Загородный проспект, №47

На тыль­ной сто­роне пос­та­мен­та очень ин­те­рес­ная и, как бы это ска­зать, спе­ци­аль­ная над­пись. Нас­толь­ко спе­циаль­ная, что в преж­них по­пуляр­ных из­да­ни­ях, пос­вя­щён­ных го­род­ским дос­топри­меча­тель­нос­тям, её, ес­ли и при­води­ли, то с на­мерен­ны­ми ис­ка­жени­ями. Нап­ри­мер, сог­ласно из­данно­му в 1979 г. спра­воч­ни­ку «Па­мят­ни­ки и ме­мори­аль­ные дос­ки Ле­нин­гра­да» эта над­пись дол­жна бы­ла бы выг­ля­деть так: «Здесь он соз­да­вал свой ат­лас то­пог­ра­фичес­кой ана­томии». На­до по­лагать, мес­то­име­ние «он» обя­зано от­ве­чать име­ни собс­твен­но­му «Пи­рогов», вы­бито­му на ли­цевой сто­роне пос­та­мен­та, но та­кой ло­гики мог при­дер­жи­вать­ся лишь ре­дак­тор спра­воч­ни­ка, – в ре­аль­нос­ти так без­лично на пь­едес­та­лах не вы­ража­ют­ся. Для то­го, что­бы уз­нать ис­тинный текст, на­до про­ник­нуть на тер­ри­торию Во­ен­но-ме­дицин­ской ака­демии, най­ти в гос­пи­таль­ном са­ду сам па­мят­ник и, не об­ра­щая вни­мания на рас­по­ложе­ние пре­пятс­тву­ющей то­му ска­мей­ки, обой­ти его сза­ди, сме­ло сту­пив на га­зон. Над­пись ма­ло то­го, что силь­но по­тус­кне­ла и ед­ва раз­ли­чима, она в прин­ци­пе ни­ког­да не бы­ла вид­на с до­рож­ки; похоже, вы­пол­не­на она вов­се не для то­го, что­бы на неё смот­ре­ли. Ска­жем пря­мо: сде­лана она так, что­бы её не ви­дели. Это без пре­уве­личе­ния сек­ретная над­пись – о ней да­же не зна­ют те, кто ра­бота­ет здесь де­сяти­лети­ями и каж­дый день по дол­гу служ­бы про­ходит ми­мо гра­нит­но­го Пи­рого­ва. Вот она – в точ­ности: «Здесь сто­яла по­кой­ниц­кая, где Н.И. Пи­рогов на рас­пи­лах за­моро­жен­ных тру­пов соз­да­вал свой ат­лас то­пог­ра­фичес­кой ана­томии».

Па­мят­ник был ус­та­нов­лен в 1932 г. по ини­ци­ати­ве вы­да­юще­гося хи­рур­га И.И. Гре­кова; ско­рее все­го он и был ав­то­ром над­пи­си. Пре­неб­ре­ги про­фес­сор Гре­ков вы­раже­ни­ем «на рас­пи­лах за­моро­жен­ных тру­пов», и обош­лось бы без перено­са слов (ар­хи­тек­тор Руд­нев на­вер­ня­ка так и со­вето­вал пос­ту­пить) – нет, ума­лять точ­ность выс­ка­зыва­ния ра­ди фор­мы стро­ки зна­мени­тый врач поз­во­лить не мог. Возможно, ес­ли бы пло­щадь скры­той от пос­то­рон­них глаз тыль­ной гра­ни пь­едес­та­ла поз­во­ляла раз­местить боль­шее чис­ло букв, нам бы яв­ле­но бы­ло пол­ное, раз­вёрну­тое наз­ва­ние это­го на­уч­но­го тру­да, при­чём на ла­тыни – ибо в че­тырёх то­мах ат­ла­са нет ни од­но­го рус­ско­го сло­ва, а от­дель­ный 700-с­тра­нич­ный том опи­саний – сплош­ная ла­тынь уже без вся­ких кар­ти­нок. На про­тяже­нии ста лет наз­ва­ние пи­рогов­ско­го тру­да пе­рево­дили при­мер­но так: «То­пог­ра­фичес­кая ана­томия, ил­люс­три­рован­ная про­ведён­ны­ми в трёх нап­равле­ни­ях рас­пи­лами че­рез за­моро­жен­ные че­лове­чес­кие тру­пы». Сей­час пе­рево­дят как бы кор­рек­тнее, за­меняя «че­лове­чес­кие тру­пы» на «че­лове­чес­кое те­ло», но на пос­та­мен­те уве­кове­чена та от­кро­вен­ная пря­мота, с ко­торой ко­рифеи ана­томии без лож­ной де­ликат­ности от­но­сились к ре­аль­нос­ти.

Ги­гант­ско­го раз­ме­ра кни­ги атласа со­дер­жат по­ряд­ка ты­сячи изоб­ра­жений в на­тураль­ную ве­личи­ну этих са­мых рас­пи­лов. В трёх нап­равле­ни­ях. Не­кото­рые (нап­ри­мер, про­доль­ные) не по­мес­ти­лись на плот­ном лис­те раз­ме­ром с по­лосу ны­неш­них «Из­вестий», и тог­да ис­поль­зо­вал­ся лист ещё боль­ше­го фор­ма­та, скла­дыва­емый под фор­мат кни­ги. Все­го бы­ло от­пе­чата­но 300 эк­зем­пля­ров ат­ла­са – край­не до­рогос­то­ящее из­да­ние фи­нан­си­рова­лось пра­витель­ством. На эк­зем­пля­ре, хра­нящем­ся в РНБ, эк­слиб­рис Им­пе­ратор­ской Эр­ми­таж­ной инос­тран­ной биб­ли­оте­ки с ука­зани­ем но­мера шка­па и пол­ки. Нет сом­не­ний, что тот же эк­зем­пляр 1-­го то­ма, ко­торый с тру­дом можно раз­местить на сто­ле, лис­тал им­пе­ратор Ни­колай Пав­ло­вич, лич­но доз­во­лив­ший сей про­ект.

Впе­чат­ле­ние ещё силь­нее, ког­да зна­ешь об­сто­ятель­ства по­яв­ле­ния ат­ла­са. В двух сло­вах они та­ковы.

Од­нажды Ни­колай Ива­нович Пи­рогов, про­гули­ва­ясь по Сен­но­му рын­ку, уви­дел, как мяс­ник рас­прав­ля­ет­ся с про­мёр­зшей сви­ной ту­шей. Бы­ла зи­ма. Ни­колая Ива­нови­ча осе­нило; не­кото­рые би­ог­ра­фы, впро­чем, по­лага­ют, что ори­гиналь­ная идея приш­ла Пи­рого­ву пос­ле дол­гих и дол­гих раз­ду­мий. Как бы там ни бы­ло, до сих пор ана­томы ре­зали тёп­лые тру­пы. А с «раз­герме­тиза­ци­ей» те­ла под инс­тру­мен­том ана­тома, внут­реннос­ти при­об­ре­тали лож­ное по­ложе­ние, так что о вза­им­ном рас­по­ложе­нии все­воз­можных ор­га­нов хи­рур­ги до Пи­рого­ва су­дили до­воль­но не­точ­но. На­до пи­лить за­моро­жен­ных, ре­шил Пи­рогов. И он прис­ту­пил к де­лу. В Обу­хов­ской боль­ни­це для бед­ных в день уми­рало 2-3 че­лове­ка. Пос­ре­ди боль­нич­но­го са­да на­ходи­лась не­боль­шая де­ревян­ная по­кой­ниц­кая, та са­мая; зи­мой в ней ко­чене­ли тру­пы. Мо­лодо­му про­фес­со­ру из Дер­пта Ни­колаю Пи­рого­ву, од­нажды по­разив­ше­му ме­дицин­ский Пе­тер­бург, как гром сре­ди яс­но­го не­ба, уже слу­чалось чи­тать в од­ной из двух тес­ных ком­нат это­го скор­бно­го за­веде­ния лек­ции по ана­томии – его 6-недель­ный курс на не­мец­ком прос­лу­шали тог­дашние пе­тер­бург­ские зна­мени­тос­ти, вклю­чая лейб-ме­дика Арен­дта. Те­перь Пи­рогов ра­ботал без лиш­них сви­дете­лей. Пи­лил. По нес­коль­ку ча­сов в день, иног­да ос­та­ва­ясь на ночь. При све­чах. В лю­тый мо­роз. Опа­са­ясь од­но­го: как бы не сог­релся све­жий рас­пил до то­го, как на не­го бу­дет по­ложе­но стек­ло в мел­кую кле­точ­ку и снят ри­сунок. Чем силь­нее был мо­роз, тем луч­ше по­луча­лось у Пи­рого­ва. Рас­пи­лов он осу­щес­твил мно­гие и мно­гие ты­сячи – в ат­лас по­пало лишь из­бран­ное. «Ле­дяной ана­томи­ей» на­зывал это дело сам Пи­рогов. А ещё он го­ворил о «ле­дяной скуль­пту­ре» – это ког­да твер­де­ющей мас­сой за­лива­лись по­лос­ти, об­ра­зован­ные в про­мёр­злых тру­пах пу­тём вы­руба­ния с по­мощью до­лота и мо­лот­ка тех или иных ор­га­нов. Не в тёп­лой Гер­ма­нии и не в сол­нечной Ита­лии, но толь­ко у нас в Рос­сии мог­ла прий­ти «счас­тли­вая мысль вос­поль­зо­вать­ся мо­розом», как это изящ­но сфор­му­лиро­вал ака­демик К.М. Бэр, осу­щест­вляя раз­бор фун­да­мен­таль­но­го пи­рогов­ско­го тру­да при выд­ви­жении его на Де­мидов­скую пре­мию. Этот ат­лас оше­ломил мир ме­дици­ны. Пи­рогов мно­го сде­лал хо­роше­го – изоб­рёл гип­со­вую по­вяз­ку, впер­вые при­менил нар­коз в по­левых ус­ло­ви­ях, осу­щес­твил мно­жес­тво опе­раций, на­писал ку­чу тру­дов, спас но­гу Га­рибаль­ди, но имен­но «ле­дяная ме­дици­на», как ут­вер­жда­ли его уче­ники, обес­смер­ти­ла имя Пи­рого­ва. Та­кой па­радокс: обес­смер­ти­ло то, че­му ма­тери­алом пос­лу­жили по­кой­ни­ки.

Спра­вед­ли­вос­ти ра­ди на­до ска­зать, что ос­новные рас­пи­лы Пи­рогов осу­щес­твил на Вы­борг­ской сто­роне – в Ме­дико-хи­рур­ги­чес­кой ака­демии. Там к его ус­лу­гам бы­ла ог­ромная дис­ко­об­разная пи­ла для цен­ных дре­вес­ных по­род. В по­кой­ниц­кой Обу­хов­ской боль­ни­цы всё бы­ло скром­нее. Но имен­но это мес­то по­желал уве­кове­чить И.И. Гре­ков, а уж он-то знал, что к че­му.

В 1886 г., уже пос­ле смер­ти Пи­рого­ва, выш­ло в свет опи­сание Обу­хов­ской боль­ни­цы, очень до­тош­ное. Сре­ди про­чего при­водил­ся план мес­тнос­ти, све­дения обо всех пос­трой­ках и со­ору­жени­ях по­меща­лись в осо­бых таб­ли­цах. Но­вая ка­мен­ная по­кой­ниц­кая, воз­двиг­ну­тая уже пос­ле Пи­рогова, сов­ме­щена с ча­сов­ней; на 2-м эта­же 4 мра­мор­ных сто­ла, о ко­торых ве­ликий ана­том здесь да­же меч­тать не мог. Ста­рая де­ревян­ная по­кой­ниц­кая ещё не сры­та, ис­поль­зу­ет­ся ред­ко, лишь для чрез­вы­чай­ных нужд – ту­да те­перь сно­сят тру­пы за­раз­ных. Све­дения о ней скуд­ны, но кое-что из таб­лиц мо­жно из­влечь. Нап­ри­мер, об­щие раз­ме­ры по­меще­ний. Пе­рево­дя квад­ратные са­жени в квад­ратные мет­ры, по­луча­ем 67 кв.м. – это на две ком­на­ты и ко­ридор. Чис­ло окон – 1, мёр­твым све­та не на­до. Пе­чей нет (но этот факт Пи­рого­ва, как уже зна­ем, не огор­чал). В та­ких вот ус­ло­ви­ях он и ра­ботал по 10 ча­сов в день.

Ав­тор опи­сания с го­воря­щей фа­мили­ей Уг­рю­мов кри­тику­ет мес­то­поло­жение по­кой­ниц­ких – и ста­рой, и но­вой. Над­ле­жит им быть где-ни­будь сбо­ку, а не пос­ре­ди са­да, по ко­торо­му гу­ля­ют боль­ные. В на­ши дни оп­лошность ис­прав­ле­на – ни­каких по­кой­ниц­ких в са­ду нет. Морг зад­ви­нут да­леко, на се­веро-за­пад­ную пе­рифе­рию кли­ники – к сте­не, за ко­торой на­чина­ет­ся наш про­ход­ной двор. Что­бы гра­нит­ный Пи­рогов смот­рел на морг, Пи­рого­ва на­до раз­вернуть на 180 гра­дусов. Но тог­да от­кро­ет­ся све­ту «сек­ретная» над­пись. А так тоже нельзя.

2 января 2018 г.