2018-4-1

Поэзия диаспоры

Борис ЮДИН (США)

Родился в Латвии в 1949 году. Учился на филфаке Даугавпилсского университета. С 1995 года живёт в США. Автор 8 книг и трёх сотен публикаций в журналах и альманахах России и русской эмиграции разных стран.

Борис Юдин поэт устоявшейся традиции, но в рамках этой традиции он давно нашёл свою интонацию. Лёгкий налёт иронии только обогащает лирическую наполненность стихотворного высказывания, свежесть и чистоту поэтического взгляда.

Д. Ч.

ОСКОЛОЧЬЕ

ИЮЛЬСКИЕ КАЛЕНДЫ

Июльский полдень. Вонь от бакалеи.

Парк у реки, покрытый ряской пруд.

Сутулый памятник в конце аллеи

Давно не помнит, как его зовут.

Иссохшие дубки – потомки палиц,

Три мужика пьют пиво у ларька.

А день течёт песком меж тонких пальцев,

Раскрашивая серым облака.

Идёт старик в линялой тюбетейке,

Несёт творог в авоське и кефир.

И я сижу на сломанной скамейке,

Читаю Брехта и курю «Памир».

Лаванда на рабатке лиловеет,

Скучает девушка в дезабилье.

И вечный Брехт, старик и бакалея,

И тень моя на голубой скамье.

* * *

Быть может это не зазря,

А для чего-нибудь и важно.

Как этот дом многоэтажный,

Забытый в травах пустыря.

Как парфюмерии манок,

Как макияжные обманы,

Как пол, уплывший из-под ног

В нирвану, как в щелчок капканный.

Но, появившись втихаря,

Бродил рассвет в коробках комнат.

Конечно, это не зазря.

Но кто теперь об этом помнит?

МЕЛАНХОЛИЯ

Сентябрьский вечер. Тает лето,

Как пароходик на реке.

И скучно острие «Жиллета»

Скребёт щетину на щеке.

У дам с утра прохладны взгляды,

Капризны очертанья губ.

Так в ожиданье снегопада

В кладовке ёжится тулуп.

Гудки вздремнули у вокзала,

Кот в полусне бормочет речь.

Снаружи – охристо и ало,

А в доме ждёт поленья печь.

На почте стынут телеграммы,

Грызёт сухую корку мышь.

И ждёшь звонка. Так оклик мамы

Ждёт заблудившийся малыш.

УТРО

Зарозовели облака над лесом.

Легла роса. Провисли провода.

Парк зазнобила, даль легла белеса,

И почернело зеркало пруда.

И, радуясь туману и прохладце,

Дом хлопал ставней. Таяла звезда,

Скрипела дверь, замок зубами клацал,

И пёс блоху выкусывал с хвоста.

Играют танго. Зажелтели липы,

И на опушке полинял кипрей.

Роса, дверей раздёрганные всхлипы,

И женщина в сорочке у дверей.

ОЗЁРНОЕ УТРО

Седеет ночь, костёр давно потух.

За озером край леса багрянится..

Не спится. П пахнет дымом и грибницей,

И где-то надрывается петух.

У берега – лозовые кусты,

Осока и росиста, и щетинна.

И осторожно местная Ундина

Выходит обнажённой из воды.

НУ, ЧТО МЫ О ВОЙНЕ, ДА О ВОЙНЕ

Ну, что мы о войне, да о войне?

Ребёнку сладко теребить болячку?

Война надёжно спрятана во мне:

Так прячет пьяница свою заначку.

Ну, что мы о войне? Она ушла,

Сгорела облаками на закате.

Отплакала над речкою ветла,

И вдовы улыбнулись на плакате.

И всё-таки, как много лет назад,

Парад планет, июньский звездопад

И сердце задыхается от боли.

Атака, и висит ядрёный мат

Над искалеченным бомбёжкой полем.

ЗАМОРОЗОК

Седа от инея трава,

Сосна возле беседки чахнет.

Подмёрзла палая листва:

Слегка арбузной коркой пахнет.

Следы собачьи у воды,

Загаженная балюстрада.

Церквей сусальные кресты

Висят над черноствольем сада.

Тосклива окон череда,

Ткань тротуара грязнопега.

Белёсое бельмо пруда

Томится в ожиданье снега.

НОЧНОЙ СЕНТЯБРЬ 60-ых

Хруст ледышки под ногой.

В стороне от чёрных ёлок

Алюминьевой фольгой

Изредка сверкнёт просёлок.

За рекой дрожит звезда :

Заплутала легковушка.

– Ах, куда же ты куда? –

Надрывается несушка.

ОСКОЛОЧЬЕ

Эти бешеные ночки

Я в руках своих сожму.

Сердце рвётся на кусочки,

Как письмо, невесть кому.

Полетят осколки блюдца

Со стола под Новый год.

Не успеешь оглянуться –

А река ломает лёд.

Слов осколки, как наркотик,

Строк коварная лыжня.

Пароходик, пароходик,

Ты куда же без меня?

Кирилл Василёнок¹. «натюрморт с будильником».

¹ Информация о художнике приведена в конце журнала, в разделе «Художник номера».