Троицкая площадь, №1

На 1-м этаже находилась столовая. В квартирах изначально не было кухонь — точнее, были ниши с электроплитками, нагревателями и баками с водой, чтобы подогревать еду, а потом мыть посуду. В столовой можно было заказать еду. Если кто-то не хотел есть в самой столовой, можно было взять в специальные судки первое, второе, салаты — и поднять в квартиру. Всё было сделано для того, чтобы людям поменьше заниматься хозяйственными делами. Столовая закрылась перед войной, а сейчас на её месте находится детский сад. Всё это – дань утопическим теориям начала ХХ века, которые увлекали не только советских архитекторов, но и великого француза Ле Карбузье, автора дома-коммуны “unite d’habitation” в Марселе. Изначально предполагалось, что бывшие политзаключенные устроят свой быт по принципу коммуны: в квартирах нет кухонь, а питались все в столовой. Однако впоследствии кухни были оборудованы.

Лифт в подъезде был очень широкий — больше, чем сейчас. Он был очень красивый, отделанный деревом, с зеркалом. Его поменяли несколько десятков лет назад.

В доме была своя библиотека, великолепная, огромная (в доме и сейчас находится Троицкая библиотека, но она выглядит иначе). К библиотеке вёл широкий балкон, где стояли столики и шезлонги. Вы могли взять книгу и читать на воздухе. На крыше находился солярий — мало того, там ещё был душ.

Общество политкаторжан создавал и возглавлял Давид Трилиссер — и, скорее всего, последнее слово о том, где и как строить дом, было за ним. Специально для него была выстроена квартира — самая большая в доме и по сей день. Она изначально предполагалась как трёхкомнатная, но при строительстве одну комнату добавили от соседнего подъезда (вместе с комнатой, в послевоенное время ставшей кухней, в квартире было 5 комнат). Жильцов тут было четверо: сам Трилиссер, его жена и две дочери.

Здесь был свой клуб во дворе с огромным залом. В огромном зале были концерты, в том числе для детей. Показывали кино, там же проходили сборы (зал был рассчитан на 500 мест, там были киноустановка и эстрада). Во время блокады крыша клуба упала. Сейчас никакого клуба, конечно, нет.

Выстроенное в господствовавшем тогда стиле конструктивизма, здание сразу приобрело статус памятника советской архитектуры. Однако среди ленинградцев оно вызывало странные ассоциации не то воинской казармы, не то уголовной тюрьмы.

Жилой дом подвергли острой критике в печати. В лучших традициях того времени постройку ругали за техническое несовершенство: промерзание стен, отсутствие нормальных планировок и, разумеется, за незаконченный грубый характер внешнего облика. В газетах были опубликованы жалобы как видных деятелей культуры, так и простых рабочих. В профессиональной прессе критики и рецензенты писали о явно незавершенном внешнем облике дома, требующем обогащения в будущем. Предлагали добавить элементы классических архитектурных форм, а также украсить фасады скульптурой.

Узкие оконные проёмы, серый цвет фасадов, скучный общий вид вызывали у горожан вполне определённые чувства. О привилегированных в то время обитателях этого серого дома говорили: «Они привыкли при царе по тюрьмам скитаться, вот им и дом соответствующий построили».

И как в воду глядели. В 1935 г. Общество бывших политкаторжан было ликвидировано. Начались репрессии. Из 144 семей дома на Троицкой площади 132 были выселены. Большинство из них вернулись в старые здания тюрем и временных следственных изоляторов. Оставшиеся прислушивались к редким шагам на лестнице и пугались неожиданных звонков в двери. О том жутком времени сохранился анекдот:

Однажды в опустевшем Доме политкаторжан затрещали дверные звонки и раздались громовые удары в двери. Чудом уцелевшие остатки политических борцов против царизма в оцепенении прильнули к дверям: на кого падёт очередной жребий? И вдруг слышат радостно-возбуждённый голос управдома: «Граждане каторжане, никакой паники! Всё в порядке! Это пожарные! Горит 1-й этаж!».

Архитектура дома тогда осталась чистой от чуждых привнесений. Фасады оштукатурили, сделав лёгкий руст, напоминающий о корбюзианских мотивах. Новая попытка обогатить фасады была предпринята уже в 1950-е, когда достраивали комплекс «ЛенНИИпроекта». Был подготовлен эскизный проект единого неоклассического фасада вдоль всей площади. Но и тут Дом политкаторжан устоял. Эпохи опять сменились, а руководитель пышного проекта обогащения архитектор О. И. Гурьев оказался в опале, остался почти без работы и вынужденно ушёл в преподавание.

Сегодня центр Петербурга уже невозможно представить без Дома политкаторжан. Его чистые и ясные архитектурные объёмы, 75-метровое ленточное окно 1-го этажа и эффектные балконы-консоли вошли в иконографию открыточных видов города. Этот дом будет наглядно демонстрировать потомкам, с чего начиналась на рубеже 1920–30-х годов архитектура модернизма, ставшая «большим стилем» XX столетия.

В 1990 г. на фасаде установлена гранитная мемориальная доска „Памяти политкаторжан, живших в этом доме и погибших в годы сталинских репрессий“ (архитектор - художник Д. И. Богомолов), на которой высечены 54 имени с датами жизни.

19 февраля 2014 г. постановлением и.о. председателя КГИОП Александра Леонтьева включено в список объектов культурного наследия регионального значения.

12 января 2019 г.