2018-3-1

Поэзия метрополии

Вячеслав ХАРЧЕНКО

Родился 18 июля 1971 года в поселке Холмском Абинского района Краснодарского края, закончил механико-математический факультет МГУ и аспирантуру Московского государственного университета леса, учился в Литературном институте имени А.М. Горького. Участник поэтической студии «Луч» при МГУ и литературного объединения «Рука Москвы». Член Союза писателей Москвы. Начал публиковаться с 1999 года. Стихи печатались в журналах «Новая Юность», «Арион», «Знамя» и др; проза – в журналах «Октябрь», «Новый берег», «Дети Ра», «Зинзивер», «Крещатик», «Волга» и др. Рассказы переводились на немецкий язык. Лауреат Волошинской литературной премии и журнала «Зинзивер».

Вячеслав Харченко из тех редких авторов, которые совершенно точно обладают особенной, неповторимой, именной интонацией, поэтическим голосом, узнаваемым сразу и безоговорочно.

В его стихах и метафизика, и онтология, и экзистенциальное переживание преломляются в волшебной линзе, приближающей явления, события и предметы до их пронзительных обескураживающих подробностей. Зачастую это происходит от авторского иронического взгляда на природу и порядок вещей, провоцирующего нарочито небрежную, но необычайно ладную и вполне органичную игру со словом.

О. Г.

ЗДРАВСТВУЙ, МОЙ БРАТ

Здравствуй, мой брат,

приехавший из Абакана.

Не хочется врать –

дома ни одного стакана.

Засуха, пустыня, ни крошки хлеба.

За окном осень, хмурое небо.

В общем, говорить не хочется.

Что ни слово – сбудется или пророчество.

Что ни шаг – движение к запредельному

и раздумия предпостельные.

В этом мире каждый

Не то чтобы ЧЧВ,

но подумаешь дважды,

прежде чем перейти на «вы».

Только что за таинство в слове «вы»?

Ни халвы, ни молвы, ни волхвы.

КОГДА ПРИЕЗЖАЮТ ГОСТИ

Когда приезжают гости,

а у тебя ангина,

думаешь: «Господи,

какая же я скотина!».

Когда они заболели,

Сидят без телефона,

Ты вместо просмотра телека

Едешь поспешно к оным.

А машина шинами шуршит по лужам.

А ночные рекламы твердят: «Простужен».

А жена лопочет про новый век.

А ты гордо: «Я человек!»

У ВСЕЛЕННОЙ СЛУЧАЕТСЯ ПРАЗДНИК

У вселенной случается праздник.

Два человека, обняв землю,

говорят друг другу разное,

а вселенная внемлет.

Все находят себе подданного.

Обнимают за плечи, глядят в глаза,

делая первый шаг пробный

на разные голоса.

КРЕМЛЁВСКИЙ ШТУРМАН ВЕСЕЛО ЖУЖЖИТ

Кремлёвский штурман весело жужжит.

Кемп-Девидский воинственно брюзжит.

А за окном задумчивая осень

особенного ничего не просит.

Так одеваешься, рассеянно гадаешь,

Куда стремить и почему не улетаешь,

Куда глядеть и почему глаза слезятся,

И незаметно начинаешь притворяться.

Идёшь, трясёшь седою головой

Над жёлтою пожухлою травой.

ЗА МНОЙ ПРИДУТ ДРУГИЕ ВРЕМЕНА

За мной придут другие времена.

Такие же, как эти, но получше,

и кто-то развалившись на подушке

такие же напишет письмена.

А я давно отосланный в полёт,

Гагарин нахрен, птичка гужевая,

так много предрекавший наперёд,

моргну глазами неживыми.

И в этом марге будет всё о том,

что вроде бы должно было случиться,

что вроде бы могло бы приключиться…

Но всё-таки не суждено!

Я ОПОЗДАЛ НА ОСЕНЬ, Я ПЕРЕПУТАЛ ВРЕМЯ

Я опоздал на осень, я перепутал время,

я пересёк границу между тобой и мной.

Наверное, это кажется, но, выходя на улицу,

я ощущаю дыхание за своею спиной.

И плавится темень колючая, и фонари качаются;

платочечки слишком белые зачем-то летят вослед.

Я не гожусь в поэты, я в душе оставляю

после таких прелюдий какой-то незримый след.

Но я же влюблён в беспокойствие, я обожаю рытвины,

я обжигаюсь заново – безумный идеализм!

Скажите, моя хорошая, скажите, моя прелестная,

– зачем Вам моё беспокойствие и напускной оптимизм?

Вам надоели прагматики, осточертели циники:

это одно наваждение, это безумный сон.

Читайте побольше Канта; вставайте пораньше утром...

Давайте поедем на дачу – там у меня притон.

Собака по кличке Антихрист, кот Рыжик и чудо-соседка:

огромная тёплая баба – она Вам нальёт молока.

Мы все опоздали на осень; мы все потерялись меж улиц;

мы все, говоря по-простому, сваляли опять дурака!

Мы кожею чувствуем злобу, спиной ощущаем дыхание...

Мы просто немного другие – мы просто немного слегка.

СВЕТЛЯКИ

Ты не знаешь, что такое в небе светляки?

Что такое робкий шелест бархатной реки?

Что такое поезд гулкий по ж/д мосту,

бесконечные прогулки прямо в духоту?

В сухость августа ночного, в перепутье троп.

Где-то чавкнет хвост налима, прошибёт озноб.

По излучине, по бёдрам матушки-реки

жгут костры, сосут цигарки люди-рыбаки.

Ты рождаешься свободным. Лишь тебе понять,

почему без валидола сердце не унять.

Почему так сложно выйти и упасть в траву,

языком лизнув шершавым неба синеву.

ПОСПЕШНЫЙ ВЫБОР НЕ СУЛИТ ТРЕВОГ

Поспешный выбор не сулит тревог.

Раз приобрёл заведомо поспешно,

То на вопрос «Прощай?»

Ответ: «Конечно».

И снова перекрестие дорог…

Я часть давно задуманного плана.

Из многих судеб мне дана судьба

Служить иллюзии, служить обману.

Где купола, где тын, где городьба?

Всё растворилось в прозе городов,

В дыхании метро, в столичной неге…

Вновь Ленский. Выстрел. Но лежит Онегин.

Онегин – будь здоров… Всегда здоров.

ВОТ ОБЛАКО – ЛЕТУЧАЯ ГРЯДА

Вот облако – летучая гряда.

Из облака на землю льёт вода.

За шиворот, по скулам, по щетине.

Заходит крейсер «Адмирал Горшков».

Своих встречают бабы мужиков

С зонтами, в плащ-палатках, в парусине.

Североморск — окраина земли.

И если б нас менты не замели

За самое обыденное дело,

То мы бы тоже наблюдать могли,

Как скорбно прячут в доки корабли

Ржавелое, улиточное тело.

Прекрасен мир, где тысяча дорог,

Где каждый знает плавленый сырок,

И нет причин чего-нибудь бояться.

На сером небе облако плывёт.

Вся наша жизнь смешной круговорот,

Бесчисленное море комбинаций.

Тебя отмажет дядя Филимон.

Родная мама скажет: «Охламон».

Учитель в школе выставит отметку.

Вперёд, вперёд, любимая страна!

Вождям привет! Плакаты из окна:

«Народ, даёшь досрочно пятилетку!»

КОТ

Лети, мой кот, в далекие края,

Туда, куда не доберуся я,

Где пуп земли, где Ойкумены шиш,

Стреми вперёд, летающий малыш!

Межзвёздные готовы корабли,

Моторы им на старте завели,

Прогрели, и теперь куда ни кинь

Полёта ждёт ночного неба синь.

А я сижу и плакаю в окно.

Мне в шлеме полететь не суждено.

Я слишком стар, угрюм и одинок.

Не выдержать мне стартовый рывок.

Я бормочу, за стенкой кто-то лает,

И только кот настойчиво летает.

ДОМ

Мой дом стоит, как каменный утёс,

И в этом его каверзный вопрос.

Доступный для соседей и людей

(настойчиво рифмуется с «идей»).

Зайди ко мне усталый флибустьер.

Беги ко мне постылый пионер.

Собаки, кошки, прочая чухня

Давно уже ютятся у меня.

Я утром обхожу свои войска.

Мой взор туманен, а рука легка.

Иду на кухню, брякнуть кофею,

Чтобы взбодрить идиллию свою.

Да здравствуют тугие закрома!

Да здравствуют просторные дома!

Да здравствует покушавший поэт!

Я голосую в точности за эт.

УЛЫБКА

Где шаурмы последние ростки

Расправили литые козырьки,

Где в небе пахнет жжёным шашлыком,

Там я иду махая языком.

В жаре бредут унылые народы.

Красавицы уехали на воды.

И в небе, как свистящая змея,

Провисла самолетная струя.

По телевизору бомбёжки и ромашки.

Диктаторы читают по бумажке.

Злословит радио, пугая малышей,

А я иду покинутый взашей.

Ты пишешь мне письмо из-за границы.

Там тот же быт, еда, родные лица,

И снится мне, как символ бытия,

Улыбка невесомая твоя.

НОВОГОДНЕЕ, К 2016

Е. Л.

Позавтракав удачно поутру,

Я понял, что сегодня не умру.

Ворона каркает, льёт дождик в декабре,

Проходит девушка со стрижкою каре,

И в воздухе, как Гугл, как бытиё,

Разлито всё уныние моё.

Ты рядом, на груди твоей планшет,

Он излучает синеватый свет.

Ты водишь пальцем, ты давно не спишь

И на уныние моё глядишь.

Сползает прядь на белое лицо.

Сверкает обручальное кольцо.

Скандалит кот, усевшись на столе.

И президент летает на метле.

* * *

Ты веришь мне, а жаль, я сам не свой.

Потею, как фургончик грузовой.

Иду и сплю, поем и снова спать.

Потом работать, а потом вставать.

За горизонтом есть просторный дом.

Ты много говорила мне о нём.

Но я не верил, суетился, лгал,

Я постарел, а домик обветшал.

По морю проплывает кашалот.

Набрал воды он в свой широкий рот.

Мне кажется, он выплюнет сперва

Дом обветшалый, а потом слова.

ВО ВСЁМ КРЫМУ ХОЛОДНАЯ ВОДА

Во всём Крыму холодная вода.

Идёшь по побережью иногда,

Заметишь человека-эскимоса.

Он в плавках цвета ультракупороса

Вопит, и голос разрезает тьму.

Холодная вода во всём Крыму.

А с Кара-Дага лезут ведьмаки.

В ночи их невесомые шаги

Не отличить от шороха прибоя.

Кричи, кричи в межзвёздное ничто.

Прольётся метеоров решето,

Создателя приблизив за собою.

Вся метафизика умчалась в высоко.

Над Коктебелем льётся молоко.

Курчавые, кудрявые сединки.

И ходят размуаренные в хлам,

Танцуют незалежно по столам

г-фрикативные блондинки.

ОТСТУПЛЕНИЕ

1

так день за днём, мгновенье за мгновением

неслышным шорохом, прикосновением

в дом входит ужас, и не спит жена,

и хочется курить и у окна

стоять мне боязно – закончилась эпоха,

а у меня ни сожаления ни вдоха.

4

железные каски в парадных мундирах

в костюмах от Версаче

выскальзывают пунктиром

всё переиначивая

а у меня маленький садик

а у меня маленькая работа

чего живу ради

от икоты до икоты

5

ты сидишь – я перебираю твои волосы

нежные, парусные

для чего мне голос

я в галстуке

я на трамплине, уверен и чист

иногда глух, всегда речист

ничего не понимаю, всего боюсь

не кололся и не колюсь

7

я не разбираю ни правых ни виноватых

если разбираю – немного

снег снег снег вата вата вата

так происходит с каждым

тянешься к пистолету

если был отважным

спасибо за это

генам, коду, имперскому воспитанию

война как война обед по расписанию

8

в этой кошерной жизни

есть место подвигу

иду последним выжигой

глаза вверх поднял

думаю – не заметят

думаю – пронесёт

те или эти?

нечет или чет?

10

из множества религий

мне выпала самая воспитательная

указующе-обязательная

я сижу малышом верчу крестик

а вот, а можно, а если

но грозным перстом – по щекам

что возъел – за то воздам

11

мне старшему пионеру детства

преданному стороннику и соратнику

некуда деться

от повстанцев и ратников

все норовят больней ущипнуть

все норовят больней подслушать

этот путь – поистине путь

эта лужа – поистине лужа

12

я всё понимаю, но зачем

так больно так вредно так изощрённо?

неужели младенцы – коту под хвост?

неужели Федор Михайлович – идиот?

спи милый спи – шепчет жена

13

холодное лето

холодильник греет кухню

отдалённо где-то

что-то ухает

вздрагиваю, смотрю

на Николая-угодника

к октябрю

оформлю в исподнем

паспорт на имя гражданина К.

билет до финской границы

затекла рука

и не спится

14

терпя мои художества

до замужества и в замужестве

всматриваясь в мои глаза

ты понимала – я за

я вечное за

одно большое за

15

ничего не стоит

совершить поступок

этой весной

я топнул

16

предки скакали на конях

пращуры покоряли море

я прячусь не за страх – за совесть

отличный нюх – широкий мах

сижу, пою песни

одна другой чудесней

Ахра Аджинджал. «Зима». Бумага, карандаш/темпера, 21х30 см. 2015 г.