grigorjeva-lidia-2015-2-1
Поэзия диаспоры
Лидия ГРИГОРЬЕВА (ВЕЛИКОБРИТАНИЯ)
Известный русский поэт, эссеист и фотохудожник. Член СП СССР (1984), член Всемирной академии искусства и культуры (США-Тайвань, 1994), Международной академии поэзии (Мадрас, 1995), член Европейского общества культуры (Венеция, 1995), Международного ПЕН-клуба (Нью-Йорк, 1999; Лондон, 2007). Автор многих поэтических книг, изданных в России и за рубежом. Лауреат литературных премий. С 1992 года живёт в Лондоне и Москве. Вдова поэта Равиля Бухараева.
Редактор отдела «История культуры русского зарубежья» журнала «Эмигрантская лира» – с №4, 2013 г. по №3 (7), 2014 г.
Лидия Григорьева – поэт свободного дыхания. Её стих гибок и упруг одновременно. Порой её привлекает импрессионистичность метафоры, лирическая плавность образа, но тут же она чеканит свою стихотворную речь, будто припечатывая каждое слово: «Если ты вознамерился раньше сбежать, / Постарайся хотя б не шуметь». Жёстко по эмоциональному строю, убийственно по сути. После такого адресату этой фразы проще остаться и свидетельствовать (См. «Мученик и ученик»). Нежность и страсть дополняют друг друга полнотой бытия, его непрерывно длящейся драмой. Стихотворное слово Григорьевой – жест, проясняющий её характер.
Д. Ч.
МУЧЕНИК И УЧЕНИК
Гефсиманская ночь набирается сил,
Чтобы длиться века и века.
Если сон беспросветный тебя не скосил,
Значит, будешь наверняка,
За оливой корявой укрывшись, дрожать
И от страха дремучего млеть.
Если ты вознамерился раньше сбежать,
Постарайся хотя б не шуметь.
И пока поцелуй эту ночь не прожёг,
Ты невинен и не уличён.
Но увидел: на коже остался ожог
И взмахнул своим детским мечом.
Но как только раздался предательский хруст
Под ногами ночных палачей,
Покрывало своё изорвавши о куст
Ты в ночи растворился – ничей.
И горячие слезы сочились из глаз,
хоть не понял ещё ничего.
Ты не смог, не сумел, не погиб и не спас –
ты оставил Его одного!
Этот спазм покаяния будет зачтён,
Как бы ни был проступок велик.
«Ты прощён. Ты прощён. Ты прощён. Ты прощён...» –
Слышат мученик и ученик.
* * *
Толпа орала – хам на хаме –
кощунные слова.
Раздрался занавес во храме,
и наступила тьма.
«Открылась бездна звёзд полна».
Упал огонь с небес.
И гробовая тишина –
пока Он не воскрес.
ПЛАКАТ ЗАКАТА
Сегодня на глазах у всех,
как не едавший хлеба сроду,
кузнечик умер – ногами вверх,
лицом кузнечьим к небосводу...
Сегодня глупая пчела,
как незакончившая школу,
в сердцах насквозь меня прошла.
И всё – согласно протоколу.
Сегодня среди бела дня
роскошной розы опахало
печаль подгрызла или тля...
Оно к ногам моим упало.
Сегодня розовый закат,
у Бога не прошедший кастинг,
был отштампован, как плакат,
и навсегда закатан в пластик.
КРЫЛЬЯ
Как ни живёшь плоховато,
думы наморщат чело:
жареное крыло ската,
прежде всего – крыло!
Били крылатых, морили,
в сети влекли, наконец.
Вялили крылья, варили –
сладкий же был холодец...
И подавали на блюде,
в шумных забавах мирских,
мы – не крылатые люди,
тварей небесных, морских...
* * *
Красную кнопку на мониторе нажала –
Кнопку тревоги.
Ангел заката, как ангел лесного пожара.
Встал на пороге:
«Канон бытия – и я.
Зазор пустоты – и ты.
От света заслон – и он.
Но выход из тьмы – и мы...»
* * *
Любовь к фарфору, серебру,
Изыск барокко и ампира...
Как всё прекрасно на миру!
Но лучше, если не от мира.
Вокруг довольно красоты
Обожествляемой изустно.
Нерукотворное искусство –
Хрусталь колодезной воды.
* * *
Глядишь с усталостью привычной
на белый свет:
цвет васильковый, цвет кирпичный,
жемчужный цвет!
Цвет апельсиновый, лимонный,
цвет янтаря!
И день обычный, монотонный,
прошёл не зря.
Наталья Коробова. «Пламя». 2014 г., 90х70, оргалит, масло.