tsigankov-alexandr-2015-3-1

Поэзия метрополии

Александр ЦЫГАНКОВ

Поэт, художник. Родился 12 августа 1959 года в Комсомольске-на-Амуре. Живёт и работает в Томске. Автор книг «Лестница» (1991), «Тростниковая флейта» (1995, 2005), «Ветер над берегом» (2005), «Дословный мир» (2012). Публикации в периодических изданиях: «Сибирские огни», «День и ночь», «Юность», «Литературная газета», «Дети Ра», «Крещатик», «Урал», «Новая Юность», «Знамя», «Новый Журнал» и др. Стихи вошли в региональные, российские и зарубежные антологии.

Стихи Александра Цыганкова обладают редким и, пожалуй, одним из самых ценных для поэзии качеств – они неизменно заставляют со-переживать, требуют от читателя участия и со-участия. Цыганков пишет в традиционной классической манере стихосложения. Поэт предельно бережен к языку, чистоте и внятности своей поэтической речи. При этом его тексты создают удивительный эффект узнаваемости созданного им поэтического пространства и, одновременно, его уникальности, что является признаком и аутентичности, подлинности переживаний, запечатлённых автором, и его незаурядного мастерства.

О. Г.

ТОТАЛЬНЫЙ ДИКТАНТ

…………………………………………

ПЕТЕРБУРГ

Что я скажу, как увижу тебя

С низкого берега в хмурое лето,

В сердце вобравшему все лагеря

И заплатившему щедро за это.

Да и возможно ли выстроить мне

Строчки, как улицы, для листопада

Самой осенней в России листве –

В клетку одетого Летнего сада.

Но я хочу повторить этот вздор –

До помешательства светлое небо

Ночи беззвёздной и белый убор

На голове неодетого Феба,

Вспомнить внезапно, как дождь моросил

И нависала громада собора,

И позабыть, что я вновь посетил

Место расстрела и ночь приговора.

ТОТАЛЬНЫЙ ДИКТАНТ

В начале августа в созвездии Дельфина

Вдруг вспыхнет в темноте сверхновая звезда –

И обретает речь божественная глина

И держит на весу ночные города.

И плоть идёт на плоть. И нет числа и меры.

Вневременный провал Катулла и Рабле.

И все мы рождены ещё до нашей эры,

И до сих пор плывём на том же корабле.

Тотальный, как диктант, под портиком Сената

Солирует сверчок – поёт на все лады

Пифагорейских сфер. И лунная соната

Гуляет с ветерком над зеркалом воды.

Скульптурный пластилин запомнит форму тела.

И в матрицу времён мелодия сверчка

Прольётся, как металл для статуи Марцелла,

Несущего трофей Бессмертного Полка.

ПОТЕРЯННОЕ СЛОВО

Простой порядок слов – строительным лесам!

Ни сердцу, ни уму, но в них такая сила,

Что лучше, может быть, отправить к небесам –

Возвысить как пример грамматики распила

И вновь перевести с родного языка:

Подонкам темнота, а светочам пустоты.

Метафоры к ним нет, напишем – облака,

Чтоб нас могли понять пророки и пилоты.

И лестница горит! И снег летит с небес.

И легче завязать, чем повторить сначала:

Тропой бежит строка, и волком смотрит лес,

И веком правит мифология астрала.

Неправильный кристалл из квантовых часов!

Имеющему слух – потерянное слово.

И носит ветерок поэзию лесов –

И что ещё сказать, когда ничто не ново.

ЁЖИКИ

У пьяного не спрашивай дорогу,

И у солдата спичек не проси.

Старинные приметы понемногу

Забылись на владимирской Руси.

И ни к чему пустые разговоры.

И всё уже свершилось вдалеке.

И вдруг такие выпишет просторы

Суровая архаика в строке.

И тесен мир! Мы счастливы, как дети,

За временной компьютерной игрой.

Когда-нибудь порвутся эти сети,

И явится, ни гений, ни герой,

Бессмертный, словно монстр на экране,

Диктатор в зачарованной Москве.

И мы пойдём как ёжики в тумане

На бледный свет по скошенной траве.

ВОСТОК И ЗАПАД

Начну сначала: зыбью синей

Ползли над морем облака,

И между морем и пустыней

Качалась лампа рыбака.

Она была ещё свободной

От козней длинной бороды,

Пока во мгле молвы народной

Огни горели у воды,

А позже лодки: пики, черви –

И стрелы падали с руки,

Как побережьем, вдоль по верви,

Прошли краплёные полки.

И плетью вспаханное море

Кипело пеною у рта,

Как будто воины в дозоре

Не разглядели ни черта –

И проглядели: нищий с лампой

Привёл с собою в город льва,

И страшный зверь тяжёлой лапой

Чертил на мраморе слова.

Из них текли, как будто реки,

Все даты, битвы и дела –

В какую даль, в какие веки

Простая лампа завела!

О, Боги! Да избегнет тленья,

Кто обратит назад поток!..

Но лишь полуденные тени

С вершин крадутся на Восток.

А между тем гонцы и вести

Сгорели, выбились из сил...

Но как в учебнике, на месте

Осталась пропасть Фермопил.

ВОЛНУЮЩАЯ НИТЬ

Говорливые россыпи. Клёкот

Белых чаек над хлябью воды.

Из простора раскатистый рокот

Набегает, смывая следы.

Тонкой пряжею пена морская,

Словно в сказке, волшебным клубком,

По тропе завертелась, играя,

От воды – над крутым бережком.

Полоса золотого прибоя

Затвердела у кромки земли,

И пропал над равниною моря

Смутный образ в лазурной дали,

Как небесная тайная сила

Ветерком подлетала к земле,

И весёлая парка манила

Через море – к высокой скале.

Эта ниточка с берега вьётся,

Не видна и подобна волне.

Вспомню море – и парка смеётся:

«Возвращайся на берег – ко мне!

Нам и море с тобой по колено…

Неужели не веришь в меня?

Я – судьба. Между нами измена

Невозможна – я только твоя!»

Звонкий голос уверен и сладок,

Словно жизни другой полнота.

Вспомню берег – и море загадок

Набегает на плоскость листа.

От высокой скалы, как наяда,

Отражается в небе звезда.

От неё мне ответа не надо.

Пусть не ропщет морская вода.

АТЛАНТИКА

Атлантика! Ныряющие львы

И царственные птицы, где Европа

И Африка, как челюсти циклопа,

С Монбланом на вершине головы.

О зоркий глаз! Хрусталик ледника.

Свободы пик! Недаром же вандалы

Сходили с гор, как будто из Валгаллы,

Чтоб рабство сокрушить наверняка.

Атлантика! Рокочущий прибой.

Страна заката с вечными «До встречи!»

И «Farewell!», что из портовой речи

Уходят за барьер языковой.

Хватает рыбу птичья мелюзга.

Корабль давит зелень винограда.

Вдали – земля! Но страннику награда –

Не берег, а другие берега!