Страсти Мценского уезда

Как старинный русский город и его пригороды переживают экономический кризис? Как ведут себя люди, в одночасье оставшиеся без работы? Не будет ли социального взрыва? Вопросы, вопросы…

Не буду скрывать: семь лет назад я уже работал над репортажем под условным названием "Страсти Мценского уезда". Тогда, в самом начале нового тысячелетия город был на подъеме. Открывались новые предприятия, возрождались старые, казалось бы, сгинувшие в бездарные 90-е…

Очень поучительно "поднять" былой репортаж и припомнить: что было объектом моего внимания тогда? Много интересного и ни-ка-кой экономики! Например, я рассказывал о мценском святом Кукше. На месте, где Кукшу убили амчане (так называют жителей Мценска) появился чудотворный колодец, куда презжает множество паломников. Еще в старом репортаже говорилось, что во Мценске остался дом, где совершила злодейское преступление "леди Макбет Мценского уезда". Рассказывал я о возрождении мценского казачества, об удивительном агротехническом лицее, славящемся не только на всю страну, но и на Европу. Ну, и в завершение старого репортажа я не мог не добавить "ложку дегтя": Мценск тогда занимал первое место в России по… СПИДу. Дело в том, что в Мценске много учебных заведений и соответственно немало студентов. И городом попыталась овладеть наркомафия. Первая доза героина, как и принято, давалась бесплатно. А юные дарования из глубинки не брезговали пользоваться одним шприцем на всю компанию…

Теперь, после поездки во Мценск, пришлось призадуматься: о чем рассказывать сейчас? Еще пару лет назад мэр Мценска победно докладывал: на 19 крупных и 13 малых предприятиях города трудится 7000 человек. Предприятия производят очень нужные вещи, а в особенности Мценск славится металлическими изделиями. Город производит товара на 2 миллиарда рублей, и тенденция к росту валового продукта устойчивая. В общем, экономическое чудо!

С той поры много поменялось. Мэра Мценска посадили - за взятку. Металлургия встала, как и во всей стране. Притих некогда знаменитый завод "Коммаш", производящий машины для уборки улиц. Даже консервный завод приостановил работу, ибо консервы не находят потребителя. Где-то людей отправили в неоплачиваемый отпуск, где-то перешли на трехдневную рабочую неделю. По приказу губернатора сокращают мало, на Орловщине еще действенно "телефонное право". Но все же против объективной данности не попрешь: наступил экономический коолапс.

Я побывал в гостях у старого мастера Федора Федоровича Карпухина. Шел к нему в пригородное село Волково через полумертвый завод, бывший филиал московского "ЗИЛа". Зашел на главную святыню Мценска, гору Самород. Здесь почти 900 лет назад город начинался, и ознаменование этого власти построили на Самороде целый мемориальный комплекс с часовней. Семь лет назад на горе было ухожено, аккуратно. Теперь - развалины, развалины… и мусор кругом. В городе действует сразу несколько патриотических организаций. Говорят, они занимают какие-то призовые места, дипломы получают. А на святом месте мусор убрать - некому! Весь патриотизм, похоже, уходит в пар…

Карпухин, несмотря на то что ему уже 89 лет, в трудах. В данный момент он делает макет одного из мценских храмов. Федор Федорович по поводу сегодняшней ситуации в экономике метко заметил: "А что мы старались делать лучше, чем у всех в мире? Вот тут, в литейном цеху моторы для "ЗИЛов" отливали. Кому они нужны теперь, моторы, если они бензина жрут как самолеты? Вот и допрыгалась страна, что ничего своего кроме нефти да металла производить не научились…" На все большое село Волково только одна асфальтированная улица, все остальное утопает в грязи. Да и во мценске асфальта тоже немного…

Топал обратно в город - а на душе кошки скребли. Что еще изменилось за последние семь лет? На месте убийства святого Кукши основали монастырь. Стыдно сказать, но деревянный храм у чудотворного колодца какие-то подонки сожгли. Монахи упорные - теперь строят храм каменный. Посмотрим - совладают ли с ним злодеи? СПИД в городе победили, отбив атаку наркомафии. Да и социальная напряженность не наблюдается. За последние годы многие амчане устроились на работу в Москву, а родной Мценск для них - своеобразная "сбоку припека". Беда будет, если и в столице все встанет, тогда ведь толпы безработных потянутся в свои "припеки"… Но, может передюжим - и драмы не будет?

Вот, если верить прессе, во Мценске даже мафию победили! Цитирую недавнее официальное сообщение: "На прошлой неделе во Мценске была проведена крупномасштабная спецоперация по задержанию группы лиц, подозреваемых в совершении тяжких преступлений. По данным милиции, подозреваемые несколько лет терроризировали город. Всего задержано двенадцать человек. Среди них житель Мценска Сергей Ш. (кличка Шира), официально работавший в структуре Мценского РАЙПО, но на самом деле возглавлявший преступную группу. В общей сложности в операции было задействовано свыше двухсот человек. Во Мценске они появились на нескольких автобусах и “газелях”. Мобильные группы оперативников появились одновременно по нескольким адресам. Во время задержания один из подозреваемых - Сергей Ш. - находился в своем двухэтажном особняке в поселке Южный (пригород Мценска). Когда оперативники позвонили, он отказался открыть дверь. Бойцы ОМОНа пошли на штурм. Во время обыска один из сотрудников УБОПа заметил, что мать подозреваемого прижимает руки к юбке. При личном досмотре у нее обнаружили пистолет “ТТ”. По адресам задержанных был изъят целый арсенал: автомат Калашникова с двумя “рожками”, нарезная винтовка, наган времен Великой Отечественной войны, маски с прорезями для глаз, окровавленные биты, кастеты, а также два мешка с пятью килограммами марихуаны. На этом операция не закончилась. В 6.10 утра личный состав ОВД по Мценскому району был поднят по тревоге. Когда милиционеры собрались в комнате для совещаний, появились сотрудники УФСБ, которые задержали нескольких руководителей подразделений мценской милиции. В частности, начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями и других. Потом на их рабочих местах и по месту жительства были проведены обыски. Об операции было доложено лично министру внутренних дел России". Так-то, берегись, бандит, порядок идет! Или на место старой мафии придет другая? Если дадут пожить - увидим!

Лично я коснулся иной стороны жизни "Мценского уезда". Социальной. И, мне кажется, правильно сделал, ибо экономика-экономикой, а в итоге страдают конкретные люди, которые волею судьбы оказываются на самом дне общества. Как говорится, от сумы не зарекайся… И "скрести" по дну общества, буквально спасая несчастные души, вынуждены работники службы социальной защиты.

Взять районный социально-реабилитационный центр "Маяк", что в селе Тельчье. Он был создан в злосчастном 1998 году, когда у нас тоже на дворе злобствовал кризис и по улицам неприкаянно слонялись беспризорные дети алкоголиков и наркоманов. В начале 2000-х "Маяк" тоже не пустовал, даже несмотря на относительное благополучие Мценского района. Скажу больше: число неблагополучных семей не сильно уменьшается по мере роста благосостояние населения данного региона. Почему - никто не знает. Впрочем, теперешняя ситуация, то есть, мировой экономический кризис, по крайней мере в Мценском районе встречена в штыки.

Тельчье - село с особой судьбой. Здесь исторически оформилась своеобразная "социальная резервация", в которую собирают несчастных детей. Да и стариков тоже… В селе наличествуют целых два специнтерната для детей с задержкой психического развития, дом престарелых и социально-реабилитационный центр. Поскольку здешний колхоз развалился, наличие социальных объектов не может не радовать местное население, ибо они дают рабочие места. Знаменитый московский бизнесмен Лисовский в прошлом году начал строить под Тельчьим гигантский свинарник на 180 тысяч голов. Теперь, в связи с кризисом, стройка приостановилась, и никто не знает, заработает ли "свинячий проект" в полную силу… В общем, везде, куда не кинешь взгляд, - проблемы. И социальным работникам с этими проблемами (и за минимальную зарплату…) приходится бороться.

Социально-реабилитационный центр мне показывала его сотрудница Ирина Абдумамадова. Она просила меня не передавать страшные истории, в результате которых детишки попали в "Маяк". Я не буду. И без того в мире слишком много негатива. Социальные работники регулярно устраивают рейды по неблагополучным семьям района; если комиссия считает, что родная семья представляет угрозу жизни и здоровью ребенка, он "изымается". И содержится в центре до "решения вопроса о жизненном устройстве родителей". То есть, пока родители не бросят пить и не найдут работу.

Ирина призналась, что самая большая проблема - женский алкоголизм. Социальные работники уговаривают матерей кодироваться, здесь на "науке" кодировки собаку съели, но действенность меры невелика… Ирина призналась, что есть деревни, где пьяных нет. Но там и мужчин тоже нет. Или вообще нет никого…

В заключение расскажу об одной семье, история которой - замечательный пример того, как надо уметь переживать невзгоды. Все просто: на своей земле при наличии рук, желания, взаимопонимания и любви - никогда не пропадешь!

Село Тельчье лежит к востоку от Мценска. Деревня Жилино - к западу. Жилино - своеобразная "витрина социализма", ибо в горбаческие времена здесь по программе "Сто" выстроили благоустроенный поселок, в котором и школа, и детсад, и клуб, и даже дирекция совхоза похожи на дворцы. Коттеджи тоже неплохи; до дворцов они недотягивают, однако центральную улицу деревни можно принять на поселение каких-нибудь немецких бюргеров. И даже такой рай настигла беда: здешнее сельхозпредприятие, так же как и в Тельчьем приказало долго жить, и совхозные рабочие остались не у дел… Дело дошло до того, что детский садик из-за нехватки своих деревенских детей переоборудовали под детский дом. В нем ночной нянечкой работает Валентина Полякова.

Про семью Поляковых я решил рассказать не только потому что они взяли двух приемных детей. В свое время Любовь и Валерий резко поменяли свою жизнь. В результате они теперь в выигрыше. Поляковы жили во Мценске и трудились на заводе; Валерий - слесарем, Любовь - маляром. Прослышали они, что в деревне понастроили коттеджей и молодые семьи приглашают работать в совхоз "Подберезовский". На "сельскохозяйственное" поприще себя перестраивать было непросто. Валерий трактористом устроился, Любовь - дояркой, потом - чабаном. Да, трудно. Но ведь жилье появилось свое, с земельным участком! В городе максимум, на что супруги могли рассчитывать, - комната в заводской общаге. Их знакомые, которые на заводе остались, до сих пор бесквартирные…

Когда совхоз развалился, аккурат открылся в деревне детдом. Любовь туда устроилась. Валерий у местного фермера немного поработал, несколько раз был обманут, и в итоге, как и большинство местных мужиков, подался на заработки в Москву. Там, в столице он склад охраняет. Считай, теперь все Жилино "на вахтах" в Москве: неделю там, неделю - дома. Выручает еще то, что в домашнем хозяйстве корова, телята, несколько поросят, овцы. Как говорится, "семейная продовольственная программа" обеспечена.

У Поляковых одна родная дочь, Ира. Она уже взрослая, и проживает в городе. Хотя по профессии Ирина учитель, вынуждена работать в частном магазине продавщицей. Дочь любит Жилино, но у молодежи нынешней будто кол в голове забит: "Надо в город, в город…" Путь общага, пусть съемный угол, - только не деревня! Любовь с Валерием, как люди "среднего возраста", мыслят иначе: дочь, раз в неделю забирая из дома мясо, творог, овощи, не поняла еще, что именно родители ее по-настоящему содержат!

Примерно как Ирина, рассуждает первый приемный ребенок Поляковых Клава Епишкина. Ее Любовь с Валерием взяли из детдома в 2000-м году, совсем еще малышкой. Отец, которого девочка обожала, умер, мать родная спилась. Квартиру в городе отняли "черные риэлторы"… В общем, ничего хорошего в жизни малышки не было. Теперь Клава уже девятиклассница. Она пишет стихи, занимает первые места на литературных конкурсах. Увлекается компьютерами, и приемные родители купили девочке одну из последних моделей. Все лучшее в жизни Клавы связано с деревней Жилино! Но девочка уже, как ее сводная сестра, только и твердит: "В город, в город!.." Может, с маленьким Андрюшкой Игнатовым будет иначе?.. Про него Любовь рассказывает:

- Прихожу на работу - а там двух мальчиков из города привезли. Один такой голубоглазенький!.. Мы с Валерой хотели еще одного ребеночка взять, причем муж как раз о пацане все говорил. Привела на выходные Андрюшку, и Валере он прямо в душу впал! И так Валера мальчика полюбил… ну, а Андрюшка боготворит нашу Иру. Иногда говорят: детей для денег берут. Но какие там деньги: по четыре тысячи - пособие, и две с половиной - моя зарплата как приемной мамы. Это же - вода! Главное, чтобы у детишек семья была, дом. Знаете, я в прошлом году слегла с грыжей позвоночника, от коров пришлось отказаться, хозяйство сократить. А вот Андрюшка в семье появился - куда все хвори делись? И хорошо чувствую себя, снова корову завели. Чудо? Может быть…

Давнишний репортаж про "страсти Мценского уезда" я заканчивал цитатой из Ивана Тургенева: "...Как мне передать то отрадное чувство, которое всякий раз овладевает мною, когда с Висельной горы я открываю Мценск... В этом нет ничего пленительного, а мне весело... Это и есть чувство Родины…"

Очень захотелось слова Тургенева повторить - это ведь как снова припасть к роднику с чистейшей водой. Да, Родину не за все можно любить, а некоторые явления нашей современной жизни лучше бы и не видеть. Но даже боль от происходящего - это ведь тоже "чувство Родины"! И так радостно, если видишь, как достойные люди могут обустроить свою жизнь несмотря ни на что. Если каждый из нас поймет, что честь, благополучие твоей семьи есть составляющее благополучия государства, тогда и выстроится у нас страна, на которую будут смотреть - и завидовать.

Зодчий Карпухин

Весь XXI век я с удовольствием наблюдаю, как расширяется весьма модное занятие: строительство макетов церквей. Этим хобби увлечены и пенсионеры, и молодые, и даже женщины. Но всякий раз, когда я общаюсь с очередным “храмостроителем”, с ностальгией вспоминаю старика Карпухина из Села Волково, что под городом Мценск. Вот уж мастер, вот талантище!..

И вот, будучи недавно во Мценске, узнаю: Карпухин жив! Более того: он продолжает творить. Ну, как не навестить мастера? Правда, живет в своем Волкове Карпухин по старинке, без телефона, а потому поехал “на удачу”. Семь лет - срок приличный, и за это время я совершенно забыл Мценск. Короче, сел в пригородный автобус - и “умахал” не туда. Пришлось тащиться в Волково семь километров разбухшим от зимней оттепели проселком. Нашел дом Карпухина я уже затемно. Хозяина дома не оказалось. Соседка сказала: “Ушел в город, у дочери гостит...” Злой, измазанный грязью до колен, я двинулся в город, надеясь успеть до темна. Видимо, нашей встрече состояться не суждено... Иду понурясь - и тут из полумрака выскальзывает знакомая приземистая фигурка. Боже мой, Карпухин! Походка у него легкая, спину держит прямо, и это в 89 лет! Вот ведь как: если бы я не “промахал” лишние километры, мы бы наверняка разминулись. Судьба... Федор Федорович сразу пригласил к себе в дом (он вдовец, живет один) и рассказал, что изменилось за последние семь лет.

Макеты храмов строить не бросил: сейчас трудится над Свято-Никольским собором города Мценска, который был разрушен в советские годы. Так же трудится сейчас над скульптурной композицией “Чаепитие”, так сказать, образчике старинного крестьянского быта. Если скульптуры режутся быстро, за месяц, макет храма делается долго. Никольский собор мастер делает уже второй год, осталось пристроить колокольню, но только на ее изготовление уйдет не менее полугода.

Домик Федора Федоровича хоть и невелик, зато в селе Волково он выделяется своей странной красотой. Правда, летом красота эта сокрыта в зелени, в которой Волково буквально утонуло. Тем не менее, идя по улице Железнодорожной, вы наверняка обратите внимание на деревянного витязя у калитки, который будто бы приглашает вас в этот дом.

Снаружи домик действительно необычен, весь в резьбе и “вензелях”, у него даже башенка своя есть, но самые интересные открытия вас наверняка будут ждать внутри. Федор Федорович - хозяин радушный, и, несмотря на свои года (Карпухин 1920 года рождения) он с живостью покажет все свои творения и расскажет как они создавались. Видно, что хозяин - мастер на все руки, но первое что бросается в глаза (они и не могут не броситься, так как занимают больше половины пространства избы), это... храмы. Точнее макеты храмов. Большие, во весь рост. Только на изучение этих шедевров зодчества у вас уйдет не меньше часа, и лишь после вы обратите внимание на другие поделки - деревянные скульптуры и настенные панно, которые мастер называет “тюрмортами” (наверное, от слова “натюрморт”). Если храмы отличаются своей строгой красотой, то в “тюрмортах” вы увидите много юмора, смекалки и даже... эротики.

Сейчас он живет один (супруга 10 лет назад умерла, дети разъехались) и может он теперь всего себя отдать своим творениям. И действительно, все дни он пребывает в трудах.

Первое, что приходит в голову: наверное, автор - архитектор. Возможно, это и так, и в глубине души Федор Федорович действительно всегда оставался зодчим, но на самом деле он всю свою жизнь был обыкновенным работягой, токарем. Токарный его стаж - 53 года. Если бы все складывалось в его жизни так банально и ровно, может, быть и писать-то было не о чем, но Федору Федоровичу выпала необычная, и даже трагичная судьба. Послевоенная жизнь действительно не изобиловала событиями, но то, что было до того... Вообще-то наш герой не слишком-то любит вспоминать о том, что было, но уж, если разговорится...

- Отец умер в 20-м году, а через несколько недель родится и я. Тиф злобствовал, вот, его и “подкосило”. И остались мы с мамой; я был пятый, а старшему тогда было тринадцать. Жили мы неплохо: не бедно, но и небогато, своя молотилка у нас была, дом был большой, кирпичный, а в 30-м нас раскулачили. Выгнали. Конечно, потом жили голодно, а, как семнадцатый годок мне исполнился, уехал я в город Таганрог и работал там на стройке, столярничал, а после взяли меня на большой завод, стал я токарем.

В 41-м война, враг рвался на Восток и мы не успели эвакуироваться. Три месяца я шел к нашим, пробирался ночами, а днем отсыпался, а, когда линию фронта перешел - меня в особый отдел. Командир меня спрашивает: “Почему не эвакуировался?” Я объясняю, что быстро все было, не успел, а он кричит: “Замолчать, правду говори!” А чего я буду молчать, если говорю правду? Кричал он, кричал, но в конце поверил и направили меня в пехоту. Там я недолго прослужил, потому как скоро попал в разведку.

Долго я в разведке служил, но случилось так, что там, где Курско-Орловская дуга, попал я в плен. Ну, сказать правду, там полностью наша 40-я армия в плен попала и часть 21-й армии. Когда окружили нас, нашелся один командир, который говорит: “Кто хочет выходить из окружения?” Ну, те, кто согласился (и я тоже), пошли. И наткнулись мы на немцев...

В плену я был на Орловщине 1 год и 3 месяца. Один раз нас перегоняли и я убежал. Был июль. В деревню зашли, там улочка узенькая была, дали нам бочку воды попить, ну, и разбежались те, кто решился. Там рожь росла и я залез туда, чтобы, значит, не было видно, смотрю, один ко ржи тоже подбегает, но его поймали и сразу застрелили...

- А не страшно было?

- Нет, как-то... Мы, бывало, по шесть раз за день в атаку ходили и я не боялся смерти ни чуточку, может, молод был, глуп. Вот, перед атакой сердечко как-то екает, а, как вышел - так ничего. Да... Ну, когда пленных дальше прогнали, я встал изо ржи и пошел. А куда идти? Территория-то занята немцами... В общем, не решился я ни в одну деревню зайти, чтоб, значит, спросить хоть, далеко ли до линии фронта, в общем, “взяли” меня скоро и опять я очутился в лагере.

Потом, когда нас перегнали в Белые Берега, что в Брянской области, бежал я оттуда во второй раз. Немец отступал, а мы на лесопилке работали, грузили вагон, я выбрал время - под вагон - и “ушел”. Потом в поле встретил деревенских, пересидел, пока немцы не отступили, ну, а наши пришли, меня, конечно, в особый отдел. “Где попал в плен?” - Я: “Там-то и там-то...” - “Ага, там целая армия попала в плен...”

Так штрафной роты я миновал. После плена я был пулеметчиком. Были мы как-то под Гомелем (это там шесть раз ходили в атаку), ох, побегали - все в крови, в грязи, пот реками течет - и там меня ранило в “черепок” и в кисть левой руки. Ох, пулемет мой тогда красный стал, уже не работал, и отбивались мы гранатами, а они пустили танки, нас отрезали, и, когда назад пошли, вот тут нас и “помесили”... Отлежался в медсанбате - и пустили нас на Ровенское направление, маршем, а впереди лесок был - и немец стал оттуда стрелять, и меня опять ранило. На фронте обычно за 20-30 метров слышишь, как мина летит, а здесь не услышали - вот она, дура в двух метрах и разорвалась... Я упал, пот холодный потек, смотрю: нога у меня где-то в стороне! Пришли, подняли меня, - а нога перебита.

Полгода в госпиталях лежал, потом на костылях ходил, и отправили меня домой. А куда - домой, если его, дома, нету, а мать умерла. Вот, нашли мне место здесь, в Волкове, на спиртозаводе токарем. А весной 45-го меня снова не фронт. Но там совсем немного повоевал, так как 9 мая случилась Победа. А встретил я ее на Одере.

Вернулся опять в Волково, вроде бы, надо жениться, а... боюсь! И почему - не знаю... С юности ведь только окопы да плен знал. Ну, сами понимаете, девок было больше, чем парней, а потому все-таки, недолго я в бобылях побыл. Троих детишек родили, а вот супруга, хоть моложе меня на четыре года, видишь, умерла...

А увлечение храмами Божьими у меня появилось через несколько лет после войны. Жаль, конечно, что отца я своего не увидел, а говорили, что он хороший был мастер, и, по-видимому, это дело у меня в крови. Мне 12 лет было, а я уже умел балалайки делать, и, надо сказать, сделал двенадцать балалаек, гитару и две мандолины. А вот это моя первая работа в плане архитектуры...

И Федор Федорович подвел меня в этажерке, верхнюю часть которой венчала модель Спасской башни. С курантами. Выяснилось, что мастер это сделал в 56-м, по просьбе супруги, так как в доме было небогато с мебелью. Заказ, конечно, поступил просто на этажерку, но уж верх - это придумано было для необычности, для “плизиру”. Говоря откровенно, жене это не слишком понравилось, так как сил у мастера этот архитектурный шедевр отнимал много:

- ...До двух часов ночи работал, а она все ругалась! Ну, что я сделаю, если, как только за архитектуру берусь, про время забываю. Да и что делать-то еще? Вот, у нас на спиртозаводе я один, наверное, такой, который не спился, да и вообще я не пил. Если увлекаюсь - могу всю ночь работать, к тому же у меня к моделям способности большие: посмотрю один раз - и могу сделать, вот, смотрите...

На стол легла папка. С “оригиналами”. “Оригиналы” представляли собой всевозможные вырезки из газет, журналов, календарей. На всех из низ были изображены храмы, церкви, часовни. Именно эти истертые временем бумажки являлись для мастера источником вдохновения и... чертежами.

Следующей церковью Федора Федоровича стала Покрова на Нерли. Надо сказать, времени на изготовление одной модели у мастера уходит много, от полугода и до двух лет. В зависимости от сложности и настроения. Та же Покрова, к примеру, церковка несложная (в смысле изготовления), но мастер очень долго мучился . когда подбирал пропорции, так как отклонение в соотношении высоты и стороны приводило к нарушению гармонии восприятия. На картинке-то не слишком все видно, однако не одна ночь ушла у мастера на установление истины.

Казалось бы, сделав одну модель, нетрудно переключиться на другие храмы, ведь, как и во всяком деле, здесь тоже есть свой набор секретов, раскрыв которые, можно с легкостью “лепить” храмы. Однако, все на самом деле оказалось иначе. Ко всякому архитектурному шедевру нужен свой подход. На следующий свой храм, Кижи, Федор Федорович потратил полтора года. Технически , вроде как, Кижи делать несложно - “строишь” себе этаж за этажом, но вот, что интересно: пока последний купол мастер не установил, не получался настоящий храм; обрубок какой-то, да и только. И лишь, когда окончательный штрих был добавлен в произведение, вырисовался настоящий шедевр. Умели же все-таки делать в старину... Ну, не прибавишь - не убавишь!

Кижи настолько понравились Карпухину, что он потратил еще один год, чтобы построить второй, такой же.

Были еще и другие храмы. Некоторые получше, некоторые похуже, но все из них мастер делал с удовольствием, совершенно за работой забывая о ходе времени. Например, храм Христа Спасителя (что во граде Москве) Карпухин сооружал два года. И, что замечательно, “восстановил” он его задолго до того, как это же произошло в Первопрестольной. Но самым сложным произведением для мастера стал храм... буддистский. Увидел он картинку в журнале “Крестьянка”, и был поражен необычностью пропорций, странной формой, и, что самое главное, чудными скульптурами, которыми украшены фасады. И, что было особенно жаль, из-за качества “советской” полиграфии нельзя было разобрать, что, собственно, изображают эти скульптуры. “Бился” мастер над этой загадкой около двух лет, раздумывая ночами о том, какие боги могут быть там изображены. И, в конце концов, Федор Федорович решил додумать буддистских богов сам, так сказать, исправить ошибки полиграфии. Главное все же для него было - найти верную пропорцию.

Но не только храмами занимался токарь. Делал он еще разные скульптурки на народные или юмористические мотивы. А иногда и “хулиганничал”: создавал эротические вещи. Такие, например, как “Любопытство”: обезьяна приподнимает у женщины юбку и заглядывает туда. Или “Не бойся любви”: там просто группка из полуобнаженных женщин, так сказать, отдыхает. Федор Федорович до сих пор вспоминает, как одна молодая пара рассматривала эту безделицу, и, когда парень стал пристально вглядываться в фигурки, женщина его неровно одернула: “Ну, ты чего, понравилось?!”

Есть и более серьезные сюжеты: “Бегство в Египет” (мастеру и самому пришлось поскитаться по этому свету, и потому он этот сюжет отобразил даже в качестве фреске на стене своей избушки), или портрет Василия Шукшина (любимого писателя), или “Музыка”, где мужики задумчиво слушают игру скрипача...

В общем, сюжетов много. Кроме скульптурок, мастер выдумал еще один жанр - “тюрморты”, маленькие настенные панно, как правило, тоже юмористического содержания. Все вещи - начиная от храмов и кончая “тюрмортами” - делаются из одного материала, липы. Липа всегда остается любимым деревом мастера и этому материалу он не изменял никогда.

Для чего все это делается? Федор Федорович отвечает просто:

- Я увлекся красотой. И особенно - красотой храмов. Никому, наверное, то, что я делаю, не нужно, но вот, знаете, что... отца я своего не помню, но помню, какой у нас красивый дом был; карнизы, крыльцо - вообще были шедевры!. Мама говорила, что отец его самолично от начала и до конца отделывал, и так получается, что я знал не отца, но... его руки. Тепло его рук. И я делаю для чего: придет кто-то, скажет: “Красиво, молодец, может делать!” И от этого мне хорошо...

А недавно мастер сделал совсем необычную церковь. Необычную в том, что она “собственного изобретения”, всю ее - от низа и до самого верха - он выдумал самолично. Так сказать, сработал как зодчий. Он делал ее 8 месяцев, ежедневно просиживая у макета (часто ничего и не делая, а просто раздумывая!) по 7-8 часов. У творения Карпухина - ни много - ни мало - 37 глав, и все это сооружение будто устремлено ввысь, в неведомое... Пока делал, появились и еще кое-какие задумки. На все, конечно, нужно время, много времени, но, как известно, зодчие и живут соответственно: долго (дай-то Бог!).

И вот, что я думаю. Если бы не раскулачивание, не война, не разруха послевоенная... Может быть, страна узнала бы нового знаменитого архитектора?

За последние годы мастер освоил производство... мебели из лозы. Федор Федорович делает прочные и красивые кресла-качалки. Еще Карпухин научился шляпы из соломки. И это на девятом десятке лет! И работе он с утра и до позднего вечера: иногда так увлечется, что и спать-то ложится в два ночи.

Изменилась и жизнь в селе Волково. Когда-то здесь была усадьба поэта Афанасия Фета. Шесть последних лет в Волкове устраивается поэтическо-фольклорный праздник “У околицы”. Карпухин со своими работами - один из главных “фигурантов” праздничного действа, так сказать, “волковский бренд”. Федор Федорович понимает, что и он не вечен. Но уверенно заявляет: “Для меня работа - продление моего существования. Во-первых, я в работе о болезнях забываю. А во-вторых, меня не станет, но благодаря моим трудам хотя бы несколько десятков лет будет жить память обо мне. Жаль только, молодежь перенять не хочет. У меня четыре правнука, старшему, Максиму, уже 17, а деревянная резьба ему неинтересна, все компьютеры ему подавай! А так хотелось бы, чтобы преемник после меня остался...”

Счастье в кармане

Если уж довелось людям проживать в деревне Счастливка, наверняка их жизнь должна протекать согласно “ярлыку”. Не случайно ведь говорят: как назовешь корабль - так он и поплывет. Насколько действенна эта поговорка?..

О происхождения названия “Счастливка” существует не слишком убедительная легенда. Якобы люди, решившие поселиться в здешних местах, не могли найти воду. И вот однажды мужика по имени Емельян непонятная била притащила на опушку леса и заставила копать. Скоро он наткнулся на источник... Предание глупое, ибо в нескольких верстах от Счастливки протекает река Ока. Могли бы люди найти пристанище в более благоприятном месте. Тем более что вокруг Счастливки крайне непригодные для земледелия земли, сплошная глина. Наверное, основатели Счастливки хотели таким названием накликать счастье...

После посещения Счастливки и общения с ее по-своему удивительными обитателями я “родил” иную версию происхождения Счастливки. Одни из моих героев, Сухоруковы, проживают в древнем домишке, который они именуют “барским амбаром”. Сухоруковы рассказали, что напротив, через дорогу была когда-то усадьба барина, сама же деревня до революции находилась чуть поодаль. Помещики в старину любили называть свои имения красиво: Отрада, Красивка, Благодать, Радость и т.п. Да только ли в старину? Нувориши из Саратова поселок, который они уже в нашем веке застроили дворцами не хуже, чем у султана Брунея, назвали "Мечтой". Ну, да Господь с ними, с богатеями. Про счастливского барина в деревне сохранилось только одно предание: "Приедет, посмотрит на хозяйство, плюнет - и назад, в столицу…" Даже имя помещика история не сохранила! А вот Счастливка - осталась…

Вообще-то про существование деревни Счастливка я узнал давно, лет семь назад. Хотел туда съездить, но знающие люди сказали: “Скучно там, интересных людей нет... Ну, генерал там какой-то родился, а в остальном ничем не приметная деревушка...” Я отказался от идеи побывать в Счастливке и поехал в другую деревню все того же Мценского района, Марс.

С тех пор многое изменилось. В самом начале нынешнего тысячелетия в России насчитывалось четыре деревни с названием “Счастливка”. Вынужден констатировать: три из них (а находились они в Рязанской, Волгоградской и Ярославской областях) уже мертвы. Счастливка “Орловская” осталась единственным поселением на территории нашего государства, в названии которого фигурирует слово “счастье”. Печально, но при смерти и деревня Марс, на которую я тогда променял Счастливку...

Что за генерал родился в Счастливке, на месте я так и не узнал. Счастливцы предположили, что это некий генерал ФСБ, который недавно построил невдалеке от Счастливки довольно шикарный особняк. Местные к имению новоявленного помещика подходить боятся, опасаясь, что застрелит охрана. “Барин”, говорят, на короткой ноге с В.В. Путиным и в случае чего правды не сыщешь. Позже узнал: родом из Счастливки генерал Михаил Никитович Клешнин, герой Великой Отечественной войны. ФСБ здесь не при чем...

Немного голых цифр, “выданных” мне в администрации поселения, к которому причислена Счастливка (деревне Аниканово). Номинальное население Счастливки составляет 29 человеческих душ. Из молодых семей там прописано только две: Сухоруковы да Савичевы. Последние недавно перебрались в город, а потому Счастливку можно назвать “деревней пенсионеров”. Сотрудница администрации, впрочем, рассказывая про Счастливку, туманно заметила: “Да-а-а... Увидите другие деревне - поймете, что счастливцам еще повезло...”

Что же, если знающий человек советует “для понимания” ознакомится с другими деревнями, начал я с села Сторожевое, оно в трех километрах от Счастливки. Смешно сказать - село! Если исключить дачников, полное население сторожевого составляет 9 человек. Из них четверо - семья фермеров Костюхтных. Их крестьянское хозяйство “Сторожевое” - единственное предприятие на все поселение. Если не учитывать довольно крупный интернат для психотроников и бывших преступников, который расположен в деревне Пятино. По слухам - жуткое место, в котором "почетные" зеки, руководствуясь “понятиями”, устанавливают специфические порядки. Трудно назвать интернат “предприятием”, однако он дает рабочие места.

Сторожевое знаменито храмом Рождества Пресвятой Богородицы, который построил граф Шереметьев. Невдалеке была его усадьба, от нее, говорят, даже что-то осталось. Точнее, сохранились только “графские развалины”, которые население неуклонно растаскивает по кирпичику. Старые фермы уже давно раздербанили, а теперь переключились на культурное наследие. Храм по счастью в прошлом году начали восстанавливать. Еще недавно он тоже лежал в развалинах, однако сюда пришел монах по имени Филарет, который взялся поднимать святыню. Сейчас церковь опоясана строительными лесами и на восстановлении трудится целая бригада реставраторов, мужиков из районного центра. Монах сейчас пребывает в Москве, действиями по восстановлению святыни руководит оттуда.

В отъезде был и фермер. Сейчас беда с урожаем: пусть на скверной земле, но зерновые в минувшем году уродились. А продать их Николай Костюхин не может, ибо перекупщики предлагают цену на зерно в два раза ниже себестоимости. Николай подался "в верхи" за правдой. Будем надеяться, что отыскать оную получится хотя бы у него…

Дома осталась жена Елена и двое детишек. Живут фермеры Костюхины странно и как-то по-русски. Представьте: телятник типа сарая - а внутри него - домик… Так сказать, "теремок в теремке". Уродливо, зато - тепло, ибо "домик в хлеву" отапливают две печи. И душевно, ибо Елена встретила по-доброму, напоила чаем. Рассказала, что ее муж на здешней земле с 2000 года "колупается", пытается хотя бы 200 гектар содержать в порядке. Остальные-то несколько тысяч гектар давно зарастают лесом… Могли бы и больше земли возделывать - вон ее сколько, сердешной, вокруг кинуто - но сил не хватает на все. А ведь когда-то на этих землях два колхоза процветали, урожаями радовали районное начальство. И куда все делось?.. Да, этот год Костюхины сработали в убыток. Но прошлый-то прибыль принес!

Радостно, что в восстанавливаемом храме уже три службы было. В престольный праздник (Рождество Пресвятой Богородицы) все видели чудо: на абсолютно голубом небе ровно над храмом возникло облако, похожее то ли на ангела, то ли на крест, и рассеялось оно только после окончания службы. Монах Филарет утверждает, что с возрождением церкви и Сторожевое поднимется. Летом уже несколько человек приезжало в село, спрашивали, не продается ли здесь дом. Домов пустых (и разваливающихся) в Сторожевом много. У них есть хозяева, как правило дети и внуки тех стариков, которые здесь доживали свой век. Но не нашлось ни одного "потомка", пожелавшего продать дом! Почему, Елена понять не может. Может, надеются "отсидеться" в деревне, ежели кризис в стране разрастется до угрожающих пределов? На земле-то не пропадешь! В процессе беседы Елена не единожды вспомнила любимую фразу монаха Филарета: "Надо трудиться!.."

Духовная связь Сторожевого со Счастливкой особенная: храм когда-то построил в Счастливке школу и содержал ее. Теперь сохраняется некая экономическая связь: фермер Костюхин имеет в Счастливке склады для хранения зерна. Если в Сторожевом признаки хотя бы какой-то жизни я видел только в храме и в фермерском хозяйстве, Счастливка буквально кипела. То старушка несет куриный помет на огород, то женщина среднего возраста почти бежит по деревенской улице с двумя ведрами, полными воды, то мужик срывает с куста облепиху… Значит, работница администрации дала полезный совет, сказав, что перед Счастливкой, надо посетить любую другую местную деревню…

За трудом застал я члена единственной в деревне молодой семьи: она несла в сарай сено, как выяснилось, - телятам. Пока знакомился с Татьяной Сухоруковой, подъехал на лошади ее муж Анатолий. До обеда он развозит по деревням почту, после - рубит лес по договору с лесхозом. А ведь еще и третью работу надо успеть сделать: обслужить домашнюю скотину.

Хозяйство Сухоруковых охраняют две злобные овчарки. Мера вынужденная: пару лет назад из Счасливки было украдено четыре коровы и лошадь. Пострадали в частности и Сухоруковы. Анатолий и еще один мужик, провели собственное расследование и "вычислили": уворовали скотину цыгане из города. Милиция версией не заинтересовалась, следователь сказал: "Доказательная база слаба…" Анатолий с Татьяной поняли: личная безопасность гораздо эффективнее правоохранительных органов. И прикупили злобных псов.

Анатолий на своем Буяне (коне) развозит почту по четырем деревням: Озеривле, Торкуновке, поселке Красном и Счастливке. Только последняя может похвастаться относительной стабильностью и многолюдьем. В Счастливку даже газ собираются проводить, вот уж счастье так счастье! У Сухоруковых две дочери-школьницы. На Буяне Анатолий отвозит дочерей в Аниканово (там школа) и одновременно забирает почту. Платят ныне сельскому почтальону немного, так же не снабжают рабочей одеждой и не компенсируют "аммортизацию коня". Зато Анатолию засчитывается трудовой стаж. А вот татьяна считается безработной. Если только домашний крестьянский труд не считать работой…

Ради дочерей, то есть, для того чтобы им дать достойное образование, Сухоруковы развели много скотины: у них на подворье 3 коровы, 3 теленка, 10 овец. Путь их домик - бывший барский амбар, зато его двухсотлетние стены настолько крепки, что не один еще кризис переживут! Счастливы ли супруги, живя в Счастливке? А что назвать счастьем? Сухоруковы не пьют, трудятся, достойно зарабатывают. Причем, не на "подачках" государства, а своими стараниями. Татьяна утверждает:

- …Сейчас у нас как минимум стабильность. Мы не берем кредитов, а потому знаем, что без штанов не останемся. Делаем все сами, сами… Это лучше, когда никто не требует, сами с себя и спросим. На мясо, на молоко постоянно есть клиенты в городе, только давай! И, глядя на нас, одна молодая семья из Мценска хочет в Счастливку переехать, тоже скотину завести. Трудясь на заводе, дом не построишь. А на скотине, если разумно ее водить, - вполне! Тем более что в городе кризис, жуткая безработица… Мы, когда во Мценск на базар ездим, всегда возвращаемся с головной болью, будто перепили. Там шум, вонища, суета… А здесь-то у нас - тишь да Божья благодать! А, если сказать по поводу счастья… Пятнадцать лет мы с мужем живем - и пока еще не "разбежались". Еще есть "Белая полоса в нашей жизни…

В социальном плане жизнь Счастливки "не очень". Здесь нет ни магазина, ни медпункта, ни почты. Приезжает по понедельникам автолавка - и то слава Богу. Изредка приходят обитатели специнтерната, бывшие зеки. Нет, они не воруют, а… продают. Или обменивают на фрукты; в Счастливке вызревают отменные яблоки. В своем интернате они плетут корзинки, а после по деревням реализуют продукт своего рукоделия.

В том, что яблоки удивительные, я убедился в другой семье, Игнатовых. В Счастливке главные строения - погреба. Они не то чтобы большие, а, скажем так, просторные. Находятся чуть поодаль от домов и чем-то напоминают бомбоубежища. Побывав в погребе Игнатовых, я понял, что такое - "закрома родины". Ежели сложить вместе содержание погребов счастливцев - наверняка можно неделю кормить среднестатистический русский город!

"Конек" Татьяны Алексеевны и Виктора Ивановича Игнатовых - пчелы. У них 47 пчелосемей и надо сказать, проблем с реализацией меда нет. Из города только и звонят: "Давай, давай!.." Мед "от Игнатовых" раскрученный "бренд", к тому же у конкурентов из Мценского района уже два года плохие "взятки" (мало качают меда), а в Счастливке какая-то, что ли, благодатная атмосфера для пчел. Глядя на Игнатовых, и другие счастливцы потихоньку обзаводятся пасеками.

Игнатовы причисляют себя к разряду "молодых пенсионеров". Они всю свою официальную трудовую жизнь работали в городе, на заводе. Виктор Иванович был литейщиком, Татьяна Алексеевна - обрубщицей. Работали в "горячем цеху", с металлом. Потому и ушли на пенсию по "горячей сетке" еще молодыми. И сразу же переехали в деревню, на родину. Татьяна Алексеевна рассказывает:

- Мы из города сбежали в середине 90-х, когда ни пенсий, ни зарплат не платили. Приехали в Счастливку - и давай работать день и ночь! Пчел завели, овец развели целую отару, шестьдесят голов, - на них сына выучили, женили. Машину купили. Одним словом, лежать - не лежали, работали как мамонты. Так же и соседи наши, Ранневы: они в городе Щекино жили, химией травились. Сюда перебрались - все болезни разлетелись! В деревне, конечно, надо пахать. И быть хозяином. Пораньше вставать, не лениться, Кто повалился на диван перед телевизором - не хозяин. И любить, любить свое хозяйство. Тогда и жизнь не покажется несчастной. Просто не будет времени задуматься о том, зачем она, жизнь…

Хвост крутит собакой

Самою далекую улочку деревни Брагино в народе прозвали "Собачьим хвостом". Богом забытый закуток за оврагом, к которому и дороги-то не удосужились проложить, был забыт даже властями, “хвоста” вроде как и не существовало. И вот однажды в этом "хвосте" поселилась семья, по-своему перевернувшая жизнь деревни…

Гуляевых и теперь в Брагине многие называют "понаехавшими", хотя проживают они в "Собачьем хвосте" далеко не первый год. Впрочем, с тех пор как здешний колхоз почил в бозе, некоторые стали к Гуляевым присматриваться: "Это ж как они на нашей скудной землице урожаи такие получают?. И ведь все в трудах, в трудах…" Глядишь - то там, то тут в Брагине появляется новая теплица. Овощеводство в деревне теперь только множится.

Раньше на улице "Собачий хвост" жили только пенсионеры или так называемые "бомжи", то есть, те, кому уже и наплевать на свое благополучие. Потому сюда и дороги нет - бесперспективно. Но Гуляевы не в обиде. Им в сущности некогда обижаться - все время отнимает труд - зачастую тупой, монотонный. Однако бывают в их крестьянской жизни и радости.

В прошлом году семейное подворье Гуляевых было признано лучшим в районе. Дополнительный повод недругам для ворчания... Впрочем, недовольных “выскочками” с каждым годом все меньше. Кто недоволен? Та те же “бомжи”, тунеядцы. А они все же вымирают. В деревне вообще сейчас остаются только три “класса”: недотепы, пенсионеры и такие как Гуляевы трудяги. Как раз трудяг все больше и больше в Брагине; все это - результат жестокого естественного отбора. Стал в последние годы оживать даже "Собачий хвост". Семья Щипинских трех коров держит, Савушкины много поросят развели. Факт, что теперь в "хвосте" больше скотины, нежели во всей немаленькой деревне Брагино! И, как правило, людей к изнуряющему труду толкают собственные дети. У Гуляевых их трое: Анастасия, Дмитрий и Владимир. Дети сейчас в студенческом возрасте: учатся они сейчас на экономиста, повара-кондитера и менеджера. Ради них, ради их образования и будущего Марина с Леонидом и трудятся.

Кроме прочего, Марина еще работает воспитателем в социальном детском приюте, что в селе Тельчье. Там содержатся дети тунеядцев и “бомжей”, тех, кто и портит русский сельский генотип, как "паршивые овцы". А вот Леонид нигде не работает. Это, конечно, плохо, ведь ему не засчитывается стаж. Но ситуация такова, что колхоз, как уже говорилось, ликвидирован. Следуя общей тенденции, Леонид не может уехать в на заработки в город, как это сделали другие местные мужики. Дети, хозяйство удерживают. Ну, да ничего - на жизнь пока что хватает.

Прежде всего Гуляевы знамениты своими теплицами. В условиях средней полосы России они умудряются в год снимать по три урожая овощей! Как “тепличников-овощеводов” Гуляевых в районе и знают. На самом деле структура их подворья гораздо разнообразнее и интереснее. Основой растениеводства в "Собачьем хвосте" являются… свиньи. Кроме двенадцати поросят на подворье Гуляевых можно увидеть кроликов, гусей, кур. Корову перестали держать - потому что у Марины в последнее время руки стали болеть - уже затруднительно ей доить. Дочка помочь не может, ибо в городе, на учебе. Муж и без того все время занят на обустраивании теплиц, да и в его обязаннсоти входит подготовка и закладка "биотоплива".

"Биотопливо" - главное "ноу-хау" семьи Гуляевых, и (на побоюсь этого слова!) продукт деревенской нанотехнологии. Смешанный с соломой свинячий помет закладывается в теплицы. Сей, возможно, не слишком "гламурный" продукт дает два блага: удобряет почву и дарит тепло. Ведь навоз преет, тепло выделяет, по научному говоря, экзотермическая реакция получается. Университетов Леонид с Мариной не кончали, до всего дошли опытным путем, интуитивно.

Сезон для Гуляевых начинается в январе, после Роджества. Уже тогда они в своем доме начинают проращивать рассаду. Ближе к марту вся внутренность дома превращается в сплошной рассадник, "оранжерею по-деревенски". Подумать только: в доме произрастает несколько тысяч кустов рассады! Это капуста, огурцы, помидоры, перец… В апреле, когда все это богатство перемещается из дома в теплицы, к ним добавляются укроп, петрушка, лук. Еще и цветы супруги растят на продажу: бархатцы, астры, хризантемы. И все это - на десяти сотках!

Весна нагрянула - по-о-о-шла работа! Сначала ранняя капуста, потом огурцы, после - зелень, потом помидоры… заканчивается сезон поздней капустой, которая уже на открытом грунте произрастает. На продажу и рассада идет. За ней приходят даже недоброжелатели не устающие ворчать: "понаехали, разбогатели тут…", ибо качество продукта у Гуляевых отменное. Овощная продукция и зелень продается в городе Мценске, на рынке. Ну, реализация - особая история, о ней чуть позже скажу.

В свое время Леонид работал в овощеводстве. Правда, это было недолго, в первые годы после того как семья Гуляевых из Киргизии в Россию перебралась. Знаний хватило на то, что здесь, в Брагине Леонид получил прозвище "агроном". Те из деревни, кто благосклонно относится к "понаехавшим", к Леониду за советом идут. Он своих секретов не скрывает, даже несмотря на то что плодит потенциальных конкурентов.

Вкратце об истории семьи Гуляевых. Марина родилась в Литве, но когда она еще ребенком была, родители решили в Среднюю Азию перебраться. Там, в киргизском селе Бурулдай она и встретилась с Леонидом, потомком первых русских поселенцев-казаков. Бурулдай при царе назывался Самсоновкой, в честь генерала Самсонова. Еще пятнадцать лет назад в Бурулдае жило три тысячи человек, причем почти все - русские. Крепкое было село, однако теперь от него осталась одна только улица, а русских там почти что не осталось.

Познакомились наши герои так. Пришел Леонид из армии, и в тот же вечер сказал: "Пойду, пройдусь до перекрестка. Какую девушку первой встречу - та моей станет!" Прямо как в сказке… Встретилась Марина. Так и вышло - они действительно поженились. Правда, не сразу, еще немного "повстречались". Когда первому их ребенку, Настеньке, было всего 4 месяца, Гуляевы решили в Россию податься, поближе к историческим корням. Родственники посоветовали - под Самару. В родном Бурулдае Леонид на дождевальной установке работал, и в России ему предложили ту же работу. Поливал огурцы, капусту. Тут-то Леонид и овладел тайнами выращивания овощей: наблюдал, анализировал, запоминал... Там же, под Самарой, родились мальчики-погодки.

Трое детей, маленькая однокомнатная квартирка, а перспектив никаких… Так постепенно, через знакомых, супруги и нашли тот самый "Собачий хвост", в котором ныне проживают. Именно в "хвост" попали только потому, что здесь продавался дом из шлакоблоков. К сожалению, с работой в деревне было неважно. Леонид сидел с малыми детьми, Марина устроилась в психоневрологический дом-интернат, санитаркой. Десять лет она общалась с больными людьми. Тяжело ли с психами? Легко сказать… зато по "горячей сетке" Марина заработала стаж. Теперь перешла в детский приют. Там есть свои трудности, но все же - полегче. Как минимум, больше сил после работы остается, чтобы переключится на домашний труд.

Хорошо, родные дети помогают. У Леонида остеохондроз, он нагибается, считай, "со скрипом", а потому ползают в теплицах, пропалывают мама с дочерью. Мужики - с тяпками, с лопатами… Из техники в домашнем хозяйстве только моноблок, а так приходится, как китайцам, применять примитивный (но качественный!) ручной труд. Мальчики едут на учебу в город, берут с собой по паре сумок с семейной продукцией, обычно - капустой. На рынке стоит Марина. Поскольку она не первый год в этом деле, есть постоянные клиенты, друзья, партнеры.

Один раз Гуляевы брали кредит в 30 тысяч - на развитие личного подсобного хозяйства. Не понравилось, ибо кредит закабаляет. Тем более - что такое 30 тысяч в наше время? Дети - студенты, так только проездные на троих обходятся больше трех тысяч в месяц!

В принципе зарабатывать на овощах удается. Только напряженно как-то сейчас. В городе кризис, безработица. Но сокращают рабочих, а вовсе не чиновников. Ох, сколько их, "проверяющих" организаций, "радеющих" за народ и государство! Вот Марина и побаивается:

- Мы все опасаемся, что налоговая на нас "наедет". Хотя говорят, что тех, кто своим огородом живет, не тронут, - как-то не слишком верится. За счет овощей мы стройку затеяли: пристраиваем к дому ванную комнату. Если привила игры не поменяет государство, достроим. Вот детей выучим, Леня пойдет дорабатывать стаж. Семнадцать лет у него есть, еще немного надо. Правда, дети наши жениться ведь будут, свои дети у них пойдут… Ну, да ладно. Сдюжим. Жаль только, не успеваем отдохнуть. На речке в этом году ни разу не были…

Мало вырастить овощи - нужно еще удачно продать. Под рынок надо уметь подстраиваться. Самое выгодное на рынке - "раннее и позднее". В сезон-то цена падает значительно! Марина на рынке давно приметила: кто позажиточней - тот как раз торгует "ранним-поздним". Поэтому Гуляевы стараются вырастить раннюю капусту, ранние огурцы. И чтобы овощи поспевали либо пораньше, либо поближе к зиме. "Биотопливо" тому - подспорье. Грандиозных планов Марина с Леонидом не вынашивают. В сущности они живут завтрашним, максимум - послезавтрашним днем. Нет методик, позволяющих предсказать, какая овощная культура в грядущем сезоне будет пользоваться повышенным спросом. А потому нужно полагаться на интуицию, а так же заниматься сразу несколькими культурами одновременно. По-научному это называется: "структурировать бизнес".

Гуляевы не имеют значительных амбиций. Им важно выжить, поднять детей, отстроиться. Мои герои не воруют, никого не обманывают, не юлят. Марина с Леонидом просто трудятся, стараются жить достойно и честно. Глядя на Гуляевых, и другие люди начинают понимать: земля не только горбатым делает, но и при правильном к ней отношении помогает выстоять в столь непростое время. Путь Господь помогает им в благом деле!

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Орловская область.