Наследники морской славы

...Сами павловчане свой город называют “Донским Лейпцигом”. Уж очень здесь необычная архитектура - какая-то голландская, что ли... Ну, уж явно царит в Павловске какой-то не русский ампир, а местами встречается еще в облике старых домов и радостное барокко, и мрачноватая готика. Тайна европейского облика - в истории Павловска.

Виноваты в основании города Петр Великий и донской казак Кондратий Булавин. Ну, если быть точнее - виноват второй персонаж, первого все же надо благодарить. Булавин возглавил восстание на Дону и Петр вынужден был в среднем течении реки зачать строительство крепости, дабы обезопасить страну от бунтарей. Тем более что здесь росли великолепные дубовые рощи, а государство нуждалось в материале для постройки кораблей. В 1709 году, после победы русских под Полтавой, сюда, на место впадения в Дон речки Осередь были посланы три тысячи пленных шведов, которые и стали истинными строителями Павловска. Строили шведы по своим понятиям, видимо копируя скандинавские городки, из которых они сами были родом. Думается, невольные гости с Севера не только ваяли, но и занимались другими прекрасными делами. Во всяком случае среди современных павловчан встречается немало высоких голубоглазых блондинов.

Тогда же, в 1709 году в Павловской верфи начали строиться военные корабли. На “Новопавловской” верфи было заложено два боевых судна, один фрегат и десять провиантских кораблей. Опять же, в такой грандиозной стройке горячее участие принимали иностранцы, в особенности виртуозы кораблестроения голландцы. Сам город свой название приобрел из-за несчастья. В 1711 году в результате неудачного Прутского похода Россия уступила туркам город Азов и Павловскую крепость, что в устье реки Миус. Гарнизон последней перевели в крепость на реке Осередь. В то время в крепости расквартировались полки: Тамбовский, Козловский, Коротоякский, Елецкий, Павловский и артиллерийская команда. В память о Павловской крепости Осередскую крепость стали называть Ново-Павловской, а затем городом Павловском.

У города появился свой герб: "В золотом щите на белом поле Св. Апостол Павел в красной одежде". Павловск был крупной крепостью с императорским дворцом, инженерным двором, пушечным и пороховым заводами. Укрепленное место у самого устья реки Осередь Петр назвал: “Рай-город”, здесь имелось даже Адмиралтейство, военно-морской штаб. Кстати в городе растет несколько деревьев, собственноручно посаженных царем-реформатором. А еще в окрестностях города заботливо сохраняется уникальная дубовая роща, которая носит название “Шипов лес”. Из этих дубов петровские кораблестроители делали каркасы кораблей, шпангоуты.

Положение “кузницы русского флота” рано или поздно должно было растаять. Едва Россия возвратила себе низовья Дона и Азов, Павловск был оставлен военными и преобразился в обыкновенный скромный уездный центр. Путешественник конца XVIII века Евфимий Болховитинов писал: “По причине песчаного грунта земля под городом неспособна для садов. Павловские купцы сверх домашних торгов в городских лавках ездят по ярмаркам, бывающих в разных украинских слободах. Мещанский же промысел есть сеяние арбузов, кои славны по всей Украине и даже в Москве под именем “павловских”. Мастеровых людей здесь мало, но павловские женщины по изобилию и доброте в сем краю овечьей шерсти большею частью упражняются в прядении оной и вязанию простых, так называемых “русских” чулок и варег...”

Ныне все значительно поменялось. Главный промысел Павловска теперь - гранит. В нескольких километрах от города три десятка лет назад начали копать гигантскую яму: из нее добывают уникальный гранит розового цвета. Карьер дал множество рабочих мест, в городе построили целый микрорайон каменщиков. Еще бы: самый большой в Европе гранитный карьер! И в связи с этим делом даже исторический герб поменяли: вместо апостола Павла символами города избрали самоходную баржу, пшеничный колос и уродливый кусок гранита (все это в куче было изображено на “совковом” гербе). Только недавно город вернул себе исторический герб.

Жаль, но даже теперь, когда апостол Павел вновь стал покровителем Павловска, многие из былых достижений были утрачены безвозвратно. Арбузов в Павловске уже давненько не найти днем с огнем. Бывшие бахчи заросли соснами, которые по их величию вполне можно назвать “корабельными”. На местном базаре еще можно встретить женщин, торгующих, произведенными ими же изделиями из шерсти; но их до смешного мало. С мастеровыми сохранилась “напряженка”: маловато их и сейчас. До недавнего времени в Павловске существовал судостроительно-судоремонтный завод. Он и сейчас номинально есть, однако ничего связанного с флотом здесь не делается; только разве гвозди на этом заводе штампуют. Да и что можно строить и ремонтировать, ежели фарватер Дона лет двадцать как не чистится; здесь не только навигация отменена - даже бакены поснимали. Иногда разве рассекают гладь “тихого” Дона катера богатеньких людей... Правда есть одно судно, оно регулярно ходит по реке. О нем стоит рассказать, ведь этот теплоходик с романтичным названием “Чайка” помог стать настоящими моряками сотням уроженцев Павловска.

Павловский Клуб юных моряков расположен на первом этаже старинного особняка, в самом центре города. Там же располагается и Музей военно-морского флота России. По сути и первое, и второе - одно и тоже, ведь дети занимаются прямо среди экспонатов. Они эти же экспонаты и делают, ведь одно из направлений деятельности клуба - судомоделирование. До позднего времени здесь пилят, строгают, клеят, красят... А еще здесь учат завязывать морские узлы, пролагать курс по карте, ориентироваться по лоции. Обучают в клубе и многим-многим другим наукам, которые необходимы моряку. И самое главное: у клуба на Черноморском флоте есть свой подшефный корабль: большой десантный корабль "Николай Фильченков". На нем проходят военно-морскую службу парни из Павловска.

Павловский клуб юных моряков, хотя он известен на всю страну, существует не так и долго - чуть больше десятилетия. До него вышеназванные помещения занимала обыкновенная Станция юных техников. Впрочем и теперь эту станцию никто не отменял: она успешно функционирует. А второй этаж особняка занимает Дом детского творчества. “Отец-основатель” и главный идеолог клуба - Алексей Николаевич Уханов. Уже двадцать лет он - директор Станции юных техников. Его супруга Валентина Петровна - заместитель по организационному и патриотическому воспитанию. Такой вот получается творческии-педагогический тандем. К морской тематики супругов Ухановых подтолкнули их исторические корни.

Зачатки Клуба юных моряков появились, когда Уханов ушел с завода и возглавил Станцию юных техников. Завод просто-напросто развалился, и в какой-то степени это грустное событие способствовало прославлению города. Если бы Уханов не оставил завод, возможно и Клуба юных моряков не получилось бы... Стали на станции строить речные ялы, решили создать “речную флотилию”. К работе располагало само здание с пятиметровыми потолками; до революции здесь было питейное заведение, после - ремесленное училище речников - здесь готовили судовых плотников и рулевых. Живы были преподаватели этого училища, которые и помогли. Простой кружок преобразился в клуб юных моряков только в середине 90-х. Теперь “речная флотилия” состоит из трех швертботов, которые называются по именам притоков Дона: “Битюг”, “Хопер” и “Осередь”, а так же учебного судна “Чайка” - маленького, но полноценного теплохода. Дети на “Чайке” осваивают плавательную практику, служат там матросами и рулевыми. А в 2000-м павловский клуб вступил “Морскую молодежную лигу”. Теперь юные воспитанники (естественно самые лучшие из них) имеют возможность ездить на слеты в лагерь “Штормовой”, что под городом Туапсе. Оплата - всего 10% от стоимости.

Сейчас в клубе занимается (с учетом всех кружков и потоков) около 800 детей. Обучение - совершенно бесплатное. По окончании обучения они получают диплом, в котором обозначена их специальность: “сигнальщик-рулевой”. Жаль, что на Дону нет навигации, но ведь “батюшка” как известно, впадает в море, а значит Павловск (несмотря на то, что от него до Азовского моря почти 1000 километров) - тоже в каком-то смысле приморский город. Участие в конкурсах, соревнованиях, олимпиадах, победы в них - рано или поздно должны были поднять Павловскому клубу юных моряков статус. И несколько лет назад у клуба появился подшефный корабль “Николай Фильченков”. Он базируется в Севастополе и на нем постоянно служат не меньше полудюжины павловских парней - тех, кто прошел через Клуб юных моряков.

Обычно удивляются: “Почему павловские парни с такой страстью рвутся в армию?” И ведь не только во флот идут, но и в другие войска! А уж в военные училища из Павловска - целое паломничество... Секрет прост - как раз в клубе их и воспитали. И дети знают, куда идут, ведь они часто ездят на подшефный большой десантный корабль - и подарки морякам везут, и приветы из дома. Да и сами приглядываются к армейскому быту.

У супругов Ухановых трое детей. Дочь Наталья - предприниматель; вторая дочь Ольга - учительница математики. А вот сын Николай окончил военный институт физкультуры, сейчас он - офицер Российской армии. В свое время он стал первым павловским гардемарином, “стражем морей”.

Гардемарин - звание особое. Его получают лишь достойные. Для этого надо не только морское дело изучить, но и пройти шлюпочную практику, огневую подготовку (стрельбы), изучить историю и традиции Российского флота. А еще знать назубок 26 песен о море. Плюс к тому - уметь танцевать полонез, па-де-грас и несколько других бальных танцев. Ведь гардемарин - еще и культурный человек, пример для подражания.

В клубе сейчас 14 преподавателей, и проблема с кадрами - острая. Мало кто хочет идти на мизерную зарплату в две тысячи. А ведь еще к тому же клуб находится на местном, мягко говоря, небогатом бюджете. Впрочем те замечательные люди, которые здесь трудятся, уверены, что делают великое дело. А потому мысль о взимании платы за обучение не допускается. Пока не допускается...

В материальном плане помогает любимая всеми “Чайка”: теплоходик возит экскурсии по Дону, тем самым чуть-чуть поправляя непростое материальное положение клуба. И кстати именно благодаря Клубу юных моряков Павловск смог вернуть себе исторический герб: апостола Павла. Пока не появился клуб, славное прошлое города уже стало подзабываться...

Быть добру!

Первый тост при любом празднестве в Русской Буйловке: “Быть добру!” Второй: “Добыть добро!” В сущности в самом зажиточном на три района селе других тостов и не может быть. Впрочем все равно - приятно.

Русско-буйловцев беззастенчиво зовут “москалями”, однако звучит это необидно. Иные говорят: “Да, неплохо им жить, коли гранитный карьер у них есть!” Да, действительно: километрах в 15 от Русской Буйловки находится крупнейший в Европе карьер, из которого добывают уникальный розовый гранит. Гигантская яма глубиной 150 метров поглотила аж целую реку с милым названием Гаврила. Если попасть туда и глянуть, действительно - ужасающая дыра. Однако она дает работу многим буйловцам. Как впрочем и жителям других сел, включая украинские. Так что не надо уповать на близость карьера! Тем более что факт непреклонен: Русская Буйловка читалась зажиточной задолго до того, как начали разрабатывать карьер. Здесь умели “добывать добро” разными способами.

Хотя от правды не уйдешь: карьер действительно расположен на территории Русско-Буйловского поселения. Глава поселения Юрий Петрович Шевченко заверил, что налог, который поселение получает от горняков, не превышает 400 тысяч рублей. В общий бюджет, который составляет 1,7 миллиона рублей, это все же вклад небольшой. Главные поступления - налоги с физических лиц (точнее 10% этого налога, который остается на месте). “Физические лица” трудятся с утра и до ночи, в поте лица добывая... нет, не хлеб насущный, а насущную... картошку. Русская Буйловка - традиционный “картофельный рай”, и здесь выращиванием и продажей этой культуры живут поколениями.

Тем не менее Шевченко свозил меня на карьер. Чтобы я поразился величественности картины и преклонился пред мощью человеческой цивилизации. Я проникся. Особенно когда мы “партизанской тропой” пробирались к краю карьера с тыльной стороны. Юрий Петрович предупредил, что надо поторопиться, иначе нас задержит охрана. Как ни крути, дыра в Земле - частная собственность, а капиталист (в особенности российский), как известно, непредсказуем. Пронесло: нас никто не заметил... Кстати типовая примета Русской Буйловки - кучи розового мрамора у каждого двора. Для чего эти бесформенные осколки (по виду - отходы производства) - неясно. Возможно, про запас.

Что интересно, Шевченко - не “москаль”. Он - “хохол” (так здесь называют украинцев) и родом он из украинского села Покровка. В свое время сюда прислали работать председателем колхоза его отца Петра Григорьевича; он руководил колхозом 17 лет и заслужил уважение. Так же уважают и Юрия Петровича: много лет он работал в Русско-Буйловской школе. Преподавал физику и информатику, создал самый лучший в районе компьютерный класс. Поэтому противоречия в том, что “москалями” управляет “хохол” (тем более молодой, 71-го года рождения) - нет. Ну, а то, что хороший учитель пошел во власть - история особая.

Но вначале стоит рассказать об истории села. Ключ к происхождению названия “Буйловка”, как ни странно, находится в скромном озерке, в долине Дона. Озерко называется: Камень. Когда-то на месте озера стояла громадная гранитная скала. Еще до того как сюда, в Дикое поле пришли славяне, скале поклонялись кочевники. Скала называлась: “Буил”. Лет триста назад от Буила начали откалывать куски - из них новые поселенцы складывали фундаменты своих домов. Так за три столетия Буил и “сожрали”... Ныне легендарная скала, как бы растворена в селе. От тюрков в Буйловке переняли странный обычай. Для молодых после свадьбы во дворе строится шалаш, по форме напоминающий юрту кочевников. Называется это строение “пунькой” и в нем молодожены живут до первого снега.

Если в украинских селениях были “паны”, Русская Буйловка крепостного права не знала. Первое упоминание о селе датируется 1675 годом: тогда донские казаки купили земли вдоль Дона у воронежского воеводы - для охоты и рыбалки. И у оврага Песковатого (нынешний цент села) казаки построили себе зимовье. И стали сюда стекаться всевозможные беглые люди, ища здесь воли и покоя. В казаки не шли, а записывались “государевыми крестьянами”. Хотя в Русской Буйловке казачество вроде бы сейчас начало возрождаться (два местных человека ходят в казачьей форме и возрождают казачьи традиции), старики помнят, что до революции в форме ходил здесь только один человек: урядник. В 1773 году в Русской Буйловке была уже каменная церковь. Жаль, но ее разрушили. Во времена Второй Мировой в Буйловке стояли наши, а на противоположном берегу Дона - фашисты, точнее итальянцы. Последние и разбомбили храм, посчитав его опасной огневой точкой. Лишь три года назад (силами администрации и казаков) в Буйловке смогли открыть молельный дом.

Раскинулась Буйловка вольно, здесь десятки улиц, которые существуют как самостоятельные деревеньки. Одни улицы называются по фамилиям первых поселенцев: Дериглазова, Чунихина, Надеина, Алехина. Имеются улицы, отражающие характер их обитателей: Грибы, Сибирь, Тыквы, Сахалин, Косая, Сапожок... В общем-то маленькие мирки в чем-то замкнуты в себе. Но есть нечто объединяющее всех буйловцев до одного. А именно - их промысел.

Земли здесь скудные: песчаники. Поэтому земледелие не кормило буйловцев в должной мере. А потому, вырастив скудный урожай зерновых, местные мужики отправлялись на промыслы. Среди буйловцев имелись плотники, стекольщики, каменщики. Но в особенности много было “ведерников”. Брали осенью эти ведерники свой нехитрый скарб - и на Юг. Приходили в какое-нибудь селение - и кричали: “Тазы-ведра-кастрюли починяю!” Доходили далеко: и до Кавказа, и до Средней Азии. Особо не интересовались географией своих отходов - дай Господь на жизнь заработать! - но всегда удивлялись когда заказчик расплачивался какими-то нерусскими деньгами. Так ведерники забредали и в Турцию, и в Иран, и даже в Индию. Когда (или если) возвращались, успевали перед началом страды и свои дома отделать. Хоть ведерник - простая специальность, однако буйловские мастера умели и крыши крыть, и всякие украшения из жести делать. До сих дома в Буйловке украшены великолепными, украшенными цветами и птичками “дымарями” и водосточными трубами.

Никто точно не помнит, кто первый обнаружил, что здешняя песчаная почва прекрасно родит картошку. Но факт, что картофельный промысел родился еще на заре советской власти. Почти каждая семья имеет надел примерно в полгектара, на котором растится исключительно картофель. И у каждой семьи есть “родовые” секреты выращивания этой прихотливой культуры. Раньше картофель возили в шахтерские города, в Донбасс. Там народ был богатый. Теперь, когда шахтеры обеднели (они сами теперь везут сюда свой уголь - в надежде продать), отправляют свой товар в Веронеж и Москву. В основном же стоят на трассе “Дон” и продают урожай всем желающим. Благо трасса напряженная, буйловская картошка имеет репутацию, а потому торговля удается.

Конечно картошка - адский труд. Это и удобрения, и отрава для колорадских жуков. Да и продать урожай не так и просто. Летом Русская Буйловка похожа на поселение инопланетян: везде люди в масках и с канистрами за спиной. Круглый год половина Буйловки стоит на обдуваемой всеми ветрами трассе. Зато про буйловцев ходит устойчивая присказка, что они себе каждый год машины меняют. Хотя на самом деле это не так. Просто здесь работать привыкли; а машины меняют немного пореже. Конкурентов по картофелю у Русской Буйловки, но это село славится ранним картофелем, который на рынках уже в середине июня появляется. Попробуйте, вырастите в июне картошку! Это ж целое искусство... Русских принято критиковать за недобросердечность: только у этой нации существует поговорка: “у соседа корова сдохла, пустячок, а приятно...” Но здешние, буйловские русские отличаются своей дружностью. На соседа здесь всегда можно положиться и надеяться на помощь в трудную минуту. Легендарную скалу Буил - и ту могли совместными усилиями одолеть.

...Кстати: когда я впервые пришел в кабинет к Шевченко, нашел его в замешательстве. Юрий Петрович силился понять, как соразмерить положения закона №131 (о местном самоуправлении) с законом №53 (о земельных отношениях). Первый закон говорит о том, что землей распоряжается местное поселение, а второй настаивает на главенстве районной власти. Причем местная администрация обязана заключить договоры с населением на землевладения, а район просто будет “стричь купоны”. Вот а разбирайся в этих умствованиях законодателей...Впрочем Шевченко во власть не для “буквы закона” пришел: он просто видел, что и его село, считающееся зажиточным, постепенно приходит в упадок и как-то хиреет. До того он четыре года депутатом сельсовета был и знал о проблемах изнутри.

Борьбу за кресло Шевченко выиграл у старого главы, на 25 голосов его обогнал. И народ вроде доволен. В зарплате он кстати проиграл; Юрий Петрович еще и в городской школе информатику преподавал, а у себя в селе курсы вел от Института высоких технологий, после окончания которых молодые люди получают специальность “оператор ЭВМ”. Но захотелось что-то сделать для своего села. Хоть и родился в другом селе, но здесь вырос, школу окончил... Компьютерное образование кстати не брошено: место Юрия Петровича занял его младший брат, Григорий Петрович.

У власти он еще немного, но достижения уже есть. Например Шевченко единственный на всю область смог сделать то, что прописано в пункте 14-м 131-го закона: обеспечить пожарную охрану поселения. Но ни у кого нет денег даже на нужное количество огнетушителей - уж хотя бы о лошадке с мотопомпой даже и мечтать не приходится. Так вот Шевченко договорился с районными властями и те посодействовали тому, чтобы городская пожарная часть передала в Буйловку старую пожарную машину. Здесь ее отремонтировали, а вдобавок вернули к жизни бывшую колхозную пожарную машину. Колхоза в Буйловке уже нет, но есть частная организация “Павловск-инвест”, которая унаследовала разбитую колхозную технику. Они и поделились. Смогли местными силами переоборудовать часть бывшего склада под пожарную часть, и вот результат: в селе появилось сразу 11 рабочих мест. И кстати график работы пожарных позволяет и картошкой заниматься.

Администрация недавно занялась совсем уже невообразимым: она стала помогать населению реализовывать картофель. У многих имеется свой транспорт (в Буйловке зарегистрировано 700 автомобилей!), но ведь есть старики, которые в одиночку растят картофель. А дети либо уехали жить в город, либо их нет вообще. Администрация договаривается с оптовыми покупателями, а местные всего лишь несут свою картошку на “общий” склад. В день оборот картофеля достигает 30 тонн! Администрация с этого ничего не имеет. Зато есть результат - стабильно ровное экономическое положение селян. Это у нас в стране - если посмотреть глобально - всех бросили в рыночные отношение, не разобрав, кто слаб, а кто силен. Здесь, в Русской Буйловке, поняли, что слабым надо помочь. Но не материально, а, скажем так, организационно. Может именно потому здесь так мало опустившихся людей. Жаль, но подобная мудрость нашим государственным мужам не по зубам...

В Русской Буйловке никогда не терпели нищих. Бывает, поселятся в селе некие семьи (к примеру цыгане), которые начинают ходить по дворам и клянчить “хлебушка”. Буйловцы, что ли, какой-то ключик к таким людям имеют: так умеют объяснить, что очень скоро такие люди съезжают. Только одна цыганская семья сейчас живет в селе. И то потому ее приняли, что они работящие люди. Поэтому о геноциде или о некорректных попытках сохранения “чистоты нации” здесь речи не идет. Здесь существует только одна диктатура: труда.

Потомственный ведерник

...Художества в Русской Буйловке заметны сразу. Если крыша дома жестяная, обязательно она будет во всяческих завитушках, цветочках или птичках. Прямо-таки какое-то барокко в металле! И трубы печные, и водосточные трубы в Русской Буйловке выглядят как произведения искусства. Факт, что художественный дар проявили местные мастера.

Когда-то их было очень много. Теперь остались полтора человека. “Полтора” - потому что один мастер уже старый и не практикует. Зато второй, Сергей Богданов, находится во вполне продуктивном возрасте. Все дело в случайности. Его отец, Федор Михайлович, был 1917 года рождения, сына зачал уже в солидном возрасте, и успел передать ему свое ремесло. Другие его ровесники тоже передавали, однако их дети теперь уже состарились, многие уже ушли в мир иной, а поколению, к которому принадлежит Сергей Федорович, это было уже не надо. Стремились ровесники Сергея Богданова в города, на заводы, с цивилизованной жизни. И “ведерничество” заглохло.

К тому же ведерники из Русской Буйловки творили глупость. Они, понимаешь, делали на века. И, соответственно, заказов по селам была все меньше и меньше. Это касаемо крыш. А ведра и кастрюли непреклонно дешевели, а значит хозяевам дешевле стало новое ведро купить, нежели старое починять. И еще одна напасть повредила промыслу. В Руссой Буйловке, в здешнем неласковом грунте научились выращивать замечательную картошку. И Большинство из ведерников переключились на нее.

О ведерниках сохранились легенды. Земля в русской Буйловке песчаная и плохо родит. А жить чем-то надо. Собирали мужики осенью скудный урожай, нехитрый инструмент в чемоданчики сгребали - и на Юга. Идут себе от села к селу, как заходят в селение, кричат: “Лужу-паяю, ведра-тазы починяю!” Иной раз так увлекутся путешествием, что - бац! - вдруг им какими-то непонятными деньгами работу оплачивают. И речь какая-то чуждая, и нравы не такие... Позже, по деньгам узнавали, что занесла их нелегкая в Турцию, в Иран или в Афганистан. Но в основном попадали в Украину, на Кавказ и в Среднюю Азию. Все эти удивительные странствия назывались банально: “шабашками”.

Отец Сергея Федоровича рассказывал сыну про Самарканд, Кандагар, Алма-Ату. В отхожих промыслах он ремонтировал ведра, лейки, изредка самовары паял. В общем нехитрые работы выполнял. А дома уже по-настоящему “отрывался”: крыл крыши и творил “дымари” и узорчатое украшение водосточных труб. Ведерников было сотни. Жестянщиков, способных качественно сотворить крышу, было не больше двух дюжин. Это была подлинная мастеровая элита.

Отец учил Сергея жестяному делу с шестого класса. Сначала Богданов-младший просто цветочки да “рюшечки” по нарисованному вырезал, а в десятом классе стал полноценным жестянщиком. Сергей наверху работал, на крыше, а отец уже внизу стоял, вырезал. Возраст не позволял лазить по верхотуре. Но в отход уже не ходили; времена иные настали, более сытые. Впрочем один раз отец на “шабашку” съездил, и даже взял с собой еще совсем маленького Сергея. А “шабашил” он аж на Камчатке.

“Океанская закваска” (а прожил он с отцом на Камчатке три года) привела к тому, что Сергей поступил в мореходку. Выучился на моториста, два года проплавал, а когда женился, перебрался на родину жены. Попал дальше Камчатки: на Чукотку. В поселке Уэлен он прожил пятнадцать лет. Трудился вовсе не моряком и не жестянщиком, а строителем.

Вернулся на родину, в Русскую Буйловку, он в 89-м году. И не только потому что там настал упадок и перестали что либо строить (колхоз оленеводческий - и тот стал загибаться). Еще был жив отец и хотелось с ним пообщаться, поработать вместе по жестяному и по ведерному делу. Личная жизнь Сергея Федоровича складывалась непросто. С первой женой - той, которая утянула его на Чукотку - Сергей Федорович прожил два месяца. Вторая жена умерла при родах. Третий раз он женился для того, чтобы у дочурки была мать. Она ему родила сына. Нынешняя жена, Наталья, - пятая по счету. С ней сошлись уже здесь, в Русской Буйловке. У нее двое детей от первого брака, вместе их и стали воспитывать.

Здесь он сразу пошел по “родовой” специальности - в жестянщики. И с отцом успел поработать, он умер на 84-м году жизни. Существовал жестяной цех при “Рембыттехники” и заказов хватало. Но и цех накрылся так же как и местный колхоз. Впрочем из-за того что все отошли от промысла, заказов у Богданова не убавилось. Теперь он занимается жестяным делом частным образом. Можно сказать, мастер Богданов стал монополистом на жестяном рынке. Ведер конечно он не лудит, однако “дымари” делает - и весьма красивые. Использует в работе “фирменный” стиль, со своеобразными вензелями - такими, которые еще отец делал. Так что работу Богдановых ни с какой не спутаешь. Этот стиль Сергей Федорович называет “богдановским тавром”.

Есть только проблема. Заключается она в том, что металл сильно дорожает: за последние три года чуть не вдвое. А потому и заказов поубавилось. Шиферную крышу намного дешевле класть. Но ведь Сергей Федорович еще и строитель. А значит подряжается и на строительные работы. А вот собственный дом мастера вовсе не украшен жестяными узорами. Как говорится - “сапожник без сапог”... Но дело в том что дочери сейчас учатся. А образование ныне известно сколько стоит. И работать приходится вдвойне, а потому не до украшения своего дома.

С учениками не ладится. Молодежь сельская из армии приходит - предлагает Сергей Федорович им обучение. Ведь плюс к тому они ж зарабатывать будут на жестяном деле! Не, не хотят. Соглашаются помогать мастеру и обучаться не меньше чем за триста рублей в день. Не они ему, а он им.

Родной сын Богданова живет далеко, на него надежды нет. Но есть радость: подарила недавно приемная дочь внука. Вот и ждет мастер, когда внук вырастет и в шестой класс пойдет. Тогда-то он и зачнет обучение жестяному делу. Если конечно у пацана ручонки к тому времени окрепнут. Не дело, если знаменитый когда-то промысел совсем заглохнет.

И на ТАКОЙ улице праздник!

Что делать, если рядом с твоем селением стоит позорный столб с указанием “коварного” километра: 666? Да просто устроить праздник на своей улице!

Село Лосево живет трассой. Эта напряженная трасса под названием “Дон” рассекает Лосево надвое. Вдоль нее сосредоточена вся жизнь: здесь и магазины, и кафе, и автосервисы, и просто бабушки, сидящие перед бутылями со сгущенным молоком... Дело в том, что относительно недалеко находится консервный завод, который производит сгущенку в неимоверных количествах - его-то продукцию селяне и реализуют. Но продают так же бабушки и варенье, грибы, яблоки, картошку и много всякого другого. Автомобилисты давно знают Лосево: останавливаются возле излюбленных кафе, а продукты покупают у “проверенных” бабушек, которых давно знают по именам. Им на “антихристову печать” наплевать.

Едва отходишь от трассы немного в сторону, перед Вами предстает обычное небогатое российское село, с грязноватыми улицами и бедными хатками. Не надо удивляться чудным названиям кафе: “Вареничная”, “Галушечная” и т.п. В Лосеве сплошь живут украинцы, народ работящий и доброжелательный. Но соединение национальной украинской сметливости с удачным расположением села - на трассе - к процветанию что-то не ведет. Лица лосевцев, стоящих на трассе, сплошь напряжены и что-то не выражают радости. Скорее в г глазах торгующих читается досада. Лосево когда-то было районным центром; здесь были заводы, колхозы, учреждения. Теперь ничего этого нет, одна только трасса осталась. В общем-то повода к радости немного. Ну, разве только по сравнению с разоренными селами, которые даже без дорог остались, Лосево выигрывает, а так... ну, разве учитель или врач мечтали, что будут “впаривать” сгущенку путешественникам?

Самая бедная часть села - Горбанёвка. Это большая улица на северной окраине, с примыкающими к ней улочками: Гниловка, Бондаривка и Сычевка. Мне повезло попасть на праздник этого маленького кусочка России. Люди давно мечтали, чтобы и на их улице состоялся праздник, и вот наконец они достигли своего. Что самое удивительное, праздник своей родной Горбанёвки они сотворили своими руками.

Гуляние устроили возле хаты Евдокии Митрофановны Колодяжной. В народе ее с любовью зовут: “Дуся”. Что есть жизнь Дуси? Работа, работа... одна работа. Когда был еще райцентр, работала она в райповской столовой “Светлячок”, а дома со скотиной колупалась. Теперь Евдокии Митрофановне уже восьмой десяток лет идет, а она все трудится: для одного местного предпринимателя пирожки печет. По триста штук в день. Ведь как получается: Дусины дети - а родила и воспитала она двоих - давно живут вдалеке, в городах Самара и Борисоглебск. Мужа одиннадцать лет назад Дуся похоронила. А тут газ проводят, а на него надо сорок тысяч. С пенсии ну, никак на газификацию дома не накопишь! Чтобы достичь заветной цели, нужно все так же и скотину держать, и огород возделывать и пирожки печь... не до отдыха, в общем.

Так же и все в Горбанёвке: из кожи вон все лезут, чтобы хотя бы за шлейф призрак достойной жизни ухватить. Взять ближайшую подругу Дуси, Раю (Раису Матвеевну Быкову). Тоже всю жизнь в поте лица, а ведь еще и многодетная мать, шестеро у нее. Правда все тоже разъехались. У Раи и жизнь тяжелее была: сиротой росла, сама себя в люди выводила. Потом и всех своих детей так же в люди вывела: все образованные, культурные, трудолюбивые. У Дуси в хате чистота идеальная, но она всегда восхищается чистотой в хате Раи. У подруги просто “вылизано” все, как в президентском дворце. У Дуси двадцать пять соток огорода, у Раи - все сорок. Огород важнее трассы, картошка и овощи с него приносят более значительный доход.

Вышла как-то история. Поехала Дуся в город, на базар. Она каждое воскресенье на базаре торгует своими овощами. Устроилась на месте своем традиционном, видит: пожилая женщина плачет, горько-горько и как-то неутешно. Попробовала Дуся ее утешить, но получилось неважно. Женщина та была из села Ливенка. Рассказала он сквозь слезы, что пожар ее хозяйство настиг. Сгорел сарай - а вместе с ним корова, бычок и свинья с поросятами. Та женщина готова была уже и руки на себя наложить, да вот, приехала в город, с людьми вроде поделилась горем - и полегчало. Главное чтобы было кому излить то, что на душе грузом неподъемным лежит.

На пути домой, в автобусе Дуся размышляла: “Что ж мы живем так беспросветно? Робим, робим, а что кроме работы видим? Неужто отдушины не найти?..” Вечером две подруги сидели в доме у Раи и пили чай. Размышляли все о том же - о жизни. Первой идея пришла к Рае: “Так давай же на нашей улице праздник утроим!”

Хату, возле которой можно было гуляние развернуть, долго выбирать не пришлось. У Дусиного дома красивая такая ивушка растет - ну, загляденье! Но за детальными вопросами пошли к работникам культуры. Лосево - село большое, здесь клуб не в единственном числе. Ближе всего - дом культуры №1. Его директор, Гала (Галина Викторовна Охват) загорелась особенно. Но сразу сказала: “Надо искать спонсоров...” С этим дело она помогла, опыт-то есть. Вместе женщины пошли по хатам тех жителей Горбанёвки, которые предпринимательством занимаются. Зажиточные горбанёвцы, как ни странно откликнулись почти сразу. Потому что и Гале, и Рае с Дусей доверяют. Денег-то (на музыку, на транспорт, на стол) надо немного, тысяч пять (смету опять же Гала помогла составить), но и для местных “крутых” это все же приличные деньги. Больше всего помогла семья Горбаневских; у них кафе на трассе и шиномонтаж. Немножечко помогли мелкие торговцы (у них киоски на трассе) Волосковы и Жеребцовы. В общем-то чувствовалось, что и коммерсантам тоже хочется вырваться из суеты будней.

А с программой праздника проблем не было. Ну, как не почествовать знаменитых горбанёвских художников Кучеренковых? Живут себе скромные люди в селе, крестьянским трудом занимаются. А на досуге картины пишут: вся их хата изнутри живописью увешана! А как ветеранов не отметить? Или появившихся в этом году младенцев? Еще праздник совпал аккурат с юбилеем директора ДК№1 Галины Викторовны. Как ни пляши - юбилей все же необычный! Да и приятно... Впрочем все это - дело местное, можно сказать, семейное. Жителям других сел те, кто живет в Лосеве малоинтересны.

Важно другое. Захотели две пожилые женщины устроить праздник для своей улицы - и у них получилось. Праздник действительно вышел душевный и какой-то домашний. Люди может быть впервые поняли, что они - члены единой общности. И после веселья договорились: в следующем году обязательно проведут такой же праздник. Но в следующий раз конкурс проведут: кто удостоится права, чтобы возле его хаты гуляли.

Перефразируя классика, не скажешь, что Горбанёвка - это праздник, который всегда с тобой. Нет, трудовые будни здесь довлеют. Но все же факт: горбанёвцы хоть на чуть-чуть - но приподнялись над грешной землей. А значит не токмо ползать рождены.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Воронежская область.