shmerkin-genrih-4-1

Поэзия диаспоры

Генрих ШМЕРКИН (ГЕРМАНИЯ)

Генрих Шмеркин родился в Харькове 9 октября 1947. Образование высшее техническое. С 1966 по 1992 работал в Харьковском проектном институте «Тяжпромэлектропроект». Одновременно играл на саксофоне в различных эстрадных коллективах. В 1992 эмигрировал в Германию. С детства писал стихи. Был участником литературной студии, которой руководил Б. Чичибабин. С 1991 года стал выступать в Харьковской прессе (под псевдонимом «С. Шапкин»). Автор многих публикаций в российской, украинской и русской зарубежной прессе. Печатался в «Литературной газете», еженедельнике «АиФ», «Новом крокодиле», «Магазине Жванецкого» (Москва), «Крещатике» (СПб-Москва), в «Зарубежных записках», и др. Член Союза русских писателей Германии, лауреат премии «Литературный европеец» (2004-2005). В 2000-м редколлегией журнала «Крещатик» был номинирован на Сетевую премию «Тенёта-Рунет», в 2012-м – издательством «Алетейя» на российскую литературную премию «НОС», учреждённую Фондом Михаила Прохорова. Автор книг иронической поэзии и прозы – «Вот мы и приехали», «Берлинская стена плача», «Харьковское море», «Иронизменно о возвышенном», «Хождение по музам» и романа «Кент Бабилон». Некоторые стихи и рассказы переведены на немецкий язык.

Вспомним мысль Фазиля Искандера из его рассказа «Начало» о том, что человек, дойдя до края пропасти, заглянув в неё и убедившись, что и там ничего нет, идёт обратно, и этот обратный путь и является настоящим юмором. До какой степени отчаяния дошёл Генрих Шмеркин, судить не берусь, но его сатирическое мировосприятие открывает перед читателем неожиданную картину привычной жизни, открывает талантливо и своеобразно…

Д. Ч.

ПЕСНЬ О СТАЛИНЕ

Сталин был отличный малый,

Бегал в валенках в РАБКРИН –

Большерукий, чуть картавый,

Статный, солнечный блондин.

Сын Чапаева и Крупской,

Юнкер царского двора,

Комиссар коммуны русской

И Чайковского Петра.

В небеса он, словно Брумель,

Прыгнул, смерти не боясь.

Сталин библию придумал

И египетскую вязь.

Сионистам – задал дуста,

В Ниццу выслал кулаков.

Сталин изобрёл искусство

И супружеский альков,

Порох, радио, бумагу,

Монохромный монитор.

Дал название ГУЛАГу

И каналу БЕЛОМОР.

Дал нам почки и рассольник,

Термоядерный заряд,

И Бермудский треугольник,

И Малевича квадрат.

Сталин Гитлера скапутил

И скопытил Батыя,

Бонапарту карту спутал –

Исключил из бытия.

Сталин не боится чучел,

Сталин выше всех похвал.

Сталин Черчилля ущучил.

Сталин Ленина видал.

Мудрый Сталин план листает,

Трубку чёрную сосёт.

Сталин в воздухе летает,

Сталин водит самолёт.

Сталин бьёт Саакашвили –

И не в бровь, а прямо в глаз,

Рубежи – не в индпошиве! –

Перекраивает враз.

Сталин вводит ипотеки,

Строит новое жильё,

Раздаёт чины и чеки,

И баланду, и бельё.

Терроризма гнёзда рушит,

Принимает комплекс мер.

Сталин в Сочи вёсла сушит –

Отдыхает от галер.

Сталин белку угощает –

Не ложится до утра.

Сталин тигра укрощает,

Сталин лечит осетра.

Приходи к нему лечиться,

И сверчок, и паучок,

И тамбовская волчица,

И жучок-теневичок!

Сталин грозен, как цунами,

И огромен, как буфет.

Сталин всюду, Сталин с нами.

Сталин сбоку – ваших нет!

УВЕСЕЛИТЕЛЬНАЯ БАЛЛАДА

Развесели меня, Мари,

Скажи, что Нобеля мне дали

Или Бен Ладена поймали –

Минуту счастья подари!

Развесели меня, Мари,

Я спать не лягу до зари...

Скажи – большевики пришли

И снова почту захватили,

А белу зиму запретили

И лето – красное – ввели...

А снег в Лубянку замели!

Прошу, Мари – развесели...

Ты рассмеши меня скорей,

Скажи, что век – грозы короче,

Скажи, что день – темнее ночи,

А вечер – утра мудреней,

Что счастье ждёт нас у дверей!

Ты рассмеши меня скорей...

Скажи красивые слова:

Что нипочём нам жизни осень,

Что дважды десять – двадцать восемь,

А трижды десять – двадцать два...

Ты, как всегда, во всём права!

Мне так нужны твои слова...

Не исчезай в закате дня,

Смеши, смеши со страшной силой:

Скажи, что любишь ты меня

Иль хоть когда-нибудь любила!

Развесели меня, Мари,

Рыдать я буду до зари...

ОТРАЖЕНИЕ

Я предстаю пред вами зримо

В расцвете зим, в расцвете сил:

Моя краса – неотразима,

Её никто не отразил.

Ни живописец, ни фотограф,

Ни режиссёр, ни журналист,

Ни драматург и не биограф,

Ни скульптор-монументалист.

Её вода не отражает,

Не отражают зеркала,

В неё рояли «не въезжают».

Я знаю: это – не со зла.

Моя краса – неотразима!

Давно пора сообразить:

Ну, просто – невообразимо

Её кому-то отразить!

Её никто не отражает:

Ни дряблый враг, ни хрупкий друг –

Она безжалостно сражает

Всех, кто находится вокруг.

Со мной тягаться – нет резона.

И в этом я, бесспорно, прав:

Меня узрев на горизонте,

Все разбегаются стремглав.

И мой анфас неотразимый

И эллипс умной головы –

Уж много лет – в глазах любимой

Не отражаются, увы…

* * *

Люди сходятся. Целуются. Смеются.

Взявшись за руки, гуляют у реки.

Плачут. Спорят. Любят. Расстаются

И врезают новые замки.

ХИТ ПОД ФАНЕРУ

«Тучки небесные, вечные странники…»

М.Ю. Лермонтов

К дымкам бистро держась поближе,

Сквозь толпы рыжих облаков,

Летит фанера над Парижем,

Покинув отчий город Псков.

Сквозь мелодраму листопада,

Сквозь ветра злую пастораль –

Над сквером имени де Сада,

Над Монпарнасом и Пигаль.

...Куда, – от славы и гордыни,

От притяжения кулис, –

Куда летишь, кружась в унынье,

Осенний мой фанерный лист?

Ты был Эдипа колымагой

И Хлестакова багажом,

Ночной послевоенной Прагой

И Вифлеемским шалашом.

Ты был Варшавой-католичкой,

Лесной поляной, бережком,

Морской пучиной, электричкой

И ленинским броневиком.

Шмат театральных декораций,

Привыкший к блеску пышных фраз,

Запечатлённый папарацци

И перекрашенный не раз.

Фанерный шут, смешная птица,

Кого ты хочешь удивить?

Где собираешься крутиться?

Что собираешься ловить?

...Я тоже, если разобраться,

Хлебнул порядочно дерьма –

Частица старых декораций

К спектаклю «Горе от ума».

Бывал шестёркою кабацкой

И комсомольским рысаком,

Катился пό миру колбаской,

С людскою лаской не знаком.

Фанеры глас мне с неба слышен,

Она грохочет всё сильней,

И над заманчивым Парижем

Я пролетаю вместе с ней...

ПЕЙЗАЖ

Чахлые оконца.

Оспенные стены.

На замшелых крышах

Трубы да антенны.

Друг напротив друга –

Чёрные подъезды.

Вдоль бордюра – мазды,

Форды и фиесты.

Будка с телефоном.

Тротуар. Сберкасса.

Синий указатель:

«Обердорферштрассе».

Люк водопроводный.

Мальборо окурок.

За стеклом – поникший

Пожелтевший турок.

В урне – чей-то тапок.

На витрине – булки.

Вот и вся природа

В нашем переулке...

ПЕСНЯ ПО СНЕГУ

Сыну Лёне

По снегу можно бегать,

по снегу можно мчаться,

По снегу можно девочек

на саночках катать,

По снегу можно шатко

со свадеб возвращаться,

По снегу можно милых

до дома провожать!

По снегу можно долго

с девчонкою прощаться,

По снегу можно голым

из баньки вылетать,

По снегу можно бегать,

по снегу можно мчаться,

По снегу можно ползать,

а можно –

тосковать...

* * *

Как хорошо актёром быть –

Являть коварство и отвагу,

На сцену шумно выходить –

Рукой придерживая шпагу!

Красивым голосом вещать –

О судьбах Фландрии свободной.

Винища привкус ощущать,

Цедя из рюмок чай холодный.

Смотреть на красочный прибой,

Вдыхая запах декораций.

Вступать со злом в неравный бой,

За слабых смело заступаться.

По ходу пьесы быть убитым –

На землю рухнуть, как стена,

И видеть глазом приоткрытым,

Как плачет по тебе жена.

Кинжал подмышкой стиснув острый,

На пыльной площади лежать

И знать, что смерть твоя – притворство,

И тихо занавеса ждать...

ВПЕРВЫЕ

Старый город. Сумская. Начало начал.

Каждый камень знаком: гастроном, каланча.

Вечер машет крылом, как печальный фламинго.

Здесь я рос и учился, мужал и крепчал,

О любимой мечтал, на рояле бренчал,

Здесь «люблю!» ей когда-то сквозь ветер кричал,

Здесь однажды впервые её повстречал –

С незнакомым атлетом в обнимку...

МОЛИТВА

Не от хвори, не от боли,

Не от снов, томящих плоть –

От позора и неволи

Охрани меня, Господь!

С раболепием особым –

Я прошу лишь одного:

Ты смотри за мною в оба –

Чтоб не слямзил где чего!

Чтобы с тёщей был – как шёлков,

Дочку матом не бранил,

Чтоб с какой-нибудь кошёлкой

Я жене не изменил.

Чтоб фальшивые червонцы

Не чеканил, обалдуй.

Чтоб на статуе из бронзы

Не царапал слово «УЙ».

Чтобы долбанных соседей

Далеко не посылал,

Чтобы в дружеской беседе

Ничего на них не клал.

Чтоб утрат не знал я горечь

Иль досрочно не почил,

Чтобы сам какую сволочь

Невзначай не замочил.

Чтобы был, как из железа,

Правдой очи мог колоть –

От меня, головореза,

Защити меня, Господь!

ВЗГЛЯД ИЗ БУДУЩЕГО

Вся стена в фотокарточках –

Моих рож веера.

Вот я в роще на корточках

С шашлыком у костра.

Вот скольжу я по кругу

На замёрзшем катке.

Вот на Невском с подругой,

С авторучкой в руке.

Вот в шубёнке цигейковой

С карамелькой «Дюшес»,

Все зовут меня Генькою,

Скоро стукнет мне шесть.

Вот в заляпанных ботиках,

В пиджаке до колен.

Вот курю на субботнике

В окруженье коллег.

Вот с указкой у глобуса.

Вот с резцом у станка.

Вот у кассы автобусной

С пирожком – на века.

Вот с кларнетом на лыжах.

Вот с гитарой на ГРЭС.

...Это – тени застывшие,

Это – прошлого срез.

И висит рядом с ними,

Обжигая огнём,

Самый главный мой снимок –

Я в грядущем на нём.

Не слоняюсь по Невскому,

Не свистаю в свирель –

Я там лет через несколько

После смерти своей.

Тленной плоти осколок,

Незавидный до слёз...

Это мне рентгенолог

Мой портрет преподнёс.

Ни гримас, ни ужимок

(Фотофарс, фотобред!),

Мой рентгеновский снимок –

Перспективный портрет.

Чаша черепа утлая,

Ни бровей, ни ресниц,

Только косточки мутные

И провалы глазниц.

Страхотища безмерная...

И в таком неглиже

Я гляжу из бессмертия,

Но при жизни уже!