Поэзия метрополии
Юрий КОНЬКОВ
Родился и живёт в Москве. Пишет стихи. Один из организаторов ЛитО «Рука Москвы» (2002). В 2009-2012 – главный редактор сайта «ТЕРМИтник поэзии». С 2012 года – главный редактор литературного журнала Homo Legens. Публиковался в журналах «Октябрь», «Дети Ра», «Современная поэзия», «Нева», альманахах и коллективных сборниках. Автор книг стихов «Ржаворонок» (М., 2009), «Лепесток» (М., 2011) и «Акустика» (М., 2013).
Подлинная поэзия, быть может, в том и состоит, что всей неизъяснимостью порядка слов и звуков обращает самые обыденные и привычные вещи в предмет сопереживания и сочувствия, в нечто образующее человека в человеке. Таково, на мой взгляд, и поэтическое слово Юрия Конькова – негромкое, пристальное, взвешенное и неизменно располагающее к беседе с самим собой.
О. Г.
ИНДЕЙСКОЕ ЛЕТО
Ехал в транспорте. «Чушь какая-то» –
Думал, глядя в глаза реклам.
Как сыграл вчера Авель с Каином?
День крутился дождём и горечью.
Ковырял по привычке корочки
Засыпал – предвкушал безделие,
Мягкий свет, тополиный сон
И с покойной сестрой беседовать.
Догадался: теперь не до отдыха,
Надорвал – а оттуда облако,
Щелкунчик и тёртый миндаль.
Серебряный купол сплетён.
И лодочка в танце кружит.
Так дивно и просто дружить.
В краю разливанной любви.
В холодном дальнем королевстве
Когда в волнах тенистых лестниц
Качаешься в ботинках утлых.
Нам умирать, и мир любовью
Неровно и по-детски вышит,
И Солнце в кухне варит кофе,
И город так тихонько дышит,
Что будто не проснётся вовсе.
Вспомнится порой издалека
Лунными тревожными ночами,
Как когда-то, болен и печален,
Мыкался по шахматным векам.
И ко всем случайным и чужим
Были и пристрастья, и обиды.
День вставал, но был почти не виден,
Но однажды сделалось легко
Отдавать, здороваться, смеяться.
Куколка надумала меняться,
Ей ничто теперь не далеко.
Видел я в долине золотой,
Как летит, не ведая несчастий,
Ко всему на свете безучастен,
Махаон величиной с ладонь.
Задрёмывай, вечный стражник,
Киношный такой, витражный
Под мачтовый скрип в плече
Смотри целый день картины
Где музыкой странной полон,
Молился отшельник в поле –
Где песня до звёзд достала б,
И вышло, что брезжит утро,
Кромешный сумрак, белый день
Не кажет носу в эту гавань
Ладони листьев жжёт печать
Зайдём, дружище, в эту дверь,
Усядемся за стол дубовый.
Лишённым головных уборов,
Щемящий дух лимонных корок
И сладость чёрствого куска.
провожающих выплюнет поезд,
и затянет знакомую повесть
на чугунном наречье своём.
остающимся много ль даётся:
сторожить керосиновый свет,
обходить ледяные колодцы,
видеть дальние дали во сне,
измерять километрами время,
чайник ставить в квартире пустой
выставлять на заснеженный стол,
проверять астрономией веру
и поглядывать из-за руля,
как опять извергает химеру