andrey-korovin-1-1

Поэзия метрополии

Андрей КОРОВИН

Поэт, критик, руководитель культурных программ. Автор поэтических книг «Поющее дерево» (М., 2007), «Пролитое солнце» (М., 2010), «растение-женщина» (М., 2012) и других. Стихи публикуются в литературной периодике России, Украины, Германии, Дании, Финляндии, США и других стран – в журналах «Арион», «Дети Ра», «Дружба народов», «Новый мир», «Сибирские огни» и многих других, вошли в современные поэтические антологии, переведены на армянский, белорусский, грузинский, немецкий и румынский языки. Руководитель литературного салона «Булгаковский Дом» (Москва), куратор проектов: Международный литературный Волошинский конкурс, Международная Волошинская Премия, Международный литературный фестиваль им. М.А.Волошина (Коктебель) и других. Живёт в Москве.

В ПОДОЛЬСКОЙ ЭЛЕКТРИЧКЕ

Девушка читает о дворцах

Англии – в подольской электричке.

Изучает светские привычки,

поминая родину в сердцах.

Впрочем, не потеряны ещё

шансы на капризную удачу –

без кольца на пальце. Это значит,

что она поборется. Не в счёт

белая подольская зима,

полуподмосковная прописка…

Англия, должно быть, где-то близко,

Англия откроется сама –

стоит только руку протянуть

и сказать: «ну здравствуй, дорогая…»

Родина лесами убегает,

провожая поезд в дальний путь.

* * *

Марине Гершенович

в Net-ландии где горлицы поют

нездешними чужими голосами

где всё в порядке только неуют

душе под неродными небесами

где гомон лиц и всхлипы голосов

пронзают иногда косноязычьем

там тоже наши ангелы живут

ты узнаёшь их по повадкам птичьим

и тянешься - слова зажав в горсти –

лететь за ними до границы рая

и вдруг - взлетаешь и летишь летишь

как будто бы и правда неземная

ЗАРИСОВКА В МЕТРО

Белый свитер, спутанные волосы...

Больше и не надо ничего.

А ещё она поёт вполголоса –

для себя лишь, а не для кого.

Записные книжки М.Цветаевой

на коленях жёлтого пальто.

Ей ещё домой идти оттаивать.

Двадцать первый век. Москва. Метро.

ВЫРОСШАЯ В АПЕЛЬСИНЕ

Катя живёт в апельсине…

дева выросшая из апельсинового зерна

звенит в тёмном окне моём как настойчивая зурна

пахнет щедрой цикутой цедрой полынных дней

я живой или мёртвый и что я знаю о ней

там где степи младенцам дают молоко и мёд

великанша живёт в неволе целует кого-то в рот

мы – невыплаканные ночи невыспавшиеся дни

мы одни царевна совсем мы с тобой одни

расцветай скорее камасутрой кумысом и киндзадзой

ты звезда по имени солнце как пел нам цой

молодые скованные одной цепью пойдём с тобой

на костёр на смерть на край света

любой любой

ТИПОЛОГИЯ БЕССМЕРТИЯ

вот идёт женщина похожая на овёс

у неё выступают вперёд подбородок и нос

она археологическое ископаемое колышущееся на ветру

она уходит в незнаемое

говорит

я никогда не умру

вот пролетает женщина похожая на дикое облако похожее на кота

она вроде бы белая и пушистая но царапается у неё идёт дым изо рта

она может мурчать и тереться а может плакать как дождь

чтобы втереться в доверие

говорит

ты никогда не умрёшь

вот возникает женщина похожая на огненного дракона

у неё вроде бы одна голова но внутри неё голов как поп-корна

она прожигает взглядом всё что горит огнём

говорит

милый будь со мной рядом

говорит

мы никогда не умрём

РЫБЫ ДЕКАРТА

Ане

Киев в осаде. И в каждом окне –

пена каштанного бунта.

Рядом с тобою завидует мне

вся соловьиная хунта.

Нам-то какой до бродяг интерес? –

пусть себе свищут, злодеи!

Ты музицируешь Данта топлесс,

падаю в музыку… где я?

Там, где над Киевом дремлет звезда,

плавают рыбы Декарта –

там мы играем друг друга с листа,

плавится звёздная карта…

ДОЧЕРИ

дочь моя

засыпай у меня на груди

заходи в мои карие ночи

свет проходит сквозь стены как будто Гудини

одиночество ночи непрочно

в темноте ничего невозможного нет

скрипнет дверца и Моцарт контужен

к нам волхвы заходили вчера на обед

пастухи подоспели на ужин

а в зелёную рощу упала звезда

небо светится розовым светом

и взлетая над Крымом кричат поезда

мы поедем туда этим летом

СЕРЕДИНА ЗИМЫ: ВБРОД

Середина зимы наполняет сердца янтарём.

И в оттаявшей амфоре плавает тёплое солнце.

В батискафе любви мы сквозь вьюгу и замять плывём,

А в январский настой, будто в чай, кто-то бросил лимонца.

В самоваре с утра кипятится распаренный лёд.

Топят шишками Шишкина неба дырявую печку.

А олени в упряжке стоят возле наших ворот –

Йоулупукки приехал помочь одному человечку.

Середина снегов. На часах – половина пути.

В мандариновом снеге торчат поседевшие ёлки.

Уходящих волхвов нам с тобою уже не спасти.

И всё сыплются с неба то звёзды, то сны, то иголки.

ПЛАЧ ПО ТОНИНО ГУЭРРА

разметалась зима на постелях

нашей призрачной хромовой эры

вся Россия увязла в метелях

это плачь

по Тонино

Гуэрра

мы лишь путники в старой таверне

что придумал один иностранец

пьём и любим тониногуэррно

он придумал

и женщин

и пьяниц

он придумал и Римини с Римом

и полночные женские крики

и от щедрости неизмеримой

он придумал

для нас

Федерико

слышу голос одной танцовщицы

своим платьем вспоровшей гондолу

что вам дался седой итальянец

жизнь любивший сверх меры и веры

я тому обещаю свой танец

кто прикончит Тонино Гуэрро

ей хохочут в ответ чьи-то лица

словно маски

античных

глаголов

ВРАГИ ПОПАДАЮТ В РАЙ

когда проходит земная блажь

проходит земная блажь

ты жизнь за хлеб и любовь отдашь

за хлеб и любовь отдашь

ты будешь верен своим богам

верен своим богам

пока они отвечают нам

они отвечают нам

и сколько жизней твоих пройдёт

сколько жизней пройдёт

пока удача к тебе придёт

удача тебя найдёт

тогда не бойся и не зевай

не бойся и не зевай

пусть все друзья попадают в рай

враги попадают в рай