Поэзия диаспоры
Григорий ОКЛЕНДСКИЙ (НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ)
Родом из Белоруссии. Студенческие годы – в Ижевске, лучшие – в Новосибирском Академгородке: стажировка в НГУ, аспирантура и защита диссертации в Сибирском отделении АН. Многие годы занимался научной работой в области автоматизации научных исследований и создания информационных систем здравоохранения. С 1994 года живёт на краю земли – в Окленде, Новая Зеландия, где работа в области информационных технологий сочетается с любовью к поэзии и путешествиям. Две книги стихов изданы в России – «Время собирать...» (Ижевск, 2010) и «Время стихов» (Москва, 2014). Стихи публиковались в «Поэтограде», в журнале «Гостиная», сборнике «Зелёная дверь» и других изданиях. В 2011 году принят в Союз писателей XXI века. Финалист 7-го Всемирного поэтического фестиваля «Эмигрантская Лира» (Бельгия, 2015). Победитель Международного Литературного конкурса «Смех без границ – 2015» в номинации «Пародии» (3-е место).
Григорий Оклендский – обращён к читателю, избегающему сложной стихотворной речи. Поэт разговаривает на ясном языке прямого высказывания. Он не устремлён к глубокому философскому осмыслению жизненных явлений. Ему важнее кратчайшим путём лирического самовыражения достичь читательского сопереживания тому, о чём пишет автор. Удивительным образом он почти избегает всякой возможной экзотической составляющей его географического пространства. Ощущение такое, что автор не покидал пределы России, продолжая жить в ней душой и обеспокоенным сердцем.
Д. Ч.
ЛИРИКА РАЗНЫХ ЛЕТ
Как художник, рисуя портрет,
начинает с наброска несмелого
и прищуренно смотрит на свет,
извлекая все краски из белого,
так поэт – ловит звуки с небес
и бормочет бессвязно, не тронь его!
бредит словом, чтоб образ воскрес,
белый свет наполняя иронией,
первозданностью, чудной строфой
и пронзительной музыкой тонкой...
И парит белый лист над землёй,
словно аист, несущий ребёнка.
Переписать строку? Нахмурить бледный лоб?
А черновик – огню!? И наблюдать, как столб
Из дыма чёрного невысохших чернил –
ты этой долгою и слякотной зимой.
кружа отчаянно позёмкою ночной.
щетиной, слухами, неверием, молвой.
от немоты, глухой, прокуренной, седой.
стремительно с горы, срываясь прочь...
течение способны превозмочь.
Где больше лжи – в словах ли, в мыслях?
Где истины клубится облако?
Как ветер воет глухо, волково...
Как голо дереву без листьев...
Отшельник, до глубокой ночи,
До крови расцарапал память...
А в городе нашем гроза заливает глаза,
Полощет асфальты и кровь затирает усердно.
Зачищенный город гудит в эйфории победной...
А тут непогода, кромешная тьма, голоса...
А в городе нашем зачем-то разводят мосты,
Разводят людей по колоннам, углам, баррикадам.
Ослепшие люди штурмуют «казармы Монкада»,
И разум теряют у самой последней черты.
А в городе нашем какие-то люди снуют.
Похожи на нас, но безлики. Одеты по форме.
И вежливо смотрят глазами зелёными... Зомби?!
Пришли ниоткуда и как бы нигде не живут...
А в городе нашем... О чём вы?! Ведь, город – не наш...
Он скорчился, выцвел и высох, как старый отшельник.
С петлёю на шее он истово ждёт понедельника,
Дрожащей рукой прижимая к груди патронташ.
Какой беды мы взваливаем груз
На плечи наши хрупкие – веками?
Бросая в пламень дня краплёный туз
Дрожащими от холода руками?!
А в воздухе – не запахи весны,
Пробившейся сквозь ледяную стужу...
Дымится в предвкушении войны
Походной кухни безыскусный ужин.
А ветры дуют, проколов нутро
Последнего душевного приюта.
А надо жить... Не слиться заодно
С бессмертною когортой лилипутов.
Да, надо жить! Печальный небосвод
Сегодня преклонил свои знамёна,
Но завтра, Гулливерами ведомый...
А завтра – будет?! Кто там разберёт...