Ядреный городок

Ядрин получил свое название оттого что якобы Иван Грозный отливал здесь ядра, которые потом разрушили неприступные стены Казани. Ученые доказали, что никаких ядер здесь вовсе не отливали. Зато на протяжении полутысячелетия творились здесь не менее занятные вещи...

Ядерный казус

...Просто двести с лишним лет назад случился бюрократический казус. Указом императрицы Екатерины надлежало придумать каждому уездному городу герб. Ну, местные чиновники и придумали “треугольную пирамидою сложенные пушечные чугунные ядра в красном поле”. 18 октября 1781 года герб был высочайше утвержден. А после уже во всех книгах писали про пушечные ядра как исторический факт. Хотя позднейшие исследования показали, что “Ядрин” - переиначенное название чувашской деревни Етерне. Чуваши и теперь называют город Етерне. Интересно, что с древнечувашского “етерне” переводится как “зерно”, “суть”.

Хотя есть материальные свидетели легенды. В ядринском музее хранятся пушечные ядра, найденные местными жителями в своих огородах. Музей расположен в здании, которое вместило в себя противоречивую историю Ядрина не только в материальной ее части, но и в самом духе. Построил дом купец Засыпкин, у него строение купил управляющий заводами братьев Таланцевых (самых знаковых фигур в истории Ядрина) Толстов. Советская власть устроила в этом доме ЧК. В подвалах дома мучили людей. Говорит, здесь даже расстреливали. Ну, а теперь купеческо-расстрельный дом переделали под музей. А подвалы завалили всяким хламом и закрыли. И заходить туда не решается никто.

Директор музея Нина Михайловна Аникина считает, что так же как забросили подвалы, постарались забыть и прошлое. Да и помнить-то почти некому: некогда Ядрин был чисто русским, купеческо-мещанским городом. Теперь же три четверти населения составляют чуваши, выходцы из деревень. Нина Михайловна гордится своим прадедом Никитой Аникиным, который был кузнецом. Она и сейчас живет в доме прадеда, среди духов предков. Но таких, как она, немного. Впрочем, по выражению директора музея “город стал другим как другой стала Россия”.

Память людей избирательна. Есть в городе чувашская гимназия. Здание гимназии построил купец Николай Таланцев. Есть Хирургическое отделение больницы; его построил брат Николая Михаил. Возле этих зданий стоят памятники братьям. Так вот поставили их не власти города, а один фермер, Леонид Белов. Чуваш, между прочим, по национальности, и о нем я чуть позже расскажу. Впрочем и еще кое в чем Таланцевых увековечили. Водочный цех ядринского спиртозавода освоил выпуск новой водки под нехитрым названием “Братья Таланцевы”. Интересный вид мемории. Но сомнительный.

Что посеешь...

Род Таланцевых появился в Ядрине вроде бы случайно. В 50-х годах XIX столетия бывший профессор Харьковского университета Эйнбродт основал в Ядрине серный завод. Но очень скоро немец умер и завод прикрыли. Родственники отставного профессора - не будь дураками - переоборудовали серное производство под винокуренное и отдали в аренду чебоксарским II гильдии купцам Зиновию и Михаилу Таланцевым. Три сына Михаила впоследствии и прослыли ядринскими благодетелями. Упустим, что они были “водочными баронами” того времени. Все-таки братья Таланцевы сделали много добрых дел. В том числе, кстати, и русскую революцию финансировали.

У Таланцевых все было распределено. Старший, Николай, осуществлял общее руководство “Торговым домом братьев Таланцевых” и вел кадровую политику. Михаил занимался закупкой сырья и сбытом продукции. Младшего, Зиновия, специально послали в Германию, получать образование в университете (старшие братья имели образование 4 класса). Он занимался внедрением в производство современных технологий. Конечно их не все любили. Тем более Николай Таланцев в смутные революционные времена “не на тех поставил”. Такое не прощается и в наши “толерантные” времена. Он стал лидером партии конституционных демократов, создал газету “Сурский листок”, которая боролась с большевизмом.

После октябрьского переворота Таланцевы передали Казанскому губернскому продовольственному комиссариату свои винокуренный и маслобойный заводы. Так же сдали и весь свой личный капитал, который по некоторым сведениям превышал миллион рублей. Сначала Таланцевы устроились советскими служащими, но, когда разгорелась Гражданская война, судьбы братьев разошлись. Старший брат Михаил был офицером в Белой гвардии. Он пропал под Одессой, а вместе с ним супруга и дети. По всей видимости их расстреляли. Николай после революции жил в городке Васильсурске. Работы ему не давали, он перебивался кое-как фотографическими работами. А умер он голодной смертью. Зиновию повезло больше братьев. Поскольку он получил образование в Германии, советской власти он пригодился как специалист. Первые годы Зиновий прятался по знакомым в Нижнем, его изловили, сильно избили - но республике до зарезу нужен был специалист по маслам (коим был младший Таланцев). И Зиновий участвовал в разработке отечественных авиационных масел. Умер он в Нижнем, впрочем, так и не обласканный властью. Ныне неизвестно даже, где все трое захоронены. Вот такая “память”...

Парадокс, но зерна, зароненные достопамятными братьями Таланцевыми, проросли в современности. Спиртозавод ныне процветает. Работают в Ядрине так же молокозавод, мясокомбинат. Ядрин хоть и маленький городок, но вполне успешный и даже самодостаточный. По сути, основу промышленности в городе заложили именно ядринские заводчики. Не является нынешнее процветание Ядрина живым памятником Таланцевым?

Крепкий орешек

Шагнем назад. В те времена, когда Ядрин был крепостью и выполнял боевые задачи. Здесь Ядрин действительно смог прославиться как “ядреный городок”, своеобразный “крепкий орешек”. Конечно после войны Ивана Грозного с Казанским ханством, точнее после покорения Казани, оборонительное значения крепости на реке Суре было утрачено. Вот например описание крепости Ядрин от 1702 года: “Пушка железная - 1; пищалей железных затинных - 6; ядер пушечных железных - 82; ствола мушкетных - 3; 9 пудов 8 фунтов с полфунтом свинцу; 4 фунта фитилю; знамя стрелецкое кумачное ветхое”. А еще в 1677 году ядринский воевода Лопухин сообщал в приказ Казанского двора: “На городе кровля вся развалилась, и около городу рву и никаких других крепостных сооружений нет. И воровские люди ночной порою через городские стены для воровства лазят...”

А еще незадолго до этого крепость потрясли повстанцы под водительством Степана Разина. Так вышло, что ядринских стрельцов послали на борьбу с разинцами на Дон, Терек и Астрахань. А в городе осталось лишь 13 стрельцов. И отряд разинцев, напав неожиданно на Ядрин, с легкостью захватил город. Хотя чертова дюжина стрельцов сражалась яростно. Повстанцы хозяйничали в Ядрине два месяца, собрали отряд из “татаровья, мордвы и черемиси” - и двинули дальше. Правда ушли недалеко; под Большим Мурашкиным их разбили.

Через сто лет Ядрин явил себя в более геройском обличии. Пугачев в 1774 году с легкостью взял крепость Курмыш, что в 20 верстах от Ядрина, оставил в Курмыше воеводою Ивана Яковлева, а сам двинулся на Алатырь, в противоположную от Ядрина сторону. Яковлев записал в “казаки” местный люд и двинулся брать Ядрин. Прослышав об этом исполняющий обязанности ядринского воеводы (не стоит он того, чтобы называть его имя) решительно удрал. Ядринские чины и купцы тем не менее решили защищаться.

Управление обороной города взяли на себя члены инвалидной команды офицеры Муратов, Сапожников и Антонов. Казака-парламентера они связали и бросили в тюрьму, 200 посадских людей были вооружены ружьями и кольями, из сусек достали вино - для укрепления отваги. Документ того времени гласит: “Пред бывшим при городе Ядрине сражением, во время оного и после во ободрение собранному народу было употреблено вина 20 ведер по цене 60 рублей...” Пугачевцы пошли на хитрость: он распустили слух, что Пугачев будет бесплатно раздавать в Ядрине соль. Чуваши и марийцы прослышав об этом, в надежде поживиться стали стягиваться к городу. В одном донесении сообщается: “Из чуваш за Сурою рекою на берегу немалое число с разным оружием было, из коих несколько переловлено с теми оружиями и в ядринской воеводской канцелярии плетьми разыскиваны...”

Сеча под крепостью была жаркой. Победили ядринцы, а горе-войско казака Яковлева было разбито и рассеяно. Пугачевцы позорно отступили, бросив свое знамя. После подавили восстание в чувашских деревнях. Знамя Пугачева - полотнище красного цвета - хранится сейчас в Москве, в Историческом музее. Так получилось, что ядринцы захватили в бою единственную на сегодняшний день документально подтвержденную реликвию Пугачевского восстания.

Дети Суры

Издавна Ядрин был организован так: крепость-город, а вокруг слободы, главная из которых - Стрелецкая. Чисто русские селения, так сказать, лояльные властям. Чувашам не слишком-то доверяли, а после пугачевского восстания Екатерина специальным указом запретила чувашам заниматься кузнечным промыслом - дабы не сотворили оружия. В одной из таких пригородных слобод, Иванькове, выросли Валентин Григорьевич и Валентина Васильевна Семяхины. Судьба Валентина Семяхина - яркий пример того, как надо любить родной край.

Дед Семяхина был лоцманом на Суре, отец - капитаном парохода “Степан Халтурин”. По речной части пошел и Валентин - был штурманом на последнем колесном пароходе Суры “Зубр”. Да и в армии с водой не расставался: четыре с половиной года ходил на атомной подводной лодке - в режиме боевого дежурства. Речная династия - это серьезно. Даже сестра Валентина, Вера - и та работала рулевым на судне (а муж у нее - капитан). Но Валентин сломал традицию. Дело в том, что его отец трагически погиб, утонул. Валентин пришел из армии, а мать одна. Все пути открыты были перед молодым офицером, но Семяхин пошел в учителя; он преподавал физику и математику в Иваньковской школе. А учился он на художественно-графическом отделении пединститута, потому что с детства мечтал стать художником. Со своей супругой он познакомился в школе: она была его ученицей. Оба были творчески активными: она на сцене выступала, он спорт в школе развивал.

Судьба не давала расслабиться: избрали Семяхина первым секретарем Ядринского райкома комсомола. А потом переехали молодые в Чебоксары. Большой город манит огнями всякого. “Мозги” и в те времена из малых городов “высасывали”. В Ядрине супруги Семяхины были уважаемыми людьми. В Чебоксарах стали простыми заводскими работниками, частью громадной серой массы. Тем не менее десять лет они большому городу отдали. Сына проводили в армию - и отправились на Север. Не за запахом тайги, конечно, а за деньгами - для того чтобы одеть, обуть сына, когда вернется. Ну, и дочь тоже приодеть да приданое ей скопить. Там, в Тюменской области, работали на стройке. Строили дома в Югорске, в Приполярном, в Березове. Ну, а когда поняли, что больше копить не на что, решили вернуться на Родину.

Иваньково к тому времени зачахло. Купили домик в самом Ядрине, в Старом городе. А дети оженились - и решили остаться на Севере. Там жизнь несравненно богаче - даже по сравнению с вполне благополучным Ядриным. Здесь Валентин Григорьевич наконец смог сосредоточиться на любимом деле: творчестве. Семяхин сейчас пишет картины. Это морские пейзажи и конечно же виды окрестностей Ядрина. Свою Родину Семяхин вполне обоснованно считает “чувашской Швейцарией”. Картины он никогда не продает, только дарит. В одной только чувашской гимназии - той самой, которую строил один из братьев Таланцевых - висит 58 его работ. Еще Семяхин делает природные скульптуры из корней деревьев, создал ансамбль народной песни “Калинка”. Ансамбль составлен из друзей молодости Семяхиных, в большинстве людей, которые оставили однажды Родину, чтобы сюда вернуться. Песни для “Калинки” сочиняет Семяхин - в нем проснулся еще и поэтический дар.

А выступает “Калинка” на любимом празднике всех ядринцев, “Акатуе”. Хотя это чисто чувашский праздник, ознаменовывающий окончание весенний страды, любят его все. Там и песни, и пляски, и конные скачки. Все сконцентрировано в едином действе. Кто умеет работать, достоин и праздника.

Под знаком Льва

Название “Лапракасы” происходит от древнечувашского: “грязь”. Впрочем Лев раскопал, что “лапрой” когда-то называли хорошие земли, чернозем. Лапракасы действительно на хороших землях стоят, благодатных. И память предков здесь чтят. Сохранилась легенда, согласно которой около 900 лет назад здесь, на речке Выла, у родника с чистейшей водой встретились ОН и ОНА - Менти и Миленти. Они полюбили друг друга, женились, поставили дом и стали плодить детей. Так родилась деревня.

Родник, исторический и духовный центр деревни, благоустроили, построили “валак шырми” (деревянное обрамление, желоб). Теперь очередь за парком, за облагораживанием территории. Колхоз за зерно и сено нанял местных мастеров, которые уже начали ставить ограду. Руководит работами Лев, хотя он - всего лишь руководитель местного народного ансамбля “Вирьял” (переводится как “верховые чуваши”). В нем участвуют работники культуры, педагоги и колхозники. В общем-то все те, кого в свое время колхоз посылал учиться. Во многом Лев Иванов - лидер деревни; во всяком случае, за советом или помощью все идут к нему, хотя Лев еще молод и не походит на “старейшину”.

Лапракасы в этом году выиграли республиканский конкурс “лучшая организация труда на селе”, получили денежный грант. Теперь можно будет асфальтировать улицы, а то ведь только центральная под асфальтом. Вообще мне Лапракасы показались “маленьким раем” - так здесь все чисто, ухоженно, детей много на улице, скотины полно, птицы. Проблема только в одном: сенокосов маловато, не хватает народу кормов. Она решена весьма необычным способом, о котором немногим погодя расскажу. Такое чувство охватывает в этой деревне - как будто бы не было этих позорных двух десятилетий - по крайней мере в Лапракасах. То ли Лапракасы смогли спрятаться от т.н. “реформ”, то ли смогли впитать в себя лучшее, отсеяв всякую гадость. Вроде в одной стране живем, однако в этой деревне за последние годы ничего на закрыли, не сломали, зато провели газ и заменили обветшавший водопровод. А теперь еще и парк задумали облагородить.

Живут Ивановы почти рядом с родником, на улице... Иванова. Она названа в честь родного дяди Льва, Петра Иванова - фронтовика, офицера, послевоенного предколхоза. Конечно надо учитывать, что Лапракасы из Ивановых состоят на треть, но все-таки проживание на улице в честь дяди обязывает к чему-то большему, нежели добывание хлеба насущного. Хотя и от хлеба в семье Ивановых не отстраняются: держат шесть свиней, хряка, поросят на откорме, корову, 25 пчелиных семей. На земле выращивают ранний картофель, в конце июня его уже продают. Для семьи работников культуры подворье - даже не приработок, а средство к существованию. Впрочем Лапракасы - село трудолюбивое, здесь и по пять коров держат; это у Льва много времени отнимает организационные и творческие работы, впрочем и при таком темпе жизни Ивановы собираются развивать подворье, даже недавно в рамках нацпроекта “сельское хозяйство” взяли льготный кредит, 300 тысяч на пять лет - целевой, для того, чтобы число коров довести до трех, а свиней - до дюжины. Жаль, на пчеловодство кредитов не дают - Лев бы и количество ульев увеличил бы раза в три.

Нет проблем со сдачей молока или мяса. За молоко даже дерутся: его принимают и молокозавод, и частники и даже администрация поселения. Уже и “жертва” появилась в этом году: еще недавно молоко покупало РАЙПО, так его вытеснили конкуренты. Причем цивилизованным методом: закупочными ценами.

Живут Ивановы на два дома: сейчас все обитают в старом, отчем доме Льва, готовятся переехать в новый, который строят уже восемь лет; осталась отделка, хотя она - самое дорогое дело. Ведь песок, щебень в деревне бесплатно добываются. А работа - особенная статья. В Чувашских деревнях живо такое понятие: “ниме”. Что это значит: собрался хозяин строиться - он идет по улице и поет: “Ни мене, ни мене!..” У него дома угощение наварено-нажарено, материал заготовлен. И мужики собираются у хозяина - и за два дня ставят сруб. В случае с Ивановыми - им кирпичные стены тридцать мужиков за три дня подняли. А дом - двухэтажный, с громадным подвалом для зимовки пчел. По сути имеет место традиционная сельская община - со взаимопомощью и совестливым отношением к односельчанам. Жаль, что в русской деревне такая традиция забыта... Даже и при такой подмоге дом уже обошелся в миллион; все деньги - доход с личного хозяйства. В Лапракасах, видно, не действует издевательский российский закон, согласно которому земля делает только горбатым.

Конечно если бы не стройка, Лев бы больше успел. Например он увлекается народными музыкальными инструментами, умеет делать “ккар” (длинную трубу - как у гуцулов), “шопор” (своеобразную чувашскую волынку). Учился у одного старого мастера; и хорошо еще, что успел перенять, ибо мастера к сожалению слишком часто уносят свои секреты в могилу.

Семья Ивановых немаленькая. Кроме Льва и жены Натальи это трое их детей: 16-летняя Анастасия, 15-летний Алексей и полуторагодовалая Александра. И еще две бабушки: мама Льва Анна Алексеевна и мама Натальи Елена Александровна Смирнова. Первая из бабушек - пенсионерка, на ней домашнее хозяйство. Вторая - действующий работник культуры, она руководит детским фольклорным ансамблем “Салам”, а так же ведет кружок чтецов. Наталья - хореограф народного ансамбля “Латус”. А еще ведь существует семейный ансамбль Ивановых - “Выйкат” (“клад”); особенно Анастасия на творческом поприще продвигается - призы на конкурсах песни берет. Распределены дела и по хозяйству: корова полностью на старшей дочери, свиньи - на сыне. Еще и пчелами Алексей занимается, в особенности когда отец в творческой командировке.

Елена Александровна приехала из другого района, у нее умер муж (отец Натальи - он тоже был человеком искусства, замечательным баянистом, преподавал музыку в школе) и одной в деревне оставаться не хотелось. Много хозяек в одном доме - пища для конфликтов. Лев считает, что в его доме ссор быть не может:

- Нам поначалу говорили: “Три медведицы в одной берлоге не уживутся...” Я отвечал: “На них медведь есть...” У меня в генах сидит: последнее слово должно быть за мужиком. И у чувашей принято так. Хотя я заметил, что мужики у нас отходят от хозяйства, от экономики. Говорят, когда-то у чувашей царил матриархат, это отражено в праздничной женской одежде: девушки носят “тухью”, женщины - “хушку”. Они похожи на боевой шлем. А на груди - “тенге” - как защита воина. Может, опять “амазонки” возвращаются?..

У Ивановых издавна так принято было: имена детей начинаются на одну букву. На “А” - дети Натальи и Льва, на “Л” - дети Анны Алексеевны. Лев был пятым в семье, “поскребышем”. По-чувашски это звучит “юман савал” (“клин дубовый”). Последний ребенок как бы выбивает всех - а сам остается. И это действительно получилось так: брат и сестры Льва уехали в города, а он, как и положено младшему, остался с престарелыми родителями. Жаль только отец, заслуженный механизатор Алексей Иванович Иванов, мало пожил. Механизаторы вообще редко доживают до пенсии.

Это у Натальи все логично: она сама - дочь работников культуры. Лев - сын сугубых колхозников, да и его старшие брат и сестры тоже не имеют к искусству никакого отношения. Просто у Льва сложилось так: он был секретарем комсомольской организации в школе, активным, неравнодушным к судьбе своей деревни. А, когда колхоз посылал его учиться, колхозным стипендиатом делал, Лев рассудил: “Что ж... комсомол - почти та же культработа. Петь я умею, а вот с танцами проблема...” И поступил он в кульпросвет, на хореографическое отделение. Там же и познакомился со своей будущей супругой, которая тоже на хореографа училась. Впрочем могло все иначе повернуться - Лев землю любит, он и агрономом мечтал стать.

В Лапракасах колхозная бригада, “4-й участок”. Здесь я увидел новенький комбайн “Дон” и современный трактор “МТЗ-1221”. Специалисты в колхозе до 12 дня работают. После они имеют полное право отправляться домой. Не прохлаждаться, между прочим, а страну кормить. В этом плане семья Льва проигрывает: они же в клубе, считай, днюют и ночуют. Да еще и на выступление в разные города и веси выезжают.

Еще 30 лет назад Айдак на центральной усадьбе, в деревне Верхние Ачаки, создал “Музей натурального хозяйства чувашского крестьянина”. Там все ведется как в позапрошлом веке - и хлеб растят, и жнут, и молотят вручную. И лен выращивают и делают из него одежду. Есть у Айдака только одно противоречивое мнение. В деревнях здешних нет детских садов. Аркадий Павлович, сам отец пятерых детей, искренне считает, что детишки должны воспитываться в семье, бабушками и дедушками. Только тогда они впитают в себя крестьянскую закваску. Многие с этим не согласны.

Создающийся парк у родника в Лапракасах станет духовным центром, святым местом. Лев планирует там проводить бракосочетания, крещения, юбилеи. И древние, полузабытые обряды тоже вспомнят. Это “Сара Чуке” (жертвоприношение пивом), “Шив мимере” (жертвоприношение духам воды киселем). Кто-то скажет: “Язычество разводят...” Лев убежден в том, что речь идет о сохранении традиционной культуры:

- ...Кем мы будем, если не будем знать наших традиций? Но самое главное мы через все власти пронесли: общину. Я пройду в три часа ночи - наутро вся деревня будет говорить: “Лева ночью ходил по деревне...” Это и плохо и хорошо. В деревне существует общее мнение, с которым надо считаться, коллективный разум. Один человек может быть дураком. Много людей - это мудрость...

Таких, кто взял кредит на развитие ЛПХ, по колхозу 23 человека. Лев с Натальей - заемщики; теща Льва, жена его брата и худрук одного из клубов - поручители. Кредит взят на строительство животноводческих помещений. Ведь зарплата работника культуры кажется во все времена будет символической, а у крестьян возможно есть еще шанс. Лев прекрасно помнит, как его отец за время уборочной зарабатывал побольше министра. Сейчас по мнению Льва время интересное - потому что происходит на деревне революция: стремительный переход от социализма к капитализму. Нельзя говорить, хорошо это или плохо. Это просто данность, закономерный исторический процесс. И в нем нужно суметь сохранить человеческое достоинство:

- ...Конечно сейчас стоит вопрос: нужна ли России деревня? Вот мы все делаем для того, чтобы сохранить у нас жизнь. Получится - не получится - там видно будет, мы-то все пашем, и некогда особенно задумываться. Я знаю точно лишь одно: самое лучшее наследство - хорошее имя...

...Недавно в Лапракасах совершилось открытие, состоялась научная сенсация. За деревенской околицей нашли стоянку древнего человека. Люди здесь жили около 50 000 лет назад; они убили мамонта, разделали и зажарили на огромном костре. Нашли остатки кострища, фрагменты костяка мамонта и следы человеческих орудий. Людей прогнало Великое оледенение, но они вновь вернулись сюда и основали деревню. Итак, история продолжается...

Посланец Поднебесной

...Особенно некоторых товарищей раздражает пагода. Многие считают ее бзиком капризного богатея. Еще совершенно не могут понять, для чего ставить памятники купцам Таланцевым среди хлебов, в безлюдном месте. Впрочем Леонид Николаевич копии памятников поставил еще и в городе Ядрине, там, где Таланцевы свое дело развивали. Николаю Таланцеву - возле хирургического отделения больницы, которое он построил. Михаилу Таланцеву - рядом с гимназией, которая соответственно на его деньги строилась.

В сущности Таланцевы были “водочными королями” того времени, ибо главным их бизнесом был винокуренный завод (на котором кстати и по сей день производят водку). Разве только они благотворительностью занимались и много полезного сделали для Ядрина и Ядринского уезда. Между прочим даже революционеров поддерживали. В современном Ядрине Таланцевых помнят и чтят. Разве только памятники им ставил всего лишь один человек, хотя районная администрация вполне могла бы и поучаствовать.

В пагоде, на верхнем этаже, после окончания строительства Белов думает разместить музей Таланцевых. Экспонаты к нему фермер уже собрал. Почему он именно пагоду построил, Леонид Николаевич разъяснил следующим образом. Белов - чуваш по национальности; существуют обрывки легенд (подтвержденные научными исследованиями), согласно которым предки современных чуваш пришли в Европу откуда-то из юго-восточной Азии. В своей любви к земле Белов видит внутреннюю духовную связь с Поднебесной страной, Китаем. Факт, что по своему трудолюбию, терпению, неприхотливости и старательности чуваши сродни китайцам. В биографии Белова был семилетний период, когда он в Средней Азии оазисы насаждал, пустыню в рай превращал. Собственно то же самое он делает и сейчас, только в родной Чувашии. Земледелец...

Пагода стоит в местечке Выселки-1. Фермерское хозяйство и жилье фермера рядом, в местечке Выселки-2. Хозяйство поражает прежде всего скромностью: домик, в котором Беловы живут, маленький, почти незаметный. Рядом гараж, зернохранилище, трактора старенькие. Из роскоши на подворье только деревянная беседка, так же, как и пагода на Выселках-1, окруженная прудом. Все не случайно: Белов восстановил то, что было на “даче” Таланцевых. В этой беседке сиживали и попивали чаек и домашнее вино великие сыны отечества, гости братьев-купцов. Больше от “дачи”, которую называли еще Ильинским хутором, не осталось ничего, кроме разве старого парка из столетних деревьев. Горе-последователи умудрились разрушить в лихие времена даже церковь. Впрочем на ее месте Белов построил часовню, которая скоро будет освящена во имя Страстотерпца мученика Николая. В подвале часовни - святой источник, обрамленный в колодец. Он забил ровно на том месте, где когда-то был церковный алтарь.

Здесь все взаимосвязано и стянуто в единый жгут. Мистические нити тоже имеются. Взять сыновей Белова: Михаила, Николая и Ивана. Таланцевых тоже было трое: Михаил, Николай и Зиновий. Одно несовпадение имеется, но на поверку выясняется (Белов специально справки наводил), что младший сын Белова и Зиновий Таланцев родились в один день, 30 июня. Хотя и с разницей в 130 лет.

Братья вообще редко дружат, а хозяйства всегда ведут раздельно. Но у Таланцевых все было едино. Они на своей “даче” создали образцовое капиталистическое хозяйство. В нем наличествовали орловские рысаки, свиньи, голландские коровы. Имелись первые на весь уезд молотилка, крупорушка. В растениеводстве применялись передовые методы. В общем коммуне им. Сталина досталось хорошее наследство. Жаль только, шибко скоро большевистское руководство все это похерило.

Но пора бы все рассказать по порядку. Еще 15 лет назад, когда Белов получил земли Выселок 1-х и 2-х, он еще ничего не знал о Таланцевых. Выселки местные называли “Сталино”, потому что после того как “дачу” ядринских “олигархов” большевики разорили, на ее базе создали коммуну имени Сталина. О Таланцевых местные и сами ничего не ведали. Сначала Белова поразила более далекая история, связанная с Екатерининским временем. Выселки 2-е были частью села Ильина гора, оно на противоположной стороне широкого оврага. Почему-то именно эту легенду жители Выселок трепетно передавали из поколения в поколение.

19 июля 1774 года в Ильину Гору вошли повстанцы численностью в 3 тысячи всадников во главе с Емельяном Пугачевым. Аккурат был престольный праздник и на площади перед церковью собралось все население Горы и близлежащих деревень. В народе буча поднялась: “Царь едет!” Ну, все, как положено, ниц пали, причитают: “Спаситель наш, пощади...” И только священник не растерялся, окропил атамана бунтовщиков святой водой и дал крест целовать. Пугачев слез с коня и говорит: “На днях буду в Москве, займу престол Российской державы. А ты будешь у меня главным попом! Мне нужны такие... непреклонные”. Пугачевцы весь вечер пьянствовали, а утром форсировали Суру, взяли крепость Курмыш - и ушли дальше.

Когда Пугачева изловили и казнили, в Ильину Гору пришли правительственные войска. Многих выпороли, а по персональному указу императрицы Екатерины ильиногорскому священнику надлежало отрезать уши. Священник скрылся, а местные жители его не выдали. Говорят, поп прятался всю свою оставшуюся жизнь в лесах, где-то в районе нынешних Выселок-2, а народ приносил ему еду. “Бунтовщика” так засекретили, что даже имя попа не сохранилось до наших дней. И еще: там, где Выселки-1, был Казанский мужской монастырь. Так его по указу Екатерины тоже упразднили и разорили. Чтобы неповадно было всем попам. Остались теперь от монастыря лишь фундаменты.

Белов - единственный фермер республики, который торгует овощами на Центральном рынке Чебоксар. Все остальные там - “товарищи” с Кавказа. Так вот недавно фургон Белова отодвинули в самый дальний угол, где его покупатели даже не замечают, а на старом месте Белова посадили азербайджанца. Но Белов не собирается сдаваться и продолжает борьбу с рыночной мафией. В победе он уверен.

Но главное, что сейчас хочет развить Белов - туризм. Дело в том, что пагода - часть грандиозной задумки. Там ведь не случайно музей Таланцевых будет. И аллея из памятников будет фрагментом парка. Целый маршрут туристический наработан. Называется он: “Братья Таланцевы”. Все профессионально, ведь старший сын Белова, Михаил, поступил учиться в Институт туризма и сервиса. Сам выбрал эту стезю, видя, как родители стараются, из кожи вон лезут.

Казалось бы: для чего это фермеру, у которого и без того много забот? Белов считает так:

- ...Вот если бы тебе дали землю... Ты любишь ее, понимаешь, тебе работать приятно. Трудись себе - и трудись! Но ведь есть еще и красота. Чтобы радоваться. Жили бы мы с Валей нормально: и коттедж бы имели, и квартиру в городе, и джип, и сыновьям бы по крутой тачке купили... Катался бы я в масле, других бы “кидал”. Но то, что я делаю - ответ тому, что мне в жизни не нравится. Мафия, проституция на трассе, обман... и две цели у людей: деньги и власть. “Крутые” у нас в городе и районе есть, но они не понимают: для чего память Таланцевых возрождать? “Это как же - кому-то что-то дать? Просто так?!” Я и сам часто думаю: “И чего это я затевал? Зачем?” А мы все свободные средства вкладываем в нашу затею. А на руки остается только чтобы не голодать и чтобы рваными не ходить. Весной кредиты берем, осенью платим...

Впрочем нашлись те, кто помогал Белову. Скульптор Нагорнов сотворил памятники по дешевой цене. Архитектор Татьяна Малыхина проект часовни сделала вообще бесплатно. Сказала, что Божье дело - святое. Пагоду впрочем она уже за деньги проектировала. Она так и не поняла в сущности, для чего Белову пагода.

По злому изволению судьбы неизвестно, где похоронены братья. В определенном смысле Белов не просто увековечил Таланцевых памятниками; он просто поставил финальную точку, ибо далеко не худшая часть Таланцевых лежит в земле под Выселками-1. Там же, на угоре, когда-то стоял монастырь. Иногда - в тяжелые минуты - Белову приходит мысль:

- ...И не видеть бы ничего мирского, грязного - где цель только власть и деньги. На развалинах монастыря поставлю себе сруб и поселюсь там отшельником. Только жена от такого поступка удерживает: “Я не пойду туда. Я здесь останусь...” Жена, дети - это ведь тоже святое...

Муравьиный король

Скромный учитель девятилетки из тихого волжского городка Мариинский посад признан мировым сообществом… «человеком XXI века»! И обязан этому званию (как минимум, на всю республику он один такой) Владислав Алексеевич Красильников обыкновенным… муравьям.

Муравьи - самостоятельная, можно сказать, альтернативная цивилизация планеты Земля. Об этом Владик Красильников начал догадываться еще в детстве. И всю свою жизнь он посвятил доказательству вышеозначенной гипотезы. По этой причине ( а так же потому что пришлось ухаживать за престарелой больной мамой) не успел наш герой создать семью. Впрочем, для Красильникова его увлечение - слишком трудное дело, чтобы уделять внимание другим жизненным нуждам…

Сейчас Владислав Алексеевич преподает биологию, химию и информатику в городской школе №2. Впрочем, даже не смотря на то что школа - обыкновенная десятилетка, Красильников - учитель высшей категории. Его воспитанники берут призы на республиканских олимпиадах, побеждают учеников лицеев и гимназий из больших городов. В той же школе, кстати, работает сестра Красильникова Людмила Алексеевна; она преподает математику; причем увлечена она своим предметом так же как брат - биологией.

Школа №2 - по сути сельская школа, расположенная в поселке Коновалово, пригороде Мариинского посада. Здесь есть завод «Проммеханизация», бывшая корабельная верфь. Мама Владислава работала на этом заводе. Отец преподавал физику в лесном техникуме. Жили Коноваловы в частном деревенском домике. Если все детишки Коновалова убивали время в лапте да в «казаках-разбойниках», Владик пропадал в огороде. Он изучал жизнь насекомых. Особенно ему была интересна необычная организация муравьев. Если другие насекомые вели себя как-то беспорядочно, муравьи деловито шествовали согласно какому-то плану. В этом была некая загадочность. Почему муравьи дом строят? Кто руководит их организованными действиями? Они же насекомые, считай, и мозга-то у них нет!

Про жизнь муравьев Владик попытался узнать, едва только научился читать. Известно, что на планете насчитывается 12 тысяч видов муравьев (в России их - 5 тысяч), и все они - общественные, строящие дома. А вот, к примеру, среди пчел много одиночных видов. И стал мальчик искать ответ на эту загадку. Уже в 5 классе Владик Красильников вел дневники наблюдений за жизнью муравьев. Брал колонию муравьев домой на зимовку; они в коробке жили.

Не хватало юному исследователю только одного: информации. Все, что было написано в учебниках и энциклопедиях, Владик знал наизусть. Но этого было мало, ибо ознакомительная литература не давала ответ на поставленный вопрос о причинах организации муравьев. И как-то нашел Владик на запыленной полке в библиотеке книжку, которая перевернула его сознание. Это был «Пароль скрещенных антенн» Иосифа Ароновича Халифмана. Она повествовала о тайном языке муравьев. «Проглотив» книгу за ночь, Владислав понял: есть на Земле другие люди, неравнодушные к муравьиной цивилизации. Именно цивилизации! К примеру, если взять общую массу людей Земли, она будет равна массе всех земных муравьев. Владислав Алексеевич и теперь, имея в личной библиотеке лучшие мировые научные труды о муравьях, считает, что «Пароль скрещенных антенн» - самая гениальная книга о муравьиной цивилизации. Она не лишена «сталинско-коммунистического» налета, но ведь эпоха была такая… идеологическая.

Книга Халифмана научно-популярная. А с 6 класса Владик мечтал увидеть хотя бы один по-настоящему научный труд. Он хорошо учился, стал первым в истории Мариинского посада победителем республиканской олимпиады по биологии, и мальчика послали на научную конференцию по биологии в Чебоксары. Там Владик свел знакомство со студентами, такими же увлеченными людьми, как и он. Один собирал бабочки, другой - жуков. Теперь эти «студенты» стали профессором и деканом. Владик ездил со своим «домашним» муравейником (который обитал в коробке) в Москву, на ВДНХ, выступал с трибуны.

В 9 классе Владик выписывал три научных журнала, издаваемых Академией наук: «Зоологический», «Энтомологическое обозрение» и «Реферативный журнал энтомологии». Во всей республике Чувашия такого не читали никогда! Энтомология - наука о насекомых. Наука, изучающая муравьев, называется «мирмекология». Мирмекологов (себя они называют «муравьистами») в стране почти не было. Но это «почти» означало, что где-то кто-то должен все же изучать жизнь муравьев. Оставалось таковых найти.

Списался школьник из Марлинского посада с виднейшим мировым мирмикологом Берри Болтоном, автором трехтомника о муравьях, своеобразной «Муравьиной библии». Причем написал великому ученому не просто подобостстрастное письмо, а сообщал об ошибках в капитальном труде. Англичанин ответил. Когда в Мариинский посад пришло послание из Лондона, весь город только об этом и говорил! Удивительно, но Болтон признал свои ошибки. Переписывались юноша и англичанин десять лет.

Владислав поступил в Чебоксарский пединститут. В поисках нужных специалистов он повадился ездить в Москву. Жизнь там дорогая, на вокзале ночевать стремно… Но приютил юного студента профессор Александр Стефанович Роганов. Ни к муравьям, на даже к биологии «дед» (так его называли многие, в том числе и Владислав) отношения не имел - он был секретным конструктором - но в юноше он увидел подлинную страсть к науке. И пожалел его. Днями Владислав бродил по столице в поисках нужных людей. И однажды он попал в Тимирязевскую академию к знаменитому тогда профессору Кузнецову. Состоялся приблизительно такой разговор: «Так, и чем ты занимаешься, мальчик?» - «Муравьями» - «Да-а-а… Ну, у тебя и темка!» Покопался профессор в своей громадной личной библиотеке и говорит: «Знаешь, мальчик… А у меня про муравьев ничего и нету…»Но профессор дал рекомендацию в Московский университет, к Елене Михайловне Антоновой. Она была скромной, не обличенной званиями женщиной, но на нее замыкалась вся отечественная энтомология, ибо Антонова заведовала в музее МГУ энтомологическим отделом. Вокруг нее собрался круг великих энтомологов - просто потому что в МГУ имелась лучшая в стране коллекция насекомых. Так юный студент из маленького городка сошелся с самым большим знатоком муравьев, профессором Германом Михайловичем Длусским. Цель Красильникова была проста:

- Я хотел стать исследователем муравьев. Как пылесос, я собирал все что касается муравьиного мира. И не только научные знания, но и сведения из мировой литературы. О муравьях писали Омар Хайям, Пушкин, Шекспир… Муравьи есть на полотнах Сальвадора Дали. Мне хотелось знать: чем муравьи интересуют гениев человечества? Загадки в муравьином мире повсюду. Что толкнуло муравьев к общественной жизни? Почему королева в муравьиной колонии одна, а короля нет? Почему одни муравьи - солдаты, другие - няни, третьи - фуражисты (добытчики пропитания)? Теоретически я ответил на все эти вопросы, еще будучи студентом. Не хватало практических знаний, научных данных…

Однажды Владислав стал «чемпионом СССР» по биологии, единственным за всю истории Чувашии. На научной конференции в Новосибирске он получил первое место за доклад по теме: «Муравьи урбаценоза города Чебоксары». Это было доскональное исследование городских муравьев, ответ на вопрос о том как насекомые научились выживать в условиях «городской пустыни» (это для нас город - комфортное житье, для муравья асфальт - безжизненная пустыня). В Новосибирске Владислава приметила Жанна Ильинична Резникова, виднейший исследователь языка муравьев. Предлагала остаться в Академгородке, приготовила место в аспирантуре. Но Красильникова ждала иная судьба.

На распределении, как обладатель «красного» диплома, Вячеслав шел первым. По крайней мере, он мог выбрать свой родной район. Или научную стезю. Но болела мама, ее нельзя было бросать. Попал Вячеслав Красильников в деревню Первые Саньялы. И проработал он в чувашской деревне, где и по русски-то никто не говорил, пять лет. Снимал квартиру у бабушки, преподавал химию и биологию. Конечно, мирмекологию не бросал. Правда овраг за деревней, где муравьев больше всего, надоел быстро. Переписки с учеными мужами не бросал. Если бы не эта «ниточка», связывающая сельского учителя с большими миром, наверняка спился бы. До 91 года можно было хотя бы дважды в год ездить в Москву - на симпозиумы. Учительская зарплата позволяла. Слушать дискуссии, споры профессоров было полезно. Но вскоре и эта «ниточка»оборвалась», страна (по крайней мере, значительная часть ее граждан) погрязла в нищете.

По счастью в мире появилась всемирная информационная сеть Интернет. У Красильникова накопилось столько информации о муравьях, что ее хватило бы на внушительную энциклопедию. Но кому нужна у нас в стране большая книга о мирмекологии? Ну, четырем, может быть восьми исследователям. А потому энциклопедия появилась в Интернете. Ее адрес: lasius.narod.ru. Здесь можно найти все. Например, перевод слова «муравей» на 150 языков мира. Или поэтические произведения об «альтернативной» цивилизации. Есть редчайшая классификация муравьев. А какие замечательные фотографии здесь собраны! Значительную их часть сделал один московский предприниматель; у него хобби - съемка насекомых. И фотографии он любезно предоставляет Красильникову (у самого Владислава Алексеевича нет возможности приобрести дорогую аппаратуру для макросъемки). Поскольку у «муравьиного» сайта есть англоязычная версия (Красильников еще в детстве в совершенстве выучил латынь и английский - чтобы читать научные труды), у ресурса имеются поклонники по всему миру. Красильникову так и пишут: «Ты муравьиную цивилизацию прославил на всю планету! Ты подлинный муравьиный король!»

Официальная научная карьера у Владислава Алексеевича Красильникова не получилась. Так сложилась судьба… Но ни в коем случае не прекратилась научная деятельность! Помощниками и партнерами Красильникова стали его ученики. Да, школа девятилетняя, стоящая как бы на «задворках» цивилизации. Да и внешне Коноваловская школа выглядит как заштатное деревенское учебное учреждение. Здесь и ремонта-то лет тридцать не было! Однако «дети» ведут достаточно серьезную исследовательскую работу. Взять Машу Офицерову: она написала работу «Псевдоинвазия муравьев-лазеусов». В чем суть научной работы: в последние годы вдоль дорог стало появляться слишком много муравейников. Девочка, по сути ребенок, доказала: причин несколько. К примеру осталось мало пахотных земель, и потому муравьи «жмутся» к дорогам, ибо здесь кормовая база побогаче. Обычно матки организовавывают строительство гнезда поодиночке. Проводили опыты. И выяснилось, что при определенных условиях матки могут объединяться по 2, 3, а тои и 4 особи. Но это только на первом этапе. Потом матки все же ссорятся, начинают обустраивать свои гнезда. Отсюда так много муравей ков. Маша получила за эту работу республиканскую награду. А вообще она стала первым в истории Мариинского посада человеком, получившим в общей сложности три республиканские награды. Ученик превзошел учителя! И в этом - величайшее счастье для учителя Красильникова. Да, из-за постоянной загруженности Владиславу Алексеевичу не удалось обзавестись своей семьей. Но семьей для него стала школа. И многие из его учеников поступают на биофак. А значит, отечественная наука имеет весьма глубокий потенциал!

Муравьи не перестают преподносить «сюрпризы» человечеству. Недавно. К примеру, на Северную Америку напали муравьи особого вида - «паратрехины». Они питаются… электрическими кабелями. Буквально обгладывают коммуникации! А это серьезная угроза для человечества… Другая напасть - колонизация Южной Европы аргентинскими муравьями. Практически все Средиземноморские курорты заполонены этими маленькими существами, которые уничтожают конкурентов других видов. «Аргентинцы» маленькие, но они берут организацией. На соперника они нападают целыми отрядами, беря числом. Сейчас завоевателями отвоеваны 3000 километров берега. И неизвестно, чем закончится эта муравьиная война.

Можно ли говорить о разуме муравьев? Красильников убежден, что об этом говорить даже нужно. Ну, какое еще животное (кроме человека) разводит домашних животных? А есть такая порода муравьев, которая в муравейнике разводит тлю. И муравьи доят тлю, как корову (тля дает сладкие выделения)! Муравьи даже ведут селекционную работу, отбирая самый «удойных» тлей. А есть муравьи, которые сажают… сады. Они выращивают в муравейниках грибы определенных видов. Муравьи-животноводы и муравьи-садоводы… разве не чудо?! Уже вполне возможно заявить: параллельно с нами существует иная культура. Познание муравьиной цивилизации продолжается…

...Странная история недавнего времени. Несколько лет назад один житель Мариинского посада заболел раком легких. Врачи дали ему жизни два месяца. Мужчина ушел из города и на обрывистом берегу Волги вырыл себе землянку. Питался он только натуральным продуктом, выращенном на своем огородике, который он разбил возле землянки. И, что самое главное, он собирал в лесу муравьев и заставлял их себя кусать. Так отшельник прожил пять лет. И вернулся в город совершенно здоровым! Человек этот жив до сих пор...

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Республика Чувашия.