Библиотечный рыцарь

...Через дом во всю мощь хрипит китайский магнитофон. Провожают в армию соседа. Событие серьезное, вместо клубной дискотеки молодежь пришла туда, а то, что современные “там-тамы” слишком громко долдонят, чтобы Славиным дочкам и можно было заснуть - это простительно. Неизвестно, что там ждет парня, страна-то у нас воюющая.

- ...Санька - парень тихий, слабенький, отца нет, а мать у него - доярка. Сам уже знаешь, что там, в колхозе за зарплата. А, чтобы сделать проводы, они продали теленка. Он работал тоже в колхозе, сторожем, и сам пойми: на что ему потом сюда возвращаться? Принес он мне вчера все книжки, что брал, а читает он “фентези” и “секретные материалы”, попрощался. А вот брат его меньшой, Мишка, тот - читает посерьезнее литературу, он радиотехникой увлекается, в клубе всю аппаратуру чинит. Но Мишка - лентяй, а Санька - порарасторопнее.

- Значит, не вернется?

- Вот, смотри по клубу. В этом году директор уехала в Пензу, другая купила дом в Никольске - тоже уехала. Нынешняя - третий директор клуба за год. А что за других сказать? Приостановит свою деятельность то, что осталось от колхоза - и будет крах .У кого смекалка есть - в Москве или Тольятти работают. Или занимаются лесом. Самые страшные дни для села - когда бригады газовиков или энергетиков приезжают - и по домам, счета проверять...

Селу Аришка в одном повезло точно: сюда проведен газ. В остальном дело худо. Прежде всего нарушился здешний колхоз “Родина”, при поддержке районной власти сохранили небольшое дойное стадо, но перспективы все равно безрадостны. Клуб когда-то был в церкви, но сей некогда традиционный симбиоз сгорел в результате очередной дискотеки и теперь он ютится в бывшем детсадике. Повезло школе, которую успели сдать в последний год советской власти, и библиотеке, уместившейся в бывшем сельсовете. Правда, в библиотеке отапливается только одна комната; читальный зал и книгохранилище с холодом не борются, что впрочем, помогает одерживать победу в борьбе с вредителями книг (насекомые не любят морозов).

Зато Читальный зал превращен теперь в краеведческий музей, рассказывающий о жизни быте аришкинцев. Аришка - древнее русское село, через 15 лет оно отметит свой 500-й день рождения. У Славы собрано сразу три легенды, объясняющие происхождение столь необычного названия. Объединяет все легенды женщина Арина, которая, если следовать версиям, то ли давала приют путникам, то ли носила еду разбойникам, скрывавшимся в лесах, то ли утонула в речке, которая носит такое же название. До вышеназванных событий Аришка называлась Рождественским, так же, как и сгоревшая клуб-церковь. Сейчас это - глубинка, для жителей которой райцентр Никольск считается оплотом цивилизации и средоточием ее (как хороших, так и порочных) достижений. Несмотря на нелегкий период развития, народ здесь не впал в тотальный запой, а все-таки, кое-как держится за личные хозяйства.

Вячеслава Александровича Синева вкупе с семьей можно причислись к разряду (чуть не с уст не сорвалось: “к лику”) нормальной сельской семьи интеллигентов. Жена его, Ольга, - учительница начальных классов. По сравнению с теми, кто еще “играет в игры” с колхозом (работой то действо, за которое изредка взамен денег могут отсыпать зерна), полторы тысячи - деньги. По сравнению с теми, кто занимается отхожими промыслами в Москве, это - смешно. Еще один способ заработка, а именно выращивание на огородах всего, что можно, и торговля этим на рынках, чреват. Осенью один из аришкинцев загрузил кузов картошкой и повез в Пензу на базар. На первом же посту ГАИ его остановили и по-простому заявили: “Мужик, ты нам сейчас платишь сто пятьдесят рублей, а потом за каждую ходку по столько же. Или поворачивай назад...” Мужик повернул, потому что платить такие деньги (а, возможно, на каждом посту) ему показалось накладным.

Опыт общения с теневым бизнесом был и у Славы. Приехали как-то крутые ребята на таких же иномарках и спросили: “Есть тут у вас нормальный пацан?” Оказалось, самый “нормальный” (в смысле, надежный) - Синев, и ему поставили задачу: скупать у населения грибы-лисички, засаливать их, за что он имел по пятерке с ведра. Местные - народ трудолюбивый и в месяц люди зарабатывали по тысяче и выше, а Синевы купили себе “стенку”. Но на следующий год крутые в Аришке не появились, а на этом местный промысел иссяк. За картошкой и прочими дарами огорода коммерсанты сюда не приезжают - наверное, находят ближе.

А библиотекарем он стал вот, как. Вообще, Вячеслав вышел в Аришку “замуж”, то бишь приехал жить из другого села. Родился и вырос он в деревне Печеуры, километрах в семи от Аришки, но пришлось семье Синевых бежать от безысходности (не был ни дорог, ни магазина, ни школы) в другое селение, Иванырс. До армии он частенько заезжал сюда с друзьями на дискотеки (в том самом храме-клубе) и там познакомился с местной девчонкой Ольгой. Во время службы, когда они переписывались, знакомство переросло в любовь. Уходил Слава в армию из одной страны, еще по сути советской, а вернулся в самый что ни на есть “дикий” капитализм (в 94-м году). Отец, Александр Павлович, еще до свадьбы принялся отговаривать сына, чтобы тот не ехал в Аришку, считая село гиблым, но тогдашний председатель колхоза “Родина” предложил заманчивую должность “коммерческого директора” и дал квартиру.

Славино “коммерческое директорство” заключалось в том, что он ездил в Пензу за продуктами для колхозного магазинчика, а так же, по мере необходимости, подменял главного инженера, прораба, а то и агронома. Колхоз брошенный на произвол судеб, загибался:

- ...И работала в библиотеке девчонка молодая, я ведь часто туда заходил - книги читать-то люблю. И однажды она говорит: “Слав, не хочешь поработать? Я замуж в другую деревню ухожу...” - “А почему бы и нет?..” Так я стал заведующим аришкинским филиалом Никольской ЦБС...

Прошедший год для библиотеки оказался счастливым: ее фонд увеличился на целых 78 книг и составил 7760 экземпляров. Слава ведет подробную статистику и вот, что получается: у него числится ровно 600 читателей и за год они прочитывают 11 500 книг. В прошлом году читали на пару сотен книг меньше и тенденция к неуклонному росту читательской активности сохраняется уже несколько лет. Выходит, чем хуже живем - тем больше постигаем вековую мудрость? Или, может, хотим отвлечься от реальности? Может быть, и второе, так как больше всего сельский читатель интересуется беллетристикой. Среди женщин неизменным спросом пользуются любовные романы, среди мужчин - фантастика и исторические романы. Молодежь больше предпочитает боевики “про мордобой и Бешеных”, а вот дети (кроме книг школьной программы) выбирает более консервативные произведения: “Незнайку”, “Карлсона”, и, что замечательно, научно-популярные книжки серии “Я познаю мир”.

Есть в библиотеке полка, составленная из книг, подаренных читателями. Можно предположить, что дарят их новоиспеченные горожане, приезжающие летом на родину отдохнуть, однако на самом деле самый активный даритель - местный мужик и одновременно сельский философ дядя Саша Хичин.

Дядя Саша сам выписывает книги, десятками, а, прочитав, отдает все в библиотеку. Всю свою жизнь он трудился на тракторе, вроде бы и нет у него резону приобщаться к книжной мудрости, однако библиотеку он прочитал всю. Без шуток. Даже собрание сочинений Ленина, сначала 53 тома, а потом и 54-й, который Слава из-за отсутствия оного в фонде специально отыскивал в райцентре. Чего только не сделаешь для самого активного читателя, истинного фанатика книги! Дядя Саша частенько заходит в библиотеку, чтобы просто поспорить. Он вообще большой любитель дискуссий и, если он ведет спор с мужиками, дело частенько доходит до кулаков. Со Славой они не дрались никогда, потому что Слава умеет слушать и аргументировать. Дядя Саша не любит телевизор и желтые газеты, но при случает смотрит и читает и эти достижения культуры. Только он убежден, что без телеприемника и сплетен он прожить может, а вот без библиотеки - никак. И особенно, ежели что случится, будет обидно за детишек, которые в библиотеку ходят не только для того, чтобы взять книжку, но и для обыкновенного общения. Не случайно ведь именно здесь устраиваются литературные вечера, посиделки, книжные выставки, дискуссии.

Не так давно а Аришке за растраты убрали главу местной администрации. Все село сватало на эту должность Славу (он здесь человек уважаемый, руководит местной избирательной комиссией, организовывал в свое время перепись). Но Вячеслав отказался. Он говорит:

- Нет у меня такого желания к власти. Здесь я спокойно сижу и ни у кого ненависти не вызываю; ведь в администрацию приходят для чего? Требуют воды (у нас из-за ветхости водопровода много прорывов), Или межу не поделили, поди - разбирайся в их задворках. Или сарай один завалился на другой - а глава должен судить, ведь там целая война сарайная разгорается. У нас сейчас другие проблемы. Надо нынешним летом кровлю у библиотеки подремонтировать, а для этого купить бы десяток листов шифера. Завалинку надо сделать. Уж куда нам о глобальных делах думать?

В главы пошла учительница русского языка и литературы. Между прочим, остатки колхоза тоже возглавляет женщина. Хорошо ли, что Слава остался в стороне? Но ведь у него жена, двое малых детишек... За все время семейной жизни они никуда не выезжали. Весь их досуг летом - это дальний огород, за речкой. Может быть, именно потому Слава из всех времен года любит зиму.

...К вечеру пришел в гости Славин отец, Александр Павлович. Шел пешком, через лес, 30 километров, потому что по прямой 30, а, если дорогой, -все 170. Пили чай и батя все “пел свою песню” про то, что надо бы молодым из этой Аришки куда-нибудь съезжать: неперспективное, мол, село. Слава не возражал только виновато улыбался. А я подумал: что-то в этой Аришке должно же быть, скажем так, надежным, незыблемым, основательным. Может, только за это Господь однажды наконец обратит сюда свой взор?

Столыпинская затравка

Село Столыпино (чаще всего название его писалось “Архангельское Столыпино тожъ”) в 1938 году стыдливо переименовали в Междуречье, наверное, в честь древней Месопотамии (других посылов не находят даже современные историки). Достославный реформатор Петр Аркадьевич Столыпин к этому селу имел лишь опосредственное отношение, так как родился и вырос в другом имении, но корни его именно отсюда. Земли эти, на речке Маис, были пожалованы Селиверсту Афанасьевичу Столыпину, одновременно с дворянским званием, в 1672 году - за особые заслуги в войне с Польшей. Особенного расцвета усадьба и хозяйство достигли при прадеде Петра Аркадьевича, Алексее Емельяновиче Столыпине. При нем здесь работали винокуренный завод на 8 ковшов и суконная фабрика. Он имел пять сыновей и пять дочерей, а одна из его дочерей, Елизавета Алексеевна, стала бабушкой поэта Лермонтова. Получается, Алексей Емельянович стал предком двух великий людей. Последним владельцем усадьбы был Николай Николаевич Столыпин; он после известных событий со своим семейством иммигрировал во Францию и теперь, как говорят, род Столыпиных там не то что процветает, но не затихает.

Урок истории

- ...Рок над Россией висит! Таким людям, как Столыпин, не дают у нас развернуться...

Учитель истории Междуреченской школы Анатолий Иванович Малышев - историк не только по должности, но и по своей сути. Он, к слову, очень любит постигать суть во всем, и фактически он - единственный в Междуречье человек, который определенно знает, в чем состояла суть столыпинской реформы:

- Сельское хозяйство - это самая сложная отрасль, о которую немало деятелей сломали свои зубы. Есть два пути развития агропромышленного сектора: американский и прусский. Когда Колумб открыл Америку, туда рванули переселенцы, которые по закону о гомстедах (земельных участках) могли получить участок земли и стать, по-русски говоря, кулаками. Американское правительство датировало их, давало им льготные ссуды на 20-30 лет, и человек становился хозяином на своей земле. А прусский путь - это крупное помещичье землевладение и рабство, основанное на оброке или барщине. И вот в 1906 году Столыпин толкнул Николая Второго на издание указа о разрушении общины, после чего крестьянин мог на сходе забрать свои десятины, уехать на любые свободные земли (а, слава Богу, у нас таковых хватает) и там поселиться хутором.

- А как же с прусской системой в той же Пруссии?

- А там произошли буржуазные революции. Потому-то французская революция и получила название “великой”, что она разрушила феодализм. Так вот... допустим я уезжаю из Междуречья; через Крестьянский банк (их тоже Столыпин заставил царя открыть) я получаю льготную ссуду на переезд. А вторая сторона аграрной политики - переселение из губерний с большой плотностью на новые земли, как правило, в Сибирь и на Дальний Восток. Цель была простая: возродить Новую Россию... но тогда ходили слухи, что американские магнаты выделяли миллионы долларов на то, чтобы убрать Столыпина, ведь что получалось: сибирские масло, зерно - они заполонили Европу - и все это за счет новых собственников, хозяев на своей земле. И вот в 1911 году его убивают... Потом война, революция, “декрет о земле”, и в 30-м году появилась присказка “все вокруг колхозное - все вокруг мое”. Перешли к прусскому пути...

- А что же сейчас, сегодня?

- Человек хочет взять землю - пусть берет! Но сейчас нет такого Столыпина, который... в общем, выход сейчас один: развалить до конца колхозы, а тем, кто еще держится, не дать до конца развалиться, чтобы встали с колен. Вот, Донсков: он же из кожи вон лезет. Техники нет, горючего нет, весной кое-как трактора залатают - и в поле...

Анатолий Иванович с соратниками развернул кампанию по возвращению селу исторического названия. На недавнем сельском сходе из 300 пришедших селян за “Столыпино” проголосовали 265 человек, и только трое было против (остальные воздержались). Но это меньше 50% избирателей (что положено по закону, чтобы написать официальное прошение в правительство), а остальные междуреченцы на сход просто не пришли: им наплевать. Вот она, главная русская беда.

Барская усадьба сохранилась в идеальном состоянии. Сейчас там находится Детский садик. Сохранилось и здание больницы, которое Столыпины построили для своих крестьян - там теперь школьные мастерские. А вот церковь Михаила Архангела выглядит ужасно, но сколько таких церквей по нашей матушке-Руси взывают к нашим совести и милосердию!

Не так давно потомки рода Столыпиных приезжали в Россию. Они направились в Саратовскую область, туда, где Столыпин жил. А вот планы посетить Междуречье они отставили - после того как узнали, что оно теперь не “Столыпино”. Местная, междуреченская интеллигенция отнеслась к демаршу отпрысков с презрением. Ведь могли бы посмотреть хотя бы на усадьбу - самим приятно любоваться. Ну, да Бог им судья. Анатолий Иванович, кстати, собрал воспоминания стариков о былых порядках, тех что царили еще при помещиках. Оказалось, в XIXвеке за 49 лет отсюда сбежали всего два крестьянина, в то время как в соседнем имении Нижний Шкафт от графьев Шуваловых бежали дважды в месяц, а так же там два раза поджигали винокуренный завод. Народ в Столыпине жил не бедно (по сравнению с соседями), да и сейчас живут не так и плохо - в своих подворьях держат по 2-3 коровы.

Старики вспоминали и плохое: баре при случае могли собаками затравить, и даже избивали. За воровство. Воровали в голодные годы - просто недоедали. Земли здесь очень плохие, неплодородные, и мужики местные часто уходили на заработки - лес валить - и заработок получали не деньгами, а хлебом. Не виноваты были Столыпины, что земли им такие достались.

Урок жизни

Земли как были плохими, так и остались: серые лесные щебенчатые почвы, самые скверные на всю область. А вот местное сельхозприедприятие на фоне всерайоноого развала агросектора смотрится прямо-таки успешным. И знаете, за счет чего? Как мне объяснили, за счет реформаторской деятельности руководства! Не больше - и не меньше. Если бы я об этом не услышал, скорее всего не оказался бы в Междуречье.

Раньше здесь находился совхоз “Дальний”, теперь это товарищество на вере “Донсков и К”. Естественно, первый вопрос руководителю, Василию Николаевичу Донскову: а не нагло ли называть хозяйство своим именем?

- ...С одной стороны, вроде бы, да. Но надо было форму собственности сменить. “Маяками” и “Звездами” не хотелось называться, ну, нам предложили так - и Бог с ним...

А Может, Донсков и имеет право. Ведь он в хозяйстве 33 года, из них “у руля” он больше 20 лет. В других хозяйствах зарплат давно уж не платят а здесь деньги есть (хоть не большие - 1333 рубля в среднем на работающего). Да и поголовье в 1100 голов КРС не уменьшается уже пять лет. Секрет выживания сокрыт не в формах собственности, ведь фактически трактора и комбайны, которые давно выработали свой ресурс - собственность хреновая. Секрет этого “товарищества на вере” в том, что здесь не боятся экспериментировать с новыми культурами.

Хозяйство с самого своего основания развивалось как животноводческое, но тут ситуация на рынке (который, как известно, у нас дикий) складывается так, что цена на мясо - копейки, а дотация на его производство равна абсолютному нулю. Ну, не выгодно выращивать бычков - они проедают больше, чем стоят. Что делать - закрываться? Вся жизнь коту под хвост? Сели Василий Николаевич со своим агрономом Володей Букиным и стали гадать: куда дальше идти.

Володя вспомнил: еще когда был студентом, проходили они всякие нетрадиционные культурные растения, которые вроде бы могут произрастать и в этих неблагодатных краях. Съездил Володя в свою “альма матер” и там узнал, что наука аграрная ни фига не умерла, а вполне даже развивается. На кафедре кормопроизводства он нашел своего преподавателя, она ему и подсказала, что можно выращивать в Междуречье.

Начинали с мешка семян, а потом стали замахиваться на десятки гектар. Первой культурой, которую попробовали культивировать, стала расторопша пятнистая. Растение это дает семена, из которых делают масло, применяемое в медицине и парфюмерии. Мало вырастить - надо продать, и Донсков нашел заводик в Саратовской области, который как раз выдавливает из расторопши масло. Урожайность на почве с содержанием гумуса 0,4% по зерновым, если выращивать рожь, не будет больше 10 центнеров с гектара, а новая культура дает все 50. Другая новая культура - топинамбур. Он замечателен тем, что из его клубней получают инсулин, а надземная часть идет на корм скоту. Еще здесь научились выращивать кормовой щавель - румекс, который уже в первых числах мая дает зеленый корм скоту. Еще пробуются такие растения как вайда красильная, свербига восточная, козлятник и лен-кудряш, в общем, простор для эксперимента открыт.

Владимир Анатольевич Букин - агроном от Бога, он с детства любил землю и по-хорошему ей бредил. Он и представить себе не может: как можно допустить, чтобы поля заросли лесом? Хотя на самом деле в соседних хозяйствах елки и сосны на полях - привычная картина. Володя говорит:

- Ну, что ж... Бог дал нам такие почвы. Куда ж деваться? Соседний район - он на черноземах - и там умудряются плохо жить. Эх, нам бы ихние земли!.. Перешли мы на биологическую систему земледелия и вот, работаем.

От животноводства междуреченские реформаторы отказываться не собираются. Цены скачут на все и велика возможность, что когда в стране зарежут большую часть скотины (а сейчас в России действительно режут, чтобы расплатиться с долгами - оттого и цена на мясо неприлично низкая), междуреченские вполне могут оказаться на коне. Девиз Донскова таков: “Товарищ, верь, придет она, на мясо новая цена...”

Правда иногда, сидя вечером за “чашечкой чая”, председатель и агроном задумываются: “Ну, чего, работаем с утра до ночи, корячимся, а ничего не имеем... Доколе?..” Но приходит утро и становится не до мыслей.

Ни Донсков, ни Букин Столыпина не читали. Не потому что неинтересно (иногда все-таки любопытно: с одной земли произошли все-таки), а потому что некогда. Агроном еще относительно молод, а вот председатель застал и советские времена, и там по партийной линии он схлопотал кучу выговоров с формулировкой “за вольнодумство”. Тогда ведь сверху любили приказывать, что и где сеять и как пахать. Теперь никто не то что не приказывает, а даже и не смотрит в сторону села. И теперь задумываешься: что лучше? Может быть именно поэтому в кабинете председателя висит портрет не Столыпина, а Ленина. Хотя председатель утверждает другое: “Не я вешал - не мне снимать”.

Хрустальное царство: конец и вновь начало

...Они наглухо замкнулись. Я имею ввиду руководство завода. Еще шесть лет назад, после скандала, запугивания со стороны дирекции, что я у них “под колпаком”, что каждый мой шаг по городу им известен, меня все же пустили на завод. Их главный аргумент: предприятие режимное и секретное. Но я там увидел убогие условия, замученных и хмурых работяг, в общем, нищета и убожество. Но тогда платили то, что в приличном обществе называется зарплатой.

Теперь не только не пустили на завод, но даже все начальство бежало от меня, журналиста, как черти от ладана (или как поп от нечистой силы - не знаю уж, как правильнее). Пришлось узнавать от горожан, в чем дело, то есть, пользоваться неофициальными источниками. Деньги на заводе платят, но теперь эти 800 рублей зарплатой не назовешь даже в неприличном обществе. Руководство за 6 лет менялось раз пять, столько же раз менялась и стратегия развития. Нынешние начальники, взяли курс на возвращение к оборонной продукции, что по идее поднимет среднемесячные объемы производства с 5 до 22 миллионов рублей (цифры я взял из районной газеты).

Когда в революционные годы Никольско-Бахметьевский хрустальный завод переименовывали в “Красный гигант”, мало кто задумывался о возможной двусмысленности названия. Но главное в другом: гиганты даже в природе мало живут, а уж судьба всего гигантского, созданного человеческими руками известна: “Титаник” и “башни-близнецы” тому пример. “Красный гигант”, огромный организм, управляемый ничтожным мозгом, сейчас тонет. Спасутся ли люди?

На сей раз удалось попасть только в заводской музей хрусталя, и то потому, что туда не могут не пустить - для народа же, да и секретных изделий здесь не хранится. Когда-то весь город был потрясен разбойным нападением на музей, в результате которого был похищен самый ценный экспонат, “вершининский стакан”. Стакан так и не найден, так же как не прибавлена зарплата экскурсоводам. 880 рублей - вот цена их труда. Директор музея Валентина Голова, как ни странно, защищает нынешние времена:

- Мы и сейчас пополняемся работами с “Красного гиганта”, и, что характерно, трудное время помогло заводу. Появилась там творческая мастерская по росписи стекла красками, как и двести лет назад. Как ни удивительно, есть мастера, есть художники, которые с удовольствием сотрудничают с заводом, воплощают свои идеи в стекле. А вообще музей - это живая часть живого завода. Вот, существует завод 240 лет, и это уже национальное достояние. Это то, что в любой стране берегут...

Никольское утро выглядит так: с рассветом два человеческих потока устремляются в разные концы города. Одни, числом побольше, хмуро бредут к заводу “Красный гигант”. Проходная, как “золотой телец”, проглатывает работяг, и из-за секретности предприятия воображение рисует жуткие картины: вдруг их там приковывают цепями к станкам - кто ж за такое деньги согласиться пахать на вреднейшем производстве? Другой человеческий поток, в сущности, так же понуро тянется к хрустальному рынку. Если раньше желающие продать хрусталь тащились с санками и тележками, то теперь идут налегке или приезжают на машинах. Товар хранится в контейнерах.

Ассортимент раньше был убогим - теперь его созерцание вызывает ощущение даже не убогости, а дебильности. Появились даже “кошечки”, которыми торговал Никулин в кино про “Операцию Ы”. Хотя, разнообразия стало больше и среди серости можно разглядеть вполне милые вещи. Как и в стране в целом (например, наряду с пошлыми “мыльными операми” у нас создаются кинофильмы, получающие престижные призы), в стекле отразился гениальный разрыв между ширпотребом и пиром духа.

Мы немного поговорили с девушкой Леной, которая совершает (с мужем) челночные ходки на рынок в Гусе-Хрустальном, там покупает стеклянные миниатюры, реализуемые здесь. В хрустальных центрах так принято: никольская продукция продается в Гусе и наоборот, а разница в цене кормит немалое количество людей - и не только “челноков”, но и милицию на постах ГАИ, дирекцию рынков и, соответственно, бандитов. В мелкие предприниматели Елена пошла всего год назад, и не от сладкой жизни - семье надо кушать. Была бы возможность устроиться на спокойную работу - плюнула бы на этот рынок с удовольствием. Но с работой плохо - именно поэтому с “Красного гиганта” бегут с ленцой.

Покупатель в основном оптовый. Клиент, часто восточного вида, степенно расхаживает по рядам, здоровается, приценивается, и, если цена подходит - берет целую партию. Иногда слышится такой диалог:

-Ты чего суешь, это ж самопал!

-Ну и что, что самопал, да он же лучше заводского!

Под самопалом здесь имеется в виду полуфабрикат, называемый еще “голье”. Его берут на заводе или воруют, а потом дорабатывают на импровизированных домашних заводиках. Все это - теневой бизнес и считается, что хрусталь шлифуется в каждом втором доме. За последнее время кое-что изменилось: стали действовать официальные малые предприятия, занимающиеся стеклом. Вообще это действительно похоже на сюжет “Титаника”. “Красный гигант” тонет, и от него отделяются спасательные шлюпки в виде маленьких частных заводиков.

Традицию нелюбви к прессе продолжают руководители и этих небольших производств, но уже по другой причине: боятся, что публикации вызовут всплеск, мягко говоря, интереса со стороны всяческих контролирующих органов. Встретится согласился только Александр Косач - основатель, руководитель и владелец ООО “Стекло”.

Карьера Александра Ивановича складывалась благополучно и уже в 25 лет он стал директором стеклозавода (не “Красного гиганта”, а маленького предприятия по производству бытового стекла). Факт, что все старинные, двухсотлетние трудовые династии в Никольске прекратились; дело в том, что старики на хотели, чтобы их внуки приходили на эту вредную работу и заставляли внуков искать иной доли.

- ...Здесь характерно, что все местные, коренные, имеют любое образование, но не стекольное. Мы с женой оба стекольщики и никогда не пожалели о своем выборе, даже в те, самые тяжелые времена...

Случилось так, что на стеклозавод в середине 90-х, после приватизации, пришли хозяева, с которыми Косач не сработался, он положил ключи на стол и ушел в никуда. Положение тогда было действительно очень тяжелым: безработица в городе закаливала всякие пределы, да к тому же разборки бандитов, деливших Никольск на сферы влияния, несколько раз приводили к стрельбе, что для провинциального города явилось шоком.

- ...Для всего нужно подходящее время, для стекла - тем более. Были тяжелые времена - теперь, мне кажется, нормальное, даже нужное время. И выгодное. Когда мы с женой и еще несколькими специалистами ушли со стеклозавода, у нас был выбор: или уезжать на родину, или организовывать здесь небольшое, компактное стекольное производство; другого мы ничего не умеем. И вместе с несколькими друзьями мы начали создавать вот это “Стекло”. Первый год мы имели только долги, а зарплаты не было три месяца, вот, друзья посчитали, что это безнадежно - и ушли. Я им выплачивал их долю и теперь я здесь единственный учредитель...

Первое помещение они взяли в аренду на ремонтно-строительном участке. Основа стекловарения - это печь, если ее построили и зажгли, ее уже не погасишь; если печь остановилась - все надо ломать и строить заново. Первые специалисты пришли с “Красного гиганта”, он брали там отпуска. Естественно, Косач берет только хороших мастеров, которых в сущности осталось не так и много. Платится все по справедливости, около 3 тысяч. Это немного, но сам директор получает на 500 рублей больше, а жена наоборот на 500 рублей меньше.

Ассортимент продукции с первого дня стал диктовать рынок. Вещи, которые решили делать на “Стекле”, называются “гутейскими”: из простого стекла, делающиеся методом “свободного формования”. Это вазы для цветов и конфет, декоративные фигурки животных, “сувениры годы” (по восточному гороскопу).

- Мы и хрусталь могли бы делать, но покупательский спрос населения таков, что для людей это дорого. Вообще стекольное производство, на мой взгляд, гениально простое. Для того, чтобы делать хорошие вещи, нужны только стекло, огонь и человек. Огонь стекло сглаживает, а человек придает ему форму - так и творятся шедевры. Поэтому у меня работают только представители основных стекольных профессий, а вспомогательных рабочих у меня почти нет; остальное я делаю сам - я и сварщик, и электрик, и плотник, а жена - технолог и бухгалтер. А в выдувальщики мы берем молодых парней; опытные, старые мастера для нас не подходят: они делают хорошо, виртуозно но слишком уж медленно.

Не так давно Косач поместил в газете объявление, что скупает бутылки из-под водки. Все это делается для того, чтобы сократить затраты на производство и максимально удешевить продукцию.

- Дело в том, что сейчас, хотя и бандитское время проходит, но, вопреки заявлению чиновников, цены растут безбожно. Грех жаловаться, но вызывает небольшую обиду, что к некоторым у нас в стране относятся лучше, чем к остальным. Я имею в виду энергетиков. С января цены на электроэнергию поднялись на 18%, в то время как по телевизору говорят, что у нас инфляция 10%, Эх, вот остановился бы рост цен!.. А то не успеваешь считать, как все меняется. Вот пример: в 99-м мы за электроэнергию платили 25 тысяч, а сейчас около 250-ти. А цены на продукцию с 99-го мы подняли на 8%. Как тут выжить? Чудом... Мы даже не планируем, а просто живем сегодняшним днем, в крайнем случае - завтрашним.

Основная продукция реализуется через рынок; Косач имеет там три точки. Перекупщики берут никольские вазы оптом и везут их в Гусь-Хрустальный, где благополучно все продают. Рынок определяет многое, в том числе заставляет менять ассортимент.

- Наше производство позволяет очень быстро реагировать на спрос. Сейчас очень здорово нас догоняют китайцы и они научились делать такие же, как у нас, люстры, только - дешевле. И у них появились хорошие специалисты (наверное, в России образование получали). Теперь русских люстр вы не увидите, все - Китай. И мы выучились жить за счет “ноу-хау” только два года. Пара лет - и это быстро выучиваются имитировать китайцы. Но главный наш враг - не Юго-Восточная Азия, а наш, доморощенный... вор. Я справился с воровством просто: поставил видеокамеру у наружной стены, подвел людей и сказал, что их будут снимать. И через пару дней один человек не смог объяснить, что он нес ночью. Я ему подарил пленку и мы расстались с миром; а другие предпочли не воровать. На заводе воруют покрупнее, и в принципе мне все равно, жаль только, что все эти подпольные цеха сбивают на рынке цены, ведь у вора прибыль начинается “с нуля”. Мне кажется, рано или поздно и там наведут порядок...

И все-таки, несмотря на трудности Александр Иванович доволен нынешним положением дел:

- Самое трудное в стекле - дотерпеть до времени, когда пойдет доход. Жаль, что мои друзья не дотерпели, но не я им судья.

...Сейчас в Никольске уже четыре таких же, как у Косача, частных предприятия и еще два находятся в процессе регистрации. Шедевров они не создают, зато обеспечивают специалистам рабочие места и зарплаты. Шесть лет назад такого не было вообще. Если доживем, посмотрим, что будет еще через полдюжины лет...

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Пензенская область.