russkaja poezija za predelami rossii

ЧТО ТАКОЕ «РУССКАЯ ПОЭЗИЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ РОССИИ»?

В рамках объявленного ассоциацией «Эмигрантская лира» Года русской поэзии за пределами России Александром Мельником был проведён опрос, в ходе которого русскоязычным поэтам из разных стран мира было предложено коротко ответить на вопрос: Что такое «русская поэзия за пределами России?». Ответ мог быть как энциклопедически-серьёзным, так и нетривиально-остроумным, сформулированным по образцу: «Русская поэзия за пределами России – это…» (последнее условие было нестрогим).

Публикуем наиболее интересные из поступивших ответов.

Русская поэзия за пределами России – это хоть похоже на Россию, только всё же не Россия. Александр Ланин (Германия).

Русская поэзия за пределами России – это попытка интеллигенции избежать полного растворения в новой реальности. Ирина Грановская (Израиль).

Никакой отдельной русской поэзии за пределами России не существует и не существовало никогда. Ходасевич и Георгий Иванов – просто русские поэты. Попытка такого разграничения, по-моему, искусственна и в силу нынешнего свободного информационного пространства, бесполезна. Мария Галина (Россия).

Русская поэзия за пределами России — это оправдание отъезда. Дмитрий Бобышев (США).

Это очень злободневный вопрос, несмотря на его историческую долготу. Эмиграция – уникальный опыт, который в двух словах не передашь. Богатство этого опыта – в нашей поэзии. Катя Капович (США).

Русская поэзия за пределами России – дело менее выгодное, чем выращивать ананасы на Северном полюсе. Судите сами: ананасы на Северном полюсе в теплице смогут принести материальную выгоду, а русская поэзия за рубежом – дело убыточное. Почему же люди этим занимаются? Вот в чём вопрос! Лиана Алавердова (США).

Россия и Западный мир в литературном плане соотносятся как метрополия и колонии. Вот и ответ: попытка избавления от колониальной зависимости заведомо обречённая, несмотря на громкие заявления о безрубежности и русском мире. Поэт в России больше, чем поэт, и останется таковым, даже не побывав в королевских или демократических кудрях! И никакие лекции не изменят соотношения сил между российским блондином и западным брюнетом. Борис Жеребчук (США).

Русская поэзия за пределами России – это валдайский колокольчик на дорогах чужбины. Галина Абделазиз (Алжир).

Русская поэзия за пределами России – это и тихая заводь, в которой время останавливается и на какое-то время сохраняет память о прошлом, и пограничье, где сталкиваются и влияют друг на друга многие культуры. Мы живём в удивительное время информационной проницаемости – ни спрятаться, ни закрыться от движения истории невозможно... Но в этой реке текут, переплетаясь и не сливаясь, разноцветные струи и слои. Людмила Казарян (Эстония).

Русская поэзия вне России значит ровно то же, что и русская поэзия в России, а именно: любовь к родному языку, категорически не приносящая материального дохода и тихо подпитывающая ноосферу. (…) Я не заблуждаюсь, что я не просто царапающий бумагу человек, а ого-го, ячейка могучего объединения, представитель чего-то там. Чем меньше листиков в венке, тем больше солнца голове. Чем более мы независимы от подпевания друг другу в рамках мифического бренда «р-русские поэты», чем менее скованы какими-то «направлениями» и осознанием своей невыразимой стоимости в русской поэзии, тем обособленнее (индивидуальнее) звучит одинокий голос. (…) Русские стихи, пишущиеся за пределами России, просто расширяют эти пределы. Русская поэзия живёт там, где она есть, независимо от физической близости родного пограничника с гранатой. То есть везде. Майя Шварцман (Бельгия).

Русскую поэзию за пределами России я бы сравнил с одним из тех океанов (например, Атлантическим), которые сообща формируют единый Мировой океан. Никто не спорит, что Атлантический океан – составная часть Мирового океана. Но он всё же индивидуален, так как отличается от других океанов своей географией, конфигурацией, наличием Гольфстрима и т.д. Александр Мельник (Бельгия).

Совершенно неважно, где физически находится поэт. Если он пишет на русском языке – это русская поэзия. Разделение на русскую поэзию метрополии и зарубежную русскую поэзию, по-моему, бессмысленно. Олег Дозморов (Великобритания).

Русская поэзия за пределами России – это всегда разговор с зеркалом (Ходасевич тому свидетель!). Наталья Богатова (Россия).

Русская поэзия за пределами России – это (самое главное!) русская поэзия. А где находится поэт, пишущий на русском языке, не имеет никакого значения. Русская поэзия – это самостоятельное государство, граждане которого рассеяны по поверхности земного шара. Как программист, пишущий программы на языке С++, может жить и в Москве, и в Бангкоке, и на станции «Мир», так поэт, пишущий стихи на русском языке, может разместить своё физическое тело где угодно. И при этом быть участником великого дела под названием «Русская поэзия». Михаил Сипер (Израиль).

Русская поэзия за пределами России – неотъемлемое звено русского поэтического пространства. В эпоху интернета существует как «поэзия без границ». Отличается лишь тем, что стихи пишутся поэтами, живущими вне России. Помогает сохранить в русскоязычных диаспорах образную русскую речь и, в целом, русскую культуру... и передать её «по наследству» молодому поколению эмигрантов. Как они распорядятся этим наследством – нам не дано предугадать... Григорий Оклендский (Новая Зеландия).

Русская поэзия за пределами России – это произведения поэтов, пишущих на русском языке и проживающих за пределами России. Произведения русскоязычных не-поэтов, проживающих всё равно где, предлагаю называть «русскоязычной поэзией». Герман Гуревич (Израиль).

Русская литература, как таковая, и русская поэзия в частности, одной лишь России перестали принадлежать после октября 2017 года, когда вышвырнутым из страны оказался едва ли ни весь цвет отечественной словесности – Бунин, Куприн, Цветаева, Ходасевич, Набоков, Георгий Иванов... С той поры русская поэзия, существующая в отрыве от метрополии – данность с вполне реальными плодами. После развала СССР «зарубежьем» стали и бывшие советские республики, в т.ч. моя родная Беларусь. Но и здесь живут и продолжают творить на русском языке люди, которым даровано было родиться поэтами. Границы здесь значения не имеют... Анатолий Аврутин (Белоруссия).

Русская поэзия за пределами России – это земляника во льду. Михаэль Шерб (Германия).

Русская поэзия за пределами России – это часто перевод с русского на русский, но обогащённый другим опытом и другим знанием. Она в чём-то свободнее и смелее. Виталий Науменко (Россия).

Русская поэзия за пределами России – это единственное богатство, которое можно было провезти через границу. Людмила Фрадлис (Израиль).

А что такое Россия за пределами русской поэзии? Зоя Жаржевски (Франция).

Русская поэзия за пределами России – это такая русская поэзия, которая уже расширила свое географическое и ментальное пространство до пределов всего мира, она расплавила в себе образность поэтических языков других стран. Она обогащена новыми инструментами. Говорящий и думающий на нескольких языках, странствующий по миру как полноправный гражданин, русский поэт, живущий за пределами ареала русского языка, обогащает русскую поэзию новыми темами, интонациями, образами, звукорядом... Многое видится ему уже иначе, чем соотечественникам. Это как в Слове – помните – О русская земля, ты уже за холмом!.. Но с этого холма открывается совсем новый вид. И сквозь злые ли, добрые ли слёзы воспоминаний – как сквозь магические линзы – всё уже видится несколько иначе... У русской поэзии за рубежом уже просто другая точка обзора и потому другая точка сборки и точка опоры. Этим она и интересна. Даже когда поэт-эмигрант вспоминает своё прошлое, прожитое на родине – он уже не равен себе прежнему. Он привносит другие, подчас совершенно новые и прежде незнакомые русской поэзии, мотивы. И это обогащает русскую поэзию как таковую. Анна Креславская (Нидерланды).

Нет отдельной русской поэзии за пределами России. Русская поэзия глобальна. Она глобальна, потому что существует далеко за рамками восточно-славянского этноса. Она глобальна, потому что давно уже не ограничена кордонами восточно-славянской государственности. Сегодня она ещё более глобальна, потому что физически живёт в глобальном информационном пространстве. Геннадий Казакевич (Австралия)

Если мы про ближнее зарубежье, то она не отличается от таковой внутри России, разве что круг её авторов и читателей сужается вместе с нишей русского языка в большинстве стран. Если про дальнее – то как в России (и ближнем), только хуже. Изоляция не приводит к прогрессу. Есть крупные поэты, но их, как положено, мало. Никакого взаимопроникновения культур не происходит за редким исключением, уехавшие в массе пишут в духе советских лито/эмигрантов предыдущих волн = консервация и повторение уже сказанного. Иван Стариков (Германия).

«Русская поэзия» за пределами России, равно как и повсюду, – это либо поэзия (явление редкое и драгоценное), либо её имитация (нечто, подобное массовом психозу...). Особый, озарённый звук, подсветка божественного, придающая жизненному материалу – пусть даже и сору под ногами, таинственную вибрацию счастья... Либо слова, слова, слова, расположенные по определённому ранжиру, значащие не более того, что они значат под обложками словарей. Марина Борщевская (Израиль).

Позвольте, как в пастернаковском «Определении поэзии», начинать со слова «это».

Это два нобелевских лауреата: Бунин и Бродский.

Это золотая вертикаль времени – от Тютчева и Тургенева (стихи в прозе, вспоминаем хрестоматию) – до Цветаевой, Белого, Ходасевича и далее – до Бродского, Лосева.

Это горизонталь гениев места – география, где флажки на карте сегодня означают хорошее, а не плохое. Обычно – наоборот.

Это Украина Херсонского и Кабанова. Германия Парщикова. Америка Кенжеева и Цветкова. И далее, и далее.

Это – книги на полке.

Это – страницы лучших толстых литжурналов.

Это – сотни неназванных достойнейших, не поместившихся в десять строк.

Это сотни тысяч читателей – от Львова до Сахалина, от Якутска до Йоханесбурга.

Это – способ существования русской литературы. Демьян Фаншель (Германия).

Русская поэзия остается русской, независимо от места написания. Немецкие песни в большинстве своём написаны в мажоре, русские в миноре. Потому что ментальность у нас разная, душа другая. Вот она русская душа – грустная красивая песня. А Рахманинов? Какую русскую музыку писал в эмиграции! И она навсегда останется русской. Как и стихи и Тютчева, и Бродского останутся русскими. Татьяна Корсунская (Германия).

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Что такое русская поэзия?

Это каждый день ступать по лезвию,

властвовать собой и знать безумие,

айсберг расплавлять в жерле Везувия!

А ещё – высокое смирение

и гордыни дерзкое сомнение,

противленье Богу, с сердцем битва,

а в конце – раскаянье, молитва.

Что такое русская поэзия?

В дебри разъяснений не полезу я.

Лучшие читатели империи –

бенкендорфы, дубельты и берии…

В каждую строфу ломились в гости

так, что женских рифм трещали кости!

Знали даже скрытых в неизвестности

сыновей и пасынков словесности.

Что такое русская поэзия?

девочка в цветах босая, резвая

и шалава грязная, запойная,

грусть-тоска по родине разбойная,

белый вальс, смущенье гимназистки,

жар любовный в скомканной записке.

Что такое русская поэзия?

Душ сгоревших белая магнезия,

ночи без ночлега с папиросами,

жизнь с неразрешимыми вопросами,

искорка, погасшая под бровью

вслед за потухающею кровью,

запятые, точки бесполезные,

строчки с самой юности любезные

Пушкина, Кольцова, Пастернака,

выгнанная на мороз собака…

Юрий Кобрин (Литва)

Русская поэзия за пределами России – это Александр Кабанов, Бахыт Кенжеев и Сергей Гандлевский в Самоваре (Нью Йорк), за столиком, где по легенде любил сидеть Бродский. Или Александр Мельник, Давид Чкония и Андрей Грицман в Льеже возле памятника Петру Великому. А если серьёзно, это много поэтов, хороших и разных, которые пишут по-русски и живут без границ. И ещё мне хотелось бы отметить замечательную работу нового поколения поэтов-переводчиков, выросших за пределами России, но сохранивших глубокое понимание стихов и преданное отношение к русской поэзии, довольно значительное их число пишет на двух, а то и больше языках. Марина Эскина (США).

Говоря о современной поэзии эмигрантов, волей не волей начинаешь оглядываться в прошлое и сравнивать. В 20-м веке разделение поэзии было трагическим. Ещё Мережковский писал, выводя формулу эмигрантского мировоззрения, об антиномии (противоречии, противопоставленности, разнесённости по углам) свободы – «нашего духа» и России – «нашей плоти». По словам Адамовича, в России – «на другом берегу» – полагали, что эмигранты находятся в «безвоздушном пространстве», но это мнение было ошибочно. «Безвоздушное пространство» было заполнено свободой и, прежде всего, творческой. «А за то, что нас Родина выгнала, мы по свету её разнесли» – писал А.А. Ачаир («По странам рассеяния», 1925). Если в то время существовали некие автономии, то сейчас мы живём в уникальное время. Эпоха интернета сделала прозрачными любые границы, отсутствие «железного занавеса» позволило русскоязычному поэту осмысливать мир шире, не только в плане поэтическом, но и географическом. В текстах современных русскоязычных авторов больше мира в его глобальном проявлении, независимо от места проживания. Поэтому, если у нас и есть то самое пресловутое разделение, то чаще всего с позиции взглядов политических, на уровне дискурса. И хотя оно не является прерогативой только поэтической среды, для поэта такой дискурс всегда был одним из важнейших инструментов творчества, потому что в спорах рождается истина, а она и есть – суть поэзии, как таковой. Яна-Мария Курмангалина (Россия).