Грек по национальности, Димитриус Берандаки служил в гусарах. В 1823 г. вышел в отставку в чине поручика. Занялся винным откупом и весьма преуспел – весь винодельческий промысел в Санкт-Петербурге с магазинами и складами принадлежал ему, так же как и роскошный дом на Невском, №86. Гражданин Греции и России Бенардаки был организатором знаменитой Макарьевской ярмарки близ Нижнего Новгорода. Он оказывал правительству большую денежную помощь при строительстве оборонительных сооружений Кронштадта. В Греции на его средства строились Национальный музей и университет. Его слава как мецената и благотворителя была так велика, что когда Бенардаки неожиданно умер в Висбадене, встречать его гроб на Московский вокзал прибыл сам император Александр II – небывалая почесть для не члена императорской семьи. В подвале церкви по специальному указу императора Дмитрий Берандаки был похоронен.

Закладка церкви состоялась 25 мая 1861 г., а 31 октября (11 ноября) 1865 г. храм был торжественно освящён. На торжестве присутствовали министр иностранных дел князь А. М. Горчаков и греческий посол; члены общины были одеты в национальные костюмы. Ранее, 25 октября (6 ноября), был освящён нижний придел. Однокупольную церковь со звонницей и причтовые дома при ней возвели в византийском стиле по проекту Романа Кузьмина, долгое время изучавшего в Греции памятники раннехристианского искусства. Отделка велась по греческим правилам: иконостас был вырезан из ореха, образа с золотым фоном написаны в самой Греции, орнаменты выполнены «по образцам древнейших храмов в Константинополе», роспись – в технике энкаустики. Иконы и утварь для храма были доставлены из Греции, в их числе имелось немало старинной работы. Богослужения совершались на греческом языке по богослужебной традиции, сохранявшейся в древних православных храмах Греции. Настоятель архимандрит Неофит, известный не только в столице, но и в Греции, переводил русскую литературу на греческий язык. Церковным хором руководил знаток греческого распева композитор Брагин.

Постройка Кузьмина стала одним из первых примеров нового – «неовизантийского» направления в церковной архитектуре, получившего заметное распространение в последующие десятилетия.

Заднепридельная церковь с большим световым барабаном и со звонницей вмещала 1 тысячу человек.

Первыми прихожанами греческой церкви были постоянно проживающие в Петербурге деятели греческого освободительного движения, купцы, предприниматели, работники посольства. После революции богослужение велось не только на греческом, но и на русском языке.

Память о храме всё же осталась. Она – в названии проспекта, проходящего "за спиной" у БКЗ, и площади, на которой стоит "Октябрьский". Правда, после реконструкции проезжей части и выделения места под автостоянку Греческая площадь вовсе перестала быть похожей на площадь.

На месте Греческой церкви в 1967 г. построили БКЗ «Октябрьский». Идея отметить 50-летие Октябрьской революции возведением нового концертного зала будто бы принадлежала самому 1-му секретарю Ленинградского обкома КПСС Г. В. Романову. Но когда проект был уже готов и времени для его реализации оставалось мало, выяснилось, что место для строительства вообще не определено. Однажды, как рассказывает легенда, разговор о судьбе юбилейной стройки зашёл в машине 1-го секретаря по пути от Московского вокзала в Смольный. Романов раздражённо махнул рукой: «Вот здесь и стройте». Машина в это время проезжала мимо церкви во имя св. Димитрия Солунского. Так ли было или нет на самом деле – сказать трудно. Но, честно говоря, только этим случайным и торопливым решением можно объяснить поразительную недостаточность пространства, в которое буквально втиснут архитектурный объём здания концертного зала.

В ноябре 1962 г. при разборке фундамента Греческой церкви рабочие наткнулись на саркофаг. В нём находилось забальзамированное тело богато одетого мужчины. Однако в те времена эта новость не попала на страницы печати. Только спустя более 30 лет, в марте 1996 г., о подробностях впервые рассказали на страницах «Санкт-Петербургских ведомостей» непосредственные участники той истории, проводившие исследование найденных останков. Принадлежали они Дмитрию Егоровичу Бенардаки – выдающемуся представителю греческой диаспоры, имя которого на долгие десятилетия было забыто.