otkliki-chitatelei
Отклики читателей
«ОНА ВСЕГДА С ЛИЦА БЛЕДНА»
В поисках качественной современной поэзии регулярно обращаю внимание на журнал «Эмигрантская лира». Иначе просто не получается, потому что «Эмигрантская лира», благодаря качественному подбору авторов и текстов, постоянно демонстрирует высокий уровень произведений.
Из общего числа авторов хотелось бы выделить Катю Капович, как обладателя особенного голоса. В её стихах особенно живо и ощутимо сквозит душа лирического героя; плоть текста является живой, она трепещет и пульсирует. Конечно же, мастерских стихотворений в последнем выпуске журнала достаточно. Однако часто бывает, когда в тексте некоторых авторов не видишь ничего, кроме мастерства. Профессиональная работа со словом есть, но нет поэтического открытия, нет эмоциональной наполненности, нет «лирической заразы», которая могла бы заразить читателя. Поэт, написав стихотворение, как бы говорит читателю: «смотри как я умею». И в то же время эта изящная словесная конструкция может быть пуста по сути. У Капович же иногда присутствует фирменное прекрасное косноязычие, за которым кроется настоящая поэзия.
и никуда уже не деться,
что мы на свете лишь друзья.
Можно ли так писать? Мой внутренний редактор протестует. Но кто автор? Капович. Значит можно. Потому что если взять стихотворение целиком («Генералы песчаных карьеров»), то оно покорит нас своей музыкальностью и образностью, в результате чего некоторые шероховатости станут совершенно простительными.
Можно ли рифмовать «лицо – но»? Если вы не Капович, то нельзя. А Катя смело рифмует:
Как описать любви лицо?
На свете много есть полезной
и важной дребедени, но
я помню ночь в каюте тесной…
Можно ли рифмовать «люблю – мосту»? Вам нельзя, а Кате можно:
Заболеть бы и в слезах горячих
вновь увидеть всех, кого люблю:
Таню, что роняла в речку мячик,
и бычка на стареньком мосту.
И я, как читатель, готов всё простить, потому что в произведении есть настроение, которое важнее некоторых технических моментов и перекрывает их.
«Она всегда с лица бледна» – тоже пример, на мой взгляд, шероховатости. Бледна с лица – так не говорят, это эхо жаргонного «сбледнув с лица». Если оставить «она всегда бледна», то смысл не пострадает.
Талант Капович позволяет ей легко обращаться со словом, точно передавать настроение и образы. И эта легкость иногда может оборачиваться некоторой неряшливостью. Это неряшливость настоящего поэта, который честен перед собой и читателем и которому хочется доверять.
Алексей Захарчук, участник Молодёжного творческого объединения «Студия "Автор"», член Союза писателей Приднестровья, г. Тирасполь.
«ЛАЧУГА ДОЛЖНИКОВ» или невероятные приключения вчерашнего дня
– Не оплевывайте двадцатый век, – рассердился Белобрысов
Вадим Шефнер. «Лачуга должника»
Когда-то с мамой вслух читали Шефнера…
По сей день примеряю происходящее вокруг к путешествию на Ялмез. Какими мы бы были там? Что бы писали, печатали, читали?
Каков был бы журнал?
Возможно, потеряв вкус свежего слова, мы бы печатали там только то, что не успели дописать в прошлом веке, и наши псевдонимы были бы сродни именам членов Клуба СИЗИФ: Агрессор Ефим, Пейнемогу Анастасия, Медицина Павловна, Любовь Кувырком…
Председатель Клуба, Голгофа Патрикеевна Нагишом, была бы довольна и счастлива! Но не мы.
Мы несчастны. И это сильно видно. Мы уверенно смотрим в прошлое и ничего не хотим слышать о будущем! Мы – Ялмез.
Отражение своей молодости и стихов.
Но мне хотелось бы почувствовать вкус неизведанного на губах.
Даже не предчувствие, а нечто большее. Поэзию настоящего, выраженного во взглядах и жестах, в незримой константе радости, в непредсказуемости фантазии.
Слово не должно знать наперёд с чем его срифмуют и, даже, догадываться.
Иначе мы никогда не обретём себя, здесь, на Земле.
Без всяких ялмезов, без отражений, без памяти, без страха, без оглядки.
Мы – это не то что мы помним. Мы – это то, чего мы ещё не знаем…
Прошлому мы больше ничего не должны.
Кто эмигрант? – Тот, кто мечтает вернуться или тот, кто мечтает уехать?
Даже если я коктейль на основе кишинёвского коньяка, выдержанный в иерусалимской бочке с добавлением сумрачного питерского джина.
Я остаюсь собой. Всё это внешнее. Пока я не внутренний эмигрант.
Читая журнал, я чувствовал ваше прошлое и тоску по нему.
Видел некие элементы переоценки и влюблённости, обманутые изощрённым коварством игры восприятия.
Это очень заманчиво и притягательно – остаться жить там, в прошлом.
Но мне очень не хватало вас. Каковы вы сейчас? О чём мечтаете, над чем смеётесь каждый день?
Я прочёл журнал. Это прекрасные стихи и проза, это красивые мысли, но они все из прошлой пьесы.
Ощущение, что вы скрываетесь за старой театральной портьерой из семи букв, и пока мы не угадаем слово – вы не начнёте новый спектакль.
Но я знаю ответ. Старый спектакль закончен.
Занавес.
Олег Мичник (Кишинёв – Иерусалим – Питер)