2017-4-1

Поэзия диаспоры

Ирина ЮРЧУК (ГЕРМАНИЯ)

Родом из Харькова, ныне живёт и работает врачом в Германии, пишет на русском и украинском языках для взрослых и детей. Член Харьковского клуба песенной поэзии имени Юрия Визбора. Автор двух сборников стихов и многочисленных песен. Публиковалась в альманахах «Время Визбора», «45-я параллель», международных сборниках «Артелен» и «Артелешка», журнале «Европейская словесность» и других периодических изданиях. Лауреат Всеукраинского литературного конкурса «Рукомысло».

Стихотворная речь Ирины Юрчук экспрессивна, энергична. Строка густо замешена на аллитерации, звук точен. Образная яркость и метафоричность подкрепляют силу художественного мировосприятия, выраженного в её поэзии. Поэтическое мышление непредсказуемо, часто парадоксально, что не может не увлекать читателя.

Д. Ч.

ОПЕРЕНИЕ

Мгла столиких столиц... Это небо не лётно! –

Прокричала мне чайка, отчаясь латать облака.

Солнце бьётся с утра жалкой рыбкой об лёд, но

Бесполезно, напрасно – замёрзла река.

Подниматься – твердила мне чайка – нелепо!

Черепки синевы ни за что не сложить по кускам.

И изжило себя уж давно приземлённое небо,

Связан свет пеленой по рукам и ногам...

Рокот времени, гуд самолётных моторов,

Перекрёстные выхлопы спутаны, словно силки,

Жмётся облако около крыш, не минуя заторов,

Утыкается носом в сухие пески.

Гул столиких столиц. Это небо не лётно!

Прокричала мне чайка, не в силах набрать высоту.

Облагаемы тучи дождём в безвоздушности плотной,

Оперенье теряют ветра на лету.

Дверь, стена и окна аккуратная прорубь.

Свет дрожит и вмерзает остывшим лучом в синеву.

Время заспано. За спину валятся вёсны, как в прорву.

Настоящего не удержать на плаву.

Только силы впустую терять не хочу я.

В вышине так прохладно лицу и просторно плечу.

А нелётное небо живыми крылами врачуют.

Я лечу, занемогшая птица. Лечу!..

УБЫЛЬ

Чем дальше в лес, тем больше дров (пословица)

Чем дальше в стресс, тем больше дров.

Стрессоповал тотальный.

Лесопровал фатальный…

Закон летуч, как дрон.

Тупится циркулярка,

А циркуляр визжит:

Не холодно, не жарко –

Потери – виражи….

Гнус с гнусью входят в раж,

Всё в рамках беспредела,

А если надоело –

В тираж…

Чем дальше в лес, тем меньше снов

О праведном и вечном…

Слова бесчеловечней,

Беспечней крысолов.

И вьются автозаки

Чернее воронков

Как вековые знаки

Простреленных висков.

Загонщики, силки...

Надёжны мышеловки.

А вспомнилось, что волки –

Флажки.

Чем выше влез, тем дальше в лес,

Назад, к неандертальцам…

Век каменный на пальцах

Показывает – бес.

Но облапошен мамонт

И верит: чёрный бел!..

А, вымирая, «мама!»

И пикнуть не успел…

Тем беспардонней ложь,

Чем выгодней сексотство,

Смерть не красна, где скотство:

Падёж.

Чем дальше в лес, тем больше строк

Оправдывает монстра,

Нахальней Cosa Nostra.

Грозит четвёртый срок

Прогрессу высшей мерой.

Земле – Армагеддон,

Где попранную веру –

Вор возведёт в закон.

Мздоимства и халяв

Ждёт лес трухлявых буков,

На сдачу жизни внуков

Сменяв.

Чем громче глас, тем больше нас.

Пусть – было всяко-разно,

Ложь – хворь, что корь, заразна,

Но всё ж не ровен час…

В ходу кровопусканье,

Прицельность панацей,

А дальность средств пускай не

Оправдывает цель,

Пусть бреющий полёт

Ракет континентален,

Цирюльник – асс, летален

исход, –

Чем меньше дров, тем меньше вдов,

Сирот, убогих, сирых...

Тем уязвимей Ирод,

Чем громче вечный зов.

Мир свят, не вечен миф.

Презренье на прозренье

И тьму на свет сменив,

По нашему веленью

Рак мрака канет в небыль.

А солнца монолит,

Как одуванчик – в небо

взлетит…

ТРЕТЬЯ

Век стали. Все точки горячими стали.

Бурлят родники и ключи горячи,

А к облаку жмутся бездомные стаи –

Не знают, куда приземлиться, грачи.

Все звёзды растеряны – некуда падать.

Огнём полыхает реликтовый лес.

Закаты – пожаром, рассветы – напалмом.

Дожди закипают, срываясь с небес.

Озёра, запенясь, становятся паром,

Смешавшись с багровым туманом зари,

Горюющий лебедь, оставшись без пары,

Отдёрнул крыло от горючей земли.

Жжёт время. Все точки Земли накалились.

Луна – до бела. Ни кровинки в лице.

И кто из окопа по глупости вылез,

Не рад, а под град или взят на прицел.

Обоймы – отнюдь не пчелиные соты.

Блок-пост как пост-фактум. Густеют дымы.

И каждый второй в перспективе – двухсотый,

А первый – утратил понятие МЫ.

Беда человечья становится лотом,

А совесть – товаром, а жизни – не в счёт.

Тяжёлые чрева убийц-самолётов

От бремени бомб разрешатся вот-вот.

Стоит постамент у надежд в изголовье.

Жизнь стала одной из опасных затей,

И люди не знают, что делать с любовью,

Коль смерть повитухой встречает детей.

Зарвавшийся homo – не sapiens точно.

Из рода приматов. Из волчьих элит.

Скукожась в одну напряжённую точку,

Ожогом земля под ногами болит.

Молитва – походная песнь хоровая.

Крикливы ослепшие поводыри.

Бог шепчет: «Вселенская.... Не мировая...

Не третья – последняя, чёрт подери!..»

НА ЧЁРНЫЙ ДЕНЬ

Слова на слом. Цветы на силос.

Беды псалом. Поизносилось

Библейское. Перекосилось

Житейское. Поиздержалось

Доверие. Ужалась жалость.

Былинку веры – свет нетленный

Ломает век через колено...

Вражда в гнезде. Над нею ворон.

На чёрный день мир угнан вором.

Рассвет тайком. Закат украдкой.

У снов звериные повадки,

Неблаговидные поступки,

Курс выживанья по-пластунски.

Сердца с лотка. Мозги на вынос.

Ложь на века, в кредит, на вырост.

Клешня корысти, страха бредень,

Мыслишки – буки, а не веди.

Братоубийство. Плач стеною.

Пред необъявленной виною

Грех вероломного молчанья.

На выход с главными вещами…

...Того, кто первым бросил камень,

Продав земное за бесценок,

Добро встречает с кулаками

И зло с оптическим прицелом.

Осколок неба в грудь навылет.

Пить сыну синь небесной чаши.

Из мёртвых восстают живые:

«С мечом пришедший от меча же…»

ГДЕ-ТО МЕЖДУ ХОККУ И ТАНКА

Между хакером и хокку

Утолить печали нечем.

Выметаю потихоньку

Фонетическую нечисть.

Истины поизмельчали

В переборах разночтений,

И дичают за плечами

Обескрыленные тени.

Солнце в небо ищет пропуск

Сквозь блок-пост. И спозаранку

Западают мысли в пропасть

Между танками и танка…

ВЫЖИВАНКА

Журавлик между двух огней

В испуге мечется подранком.

Косоворотка с вышиванкой

Схлестнулись: где конец войне?

С чужой беды взимая мзду,

Бьёт дух под дых прямой наводкой

Пахан Мамай, сплотивший водкой

Сброд, оголтелую орду.

Окопы, схроны, день сурка.

В законе вор, в загоне совесть.

Кивок курка – и тень стрелка

Легла на землю, изготовясь…

Зверь на ловца и продавца.

Век с завидющими глазами.

Болят затоптанное знамя

И память деда и отца.

Ночь. Загребущая рука.

Добить звезду – контрольный выстрел.

No pasaran! Броня крепка.

Ату их! Танки наши быстры.

Делёж луны – хоть режь да ешь –

На небе пухлом и синюшном.

А солнце огненную брешь

Пробило в страшном сне недужном.

Стекаться ключевым словам

За горизонт, в кровавый жёлоб.

Закон: не зарься на чужое.

Посыл: не лезь, куда не зван.

Война – шалава, прорва, дно,

Где бес смеётся до икоты.

Враждующих роднит одно:

Груз оцинкованных двухсотых…

Осколки боли в животах.

В госпиталях невыживанка.

Алеют маки на бинтах.

Крестом по полю вышиванка…

Жизнь возрождается в огне,

И честь не делится на части.

Трёхсотый стриженый ушастый

Журавликом уходит в не….........

СПАС НА КРОВИ

Выл волк, и филин люто ухал,

Темнел и лез на лоб закат.

По кругу, Господи, по кругу

Уже который раз подряд…

И звёзды пятились по-рачьи,

Сползая в минные поля.

Насильно ноги раскорячив,

Стонала голая земля.

Смердело потом и сивухой

От перепивших чужаков.

Задрали юбку. Групповуха.

Загон. Неписаный закон.

За патлы трав трясли, что силы.

Луна – не спасом на крови –

Осунулась и покосилась

От долбоправедной любви.

С востока затхлостью подуло:

Гаси мобильники! Гроза!..

Заправили в ширинки дула

И взяли напрокат глаза.

Поля облапав поухабно,

Пустили души с молотка.

Прощаясь, хмыкнули похабно:

Цыц, девочка! Живи пока.

Ушли в туман и пепел ржавый,

В края дурмана, белены,

Туда, где братская держава

Лежит, объевшись тишины…

НАМИСТО (ДИПТИХ)

1.

Купола золочёны

В том краю, где живёшь ты.

Там разбросаны звёзды

Голубые на чёрном.

Там крахмальное небо

В рушниках белоснежных

Новый день безмятежный

Встретит солнцем да хлебом.

Там, в обители света,

Тишина не напрасна.

Золотые на красном,

Колосятся рассветы.

Нерестятся закаты

В горизонты впадая,

Рек кисельные дали,

В белой кипени хаты...

Ливни в пляс, солнце в раже

На лугах в вышиванках,

Льнёт Иванко к Оксанке,

Полдень рыж, день оранжев.

Там накатится вечер

Исподволь, не нахрапом,

И дорогою к храму

Шлях чумацкий – путь млечный...

Там весна не жеманна,

Лето не заоконно.

Там в лиловых лиманах

Рыбы плещут, лимонны...

В пенье сказочной Мавки

Время – много ли, мало ль...

Алый колокол мальва

Клонит к маковке мака...

2.

Не намисто сложилось

В небесах жёстко-синих,

Сполохнул жёлто-сильно

Гнев в натянутых жилах.

И не правдой и верой

Вороньё над криницей.

Потекла не водица

По земле заржавелой.

Век ударил в набаты.

Войско собрано наспех.

Не на жизнь, брат, а насмерть

Брат стоит против брата.

Дым плывёт фиолетов,

Рыбы вверх животами,

Тонет звон под крестами

В тихом омуте лета.

Взорван взор, время – пламя.

Маки под сапогами.

Месяц – в землю рогами,

Люди – в ад головами.

Смерть встаёт спозаранку

По грибы в лес за людом,

А могила Иуды

Среди белых – поганкой.

И за днём исподлобья

Ночь следит неусыпно.

Эх, рассветной росы б нам!

Эх, стереть бы былое!...

Колокольные стоны,

Солнца грош подаяньем.

Небо – паперть, иконы

Просят о покаянье...

ТВЕРДЬ

Каждой букве и каждому слову свой срок

И, пока из терпения вечность сошьют,

Ухватиться за стропы натянутых строк,

Раскрывать небеса – голубой парашют.

Пригубить высоты, на мирок суеты,

Не мигая, взирать стрекозиным зрачком,

Дать сердечной теплице взлелеять цветы,

Орхидейственной неги растя снежный ком,

Мотыльков в тёплом паводке света ловить,

Солнца радужный круг тишиной очертя,

И любить до последней строки и главы,

Чтоб читать эпилог стало тошно чертям.

Где прожжённая ночь заступает на пост,

Засучив рукава, черноты целину

Распахать и проращивать паросты звёзд,

Закатить в закрома наливную луну…

Излечив немоту, от восторга мертветь,

Холодеть, расправляя ветра за спиной,

Чтоб однажды нашарить шершавую твердь

Нескудеющей тёплой ладони земной.

И уже на излёте, добра не добрав,

На щетину стерни, ножевое жнивьё,

Невзначай обронить среди трав и дубрав

Желторото-бездомное сердце своё…