Душа русского и как ее понять
Душа русского и как ее понять Долго не мог дать определение формату моей книги. Здесь не собрание абстрактных рассуждений и лирических отступлений на тему «ах, господа, как хочется стреляться среди березок Средней полосы». Львиная доля материала – рассказы о реальных людях, с которыми мне посчастливилось общаться в странствиях. Материала собрано немало, он аккумулирован в проекте «Письма из Глубинки»; здесь – самые яркие характеры, хотя и подобранные по не самому, подозреваю, идеальному авторскому вкусу. Наконец понял: у меня получился Музей русской души – невеликий, но весьма капитальный.
История села Учма есть цепь чудесных и трагических событий. Полтысячелетия назад, когда села еще не было, здесь, на берегу Волги заночевал монах Кассиан. Еще до пострига он был князем в далеком Константинополе, принадлежал к знаменитому роду Палеологов, но после захвата византийской столицы турками изгнанник долго скитался по миру и наконец осел в России, став монахом. Во сне Кассиану явился Иоанн Предтеча, который повелел поставить здесь храм.
Очень скоро здесь появился монастырь, а подмонастырская слобода выросла до большого торгового села. Царица Екатерина монастырь упразднила, что, впрочем, не повлияло на богатство села Учма, а даже помогло благосостоянию учемцев, так как монастырские земли перешли к сельчанам. Сохранившаяся святыня, клобук св. Кассиана, прославилась тем, что исцеляла страждущих от глухоты, слепоты и зубной боли, что привлекало в ставшие теперь приходскими церкви немалое число паломников. Народ здесь не бедствовал еще и потому, что учемские мужики занимались редким отхожим промыслом: они нанимались в приказчики к богатым промышленникам и торговцам и тем самым преумножали богатство богатеев, по русской традиции не забывая, впрочем, и о себе.
В 30-х годах прошлого века в церквах поселили заключенных. Они строили стратегическую дорогу, а заодно разбирали храмы и колокольню. “Помогали” и местные жители: из добытого с храмов кирпича клали печи, и нет в Учме и окрестных деревнях дома, в котором не была бы частица бывшего монастыря. Не спасли монастырь даже факты внезапной гибели добытчиков кирпича: из заваливало обломками церквей.
Окончательно монастырь сровняли с землей аккурат перед затоплением Рыбинского водохранилища, хотя, впрочем, могли бы и не ломать, так как островок, на котором стояли храмы, так и остался незатопленным.
А теперь обратимся к современной истории. Итак, однажды молодой лесник Василий Гурьевич Смирнов, уроженец села Учма, стал строить на забытом Богом островке часовню. Сам, в одиночку, без посторонней помощи. Село к этому времени пришло в упадок, осталось в нем всего 30 домов, в которых сейчас живут 30 человек, 3 коровы и одна лошадь, являющаяся казенным средством всепогодного транспорта для Василия. Местный колхоз “Дружба” склонился к закату и окрестные поля стали забывать, что такое плуг и борона.
Василий, которому в момент начала островной стройки исполнилось 26 лет, в особой набожности замечен не был, тем не менее, строил он рьяно и основательно. Часовня по его задумке не должна была иметь окон и дверей, чтобы любопытствующие туристы и рыбаки случаем там не нагадили. Возле часовни вскоре появился поклонный крест, который даже освятил поп. А после на западной окраине села Учма Василий Смирнов вкупе с колхозными плотниками (тогда они еще были) стал возводить деревянную церковь во имя св. Кассиана и св.Анастасии.
Одновременно Василий затеял строить свой дом. Он его задумал по-особенному: чтобы на берегу Волги, с видом на островок, чудом уцелевший под напором созидательной силы человека. Чтобы был просторным — пусть вмещает в себя много гостей. Внутри Василия Гурьевича созревала одна идея: он хотел снова прославить имя святого Кассиана Учемского.
Лесной обход у Василия Гурьевича был большой, 2000 гектар, работы в лесу много, но время свободное Василий таки выкраивал. Дом свой он строит до сих пор, но параллельно с этим Василий создает нечто особенное, ни на что не похожее. В каком-то смысле это можно назвать “музеем”, но музей в привычном понимании — это помещение, в котором собраны какие-то вещи. Здесь вещи тоже есть, они хранятся в амбаре, но кроме этого вокруг амбара имеются другие постройки — древние и совсем новые — назначение которых для несведущих людей не совсем ясно. В каком-то смысле то, что создал Смирнов — это “кусочек старой Учмы”, попытка соединить в симфонию все учемские времена.
Василий — человек, не любящий конфликтов, он может считаться символом спокойствия и стабильности. Работа его частенько была связана с какими-то нарушениями в области лесопользования, но он как-то умеет все уладить по мирному. Смирнов считает, что не стоит штрафовать местного мужика, например, за то, что тот пошел в лес срубить себе кол для оглобли. Василий просто покажет этому человеку, где есть делянки, на которых обычно остается древесина, которую производители посчитали некондиционной. Ежели с умом подходить к лесу — он всегда одарит тебя своими щедротами. А в общем-то работа лесника “закипает” только в летние месяцы, когда в лет валом валят горожане. Субботы и воскресенья — самые пожароопасные дни, лесники даже пожарам, повторяющимся из года в год, дали названия: “брусничный”, “черничный”, “клюквенный” и т. п. - в зависимости от того, какая ягода созревает. Именно в эти дни наблюдается наплыв народу, не слишком-то обращающего внимание на то, что надо гасить окурки и не стоит разжигать костров.
Конфликты возникают на другой почве. Зная, что Учма — в прошлом богатое село, долгие годы его подвергают набегам охотники за антиквариатом, в том числе и иконами. Пожалуй, летопись “иконных войн” - самая жуткая часть истории Учмы. В первый раз ограбление произошло 15 лет назад. Да и ограблением эпизод можно назвать лишь с натяжкой. Василий тогда еще работал шофером в колхозе, и случайно в куче мусора в одной из заброшенных деревень он нашел несколько сгнивших икон под окладами. А оклады были между тем серебряными. Привез их домой, а, через несколько дней, вернувшись после работы домой, услышал от матери такую историю. Пришел какой-то парень и сказал матери: “Я художник, друг Василия, дайте, пожалуйста, я оклады перерисую…” Естественно, “перерисовал” с концами, а Василий после того как услышал пересказ матери, махнул только рукой: “Ты бы лучше сразу деньги дала перерисовать…”
Василий не жаден до икон — но что делать, если когда-то они чуть не под ногами валялись, - не пинать же их ногами. Самой дорогой для Василия экспонат — покореженные решетки от одной из разрушенных учемских церквей. Он достал их из-под воды, как и кресты с затопленного кладбища (предки учемцев теперь покоятся ниже уровня водохранилища). Уж на них-то никто не позарится…
Разных ограблений и неудавшихся попыток было немало, но произошедшее не так давно зашкаливает всякие пределы. Подожгли сарай Василия. Учемцы, из тех, кто еще может, прибежали помогать тушить (и потушили), в то время как из домов пропали несколько икон, в том числе икона из дома Василия. Это была продуманная “операция”: одни поджигали, другие шарили по домам. За эту икону Смирнову обидно вдвойне и вот, почему. Ее дала Василию на хранения одна старушка; она жила одна и опасалась, что она не сможет противостоять вероятным ворам, а у Смирновых два мужика в доме (включая отца Василия, Гурия Васильевича). Но, видно, грабители просчитали все…
https://drive.google.com/file/d/0B3qsMeX1qQfsVU5PM1ZGc2lla28/view?usp=sharing