Троицкий собор - ныне не существующий храм, который находился на Троицкой площади, 1-я церковь в Петербурге, давшая наименование 1-й площади города.

С основания новой столицы прошло всего 4,5 месяца, как был дан указ о закладке «в знак благодарения Триединому Божеству» церкви на правом берегу Невы, неподалёку от строящейся крепости. В апреле 1709-го указ пришлось повторить, и 10(23) июля 1711 г. небольшая деревянная постройка была наконец освящена. Находясь в тогдашнем центре столицы. Троицкая церковь некоторое время считалась кафедральной.

Через 2 года после освящения храм расширили приделами и трапезной, над которой возвышалась двухъярусная колокольня с курантами, снятыми с московской Сухаревой башни, которые каждые четверть часа играли «Господи, помилуй». Это было весьма символично: московские часы стали отмерять петербургское время. В 1721 г. в память о битве при Лесной был освящён придел прп. Харитона Исповедника, в котором установили походную церковь Петра, сопровождавшую его во все годы борьбы с 1709 по 1720 год, позже переданную в приписной Николо-Труниловский храм.

Пока строился Петропавловский собор, все царские и государственные торжества естественно стали совершаться в церкви Троицкой, - она стала называться собором и была так расширена и украшена, что современник иностранец Бергхольц называет её самой красивою среди деревянных церквей Петербурга, вообще плохих и бедных.

В Троицком соборе отпразднованы были все замечательные события, которыми богата была последняя половина царствования Петра: здесь не раз торжествовала годовщина Полтавской победы; здесь была торжественная встреча Петра после 2-го его заграничного путешествия; здесь объявлен был наследником царевич Пётр Петрович и отпевалось тело царевича Алексея; праздновался в 1721 г. Ништадтский мир со Швецией; поднесён 22 октября этого же года Государю титул Императора; здесь говорили свои проповеди Стефан Яворский и Феофан Прокопович. Здесь же Прокопович совершил венчание дочери Петра Анны.

Значение своё Троицкий собор сохранял и в последующие царствования, но после освящения Петропавловского собора в 1731 г. он оказался уже на 2-м месте.

В январе 1732 г. был издан указ о возведении каменного храма, ибо «оная церковь совершенно обветшала... и невозможно свеч зажигать, что всегда от ветру угасают», отчего даже пришлось разобрать колокольню. Хотя М. Г. Земцов и П. М. Еропкин свои проекты составили, до их осуществления дело не дошло, и приготовленные стройматериалы пошли на Зимний дворец. В 1727 г. в Харитониевский придел из упразднённого храма Рождества Богородицы была передана чудотворная икона Казанской Божией Матери, которую позже перенесли в новопостроенный храм на Невском проспекте.

В 1741 г. Земцов сделал новый проект купольного 2-этажного храма, но в апреле 1743 г. Елизавета Петровна приказала, разобрав обветшавшую деревянную постройку, восстановить «ровно такую, какова прежде быша». Работы вёл X. ван Болес под руководством И. И. Сляднева. 1 июля 1745 г. в церкви был освящен придел прп. Харитона, а 17 мая следующего года в присутствии Императрицы - главный. Часть икон происходила из прежнего иконостаса, часть написали И.Я. Вишняков и М.Л. Колокольников. Однако 27 марта 1750 г. храм полностью сгорел от упавшей свечи. Спасены были только антиминс, иконостас Харитониевского придела, деревянная ценная утварь и изделия работы Петра Великого. Пепелище 2 года лежало в запустении. Наконец, государыня обратила на него внимание.

Вначале было решено выстроить совершенно новый храм, и Б. Растрелли даже составил его проект, но Императрица велела использовать освящённую в 1725 г. деревянную церковь, которая при постройке 3-го Летнего дворца (на месте Михайловского замка) была разобрана, но сохранена. Зимой 1753 года её перевезли на место и стали собирать по проекту С.А. Волкова, воспроизводя прежний вид Троицкого храма, но без придела. Сруб при этом был сделан двойным. 1 июня 1756 г. восстановленный собор с новым трёхъярусным иконостасом был торжественно освящён. Императрица Елизавета Петровна пожертвовала в его алтарь напрестольную сень, вышитую, по преданию, ею собственноручно золотом по малиновому бархату, и присутствовала при освящении.

В 1802-1805 гг. Луиджи Руска капитально отремонтировал собор, но он был сильно повреждён наводнением 1824 года, после чего устранением повреждений руководил архитектор П. С. Филиппов. Следующий крупный ремонт был проведён в 1875-1876 годах архитектором Е. Е. Аникиным, который подвёл под постройку новый фундамент и выстроил часовни. Дополнительные образа для храма написал академик А. Е. Бейдеман. В 1858-1859 гг. староста купец М. К. Низовцев сделал на свои средства серебряную одежду для престола и бронзовую гробницу для плащаницы.

В 1873 г. при соборе было открыто благотворительное общество, содержавшее богадельню и ясли.

В 1889 г. причт предложил выстроить в ограде новую церковь Греческой Божией Матери по проекту Г. И. Карпова и П. А. Григорьева, но денег на неё собрать не удалось. На бумаге осталась и выдвинутая в 1896 г. идея возвести трёхпридельный храм в ознаменование 200-летия столицы. Юбилей собора почти совпал с этой датой и праздновался 22 октября 1903 г. при участии митрополита Антония и о. Иоанна Кронштадтского.

С 1868 г. в храме хранилась самая большая его святыня - икона Греческой Божией Матери, написанная, по преданию, евангелистом Лукой и привезённая в 1821 г. в Россию из разрушенного турками греческого монастыря Монемвасия. Она стояла слева от алтаря, на особом мраморном возвышении, в устроенном в 1908 г. по проекту Н. Ф. Романченко небольшом приделе преподобного Нила Столобенского, освящённого 25 сентября 1908 г. местным благочинным протоиереем Александром Кашинским. В её честь 12 мая служилась литургия с водосвятием, собиравшая множество народа.

Имелись в соборе и другие чтимые образа: свт. Николая, изображённого в кольце, отчего он именовался в народе Николай-Обручник, прп. Нила Столобенского в житии (1778) с частицей его мощей, мощевая икона апостола Андрея Первозванного и Новодворской Божией Матери, перед которой служили молебны при вселении в новый дом. В память о коронации Их Величеств в 1896 г. в соборе была устроена икона со вделанным в неё крестом-мощевиком. Об истории здания напоминали две бронзовые доски, повешенные в притворе.

Кроме святынь, в храме хранились и ценные художественные произведения: пальмовый крест XIV века с Афона с изображением жизни Спасителя, подаренный молдавскому господарю Кантемиру, золочёная серебряная утварь и напрестольное Евангелие в богатом окладе работы А. Бланкенштейна, ряд старинных образов из московских церквей. Особое место занимали вещи, сделанные самим Петром: небольшой резного мрамора образ Благовещения, паникадило из слоновой кости, коробочка для ладана и бывшее с царем в Азовском походе стрелецкое знамя.

Более полувека, с 1785 года, прослужил в храме прот. Никита Захарович Захаров, снискавший уважение прихожан подвижнической жизнью, а последним перед революцией настоятелем был прот. Иоанн Андреевич Савинский.

В ночь на 7(20) февраля 1913 г. в Троицком соборе произошёл сильный пожар.

В 3 часа 40 минут ночи Петровская пожарная часть (ныне 1 ПЧ 5 ОФПС) выехала на пожар. Вбежав с пожарными в храм, брандмейстер части отодвинул одну из висевших на иконостасе икон и увидел, что под нею стена до самого потолка охвачена пламенем. Огнеборцы и священнослужители приступили к спасению церковного имущества. Дьякон Лев Наговский собственноручно вынес раку с частицами мощей, разрешив пожарным ввиду крайней опасности вынести Престол, до которого по правилам церкви никому из мирян не разрешается даже прикасаться. Пожарные также вынесли из храма запрестольную «сень», вышитую золотом самой императрицей Елизаветой. Вынесли также старинное паникадило о семи рожках, собственноручной работы Петра I.

В результате пожара сгорели колокольня и более половины среднего купола, которые обрушились. Выгорели притвор и часть чердаков, сброшена крыша, местами пробиты потолки, весь храм был обильно залит водой. Вся церковная утварь и реликвии петровских времён были спасены. В тушении пожара и спасении бесценных реликвий и церковной утвари принимали участие 9 пожарных частей Петербурга во главе с бранд-майором Литвиновым. Несколько пожарных получили травмы различной степени тяжести, многие из них, проработав на морозе более 14 часов, получили обморожение лица и рук.

После пожара на площади остался лишь обугленный сруб старинного храма.

Через две недели Синод объявил о сборе средств на сооружение «нового величественного храма, соответствующего значению и достоинству столицы».

Мысль о строительстве нового каменного храма была не нова, она возникла ещё в конце 1880-х после чудесного спасения Императорской семьи при крушении поезда возле станции Борки под Харьковом. Была объявлена подписка по сбору пожертвований, и архитектор Григорьев даже составил проект храма.

Строительный комитет по возведению каменного собора возглавил вел. кн. Иоанн Константинович. Покровительство над комитетом приняла на себя императрица Александра Феодоровна, позднее, с мая 1915 года и её старшая дочь — вел. кнж. Ольга Николаевна. Перед зодчими была поставлена чрезвычайно сложная художественная и политическая задача — построить огромный храм в стиле, который не знал таких размеров, высоты и объёма.

Первоначально предполагалось соорудить крупнейший в Российской Империи собор вместимостью до 16 000 человек. Особое совещание зодчих остановилось на цифре в 10 000, которая затем уменьшилась до 6 000 — по 3 000 молящихся в верхнем и в пещерном храмах.

В последний день 1913 года Николаем II из четырёх предложенных для нового собора «образцов церковного зодчества» были указаны храмы владимиро-суздальские «в память Св. Александра Невского, великого воителя и борца за русское дело на Неве, почивавшего в г. Владимире на Клязьме до перенесения Святых мощей угодника в Александро-Невскую лавру при императоре Петре I».

С первых шагов дело храмоздания столкнулось с трудностями: не состоялась покупка земли принадлежащей вел. кн. Петру Николаевичу из-за высокой цены, названной заведующим Двором вел. князя. За участок была запрошена огромная сумма, почти в 2 800 000 рублей, более того, комитету было отказано даже в продлении срока переговоров о продаже. «Вопрос о покупке …возбуждается не ради лишь простого приобретения необходимого места, а вызывается глубоким художественным стремлением поставить собор так, чтобы он красовался на берегу Невы и был хорошо виден… Получить эту землю необходимо, иначе вид на собор может впоследствии оказаться застроенным».

К участию в состязании были приглашены шестеро ведущих зодчих неорусского стиля — В. А. Покровский, А. В. Щусев, А. П. Аплаксин, В. В. Суслов, Л. А. Ильин и Вас. А. Косяков. Последний отказался от участия в состязании из-за отъезда за границу. Вместо него шестым конкурсантом стал письмоводитель комитета А. И. Кипнес. Была разрешена совместная работа над проектами.

Зодчие на своём особом совещании для разработки условий под председательством тайного советника Л. И. Новикова решили «придать окружающей собор обстановке единообразный с храмом вид», имея в виду «сопровождающие основную программу сооружения»: дома причта, отдельно стоящая звонница, часовня на месте сгоревшего собора, набережная Невы со спуском и Иорданью на нём.

Для оценки проектов Собрание Академии художеств избрало профессоров Л. Н. Бенуа, Г. И. Котова, А. Н. Померанцева и М. Т. Преображенского. Срок представления был назначен на 1 октября 1915 г. Проекты выставили в Мариинском дворце.

В. А. Покровский представил 10 картин — больше, чем другие участники состязания. В своей пояснительной записке к проекту он писал: «Я встретился с необходимостью решить вопрос капитальной важности. Представлялось или значительно уклониться не только от форм прототипов, но и от духа владимиро-суздальской архитектуры, допустив разного рода малые пристройки и крыльца подъездов, коими изобилует программа, или, сгруппировав всё в один общий организм, сосредоточиться на главном — господствующей в эту эпоху кубической форме храма. Я предпочёл выбрать второй приём и старался провести его в чистом виде».

Для усиления грандиозности» храм получил 13 глав (символы Господа Иисуса Христа и 12 апостолов), 9 глав освещали собор, 4 главы отведены под размещение колоколов общим весом в две тысячи пудов, фасад разделён на семь прясел с каждой стороны, высота с крестом главного купола 35 саженей.

По рассмотрении всех проектов судьи выказали мнение: «…если остановиться на совокупности суждений как представителей академии, так и членов подкомиссии, то надлежит признать работу академика Покровского наилучшею», «фасады… художественно разработаны, но отличаются изобилием глав, что придаёт верхней части сооружения некоторое беспокойство».

Однако, окончательное решение, по пожеланию Императрицы, должно было быть принято в царскосельском Александровском дворце, куда в начале июня 1916 г. доставили проекты всех шести конкурентов. Объяснения поручили давать члену комитета кн. М. С. Путятину.

По решению Синода остатки погоревшего Троице-Петровского собора предполагалось перевезти в Стрельну и передать под подворье Шамординского Казанского Амвросиевского монастыря. Против этого возражала Императорская Археологическая комиссия, но так как у прихода собора не было средств на реставрацию собора, определение Синода пересмотрено не было.

Погоревший собор был покрыт временной крышей; службы проходили в деревянном двухпрестольном храме, освящённом 22 декабря 1913 г. митрополитом Владимиром. Он простоял до конца 1927 г. и был копией сгоревшего. В него из повреждённого здания перенесли отреставрированный иконостас и утварь. Новые колокола отлил Валдайский колокольный завод, плафон в этом временном здании написал С. Т. Шелков.

Реставрация собора из-за революции началась только в 1924 г. и шла под руководством Е. И. Катонина на деньги прихожан. 17 октября 1926 г. восстановленный храм был освящён архиепископом Алексием, восстановленный придел прп. Нила Столобенского был освящён в 1928 г. епископом Шлиссельбургским Григорием (Лебедевым).