mauler-irina-5-1

Поэзия диаспоры

Ирина МАУЛЕР (ИЗРАИЛЬ)

Приехала в Израиль в 1990 году из Москвы. Член Союза писателей России (Московское отделение) и Союза писателей Израиля. Автор многих журнальных публикаций и пяти сборников стихов, в том числе – сборника «Ближневосточное время» (Москва, изд-во «Время»). С 2005 по 2012 гг. в московском музыкальном издательстве «Артсервис» вышло 8 музыкальных альбомов. Член Союза художников Израиля. Лауреат Национальной поэтической премии им. Давида Самойлова и многочисленных международных фестивалей поэзии и авторской песни. Редактор поэтического раздела журнала «Артикль». Организатор и ведущая (совместно с Мариной Меламед) музыкально- поэтического фестиваля «Бардовские чтения» и Международного поэтического фестиваля «Дорога к Храму».

Ирина Маулер – автор многих поэтических текстов, которые она сама положила на музыку. В её стихах и песнях часто прочитываются элементы фольклорной поэзии, интонации народной песни. Она идёт в стихотворной речи от строки к строке, её сюжеты порой незамысловаты, но это кажущаяся лёгкость. Нужно внимательно вчитаться в эти исповедальные строки. И – ещё: поэт и бард, Маулер – член Союза художников. Этот взгляд рисовальщицы помогает ей наполнять стихи зримой образностью…

Д. Ч.

ИЗРАИЛЬ

В этом доме – Востоком и Западом между,

Куда Вера однажды зашла вместе с Любовью –

Жила одиноко, под самою крышей Надежда

С рыжими волосами и жаркой еврейской кровью.

В этом доме птицы жили и кошки,

Горбоносые птицы и кошки с жёсткой шерстью.

И был он на Вавилон похож немножко,

Но каждому хватало своего законного места.

Над домом кружили зимы на крыльях Б-га,

А летом грели его, не жалея страсти,

И жил этот дом жизнью простой и строгой,

Своими птичьими и кошачьими радостями.

Вечером пили чай, варенье варили,

Жили, как не бывает – тепло и просто,

Не ссорились, смеялись, радовались, любили,

Денно и нощно на этом домашнем острове.

Так и летит этот дом между землей и небом,

А в нем птицы живут, кошки, Вера, Любовь,

А ты до сих пор в этом доме не был,

А за Надежду попасть в него льётся и льётся кровь…

* * *

Печать на лице – гордости,

Печаль на лице – птицею,

Была я твоим городом,

Парижем, Москвой, Ниццею.

Была я твоим сторожем

И стержнем была радостным.

Была я тебе – что же ты

Лишил меня этой малости.

Хожу не твоя – вербная,

Хожу не твоя – ясная,

А рядом с тобой верная,

А ты рядом с ней – ястребом.

А время летит – лёгкое,

А время бежит – странное.

Была я твоим облаком,

А ты стал моей раною.

* * *

Белая дорога длинная –

Сосны – ровной линией,

Не павлины по сторонам , не верблюды –

Цеппелины – любимое блюдо.

На блюде неба-солнца льдинка,

Кругом зима летит снежинками

И падает на лица прохожих, домов плечи

Укрывает от печалей и лечит.

Легко и нежно сестрой милосердия.

И открываешь ей сердца предсердие,

Не сердишься по пустякам, не грустишь, не плачешь

И почти уверен, что всё будет иначе.

Прививка искрящимся снежным холодом –

Отличный антидепрессант – попробуй!.

* * *

Ветер бежит по этому городу и листает дни –

Один, два, три – чужой, равнодушный город,

Чем ты горд, что ты смог такого,

Чего не увидишь на

девяносто пяти процентах суши?

Чем ты Москвы, или Тель-Авива лучше?

Или я, чем лучше, или хуже Хавы,

той, что не знает другой державы

и держится за свою двумя руками и головой –

просто не знает, что где-то есть город другой,

в котором берёзы в окнах, клёны, ясени,

а для Хавы звучание этих слов неясно,

слова чужие, заворачивают язык предательски,

не то, что местные слова – хумус, фалафель…

А для меня Тель-Авив – чужой город,

хотя живу в нём уже двадцать три года,

не люблю хумус, не ем фалафель,

хочу послать этот ближний восток на фиг.

Но сдерживаю себя в этой печали –

Просто не знаю, как жизнь начать сначала,

А так хочется, чтобы в окно – берёзы, клёны, ясени.

Только вряд ли и тогда мне в жизни всё станет ясно.

* * *

Ласково смотрит время,

Зайчиком скачет по стенам,

Ластится кошкой домашнею –

Живое время, прыгучее, настоящее,

Настоянное на спорах, вопросах, надеждах,

Не нуждающееся в дорогих одеждах.

По зеркалу невзначай взглядом юрким –

Чёлка короткая, короткая юбка.

Сбитые в кровь девчачьи коленки –

Через двор – окна Таньки и Ленки,

А вокруг полная счастья улица,

Которое обязательно, стопроцентно сбудется.

И не может быть иначе – время пока смеётся, не плачет.

Платье – то распустить, то приталить,

Время цветёт цветными фонтанами,

А Танька уже была замужем,

И у неё годовалая дочь.

Танька плачет, не знает как себе помочь,

А время обнимает её нежно за плечи

И обещает впереди другую встречу.

Она верит и улыбается,

а вдруг все ещё только начинается?

Длинная ночь – на плече сидит бессонница,

Он не звонит, а может быть звонил, когда тебя не было дома?

Или забыл все обещания – простить?

– и ты прощаешь.

Смотришь в зеркало внимательно –

В глазах усталость, но в общем очень даже привлекательна,

И конечно, всё ещё будет в порядке –

Времени пока вполне в достатке.

Танька опять вышла замуж,

правда прибавила килограммов,

но не жалуется,

ждёт прибавления семейства,

а время вальяжно сидит на скамейке

и лузгает орешки – день – орёл, день-решка,

занятое время – обеды, дети, бельё –

время Танькино и моё,

правда уже не молоко, сметана,

но пока в порядке, хотя немного приустало.

Сны стираются ровно под утро,

Падают и разбиваются о часы – наверное это мудро,

Если сон полон какой-то дряни,

К чему о нём целый день воспоминания,

Подозрения и плохие предчувствия.

Чувства закончились, или впали в бесчувствие?

От череды дней чёрно-белых –

так хочется сбежать на чужой берег

и смотреть на камыш, или розовых фламинго,

пить вино, танцевать фламенко,

перекрасить волосы в фиолетовый цвет,

сесть во времени кабриолет

и укатить обратно в детство,

где солнце и дожди знают своё место,

не играют с природой в прятки,

туда, где время лижет тебе пятки,

а не кусает, зло ощерив пасть,

в то время, что не даст тебе упасть.

А это бежит по твоему следу

И обгоняет, каким бы спринтером ты не был.

Где календарь начинается каждый день сначала

И от этого многосерийного сериала

Заносит на поворотах, холодеют руки..

Да, но это лучше чем изнывать от скуки.

И чтобы этим довольствоваться –

Расслабляйся, получай удовольствие,

От невозможной синевы неба, от запахов плодов спелых,

От сплетен, от наговоров, от серьезных и пустых разговоров.

От тёплого взгляда незнакомцев на улице

И верь – все обязательно сбудется.

Потому, что есть только сегодня, а ты

просто вечный школьник, как ни крути,

вечный влюблённый, и вечный поэт,

а значит, не важно сколько тебе лет –

лети себе над этой весёлой планетой, в жару и холод

и смейся от души над всеми человеческими чудесами времён года..

Я ИДУ ПО ДОРОГЕ

Я иду по дороге – нет это дорога идёт по мне:

розовые розы во сне, огрызки облаков в окне,

Девочка на длинном морском берегу…

Слова на счастье, слова на беду,

слова на буду, слова на есть.

Как бы эти слова сьесть.

Поселить их в клетках – своего тела пленниками,

И распоряжаться ими смело.

Расставить их по званиям и названиям

И водрузить из них на дороге к Храму знамя.

Горстка слов – пиши, не пиши –

Оплот для идущей души.

А если душа читать не умеет, или не видит смысла

Грузить себя лишними мыслями?

У этой души тоже своя миссия,

Свой Мессия, Моцарт, Эйнштейн,

Свои заботы на ночь и день,

Планы на жизни дорогу,

Которая ведёт правда к своему, не к чужому порогу.

И если на ней нет авариям предпочтения –

Невнимательность к слову не имеет никакого значения.

А для меня Слово – дорога к Храму,

Значит буду нести его, пока не устану.