korkoran-valentina-2-1

Малая проза

Валентина КОРКОРАН (ВЕЛИКОБРИТАНИЯ)

Родилась на юге Украины. Окончила Криворожский горнорудный институт и высшие курсы экскурсоводов. С 1996 года проживает в Лондоне. Председатель литературного клуба при APIA (Международный союз литераторов и журналистов). В 2007 году на 5-ом международном фестивале «Пушкин в Британии» стала победительницей в конкурсе короткого рассказа. Автор книги (сборник коротких рассказов, мемуары) «И на том спасибо…». Произведения размещает на сервере «Проза.ру».

СМЕРТЬ БЕЛКИ

В саду умирала белка. Я поняла это не сразу.

Субботнее утро.

Утро в субботу начинается в десять. Муж на работе. Медленно открыла глаза, медленно встала, по-утреннему медленно и бесцельно заглянула во все комнаты. Приготовила кофе по-турецки, взяла сигареты и вышла в сад.

Редкие минуты. Блаженство. Счастье могло быть абсолютным, если бы не мохнатый шмель, который кружил надо мной. Я не шевелилась и молча уговаривала его: «Уходи, улетай. Не думай, что моя нечесаная и взлохмаченная голова – душистый хмель». Улетел.

В общем, утро было чудесное. Над головой висело чистое голубое небо – такая редкость в Лондоне, на лужайке сидели две маленькие птицы, похожие на зарянок, и о чем-то переговаривались. Я потягивала кофе, курила и лениво осматривала сад-лужайку.

Что может омрачить такой день?

В углу – куст серебристой полыни, а под ним что-то серое. Не может быть! Точно – белка. Белка, которая обычно шарахается от щелчка зажигалки, улеглась под кустом и спокойно лежит.

Да, наша белка! Те же два белых пятна на голове, похожих на залысины, как у Ленина. Так я хотела назвать ее. Но муж сказал, что белка, между прочим, не «он», а «она». И вообще больше смахивает на исландскую певицу Бъёрк. Я удивилась – когда это он успел найти различие между «он» и «она». Лично я поняла, когда увидела белку беременной. Каждый раз звать: «Бъёрк, Бъёрк», – язык можно сломать. Лучше – Баська.

Не знаю, как долго она живет здесь. Лично я – пять лет. Первый год присматривались друг к другу: я из-за занавески, она – сидя на заборе. Белка обосновала дом-гнездо на чердаке. Муж показал мне дыру-лазейку. Видимо, это ее парадный выход в сад.

– Баська, Баська, – негромко позвала я.

Никакой реакции. Хвост завален набок. Слабый ветерок играет в шерсти.

Я привыкла к белке. Она стала частью сада и моей жизни.

Но, если честно, немного побаивалась. Муж виноват. Как-то он сказал:

– Осторожно, это не белка, а оборотень. Укусит – заболеешь. Белка-крыса. Цвет у нее, видишь, не тот, – продолжал он.

– Ну и что?

– Должен быть рыжий.

– Не хочет она быть рыжей. Ей серый больше к лицу. Мне - тоже.

– Может, даже диверсия со стороны американцев... – настаивал муж.

– Опять ты за свое, – огрызнулась я. – Белка это! Сами намутируете...

– …а может – со стороны русских…

– Русские белки – рыжие.

Я умышленно громко стукнула чашкой о блюдце. Белка-диверсантка не пошевелилась.

Странно. Неужели?..

Пару недель назад муж вскочил ночью с кровати и полез на чердак.

– Все, хватит, убью, – сказал он утром.

– Когда?

– Не тебя. Баську твою.

– Она беременна.

Муж явно был не в духе. Отодвинул чашку, начал жестикулировать и доказывать, какой вред приносит белка. Все погрызла на чердаке, соседи жалуются, по ночам шум-гам, скоро начнет грызть деревянный корпус семейной реликвии – машинки «Зингер», которая, между прочим, изготовлена в девятнадцатом веке.

Видела я эту «Зингер». Я бы ее не грызла. Белка – тоже. В пыли, в паутине, замасленная-замусоленная. «А вот шить попробую, – подумала я. – Эти «Зингеры» – вечные».

К концу недели приехал из Уэльса Дэйв, брат мужа. В руках новенькое, сияющее ружье-двустволка.

Я ахнула и начала суетиться. Как бы между прочим поинтересовалась, есть ли разрешение на пользование оружием? Предложила поехать на озеро или в Музей имперских войн, куда муж давно собирался. Получила отказ. Я поняла, что все бесполезно – в них проснулся древний инстинкт мужчины-воина.

Они – в сад, на разведку. Я – за ними.

Муж иностранец. Вернее – я иностранка, он парень местный, британский.

Я люблю мужа. Но мы не только из двух разных стран, мы – из двух разных миров. Я устала от бесконечных, доходящих до развода споров на тему: «Какой народ лучше: русский или английский?», хотя сама же и начинаю. А еще я не могу избавиться от назойливой привычки все загадывать. Перехожу дорогу: если успею проскочить перед зеленым «Рено» – получу письмо.

«Если убьют белку – разведемся, – загадала я. – Черт с ним, с паспортом». Сама внимательно прочесывала глазами сад. Где же она?..

Ситуация в саду накалялась. Охотники заметили жертву.

Не знаю, что взяло верх: жалость к белке или нежелание разводиться. В тот момент, когда Дэйв начал целиться, я вдруг громко закричала: «Погода прекрасная сегодня, не так ли?»

Погода была – так себе. Белка поняла меня правильно и отскочила в сторону. Дэйв промазал. Охота не удалась.

Белка подала признак жизни: подняла курносую морду вверх и снова положила на лапки. Большая черно-зеленая муха села ей на нос – никакой реакции. Я подошла ближе и прогнала муху.

– Баська, – тихо позвала я. Она открыла глаза. Я заглянула в них и вздрогнула. Точно такое же выражение я видела в глазах умирающей бабушки. Вернее, никакого выражения – пустота. Серые бездонные круги.

На следующий день я вывешивала белье. Соседка занималась тем же.

– Сдохла белка! – радостно сообщила она. – Муж бросил ее в мусорный бак.

«Умерла», – подумала я. Подошла к кусту полыни. Клочки серой шерсти запутались в траве. «Царство тебе небесное, Баська», – мелькнуло в голове. Хотела подумать: можно ли так говорить вслед ушедшим белкам, но вышел муж и протянул руку вверх:

– Смотри!

Я подняла голову и ахнула. Мне показалось, что на стене два гигантских паука. Подошла ближе и явно увидела двух маленьких белок. Они распластались и как будто прилипли к стене. У одной белые пятна-залысины на голове, а вторая – рыжая. Ура! Наша взяла!

Время от времени бельчата-паучата по-пластунски перемещали тела в сторону норы-лазейки. Пугливо озирались. Даже на расстоянии было видно в их глазах недоверие и испуг: что это, куда мы попали? Мамкой пахнет, где она? Есть хотим.

Маленькие божьи создания, добро пожаловать в жизнь! Куплю я вам орешков и в обиду не дам.

Чтобы не злить мужа, я повесила на лицо равнодушное выражение и сказала:

– Надо же – рыжая...

– Я же говорил – диверсия, – бросил муж

«Сегодня сниму «Зингер» с чердака и куплю орешков», – подумала я.