Юрьев-Польский

Юрьев день

Показатель уровня жизни города – такси. Сам вид средств транспорта, количество авто, уровень культуры водителей... по всему этому можно о городе узнать почти все. Общее правило: чем больше таксистов – тем уровень жизни выше, ибо нищему остается только пешком ходить…

В Юрьеве-Польском таксистов – море. И это удивляет, ибо вид города не дает основания судить о зажиточности юрьевчан. Мне объяснили: город хоть и маленький (всего 22 тысячи населения), но раскинулся он весьма широко. А общественный транспорт не ходит. Вот она, Россия во всей ее красе! Оказывается таксисты в “юрьевском” варианте – это просто “общественный транспорт”, средство попасть поскорее к себе домой… Как в нормальном европейском городе! Впрочем, одна женщина-таксистка, представившаяся Аленой (таксистов женского пола в Юрьеве немало) выразилась запросто: “А где здесь еще работать?…”

Странно… В городе есть ткацко-отделочная фабрика “Авангард”, завод “Промсвязь”, мясокомбинат, завод сухого молока… Может быть проблема в том, что там мало платят? Но, если маленькие зарплаты, откуда у юрьевчан деньги на такси? Да, умом Россию не понять…

Городок Юрьев-Польский к Польше отношения не имеет. Ну, разве за тем исключением, что однажды, в Смутное время, Юрьев был захвачен и разграблен поляками. “Польский” – трансформированное в течение времени слово “Опольский”. Юрьев – маленькая, но столица. Столица уникального края под названием Ополье, клинышка чрезвычайно плодородной земли, затерявшегося среди дремучих лесов. За Ополье соперничали многие народы. Однажды, еще в X веке, верх взяли славяне. И в 1152 году князь Владимирский Юрий по прозвищу Долгорукий при слиянии рек Колокша и Гза основал город, назвав его в честь себя, родного: Юрьев-Опольский.

В средневековые времена модно было дарить города всяким лизоблюдам и проходимцам, которые умели сказать правильные и приятные слова начальству. По этому образцу, кстати, и современным “энергичным товарищам” (не, лизоблюдами их называть не будем…) дарят заводы и нефтяные компании. Так, в разные времена Юрьевым владели литовский князек Свидригайло, казанский ханок Абдул-Летиф и астраханский мурза Кайбулла. Проходимцы ничего хорошего Юрьеву не делали, деньги в развитие региона не вкладывали, зато “стригли купоны” и прикарманивали доходы. Ведь хлеборобное Ополье в свое время кормило чуть не половину Руси. По счастью времена позорного обдирания народа рано или поздно заканчиваются. И приходят порядочные люди, которые реально озабочены поднятием уровня жизни подотчетного народа.

Таким, к примеру, был Святослав. Мало кто знает, что в Георгиевском соборе Юрьева, одном из древнейших каменных строений Руси, хранится одна из великих святынь русского православия – Святославов крест. По преданию его самолично выточил из камня великий князь Святослав Всеволодович, внук Юрия Долгорукого. И не случайно мощи святого благоверного Святослава хранятся в Юрьеве. Святослав считается небесным покровителем города. Но факт, что Святослав еще и при своей жизни способствовал процветанию Юрьева. Если бы не междоусобица между великими князьями, при удачном сечении обстоятельств (если бы Святослава не сместил с трона его племянник, московский князь Михаил), Юрьев вполне мог стать столицей Руси…

Юрьев номинально попадает в “Золотое кольцо” России. Но вот беда – географически Юрьев попадает в самый центр кольца, как бы “очеречен” магическим кругом. Вроде бы рядом Суздать, Переславль, Ростов… Туристы едут по кругу, а Юрьев как-то всегда минуют. Только по этой причине Юрьев не так известен, как его древнерусские города-ровесники. Однако в этом покое есть положительное: жизнь здесь тиха и не изобилует новостями. Как хорошими, так и не слишком.

В Юрьеве событий немного, а потому все, выходящее за рамки привычного хода вещей, становится предметом горячего обсуждения жителей городка. За последние годы, к примеру, произошло только одно значимое событие: известный московский режиссер Кирилл Серебренников снимал в Юрьеве кино, рабочее название которого: “Юрьев день”. Дело не в экзотическом виде киношников. Просто среди жителей Юрьева проводился кастинг, подбор артистов для массовки. Никто не знает, о чем кино, но до мелочей известно, сколько платили за съемочный день прошедшему кастинг. Вообще, слово “кастинг” теперь прочно вошло в лексикон юрьевчан, ибо в кино поучаствовали многие, да и 500 рублей за день – сумма для города заоблачная.

Режиссер отбирал в основном молодых мужиков. И для съемок их почему-то наряжали в телогрейки, тулупы и валенки. Так сказать, изощренный вариант “квасного патриотизма”, взгляд на провинцию из лоснящейся от пресыщения всем, что только доступно воображению, столицы. В Юрьеве давно не ходят в телогрейках. Здесь, как и все на исконной Руси, китайское носят. Но юрьевчане не в обиде. Путь москвичи именно так видят Россию! Главное – чтобы они ее видели…

Тем более что Юрьев – классический образец русского города, который хотя почти и невидим для Центра, этот самый Центр как раз кормит. Вот выкупили москвичи ткацко-отделочную фабрику – и она заработала во всю мощь! И другие предприятия не отстают, пышут всеми своими трубами, национальное богатство производят. И там тоже московский капитал участвует. И пусть – еще недавно почти все производство в городе стояло!

Не все, наверное, знают, что такое “Юрьев день”. Не как кино, а как понятие. По сути это праздник. Был весенний Юрьев день, 6 мая, когда было принято в первый раз после долгой зимовки выгонять в поле скотину. 6 мая в Юрьеве устраивается торжественный крестный ход к Георгиевскому собору, служится массовый молебен у Святославова креста. Существовал и зимний Юрьев лень, 9 декабря. Еще в XV веке “Судебником” Ивана III зимний Егорий (Юрий) был установлен как единственный в году день, когда крестьянин мог перейти от одного хозяина к другому. Это правило было отменено Борисом Годуновым, что юридически окончательно закрепило позорное рабство русского народа.

“Юрьев день” – знаковое понятие. По сути выражение “Вот тебе, бабушка и Юрьев день!” есть преломление в народном сознании чувства свободы, независимости. Их ведь там нам недостает… да и когда, собственно, доставало? Взять город Юрьев. При советской власти он был закрытым для иностранцев городом, ибо все окрестности города были буквально напичканы ракетными шахтами: ракеты призваны были оборонять столицу от вероятной ядерной атаки противника. Город был в рабстве у войны.

Но началась “перестройка”, ракеты увезли, а шахты взорвали. Вроде бы без “военных вериг” легче жить… Но развал, покоривший ракетные точки, прожорливо набросился и на гражданские предприятия города. Теперь все вроде бы налаживаться стало, но ведь за чет чего: в город пришел сторонний капитал. Да, есть обладатели толстых денежных мешков, которым некуда содержимое этих мешков вложить. Вот они и покупают фабрики и заводы. Неплохое вложение: жителям маленьких городов большие зарплаты “не нужны” ибо они непритязательны. Хорошо еще, “инвесторы” не растащили фабрики на металлолом, и на том спасибо! Впрочем, главное, что город оживает. Появилось в Юрьеве ночное освещение улиц, восстанавливаются стадионы, даже катки заливают, и футбольные поля расчищают от снега! Это ведь очень важно, когда люди видят хотя бы малые перемены к лучшему…

Об этом рассказали мне сестры Фефеловы, истинные патриоты родного Юрьева и женщины, старающиеся для Юрьева сделать хоть что-то доброе - чтобы город воссиял, прославился. Две из трех сестер замужем, они поменяли фамилии. Их зовут (по старшинству) Елена Нефедова, Алла Фомина и Татьяна Фефелова. Все сестры – музыканты. Кроме основной работы две из сестер руководят духовными хорами городских храмов – Троицкого и Покровского. И еще – много занимаются с детьми. В частности сестрами создан ансамбль “Веснянка”. А в дополнение ко всему существует семейный ансамбль Фефеловых, в котором они поют и танцуют вместе со своими детьми. Ансамбль называется “Юрьев день”.

Три сестры, живущие в провинции… Невольно вспоминается Чехов, сестры Ольга, Маша и Ирина Прозоровы в пьесе “Три сестры”, повторяющие магическое заклинание: “В Москву, в Москву!..” Младшая из Фефеловых, Татьяна, прожила в Москве пять лет. Она там училась. Была возможность остаться, но Татьяна вернулась. Ну, не может она жить без милого сердцу Юрьева! Пусть здесь Татьяна всего лишь преподаватель сольфеджио в музыкальной школе. Зато она живет в ладу с собой и с миром… Как она сама говорит, “в Москве есть чему поучиться, но жиль лучше в Юрьеве”.

Когда фабрики и заводы закрылись, юрьевчане не растерялись. Вырастили побольше картошки – и стали мешками возить в Москву. Ближайший к Юрьеву город – Кольчугино. Там одно градообразующее предприятие, завод имени Орджоникидзе. На нем изделия из металла делают – всякие вилки и ложки. При советской власти Кольчугино относительно аграрного Юрьва жило очень даже хорошо. Капиталистическая революция (а то, что случилось в начале 90-х, именно революция и есть), оба города сравняла – просто-напросто опустила на дно. На это самом дне юрьевчане вполне обжились – не только картошку растить стали, но и вишню продавать (город летом буквально утопает в вишневых садах, вишня даже на гербе города изображена), клубнику на огородах выращивать, клюкву на болотах собирать… А кольчугинцы сели, сложив руки накрест, и стали вопить: “Дайте нам работу, дайте!..”

Я, конечно, фигурально выражаюсь, никто, естественно, не вопил. Многие – и юрьевчане, и кольчугинцы - на заработки в Москву подались, благо столица относительно недалеко, двухстах километрах. Многие юрьевчане и сейчас в столице работают, там по отношению к “родным” фабрикам заработки несравнимо больше. Да, нехорошо, что семьи разделяются, но ведь, как заметила старшая сестра, Елена, “с голодными животами смотреть друг на друга и улыбаться затруднительно”.

Сестры Фефеловы росли в простой семье, где мама работала воспитателем в детском саду, папа – шофером. Родители сделали все, чтобы дать дочерям хорошее музыкальное образования. Однако, если ты даже гениальный музыкант, все равно ты остаешься “работником культуры”, человеком с зарплатой, приближенной к нищенской. Двадцать лет Елена работала в Доме культуры, но два года назад ушла, передав бразды правления ансамблем “Веснянка” средней сестре Алле. Елена ушла в бизнес, у нее теперь целая сеть обувных магазинов.

Муж Елены, Владимир Владимирович по образованию – физик. Ему бы научные труды писать, прославлять страну на почве науки! Но молодость Нефедовых совпала с “перестройкой”, так что о науке пришлось забыть. Владимир Владимирович трудился на молокозаводе, и, когда там все нарушилось, супруги решили: “Хватит ждать милостей, надо стать хозяином своей судьбы!” Свое дело Нефедовы начинали с торговли на рынке. Торговали всем, что можно продать; после сконцентрировались на торговле обувью и стали один за одним открывать собственные магазины. Сейчас у Нефедовых четыре магазина, еще один супруги намерены открыть в городе Кольчугино. Жаль, что пришлось Елене оставить творческую работу. Но ведь семейный ансамбль “Юрьев день” существует, сестры вместе со своими детьми собираются каждые выходные, после церковной службы - на репетиции.

Сестры довольно часто, всем семейный ансамблем, ездят в Германию. Там они дают концерты и немцы слушают русские песни с удовольствием. Я задал сестрам, возможно, глупый вопрос: почему Россия не Германия? В том смысле, почему мы так небогато живем… Елена ответила:

- И очень хорошо, что мы не Германия! У России есть свое лицо, и это – наш главный капитал. Да, по отношению к Германии у нас страшновато. Но немцы в России почему-то душой отдыхают… Наш Юрьев не раз затирали в грязь, но всегда он восставал и вполне высоко поднимался. Сейчас мы без сомнения поднимаемся. Не обломали бы…

Неужто для Юрьева настал этот самый “Юрьев день” и он вырвался из рабства? То есть избавился от пут “безвременья” и теперь вправе сам выбирать себе хозяина… Во всяком случае сами юрьевчане свой город называют “тихим и вольным”. Немаловажный факт: в Юрьеве вечерами спокойно можно детей отпускать на улицу гулять. Молодежь спортом занимается и учится. В городе существует уникальное учебное заведение, Высший педагогический колледж. Здесь молодые люди могут получить не только педагогическое, но и художественное, и даже психологическое образование. В Юрьевский колледж специально приезжают преподаватели университетов, чтобы давать студентам знания самого высокого качества. И, что удивительно, обучение в колледже бесплатное.

По убеждению сестер Фефеловых Юрьев – город, в котором не просто можно, но даже нужно жить русскому человеку. Ну, хотя бы потому что из окон их отчего дома открывается великолепный пейзаж: за полями виднеется храм села Ильинского. Когда кругом все такое родное, близкое, теплое… Елена призналась, что если она долго в отъезде, из глубины души порой вырывается: “В Юрьев, В Юрьев!..”

Святославово благословение

Непросто говорить об одной из величайших святынь русской истории, культуры и духовности. Однако очень и очень радостно, ибо Святославов Крест – еще и чудо. Рядом, в храме лежит толстая книга, в которую люди записывают рассказы о чудесах от Креста, свидетелями которых они стали. Говорят, книг за столетия исписано было немало…

Начать надо с Георгиевского собора города Юрьев-Польский, несравненного архитектурного творения домонгольской Руси и одновременно огромной загадки, “каменного послания” наших далеких предков. Святославов Крест хранится в нем, в алтарной части. На нем (согласно преданию) рукой великого князя Святослава Всеволодовича начертано: Рядом лежит камень, на котором по преданию рукой великого князя Святослава Всеволодовича выбито“Въ лето 6732 мсца июня въ 30 днь на памят стго Ио воиника поставлен крсть сей Стославъмь Всеволодичемь аминь”.

Воздвигли собор владимиро-суздальские каменных дел мастера в 1230–1234 годах; они же изукрасили его белокаменной скульптурой, да так, что каждый камень кладки стал поистине драгоценным. Во всех смыслах, ибо в стены собора когда-то были вставлены драгоценные камни. Средневековый летописец, отмечая среди других событий года и это, был краток и сдержан: “Благоверный князь Святослав Всеволодич сверши церковь в Юрьеве святого мученика Георгия и украси ю”.

Весь собор в резьбе. Поражают воображение диковинные звери, фантастические древеса и растения сказочного сада, фигуры воинов и святителей. Все детали переплетены друг с другом, связаны какими-то не очень ясными для нас смысловыми узами. Они словно ведут между собой разговор, тема которого таинственна и непонятна. Да и сами изображения способны навести оторопь. Ну, откуда древние мастера могла знать, к примеру… о мамонте?! А на северной стене собора действительно изображен очень-очень волосатый слон!

Первый Успенский собор Московского Кремля Иван Калита строил по образцу Георгиевского. Когда с Георгиевским собором случилось несчастье (он обрушился, говорят, из-за того, что стены таки не выдержали массивный купол) Иван III без промедления послал восстанавливать храм известного на Москве строителя Василия Ермолина. Трудная задача стояла перед зодчим. И хотя летописец засвидетельствовал, что Ермолин собрал рухнувшее здание “сизнова и поставил, как и прежде”, мы знаем, что это не так. Собор стал приземистым, нескладным и, что самое горестное, почти вся скульптура оказалась перепутанной. Если раньше скульптура собора читалась как единая каменная книга, то теперь строки и страницы ее оказались перепутанными. Книга надолго “умолкла”.

Древнему реставратору нельзя не отдать дань уважения - в пределах возможного Ермолин сохранил памятник искусства. Он не перетесывал камни, не добавлял в кладку новых, а пользовался только уцелевшим материалом. Все рельефы собора, дошедшие до наших дней - подлинные камни XIII века. Стоит вспомнить, какая судьба постигла родственные Георгиевскому собору по убранству и архитектуре постройки, — Нижегородский храм (1227 г.) после разрушения разобрали до основания и от его скульптуры до нас дошла только голова льва, а собор в Суздале (1225 г.) восстановили в кирпиче.

Первым к проблеме расшифровки послания домонгольской Руси вплотную подошел русский историк Константин Романов. В начале прошлого века он установил, что большинство фигурных рельефов входило в сюжетные композиции, составлявшие как бы огромные резные картины, и две из этих композиций. (в том числе Святославов Крест) полностью реконструировал. Это был несомненный успех, но вскоре ученый по непонятным причинам бросил работу.

Загадку почти разрешил великий ученый Георгий Карлович Вагнер. Правда потратил он на это целых пять лет. Работа началась с того, что каждый (!) камень собора был ощупан руками, обмерен и сфотографирован. А ведь одних скульптурных рельефов сохранилось 450, да почти столько же камней с орнаментом. С каждого камня снималась на кальку копия в натуральную величину. Потом копии эти были уменьшены до размеров этикетки спичечного коробка, и вот из них-то исследователь стал раскладывать бесконечные пасьянсы.

Не меньше хлопот доставила расшифровка странных портретных изображений на капителях собора. Скорее всего, это могли быть воины, но их шлемы с виду напоминали больше колпаки. Из летописей известно, что у вдадимиро-суздальских князей была наемная дружина из кочевников. За князя в разное время воевали половцы, могли здесь быть и кавказские аланы, предки нынешних осетин. Этнографы знают подобные головные уборы у аланов, сохранились они и у венгров. Поэтому маски на капителях, скорее всего, изображали ближайшее окружение, “гридьбу” Юрьев-польского князя.

Вагнер стал изучать “животный и растительный мир” Георгиевского собора и открылись совсем необычные вещи. Особенно любимо мастерами изображение сирен, превращенных в гордых и изящных полудев-полуптиц (их Ермолин собрал на южном фасаде); в церковной символике Сирин был образом праведника; в “Слове о полку Игореве” может быть родственна сирину крылатая Дева-Обида; но сирины Георгиевского собора скорее просто близкий и понятный народу сказочно-прекрасный образ, своего рода “царь-птица”, образ радостного начала жизни. Оказалось, корни драгоценного убора Георгиевского уходят в языческие времена, когда всякое украшение имело глубокий символический смысл. Так, стилизованное дерево олицетворяло великую языческую богиню Земли или Жизни, а всадники, птицы и звери — ее спутников. Вот и у подножия Георгиевского собора находятся такие традиционные птицы — у начала цветущей природы. А рельеф “мамонта” скорее всего символизирует царственное величие. Такому же осмыслению подверглись сказочные образы кентавра-китовраса, дремлющего льва.

Когда Вагнер восстановил картину первоначального резного убранства, выяснилось, что скульптуре… тесно на стенах нынешнего собора. Вывод напрашивался сам собой: здание, воздвигнутое при Святославе, было значительно выше и имело силуэт совершенно отличный от того, который мы видим сегодня.

И, наконец, перед исследователем стояла еще одна проблема: определить авторов небывалого сооружения. На стенах здания Вагнер различил художественный почерк сразу нескольких мастеров. Две артели работали здесь — к такому выводу пришел ученый. Одна, числом в 12 мастеров, резала скульптуру, другая, более многочисленная, растительный орнамент. Анализ выявил индивидуальные манеры резчиков — Вагнер смог дать детальные характеристики работе каждого и описать выполненные им рельефы. Во главе дружины камнерезов и строителей стоял главный мастер Бакун, свое имя он оставил на северном притворе собора.

У подножия Святославова Креста когда-то стояли два дракона, а в боковых закомарах изображены были целые сюжетные композиции: “Три отрока в пещи огненной” и “Даниил во рву львином”. Распятие связывалось с представлением о Кресте как важнейшем орудии борьбы с неверными и защиты княжеской власти — он понимался как “сохраньник всей вселенной, царем держава, верным утверждение”. О происхождении Креста родилось предположение: Святослав совершил в 1220 году победоносный поход на волжских болгар. Распятие было не только символом покровительства, но и памятником этой победы — “победным крестом”.

Что за человек был князь Святослав Всеволодович? Внук Юрия Долгорукого, он очень рано вступил на арену политической деятельности; четырех лет от роду Святослав был поставлен на княжение в Великий Новгород. Известно, что новгородское княжение Святослава едва не закончилось кровопролитием. В 1210 году новгородцы посадили у себя торопецкого князя Мстислава Храброго, а юного Святослава заперли на владычном (архиепископском) дворе. Узнав о случившемся, Всеволод Большое Гнездо заточил в своей волости новгородских купцов и послал к Торжку своих старших сыновей Константина и Ярослава. Только после этого удалось договориться: новгородцы отпустили Святослава, и он вернулся с братьями к отцу во Владимир. В 1212 году, после смерти Всеволода, между его сыновьями разгорелась борьба за великокняжеский престол. В этой междоусобице Святослав сначала выступал на стороне Юрия, потом на стороне Константина, затем снова переметнулся к Юрию, от которого получил в удел город Юрьев-Польской.

В 1220 году Святослав во главе большого войска был послан великим князем Юрием на волжских болгар. Поход был удачным: сожжён болгарский город Ошель, взяты большая добыча и множество пленников. Сам великий князь встречал славных победителей с почестями возле Боголюбова, щедро одарил их и устроил в честь победы пир, длившийся три дня. Уже через два года (в 1222 году) по приказу Юрия Святослав направляется с войском на помощь новгородцам в борьбе с ливонскими рыцарями. В 1226 году Святослав вместе с братом Иваном был послан Юрием в поход на мордву. Вскоре после этого удачного похода (в 1228 году) Святослав отправляется княжить в Переяславль Русский. А уже в 1230—1234 годах он перестраивает построенный ещё Юрием Долгоруким обветшавший Георгиевский собор в Юрьеве-Польском и украшает его чудесной белокаменной резьбой. Этому творению суждено было стать “лебединой песней” великого искусства владимиро-суздальских камнерезов. В дни, когда резец мастеров удалял последние неровности с рельефов, к южным границам Русской земли подступала военная гроза в лице грозных монголов…

Ставший после гибели брата Юрия в битве на реке Сити в 1238 году великим князем Ярослав дал Святославу в удел Суздаль. В 1246 году Ярослав, его братья Святослав и Иван, а также их племянники ездили в далёкий Каракорум к великому хану. На обратном пути Ярослав скончался, и по старшинству Святослав занял великокняжеский стол, с которого через два года его согнал племянник — московский князь Михаил Ярославич Хоробрит. В 1250 году обиженный Святослав вместе с сыном Дмитрием вновь отправляется в Орду к хану просить ярлык на великое княжение. Хан принял князя с честью, но ярлыка не дал. А через два года Святослав Всеволодович умер и был похоронен в любимом Юрьеве-Польском, в перестроенном им великолепном Георгиевском соборе.

О личной жизни Святослава известно намного меньше, чем о политической. Когда ему было 36 лет, его жена Евдокия (дочь славных Петра и Февронии Муромских) отпросилась у мужа в монастырь. Что привело княгиню к такому решению – в расцвете лет оставить дом и сына-подростка? В летописи подчеркивается, что князь дал жене богатый "выход", то есть значительные средства к существованию, в виде земельных и иных угодий и сел. По условиям своего времени, это выглядит как расторжение брака "честь по чести", без взаимных претензий и обид, с одним лишь условием, что Евдокия не станет никогда больше ничьей женою. Неизвестно, был ли князь женат вторично. Во всяком случае, его единственным наследником остался сын Евдокии, Димитрий, переживший отца на 16 лет и скончавшийся иноком-схимником.

Исходя из надписи на камне, народ породил легенду, что Святославов Крест изготовлен самим князем Святославом. Согласно преданию благоверный князь высек его из камня в память о своем чудесном спасении во время сильной бури, которая обрушилась на его ладьи, возвращающиеся после победоносного похода на волжских болгар. Интересно, что научное предположение о “победном кресте” и народная легенда о чуде избавления сходятся в одном: дате, 1220 годе.

Изначально Крест был установлен на северном фасаде Георгиевского собора, позже перенесен внутрь. Святославов крест всегда пользовался у верующих особым почитанием как чудотворный. Много паломников из разных уголков России приходили, чтобы приложиться к нему и получить исцеление. В их числе были такие правители России, как великий князь Василий III, его сын Иоанн Грозный, первый царь из дома Романовых – Михаил Федорович.

Судьба Георгиевского собора в ХХ веке была непроста. При советской власти уникальное архитектурное строение использовали как склады, уничтожили внутреннюю роспись храма. Но Святославов Крест не тронули, и то лишь благодаря тому, что в расположенном по соседству Михайло-Архангельском монастыре (он основан Святославом) был обустроен музей, в котором древнее распятие посчитали нужным уберечь.

Музей существует и поныне. Его работники рассказали мне об одном чуде, произошедшем совсем недавно. В Юрьев день 6 мая устраивается крестный ход к Георгиевскому собору (он не передан Церкви и за него отвечают музейщики). После службы в соборе у подножия Креста оставили розы. И так получилось, что собор был заперт на все лето. Каково было удивление музейных работников, когда они, открыв собор в сентябре, нашли розы совершенно свежими! Это видели все. В книге, лежащие в храме, можно увидеть записи, рассказывающие о чудесах исцеления от чудотворного Креста. Но проверить сведения нелегко. Но розы… здесь “подставы” быть не могло.

Священники благословляют входить в алтарь Георгиевского собора даже женщинам – только для того, чтобы они могли поклониться Кресту. И кстати мощи святого благоверного князя Святослава в 1991 году обретены и выставлены в Свято-Покровском храме города Юрьева-Польского для поклонения. Возле раки с мощами тоже свершаются чудеса…

Режет все село!

Село называется Небылое. Если исходить из имени, складывается ощущение, что поселения вроде бы как и не было. Наяву, если смотреть на село издалека, оно, украшенное древними храмами, похоже на мираж, готовый в любую секунду раствориться в предрассветном тумане…Однако, едва только входишь в Небыловскую школу резьбы по дереву, сразу понимаешь: быль! И еще какая быль! Только не верится: разве может такое быть, что все эти шедевры вырезали дети?..

В Школе резьбы занимается чуть не половина детей Небылого, да еще и дети из соседних сел. Может показаться странным: откуда в Небылом такая любовь к дереву? Ведь здесь не было традиции, к сожалению исторически сложившимися промыслами село не было отмечено. А знаменито двумя фактами: здесь находится мужской монастырь, и еще в Небылом корни великого русского актера Георгия Вицина.

Школа резьбы – подразделение обычной сельской Школы искусств. Впрочем… а много ли в русских селах “школ искусств”? Если учесть, что Небылое когда-то было районным центром, все может встать на свои места. Путь из 1400 жителей села большинство пенсионеры! Зато дети здесь сплошь талантливы, а, что самое главное, они могут свои таланты реализовать. Здесь, в Школе искусств, преподают хоровое пение, игру на народных инструментах, фортепиано и даже джазовый вокал. Но Школа резьбы – история особая, ибо именно резьба в последние годы прославляет село.

Резьба в Небылом – по сути детище типичного для нашего времени конфликта. В Козьмином монастыре, который когда-то и послужил началом основанию села, находился Дом пионеров. Когда пришла пора возвращаться к истокам, монахи настояли, чтобы Дом пионеров (тогда он уже стал “Школой искусств”) съехал. Школе дали помещение бывшего райкома партии. После краха советской власти там изначально разместили поликлинику. Поскольку социализм у нас кончился одновременно с гегемонией одной партии, здравоохранение в Небылом не замедлили сократить, вот райком-поликлиника и освободился. Примерно к тому же времени и относится возникновение Школы резьбы.

Директор Школы искусств Элина Валерьевна Рыскаль – беженка из Азербайджана. Ей не впервой попадать в передряги, а потому, когда школу выкинули из монастыря, она вешать голову не стала, но приступила к поиску новых форм работы. Нужно было “вспрыснуть новую кровь” в подраненное тело небыловской культуры, придумать что-то необычное, оригинальное. Сама Элина Валерьевна – преподаватель фортепиано. Путь у нее консерваторское образование, но классической музыкой в селе кого удивишь? Ох, сколько здесь беженцев из бывших республик Союза, среди них и профессора, и даже академики встречаются… Тем более здесь, в Небылом, хотя и был райцентр, интеллигенции, понимающей высокое искусство, немного. А из предприятий здесь лишь колхоз да “Сельхозтехника”; одно слово – сельхозники одни живут да бывшие профессора…

А в то время на занятия к Элине Валерьевне девочка одна ходила, Наташа Семушкина. И директор прознала, что ее мама – профессиональный резчик по дереву. Как же: дерево – это родное, русское, глубинное! Ну, как не культивировать в лесной стране “резной” промысел? Галина Александровна Семушкина в то время работала страховым агентом. Галина в юности совершила отважный поступок: уехала в Подмосковье, в училище под городом Сергиев Посад, где готовили мастеров богородской резьбы. Она и сама не знала, почему – просто подружка одна рассказала, что есть такое училище… А вернулась домой – здесь, в Небылом, художнику-резчику делать и нечего… Пришлось пойти в страховые агенты. Впрочем жилось ей неплохо: вышла замуж, родила троих детей, увлекалась домашним хозяйством, огородом, скотиной. Все – как обычно, по-крестьянскому. Когда Элина Валерьевна предложила Галине Александровне возродить на базе Школы искусств резьбу, последняя сильно засомневалась: как же, ведь 17 лет не резала! Директор – человек последовательный и настойчивый. В конце концов, Галина Александровна поддалась на уговоры…

Тем более у нее в глубине души давно идея таилась: на основе богородской игрушки создать свое, новое, “небыловское”. Вначале она пыталась просто повторить чужие вещи, Ночами сидела в бывшем райкоме, все пробовала, экспериментировала… И в конце концов поняла: нужно напирать на качество! Чтобы не игрушка из-под рук мастера выходила, а подлинная деревянная скульптура. Прежде чем взять первую группу детей, Галина Александровна сама восстановила прежние навыки и сама (!) сделала несколько комплектов инструментов. Дети – причем не только мальчики, но и девочки – пошли на резьбу с удовольствием. Их, детишек, в Школе резьбы настолько много, что преподаватели с детьми до восьми вечера сидят, все режут, режут… Галина Александровна даже чай не успевает попить.

Состав преподавателей расширился. В Школу резьбы пришел мастер Равиль Салимов. На нем лежит особая миссия: он ездит по соседним селам и там, в филиалах Небыловской школы искусств обучает резьбе всех желающих. Татьяна Щелчкова преподает композицию. Поскольку для резьбы нужен качественный материал, липа, с ее закупкой помог здешний колхоз (он теперь СПК “Небыловское” называется). Дети сами обрабатывают древесину, ошкуривают, лачат торцы (чтобы не портилась), и режут, режут…

В раскрутке небыловского ремесла помогают конкурсы, в том числе и международные. Работы детишек из Небылого очень часто отмечаются призами, грамотами, и, что самое интересное, в далеких городах и странах не верят, что такое качество способны творить дети. Некоторые даже ошибаются и думают, что деревянные скульптуры не из дерева, а из… мрамора. Настолько тщательно они обработаны и отшлифованы.

Обычно в школу резьбы приходят с 10 лет. Конечно, задатки у детей разные, но можно сказать, что в среднем для того, чтобы научиться делать качественную деревянную скульптуру, нужно резать, резать и резать четыре года. Многие, окончив Школу резьбы, поступают на художественно-графическое отделение педколледжа, а потом дальше – в художественные ВУЗы. Профессиональными художниками стали Володя Ложнов, Катя Вицина (в Небылом почти половина жителей носит фамилию Вицыны). Галина Александровна интересную тенденцию приметила: успеваемость ребенка в общеобразовательной школе никак не влияет на его талант в резьбе. Вот ходят сейчас к ней три мальчика из многодетной семьи, Саша, Ваня и Антон Бушуевы. В математике или литературе они не блещут. А в резьбе – боги!

Занятия в Школе резьбы не бесплатные. Ежемесячный платеж составляет 95 рублей. Решайте сами, большие ли это деньги… Впрочем дети из малообеспеченных семей (а таковых в Небылом немало) освобождаются от платы. Потому что у педагогов из Небылого цель: прославить село, в котором им довелось жить. Можно сказать, они к этой цели уже приблизились вплотную.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Владимирская область.