О, нега!

В небольшом населенном пункте особенно понимаешь, как потеря одного человека может гибельно сказаться на судьбе всех. В селе Конёве есть старый дом, бывший банк. В нем теперь центр народных ремесел, носящий красивое название “Кудесник”. Заходишь в избу - и глаза буквально разбегаются от многообразия произведений северного искусства. Тут и береста, и роспись, и резьба по дереву... И еще удивительные берестяные погремушки, которые только в Коневе можно встретить. Они шаркунками называются, и, говорят, не только для игры предназначены. Якобы шаркунок - магический предмет, оберег, пришедший из темных языческих времен. А еще в этом доме живет настоящее... приведение. Имеет оно женское обличье, пугает многих, но не вредит. По крайней мере - пока.

Вообще о мистическом в Конёве я часто слышал. Якобы здесь колдунов много, причем многие из носителей “темного” дара даже об этом не подозревают. Не случайно ведь дом ремесел “Кудесником” назвали! Кудесник (если кто не знает) - это языческий жрец, чародей, волшебник... А еще по селу “бродят” пожары. Однажды кто-то сделал расчеты, которые показали, что пожары ходят... по кругу. Каждый раз возникая на новом месте, пожары как бы “очерчивают круг” вокруг села. Едва “круг замыкается”, возникает новый “зловещий виток”. И такая закономерность длится столетиями... Впрочем, что говорить о мистике! Она присуща любой глубинке, где человек более прислушивается к природе, чем к обещаниям властей. Давайте лучше о людях.

Мастера, который создал “Кудесник”, а потом его оставил, зовут Сергей Шеметов. Нынешние мастерицы-преподаватели “Кудесника” полны оптимизма, они утверждают, что село не пострадало от того что создатель переехал в большой город Северодвиск. Его жене, медику, предложили там работу, да и Сергею нашлось в городе место: там он с детьми занимается все теми же ремеслами. Но село Конёво все же как-то опустело...

конёвские узорчики

Говорят, не сложились у мастера и удивительно светлого человека (надо же, больше года прошло, а о Сергее конёвцы только и говорят - причем в превосходных тонах) отношения с местным директором дома культуры Татьяной Подъельной. Мол, не ужились два медведя в берлоге... Впрочем, большому кораблю - большое плавание! Пусть Сергей творит в большом городе, в конце концов кем был бы Михаил Ломоносов, если бы остался в деревне Мишанинской рыбу ловить? Тем не менее, общаясь с Татьяной Подъельной, я чувствовал какую-то неловкость. Причем, как не странно, тогда я не знал ни про Сергея, ни про “Кудесник”, ни про “двух медведей”.

А вообще я понял вот, что: своенравная река порождает своенравие в людях. Трудные люди в Конёве. И непонятные. По-своему, по-северному они хороши: молчаливы, старательны, неконфликтны. Но, если северный человек заточит на тебя зуб... Или другая сторона северной натуры. Это только в Архангельской области встречается: стучится в твою дверь в два часа ночи человек, и спокойно так говорит: “Слушай... давай, поговорим о жизни...” Ну, конечно, перед эти жахнет соточку-другую для храбрости. Человек ничего не требует от тебя кроме как хочет душу перед тобой излить. Как правило, не получается, ибо оно, сокровенное, слишком глубоко запрятано. Никому легче от этих “откровений” не становится - только “суета и томление духа”, как говорил Екклесиаст - но такова суть северянина. А против сути не попрешь

Впервые я столкнулся с подобным “девиантным поведением” (то есть когда ко мне ночью завалился пьяный философ) у истока Онеги, городе Каргополе. Тогда я его выгнал. Потом пристыдился и с тех пор не гоню. Такова она, река Онега. Истекает она из озера Лача, про которой еще в молении Даниила Заточника сказано, что оно “исполнено плача”, а втекает в Белое море, столь подверженное влиянию Луны... Про Онегу я давно понял: это река темная, таинственная. Внешне она вроде бы расслабляет, как бы шепча: “О, нега, о, нега!..” На самом деле она коварна. У берегов - тихая, в середине - с бешеным течением и водоворотами.

Может именно поэтому большинство конёвцев отказались мне помочь, когда я попросил помочь переправиться на левый берег реки и показать знаменитый Конь-камень, девять столетий назад давший название селу. Татьяна Подъельная - так вообще в категоричной форме отказала. Сказала что сильно занята организацией Покровской ярмарки (именно на нее, эту ярмарку, я и приехал). В итоге мне помогли в Конёвской школе.

Мне про директора этой школы Валентину Ивановну Сидорову еще лет пятнадцать назад рассказывал мой друг Константин Козлов. Он руководил объединением добровольных реставраторов, и Россию, в особенности глубинку, знал как хороший хирург анатомию. Кости уже несколько лет нет на этой Земле (пусть она ему будет пухом!), но всяческие его рекомендации и “наводки” я до сих пор использую в своих путешествиях. Не ошибся Костя и с Валентиной Ивановной. Она нашла человека, который согласился меня не только переправить, но и сопроводить к вожделенному месту, ибо священный камень находится в глухом лесу, на удалении нескольких километров от берега.

Мой “Сусанин” (как он сам выразился) Владимир взял с собой ружье. Сказал, что “может кого-то и стрельнет, ведь охота пока не закрыта”. Позже я узнал, что на том берегу много медведей, а так же могут “случайно” подвернуться беглые зеки. Там, глубоко в лесу, несколько зон, иногда оттуда бегут... Медведи нам не встретились, а вот странного вида мужик действительно попался. Весь в наколках, в грязной телогрейке, он и взаправду напоминал уголовника. Владимир меня успокоил: этот парень из бригады лесорубов. Набирают лесопромышленники каких-то сомнительных бомжей; они дешевле обходятся. Мужик сначала попросил курева. Мы оказались некурящими, и мужик попытался проявить недовольство. Но, глянув на ствол (едва мы причалили к берегу, Владимир зарядил ружье патронами), осекся. Осведомившись, где село Бережная Дуброва, работяга потащился в ту сторону. Я понял, что “чужие здесь не ходят”, и не случайно Владимир пошел с оружием. Похоже, здесь живут по “законам джунглей”.

Камень мы искали часа два. Как пояснил мой “Сусанин”, Конь-камень “водит”, не хочет, чтобы мы к нему сразу пришли. Здесь вообще много всякого случается. В частности можно долго-долго шагать, а на самом деле не сдвигаться ни на метр. Или вдруг - в мгновение - перенестись на несколько километров в сторону... Местные объясняют просто: леший водит. Ну, нас, как минимум, не “увел” - мы нашли Конь-камень. Он представляет собой гигантскую гранитную глыбу, по форме напоминающую седло. Раньше, говорят, под камнем был лаз и получалось, что камень как бы на “ногах” стоит. Полная аналогия с конем!

И еще кое-что рассказал Владимир. До того как пришли сюда русские люди (точнее, новгородцы), жили на берегах Онеги люди неизвестной национальности. Село Конёво состоит из четырех частей: Эктыш, Пройма, Мишковская и Лукьяновская. Так вот Эктыш - самая древняя часть, получившая название по речке, впадающей в Онегу. Если провести линию, продолжающую Эктыш на Запад, она аккурат уткнется в Конь-камень. Из глубины веков пришло поверье: когда Конь-камень уйдет под землю, мир кончится. Настанет конец Света. Поскольку камень далеко в лесу, о грядущем Апокалипсисе можно будет узнать по такой примете: вода реки Эктыш станет кроваво-красной... Что же, камень действительно уходит под землю. Он возвышается над поверхностью земли всего на два метра, лет пятьдесят назад, говорят, он возвышался на четыре. Нетрудно рассчитать возможную дату “часа Х”.

Ну, вот, опять скатился на мистику... Ну, нельзя, наверное, в Конёве без нее. Давайте лучше посетим Конёвскую школу, последний оплот нормального существования. Остальные оплоты культуры как-то ненормально позиционируются. Дом культуры в Конёве сгорел, как видно, попал в “колдунское кольцо”. Больница ужасная, да еще обиженная властями. Подарили в рамках национального проекта Конёвской больнице машину “скорой помощи”. А через неделю забрали, сказав, что не положено. Получается, когда преподносили машину - было положено, а когда отбирали - вспомнили какие-то запрещающие правила.

А школа - она и внешне выглядит порядочной, и внутреннее ее наполнение адекватно. В школе даже газета издается, в которой не только про школьные дела рассказывается, но и про сельскую жизнь. Газета в напечатанном виде вывешивается прямо в центре села, а потому информация доступна всем. Именно в школьной газете я прочитал “внутреннюю” рецензию на Покровскую ярмарку в Конёве: “...Себе гулявшие на ярмарке оставили приятные впечатления, а парку “Конек-горбунок”, как всегда, - мусор и грязь. “Русская, брат, музыка: жить по-свинячьи скверно, а все-таки живу и буду жить по-свинячьи”, - как будто про нас сказал давным-давно в повести “Деревня” Иван Бунин”. Да, я и сам заметил: пьют в Конёве изрядно...

Сама Валентина Ивановна (директор) школу показывать не стала. Она полностью отдала инициативу... детям. Ведь в Конёвской школе действует самоуправление, и демократическим путем избирается председатель ученического совета. В этом году таковым стала Дарья Тимофеева. И с удивлением я узнал, что Даша - автор критических статей про село, в том числе и правдивого рассказа о ярмарке.

Дарья мне и школьный музей показала, и рассказала про село и про школу. В жизни она такой же чистосердечный человек, как и в своих текстах. Село Конёво вовсе немаленькое, раньше оно даже было райцентром. Здесь работают агрофирма “Коневская” и ООО “Молоко”, то есть сельское хозяйство не в загоне. Но в основном народ живет лесом: вокруг Конёва много пилорам, в лесах куча бригад, которые методично лес изничтожают. В Конёве 96 предпринимателей! Плохо ли, хорошо ли, но это дает заработок.

Мама Дарьи - воспитатель в детском саду, папа - тракторист. У Дарьи есть три сестры, причем она - младшая. Старшая, Вера - учитель иностранного языка в Конёвской школе. Вторая сестра, Анна, - учитель математики, а живет в Белгородской области. Третья сестра, Арина, сейчас в Вологде учится, в Молочной академии. Кстати Арина была предшественницей Дарьи на посту главы школьного самоуправления. И здесь никакого протекционизма! Сестры проходили по результатам всешкольных выборов.

Даша мечтает стать агрономом. Она верит в то, что сельское хозяйство возродится и труд крестьянина вновь станет уважаемым. Дарья любит родное село, но мечтает, чтобы оно стало чище и здоровее. В плане жизни главная проблема была решена в прошлом году: в Конёве появилась мобильная связь. Есть и “оплот культуры” - школа. Дети в школе с утра и до вечера. А в каникулы устраивают “коммунарские сборы” - вообще в школе ночуют, а днями прибирают село от мусора.

За мусором “физическим” возможно Конёво начнет очищаться и от “духовного” мусора. Но это будет зависеть от простого фактора: захотят ли молодые остаться в родном селе после учебы? Будут ли они так же свято верить в возможность лучшей жизни, как и Даша Тимофеева? Нам остается пожить - и понаблюдать...

Исчезающее озеро

В хорошую погоду Сямгозеро выглядит маленьким раем. Мелководные лагуны, живописные островки, таинственные заливы... Народ, несмотря на отдаленность Сямгозера от селений, любит туда ездить на рыбалку. Все меняется, когда опытные рыбаки начинают чувствовать под ногами дрожание. Дрожь земли заставляет бежать без оглядки подальше от озера...

Это дрожание - ярчайший признак того что скоро грядет чудо. Вода из озера... уйдет. Как в фантастическом фильме, “откроются” подводные затворы, и необъяснимая засосет влагу неизвестно, куда, оставив подо льдом... пустоту!

Почему подо льдом: Сямгозеро опорожняется исключительно в зимнее время, причем ближе к концу зимы. Благодатное, кстати, время для добытчиков! Знающие товарищи на месте омутов пробивают толстенный лед - и начинают буквально черпать ведрами... рыбу. Большая часть рыбы, говорят, уходит через подземные реки, но оставшейся хватает, чтобы запастись рыбой на год вперед. Представьте себе картину: просевший лед, а под ним... пустота. Точнее - дно, песок. Сквозь ледяную толщу можно разглядеть черные круги, в которых нечто копошится. Это рыба в ямах. Жутковатое, но без сомнения красивое зрелище.

Так же, с “дрожью земли”, вода возвращается в озеро - обычно через две-три недели. Водные потоки извергаются из земных недр со страшной силой, разбивая 80-сантиметровый ледяной покров вдребезги. Вскоре, в случае мороза, образуется новая ледяная корка. И будто ничего не было...

Четкой периодичности в исчезновении озера нет. Рыбаки эмпирическим путем рассчитали формулу: “3-4-5”. То есть “уход” Сямгозера происходит через три, четыре или пять лет, или через число, равное сумме этих цифр в произвольном сочетании. К слову сказать, последнее исчезновение происходило чуть меньше девяти лет назад. Надо ждать чуда этой зимой... или еще через три года?

Сямозеро не одно такое. В одной только Архангельской области минимум четыре озера обладают сим странным свойством “внезапной пропажи”. Неожиданные исчезновения воды из карстовых озер и возврат ее в них снова породили множество легенд. В одной из них уход воды из озера объясняется тем, что хозяева его, водяные, торопясь в гости к соседям, неплотно прикрыли за собой дверь... В другой - тем, что хозяин озера проигрался в карты и вынужден был в уплату карточного долга отдать соседу-водяному все свое добро - и рыбу, и водоросли, и воду. Ведь вода из карстовых озер уходит, как уже было сказано, вместе с рыбой, за исключением той части, что остается в ямах на дне. Возвращается вода из-под земли в озера тоже вместе с рыбой!

Из глубины веков дошла до нас еще одну странная то ли легенда, то ли сказка. Три брата-рыбака ловили в реке Онеге рыбу. И тут увидели, что три прекрасных лебедя опустились на водную гладь - будто воды напиться. И вдруг обратились они в прекрасных девушек. Вначале братья подумали, это девки деревенские шутят. Но пригляделись: одеты “оборотни” слишком уж диковинно. Тут старик с седой бородой взялся будто ниоткуда и говорит: “То, что вы зреете, не видение. Это пленницы злого волшебника, сила которого в том что он овладел озерами и реками нашего Севера. А живет он во дворце, который сокрыт под толщей воды, на озере, которое называется Сямга. Много он людей погубил, много добра награбил. А девушек-лебедушек злой волшебник взял, чтоб они ему песни пели, хороводы водили, печаль-тоску разводили. Один раз в четыре года, на три дня и три ночи отпускает он девушек-лебедушек повидаться к родителям. Кто освободит девушек от злых чар, тот и злого волшебника победит...”

Дальше легенда имеет интерпретации. Но общая суть одна: братья собрали рать - и пошли побеждать коварного злодея. Девок вроде бы отбили. А вот злого волшебника... Но в любом случает волшебник заперся под толщей Сямозера и перестал обижать жителей Севера. Реки и озера вновь стали принадлежать людям. Кроме, разве что, Сямгозера... Волшебник еще живет там, изредка откачивая воду из водоема и вылезая наружу - посмотреть, не ослабли ли сыны человеческие? Как видно, по сию пору результаты обследования действительности злодея не удовлетворяют.

Естественен вопрос: куда девается вода, миллионы кубометров? В народе живо поверье, что под озером существуют гигантские полости. Ладно - легенды, сказания и тосты можно опустить. Но какова физическая природа удивительного явления? Наука имеет свое объяснение.

Что сказать про озеро Сямгу? Сямгозеро—самое большое из карстовых озер Северного края. Длина его равна 5 км, а ширина — примерно 3 км. Летом в жаркий солнечный день в обрамлении сосновых боров оно кажется самым обычным, приветливым и красивым озером... если не знать, что дно его в заливе на восточной стороне изъязвлено воронками, глубина самой большой из которых превышает 20 м. Обычно за несколько дней до ухода воды из Сямгозера в окрестностях исчезают все родники, а в феврале 1902 г. перед уходом воды под землю скрылись не только все родники, но и река Шелекса, оставив без воды деревни Огарково, Выползово и Подволочье. Вместе с Сямгозером пустели всегда и лежащие по соседству карстовые озера Бирючевское и Гагарьяго. Возвращаясь в Сямгозеро, вода иногда бьет в жерле воронки могучим ключом, поднимаясь со скоростью 0,7— 1,4 м в час.

В основе теории “исчезающих озер” - представления о карстовых породах, из которых образован рельеф данной местности. Карсты - гипсы, известняки и другие растворимые водой породы - остались здесь после отступания теплых морей каменноугольного и пермского периодов, плескавшихся на территории современного Северного края около 300 миллионов лет тому назад. Поверхностные воды, фильтруясь через четвертичные отложения, размыли в толщах растворимых пород огромные полости, часто соединенные между собой лабиринтами узких ходов. В бассейне реки Онеги, например, трещины и пустоты в известняках обнаружены на глубинах вплоть до 50—60 м ниже уровня реки

Если промытые в известняках и гипсах полости подходят близко к земной поверхности, почва над ними проседает и возникают котловины или похожие на воронки от авиабомб ямы, по-местному — мурги. Онежские старожилы рассказывают, что примерно в те же годы у реки Емцы был местами исчезавший под землю приток Сухая Емца. К 30-м годам от него остался лишь участок сухой долины с цепочкой небольших озерков.

Вода уходит из рек через промытые в известняках и гипсах “поноры” — длинные извилистые ходы, ведущие в толщи горных пород, и русла их зарастают травой. В русле северной реки Чаженьги есть “сухой” участок длиной почти 2 км, в среднем течении ручья Пярга вода бывает только весной. Река Безводица уходит под землю за 300 м до впадения в Онегу. На протяжении почти 2,5 км прячется под землей речка Халуй. Уходит в поноры местами сток Тихменьги, Мехреньги.

В карстовых районах Северного края есть довольно много озер, которые местное население называет “бездонными”. Большинство из них возникло в карстовых провалах. На дне Обозера, например, находится карстовая воронка диаметром 40 м и глубиной 10 м. Через нее питается водой вытекающая из Обозера река Ваймуга.

В некоторых карстовых озерах уровни воды в соответствии с колебаниями уровня подземных вод изменяются незначительно, котловины других временами полностью пустеют на несколько месяцев, а бывает — и на годы. Из Куштозера, например, вода уходила всегда так надолго, что местные жители каждый раз засевали его котловину овсом и по несколько лет снимали богатый урожай.

Если говорить о Сямгозере, из него не вытекает ничего. Питают озеро множество ручьев, но нет ни речки, ни даже ручья, через которые истекала бы вода. Ясно, что озеро связано с какой-то водной системой. Но неизвестно, система ли это Северной Двины, либо Онеги. Озеро живет как бы само по себе, ни принадлежа никому и ничему. Ближайшее поселение людей (село Савинское) находится на расстоянии 18 километров от озера.

Все может доказать наука. Но она не дает объяснение простому факту. Урез воды Сямгозера - 106,2 метра над уровнем мирового океана. Это одно из самых “высокогорных” озер Архангельской области. Как вода исчезает из озера, вполне понятно. Ну, пропадает в карстовых “понорах” - и все тут. Но как она вновь появляется в озере? Да еще с такой силой... Уж не обходится ли тут без чар злого волшебника?..

В добрых мужских руках

Несколько лет многоэтажные дома в поселке Савинский не отапливались. Люди, несколько тысяч савинцев (!), держали в квартирах печки-буржуйки, и пятиэтажки представляли собой скопище торчащих из окон труб. Многие сбежали, а Евгений Киприанов решил строить на окраине поселка дом. Не платили зарплат, на руках были маленькие дети, по квартире в валенках ходили... но они сдюжили и построили свое “гнездо”! Пусть теперь это дом на окраине поселка, в районе, называемом “Стадион” (в трудные года даже стадион ликвидировали!) смотрится несколько убого, но он спас семью. Впрочем Киприановы относятся к таким людям, которым везде хорошо - уже хотя бы потому что они вместе...

Дети уже выросли. Сын Владимир учится на инязе, дочь Ксения в Поморском университете получает специальность: “природопользователь”. Возможно в Савинском им работы не найдется, даже несмотря на то что жизнь в поселке вроде бы налаживается. Но дети все равно рвутся сюда, в отчий дом. Ну, а какое будущее детей ждет - им же и решать.

Савинский - поселок при громадном цементном заводе. В 90-х, когда Россия перестала строиться (за исключением, конечно, Москвы), завод встал. Ну, и жизнь в поселке покатилась по наклонной... В такой ситуации в выигрыше оказались жители старинного села Савинского, расположенного на противоположном берегу реки Емцы. У них, селян, была земля, были дома с русскими печами... Это, конечно, звучит диковато, но в “джунглях” многоэтажных домов царили нищета и безнадега. До сих пор в поселке на деньги норвежской благотворительной организации бесплатно кормят детей из бедных семей. Обидно, конечно, ведь хозяевами цементного завода стали “олигархи” из столицы, а нищих кормят заезжие норманны. Но такова наша, российская традиция: те, кто губит экономику, у нас ни за что не отвечает... По сути Киприановы стали сельскими жителями. С той только разницей, что работают-то они в поселке.

Евгений Адольфович трудится на цементном заводе, он - электрик. Там зарплаты не шибко большие, но есть стабильность. Наталья Николаевна не просто художник: она преподает рисование в школе, а еще дополнительно занимается с детьми изобразительным искусством в студии при Савинской музыкальной школе. Обе зарплаты малы, чтобы содержать семью (в семье еще живет больная мама Натальи) и давать детям образование. В подвале дома оборудована мастерская, в которой Евгений делает по заказам двери, рамы, мебель... Вот это уже приносит доход! А живопись Натальи - это исключительно для души. Однако, из “души” супа не сваришь, а потому романтичность Натальи вполне компенсируется разумным прагматизмом Евгения.

В такого парня как Евгений невозможно было не влюбится. Красавец, геолог, сам сочиняет песни и поет их под гитару! Хотя... Евгений попытался “пленить” Наталью в первый же день после того как пришел из армии. Наталья не хотела идти в гости к подруге, и, когда впервые увидела высокого парня в военной форме, просто подумала: “Какой хороший мальчик...” И не более того. А через три дня Евгений сказал что женится на ней. Наталья просто “посмотрела на него повнимательнее” и подумала: “Какой скорый...” Она восприняла это как шутку, не видела Наталья в красивом Евгении мужа. Тем не менее через несколько месяцев они стали мужем и женой. И Наталья ни разу не пожалела об этом, ибо все годы в браке она чувствовала себя, что называется, “за мужиком”.

Он родился в городке Каргополе, она - в деревне на тихой северной реке Устья. Обоих поселок Савинский привлек тем, что это был молодой развивающийся городок, с перспективами. Евгений был геологом и много ездил. Когда родились дети, Евгений оставил работу. С двумя детьми “мотаться” по геологическим партиям - гибельно для семьи. Да и к тому времени геология ушла в загон, как и многие другие отрасли российской науки. Тем не менее переход Евгения на цементный завод был данью семье - чтобы быть дома и воспитывать детей.

Кроме дома на окраине Савинского есть у Киприановых и домик в деревне. Наталья выросла на спокойной и ласковой речке, а здешняя река Емца, по ее мнению мрачна. Слишком много в ней омутов... А потому они приобрели дом в деревне Калинос, на реке Онеге. До деревни 70 километров плохой грунтовой дороги, но это самый Калинос - подлинная жемчужина Севера. Живет в этой деревеньке только одна семья стариков. Да и вообще деревни по берегам Онеги безлюдны: работы-то нет. Но старики, дядя Саши и тетя Зина, очень обеспокоены тем, чтобы не исчезло хотя бы название деревни. И супруги Киприановы дали слово, что не позволят исчезнуть деревне. По крайней мере при своей жизни.

Наталья убеждена в том что ей повезло в жизни. С Евгением она чувствует себя уверенно. Муж малоразговорчив, как и все почти северные люди, но никогда не бросает слов на ветер. Когда жена рассказала о том, что ей неуютно в поселке, сказал, ч у них будет дом в деревне. И вскоре он нашел этот древний домик в деревне Калинос. Сказал Евгений, что семья никогда голодать не будет - и семья действительно не голодала. А ведь в Савинском на самом деле были очень трудные времена, люди действительно не имели средств, чтобы хотя бы хлеб купить!

И Евгений не мешает жене в ее работе. Наталья обожает заниматься с детьми. Путь это денег не дает, но она не может без того чтобы не было у нее учеников. И ведь к ней на занятия по рисованию ходят трудные подростки, которые состоят на учете в милиции, от которых даже школа отвернулась! Занятия два раза в неделю - так пацаны каждый день приходят; говорят: “Наталья Николаевна, нам только здесь хорошо, только вы нас понимаете!..”

Наталья не перестает удивляться удивительной тактичности Евгения. Он никогда ни на чем не настаивал, но почему-то получалось именно так как предлагал муж. Евгений не бьет себя в грудь, приговаривая: “Я это сделал, я то сотворил!..” Он просто молча делает свое дело. Если Наталья - творец картин, Евгений - творец семьи. Не все в их жизни было светло, проходили через судьбы супругов и черные полосы. Наверняка они, эти полосы еще будут впереди. Но Наталья знает: она доверяет мужу абсолютно, а он это чувствует. Именно от этого супружеские отношения поворачиваются к супругам светлой стороной. Именно от этого Киприановым будет хорошо везде и всегда.

Танцующий поселок

Всякому известно, что Плесецк - это космодром, слава и гордость нашего Отечества. На самом деле все не так. Космодром - это город Мирный, расположенный в нескольких километрах от поселка Плесецк. Последний - всего лишь селение при станции, в котором даже уличного освещения нет. Дети, идущие вечером на занятия в танцевальную студию, пробираются буквально на ощупь. Да... так мы устроены: покоряем вселенную, а себе достойного существования обеспечить не можем... Но ведь это не повод, чтобы не жить! Танцевальная школа Плесецка - яркий пример того, что можно достигать вершин и при “спартанских” условиях.

И кстати о самом слове “Плесецк”. Оно ведь не случайно однокоренное со словом “плясать”! Ну как у поселка с “пляшущим” названием не могла не возникнуть танцевальная судьба? Здешний хореографический ансамбль “Гармония” восхищал многие сцены мира. Зрители думали: “В городе космонавтов конечно же все по высокому классу!” Ну, мало кто знает, что такое Плесецк на самом деле... Здесь молодежи и пойти в сущности некуда, в Плесецке даже кинотеатра нет... Хорошо еще, имеется центр дополнительного образования (бывший Дом пионеров), на базе которого существует танцевальная студия.

Светлана Геннадьевна Лаптева воспитала и отправила учиться на хореографическое отделение колледжа культуры двух девушек: Нину Бурсину и Лену Кичак. Девушки уже вернулись и тоже стали вести танцевальные группы. Сейчас в колледже учится еще одна воспитанница Светланы, Таня Стрелкова. Светлане Геннадьевне теперь стало гораздо легче, ведь долгие годы она “тянула” хореографическую студию Плесецка в одиночку.

Муж Светланы, Алексей - машинист на железной дороге. Он с утра и до позднего вечера на работе, зарабатывает семье на жизнь. Много лет они теснились в однокомнатной квартире, теперь наконец смогли взять кредит и обменяли свою “однушку” на двухкомнатную. Дочери Светланы, 12-летняя Алена и 6-летняя Вероника все время с мамой. Естественно, они тоже танцуют. Как и большинство девочек всего поселка, начиная с пятилетнего возраста. А еще, что интересно, старшие девочки приводят в студию парней, одноклассников. Ведь им же нужны партнеры в танце! Парни, позанимавшись, говорят: “Как жаль, что мы раньше в “Гармонию” стеснялись ходить! Здесь классно!” Трудно сосчитать, сколько детей из Плесецка прошли через “Гармонию”. Их не меньше тысячи, и каждый с теплотой вспоминает своего “учителя танцев” Светлану Геннадьевну.

Сама Светлана родом из далекой деревеньки Федово, древней деревне, которая старше самой Москвы. Если правду сказать, маленький Плесецк поначалу (когда она сюда переехала) казался ей громадным городом. Позже отношение к поселку несколько менялось, однако Светлана для себя открыла в Плесецке главное: удивительно талантливых и красивых детей. Сюда, на станцию, приезжали люди со всей страны, разных национальностей. И “смешение кровей” дало удивительный результат; когда “Гармония” была на международном фестивале в Чехии, им так и говорили: “Какие вы красивые!”

Любовь к танцам Светлане привила удивительная учительница сельской школы Евгения Васильевна Замараева. Она вела кружок выжигания по дереву, игры на ложках и... балета. В это трудно поверить, но дети в сельской школе ставили... классические балетные спектакли! Поселок Плесецк помнит, как два десятилетия назад деревня Федово привозила в районный центр спектакль “Лебединое озеро”. Юная Светлана танцевала одного из лебедей. Так вышло, что из той деревенской труппы только она одна пошла дальше: получила хореографическое образование. Но ведь Светлана, как “зернышко” дала множество “всходов”; кроме ее нынешних помощниц еще несколько десятков девушек из Плесецка выучились на хореографов и теперь ведут похожие танцевальные студии и секции во множестве городов и поселков. А значит старания Евгении Васильевны, учителя, которую в деревне считали чудачкой, не пропали даром.

Светлая Муза мастера Агеева

Жизнь идет стандартно, размеренно: служба, семья, дом, дача... И вдруг - бац! - на тебя наваливается тяжелая болезнь, превращающая тебя в инвалида. Тут-то ты вступаешь в настоящий поединок с судьбой. И, если у тебя нет верного соратника, способного поддержать в минуту уныния, горе тебе!..

С Александром Ивановичем Агеевым случилось такое несчастье: в результате тяжелой болезни он лишился обеих ног. Из-за закупорки сосудов началась гангрена и врачи посчитали нужным ампутировать конечности. Это без сомнения злая игра рока: врачи утверждали, что эндотерит - от курения, но ведь Агеев не курил и не пил. Беда, конечно, случилась непоправимая, но... в первые два года Александр Иванович просто отдыхал.

Дело вот, в чем. Живет семья Агеевых в городе Мирном. Это чистый и аккуратный город, в котором проживают семьи офицеров, обслуживающих Плесецкий космодром. Но, несмотря на видимую “интеллигентность” обитателей Мирного, преступность в городе мало чем отличатся от преступности во всей стране. Я и сам, когда искал многоквартирный дом, в котором Агеевы проживают, повстречал несколько вдрызг пьяных мужиков, которые даже улицу на могли назвать, по которой идут (я искал улицу Пушкина).

Александр Агеев - подполковник милиции, и работал он инспектором-криминалистом. В течение более двадцати лет Агеев не знал спокойных ночей, ибо его могли вызвать на место преступление в любую минуту. Возможно от постоянного напряжения болезнь и “нащупала” слабое звено во внешне здоровом организме подполковника. Факт, что теперь на месте Агеева работают шесть криминалистов. Он справлялся с работой один.

Ну, выспался Агеев за два года. Правда по каждому звонку моментально вскакивал и спешил одеться, но и этот “синдром” через пару лет прошел. Поправил Агеев нервы на “семейном” огороде. Ведь как они поступали: сын Дмитрий с утра “забросит” отца на “фазенду” - и вечером его забирает. И целый день - в дождь ли, в жару ли - Александр Иванович потихонечку копается в земле. Сын был милиционером, как и родители, теперь - судья, занятой человек. А жена еще работала; Маргарита Андреевна - тоже милиционер, майор милиции, а служила она инспектором по делам несовершеннолетних. Это теперь она тоже в отставке, а тогда...

Наверняка Маргарита Андреевна проявила удивительное чутье. Она поняла, что у мужа наступает депрессия. И однажды она принесла мужу... фанерные ящики и сказала: “Твори!”. Возможно, это звучит не слишком благозвучно, но подобрала она их возле продуктового магазина. Как бы то ни было, через год Александр Иванович стал известен жителям Мирного не как “бывший мент”, а как мастер Агеев.

Из дерева мастер Агеев делает все. Без сомнения, главная его любовь - модели храмов. Но еще Агеев делает всякие деревянные сувениры, например, северные деревянные погремушки “шаркунки”, а так же вырезает из дерева иконы. Он выезжает на разные ярмарки - по всей Архангельской области. Александр Иванович буквально заражает своим оптимизмом всех кто с ним общается, его знают как “вечно радостного” человека. Взять удивительные творения мастера: деревянные церквушки внутри бутылок. Конечно это секрет Агеева, он сам придумал этот фокус. Но детям он обычно рассказывает... про дрессированных муравьев, которые живут в доме Агеевых и выполняют столь виртуозную работу по приказу Александра Ивановича.

И мало кто знает, чего стоит мастеру его неуемный оптимизм.... Про супругу Агеев говорит:

- Она просто заставляет меня работать. С утра будит, дает инструменты в руки - и говорит: “Ну, вперед, к новым достижениям!” И не отстанет от меня, пока я не закончу!

- Это он шутит, - отнекивается Маргарита Андреевна, - он и сам не может без работы. Мне только и твердит: “Неси материал, неси материал...”

- И все равно Рита - не только моя Муза, но и мой... продюсер. На ней 90 процентов работы, я только собираю изделие. А поиски материала, выпрашивание древесины на лесопилках, организация выставок - все на ней... Вы представить себе не можете, как ненавязчиво она меня “ведет”. С таким дураком, как я, терпение надо и еще раз терпение... Ну, и еще Рита доводит наши работы “до ума”: шлифует, лакирует...

- Да черновая работа! Обычное женское дело. Нет, Саш, я лишь на подхвате. Забыл, как ты сам, один придумал серию: “Храмы Архангельской области”?..

Ну, да не будем встревать в творческий спор супругов. Между прочим пенсии у отставных офицеров милиции небольшие. “Совместное” дело помогает поправить бюджет семьи, да и внукам на гостинцы хватает. Ведь по ярмаркам супруги Агеевы не только показывают свою продукцию, но и, естественно, торгуют. Кроме древесины мастер Агеев и бересту освоил; сырье опять же Маргарита Андреевна добывает.

Успевает Агеев и на огороде работать. Лопатой, серпом махает - здоровым бы людям у него поучиться. Недавно приходит на огород сосед, молодой парень Жора. Говорит: “Дядь Саш, научи деревяшки строгать!” Ничего - стал обучать мастер молодого человека. Правда, по его убеждению, ребенка надо начинать приучать к ремеслу когда он еще любопытство к миру проявляет, лет в 12, не позже. Впрочем сам-то он уже в зрелом возрасте деревом овладел... Хотя в случае Агеева “жареный петух клюнул”, несчастье помогло. Или наоборот - счастье, в лице горячо любимой супруги?

Per astra ad aspera

У меня есть официальная справка о том, что я прихожусь родственником главе Тарасовского поселения Светлане Степановне Туралькиной. А посему не имею моральное право писать скверно о своих родных. Выхлопотать “липовую” справку помогла глава Плесецкого района. Видимо, она очень хотела, чтобы пресса рассказала, как в экстремальных условиях жители Тарасова умудряются не терять доброе расположение духа. Позже я подумал: так ли? Может глава желала, чтобы мир наконец узнал о том как живут люди, попавшие под железную пяту научно-технического прогресса и под пресс экономического упадка? Ну, да я - родственник, а потому мусор из избы выносить не могу...

Тарасово и все близлежащие деревни официально экологически “чисты”, хотя и входят в “зону”. “Зону чего?” - спросите вы. Отвечу запросто: зону пуска ракет с космодрома Плесецк. Так получилось, что, когда полвека назад создавали уникальную (и пока что единственную в России) базу покорения Вселенной, все деревни, попадающие в зону вероятного падения ракетных ступеней и вероятного заражения местности токсичным топливом, ликвидировали. А куст деревень при слиянии рек Пукса и Мехреньга оставили. То ли забыли, то ли решили поставить эксперимент...

И, чтобы попасть в Тарасово, нужно иметь соответствующий документ. Это либо постоянный пропуск “коренного жителя”, либо справку о том, что ты являешься “родственником коренного жителя”. Эту справку нужно предъявлять (вместе с паспортом) вооруженным людям на двух блок-постах. Первый расположен на въезде в “закрытый” город Мирный, то самый, где расквартированы космические войска. Второй - на въезде в зону, в которой расположены пусковые “точки”. Ощущение “сталкерской зоны”, старательно охраняемой войсками, не оставляет ни на минуту, особенно, когда свеженький асфальт сменяет разбитая грунтовка. К ракетным установкам ведут хорошие асфальтовые дороги, а к деревне, заброшенной в северных лесах ведет, мягко говоря, совсем не асфальт.

На месте выясняется, что Тарасова... не существует. Тарасово было погостом, на котором стояли церковь и дома священнослужителей. Осталось только кладбище с поклонным крестом на месте разрушенного храма. Его поставили местные мужики. Но крест пока не освящен, ибо священник - не “родственник” и пока батюшке не удалось проникнуть в “зону”. Центр жизни - деревня Подволочье. Там и сельсовет, и школа, и библиотека. Школа очень хорошая - новенькая, двухэтажная. Но учится в ней всего 34 ребенка. Если в этому добавить 12 детишек из маленькой школы в деревне Церковной, получается - 46 детей. Рядом со школой - какие-то развалины, являющиеся одновременно свалкой. Почему-то свалку (она состоит из пластиковых пивных бутылок) не убирают, и она слишком уж откровенно бросается в глаза. В школе есть замечательный музей. Про космос там нет ничего, зато много рассказывается про старинный быт мехряков (“мехряками” называют себя жители Тарасовского поселения). Жаль... хотелось бы больше про Космос узнать, ведь, когда очередная ракета пролетает над Тарасовым, все стекла в деревнях радостно дрожат, а бревна на стыках трутся, приветствуя человеческий гений истошным скрипом. А значит, Тарасово не чуждо дерзкого “звездного” порыва человечества.

Еще бросается в глаза разваливающийся бывший клуб. Он перестал функционировать после того как пьяные солдаты космических войск, приехав в Подволочье на танцы в самоволку, случайно сбили грузовиком столб линии электропередач, питающей клуб. Клуб теперь делит крышу с библиотекой. Там подлинный центр культуры, где не только воинам-самовольщикам хорошо, но и местным - отдушина. В библиотеке репетирует местный ансамбль народной песни “Сударушки”. Когда ансамбль выступал на одной из ракетных “точек”, говорят, полковники и генералы плакали...

Сельсовет внешне тоже небросок. Зато внутри можно насладиться видом дорогой офисной мебели. Правда “оплотом культуры” сельсовет не назовешь. Скорее это показатель того, как власть в России отдалилась от народа. Всего в Тарасовском поселении в 41 деревне проживает 627 человек. Кроме вышеназванных учреждений в поселении имеется два фельдшерско-акушерских пункта, еще один клуб, два магазина, два лесхоза и два узла связи. В сущности - одна бюджетная сфера. Был здесь совхоз, последнее название которого было: АО “Петровское”. Но он развалился. Глава поселения была зоотехником. Можно ли было сохранить совхоз? По мнению главы - нет, ибо никто в этом не был горячо заинтересован. В очень короткий промежуток времени сменилось четыре директора, каждый из которых на словах говорил, что вытащит совхоз из ямы, а на деле стремился урвать свой кусок. Вот и пришли к развалу...

Зато в Тарасове есть маленькая радость: своя Юрмала. Без “прикола”: так называется деревня за рекой Мехреньгой. Вообще-то деревня как деревня, не курорт. Но все равно приятно... Да и вообще все “мехряцкие” названия звучат премило: Мишутиха, Пивка, Монастырь, Средьпогост, Якшина, Плесо...

Местный, Тарасовский “заводила” - Алевтина Александровна Котельникова. Она происходит от одного из древних мехряцких родов. Жили в деревне Заболото три брата: Кир, Мартын да Мамон. Котельникова - из рода “Мамоновичей”. Алевтину Александровну я знал “заочно”, причитав ее заметку в районной газете “Плесецкие новости”:

“Гламур, гламур” - только и слышишь по телевидению. А чем мы в Тарасове хуже тусовочников из столицы? У нас тут каждый сам себе кутюрье. Мы под Новый год на ярмарку в Мирный сорвались чуть не пол-Тарасовом. А чем перед богатыми горожанами покрасоваться так, чтобы на целый год им запомниться? Набрала я по всем домам конфетных фантиков, домой принесла, так и эдак их позакручивала - и выбрала фасончик квадратика. Дальше - проще. Столько квадратиков посворачивали, что у гламурной московской барышни глаза бы от удивления на лоб полезли. А нам хоть бы что! Сшили все эти квадратики, и получился такой яркий сарафан, что никаких и подсветок не надо... Еще и ридикюль такой же сгоношили”.

Сарафан с ридикюлем я видел. А еще - корзинки из... нарезанных пивных бутылок. Гак говорится - голь на выдумки... Как-то мехряки привезли на ярмарку подушки, набитые... “пылью космических дорог”. На самом деле набиты были подушки травой, но выдумка понравилась даже генералам. Они ведь тоже романтики, не случайно космическими войсками командуют! А “пыль космопутей” - это ведь правда; она и на траве оседает, и на листьях, и на душах, и вообще на всем. А еще в Тарасове многие вяжут веники, корзины плетут. Ну, это вроде обычные промыслы. Но есть кое-что, чем Тарасово выгодно отличается от других весей: мехряки не “сдают” своих. То есть в Тарасове не бросают стариков. Об этом заботится не сельсовет, а именно женщины из “Сударушек”, которыми верховодит Алевтина Александровна. Если женщина осталась одна, дети уехали, а сил вести самостоятельное хозяйство уже нет, прямая вроде бы дорога в дом престарелых, на казенную койку. Мехряки поступают иначе: они ухаживают за стариками на дому, распределяют дежурство, натаскивают больным воду, дрова рубят. Местная поговорка: “Бабка в доме как на воле”. Здесь понимают, что человек нормально будет жить только в родных стенах, а не в богадельне - пусть даже элитной. Это уже своеобразное братство-сестричество получается!

Всей общественностью поставили памятник погибшим в войнах. Пусть здесь во Вторую мировую боевых действий не было зато в 18-м вовсю зверствовали английские оккупанты. Где-то, может, на фашистов зуб держат, а Тарасово страдало от, казалось бы, интеллигентных англичан. Звери они - и все тут! Грабили что ни попадя… Памятник помогали ставить военные. Пусть мехрякам не платят компенсаций за пуски ракет, зато у них есть шефы: 122-я “воинская площадка”. Это ближайшая к Тарасову пусковая установка, которая по сути - полноценная военная часть. И кстати молодежь из Тарасова не такая и пропащая: многие служат по контракту на “122-й”, до нее ведь рукой подать.

В местном гимне, который любят исполнять женщины есть слова: “Я мехрячка, ты мехряк, все мы мехряки!” Возможно, неглубокомысленно, зато оптимистично. Есть и более глубокие произведения; например “Сударушки” поют и гимн космодрома Плесецк собственного “пошива”. Там есть такие слова:

“Гулом заполнено синее небо. Видишь, дрожат облака?

Нашим талантом, трудом и любовью в космос ракета ушла!

Часто на землю падают звезды в золоте ярках брызг.

Только в Плесецке в нашей России звезды уходят ввысь!

В городе Мирном в глазах офицеров светится звездный блеск...”

Ясно, что такие строки могут по вдохновению прийти человеку, который не только любит Родину, но и глубоко переживает всякий раз, когда ракета с адским грохотом проносится над деревней. Автор большинства песен “Сударушки” - коренная мехрячка, учительница начальных классов Елена Васильевна Лизунова. Ее нет на этом свете, она умерла в рассвете сил, в 45-летнем возрасте. Елена Васильевна буквально “сгорела” от рака. В Тарасове многие так сгорают, несмотря на заверения ракетчиков об экологической безопасности запусков и о пользе (!!!) “пронзания” ракетой атмосферы. За последние годы в Тарасове трое детей умерли от белокровия. Специалисты туманно утверждают, что космодром здесь не при чем. Похоже на ложь. Святая ли эта ложь?

Горе усугубилось тем, что вдовец, Евгений Валентинович Лизунов, остался с тремя дочерьми, две из которых - школьницы. Он единственный действующий фермер на все Тарасово. Лизунов с дочерьми исхитряются выращивать на неласковых северных землях зерновые. Покойная Елена Васильевна во многом была подспорьем мужу. Теперь ее место заняли дочери: Ира, Таня и Вера помогают и в поле, и на току, и в хлеву. Вся деревня с удивлением наблюдает, как девочки в страду мужественно трудятся вместе с отцом. Старшая, Вера, поступила недавно учиться на агронома; она хочет помогать отцу профессионально. Вот они, русские женщины! Хотя младшеньким всего-то 16 и 12 лет...

Чему я удивился: древняя изба на окраине Подволочья, а в ней - современный, навороченный компьютер и Интернет! Пусть медленный, по плохонькой телефонной линии, но все же... Из Всемирной сети Лизунов черпает знания о современных технологиях земледелия. И еще ведет деловую переписку с чиновниками; через блок-посты в многочисленными бумагами не наездишься. И кстати: чтобы вывезти зерно или картошку на городской рынок, и Лизунов, и все прочие мехряки вынуждены брать в сельсовете справку о том, что продукт крестьянского труда выращен самолично, а не куплен у “тети Маши”. Зачем это - никто не знает. Наверное, для того, чтобы у бюрократов работа не переводилась...

Евгений Валентинович очень стесняется своей “простой” внешности (считает, что он - мужик-мужиком, деревенщина); я же в его облике вижу необычайно интеллигентного человека. Несколько лет Лизунов учит финский язык. Это он делает для того, чтобы черпать опыт в Финляндии. Он и сам туда несколько раз катался (благо недалеко), и дочерей возил. Он пытается понять внутреннее устройство государства, где все делается для людей. Россия не такова: у нас человек для государства, начальство от человека постоянно требует подвига. И непонятно, ради чего.

Евгений Валентинович работал слесарем, инженером, дорожным мастером. Несколько лет был директором совхоза. Это при нем новую школу построили. Ушел давно, в 91-м, из-за бескомпромиссности своего характера. Он уже тогда понял, что нельзя заниматься сельским хозяйством, пользуясь льготами. Совхоз тогда был как благотворительная организация: льготами от совхоза пользовались рабочие, их друзья, друзья друзей, знакомые друзей... Он не подписал коллективный договор - и его сместили. Ну, да с фермерством у Лизунова получилось лучше: он ни от кого не зависит и никому ничего не должен.

В те времена многие оформили фермерство. Остался один Лизунов. По сути труд фермера Лизунова и его дочерей - маленький подвиг. Это скверно. Лизунов мечтает, чтобы это стало простой работой. Как в Финляндии. Финны не покоряют просторы Вселенной. Но люди у них живут достойно. Евгений Валентинович пока еще верит в то, что наше общество приблизится к цивилизации. Пока цель еще не видна…

Геннадий Михеев

Фото автора

Архангельская область

Уважаемый Геннадий Александрович!

Я предприниматель из г.Мирный, имею уже как 18 лет 2 магазина в селах Тарасово и Церковное. Езжу в села два раза в неделю и знаю о всех событиях.

Уже и новый управляющий у МО (толку нет), и Мирнинский батюшка Артемий второй год совершает массовые крещения в селах, а благодаря Алевтине Котельниковой (Кемовой) и батюшке, за взносы селян будет с мая возводится деревянная церковка, в Церковном же есть специальный зал для служений в помещении старой школы, построеной в 1927 из 2 храмов. В поле, на месте д.Кочмас поставлен шикарный поклонный крест, а я этим летом поставлю в д.Средь-Погост, Наволок, Понизовье и Пивка кресты-голубцы на месте часовен.

Причем вас обрадую - теперь въезд в Тарасовское МО может быть осуществим для всех жителей Мирного, а иногда можно умилостивить воина - купить у него паек или подарить пачку "Арктики".

В городе Мирный мне выделили в школе искусств зал, в котором разместил я экспонаты с Мехреньгской земли - от монет до буфетов. Явно не тарасовская картонная печка... Работа Мехренского музея начнется где-то осенью.

Рыбаки в селах рады - со средней Мехреньги в реки Пуксу (течет в Тарасове) и Шорду (в Церковном) вошла семга!... Только вот волки распоясались - утащили и сожрали 12 собак сторожевых и охотника!

Правда, сейчас живет постоянно в МО 210 человек, из которых 21 - молодые с детьми.

Советую посетить сайт "Село Тарасово" и сайт мирнинского храма Архистратига Михаила - там намного больше о жизни сел.

Надеюсь, эта маленькая сводка вас обрадует.

Малышев Е.Н.