Люди Унжи

Праздники Унжи

Напротив городка Юрьевец в Волгу впадает северная лесная река. Тихая, задумчивая Унжа мало знаменита, но ее бесконечный и чистый поток свершает чудо: он скрепляет тысячи человеческих сердец.

Мне несказанно повезло, ибо бывал на праздниках Унжи. Надо сказать, каждое и моих посещений берегов Унжи было приурочено к праздникам. Года-то я был на Ивановом дне в чудесной местности, именуемой Ухтубужье; на празднике Юрьев день в селе Ильинское; на Масленнице в сказочном Кологриве… На сей раз праздника было два: “Казанская” в деревне Медведица и освящении храма в селе Карьково.

География региона устроена так, что все почти селения прижаты к реке, ибо кругом глухие болотистые леса. Река – как ниточка, на которую насажены жемчужинки-деревни. Исключение – Медведица, стоящая на речке Меже, левом притоке Унжи. Когда-то Унжа была “трудовой” рекой: по ней сплавляли лес. Ныне, когда и навигации здесь нет, и развилась сеть дорог, многие из которых даже асфальтированы, Унжа имеет только одно назначение: она дарит жизнь. Не только биологическую, но и духовную…

Дети Медведицы

…Отец Александр, священник из города Мантурово, после молебна наущал бабушек: “На следующий праздник приеду, вы хоть крест-то поставьте. Ну, мужиков попросите, чтобы поставили…” Молебен служили прямо в поле, на месте, где когдато-то стояла часовня Казанской Божьей Матери. Правда, старухи спорили: святыню разрушили настолько давно, что никто точно и места-то часовни не помнил… А мы с батюшкой разговорились совсем о другом: отец Александр родом из Сибири, так вот, дюжину лет назад в ночь штурма Грозного на улицах столицы Чечни погибли 7 уроженцев Новосибирска. И в ту же ночь на улицах Новосибирская насмерть замерзли 78 новосибирца. Есть невидимая брань, в которой русские люди погибают без всяких боевых действий…

На что намек, подозреваю. Все население Медведицы вкупе с окрестными деревнями, - 226 человек. Еще десять лет назад народу было на порядок больше. Удивительно, что колхоз еще жив, даже две фермы имеется, и там есть коровы. Недавно колхоз почему-то назвали “Восток”. Сначала это казалось странным, но, узнав что председателя зовут Рамазан Нормогамедович Нормагомедов, я как-то успокоился. Потому что все встало на свои места. Хорошо еще, председатель не какой-нибудь Чан Кай Ши… До Рамазана в колхозе были русские председатели. После того как колхоз перестала тянуть Надежда Николаевна Зайцева (у нее это получалось хорошо, но она сильно заболела) “у руля” вставали еще трое. Двоих сгубила пьянка, третий начал безбожно воровать… Нормагомедов хотя бы не пьет и не ворует.

Глава Медведицкого поселения Алексей Аполинарьевич Хрусталев, утверждает, что у него две цели: восстановить часовню и построить мост на дороге, ведущей к кладбищу. Кладбище расположено в шести километрах и дорогу к нему пересекает речка Канунница. Весной и осенью, распутицу, к кладбищу только на тракторе пробраться…

Главой поселения Алексей стал, считай, совсем юношей, в 22 года. Да и сейчас он вовсе не “старый”, ему 25. Многие, многие в Медведице молодому парню, заканчивающему Юридический факультет, не верили, думали, наломает дров мальчишка. Но все же на последних выборах проголосовали именно за Хрусталева. Правда, его главный соперник отстал всего-то на три голоса… У Молодой четы Хрусталевых недавно родился первенец, сын Евгений. Жена, Светлана, - сугубая горожанка. Я с ней пообщался совсем немного, и услышал: “Да, природа здесь красивая… И больше ничего хорошего. Надеюсь, мы здесь ненадолго…”

Алексей – местный уроженец. Университет он окончил с “красным дипломом”, и перед молодым специалистом открывались все пути. Но он выбрал Медведицу… Алексей рассказал: на последнем курсе он изучал вопросы местного самоуправления, и захотелось ему посмотреть, как административная реформа работает на практике. Вот и баллотировался в главы. Оказалось, на практике закон “О местном самоуправлении” очень даже плох. Потому что общие положения прописаны, а, если коснуться деталей, получается, по выражению юриста Хрусталева, “дурь сплошная”. Нет нормативных актов, разрешающих тот или иной практический вопрос.

Хотя главная проблема Хрусталева сейчас – борьба с “психологией угасания”. Чтобы люди поверили наконец, что жизнь все же идет к лучшему, или хотя бы ее угасание в деревне приостановилось. Лучшее для борьбы средство – праздники.

Праздник “Казанской” в Медведице очень какой-то домашний, уютный. В центре села, у клуба накрываются столы – и приглашаются все селяне. После богослужения (прямо в поле) устраивается концерт, который, собственно, идет параллельно с застольем. Есть домашнее пиво, квас, пироги. С деньгами помогли администрация (как поселения, так и района). А вот колхоз “Восток” не помог. Какой-то “раскол” прокатился по Медведице, надрыв случился. И чувствую я внутреннее духовное борение внутри подающего надежды молодого специалиста Хрусталева.

Он и вправду мечтает поднять часовню и построить мост к погосту, на котором лежат и его предки. Но одновременно он знает, что и в городе для него найдется достойное место. Ясно ведь, что “мозги” из деревни утекают со страшной силой. И это не беда, а просто объективная реальность. Ну, кем бы стал Миша Ломоносов, если бы остался на услужении у своего отца-помора в глухой деревне?.. Дай, Господь, Алексею Аполинарьевичу, сил и гармонии со своей совестью!

Престол

Освящение храма, возобновление престола, – красивейший чин русского православия. Для свершения обряда в село Карьково прибыл сам архиепископ Костромской и Галичский Александр. Храм Воскресения – великолепнейший памятник русского зодчества; он строился на средства помещика Бориса Прудченко, и в честь знаменательного события – отмены крепостного права. В 1931 году храм закрыли. И вот теперь, после стольких событий, потрясших Россию, церковь освящают вновь. В Карькове сейчас мало хорошего, разве только недавно открыли спортивный комплекс. На спорте сейчас Костромской край в хорошем смысле “помешан”. И то, что в бедном селе вновь открывается храм, здесь появился молодой и активный священник (отец Антоний), - замечательный знак возрождения.

Рядом с Карьково, в деревне Самылово, творятся не менее интересные дела. Сама деревня выглядит обычно, в общем-то, убого. Некоторые дотошные господа могут утвердить, что “убого” – значит “У Бога”, но на самом деле ничего хорошего в развале нет. Но Самылове можно найти настоящий “кусочек Европы”, где все ухоженно, в цветах и без мусора. Это здание с вывеской “Молодежный центр” и прилегающая к нему территория, целый парк.

В Самылове творят, буквально “горят” на работе три Елены: директор “Молодежного центра” Елена Смирнова, библиотекарь Елена Новожилова и учитель истории местной школы Елена Гусева. У каждой из этих молодых женщин свое направление работы. К примеру, Елена Гусева руководит клубом “Семь+Я”, местом встречи молодых семей. В “Молодежном центре” собираются почти все молодые семьи села и окрестных деревень. Их довольно много, ибо рядом с Самыловым работают предприятия: птицефабрика, “таежная станция”, где зубров с бизонами скрещивают; есть колхоз.

И не надо считать, что народ деревенский спился и пропал для общества! Взять семью Алексеевых. Анна Алексеева осталась без мужа (он подло бросил семью, сбежав в поисках лучшей доли) с двумя детьми на руках: 8-летним Валей и 4-летним Димой. Случилась трагедия: умерла родственница… и Анна взяла на воспитание троих (!) детишек: Сашу, Ваню и Юлю Сараниных (им 13, 9 и 4 года). Анна трудилась в колхозе, сейчас устроилась на птицефабрику. Сейчас она сошлась с хорошим, непьющим мужчиной. Он (его зовут Сергей) работает на вахтах, на Севере, и вроде бы в семье все налаживается. Хотя сейчас в деревне с пятью детьми очень не просто существовать!

Анна пришла в клуб два года назад. Она по жизни – несмотря ни на что – оптимист, но Анне многое хотелось узнать. Ведь какая главная проблема у молодых семей: отсутствие информации, общения. Вопросов много, проблемы буквально захлестывают (самый “больной” из вопросов – жилье), а спросить-то и некого…

В клубе “Семь+Я” проводится много ролевых игр; с молодыми детьми занимаются психолог, юрист, педиатр, гинеколог. Отец Антоний из Карькова приходит о вере говорить. На время занятий при “Молодежном центре” работает вечерний детский садик, где детишки очень весело проводят время. А родители постигают науку семейного общения и жизни вообще. Проводится тестирование, анкетирование. Я почитал некоторые анкеты, и некоторые мысли молодых жителей Самылова мне настолько понравились, что здесь я хочу привести выдержки из одной анкеты (по правилам анкетирование анонимно):

• • Кого можно назвать идеальной матерью?

• • Ту, которая дорожит своими детьми, оберегает их, делает жизнь детей яркой, веселой, интересной, познавательной. Но с другой стороны, я думаю, из ребенка все-таки не надо делать божество. Просто надо любить ребенка, учить его любить жизнь, людей, учить уважению.

  • Кого можно назвать идеальным отцом?

  • Я думаю, что идеальный отец – это тот, который в первую очередь любит, уважает свою жену и заботится о ней, подавая этим пример своим детям. И конечно, принимать участие в жизни своих детей, выполнять обещания, данные им.

  • Какой он, идеальный ребенок?

  • - Что бы не делали родные дети (конечно, в пределах допустимого), они будут идеальными. Но по моему мнению это касается маленьких детей. Взрослея, ребенок совершает далеко не идеальные поступки. И вот тут матери не нужно закрывать глаза и прикрываться “материнской любовью”. Нужно уметь признать перед обществом, что Ваш ребенок не прав. Но помочь исправить ошибки и мать, и отец конечно обязаны…

Разве можно подумать, что в деревне Самылово живут не мыслящие люди, которым чужды высокие идеалы жизни?

Главный “моторчик” “Молодежного центра” – Елена Смирнова. С молодости она работала продавцом, ибо из-за жизненных передряг не смогла получить образования. Хотя всегда мечтала стать учителем. Когда ей пять лет назад предложили переделать полуразвалившийся сельский клуб в “Молодежный центр” она сильно сомневалась, боялась. Увидела эдакую развалину – вообще расплакалась. Но все же взялась. И через год новое учреждение буквально сияло чистотой, радовало глаз селян! Живет Елена в другой деревне, Леонтьеве. И каждый день ездит за 15 километров “на перекладных”. А иной раз и пешком ходит. Трудно… но селяне просят: “Леночка, не уходи! Ты ведь наше солнышко, как ты у нас появилась, в нас надежда поселилась!” Ну, как предать доверие людей?..

“Подпольные” стихи

Сами эти “подпольные” стихи фельдшера из деревни Леонтьево Нины Леонидовны Ершовой публиковать не могу. Они про конкретных людей и про совсем неблаговидные поступки: пьянку, воровство, распутство… Но не хуже получаются у фельдшера и лирические стихи. Такие примерно, про Унжу-реку:

Городки старинные: Кологив, Макарьев,

Мантурово, Юрьевец – уходят вглубь веков…

Помнят наши бабушки, как над Унжей-матушкой

Разливался праздничный звон колоколов!

Деревеньки древние, скромные и тихие,

Хлебосольством славные, и своим трудом…

И деревни шумные, задорные и мирные

Вдоль всей Унжи встали на берегу крутом.

Не забудет Унжа те разливы вешние,

Праздники веселые в разных деревнях,

Переклич тальянок и напевы здешние

Откликались эхом в унженских лесах…

Главная достопримечательность Леонтьева – сельская больница. Она действительно замечательная, отделанная по европейским стандартам и с неплохим оборудованием. Беда в том, что в больницу никак не могут найти врача. Большие деньги предлагают власти, жилье приготовили… но никто сейчас в деревню ехать не хочет! И водителя не могут найти, на низкую зарплату никто не идет. “Буханка” два года простаивает, а ведь участок у больницы немалый, 70 километров вдоль Унжи! В общем, проблемы одни…

Тридцать пять лет отработала Нина Леонидовна в маленьком фельдшерско-акушерском пункте, в деревне Мослово. Его сократили, и теперь Леонтьевская больница – единственный оплот местного здравоохранения. Стихи сочиняла, когда шла из дома на место работы. Благо, путь неблизкий… Теперь Ершова заведует кабинетом физиотерапии, а так же продает лекарства в аптечном пункте. Если с приборами все нормально, с лекарствами – беда: селу они почему-то не достаются. Старикам много надо лекарств-то!… И сочиняются стихи:

Углами в землю вросшие избушки,

Дымок рассеянный над крышами парует…

А в избах одинокие старушки

Невольно век свой уходящий коротают.

А были молоды, необделенны силой

На плечах тяжкую нужду снесли.

А что в награду от потомков получили?

Два метра “безналоговой” земли…

Раньше, по наблюдению Нины Леонидовны, жили как-то “одинаково”. И получалось, что радость с горем все делили поровну. А теперь поселилась среди людей зависть. Не сказать, что люди совсем плохо живут, но то, что некоторые – лучше, как-то напрягает атмосферу. Взять саму Ершову. Она всю жизнь вяжет шали. Раньше она их раздаривала. А теперь и подарить-то боится: а вдруг дурочкой почитают, скажут: “Эх продала бы!..” А зачем продавать, если Нина Леонидовна для души вяжет, так же как и стихи сочиняет? Такие, к примеру:

Верю я, что душа не потерпит крах

При последнем вдохе предсмертном.

Незаметно покинет свой прах,

Соединясь с вновь родившемся телом…

Может это случится в другой стороне,

На неведомом мне континенте,

Или близко совсем, на своей стороне,

В сердцу милой, родной деревеньке.

Пусть предстану в ином я обличье,

С другим ростом, с другою фигурою,

Имея другие привычки, обычаи,

Со своеобразной по складу натурою…

Пусть будет характер стойкий, крутой,

Но душа пусть останется прежней!

Несмотря на характер любой,

Распахнутой настежь, ранимой и нежной…

…В общем-то, по убеждению Нины Леонидовны, их поколение само виновато: они стремились, чтобы их дети уехали из деревни подальше, вроде как в деревне все самое неинтересное сосредоточено. И воспитали людей, которые работу на земле считают “низким” делом. Ошибку уже не исправить. Может, новое поколение научится мыслить по-другому?

Родник Вацлаваса

Он просит называть себя просто: Василий. Хотя полное его имя: Вацлавас Вацлависе Савицкис. А еще в народе его называют «хранителем Богородичного источника». Загадок в судьбе Василия много: как литовца забросило в северную глубинку? Почему он, воспитанной в католической вере, решил построить над лесным источником православный храм?..

Насчет католичества уточню сразу: да, Вацлавас Савицкис действительно был католиком, причем, «ортодоксальным», исполняющим все обряды и почитающим Папу Римского. Но полтора десятка лет назад Василий принял православие. Он, поживши на Русском Севере, убедился в том, что русская Церковь более подходит его внутреннему духовному устроению.

Богородичный источник, что возле деревни Папулиха, стал широко известен только после того как Василий построил над ним часовню. Про Василия ходит много легенд, ибо народу непонятно: почему инородец решил облагородить забытый всеми родник? Первую часовню сожгли. И, согласно одной из легенд, Василий на пару с одним стариком поднял новую часовню, которую впору уже назвать церковью, ибо она втрое выше и шире сожженной. Представляете: живет на свете еще нестарый человек, а о нем уже легенды ходят! Говорят, первую часовню подожгли недруги. Вторая пока (тьфу-тьфу-тьфу!) стоит, причем, к ней (точнее, к святому источнику) даже ходят крестные ходы.

Православное священство относится к роднику и часовне по-разному. Есть один батюшка, который люто ненавидит Василия. Другой священник, отец Александр (он служит в райцентре), с Василием дружит. И восхищается поступком таинственного литовца. Именно отец Александр дал телефон и адрес Василия, ибо они часто общаются. Когда я с Василием встретился, он искренне пожалел Александра: «Тяжело ему… он один, и помощников у него нет…» Представляете: русский священник относительно большом городе по версии Василия, может быть один! Трудно понять русское православие…

Прежде чем рассказать о жизни Василия-Вацлаваса, передам свои впечатления о святом месте. Идти к нему надо от трассы около полукилометра через лес. «Богородичный источник» (если быть точным, полное его название: «Богородицкий источник всех скорбящих радость») - целый комплекс. Среди леса можно увидеть большую часовню, два колодца, две закрытые купели - мужская женская. Больше всего меня поразил…туалет. Чистый, прибранный, в нем даже туалетная бумага лежит. Все как в Европе! Удивляет избушка, скромно стоящая невдалеке. О ней, как и самом Василии, ходит много легенд. В народом представлении в избушке можно прожить целый месяц, ибо там есть печь, кровать, стол, посуда, запас продуктов… в общем, типичнейшая охотничья «заимка». Только предназначена она для иных «охотников», охотников до веры.

Народ объясняет деятельность Василия по своему. Мы ведь все так устроены, что нам надо понять других в силу своего «обывательского»уровня. Люди придумали легенду: якобы у Василия тяжело заболела дочь, и он принял обет: построить часовню. И дочь чудесным образом исцелилась. Скажу сразу: это неправда.

Замечу: ни на одном из строений нет замков. Икон в часовне и в избушке много, их, говорят, сами люди приносят, но никто не пытается их украсть. Раньше, говорят, иконы воровать пытались, но странным образом с выродками, пытавшимися это сделать, случались разные несчастья. И место стали считать «заговоренным». Вообще, мнения обывателей о «Богородичном источнике» разняться. Дело в том, что многие видят со стороны леса, где находится родник, странное сияние. И звуки оттуда изредка доносятся, напоминающие пение. Некоторые утверждают, что это признак святого места. Другие говорят: «Там бесы водятся…» У самого Василия на сей счет другое мнение, но его перескажу чуть позже.

Василия Васильевича я нашел на заднем дворе его дома: он загружал в сарай сено. Семья Савицкас живет на окраине города, на улице Советский. Дом простой, деревенский. Савицкас держат корову, свиней, в общем, ведут обычный крестьянский образ жизни. Василий горд тем, что семья питается только натуральными продуктами, причем собственного производства. Семейный огород такой же большой, как и хлев.

Жена Василия, Мария, - русская. У Савицкис четверо детей: двое - от первого брака Марии, двое - совместные. Все дети взрослые, но двое живут с родителями. Супруги в общении простые, открытые люди, без «заморочек». Единственное - Мария очень застенчива и во время нашей с Василием беседы старалась держаться в сторонке, быть незаметной. Ну, а теперь перескажу повествование Василия Васильевича о свей жизни. Поведать есть, о чем.

В Костромской глубинке Василий оказался волею злодейки-судьбы. Он жил себе в Литве, в деревеньке Парбялее. Окончил водительские курсы, и утроился работать шофером. И так получилось, что попал он в аварию, за что угодил в тюрьму на трои года. После отсидки (сидел он в Саратове) вернулся домой, а там на нем «черное клеймо» поставили, на прежнюю работу не берут. И подался Вацлавас (тогда он еще «Василием» не был) вновь в Россию, трудиться “на мелиорацию». Василий объясняет свой выбор так:

- Меня тянуло в глушь, в к природе, к уединению. И с Марией своей я познакомился на лесной реке Меже, она экспедитором была, я - чернорабочим… Родители мои были против нашего брака. У нас была строгая католическая семья, им не нравилось, что я полюбил православную, русскую. Особенно противилась моя тетя Станислава, она очень авторитетной была в нашей деревне. Тетя говорила, что кончится у нас разладом. Ошиблась она… Но Станислава много и умных вещей говорила, например предсказывала, что Советский Союз развалится - и меня с Родиной разделит граница. Тогда, 70-х в это трудно поверить было… Ну, в общем, родители сказали: «Женишься - забудь родной дом». Так и порешили. Хотя когда дети у нас с Машей роились, они потеплели, «проклятие» свое сняли. И благодарен Богу, что сюда приехал. Я нашел здесь православие. Как удержать его, теперь не знаю… К вере прийти легко. Но потом начинаются искушения: труды, веселье, мелочные заботы… а помолиться-то и забываешь. Праведником себя не считаю, но спастись - хочу… В прошлом году я заболел тяжело, врачи сказали, что не встану. Думал: «Что будет с источником, с часовней?» Но мне в больницу столько эсемесок стало приходить! Люди за меня молились, столько людей! Думаю, они меня своими молитвами спасли…

В Мантурове Василий работал на заводе - литейщиком. Поскольку трудился «горячем» цеху, по льготу вышел на пенсию на десять лет раньше. Да, заработал он немало болезней. Зато сейчас он может целиком сосредоточиться и на роднике, и на домашнем хозяйстве.

…Василий верил с детства. Он знал, что Бог есть и в родной деревне Парбялее, и в тюрьме, и на осушении северных болот. Он помнит, как искренне удивился, узнав, что кроме литовских молитв есть еще и русские молитвы: он был убежден в том, что русские - атеисты. Так его еще тетушка в деревне учила.

Но долгие годы он провел в каких-то метаниях, как он говорит, «в заморочках». Когда осел наконец Василий в Мантурове, появился у него духовный отец, приходской священник из соседнего города Шарьи отец Николай Королюк. Его в живых уже нет, но Василий убежден, что все лучшее в нем - именно от батюшки Николая, великого молитвенника и замечательного исповедника.

Василия не столько к храмам тянуло, сколько к святым местам. В городе жил удивительный богомольный старик Николай Савельевич Ковин. И рассказал он как-то Василию про одно удивительное и таинственное место. Называется оно «Княжная пустынь» и находится глубоко в тайге, километрах в семидесяти к северу от Мантурова. Там по преданию когда-то был монастырь. Когда его закрыли, устроили поселок под названием Советское. Но люди там не прижились, удрали почему-то. И теперь стоят два великолепных, но заброшенных храма на высокой горе посреди тайги… и на десятки километров кругом ни единой души! Василий неделю искал волшебное место. Нашел-таки, и в течение года ходил на «Княжную пустынь» каждую неделю. Он там молился… в уединении, в безлюдье Василий чувствовал, что Господь - вот он, рядом…

Потом старик Ковин рассказал еще про одно «тайное» место, который называется «Источник Владимирской Богородицы Марии».Он поближе к городу, и Василий туда ходил чаще, чем на «Княжную пустынь». Год так отходил Василий, и дед как-то его спрашивает: «Ну, как… Понравилось?» - «Хожу в два места - не нарадуюсь!» - «Тогда подскажу тебе еще одно местечко. Только ты никому не рассказывай!» - «Почему не рассказывать?» - «Люди начнут ходить. Осквернять…»

Старик сказал что место (рядом с деревней Папулиха) называется «Антоновские ключи». Это позже, после того как Василий начал облагораживать источник, оно получило от народа название «Богородичный источник всех скорбящих радость». Тогда родник представлял собой лесное болотце, и сгнивший срубик прямо посреди этого болотца. Когда Василий расчищал болотце, нашел много старинных монет, стони. Видно, старик не соврал: родник когда-то был почитаемым. Правда, не сохранилось легенд, которые обычно сопутствуют святым источникам: ни про чудесные явления икон, ни про встречи с Богородицей или со Святыми Отцами никакая народная молва не доносит. Старик Ковин, видно, был последним человеком, который хоть что-то знал. Ноего уже нет в живых, а потому у Богородичного источника» есть только новейшая история.

В то время совсем юна была младшая дочь Василия, Виктория, они частенько ходили по святым места вдвоем. Отец Николай (из Шарьи) говорил Василию: «Молитесь с Викой - она сильная молитвенница!» Василий с сожалением говорит, что сейчас Вика свою «молитвенную силу» порастеряла. Василий однажды поехал в Литву, родных проведать, и какая-та духовная связь отца с дочерью была утрачена; Вика перешла под влияние матери. Кстати, про жену Василий говорит так: «Она уже верит. Хотя раньше Маша мои чудачества терпела легче…»

Когда родник (точнее, два родника, они расположены рядом) были стараниями Василия и его младшей дочери расчищены и обустроены, сам собой встал вопрос о возведении часовенки:

- Я пришел в лесничество (оно тогда еще довольно неплохо жило - сейчас-то вовсе загибается), изложил свою идею. И лесничий запросто говорит: «Построим! Только завтра чертеж принеси!» Василий и представления не имел, что-то за чертеж такой…Но каким-то провидением за ночь я что-то начертил. Лесничий утром глянул: «О, добро! Где учился?..» В общем лесничество обещало помочь техникой. Но материала хитрован-лесничий так и не выписал…

Бревна и доски Василий купил сам. Помогали ему строить сосед, дядя Саша Медведев, и еще один мужик, Коля Белкин из Шанхая (есть такой неприглядный на вид район в Мантурове). Сруб собрали прямо возле дома Василия - а после его перевези к родникам. Первая часовня простояла с 1996 по 2002 годы. В том, что она сгорела, Василий видит свои личные грехи: «Никогда храм не сгорит, если не согрешит прихожанин…» Свой грех Василий видит в том, что он много «попускал». То есть не слишком строго относился к тем, кто приходит на родник с водкой - чтобы «красиво выпить и закусить». Пьяные люди лезли купаться в святую воду, оскверняли почитаемое место (его как-то быстро начали почитать). Кстати, у Василия свой «счет» на грешников: из тех, кто по дурости воровал с «Богородичного источника» иконы, шестерых нет в живых: кто погорел, кто отравился паленой водкой, кто повесился… Интересный факт: часовня сгорела в ночь на Вознесение. В народе сложилось странное поверье: «ЕЕ Господь вознес!» По мнению Василия это очевидная глупость, суеверие. Все человеку дается по его праведным делам и по грехам…

Василий считает, что все, что ни делается - к лучшему. Новая часовня больше, и краше. Строили ее двое: сам Василий и старик, дядя Саша Харьков. Какая-то, что ли, судьба у Василия такая - со стариками якшаться… Этот дядя Саша был совсем старым, больным человеком. К тому же он совершенно не владел плотницким искусством. Но к концу строительства Василий неожиданно для себя открыл, что дядя Саша стал удивительно похож… на Серафима Саровского! У него был удивительно возвышенный облик, будто какая благодать сошла на деда!

- Да… никудышным он был плотником. Работал, как умел, но у него…все получалось! И никогда такого не было, чтобы мы спорили. Утром прихожу - дедушка сидит уже, точит топоры. Не я строил, а дедушка. А ведь простой, неграмотный мужик был этот дядя Саша, и в Бога, говорил, никогда не верил…

Едва на часовню был поднят крест (это действо венчает стройку), дяде Саше стало плохо, прямо в лесу. Очень скоро старик скончался…

Василий и сейчас не знает, для чего он начал обустраивать забытый людьми родник и строить часовню. Может быть, просто потому что ему хотелось, чтобы все скорбящим радостно было. Или потому что руки просят работы… Такая форма существования для него - лучшее средство обрести покой внутри себя:

• • Мне часто говорят: «Ты, Василий, верующий…» Я обычно на это отвечаю: «Наверное, неверующий я. Но я хочу им быть». Я просто знаю, что впереди нас ждет новая жизнь… Ну, а про родник скажу так. Мне здесь хорошо молиться. Здесь я спокоен, уверен в себе. Очень хочется, чтобы родник помог обрести себя и другим…

Театр в Пищах уж полон…

Практически все уважающие себя жители костромского села Гусево почитают себя театралами. Они ходят в театр не только смотреть, но и… играть.

Гусево до революции называлось «Пищи». Советская власть почему-то заключила, что имя села не соответствует новым веяниям, и решила поменять имя селению. После Революции Гусево прославилось тем, что власти так и не решились закрыть здешнюю церковь, освященную во имя Воскресения Господня. Боялись народного гнева, ведь народ здесь своеобразный - «исконный и постозный».

В храме до сих пор пребывают удивительные чудотворные иконы (к примеру, мироточащая Казанская Божья Матерь отмечена зафиксированными в документах многочисленными чудесами исцеления). Жаль, Гусево - глубинка, сюда редко заезжают посторонние люди… А может, оно и к лучшему, ведь намоленные храмы, к сожалению, становятся «мишенью» для грабителей… Отец Георгий, настоятель храма, очень просил усовестить жителей села Гусево: в храм не ходят, не исповедуются, не причащаются. Конечно, «усовестивать» я е стал - каков поп, таков и приход. Но нечто странное в данном положении усмотрел. Родители и прочие предки нынешних жителей села гусево-Пищи спасли храм от страшного разорения. Здешний Воскресенский храм долгие годы оставался единственным оплотом православия на несколько районов! А тут - какие-то жалобы, попытки упования на совесть… В общем, непонятное положение. Не мне судить, а потому поведаю о вещах, более доступных моему скромному пониманию.

Несколько лет назад Гусево прославилось еще одним явлением, почти чудом. Пусть оно и не такое святое, но все же похвастаться есть, чем. Население Гусева - 125 человек. Прописано в селе больше, но многие вынуждены уехать на заработки. 20 человек работают в здешнем не слишком успешном колхозе «Звезда». И около 25 человек являются… актерами Гусевского комедийно-драматического театра. Театр имеет название: «Маска».

Есть в Гусеве одно частное предприятие, мясоперерабатывающий цех. Его открыл предприниматель Илья Якушев, бывший учитель математики. Там трудятся всего четверо местных жителя, а потому цех «погоды» не делает. В общем и целом с работой в селе беда… Кроме колхоза и мясного цеха в селе, к сожалению, из производящих структур ничего нет, ибо в прошлом году закрыли даже школу. Сказали: «Очень мало у вас детей, недостойны вы учреждения образования!»

Спектакли репетируют и представляют в магазине. Старый клуб пришел в негодность, и под новый Центр досуга переоборудовали бывший «райповский» магазин. Там разместились новый клуб и библиотека. Труппа составлена из разных людей, и они - представители разных слоев гусевского общества. В актерах Галина Смирнова директор Центра досуга; Светлана Кораблева, библиотекарь Екатерина Власова, специалист администрации сельского поселения; Валентина Филиппова, техслужащая; Оксана Шарашкина, худрук Центра досуга.

Заправляет всем и фактически является главные режиссером сельского театра Валентина Микора, глава администрации села. «Звездами» уважаемых женщин назвать трудно. Но она весьма известны в районе, ибо спектакли, поставленные в гусевском «магазине», гастролируют по многим весям. Интересно, что Валентина по профессии - зоотехник. Ну, ровным счетом никаких задаток актерского либо режиссерского таланта в ней не было! Так казалось, что не было… Однако театр возник как ее личная инициатива.

Почему именно театр? Валентина и сама толком не знает. Раньше-то она женщин подговаривала разные сценки на праздники играть. Так, для смеха, чтобы радостно было. Сама она - пермячка, муж - с Западной Украины, и семейный тандем породил такой вот своеобразный «уклон».

Репертуар театра «Маска» весьма интересен. Это и комедии, и драмы, и даже трагедии. В Гусеве поставили спектакли: «Веселое сватовство» Мокреева, «Салют динозаврам!» Мамлина, «Девочка, где ты живешь?» Рощина, «Растяпа» Грудцова, «Чаша бытия» Никитина, и еще пару десятков пьес. В общем-то уклон идет к постановкам о деревенской жизни (тема все же поближе), но сверхзадача всегда - поиски смысла бытия простого человека. Такой у Валентины «конек».

Начиналось все в 98-м, аккурат накануне «дефолта», большого экономического кризиса в стране. Было очень тяжело в селе, безрадостно. Валентина еще работала в сельском хозяйстве, и видела, как переживают доярки, телятницы, скотники… Да и учителя очень страдали, ведь тогда и им не платили зарплат.. Нужно было как-то поднимать общий тонус.

Откликнулись и прониклись духом «деревенского» театра многие. Например, телятница Светлана Бородулина. У нее четверо детишек мал-мала-меньше, но Светлана старательно уделяла время репетициям. И как-то везде успевала! Жаль, что семья Боордулиных вынуждена была переехать в другую деревню, там зарплаты побольше. Но в Гусеве остались и другие народные артисты (в смысле - из народа), которые настолько прониклись театральным воздухом, что теперь ни за что не расстанутся со сценой! Играют - как дышат… С мужчинами всегда была «напряженка» мужики в Гусеве застенчивы. Мужские роди долго играл старшеклассник Илья Сироткин, очень талантливый парень. Но и он уехал в город, устроился работать на фанерный комбинат. Парни (да и девушки тоже) стремятся покинуть Гусево, не видят они в селе для себя перспектив… И получается, что нет теперь мужчины, желающего играть. А ведь предлагают ведущие роли!

Первая пьеса, поставленная Микорой, называлась «Хлеб войны» Куликова. Спектакль о тяжелой судьбе вдов в деревне, о горе, обрушившемся на страну. По сути «Хлеб войны» стал визитной карточкой театра «Маска». С ним ездили по другим деревням, выступали в клубах. И люди в зале буквально рыдали! Потому что тема-то шибко трогательная…

После поставили комедию «Женитьба Бальзаминова». Потом «Трактористок». После - «Ночь перед рождеством»… На репетиции одного спектакля уходит больше месяца. Репетируют, «прокатывают» спектакль зимой, когда народные актрисы более-менее свободны от огородных забот. У всех ведь «фазенды» - плантации, скотина… Не все спектакли успешны. Здесь важно попасть в тему и прочувствовать материал. Народ в равной степени любит и комедии, и драмы. Последние почему-то - больше.

И как люди раскрываются с театральном искусстве! Люди, когда смотрят спектакли (артисты из Гусева гастролируют по деревням района, иногда заезжают и в соседние районы), не верят, что перед ними выступают такие же, как и они, крестьяне. Думают, это настоящую труппу из города привезли…

В 2004 году театр получил звание «народного». Теперь гусевские артисты в полной мере - народные. Мужья к деятельности своих народных артисток относятся по-разному, но в общем и целом - терпимо. Валентина говорит:

- Ну, с пониманием относятся. Побурчат, побурчат - и смиряются. А что делать? У нас у всех по двое детей, так мы и детишек к постановкам привлекаем, у нас в спектакле может три поколения одной семьи играть!..

Очень трогательно играют гусевцы такие спектакли как «Алька дочь Пелагеи» по Федору Абрамову, «Девчата» Бориса Бедного. И актрисы, и зрители жизненной тематикой проникаются потому что и сами много чего пережили. Ведь чем, в сущности, отличается театр от жизни? «Вся жизни - театр, а люди в нем актеры!» Разница только в том. Что в спектакле все сконцентрировано, по сути - и без суеты. Наверное, потому так и полюбили актерское дело простые русские женщины из села Гусево.

Конечно, плохо, что народ гусевский в храм не ходит… Гораздо охотнее на репетиции и спектакли направляется. Храм Мельпомены, конечно, заметно уступает храму Божьему - в духовном плане, конечно. Но ведь народ любой храм идет для того, чтобы душу лечить! Если театр более способен унять боль душевную, чем искусство-то виновато?

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Костромская область.