Грядущему светописцу, часть 2

Часть первая. Человек снимающий

Познание, основанное на фотографии, -

видимость познания, мудрости,

точно так же как процесс фотографирования -

видимость приобретения.

Сюзан Зонтаг

Теперь речь у нас будет идти исключительно о фотожурналистике. На самом деле, данный вид человеческой деятельности условен, ибо у такого рода времяпровождения как журналистика есть специфические области применения, а вот методы, цели и средства всякого рода медийной суеты - будь то радио-, теле-, интернет- или фотожурналистика - едины: добыть информацию, обработать ее и представить на суд уважаемой (либо не очень) аудитории.

В определенной степени журналистика - творческая деятельность, но в основном имеет место довольно рутинная, скучная работа. Но так в любом занятии: кто способен найти в однообразности и бесконечных повторах некий "кайф", тому и воздается. Всякому воздастся согласно потугам его, а посему даже в работе золотаря бывают счастливые минуты, ради которых стоит и потерпеть.

Короче, журналистика - это ремесло. Весьма схожее с охотой, рыбалкой и шпионажем. Выследить добыть, доставить, по мере надобности предать гласности (или тактично промолчать). Есть разница (один снимает - другой дразнится... шутка): журналист в отличие от представителя вышеназванных специальностей предает все. В смысле, гласности. И, может быть, данная глупость во благо человечеству, ибо одному человеку не по силам разобраться, о чем надо кричать, а о чем желательно промямлить нечто невнятное. Как поэзия, согласно Пушкину, должна быть глуповата, так и журналистика пусть остается наивной как младенец. Эдаким макаром глаголется истина.

Есть мнение, что у журналистов высокая миссия: якобы они предъявляют обществу неоспоримые свидетельства, раскрывают подлые заговоры, мерзкие гешефты и все такое. Заслуживающая уважения позиция. Но весьма далекая от реальности. Даже если журналист независим от чьего-либо кошелька, он руководствуется личными предпочтениями, симпатиями, неприязнью и фобиями. А это уже зависимость. Плюс к тому, журналист относится к какой-то определенной национальности, имеет гражданство, половую принадлежность, а, может быть, и вероисповедание. Все эти условности "зашоривают" взгляд и устанавливают систему табу. Вероятно, хорошо быть бесполым нигилистом. Ну, я имею в виду - для журналиста - чтоб, значит, он судил беспристрастно, вел себя брутально и видел бесстрашно. Но таких мы не любим: это же робот в чистом виде, терминатор. Жутко... какая-то "машина голой правды", моральный кодекс, а не человек.

Автор неизвестен

Ну, а самое главное - журналист зависит от общества, ибо добывает такую информацию, которая данным обществом востребована. Поверьте: если масса не хочет что-то узнать, даже Иисус Христос не достучится до толоконных лбов. Зато на подготовленную почву, жаждущую "чего-нибудь эдакого", с визгом ложится чёрт его знает какая хрень. Вообще-то эта "хрень" на другом языке именуется актуальной информацией. Хороший журналист тонко чувствует конъюнктуру и умеет ковать железо пока оно еще горячее. Он всегда там, куда его направляет "социальный заказ".

Первый и единственный закон прессы: всегда говорить о том, о чем говорят все, и никогда - о том, о чем не говорит никто (позже я покажу, что закон устарел, ибо не все хотят участвовать в крысиных бегах за горячими новостями). Других законов в журналистике не существует, ибо в этом виде человеческой деятельности хороши те же средства, что и в любви, и на войне. Есть ограничения, устанавливаемые законодательствами разных стран, и позже мы о них так же поговорим.

Итак, фотожурналистика, как и журналистика в целом, немыслима прежде всего без аудитории. Если фотография востребована массами, фоткать и публиковать результаты своих фотографических опытов будут даже те, кто этого делать не умеет. Последние надеются на то, что поможет техника, а посему покупают дорогие и баснословно дорогие фотогаджеты. Причину столь глубокой страсти народа к фотографии мы тоже попытаемся выяснить. Здесь же съязвлю: глядя на горца, выходящего из "Феррари", вы что в первую руку подумаете: это великий автогонщик ли понтящийся варвар?

Факт очевидный: значительная часть топ-блогеров позиционирует себя как фотожурналисты. Встречаются, правда, и фотохудожники. Но все успешные блогеры - прежде всего талантливые журналисты, ибо основной дар журналиста - привлекать внимание читателя (зрителя). Кстати, среди блогеров встречаются и профи, имеющие богатый опыт работы в "традиционных" СМИ (напрашивается сравнение "традиционного" и "нетрадиционного" сексов...).

В определенном смысле, журналист обитает не только в информационном, но и в рыночном пространствах, но журналиста и бизнесмена разделяет кое-что принципиальное. Если второй привлекает капитал и заставляет его работать, первый увлекает умы, собирая "социальный капитал". Журналистика - "липучка для мозгов" и даже наркотик. Мы же "подсаживаемся" на то или иное СМИ, порою не мысля свой день без очередной дозы информации. Я, к слову, являюсь фанатом новостей, не представляю себя без данного наркотика и даже испытываю крайнее неудобство, когда недостает информации.

О, какое удовольствие после некоторого отсутствия окунуться в мир новостей! Тебя не было неделю - мир изменился. Правда, далеко не всегда в лучшую сторону... Испытываю ли ломку, когда лишен своего наркотика? Не-а. Я испытываю эйфорию. Противоречив человек и широк, как говаривал Федор Михайлович (устами одного из братьев Карамазовых), надо бы сузить. А мы все расширяемся, стремясь получить все больше и больше "актуальной" информации. Так и лопнуть недалеко.

А посему вывод: журналист - не дилер для инфонаркоманов. Журналист - это... да, собственно, свой опус я задумал именно для того, чтобы ответить на сей вопрос. Всему свое время.

-- Снять - не одеть

Вы никогда не задумывались о множественности значений слова "снимать"? "Человек снимающий" может быть и фотографом, и оператором, и эксбиционистом, и разоблачителем (снимающим покровы), и клиентом проститутки, и аферистом ("снимающим пенки"), и любовником (снимающим одежды с партнера), и снайпером ("снимающим" цель удачным выстрелом). Старая шутка. Если девочка, чей котенок забрался по глупости на верхушку дерева, попросит: "Снимите его!", кто-то полезет, а кто-то, произнеся "Легко!", пальнет из ружья, как тот же Кувалда Хамер. Большинство же достанут свои гаджеты и начнут фоткать (или писать видео). Эту картину мы наблюдаем всякий раз, когда возникает чрезвычайная ситуация. Иногда это не просто раздражает, а вызывает негодование.

Или другой пример. Шагает по улице совершенно голый человек. Кто-то стыдливо отвернется, некто начнет упрекать всякими правильными или не очень словами, а многие будут тупо фоткать. Все эти "некоторые" и есть природные фотожурналисты, ибо делают они это для того, чтобы рассказать об инциденте другим. Ну, и параллельно сохранить образ для потомков. Нужна именно картинка, ибо словам мы верим как-то не очень (позже я разложу по полочкам, что и картинкам -тоже). Качеством надо обладать только одним: умением преодолеть застенчивость.

Так вот. Фотожурналист - все вышеперечисленные лица в одном флаконе. Практически, гремучая смесь. В этом кроется непередаваемая прелесть занятия фотожурналистикой, в котором присутствует нечто маниакальное. Все жены фотожурналистов хорошо об этом знают. Но, поскольку фотожурналистика пока еще не запрещена Законом, врачи не берутся ЭТО лечить. Хотя, могли бы.

-- Первая древнейшая

В фотожурналистику чаще всего приходят из "технарей". В этом - беда, ибо человек, имеющий даже два технических образования, свято убежден в том, что у всякой задачи есть одно единственное решение. На самом деле у творческих задач имеется множество решений. Некоторые - удачные, некоторые - не очень, но это именно что решения. Вышеприведенный тезис является фундаментальным. Именно поэтому ушедший от нас авторитетный гуру фотожурналистики Александр Лапин с его "лапинизмом" нанес отечественной медиафотографии труднопоправимый урон. Ну, это я так - поворчал.

Один из фундаментальных законов Паркинсона: бывают гениальные и безвестные писатели и художники, но не бывает гениальных и безвестных журналистов. Отсюда следствие: журналистика и тщеславие дружат. Причем, еще неизвестно, что на первом месте.

Утверждение о том, что журналистика - вторая древнейшая профессия, устарело. Эта профессия - первая. Всегда найдутся люди, умеющие убедительно доказать, что предоставление секс-услуг - священная обязанность, а брать за это вознаграждение - смертный грех. Даже жрецам всяких религий столь охотно не верят как информационным прощелыгам. И чем более глубоко возносится человечество к зияющим медийным высотам, тем больше доверия медиаторам. И это несмотря на то, что журналистов зачастую искренне презирают!

Мы достоверно не знаем, для чего первобытные художники на стенах пещер изображали сцены охоты. Возможно, это были стенгазеты того сурового времени, содержащие репортаж об удачной вылазке племени. Возможно, охота была и провалена, но картинка говорит об обратном. И люди верили не фактам, а картинке! Тем самым, вождь спасался от заслуженной кары. Кто владеет методами изменения информации, тот владеет племенем, а, может быть, даже и миром.

Вероятно, речь шла об агитационной кампании или презентации. Может быть, имела место учеба по наглядным пособиям. Чаще всего исследователи склоняются в сторону магического обряда: художник-медиум изображал то, что надо - от этого идея становилась реальностью (благодаря, конечно, смилостивившимся богам). Почему-то вариант бескорыстного творческого самовыражения безвестного художника практически не рассматривается.

По крайней мере, древние люди не изображали сцен, на которых одни люди убивают других. Вероятно, тема человеческих изуверств была запрещена к распространению, а мы, дураки, думаем, что в те времена люди не кромсали друг друга и верим в миф о "золотом веке" человечества. Современные люди - изображают, и очень даже зверски. Кстати, в живописи Каменного века не встречается сцен совокупления. А ведь наверняка они делали это! Как бы то ни было, человечество издревле придавало важное значение визуальной информации. Потому что... а, собственно, чему тогда верить вообще, если бы не визуализация? Зайдите в православную церковь: там ведь кругом сплошь картинки. Некоторые росписи изображают не только святых, но даже сцены убийства, а такое прочих адских мучений.

И не ухмыляйтесь. Просто, посмотрите, что теперь вытворяют топ-блогеры, которые суть есть тоже типа журналисты. Дозволено все. А если так, то, по логике Федора Михайловича, Бога нет. А когда-то Он все же был.

Вы наверняка обратили внимание на то, что фотографии являются доминирующей частью блогосферы. Это же касается и традиционных, "бумажных" СМИ. Теоретики говорят то ли об отупевании человечества, то ли о деформации нашего мышления в сторону визуальности. Ну, конечно: в тексты надо вчитываться, видео просматривать. А фотку можно "заценить" за пару секунд. Дело не в том, что не хочется напрягать извилины. Просто, не хватает времени, ибо мы живем в эпоху информационных шквалов.

В разнесчастной Украине в лихую годину Майдана через соцсети бросали клич: "Везите побольше покрышек - НАМ НУЖНА КАРТИНКА!" Картинка действительно нужна - и не только ИМ. Потому что слова - это одно, а визуальная информация - это... нет, не другое, а ДОКУМЕНТ. По идее, мы давно отучились верить изображениям, всегда подозревая фейк. И все равно миллионократно наступаем на эти грабли.

Помнится, на первой Чеченской войне боевики по рациям сообщали: "Веди сюда этих баранов, им есть что показать..." "Бараны" - это журналисты и правозащитники. Они могли потом рассказать о том, что видели или слышали. Ну, и сфотографировать (тогда слово "фоткать" еще не бытовало). "Баранов" корреспонденты и либералы пропускали между ушей. Забавно... чуть позже сформировался образ либерального журналиста, готового ради идеи маму родную продать. Два начала срослись. Вот только не знаю, удалось ли "разбараниться".

Два слова про современный либеральный тренд. На самом деле, это вариант двухмерного мышления. Есть "режЫм" и есть Свобода. Между этими полюсами простирается тупое быдло. Такова вкратце карта либерального сознания. А мир даже не трехмерен, а, согласно свежим данным науки, восемнадцатимерен. В фотожурналистике (либеральной) есть внутренние установки на тему того, что считать режЫмом и Свободой. Для того, чтобы знать, кем вас считают просто дозвонитесь в любой прямой эфир "Эха Москвы" и попытайтесь высказать мнение отличное от убеждений ведущего. Тогда вы поймете, что такое тоталитаризм мышления. Кстати: созерцание зверств не делает человека праведником и явно не влияет положительно на личность. У журналистов экстремального формата крыша едет - это реальность. Причем, чаще всего - именно в сторону либерализма.

Как пишут в книге "Интернет-журналистика" Калмыков и Коханова, "журналистика - это деятельность по формированию и представлению информационных образов актуальности, причем носителями этих образов может быть не только слово, но и картинка, фотография, кино, видео, звук, веб-страница - любой объект, способный выступать в роли носителя информации или текста, в широком смысле этого слова". Запомните: формирование образа. Ни о какой правде-матке речи нет. Подразумевается, потребитель информации воспользуется несколькими источниками и в результате сформирует свое представление о произошедшем. На деле получается иное: каждый из нас утоляет свой информационный голод из тех СМИ, которые интересны лично тебе. Но есть множество людей (поверьте, их миллиарды!), кто не "подсел" на СМИ. На самом деле они счастливы, ибо наслаждаются реальностью, среди которой вынуждены выживать ежедневно. А всю информацию о чем-то существенном (а хотя бы начале войны) принесет ветер.

-- Информация против дезинформации

Журналистика - не искусство и не наука, а род деятельности по созданию и распространению разнообразной информации. Скажем так, это способ существования в медийном пространстве, когда ты являешься добытчиком информации (вспомните аналогию с добытчиками эпохи пещерных людей). Конечно, Интернет и прочие общедоступные средства распространения информации все перемешали. Теперь мы - писатели, фотографы и самисебережиссеры, причем, повально. Как раз дефицит в читателях и зрителях. Оттого и наши основные беды.

Стоит все же различать средства массовой информации и средства массовой коммуникации. Поле деятельности журналиста - СМИ. В СМК обитают все остальные (за исключения тех миллиардов, что не "подсели") силы и средства распространения информации. Дело в том, что обитатели СМК ничего не производят, а только ретранслируют, миллиарды раз взбаламучивая пустоту. СМК работают даже у пчел (которые, кстати, все же производят мед), китов или крыс, разве только мы, люди, до обидного мало изучаем возможности параллельных миров (иначе мы знали бы, что именно заставляет китов массово выбрасываться на мель). Животным важно оперативно получить информацию о возможной опасности, о вероятности оплодотворения или о наличии кормовой базы. Людям нужно в принципе то же самое, но не помешает еще и куча информации иного рода. За всей этой мишурой (например, обсасываньем подробностей личной жизни пустышек по имени "звезды") мы порою неспособны различить существенное. Отчего нас частенько тоже выбрасывает на мель.

Реальность вынуждает расширить понятие "СМИ". Некие силы то и дело осуществляют попытки приравнять частные интернет-странички к СМИ; в глобальном плане сотворить данное деяние не удается, но в некоторых случаях успехи налицо. По большому счету, Интернет и есть одно большое СМИ, но подите - и расскажите эту фенечку владельцу рубильника. Один негромкий "чик" - и все ресурсы, даже самые популярные - оказываются в глубокой... ну, сами понимаете чём.

Хорошо было в древности: какой-нибудь жрец являлся медиумом. Он получал информацию из потустороннего мира и распространял ее среди членов своего племени. Пускай это являлось обыкновенным фуфлом, но жрецу верили. А вера - это такая сила, которая пострашнее красоты. Если медиум ошибался - его заменяли на более проницательного. Все справедливо, хотя и смешно.

Теперь медийная сфера может обойтись без жрецов. В ней работают технологии. Пока еще они не слишком совершенны, но уже на подходе замена традиционному Интернету - энергонезависимая и "облачная". Виртуальное медиапространство потихонечку обучается существовать вне зависимости от воли всяких придурков, и то ли еще будет. Например, возникнет Глобальный Разум Планеты, и однажды он придет к выводу о том, что человечество - вредная опция, потребляющая много ресурсов и выделяющее только говно. Тогда получится "Солярис", гениально описанный Лемом.

...Помнится, когда в самом конце прошлого века трагически погибли принцесса Диана и Доди аль-Файет, в русский язык ворвалось слово "папарацци". Тогда это словечко звучало зловеще, ибо почти что было синонимом "убийце". Теперь по телевизору выступают холеные пригламуренные уроды, гордо заявляющие: "Я - первый российский папарацци!" И каждый готов порвать другого, заявляющего, что именно он - "первый"! Как кинозвезд, принимают в нашей стране старичков, которые прибывают к нам только с тем, чтобы заявить: "Именно я - прообраз того самого фотографа из бессмертного фильма Феллини!" Имеется в виду "La dolce vita". Папарацци теперь - медиаперсонаж, полугерой нашего времен. И пипл это глотает... Знаете, почему общество изменило отношение к папарацци? Потому что они худо-бедно, пусть и подло, но передают жизнь. Настоящую, без ретуши! А кому еще, черт возьми, еще ее передавать? Людей тошнит от блеска ходячих манекенов, почти так же как воротит от "чернухи"...

Первое слово, которое я бы исключил из журналистского фольклора, это слово "объективный".

Уильям Юджин Смит

-- Чуток заумной теории

Термин информация (от лат. informatio - разъяснение, изложение) имеет множество толкований. С одной стороны, это общефилософское понятие, характеризующее способность живой и неживой материи к отражению ("теория отражения"). После создания Норбертом Винером теории информации этот термин стал основой кибернетики, и в век компьютеризации завоевал собственную весьма обширную нишу. По крайней мере, устоялась формула: "кто владеет информацией - владеет..." Ну, в общем повторяться не буду. Именно поэтому информационные войны теперь столь бескомпромиссны, Эдвард Сноуден - враг номер один Соединенных Штатов, а создатель "Викиликс" Джулиан Асандж - герой антиглобалистов.

В 1948 году в нью-йоркском издательстве "Джон Уили энд Санз" и парижском "Херманн эт Ци" выходит книга Винера "Кибернетика".

"Основной тезис книги, -- пишет Г.Н. Поваров в предисловии к "Кибернетике", -- подобие процессов управления и связи в машинах, живых организмах и обществах, будь то общества животных (муравейник) или человеческие. Процессы эти суть, прежде всего, процессы передачи, хранения и переработки информации, т.е. различных сигналов, сообщений, сведений.

Любой сигнал, любую информацию, независимо от ее конкретного содержания и назначения, можно рассматривать как некоторый выбор между двумя или более значениями, наделенными известными вероятностями (селективная концепция информации), и это позволяет подойти ко всем процессам с единой меркой, с единым статистическим аппаратом. Отсюда мысль об общей теории управления и связи -- кибернетике.

Количество информации -- количество выбора -- отождествляется Винером с отрицательной энтропией и становится, подобно количеству вещества или энергии, одной из фундаментальных характеристик явлений природы. Таков второй краеугольный камень кибернетического здания. Отсюда толкование кибернетики как теории организации, как теории борьбы с мировым хаосом, с роковым возрастанием энтропии.

Действующий объект поглощает информацию из внешней среды и использует ее для выбора правильного поведения. Информация никогда не создается, она только передается и принимается, но при этом может утрачиваться, исчезать. Она искажается помехами, "шумом", на пути к объекту я внутри его и теряется для него".

Отделю теоретическое определение "связей" от практического. "Связи" - вещь, без которой журналистика немыслима. Они, правда, имеют весьма приблизительное отношение к теории информации. Зато связи имеют отношение к практике взаимоотношений прессы и власти (как политической, так экономической, духовной и религиозной). Пожалуйста, не сбрасывайте данный ресурс со счетов.

-- Документ как жупел

Границы таких понятий как "фотодокументалистика", "фотожурналистика" и "пресс-фотография" размыты и находятся в постоянном движении относительно друг друга. Принято считать, что фотодокументалист работает над глобальными проектами, фотожурналист решает локальные задачи, ну, а пресс-фотограф (фотокор) тупо бегает по заданиям редакции, удовлетворяя каждодневные потребности заказчика. Все на самом деле не так. Будучи репортером ежедневной газеты, я создал видеоряд глобального проекта "Девяносто третий год", рассказывающий о том, что творилось в наших головах в ту эпоху. На самом деле просто я сохранил пленки, и в новом тысячелетии отобрал кадры, наиболее точно, на мой взгляд, отражающие суть 1993-го (конечно, в географических пределах России).

Думал ли я в ту пору, что творю нечто более широкое, выходящее за рамки репортерщины? Конечно. Только через 20 лет должен был прийти другой человек с теми же именем и фамилией, который взял на себя роль куратора.

Репортерщина - вовсе не "низкий жанр". Это та самая рутина, с которой мирятся энтузиасты и ссорятся раздолбаи, мнящие себя "фотохудожниками". В журналистике вообще беда с художниками и писателями, думающими, что они временно отсиживаются в болоте, называемом газетою или журналом - в надежде на то, что настанут лучшие времена, и миллионными тиражами будут издаваться твои нетленные глыбища. Ты или блистаешь талантом даже в коротеньких заметках и фотозарисовках, или шагаешь по жизни высоко задрав нос. Только не забывай: подвизавшийся на ниве фотожурналистики гениальный Владимир Семин так до сих пор не издан.

Итак, "низкий" путь фотожурналиста. Когда я был мал и вполне удал, и был все же больше похож на молодого козлика, нежели на старого козла, возвращался как-то в автобусе с большого журналистского выезда, организованного Патриархией. Мне надо было выходить, и я нервно засуетился. Пожилой (по крайней мере мне так казалось) фотограф раздумчиво произнес: "Да-а-а... суетливость - черта великих фотографов".

Теперь-то я знаю: суетливость - черта неуверенного в себе человека, а вовсе не "великого фотографа". У всех великих фотографов только одна общая черта: они делают классные фотокарточки. И вообще не важно, какой метод человек использует в творческой деятельности, в том числе и в работе над фоторепортажем. Все равно зритель увидит РЕЗУЛЬТАТ. Даже если речь идет о карточке в номер, сделанной левой ногой.

"Бабушка советской фотографии" Галина Кмит любит одеваться броско, ходит обвешавшись фотоаппаратами как орденами святых Владимира и Анны всех степеней. Всякий при виде вышеназванной фотографини должен осознать значимость момента: идет известный фотохудожник! Простите, но г-жа Кмит делает посредственные карточки. Великий спортивный фотожурналист Игорь Уткин (царствие ему небесное!) любил держаться в сторонке и в тени. Но из своей "тени" он делал суперклассные карточки. Это не закономерность. Просто я любил наблюдать за Уткиным и г-жой Кмит, потому их поведение во время съемки и отмечаю сейчас. Есть один современный фотожурналист, мой однофамилец Сергей Михеев. Так он вообще на съемках держится как несомненный гений, у человека крылья за спиной - по крайней мере, кажется, чувак щас взлетит. А хорошие карточки он делать почему-то разучился. Я не знаю, в чем причина. Вероятно, исснимался - как исписываются писатели.

Иногда для удачного кадра надо все же воскликнуть: "Та-а-ак! Теперь все дружно смотрим на меня!" Это ведь тоже в каком-то смысле эпатаж... А уж если ты "ставишь" кадр, заставляя людей смотреть туда-сюда, поворачивать головы, заставляешь всех закрыть лица руками, то ты - полноценный режиссер. А где вы видели режиссера без авторитаризма и признаков mania grandiosa (о данном психическом явлении мы еще поговорим позже)?

Ты можешь вальяжно "строить" людей, передвигая их как стадо скота. Можешь затеряться в толпе, раствориться в бытии. Не возбраняется и постановка, и красивые "мизансцены". Можно снимать исподтишка, в лоб, снизу, сверху, через жопу... Окликай людей, проси повторить движение. Но если у тебя в итоге выйдет, простите за мем, унылое говно, не сваливай вину ни на кого кроме себя. В фоторепортаже - как в любви и на войне - все средства хороши. Кроме тех, которые нарушают Закон.

Я не понимаю споров о преимуществах методов "наблюдения" и "постановки". Кто хотя бы раз более-менее серьезно работал над фотографической темой, знает, что снимать приходится и так, и эдак, и лупить направо-налево, и подолгу всматриваться... Иногда надо слишком даже долго ждать. Чаще необходимо мгновенно выхватить камеру и нажать на клавишу чуть не с пупа. Знай: ты создаешь произведение искусства, при помощи хитроумного прибора отражаешь свое отношение к миру. А значит, ты - Творец, Демиург. По любому тебе не удастся передать всю полноту реального события или явления. Фоторепортаж - твой личный взгляд на Мир. Важно только, чтобы зритель об этом не догадался. Путь он искренне думает: "Надо же, как много естества и как мало искусства!"

Два простых правила фоторепортажа. Первое: сначала снимай, а потом думай: "А на хрена?.." Второе: не смотри, как это делают другие. Каждый репортер нарабатывает штампы, а следование оным не благоприятствует наработке индивидуального стиля. "Все так просто?" - скажете вы. В ремесле фотожурналистики - да.

Как в изобразительном искусстве есть Художники и рисовальщики (порою даже виртуозные), так и в журналистике встречаются Фотожурналисты и съемщики (среди которых попадаются и блестящие). Частенько при обсуждении репортажей можно услышать: "Жаль, не СНЯТО". Это голоса съемщиков, которые суть есть закоренелые исполнители. Впрочем, теперь и обсуждения куда-то запропастились. Тусовки - как онлайновые, так и очные - превращаются в ярмарки тщеславия с двумя полюсами: либо взаимное лизанье яко в львином тейпе, либо холивар в вызовами на дуэль и личными оскорблениями. Все оттенки, лежащие промеж, превратились в пустоту. Впрочем, для кого-то пустота - Нирвана.

Вообще фотография сегодня - прежде всего индустрия. И фотографические репортажи тоже бытуют в сфере рыночных отношений; а значит, они продаются, а бывает, и покупаются. Здесь я нахожу положительную черту фоторепортажа: ценна не "раскрученность" фотографа, а изображенное. А значит, на удачу претендует даже самый слабенький фотограф. Главное - чтобы он в нужном месте в нужный момент нажал на клавишу.

Дам сухое определение: фоторепортаж - продукт деятельности фотографа, стремящегося рассказать о каком-то событии или явлении. Фотографический рассказ о человеке, о местности, о социальной группе - да к тому же несколько растянутый во времени - у нас принято называть "фотоочерком". И вообще - "очерк" в советско-российской школе журналистики - это круто, а "репортаж" - нечто низменное, для безусых мальчиков.

По счастью, Интернет многое поменял. Теперь и солидные папики бегают как мальчики, играя в энергичных фоторепортеров. Видимо, от этого прибывает гормонов (или имеет место убытие серого мозгового вещества).

-- Краткая история фотофейка

Технология фотографии в позапрошлом веке была малопопулярна до той поры, пока не изобрели побочную технологию ретуши. А чуть позже появился и фотомонтаж, вот:

От таких вот "приколов" очумелые ручки быстро перешли на уровни вполне взрослые - и пошла лабать деревня! Теперь все средства для, так сказать, изменения оригинального изображения принято именовать "фотошопом". Эту цифровую свободу можно использовать деликатно, а можно и наоборот. Все зависит от целей, задач и установок. Ну, и еще политической ситуации. Сколько раз неугодных лиц на исторических фотографиях затирали! Думали: сфальсифицировали документ - история изменилась. А не фига. Было время, Ленин носил пятиметровые бревна. На фотографиях. Настало времечко - публиковали только фото Владимира Ильича в инвалидной коляске, разбитого параличом. Ну, и монтировали, монтировали, монтировали... творцы, блин.

По идее, фотожурналистика недружна со всеми этими "приемчиками исподтишка". Плохо это - трансформировать реальность, даже если ты руководствуешься благими намерениями, стремишься завести человечество... ну, в этот - в рай. Но фотожурналисты умеют пользоваться графическими редакторами, некоторые - виртуозно. Их хватают за очумелые ручки, делают а-та-та, а они включают дурачка: "Не винова-а-атый я, начальник, меня, эти паску-у-уды, подставили!" Ну, журналисты вообще народ изворотливый. Впрочем, небесталанный - тоже.

Идеи фотофейкинга живут и побеждают в веках. Хотя, и портят репутацию. Глядя на фото астронавта Армстронга, скачущего по Луне как по сковородке, думают не о красотах нашего спутника, а о том, было - ли это имитация оргаз... то есть, покорения Вселенной? Все потому, что человечество любит, когда его дурят. Скажем так, надувательства - в том числе и фотографические - дают новые ощущения.

Фейкинг - это жульничество, система обмана честного народа ради... этих "ради" слишком много, чтобы все перечислять. Ранние фейки - имитации христианских святынь реликвий, выдаваемые за подлинные. До сих пор спорят о том, является ли фейком Туринская плащаница.

Кстати, для тех, кто не знает: в музеях и поныне выставляются муляжи раритетов, оригиналы же хранятся в спецхранах, в надежных крупповских сейфах. Чтоб не сперли. Но это не совсем обман, ибо копии все же повторяют оригинал, они не придуманы. А вот когда некто создает мнимую реальность... и не надо петь песен о том, что де честь безумцу, навеявшему человечеству золотой сон. Этим безобразием занимаются очень даже умцы.

На самом деле фотофейки преимущественно создают энтузиасты - причем не из корыстных интересов, а ради прикола или тщеславия. Специально подготовленные люди, засевшие в секретных лабораториях, крайне осторожно относятся к данному методу управления массами. А то ведь опять опубликуют фото зверски убитого команданте Че, а люди сравнят героя с мучеником и сделают из него икону.

Искать истину - занятие благородное. Вот только жаль, не существует истины абсолютной. Если что, я сейчас схоластикой занимаюсь, играю словами. Так же некто иной играет изображениями, создавая мнимую реальность. Вот и получаются фейки. И определенный смысл в их существовании есть. Мы озадачиваемся: "Правда - или?.." Какое-никакое, а все же интеллектуальное занятие. Развивает мыслительный аппарат.

-- Об идее Бога в фотожурналистике

Здесь я хотел бы проанализировать маленький уже и забытый скандальчик с украинским фотографом Степаном Рудиком. Вы кстати, не заметили, что с украинцами у нас вообще беда? Недаром ведь в народе говорится: хохол родился - еврей с татарином заплакали. Впрочем, я опять отвлекся. Пустяковина, подправленный в "фотошопе" малозначительный снимок... а ведь какой резонанс! Фотографический мир в общем-то не на шутку всполошился. Оказалось, несколько завистников могут обломать карьеру неокрепшего гения. Через месяц, правда, об "инциденте с белым пятном" говорить перестали, но все же остался шрам, и, вероятно, он будет кровоточить о-о-очень долго... Потому что не изобретено "лекарство", и данный факт многих лишает душевного покоя. Лишал... потому что сейчас, по прошествии нескольких лет, уже мало кто знает, что такое Рудик и с чем его надо есть.

"Эти фотографии были сделаны на окраине Киева, там встретились футбольные болельщики, пошли стенка на стенку, а я их снял", - рассказывал счастливый Степан Рудик корреспондентам, комментируя попадание своей серии снимков об уличных боях футбольных болельщиков в Киеве под названием "Молодые псы" в призы на World Press Photo-2009. 3-е место - не шибко круто, но ведь значит, тебя заметили, ты вошел в элиту мировой фотожурналистики. Впереди - только светлое будущее.

Неоднократный победитель престижнейшего конкурса Владимир Вяткин так комментировал победу самородка:

- Я рад за своего коллегу больше, чем был бы рад за себя - он фрилансер, и эта победа ему очень нужна. Рудик - удивительно работоспособный и неординарный человек, и вся его энергетика видна в этих снимках.

Через неделю приходит шокирующая новость: Рудик дисквалифицирован. Странная спортивная формулировка в творческом конкурсе... Причиной такого решения стала чрезмерная увлеченность Рудика "фотошопом". Согласно правилам конкурса, ни один элемент изображения не должен быть изменен. Допускается лишь заранее оговоренное подретуширование. Как оказалось, на оригинальном фото Рудика, где запечатлен момент перебинтовки руки, между большим и указательным пальцем одного из болельщиков виднеется кроссовок другого участника боя. На фото, которые было послано на конкурс, эта деталь стерта. Кроме того, выяснилось, что подделаны были метаданные, то есть фальсифицирован файл EXIF.

Рудик долго отмалчивался, но все же дал комментарий: "Я не собираюсь оспаривать решение жюри WPP. В то же время, хочу обратить внимание на исходное фото, где видно, что я не делал никаких значительных изменений и не удалял существенных деталей. Фотография, с которой я подавался на конкурс - это фрагмент, отретушированной деталью является нога человека, которая видна на оригинальном снимке, но которая не касается темы снимка".

Юрий Козырев, многократный победитель и призер World Press Photo, трижды бывший членом его жюри, дал комментарий событию:

- Думаю, на членов жюри повлиял образ в целом. А вот то, что человек позволил себе вырезать деталь, сильно скадрировать - это на его совести. Есть фотографы, которые не манипулируют с изображением, есть те, кто делают это мастерски. В самом фотошопе ничего плохого нет. Фотошоп - это лаборатория. Если кто-то умеет делать это хорошо - это отлично. В каком-то смысле запрашивать файлы .raw - это как запрашивать негатив. Это некорректно. Но есть этика - как и в любой области. И вот когда человек вырезает что-то из фотографии - может быть, его надо лишать лицензии. Вообще, важно, на кого работает фотограф. Снимают сейчас все. Очень много случайных людей. Ответственность лежит на тех, кто представляет уважаемые издания, агентства. Статус - это как у врачей. Я иду к тому, у которого есть лицензия, есть право заниматься своей деятельностью. Насчет Рудика - я очень сожалею, что он сделал неправильные шаги. Но думаю, для него это будет хорошим уроком.

Какая к чёрту лицензия... вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то кому-то выдавал лицензию на занятие фотожурналистикой?

Фотомастер Олег Климов вскоре после скандальчика с молодым украинским фотографом (а теперь он уже не совсем молодой и не совсем украинский...) в своем блоге опубликовал статью "Фотографию следует ограничить как оружие массового поражения". Я бы сказал, текст читается как манифест "чистой фотографии". Климов пишет, в частности:

"...Роль "фотографа-бога" теперь не принадлежит избранным, теперь каждый может создавать "свою реальность" и каждый может быть "богом". Творить совершенство.

Что мы наблюдаем сейчас в этой связи? - скандалезность почти в каждом конкурсе документальной фотографии. Дисквалификации и попытки сохранить фотографию как "документ"...

Но вот что главное: все, исключительно все, участвующие в той или иной фальсификации стремятся представить "свою реальность" как "документ", "настоящую реальность" ... прекрасно понимая, сознавая и отдавая себе отчет, что таковой она не является. Все хотят эту "реальность" и хотят обладать правом считать себя богом".

Если уподобить фотожурналистику спорту (общее есть - особенно в стремлении успеть первым), нельзя отрицать наличие средств такого типа как допинг. Спортсменов за допинг дисквалифицируют. А после - прощают. Антидопинговые комитеты на самом деле борются не против допинга, а за здоровье спортсменов, ибо в стремлении преуспеть последние губят свой организм. Фотожурналисты губят здоровье в других ситуациях - съемки часто сопряжены со стрессом. Но здесь возникает вопрос здоровья не туловища, а души. Той субстанции, существование которой еще не доказано достоверно (давайте не будем сейчас петь песни про 18 грамм). Получается, эксперты берут на себя функции богов, оберегая душу фотожурналиста. Наверное, они это делают зря. А жульничать все равно нехорошо.

Рудик, как Ленин в свое время, сразу после скандала уехал в Польшу и как подводная лодка в степях Украины лег на дно. На самом деле Степан ровным счетом ничего плохого не сделал. Так совпало: несколько скандалов с фотофейками кряду, в которых фигурировали мировые фотоагентсва - вот тебе и попал. Под раздачу. Если бы не "доброжелатели", настучавшие в жюри, фишка покатила бы. И Степан прав: ретушь действительно малосущественна.

И все же побоюсь показаться категоричным. Ежели мы изменяем фотографическое изображение, выдавая его за достоверное, значит, подспудно признаем, что Бога нет. Арт-фото - это одно. Фотография, могущая стать документом - другое. Людей дурить можно. Даже себя при желании реально в определенной степени успокоить. Ну, например, утвердить свое эго в убеждении, что всякие детали изображения, которые не влияют на сюжет, - мелкая туфта. Вопрос в ином. Для кого мы создаем фотографические произведения? Если для людей - проблем нет. Ведь творческая фотография - деятельность по созданию произведений искусства, а искусство - противоположность естеству. А если не только для людей? А какова будет плата твоей же сущности, если ты попытался обмануть Вселенную?

У Рудика немало великолепных фотографий, например, такая: снятые сверху похороны, а в кадре пролетает белый голубь. Профессионалы задавали Степану вопрос: "Не фотошоп? Как-то слишком уж красиво... Может, автор признается, скажет..." Рудик отвечал кратко, как и подобает гению: "Не скажет". После скандала свой репортаж о киевских отморозков Рудик удалил со всех ресурсов, где он ранее был опубликован. Кстати, на мой взгляд, он посредственен, у Степана есть более талантливые работы.

Существует ли граница, разделяющая "легкое подправливание" оригинального изображения и грубое в него вмешательство? Вряд ли. А значит, эксперты правы, дисквалифицировав автора за маленькое белое пятно, не являющееся сюжетно важной деталью.

Я не думаю, что мы при помощи хитроумного прибора "фотографическая камера" видим Бога. Мы видим объекты и тщимся их выразительно снять. Но смею предположить, Бог через объектив камеры смотрит на тебя. И не только через объектив. Он вообще нас видит. Всегда. А при помощи фотокамеры Он нас испытывает. А еще кое-кто - искушает...

Маленькое добавление. Вот снимок Геннадия Копосова:

В 1964 году он взял первый приз на все том же мировом конкурсе фоторепортеров. Данная фотография - грубый фотомонтаж, склейка из трех (по некоторым сведениям - из четырех!) карточек. В те времена это было нормой. Сейчас? Правила изменились, запрещено использовать "допинг". Что ж... поглядим, как правила будут трансформироваться в дальнейшем.

-- Заповедник имени Василия Михалыча

На самом деле, фотожурналисты в массе своей остаются безвестными. А после ухода из большого сек... то есть, большого мира журналистики память о них истирается напрочь. Позже я приведу примеры, напомнив вам несколько некогда громких имен.

Если бы не имя Василия Михайловича Пескова, можно было бы сказать, что в журналистике исключений нет. Даже великого Землянику, то бишь, Александра Земляниченко запомнят, вероятно, только друзья и родные (впрочем, его сын, Земляника-младший, тоже - снимающий). Сволочное занятие: ты как шахтер подымаешь "на-гора" материалы, народ греется от твоего "уголька" и ворчит, что де чадит. А завалит тебя в шахте - ты на хрен никому не нужен. Найдутся другие добытчики, возможно, более удачливые и живучие.

Я намекаю на то, что подлинно авторской журналистики у нас почти нет. Колумнисты? Ребята, ваши эти болтологи пропадают - и никто их не поминает! Я называю это "эффектом Трахтенберга" (был такой шоумэн Леня Трахтенберг, анекдоты классно травил). Потому что они являются паразитами медиасферы, производя разве то незначительные возмущения эфира. В этом мире каждый сам себе звезда и модератор. А информационные поводы все же мутят другие.

На двери фотолаборатории Василия Михайловича в "Комсомолке", на улице Правды, уже в цифровую эпоху, висела табличка: "ЗАПОВЕДНИК КЛАССИЧЕССКОЙ ФОТОГРАФИИ В.М. ПЕСКОВА". Потому что Василий Михайлович по старинке печатал карточки вручную. Песков был, конечно, звездой. И та тема, на которой он "сидел" - природа и простые, "природные" люди - была его стихией.

(Кстати, не находите ли вы горький сарказм в самом факте существования большинства редакций центральных газет на улице Правды?)

Василий Михайлович творил нетленку. Думаю, прежде всего - как писатель. Фотограф Песков был так себе. Скорее, фотографические опыты Василия Михайловича годятся только для иллюстрации его гениальных рассказов, собранных в многочисленных книгах.

И все же Песков был фотожурналистом. То есть, не всегда руководствовался Божьим промыслом. Поучительна история семьи Лыковых. Что Василий Михайлович рассказал нам о людях, живущих без новостей и глобального общества - ему в плюс. Книга "Таежный тупик" имела невообразимый успех. А то, что Лыковы после этого вымерли... ну, не Песков же виноват в том, что у них отсутствовал иммунитет к нашим вирусным заболеваниям... Впрочем, ученые люди должны были предположить столь трагичный конец. Ну, что завалятся папарацци - и всех отшельников на хрен перезаражают.

От Пескова все же остались книги. Подчеркну: добрые, исполненные любовью к нашему Отечеству. Думаю, Василий Михайлович использовал профессию журналиста для того, чтобы творить разумное, доброе, вечное. А другие используют то же занятие для иного. Именно поэтому заповедник в родной для Пескова Воронежской области носит теперь его имя. Заповедник не "классической фотографии", а самый настоящий, природный.

К чему я это: фотожурналистика - лишь средство. Цели у нас все же иные.

-- Часть вторая. Человек претерпевающий

фото Жана Гоми

-- Где снимешь - там и оденешь

Человечество условно можно рассортировать на тех, кто хочет, чтобы их фотографировали, кто активно этому противится и тех, кому пофиг (хотя, люди в сущности о-о-очень подозрительно относятся ко всякого рода сортировкам - не забудут, не простят переписи младенцев в Вифлееме).

Третьего сорту - абсолютное большинство. Вся драма - в динамике соотношения первых и вторых. На самом деле желающие фоткаться и наоборот - одного поля ягоды. Можно быть за съемку, против съемки - но никогда без съемки. Это я перефразирую Достоевского. "Ты не холоден и не горяч, и это страшнее всего". И с молчаливого согласия тех, кто не за и не против, существуют на земле ложь и насилие. Это не мои мысли.

Ролан Барт делил людей на делающих фотографии, претерпевающих фотосъемку и разглядывающих фотографический продукт. На самом деле каждый из нас - первый, второй и третий в одном лице. Все дело в мере.

Поскольку не всякий относится к тому, что его или его близких снимают какие-то твари, равнодушно, возникают правовые коллизии. Да и не только: следует учитывать особенности менталитета населения данной местности, социальную, религиозную или этническую обусловленность.

Хорошо, когда есть формат фотосессии: там и снимающий, и модель, и обслуживающий персонал пребывают в симфонии. Ну, как киносъемочная группа. Все, в единой команде работают на результат. Коммерческая фотография весьма далека, конечно, от фотожурналистики, что не отменяет стремление всех снимающих людей заработать хрустящую денежку.

Скажу, в чем принципиальное отличие: коммерческий фотограф не имеет права на неудачу, а фотожурналист - если он не выполняет редакционное задание, а трудится над проектом - имеет. Поэтому фотожурналистом быть легче. И дешевле.

Кстати: по Сети гуляет юмористический текст "Фотожмурналистика", пародия на статью из Википедии, зло обыгрывающая тот факт, что "фотожмурналисты" всегда ищут трупы. Все не так: фотожурналисты ищут экспрессию. А в трупах таковой нет. Вот если бы это был раненый с перекошенным лицом, истекающий кровью... впрочем, о фотожмурна... то есть журналистике применительно к экстремальным ситуациям у нас разговор еще будет.

Коммерческий фотограф стремится исключить вероятность провала. Для фотожурналиста провал может стать успехом. Ну, например, некто неадекватный с искаженной злобой ряхой шагнет в твою сторону - и ты в этот момент нажмешь на клавишу... тьфу! Опять какая-то жуть. Да и вообще: профессиональные артисты перекашивают лица высокохудожественней. На то они и лицедеи.

Гнев не есть хорошо. Но человек имеет право запретить себя снимать. Создается почва для конфликта, и фиг докажешь, что снимающий "неуиноуат". Аргумент типа "ты в общественном месте, изволь вести себя пристойно" часто не действует. Потому что попытка снять так же может восприняться как верх непристойности.

Наиболее агрессивно, кстати, реагируют на камеру представители маргинальных слоев общества. Как правило, взрыв гнева вызван тем, что ты "воруешь их образ". Носители такового во многом правы, тем более что образ не имеет запаха, а бомж воняет. Значит, образ - ценнее. Небольшая сумма денежных средств или доза алкоголя (читай - контракт... с дьяволом?) сглаживает ситуацию - и получается уже как бы фотосессия. Впрочем, лучшие мировые образцы "бомжефото" - продукты конфликтов снимающих и претерпевающих. В замахивающихся палками нищебродах экспрессии побольше.

Говоря об этике фотожурналистики, уместно вспомнить история Кевина Картера. В 1994-м это талантливый мастер был удостоен Пулитцеровской премии за страшную фотографию суданской девочки, вот эту:

фото Кевина Картера

Фотограф, истинный авантюрист медиамира, сделал кадр, отогнал хищника, проследил, чтобы малышка вернулась к своим... Думаю, Картеру повезло с фактурой. Но не потрафило с мозгами. Будучи у себя в Америке и почивая на лаврах, фотограф совершил ошибку. На вопрос корреспондента о том, отнес ли он несчастное дитя к пункту выдачи пищи, фотожурналист глубокомысленно ответил: "Я только вестник, приносящий новости..." Хотелось, наверное, показаться библейски многозначительным. Мужика затравили - причем, прежде всего - коллеги, пишущие журналисты. Через два месяца Картер покончил собой.

"Зло - это утверждение индивидуума за счет других". Если люди становятся героями наших фотографий, а мы не спрашиваем их разрешения, значит, мы их используем в хвост и в гриву. Это не хорошо и не плохо; такова данность. Не надо только в своих фотоработах показывать, что ты - самолюбивое чмо, считающее себя "вестником". Картер хотел языком фотографии рассказать о том, как страдают люди в Судане. Он это сделал блестяще. Но пристрастный зритель увидел брутальный взгляд белого человека, думающего, что он вовсе не тварь дрожащая - в отличие от ЭТИХ.

В фотожурналистике неплохо обладать умением быть ненавязчивым, тактичным. И думать, прежде чем публиковать результаты своих фотографических опытов. Не любят на самом деле не фотографов, а хамов. Да - в репортажной фотографии приходится быть соглядатаем. Поскольку снимающий человек, облеченный статусом журналиста, видит больше обывателя (фотограф вообще - продолжение глаз обывателя), приходится впитывать в себя очень много такого, что явно не дружит с моралью и нравственностью. Чем-то все же профессия фотожурналиста близка к работе патологоанатома. Только если бы последний стал публиковать фотки из анатомического театра, его не поняли бы (сейчас находятся дебилы-медики, публикующие свои селфи из моргов и операционных, что доказывает простую мысль: гаджеты становятся тоньше и умнее, а люди - наоборот).

Впрочем, сейчас, когда из трупов делают скульптуры и выставляют их на всеобщее обозрение, этические стандарты несколько смутились. Нет маяков, нет ветрил. С этим приходится мириться.

Страны третьего мира существуют для фотожурналистов. Там нищета, болезни, войны. В общем, Средневековье - и это снимабельно что хорошо понимают великие и могучие МакКарри и Сальгадо. По сути, последний фильм Германа "Трудно быть богом" - гениальное воспроизведение фактуры Средневековья. Одно "но" без повести братьев Стругацких зрители вообще не поняли бы, о чем кино. Это к вопросу о том, что первично.

Фотожурналист, побывав в каком-нибудь Судане или на крайний случай в Бирме, понимает, что богом быть трудно. Но почетно и прикольно. Если бы не существовало третьего мира, особо и снимать было бы нечего. Ну, не придумывать же кино!

Война... мы все за мир. Или, как говорят наши десантники: "Нам нужен мир. Желательно - весь". То же самое нужно и фотожурналистам. А посему они часто едут туда же, куда и десантники, а тако же другие бравые солдаты удачи. Всякая война - возвращение человечества в Средневековье, реальная фактура "Трудно быть богом". Дон Румата защищен, по меркам Арканара он - сверхчеловек. А фотожурналисты - по крайней мере, на нашей планете - не защищены.

Относительно недавно меня "убило" одно непостижимое явление. На шествии нашей оппозиции против возвращения Крыма России "военные фотографы" и им сочувствующие несли фотографии, изображающие зверства войны. При этом они скандировали: "Слава Вукраине - хероям слава!". Вот:

Случайные прохожие не совсем понимали, что это за пиар-акция такая. Понятно, что фотожурналисты хотели показать, какая страшная штука эта война. Но это мне понятно - потому что я тоже (типа) фотожурналист. Но не военный фотограф (хотя, в 1990-е в командировки во всякие точки летал). Именно на военной фактуре военные фотографы сделали себе имя. Съерничаю: фотожурналисты хотели показать, какие классные фотки они наделали на войне - чтоб другие позавидовали. Вот они, фотожурналисты на войне:

Оно конечно, и боевые действия кто-то должен освещать. Но выпирать со своим эго на этой теме все же как-то негоже. Как говаривал фотограф, а по совместительству задняя часть тандема Путина, Дмитрий Медведев, "не надо пиариться на пожарах".

Весной 2014-го в Афганистане погибла лауреат Пулитцеровской премии военный фотограф Associated Press Аня Нидрингаус. Человек в форме афганского полицейского выпустил очередь из автомата в двух женщин. Одной была Аня, другой -- репортер АP Кэти Гэннон. Кэти получила тяжелое ранение и была отправлена в госпиталь. Аня скончалась на месте. Нидрингаус была всегда была "повернута" на войне, она старалась оказаться в самом центре событий - в Ираке, Ливии, Газе, Афганистане. Сделать фотожурналистке удалось многое. Но на войне убивают, журналистов - в том числе.

Когда блогер Рустем Адагамов сообщил о гибели немки, посыпались вот, какие комментарии:

"Она приехала в Афганистан под защитой оккупационных войск - чувства местного населения предсказуемы.

Она пришла к успеху теперь о ней знает на два с половиной человека больше по крайне мере ближайшие пару дней

Эти "таланты" превратили войну в зрелище, в попсу, в дизайн. Притупившееся чувство жизни, аспергера, цинизм, алчность, это талант? Талант - это "Imagine" Ленона, а это просто бизнес. Опасный? Да. Но в чем талант? В точности экспозиции автоматической фотокамеры со скоростью 200 кадров в минуту?

Большинство журналистов заняты созданием мифов. Если они сами начинают в них верить даже в горячих точках, то погибают.

Она снимала смерть, ей это приносило доход и за это ей давали премии. Смаковала гибель и страдания людей, которые её страна и несли. Более чудовищной и блядской работы представить себе трудно.

Эта дама приезжала снимать из другого мира на войну, которая не касается её дома. Для неё это был заработок, а не жизненная необходимость. Фактически она приезжала снимать как в зоопарк или зверинец показывая несчастную жизнь местных жителей. На войне военкорреспонденты были воюющей стороной, имели оружие, также находились в окопах с солдатами, имели звание, и были равными среди равных. Это была их служба и необходимость для страны в освещении боёв. И вряд ли я думаю они смаковали в подробностях страдания людей.

Фотографии сопереживающего человека. Пропускающего край чужой боли через себя. Жаль, что внимательно смотрим на это только тогда, когда автор погиб.

Она снимала смерть, которую несёт американская военщина по всему миру..

На российских форумах нашлись мрази, оскорбляющие погибшую .

Во что превратилась наша Россия, если мы дошли до такого?.."

И прочее в том же роде. Мир жесток. Мы безжалостны как дети. Но, с другой стороны, войны - одно из состояний человечества. Без войны Аня была бы никем, тихо умерла бы в 101 год в доме престарелых, и никто не сказал бы о женщине злого слова. Каждый выбирает по себе свое посмертное существование.

Глас народа - глас... чей?

фото Ани Нидрингаус

-- Тварь дрожащая/право имею

В каждой стране действуют определенные законы. В некоторых государствах Законы регламентируют съемки. В России и снимающих, и претерпевающих вводит в рамки ст. 152.1 ГК РФ: "Охрана изображения гражданина". Если коротко, все просто: обнародование изображения человека возможно только с его согласия. Если человек умер, необходимо согласие его родственников. Но: если съемка была произведена в публичном месте, никакого согласия не требуется. Съемка людей в общедоступных местах Законом не регламентируется, а значит в этом плане никаких юридических запретов не существует. В том числе и запретов на обнародование. Есть и неписанные законы. Например, тыкать объективом в морду лица нехорошо. Но и плевать в объектив тоже плохо. Но в обоих случаях ответственность Законом не предусмотрена (хотя, грамотный юрист может помочь отсудить оральный... ой - то есть, моральный ущерб). В каждом конкретном случае съемки вопрос решается на месте, и чаще всего моментально. Кто хочет снять - всегда это сделает, кто хочет разбить камеру или интерфейс фотографа - тоже всегда это сделает. Только съемка - не преступление, а физическое воздействие на снимающего с нанесением увечий - это уже преступное деяние.

Еще из правовых основ. Ст. 24 ч. 2 Конституции РФ: мы все имеем право доступа к информации, затрагивающей наши права и свободы. Ст. 29 ч. 4 того же основополагающего документа: каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Конституция - документ хитрый: там все формулировки округлые, хрен схватишься. А иногда хочется. В смысле, схватиться.

Поскольку производство информации - акт творческий, этот вид деятельности защищен Авторским правом (ч 4. ГК РФ). Одновременно существует Право на честь, достоинство и деловую репутацию. А значит, Закон все же защищает претерпевающих съемку, но только в случае, если потерпевшая от действий снимающего сторона в судебном порядке докажет, что его Право именно нарушено.

Изображение очень даже может "порочить" человека или организацию, но физическое или юридическое лица не вправе воспрепятствовать съемке, потому что сам процесс фотографирования - пусть и без согласия - это еще не противоправное действо. Но права снимающих попираются повсеместно, причем, лица, совершающие противоправные действа, абсолютно уверены в своей безнаказанности. Это значит, Законы не работают. Я не призываю к соблюдению законности, а констатирую: мы существуем в обществе, построенном "на понятиях". И хочешь жить - умей лавировать между Законами и понятиями. Качать права супротив сильного и богатого можно. Это даже легче, нежели качать нефть. Но лучше быть тростником, чем камнем: прогибаться и расти вопреки всему.

Хороший пример - попавшие в кадр любовники. Их агрессивная реакция на снимающего может быть оправдана, ведь вероятная публикация фото может привести к развалу семей. Вполне вероятно, вас могут принять и за подосланного законной половиной шпиёна. Ежели вас просят (требуют) удалить фото - сделайте это. Аргумент о том, что де нефига прилюдно лобзаться, смешон. А для профессионалов созданы профессиональные камеры с двумя сплотами для карт памяти. Повторю: профи обойдет всякий запрет! Вот только Бога не обманешь...

Отдельный вопрос: обязан ли фотограф обозначать себя (открыто демонстрировать, что ты ведешь съемку), либо можно снимать скрытой камерой. В нашу эпоху высоких технологий (а будут и еще выше, ведь это не тростник - не обломаются!) ставить данный вопрос глупо, но есть ограничения на использование т.н. "шпионского оборудования". Изготовление, приобретение и сбыт специальных технических средств для негласного получения информации запрещено Законом: ст. 138.1 УК РФ. А снимать исподтишка даже необычным фотоаппаратом, не относящимся к "шпионской" технике, никто официально не запрещал.

Напомню еще ст. 58 Закона РФ о СМИ: никто не вправе в какой-либо форме ущемлять свободу журналиста. Действует и ст. 144 УК РФ, согласно которой воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналиста наказывается уголовно. Но правоприменительной практики у этой статьи пока что не замечено, отоваривают дубинкой по башке - и фамилии не спрашивают. Обзаводитесь каской, и по возможности бронежилетом с надписью "ПРЕССА".

Оборотная сторона медали: ст. 4 Закона о СМИ указывает на недопустимость "злоупотребления свободой массовой информации". Формулировки снова расплывчатые. Впрочем, весьма четко определен порядок действий на территории проведения контртеррористической операции: руководитель мероприятия вправе по своему усмотрению запретить что угодно. Думаю, это правильно.

Отдельная тема - Закон о гостайне. На практике, он имеет действие, что делает журналиста уязвимым в плане юридической защищенности. Если на тот или иной документ "вдруг" ставится гриф "Секретно", изъятию по идее подлежат все его копии, ранее сделанные и распространенные законно. Здесь - простор для лица, имеющего право ставить гриф, а таковое может и не быть порядочным. А может даже являться порядочной скотиной. Мы склонны верить, что в спецслужбы попадают лучшие. Вековая практика показывает, что наша вера - шедевр наивного искусства. Поскольку перечень документов, содержащих секретные сведения, засекречен, имеющие доступ могут сотворить черт знает что. Широкая публика об этом не узнает. Удивительное рядом - но оно зап-ре-ще-но.

Я с удовольствием жил бы в мире, в котором не существует запретов на съемку и публикацию. Возможно, моя мечта осуществится. Но что-то мне подсказывает: не в этой жизни. А в этой... ну, времена не выбирают - в них живут, творят и умирают. Разве только, после кого-то из нас что-то такое значимое останется (кроме потомства). Но таких немного. К сожалению, журналистов, сотворивших нетленку, крайне немного. Или их творения засекретили и отправили в спецхран?

-- "Журналистика? Не слышал..."

Все еще длятся споры о том, что является СМИ, а что - нет. Здесь есть юридический аспект и точка зрения обывателя. С обывательской позиции СМИ - любой ресурс, обнародующий информацию. Нюанс: я имею в виду обывателей продвинутых, основная масса народонаселения такого рода вопросами не задается ни разу в жизни. Закон трактует несколько иначе. У СМИ есть права и обязанности, регламентированные законом о СМИ. У гражданина есть то же самое, но он не имеет прав СМИ. Впрочем, в мире де факто признают влиятельность блогосферы, и с блогерами таки возжаются. Было время, их даже "вписывали" в кремлевский пул; была такая забава у гражданина Суркова. Если вас захотят загнобить - сделают это вне зависимости от статуса. Зато неСМИ или недоСМИ хрен задавишь экономически.

Юристы понимают Интернет как среду, в которой распространяется информация. Но многие считают, что Интернет сам по себе является СМИ. Эдакая медиасфера, существующая параллельно с ноосферой (пространством разума) Весь вопрос - кто его учредители, чтобы в случае чего их привлечь. Я, кстати, сомневаюсь, что в составе учредителей - Бог. Скорее всего, он всего лишь шеф-редактор.

Известно, что Гугл сейчас усиленно работает над Всемирной Сетью, которую можно отключить только при условии нейтрализации всех искусственных спутников Земли, распространяющих сигнал. Впрочем, и эта задача вполне посильна, хотя, тенденция налицо: человечество желает создать информационную среду, которая никакая сволочь ни одним рубильником не отключит.

Практика законодательства ряда стран отделяет СМИ от недоСМИ количеством посещений (например, 1000, а наши законодатели недавно установили порог в 3000) и частотой обновления информации. Но даже в США учредители посещаемых регулярных ресурсов регистрируют их далеко не всегда. Ну, а популярные странички в соцсетях или на блогоплатформах "прищучить" сложнее. Но шахматная мысль кипит, уже научились закрывать ресурсы без суда и следствия (впрочем, еще не придумали, что делать с "зеркалами", тиражирующими информацию с запрещенного ресурса).

СМИ были, есть и будут. Они как вирусы: ученые мужи подбирают лекарства - а они, сволочи, мутируют. Все потому что жажда информации в человечестве неутолима. Информации! А не лапши на уши. И народ не обдуришь. Это только поверхностный взгляд показывает, что вокруг обитает быдло, которому нужна быдлосфера. На самом деле, как говаривал Чехов, человечеству нужны на три аршина земли, а весь мир. Таковой дарят журналисты разнообразных СМИ. Любить их не обязательно. Я имею в виду не три аршина земли, а журналистов. Но терпеть таки надо.

-- Фотографическая конфликтология

Между правовой сферой и реальной жизнью чаще всего простирается пропасть. Людей с камерами терпят и уважают далеко не всегда - и некоторые особи, как уже говорилось ранее, получают физическое удовольствие от разбивания камер или нанесения телесных повреждений. Дело не в противлении съемке как злу - просто на свете Божием существуют садисты. Даже опытный фотожурналист далеко не всегда способен вычислить потенциального изверга или просто неадекватную личность, чтобы обойти от греха стороной, а посему конфликты при съемке практически неизбежны.

Самые опасные места - районы проведения боевых действий и массовых беспорядков; в них склонные к насилию лица, чувствуя свою безнаказанность, способны на многое. Что такое потерявший человеческий облик индивидуум, не мне вам рассказывать. К сожалению, мир устроен так, что распоясаться могут не только на войне или во время народных волнений и в совершенно любой ситуации. А значит, готовым к агрессии нужно быть всегда - и это не паранойя.

Сказать что де "нужно уметь избегать конфликты" легко. На самом деле, конфликты найдут даже агнца. Самое эффективное оружие в любой ситуации - дипломатия. Мне лично данное искусство помогало не раз. На втором месте - первый прием любого единоборства: спринтерский бег. Тоже не раз помогало в моменты, когда тебя вот-вот загасят. Еще помогает крик благим матом. Но этот метод я использовал не более двух раз. Любое насилие - следствие огрехов дипломатической стратегии. С тактикой сложнее - ошибок не избежишь. Нужно быть разве хотя бы чуточку пофигстом, чтоб для тебя все было Божьей росой. Да, трудно, гордость выпирает. Учитесь медитировать.

Классическая модель: в ситуации глобального конфликта необходима занять чью-то сторону. Тогда "свои" будут тебя воспринимать как сподвижника, документирующего военные преступления противоположной стороны. А уж как и что ты будешь снимать на самом деле - это уже твое личное дело. Не стоит разве что перебарщивать, а то ведь ненароком "свои" подумают, что ты "засланный казачок" или вообще... пацифист.

Есть иная точка зрения: сохранять нейтралитет, не примыкать к силе в принципе. Ласковый теленок двух маток сосет. Но боевики - не матки. Каждый считает, что правда на его стороне, и он хотя бы чуточку играет на камеру. Ты в его глазах - обслуживающий персонал войны, инструмент пропаганды. Не дай человеку разувериться, прикинься приложением к камере, если тебе велят что-либо снять - сделай это. Человек воюет за идею, а журналист на войне - за деньги. Журналисты и боевики на самом деле - существа с разных планет.

Моя личная практика в плане освещения конфликтов бедна. Ежели я и бывал в командировках в горячих точках - всегда со стороны федералов, то есть, наших. Не припомню случая, чтобы к нашей группе (в одиночку ни разу на войне не был, минимум - двое) не были приставлены бойцы, отвечавшие за нашу сохранность головой. Свою задачу парни выполняли отменно.

Есть риск подхватить т.н. "стокгольмский синдром": даже находясь в среде отъявленных злодеев (но пользуясь законом гостеприимства) ты невольно начинаешь симпатизировать своим... м-м-м... даже не знаю, как их назвать... скорее, опекунам. Причем формально ты вовсе не заложник. Запомни: война - не институт благородных девиц. Робин Гуд и Дубровский - литературные персонажи. А на войне грабят, насилуют и убивают, то есть, совершают преступления. А ты - свидетель. Здесь учебник по этикету не работает. Хорошо, когда твоя сторона соблюдает дисциплину, иначе говоря, люди остаются людьми. Если такого не наблюдается и тебе это претит, покинь театр военных действий, это не для тебя. Займись макросъемкой букашек, их цивилизация более высокоморальна

Без сомнения, надо четко себя позиционировать. Всякая двоякость, любая недоговоренность может стать причиной гнева со всеми вытекающими. Поскольку ты - снимающий, аппаратура должна быть на виду. В неподходящий момент тебе всегда скажут: "Не снимать!" Кстати, в экстремальной ситуации исподтишка можно и снять, в такой момент тебя совершенно никто контролировать не будет, не до того.

"Включать дурачка" полезно только когда ты на нейтральной позиции. Данный прием хорош не на войне, а в мирной жизни. Профессионалы силовых действий (солдаты, бандиты, бойцы спецподразделений) очень не любят "включающих дурачка" - потому что это излюбленный прием шпионов. И да: никогда не выходи на открытое пространство! Так поступают только чайники, ибо открытые пространства хорошо простреливаются.

Два обязательных условия модели поведения в конфликтной ситуации: вежливость и демонстрация чувства собственного достоинства. Суетливых и капризных на войне презирают.

К сожалению, в моменты беспорядков и боевых действий Бог отворачивается от людей. А значит, полагаться следует на свои интуицию и опыт. В крайнем случае - на такие же достоинства коллег. На самом деле, бог войны - Случайность. От тебя зависит разве только, как ты сможешь избежать ситуаций, в которых Случайности предоставлено больше шансов тебя уфандохать. Ну, а в самый жуткий момент, когда на тебя наставляют ствол, спасти способно только одно, крик на всех известных тебе языках: "Я журналист, не стреляйте!" То есть, ради спасения собственной шкуры полезно унизиться. Ах, да... еще один момент: пули почему-то любят трусливых. Но попадают - во всех.

Перед фотожурналистом стоит цель: сделать фотографии. Она не оправдывает средства, но есть и задача: добытую информацию сохранить, передать, опубликовать. Не стоит надеяться на то, что желающий ограничить твои права не в курсе, что у профессиональной камеры два сплота для карт памяти. У нас теперь народ продвинутый. Лучше вообще не надеяться ни на что, а продумывать каждый последующий шаг. Прием "очертя голову" - признак дурака. Говоришь, дуракам везет? Расскажи это дуракам.

Есть одна залежалая истина, о которой многие почему-то забывают: человеческие жизнь и здоровье гораздо дороже самой эксклюзивной информации и самых крутых железок со стеклами.

Фотограф - фигура романтическая (тему папарацци мы сейчас трогать не будем). О фотографах снимают приключенческие фильмы, причем, основе сюжета всегда какая-нибудь отчаянная авантюра. Повторяю специально для тупых: кино - это художественный вымысел. Фотографов на войне убивают и берут в заложники. Женщин-фотографов насилуют - и вообще... Те же, кто выбирается из ада живеньким и здоровехоньким, получают в награду исковерканную психику и мир навязчивых кошмаров.

Про "ксиву". От агрессивно настроенных людей много раз слышал: "Да я таких корочек наделаю сколько хошь!" И все же редакционное удостоверение чаще всего действует. Но лучше всего помогает "журналистский дресс-код". Не обязательно яркая жилетка и красивый бейджик. Нужно еще уметь себя вести как "настоящий" журналист - деловито и спокойно. Это только дилетанты перманентно идиотически улыбаются. Для профи съемка - дело абсолютно серьезное.

Не постесняюсь повторить: миф о том, что "от улыбки станет всем светлей", лжив. Иногда улыбка все же вредит. Есть метод более эффективный: установление доверительных отношений при помощи беседы на тему, интересующую тебя и других. Например, спиртного. Или погоды. Но не грядущих перспектив перемирия - ты же не "пятая колонна". По крайней мере, психологический слом системы "свой-чужой" - по любому засчитанная попытка.

Это касается длительных отношений. А в мимолетных встречах искренняя дружелюбная (но не идиотская или голливудская) улыбка все же уместна: если ты устанавливаешь контакт с теми, кто слабее тебя. По отношению к более сильным полезнее подчеркнуть свою слабость улыбкой блаженного.

фото Джеймса Нахтвея

На самом деле, абсолютному большинству людей - будь то в экстремальной ситуации или в обыденности - абсолютно наплевать на то, что ты их снимаешь. Есть "правило семи секунд": если в течение этого времени ты сотворишь свое "гнусное дело" и отойдешь в сторону, ничего не будет. Именно столько нужно для того, чтобы в мозгу среднестатистического землянина свершился мыслительный процесс с выводом: возмутиться, скорчить какую-нибудь рожу, улыбнуться или стоически не отреагировать. На самом деле, я сейчас обозначил четыре типа темперамента.

Семь секунд - "среднее время по больнице". Бомжи приходят в бешенство через три секунды, влюбленные парочки - через двенадцать. А в периоды конфликтов люди увлечены настолько, что вообще не замечают снимающего. И не забудьте делать поправки на весенние и осенние обострения хроников!

И самое-самое-самое главное правило: НИКОГДА, НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕ БЕРИТЕ В РУКИ ОРУЖИЕ! Ручки чешутся, хочется поиграться в Рембо. В конце концов, есть физиологическая потребность выместить накопившееся в тебе зло. Людям с окончательно окрепшей психикой (когда вместо совести у тебя короста) такое не возбраняется. Но подобных людей не бывает. Крышу снести может у любого.

И да: если контора отказывается страховать твои жизнь и здоровье прежде чем отправить тебя выполнять редакционное задание в стремное место, это не плохая контора. Это сборище мерзких подонков, для которых ты - "гномик" журналистского мира, приносящий информацию, которую эти подонки выгодно продадут.

-- Бекграунд

Конечно, необходимо собрать максимум информации о стране или регионе, куда ты намерен отправиться. К бекграунду (в данном случае, информационному фону) относятся знание географии территории, четкие представление об экономическом укладе, о менталитете населения. Коль речь идет о социальном или, тем более, военном конфликте, полезно сформировать четкие представления о позициях противостоящих в конфликте сторон, предысторию и причины беспорядков, иметь представление о лидерах или кукловодах, представлять себе, насколько та или иная из сторон имеет поддержку у населения (и у какого именно), у кого желательно заручиться поддержкой. Обычно в конфликтах самая сильная сторона - преступный мир. Режимы меняются - мафия бессмертна. Если удастся "закрышеваться" у криминального авторитета - ты "в дамках". Не удивляйтесь, если вдруг откроете, что главный пахан - начальник полиции или лидер местной партии власти.

В случае локального конфликта, когда нет времени на постижение бекграунда, стоит все же держать в поле зрения правоохранителей. Как минимум, они могут в случае чего стать свидетелями.

Ни в коем случае нельзя принимать на веру информацию в СМИ, как бы вы не уважали те или иные ресурсы. Каждый имеет право на ошибку: всегда есть вероятность, что автор публикации не проверил информацию и не перепроверил ее. Тем более что ситуация меняется: что было верным утром, может не быть таковым вечером.

Военное командование НАТО, анализируя опыт информационного освещения войны в Югославии и последующей деятельности KFOR, извлекло из него ряд существенных выводов. Один из них гласит, что при организации различных боевых действий необходимо планировать и специальные информационные операции. Причем они должны являться неотъемлемой частью всех предпринимаемых военных усилий в целом. Разработка информационного обеспечения боевых действий НАТО отныне становится приоритетным направлением оперативного планирования на период как подготовки, так и непосредственно боевых действий, а также и по их завершении. В российской армии теперь так же - научились на опыте нескольких не совсем удачных войн. Один из лучших учителей - Аслан Масхадов.

На самом деле, в опасных местах, где могут легко застрелить, бывают немногие из журналистов. Миллионы снимающих никогда в жизни не влезут ни в какую жопу. Но я много раз слышал от представителей миллионов, что они мечтают очутиться на месте катастрофы, а потом продать фотки за большие деньги. Конечно, ключевым словом здесь являются "деньги". На войну тоже едут за ними, родными. Есть и некий азарт, подогреваемый адреналиновой зависимостью. На языке обывателя это называется: "крыша едет". Для СМИ такие люди - находка, ибо их не надо уламывать, чтобы они поехали в командировку в очередную жопу. Их убивают - а они едут. Подозреваю, это такой склад людей. Если бы не существовало журналистики - они бы подались в боевики. Так что - пусть ездят.

автор неизвестен

Напомню историю промежутка Первой и Второй Чеченских войн. Работала у нас в России канадский фоторепортер Хайди Холлинджер. Любила снимать в неприглядных позах российских политиков. Говорят, дала самому Жирику (В.В.Жириновскому) - чтобы его сфоткать в неглиже... И вот однажды ей поступил от чеченских "конкретных пацанов" заказ: снять некое мероприятие. В Чечне. Она не успевала, и попросила подхалтурить фотокора ТАСС Володе Яцыну. Может, женская интуиция подсказала отвергнуть "заманчивое" предложение? "Пацаны" сулили за съемочный день три штуки баксов. Неплохие деньги даже по нынешним временам, а тогда - состояние.

На деле выяснилось, что чечены хотели взять в заложники Хайди. Канадцы богатые - они на выкуп бабла не пожалеют. Когда в аэропорту Грозного они увидели пожилого мужика, подумали: тоже, небось, закордонный придурок. В общем, вскоре в ТАСС пришла "депеша": платите два лимона баксов - и Яцына дома. А ведь Володя на халтуру летел, к деятельности государственного агентства халтурная командировка с целью срубить бабла отношения не имеет... И ТАСС не стал торговаться за своего сотрудника. Знал мол, зачем ехал. Торговались родственники, снизили цену выкупа на порядок. Но все равно ничего хорошего не вышло. Началась Вторая Чеченская война, чечены переводили пленных (а заложников было немало...) все выше и выше в горы... И Владимир, человек пожилой и нездоровый, однажды сказал: "Все, идти не могу..." Его добили как загнанную лошадь. Ничего личного, таков бизнес. Штатных репортёров - и то вытаскивают из плена с превеликим трудом. А стрингеры - не люди даже, а функции.

Кто помнит фоторепортера Андрея Соколова? Был такой парень в ТАССе, ну, халтурил на "Рейтер". Съездил в начале 1990-х на войну в Абхазию, его там ранили. Он сдал пленки - и снова "на театр военных действий"... Ну, на сей раз его грузинский снайпер и пришлепнул... Кинули гроб в землю, на престижном московском Ваганькове поставили красивый памятник. И забыли. И на хрена, спрашивается, фотограф Соколов жизнью рисковал? Что: он сделал гениальные карточки, вошедшие в мировую копилку культурных шедевров? Нет, просто вошел в азарт. Игра недеЦкая, практически, русская рулетка. И такая - любая война. Даже "холодная". На одном из Интернет-форумов нашел крик души его сына: "Своим трудом он старался донести миру правду. К сожалению, его имя не вспоминают теперь ни в России ни в Абхазии. Наверное это несправедливо..." Справедливо, справедливо. Только жестоко - это да. Как уже говорилось ранее, доны Руматы рулят только в художественной литературе и кинематографе. А в реальности судьбу вершат девять граммов. Для кого-то - восемнадцать, двадцать семь и даже более того.

автор неизвестен

Чуточку светлая история. Есть такой фотограф Сергей Тетерин. Когда-то он был фотожурналистом, в первой половине 1990-х его снимки не сходили с первых полос газеты "Московский комсомолец". Практически, фоторепортер-звезда. В первую Чеченскую, работая параллельно на одно из агентств, Сергей буквально не вылазил с театра боевых действий на Кавказе. Но однажды вертолет, в котором Сергей летел, потерпел крушение. Сергей оказался одним из немногих выживших. Сгорели документы, аппаратура. Но фотожурналисту Судьбою была подарена жизнь. Помню, он рассказывал о том, как один полковник, выбравшись из-под обломков, пятиэтажно выругался, не оглядываясь сел в армейский джип - и у ехал. С тех пор Тетерин снимает гламур, а в фотожурналистику не суется.

Я это все к чему: в войне романтики нет. Война - страшная вещь. Фоторепортеры попадают на войну только с одной целью: нарубить бабла. Многие зарабатывают. Некоторые - тоже зарабатывают, но ценою земного существованья. Се ля ви, а ля гер ком а ля гер... Не верьте благотворной силе адреналина! Он действует часа два, а потом становится даже не страшно, а очень страшно. Допинги - будь то алкоголь, наркотик или антидепрессант - разрушают организм. Ну, а самое разрушающее - ощущение постности "гражданки" - добивает самого стрессоустойчивого индивида уже дома

Впрочем, всякий вправе сам решать, что дороже - риски или бабло... Только учтите: издали фотографический объектив можно принять за оптический прицел. А в снайперской войне побеждает тот, кто первым обнаружил противника и вовремя осуществил движение пальцем. У Булата Окуджавы, фронтовика, есть очень короткое стихотворение:

Не верь войне, мальчишка,

Не верь, она грустна.

Она грустна, мальчишка,

Как сапоги, тесна.

Твои лихие кони

Не смогут ни-че-го.

Ты весь - как на ладони.

Все пули - в одного.

-- Фотожурналист супротив всего человечества

Человеческие массы не то чтобы недолюбливают фотожурналистов... скорее, люди презирают снимающих людей за... ложь. "Опять все переврете, борзописцы и папарацци!" - таков стереотип. Частенько фотографов даже приравнивают к маньякам, охочим до трупов. Клеймо "фотожмурналист" возникло не из пустоты. С другой стороны, правда глаза колет. Если видеоряд WPP перенасыщен трупами (либо искалеченными людьми), это не маньячество фотографов. Просто, фотожурналистика - хроника нашего Апокалипсиса, который длится не первое столетие. Другой вариант: только от "фотожмурналистов" мы узнаем, что на самом деле пребываем в аду. Кто не хочет этого знать - читайте глянец. Впрочем, гламур - тоже своеобразная преисподняя.

Представьте себе человека, который орет на площади: "Опомнитесь люди, вы создали для себя ад!" Мало ли на свете психов, мы обычно и внимания-то на таких не обращаем. Или хотя бы делаем вид, что их нет. Если же на площади так себя будут вести несколько человек - это уже секта зомбированных, несистемная оппозиция. Свинтить - и в автозак. А то развели тут... майдан. Однако повторю: в глазах обывателя фотожурналист - псих, охочий до всего отвратительного. Впрочем, многие сниматься любят, думая, что они фотогигиенич... то есть, фотогеничны.

Журналистов по призванию у нас полно. При пожаре десятки снимают, и только единицы бегут спасать людей. Классический учебник фотожурналистики "Фотографии на страницах" (автор - Гарольд Эванс) выделяет "четыре зоны чувствительности" снимающего человека: насилие, вторжение в частную жизнь, сексуальная и социальная благопристойность. Чаще всего снимающие даже не вникают в суть происходящего, говоря профессиональным языком, "не собирают фактуру" - именно поэтому фотожурналистов частенько считают "недожурналистами". Они видят картинку или таковой не видят. Нужен экшен, движуха. И хрен с ней, с сутью. Контакт длится несколько мгновений, камера фиксирует видимость, а объективность объектива - не лучшее подспорье в раскрытии сути происходящего.

Отсюда "комплекс фотографа". Он проявляется и в некоторой надменности снимающего человека. Я не знаю пишущих журналистов, страдающих мегаломанией. А среди фотографов таких - полно, о чем позже расскажу подробнее. И, кстати, профессиональный недуг фотожурналистов - депрессии. Напомню: депрессия есть одно из состояний маниакально-депрессивного психоза. Просто вглядитесь в лицо снимающего человека на любом мероприятии - многое для себя откроете.

Основной внутренний аргумент фотожурналиста в момент, когда он снимает нечто небезупречное с этической точки зрения: "Я - летописец человечества, протоколист, а судит пущай зритель". А зрители упоротые, бывает, они судят как раз снимающего (вспомните Кевина Картера). Действительно, если бы фотографы участливо прятали камеру в деликатных ситуациях, мы, созерцая "удобоваримый" продукт, думали бы, что живем в лучшем из миров. А это уже идиотизм. В каком-то смысле, миссия снимающих - психологически подготовить людей к картинам, которые каждый из нас рискует увидеть наяву после теракта или природной катастрофы. Да, не все обладают крепкой психикой. Но, я помню, при советской власти, когда "расчлененку" не публиковали, весьма популярна бала такая книга как "Атлас судебной медицины", расходившийся по рукам. Инфернальная потребность в потреблении данного визуального продукта в нас все же есть - и это не склонность к извращениям, а элементарная страсть к познанию (на научном языке: гедонистический дифференциал).

Фотожурналистика - занятие во многом творческое, но фотожурналист - не фотохудожник. Его сверхзадача - не раскрытие души, не изящные композиционные решения, а все же информирование. Люди хотят знать, как все было НА САМОМ ДЕЛЕ - даже при том условии, что их уже оболванил зомбоящик. И вот здесь ты - Демиург, ибо творишь мир заново, опираясь на ожидания потенциального потребителя созданного тобою продукта. Пройдет сколько-то лет, и все уже забудут, что было на самом деле. А твои картинки и будут являться правдою. Так что, за простым информированием сокрыто нечто гораздо более хитрое.

фото Heather McClintock

Вот только снимающих теперь - не тысячи, как раньше, а миллиарды. Среди них миллионы хотят попасть в Историю. В смысле, не в передрягу, а увековечиться. Есть твоя профессиональная (ну, или любительская) деятельность, и сверхзадача. Не все из снимающих думают о том, что создают документы. Многие, поверьте, не думают в принципе. Они идут в фотожурналисты либо неосознанно, либо просто так. Многие из таковых считают себя счастливыми.

Мне думается, все же надо чуточку различать фотожурналистику (точнее, журналистику) и индустрию прессы. Кушать хотят все, и не только - кушать. В журналистике место находится всякой твари. Для меня "точкой невозврата" стала фотография Людмилы Гурченко в гробу, размещенная на обложке таблоида. Это касается отечественной прессы. Если говорить о мировых СМИ, принципиальным был факт публикации фотографий умирающих принцессы Дианы и Доди аль Файета, снятых папарацци, которые косвенно были причастны к автокатастрофе в парижском тоннеле. Пленки были конфискованы, и больше десяти лет страшных картинок трагедии в Парижском тоннеле мир не видел. И все же фото были опубликованы. Думаю, это закон: все рано или поздно становится доступным общественности. Если бы не безнравственные особи, закон не работал бы. Отсюда вывод: бессовестные - неотъемлемая часть человечества.

Напомню: Закон не запрещает снимать что угодно в общественном месте. Не заметили двусмысленность предыдущего предложения? Не "снимать" все же, а "производить фото- или видеосъемку". Мы забываем, правда, что кроме законодательства есть и обычаи. В каждой культуре они свои, и таковые не грех уважать. Напомню: съемка и публикация - с юридической точки зрения разные действа, и человек, увидевший свои изображения в СМИ или на Интернет-ресурсе, может не только возмутиться, но и привлечь фотожурналиста к ответственности за "использование образа в коммерческих целях". Все прописано в ГК РФ. Нужно, правда, доказать, что из "образа" некие лица извлекали прибыль. Говорят, дотошных сутяжников все больше и больше, но в своей практике я с эдакими особями покамест не встречался. Наверное, еще не вечер.

Вопрос о том, нужно ли обозначать себя как фотожурналиста, то есть, снимающего человека, чьи фотографии вероятно будут опубликованы, потерял смысл. Публикуют фотки все, или почти все. Разница только в объеме аудитории. Одно дело - пул, привилегированная площадка для аккредитованных СМИ. А на всем остальном пространстве (в данном случае я имею в виду все общедоступные места планеты Земля), мы равны и царит такая же атмосфера, что и в столовой, в бане или в плацкартном вагоне поезда. Не приветствуются только хамы. Ты снимаешь, тебя снимают... если так происходит, значит, это кому-нибудь нужно.

-- Моралитэ

Профессия "ретушер" старая, и вполне достойная. Раньше ретушировали красками и скребками, теперь - черт-те-чем, и все это делается для определенных нужд. Аргумент о том, что де ретушер искажает действительность, считаю ничтожным, ибо тогда злостный "исказитель" - гример. Пусть МакКарри сдает своего ретушера на растерзание общественности, мы же пойдем другим путем. Эпоха доверия фотографическому изображению живет разве что сознании отъявленных святых. Нам довелось существовать в пору тотального недоверия ко всему сущему.

Одно время моветоном стало плохое техническое качество фотографий. Но, если нужна картинка, даже журналы публикуют фотки с мобил, и это не раздражает. Но многих почему-то бесят "выхолощенные" картинки, похожие на рекламные плакаты блок-бастера. Обывателю на самом деле наплевать на качество, лишь бы было куда упулиться. Правда, человечество несколько пресытилось глянцем. И все же "отфотошопливание по самое небалуйся" я отнес бы к попранию, скажем так, эстетических традиций. Одно дело - гламур. Другое - отражение реальности. Здесь нет правил и норм, зато есть вкус. Но вкусы - не предмет для споров.

-- Моральный кодекс строителей ко... то есть, фотожурналиста. Проект (заимствовано из Всемирной Паутины):

"Фотожурналист - прежде всего журналист. Он должен иметь представление о сущности новостей и уметь их обрабатывать не портя смысл. Постоянной тренировкой он приобретает навыки фото/видеосъемки и обработки/редактирования полученных материалов на месте съемки.

Фотожурналист ничем не отличается от любого другого гражданина, выполняющего гражданскую работу. У него есть определенные привилегии, касающиеся проведения съемки, такие, например, как право нахождения внутри огороженной участков спортивных стадионов или в первых рядах на важнейших мероприятиях. Не стоит этим правом злоупотреблять.

Фотожурналисты и телеоператоры не должны:

? Подделывать реальность. Использование устройств типа линз, фильтров, поляризаторов и ухищрений вроде внесения искажений, наложения кадров, редактирования, ретуширования, применения компьютерных (электронных) и механических эффектов, серьезно нарушает реальность изображения.

? Использовать журналистские удостоверения в качестве пропуска на закрытые мероприятия, такие как вечеринки, танцы, собрания и частные приемы.

? Скрывать свою принадлежность к прессе до получения разрешения на фотосъемку для публикации.

? При съемке делать нечто такое, что может причинить боль и страдания невиновным, потерявшим близких или находящимся в бедственном положении людям. Запрещается срывать проводимое мероприятие или загораживать обзор зрителям.

? Выпячивать и вырывать из контекста малозначительные происшествия, что может дать искаженную картину события.

? Нарушать законы или правомерные распоряжения о запрете на съемку на территории суда. Закон запрещает съемку любых лиц (судей, присяжных и свидетелей), участвующих в судебном разбирательстве гражданских и уголовных дел, а также публикацию любых фотографий, снятых в нарушение данного правила.

? Производить съемку любого другого места, съемка которого запрещена Законом.

? Делать снимки, позволяющие идентифицировать потерпевших в делах о сексуальном насилии.

? Причинять ущерб чужой собственности, находясь на ней в поисках лучшей точки для съемки. Прежде чем войти в чьи-либо владения, нужно сначала испросить разрешение; если вас попросят удалиться, тотчас же выполните эту просьбу.

? Снимать обнаженную натуру. Если этого никак невозможно избежать, нужно следить за тем, чтобы не фокусировать камеру на половых органах или ракурсах, могущих оскорбить человеческое достоинство.

? Излишне выпячивать тему страдания людей. При съемках такого рода сцен нужно проявлять человеческое соучастие.

? Производить съемку мертвых людей без разрешения их родственников. Всегда принимайте во внимание культуру, мифы, верования и ритуалы людей. Если разрешение на съемку не получено, упаковывайте свое оборудование и уходите.

? Производить съемку, не обращая внимания на страдания жертв, вместо того чтобы оказать им помощь всеми доступными способами".

Ну, это в идеале. На практике фотожурналисты нарушают все что можно нарушить в принципе. Из этого, правда, не следует, что совесть надо все же иметь.

-- Россия: инструкция к применению

-- (о поведении фотожурналиста в Замкадье, вне горячих точек)

В принципе в российской провинции можно работать без проблем при условии соблюдения следующих трех правил:

- Не пей нахаляву.

- Не приставай к чужим дамам.

- Не вступай в религиозные споры.

Наверняка недоумение вызывает только третье правило. Поясню. Россия-страна закомплексованных людей. Пусть большинство из нас по своим убеждениям пофигисты, все равно парадигма, заложенная в умы наших предков - "православие-самодержавие-народность" - лежит в основании русского мировоззрения. Именно поэтому, кстати, большинство населения выбирает Путина. Выпил на халяву, снял незнакомую "телку" - у тебя есть пути к отступлению. Но, если ты затронул теологическую сторону бытия!.. Пиши: пропало. Тебе выпишут по самое небалуйся. Последний оплот даже самого отъявленного забулдыги - его Вера. Он может пожурить "доброго царя", вербально поколебать основы государственности. Но не трогай его Веры! Ты попадешь "серпом по яйцам". Дело вот, в чем: мы, русские, по сути рабы. Нас имеют по-разному и по-всякому. Мы привыкли и в сущности выработали против прощелыг и гешефтников иммунитет. Но жулики именно потому нас имеют, что оставили нам во владение "религиозный заповедник". Отдушину. Дело не в церкви. Проблема сидит, как всегда, в головах. Каждый русский взращивает свою аксиологию, систему ценностей. В ней, как правило, ни собственность, ни семейные узы, ни сама жизнь не святы. Истинно святое только одно: представления конкретного индивидуума о религии. Он никого не впустит в свой мир, в свою "внутреннюю церковь". Поэтому не спорь о религии, ибо получишь адекватный отпор!

С "русскими тараканами" в головах бороться не следует. Их надо научиться... любить. На практике это выходит так: видишь калоритнейшего мужичка - и тебе его хочется снять. Вскидывать камеру - и снимать? Да, это вариант. Но сначала подойди, разговорись, скажи: "вы...", "уважаемый...", "сударь..." Только не произноси: "извините...", "простите..." У нас не любят извиняющихся и кающихся. Их презирают. Короче: если мужик почувствовал, что его чуточку уважают - он твой. "Докручивай" его как хочешь. Бывают, конечно, отвратительные исключения... но об этом ниже.

Работу над фоторепортажем в России лучше всего иллюстрирует бородатый анекдот. Поручика Ржевского спрашивают: "Как вы умудряетесь иметь столько женщин?" - "Легко. Иду по улице, вижу симпатичную барышню, запросто подхожу и спрашиваю: Мадам, разрешите вам впен-дю-рить!" - "Поручик, ведь так же можно и по мор-р-рде!" - "Бывает, что и по мор-р-рде. Но чаще впен-дю-риваю".

Без шуток. Повторюсь: к человеку все же надо не лениться подойти, даже к секьюрити. И хотя бы о чем-нибудь поговорить. Все просто: задаешь любой вопрос (например, водятся ли у них бобры) и внимательно слушаешь. В этот момент уже можно начать снимать. Человек польщен твоим вниманием. Он уже готов тебя расцеловать, только пока сам не знает этого. Больше задавай вопросов и слушай! Да, тебя могут обозвать "шпионом" потребовать удостоверение личности. Но это не со зла! Покажи корочку, пусть даже и липовую. После этого "модель" твоя на веки вечные!

Встречаются, конечно, и полноценные ублюдки. С ними обходиться труднее. Например, на деревню всегда найдется гавнюк, который себя будет считать местным "авторитетом". Ему прежде всего надо продемонстрировать свою власть. Как "представитель полевой власти" он будет тебя пытаться построить. Здесь нужно не потерять достоинства. И ни в коем случае не произносить фразу: "Сейчас я вызову милицию!" Если есть возможность, вызови ее тихо. При слове "милиция" гавнюки звереют, ибо они не считают ментов властью. Лучше намекнуть на то, что о поведении гавнюка узнает глава сельсовета или района. Это действенней.

Дело вот, в чем. В нашей стране в настоящую эпоху главенствует феодализм. В Москве сидит царь. В "белых домах" областных центров сидят князья (губернаторы). В райцентрах посажены "воеводы", главы районов. Да, на районном уровне выборная система сохранена. Но у нас она уже доведена до абсурда, и люди голосуют по принципу: "ЭТИ уже наворовали, а придут новые - наворуют больше..." Данным мифом властьпридержащие пользуются в полной мере. То, что официально именуется "вертикалью власти" и есть феодальная система. Она имеет множество недостатков, однако грамотный человек находит в ней немало полезного. Например, "добро" от "воеводы" - твой "карт-бланш" для работы в данном районе.

Царей и князей любят и уважают. Опричников (читай - сотрудников органов правопорядка) презирают. Отчего менты иногда пытаются продемонстрировать свою власть. "Крышеваться" в России обязательно. В старой, дореволюционной России "крышей" была "подорожная", специальное распоряжение, обязывающее станционных смотрителей давать свежих лошадей вне очереди. Так же и в православной церкви: получил благословения от иерарха - двери храмов и монастырей персонально для твоего гения лишаются замков и привратников. В православии легче проходимцам: если Богу не веришь, соври. Тебе поверят, что благословение получено. Для чиновников на местах нужен хотя бы один "контрольный" телефонный звонок "наверх".

И еще. Как ты себя "поставишь" - так к тебе и отнесутся. Уважают в русской провинции гладко выбритых людей, не дышащих перегаром. Оттого зачастую и страдают...

Не забывай: у тебя "развлечений" может быть до фига, а то и больше. У жителей глубинки наблюдается дефицит свежих ощущений. Для них любой новый человек - источник информации и, возможно, объект для издевательства. Это не со зла, а от недостатка адреналина. Восполни дефицит, подлей масла в огонь! Но не до пожара, а так - удовлетворить амбиции всяких гавнюков. Ты будешь вознагражден замечательным видеорядом, гавнюки будут думать, что построили "столичного фраера". И всем хорошо!

-- Цели и средства

На самом деле - и здесь не стоит увлекаться ханжеством - цель у журналиста одна: слава. Причем, земная. Хочется стать "мистером крутым", уважаемым, узнаваемым. Легендарным, наконец. Миссия обеспечения народонаселения правдою? Не без того. Но безвестным информатором быть неохота. Напомните мне, пожалуйста, как звали того гонца, который известил афинян о победе греков в Марафонской битве?.. А как звали человека, уничтожившего храм, одно из чудес света? Напрягитесь: а что именно сжег Герострат? Напомню: храм Артемиды на острове Эфес. Теперь, внимание: как звали архитектора и строителя данного шедевра? Вот тут-то и зас-с-сада, друзья мои: человеческая память весьма избирательна.

В стремлении к славе таится ловушка, ибо между тщеславием, которое суть есть двигатель прогресса, и гордыней, являющейся смертным грехом, никто не начертал границ. Есть категорический императив Канта: плохо утверждать себя за счет других и во всем надо поступать так, как велит твой внутренний закон. Или: не желай другим того, чего себе самому не желаешь. Но Бог и дьявол сокрыты в нюансах. В жизни же мы то и дело реализуем свои амбиции за счет кого-то. Да и гонорар - далеко не лишняя опция.

Многие признанные и даже великие фотожурналисты попадались на том, что инсценировали свои фотографии. Грешил постановками даже глубоко уважаемый мною Уильям Юджин Смит. Вот его чисто постановочный снимок из серии "Испанская деревня":

фото Юджина Смита

И ничего: признан великим. Мы всегда что-то попираем, и даже на замечаем порою, что давим бабочек Бредбери. Об этом всегда надо помнить.

А еще фотожурналистам присущ цинизм. В этом они сродни врачам. Все это - от пристального созерцания неприглядных сторон человеческого существования. И мучительного поиска гармонии там, где они и рядом не лежала.

Снять команданте Че - удача. Снять Леннона - тоже удача. Но снять обоих вместе, да еще с гитарами - удача с тремя нулями.

-- Часть третья. Человек разглядывающий

-- Картинка. Просто картинка

Не стоит все же забывать, что номинально фотографии являются разновидностью иллюстраций. Отделы иллюстраций СМИ занимаются еще карикатурами, инфографикой, коллажами, рисунками или репродукциями произведений изобразительного искусства и всем прочим визуальным контентом, который так любит производить человечество. Какой бы информационный заряд фотография не несла, она всегда украшает публикацию. Ну, то есть, несет декоративную (чуть не оговорился: дегенеративную...) функцию.

Движение нашего коллективного мышления в сторону визуализации не может продолжаться вечно. Текст применительно к СМИ еще рановато хоронить - ведь кроме репортажа или очерка есть еще аналитика или просто интересное чтиво. Поэтому тезис о том, что де читатель деградирует и ему стало лениво читать, считаю скоропалительным. Просто, от СМИ ждут прежде всего информацию. А почитать на досуге можно Чехова или Донцову.

У верстальщиков своя правда. Правда, все чаще они именуют себя дизайнЭрами. Дизайн присущ и сетевым публикациям. Но бывает, что и не присущ. Верстка во многих СМИ считается священнодействием. Не беда, что контент никакой, читать и смотреть в газете или журнале нечего. Зато цветовые пятна на полосах раскиданы красиво. В настоящее время я работаю именно в таком СМИ. Верстальщики, именующие себя дизайнЭрами, приказывают, какой объем текста писать и какого формата фотографии делать. Может, оно так и надо. А хвойные деревья все же жалко.

Надеюсь, вы оценили мою иронию. Здесь вот, в чем дело: если материал интересен - к черту дизайн. Иногда он даже может помешать, ибо красивое оформление способно отвлечь от наслаждения чтением или созерцания картинок. Это ведь дополнительная информация. Попирается первейший закон композиции всех искусств: содержание определяет форму. Но журналисты бегают где ни попадя, а верстальщики все время сидят под боком у начальства. У них просто больше времени для того, чтобы убедить главного редактора в том, что дизайн рулит.

Карикатура из английской газеты позапрошлого века

У дизайнЭра своя правда: он делает из говна конфЭтку. А можно и наоборот. Здесь лингвистическая ловушка: из говна конфЭтку не сделаешь (хотя, наоборот - можно). Есть конфетки и фантики. Дизайнеры создают красивые фантики. Но в них еще нужно завернуть нечто достойное и неотстойное.

Яркий пример - газета "Московские новости" периода, когда ее издавали профи из почившей в бозе РИА "Новости". С точки зрения дизайна газета была не просто безупречна, а великолепна. За дизайн газета брала призы на мировых конкурсах. Но была проблема: журналистский вес газеты равнялся нулю. И теперь, когда дизайнЭры, как говорится, по полной программе оттоптались на своем "коньке", впору задуматься: а был и маль... то есть, существовала ли газета в принципе?

И вспомните "Московские новости" эпохи перестройки и развала Союза. Как газета была оформлена, забыл. Но она была наполнена острыми, злободневными, интересными материалами. Да и авторы были на слуху. Гласность, чё. На "Пушке" народ толпами стоял у стендов с газетой, и не только вчитывался, но и дискутировал. Да, люди были другими, печатное слово для них исполнено было сакрального смысла. А. может все потому, что дизайнерам в те времена на давали распоясаться?

Первые газеты в истории человечества - в том числе и русские - выпускались без картинок. Но существовали и альтернативные СМИ, которые назывались лубками. Лубок по большому счету - пропагандистское средство, но его главным назначением было все же "радованье глаз" низших слоев общества. Для высших издавались шикарные годовые календари, похожие скорее на энциклопедии (например, "Брюсов календарь"). Именно поэтому лубки украшали стены жилищ крестьян, ремесленников и мещан. Чаще всего лубки рисовались на моральные темы, но по мере надобности в них "впрыскивалась" политика. Все потому что этот информационный ресурс был популярен в массах.

Лубок 1812 года против оккупантов

Трансформация лубка в "Окна РОСТа" молодой советской республики являлась логическим продолжением пропагандистской линии.

До сих пор живы "Окна ТАСС" - вывешенные на углу Тверского и Никитской фоторепортажи. В эпоху Второй Мировой они обладали мощнейшей силой воздействия, причем, неважно было, фотографии ли это Бальтерманца или карикатуры Ефимова. Цель все та же: проведение определенной политики.

Если вы заметили, "лубочный" характер имеют и современные публикации в бумажных СМИ, и посты в блогосфере. Они ориентированы на непритязательную в эстетическом смысле аудиторию и не допускают двоякой трактовки. Если вы просмотрите топ постов ЖЖ, наверняка заметите: не менее чем на 75% это "лубок". Но на самом деле, лубочный характер несут и западные СМИ. Там четко указано, где - добро, а где - зло. И разжевано, чтобы потребитель ненароком не перепутал. Для того лубкосфера и предназначена - чтобы не задумываться. Для мыслей предназначены специально подготовленные люди - а не... ну, люди, специально неподготовленные. Так и завариваются Майданы.

Еще одна специфическая особенность лубка: данный информационный продукт побуждает не мыслить, но выражать эмоции. То же самое делает поэзия. Впрочем, чувства - специфический вид эмоций, они не всем даны. А вот эмоциональное поведение свойственно и зверушкам, они даже умеют проявлять нежность и гнев. Мы - тоже, но нам, как говаривал Вильям Шекспир, людям незнакома жалость. А посему лубкосфера - неплохое средство управления человеческими массами.

У лубка весьма солидный духовный фундамент - фольклорное мышление. Не поленюсь повторить: фольклор - это народная мудрость. Не дурость, а именно мудрость. Если бы в мире рулили умники, мы бы давно построили общество вседозволенности, то есть, среди нас царила бы анархия в худшем виде (когда она - мать хаоса). Но по счастью рулят редактора лубков, и кстати: вы не обращали внимание на то, что визуальный язык лубков очень схож с языком икон? Но здесь я прикусываю свой язык.

И да, напомню: когда нельзя снимать (например, в суде), работу иллюстратора может выполнить художник-репортер. У нас таких виртуозов не осталось, а на Западе данная профессия в почете. Не могу не вспомнить великого Василия Верещагина, военного художника. Причем, гений был не просто "живописным репортером", но человеком, осмысливающим войну. И это уже в фотографическую эпоху!

Василий Верещагин. "Смертельно раненый".

Никто меня за язык не тянул: Верещагин, будучи военным репортером-художником, погиб на войне. С чем поведешься - от того и сгинешь.

-- Матрица, но Нео не нашлось

Маленький уголок стареющего ворчуна. Вы не заметили, что фоторепортеры (не фотохудожники, а именно репортеры), достигнув определенной высоты, в своих фотографиях удивительно схожи? Все просто: они научаются ловить момент наивысшей амплитуды явления, то, что называется "прекрасным мигом". Дальше - тупик. Физический мир больше не раскрывается, наверное, Господь не дозволяет. Или - Матрица.

Там же, где и Бог, прячутся и бесенышы. Я говорю не только о фотожурналистике, но и об иных видах творческой деятельности, в которой участвует фотоаппарат. Очень быстро сообразительный фотограф понимает, что надо встроиться в сложившую систему, обрести ряд умений и навыков, про помощи которых ты можешь заявить о себе: "Да, я Мастер, и, как все Мастера, хочу сказать..."

"Матрицей" здесь я называю систему стереотипов (или, если позволите, архетипов), при помощи которых члены общества воспринимают сущее. К "матрице" относятся и голливудский кинематограф, и глянцевые журналы, и "желтая" пресса, и "форматная" музыка, и рейтинговые телевизионные проекты, и популярные социальные сети. Пространство фотожурналистики сейчас сужено, ибо не появляется новых тем (да и откуда они в среде человечества, ежели все уже придумано).

Фотография вообще предоставляет немало возможностей для спекуляций. Красивые и сверхвысококачественные фотоизображения, коими кишат глянцевые журналы, "подлинным искусством" назвать можно весьма условно. Унылое говно, наполняющее фотосайты, умиляет обывателя, любящего на досуге пофотодрочерствовать, и позволяет ему (то бишь, обывателю) считать, что и он со своими "фотками" не хуже других (а втайне многие уверены: "Я наверняка лучше! Только меня еще не открыли..."). Человек, умеющий просчитывать и моделировать, легко встраивается в "Матрицу", грамотно позиционирует себя в фоторынке, научается производить такие фотоизображения, которые продаются. Это же касается и фотожурналистики. Все знают, что такое "неформат" и как с ним бороться.

"Спекуляция", кстати, не такое и плохое слово. Согласно Этимологическому словарю Фасмера, в русский язык оно пришло из немецкого; "Spekulation" дословно переводится как "созерцательное мышление". "Спекулировать" - "высматривать, обдумывать". Да сей термин скорее подходит к коммерции, но не к творчеству. Но разве фотожурналистика - не вид деятельности, приносящий прибыль?

"Фотографический Олимп" то и дело пытаются занять ушлые людишки, фотодеятели. У многих из них это получается. Вы и сами знаете господ, считающихся авторитетами, но не сделавших в фотожурналистике ни черта. Неплохой пример - Артем Чернов. Может ли научить сексу импотент? Ответ: может, но это будет импотентский секс. Примерно то же самое - и в творческой фотографии. Многие из фотодеятелей не лишены Дара Божьего, но "рулят" зачастую бездари, ровным счетом ничего доброго и светлого в Культуру не принесшие (но далеко не бездарные предприниматели!). Дело даже не в т.н. "понтах", а в "комплексе Сальери": напомню: итальянец в эпоху Моцарта был музыкальным начальником, а недостаток личного дара компенсировал полномочиями. Они умеют преподать себя и "построить" других в соответствии со своим пониманием действительности. Лидерские замашки - одна из благодетелей современного фотопрофессионала. Тех, кто пытается вникнуть в суть, углубиться в предмет, безжалостно затирают, обзывая "маргиналами". В фотожурналистику на самом деле приходят тысячи людей. Находят себя единицы. Отбор жестокий - и, к сожалению, не по критерию одаренности и нравственной чистоты. А может, оно и к лучшему: прибудет полку художников.

Завладевшие "фотографическими Олимпами" старательно оттачивают восприятие потребителя на продукт, который якобы является "шИдЭвром". Причем, возникают целые теоретические построения, доказующие, что та или иная говнофотка есть самый что ни на есть "шИдЭвр". Некоторые обитатели "Олимпа" учат, что во главу угла в искусстве фотографии поставлена композиция. Иные считают, что еще свет и ракурс. Все вообще-то так, но только в малой части. Если освоить законы композиции, научиться "разбивать" пространство широкоугольником и находить необычную точку съемки, может получиться хорошая фотография. Но почему-то на всех этих "хороших фотографиях" люди предстают как тени, заполняющие некоторую часть кадра. Порою все на месте в фотокарточке, а не хватает только одного: искренней любви автора к людям. Впрочем, это все - пафос.

И в творческую фотографию, и в фотожурналистику почти всегда приходят одним путем: попадает в руки человека фотоаппарат, несколько опытов с которым приносят положительные эмоции. Именно личные результаты фотодеятельности толкают к дальнейшем попыткам овладеть ремеслом фотографии. О-о-очень редко к занятию фотографией зовут работы того или иного Мастера. И уже неважно, делает ли поклонник фотографии предмет своего увлечения средством заработка, либо страсть к получению фотоизображений так и не выплескивается за рамки хобби... Главное: человек желает выразиться, показать Миру свое искусство.

И вот здесь снимающему надо себя как-то позиционировать. Что показать зрителю? Что сказать о Мире самому Миру? Любителю, продолжающему фотографические опыты ради собственного удовольствия и услаждения взоров близких, проще: легко вычислить алгоритм фотоснимка, который будет иметь приличный рейтинг и получит некоторое число лайков и комментов. Главное - не испугать зрителя, не вызвать шок (отторжение), чем не брезгует фотожмур... то бишь, журналистика. Отсюда большое число цветочков, закатов, птичек, отражений и прочих "няшек" и "мимимишечек". К сожалению - а, может, и к счастью - "мимимишный" элемент перекачивает в продукты фотожурналистской деятельности. О выхолощенных фотокартинах на WPP раньше я уже говорил. По крайней мере, тенденция налицо (чуть не сказал: "на лице").

Фотопрофессионалы или кладутся под Мир или ложатся на Него. В первом случае получается гламур, "глянцевая действительность". Во втором выходит "чернуха" (от которой тошнит). Мы не умеем быть с Миром равными партнерами? Согласно нашему менталитету или ты "имеешь" - или тебя "имеют"? Что-то не верится, мы же не уроды из раннего Средневековья! Какой-то все же бесенок на перекрестье сидит, который старается отнять у нас градации...

Иногда у меня складывается впечатление, что середины нет. Там простирается пустота. Буддист возрадуется: пустота - это Нирвана, наивысшее состояние духа. Но кто из нас буддист? Возможно, пустота - бритвенное лезвие. На нем только очень талантливый человек способен удержаться хотя бы несколько мгновений.

Появился новый уровень "чернухи", который на молодежном сленге прозвали "жестью". Достаточно на Интернет-ресурсе создать ссылочку: "Не смотреть! Жесть", и сервер рискует перегреться! А напишешь: "Внимание, чернуха!", никто не зайдет - даже просто полюбопытствовать... А когда-то царствовал и советский гламур, жизнеутверждающий репортаж. "Наводи побольше глянца как в работах Бальтерманца!" Только дали работникам прессы послабление - понеслось!

Позднесоветская чернуха конца 1980-х смотрелась как "правда жизни". Как же: фотограф обличает суровую действительность, открывает обществу глаза на язвы нашего общества. На самом деле это было просто свежо (ох, как саркастически звучит: "свежая чернуха"...). Новый продукт превышал порог восприятия, генерировал мозговые токи. А порог все поднимался, поднимался... Впрочем, не я придумал теорию шок-ценностей.

И настал момент, когда общество стало тошнить. Не только от чернухи, но и от правды. Люди поняли, что приятнее то, что тешит глаз, а не колет его... Мастера, умеющие делать фоторассказы и даже фотоэссе (Семин, Кривцов, Щеколдин) остались не удел. Вместе с водой выплеснули и их. Ремесло должно кормить. Ремесло?.. Кажется, в учебниках по эстетике фотографию причисляют к полноценным искусствам... Кормит фотожурналиста создание продукта, который хорошо продается. Нужна "жесть" - вуаля. Есть заказ на Гурченко в гробу - легко (хотя, организационно и трудно). Сиськи балерины Волочковой? Даже труда не требуется - сама выложит. Это нормально, ведь рынок тщеславия не знает слова "мораль".

Всякая болезнь нуждается в диагнозе. Исходя из него консилиум определяет: залечивать, отрезать или засылать в хоспис. На мой взгляд "печка", от которой надо "плясать", - нынешнее позиционирование фотографии (как рода деятельности). Чем она является в настоящее время? Прежде всего, мне кажется, - индустрией. Ничего личного - только бизнес. Так и живем.

-- Свое и общее

Фотографическое произведение - даже если это "всего лишь" репортаж - твой личный взгляд на мир. Нужно только уметь делать так, чтобы зритель об этом не догадался, а восхищался: "Надо же, как мало искусства и как много естества!" Спор о том, какой процент авторского начала хорош для фотожурналистики, малопродуктивен. Журналисты "с именем" - случаи на самом деле единичные. Гораздо важнее, какую репутацию имеет СМИ. здесь уместно сравнение информационного ресурса с футбольной командой: хорошие тренер и владелец плохих игроков не наберут. Один нюанс: ежели работодателю твой персональный взгляд на мир претит, никакие трудовые кодексы не помогут. Именно так делается формат СМИ.

Другой вопрос: как бы звезда не зазвездилась. Исходя из данного опасения, руководители СМИ все же предпочитают набирать молодых и отчаянных. Зря: все классные и несвежие фотожурналисты из тех, кого я знаю, впахиввют как молодые, простите, козлики.

Немного суммирую опыт мастодонтов фотожурналистики. В работе фотожурналиста действительны лишь два правила. Первое: сначала снимай - а потом думай, надо ли это делать. Не смотри, как снимают другие. Фотографы любят сбиваться в стаи. Разве тебе приятно быть фотобыдлом (напомню: польское слово "быдло" переводится как "стадо")? Правил на самом деле много, но все они кроме вышеуказанных двух несущественны. Например, правило о том, что нужно следить за чистотой своих ногтей или закон: никогда не критиковать снимки коллег.

Фотография по большому счету - это "контактное единоборство с действительностью". Реальный мир сопротивляется, но это то самое "сопротивление материала" которое присуще любому искусству. Конфликты возникать будут всегда. Если ты испытываешь естественное чувство застенчивости, представь себе, каково контролеру в электричке. Фотографировать намного приятнее, чем требовать у всякой сволочи билет да зайцев по вагонам гонять. Практически, съемка даже в бомжатнике - занятие благородное. Иисус Христос - и тот бомжами не брезговал.

Считается, что главный дар великих фотографов - умение предвидеть. Чтоб, значит, в нужный момент оказаться в нужном месте. Мне думается, нужных моментов и мест в конкретной ситуации много. А "одним местом" в русском языке называется нечто конкретное. А во все места все равно не попадешь. Скорее, одаренность помноженная на опыт - это способность максимально эффективно использовать предоставленный шанс. Все остальное - дело техники.

Считаю, идеал фотожурналиста - Илья Питалев. Парень простой, косноязычный, скучный, но искренне, самозабвенно любящий фотографию и всегда готовый на самопожертвование. Я знал Илью, когда он пребывал в глубоком запое. Он преодолел свой недуг и достиг славы и уважения. Не сказал бы про Илью, что он "звезды с неба хватает". Но он как Моцарт из песни Окуджавы: просто снимает весь день напролет - и ничего, что наша судьба то гульба, то пальба.

Откровенно говоря, с Ильей не о чем говорить: он необразован, нелюбопытен, аполитичен. Но в нем есть главное, что нужно репортеру: нацеленность на результат и азарт юного козлика. Далеко не всякий умеет правильно ставить цели, определять стратегию, выбирать верную в данный момент тактику. И еще получать удовольствие от рутинных процедур, касающихся организации съемки. Кстати, Илья - авантюрист, он идет на риск, зная, что вероятно будет провал. Это он много раз доказывал в "горячих точках".

Возможно, Илья - именно фоторепортер. Но репортерщина, как я уже говорил - это тоже журналистика.

-- Видимости и слышимости

Фотография в сущности - способ показать, КАК ЭТО ВЫГЛЯДЕЛО. Что было на самом деле, далеко не всегда ясно. Даже в частной жизни мы требуем от фотографа не снять "таким, как я есть", а сделать так, "чтоб никто не догадался, что очень одиноко мне" (так в старину пела Алла Пугачева). То есть, мы, как и селфиманы, озабочены своим индивидуальным образом. Тем же самым могут страдать и участники всяких массовых мероприятий: всегда найдется урод, который будет следить, ТО ЛИ ты снимаешь. На дураков, конечно, внимания не обращают. Но никто еще не придумал достойное средство борьбы с ними, действующее эффективнее дуста.

Резко сменю ракурс. Свой опус я начинал с занудного рассуждения о том, что такое журналистская информация и как с ней бороться. Есть тексты, а вкупе с ними - и картинки. С развитием цифровых технологий пишущие журналисты начали снимать, некоторые - интенсивно. Снимающие ворчат: "Мы скоро не нужны будем, коли ЭТИ подсуетились..." Да и редакции как-то дешевле посылать в командировку одного человека кроме двух, а в случае чего карточку можно купить и в агентстве. Сам я, на протяжении последних пятнадцати лет будучи снимающим и пишущим в "одном флаконе", могу сказать: все определяется целями и задачами. Фактуру для текста тоже можно взять, причем, даже не купить, а стырить с сайта. На самом деле фотографы в СМИ очень даже нужны. А то ведь какое-нибудь начальство возмутится, что его как-то не так сняли. На самом деле, если уж говорить о журналистике вообще, у нас в стране этот род деятельности в эпоху Путина видоизменился. Журналисты становятся обслугой ветвей власти, по типу "чего изволите". Впрочем, здесь у нас разговор не об этом.

В идеале фотография и текст дружат. В реальности тандем напоминает короля и шута. Ну, по крайней мере, нередко. Само слово "фотоиллюстрация" говорит о многом. Я все еще тружусь пишущим журналистом. Так вот, на днях мой начальник искренне возмущался: "Разве такое возможно, чтобы к фотке писать текст?!" Начальник - опытный профи. Но он за свою немалую практику еще не сталкивался с ситуацией, когда фотография первична. Такова традиция - текст является королем прессы. Мой начальник помоложе меня, а я помню советские времена, когда фотокор привозил из командировки фоторепортаж (или фотоочерк), и пишущему давали задание сочинить текст (теперь он именуется: "кепшен"). Фотик (так тогда называли фотографов, а не фотоаппараты) набрасывал "рыбу" или выдавал информацию устно - и писатель сочинял нечто высокохудожественное. Я в ту пору писать (ударение на последнем слоге) не умел, и тексты под моими карточками сочиняли профи. Эту не шибко престижную работу исполнял даже нынешний политик Саша Хинштейн. Все забылось, ибо многие фотографы научились писать. Наверное, это не есть хорошо. Если к визуальному ряду нужны какие-то слова, ряд плохой. Мы разучились делать фотографии, не нуждающиеся в "костылях слов".

Но заметьте: на что в первую очередь вы обращаете свой драгоценный взор при просмотре публикации? По крайней мере, большинство - на картинки и заголовок. Точно так же при шествии королевской когорты шут тоже первым бросится в глаза (причем, не всякий с ходу различит, кто - король, а кто - шут). Это вообще-то называется "эпатажем". Видимо, свита - та самая "одежка", по которой встречают. Но провожать-то будут по уму.

Когда я стал учиться писать (с ужасающим скрипом), и более-менее стал себя уверенно чувствовать на новом для себя поприще, понял: нужно обладать качеством, которое иногда обзывают "беглостью мышления". Проще говоря, строчи - и не включай мозг. В фотографии действует иной творческий принцип: надо, как уже было сказано, занять позицию и выждать момент. Практически, работа снайпера.

И все же "беглостью мышления" должен обладать и фотограф. Еще ЭТО можно назвать навыком импровизации. Достигается упражнением, но и некоторой природной склонностью обладать не возбраняется. Чудо инверсии - когда воплощение опережает замысел - человеческими словами не описать.

Считается, основное преимущество фотографии - легкая "декодируемость". Текст все же - набор знаков, за которыми еще надо отыскать смысл, при этом придется еще и напрячь извилины. Бывают и непростые для восприятия картинки. Но в англо-саксонской модели фотожурналистики все не имеющее буквальный смысл, мягко говоря, не приветствуется. Не всякий любит трактовать информацию - для этого просто надо потратить много самого драгоценного, что есть в нашей жизни - времени. А информации по мере развития медиасферы мы поглощаем все больше и больше. Отсюда и любовь к картинкам, не требующим для того, чтобы "заценить", уйму времени.

Можно предположить, что фотографическая информация - для тупых. Но это совсем не так. Продукты творчества пишущих журналистов через месяц, а то и на следующий день на фиг никому не нужны, а вот произведения фотожурналистов (некоторых), которым 20, 40, а то и 100 лет, считаются подлинными шедеврами. Вот, собственно, и все доказательство. Нужны еще какие-то слова?

Любовь к фотографии со стороны потребителя обусловлена прежде всего тем, что фотографическое произведение может создать всякая скотина. А внятный и удобочитаемый текст - только подготовленный автор. Опыты в написании текстов даже со стороны таких выдающихся фотожурналистов как Сергей Максимишин, смешны: убогая песнь акына. А вот про себя, родного, промолчу.

Есть еще т.н. "вербальная структура", которая считается фундаментальным связующим элементом СМИ. Именно вербальная передача информации лежит в основе пра-СМИ, которое именуют "сарафанным радио". Картинке не верят, тексту не верят - но почему-то верят одаренному рассказчику. Или просто нам нравится, когда кто-то "красиво заливает". Вероятно, здесь играют роль интонация и степень эмоциональности, которые не передашь в тексте. Теперь поняли, в чем прелесть телевидения и частично - радио?

Вообще говоря, речь едет об элементах пропаганды. Насколько данный вид деятельности соотносится с журналистикой? Я, откровенно говоря, не знаю. Наблюдаю потуги фотожурналиста Виктории Ивлевой. Видно, что женщина ведет активную общественную жизнь и все время что-то доказывает. Фотографии у Виктории получаются так себе, тексты - убоги, когда она выступает по радио, многие приходят к выводу: феерическая дура. На самом деле Виктории наскучила журналистика, она хочет изменить мир, то бишь, полезла в политику. Последняя дружит с пропагандой, а с журналистикой у политики весьма непростые отношения. Командировки в горячие точки явно неблаготворно повлияли на личность Виктории: пиарится, любит быть в фокусе внимания. Недавно даже свои сиски в соцсетях обнажила, но, поскольку Ивлева - не Волочкова, лучше избежать комментария.

-- Льзя, льзя, льзя!

Основной, фундаментальный вопрос фотожурналистики: что можно показать, а что нельзя. Вот это "низя-я-я" - краеугольный камень. Красивое утверждение о том, что де разрешено все что не запрещено - лишь элемент поэзии.

Стоит ли понимать, разбираться, оценивать - чтобы языком фотографии рассказать другим правду? Вопрос казуистический. Дело в том, что у каждого своя правда - есть она и у снимающего. Например, смерть можно изобразить красиво. Или наоборот - уродливо. Да что угодно можно изобразить как угодно. А посему - особенно в блогосфере - живо представление о фоторепортаже как протокольной, практически технической съемке, без изощрений и художественных эффектов. Приветствуется разве что отменное техническое качество и выхолащивание кадра при помощи "фотошопа". Чтоб, значит, "картинка звенела".

Данное кредо имеет глубокую философскую основу: чем меньше авторского начала - тем больше простора для зрительской трактовки. Художественность, упование на образ - своеобразная ловушка, в которую автор загоняет зрителя. Русского солдата в Крыму образца весны 2014-го можно изобразить "бухим ватником", а можно и "вежливым человеком". Все зависит от политической установки и системы, которую представляет данное СМИ.

Игра света, пластика, психология - это все для выставок и альбомов. К журналистике высокохудожесвенность имеет весьма приблизительное отношение. Но я отобразил лишь одну точку зрения - репортерскую. А есть еще позиция фотодокументалиста и фотохудожника. Ч-чорт... пишу эти слова, а в голове колом встала Война. А ведь кроме Войны у нашего существования сотни иных граней. Просто, ныне пушки, похоже, заглушают муз.

Есть так же мнение, что фотожурналист - "раб своего труда", ибо ради достижения результата он невольно нарушает этические границы. Профессия не от Бога - это уж точно. Хотя, бывают журналисты именно что от Бога. Но, будучи фотографом масс-медиа, в стороночке не постоишь. Оно конечно, с телевичком можно и не встревать в самую гущу, но, как говаривал Роберт Капа, "Если у меня получилась плохая карточка, значит я подошел недостаточно близко". Роберт Капа подорвался на мине в Индокитае, когда хотел подойти поближе. Ох, я начинаю повторяться...

Сюзан Зонтаг утверждала, что фотокамера - прекрасное средство отгородиться от действительности. Возможно, снимающему легче переносить всю боль нашего мира, если сравнить его с пишущим. Потому что в работе над картинкой можно и не вникать в суть происходящего, а текст без постижения существа момента фиг сочинишь. Но по камере, а то и по морде бьют не спрашивая фамилии. И практика показывает, что порою и убивают.

Основной же принцип журналистики: успеть. А посему журналистике нужны "люди со стертой индивидуальностью". Сейчас скажу циничное: бросайся в огонь очертя голову - бабы новых фотографов нарожают. Или не так? И уж наверняка талантливые проигрывают шустрым. В обозримой перспективе. Более отдаленное будущее, конечно, отметет плевела, но это уже совсем другая сказка - она про "нетленку", которая суть есть то самое Царство Красоты и Мудрости, ради которого фотожурналистика придумана.

Не открою истины, напомнив, что мастерство в фотожурналистике раскрывается там, где снимать в сущности нечего. На хорошей фактуре и каждая сволочь снимет. Пусть и сволочно - но прокатит. На "безрыбье", хочешь ты этого или нет, придется включать фантазийный аппарат. Тому, кто брезгует постановкой, желать будет нечего, ибо временем, чтобы дождаться "решающего момента" мы ограничены всегда.

Можно предположить наличие такого понятия как "фотографическая эвристика" - способность снимающего расширять возможности языка фотографии применительно к СМИ. Штамп: начинающий фотожурналист имеет в своем арсенале пять штампов, опытный - пятьдесят. Все отличие разве в числе. Мастерство - умение варьировать штампами. А открытие нового приема... как говорил древний мудрец, все новое - это старое, очищенное от ржавчины.

В творческой фотографии действуют несколько иные принципы, нежели в таком ее подразделе как фотожурналистика. Я бы их назвал стремлением найти свой индивидуальный стиль, и этот путь в прямом смысле - дорога к себе, родному. На самом деле, мастеров, чей стиль узнаваем по фотографиям, совсем немного. Если вы хотя бы бегло посмотрите фотографии ведущих мировых агентств, может возникнуть ощущение, что все карточки снимал один человек, фамилия которого, к примеру, Рейтер. На этот уровень вообще-то выйти нелегко. Но этот уровень - статус "шестеренки" в гигантской машине. И "шестеренки" по мере износа или поломки очень быстро заменяются на новехонькие.

Та же история и в блогосфере. Популярные блогеры желают думать, что они Пупы Земли. На самом деле они заполняют ниши информационного пространства, снабжая массы востребованной информацией. Но некоторые блогеры уходят в политику. Потому что они умные и понимают: привлечение внимание аудитории - средство повысить личную популярность. К фотожурналистике это отношения не имеет.

Но я, собственно, об эвристике. Конечно, по сравнению с политической карьерой развитие языка фотографии - детская песочница. Тем не менее, есть люди, которым более всего на свете нравится фотографировать - и они хотят делать это как никто другой. В смысле, мы желаем быть узнаваемыми по своим фотокарточкам. Чтоб, значит, люди произносили с придыханием: "Какой классный фотограф этот NN ", не при виде твоей фигуры обвешанной красивыми подсумками и модными фотогаджетами, и при созерцании твоих бессмертных фотографических произведений. Или есть такие, кому важнее имидж? Де нет... разве можно допустить существование фотографических павлинов?

"А как же практика?" - спросите вы. Как преуспеть в эвристике, где в фотожурналистике пространство для креатива? Разочарую: этого не знает никто. Для начала невредно обрести индивидуальный стиль. В котором через пару лет можно и закиснуть. Дальше - только блужданье в темноте, и никто не предскажет путь, тем более - "гуру фотожурналистики".

Иногда стиль путают с манерой и набором стандартных приемов обработки изображений (которые тоже суть штампы). Пример - творчество Петра Ловыгина. Тому кто его не знает, объяснять что-либо бессмысленно, кто знаком с творчеством данного мастера "фотошопа", и так все ясно. Сначала прикольно - но очень скоро начинаешь думать: харэ издеваться над фотками!

Нужен ли в фотожурналистике "богатый жизненный опыт"? То есть: способен ли юноша (девушка) создать нечто выдающееся в области медиасферы? Конечно. Но это смотря что считать "выдающимся". Был такой фотограф по фамилии Островский. Он прославился в 18-летнем возрасте. Правда, через скандал. А теперь - глядишь ты - губернатор и видный политик.

Все дело в том, что журналистика разнообразна. Скандал, который суть есть путь к успеху в медипространстве, даже для современного художника, есть одно из условий позиционирования медийной личности. Расплата - внимание со стороны тех, кто "хавает" (их едко именуют "быдлосферой") и презрение со стороны считающих себя интеллектуалами. Хотя, по большому счету, хавают все - разница в типах контента.

В журналистике важным считается и вопрос выбора темы. "Не моя тема" - такое приходится слышать часто. Вероятно, людям нравится "сидеть на теме". Хотя, по большому счету, нормальному фотографу без разницы, что снимать. Я, к примеру, радуюсь, когда удается снимать нечто новое, неизведанное в фотографическом плане. "Нравится-не нравится" - нечто не из области фотожурналистики. Есть такое слово "надо". В этом смысле блогеру легче, ведь он вправе себя пощадить, и не совать свое бренное тело во всякие жопы.

фото Юрия Роста

Темою Юрия Роста, к примеру, являются "достоверные люди". Рост говорит: "Всегда старался писать о людях, которые находятся вне пределов внимания наших СМИ, которым нечего выбросить из своей жизни". На самом деле, Рост - гениальный пишущий и посредственный фотограф (что очень близко к формату Василия Михайловича Пескова). Но соединение документального изображения и авторского текста социальной направленности являлось "новым словом" в журналистике. Вообще-то не прижилось. В том смысле, что никто не стал подражать. По сути, у Роста своя авторская "колонка" (если быть точнее, авторская страничка). Таковой нет больше ни у кого. Кроме всех блогеров кряду. Только блогеры не умеют так-то вот задушевно и надрывно.

-- Кое-что пострашнее красоты

Людям свойственно самовыражаться, в том числе и творчески. И это хорошо, ибо любой творческий акт по крайней мере мотивирован. Даже если это красивое преступление. Говорят, информационное общество у нас еще не сформировалось, мы живем в постиндустриальном мире. Но зачатки информационного общества уже проросли в крепенькие кусты. По крайней мере, уже заговорили об информационном тоталитаризме, которое суть есть оборотная сторона глобализации. Информационный тоталитаризм поддерживается энтузиастами, он зиждется на коллективном подсознательном. Подозреваю, это какое-то вирусное заболевание медиасферы, хотя, почва и без того удачна: статистика говорит, что 85 населения - как нашей планеты, так и Интернета - ничего нового не производят, а только ретранслируют чужие мысли и постят котиков. Практически, масс-культура - мир конвейера, который перемалывает мыльные оперы и бестселлеры Акунина-Донцовой. Подозреваю, это от ленности. Всякий инакомыслящий в обществе информационного тоталитаризма - изгой. Со всеми вытекающими, причем, наказывается обструкцией человек только за то, что у него есть собственные мысли, которые по идее должны находить резонанс. Если какая-то идея претит толпе, она просто остается без внимания. Скандальные темы, кстати, толпе нужны - они для того и подымаются, чтобы "дать волну". На этом стоят "желтые" СМИ.

Отсюда следствие: журналист вынужден придерживаться мейнстрима, общего течения. Медиафотографии это касается в первую очередь, ведь фотожурналисты неслучайно так любят сколачивать в одном месте (читай двояко) и пугают одним своим числом.

Информационное общество воспитывает скорее не потребителя информации, а "участника процесса", да к тому же сейчас время не читателей, а писателей, не зрителей, а фотографов. Хитрость в том, что абсолютное большинство "авторов" только думают, что они производят информацию. На самом деле они штампуют клише и компилируют. А ньюсмейкерами все же являются нежурналисты.

автор неизвестен

В старые "добрые" (что сомнительно) времена существовал бумажный "самиздат": энтузиасты перепечатывали запрещенные литературные произведения - с целью распространения. Люди ночами не спали, будучи уверенными в том, что творят святое дело, стуча на машинке что есть силы - чтоб пробить пять калек. Такова была одна из форм бытования литературы. Но перепечатывали и статьи нелитературные - например, об НЛО или про спивающуюся Россию (говорят, доклад "вбросило" в массы КГБ с целью информационной подготовки введения сухого закона). На самом деле, все это была журналистика, причем - гражданская. Всемирная Паутина только упростила и без того устоявшийся процесс распространения и передачи информации.

В чем нуждается публикация? Прежде всего, в том, чтобы ее увидели. Если она оставит некоторую часть человечества неравнодушными - речь может идти об удаче. Конечно, Гурченко в гробу тоже способна вызвать резонанс. Порицание - жесткая разновидность резонанса. Жаль только, медиасфера не живет свободно. Свободомыслие и быдлосфера не дружат.

Интернет - не конец света. Это свет конца. Всемирная Паутина работает по принципу гравитации: большое притягивает маленькое. Собственно, для того и рождаются СМИ, чтобы создавать информационные бомбы и прочие средства массового поражения умов. Это Солженицын сражался в одиночку (при поддержке западных СМИ). Теперь побеждают стаи. А берут они не калокагатией, а нахрапом.

СТАРИННАЯ СТАТЬЯ

Прежде всего, о самих фото-репортерах. Их немного: в Москве, Ленинграде, Харькове и еще нескольких больших городах. Они бойки, смелы, тверды и устойчивы в борьбе с чиновничьими препятствиями, они обладают сметливостью и расчетливостью, во много раз большими, чем обыкновенные репортеры. Они на 50% -- те американцы с советской душой, о которых мы так любим помечтать и которых чаем видеть в наших журналистах.

Сколько мученических страниц можно написать, описывая труд фото-репортера, сколько горьких анекдотов можно привести из фоторепортерской жизни!

Комендант выдает пропуска. У коменданта в руках все. У коменданта в руках и фоторепортер. Захочет--даст пропуск, захочет--нет, а уж ежели очень захочет, то и с пропуском выставит.

Что такое пропуск? -- скажет вам любой фоторепортер, уподобясь Менделю Маранцу: -- Миф. Что такое пропуск? -- подумает он: -- Пыль. Что такое пропуск? передумает он: Это -- портрет жены товарища коменданта.

Фото-репортер у нас зачастую работает под огнем издевательств и оскорблений. "Гнать фотографа" -- стало как бы неотъемлемой частью даже с'ездов, парадов, шествий. Чиновничество боится фото-снимков пуще огня.

-- Государственную тайну выдает. "Не пущать его!"

И фото-репортера не пущают. А иногда еще и тащат.

Вот как выглядел бы дневник фото-репортера:

...Красная площадь. Трибуна и мавзолей. Одним дают снимать справа; другим--только слева; третьих гонят и справа и слева; четвертых, несмотря на пропуска и разрешения, вообще не пускают на площадь. Всех прогнали... Начинаются вылазки и рекогносцировки. Тов. О. арестовали за то, что он снял вид площади с мавзолея. Знают ли они, что он снял ее по просьбе т. Томского? Если меня теперь даже Политбюро будет просить что-нибудь снять, я тоже не стану. Все равно сгребут. Иди потом, докажи, что ты не верблюд".

За-границей многие фото-репортеры имеют в своем распоряжении автомобили. Я не ошибусь, если скажу, что почти все имеют или мотоцикл, или велосипед. А мы?.. Если бы наши издательства давали всем фото-репортерам хотя бы трамвайные восемь копеек...

Я помню такую картинку. Узнали о грандиозном пожаре только через час после его возникновения. Возбужденный тов. А. бегал по лестницам редакции и искал "средства передвижения". Он получил срочное задание: доставить снимки пожара. На трамвае пришлось бы ехать около часа, а у подъезда стояли две редакционных машины. Я посоветовал тов. А. попросить одну из них.

- Что вы,-- дико набросился он на меня,-- дадут нам машины!.. Скорее шины лопнут, чем нас посадят в автомобиль!

Машину не дали. Пожар прозевали. Снимков в газете не было.

Пусть подумают редакционные "хозяйственники", всегда ли выгодна такая экономия.

Больше всего фото-репортеров в Москве. Но они не были объединены. Они не все даже состоят в одном союзе, как работники печати. Получается нечто невообразимое: одни состоят в рабисе, другие--в союзе печатников, третьи-- в союзе совработников, транспортников, даже в медсантруд. Конечно, большинство состоит в союзе рабпрос.

Одно время считалось, что фото-репортер не журналист, а только фотограф. С этим "еретическим" пониманием функций фото-репортера упорно боролись организаторы Ассоциации фоторепортеров Москвы. Борьба увенчалась успехом. Организация Ассоциации при Доме Печати закрепила положение фото-репортеров газет и журналов, именно как журналистов, как работников печати, и объединила их под одной крышей со всеми журналистами Москвы.

Мы не фотографы, а фото-журналисты.--с первого момента своей организации заявила Ассоциация.

Для иных может явиться откровением, что есть такие редакции, которые от души рады, когда фото-репортер не состоит в союзе. Они предпочитают иметь "нештатного" сотрудника, т.-е. такого летучего голландца, у которого можно взять снимки и сказать ему: сдал--и катись.

Кстати, о нештатных. Нештатный фото-репортер, это -- отверженный. Получает он за работу по усмотрению самой редакции. Ни о каких, конечно, отпусках и компенсациях говорить не приходится. О социальном страховании -- и подавно. А что, если этого несчастного фоторепортера во время съёмки автомобиль переедет? А он не застрахован!

Раз в жизни снимались фото-репортеры для печати. Неожиданно появился спрос на фотографии Ассоциации фото-репортеров. Снялись по последней Локарнской моде, так, как снимались Локарнские министры: сходя с большой парадной лестницы.

Никто не говорил, что мы хуже их. Ничего подобного не было. Каждый понимает, что мы лучше их.

М. Юнпроф; из журнала "Советское фото" за 1926 год.

-- Фотокосноязычие и фотозлословие

Не буду здесь затевать спор о том, есть ли у фотографии свой язык - либо снимающие люди эксплуатируют язык изобразительного искусства. У любой гипотезы есть доводы за и против, а древо фотографической жизни зеленеет вне зависимости от того, изучают его или дают расти просто так. Собственно, с анализа фотоязыка моя книга и начиналась.

Здесь же хочу обсудить более животрепещущие темы. Если условиться, что фотожурналист создает некие произведения, следует учитывать условия, при которых они будут интересны публике либо наоборот. Современный русский язык, пожалуй, излишне эксплуатирует слово "цеплять". Думаю, это от количества фотоконтента, который атакует нас ежедневно и повсеместно. "Зацепило" - это значит что-то привлекло твое внимание более чем на три секунды. Уже достижение.

Замечу: "цепляет" не фотоистория или проект, а всего одна картинка. Ну, если "цепляет", конечно. Если в репортаже или очерке нет того самого "держака", который будет задерживать взор, ни хрена не получится. Хотя, бывают случаи, когда авторитеты, дабы сделать приятное своему ученику или коллеге, начинают превозносить никчемный продукт, в котором не цепляет ничего. Тогда масса, не имеющая собственного мнения в силу комплексов, раздумчиво вторит: "Да. В этом то-то есть..." Да и вообще: мы все - личности, и даже никакая фотка хотя бы пару человек - но "зацепит". Все ведь настолько субъективно. А категория "признанный шИдЭвр" - из области даже не идеалов, а ёрничества. Много раз наблюдал, когда человек искренне признавался, глядя на известную фотографию популярного автора: "Ну и чего в ней такого?"

Силу авторитета в творческих процессах не стоит недооценивать. Товарищ майор приказал считать данную фотографию шИдЭвром - не сметь перечить! Хотя, подлинным судией является разве что Его Величество Время, которое вне зависимости от наших пиаролюбивых игрищ рано или поздно все расставляет по своим местам, и каждый Сенька получает по причитающейся (не по должности и регалиям, а по заслугам пред Вечностию) шапке.

Журналистская удача - вовсе не охранная грамота. Но удачливый журналист - это уже статус. И характерно, что все перед тем же Судией Временем любимцы и нелюбимцы Фортуны стоят вровень. Разве только кураторам интереснее раскрывать новые имена. И много зависит от того, в чьи руки попадет твой архив. Но разве тебе не приходило в голову, что с большой степенью вероятности твой архив попадет вовсе не в руки, а в помойку?

-- Серийный фотоубийца

Может ли фотоистория быть рассказана всего лишь в одной фотокарточке? История творческой фотографии отвечает на сей вопрос положительно. Но фотожурналистика - не совсем творческая деятельность, хотя не стоит сомневаться в том, что она - культурное явление. А бывает, фотографы СМИ творцами не являются ни на йоту. Вы таких знаете наверняка. Их, технических (и техничных!) фотожурналистов, объединяет одно: едва они сходят с арены, никто о существовании данных деятелей не вспоминает. В оправдание: не всем же быть гениями, реально привносящими в культуру нечто новое.

Стараюсь не повторяться. В работе "Свет, коснувшийся нас" подробно рассказано о структуре фотоисторий, механизмах симпатии и эмпатии.

Здесь только хочу проанализировать фотоисторию "Домой" (ее можно найти на моем персонально сайте - просто наберите в строке поиска: "Солигалич"). Прежде всего, это репортаж, а не фотоочерк. Очень похоже на нарезку кадров из документального фильма. Иные видят в черно-белом стиль и художественность. Я жалею, что не снято в цвете. Но тогда у меня была только черно-белая пленка, причем дешевая "Кодак" китайского полива. Все происходило накануне прихода цифровой эпохи. Но негативы в архиве лежат, они пока еще не на помойке. Основной мотив истории, как это странно ни звучит: снег. Белый, отчаянный мартовский снег. В контрасте с сюжетом снег (для меня лично) воспринимается как благодать Божия, исправляет тяжесть ситуации.

Фотожурналисты - такие же циники, как и врачи. Правда - в том, что мы слишком много видим правды, а если все пропускать через сердце, оно не вынесет. Так вот: мне выпала журналистская удача, ибо я попал на хорошую фактуру. Для маленького Солигалича цинковый гроб из Чечни - эпохальное событие. Потрясение заметно по видеоряду, мною не выдумано, но снег сглаживает тягостное впечатление.

Что я сделал хорошо: не использовал "ширик". Иногда думаю: как здорово, чтоб здесь не было профессионала, который залез бы со своим "шириком" в... не скажу, куда. Мне удалось ненавязчиво внедриться в гущу событий, проявить такт. На самом деле, это профессионализм. Я не поддался эмоциям, а хладнокровно фиксировал происходящее. Снято просто, без изысков. Иной фотожурналист подумает: "Эх, жаль меня там не было... ВОТ Я БЫ СНЯЛ!" Вполне оправданная мысль. Только... хорошо, что там не было тебя. Я опытный и знаю: если коллега говорит: "И почему меня там не было...", работа удалась.

Несколько раз глубоко уважаемый мною Илья Питалев отправлялся по моим следам, чтобы СНЯТЬ то же, что до него пытался сделать я. И привозил высокопрофессиональное говно. Дело не в том, что Илья эксплуатирует стандартные профи-приемы, включая и "ширик", да еще приезжает в глубинку как мэтр и фотожурналист высокого полета. А глубинка не любит, когда высоко летят.

Так вот... Кроме мотива снега в фоторепортаже есть еще и мотив детей. Они наблюдают происходящее и мотают на свой пока еще не выросший ус. На самом деле, в Солигалич пришло значимое событие: город прикоснулся к Истории. Ведь герой репортажа, вернувшийся домой запаянным в цинк - и в самом деле Герой. Так же старое кладбище на краю России принимало героев Афгана, Великой Отечественной, Гражданской. Войн было много, а кладбище в Солигаличе все еще одно.

Это где-то в другом, чуждом русской провинции мире Александр Вертинский заунывно и трогательно гундел: "Я не знаю кому и зачем это нужно, кто послал их на смерть равнодушной рукой..." Солигалич веками рождал, воспитывал и посылал на войны Воинов, а не мальчиков. Да, живыми возвратились не все. Но малейший намек на то, что де все - зря, будет воспринят здесь как оскорбление.

Да, я мыслю по-имперски. Но это мои мысли. Много раз, будучи в командировках в горячих точках, задавал военным прямой вопрос: "За кого кровь льешь - за Абрамовича?" Наглый был, бестолковый. Почти всегда ответ был один: "За Отечество. Абрамовичи уйдут - страна останется". Агрессивных ответов не наблюдалось. Солигалич - это и есть Отечество. Вот так - и простите за пафос.

Фоторепортаж "Домой" предлагался в ряд СМИ. Отвергли, разве только в "Комсомолке" поставили одну карточку. В те времена цинковые гробы шли в большие и маленькие города пачками, ничего выдающегося в каких-то ОЧЕРЕДНЫХ похоронах в зачуханном городке редакторы не видели. Кстати, Солигалич находится в тупике, за городом Чухлома.

Здесь уместно сравнение с вином. Молодые ударяющие в голову вина чаще всего превращаются в уксус. Но некоторые все же приобретают некоторое благородство вкуса. В том-то и истина.

На мой взгляд, кроме визуальных особенностей - архетипов "снег", "дети", "мать", в этой фотоистории есть и "типическое", столь уважаемо теоретиками реализма. Мать, потерявшая сына, страна, потерявшая воина - это и есть "типическое". Пусть это и звучит казенно. Один погибший - трагедия. Тысяча погибших - статистика. Сейчас на Украине гибнут люди, много людей. Страна обезумела. И никто уже не думает, что надо "спасти рядового Райна". Это и есть основная медиапроблема всякой войны: азарт множественности жертв.

В общем, в одной точке соединились несколько магистральных линий. К тому же фотокор оказался в нужное время в нужном месте. И уже неважно, как бы это было снято. С точки зрения снимающего человека, простите уж за поволоку кощунства, была хорошая фактура. Усилий от фотожурналиста требовалось минимум - потому что мало что надо было придумывать.

Но нужно было проявить и расторопность, ибо действо длилось не более часа. Вот где бы найти золотую середину между вдумчивостью и расторопностью... Я лично могу себе зачесть в дебет тот факт, что в плане визуальности смог достичь простоты. По крайней мере, этот репортаж - интересный документ, показывающий "войну наизнанку".

Фотожурналисты вообще любят снимать похороны. Особенно много картинок со страдающими над убитыми родственниками. В данном репортаже, кроме страдания, есть некая, я бы так выразился, сакральная напряженность.

А без завершающей фотографии, той, где бабушка бредет по заснеженному кладбищу, фоторепортаж был бы так себе. Что странно, данный по сути УМИРОТВОРЯЮЩИЙ кадр - не "заходный", а финальный аккорд.

Признаюсь кой-в чем: тогда я даже не решился заглянуть в стеклышко, расположенное в цинковом гробу. Мне на самом деле было страшно. Если бы заглянул, лицо мальчика-воина приходило бы в кошмарах. Теперь же фотожурналисты не боятся заглядывать в лица мертвых. Я же - жалкая трусливая тряпка.

-- Найти себя в этой ...

Позволю себе воспроизвести мнение о природе фотографии Джона Жарковски:

"Фотография - способ получения изображений, и поэтому естественной выглядит попытка сравнить его с другими подобными способами более древнего происхождения, в частности, с живописью, имеющей за собой заслуженную многовековую историю. При этом сравнении без труда выяснилось, чем живопись не только отличается от фотографии, но и в некоторых отношениях и превосходит последнюю. Основными были в этих рассуждениях два пункта: во-первых, живописец может создать свою картину, синтезируя в ней тысячи отдельных впечатлений и воспоминаний, сочетая игру воображения с испытанными приемами; работа же фотографа по природе своей не синтез, а анализ и почти целиком строится на одном впечатлении, произведенном на фотографа объектом. Во-вторых, живопись - труднейшее искусство, а фотография - сравнительно легкое занятие.

Впрочем, вопрос о легкости фотографирования нуждается в уточнении. Самое простое ремесло можно, совершенствуясь, довести до пределов мастерства. Научиться грамотно фотографировать может каждый. Но работы, содержащие элемент неожиданности, определенное изящество, остроумные находки и подлинную оригинальность рождаются не случайно, а постоянно только у фотографов, обладающих талантом и целиком посвятивших себя своему призванию. Они осваивали фотографию с такой же легкостью (или с таким же трудом), как и легион любителей и трудолюбивых бездарностей, но оказалось, что они имеют к ней особую склонность и особый дар.

Лучшие фотографы пришли к выводу, что произведение фотоискусства - это просто-напросто мастерски исполненная фотография. Подобно мольеровскому Журдену, в зрелом возрасте узнавшему к своему восхищению, что он всю жизнь говорил прозой, фотография на протяжении последнего поколения фотографов догадалась, что от рождения обладает чудесным даром, сулящим ей славное будущее. Талантливые фотографы поняли, что фотография помогает нам увидеть, осознать и показать те аспекты жизни, которые до сих пор мы не могли ни лицезреть, ни отобразить. С этой точки зрения будущее фотографии представляется исключительно увлекательным, и ее мастерам мало дела до того, что мир в целом еще до конца не понял, какое прекрасное искусство попало в руки к фотографу".

-- Киты и коты фотожурналистики

На самом деле, язык медиа-фотографии опирается всего лишь на две силы, двух "китов". Они вообще основополагающие для всего человеческого: Эрос и Танатос. Иначе говоря, фотографы СМИ ищут вдохновение в отношениях между полами и в проявлениях смерти. Забавно: "китом" в фотографическом сленге именуется дешевый пластмассовый объектив служащий разве что заглушкой для "тушки". Любовь (не половая, а именно та, которая заставляет человека жертвовать ради объекта своего обожания) могла бы являться третьим "китом", но в произведениях фотожурналистики она всегда идет рука об руку со Смертью. Снимающие меня поймут.

Основная выразительная задача фотожурналистики на мой взгляд - максимально закамуфлированная авторская трактовка изображения. Понимаю, что сказанул сложно, а посему придется себя же расшифровывать. Свое отношение - ракурсом, фокусом, моментом, светом - ты по любому отразишь, хотя бы подсознательно. Но есть еще такое понятие: "подача". Это не только создание условий для восприятия, но и оформление. Неслучайна ресторанная ассоциация: блюдо состоит не только из еды, но еще из посуды, столовых приборов, аранжировки стола, интерьера предприятия общественного питания, вежливости персонала и даже вешалки (в смысле, в гардеробе). "Пипл" со свистом за ушами "хавает" только жареное, а японское чаепитие перетерпит не всякий, тем более что пока несут саке, пить приходится то что есть. Блюдо нужно уметь преподнести, зная особенности того, кого кормишь. В этом отличие языка медиа-фотографии от языка фотографии вообще. Так что публикация, говоря казенным языком, - целый "комплекс мероприятий", призванный удовлетворить потребности публики. Блогер-фотограф Илья Варламов недавно признался, что над оформлением публикаций в его блоге работают шесть человек. Эдакая мини-редакция.

Так что, содержание и форму определяет вовсе не автор. Есть такие блю... тьфу - то есть, существуют произведения фотожурналистики, пригодные на любой вкус. Но их что-то немного. Это вам не жареная картошечка с селедкой и мелко нарезанным лучком. Так что гастрономическая аналогия, на которую я отважился, все же неадекватна теме.

Много раз доказано: одно и то же фотографическое произведение, опубликованное в разных СМИ, может либо вызвать широкий общественный резонанс, либо остаться незамеченным. Дорасти до того уровня, когда тебя будут считать курицей, перманентно несущей золотые яйца, удается далеко не всякому. Еще одна простая истина: дорога ложка к обеду. Каждой публикации - свое время. Если где-то гремят пушки, стоит ли говорить об эротизме произведений Пушкина?

Здесь большую роль играет формат СМИ. От каждого ресурса мы ожидаем продукт определенного качества. Если газета "Жизнь" примется пропагандировать здоровый образ жизни, мало кто поймет. Для этого предназначена газета "ЗОЖ". Журнал "Русский репортер" не рассказывает о новых диванах во дворцах попсовых звезд. Блогер Рустем Адагамов не постил "кисок и сисек" (а, когда стал постить песиков, в медийном смысле умер). Востребована информация всякого рода, негоже надменно отметать нечто "низкое". Мы разные и нам потребно все. Истина, как не раз уже было сказано, в разнообразии. Хотя, некоторые думают, что она - в вине. Нет, истина - в водке. Шутка. А, если серьезно, фотожурналистика - род человеческой деятельности, не приемлющий снобизма. В отличие от пишущего журналиста медиафотограф способен расширить человечеству поле зрения, причем, в прямом смысле. Кстати, высокое назначение.

-- Рывком из контекста

О композиции в фотографии на самом деле можно сказать кратко: это ОЖИВЛЕНИЕ кадра. Если любое произведение есть маленький кусочек жизни, значит, все получилось. Даже если мыслимые правила композиции напрочь попраны. Едва только требуется словесное пояснение хотя бы в полстрочки, что-то не так. Хотя, право на жизнь и имеет (бывают же люди с искусственными сердцами).

Можно выразиться и подробнее. Композиция - наука о том, как отладить произведение. Есть законы перцептивного восприятия и правила компоновки. Их можно знать, но многим дано чувствовать интуитивно. Чтобы научиться перепрыгивать планку на высоте двух метров, надо обладать природным даром и много тренироваться. Тренировки могут подтянуть результат, но без длинных ног и тонкого тела два метра хрен перепрыгнешь. Теорию кинетизма движения прыгуна изучать необязательно, а вот подбирать подходящих людей придется. В фотожурналистике работает примерно такой же принцип. Разве только в фотографии не развит институт тренеров.

автор неизвестен

Художественная фотография может быть бессюжетной. В фотожурналистике без сюжета - никак. Все дело в событиях. Даже если это крупный план лица, на нем (на лице) отражаются события, оставшиеся за кадром. Говоря иным языком, в каждом фотожурналистском произведении есть какая-то история. Совершенно неважно, "до", "после" или "во время" (хотя, предпочтительней для репортажа все же третий вариант). В классной карточке есть и прошлое, и настоящее, и будущее. В фотоистории - тоже.

Конечно, вырванная из контекста фотография может быть истолкована не так, как хотел бы автор. Но с тем, что всегда будут вырывать - жизнь так устроена - приходится считаться. А посему в зону ответственности снимающего или редактора входит такой процесс как отбор.

В выразительном арсенале журналистики существует и такое понятие как фабула. Как раз на войне, в эпицентре природных катастроф, да вообще в любой экстремальной ситуации "библейские мотивы" сами просятся в кадр. Притча, эдакий эпический рефрен, тоже может стать основой фотоистории. Самый распространенный мотив: "мать и дитя". Он архитипичен. Еще один архетип (но не штамп!) - мотив униженных и оскорбленных. Как это ни странно звучит, довольно часто эксплуатируется образ... умерщвленного Христа. В каждом убитом или раненом мы подспудно видим образ страдающего Богочеловека.

Архетипичные мотивы в фотожурналистике изучают мало. Опираться здесь можно только на личный визуальный опыт. Ну, и еще на культурную обусловленность. Взять, к примеру, религиозный контекст. Есть на Земле люди, имеющие о христианстве, Исламе или буддизме весьма приблизительное представление. Или не видевшие хотя бы репродукции картин религиозного содержания. Им нужно долго, мучительно объяснять смысл картинок духовного содержания, например, что Мария - девственница. Аксиология - дисциплина сложная, у каждого из нас своя система ценностей, а посему здесь углубляться не буду - снова направлю вас к книге "Свет, коснувшийся нас".

Иногда используется и понятие "архитектоника"; оно уместно в случаях, когда сильно представление о том, что фотографический снимок де "выстраивается" согласно неким канонам. Именно в категориях архитектоники мы судим о том, достаточно ли красив снимок. Принципами соразмерности мы руководствуемся, выстраивая визуальный ряд фотоистории. Как раз серии более всего подчиняются закономерностям, присущим и текстовым публикациям.

Композиция, компоновка, сюжет, фабула, архитектоника... так ли существенно, знаем ли мы значения этих слов... Иные считают, знания преумножают скорбь. Каждый пусть сам решает, надо ли углубляться в "сольерьщину". Я знаю хороших фотографов, не читающих никаких книг и тащащихся от "комеди клаба". Они и люди, кстати, неплохие, даже несмотря на то что Гоголя о Гегеля не отличат.

Массам нужен не художник, а рассказчик. Скажем так, масса делегирует конкретному человеку полномочия заглядывать туда, куда не всех пускают, и видеть то, что не все видят. А глубины не надо. Как говорят крестьяне, ежели картошку сОдить шибко глубоко, это ужО будут похоронА. Отсюда вывод: язык медиафотографий должен быть понятен абсолютному большинству. Никаких визуальных изысков, выпендрежа, эстетизма. Это в идеале. На самом деле, в языке фотожурналистики работает принцип умеренной новизны. Некоторая свежесть взгляда, легкая оригинальность всегда на пользу. Не берусь судить, насколько принцип справедлив, но он работает.

-- Радостноунылое ястводерьмо

К вопросу о жанрах в фотожурналистике. В принципе, жанр - некая конвенция в согласии с которой реципиент (зритель, читатель) настраивается на определенный лад. Кстати, только в журналистике существует такой жанр как "стеб", который я определил бы как вариант "развлекухи". Фотографический стеб не прижился, а вот в текстах - особенно это касается блогосферы - стеб чувствует себя в своей тарелке.

Самое интересное в искусстве всегда творится на стыке жанров. "Гамлет" на самом деле - трагикомедия. Но, поскольку автор указывает, что де сочинил трагедию, настрой у зрителя соответствующий. Принц Гамлет - рефлексирующий самодур, сеющий вокруг себя смятение и смерть. Это, конечно, всего лишь трактовка, но право на жизнь она таки имеет. Современники Чехова не могли понять, почему "Чайка" - комедия. Антон Палыч, на мой взгляд, в своей пьесе просто постебался над модернистами. А мы ищем трагедию творческих душ.

В каком жанре творит Дмитрий Чернышев (блогер mi3ch). Уверен, он все же занимается журналистикой, хотя и занимается интеллектуально-эстетскими играми. Правда тем сегментом журналистики, которая в бумажной прессе находится в последней тетради. Чернышев, надо отдать ему должное, умеет "закапывать картошку не слишком глубоко". Практически, у Дмитрия сплошной "неформат". Но каков его формат, рассчитанный на любящих неформат: устав от крысиных бегов доморощенных и патентованных репортеров, читатель идет отдохнуть в комнату релаксации. Вы, кстати, никогда не задумывались о том, что блогосфера - гиганский музей с комнатами-блогами и залами-порталами? В какие-то помещения мы, однако, забредаем чаще.

Всегда с опаской отношусь к авторам (в фотографии), создающим серьезные, глубокие вещи. Часто это именуют "псевдофилософией". На самом деле в большинстве получается у них унылое говно, авторы же заявляют, что занимаются фотоэссеистикой. А, значит, на работы надо смотреть задумчиво, в манере "в этом что-то есть". Может быть еще что-то и пить? По счастью, в фотожурналистику такие деятели не суются. Туда суются другие, не любящие напрягать извилины.

Как выразился фотожурналист Артем Житенев, "фотографы иногда снимают многозначительную ерунду". Физик-фотолюбитель Антон Вершовский поправляет: чаще все же они снимают малозначительную ерунду. Забавно, что и Житенев, и Вершовский - апологеты т.н. "стрит-фотографии". Народная поговорка: не хочешь какать - не мучай попу. На мой взгляд, стрит-фото - и есть то самое мучанье попы.

У Чернышева есть преимущество: блестящий вкус. Помноженное на харизму, данное качество дает блестящий эффект. Вот не надо держать народонаселение за быдло - тогда и спасибо тебе скажет сердечное русский народ.

Из учебников: "Подача зависит от заявленной темы". Так утверждают теоретики. Думаю, у них просто мало практики - иначе они знали бы о том, что такое "свежесть подачи". И насчет того, как создать эффект новизны, теорий не существует. Есть только журналистская интуиция.

-- Фак-тура

Допускается вариант и "тупой", протокольной подачи. О философии данного метода я уже говорил раньше, повторяться не буду. В этом варианте, "бес прикрас" (опечатка неслучайна) таится ловушка: автор под данной стилистикой легко прячет свое неумение.

Конечно, в журналистике многое зависит от фактуры. У слова "фактура" множество значений, так вот, применительно к журналистике это - набор фактов. А для фотожурналистики это (простите за банальность) - наличие интересных объектов, обстоятельств. Однажды, в городке Лальск от одного художника услышал: "Фактурное местечко..." Для художника это старые дома, церкви, буйство природы и простые, незатейливые люди. Есть род фотографов-документалистов, которые путешествую по российской провинции. По их убеждению, там "душа и настоящее". А по мне - так просто в глубинке фактура хорошая. А душа и настоящее равномерно рассеяны по всем уголкам Вселенной - из тех, конечно, которые колонизировало человечество.

Мастер найдет сюжет в абсолютно бесфактурной среде - на то он и Мастер. А обстоятельства он придумает. Кстати, Дмитрий Чернышев именно этим качеством и отличается. Хотя, по большому счету, он все же не фотожурналист, а медийный художник. Извините, что сам себе противоречу. По крайней мере, блогер mi3ch интересен публике, к тому же он умеет донести информацию - не совсем актуальную, но занятную. Не лезет в очередную жопу, не обсасывает конфликты и скандалы, а, по большому счету, сеет разумнодобровечное. Значит, Чернышев - подлинный Маэстро медиасферы.

Публикация все же обязана донести реципиенту следующие сведения: кто? что? где? когда? Кто виноват и кому выгодно - тоже хорошая задача. Для публициста. А на вопрос "что делать?" пусть отвечают политики. Есть еще такие люди как политологи, но их профессия сродни... ну, той, которую еще именуют "первой древнейшей". Я имею в виду не журналистику, а что-то другое.

Вы, кстати, не заметили, что многие журналисты все время скатываются в политику? Ну, они думают, что возвышаются. К тому же статус обязывает: к тебе же прислушиваются. Конечно, определенную политику проводит каждый из нас. И практические невозможен непредвзятый взгляд. Хотя бы подсознательно ты обязательно кому-то симпатизируешь. Кстати, в регистрационных документах СМИ обычно указано: "общественно-политическое издание".

Публикуемые фотографические произведения не остаются в стороне - даже если они не несут информации. Я имею в виду черные квадраты (без кавычек) в знак протеста против чего-либо. Впрочем, "знак" - это уже информация. Бывают, конечно, таблоиды, позиционирующие себя как просто "иллюстрированные журналы". А я долгое время работал в "неполитической еженедельной газете "Семья", в отделе иллюстраций, руководил которым человек с должностью "главный художник". Бывают и блоги без иллюстраций. Истина в разнообразии. А обман - в безобразии.

То, что СМИ становятся все более иллюстрированные - факт. Я не имею в виду, конечно радио. Впрочем, на сайтах радиостанций тоже много фотографий. А телевидение - это вообще в принципе одна сплошная динамичная картинка. На то он и зомбоящик.

Из работы Рудольфа Арнхейма "О ПРИРОДЕ ФОТОГРАФИИ":

"...Без формы обойтись нельзя. Однако имеется еще один источник исходящего от фотографий очарования, и порожден он неоднозначным отношением фотографа к фиксируемым событиям. В других видах искусств эта проблема возникает лишь как побочный продукт. Следует ли поэту писать революционные гимны у себя дома или художник должен идти для этого на баррикады? В фотографии такого "географического" конфликта нет и быть не может: фотограф всегда должен быть там, где происходит действие. Разумеется, чтобы в какой-то мере ограничить наблюдение и съемку местом, где происходят сражения, разрушения или трагедии, требуется не меньше мужества, чем для самого проведения съемок в таких ситуациях, однако во время съемок жизнь и смерть трансформируются в зрелище, на которое смотришь отстраненно. Это как раз и есть то, что я хотел сказать раньше: отстранение художника от объекта становится гораздо большей проблемой для фотографии, чем для других искусств, именно по той причине, что фотограф вынужден занимать отстраненную позицию в ситуациях, где необходимо проявить человеческую солидарность. Верю, что созданные фотографии могут служить эффективным инструментом к вовлечению людей в активную деятельность, но в то же время фотография как занятие дает возможность человеку, находящемуся в гуще событий, делать свое дело, не принимая в этих событиях никакого участия. Фотография преодолевает телесную отчужденность, но она не должна отказываться от моментального отстранения. В сумерках таких неоднозначных ситуаций можно легко обмануться".

-- Часть четвертая. Человек страдающий

-- О комплексе гения в фотожурналистике

По счастью, это не смертельно, про них в одном голливудском фильме сказано метко: "Он так много работал, что подумал, что он гений..." А есть и такие, кто просто пашет яко пчелка на фазенде Лужкова и вовсе не задается "проклятыми" вопросами об уровне своей одаренности. Таких, кстати, любят более всех (будь проще - и люди к тебе потянутся...). Он не ответит на замечание редактора, что съемка хИровая, остапобендеровским: "Я художник, я так вижу..."

Один нюанс. Пока человек увлекается фотографией просто так - для "морального удовлетворения", ни о каких комплексах нет и речи. Фотолюбителю ничего не стоит сказать: "Ой, я так мало в этом понимаю..." Иной случай - когда человек переходит в ранг "профессионала". Здесь уже неудобно признаваться в своем непонимании того или иного вопроса, в особенности касающегося фотографической техники и технологии. А уж - если говорить о композиции, кадрировании и отборе... здесь надо "держать марку" всем показывать, что уж в художественной части ты - дока! Статус "профессиональный фотограф" обязывает.

Фотожурналистика - область творческой фотографии, подарившая миру наибольшее число значимых для истории фотографии (и визуальной культуры вообще) имен. Все же рекламисты, модные или свадебные фотографы редко добиваются того, чтобы о них говорили искусствоведы. Все больше, кстати, понимаю, что Хельмут Ньютон стоит тысячи высококлассных фотожурналистов. Или меня перекодировали?

Выше фотожурналистов мастера, занимающиеся арт-фото. Ну, наподобие Андреаса Гурски. Но таковых я все же отношу к художникам, большинство из которых беднее церковной мыши (но богаче мыши из мечети). Репортеры, если подсчитать средний доход по фотографической больнице, побогаче, но и в этой среде случаются простои. Или неудачные проекты, не приносящие ожидаемые гонорары. Тем паче многие нынешние мастера предпочитают флиланс, а этот вид трудовой деятельности довольно рискован.

Вынужденные простои - первейшая причина алкоголизма в среде фотографов. Процент неумеренно пьющих людей в фотожурналистике, пожалуй, повыше, нежели в человечестве в целом. Есть и такие, кто использует более мощные психостимуляторы. Кстати: среди снимающей братии (в фотожурналистике) крайне немного "сексуальных меньшинств". Вероятно, среди "модных" фотографов таковых больше (среда обязывает), впрочем, в данном сегменте фото-рынка немало индивидуумов, начинавших свою профессиональную деятельность в качестве моделей. Но, собственно, снимающий и снимаемый являются субъектами фотографической деятельности, а потому ничего необычного здесь (не в "голубизне", а во взаимопереходе "фотограф-модель") нет.

Многие из талантливых фотографов, страдавших алкоголизмом на заре своей карьеры, теперь победили свой недуг. Ряд одаренных личностей полностью спились и сгинули в безвестности. Скажу откровенно: и тех, и других немало среди пишущих журналистов. Здесь (повторюсь: все же я познал мир фотожурналистики своей ж... то есть, головой и ногами) накладывается ряд обстоятельств. В командировке, в особенности, в "горячие точки", пьянство - способ снятия стресса. Следующий момент: журналист участвует во всяких пафосных мероприятиях, где фуршеты, застолья и просто халявные пьянки - норма. Но, собственно, моя тема сейчас - не "пьянство в фотографии", а "комплекс гения". О бухле я заговорил лишь по единственной причине: во многих случаях талантливые фотографы выпивают лишнее, дабы хотя бы на время избавиться от комплексов. Такая особенность присуща всем творческим личностям, вне зависимости от вида деятельности.

Теперь о деталях. Одна из первых "истин" которую я получил от старших собратьев, придя впервые на работу в газету, звучала так: "Фотограф - журналист второго сорта". "Истина" звучала и так: "Нас держат за технических работников". Пишущие традиционно называли (в ряде случаев и продолжают называть) фотокоров "фотиками". Мудрый художник Анатолий Борисович Стуков (он служил начальником отделов иллюстраций в ряде центральных СМИ) именовал нас, фотографов "маэстро". Это как-то приподнимало нас в наших же глазах. Он великий и великодушный человек, понимающий, что "фотографа обидеть может каждый", а потому, яко детям говорил утешающие слова.

Что такое в сущности - "иллюстрация"? Это нечто дополняющее, УКРАШАЮЩЕЕ. Во всех СМИ, где приходилось служить мне, грешному, "рулили" иллюстрациями люди пишущие (либо непишущие вообще, а просто умеющие лизнуть где надо у более вышестоящих), те, кого смело можно отнести к разряду дилетантов. Ну, если учесть, что "универсальные менеджеры", управляют теперь всем, можете лицезреть плоды.

Крайне редки случаи, когда главные редакторы прислушиваются ко мнению начальников отделов иллюстраций и главных художников. А бильдредактор - вообще должность где-то на уровне уборщицы. По сути "бильды" только и делают, что тщатся поисками фотографических изображений в различных источниках, причем "бильд" обязан представить на суд редактора десятки, а то и сотни вариантов, дабы тот лениво тыкнул пальцем в глянувшийся ему вариант. Фотограф в такой модели бильдредактирования вообще предстает "старшим помощником младшей уборщицы"!

Есть, правда, существенная преференция для фотографов: они, как правило, имеют больше степеней свободы, нежели пишущие. При советской власти, имея редакционную аппаратуру (подчас лучшую в мире на тот момент!.. партийные СМИ на пропаганде не экономили...), они могли калымить на свадьбах и прочих частных массовых мероприятиях. Или творить фотоискусство (признаюсь: слово "фотоискусство" до сих пор считаю нарицательным, ибо слабенькие фотографы, сотворив нечто маловнятное, но "с претензиями", как раз и прикрывали свое творческое малокровие вышеупомянутым словом; как правило они были ленивыми негодяями).

Яркий пример подчиненности "фотика" - великий фильм "Сладкая жизнь" Федерико Феллини. Фотограф Папараццо, хотя он и имеет второстепенную по отношению к пишущему Марчелло роль, довольно развязан и самоуверен. Кроме выполнения редакционных заданий он еще проводит какие-то фотосессии, получает заказы "слева", в общем, весьма независимая фигура. Ну, разве что его ото всюду шпыняют... Последний раз посмотрев "Сладкую жизнь", понял, что "папарацци" в сегодняшнем понимании и Папараццо как киношный персонаж - фигуры разные. Можно сказать, в понятие "папарацци" вложено наихудшее из образа, придуманного Феллини (и сыгранного актером Вальтером Сантессо). Папараццо - легкий человек, внутренне страдающий от положения прислуги. "Папарацци" - брутальный наглый тип, не имеющий представления о совести.

Другой пример приведу из русской литературы. В повести Сергея Довлатова "Компромисс" есть персонаж, фотокорреспондент газеты "Молодежь Эстонии" Миша Жбанков. Фривольным и горячим эстонским девушкам, будучи в командировке, он представляется: "Фотохудожник Жбанков Михаил..." Фотокором представиться стыдновато... Позже, изрядно нагрузившись спиртным, литературный герой духарится: "Я художник, понял! Художник! Я жену Хрущева фотографировал! Самого Жискара, блять, д Эстена! У меня при доме инвалидов выставка была! А ты говоришь - корова..." Это Жбанков доярку среди коров накануне снимал, посчитал, что западло...

И еще откровения "фотика" Жбанкова: "Дед, я же работаю с телевиком! Понимаешь, с телевиком! Я художник от природы! А снимаю всякое фуфло. Рожи в объектив не помещаются. Снимал тут одного. Орденов - килограммов на восемь. Блестят, отсвечивают, как против солнца... Замудохался, ты себе не представляешь! А выписали шесть рублей за снимок. Сунулись бы к Айвазоскому, мол, рисуй нам бурлаков за шестерик... Я ведь художник..." Это, естественно, тоже сказано по пьяной лавочке, но ведь, что у трезвого на уме...

Каким макаром люди приходят в творческую фотографию? Одним и тем же: из фотолюбительства, то есть, из состояния полной творческой свободы. Факультеты журналистики крайне редко поставляют в СМИ, собственно, фотожурналистов; в "фотики" идут из каких угодно областей человеческой деятельности. Я знаю фотожурналистов - геологов, моряков, дантистов, связистов. Множество мастеров вообще не имеют никакого образования кроме среднего неспециального, и это, вероятно, правильная модель постижения профессии фотокора, ибо самый эффективный университет фотожурналиста - сама жизнь. Но суть не в этом, а, повторюсь, в ином: погружение человека, который считает себя фотохудожником, в рутину фотожурналистики - значительный стресс.

Фотожурналистика - серьезные путы, ограничение. Надо уметь встроиться в формат данного издания или агентства. Как пишущие "расписываются" по ту или иную газету или журнал, так и фотографы, как я понимаю, должны "рассниматься" (простите, этот нелепый термин я придумал прямо сейчас). Требуются значительное усилие воли, концентрация, чтобы понять требования рынка, вписаться в мейнстрим. Это говорит о том, что фотографическая деятельность - часть некоей индустрии, то есть, искусство как таковое здесь участвует слабо, а существенно влияет на успех именно уровень овладения ремеслом. Сергея Максимишина редакторы любят не за то, что он гений, а потому что он поедет туда не знаю куда и привезет то не знаю что - и это будет красиво. Надежный он; Максимишин, никогда сокрушенно не скажет: "Там нечего было снимать..."

Мастерство никогда не вредило, хотя есть французская поговорка: "мастерство леденит". Обратная сторона медали - полный либо частичный отказ от съемки "просто так, для удовольствия". Замечаю, что профессионалы на досуге редко снимают, ну, разве только своих родных, друзей, дачу. А вот, "лирические зарисовки" мастерами почти не делаются. Зато профессионалы любят учить. Некоторые - поучать.

Фотожурналист все же в гораздо белее выгодном и почетном положении, нежели, например, телевизионный оператор. И тот, и другой относятся к "снимающей братии", однако для телеоператоров не существует престижных конкурсов, да и не окружены отличившиеся таким почетом. А на войне "снимающая братия" гибнет в равных пропорциях...

Я знал немало мастеров, которые после занятия какого-то места на том же WPP, или ином конкурсе, откровенно зазнавались, ходили яко павлины, нос к небу. Некоторые не менялись, принимали "фанфары" как случайный выигрыш в лотерее. Здесь надо учитывать особенности психики, стрессоустойчивость; ведь стресс - не только нахождение в опасности, но и "медные трубы". На тех, кто не слишком-то устойчив, смотреть смешно, за сто метров видно: "гений".

Нельзя не вспомнить о "звездной болезни" и о ее влиянии на "комплекс гения". Здесь во многом виноваты именно профессиональные конкурсы. Нет, в конкурсах гораздо больше положительного, однако "звезданутость" - один из побочных эффектов. Корень комплекса неполноценности - заниженная самооценка. У "комплекса гения", соответственно, наличествует завышенное представление о самом себе. Приятно, когда творческую личность отметили, признали. Но возникает фобия: боязнь свалиться с Олимпа вниз. Известно ведь, что слава - это башня, которая время от времени приподнимает кого-то из толпы, вглядывается в него и вновь бросает наземь, произнося: "Снова не тот..."

Многие, находясь на вершине, испытав свой "звездный час" и насладившись, начинают паразитировать на своей славе. Проще говоря, вероятные претенденты на Олимп подвергаются атакам со стороны счастливцев, уже там пребывающих. Так мир устроен, такова человеческая натура. Однако жестокие страдания испытывают как раз те, кто сверху - потому что вынуждены оборонять свой статус, применяя порой "неспортивные" приемы типа подставы, стукачества либо сознательного унижения противников (конкурентов). Что делать - даже если в среде коллег и складываются теплые отношения, заказы (задания) как-то надо делить...

По счастью, основная особенность "звездной болезни" в том, что ею рано или поздно переболевают. Все - без исключения. И даже следов не остается! "Комплекс гения" зиждется на ином фундаменте, я бы сказал, "природном". Я имею в виду саму природу фотографической деятельности и особенности творческой фотографии.

Теперь, собственно, скажу о самом существенном. У меня свое видение проблемы, спорное. Считаю, что то, что мы именуем "художественной фотографией", "творческой фотографией", "фотожурналистикой" - не является полноценным искусством. Без сомнения, элементы искусства есть даже в "бытовухе", в свадебной фотографии. Многие заявят: "Это суррогат искусства". Так же - и с модной фотографией, и с рекламой. Есть наборы штампов, которые тиражируются миллионами, а то и миллиардами экземпляров.

Но... разве в фотожурналистике - не так? Посмотрите ленты известных агентств! Вы увидите штампы, штампы, штампы... Члены жюри WPP частенько сетуют на то, что очень непросто из "фотографической руды" вычленить свежий, оригинальный, незаштампованный продукт. Да, "фотики" вынуждены вливаться в мейнстрим, дабы не остаться без заказов. На подлинный "творческий полет", эксперименты отваживаются мастера "с именем". Или наоборот, отказываются от экспериментов, ведь заказчики зачатую не любят "фокусов" - им стабильный результат подавай! Однако, очень скоро открывается неожиданная истина.

Средства массовой информации можно уподобить... футбольной команде. Во всякой команде есть "звезды", "рабочие лошади", "моторчики" и "балласт". Стать "звездой" непросто - надо обладать даром, уметь встроиться в рисунок игры команды, много "пахать". Еще труднее удержаться на вершине, поддерживать форму. Я и о спорте говорю, и о фотожурналистике. Приходит в ту или иную редакцию именитый мастер (имен я называть не буду - все же оскорблять нехорошо) и начинает, мягко выражаясь, паразитировать, молодежь строить. Если этот "мэтр" не личный друг "главного", эдакая модель поведения просекается быстро - и мастер вылетает с позором. Глядь - он вообще ушел в тень, его и не видно... (Снова я представляю конкретных людей...) Но многие реально "пашут", отставая свой статус до известного момента "Отелло промахнулся". Спланированная описка: конечно же, Акелла.

Научный факт: почти все фотомастера с возрастом перебарывают "комплекс гения", и вот, почему: они осознают в полной мере границы фотографической деятельности, адекватно воспринимают свои возможности, и... успокаиваются. В мире я не видел людей счастливее старых фотографов! Потому что они обрели гармонию внутри себя.

Итак, я исхожу из той парадигмы, что творческая фотография - искусство неполноценное. Важно не как ты хочешь выразиться в своем видоряде, а что ты, собственно хочешь сказать. Опять же, я о фотожурналистике, поскольку в "арт-фото" понятия "видеоряд", и кураторы любят представлять, "как это будет смотреться на стене".

Собственно, пора выдать резюме. Оно таково: "комплекс гения" присущ начинающим профессиональным фотожурналистам, которые еще не нащупали границ той деятельности, которой они занялись. В начале карьеры верится, что ты способен достичь высочайших вершин, ибо (по твоему святому убеждению) ты - гений, твой дар уникален. Но ты натыкаешься не на арт-тусовку, а на рыночный механизм, в котором, собственно, творчеству оставляется темный чулан. Тебе, как молодому и перспективному, жизнь "раздает авансы" в виде преференций и надежд. Но настает момент, когда ты понимаешь, что по счетам надо платить. Жизнь превращается из благотворителя в кредитора. Именно в этот момент наступает "динамическое равновесие" между комплексом неполноценности и комплексом превосходства. Интереснейшее состояние, по сути - момент истины!

Теперь сказану совсем простым языком: не ходите, дети, в Аф... тьфу, то есть, ежели вы хотите лишиться удовольствия от занятия фотографией - идите в профессионалы! Вам будут доступны все прелести "девушки по вызову", которая, мечтая о большой и светлой, а вынуждена размениваться на маленькие и темные. Зато и без обязательств.

А, если говорить совсем уж серьезно, человек, сделавший фотографическую деятельность своей профессией, получает в дар набор комплексов, от которых одни страдания. Есть выход: не смотреть на свою деятельность как на нечто "высокое". Я знаю фотографов, которые глядят на свое дело как на обычное ремесло, и весьма счастливы. Едва только человек задумывается: "А ведь своим искусством я мог бы повлиять на мир, сообщить человечеству сакральные знания, раскрыть такие, блин, глубины...", вот тут-то начинается!..

Фотожурналистика - занятие, приводящее скорее к депрессии, а не к нирване. Вот, что должен был чувствовать фотограф, когда делал этот снимок:

Думаю, плохо он себя чувствовал.

А еще приходится снимать и такое:

На первом снимке - эпизод повешения итальянского диктатора Муссолини и его любовницы Клары Петаччи.

На втором - расстрел румынского диктатора Чаушеску и его жены Елены.

Вообще говоря, казнили вроде как по Закону. Но на картинках - реальное зверство. А ведь фотографы чаще всего пропускают увиденное через свои сердце и душу...

Итак, теперь я приступаю к детальному рассказу о таком явлении в среде фотожурналистов как депрессии.

-- Пустое сердце

Для "затравки" - о личном опыте, ставшим моим первым побудительным мотивом к написанию данного текста. В среде московских медиафотографов я "кручусь" третий десяток лет. Многие из моих коллег - люди во всех смыслах позитивные и бескомплексные. К тому же - успешно переболевшие "комплексом гения". Нормальные, в общем, мужики (женщин в фотожурналистике пока что маловато, но тенденция увеличения их процентного соотношения, налицо, правда фотоледи почему-то почти все - со странностями). Но все (без исключения!) самые талантливые фотографы из знакомых мне все же склонны к депрессиям, да к тому же они именно что страдают от комплекса неполноценности. Те, кто без комплексов и заморочек - технические фотографы, биороботы. Таких "кадров", деятелей работающих, мягко говоря, без огонька, хватает и в фотожурналистике. А подлинные художники все же в подавляющем преимуществе капризны, вздорны и крайне обидчивы. Не серпентарий, но близко к тому.

Среди тех, с кем мне посчастливилось трудиться бок о бок, есть великие люди, перед которыми я преклоняюсь (как перед авторами, конечно). Трое из них безбожно пили. Двое ныне справились с недугом "русской болезни", один - пропал. Хочу отметить один момент: двое спасшихся ныне вполне успешны. Из-под их объектива теперь выходят весьма качественные фотоработы, которые... вряд ли причислишь к разряду выдающихся. Как исписываются писатели, так, видимо, "исснимаются" фотографы. В общем и целом они превратились именно что в технических фотографов, правда, обладающих высоким статусом "лауреатов и номинантов". При этом они остаются хорошими людьми. Правда, ну, о-о-о-чень занятыми!

Вспомнился Достоевский: "В России самые талантливые люди - самые пьяные, и самые пьяные - самые талантливые". Хотя, по большому счету, это не так. На самом деле, алкоголизм, наркомания (лично я знаю только одного фотографа, реально "подсевешего" на дурь) - явление в среде современных творческих фотографов слабо распространенное. Раньше оно было повальным, теперь - спорадическое. Пьянство в наше время не в особой чести, да и некогда особо пить-то. А вот - что касается антидепрессантов... С этим, откровенно говоря, сложнее. Пожалуй, данной группой медикаментов злоупотребляет немало фотожурналистов. Да и журналистов, впрочем, тоже. Стрессогеная профессия? Откровенно говоря, полицейский, охранник супермаркета или врач - профессии, дарящие побольше стрессовых ситуаций.

А ведь депрессивные состояния можно снимать и другими методами. Например, азартными играми, путешествиями, тусовками, религиозным фанатизмом. О последнем я позже скажу подробнее, ибо данная тема слишком болезненна, зачастую она не слишком адекватно воспринимается в российском обществе. Сейчас же коснусь неявных случаев депрессивных состояний, ведь именно они значительно превалируют над клиническими. Еще раз повторюсь: тесно знаком я лишь с одним из разделов творческой фотографии - фотожурналистикой. Вероятно, в иных фотографических кругах дела обстоят иначе.

Комплекс "недожурналиста", прививаемый фотографу Системой, подспудно подтачивает личность, делает из фотокорреспондента вечно обиженного капризного зануду, эдакого газетно-журнального "Пьеро". Масла в огонь подливает тот факт, что в журналистской среде специалистами в фотографии считают себя даже корректоры и верстальщики. Уйдя из фотографов в пишущие, я на своей шкуре познал: к фотокору надо иметь подход, его надо ублажить. А то не ровен час - осерчает, бедолага... Когда я числился фотографом, искренне возмущался: и по какому праву пишущий на задании мне приказывает: "Сними то, а теперь поди - сними это..." Свой среди чужих - чужой среди своих... Теперь, в связи с приходом "цифры" противостояние не такое острое, ибо многие пишущие снимают сами, причем, имеют они не "мыльницы", а очень даже неплохую зеркальную технику. Техническое качество порой безупречно, причем сам пишущий искренне заявляет: "Я снимаю профессионально!", и ему невдомек, что ЭТО неплохо делать еще и талантливо.

Ряд профи искренне возмущаются: "Засилье дилетантов!" Ну и что? Откуда приходят в творческую фотографию? Напомню: из дилетантов. "Дилетант - значит влюбленный!" И где та грань между "чайником" и профи? Скажу, где: едва человек перестает получать удовольствие от любимого занятия, бросает привычное дело, прогулки с фотоаппаратом просто так, для души - тогда и происходит надлом, способный в конечном счете втянуть в депрессию. Так что, не стоит пилить блогеров за дилетантизм: люди ко всему прочему получают удовольствие, фотографируя, делая "кепшены" и публикуя свои творения во Всемирной Паутине. А в депрессии впадают профи.

В обществе бытует мнение, что депрессивные состояния - спутник неудачников - особенно в творческой среде. Но не все так просто и в богеме: депрессии преследуют как лузеров, так и успешных да знаменитых. Смею напомнить, как кончили свои жизни Мерлин Монро, Элвис Пресли, Майкл Джексон, Уитни Хьюстон. Я упомянул идолов Северной Америки потому что западное общество, подлинным богом которого является успех, породило прекрасные условия для формирования ущербной, подверженной психическим недугам личности.

Многие исследователи депрессивных состояний подчеркивают: тяжелая физическая работа, плохое материальное положение и острые боли провоцирует депрессию... редко. Обычно болеют люди обеспеченные и занимающиеся интеллектуальным трудом. Особенно часто, согласно западной статистике, депрессия встречается у студентов престижных вузов, бизнесменов, артистов, редакторов, художников и поэтов. Психолог Кей Редфилд в своей книге "Прикоснувшиеся к огню: маниакально-депрессивная болезнь и темперамент художника" подсчитала, что процент заболеваний маниакальной депрессией у художников в несколько раз выше, чем у людей, не занимающихся креативной деятельностью. Факт, что многие признанные творения человеческого гения созданы именно под влиянием глубокой депрессии.

Творческая фотография у нас в России развивается в западном, англо-саксонском "тренде". Наши кинематографисты снимают типа "голливудские блок-бастеры", писатели пишут "бестселлеры", композиторы сочиняют "хиты", телевизионщики лепят "ток-шоу" и "ситкомы". Фотомастера снимают "проекты", ну, а фотожурналисты создают продукты в стиле журналов "Тайм" или "Штерн" (хотя и вершины типа "Нейшнл джиографик" и "Гео" умалять все же не стоит). И все довольны - все смеются. Примитивно и натужено получается? Пипл хавает. Ну, и бабло течет - ежели не рекой, то хотя бы ручейком. Ну, а результат - депрессивные состояния, в которые впадают авторы. При советской власти тоже хватало заморочек, творческие "совки" преимущественно искали средство от депрессии на дне стакана. Ныне палитра седативных и прочих средств побогаче. Но и факторов, подавляющих позитивную волю, гораздо больше.

Вот взять "наше всё). Дорога Пушкина к гибели, по мнению ряда исследователей, - погружение в болезнь. В письмах к супруге Натали уже за три года до трагической дуэли проскальзывает: "Желчь волнует меня...", "От желчи здесь не убережешься...", "У меня решительно сплин...", "Желчь не унимается...". И рождается явно не жизнеутверждающее:

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

Согласно энциклопедическому определению, депре?ссия (от латинского deprimo -- "давить", "подавлять") -- психическое расстройство, характеризующееся "депрессивной триадой": снижением настроения, утратой способности переживать радость (ангедония), нарушениями мышления (негативные суждения, пессимистический взгляд на происходящее и т. д.) и двигательной заторможенностью. При депрессии снижена самооценка, наблюдается потеря интереса к жизни и привычной деятельности. С точки зрения психологии депрессия - всего лишь результат неумения человека справиться с таким фактором как "депрессивная тревога". Сама по себе депрессивная тревога не является чем-то негативным, она естественна в условиях естественной жизни. Негативным можно назвать лишь отсутствие способности справляться с вызовом среды, давать адекватный ответ.

Теперь о втором мотиве, побудившем меня взяться за это небольшое исследование. я уже рассказывал о том, как Джон Стейнбек в конце 1940-х годов писал серию репортажей из Советского Союза, которые позже были объединены в книге "Русский дневник". Осмелюсь повторить цитату из нее:

"...Я сидел у стойки, размышляя, чем бы заняться теперь. В этот момент в бар вошел Роберт Капа - вид у него был расстроенный. Страсть к покеру, в который он играл несколько месяцев подряд, наконец прошла. Альбом его ушел в типографию и ему было нечего делать. Мы были подавлены..."

Неожиданно... Я представлял себе Капа великим тружеником и светлым человеком. Это видно по его фотографиям. К тому же он бы известным в Америке фотографом, практически - "звездой". А тут - депрессия, покерный кошмар... Читаю в биографии:

"Будучи авантюристом по натуре, человеком, умеющим рисковать и получать от этого моральное удовлетворение, Роберт Капа старался быть в первых рядах на передовой, а его фоторепортаж о высадке союзников в Нормандии оказался эксклюзивным и единственным. Разумеется, он не был лишен чувства страха и нисколько не стеснялся рассказывать о своих эмоциях, которые переживал во время самых опасных командировок".

Думаю, Капа был экстравертом, то есть, не хоронил в себе свои искренние чувства. Такие люди менее подвержены депрессиям, в отличие от интровертов. Однако, фотографическая деятельность сама по себе, в особенности если ты военный репортер, не располагает к "пасторальному мышлению". О личной жизни Капа:

"...Что касается личной жизни фоторепортера - в 1934 году он встретил Герду Похорилл, еврейку, бежавшую из Германии. Они вместе жили в Париже, где Фридман научил Герду искусству фотографии и они вместе придумали имя "Роберт Капа" для него и "Герда Таро" для нее) и вместе фотографировали в Испании в 1936 и 1937 г. Говорят, они были помолвлены, но в 1937 году Герда была убита в одном из боев... Капа был глубоко потрясен ее смертью и никогда не женился, хотя в 1943-1945 гг. встречался с Элейн Джастин, а в 1945-1946 гг. - с актрисой Ингрид Бергман (она пыталась склонить Капу к свадьбе и убедить его осесть в Голливуде, однако он не хотел ни первого, ни - особенно - второго, так что и эти отношения сошли на нет)..."

Хочу отметить: Ингрид Бергман - голливудская дива высшей величины. Получается, Капа принадлежал к американской богеме, принадлежал к истеблишменту. В первую очередь это - статус. Тем не менее, великий труженик не скатился в "светскую" фотографию, не заделался "тусовщиком", а продолжал пахать. О последних годах Капа:

"В начале 1950-х Капа приехал в Японию на выставку, связанную с деятельностью "Magnum Photos". Этому событию предшествовали два других: несколькими годами ранее Роберт Капа поклялся больше никогда не фотографировать войны, а Франция увязла в войне в Индокитае. Второе из этих событий привело к предложению журнала "Life" Роберту Капе: сделать несколько снимков и из этой зоны боевых действий; о первом же Капа вспоминать не стал. Вместе с двумя журналистами издания "Life" Капа присоединился к французскому пехотному полку; 25 мая 1954, когда подразделение продвигалось через опасную территорию и оказалось под огнем, Роберт в погоне за кадром отошел в сторону и наступил на мину. Когда его нашли, он потерял ногу и получил ранение в грудь, но был еще жив. Однако к тому моменту, как его доставили в госпиталь, Роберт Капа, один из самых знаменитых военных фотографов, умер".

Помню рассказ русского фотожурналиста Владимира Сварцевича. Мастер настолько "накушался" военной мерзости в Чечне, что однажды сел в автомобиль - и поехал на Север, "спасаться провинцией". Ехал - и фотографировал жизнь, теснящуюся у обочин. Не знаю уж, спасся ли... Итак, делаю предварительный вывод: фотограф-репортер слишком много видит человеческих страданий. Индивидуальная переносимость, стрессоустойчивость у всех разная. Но железных душ и сердец все же не бывает.

Пока что я говорю очевидные вещи. Принц Гаутама, увидев, что мир преисполнен боли и страдания, ушел в аскеты и основал мировую религию. Не могу называть имен, но подчеркну: среди иноков ряда православных монастырей России есть бывшие фотокорреспонденты. С одним из них, в известной пустыни, мы говорили. Батюшка не хотел говорить о своем прошлом (хотя до этого все же невольно похвалился, что когда-то был фотожурналистом), но все же выдавил: "Ох, насмотрелся и настрадался..."

-- Случай Смита

Самый мой любимый фотограф из среды фотожурналистов - Уильям Юджин Смит. И что я узнаю, углубляясь в детали его жизни? А вот, что:

"Фотографии "депрессивного" периода Смита не дошли до зрителя - большая их часть была уничтожена автором. Смит был уверен, что несмотря на испытываемые им самим эмоции, у него не получилось донести до зрителя суть происходящего".

Здесь имеется в виду не депрессия как заболевание, а Великая депрессия в США 30-х годов прошлого века. Смит уничтожал негативы, будучи "раскрученным", известным и популярным, Мастер испытывал неимоверные муки творчества, по много раз переделывая уже, казалось бы, совершенное. Ну, прям духовный брат нашему Гоголю. Читаем далее:

"Еще в совсем юном возрасте у будущего знаменитого фотографа уже проявлялось особенность, которая потом станет самой его сутью. Смит не признавал компромиссов в творчестве, всегда ставя на первое место свою независимость. Посчитав, что учрежденный для него курс банален и не может дать ему того, чего он не знает, он бросает университет и уезжает в Нью-Йорк. Там он по той же причине не задерживается надолго ни на одной из своих многочисленных мест работы: "Newsweek", "Life", "People", "Ziff-Davis Publishing" - в каждом из этих журналов его увольняли, столкнувшись с упрямым игнорированием запретов и требований к тому, каким должен быть отснятый материал".

О жизненных перипетиях:

"...23 мая 1945 года, в ходе американского вторжения на побережье Окинавы, он получил серьезное ранение осколками от разорвавшегося рядом снаряда. Врачи в течение нескольких часов боролись за его жизнь - один из осколков попал в лицо, другой едва не лишил его руки. С прежней жизнью, как казалось, было покончено. Смиту предстояли тридцать две операции и мучительный период реабилитации, полный боли и затянувшийся на несколько лет. Страшнее всего тогда для Смита была мысль, что если он выживет, то навсегда останется инвалидом и не сможет больше сделать ни одного кадра. Однако через два года Смит опять берет в руки фотокамеру и первым его снимком, сделанным после этого столь тяжелого для него периода, стала "Прогулка по райскому саду" - фотография, благодаря которой о нем узнает весь мир".

Снова "синдром войны", как и в случае Капа? А, пожалуй, даже покруче... Читаем далее (о периоде, когда Смит стал уже "классиком"):

"Смит никогда не разделял свою жизнь и проекты, над которыми он работал. Для того, чтобы их финансировать, зачастую ему приходилось в буквальном смысле голодать. Несмотря на то, что с 1955 года он стал членом "Magnum Photos", несмотря на два денежных гранта, которые ему были выданы Музеем Гуггенхайма, денег на завершение текущих проектов ему не хватало. Пытаясь закончить проект о жизни города Питтсбург, он довел семью до полунищенского существования, но завершить задуманное так и не смог".

Видеоряд про Питтсбург вы можете легко найти в Сети. Скажу прямо: депрессивный взгляд... Из воспоминаний о Смите:

"Великолепно! ... Он пробуждал драмы и эмоции. Он раскрывал нам глаза на то, что происходит вокруг. Он волновал. Он обладал сумасшедшим невиданным вкусом с чисто-художественной точки зрения. Он мог бы стать прекрасным художником", - вспоминал о Юджине Смите фотограф и редактор "Life" Дэвид Шерман. И продолжал менее восторженно: "Он был невозможным человеком, потому что был очень уверен в себе и выходил из себя, когда кто-нибудь ему запрещал что-то делать".

О Смите в конце его жизни:

"Юджин Смит скончался 15 октября 1978 года: согласно заключению врачей, смерть наступила из-за осложнений, связанных с ранениями, со злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Но возможно это не единственные причины: "Я не сделал ни одной фотографии - хорошей или плохой - не заплатив за это душевным покоем", - сказал фотограф незадолго до смерти".

Следующий предварительный вывод. Большой Художник не играет в искусство, он искусством живет. Мы знаем, что искусство - противопоставление естеству. Но гений все путает. Он в своих произведениях стремится не "продемонстрировать свое искусство", а высказаться так, чтобы зритель воскликнул: "Вот это и есть подлинная жизнь!" Я бы выразился несколько категоричнее: Большой Художник создает не квази-мир, а НАД-мир, свою Вселенную. Он замещает Создателя! За это расплачиваются в том числе и душевным спокойствием...

-- Меланхолия малахольных

У творческих людей все же бывают разные причины депрессивных состояний. Например, если фотограф - лицо публичное, "гуру" и "мэтр", к которому прислушиваются, ему все же необходимо всегда "быть бодрячком" -- ежеминутно излучать энергию, профессионализм и уверенность в себе. Обязательно надо хорошо выглядеть и остроумно отвечать на любые вопросы. Имидж популярного человека делается по калькам -- как правило, в его основу закладывается некая "легенда". Наверняка вы слышали: "Тот самый, легендарный!..." И все ждут "соответствия" оной. Хотя, откровенно говоря, сути "легенды" большинство и не знают. Ну, возможно, "он бывал на войне", или "он побеждал на конкурсах"... Проявить в этой ситуации слабость, свой истинный характер и даже продемонстрировать не слишком благостное настроение неприемлемо. То есть, приходится носить маску, которая через некоторое время становится свинцовой. Подтачивает душевный покой острая конкуренция -- ведь потерять рейтинг можно мгновенно. Успех в современном понимании -- это прежде всего КАПИТАЛ, поддержание которого стоит немалого напряжения.

Спутники творческих фотографов - ненормированный рабочий день и увлеченность профессией - помогают достичь успеха, но частенько приводят к проблемам в семье. Не дождавшись к ужину супруга, жена рано или поздно ищет малейшую искру для возжигания семейного конфликта. Даже если давно пора отдохнуть, и сам творческий фотограф это понимает, оставить работу невозможно -- идеи варятся в голове постоянно, независимо от времени суток. Может начаться процесс "профессионального выгорания". Зависимость от т.н. "вдохновения" так же таит угрозы -- ожидаемый результат приходит далеко не всегда. И тут начинают подтачивать коварные мысли: а достоин ли я вообще, может, я вовсе неталантлив, а даже бездарен?.. Проблемы с самооценкой начинаются не только в результате творческого кризиса. Дело в том, что нет фиксированного мерила качества продукта (кто-то найдет произведение гениальным, а кто-то посоветует автору повеситься). А потому, чтобы избежать депрессий, неплохо иметь т.н. "устойчивую самооценку". Иначе говоря, полезно смотреть на вещи трезво. Но вот беда: творчеству, как и влюбленности, сопутствуют все признаки опьянения. Вот и возникает непримиримое противоречие.

Искусство - весьма действенное средство для того, чтобы выйти из депрессивного состояния, а не войти в него. По крайней мере, так считают врачи. В психиатрии известен метод арт-терапии, когда врачи предлагают психически больным людям вместо таблеток или электрошока кисти с красками или глину. Всемирно кинорежиссер Квентин Тарантино в одном из интервью признался, что, если бы не ставил кровавые фильмы, наверняка сам стал бы маньяком. Впрочем, арт-терапия - скорее, не творчество в чистом виде, а просто средство отвлечения больного от навязчивых идей, либо вымещение дурных намерений. Хотя, и здесь все непросто: любое творчество есть в определенной мере ВЫМЕЩЕНИЕ и для здоровых людей.

Не стоит связывать депрессию с особенностями нынешней "сумасшедшей" современности. Самое раннее в человеческой истории описание депрессивного состояния, можно найти в Библии. В то время еще не было ни слова "депрессия", ни слова "меланхолия", но была история, повествующая о первом царе иудеев Сауле, жившем в XI в. до н.э. Это был гневный и мрачный человек, погрязший в отчаянии: "а от Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа". Слуги сказали Саулу, что ему станет легче, если он услышит игру лютни. Они находят Давида, "умеющего играть, человека храброго и воинственного, и разумного в речах и видного собою". "Отраднее и лучше" становится Саулу во время игры Давида, и вскоре "злой дух отступает от него".

Великий врач античности Пифагор Самосский (570-500 г. до н.э.) при приступах печали или гнева рекомендовал уйти от людей и уже в одиночестве "переварить" это чувство, добившись успокоения души. Также он полагал, что лучшим средством для лечения депрессии является музыка. Демокрит (460-370 г. до н.э) рекомендовал в моменты грусти заниматься созерцанием внешнего мира и своей собственной жизни. Это позволяет избавиться от страстей, ибо они являются причиной страданий. Давайте сделаем пометку: СОЦЕРЦАНИЕ ВНЕШНЕГО МИРА - вовсе не его СЪЕМКА. Сюзан Зонтаг утверждала, что человек снимающий при помощи фотоаппарата как раз отгораживается от реальности. Вероятно, отсюда и проблемы.

Сам термин "депрессия" стали активно эксплуатировать только в 20-30 годах XX века. На протяжении двух тысяч лет депрессию называли меланхолией, что в переводе с греческого, дословно означает melaina chole - "черная желчь" (помните, выше я упоминал "желчь" Пушкина?..). Платон (428-348 г. до н.э.) впервые описал не только состояние депрессии, но и мании. Он говорит о мании, как о заболевании "правильного" неистовства, происходящего от муз - это дает поэтическое вдохновение и говорит о преимуществе носителя этого заболевания перед обычными людьми с их житейской рассудочностью.

Первым, кто обратил внимание на связь между меланхолией и гениальностью, был Аристотель (384-322 г. до н.э.), который задал вопрос: "Почему люди, блиставшие талантом в области философии, или в управлении государством, или в поэтическом творчестве, или в занятиях искусством - почему все они, по-видимому, были меланхоликами? Некоторые из них страдали разлитием черной желчи, как, например, среди Героев - Геракл: именно он, как полагали, был такой меланхоличной природы, а древние по его имени, называли священную болезнь Геракловой. Да, несомненно, а многие другие герои, как известно, страдали той же болезнью..."

Исследователи психологии творчества (тот же, к примеру, Чезаре Ломброзо в книге "Гениальность и помешательство") отмечают, что немало великих творцов страдали от заболевания, которое современная психиатрия классифицирует как маниакально-депрессивный психоз. Это заболевание характеризует наличие двух ярко выраженных фаз - депрессии и мании, периодически сменяющих друг друга. На первый взгляд, мания - прекрасное состояние, во время которого всегда ощущается фантастический прилив энергии и сил. Но в большинстве случаев, маниакальная фаза бывает столь же разрушительна для самого человека и окружающих, как и депрессивная.

Ученые отмечают, что зачастую, депрессия сменяется не манией, а так называемой гипоманией. При гипомании, как и при мании, психические процессы резко ускоряются, мышление становится ясным и четким. Но при гипомании, человек способен контролировать свои поступки и направлять свою энергию и силы в нужное русло. Обычно это очень хорошо получается у художественно одаренных людей, в результате чего появляются произведения, которые обычный человек, лишенный таких подъемов, создать просто не в состоянии. Но эта фаза легко обращается в депрессию.

Иные называют данный взрыв вдохновением. Может быть... только я предпочитаю научное объяснение, а не чувственные эксперименты.

Кроме феномена депрессии психологи так же выделяют иное психологическое состояние: печаль. На протяжении жизни человек неоднократно переживает "вселенскую печаль", которая является адекватной реакцией на определенную ситуацию и которая не приводит к серьезной депрессии: "печаль моя светла". В мягкой форме депрессию хотя бы раз в своей жизни переживал каждый. Во время таких периодов мягкой, или умеренной депрессии печаль смешивается с другими эмоциями -- чаще всего со стыдом и враждебными чувствами, которые человек испытывает по отношению к самому себе.

Керол Э. Изард в своей книге "Психология эмоций" связывает с депрессией чувство вины. В депрессивном синдроме доминирует "настроение мрачного раскаяния". Само словосочетание "мрачное раскаяние" подразумевает комбинацию печали и вины. Чувство вины, согласно психоаналитической схеме, возникает вследствие плохо контролируемого гнева и ярости. Страх, или тревога, как компонент депрессивного синдрома, также упоминается теоретиками психоанализа, причем некоторые рассматривают его в контексте страха утраты сексуальности. Можно сказать, что страх депрессивного человека обусловлен его чувством неадекватности, несостоятельности перед лицом угрозы или опасности.

В полном соответствии с общепризнанным мнением о том, что самой распространенной негативной эмоцией является печаль, ученые рассматривают депрессию как наиболее "популярную" психологическую или психопатологическую проблему.

В одних теориях депрессия рассматривается как состояние беспомощности, обусловленное многократным и неизбежным воздействием т.н. "аверсивного стимула", ожиданием боли и страхом. Другие теоретики рассматривают депрессию как результат неадекватного подкрепления или отсутствия подкрепления, как утрату определенных навыков адаптивного поведения и замещение их реакциями избегания. Третьи акцентируют внимание на утрате эффективности стимула, которым обычно подкрепляется адаптивное поведение.

Ряд исследователей недавно пришли к выводу: депрессия может стать катализатором выживания: впав в депрессивное состояние, ты заглянул в пропасть и увидел Саму Бездну. Как утверждают ученые, современная психиатрия исхитрилась превратить обычную печаль в "патологическую депрессию". В каком-то смысле мы имеем дело с коммерческим проектом: картельным заговором психиатров и психоаналитиков. А между тем, как показывает многовековой опыт медицины, минуты отчаяния могут подтолкнуть человека вовсе не к катастрофе, а к персональной революции. Были обнаружены убедительные доказательства того, что люди, которые испытали упадок духа, лучше справляются с жизненными испытаниями, у них более крепкое здоровье и психика, они лучше работают. Как утверждает доктор психологии Роберто Кабеза, патологические пессимисты лучше адаптируются к жизни и избегают таких опасных ситуаций, которые могут вызвать хронический стресс. Кроме того, именно после периода уныния и апатии, они вновь с новыми силами берутся за новые дела, трезво оценивая свои силы.

Пол Кидвелл, автор книги "Как выжила грусть", уверен, что хандра сохранилась и эволюционировала как ПОЛЕЗНЫЙ механизм реакции на возникающие проблемы, развивая в человеке уверенность и умение сопереживать. Американский философ, написавший исследование "Как мы принимаем решения" Джонах Лерер выяснил: именно депрессия помогает нам находить верный выход из самых сложных ситуаций. По его убеждению, депрессию запускает мыслительный процесс, именуемый "руминацией" (термин образован от латинского ruminare - "жевать жвачку"). Человека преследуют навязчивые размышления - он как бы "пережевывает" одни и те же мысли, но в итоге, как показывает опыт, чаще всего все же принимает верное решение. "Пережевывая", человек реагирует на конкретный удар по психике, к которым относится в том числе и творческий кризис. Его размышления помогают подготовиться к новому образу жизни или извлечь уроки из ошибок.

Дело в том, что основные симптомы депрессии - неспособность испытывать удовольствие, потеря интереса к еде, сексу и общению - имеют действенный побочный эффект: не дают отвлечься от животрепещущей проблемы. Нынешнее открытие ученых давно предвосхитил Чарльз Дарвин. Однажды он записал в своей автобиографии:

"Боль или страдания любого рода, если они длятся долго, вызывают депрессию и ослабляют деятельную силу, но они хорошо приспособлены для того, чтобы живое существо защищалось от любой крупной или внезапной беды. Иногда именно угнетенное состояние заставляет животное выбрать наиболее благоприятный образ действий".

А пожалуй что, "король депрессии" Фридрих Ницше был прав, написав однажды: "Все, что нас не убивает, делает нас сильнее".

Депрессия по своей природе близка к унынию. Последнее, как известно, в христианстве - грех. Религиозные люди реже подвержены депрессии, хотя, и эта беда к ним приходит, как правило, в виде т.н. искушения. Среди творческих фотографов немало верующих людей. Не просто воцерковленных или набожных - а именно верующих. Они депрессий не знают - и вот, почему. Депрессии всегда сопутствует одиночество. А верующий один не бывает никогда, ибо с ним (по крайней мере, по его убеждению) всегда пребывает Бог.

Вернусь к американским поп-идолам: они умирали в одиночестве, будучи во власти депрессии. Вероятно, с ними не было не только близких, но и Бога...

Еще один пример. В тюрьме страшнейшее наказание - камера-одиночка. Потому что в замкнутом пространстве и без общения даже Бог далеко не всякому способен помочь. Фотографы часто творят хотя и среди людей - но по сути в одиночестве, ведь камера, как уже говорилось, есть стена между тобою и людьми.

Очень, кстати, прелюбопытное искусство - ведь творческий акт снимающего человека имеет место НА МИРУ. Для посторонних фотограф - суетливый чудак. А ведь внутри него такие порою кипят страсти! Но ему кричат: "Эй, папарацци хренов! Пшол вон!" Еще один повод приблизиться к порогу депрессии...

-- Полюби ее, заразу!

Итак, пора делать выводы. Депрессия - ЕСТЕСТВЕННЫЙ спутник творческой личности. Часто это состояние может принести пользу, ибо кризис, глубокая печаль, уныние могут стать тем дном, от которого есть шанс оттолкнуться и начать подъем.

Депрессии встречаются и у неудачников, и у вполне успешных людей. Но в чем же тогда природа депрессии? Думаю, она заложена в самой человеческой сущности. Нам подспудно хочется испытать всю гамму чувств, которые дарованы нам природой (или Богом - это уж на ваше усмотрение). Если мы пытаемся творить, а не имитируем творчество - мы чаще будем забираться в тупики, нежели совершать открытие. Здесь важно понять: ЭТО не противоречит нашей природе.

Подлинное творчество, в том числе и в фотографии - блуждание в темноте. Не надо отчаиваться, паниковать, ежели заблудился. А что надо? Да просто, жить, наверное, стараться если уж не творить добро, то хотя бы не причинять зла. Самый простой вариант - влиться в мейстрим, превратиться в технического фотожурналиста. Нет противоречивых мыслей - нет проблем. Но тогда ты будешь отрешен от будущего, которое не втянешь в спор и не заластишь.

Ах, да... не упомянул еще одну причину депрессии: несчастную любовь. Но и здесь, как известно, много плюсов (как на кладбище... шучу). Многие могут признаться, что неудачи на личном фронте толкают и к творчеству. Как там у Шекспира: "Влюбленные, безумцы и поэты..." А ведь данный "контингент" - подлинные "сливки" человечества!

Естественен вопрос: вот я, Гена Михеев, ежели принялся рассуждать о депрессии... вероятно и сам знаком с состояниями данного типа? Да уж, наверняка. Тем более я себя отношу к творческим фотографам. Однако, скажу. Кризисы мне знакомы. Депрессии тоже знакомы... были. Я избавился от этой напасти. Может, я просто перестал быть "творческим" и стал "техническим". Не мне утверждать - оценивай ты, уважаемый читатель. Скажу только, что спасение от депрессий я таки нашел.

Это я называю "вымещением". Я последовательно работаю по заказу, пишу рассказы и очерки, статьи, исследования, снимаю репортажи, проекты, редактирую сайты, блоги, занимаюсь педагогической практикой... а иногда просто люблю побродить с фотоаппаратом - просто так, без цели. Если говорить кратко, я НЕ ЗАЦИКЛИВАЮСЬ. Едва я начинаю ощущать, что идея, которая начинает мною овладевать, становится навязчивой, я просто переключаюсь на иной вид деятельности. Достигается упражнением - остановиться ведь не так и легко.

Не грех, мне кажется, изредка и затуманить мозг алкоголем, так же приемлемы иные маленькие радости жизни. Что интересно, я возвращаюсь к отложенной работе другим человеком. Она "отлежится" - можно взглянуть на проблему под свежим углом зрения и чуточку отчужденно, как к продуктам чужих опытов. Спасение в работе? Не-а. Я немало и отдыхаю. Спасение на самом деле во многом. В том числе и в сборе материалов к данному опусу.

Я вижу, как страдают фотографы, занимающиеся исключительно фотографией. Это НЕИМОВЕРНАЯ нагрузка. Реально - НЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ. Награда - блистательное, может быть, даже гениальное произведение. Расплата - разнообразные нарушения - в том числе и психики. Хорошо тому, кто выработал в себе "культуру психоэкологии". Как мы знаем, гении сгорают, зато и обретают Вечность. Но не все желают остаться жить в своих произведениях, некоторые хотят пожить в своей квартире.

Как писал поэт, поэты вечно ходят по лезвию ножа.

Ах, да: фотожурналист ведь - не поэт! Ну, как сказать... И фотожурналист может быть поэтом, и наоборот. И тот, и другой могут являться плохим, хорошим или никаким ? как человеком, так и художником. Поэзия учит людей мечтать и летать, а журналистика - наблюдать, анализировать и занимательно рассказывать (говоря иным языком, виртуозно ползать).

Поэт и фотожурналист близки - потому что тот и другой ловят мгновения, иногда даже прекрасные.

На самом деле, не так важно, чем ты будешь заниматься: стихи сочинять, фоткать, играть на струнах чужих душ или постить тривиальности.

Но что же тогда важно?

У меня есть короткий ответ, всего лишь из трех букв: ВСЁ.