Дремучий, но родной…

Городок Сураж, можно сказать, затерялся на самом краешке России. Даже несмотря на то, что он ближе к Европе, чем все российские города, исключая Калининградскую область. "Провинциальность" суражан сказывается на всем, однако нигде в стране я не встречал столько людей, искренне любящих свою малую Родину. Сам не пойму смысл данного феномена: я тоже вроде бы как россиянин, однако, в Сураже прочувствовал на своей шкуре столько ненависти к чужакам! Коих символизировал я, грешный…

Сураж - это в сущности Васюки. В том городе, где неплохо поживились Остап с Кисой (и относительно благополучно из него удрали), градообразующим предприятием тоже была картонная фабрика. А разница только в том, Васюки Ильфа и Петрова стояли на Волге, а Сураж на малознакомой речушке Ипуть… но ведь Ипуть тоже по-своему значима, ведь в течении тысячелетий сия водная артерия являлась тем самым путем "из варяг в греки", которым осуществлялись торговые и прочие связи между цивилизациями!

Суражская картонная фабрика "Пролетарий" - здешнее все, ибо приносит в бюджет района львиную долю дохода. Она и стоит на знаковом месте, прямо на острове, омываемом Ипутью. В центре города красуется клуб картонной фабрики. Однако спорт, который культивируется в Сураже, - вовсе на шахматы, а футбол. Фабричная команда с одноименным названием "Пролетарий" в последние годы неизменно завоевывает звание чемпиона области. А однажды даже выступала в 1/64 финала кубка России среди профессионалов, несмотря на то что суражская команда - любительская. Есть еще в городе швейная фабрика "Суражанка" но по своей экономической мощи она весьма проигрывает "Пролетарию". Картонная фабрика работает хорошо и стабильно. Регулярно выплачивается и зарплата. Она даже по местным меркам небольшая, но позволяет суражским мужикам не покидать семьи, отправляясь на заработки в столицу.

Народ в Сураже, простите, все же дремучий. Хотя и патриотичный: суражане возмущаются, если в названии их города ставят ударение не в том месте. Положено "ударять" Сураж на последнем слоге. Суражане это правило считают крайне важным, ибо старославянское слово "сураж" означает: видный, пригожий, казистый. "Сураж" еще трактуется как "толк, успех, порядок в деле и в работе"; например, "сураждая девка" - самая лучшая. Ну, как не процветать городу с таким прекрасным именем?

Ну, а "дремучесть" суражан выражается в том, что они слишком как-то по-советски относятся к человеку с фотоаппаратом, просто идущему по улице. Лично я, идя так вот (с фотоаппаратом) по Суражу, чуть не каждые полчаса слышал: "А-а-а! Шпиён, наверное!" Однажды группа молодых людей пыталась меня избить - за то, что я сфотографировал дом одного из них (старенький и очень даже живописный). Возможно чужаков здесь не любят оттого что город в тупике, у самой границы. Даже на местной железнодорожной станции красуется указатель: "Россия". Но мне в общем-то показалось, что суражанам просто недостает элементарной культуры. А еще здесь не бывает корреспондентов – от того и дикость нравов.

В анналах истории Сураж впервые упоминается в 1618 году, как небольшая деревня Суражичи. Согласно переписи 1723 года в ней насчитывалось всего 5 дворов казаков, 3 - стрельцов, 2 - "бобровников" (охотников за бобрами), и 1 - "ратушных крестьян". В 1781 г. селение получило статус города и стало именоваться Сураж-на-Ипути. 4 июня 1782 года высочайше утвержден герб города: "Куст созревшего конопля в золотом поле, в знак изобилия сего растения, которым жители и производят торг". Накануне отмены крепостного права в Сураже проживало около 4 тысяч человек, было свыше 300 каменных домов, 42 лавки, несколько небольших заводов (свечной, два кожевенных, три маслобойных, два кирпичных). В 1884 году разбогатевший купец Ловьянов построил картонную фабрику, составившую экономический фундамент современного города.

Любопытно, что в начале прошлого века почти половину населения города составляли… евреи. К сожалению, все переиначила война, ибо фашисты еврейское население систематически уничтожали. Хватали, вывозили за город в местечко "пионерлагерь" - и учиняли массовые расстрелы. Оставшиеся чудом в живых евреи после войны иммигрировали в Израиль, и теперь в бывшем "еврейском" городе евреев остались единицы. О былом национальном составе напоминают лишь еврейские кладбища, коих в Сураже два.

Не так давно суражанка Мария Теребилова получила из рук израильского посла в России медаль и почетный диплом "Праведникам народов мира". Отныне ее имя высечено на камне в саду Праведников в Иерусалиме, рядом с такими известными именами, как мать Мария (Скобцева), граф Рауль Валленберг и Оскар Шиндлер... Отец Марии Семеновны работал в сельсовете, а потому, когда пришли немцы он сразу попал в черный список. Его ровесником был и Шахна Долгинов, которому семья Ступак (девичья фамилия Марии Семеновны) спасла жизнь. Оккупировав Сураж, фашисты выселили все еврейское население города из собственных домов и поселили отдельно на огороженной территории, в "пионерлагере". Трагедия случилась в 1942-м, в дни Пасхи, в апреле. Мужчин гетто собрали и погнали через мост рыть в лесу большую яму. Они уже поняли, что готовят для себя могилу… Потом заявились пьяные полицаи и стали выгонять всех из домиков.

А когда всех - и мужчин, и женщин, и детей - погнали ко рву, Шахне Долгинову удалось каким-то образом буквально закатиться под крыльцо. Долго были слышны в округе автоматные очереди... Шахна Исаакович дождался ночи и пошел к этой общей могиле. А там стон стоит, гудит земля... Ночь он провел вместе с погибшими, а днем прятался в лесу. Ближе к вечеру стал пробираться к знакомым. В несколько домов стучался - но его не приняли. В Сураже царил страх…

Приютил его только семья Спивак - даже несмотря на то, что они были под особым наблюдением; так, до самого прихода советских войск, и скрывали Шахну - почти полтора года! Ни у кого из соседей даже подозрения не возникло, что в их доме может кто-то прятаться… А ведь за сокрытие евреев или просто помощь им по приказу немецкой комендатуры грозила смертная казнь…

Истинная жемчужина Суража - великолепный дворец в пригороде, селе Ляличи. Точнее, то, что осталось от творения гениального Кваренги. Принадлежало имение одному из фаворитов императрицы Екатерины, графу Петру Васильевичу Завадовскому. О судьбе, мягко говоря, сильно запущенной усадьбы (на реставрацию которой, по некоторым сведениям надобно почти 10 000 000 000 (миллиардов!) рублей) мне рассказывали два человека: директор Ляличской школы Юрий Павлович Коваленко и местный краевед Надежда Георгиевна Литвинова. Оба - коренные уроженцы, причем первый - член старинной учительской династии.

История возвышения сына "бунчукового товарища", выходца из глубинки, типична для того времени. Талантливый офицер сос­тоял на службе при графе Румянцеве, который правил тогда Малорос­сией, находился при нем и в течение Первой турецкой войны. В 1775 году граф Румянцев рекомендовал его Екатерине II с целью награждения за его заслуги. Обладая красивой наружностью, полковник Завадовский обратил на себя внимание повелительницы. Екатерина подарила ему бриллиантовый перстень и произвела в гене­рал-майоры, а позже в генерал-адъютанты. В день торжества по по­воду Кучук-Кайнаджирского мира с Турцией 10 июля 1775 года Екате­рина пожаловала Завадовскому титул графа, имение Ляличи, 18 тысяч душ крестьян и 150 тысяч рублей золотом. Завадовский стал фаворитом Екатерины II. Жил он при дворе и занимал высокие государственные посты: был членом совета, сенатором, управляющим государственным банком; в1801 году Петр Васильевич стал первым в истории России министром народного просвещения.

Попав ко двору без связей, в новую для себя тягостную атмосферу интриг, старый вояка Завадовский чувствовал себя, мягко говоря, неловко. "Познал я двор и людей с худой стороны, — писал он своему приятелю Воронцову, — но не изменюсь нравом ни для чего, ибо ничем не прельщаюсь". Петр Васильевич в столице хандрил и тосковал. "Я не могу ничем истребить скуки, которая весь веселый нрав во мне подавляет"— жалуется он в одном из своих писем.

По счастью для него, в качестве фаворита Екатерины Петр Васильевич пробыл достаточно недолго. По мере роста влияния Завадовского на императрицу прежний ее фаворит Потемкин сильно переживал к себе ее охлаждение и сделал все, чтобы изменить положение. Уже в 1777 г., отчасти вследствие интриг Потемкина, императрица охладела к Завадовскому и удалила его от двора.

При удалении от двора Завадовский не был обижен; он получил 80 тысяч рублей единовременно, 5 тысяч рублей ежегодной пенсии, 1800 крестьян в Малороссии и 2000 в Польше. Из Петербурга Завадовский уехал в Ляличи. Петр Васильевич развернул в Ляличах масштабное строительство. Усадебный комплекс в стиле зрелого классицизма назван в честь благодетельницы Екатеринодаром. Да и великолепный усадьбенный храм тоже был освящен во имя святой Екатерины.

Для проектирования и строительства ансамбля был приглашен знаменитый архитектор и художник Джакомо Кваренги Начало строительства дворца относится к 1793 году, а в 1794 году он был уже сооружен. Сам Завадовский писал об этом: “По плану Кваренги выстроил дом каменный, в здешних краях на диво, каков и в провинциях английских был бы замечательным, не со стороны огромности, а по красоте чистых пропорций своего фасада”.

В “Русском биографическом словаре” есть запись, говорящая о том, что строительство дворца в Ляличах Завадовскому навязала Екатерина II. Однажды Завадовский похвалил здание государственного банка - и государыня приказала ему построить в таком же стиле дворец в подаренном ею имении. Когда планы великолепного здания с увеселительным домом, павильонами, многими флигелями и надворными строениями были представлены на её утверждение, она сама сделала исправления карандашом и на замечание восхищенного от удивления Завадовского, что “в сих хоромах вороны будут летать”, отвечала: “Ну, я так хочу…” Затраты на устройство барских усадеб того времени достигали баснословных величин. Из-за границы морем ежегодно переправлялись драгоценнейшие художественные вещи - несмотря на страшную дороговизну пошлины и провоза, не говоря уже о высокой стоимости самих вещей.

В Ляличах Завадовский женился: его сурпугой стала 19-летняя дочь секунд-ротмистра Апраксина, Вера Николаевна. Петру Васильевичу в год женитьбы стукнуло 48. Всего в их браке родилось 12 детей; своих родителей пережили четверо. Между прочим, один из правнуков Завадовского - писатель Лев Толстой

После смерти графа Завадовского Ляличи перешли к его сыну Василию, постоянно живущему в столице и за границей. Молодой граф отличался легкомысленным образом жизни и особым “талантом” сорить деньгами. Нуждаясь в больших деньгах он продает Ляличи помещику Энгельгардту (по другим источникам граф проиграл Ляличи в карты за одну ночь). Затем Ляличи последовательно переходили к барону Черкасову, Атрыганьеву, купцу Самыкову, гомельским купцам Голодцам (которые превратили Ляличский дворец в фабрику).

Владельцы дворца старательно вывозили из него все ценное; постепенно таяла великолепная обстановка, разбредаясь по новым владельцам. К началу XX века дворец запустел и имел довольно печальный вид. Величественное здание зияло провалами своих окон, наружная облицовка обвалилась, железо на крыше во многих местах прохудилось, полы в комнатах прогнили, каменные и кафельные печи были полуразрушены.

В 1911 году дворец приобрела Черниговская епархия, в нем размещалась духовная семинария, в 1915-16 годах – госпиталь, в первые годы Советской власти детский дом. Последним "пользователем" дворца (точнее, более-менее целым левым ее крылом) бала Ляличская школа. После постройки нового школьного здания архитектурный шедевр пришел в окончательное запустение…

Великолепный ныне к счастью храм восстанавливается - за счет Церкви. Остальные усадьбенные постройки продолжат разваливаться и поныне. Старательно собирает историю усадьбы директор школы. Но особенной ценностью обладает Надежда Георгиевна. Она живет в старенькой избушке с видом на храм, и тщательно оберегает архив, собранный ее отцом Георгием Кирилловичем Бадусевым. Оберегает тщательно, никого не пуская с "святая святых", и домашнюю библиотеку. Лом Литвиновой буквально окружен агрессивно настроенными псами. Только благодаря интеллигентности и дипломатии Юрия Павловича мы смогли пробраться в "неприступную крепость" и даже кое-что увидеть.

Прежде всего это "кое-что" - старинные книги. В них рассказано о судьбе усадьбы, о великолепном Завадовском. Надежда Георгиевна, кстати, гордится тем, что ее мужа зовут так же как и Завадовского: Петром Васильевичем. В этом она видит особое предначертание судьбы. Ведь еще ее прадед служил при дворце, правда история не донесла, в качестве кого. Георгий Кириллович родился в 1910 году, а скончался в 1986-м. Хотя преподавал он в местной школе физику и математику, был очень романтичным человеком, с поэтическим складом ума. До самой кончины старика вдохновляли старые стены дворца и храма. Во дворце с учениками он даже спектакли ставил! Особенно любил Тургенева и сам пьесы писал по его рассказам и повестям. А еще Георгий Кириллович был старостой Ляличского народного хора, собирал старинные песни и древние легенды.

Завадовским Бадусев начал интересоваться с 17-летнего возраста. Началось с того, что в Сураже он познакомился со старой дворянкой и увидел у нее дореволюционную книгу писателя Николая Макаренко об усадьбе Ляличи в лучшие ее годы. Книга заканчивалась словами: "…когда все будет расхищено и уничтожено, когда от дворца едва ли останутся даже и стены, тогда он будет считаться заслуживающим сохранения. Такова судьба большинства исторических памятников России. Такова, конечно, судьба и Ляличей…" Георгий Кириллович несколько месяцев упрашивал бывшую аристократку передать ей книгу на хранение. Она все же сдалась, но попросила юношу поклясться, что он ни за что и никому раритет не продаст. Бадусев слово дал. И всю жизнь посвятил собиранию всевозможных материалов об истории Ляличей и рода Завадовских. Когда умирал, очень просил дочь, чтобы материалы оставались дома. Она тоже держит слово. А вот дети Надежды Георгиевны заявляют матери: "Да, зачем тебе все это надо!.."

Жизнь в Ляличах непростая. Надежда Георгиевна по образованию музыкальный работник. Муж ее трудится в здешнем колхозе "Казачий" механизатором и зарабатывает мало. А в семье между тем трое детей, их кормить надо, образование давать. Семья держит корову, свиней. Собаки на подворье в сущности охраняют от посягательств не уникальный Лялический архив, а домашнюю скотину и огороды от воровства. Бедно, бедно народ живет в глубинке, оттого и поворовывает…

Да, Ляличи гибнут… но стены усадьбы все еще остаются! Получается, время, чтобы творение Кваренги стало считаться заслуживающим сохранения, не настало?

Бахилово сухожилие

Никто и не помнит, когда это началось. А уж в том, что не кончится даже в отдаленном будущем - уверены все жители села Коржовка-Голубовка. Их резинотехнические изделия под названием "бахилы" прославились на всю страну, да еще в придачу Белоруссию и Украину.

Двойное название села пошло от того, что лет четыреста назад первый поселенец Василий Корж поставил свою хату на берегу речки Голубовки. Очень быстро благодатные места весьма плотно заселились. Даже сейчас, в эпоху падения российской деревни, население Коржовки-Голубовки составляет 2300 человек. Народ здесь расчетливый, хитрый и сметливый. Вот, развалился местный совхоз "Имени Щорса", а люди не торопятся продавать сторонним дядькам, охочим до крестьянской земли, свои земельные паи. Сами эту землю по мере сил обрабатывают, а все свободное от типичных сельских дел время отдают уникальному своему промыслу.

Прелюбопытное сообщение с новостной ленты: "Губернатор дал указание соответствующим службам "разрешить насущную проблему" села Коржовка-Голубовка. Департамент промышленности, транспорта и связи области организовал доставку партии отработанных автомобильных камер с автопредприятий и обеспечил сырьем мастеров до конца осени".

Странно, не правда ли! Для чего жителям отдаленного села старые автомобильные камеры, место которым - на свалке? От себя замечу: губернатор, конечно может давать любые полезные указания. Но не все, видимо, исполняются его хитроумными подчиненными. Жители Коржовки-Голубовки все так же, по старинке собирают камеры по помойкам… И творят из них подлинные, на знающие сноса шедевры технической мысли!

Так что же такое вышеозначенные "бахилы"? Конечно, жителям глубинки это объяснять не надо. Горожанин, как всегда, нуждается в наставлении и наущении. Бахилы - обувь из резины. Они чуть повыше калош, и делаются так, чтобы не соскакивали с ноги. Надеваются они обычно не на голую ногу, а для бахил шьется толстый такой чулок из плотной ткани, называемый "буркой". Для бурок используятся старые польта, юбки, покрывала… Внешне такая обувка смотрится, мягко говоря, "не от кутюр". Но, что странно, спросом пользуется отменным - потому что легка на подъем и как бы "обволакивает" ногу. Ходить за скотиной или в огород в ней - чистое удовольствие! В общем, как говорится, "танки грязи не боятся"! И, пока страны СНГ не покрылись сетью асфальтированных дорожек, бахилы останутся главной повседневной обувью селянина. К тому же "танки" коржовско-голубовского покроя очень даже нежны и приятны ноге.

Автомобильные камеры, 95-й бензин, каучук, деревянные колодки нескольких размеров - вот и все, что нужно для производства. Калоши делают на фабриках, с использованием дорогого и сложного оборудования. И они разваливаются! Бахилы, изготавливаемые в ручную, практически на коленях, могут служить годами! "Натянуть", "вырезать", "пошуровать"… Эти слова коржовцы-голубовцы впитывают с молоком матери. "Бахильщик" - синоним "житель Коржовки-Голубовки". "Бурочник" - то же самое. Дело это семейное: одни семьи специализируются на бахилах, другие - на бурках. Но чаще творят и то, и другое.

Об этом мне рассказала супружеская чета из Коржовки-Голубовки, Елена Кирилловна и Василий Борисович Шавша. Они занимаются в равной мере бахилами и бурками, а потому для журналиста представляют неоценимую ценность, ибо несут всю информацию об уникальном промысле. Сколько лет промыслу, некто уже не помнит. Одни говорят, что Коржовка-Голубовка "схватилась" за бахилы после войны, чтобы спастись при помощи ремесла от голода. Да-а-а-а… тогда отменные были камеры, оставшиеся от фашистов, снятые с трофейной немецкой техники! Есть "знатоки", утверждающие, что "бахильный" промысел существует издревле, то есть с момента изобретения автомобильных шин. Впрочем, спорят здесь мало - все больше работают.

Заметно, что главная проблема кустарного "резинотехнического производства - запах. Бензиновые пары, простите, проникают во все дыры и, мягко говоря, забивают чакры… Для здоровья это не очень благостно. По счастью, в теплое время года коржовцы-голубовцы трудятся во дворе, на воздухе. Ну, да: в воздухе над селом витает этот надоедливый дух ценного энергоносителя… Но надо уметь радоваться мелочам! Ведь для качественной работы нужен и качественный бензин. 92-й или, не приведи Господь, 76-й не годятся для клейки бахил! К тому же местный народ не обманешь: если приобретается топливо с высокооктановым числом, но "паленое" (то есть, поддельное), результат тоже будет печален: бахилы к черту расклеятся! Поэтому в селе работают подлинные эксперты по качеству бензина.

Василий Борисович Шавша - врач-ветеринар, окончивший сельхозакадемию. Родом он с Украины, но в Коржовке-Голубовке проживает с 1972 года. Те времена были интересные: мало того что здесь был сильный совхоз, после работы ВСЕ жители села шли домой и приступали к второй работе, как говорится, преображались из крестьян в "бахильщиков" и "бурочников". Факт, что в те времена трудились "подпольно", типа тайком. Все, конечно, знали, что Коржовка-Голубовка - "бахильное" село, но как-то власти старались закрывать на это глаза. Уж лучше (так, наверное, думали партийные начальники) путь с резинками мутыжатся, чем вино пьют, или "Голос Америки" слушают… Впрочем, изредка возникали вспышки "административного восторга" - когда бахильщиков пытались "строить": заставляли покупать лицензии на кустарное производство, платить налоги…

В нынешние времена государственные власти совершенно оставили бахильщиков в покое. В этом Василий Борисович находит глубокий смысл. Здесь что получается: власть в редчайшем случае проявила мудрость, ибо бахильщик, продав плод рук своих, будет иметь наличные деньги. Путь он не заплатил налог - зато он понесет деньги в магазин - и купит продукты. И в любом случае деньги от бахил попадут в экономику. Мое наблюдение: в Коржовке-Голубовке просто неимоверное количество магазинов.

Есть еще один тонкий момент. Коржолвка-Голубовка расположена удачно, всего в семи километрах от районного центра. А там есть заводы, рабочие места. И молодежь устраивается на работу туда. Бахилы и бурки стали прерогативой тех, кому за 40, ну а "костяком" бахильно-бурочного дела стали пенсионеры.

Василий Борисович тоже пенсионер. Работают они вместе с женой и сыном. Хозяин сейчас как "архитектор": в основном руководит. И занимается "обрезанием", самой тонкой и ответственной работой. К "руководящей должности" Шавша пришел после перенесенной болезни. Ну, а делать бахилы он научился почти с первого дня, как только поселился в Коржовке-Голубовке. С волками жить - по вол… простите, не ту поговорку припомнил… в общем, сосед тогда показал Шавше, как бахилы делать и пробурчал: "Я вижу ты, академик, смышленый. Обычно с восьмой пары научаются хорошо робить. У тебя с шестой получится!" Так оно и вышло…

Главный потребитель бахил, как ни странно - Украина. Благо "самотно господарство" совсем недалеко Проблема только одна: таможня. На ней (точнее, на них, ибо таможни две), нужно, как и принято в "дружественных странах", отстегивать, то есть давать взятки. Приходится мириться… Зато на три дня смотаешься "за кордон" - и вот тебе приработок! Невеликий, но масло на хлеб намазать позволит…

Василий Борисович с Еленой Кирилловной показали, как эти самые бахилы творятся. После разрезки автомобильной камеры на колодке заготовка "зашуровывается", дерется "драчкой", специальной такой грубой щеткой, превращающей гладкую поверхность в шершавую. Это делается для того, чтобы клей лучше ложился. "Зашуровывание" - женская работа, ибо она для терпеливых и старательных. Мужики режут и клеят - им достается самое вонючее мероприятие. За день в зависимости от умения можно сделать от 4 до 8 пар; это при условии что работают вдвоем. Да, работа без сомнения тяжелая, грязная и вреднючая. Но, когда все заводы и фабрики в городе закрылись, (это случилось в середине 90-х годов прошлого века), Коржовка-Голубовка за счет бахил, можно сказать процветала (по крайней мере по сравнению с соседними селами). Теперь жизнь вроде бы полегче стала, ведь в городе появились рабочие места, а потому повального "бахильства" в селе не наблюдается.

Трудно доставать натуральный каучук, основу клея. За ним приходится ехать аж в Набережные челны. Резину проще стало добывать, ведь автомобилизация страны набирает обороты, а следовательно все больше и больше рваных камер выкидывается на свалки. При советской власти выискивать "сырье" коржовцы-голубовцы отправлялись аж в Прибалтику.

Местные бахильщики - они на всю страну востребованы, ибо конкурентов у Коржовки-Голубовки так и не появилось. Есть одно село на Украине, Горностаевка Черниговской области, но тамошние бахильщики сильно проигрывают в качестве. Они, украинцы "язычки" (края бахил прошивают нитками, что явно не добавляет прочности их продукции. В Коржовке-Голубовке давно научились "язычки" проклеивать, а потому наша, российская продукция пока еще не превзойдена. Даже китайцы, которые, кажется, научились имитировать все - вплоть до космических технологий - так и не смогли наладить производство качественных бахил!

Как я уже говорил, основным рынком потребления бахил и бурок остается Украина. Там, на местной мове бахилы называют "чунями", "армяшками" или "коблами" (в зависимости от региона). Торгуют не на базарах, а разъезжают по селам, заходят в дома и вопрошают: "Хозяйка, чуни трэба?"

Интересно, что в селе несколько лет назад построили новый храм. И "поднят" он был на пожертвования местного населения, считай, на "бахильные" доходы. Коржовцы-голубовцы любят родное село и всячески стараются "держать марку" самого трудолюбивого селения области.

А вот свежее сообщение с новостной ленты: "Уроженец Коржовки-Голубовки Д. Коноваленко, зарегистрированный в качестве индивидуального предпринимателя в Тверской области, намерен организовать пошивочный цех в помещении бывшего медпункта. Кроме того, для организации производства, изготовления новых изделий методом горячей штамповки достигнута договоренность с главой местного поселения о предоставлении предпринимателю Коноваленко одного из пустующих зданий".

Итак, бахилы выходят на промышленный уровень! Но, может, в том-то и секрет выживаемости здешнего промысла, что он семейный, негромкий? Мелкий бизнес обладает свойством гибкости, мимикрии (приспосабливаемости) к капризам экономики. И, что главное, семейное дело подспудно подталкивает к повышению качества, ведь нельзя дома делать что либо не на совесть! Впрочем, время покажет, к чему приведет капитализация уникального промысла.

Великий мастер Зуй

"Зуй" - родовое прозвище рода Костяных. Василий Алексеевич и не знает, откуда оно пошло, но "Зуями" были его дед и даже прадед. Они тоже были мастеровыми людьми. Да и как можно жить в деревне и не мастерить?

Поселок Мельников, в котором проживает супружеская чета, Надежда Петровна и Василий Алексеевич Костяные, - особое поселение. Ехать к Мельникову из районного центра далековато, и по пути проезжаешь через какие-то несуразные деревни с перекошенными избами и поваленными плетнями. Мельников - самая глубинка, но, как ни странно, въезжая в поселок, вдруг ловишь себя на мысли: "Уж не в Европу ли я попал?.." Все здесь чисто ухоженно, даже дрова сложены в поленницы по-особенному, "европейски". И чисто - ни бумажки, ни бутылки… В поселке даже асфальтированные тротуары есть! Позже Василий Алексеевич объяснил: в Мельникове в основном проживает сельская интеллигенция - учителя, врачи, работники культуры, почтальоны… Так сложилось исторически. На центральной усадьбе, в селе Дегтяревка все иначе - обычно и серо.

Конечно, дом Зуя, стоящий на самом дальнем краю поселка, - песня отдельная. Он украшен львами, лошадками, петухами… И весь-то он в резьбе, в орнаменте! Такой, скажем, теремок из сказки. А уж сколько растительности и всякой живности во дворе! Это и лошадь по кличке Пчелка, и две коровы, и четыре поросенка, и больше полусотни кур. Еще во дворе - огромный виноградник. Плюс три гектара земли в обработке… В общем, добротная крестьянская семья. Я удивился, обнаружив, что один из сараев Костяных (коих на подворье целых пять) до потолка заполнен… тыквами. Это корм для скотины. Кормов всякого рода на скотину заготовить надо немало.

За счет своего семейного труда Костяные дали высшее образование трем своим детям. Дочери Ирина и Оксана - учителя, сын Алексей - юрист. Все живут в Брянске и вполне счастливы. Ну, и естественно, благодарны родителям за вспоможение.

…Василий Костяной пришел из армии подлинным джигитом. Это сейчас он сухощав, лысоват, сутул. А тогда бал подлинный "супермен" весом в 83 килограмма. Самым, почитай, завидным женихом в округе был! Когда на танцульках эдакий молодец-красавец пригласил скромную Наденьку, она даже и не поверила. Ну, а на свадьбе она чувствовала много завистливых взглядов подруг…

Зуй работал в совхозе "Дегтяревский" шофером, причем его рабочий день складывался интересно: днем Василий крутил "баранку" а ближе к вечеру брал в руки мастерок. Он был, можно сказать, строителем от Бога, что совхозная власть разумно использовала: считай, все совхозные постройки начиная с клуба и конторы и заканчивая телятником да свинарником - творение рук Костяного. И дома для рабочих строил и печи клал. Его не обижали, заработки Зуя превышали порой министерскую ставку. Надежда 35 лет отработала зоотехником, причем животновод она тоже от Бога. Можно сказать, теперь, когда "закрутилось" семейное дело, на хозяйке весь двор и скотина, ибо хозяин часто пропадает на выполнении разных заказов. А у хорошего зоотехника, понятное дело, животные всегда сыты и довольны!

Мебель Василий Алексеевич начал делать еще 30 лет назад. Сначала для себя - и то лишь по велению души. Денег в семье Костяных, откровенно говоря, в те времена куры не клевали, но энергии и творческой было столько, что, даже наработавшись за рулем и с мастерком на совхоз, хотелось еще и для дома что-нибудь эдакое соорудить. Начал с простых табуреток, потом фантазия стала затягивать все глубже и глубже. Да и вообще душа стала к дереву лежать - несмотря на то что Зуй - хороший и признанный каменщик.

А, когда совхоз к закату пошел, рукомесло превращаться начало в главный способ добычи средств к существованию. Постепенно, раздумчиво Василий Алексеевич освоил производство кухонных гарнитуров, спален, стенок, дверей, оконных рам… один из сараев полностью приспособил под столярную мастерскую. Пошли заказы…

Не оставил Зуй и другой свой талант: он прекрасный печник. Число печей, сложенных Василием Алексеевичем, уже перевалило за полтысячи. Заказчики приезжают "по слуху": и с района, и из Белоруссии (поселок Мельников аккурат на границе с Белоруссией стоит), и с Брянска. Часто выезжает мастер и в Подмосковье: там он строит дома, беседки, создает внутреннюю деревянную отделку. Камины кладет. Зуй не стесняясь говорит: "Ну, призвание у меня такое. Божий дар, значит. И плюс - своя материальная заинтересованность. У меня есть брат Михаил, заслуженный учитель России: он тоже к дереву талант имеет. Да к тому же преподает труды. Род Зуев такой - мастеровитый!.."

А вот сын - тот самый Алексей, которому родители помогли образование юриста получить - он "в пределах порыва" любит копаться с железками. А к дереву, как ни старался отец привить ему столярное ремесло, душа у Алексея так и не легла. Да… дети Костяных в деревне не живут. А вот Надежда Петровна и Василий Алексеевич даже и не мыслят себя без милого сердцу Мельникова. Зуй размышляет:

- Говорят, трудно сейчас в деревне. А вот по мне ныне лучшее время для жизни вне города. Где-то там какие-то финансовые кризисы, дефолты, деноминации… А у нас здесь земля и труд. От труда еще никто не умирал. Если человек заинтересован - он и будет работать…Земли у нас вволю, и вся почти брошена. Бери - и возделывай! А завидовать чужим рукам вряд ли стоит… Главное достоинство нашего времени - воля. Это раньше волю-то не слишком давали (хотя я больше директора совхоза получал). Но и ее, даренную волю, нужно с умом использовать. Главное - не просто работу "сляпать" - а душу вложить. Душу, и любовь…

Василий Алексеевич мне признался: даже в таком относительно благополучном поселке как Мельников довольно много молодых, которые ничего не делают. По мнению мастера, нет у них заинтересованности достойно жить. Заработают случайно на "шабашке" хоть какие-то гроши - тут же пропьют. Они вообще привыкли о будущем не думать, да что там о будущем - завтрашний день-то для них - это нечто слишком даже отдаленное, почти нереальное… Психологию такую в сущности воспитали их родители, оберегавшие свое "дитятко" от напастей, внушившие чадам, что за них все решат. Главный принцип жизни мастера Костяного: "Кто хочет жить - ищет работу, кто не хочет - ждет, что ее дадут". Но и работу надо делать все же не механически:

- Заказы я исполняю своей фантазией. Сначала рисую "наброску" на бумаге и показываю человеку: "Нравится тебе?" И заказчик решает. Но я никогда одинаково не делаю, обязательно изменяю те же сарги, или проножки у табуретки. Или рисунок на двери меняю: кому тетерева, кому жар-птицу, а кому и русалку. За фантазию, как говорится, и уважение больше!

У Костяных три внука и внучка. Они часто гостят у бабушки с дедушкой, ну а летом - так вообще их из деревни щипцами не вытащишь! Двойняшки Олеська и Никитка (дети Ирины) с бабушкой любят быть, их огород прельщает, любят они труд на земле. А Костя (сын Оксаны) - он больше к древу склоняется. С утра прибегает в мастерскую: "Дедуля, дай попилить-построгать!"

- Иногда я говорю: "Скоро помру, и дело без хозяина останется…" Костик-то отвечает: "Не-е-ет, дедуля, ты нам еще нужен!" Я ж им в квартиру всю мебельку, все окна и двери сделал, они ничего не купляли. Дочери учительницы - какие у них зарплаты? Смех… А насчет "помру" я конечно лукавлю. Не собираюсь я пока я покидать сей мир. Много еще у меня тут дел-то…

Восставшие с колен

Октябрьское - удивительное селение, ибо на самом деле у него три имени, которые бытуют одновременно: Октябрьское, Кобылинка и Графовка. Причем, если хотят похвались село, обычно его зовут "Графовкой"; поругать: "Октябрьским". А любимое имя все же "Кобылинка". Почему - никто не знает. Недавно в село переехала сестра Ларисы, Любовь. Она полжизни прожила в городе, но счастья и покоя в нем так и не обрела. Поселилась она у Степановых, благо в их доме двери открыты для всех. Кстати, и лишние руки не помешают, ведь старшие сыновья Ларисы и Сергея покинули отчий дом, уехав учиться.

Евгений учится на строителя, Алексей и Игорь - на механизаторов. Тоскуют, конечно, по милой сердцу Кобылинке, но что делать - хотя бы среднее профессиональное образование надо получить. У Степановых немаленькое личное подворье: три коровы, лошадь, хрюшки. Они называют это "обязательным порядком", ибо в деревне без своего хозяйства нельзя. А если уж это хозяйство завел, значит надо все делать серьезно, основательно. "Ушли" сыновья - некому по сути стало за скотиной ходить. Здесь Любовь-то и подоспела...

Ну, а если говорить о другой Любви, между супругами… Очень непростая у Ларисы с Сергеем получилась судьба. Но вначале хочу рассказать о нынешнем социально-экономическом положении супругов. Оба работают в здешнем колхозе "Восход". Лариса - повар. Сергей - скотник. Несмотря на не слишком приятное на слух название, профессия у него вовсе не "низменная" ибо он трудится в телятнике: растит и воспитывает телят. В телятнике у Сергея всегда прибрано, телята чистенькие такие, ухоженные. Под началом Сергея растут полторы сотни телят! Он вообще считается лучшим скотником района. И кстати он не пьет, что все же редкость для Октябрьского.

Село Октябрьское-Кобылинка-Графовка еще в хорошем положении относительно соседних селений, ибо здешний колхоз на плаву. Правда, заработок в нем минимален. Общий доход семьи, включая зарплаты супругов и детские пособия, не превышает десяти тысяч в месяц. Выручает лишь домашнее подворье. Для чего работать в колхозе за копейки? Здесь все не просто… Колхоз дает корма: тонну пшеницы в год. А для того, чтобы скотину домашнюю содержать, ой, как немало корма надобно! Трудно Сергею: приходишь с работы от телят, каждый из которых свой нрав имеет, у каждого маленького животного свои капризы, болячки… А тут, дома, - снова к скотине: коровкам, поросятам... А что делать еще, если в крестьянской семье воспитывается пятеро детей?!

Старшему, Евгению, 17 лет. Алексею и Игорю по 15. Кате - 14 и Александру - 8. Совместный ребенок Ларисы и Сергея только младший, но я не буду уточнять, кто из детишек чей по кровному родству. Ограничусь констатацией факта: все дети Степановых общие и любимые.

Лариса просила, просто умоляла не рассказывать подробно о ее и мужней судьбе. Поэтому ограничусь беглыми штрихами. Первый муж бросил Ларису с тремя малыми детьми. Сергей к тому времени тоже жил отдельно от первой супруги. Он просто не выдержал того, что та беспробудно пьянствовала. Ушел с сыном, которого мать довела до того, что тот почти что одичал, и Сергей буквально вырвал мальчика из объятий ада... Я с этической точки зрения не могу рассказать всю правду, скажу только, что Лариса с Сергеем тоже сходились непросто. Четверо детишек были совсем маленькими, а Катюша - так вообще младенец…

К тому же в то время в колхозе зарплату не платили вообще. Изначально они соединились потому что вдвоем легче было поднимать детей. Чувства появились позже. Но ведь именно такие чувства, вырастающие из суровости будней, обычно самые крепкие… Их ребенок Саша - плод крепкой любви. Это кстати, заметно, ведь он очень красивый ребенок, да к тому же смышленый. Первая жена Сергея пропала в неизвестности. Первый муж Ларисы здесь, в селе живет. О своих кровных детях он даже и не вспоминает. Да, если честно, дети и не знают его.

Когда трудно было с деньгами, Сергей, как и многие здешние мужики, пробовал ездить в Москву на заработки. Он строил дачи для зажиточных столичных господ. Не понравилось, да и как с такой оравой детишек на сторону уезжать? К тому же, будучи гастарбайтером, Сергей посадил почки и повредил позвоночник… Теперь он говорит:

- Ни за какие деньги не поеду в город! Да и как бы я мог, пребывая вдалеке, воспитывать детей. А им - мальчишкам в особенности - нельзя без настоящего мужского воспитания!. А денег мы и здесь заработаем. Одной только клубники за сезон пятнадцать ведер берем! Да, я и люблю жить землей…

К тому же Сергей - охотник и рыболов. С сыновьями он часто в лес да на реку ходит, учит их общению с природой. Настоящая, первозданная природа для него - это как Мать. Он и детей воспитывает в том же ключе - чтобы уважали всякую былинку, не вредили природе. А еще такое воспитание закладывает в детские души глубокие корни. Сергей уверен, что дети всю жизнь будут нести в сердцах любовь к родной земле. Трудно ли с пятью детьми? Лариса утверждает:

- Трудно? Да, не скрою... Но физически - не тяжело. Мы даже не задумываемся об усталости! У всех детей разные характеры, к каждому нужен подход. Да, главные трудности - в деньгах. Хочется мотоцикл, хочется компьютер… Да и с будущим как? Старший, Женя, сидит вчера на кухне и говорит: "Мам, а мне скоро диплом защищать. Куда пойти работать-то?.." И впрямь: куда каменщику пойти? У нас в колхозе давно ничего не строится. Только в Москву… Леша и Игорь - они работу и в колхозе найдут, нам механизаторы молодые нужны. Хотя, и старший этим летом два месяца в колхозе поработал (он телят пас, сено стоговал) - и купил себе мотоцикл. Да, это старенький "ИЖ", но все же на ходу. И свой. И компьютер у детей есть, мы его "клубникой" заработали. И много еще заработаем!

А в семье из транспорта пока только имеется лошадка Голубка. На ней и пашут, и продукты на городской рынок возят продавать. Лариса творчески подходит к семейному сельскому хозяйству. Старается быть "в струе", подстраиваться к требованиям рынка. В этом году, к примеру, Степановы много патиссонов вырастили - и выгодно продали. Ну, а молоко, картошка, капуста - обычная продукция семейного подворья. Когда все члены семьи берутся дружно за дело - никакие кризисы им нипочем! У Ларисы простое понятие о жизни: "О плохом думаешь - оно и приходит; значит, о хорошем думать надо!"

Иногда Степановы думают: если бы судьба не соединила их, они, может, так же как и многие, покатились вниз "по наклонной". Взявшись за руки, поверив друг в друга, Лариса и Сергей восстали с колен. И нет теперь силы, которая бы смогла их смести!

Душа Высокого

Хотя Высокое все равно сохраняет "статус" самого пьяного села района. Я побывал в Высоком в престольный праздник, и скажу честно: трезвых (среди взрослых, конечно) я видел здесь немного… Я размышлял, отчего так произошло - ведь еще относительно недавно Высокое считалось работящим и зажиточным…

В общем, вывод сложился у меня такой. Был в Высоком сильный колхоз с красивым именем "Мировой Октябрь", в котором крестьяне беды не знали, а просто честно пахали ради усиления "продовольственной безопасности" державы. А беда все же пришла… Нет, колхоз не развалился. Он еще теплится, а "рулить" в нем пытается некий господин из райцентра, который утверждает, что все будет хорошо. Хотя с каждым днем становится все хуже и хуже, ибо за "спасителем" не стоят большие деньги, а "живую" зарплату колхозники не видят уже давненько. Народ, привыкший, что все за тебя решат партия, правительство, правление колхоза, стал ждать очередных разнарядок. А они так и не пришли. Говоря образно, исчезла сторонняя подпорка. Вот крестьяне и покатились под горку - осталось топить свою горькую растерянность в самогонке, которая в Высоком в прямом смысле льется рекой.

Участковый инспектор удивляется: в районном центре, городе Сураж, 37 "точек" где варят самогон и оным торгуют. Это на 12 000 человек. В селе высокое на 300 человек - 10 "самогонных точек". Причем самогон варит и продает даже одна из подруг бабы Паши. Не буду называть ее фамилии, ибо на Брянщине за самогоноварение наказывают немалым штрафом, однако отмечу: та женщина честно призналась, что ее пенсия не позволяет свести концы с концами, и зелье - верное средство поддержать личное благосостояние.

Сама баба Паша не пьет и не пила никогда. А к пенсии добавку зарабатывает… медом. У Прасковьи Ивановна пасека, она сама ухаживает за пчелосемьями, сама качает мед… Ну, и дети помогают. Ведь у бабы Паши их пятеро, всем она дала образование и отпустила в "большой мир". По счастью, все дети себя в жизни нашли.

Сын Алексей живет в Краснодаре, работает механиком. Сын Николай в Архангельске строит корабли. Сын Иван долго жил в Якутии (он геолог), сейчас проживает в Петербурге. Дочь Зина там же, в северной столице; она бухгалтер.

Пятый ребенок, Миша, проживающий в Архангельске, на самом деле - младший брат Прасковьи Ивановны. Здесь вышла такая жизненная история. Шла война, отца Прасковьи Ивановны, Ивана Мосеевича Гончарова, убили на фронте в первый месяц войны. А после мама, Матрена Ивановна, получила одну за другой еще две похоронки - на своих сыновей (и братьев Паши) Федора и Григория. Оба были офицеры, разведчики, и оба пали от пуль фашистских снайперов…

У мамы не выдержало сердце от перенесенного горя… И осталась 14-летняя Паша вдвоем с 4-летним младшим братиком… Она все сделала как надо: подняла Мишу, вывела его в люди…И только Господь знает, сколько для этого надо было трудиться девушке! Ведь у семьи было большое хозяйство, корова, свиньи, и все это свалилось на маленькую Пашу. Кстати, когда Михаила забирали в армию и сказали, что он будет служить в разведке, и он, и сестра чуть в обморок не упали: ведь родные, положившие жизни за родину, в разведке служили…

Да, несладкая молодость выпала на долю Паши… Глядя на нынешнюю жизнь, Прасковья Ивановна замечает:

- Сейчас люди царствують, ведь сколь возможностей-то! А жить-то, работать не хотять… Пусть у меня жизнь была сплошное испытание, сложно было. Но я была шустрая: и косила, и орала, и боронила, и молотила… И никогда усталости не знала!…

Для тех, кто не в курсе: "орать" по старорусски - значит "пахать". Здесь, в Высоком, много такого старорусского осталось. Разве столь в старину не употребляли гадской жидкости, мутящей сознание и отворачивающей от работы. Баба Паша не только великая труженица, но и песенница. Как праздник - она первая песни заводит, запевала из нее отменная. Люди и представить не могут, что за праздник без бабы Паши! Песни по утверждению бабы Паши - они от ее батьки:

- Ой, он так громко пел - аж каганец тух. И отколь ён столько песен знал… я много чего запомнила…

Снова для тех, кто не понял: "каганец" - лучина. Для того, чтобы она потухла, шибко громко надо запеть… Прасковья Ивановна и сама громко красиво поет, даже несмотря на свой приличный возраст (ей уже за 80). Много лет она работала в колхозе хмелеводом; "Мировой Октябрь" в свое время специализировался на выращивании хмеля. 23 ряда по километру в день проходила, а ведь дома ждали малые дети… А с дитятками после родов два месяца только сидела. В большом почете Прасковья Ивановна была, а пенсию в итоге получает минимальную… Такова и ее подруга, которая "самогонную точку" держит…

Удивительно, но все равно нынешнюю жизнь баба Паша считает "райской". Потому что хозяйство у нее теперь осталось минимальное: пчелы, курицы, да собака Пулька. Это раньше три коровы держали, чтобы дети могли вдоволь поесть. Теперь так-то, как в старь, трудиться не надо. Много для жизни бабе Паше не надо, она и не пьет, и другими вредными привычками не страдает. Только, по ее выражению, "жаль, что жизнь прошла и много чего уже не хочется…"

Муж Прасковьи Ивановны Иван Федосович скончался три года назад. Человек он был работящий - и шофер, и комбайнер, и плотник хороший - да только разменял он себя на "вербовки". Ездил он по "шабашкам" по всей стране, а дома почти что не жил. Пропадает месяцами - приедет с большими деньгами - за неделю все пропьет - и снова на заработки укатывает…

- А мне ничего-то не давал. У меня откуда гроши были: я теленка ростю, поросенка ростю, еду - на базаре продам - от вырученного детишкам одежку покупаю. Хозяин опять с вербовки приедеть - и пить… Я ему говорю: "Хоть бы ты, Ваня, уехал, а то ведь стыдно!" А ён и рад. И снова я с детишками одна…

Пчел, которые у бабы Паши, все же хозяин завел. Как пошел Иван Федосович на пенсию, бочонок привертел к яблоне - туда рой-то и залетел. Он его хап - и в улей! А водится с пчелами научил сосед Петя Жупель, опытный пчеловод. Как хозяина не стало, баба Паша пасеку не бросила: она уже и привыкла мед качать, да и постоянные клиенты на сладкую продукцию у нее завелись.

Если у Прасковьи Ивановны в ее стареньком бревенчатом домике в общем-то все налажено, то у ее ближайшей подруги Лидии Семеновны Лаврухиной в хорошем кирпичном доме с гаражом - не все. И дом кирпичом обложил, и гараж построил ее сын. Построил - и погиб в автокатастрофе. Любил сынок быструю езду…. А после одной беды открывай ворота и жди новой: внучку, живущую в Брянске, в лесу нашли мертвой… В общем, и Лидия Семеновна с горя выпивать стала… Она была учителем, преподавала русский язык и литературу. Полтора стажа отработала, но пенсия ее мало отличается от пенсии бабы Паши. И получается, одна она осталась в шикарном (по меркам Высокого) доме-то… Баба Паша часто бывает у подруги, поддерживает ее морально. Не дает увлечься этой поганой самогонкой. Ведь саму ее Господь пока что миловал от горя… Прасковья Ивановна вообще во всех односельчанах старается будить оптимизм:

- Кто трудится - у того все есть. И Лидия Семеновна молодец: у нее и сейчас корова имеется, свиньи. Мы "неподдающиеся"! Раньше, конечно, чуть не летали, теперь-то все больше ползаем… Я тоже когда-то мечтала учительницей стать. В школе училась на одни пятерки, и любила учиться. Но пришла война, и все мое образование кончилось на четвертом классе. После войны, с малым братишкой на руках, уже не до учебы было…

Сейчас население Высокого, по мнению бабы Паши, в одночасье очутилось перед обрывом:

- Все как-то замерли, замерли, замерли… И не знаешь, как их встряхнуть! А пьють-то как! Моя товарка, которая самогонную точку держит, один раз войну устроила. Председатель новый, который из города, наладил систему: самогоном с людьми расплачиваться. Раз поздно вечером пришел у товарки выпивку взять, она с ружьем сына его встречает: "А ну, растакие-то, сейчас же убирайтесь отсюда, всех перестреляю!" А сама и не знает, на что и нажимать-то… Убрались. Но неизвестно, что будет, когда явятся вновь…

В селе мне сказали: "Мы бабу Пашу уважаем за добрую фантазию!" Потому что никто и никогда не видел Прасковью Ивановну в унынии. Всегда-то она радостна, благожелательно настроена, миролюбива. Не случайно ведь говорится, что не стоит село без праведника! А значит, Высокое еще постоит…

Тайна черных берез

Местность в районе поселков Александровский и Теплый какая-то светлая, радостная. Высокие холмы над рекой Ипуть не слишком-то заросли лесом, а потому с них открываются замечательные виды. Но как-то невольно вздрагиваешь, когда вдруг в перелеске натыкаешься на березу со стволом… абсолютно черного цвета.

В районном отделе природопользования мне поведали, что (по их мнению) науке неизвестно, что породило столь странный феномен: "березы-негры". Такое явление встречается в еще одном районе Брянщины, но тамошние экологи связывают его с тем, что ихняя местность радиоактивно заражена. Здешние просторы, под городком Сураж, абсолютно чисты, ибо "чернобыльское облако" обошло сии благословенные места чуточку стороной.

Березы с черной как уголь корой растут среди обычных берез. Отличаются они какой-то изощренной искривленностью стволов. Их немного, и в общем-то, если бы на холм у хутора Теплый меня не привез проводник, я наверняка их не нашел бы. Черный цвет коры навевает неопределенно-тревожное чувство. Мой провожатый успокоил: никакой чертовщины за черными березами не водится. Под ними так же растут грибы, земляника - и даже в несколько большем количестве, нежели под березами белыми.

Меня снабдили тремя гипотезами. Согласно первой, "чернота" - это заболевание типа рака. Вторая гипотеза говорит о мутации, передающейся по наследству. Третья гипотеза утверждает, что имеет место вирусное заболевание коры. Большего, собственно, даже в отделе природопользования не сказали. Феномен - он и есть феномен, и ни в каком объяснении он не нуждается. Он нуждается в изучении, но чиновники настолько "зарылись" в бумагах, что на познавательные процессы времени просто не остается.

Я пытался покопаться в энциклопедиях и обнаружил следующие сведения. В мире известно свыше 100 видов берез: от самых распространенных ( пушистая, бородавчатая, даурская) до очень редких ее видов (японская, железная, карликовая). Бородавчатая береза имеет две особые формы, о которых много спорят ботаники. Речь идет о карельской и о черной березе (еще называемой "березой Котула"). Есть еще так называемая береза даурская, "davurica pall". Растет она по всему Дальнему Востоку, в Монголии, Северном Китае, Японии, Корее. Она читается индикатором пригодности почвы для земледелия. На Американском континенте тоже встречается "береза черная" (Betula nigra). Самая крупная популяция черной березы в Европе находится в Беларуси, вблизи деревни Турная. Однако факт, что описанные наукой "черные" березы имеют не угольно-черный, а совсем иной цвет ствола. У молодых деревьев это породы кора розоватая или даже чуть красноватая, у старых — темно-серая, иногда даже черно-бурая, растрескивающаяся вдоль ствола. Береста периодически отслаивается и частично опадает, часть ее остается висеть клочками, создавая впечатление курчавости.

Эти, брянские черные березы имеют кору, свойства которой не описаны в литературе. Она шершавая на ощупь, не трескается и не отслаивается. Черные березы Брянщины и вправду не встречаются научных справочниках!

И все же нашелся человек, который хотя бы что-то прояснил. Много интересного мне рассказала учительница русского языка и литературы школы имени Ленина города Сураж Валентина Васильевна Ладынская. Она родом из поселка Александровский, и росла она, считай, среди черных берез, ибо детишки в таинственном лесочке собирали грибы да ягоды.

Факт, что черные березы росли в этих местах задолго до Чернобыльской катастрофы. Следующий факт: поселок Александровский раньше звался… Чернявский. С "чернотой" берез здесь связи на самом деле нет. Дело в том, что последним владельцем имения был помещик, генерал-аншеф Василий Тимофеевич Чернявский. Он был очень добрым человеком: кода отменили крепостное право, подарил бывшим своим крестьянам землю. Барин построил при имении школу, старался давать крестьянским детям достойное образование. А дедушку Валентины Васильевны, Николая Яковлевича Щетника, - так вообще отправил учиться в Петербург, в кадетский корпус.

Местечко, где растут черные березы (надо сказать, их осталось слишком даже мало) называется в народе "березовым бором". Хотя, судя по некоторым исследованиям когда-то здесь произрастали сосны. По крайней мере, в болотинах, озерках и ручьях, до сих пор находят мореную сосновую древесину, стволы в три обхвата. Есть под холмом место "смоляной ров", в котором стволы сосен лежат штабелями.

"Березовый бор" исследовали вот, почему: на этом месте находился древний славянский город Дроков. Холм буквально нависает над рекой Ипуть, и с него можно обозревать громадное пространство. Город по сути являлся военным укреплением, призванным защищать путь "из варяг в греки", коим являлась Ипуть. Жители нынешних поселков как раз и являются потомками горожан. Есть поселочек Старый Дроков, правда, он сейчас вымирает. Существует и довольно крепкое село Большой Дроков.

Про город Дроков известно до обидного мало. Сохранились остатки оборонительных сооружений, причем они имели три линии; город был защищен основательно. Основан город был, вероятно, еще в X веке, население его в лучшие годы достигало нескольких тысяч человек. И достоверно известно, что когда в 1708 году под Дроковым русская армия нанесла болезненный удар по войску шведов, состоящему из трех дивизий, городок уже был в упадке, и административный центр находился в соседнем городе Мглин.

Дед Валентины Васильевны, Николай Яковлевич рассказывал, что черных берез в "березовом бору" раньше было несравнимо больше. Всегда, когда внуков водил по грибы, говорил: "Вот, дойдем до черных берез - там нас ждет несравненная удача…" Дедушку, кстати, в свое время спас барин, Василий Тимофеевич. Еще в начале 1917 года он сказал юноше: "Вот что, дружок… я знаю, что грядет страшное время. Уезжай в деревню - там, может, и выживешь…" Скоро действительно грянула революция. Факт, что дед так и не стал белым офицером, и это ему наверняка спасло жизнь. Правда, злые люди позже припомнили, что вернулся он из Питера в кадетской шинели. Николая Яковлевича выбрали председателем коммуны. Но вскоре по анонимке завели за шинель против "контрреволюционера" уголовное дело, но все же не посадили, а просто сняли с председательской должности. Другого деда Валентины Васильевны, Ивана Алексеевича Рябцева, на 15 лет отправили в Магаданские лагеря всего лишь за то, что он по поводу вывешенных в праздник красных флагов, обронил, что "лучше бы юбок из такой хорошей материи женщинам нашили…"

Иван Алексеевич после возвращения из ГУЛАГа замкнулся в себе. Говорил только, что выжил чудом. А вот Николай Яковлевич был человеком живым, общительным. Откуда-то он довольно много знал про древний Дроков. Он утверждал, что черные березы выросли аккурат на тех местах, где "сечи были". То есть, люди гибли в сражениях… По утверждению деда, черные березы - своеобразный памятник погибшим воинам…

Еще в селе Новый Дроков жил удивительный учитель Петр Андреевич Арефин. Он преподавал в местной школе географию и биологию, часто водил детишек (в том числе и маленькую Валентину Васильевну) в походы, в экспедиции, в том числе и к черным березам. Он много рассказывал детям. Например, о том, что черные березы… бесполые. "Нормальные" березы делятся на "мужские и женские". Черные лишены половых признаков: у них даже не растут "бруньки" (сережки). Как они размножаются - загадка.

Недавно Валентина Васильевна задавала вопрос о черных березах своему двоюродному брату, который живет в Германии и преподает там географию. Брат обещал разобраться. Но что-то не пишет. А потому тайна остается пока что неразрешимой.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Брянская область.