Санчурск

Потаенный святой

...Из могилы его останки выкопали ночью. Монахи действовали тихо и к утру уже все было кончено. Когда Руфь Аркадьевна пришла на кладбище, о произошедшем свидетельствовали лишь многочисленные следы ног и автомобильных колес. Крест на могиле стоял все тот же, а оградка поставлена на место. Все приметы говорили о том, что отец Александр покинул село Соболево...

Некогда богатое село Соболево сейчас похоже на пустыню. Все его население составляет 13 человек, живущих в 10 домах. Село теперь - скопление мертвых изб, посреди которых величественно стоит древний храм. Приезд монахов - даже несмотря на то что это было ночью - не осталось незамеченным потому что в селе, к которому и дорога-то давно съедена временем и болотом, - значительное событие. Старухи все углядели, даже сосчитали, сколь было этих монахов: двенадцать душ!

Слухи дошли до власти. Сельсовет расположен далеко от Соболева, в селе Люмпанур. Деревень таких вот полумертвых полно, за всем не уследишь. Тем не менее глава поселения была в шоке, узнав, что на сельском кладбище эксгумировали могилу без всякий разрешений. Это ж, получается, какая-то дикость! Вскоре власть окунулась в океан более насущных проблем и об инцеденте в Соболеве заббыла.

Но через месяц пришла весть: мощи отца Александра обнаружены в Мордовии, в городе Темникове. Об этом в центральных газетах написали и в новостях первого канала показали сюжет о торжествах в знаменитом Санаксарском монастыре. Моги при большом стечении верующих помещены в соборе рядом с мощами святого Федора Ушакова. Оказывается, старик, которого в Соболеве почитали, еще в 2000 году был причислен к лику святых под именем Александра Санаксарского. Больше двадцати лет соседом и наставником соболевцев был святой человек!

Скончался отец Александр давно, в 1961 году, а потому помнят его только старики. Больше всего про батюшку (именно так старца называли в округе) рассказала нынешняя жительница Соболева, Анна Ивановна Крашенинникова. Храм разорили еще в 1937 году, превратили его в зернохранилище колхоза “Заветы Ленина”, а батюшку из “поповского дома” выгнали. Он был монах и семьи не имел. Люди отнеслись в изгнанию батюшки по-разному, и в основном в настроениях преобладал элементарный страх. Дело в том что этот старец появился в Соболеве в 35-м году, и про него знали только что он хороший молитвенник и исповедник. По селу бродили слухи об арестах священников на других приходах. Отца Александра почему-то не арестовали... Короче, никто не решался приютить старика.

И все-таки нашелся человек, который батюшку принял. Им оказалась самая бедная, “обиженная Богом” женщина. Она была горбатенькая и в селе ее считали “дурочкой”. Звали ее Евдокия, сам же батюшка называл Авдотьюшкой. Евдокия зарабатывала шитьем одежды, была относительно независима и на мнение односельчан, что своим поступком может навлечь на себя беду, отвечала: “Господь видит все... с молитвой спасемся...”

Батюшку даже взяли на работу. Он устроился в лесхоз, занимался там выращиванием в питомнике саженцев деревьев. Как он сам говорил, “воспитывал сосенки”. И каждый день прочти в избе Авдотьюшки проходили службы. Соболеву повезло: здесь не было стукачей, село и тогда было вдалеке от цивилизации, и потому до начальства сведения о творящемся в Соболеве не доходили. К батюшке шли за любой помощью и он никому не отказывал. Исповедовал, причащал. В нему приходили какие-то мужчины и женщины; их он называл своими “духовными детьми”. Говорил: “Храм закрылся, но знайте: здесь будет монастырь...” А вообще батюшка жил тихо, работу в питомнике выполнял исправно и народ ни к чему не призывал. Ах, если бы люди знали, каким он был в двадцатых годах! Но об этом немного позже...

Батюшка жил слишком даже скромно. В его келейке едва умещались кровать и... гроб, который он для себя сколотил загодя. Больше туда не помещалось ничего. Умерла Авдотьюшка, и помогать батюшке стала другая женщина, Настя, которая еще в действующем храме певчей была. Но и вторая келейница тоже скончалась. Остался батюшка один. К тому времени он был уже очень пожилым человеком, однако сам ходил в лес заготавливать себе дрова, а пищу ему приносили сердобольные люди. И никого он до кончины не оставлял без доброго слова. Говорил: “Не расстраивайтесь, что такая жизнь. Бывало на Руси и хуже...”

Анна Ивановна припоминает случай. Пришла из далекой деревни к батюшке одна женщина. Он ее принял, а, когда женщина уходила, батюшка протянул ей краюху хлеба. Женщина отказывается брать, говорит, что сыта. Да, честно говоря, и брать от человека, одетого в драную телогрейку (другой одежды у него не было) и явно бедствующего как-то стыдно. Но батюшка настоял, говорит: “Отдашь тому, кого встретишь...” Женщина, очень взволнованная, вся дрожащая вернулась в Соболево часа через два. Рассказала, что внезапно ее обступила стая волков. Вожак уже готов был бросится, но женщина вспомнила о краюхе, вынула ее из сумы и протянула вожаку. Тот подошел.. и взял своими страшными клыками ту краюху. И стая ушла!

Руфь Аркадьевна Игнашева помоложе Анны Ивановны и батюшку помнит смутно. Совсем она еще девочкой была, когда батюшка Александр на дому служил и людей принимал. Тем не менее Руфь Аркадьевна часто ходит на могилу. Она ухаживала за ней, когда там батюшка лежал, да и сейчас ухаживает, когда его там нет. Да, собственно, так поступают все соболевцы - потому что батюшка исцеляет духовно и физически и поныне. Просто надо прийти на могилку и попросить: “Батюшка, трудно... поделись своей слой духовной!..”

У Руфи Аркадьевны есть сын Михаил. Он 18-летним мальчиком попал на чеченскую “бойню”, в осажденный Грозный. Там он был тяжело ранен и контужен, остался без пальца на руке и сильно ослаб зрением. Вернулся домой в растерянности, и прямо скажем, не в себе. Психика деревенского (да и городского...) парня, ставшего поневоле солдатом и вынужденного убивать, вряд ли способна перенести ужасы войны без последствий. Несколько месяцев Михаил пребывал в растерянности, в каком-то ступоре. И мать посоветовала сыну: “Сходи на могилу к батюшке. Может он даст душевное успокоение...” Сын сначала отнекивался, а потом все же пошел - только чтобы мать успокоить.

Вернулся окрыленный. Ничего не рассказывал, что там произошло, но заявил: “Мать, знаю, что делать! Буду пчел разводить”. Пасеку Михаил сделал аккурат рядом с полуразрушенным домом, в котором жил батюшка (к сожалению после его смерти келью бросили на произвол времени). И ничего - оттаял парень! Собирается хозяйство развивать, не пьет...

Руфь Аркадьевна с сыном живут невдалеке от храма. Этот храм недавно начали расчищать от грязи. Не местные, а дети из воскресной школы при храме села Корляки. Приезжают редко, не чаще двух раз в год, а в остальное время храм пустует. Тем не менее Руфь Аркадьевна часто наблюдает непонятное явление: в вечерней мгле в алтаре храма как бы свечи горят. Пение оттуда доносится - неземное какое-то. Хотя точно известно, что там никого быть не может. Это явление наблюдали многие, даже те кто не верует. А недавно в Соболево крестный ход пришел. Не мнимый, а настоящий. Его устроили местные священники - в знак памяти о святом.

По большому счету соболевцы знают про батюшку только то, что он “людям помогал” и был праведником. Про то, кто он, как попал в Соболево, да вообще о том, кем он, собственно, был, неизвестно было ровным счетом ничего. Настало время приоткрыть завесу тайны.

Его светское имя - Георгий Андреевич Уродов. Родился он селе Невежкино Пензенской губернии в 1876 году. Пятнадцатилетним мальчиком он пустился во многомесячное паломничество по святым местам русской земли, а девятнадцатилетним юношей уже поступил послушником в славящийся своей строгостью Санаксарский монастырь Тамбовской епархии. После того как Георгия в 1911 году постригли в монахи под именем Александра, карьера его развивалась стремительно. Сначала был назначен казначеем монастыря, а в 1915 году братией выбран настоятелем.

После революции 17-го года игумен Александр занял очень жесткую позицию по отношению к новой коммунистической власти. Дело дошло до того, что его арестовали. Обвинение было таким: “Александр - страшный монархист и желает опять воцарения Николая”. Но времена были все еще либеральные, и революционный трибунал вынес мягкий приговор: “ярого контрреволюционера игумена Александра как не признающего советскую власть выслать и перевести в какой-нибудь другой монастырь”. И Александра назначили настоятелем Свияжской Макарьевской пустыни Казанской епархии. В те годы Свияжск как духовный центр всячески подавлялся, там был организован один из первых советских концлагерей. Братию изгнали, Александра же назначили настоятелем Седмиозерной пустыни все той же Казанской епархии. К тому времени он уже имел сан архимандрита.

В 1928 году пять из шести монастырских храмов Седмиозерной пустыни власти закрыли, монахам оставили лишь один Вознесенский храм. И снова Александр был арестован. На сей раз за непризнание советский власти и (согласно приговору) “систематическое ведение среди крестьянства антисоветский агитации и пропаганды”, архимандрит Александр был приговорен к трем годам заключения в концлагере. Сначала на пути у непримиримого монаха была Бутырская тюрьма, ну, а после - СЛОН, концлагерь в на Соловках.

Он смог пережить и Соловки. В 1931 году после отсидки Александра сначала отправили в ссылку на Урал, ну а после определили в Кировскую область. Помог устроиться бывший благочинный города Темникова, а в 30-е годы епископ Яранский Димитрий (Поспелов). Так архимандрит Александр попал в село Соболево. Что было дальше, после 1935 года, Вы ужи знаете.

Рассекретили недавно сведения за 1937 год: арестовано тогда в СССР было 136 900 священников. Расстреляно из них - 85 300 человек. Просто удивительно, как отец Александр Уродов, человек, известный своей ненавистью к советам, избежал страшной участи! И можно понять его “тихое” поведение в Соболеве. За 24 года жизни здесь он ни разу не проявил себя как “экстремист”. Несмотря на это у батюшки был огромный круг общения. В Соболево приходили люди из разных концов страны. И есть версия.

В СССР долго существовала т.н. “Катакомбная Церковь”, организация верующих людей, не принявших ни советской власти, ни церковной иерархии, подчинившейся большевикам. Это была законспирированная структура - по вполне понятным причинам: священников, проповедующих против атеистической власти ждала только одна участь: расстрел. Отец Александр испытывал давление и со стороны властей светских, и со стороны патриархии. Видимо, его ангел-хранитель сильно постарался, если он выжил...

Отец Александр (Уродов) канонизирован в качестве преподобноисповедника. Он один из немногих святых нового времени, которые одинаково почитаются и Московским патриархатом, и другими русскими православными Церквями (включая “катакомбников”, которые по некоторым сведениям до сих пор существуют, не признают даже российского паспорта и весьма негативно относятся к тем, кто сотрудничает с властью).

Батюшка служил до конца. Он и скончался почти сразу после того как в своей “домашней” церкви отслужил литургию. Никто точно не знает, кто были его духовные чада. Незнакомые люди в Соболево приходили часто. Для нас важно другое: батюшка селил надежду в души людей, которые с ним жили в далеком селе. Он оставил о себе добрую память. Могила его почитается и люди находят возле нее облегчение даже после того как мощи святого были тайно вывезены в Темников. А значит люди стали причастны к чуду. И чудеса продолжаются...

Дети Заозерья

...Вообще-то озер здесь целых три и каждое хранит свою загадку. Озеро Высельское как бы “блуждает”, меняя свое положение. Озеро Краснояр - место, где может легко заплутать даже человек, хорошо знающий местность. Возле каждого озера есть деревни, почти на берегу, так вот деревня Краснояр в километре от берега - потому что берега озера считаются “заблудившимися” местами. Как тут не вспомнить знаменитое озеро Светлояр, в котором град Китеж утонул? Может, что-то было и на Краснояре... Как минимум, многие в стороне Краснояра в вечерней мгле наблюдали странные вещи: кто-то громадное скопления людей, кто-то не слишком яркие огни. А некоторые видели... ангелов. Или русалок? Во всяком случае, народ туда ходить побаивается.

А вообще озера, хотя расположены они друг от друга на расстоянии не меньше пяти километров, связаны между собой подземными реками. Это не раз проверяли: ловили в одном месте щук, метили, а после ту же особь вылавливали в другом озере. “Щучья охота” замой - явление несравнимое. Зимой рыба задыхается, как здесь говорят, “душится”; так вот если прорубить лунку, щуки буквально сами выскакивают на свет Божий - прямо в руки. Озера одаривают, но и забирают. У главного озера, которое называется Кувшинским, свой “личный” счет. На памяти местных жителей Кувшинское озеро “забрало” 14 человек. Что это - человеческие жертвы или просто глупость пьяного дурака, залезшего в воду?

Село с церковью Михаила Архангела на берегу озера называется Кувшинским. А вся местность, включая и деревни-тезки двух других озер - Заозерьем. Если снова обратиться к поэтической метафоре о том что озера - “глаза Земли”, получается, что люди живущие в Заозерье, пребывают в некоем мистическом Зазеркалье, они как бы сокрыты под зеркальной гладью озер... Здесь впору применить талант Льюиса Кэрролла, пуститься в путешествие по таинственному Зазеркалью. Но Заозерье - мир живых людей. Хотя мною, посторонним человеком, в этих людях была замечена какая-то напряженная задумчивость, погруженность в свой мир. Во всяком случае легенда, которую заозерцы передают из поколения в поколение, действительно “не от мира сего”.

Давным-давно на берегах Кувшинского озера жил народ, называемый черемисью. Одна черемиска пошла от своей деревнеи в поле, и на тропе, которая шла у кромки озера, нашли странную доску с изображенным на ней человеком. Поскольку черемиска была язычницей, она и в толк взять не могла, что это икона. Женщина взяла доску, принесла домой и закрыла ей горшок с молоком. Наутро доска исчезла. И снова женщина пошла в поле - и к удивлению своему на том же месте нашла все ту же доску. Она снова принесла икону в дом и бросила ее в печь. Иконе не загорелась, а словно растворилась в топке. На третий день женщина, имея дурное предчувствие, пошла в поле с несколькими своими односельчанами. И, когда они приблизились к странному месту возле озера, увидели такую картину: внезапный порыв ветра поднял в озере гигантскую волну, которая нахлынула на берег! Когда вода сошла, черемисы увидели все ту же икону, висящую на ветвях березы. Икону принесли в деревню и один знаток определил что это Архангел Михаил.

На месте явления иконы решено было выстроить часовню, а в 1682 году (уже не по легенде а согласно историческим документам) на берегу озера уже стоял Михайловский храм. А деревня, в которой жила черемиска, однажды... пропала! Пришли люди - а деревни-то и нету... В народе решили: ее поглотило озеро. За грехи. А может люди сами решили уйти туда, в Заозерье? То ли из гордости, то ли со стыда... И возможно то самое Заозерье, которое путешественник может созерцать сейчас, и есть то самое “зазеркалье”, преображенная черемисская деревня... И человек, едущий в Заозерье, не замечает, что в неопределенный момент времени оказывается по ту сторону водной глади? Ну, да ладно... фантазирую. А все же хотелось бы, чтобы это было так...

Икону Архистратига Михаила, пока она не пропала после революции, исследовала специальная комиссия из епархии. Нашли у нее удивительное свойство, ибо написана была ни на дереве, ни на камне, а на неизвестном тогдашним знатокам материале. Место, где икону выбросило на берег, смотритель Михайловского храма Петр Михайлович Долганов показал. А вот о том, куда чудотворная икона пропала, мне не сказал никто. Или ее где-то прячут?

Озеро Кувшинское внимательно исследовали. Сначала утверждали, что у него нет дна, потом дно все же нашли. Глубина немалая - 36 метров. Озеро Кувшинское - гигантский тектонический провал площадью 19 гектар. Другие озера так исследовать и не смогли. Побаиваются...

В восстановлении Михайловского храма помогает колхоз. Кругом колхозы разорились, а в Заозерье коллективное хозяйство живет. Колхоз называется, как и положено для “зазеркалья”, “Заозерским”, и по сути это единственное предприятие, которое может жителям Заозерья дать официальную работу (здесь мы исключим бюджетников).

Колхозом управляет бывший шофер Василий Петрович Камаев. И вот что поразительно: здешнее хозяйство при советской власти всегда ходило в отстающих. Более того - это был самый плохой колхоз района. И уже думали было распускаться, бросать все к черту, но в 94-м году колхозники выбрали в председатели Камаева. И шофер вытащил колхоз из ямы! Василий Петрович на поверку оказался очень волевым и требовательным человеком. Если он поручил что-то сделать человеку (и если уверен, что это необходимо), то жилы из человека вынет, чтобы тот исполнил! В древности таких людей выбирали дикие племена и лидеров называли вождями. Мы думаем, что живем при капитализме, а на самом желе в России первобытнообщинный строй, в котором надо бороться за существование. И много зависит от вождя. Потому-то народ за Путина у нас и держится, что почуял вождя! Так же и в Заозерье...

В Заозерье великолепные надои - почти 5000 килограмм молока в год с коровы. Здесь покупают новую технику (например импортный холодильник на ферму), не сокращают посевные площади. И не влезают здесь в сельскохозяйственную, авантюру, которая у нас называется “приоритетным национальным проектом”, а на самом деле оборачивается в “долговой ямой” для кредиторов. Правда зарплата в колхозе маленькая, три тысячи. Зато стабильность. Некоторые мужики в соседних селах у частников работают, на пилорамах. По пятнадцать тысяч могут в сезон заработать, но ведь никакой социальной защиты, нет больничных, да и пенсионный стаж не засчитывается... А ведь мы уже потихоньку научаемся жить с оглядкой на будущее... Есть свой предприниматель и в Заозерье, по фамилии Христолюбов. Он черенки для лопат делает. Так у него наемные работники так же бесправны! Нет - колхоз все-таки надежнее.

Председатель нынешнее время - даже несмотря на то что государство откровенно плевало на крестьян - считает... добрым. Хотя крестьянин по большому счету правительству не нужен, зато никто ему не указ. Раньше начальники указывали крестьянину: что сеять, как пахать, куда молоко сдавать. Теперь рынок свободный и председатель сам решает, куда молоко везти: хоть в Киров, хоть в Нижний Новгород или в Йошкар-Олу. Главное - надоить это молоко, и чтобы оно качественное было. А это в Заозерье пока делать умеют. Доярки Мария Селезнева, Татьяна Гребенкина, Валентина Каланина орденов достойны за свои труды. Только кот ж им даст...

...Перед тем как народ выбрал председателем Камаева, районные власти испортили жизнь еще одному замечательному заозерцу. Это директор Заозерской школы Геннадий Николаевич Шабалин. Он творческий и неординарный человек; в своей школе он построил теплицы и дети чуть не зимой выращивали овощи. И Геннадия Николаевича захотели поставить председателем колхоза. Целые сутки его “пытали” в администрации, уговаривая встать у руля хозяйства. Он отнекивался, утверждая, что “не его это”. Он с детьми умеет работать, а вот с колхозниками... Однако директора уломали. За год Геннадий Николаевич все в колхозе распустил, развалил, заработал кучу комплексов и вернулся в школу пораженцем. И с той поры ни теплиц в школе не стало, ни новаций... Дорабатывает сломанный судьбой мужик до пенсии...

Гордость Заозерской школы - музей. Его создал удивительный человек Виктор Владимирович Ложкин. Музей расположен сразу в трех комнатах и удивляет двумя фактами. Во-первых, судя по виду музея, в нем ничего не менялось последние лет тридцать. Даже пыль с экспонатов не стирали. А во-вторых экспозиции весьма нетипичны для Заозерья. Они посвящены В.И. Ленину, советским исследованиям Арктики и Антрактики и Великой Отечественной войне. Про озера или про историю Заозерья здесь нет ничего.

Но при более ближайшем рассмотрении открылась трогательная история. Этот самый Виктор Владимирович Ложкин был инвалид войны. Его очень тяжело ранило мод Москвой в 41-м, шесть лет он мыкался по госпиталям и вернулся на родину инвалидом-колясочником. Виктора Владимировича не брали никуда учиться, даже на бухгалтера. Ну, кому нужен парализованный калека? Однако он заочно выучился в институте и стал учителем физики. Поскольку до школы ему было добираться тяжело, класс оборудовали прямо доме, который купила ему мать. В одной половине учитель жил, в другой преподавал. А в свободное время Виктор Владимирович занимался с детьми поделками: делал макеты целых архитектурных комплексов. Так появились десятки макетов: Рейхстага, Брестской крепости, Центра Сталинграда, Петропавловской крепости, центра Ульяновска, антарктической станции “Мир”, ну, и всего прочего, что связано с войной, с Лениным или с полярными исследованиями.

Дети Ложкина обожали и макеты делали с удовольствием. После его смерти (в 73-м году) за музеем следили два родных брата Ложкина, тоже учителя и фронтовики. Ну, а после их кончины ухаживать стало некому... Поскольку учительницей была и мама братьев Ложкиных, можно сказать, музей - мемориал учительской династии Ложкиных. Музей два раза грабили. Один раз шабашники с Юга: они сперли старинные деньги. Невероятно, но их поймали - в Одессе. И украденное вернули. Второе ограбление было более изощренным: кроме все тех же денег украли пушку времен Ивана Грозного (ее откопали на берегу озера - уж как она там казалась...) и переписку с соратниками Ленина. Оказывается, автографы соратников - редкая ценность. Ложкин собрал редчайшие раритеты! Жаль, но второе преступление раскрыто не было...

В Заозерской школе 42 ученика Половина из них - приемные дети. Новая реалия Заозерья - взятие на воспитание детишек из детских домов.

Районное начальство испугало людей так называемой “реструктуризацией”. Суть последней заключается в том что если в школе меньше 40 учеников, она подлежит ликвидации. Как известно, после закрытия школы деревня быстро гибнет. В районе уже были отмечены такие случаи гибели... И заозерцы стали брать в детских домах детей на воспитание. За своих детей государство платит копейки, за чужих - приличные деньги: 3300 - это зарплата воспитателя, да плюс 4000 на кормежку. Доярка в два раза меньше получает! Я не буду оценивать, хорошее это явление или не очень. Факт, что детских голосов в Заозерье прибавилось. Можно сказать жизнь здешняя оживилась значительно. Свой-то, “кровный” ребенок в Заозерье в текущем году родился только один.

Никто не знает, какое будущее ждет Заозерье. Да кто вообще хоть что-то может предполагать о своем будущем? Тем не менее в Заозерье ощущается нечто крепкое, основательное, что позволяет людям держаться. И колхоз спасли, и школу. А ведь все соседние деревни, да и деревни на десятки километров вокруг уже вымерли. Честно скажу: я не знаю, чем сильны заозерцы. Председатель мне сказал просто: “Мы хотим выжить...”

У меня только одно разумное объяснение их витальной силы: может они где-то прячут свою чудотворную икону, и Архистратиг Михаил их спасает?

Добрый ангел Люя

Такая поговорка в районе ходит: “На Лису и на Люй на... и наплюй!” Это две самых отдаленных деревни, к которым и дороги толком-то нет. К тому же там развалились коллективные хозяйства и люди остались без работы. Казалось бы, там должны царить нищета и уныние. На деле все не так...

Дорогу к Люю просто-напросто разбили лесовозы. Бесхозный лес растаскивают безбожно, почуяв легкую добычу, вот грунтовка и не вынесла позора - превратилась в сплошное месиво. Может быть, от слез...

Даже сама деревня Люй - это сплошь взбитая колесами глина. Не случайно, когда кто-то едет в Люй, ему напоминают ехидно: “А-а-а... на три веселых буквы подался?” Тем более удивительно было узнать, то и здесь люди все еще занимаются сельским хозяйством, да еще в рамках национального проекта берут кредиты на развития своих подворий!

Виктор и Ольга Ошуевы, проживающие под Люем, в деревеньке Тогомово, взяли в кредит четыреста тысяч. Купили трактор Т-30. Новенький. Сдачи хватило еще на тележку, автоматические косилку, грабли и окучник. Техника необходима: в хозяйстве Ошеувых три коровы, пять телят, семь поросят. Земли несколько гектар. Поскольку земли после совхоза оказались брошенными, - коси теперь - “не хочу”! Но в Тогомове кроме Ошуевых косить что-то больше никто не хочет. Три молодые семьи здесь живут, а по-настоящему крестьянствуют только Ошуевы. Обленился народ...

А вот Ольга с Виктором хотят даже расширяться. Для того технику и купили. По их мнению сейчас самое благоприятное время для развития. Потому что никто не мешает и не диктует условий. Делай - что душа пожелает! Хоть водку пей хоть просто на диване лежи... Супруги Ошуевы не таковы, они трудиться привыкли. И в совхозе “Люйский” они хорошо работали, да что-то их труд не оценили. Виктор шофером был, Ольга - зоотехником. Молодые, не самые последние в труде, и тут - на тебе - обанкротились...

Вообще-то совхоз в Люе еще в 92-м году начало лихорадить, еще с той поры зарплаты там задерживали. Ошуевы еще в то время начали обрастать большим хозяйством, а потому переход в новую реальность, когда самому надо свой насущный хлеб добывать, пережили легко. За это время они успели родить троих детей; старшую девочку Надежду уже в университет отправили учиться, старший сын Алексей в армию собирается идти. Младшему, Александру, еще 11, но так получилось, что он - не последний ребенок в семье. Дело в том что Ольга с Виктором три года назад взяли на воспитание трех сестер: Нелли, Наташу и Настю Грухиных (им сейчас 13, 12, и 5 лет). Их мама умерла, отец пропал, воспитывала их бабушка, но и ее не стало... Ну, не в детский же дом девочек отправлять! А, когда своих детишек дома трое, столько же взять не накладно. Тем более что за детей государство какие-то денежки дает: 83 рубля в день на школьника и 65 - на дошкольника. Плюс 5.500 рублей на троих в месяц - это как зарплата. Ну, с питанием у Ошуевых все просто: продукты, считай, свои за исключением соли и сахара. И с атмосферой в семье нормально - они ведь по любви женились, и заранее договаривались, что в семье детей много будет.

За годы супруги уже разучились разделять детей на “своих” и “не очень”. Для девочек они “мама” и “папа”, и между детьми распределены обязанности. По очереди посуду моют, дом убирают. Маленькая Настенька ухаживает за курицами и на ней лежит ответственность за цыплят. Очередь и на полив огорода, а пацаны с отцом в поле, он их к технике приучает. Да, собственно, уже и Сашка хорошо трактор водит. Единственное - скотина целиком и полностью на родителях. Все-таки они детей жалеют и не заставляют браться за самую грязную работу. Другие дети в праздности, а свои-то на них сморят и немного завидуют. Если свои еще и навозом пропахнут, у них отвращение к деревне появится. А так нельзя, ибо дело продолжится только в детях...

Ошуевы не одиноки; всего в Люйском “кусте” взято восемь приемных детей. Правда Ошуевы одни такие, кто больше одного ребенка взял, но ведь Неля, наташа и Настенька сестры - их не разделишь... Детей на воспитание взяли и две учительницы из Люя. Дело в том что в Люйской школе всего 24 ученика и ее все время грозят закрыть. Тогда ведь совсем беда будет! Впрочем Ольга с Виктором движимы были соображениями элементарного милосердия. Им просто не хотелось, чтобы детишки попали в “казенный дом”. Для глухой деревни деньги, которые платят за приемных детей, велики. Но ведь тогда бы Ошуевы не расширяли свое хозяйство!

Кредит им брать не впервой: они это делают уже в четвертый раз. В первый раз брали для того чтобы купить двух коров. Второй - на старенькую машину “ГАЗ-53”, третий - чтобы купить лес на корню и построить из него пристройку к своему дому. Тогда у них уже было шестеро детей и стало тесновато. Процент (а брали кредиты в “Сбербанке”) грабительский, но расплатиться смогли: продали мясо, картошку. Теперь, поскольку в рамках “нацпроекта” государство возмещает 12% из 14% годовых, получается, что кредит в “Россельхозбанке” взят всего-то под 2% годовых. 400 тысяч на пять лет - вроде бы удачная идея.

Но появились проблемы. Во-первых пока приходится все 14% выкладывать из своих денег - и ежемесячно. Энергоносители дорожают. Купили Ошеувы осенью поросят, думали, стабильность будет. А фураж, комбикорм в одночасье так в цене взлетели! Растут расценки на всевозможные услуги, А ведь трактор взят под залог этого самого кредита... Но выбора не было: без техники сейчас не развиться, тем более что по разбитой дороге в Большой мир только трактором и выедешь...

Есть под Люем фермер Наталья Иванова. Она тоже кредит взяла, но зерновые из-за затянувшихся дождей убрать не смогла. Другой местный фермер Павел Бутин оказался в такой же ситуации. По счастью Ошуевы сделали ставку на скотину, а Ольга - хороший зоотехник, риска у Ошевых поменьше. Но он все же есть. Взять тех же поросят. Ну, вырастили их. А на мясокомбинатах их не берут. Им, понимаешь, нужны поросята не тяжелее 50 килограмм, чтобы, значит, побольше мяса было. Но в принципе это только одна серьезная проблема. Если хотя бы цена на мясо оставалась стабильной, Ошуевы и горя бы не знали. Главное у них есть: дети, грузовик, трактор. Ольга с Виктором еще нестарые совсем, да и земли вокруг навалом.

Название “Люй”, кстати, имеет перевод. По-марийски это: “Стреляй!”. В кого стрелять, и чем, никто не знает. Впрочем с результатом стрельбы мы имели неудовольствие познакомиться: на подъезде к Люю несколько столбов линии электропередач были буквально расщеплены - от земли и до самой верхушки. Мне объяснили: “Молния стрельнула...” Да-а-а... людей природа испытывает. И не только природа, но и политика нашего государства. Дорог в стране нет, ан решили вбухать миллиарды в Сочинскую олимпиаду. Впрочем на то она и жизнь, чтобы человека испытывать! А выживают сильнейшие. Только сколь можно выживать? Пора бы и жить начинать!

По счастью есть люди, которым в принципе все равно, какая там власть на дворе, да и есть ли она вообще. Они просто любят и работают. Таковы Ошуевы. Они по любому не пропадут, ибо они - настоящие русские крестьяне (хотя по национальности и марийцы). Им хорошо уже, что не мешают - и то слава Богу. А вот уважать таких людей следует. Ибо пока они есть, над Люем еще витает добрый ангел.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Кировская область.