Дворики 1

-- Геннадий Михеев

-- МОСКОВСКИЕ ДВОРИКИ 1980-х

-- памятный фотоальбом

Часть первая

МАШИНА ВРЕМЕНИ НАЯВУ

Я совсем еще нестарый человек, тем не менее с некоторым для удивлением обнаружил: пора уже подводить хотя бы какие-то итоги. То есть, настало время начинать копаться в архивах... Однажды копнул - и нарыл коробку со старыми негативами, некоторые из которых уже начали буреть (надо было лучше промывать!).

Москву -- в особенности Старую -- фотографировали обильно, причем, даже во времена, когда снимать было затруднительно, а то и вообще запрещено. В основном облик Первопрестольной фиксировали с лицевой стороны, ведь еще едкий Астольф де Кюстин утверждал, что Россия -- страна фасадов. Мне же удалось построить и запустить своеобразную Машину Времени и запечатлеть изнанку Белокаменной 1980-х годов, то есть, позднего советского времени, заката пути к светлому будущему.

Для сотен тысяч ныне живущих москвичей это мир детства и юности. В этой среде мы формировались как личности. Даже если все и выглядело "некомильфо" -- это наше достояние, с которым мы однажды уйдем. По крайней мере, тот мир был уютным -- даже в атмосфере очевидной запущенности.

Если эта картонная коробка пережила несколько переездов, два потопа и пожар, значит, я ее ценил, оберегал и спасал. Я давненько подумывал эти негативы 6х6 отсканировать и рассмотреть изображения внимательней, но не было технической возможности. Только теперь допетрил: их можно просто переснять цифровиком на просмотровом столике!

Что собой представляет отснятый материал. В 80-е годы прошлого века я работал в одном НИИнепоймичего и был весьма далек от журналистики. У меня было хобби: светопись. Имелся фотоаппарат "Любитель", и в выходные я просто гулял по окрестным дворам -- и при помощи оного прибора производил съемку, как правило - скрытой камерой. Шахтное устройство видоискателя фотоаппарата (как говорят, содранного с "Роллефлекса") тому способствовало. Да: соглядатайство, в некотором роде одержимость, но все же не маньячество. Удовольствие снимать 6х6 было недешевым, ведь пленка на 12 кадров стоила 65 копеек, 1/200 зарплаты советского инженера. Одна катушка в переводе на нынешнее бабло стоила приблизительно как теперь карточка памяти SD "весом" в несколько гигабайт. Похоже, моя тогдашняя страсть к фотографированию заставляла отказываться от более традиционных радостей жизни.

Мне представлялась, я нахожусь в живом организме, называемым "город", и пытаюсь нащупать душу этого монстра. По крайней мере, я испытывал особые, почти религиозные чувства -- видимо, считая себя пантеистом. Уже тогда я зачитывался Тейяром де Шарденом с его "оболочкой реальности" и "подлинной сущностью вещей". Если говорить современным языком, я работал над проектом, который условно можно назвать: "Московские дворики". Это мой "корневой" мир, ибо я родился в старой Москве (именно родился - в роддоме имени Клары Цеткин, что на Таганке) и вырос в московской коммуналке, в доме на углу улицы Грибоедова и переулка Стопани (теперь это - Малый Харитоньевский переулок и переулок Огородная Слобода). Глядя на приложенные фотографии уважаемый зритель подумает: надо же, сколько уродства нашел автор! Парирую: Старая Москва была именно такой! Я просто выходил в субботу утром из своего подъезда и начинал "променад" по окрестным дворам.

Эстетика умирания слишком даже сродни светописи, нигде как в фотографии с такой ясностью не проявляется фрейдистское стремление к Эросу и Танатосу в равной мере. Созерцая свои старинные негативы, я понял наконец, почему я такой придурок. Шучу, конечно, но некоторое нравственное помешательство во мне все же есть... Сейчас модно говорить о видеоэкологии, так вот если судить с точки зрения этой науки, глядя на гниющий город я размножал "гнильцу" внутри себя. Как, впрочем, и прочие обитатели Старой Москвы.

Да, город был страшненький. Молодой москвич, обозрев данный видеоряд, подумает, что автор специально выискивал чернуху. Это не так -- "зафасадная" Москва отражена мною вполне адекватно! Да, город был, мягко говоря, запущенным... Но он был живой! В пределах Садового кольца обитали до полумиллиона человек. Что же... совковый менталитет не благоприятствовал стремлению к порядку и чистоте, напомню так же, что здесь запечатлена Старая Москва эпохи упадка. Но как-то, что ли было душевно жить в старой Москве... По крайней мере, в "зачуханном" центре было интереснее, нежели среди стандартных коробок спальных районов. Убожество старой Москвы было... разнообразным и прелестным как запущенная барская усадьба.

Я поменялся. Сорок лет назад лет назад в Старой Москве жил склонный к саморефлексии юноша, искренне любящий фотографию. Он не умел хорошо снимать. Но он обладал несомненным качеством: искусством оставаться незаметным. Сей мальчик мог полностью раствориться в бытии, подарить зрителю уникальную возможность и особенный кайф: созерцать мир ЗАПЕЧАТЛЕННЫЙ, не подвергнутый авторской интерпретации -- напрямую.

Здесь вырисовывается главная, природная особенность фотографии: она плюет на временные условности, вообще на все плюет. И прежде всего - на авторские изыски. Как хорошо, что я не использовал т.н. "фотографические эффекты" (хотя увлекался изогелией и соляризаций)! Любое тогдашнее насилие над оригинальным изображением (и, кстати, постановочную съемку) я бы сегодня воспринял как извращение. Хочется воскликнуть: "Как мало искусства и как много естества!" Уже тогда я подловил главную добродетель фотографии, делающую фотографическую деятельность отличимой от других видов деятельности (в том числе и художественной): ее "надчеловечность". Человек, взявший в руки фотоаппарат и думающий, что занимается "художественной" фотографией, на самом деле пытается побороть природную особенность фотографии. Если фотография в большей мере занимается репрезентацией внутреннего мира снимающего, нежели отражает физическую реальность, она становится художественным произведением. И одновременно обесценивается для будущего, которое, как говаривал поэт, "не втянешь в спор и не заластишь".

Здесь нет ни одного "решающего момента", отсутствует "пунктум", да и с точкой сьемки тоже плоховато -- все снято "с пупа" (особенность камеры с шахтным видоискателем). И все же я склонен думать, что мною достигнут некий "художественный эффект". Во всей съемке чувствуется какое-то напряжение, предчувствие... Такое, знаете, состояние -- будто скоро грянет нечто... Ну, мы-то теперь знаем, что.

Сейчас, с "высоты" своих более-менее образования и опыта могу сказать: автор использовал архетипы. Мотив подворотни как "тоннеля в иной мир" - ведущий. Одновременно подворотня - своеобразная сцена, экран, паспарту и, простите, удобная позиция для соглядатайства. Другой архетепичный мотив - птицы, замкнутые в городских стенах. Конечно же, развита тема городской растительности. Значит, происходил отбор материала, что уже говорит о попытках художественного осмысления.

Не мне судить об эстетической ценности серии "Московские дворики". Однако отмечу факт: за тридцать с лишком лет выросла ценность данных фотографий как ДОКУМЕНТА. Перед нами предстает во всей своей наготе (ну, не красе же!..) ушедшая Москва. Вот, говорят с придыханием: "Старый ленинградец..." В моей Москве жили "старые москвичи", которые несли особенный характер Москвы купеческой и ремесленной, которая в XIX веке являлась столицей русской провинции, городом, в котором "так много для сердца русского сплелось..."

Уже тридцать лет я живу в обычном московском спальном районе. Если бываю в местах своего детства, каких-то ностальгических чувств не испытываю. Моей Москвы нет. Вроде бы те же дома, те же подворотни (большинство, правда, закрыты воротами с кодовыми замками, в том числе и мой "родной" двор), даже Дворец пионеров имени Крупской (бывший особняк купца Рябушинского) остался, а рядом красуется памятник юному Ильичу (или уже сняли?..)! В переулке Огородной Слободы за тридцать лет сломали всего-то три дома, остальные стоят, как миленькие. И все равно все какое-то чужое, ненастоящее.

Но частичка той, моей Москвы сохранилась в негативах 6х6... Я вглядываюсь в эту съемку и будто бы на Машине Времени переношусь туда, в милый моему сердцу город...

Были трудности с идентификацией. В большинстве случаев места я вспомнил лишь приблизительно. Если кто-то узнает дворик, обнаружит в подписях неточность или ошибку, пишите мне по адресу: genamikheev@mail.ru

Заранее благодарен за сотворчество, с почтением, Геннадий Михеев.

Дворик между Колокольниковым и Печатниковым переулками.

Переулок Огородная Слобода (Стопани), 9-11. В прорехе -- дом, в котором я вырос. Не знаю, по какой причине, но терпеть не могу это место.

Печатников переулок, 9. Обожаю этот дворик, тем более что он пока еще почти не изменился.

Место не помню, вероятно, где-то в районе Чистых прудов.

Тоже непросто сказать: скорее всего, Гусятников (Большевистский) переулок.

Чистопрудный бульвар, 13.

Улица Пятницкая, 5.

Большой Сухаревский переулок, 7.

Полагаю, где-то в районе Таганки.

Серебрянический переулок, 4.

Сыромятнический проезд.

Крапивенский переулок, 4. Это дворик и сейчас сохраняет тот же облик.

Сретенский бульвар, 6. Дом "Россия".

Улица Чаплыгина, 6.

Морозовский садик в Хохловском переулке. И сейчас этот уголок сохраняет ауру старины.

Большой Сергиевский переулок. "Сретенский" дворик.

Скорее всего где-то на Сретенке. Но, может быть, на Николямской улице. Память моя несовершенна.

Улица Гиляровского.

Где-то в районе Тверской (ул. Горького).

Улица Рождественка, 20. Теперь здесь вновь -- Богородице-Рождественский монастырь.

Не вполне уверен, но скорее всего это Яузский бульвар.

Один из мрачных дворов на Покровке.

Потаповский переулок.

Кривоколенный переулок, 11. Храм Архангела Гавриила. Здесь меня крестили. До сих пор храню инонку Гавриила, которая мне досталась от бабушки.

Покровский бульвар, 8.

Пушкарев переулок.

Улица Петровка, 26.

Улица Жуковского, 11.

Кривоколенный переулок, 5.

Улица Чаплыгина, 10.

Покровка, 31 (тогда -- улица Чернышевского).

Подкопаевский переулок, 6.