Дом Мурузи

Литейный проспект, №24 / улица Пестеля, №27

Раньше на этом месте стоял деревянный дом с садом, принадлежавший путешественнику и обер-камергеру Николаю Петровичу Резанову (1764-1807), воспетому в рок-опере «Юнона и Авось». Резанов был действительным членом Академии наук, знал более 5 языков. Вот что написано о нём в энциклопедии «Британика»:

«Красавец, с волевыми чертами лица, умный, высокоинтеллигентный, светский, очаровательный, мужественный, смелый. Резанов представлял собой идеальный тип русского аристократа, духа и тела, творителя России. Ни один русский государственный деятель не приобрёл за границей, несмотря на вековую неприязнь и даже ненависть к России, такой трогательной симпатии, как Резанов».

Американский адмирал Ивандерс вспоминал: «Николай Резанов был прозорливым политиком. Живи Резанов на 10 лет дольше, то что мы называем Калифорнией и американско-британской Колумбией, были бы русскими территориями».

Николай Резанов

В 1848-1850 гг. домом владел известный коллекционер князь В. В. Кочубей.

На месте сада, примыкавшего к особняку Ф. М. Достоевский помещает дом генерала Епанчина в романе «Идиот». Здесь происходили события, которые легли в основу повести А. Куприна «Гранатовый браслет».

В 1870-х годах этим участком владел Александр Дмитриевич Мурузи (1807-1880). Его называли «византийский князь». Его отец, Дмитрий Мурузи, был сыном молдавского господаря, доргоманом Великой Порты, но он был, как сейчас бы сказали, тайным агентом России. Был разоблачён и убит. Вдова с детьми перебралась в Россию.

Русское правительство не оставило без внимания заслуг Мурузи и вдове помогли построить этот роскошный дом, который мы видим на углу Литейного проспекта и Преображенской улицы.

5-этажный доходный дом, оформленный в «мавританском» стиле, был сооружён в 1874-1877 гг. (архитектор А. К. Серебряков при участии П. И. Шестова и Н. В. Султанова). Здание занимает квартал между Литейным проспектом, Пантелеймоновской (ныне Пестеля) улицы и Преображенской площади. Серебряков по поручению князя А. Мурузи ездил в Испанию, чтобы скопировать там мавританские надписи, которые потом были использованы в декоре здания.

Во время строительства народ специально приезжал смотреть на этот дом, пресса внимательно следила за возведением здания.

Всего в доме было 57 квартир, внизу – 7 магазинов. В здании находились 28 ванных комнат. Лестница из белого каррарского мрамора, пять парадных лестниц, водяное отопление, паровая прачечная. Квартира князя состояла из 26 комнат, в отделке – всё те же мотивы восточной экзотики.

Строительство едва не разорило князя и после его смерти наследники чуть не продали дом с молотка. Но Александр III в память о заслугах предков князя Мурузи, дал ссуду в четверть миллиона рублей.

В 1890 г. наследники всё же продали дом генерал-лейтенанту Рейну. Дом оставался в его владении до Октябрьской революции.

Здание стало очагом культурной жизни XX века. В 1889-1913 гг. в доме жили Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус и Д. В. Философов. Сначала они занимали квартиру на 5 этаже, затем переехали на 3 этаж. В январе 1905 г. в квартире Мережковского жил Андрей Белый. Он писал: «Здесь, у Мережковского, воистину творили культуру, и слова, произ­несенные на этой квартире, развозились ловкими аферистами слова. Вокруг Мережковского образовался целый экспорт новых течений без упоминания источника, из которого все черпали. Все здесь когда-то учились, ловили его слова».

К началу XX века гостиная превратилась в главный салон петербургского символизма. В разное время здесь бывали поэт Владимир Пяст, литературный критик Дмитрий Философов, художник Лев Бакст, Александр Блок, Вячеслав Иванов и другие. Встречи часто приобретали духовную направленность.

Дом Мурузи

Г. И. Чулков так описывал свое впечатление от салона: «Дом Мурузи на Литейном проспекте был своего рода психологическим магнитом, куда тянулись философствующие лирики и лирические философы. „Дом Мурузи“ играл ту же роль, какую впоследствии играла „Башня“ Вяч. Ив. Иванова».

В квартире №9 прошли юношеские годы поэта В. А. Пяста (Пестовского), в принадлежавшей его матери частной библиотеке в 1911 г. проходили собрания «Цеха поэтов». В 1919 г. в доме была открыта студия молодых переводчиков при издательстве «Всемирная литература». В 1920-х гг. в доме устроил литературную студию «Дом поэтов» Николай Гумилёв. И, по удивительному стечению обстоятельств, в 1955-1972 гг. (до эмиграции) именно тут занимал «полторы комнаты» в коммунальной квартире №28 Иосиф Бродский, о чём сообщает мемориальная доска на фасаде здания.

Также здесь жили сын Пушкина - Александр; Николай Лесков, литератор Николай Анненский, провёл свое детство писатель Даниил Гранин.

После революции в квартире Мурузи расположился районный комитет партии эсеров, но в начале 1918 г. с эсерами расправились. Квартира стала приютом для случайных уголовников. Весной 1919 г. в квартире разместилась студия при издательстве «Всемирная литература». Здесь проводились вечера, на которых читал стихи А. Блок, бывали М. Горький, Н. Гумилёв, К. Чуковский, Замятин, Шкловский, Лозинский.

Георгий Иванов пишет в мемуарах «Китайские тени»: «Гумилёв организовал ряд вечеров. Нашёл и получил большое помещение, открыл в нём клуб «Дом поэтов», действовавший очень оживлённо. Там мы устроили нечто вроде «Бродячей собаки» былых времён. Собирались три раза в неделю, читали стихи, танцевали, разыгрывали пьесы, тут же сочинённые».

А уже после Великой Отечественной войны здесь жил Иосиф Бродский с родителями. Вот как он сам описывает дом и комнату в англоязычном эссе «Полторы комнаты»:

«Наши полторы комнаты были частью обширной, длиной в треть квартала, анфилады, тянувшейся по северной стороне шестиэтажного здания, которое смотрело на три улицы и площадь одновременно. Здание представляло собой один из громадных брикетов в так называемом мавританском стиле, характерном для Северной Европы начала века. Законченное в 1903 году, в год рождения моего отца, оно стало архитектурной сенсацией Санкт-Петербурга того времени, и Ахматова однажды рассказала мне, как она с родителями ездила в пролётке смотреть на это чудо. В западном его крыле, что обращено к одной из самых славных в российской словесности улиц - Литейному проспекту, некогда снимал квартиру Александр Блок. Что до нашей анфилады, то её занимала чета, чьё главенство было ощутимым как на предреволюционной русской литературной сцене, так и позднее в Париже в интеллектуальном климате русской эмиграции двадцатых и тридцатых годов: Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус. И как раз с балкона наших полутора комнат, изогнувшись гусеницей, Зинка выкрикивала оскорбления революционным матросам.

Иосиф Бродский

После революции, в соответствии с политикой "уплотнения" буржуазии, анфиладу поделили на кусочки, по комнате на семью. <...> В СССР минимальная норма жилой площади 9 кв.м. на человека. Следовало считать, что нам повезло, ибо в силу причудливости нашей части анфилады мы втроём оказались в помещении общей площадью 40 кв.м. Сей излишек связан с тем, что при получении нашего жилища мои родители пожертвовали двумя отдельными комнатами в разных частях города, где они жили до женитьбы. <...>

Помимо излишка в тринадцать квадратных метров, нам неслыханно повезло ещё в том, что коммунальная квартира, в которую мы въехали, была очень мала, часть анфилады, составлявшая её, насчитывала шесть комнат, разгороженных таким образом, что они давали приют только четырём семьям. Включая нас, там жило всего одиннадцать человек. <...>

Из трёх высоких сводчатых окон нам ничего не было видно, кроме школы напротив; но центральное окно одновременно служило дверью балкона. С этого балкона нам открывалась длина всей улицы, типично петербургская безупречная перспектива, которая замыкалась силуэтом купола церкви церкви св. Пантелеймона или - если взглянуть направо - большой площадью, в центре которой находился собор Преображенского полка её императорского величества».

В 2005 г. компания «Петербургстрой», которая строит торгово-офисный центр на соседнем участке, полностью снесла здание бывшего общежития Ленинградского военного округа (Литейный, №26). Он не являлся памятником архитектуры, хотя и был создан Фёдором Демерцовым - учителем Воронихина - как казармы конной артиллерии. После того как он был снесён, соседнее здание №24 буквально накренилось – эти дома были построены так, что поддерживали друг друга. Трещина, проходящая по всему фасаду, отделила один подъезд от остальных, а грунт начал выталкиваться в свободную сторону из-за отсутствия давления со стороны снесенного дома №26. Трещины в несущих стенах, прилегающих к стройплощадке, кое-где пронизывают всю толщу стен.

Выбранный проект фундамента обрекал дом Мурузи на недопустимые осадки, а способ изготовления свай по технологии «проходного шнека» или CFA удаляет лишний грунт, угрожая осадкой соседнему ему зданию. А задачка была рядовой, в здании даже не планируется большого подземного пространства.

Опасность такой технологии широко известна с 1998 года, когда международная компания "Солетанж Баши" делала сваи у Московского вокзала для РАО "ВСМ". Тогда это почувствовал дом Перцова, находящийся в 30 метрах от свай. На сегодняшний день он погрузился на несколько сантиметров, это немного, там нет аварийности, но и сваи находились далеко. Эти результаты опубликованы, любой проектировщик фундаментов в Петербурге обязан их знать.

Весной 2006 г. в доме Мурузи установили «маячки». Один из них выпал вместе с кирпичом. У входа в подъезд – странная конструкция, напоминающая сарай. «Это строители для нашей безопасности сделали, чтобы на голову ничего не упало», – объясняют жители. Соседи уже привыкли общаться друг с другом, не выходя из квартир – в районе пола и потолка стена отстала и образовалась внушительная щель. Благодаря этому можно с легкостью определить, что готовят на ужин этажом выше или ниже. Разговоры за кухонным столом тоже давно перестали быть тайной. Замки здесь меняли дважды – они перестают закрываться, так как дом буквально разъезжается.

Дом Мурузи, как и многие другие дома XIX века, стоит на ленточном фундаменте. При малоэтажном строительстве такие фундаменты успешно используются по сей день. Неспроста в Петербурге появилось ограничение по высоте зданий 23 метра, привязанное к высоте карниза Зимнего дворца. Это ограничение нагрузки на петербургский грунт при определённой толщине стен. Это был практический опыт, до наших дней сохранилось только то, что было правильно построено. Ошибки не сохранились.

Власти Петербурга вознамерились создать музей Иосифа Бродского, а также установить ему памятник. Об этом сообщила губернатор города Валентина Матвиенко на заседании правительства Санкт-Петербурга 25 мая 2010 г. Но трудности возникли с жильцами квартиры, которая уже во времена Бродского была коммуналкой.

И. А. Бродский

Фонд создания литературного музея Иосифа Бродского с 1999 г. пытался расселить 6-комнатную коммуналку, в которой семья поэта занимала две или, как писал сам Бродский, «полторы комнаты». Бродские жили здесь с 1965-го по 1972 годы, и именно из этого дома Иосиф уехал 4 июня 1972 г. в эмиграцию. Когда был создан фонд, ряд деятелей культуры - учёный Дмитрий Лихачёв, композитор Андрей Петров, виолончелист Мстислав Ростропович - обратились к губернатору Санкт-Петербурга с просьбой помочь расселить квартиру и создать музей и литературный культурный центр, который бы знакомил, прежде всего, молодёжь, с творчеством Бродского и атмосферой коммунальной квартиры, без которой трудно понять нашу жизнь в Ленинграде. В октябре 2010 г. Фонду удалось выкупить комнату Бродского. Оставалась ещё одна комната, и с женщиной, которая в ней живёт, предстоит очень непростая работа.

В музее, по словам председателя правления Фонда Михаила Мильчика, автора многих фотографий Бродского, в том числе и в квартире на Литейном, будут восстановлены "в строго музейном стиле" те самые "полторы комнаты", которые поэт описал в одноимённом эссе - воспоминаниях о родителях и жизни в Ленинграде. В остальных комнатах разместится экспозиция, которая будет рассказывать гостям об эпохе Бродского. Квартира, по замыслу основателей фонда, станет культурным центром, где будут проводиться выставки, поэтические чтения и показы фильмов об эпохе Бродского.

Памятная доска И.А. Бродскому

«Квартира Бродского идеально сохранилась, кухня абсолютно такая же, сохранилась даже дровяная плита, хотя ею, конечно, никто не пользуется», - рассказал М. Мильчик.

Создание музея-квартиры Бродского - не единственный проект Фонда. Мильчик и его коллеги надеются выкупить и дом в Архангельской области - тот самый, где поэт отбывал свою ссылку в 1964-1965-м гг.

«Там абсолютно зеркальная ситуация, что и в Петербурге, только цены пониже. Но состояние дома критическое», - посетовал Мильчик.

На сегодняшний день в квартире на Литейном осталась последняя жилица, которая долгое время категорически не хотела менять своё место жительства и требовала от городских властей солидной компенсации за переезд, которая очевидно не соответствует фактической стоимости её комнаты. Столь откровенная алчность соседки Бродского обусловлена тем, что он якобы оклеветал в своих «Полутора комнатах» её мать — хирурга районной поликлиники.

Да, действительно, Иосиф Александрович назвал эту «лишённую талии женщину» доносчицей, однако тут же не преминул подчеркнуть, что и она была неплохим человеком, могла дать врачебный совет, подменить в очереди или приглядывать за соседским кипящим супом. Но это не отменяет негативного отношения дочери героини «Полутора комнат» к нобелевскЧиновники Смольного неоднократно пытались переубедить женщину, однако всё напрасно. В результате активистам фонда создания музея пришлось обратиться к рассмотрению альтернативных вариантов. Так, в январе 2012 г. стало известно, что музей могут открыть без одной комнаты, оборудовав для него отдельный вход. Согласно плану организаторов, неуступчивой жилице, помимо её комнаты, отойдёт коридор. Все остальные комнаты квартиры будут отданы под площади музея. К такому варианту женщина отнеслась крайне благосклонно. Кроме того, разделение квартиры обойдётся намного дешевле, нежели выплата жилице требуемой компенсации. Однако тогда площадь экспозиционного пространства существенно сократилась бы и планы по созданию полноценного музея и воссозданию культурно-литературного салона пойдут прахом. В то же время здесь, в отличие от многих других дошедших до нас пристанищ литераторов, сохранились мебель, книги и даже обои той эпохи. А перепланировка нарушила бы гений места.

Однако в июле 2014 г. на пресс-конференции в Петровском зале СПбГУ, посвящённой перспективам открытия Музея Иосифа Бродского в Петербурге, в Доме Мурузи вице-губернатор Василий Кичеджи заявил: “Мы должны открыть музей Бродского к его 75-летию, 24 мая 2015 года”. Господин вице-губернатор добавил, что на данный момент решены главные вопросы с музеем, найдены необходимые деньги на покупку оставшейся комнаты: их пожертвовал благотворитель, пожелавший остаться неизвестным.

Председатель правления Фонда создания Музея Бродского Михаил Мильчик уточнил, что комната пока не выкуплена, но договорённости с единственной оставшейся в знаменитой коммуналке обитательницей – Н.В. Фёдоровой – достигнуты.

24 мая 2015 г., в честь 75-летия Иосифа Бродского, торжественно открылся музей «Полторы комнаты». Правда, только на один день. Кратковременное открытие музея вызвало большой интерес петербуржцев. «Полторы комнаты»посетило более тысячи человек. На открытие пришли, в числе прочих, популярный блогер Антон Носик, политик Леонид Гозман, дочь Бродского Анна Александра Сацциони. Петербуржцам показали знаменитые «полторы комнаты», исторический коридор, кухню в пятикомнатной коммунальной квартире №28 и закрыли на неопределённый срок. Полноценному открытию мешало несколько обстоятельств.

Во-первых, сама квартира нуждалась в реставрации. Во-вторых, музей можно сделать только в нежилом помещении. В-третьих, продолжалась битва за пятую комнату в квартире, где по сей день проживает Нина Фёдорова. Она категорически не хотела продавать свою жилплощадь под нужды музея. Пока в квартире проживает хоть один человек, помещения не перевести в нежилой фонд.

В нежилой фонд должна быть переведена и квартира этажом ниже. Таковы правила. Но там тоже живут люди. Один из них, кстати, играет в оркестре под руководством художественного руководителя и директора Мариинского театра Валерия Гергиева. И не хочет продавать своё жильё.

В результате длительных переговоров с собственницей пятой комнаты всю квартиру №28 разделят на две части. Фонд разработал проект разделения помещений на две отдельные жилые квартиры и отправил его на согласование в Комитет по государственному контролю, использованию и охране памятников культуры и истории (КГИОП). Нина Васильевна будет проживать в однокомнатной квартире, где ей оборудуют отдельный туалет, ванную и кухню. Все остальные помещения отдадут фонду под музей.

В июне 2018 г. управляющий партнёр девелоперской компании FortGroup Максим Левченко выкупил одну из квартир в доме, где жил писатель. Квартира №36 соседствует с квартирой Бродского и станет частью будущего музея. Получается, что сейчас Фонду принадлежит 4 комнаты в исторической коммуналке, квартира №36 по соседству. В скором времени к Фонду перейдут кухня и исторический коридор.

Музей планируют разделить на две части, но в целом это будет единый культурный центр.

В него можно будет попасть с чёрного входа по улице Короленко, №14. Поднимаясь по лестнице, гости попадут в длинную анфиладу, площадью более 100 кв. метров.

«У нас не будет никакой постоянной экспозиции. Появится частно-государственный музей, основанный на сотрудничестве с Музеем Анны Ахматовой в Фонтанном доме. В его фондах хранится множество вещей и предметов из квартиры Бродского. Все их периодически будут привозить в новый музей на временную тематическую экспозицию, затем их будут увозить обратно. То есть экспонаты не будут передавать будущему музею Бродского на постоянное хранение. Мы хотим сделать культурный центр, современное пространство. Мы не собираемся делать классический музей», - сказал Максим Левченко.

Будущему культурному центру хотят дать название на английском языке. Одна из идей – назвать музей The room & A half of Joseph Brodsky museum 1 1\2 (музей «Полторы комнаты Иосифа Бродского»). Тем самым авторы идеи делают отсыл к известному автобиографическому эссе поэта «Полторы комнаты», которое он написал в Америке.

«Эссе Иосифа Бродского на английском языке – это идеология будущего музея. Общественность часто спорит о том, какой перевод этого эссе лучше. Но членам фонда кажется, что лучше всего атмосферу, жизнь поэта и описание знаменитой комнаты передает подлинное произведение на английском языке. Поэтому появилась идея дать музею название на английском языке. Мы уже обсуждали его воплощение в графическом и цифровом виде. В целом всем идея нравится. Но я подчеркну, что она рабочая. Это ещё далеко не окончательный вариант», – добавил Максим Левченко.

Музей планировалось открыть для посетителей 24 мая, в день 80-летия со дня рождения поэта. Однако из-за ситуации с коронавирусом дату пришлось перенести.

Граффити с Бродским.

24 мая 2020 г., в 80-летний юбилей поэта, напротив квартиры поэта в доме Мурузи появилось граффити, посвящённое Иосифу Бродскому. Нобелевский лауреат в пиджаке, при галстуке и в коричневом плаще смотрит на прохожих со стены между домами по улице Пестеля, 16 и 16Б.

Однако уже на следующий день к граффити подошёл мужчина в рабочем костюме и замазал его белой штукатуркой. Поклонники поэта попытались смыть побелку, но затем рабочий пришёл опять и снова всё закрасил. Приказ об уничтожении рисунка отдала завхоз 189-й школы Татьяна Михайловна. Стена на Пестеля принадлежит этой школе.

«Вы знаете, что в школе делать граффити нельзя? Ни вывешивать, ни развешивать, ни писать нельзя. Мы идем под контролем! Обращайтесь в ГАТИ! Потому что это решение ГАТИ, что на государственных учреждениях не должно быть никаких граффити», — сказала она.

«Сопротивление» любителей Бродского и чиновников из-за граффити на стене напротив квартиры поэта в особняке Мурузи получило новое стихотворное продолжение. На заштукатуренной несколько раз стене появилась поэтическое воззвание.

«Замазан классик будто высечен, как в 63-м прокурором

Страной поэтов некий выскочка

Посмел назвать страну заборов».

Но и эта надпись продержалась не более нескольких часов.

28 августа 2022 г.

Источники: