pogojeva-galina-2015-2-1
Поэзия диаспоры
Галина ПОГОЖЕВА (ФРАНЦИЯ)
Автор литературной записи воспоминаний Великого князя Владимира Кирилловича, двух поэтических сборников, публикаций в периодике. Составитель и переводчик книги Сен-Жон Перса (1983 г., «Молодая Гвардия»). Переводчик «Дневника» Вацлава Нижинского (1995 г., «Акт Сюд»). Многие годы сотрудничала с газетой «Русская Мысль». Участвовала в организации больших русских выставок в Париже. С 1990 г. живёт в Москве и в Париже.
Редактор отдела «Творческий портрет» журнала «Эмигрантская лира».
У Галины Погожевой – крепкая рука, что видно читательскому глазу. Читателя пробирает и взволнованная приподнятость интонации. Драматизм её поэтического высказывания не терпит никакого соглашательства – Погожева смотрит в глаза собеседнику, ревниво взыскуя его мужества перед лицом бытия. Такие стихи пишутся скорее всего не часто, но каждый раз на грани разрыва аорты. Мне кажется, она – ещё непрочтённый – или невнимательно прочтённый – современниками автор.
Д. Ч.
* * *
Пусти. В нас ни мужского нет, ни женского.
Мы время, в нас часы заведены.
В свой бальный плащ, больную тень Нижинского,
Как будто в крылья мы облачены.
В краю ветров, июнем холодеющих,
Где моря вздох у горя на краю,
В саду дроздов, от яблок молодеющих,
Мы погубили молодость свою.
Как было жить с такой душой играющей
Сквозь эту жуть – не море, не листва,
А просто шут, от горя умирающий
В кругу родных, не помнящих родства.
Но в страны тех, у нас жестоко отнятых –
Что ж память их? – но вспомнить пробил час! –
Плывёт на парусах, высоко поднятых,
Небесный свод, печально ждущий нас.
* * *
Август, твоё ночное
Имя черней воды.
Было ли что иное,
Кроме одной беды?
Памяти птиц пропавших
Траурный свет террас.
В нас, до утра не спавших,
Августа серый глаз.
И повторенье круга
Видишь в конце прямой.
И никакого друга,
Кроме себя самой.
Август! В твою дубраву,
В праведный холод фраз.
Ни по какому праву.
Просто в последний раз.
* * *
Мы выбрали воду затем, что она, ладья,
У нас верховодит, она нам велит шутя.
Мы ей повинуемся, словно она дитя,
А мы молодые, седые её дядья.
Шустра она, мачты её как мечты, но вот
Она обнажает какую-то злую суть.
Она зарывает свою молодую грудь
В холодное олово северных серых вод.
Стремленье нас жжёт. Подождёт нас страна полей,
Ведь там, за стеною идущей войной волны,
Есть небо синее, чем наши родные льны,
Лишь курс проложить в направлении журавлей.
И мы обращаемся в землю и в ил на дне
Ильменя и Ладоги и многоводных рек,
Мы таем во мгле, но скажите моей стране,
Что ей завещает ваш предок, варяг и грек:
Пусть строит суда, пусть спускает она челны
В холодные волны – мы люди воды и льда.
Лишь тронутся льды, отпускает, как боль, беда
И губы невольно, а вымолвят: – Мы вольны.
Наталья Коробова. «Штат Мэн». 1992г., 70х90, оргалит, масло.