Живое 3

К месту явления иконы стали стекаться толпы людей, особенно в день ее чудесного явления (24 мая по новому стилю) и скоро у истоков родников была построена Иверская часовня. Она была статная, высокая. Он радовала взор селян и паломников, число которых прибывало. И все бы хорошо, да однажды (и снова неизвестен год и даже век!) случилось еще одно неординарное - но на сей раз зловещее - событие.

Часовню поглотил источник! Был и свидетель, правда, только один: мальчик, который невдалеке пас овец.

А произошло следующее. На глазах у мальчика вдруг с небес спустилось большое светлое пятно, вокруг часовни образовалось то ли облако, то ли туман, и осталась видна была только верхняя часть строения, которое медленно начало проваливаться в белизну... Мальчик вначале испугался и захотел убежать, но какая-то сила не давала ему сдвинуться и даже отвернуться; и кто-то ему нашептывал: "Смотри, смотри... запоминай".

Облако рассеялось и у подножия горы, откуда раньше били источники, открылось небольшое озеро. Часовни как ни бывало. Мальчика неведомой силой вынесло на берег и там, в глубине он увидел белый-белый песок, сквозь который, вздымая причудливые фигуры из тончайшего песка (это было похоже облака), просачивалась вода.

Мальчику в Преображенье никто не поверил; люди, пришедшие к источнику, увидели лишь озерцо и остатки трех свай, на которых еще недавно стояла часовня. Но, поскольку других свидетелей чуда не было, стали считать, что увиденное подпаском - правда. Вряд ли часовню могли разобрать и выкопать на ее месте котлован за несколько часов. С тех пор источник в народе стали называть "Белым колодцем". Праздник праздновали так же, как и раньше - с Крестным ходом и водосвятием. Но некоторая растерянность в человеческих сердцах поселилась накрепко.

История с Иверской иконой, той самой, что однажды явилась в потоке и якобы исчезла, окончательно запуталась. В селе, в Преображенском храме появилась Иверская Богородица старого письма и священники утверждали, что она - та самая, чудотворная. Преображенцы, простые крестьяне, знали нечто большее, но в силу своей душевной простоты (и, простите, забитости) священникам верили. Но одновременно в нескольких домах хранились другие древние списки Иверской. Хозяева икон в один голос утверждали, что именно его список является... нет не настоящим, а наоборот, новоделом. Все это было похоже на игру, призванную запутать пытливые умы окончательно. Жирную черту под всей этой катавасией поставила Революция.

"Красное колесо" подмяло не только традиции, но и духовные устои. Первый удар пришелся по зажиточным крестьянам, кулакам, второй - по церкви. Однажды, в 1930-м году активисты и прочие сочувствующие большевикам совершили налет на Преображенский храм, арестовали попа и стали нагружать подводы церковными ценностями. Крестьяне, молчаливо наблюдающие за происходящим, рассудили, что давнишняя пропажа часовни - знак нынешнего светопреставления и в общем-то облегченно вздохнули: они ждали как минимум чумы или пожара. Перекрестившись, они разошлись по домам прятать самогон (ожидая, что вслед за предметами культа большевики конфискуют спиртное), а подводы повезли в сторону уездного центра попа и предметы культа. Как народ понял, навсегда.

И здесь-то наконец абстрактная и странная история обретает конкретные черты. Мальчик (не тот, что стал свидетелем пропажи часовни, а другой, звали его Семкой Васиным) уличил момент и стащил с воза одну из икон. Когда обоз скрылся за холмом, народ понял, что это тот самый храмовый образ Иверской Божией Матери. Икону поскорее схоронили - и правильно сделали - ведь очень скоро в Преображенье были созданы колхоз имени Владимира Ильича Ленина и клуб, призванный бороться с мракобесием.

Церковь нарушили, а вот с источником и праздником новые власти совладать не смогли. Народная тропа к источнику не зарастала, а так же к нему были протоптаны многие тропинки - ведь возможности верить люди были лишены и в других русских весях. Коммунисты пытались бороться с "пережитком" - но безуспешно. Крестный ход с иконой все равно ходил к "Белому колодцу", причем, если перекапывалась дорога, приходил он по одной из тайных тропинок. Икона так же, как и в старину внезапно появлялась из небытия и туда же пропадала после завершения праздника. К подпольному существованию преображенцы привыкли давно.

Во время II Мировой войны ни в селе, ни в его окрестностях (несмотря на то, что Преображенье было оккупировано) не разорвалась ни одна бомба. Бомбы падали - но не разрывались. Местные утверждают, что уберегла их село Иверская.

Однажды председатель по указке райкома вылил перед праздником в источник две бочки солярки и пожег топливо. Сорвать действо он не смог, однако, изрядно его подпортил. А через пару лет у председателя родился сын. Глухонемой. И он понял, что зря послушался тупого начальства (сам-то он считал, что всего лишь выполняет приказ). Озерцо пытались засыпать, но вода все равно размывала землю, правда, превратился "белый колодец" в бесформенное болотце.

Годы затмения минули, и в 1986 году верующие и просто сочувствующие принялись расчищать озерцо. Очень скоро над "Белым колодцем" были построены мостки и вообще окружающий пейзаж изрядно облагородили. В начале 1990-х празднику Иверской новые власти захотели придать вид районного торжества, даже однажды сбросили во время богослужения для красоты десант парашютистов. Поняв, что получается чепуха, власти перестали экспериментировать и ограничились лишь торговлей и шашлыками, все остальное оставив в управление духовенству.

Воду, кстати, на раз брали на анализ, и оказалось, что источник дает обыкновенную родниковую воду, не имеющую никаких ценных веществ в своем составе. И непонятно, почему эта "вульгарная" вода, хранимая в любых емкостях, не портится годами, а так же помогает при любых хворях (впрочем, научного подтверждения ее целебных свойств нет). Видимо, качество излечения зависит от силы веры человека, который окунается в студеную (всегда - +4®С) воду или просто смачивает ей больное место.

Храмовая икона, даже несмотря на то, что Преображенский храм начал восстанавливаться и в нем проводятся службы, все равно находится в тайном месте. Даже сейчас, когда президент России тепло принимает предстоятеля Русской Православной Церкви, народ не торопится отдавать святыню священникам. Люди наблюдают и ждут. Они слишком много видели и претерпели.

И до сих пор никто толком (даже среди местных) не знает, сколько Иверских икон находится в селе. В этот праздник, например, в крестный ход "пошла" на храмовая икона Богородицы, спасенная мальчиком, а совсем другая, невесть откуда взявшаяся. Женщины утверждали, что она - тоже "чудотворная". А священник из города Ельца между тем посетовал на непреклонный характер местного населения, не желающего отдать икону (хотя он предлагал за нее немалые по здешним меркам деньги).

...Одна из старушек во время Крестного хода заметила, между прочим:

- Не время, не время ей вернуться в Божий храм. Но дождется, дождется она своего дня...

Как ее понимать? В Преображенье обычай такой - недоговаривать, будто слово какое-то на кончике языка висит, да не отрывается.

Липецкая область

-- Донская Мадонна

Пещерный монастырь, выдолбленный в горе над Доном, - главная жемчужина Белогорья. Никто точно не знает, когда он точно возник. По официальной версии начала его создавать в конце XVIII века некая женщина, которую в народе называли "Мария-пещерокопательница" но есть и другие сведения. Она не копала, а производила раскопки.

Якобы здесь, по пути "из варяг в греки" останавливался апостол Андрей и он благословил монахов отшельников на постройку подземных жилищ. В степи скрыться нельзя, а в подземелье, со входом прямо в обрыве, легко. Не случайно немцы в войну взрывали входы в монастырь, подозревая, что там прячутся партизаны. Уничтожить-то им наших не удалось, потому как из пещер много тайных выходов, но повредить подземную систему - получилось. Вредили и наши, то есть, большевики. Она разрушили все надземные постройки, а годные кирпичи развезли по городам и весям - для строительства. Благо что подземная часть несравненно больше: длина пещер на всех трех этажах (открытых и исследованных) - больше 800 метров.

От села Белогорье до монастыря идти три километра - через хутор Кирпичи - и по пути к святыне показали мне "криницу", - родничок, над которым, прямо на дереве прикреплена икона. Эта икона называется "Божья Матерь умягчение злых сердец". Икона, которая висит сейчас - новодел, подарок паломников, а оригинал иконы находится за несколько тысяч километров. Дело в том, что во время войны стояли здесь итальянские войска, которые святыню и уперли.

Согласно преданию, в одном из домов солдаты нашли икону, которую отдали своему полковому священнику. И по какой-то причине итальянцы стали считать, что "Богородица умягчение злых сердец" их спасает от бедствий войны. Когда наши итальяшек турнули, те, кому посчастливилось выжить, вернулись домой, и у себя в Италии построили для иконы часовню. Она и сейчас там, а носит она название: "Мария Донская".

В Белогорье достоверно никто не знает, в каком городе Донская Мадонна нашла упокоение. Я провел небольшое исследование и узнал вот, что. Во второй половине декабря 1942 года солдаты из взвода лейтенанта Джузеппе Перего нашли в разрушенном от бомбежек доме икону "Умягчение злых сердец", которую они передали своему военному священнику -- капеллану отцу Поликарпо из Вальданьи. По словам местных жителей, эта икона происходила из пещерного Воскресенского Белогорского мужского монастыря. Итальянцы называли ее "Madonna del Don". После Острогожско-Россошанского наступления советских войск в январе 1943 года остатки разбитого итальянского корпуса покинули пределы нашей страны. Капеллан Поликарпо взял "Донскую Мадонну" с собой в Италию, где в Местре (материковая часть Венеции) специально для нее была выстроена часовня, до сих пор остающаяся местом массового паломничества родных и близких итальянских солдат, погибших в России.

Как вспоминают старожилы, итальянцы вели себя порядочно, очень редко прибегали к насилию по отношению к местному населению и не успевали твердить, что пришли в Россию не по своей воле. А местные жители помогали несчастным южанам, согревали их и даже кормили. Многие убеждены в том, что именно икона спасала людей от скотства, которое для войны является обычным делом.

Немного о Марии-пещерокопательнице. У этой женщины, потомственной казачки, была бурная жизнь. Впрочем в житиях, сочиненных после смерти святой, духовные писатели все несколько смягчили. Например написали о том, что она всегда была праведницей, даже когда болела "нехорошей болезнью". Сама она рассказывала, что с детства мечтала стать монашкой, но "родители, видевшие ее тогдашнее дородство, не допустили того и выдали против воли замуж". Замужем за белогорским войсковым Самойлом Шерстюковым, "довольно уже пожилым и несколько полоумным", она пробыла двадцать лет, имел двух сыновей и дочь. А когда овдовела - запила, прожила все имущество и вынуждена была наниматься в работницы к людям. Детей своих не воспитывала, за собой не следила. А еще Мария якобы занималась колдовством и ворожбой, собирала всякие травы и корешки. В общем дурная о ней была слава.

В 1795 году она вдруг меняется. Поговаривали, что на кринице (той самой, в Белогорье) она обрела икону. Стала приходить к храму, вначале боялась заходить (ведь от нее дурно пахло), все плакала. Через год Мария пошла в Киево-Печерскую лавру. Там ее приметил некий иеромонах, который заповедовал Марии на всю жизнь пост строжайшей трезвости и копание пещер. Возможно он что-то знал о Белогорье. Возвратившись Мария принялась за хутором Кирпичи копать. Едва она приступила, ей было видение. Святой Антоний Печерский сказал ей: "Не там копаешь, надо там, где в старину, во время гонений от неверных, скрывались святые отцы. Ты найдешь там их мощи и кирку..." И указал Марии место.

Предания утверждали, что Мария-пещерокопательница орудовала исключительно ногтями, но на правду это похоже мало. Известковая порода хоть и податлива, все же ногтям здесь не справиться. Была ли кирка Марии от святых отцев, неизвестно.

Народ думал так: "Колдунья, ворожея, гулена, - да еще и копает что-то... не к добру!" Но после, увидев, что Мария ведет праведную жизнь, тем более в пещере видели люди иконы и слышали молитву, они потянулись к ней. Поскольку с местным духовенством Мария не общалась, утверждала, что духовник ее - неизвестный киевский монах, оба белогорских священника донесли благочинному о беспорядках. Протоиерей Михаил Яковлев приехал и пытался Марию-пещерокопательницу отговорить совершать грех да и людей соблазнять. Она утверждала, что труд ее повелевается свыше и что делает она это для своего спасения.

В 1906 году назначенный благочинным священник Иоанн Ставоров донес о действе Марии в Воронежское епархиальное управление. Очень скоро из Острогожского земского суда последовал приказ: "иконы и кресты вынести, входы заложить". Марию даже препроводили в острогожский тюремный замок. Но уже через несколько дней выпустили, тем более что несмотря на бдение полиции копание пещер продолжали последователи Марии.

Переломным стал 1817 год, когда государь-император Александр (до него дошли жалобы духовенства на Марию) вынес решение в пользу пещерокопательницы. Помогло письмо Шерстюковой царю, сохранившееся в архивах. Она писала: "...Злость, зависть и самое недоброжелательство той же слободы Благочинного Протопопа Иоанна Ставрова желающего отклонять и совершенно прекратить ход не только в означенную пещеру, но и в храм, предела не знает... прошу уважить 90-летнюю старуху". Император даже подарил Марии икону святого Александра Невского. Именно поэтому первый пещерный храм освящен во имя святого князя Александра.

Монастырь, который разросся над пещерами, разогнали в 1922 году. История вышла знаковая. В 1920 году община открыла мощи Марии и выставила их для поклонения во вновь отстроенной часовне. Командовал всем отважный человек Борис Михайлович Клейст, который уговорил Белогорский волисполком сдать в аренду подворье монастыря для организации сельскохозяйственного производства. Таким способом Клейст (он был уполномоченным архиерея Воронежской епархии) смог на некоторое время сохранить монастырский уклад. Он, а так же один монах и две "чернички" были привлечены к уголовной ответственности и этих честных и благородных людей судили показательным судом - за "мракобесие и открытие мощей".

Клейста приговорили к 10 годам лишения свободы, лишили права гражданства и конфисковали личное имущество. Очень скоро после приговора следователь по фамилии Усатов заболел странной болезнью: он стал покрываться... рыбьей чешуей. Усатова возили лечиться в столицу, но ничего не помогло. Он умер в страшных мучениях. Свидетели процесса, услышав о кончине "защитника закона" вспомнили, что во время судилища мощи Марии-пещерокопательницы (а так же мощи последователя Марии Иоанна Тищенко, который продолжил ее дело) были выставлены прямо в зале и следователь всячески издевался на останками...

Мощи Марии и Иоанна после процесса пропали. Впрочем так же как пропали отважный Клейст, монахи и "чернички"...

Воронежская область

-- Святой колхозный пруд

...Относительно недавно, лет семь назад, когда к святому озерцу, что в окрестностях села Съезжее, в Богородицын день сошлись многочисленные паломники, кто-то воскликнул, что видит город. Люди обратили свои взоры чуть повыше воды и некоторые из них узрели, что над водой, колеблемый воздушными струями, и впрямь возвышается... прекрасный град. Видели не все, но те, кто удостоился видения, испытывали чувство необычайной легкости душевной. Наверное, это была благодать.

Некоторые после авторитетно заявили: "Массовая галлюцинация". И успокоились. Но как тогда поступить с другими фактами и видениями, коих за последние полвека было немало? Ведь события следовали непрерывной цепью, и всякий раз, когда очередной явление пытались анализировать, всплывало простое слово: чудо...

Итак, было под селом Съезжим озерцо, которое считали простым колхозным прудом. Из него пила скотина, в нем мыли ведра доярки, а пацаны ловили карасей. И ничего особенного. Съезжее - село не такое и старое, ему все-то от основания 228 лет. Первоначальное название села было Леонтьевка, по имени первого поселенца, а селились здесь удельные и государственные крестьяне, по национальности русские и мордва. Съезжим село стали называть по названию реки Съезжей, притока реки Самарки, а так же оттого, что в селе проходила крупная ярмарка. В 1820 году построена была Козьмодемьянская церковь, дожившая до наших дней в сильно поврежденном виде. В селе процветал гончарный промысел, который ныне зачах, а вот земли (по преимуществу пойменные) оказались малопригодны к земледелию, отчего ни в те времена, ни в нынешние, сельское хозяйство значительных доходов не приносило. Ныне местный колхоз разорен и население перебивается случайными заработками и в основном живет урожаями с личных огородов.

Таких прудов, как "святой" в пойме двух рек много и почему чудеса стали случаться именно с этим, совершенно непонятно. Да и не озеро это вовсе, а зарастающая старица реки Съезжей, больше похожая именно на колхозный пруд. Началось все с простой колхозницы по имени Зоя, которую после прозвали "Зоей-богомолкой". Это произошло в 1958 году. Однажды... а, впрочем, зачем я буду рассказывать легенды? Духовная история России знает тысячи случаев чудесных явлений, и в сущности все они являются преданиями типа "однажды мальчик (пастух, монашка - варианты прилагаются) увидел на берегу (реки, ручья, моря) икону...", передающимися из уст в уста. Здесь мы имеем случай поистине уникальный. Зоя-богомолка жива!

Она долго, десятилетиями пряталась от посторонних, старалась помалкивать даже тогда, когда слухи о чудесах повлекли к Святому озеру толпы паломников. Даже священники, приезжающие сюда помолиться, не знали толком, кто такая эта полумифическая Зоя и были почти уверены, что она - народная выдумка. Ну, разве может простая то ли доярка, то ли телятница удостоится чудесного явления самой Божьей матери? А она удостоилась.

Я не знаю, почему, но бабушка Зоя, чье полное имя Зоя Егоровна Гордеева, приняла меня, грешного и рассказала все так, как оно было. Зоя Егоровна возраст имеет почтенный, она 1908 года рождения. Бабушка почти не ходит, больше лежит в постели, но ум у нее светлый, а память цепкая. Во время разговора она не расстается с плетеной лестовкой (с такими монахини обычно читают молитвы):

- ...Я свинаркой тогда работала. Мы из этого озера возили воду свиньям, и как-то зимой, в 58-м году... а день был под Богоявленье. Два раза я съездила на лошади к озерцу этому, а третий приезжаю, гляжу - на полыньей Божья Матерь. Она такая чуть прозрачная, высотой повыше меня, и прямо в глаза мне смотрит. Я в село побежала, кричу: "Богородица явилась!", и во все ворота стучу. Большинство не поверили, а те женщины, что пошли к озерцу-то тому, увидели Ее. Знающие сказали: "Казанская..." Пошли другие к озерцу, из тех, кто не верит, а образ-то исчез...

В последующие дни образ Богоматери над озерцом возникал еще не единожды, тому были уже многочисленные свидетели, а летом, в день Казанской Божьей Матери на берегу озерца собрались несколько сотен людей. Церковь в Съезжем к тому времени была разрушена (как и все другие церкви в округе), религия признавалась "опиумом", и собрание было тайным. Молились, омывались водой из озерца, но чудесных явлений не наблюдали. Тем не менее молва о чуде шагнула далеко за пределы села, района и области. В последующие годы, в дни религиозных праздников, у озера стали собираться даже не сотни, а тысячи людей. Считалось, что вода из озера (особенно в Крещение и в Богородицын день) обладает целебным действием; кстати, она имеет свойство не портиться годами.

Дмитрий Иванович здесь - главный мастер. Именно он в предпоследний раз обустраивал Родник, строил для него новый желоб. До него обустраивал родник его отец, Иван Иванович. В последний раз это сделали мужики более молодого поколения (Данила Звонцов "со товарищи") - именно к праздникам - так что можно сказать, "эстафетная палочка" передана в надежные руки. Жаль только, среди новых мастеров не было детей старика Герасимова.

Детей у него шестеро, и все разъехались. Супруга, Зиновия Филипповна, умерла шесть лет назад. А двенадцать лет назад с ней случился инсульт, ее парализовало и несколько лет Дмитрий Иванович фактически таскал жену на себе. Даже родниковая вода не помогла ей встать.

Много лет Дмитрий Иванович ведет дневник. В него он заносит имена всех жителей Индомана - с датами рождения и кончины. К сожалению, с каждым годом число рожденных неуклонно сокращалось , а последние 10 лет напротив имен старик ставит только кресты:

- Край наш хороший был, хоть и небогатый, да добрый. Гостя или путника здесь никогда не оставляют - до сих пор - люди у нас хлебосольные. Да нарушаются деревни, двух деревенек уже и нету вовсе... Тут я подсчитал: с тех пор как я на пенсии, умерло у нас 122 мужика 29 года рождения и моложе. А может мы со старухой и сами виноваты, что своих детей в города послали...

...Традиции индоманского гостеприимства видны уже по тому, сколько пирогов да плюшек напекли в доме Валентины Ивановны Ганичевой, тоже пенсионерки. Дом ее расположен даже не в 70, и в 7 шагах от Родника, считай, вода струится под окнами. За пирогами Валентина Ивановна рассказала о том, что в ее хозяйстве остались последние на всю деревню корова и телушка. Дмитрий Иванович тоже корову держал, даже после смерти супруги, но два года назад все-таки вынужден был продать скотинку. А вообще, по наблюдению женщины, более-менее жизнь сохранятся лишь в тех домах, которые расположены поближе к Роднику. Как это объяснить, она не знает, только убеждена, что в Роднике истинно святая вода. Когда я спросил Валентину Ивановну о том, в чем, по ее мнению, проявляется святость этой воды, она ничего не ответила, а только лучезарно улыбнулась.

Такой счастливой улыбки я, кажется, не видел никогда! Весь облик пожилой женщины будто отражал кристальность и непорочность бьющей из-под горы воды.

Вологодская область

--

-- Притяжение Жабыни

Люди приезжают в местечко Жабынь, что в верховьях руки Оки, чтобы... грызть дуб. Священство резко против, утверждая, что это язычество, поганое дело. Однако святой человек, который жил здесь несколько веков назад вовсе не отрицал целебную силу древнего растения...

Здесь не все так просто. Дуб стоит над святым источником, который чудесным образом открыл удивительный монах. И все здесь взаимосвязано: одно не может существовать без другого, а над двумя чудесами витает благословение преподобного Макария.

Мощи Макария-чудотворца согласно преданию первоначально почивали открыто. Вследствие запустения обители в начале XVIII века они были положены под спуд, но где именно, в каком из храмов обители, в точности неизвестно. Устное предание говорит, что в 1816 году, когда на место деревянной ветхой строили новую церковь и рыли яму для бута, был найден вполне сохранившимся гроб. Никто не знал, чьи останки найдены, тем не менее решили, что это и есть Макарий. Мощи с подобающею честью опустили под алтарь новосозданного храма. В настоящее время в храме во имя преподобного Макария Жабынского, построенном на месте бывшей Никольской церкви, между правым приделом во имя святителя Николая Чудотворца и правым столпом можно видеть на возвышении, под деревянным с позолотою балдахином гробницу с изображением преподобного, перед которой постоянно служатся молебны.

Однако документальных записей о событиях двухсотлетней давности не сохранилось. Есть только заметка в синодике, говорящая о том, что сей муж прославился благочестием, устроил обитель в месте Жабыни и преставился в 1622 году 4 февраля (по новому стилю). Однако чудо заключается в том, что память о старце Макарии веками сохранял простой народ. В простонародной среде о нем ходит много легенд.

(Никто не знает, откуда этот текст, говорят, слышали от стариков, но, без сомнения, со времен воеводы Василия Полтева песня изменилась мало)

Потом хором кричат:

- Авсень просим: подайте рублей восемь! Или целый кошелек: больше мы не просим!

Хозяева одаривают "авсенькающих", те в благодарность посыпают хозяев зернами овса, риса и пшена. Следом переходят на экспромт, иногда с плясками, иногда с распитием поднесенного магарыча. Особенно в экспромте сильна местная заводила баба Маня: она может буквально на ходу выдумывать частушки (в основном, матерные), и они прямо-таки сыпятся из нее:

- По деревне шел - авсенькал,

Привязал я молоток,

К одной Машке постучали -

Убежал я без порток!

По деревне мы прошлись

Сиженной-засиженной,

Ты пляши, а я не буду,

Поросенок стриженный!

По деревне шли авсенькать -

На конце поухаем,

Если девки не дадуть -

Старухам "за......."!

Ну, остальное, как говорится, нецензурно...

У бабы Мани я потом спросил: "Что это за зверь такой - Авсень"? Она, в общем-то, замялась, и видно было, что сама не очень-то понимает, кто таков этот Авсень и зачем его кликают (так же, как и никто другой не смог прояснить загадку). Рассказала только:

- Ну, это как праздник. Вроде, как "Дидик".

- Какой такой "Дидик"?

- А разве не знаешь? А у нас его хорошо гуляли! Он на заговенье, летом бывает, только его у нас уж перестали праздновать. Каждый шел на луг с узелком, а там пирожок, яйцо и сладость какая-нибудь. Приходили - начинали "махать": яйца кверху подбрасывать - у кого разобьется. У кого разобьется - заставляли есть Потом хороводы, и в игру такую играли: "заинька". Одна девица в круге, а ее должен поймать парень. Пели: "Ну-ка заинька, горностаинька, ну-ка, заинька, повернись..." Вот, какой праздник был...

- Та что же такое Авсень?

- Так... праздник же!.. Что еще тебе?

В этом, между прочим, смысл любого народного обряда: он будет существовать до тех пор, пока никто (типа меня, к примеру) не мучает людей, в общем-то дурацким вопросом: "А зачем это все нужно?"

Ближе к вечеру появляется больше "партий" ребячьих. Детское "авсеньканье" отличается от взрослого, даже текстом. Малышни поет:

- Авсень, Авсень, подавай рублей!

Или целый кошелек -

Больше мы не спросим!

Подавай - не кусай,

Будет сын Николай,

Отломим немножко -

Будет дочь Хаврошка.

А не дашь нам пышки -

Мы свинью за лодыжки!

А не дашь пирога -

Мы корову за рога!

А не дашь калачи -

Мы старуху с печи!

Хозяева заранее готовятся к Авсеню: запасают сладостей, пекут пирогов, и заготавливают спиртное, да и денежек немножко. Дело в том, что за вечер в один дом может наведаться десять, а тои больше "партий"; вот такая здесь "многопартийная" система! Самый счастливый для малышни момент - дележка "наавсеньканного" добра. По домам они расходятся со внуши-и-ительными такими сумками...

Ну, а напоследок, по традиции, расскажу что думают про этого таинственного Авсеня серьезные (хоть, порой и занудные) ученые. По их мнению, имя Авсень (в разных местах он назывался Овсенем, Говсенем, Усенем) восходит к древнейшему санскритскому божеству Остара. Авсень - некое мифическое лицо, возжигающее солнечное колесо и дарующее свет миру. Оно приносит с собой "утро года" - весну. Являясь в сей мир, Авсень открывает путь новому лету, несет из заоблачных стран щедрые дары плодородия, и - как определено божественным судом - распределяет их между смертными. В соответствии с заслугами, блага даруется одним с избытком, а иные лишаются самого необходимого.

Рязанская область

--

-- Коровушки

Рукотворные изображения облаков - исконная традиция индоевропейских народов. Причем почти все культуры, выросшие из семитских корней, непременно возрождение Солнца отмечают и колядками, и приготовлением обрядовой еды. У восточных славян солнце знаменовал бог Ярило, но сейчас об этом никто не помнит. Осталась канва, внешняя обрядовая сторона, которой следуют далеко не везде. В городах о традиции почти забыли, да и деревни поддались урбанизации селяне не исполняют заветы стариков.

О происхождении названия "Крешнево" спорят. Некоторые говорят, что раньше это было Грешнево, так как деревня стояла на большаке, ведущем из села Красный Холм в село Весь Егонская и местные жители промышляли разбоем. Сами конечно понимали, что грешат, но иначе жить не могли. Галина Михайловна Сазанова недавно от внука услышала такую версию: якобы "Крешнево" раньше было Кришневым. И деревня (а существует она как минимум 900 лет) так была названы в честь бога... Кришны. Индийского, как известно, божества. Якобы внук это в каком-то Интернете вычитал. Шутка? Но Галина Михайловна, как услышала этот "бред" от внука, так сразу и вспомнила то ли рассказы, то ли сказки своей бабушки Марии Михайловны о том, что якобы в древности в окрестных лесах водились... крылатые люди. Они были черны и чуть меньше человека. Они были добры и ненавязчивы. Когда бабушка об этом говорила, маленькая девочка Галя не верила, тогда в коммунизм учили верить. Тем не менее на ус намотала.

Кстати в Крешневе многие замечают нечто блестящее и неуловимое, которое изредка дефилирует над крышами. Никто не рискует задуматься о том, что все же это такое, тем более что властями и не велено задумываться. Тем не менее крешневские развеселые женщины сочинили такую частушку:

Над селом фингя летала

Серебристого металла.

Очень много в наши дни

Неопознанной фигни!

И еще. Есть под Крешневым лесок с романтическим названием "Замогилицы". Старики рассказывали, что когда-то - скорее всего в годины эпидемий холеры - умерших хоронили за огородами, целыми семьями, без гробов. Место назвали "Могилицами". Говорили еще старики, что оставшиеся в живых по обету и за спасание поставили часовню, Сретенской она называлась. Только нету уже часовни этой, поговаривают, ее разобрали и в Москву увезли. Так вот в "Замогилицы" и ныне побаиваются ходить, говорят, люди там пропадают.

Самый жуткий здешний обряд - "зачуриваться на Крестах". "Кресты" - пересечение двух дорог. Крешнево расположено так, что почти в середине деревни встречаются улицы, образовывая своеобразный "крест". Отсюда кстати еще одна версия происхождения имени деревни: из-за перекрестья. Так вот в Святки приходят молодые на "Кресты", становятся в круг, "запирают" его (хоровод образуют), а одну девицу в середину ставят. И кричат: "Черти, бесы, прибегайте из леса, сам сатана, поднимайся с моря-дна!" Которая в середине круга стоит (она как бы защищена от нечистой силы) три раза произносит: "Чур, за меня!" Жутко? Мне - да. И после все замолкают и слушают. Если собака залает - стоящую в круге ждет собачья жизнь. Петух запоет - к веселой жизни. "Стругины застругают" (доски затрещат) - жди скорой смерти. Пьяный запоет - муж сопьется. Когда услышат звук - три раза хором произносят: "Чур, полно..." Вот такое вот "зачуривание". Не всякий на такое решается...

Коровушки меня учила делать коренная жительница Крешнева Таисия Фадеевна Куликова. Хотя Таисия Фадеевна была простой колхозницей (а был здесь колхоз имени Степанова - весьегонского коммуниста), тоже, как и Галина Михайловна, много знает. В том числе и о правилах колядования. Колядующих в Крешневе сейчас немного, потому что колхоз почти развален, молодые работают "где подвернется" и большинство стараются уехать в города. Но ежели учесть, что в других весях традиции колядования и в особенности печения коровушек забыты вообще, значит в Крешневе не все так и плохо. Тем более что в Крешневе работает честная пилорама, хозяином которой является некий Магомедов, очень добрый и порядочный человек. Несколько рабочих мест молодым людям он дает. Я почему про молодых и про работу: так принято, что те, кто постарше, пекут коровушки, те, кто помоложе, - колядуют, выпрашивая эти самые коровушки. Одно звено выпадает - все рушится. В последнее время на подмогу приходят работники культуры из Весьегонска - тоже свою "ватагу" собирают, приезжают в Крешнево и колядуют. Очень уж они любят необыкновенный дух древности и веселья, который царит в этой деревне, приютившейся на берегу речки Кесьмы.

Про коровушки Таисия Фадеевна говорит так:

- Мама мне говорила: "Если скотину держишь в доме, надо обязательно делать коровушки". Потому что Иисус Христос родился в пещере, там, где находился скот. И коровушки надо давать покушать скотине. От этого у нее здоровье будет. Раньше, когда ребятишек много было, прибегут колядовать: "Дядюшка, тетушка, я маленькая девочка, славить не умею! Дайте коровушку и вон пойду!" А прошлый год к нам приходили детишки из Ляпихи - за семь километров. А иной раз наделаешь коровушек - и некому дать-то...

Итак, коровушки выпекаются в ночь перед Рождеством. Почитай, как у Гоголя (хотя он описывал не русскую, а украинскую культуру). Пекутся они только раз в год, исключений не делается, разве только на Крещение пекутся "крестики". Для из изготовления нужны мука, молоко, соль и сахарный песок. Раньше соли не клали вообще, теперь стали добавлять. Мука обязательно ржаная, таково правило. В последнее время стали отходить от закона, применять "белую" муку. Но только если ржаной не припасли. Сам процесс Таисия Фадеевна описывает следующим образом:

- Заболтаешь тесто (только не квашенное, без дрожжей обязательно надо), на донце муки насыплешь - и руками натираешь. Чувствуешь, что к руке не пристает, не рассыпается. И начинаем "сучить". Комочек теста ножичком отрезаешь - и "сучишь", "сучишь"... То есть фигурки делаешь, дак. Делаешь курочек, козочек, зайчиков, собачек, коровок, свинок - чего придумается, то и делаешь. Наделаешь - и на мороз выносишь. Главное чтобы мороз не сильный был, а то потрескаются. И на морозе коровушки занимают такую позу, которую ты задал. Если не холод, вид потеряется. С мороза в дом - да и в печку (в печке уже все протопелось). И только поглядывай, чтобы не сгорели. Подрумянятся - значит готовы...

Коровушки - плоды творческого воображения хозяек. Никаких канонов в "сучении" не существуют, и всякая женщина лепит коровушек по собственному воображению. Единственное ограничение - обязательно должные изображаться звери или птицы. А уж какие - это неважно. Конечно, женщины подсматривают друг у друга, оттого-то коровушки, сотворенные разными руками, в сущности похожи. Как минимум по размеру (сантиметра три высотой). Другое дело, что все они немного напоминают... облака.

Разложишь коровушки на скатерти - и впрямь как облачка легкие по небу плывут. Не случайно ведь песни поются про облака, в которых сравниваются они с "белокрылыми лошадками" или "барашками". Вот здесь-то и есть смысл обратиться к нашим индоевропейским корням. В древних "Ведах" облака, приходящие с зимним солнцеворотом, сравнивали с "возвращающимися светлыми коровами". Впереди весна, утро года, и небесные коровы знаменуют приход солнца. Не случайно ведь в Индии коровы почитаются священными животными!

Думаете, мы далеко в культуре от семитов времен сотворения мира? Вот, взять наше слово "говядина": на санскрите "го" - это "корова". А так же, между прочим, "го" - это "облака" и "глаз". Русское слово "год" тоже ведь идет от "облаков" или "коров"...

В общем, как Вы понимаете, такая примерно параллель прослеживается между крешневскими коровушками и небесными стадами древнего Индры из санскритских сказаний.

...И всего этого могло бы и не быть, если бы не Галина Михайловна Сазанова. Сама она родом из деревни Бараново, в пяти километрах от Крешнева. Оставим в стороне сравнение "Баранова" с "небесными барашками", дело в другом. С 1969 года работала она в клубе деревни Крешнево, который назывался "Барановским" (потому что Крешнево приписано было к Барановскому сельсовету). И по сегодняшний день, даже несмотря на то, что уже на пенсии, она руководит народным фольклорным коллективом. Состав менялся, потому что бабушки умирали, на их место приходили те, кто помоложе. Но факт: в результате того, что фольклор Галина Михайловна собирала все эти годы старательно и со страстью, традиция не прервалась.

Между двумя деревнями час ходьбы, дорога через лес. Несчетное количества раз Галина Михайловна, засидевшись со своими "артистками" допоздна, домой возвращалась в кромешной тьме. И волки на пути попадались, и людишки лихие, но Бог миловал. Всякий раз заканчивались опасные встречи миром.

Тверская область

-- Святки Муромского леса

В Муроме, древнем русском городе, в котором действует целых четыре монастыря, а так же полтора десятка храмов, Святки - время особенное. Рождение спасителя в Муромском краю встречают как великое счастье, подарившее человечеству надежду. И как радостно окунуться в стихию русского православия и русской карнавальной культуры!

Сначала о святом. Точнее, о том как встречают Рождество в муромских монастырях. Монахи (и монахини) наряжают ели, в Рождественский сочельник проходят праздничные службы. В самом древнем муромском монастыре (и, кстати, самом древнем в России), Спасо-Преображенском, в ночь на 7 января даже устраивается фейерверк. Утром прямо на территории монастырей устраиваются праздничные "елки" - для детей и для всех желающих.

Еще в Спасо-Преображенском монастыре строится "классический" вертеп, своеобразный макет пещеры, в которой родился Спаситель. Силами настоятеля отца Кирилла в Вертепе воспроизводится внутренне убранство тайного места, в котором Дева Мария разрешилась от бремени. В "муромском" вертепе можно увидеть овечек и ослика. Живых! Мы почему-то думаем, что вертеп - кукольная "инсталляция", игрушка. Отец Кирилл создал не игрушку, а настоящий мир Святой Земли... Плюс к тому прямо по территории монастыря устраивается катание на лошадях с санями, и всякие игры. Больше всего меня лично удивило, что монахи пригласили артистов, исполняющих роли Деда Мороза и Снегурочки. Вроде бы языческие персонажи, чуждые Церкви. Но как счастливы были люди! И какое-то светлое чувство "забирало", действительно радостно: "Спаситель родился!!!"

Итак, начинаются Святки, двухнедельные новогодние празднества. Лучше всего их наблюдать в деревнях и селах в окрестностях Мурома, где сохранилось довольно много обычаев и обрядов. Как минимум, колядуют в канун Рождества в Муромском краю в великое удовольствие!

Рождественский сочельник, канун, навечерие Рождества, здесь называется "колядами". Слово "коляда", как ни странно, латинского происхождения (от calendae, современное русское "календарь"). Сочельник получил название от "сочива" - ритуального кушанья, обязательного для этого вечера, приготавливаемого из сока миндального, макового с медом и каши из красной пшеницы или ячменя, ржи или риса. Сочивом начинается еще и трапеза в Рождественский сочельник - которая начинается аккурат после появления в небе первой, "Вифлеемской" звезды. На второй день Рождества готовят еще "бабью кашу", или "бабкину кутью". Под Муромом еще сохраняется древний обычай навещать дом, в котором появился новорожденный, а в числе даров приносить "бабкину кашу".

Прежде чем окончательно выйти из "монастырской" стихии и окунуться с стихию "народную" не могу не рассказать о том, что за люди проживают в селах вокруг седого Мурома. Первое письменное упоминание о городе Муроме мы встречаем в "Повести временных лет" под 862 годом. Там сказано: "а первые жители Мурома - мурома". Население города исповедовало язычество, и сын крестителя Руси Владимира, Святой благоверный князь-страстотерпец Глеб (он вообще - первый святой в истории Русской Православной церкви) нёс Свет Христовой веры во враждебный мир. Муромляне, прозванные позже "святогонами", не приняли молодого князя, и Глеб вынужден был утвердить свою крепость за чертой города.

Продолжил христианизацию Муромского края, начатую Глебом, князь Константин. Получив в удел Муром, Константин отправил к муромлянам своего сына Михаила, с просьбой передать им, что пришел не повелевать и властвовать, а просветить их Святым крещением. Но упорные язычники ответили отказом и убили Михаила...

Племя мурома считается "загадочным", потому что письменных источников о его жизни и быте нет, да и быть не может: сама мурома книг не писала, а как пришли славяне, они ассимилировали мурому и "загадочное" племя растворилось в небытии. Но - растворилась ли? Считается, что мурома исчезает уже в XIII веке, однако некоторая воинственность, которая отличает современное население Муромского края, говорит за то, что некие определяющие черты национального характера своих предков муромляне сохраняют и поныне. Изредка в Муромском районе практикуются кулачные бои. А еще два десятилетия назад "хождение на кулачки" села на село или деревни на деревню считалось привычным делом.

Мир финно-угорских племен принято рисовать по формуле "живем в лесу - молимся колесу", что в корне неверно. Подчинение этих мест Хазарскому каганату в VII веке означало включение в мировую систему торговли. С IX века русские летописи говорят, что мурома платит дань Рюрику и входит в состав его империи. Это не слова: находки скандинавских древностей в муромском крае крайне выразительны, будь то фибулы, которые в подобной сохранности редко обнаруживаются даже в самой Скандинавии, или мечи, что уж вовсе фиксирует наличие среди здешних жителей носителей дружинной идеологии. Да, племя исчезло, однако мужской фольклорный ансамбль, состоящий из муромлян, называется именно "Мурома". Ансамбль в своем творчестве всячески старается передавать особый, "воинственный" дух муромлян.

Неслучайно "Муромские леса" считаются "прародиной" русских сказочных героев. Ну, и чертовщины в том числе... Да-да! И Баба-яга, и Кощей Бессмертный, и лешие, и русалки - все отсюда, из-под Мурома. Не верите? А вот вам отрывок из пушкинского "Руслана и Людмилы":

"...И старец беспокойный взгляд

Вперил на витязя в молчанье.

Но, хитро перст к устам прижав,

"Людмила спит, - сказал Фарлаф, -

Я так нашел ее недавно

В пустынных Муромских лесах

У злого лешего в руках..."

Мне повезло побывать на колядках в двух селениях, находящихся в гуще Муромских лесов: селе Стригино и деревне Макаровке. Обе веси относятся к "восьмому отделу" администрации Кавардицкого сельского поселения. Так у нас определили в соответствии с Законом о местном самоуправлении: русские деревни стали прямо как во времена Аракчеева - с бюрократически-военизированным ранжиром... На самом деле Стригино и Макаровка - очень милые деревни, сохраняющие уникальный облик "лесных деревень", с особым, "муромским" колоритом. Приятная и доброжелательная женщина - Елена Васильевна Голицына, специалист, представляющий в "восьмом отделе" власть.

Живет в Макаровке хороший человек, полный кавалер орденов Трудовой славы Владимир Васильевич Евдокимов. Человек всю жизнь трудился - честно и бескорыстно. Много не заработал, но и на жизнь хватает. Заходим мы с колядующими в избу - и тут мне открылась великая истина! Изба - полна народу, и все сидят за праздничным рождественским столом... Собрались дети, внуки, правнуки Владимира Васильевича. Может, для рода Евдокимовых - обычное семейное мероприятие. Для меня, зашедшего в дом - радостная идиллия. Вот оно, истинное богатство!..

У боя довольно строгие правила. Сражаться из молодых могут только одногодки и только с пятилетнего возраста гусаки считаются равными. За ходом поединка обязательно следит судья. Особенно чувствителен у птицы сгиб крыла, и гусаки, будто чувствуя это сцепляются друг другу в крылья: это упорное противоборство может продолжаться и минуту, и полчаса (если соперники равны), вплоть до того, как один из бойцов не бросится наутек, спасовав. Иногда даже гусыни из "групп поддержки" устают подбадривать своих "гладиаторов", полностью отключаются от хода поединка и начинают выискивать под снегом траву. Самой терпеливой в данном случае остается подруга (вот она - гусиная верность!): она в единственно числе подбадривает своего потенциального защитника. Запрещенный захват - за голову: за этим следит судья и, если один соперник ухватил другого за шею три раза, он дисквалифицируется. Вопиющее нарушение - ухват за ногу. И в этом случае нарушитель признается побежденным.

Вокруг ристалища тоже порой кипят нешуточные страсти. Особенно переживают хозяева отважных бойцов. Бывает, что организовывается маленький "тотализатор", но ставки обычно не превышают привычной русской единицы - "пузыря". Главное здесь - честь. Честь человека и честь гуся. Поставленное на кон спиртное здесь же уничтожается. Но - только после схваток...

Нижегородская область

-- Чудная страна Ухтубужье

Тут вообще много необычного. Начать хотя бы с ухтубужской церкви, которую впору в Книгу рекордов вписывать: как-никак, строится она уже... 100 лет. Получилось так: строить начали при царе, а, когда революция подоспела, освятить не успели. После длительного периода, связанного с известными событиями, собрались было закончить постройку, но денег так и не набрали. Так и стоит на окраине деревни Попово храм без имени (правда, в бытность колхозов в нем устроили гараж).

Жили здесь во все времена небогато. Но весело. Так вот, мы о ряженье. Больше всего здесь любили рядиться в "лошадь". Почему-то чучело лошади (его надевали два человека) наводило по деревням ужас, который, правда перемешивался с диким восторгом поселян. Шуму и визгу от лошади было много, но еще более ужасным почему-то считался ее поводырь, "конюх". Если некоторые смельчаки еще решались вскочить на лошадиную спину, то прикасаться к "конюху" боялись даже дюжие мужики, и толстенный кнут был здесь не при чем; что-то жуткое скрывалось в самой его сути, хотя, "конюха" зачастую играл самый заурядный деревенский мужик.

Другое ряженье называли "срамным венчанием". Парень, из тех, кто побойчее, наряжается попом. Надев "рясу" из простого холста, украсив голову берестяным лукошком, взяв толстенную книгу вместо Библии, он со страшным ревем врывался в помещение, где проходили "сбитни". Надо сказать, дозволяется подобное богохульство только в Святки, когда согласно народным поверьям нечистой силе дозволяется почудить на белом свете. Все, конечно, разбегаются, куда могут, и, если "поп" ловит юношу и девушку, он соединяет их руки, надевает им на голову по лукошку ("венцу"), водит вокруг табуретки и поет: "Аллилуй, аллилуй, повели девку на х... (тут уж, простите, приходится из песни слово выкинуть...)!"

Ряженье "смерть" - вообще жуть! Парень, одетый в "смерть", влетает в избу во всем белом и все вокруг буквально начинает ходить ходуном. На голове у "смерти" личина из картона, а в руке - шило. Он бегает по горнице и всех, кого достанет, колет своим шилом (больно, между прочим!) - и визжат те, кого "смерть настигает", самым что ни на есть натуральным визгом. Но вот, что надо заметить: в Крещенскую ночь парня, посмевшего взять на себя "смертельную" роль, обязательно опускали в прорубь реки Унжи; грех, все же на себя взял! Иногда вместе со "смертью" появлялся и "покойник". Его задача простая: лежать и не двигаться. Каждый должен подойти к "покойнику" и поцеловать его в лоб, и после каждого поцелуя "покойник"... хрюкает.

Особенное, местное ряженье: "жгоны идут". "Жгоны" - это приблудные мастера, катали; они приходили в деревню катать по заказу валенки, и своим страшным видом (неделями не мылись), непонятным языком, напоминали пришельцев из потустороннего мира. Парни, переодевшиеся в "жгонов", изготавливали пародию на главный шерстобитный инструмент "лучок" (палка с натянутой на нее струной). "Катать" собирались не валенки, а... девок. Происходит сие весьма грубо. Ту девушку, которой не повезло и ее поймали, кладут на "валовище", сверху на нее кидают парня, и, как в блин, их закатывают в половик. Перевязывают жгутом, и начинают катать по полу, периодически останавливаясь и спрашивая девушку: "Ну, как, укаталась?"

Если вы думаете, что на "сбитнях" наблюдался разврат, то ошибаетесь. Все это были забавные игры и по ухтубужской традиции целомудрие входило в обязанность представителям обоих полов. Нарушение правил игры считалось страшным грехом и тем, кто имел скверную репутацию, доступа на "сбитни" не было. Ужас и одновременно радость, которые испытывали "сбитующиеся", помогали отдыхать, отключиться от насущных забот. Теперь, к сожалению, набирает мощь суррогат нормального человеческого общения: телевизор.

Кстати, ряженье откликалось и на научный прогресс. Когда технические новшества еще только начинали осваивать село, появилось ряжение "патефон". В лубяной короб сажают девочку ростом поменьше, втыкают в него сбоку ручку, сверху - самоварную трубу, и вносят это "достижение цивилизации" в комнату. Ручку (обычно - от трактора) крутят, и самоварная труба начинает издавать глухие звуки, очень похожие на патефонные.

Самое любимыми на "сбитнях" во все времена оставались игры с поцелуями. Что ни говори - а целоваться в Ухтубужье любят... Таких игр очень много и описывать их можно очень долго, хотя, если честно, игры с поцелуями (например, "бараба", в которой "барабиться", т.е. целоваться принято было в углу, за печкой, или "косой" - когда надо было дотянуться друг до друга губами) все-таки уступит по зрелищности ряженью, ведь в "смерти" или в "лошади" результат всегда непредсказуем, ну, а здесь - что? Поцелуй - и все...

Кстати, некоторые думают, что, мол, те, кто много празднует, обычно мало работают. Скромные наблюдения автора раскрыли обратную закономерность: кто умеет работать - умеет и отдыхать. Сейчас сельское хозяйство у нас в состоянии, близком к "коме", так вот, СПК "Заречье", объединяющее ухтубужские деревни, на лучшем счету в районе, а по надоям молока оно вообще в лидерах. "Заречье" уже было катилось к закату, но несколько лет назад его руководителем стал ухтубужанин Николай Молодцов, который буквально возродил хозяйство. Собственно, чего еще ожидать от председателя с такой фамилией? Не один из ухтубужан, кстати, ни разу не пожаловался на нынешнее положение дел (как в их местности, так и в стране в целом), что, впрочем, можно было бы списать на праздничное настроение.

А праздник был такой: исполнилось десять лет фольклорному... театру. Да-да, здесь есть свой театр! И название он заимствовал у местности: "Ухтубужье". Артисты его в основном люди пожилые, обремененные опытом, авторитетом и внуками (а то и правнуками), но поверите ли вы, что именно они показали почти все фирменные ухтубужские "приколы", включая и игры с поцелуями, которыми так богата здешняя земля?

Может быть, вы никогда бы и не узнали про Ухтубужье, про здешние "сбитни" и ряженья, если бы (ох, опять мы в жизни натыкаемся на таинственное "если") сюда однажды не заехала из города Мантурово скромная женщина Нина Стрючкова. Она собирала фольклор и интересовалась, какими здесь в старину были свадьбы. Нину привели к Калисте Ивановне Соловьевой, которая, выслушав просьбу собирательницы "вспомнить хоть что-нибудь", строго заметила:

- Зачем "что-нибудь"? Я всю свадьбу помню...

И сегодня, спустя десятилетие, 82-летняя Калиста Ивановна лихо вскакивает на "лошадь", всем своим видом как бы доказывая, что старость существует лишь тогда, когда о ней помнишь...

С ухтубужским свадебным обрядом вышло так. Калиста Ивановна пригласила еще несколько пожилых женщин, и вместе, за бутылочкой домашнего винца, за три вечера они вспомнил и записали все. Но что с этим делать? Нину осенило: а что, если... кто лучше самих ухтубужанок представит эту самую свадьбу?! Народ здесь особенный, открытый, - и женщины согласились...

Когда однажды они представили "свадьбу" (жениха в ней играл Нинин сын Андрей, простой сельский ветеринар) в местном клубе - ухтубужане были в восторге! Следующим этапом было восстановление обряда проводов в армию. Здесь он тоже был особенный: парня-призывника вели по деревне, в то время как его отец нес украшенную елочку. После шествия будущий солдат приколачивал эту елочку к углу своего отчего дома, и, что замечательно, елочка эта не вяла и не осыпалась за все время его отсутствия. Если что-то с ней случалось - родные знали: "что-то стряслось с нашим солдатиком..." Может тут и мистика какая-то подмешена, но факт, что примета, как правило, не подводила.

Однажды, сидя на "сбитне", устроив небольшое застолье в складчину, ухтубужане решили: "ежели мы, дак, выступаем, как артисты, - то чем мы не теятр?" Ну, и пошло-поехало! Стали припоминать игры, ряженья, песни, местную пляску, называемую "шанской"...

Некоторые "сумлевающиеся" скажут: "пожилые люди, пенсионеры, а дурачатся, черт-те кем себя выставляют..." Но здесь считают иначе. Взять, к примеру, Зою Герасимовну Кирееву из деревни Дубшино (она в театре с самого начала). Что было в жизни этой 75-летней женщины? Трагически погибший муж, шестеро детей, двое из которых умерли, один класс образования и 38-летний стаж доярки... Со школой вышло так:

- Один год и два месяца я проучилась, дак. Тепло было - я ходила в школу, а потом тятька лапти не сплел - не пошла. И школа моя пропала... И все я дояркой, дояркой... И троих своих детишек родила на ферме; пришла - корова телится - я теленка тяну - а потом сама рожать... И последнего, Сергея, сама могла бы родить, да у него пуповина вокруг шеи обернулась, акушер принимал. Как раньше жили: "скидеваха - да надеваха"! Бедно жили. А сейчас, говорят: "плохо живут". Как - плохо? Вона, стол-то какой был, мы всегда пирогов напечем, пива наварим! Давали мы недавно концерт в деревне Карымово. А потом подходят две старушки: "Вы не Зоя Смирнова?" (это моя девичья фамилия) - "Да..." - "А мы Настя и Маша. Не помните?" Приглядываюсь: древние такие, с палочками, все согнутые, сморщенные... Выяснилось, что в молодости мы встречались, только им по 70-71 году, а мне-то 75! И пляшу, и все прочее... Вот, что театр делает!

Костромская область

-- Вот и Юрьев день!

Порадовал апрель в этом году теплом, а вот в мае зима вновь одолела - и северный ветер нагнал мрачные снежные облака. Правда, здесь, на севере Костромской области, подобные коллизии вовсе не редкость. А потому в селе Ильинском под городом Кологрив, хоть и отмечается такой уже редкий для Руси праздник Егория, но скотину не спешат выгонять из теплых хлевов в луга. Трава здесь к шестому мая (день памяти знаменитого святого, у которого сразу три имени: Георгий, Юрий и Егорий) просто не успевает вырасти.

В деревнях, где домашние животные - истинные хранители твоего благополучия, момент, когда та же корова может переходить от иссохшегося сена на подножный корм, становится эпохальным. Да, в масленицу мы проводили весну. Но впереди еще полтора месяца над миром будут властвовать снега. Народная поговорка гласит: "Егорий на пороге - весну приволок!". Между прочим, Георгия Победоносца вспоминают два раза - весной и зимой (9 декабря). "На Руси два Егорья - один холодный, другой голодный." Знаменитый русский обычай, по которому крестьянин мог переходить в Юрьев день от одного хозяина к другому (в 1581 году, после введения крепостного права, эта свобода была упразднена) относится к зимнему, "холодному Егорию".

Так сложилось, что Егорий почитается покровителем всего домашнего скота. И не только скота, но даже волков и других хищных зверей. "Без Юрьева наказа и серый волк сыт не будет". Почему так получилось - загадка. Георгий был реальной исторической фигурой, воином в армии римского императора Диоклетиана. Он пострадал за то, что являлся тайным христианином. И пострадал сильно. Пожалуй, Георгий - рекордсмен по количеству мучений, которые он принял за Христа. Его рубили мечами, раздавливали тяжестями, вливали в рот расплавленное олово, прибивали голову расплавленными гвоздями, сжигали на костре, даже распилили на семь частей и затем сварили в смоле - и всякий раз он вновь оживал! До своих мучений он спас африканскую царевну от отвратительного дракона, что делает Георгия почти мифической фигурой. Иконописный образ его был заимствован у египтян, которые так же изображали бога Гора, поражающего бога Сета. Между прочим, и у древних скандинавов почиталось божество Тор, который так же победил дракона. То есть, образ бога - победителя присутствует во всех религиях, что может некоторых натолкнуть даже на мысль о единой основе мировой культуры (ведь созвучны даже имена).

Не зря ведь Георгий стал символом Московского государства. Еще в Византии его провозгласили покровителем всех властителей. Так как наша государственность формировалась византийскому образу, то изображение Победоносца было долгое время официальным гербом Руси.

На Егория существует множество народных примет. "Егорий с теплом - Николай (летний Никола, 22 мая - Г.М.) с кормом". "Егорий с водой - Николай с травой". На Юрья роса - не надо коням овса". "На Егорья мороз - будет просо и овес".

В той или иной мере - Юрьев день отмечается везде. Любая деревенская старушка обязательно в этот день кустиком вербочки, припасенным с Пасхи, обойдет свое хозяйство. Да еще и скотинку святой водой попрыскает. А вот в селе Ильинском празднование Егорья намного интереснее.

Начинается все с обхода полей, на которых скотина потом будет пастись. Впереди - икона Николая Угодника. Почему не Георгия? Я тоже задавался этим вопросом, пока не вспомнил, как моя бабушка передавала мне нашу семейную иконку, наказывая не забывать, что изображенный на ней Никола - наш семейный покровитель. Потом, когда стало модным православное почитание, я узнал, что на доске изображен... Архангел Гавриил. И это нисколько не пошатнуло моего уважения к набожной моей бабуле Наталье Даниловне (Царство ей небесное!). В конце концов, это она в младенчестве меня крестила. Просто Николай всегда остается любимым Святым русских. И во всем мы уповаем на него.

Сопровождается шествие звоном колокольцев (тех, что вешают на корову) и стучанием в "барабанку". Здесь это называется "Егория вопить". Когда выпасы обойдены, у ритуального костра устраиваются игры. Они непродолжительны, так как к сумеркам пора возвращаться в деревню. Наступает время колядок.

Хозяевам поется величальная песня:

Хозяин с хозяюшкой,

Встань - пробудися,

Умойся - утрися.

К Николе приложися,

Егорию поклонится...

Уж как мы, добры молодушки

Утром порану вставали,

Белы лица умывали,

Полотенце изорвали,

По кафтанцу износили,

По сапожкам изорвали,

Все добры люди не знали.

Батюшка Егорий!

Спаси нашу скотинку,

Всю животинку

От волка - медведя,

От лютого зверя...

Богу на свечку,

Нам по яичку,

Великому Егорию

Три копейки серебром...

Село немаленькое и колядки заканчиваются далеко за полночь. Обязательно надо одарить яичками и деньгами. Из собранного потом будет вариться "селянка" для общей трапезы (с пьянкой, естественно), а вот всю денежку принято отвозить в церковь (которая в Кологривском районе только одна - в райцентре). Настоятель церкви отец Виктор на все деньги отсчитал свечей, а, пока мы ставили свечи к иконам (больше всего, естественно, Георгию), спросил я у него, между прочим, не против ли церковь "егорьевского" обряда. Батюшка хитро так улыбнулся и заметил:

- А почему вы считаете, что церковь против? Люди и сами порой не понимают, что Бога славят. Заметьте, заговор везде вставляется. В любую обрядовую песню. Так мы защищаемся от нечистой силы. Без молитвы мы ведь так уязвимы...

Так получилось, что шестого мая в Ильинском чествовали ветеранов войны. Бригада районного отдела культуры устроила для них концерт. Потом было застолье с обязательными фронтовыми "ста граммами" из кружек. Пили как за победу, так и за Егория. И за урожай хороший. Ведь Георгий, хоть и Победоносец, но с греческого он переводится, как земледелец.

Костромская область

-- Поет Дуняша в Духов день

Духов день издревле входил в круг Троицких празднеств (да и отмечается он на следующий день после Троицы). По преданию, в этот день сходит с неба священный огонь и испепеляет всех злых духов, попадающихся ему. В одной старинной книге пишется: "...И бегут беси огня-духа, и мещутся злые духи в бездны подземныя. И в бездне бездн настигает их сила сил земных. Слышит вопль бесовский в сей день господен заря утрення, и полдень внемлет ему и вечер свете-тихий такожде до полунощи. И не токмо силу бесовскую - разит огнь небесный всяку душу грешную, посягающу на Духа Свята дерзновением от лукавствия..."

Здесь, в Ермолове, в Духов день торжественно шествуют через село к реке, впереди неся, будто знамя, березку. Поплясавши и напевшись вволю, бросают березку в реку с моста, а за ней и венки, загадывая: если венок уплывет далеко - значит, жить долго еще. Если же утонет... сами понимаете. Наверное, самое главное в этом действе - старинные обрядовые песни, которые помнят только пожилые. Одна из бабушек - Евдокия Дмитриевна Блинникова - знает их все, несмотря на свой почтенный 88-летний возраст. Все - и молодые, и старые - величают ее попросту Дуняшей. Сами понимаете, плохих людей так не величают, к тому же кроме нее и запевать некому. А потому, как приближается срок Духова дня, вопрошают с опаской: "Выйдет ли Дуняша?"

В этот раз Дуняша, опираясь на палку вышла... От ее дома березку и понесли. Мы не будем описывать подробно праздник. Поступим иначе. Дадим слово самой Дуняше: пусть она пропоет несколько песен, одновременно кое-что и рассказав. Ведь, как известно, в песнях душа русского народа (да и любого народа вообще).

Вот еще что. Считается, что в Духов день обязательно пройдет дождик с грозой. В этом году над Ермоловым пронесся целый ураган, а уж гром гремел - аж кошки под лавками попрятались. Так что, будем считать, земля от демонов очистилась. А благодать-то какая после дождя...

Итак, говорит Евдокия Дмитриевна...

Про роковую любовь

Как песни эти запоминала? А всяко. Вот маленькая совсем была - помню: жена ведет мужа, выпимши он и песню поет:

В одном том селе жил крестьянин,

С родною семьею он жил,

И на пагубу собственной жизни

Я дочку его полюбил.

Она мне клялась и божилась,

Что "Буду тебе я верна".

А кровь-то во мне волновалась,

как будто морская волна.

Иду я - и что же увидел:

Ее уж другой обнимал...

И что же со мною случилось -

Со мною был вострый кинжал!

От ревности сердце забилось,

От злобы я весь задрожал -

Вонзил я кинжал ей по ручку,

Девчоночку с ног я свалил!

И что же, подлец, я наделал,

И что же я тут натворил...

Ну, скажи-ка, скажи, каторжанин,

За что ты в остроге сидишь?

Зачем сквозь железны решетки

Печально на волю глядишь?

...Тут я родилась, тута крестилась, тут и живу. Отец у нас уехал с концами, когда мне только девять годков было. На высылку в Сибирь мы принадлежали, потому как кулаками нас считали. Наверно, отец это дело узнал - и смотался. А пятеро нас было, детей-то... Мама в колхоз пошла, ну, и мы ходили в поле, Ну, все в колхоз сдали, а во дворе нашем сделали для лошадей тырло. Бывало, Всю скотинку уберешь, стадо загонишь: "Ой, пойду где-нибудь песенки попою!" А с утра бабушка меня разбудит: "Дуняша, все уж на работу подались..." Погулять-то охота - и спать охота. И откуда желание бралось?

А замуж я вышла в тридцать втором, осьмнадцати лет... Ходили на улицу гулять, так и подошелся жених, хоть и красивая я была, как свинья в дождик. Но хозяин-то нужен был в дом. Хорошо жили мы...

Про Духов день

Он у нас всегда праздновался. Это не нами заведено, а старыми людями. Собирались - кто погулять любит, да кто молодой. А кто не любит - все нас осуждали... Да и сейчас такая история. Вот рядом три дома подряд все вымерли старухи. Все собрались бы, бутылку раздавили - и пошли бы, а то на сухую - как? Вот еще песня у нас такая есть:

Шла ли Маша из лесочка,

Несла Маша два веночка,

Себе, Маше, и дружочку...

На головку Маша венок клала,

На буйную надевала,

Речи Маша баила.

Речи Маша говорила,

Пастушка к себе манила...

Ты, пастух ли ты пастушочек,

Пастух миленький дружочек,

Не покинь, пастух, меня...

Меня, горькую сиротинку,

При широкую долине

В лужках Машу одное.

Пастух скоро догадался,

За скотинкой в лес угнался,

К селу ближе подгонял.

Во селеньице пастух вогнавши,

Всю скотинку разобравши,

К жене своей забегал:

"Ты жена ли, моя женушка,

Жена - верная моя служанка,

Не жди меня ночевать..."

А посля Духова дня неделя пройдет - там заговенье. Вешаем кошель на плечо, закуску, бутылку - и идем за церкву на гору. Там карусель мужики привозят, гуляем...

Вот в церкву сейчас не хожу. Не могу: нога, вот... А поп у нас тогда был уж старенький, а когда разгромление было, принуждали: бросай службу, бороду сбрей! Он не дал. Отец Алексий его звали. Ну, значит, угнали его. Приехал он из тюрьмы - и все ж опять с бородой! Ой, душевный он был. А потом начали колокола сшибать с колокольни. Мы плакали-то стояли на дороге... Зачем это им надо-то было? Неужели это угнетало их? Чаго им? И так песню сложили: "Колокола на трактора". Не хватало у их, наверно... тракторов энтих. Отец Алексий уже плохой был, жил на квартере. Его на салазках возили к церкви служить. Но в тридцать седьмом церковь совсем заколотили. Спроси их, дураков, чаго им надо было?

Последние годы взялись нашу церкву оправлять. А там уже все разорили, разбомбили... Там сыпали во время колхоза дуст. Призвали нас очищать этот дуст. Там до сих пор им пахнет. Ну, мужиков стали нанимать, по деревням ходили на церкву собирать. Чего поделают - надо платить. Тут как раз крещение. Народу мно-о-о-го набралось и все, кто мог, в таз сваливали денег. Поп явился к нам, вроде служить. Полна чаша энтих денег-то... Этот поп подошел и вот так берет деньги - отнес вроде как в алтарь. И все в карман, все в карман! Вот... страм-то какой! А я говорю: "Маруська, ты уж никому не говори, как этот поп-то сделал..." А она: "Ага, не говори! Весь народ был тама, все видали..." Но он немного у нас служил. И он выпивал. Он нам не нужен. Вот нашли другого попа. Этот: хочу - служу, хочу - нет. У меня, говорит, свои дела. Ездили в Рязань, нам прислали другого попа, отца Андрея. Он у нас три месяца всего, еще зачеты у себя там сдает. Вроде как ничаго он, службу знает... Видно, Бог троицу любит.

Про войну

Она громкая-то, эта песня. Мы ее вовсю орем:

Вдоль по линии Кавказа

Молодой орел летал.

Он летал перед войсками,

Православный ероплан.

Он с походом нас поздравил

И давал строгий приказ,

Чтобы были у вас, братцы,

Ружья новые в руках!

Ружья новые, винтовки,

А револьверты в кобурах!

Мы поедем за границу

Бить отеческих врагов.

Часть побьем мы, часть порежем,

А остальных мы в плен возьмем!

Под ракитою зеленой

солдат раненый лежал.

Над ним вился черный ворон,

Чуял лакомый кусок...

Вот муж мой пришел с Финской, путем не отдохнул - ТАКАЯ война. Там и пропал он без вести, двенадцатого апреля сорок второго года прислали извещение. Это чего, на мину налетел? Тронулись мы с дочкой с Москвы. Хотишь ехать на грузовой барже - садись. Ну, куда деваться? На такой-то пароход - там только начальство ездит. Ну, везли нас баржи. Как грузовой камень. Ни уборной, ни кипятку. Доехали до Рязани, остановился наш пароход - а тут бомбежка! Батюшки - куда деваться? Сидим в барже, а наши бьют из занитков. Осколки бултых- бултых, а мы одеялом накрылись... Господи, спаси нас, грешных... Но ничего, до утра дожили. Все ползут по трапу, а я - ну куда с ней, малышкой, пойду?

В войну в деревне и пахали так: семь человек плуг тащат - один за плугом. Лошадей-то мобилизовали. Господи, глупые были, не жалели здоровья... Грузчиками были, мешки носили в церкву. Дрова таскали. Или барду возили, она у нас в озере была. Мы ее ведрами зачерпывали и по цепочке передавали. Стояла - и вдруг раз - нога утопла, а зима лютющая. Я: "Бабы, пойду в топку, ногу отогрею". Только хотела лапти разуть, кричат: "Дуняша, мы уезжаем!" Собралась и еду. Пока до Ермолова доехали - нога смерзлась. Вот эта нога, котора не ходит щас у меня...

Про смерть

Ой, никому не нравится, а мне нравится эта песня. Они меня ругают, не велят петь. Ну, слушай вот:

Вы не вейтесь, черны кудри,

Над моею больной головой.

Я сегодня больна и бессильна,

Нету в сердце былого огня.

Вот зачем возмущаться напрасно:

Скоро - скоро не будет меня...

Вот настанет мрачное утро,

Будет дождик осенний моросить,

А ты услышишь протяжное пенье,

Как меня понесут хоронить...

А из друзей моих верных, наверно,

Знать, никто не пойдет провожать,

Только ты лишь, моя дорогая,

Слезно будешь над гробом рыдать...

Ты в последненький раз поцелуешь

При спущеньи в могилу меня,

Но уста мои больше не скажут,

Что прощай, дорогая моя...

Родилась у нас девочка, и заболела она. Коклюш ее начал бить и воспаление легких. Это вот сейчас кладут детей в больницу, а тогда не клали. Уж ей-то было четыре, я ее на печку, а она, Верочка, кричит:"Душно!" Так и умерла. Ой, ходила я на кладбище плакать, все опротивело, и корова, и никакая скотина не нужна. Завербовали нас вербовщики в Москву... Ой, до чего там нехорошо! Москва - она Москва и есть... она любит денежки. Куды не пойди - не нравилось. На катере там билетики выдавала, потом в больнице санитаркой устроилась... Пока мой на Финской был, я понесла другую девочку...

И знаешь, ведь у меня и внучка тоже померла в четыре годика. Это вот кукла от нее осталась. Я уж ее никуда не бросаю... вот ведь какое совпадение.

От сына маво была внучка. Его я после войны родила. В сорок восьмом со вторым мужем познакомились. Он инвалид, пришел с фронта, Иваном его тож звали, как и первого. В Москве сын щас, приезжает только за картошкой.

Муж-то запивал под конец, то есть, с бутылочкой подружился. Плохо с ним часто становилось, падал - лицо синее - будто не жилец. Я уж искусственно дыхание ему - так пять раз с того света его утаскивала. А на шастой раз... Ночью просыпаюсь - нету его, а свет в сенях горит. А спать - ой, как охота. Ну, пока дошла до сеней - он уж и преставился. Ну, думаю, прибрал тебя Господь... Тринадцать лет уж тому.

И скока мне еще жить-то?

...Дуняша, сладкая ты наша Дуняша... Живи - пока живется! Ведь ты нужна нам... Несет парень березку, а березка эта - только лишь символ. Ведь он дух несет... не знаю, что есть этот самый дух, но частичка тебя, как и каждой русской женщины - в нем есть несомненно. Ведь в прошлый год ты приболела - и никто не пошел с березкой-то...

Рязанская область

-- Играем Каравон

- ...Это наш престольный праздник. Никола. Наши бабушки, да и прабабушки тоже серьги одевали, сарафаны, платки повязывали, и выходили в середину села. Весело было, народу много...

Мария Яковлевна Кузнецова весело, по-молодецки вздернула руки, несколько раз притопнула, гордо приподняла голову, прикрыла глаза, как будто "прокручивает" в голове то, казалось бы, забытое время, и продолжила:

- Я застала Каравон совсем девочкой и только два раза-то смогла поиграть его со взрослыми. Собирались вечером, когда стадо пригонят, сколько есть на селе народу, все у Каравона - и хорошие, и плохие, тут и песни, смех, и драки... А многие там выбирали девушку себе. Считалось как: "если мирскую землю на Каравоне не потопчет, она не невеста еще и сватов не могут к ней засылать...

- А гуляли три дня. - перебивает Клавдия Александровна Козина, - а на четвертый день играли молодушки. Церква наша тогда уже не действовала, и мы играли без службы, даже кресты боялись носить...

- Да. Очень приятно, что возродилось все. И церква, и праздник. Мы даже оживели! Вроде бы, как и не старухи уже...

И это по ним видно. Ладно там, молодые, которые тоже одевают на этот праздник обрядовую одежду, но из этих немолодых женщин действительно буквально "выплескивается" какая-то радостная энергия и заметно, что для них это - самый главный день в году.

- Но как понять слово "Каравон"? Что это все-таки такое?

- Да так и понять. Каравон - это хоровод такой, и похожего вы во всей России не сыщите. Сцепляемся мы мизинцами, и играем Каравон. У нас издревле три песни поется в Каравоне: "Как по морю-морю...", "При долу-долочке..." и "Как по речке-речке...", их три раза положено петь. Распеваются они у нас медленно, с роздыхом. Там фигуры еще такие, может, и не сложные, но учить их надо; мы, девчонки, собирались за неделю, за две до праздника "беседками", и спевались, чтобы, значит, ходить в ногу. Но однажды нас и разогнали...

- Да. Посчитали, что это религиёзный праздник, и стали с ним бороться. Сельсовет нас гонял, партком гонял, и под страхом тюрьмы запретили собираться.

- И что, больше не собирались?

- А так и жили: больше не собирались. "Артелями" маленькими собирались, во дворах, и втихаря поиграм... Но вот теперь спасибо хоть Сергею Алексеевичу! Если б не он...

С Сергеем Трусовым, главой самоуправления села Русское Никольское, мы еще познакомимся, но вначале я расскажу об истории этого необычного села.

Давным-давно, еще до покорения Казанского ханства войсками Ивана Грозного, в этих краях жили татары и чуваши. Впрочем, татарские и чувашские села здесь, в Заволжье, и теперь существенно преобладают вплоть до того, что Никольское является русским анклавом посреди иноязычных поселений. Кругом соседствуют исключительно татарские деревни.

Естественно, за 450 лет, прошедших со времени завоевания Казанского ханства, многочисленные наши российские народы сильно и весьма причудливо перемешались - и нельзя судить о том, что, мол, данное село "татарское", а данное - "русское", но в Никольском все обстоит немного не так. Почему-то здесь сконцентрировалась именно русская культура и сейчас в селе с населением в 930 человек русские составляют 92%. А в начале прошлого века здесь жили исключительно представители этой национальности.

Поскольку история села уходит корнями в глубь веков, трудно судить с точностью, когда оно появилось, но определенные сведения в летописях отыскались. Село это изначально было татарским, и, хотя неизвестно, когда оно основалось, достоверно известно, что где-то в 30-х годах XVI века на эту местность напала моровая язва, изрядно "покосившая" местное население и скот, в результате чего жители сами сожгли свое село и оставили его навсегда. Сохранилось предание, что, прощаясь с родиной, молодая татарка бросила в здешнее озеро Рытое свой гребень, после чего оно заросло травой.

Русские люди пришли сюда лет через двадцать после трагедии, и, надо сказать, на этих плодородных землях, жили они неплохо. Недавно исследователи на основе сохранившихся в Никольском старинных песен установили, что корни никольцев - в Нижегородском крае. Село считалось зажиточным, и, кстати, здесь никогда не знали рабства. С татарами, живущими в соседних селах, всегда жили дружно, как, впрочем, стараются жить и сейчас.

Естественно, село тогда называлось по-другому: Караево. Происхождение этого названия неизвестно, но "держалось" оно долго и это зафиксировано даже в метриках нынешних никольских бабушек. "Никольское" появилось из-за каменного Никольского храма, построенного в 1848 году. Храму при советской власти сильно не повезло. После Гражданской войны нанятые из другой местности мужики под охраной милиции (встречены они были населением агрессивно) разграбили храм, сбросили колокола и всю более-менее ценную утварь увезли в Казань. Из алтарных икон соорудили парты для местной школы. Священник Порфирий Цивильский с матушкой и двумя дочерьми вскоре пропали без вести.

Почти сразу после позорного разгона Каравона, в 55-м, для постройки на ближайшей речке Меше местной ГЭС разобрали церковную колокольню, самую высокую в округе. Видимо, за все в этом мире надо платить и той же весной, в половодье, "храм электрификации" напрочь смыло.

Из-за того, что в этом районе Заволжья оказалось два Никольских, это село стало "Русским Никольским" (другое Никольское стало "Татарским").

Сергей Трусов родом из Сибири, из Кемеровской области, но так получилось, что его родители однажды приехали в Татарстан на комсомольскую стройку, КАМАЗ, и, естественно, трудовую свою деятельность Сергей тоже начал с автомобильного гиганта. Родом из Никольского была его жена Светлана. Совхоз в селе, который называется "Волжский", был богатый и строил он в то время Дом культуры, к тому же здесь давали квартиру. И, приехав сюда 18 лет назад на должность директора культурного учреждения, Трусов остался здесь навсегда, а теперь он к тому же "мэр" села Русское Никольское.

Первые года кое-какие рассказы про некогда шикарный местный народный праздник до него доходили, но все это было на уровне какого-то сказания о "золотом веке", который уже не вернуть. Тем не менее, Сергей решил пройти по домам, в которых жили самые пожилые никольцы (которые родились еще караевцами), и стал по крупицам кое-что собирать. Начиналось все с восстановления песен, тех самых трех хороводных запевов, без которых Каравон таковым не мог считаться. Поскольку старые женщины в "доразгонные" времена были уже вполне зрелыми, тем более, что они и без того втаймя собирались и пели их, трудностей у Сергея не возникло.

Начинается праздник с обряда "кумления", ведь с этого момента девочки могут завести себе сердечную подругу, куму, которая согласна даже стать будущим твоим детям второй матерью. До дня Троицы девицы еще могут "раскумиться" и найти себе новую куму, но после Троицы все пути назад обрезались. Девочки из собранной вчера травки мастерят новое чучело "кукушки", делают ей наряд из лоскутков, сарафанчик, повязывают платочек.

В лесочке из двух веток на березке сплетают "узу", то есть венок, на него сажают "кукушку", и кумятся: пара девочек, которые решили заранее, что будут кумами, троекратно целуются сквозь березовый венок, меняются лентами из своих кос, одновременно произнося: "Покумимся, подружка, покумимся, чтобы век нам с тобою не браниться, не ссориться..."

Когда все, кто хотел, покумились, на платке несут кукушку в тайное место хоронить. Выкапывают ямочку. Устилают ее цветами и произносят: "Прощай, наша кукушечка, прощай, наша милая, никогда нам с тобою больше не встретиться..." Другая "кукушка", индивидуальная, та, которая шилась заранее, может быть спрятана, и парень, нашедший ее, по поверью, получал магическую власть над хозяйкой куклы, то есть, мог "приворожить" ее...

Заключительная часть обряда - жарка совместной яичницы. Яйцо издревле знаменовало будущее плодородие, и, хоть это не слишком важно еще для 12-летних девочек, яичница является зримым представлением сильного женского начала. Яичница обязательно должна готовиться на живом огне, то есть, на костре и готовить ее обязаны сами девушки. Именно девушки: с этого момента они уже переставали считаться детьми. Из того следовали два новшества: их могли теперь принять в хоровод, и они получали право "женихаться". Другое новшество было не таким радостным. Девица после "похорон кукушки" считалась полноценной работницей и выполняла все домашние обязанности наравне со взрослыми. "Впрягалась"... Но времена ныне другие и практическое значение обряда, мягко говоря, утрачено.

Вот и все что я мог бы рассказать об обряде "похорон кукушки". Для тех же, кто не совсем понял смысл этого праздника, расскажу сказочку, передаваемую здесь, в Ильинском, из поколения в поколения. Она так и называется: "Кукушкины слезки".

...Давно это было. У отца имелось три дочери: Марьюшка, Дарьюшка и Аринушка. Пришел праздник Троицы и они, как водится, сплели венки себе из лазоревых цветов пошли на реку Вытебеть (она протекает рядом с Ильинским) гадать на суженых своих, ряженых. Плывут, плывут венки по реке и вдруг - прилетел ясный сокол, схватил Марьюшкин венок - и унес его в небеса. За ним прилетел селезень сизокрылый, схватил Дарьюшкин венок - и унес его за гору крутую. И только Аринушкин венок плыл, плыл по реке - и вдруг из воды вынырнула рыбища - зеленые глазищи, и унесла Аринушкин венок в пучину вод.

Пришли сестры домой -и рассказали о венках отцу. Отец подумал, и сказал им: "Ну, к тебе, Марьюшка, посватается боярский сын. К тебе, Дарьюшка, будет свататься купеческий сын. А Аринушку, понимаешь, Водяной сосватает..."

Приехали сваты: посватал Марьюшку боярский сын. Вскоре и Дарьюшку купеческий сын посватал. А Аринушку - никто не сватает. Однажды пошла она к колодцу, воды зачерпнуть. Только опустила ведро - слышит, из воды голос: "Девушка, девушка, я твой су-у-уженый!.." Аринушка и спрашивает: "А кто ты такой?" - "Я Водяно-о-ой..." - "Нет, не пойду я за Водяного замуж!" - Крикнула Аринушка и убежала прочь от колодца.

А на другой день она в лес пошла, за ягодами. Подошла к роднику, чтобы напиться, а из воды опять тот же голос: "Девушка, де-е-е-евушка...". Бросила она лукошко - и убежала из лесу домой.

А на третий день она пошла на речку, белье полоскать. Наклонилась над водой - и вдруг зеленая ручища как схватила Аринушку - и тянет в воду! А голос опять: "Девушка, де-е-е-евушка, я твой суженый..." Испугалась Аринушка, видит: на берегу верба стоит. Просит Аринушка вербу: "Верба, вербочка, склони надо мной свои ветки, спаси меня от Водяного!,,," А верба ей: "Я Водяного боюсь." Видит Аринушка: олень подошел к реке напиться: "Олень, олешка, спаси меня от Водяного, наклони надо мной свои рога!" И олень забоялся водяного: "Ага, он и меня потом с собой утянет..."

Пролетала над водой кукушка, пожалела Аринушку и кукует: "Водяной, Водяной, отпусти Аринушку, а то я тебе смерть накукую!" - "Отпущу-у-у-у, сказал Водяной, - только она сделается... кукушкой: век будет тосковать - в лесу куковать!" А Аринушка ему: "Лучше кукушкой быть, чем с водяным под водой жить!" Ударил ее водяной зеленой ручищей - и превратилась она в кукушку. Вспорхнула кукушка - и полетела в лес.

Летает кукушка, о батюшке, о сестрах своих тоскует, о своем несчастье кукует. Не снесла она воли... Упала с высоты на землю, ударилась - и разбилась. А потом на месте, где она упала, вырос цветок, и назвали его "кукушкины слезки".

С тех пор девушки ищут "кукушкины слезки", обряжают их, словно девушку, в нарядные платья, и хоронят под песню:

"Не плачь, кукушечка, не плачь рябушечка,

Троица придет - все печали унесет..."

Орловская область

--

-- Свадьба с приданым

Свой норов не только у каждого города, но и у каждой деревни. В соседних селах, может быть, разделенных лишь маленькой речкой, традиции могут разнится настолько, что, перешагнув эту самую речку, можешь оказаться в совершенно ином мире. Поэтому свадьба в одном конкретном селе Платава на правом берегу речки Девица не будет похожа ни на какую другую свадьбу. Итак:

Место действия: русское село Платава Репьевского района Воронежской области.

Действующие лица: Хрячков Николай Андреевич, тесть. Хрячкова Евдокия Васильевна, теща. Вяльцев Василий Андреевич, свекор. Вяльцева Анна Ивановна, свекровь. Виталий, младший сын в семье Вяльцевых, жених. Наташа, средняя дочь в семье Хрячковых, невеста.

Платавские хавки

Краткое описание первого дня свадьбы: Выкуп постели. Пьянка в доме невесты. Перевоз постели в дом жениха. Уборка дома жениха. Пьянка в доме жениха.

Непереносимый полуденный зной. В поле работают люди, пропалывают картошку. Медленно с востока надвигается туча. Внезапный порыв ветра ненадолго дарит прохладу, но начавшийся редкий дождик очень быстро преображается в ливень. А люди в поле все работают. Да это и не поле вовсе, а личные участки крестьян. Здесь, в Платаве принято брать помногу земли, на колхоз надежды никогда не было, да и денег от него не видели давно. А на колхозных нивах трудятся приезжие батраки из Ивано-Франковской области, которых здесь ласково называют "бендеровцами".

Платава считается богатым селом. Картошки тут сажают по гектару, держат по две коровы, а кое-кто и по четыре ( кто имеет хоть какое-то представление о сельском хозяйстве и о вражеском колорадском жуке, надеюсь, платавчан зауважал). Выращенное везут продавать в город, на то и живут. В окрестностях их называют "платавские хавки". За их прижимистость, что ли, деловитость. Парадоксально: в зажиточном селе нищий колхоз. А секрет в общем-то прост. Здесь никогда не верили в различные гениальные прожекты властей, но надеялись только на свои руки.

В период коллективизации в Платаве был центр молчаливого сопротивления: слишком много крестьян попадали в разряд кулаков, всего лишь по причине их трудолюбия. Но за оружие браться не стали. Хозяйская смекалка не подвела. Оказывается, можно было молча плевать на все указы, тихо подворовывать, трудясь в колхозе, и в свободное время возделывать землю. СВОЮ землю. В то время как другие становились колхозниками и фермерами, они всегда оставались просто крестьянами. Потому и свадьбы здесь еще играют богато.

А что касается первого дня свадьбы, то начинается он в вечерние сумерки пятницы, после дойки коров. В дом невесты приезжают дружки жениха за приданым, которое здесь по-старинному называют "постелью". Думаю, достаточно привести лишь краткий реестр того, что собрали в качестве "привеска" к невесте ее родители:

ковров - 3, постельного белья - 18 комплектов, покрывал - 8, паласов - 3, мебель для спальной - 1 гарнитур, скатертей - 7, полотенец - 35, подушек - 12, и еще всего по мелочи.

Чернозем

Краткое описание второго дня свадьбы: Выкуп невесты. Регистрация в сельсовете. Катания свадебного поезда. Семь мостов. Большая пьянка в доме невесты. Ввод молодых в дом жениха. Благословение. Свадебные распевы.

В черноземной полосе одного дождика достаточно, чтобы казалось бы твердое покрытие дороги превратить в непролазную грязь. В Платаве говорят так: "Да, дождя хотелось бы, очень уж он урожаю помогает, но в понедельник - после свадьбы!". В ночь на субботу лило, как из ведра... Но русскому в двух определенных состояниях море по колено. Опьянения и любви. Но выпивших больше нормы я в общем, не видел. Лично для меня, как горожанина, наиболее невыносимы были долгие "зависания". Двести пятьдесят человек терпеливо сидят и ждут, например, когда у фотографа в доме от розетки зарядится вспышка. Успокоился я лишь, когда открыл смысл подобной неторопливости. Люди просто отдыхают. Отрыв от монотонного ежедневного труда - для них потрясающее удовольствие.

Но чернозем... Сколько возможности у жениха носить невесту на руках!

Народное православие

Краткое описание третьего дня свадьбы: Венчание. Пропажа невесты. Гуляние по селу. Ряженые. Брачная курица. Большая пьянка в доме жениха. Отходная.

Один придурок в шестидесятых годах церковь в Платаве сломал. Причем, сфальсифицировал документ, согласно которому произведен сей акт по решению схода сельчан. Энтузиаст вскоре, говорят, повесился. Разные несчастья постигли и его детей. А несколько лет назад крестьяне скинулись, кто сколько мог и, представьте себе, построили себе новую церковь. Как они говорят, методом народной стройки. Сказка, скажете Вы... Но вот она стоит - каменная, во имя Димитрия Солунского.

В Бога в Платаве верили всегда. Даже в самые реакционные времена здесь даже помыслить не могли, что можно не окрестить, не отпеть, не повенчаться. К трапезе приступали, помолившись, а на значительные поступки в жизни испрашивали родительского благословения. Но особенность их веры состоит в том, что священнику в ней отводится далеко не ведущее место. Слишком уж все тут перемешено с житейской мудростью.

Платавская церковь еще не освящена, поэтому молодые с крестными утром садятся в машину и скорее в соседнее село Солдатское, где церковь действующая. В наших краях принято как-то договариваться с попом заранее, здесь же приемлема авантюра типа: "авось где-нибудь, да повенчают!". А в Солдатском батюшка занемог, в кровати лежит и венчать не хочет. Быстренько летим в другое село - Сердюки (заметим, в это время гости в доме жениха уже собрались и ждут виновников торжества, без них начинать как-то стремно). В Сердюках на церкви замок. Священника находим дома, он кушает, предлагает и нам присоединится, он бы и рад повенчать, да ключи у сторожихи, которая неизвестно где. Сторожиху находят в поле и вот, наконец, батюшка, облачившись в рясу, приступает к таинству.

Звать его отец Иоанн, но все его знают как Ивана Семеныча. Когда-то он работал в Платаве комбайнером, но однажды круто поменял свою жизнь и на тебе - протоиерей... Иван Семеныч пожилой человек, туг на ухо и глаза видят неважно, от этого получаются всякие казусы.

Сначала выясняется, что надо сбегать за вином, пока магазин не закрыли. Бутылка, естественно, с пробкой, а где в храме найдешь штопор? Но батюшка выручает, весьма профессионально выбив пробку методом ударения мозолистой ладонью по дну сосуда. Как только вино благополучно встает на столик перед аналоем, обнаруживается, что молодые забыли плат под ноги и рушник, чтобы связать им руки. Сторожиха любезно предлагает махровое полотенце, постоянно причитая: "Только берегите, берегите его как зеницу ока!". А вот рушник старуха уже предложила купить за тридцать пять рублей. Крестные отмахиваются: "Дорого, мол!"(Боже мой, угробить многие - многие тысячи на свадьбу и пожалеть несколько рублей, какие же мы чудные!). В итоге сторожиха подыскала рушничек попроще, вафельный, за пять рублей и, наконец, начинается.

-...Яко да Господь бог наш дарует им Брак честен и ложе нескверное... Матушка! А включи-ка там свет, что-то я буквы плохо различаю... Как вас зовут, дети?

-Наталья и Виталий.

Судьба Селищева всегда тесно переплеталась с цветами. Цветы явились и залогом его личного счастья. Родился он в Радищеве в счастливом для страны 1945-м. После школы, как и положено, подался в большой город, на заводе устроился токарем. Ушел в армию, а после службы поступил в институт, на естественно-географический факультет. Очень уж Слава Селищев природу любил. А еще он сильно полюбил одну девушку, которая буквально перетрясла всю его судьбу.

Ее звали Лида. Она была удивительно красива и, что удивительно, умна. Ее в село Радищево прислали по распределению; она была медиком. Как и положено, у красавицы почти тут же объявился ухажер. Двухметровый красавец, казалось бы, не оставлял шансов щуплому невысокому Селищеву. Но Слава выбрал интересную тактику. Он каждое утро на велосипеде гонял в сторону Коржиных гор (это около десяти километров) и набирал букет простых полевых цветов. Даже если Лиды дома не было, он оставлял букет хозяйке дома, в котором она снимала угол. Так продолжалось все лето. Он не ухаживал за Лидой, не канючил. Просто - дарил цветы. А осенью он уехал в город учиться.

Она сама к нему приехала. Сказала: "Знаешь... Я поняла, что без тебя уже не могу..." Через два месяца Лида и Слава расписались. Хочется написать: "...и жили они долго и счастливо". Они действительно жили счастливо, родили и воспитали двоих прекрасных детей - сына Александра и дочь Веру. Но в сорокалетнем возрасте Лидия скончалась, от внезапной тяжелой болезни. Детей (тогда еще несовершеннолетних) Владислав Иванович поднимал один. После ухода бесконечно любимой Лиды он с женщинами не сходился.

Долгие годы он прожил в Ульяновске. Преподавал в педагогическом училище этику, эстетику и фотодело. Владислав Иванович с детства увлекается фотографией, его работы признаны и оценены, и все его знают как талантливого фотохудожника. Может и жилось бы нашему герою в большом городе, однако умерла на родине мама, и он вынужден был вернуться в отчий дом - помогать престарелому отцу. Батя, Иван Иванович Селищев, отставной медработник, жив и поныне; вместе они ездят на рыбалку, на "тихую" грибную охоту, и в особенности часто - на Коржины горы, которые с некоторых пор стали называть "Лазоревыми", в честь цветка. Селищев и сейчас ведет в районном Доме детского творчества фотографический кружок. Но теперь больше уделяет времени своему творчеству, работая на фотокнигой "Природы милый идеал". Но главное, мне кажется, достижение Селищева уже состоялось: он стал автором и вдохновителем праздника "лазоревого цветка".

Началось все с какой-то потрепанной книги, в которой Селищев с удивлением прочитал: "...дикие пионы в Европе сохранились только в горах Греции..." Как-так?! С детства Слава любовался этими поражающими взор цветами, и тут - на тебе - их как бы не существует... еще он прочитал (в другой книге), что раньше на Руси было много традиций, связанных с цветами. Вообще в народе пион считается ядовитым цветком: его даже коровы не едят. Ходит в народе легенда, что капельки, которые появляются изредка на лепестках пиона - это сама кровь Христова. Но главное (а Селищев много лет наблюдал и изучал природу), пион - цветок гордый и независимый:

- ...Во Франции есть праздник ландыша. В Голландии - праздник тюльпана. Да и пион славится к Японии, а в одной из провинций Китая цветение пиона - тоже большой праздник. Ну, чем мы хуже Китая-то? И еще одна мысль: мне думается, природа создала цветок специально для человека. Не для пчелы или насекомых - а именно для нас! На земном шаре не все так просто: эту красоту, совершенство - создала высшая сила. Неслучайно в народе цветок сей именуется ласково: "лазорька". Ведь это нужно - чтобы люди равнялись на что-то прекрасное и великое...

Идею Владислава Ивановича подхватила директор районной библиотеки Вера Константиновна Баранова - человек такой же романтичный и внутренне свободный. Как ни странно, идея понравилась чиновникам. И, конечно же людям. Ведь нужна какая-та отдушина быть в нашем непростом мире! Чтобы без политики, без "приемников", олигархов, национальных проектов, врагов нации и государства... Аленький цветочек ведь - своеобразная национальная идея. На первом же празднике люди поняли, что дикий пион - чудо, связующее всех, вне зависимости от вероисповедания или политических пристрастий. И теперь на Коржины горы в день расцвета аленького цветочка съезжаются тысячи людей.

Время цветения дикого пиона скоротечно: чуть больше недели. Даже специалисты неспособны точно угадать день, когда он зацветет. Однако Селищев одними ему известными методами умеет предсказывать тот самый день. Приезжают гости на Коржины горы - пион встречает их во всей своей красе! И не решаются теперь рвать заповедный цветок. Кары Божьей боятся...

...Теперь в праздник выбирают самую красивую и ладную девушку. Ее нарекают "принцессой цветов". Ее миссия проста, как у самого лазоревого цветка: радовать человеческий взор. Как жаль, что пора цветения так скоротечна...

Ульяновская область

--

-- Эх, лодка, жисть моя!

Если населенный пункт - такой, к примеру, как поселок Устье Кубенское - расположился при впадении большой реки в большое озеро, то живущему в нем люду без лодки уже не деться никуда.

Усть-Кубенские жители даже праздник такой придумали в честь лодки. "Мы на лодочке катались" - называется. И немудрено. В давнишние еще времена в озеро Кубенское заплыли новгородцы не своих "ушкуях" (плоскодонная ладья с парусами и веслами - без нее колонизация северо-западных земель была просто невозможна). Так они "ушкуйниками" и назывались. Освоенные земли невозможно было эксплуатировать без лодок - тут тебе и рыбалка, и добыча дров, и покосы на островах - а посему в каждой семье традиционно насчитывалось не по одному плавсредству. Но что самое удивительное - минимум одна лодка имеется в каждой семье и сегодня. Из поколения в поколение передается не только искусство изготовления лодок, но даже своеобразный "лодочный" фольклор.

Фольклор, вбирающий в себя только песни, пословицы, частушки, но даже загадки. Разгадайте вот эту, к примеру:

Еду, еду - ни пути, ни следу: смерть подо мной, бог надо мной.

Догадались? А про смерть тут, в загадке, неслучайно. Во-первых, водная стихия жестока, темна и непредсказуема. А во-вторых... Не припомните ли вы, кто был самым знаменитым лодочником? Нет, не тот мужичок, которого в модном и почти забытом уже шлягере (а ведь всего-то пару лет прошло!) хриплый голос собирался убить. Здесь как раз лодочников не убивают, а любят. Самый знаменитый лодочник - это Харон: старец, сын Эреба и Ночи, перевозящий в своем утлом суденышке души умерших через Ахерон, реку в Царстве мертвых. Только в одном направлении. Греки в рот покойнику имели обычай класть монетку, дабы тот мог расплатится с Хароном за переправу.

Лодка - предмет очень и очень мистический. Те же ушкуйники в эпоху колонизации Севера хоронили своих умерших, сплавляя их по реке в лодках - долбленках в таинственную неизвестность... А думаете, случайно гроб - даже в современной форме - так похож на лодку? Да, да! Именно у лодки заимствована форма гроба. Древнеславянское слово "навье", обозначающее могилу, произошло от еще более древнего "навис", переводимого со староитальянского, как "лодка". А разве колыбель младенца не напомнит вам миниатюрное судно, подвешенное к потолку?

А вот вам еще русская загадка:

Летом молодица, а зимой вдовица.

Тем, кто не догадался, поясню. Лодку, перезимовавшую на берегу, весной начинают готовить, будто невесту, к новому сезону. То есть, чистить, дыры латать, смолить, красить. Ведь все лето потом, даже лежа на берегу, будет представлять достоинство ее хозяина! Вот будут проходить соседи и непременно заметят: "Что-то Семеныч лодку-то запустил... Уж не случилось ли чего?" Или: "Петровича лодки нету. На сенокос, небось, уплыл..."

Праздник заканчивался. Лодки разносили довольных устьян по серебристой глади реки. Кого - домой, кого - на острова продолжать гуляние в узкой компании с уваристой ухой. Я спросил у Юрия Ивановича, не узнает ли он среди суден свои творения. Тот долго вглядывался, и наконец изрек:

- Что-то не различу, хотя... вот эта! И эта еще! Надо же, батюшки ты мой, а ведь я ее в восьмидесятом годе делал...

Я чувствовал, насколько мастер преисполнен гордости. И как-то приятно было сопереживать ему...

Вологодская область

-- Стрела, пронзающая Вечность

...Всего семь километров к Юго-западу от села Верещаки - и вы попадаете в ад. Или, если посмотреть глазами научного фантаста, в "сталкерскую зону". Было там когда-то знаменитое и богатое село Святск. "Было" - потому что за два десятилетия шумное селение превратилось в жалкие развалины. Святск настиг Чернобыль, "одарив" его радиоактивным дождем.

Народ не растерялся. Великолепный Дворец культуры, построенный некогда по протекции святского уроженца, единственного в Мире еврея-дважды Героя Советского Союза генерала Драгунского (отца автора "Денискиных рассказов), разобрали по кирпичикам и бетонным блокам. Не пожалели и другие дома, не побоявшись радиации; весь материал ушел на постройки в других, более "чистых" селах. А церковь святскую пожгли - кто-то решил развлечься. Святск - "зона отчуждения", здесь жить нельзя. Верещаки - "зона отселения", здесь жить... скажем так, дозволяется. Хотя не рекомендуется. Верещаки и сейчас - большое, многолюдное село, здесь много детей, есть магазины, не менее великолепный, чем святский Дворец культуры. Колхоз действует, в нем местный люд трудится.

Только церкви в Верещаках нет. Чернобыль здесь не при чем - ее разрушили еще до войны богоборцы. Осталось от нее лишь несколько фотографий, по которым можно судить о том, какой она была жемчужиной. Впрочем отношения Верещак с религиозной обрядностью - история особая. Вера в жителях Верещак без сомнения есть, а вот с воцерковленностью не все так просто.

История Верещак вся как на ладони. Ей посвящены три комнаты Дворца культуры, в которых разместился музей истории села и колхоза. Собрал музей, а так же написал 16-томную историческую хронику Верещак местный уроженец Михаил Филиппович Ковалев. Жаль, в прошлом году его похоронили - удивительной души был человек! Его и теперь природа оплакивает: поливает музей дождями с потолка. Заодно и весь замечательный Дворец культуры поливает - крыша прохудилась, а денег, чтобы починить, нету. Горько...

Верещаки известны с 1669 года, когда на здешней речке Выхолке поселились трое: Пугач, Горбач да Голыго. Именно потому здесь много Пугачевых, Горбачевых и Голыго. Один местный уроженец по фамилии Пугачев прославился как герой Афганской войны и России. Сейчас он работает в окружении знаменитого генерала Громова, тоже "афганца", и как говорят, живет неплохо. Я к чему это: местные работники культуры посетовали, не найду ли я для них спонсора, который бы взялся за крышу. Я, откровенно говоря, со "спонсорами" не вожусь, но после, когда уже покинул Верещаки подумал: а не попросить ли помощи у героя Афганской войны? Только кто ж меня к нему пустит? Весь небось теперь в телохранителях, ведь какие деньги-то в правительстве Подмосковья крутятся! Пусть уж верещакцы сами к своему землячку пробиваются...

Название села пошло от вереска, которого здесь росло вдоволь. Жили верещакцы вольно, отвоевывали у леса земли, расширяя пашни. Но однажды, во времена Петра Великого, Верещаки силой были переданы во владение Киево-Печерской лавры. Монахи, кроме того что построили замечательную церковь, показали себя злостными эксплуататорами крестьянского труда. Кроме магистратных сборов "лаврские крепостные крестьяне" обязаны были вносить натуральный и денежный оброк, а так же отрабатывать два-три дня барщины в неделю. Иногда чернцы заставляли работать на лавру и по шесть дней в неделю, что не раз вызывало волнения. Впрочем за время монашеского управления население Верещак выросло со 167 до 809 душ, а число дворов - с 20 до 67. Видно рабство сильно влияет на плодовитость.

Волю Верещакам подарила императрица Екатерина Великая; она издала указ, согласно которому церковные земли в Малороссии (а Верещаки тогда приписаны были к Черниговской губернии Украины) отбирались в пользу государства. Село Верещаки стало казенным, но полегчало несильно: крестьян обложили подушной податью. Сохранилось имя самого отъявленного эксплуататора XIX века, держателя шинка и ростовщика Моисея Каплуна. Национальность здесь не при чем, возможно и личность Моисея тоже; просто в шинке прожигалось слишком много крестьянских состояний.

Обряд "Стрелы" по сути своей вместил в себя долгую историю села. Вот идет по селу процессия - а впереди ее "старцы" бегают, народ веселят. Они к народу пристают, детишек гоняют палками, собирают "дань" в корзины. По сути "старцы" - ряженые, они каждый год разные "образы" представляют. Не сей раз это "цыганка" и "нескромная девица", в которую вырядился парень. А вот вдова верещакского историка Нина Николаевна Ковалева много лет Бабой Ягой наряжалась. Всяк рядится в меру своей фантазии. Так вот, о преемственности: на поверхности лежит, что "старцы" представляют монахов, которые подати пришли собирать. А ведь больше двух веков прошло с тех пор как чернцов от села отвадили!..

Праздник начинается с утра "карагодами", или, если чисто по-русски говорить, хороводами. Дело в том, что здесь столкнулись две родственные славянские культуры - русская и белорусская - отчего и в языке, и в обычаях Верещак наблюдается любопытное смешение. Карагодов несколько, в них участвуют как малые дети, так и старики. Поются песни, обрядовые и светские. После, ближе к полудню, начинает образовываться фигура "стрелы". Впереди, за "старцами", - пожилые женщины. Следом народ помоложе. Всего в "стрелу" собирается до полутысячи человек, и это при учете того, что нынешнее население Верещак - 793 человека.

Идут через все село, а это около двух километров. За околицей - озеро и ржаное поле; рожь здесь называют "житом". У озера устраивается пиршество - с песнями и плясками. После чего женщины отправляются в жито. Рвут колосья, траву и бросают через себя - назад. Каждая женщина собирает пучок из восьми колосков, а девятым колоском его перевязывает. Это оберег, который берется с собой. Он будет защищать от болезней и напастей в течение года. Эта часть обряда носит название: "закапывание стрелы". Звучит может и сухо, но сакральное значение обряда неоценимо: "стрела" ушла в Землю. Земля все принимает. Отдает только далеко не все... Когда с поля уходишь, нужно правилу следовать: ни в коем случае не оглядываться. Посмотришь назад, на жито - урожай сглазишь.

Сам я не люблю всяких психоэнергетических или иных оккультных наук. Но здесь, на "Стреле" явственно почувствовал, что такое - энергия людей, собравшихся воедино. Есть такое словечко греческое: "катарсис", очищение страданием. Да, люди действительно страдают, к тому же сам обряд проходит после окончания весенней страды, в церковный праздник Вознесения, который здесь именуется "Вшестя". Карагоды как бы вбирают в себя отрицательную энергию, которая потом стремительно выносится за границы села и отдается в Землю. Верещаки очищаются от скверны. Жизнь как бы заново начинается.

Жительница села Анастасия Ивановна Хомякова говорит:

- Это так, бабские "забабоны". Испредвеку ходили, пели... обычай такий старый. А, как гром первый загремит - надо "качаться" - пасть на землю и перекатнуться три раза. Это чтобы не болело ничего. Спасает "стрела" нас от грому, от стихии, от всех бед. А еще у нас и откапывают "стрелу" - на вторый день Пасхи, в понедельник. Там же, где и закапывали. Тоже потанцуем, попоем...

Брянская область

--

-- Русалка

Этот праздник сегодня сохранился, скорее всего, в единственном числе. Он настолько пронизан экзотикой, что почти невозможно поверить в то, что "русалии" некогда были неотъемлемой частью праздничной культуры русского народа.

"Вроде, взрослые, а занимались - не пойми, чем..."

Деревня Четаево мало чем отличается от других деревень Рязанской глубинки. Аккуратные дома уютно примостились вдоль четырех улочек, в схеме образующих букву "Х". У каждого дома - добротный каменный амбар: строили их, наверное, еще при царе Горохе. Скотины в хозяйствах относительно немного, что говорит о не очень завидном достатке крестьян. В обычный, будничный день людей на улицах не встретишь, отчего кажется, что деревня обезлюдела. Но это не так: достаточно зайти со стороны огородов - и вашему взору предстанет множество цветных точек, разбросанных по картофельным грядкам. Идет борьба с жуком. Колорадским.

Но чем-то Господь, видимо, отметил Четаево, если жители его пронесли через все времена свой, ни на что не похожий праздник. Он называется: "Русалка". Праздновали "Русалку" всегда: и пятьдесят, и сто, и триста лет назад. Никто никогда не пытался его отменить, несмотря на то, что носил он постыдный, и даже противоречащий моральным нормам характер. Он очень сильно походил на весьма откровенную эротическую игру, с присущими ей сексуальным юмором и "соленостями".

Наверное, свою роль в том, что "Русалка" выжила, сыграла удаленность Четаева от больших дорог, да и мало кто понимал суть происходящего, даже из тех, кто становился непосредственным участником действа. Политики, к тому же, никакой, и христианство, между прочим, этого "безобразия" предусмотрительно сторонилось. Ну, дурачатся люди - пусть с ними...

Но что здесь интересно: многие из чудом сохранившихся обрядов, о которых я рассказываю в своей книге, сохраняются людьми пожилого возраста. "Заводилами" и носителями незыблемых правил становятся бабушки. В Четаево, наоборот, делают чучела Русалки и ее жениха люди среднего возраста, а вот старики обычно наблюдают происходящее как бы со стороны, не проявляя никакой инициативы. И никто не руководит. Будто невидимая сила определяет, что вот сейчас из-за поворотов, с двух сторон появятся процессии, которым через минуту предстоит встретиться на мосту.

"Чё титьки привязываешь?"

Право мастерить чучела передается непонятным способом. Никто, как я уже говорил, не приказывает делать это, но за столетия не было случая, чтобы чучел не было. Сейчас их делается два: мужское и женское. Деревенские улицы, которых, как уже было замечено, четыре, называются концами. Чучело "жениха" издревле делалось на "Песочном" конце; "невесты", или Русалки - на "Мамонтовском". "Барский" и "Алишевский" концы не делали ничего, а вот в соседних деревнях Карамышево и Халымово тоже делали Русалок и приносили к мосту в Четаево. Здесь происходили целые поединки (словесные) за право своей Русалки женихаться.

Главная "делательница" Русалки сегодня - Наталья Волкова, санитарка четаевского медпункта. "Жениха" старательно собирают во дворе колхозника Якова Доронина, помогает же ему жена Валентина, заведующая местным клубом. Делаются чучела так: на длинном шесте прикрепляется "основа" из старой холстины, которая потом будет набиваться сеном. Голова тоже набивается сеном, как у "Страшилы" из детской сказки. Готовое чучело одевают в поношенную одежду, как правило, старинного покроя и цивильную, чтобы куклы похожи были на "женихающихся". Естественно, все это сопровождается шутками, особенно, когда дело касается таких мест, которые принято называть "срамными".

Даже пацаны могут обронить ненароком: "Ты, чё, мам, титьки подвязываешь?" Но в основном, взрослые шутят: "Ты ему в штаны ничего не забыл положить?" - "Девку-то попышнее делай, а то не приглянется жениху!" - "Рожу-то, рожу прорисуй попригляднее!.."

У Валентины своя проблема: гармонист, как загулял вчера на сватовстве (да, в Четаеве не забыт еще обычай сватовства), так до сих пор и не выйдет из него. Надо было уговорить мужика проспаться немного перед вечером. Готовые чучела спокойно дожидаются вечера, а народ снова возвращается к привычному труду.

"Сжечь их!.."

Действо разворачивается после того, как пастух пригонит стадо. За чучелами выстраиваются целые процессии, люди в которых как бы представляют "команды" невесты и жениха. Гармонисты в каждом "поезде" вполне трезвы и веселые частушки слышны как с Песочного, так и с Мамонтовского. Чуть только процессии оказываются в пределах видимости друг друга, они замирают.

Эта напряженная пауза чем-то напоминает молчание двух матерых котов перед схваткой за территорию. В воздухе витает напряжение и кажется, что еще мгновение - и "поезда" бросятся в драку. Но до драки не доходит. Хотя, некоторые и горят желанием вступится за свою куклу - они из тех, кто уже начал отмечать это дело спиртным. По прошествии томительной паузы, "поезда" начинают сближаться.

После короткого "знакомства" кукол, когда они как бы стыдливо осматривают друг друга, происходит следующее: из толпы выделяется... обыкновенная табуретка и на нее втаскивают пожилую женщину, кажется, ее зовут бабой Шурой.

Баба Шура разворачивает перед собой старый журнал (мне показалось, что это "Плейбой"), и начинает говорить, делая вид, что читает серьезную бумагу. Вокруг довольно шумно, и потому слышно далеко не все. Вот, что я расслышал:

- Товарищи! Дошли мы, вот, до этого дня, который, опять же, сохранили... нынче мы собрались... конечно, хорошо это все, однако, дураки мы, наверно. Весна у нас была очень плохая. Было холодно... а еще было у нас одно неприятное дело... много пороков в гражданах наших и не всякому дадено их преодолеть... все расстроенные, все плачут, никакого настроения нету. Но - вышли, собрались... все животноводы и колхозники. Ну, колхоз у нас живет пока.... хороший председатель... не знаю, как он будет нас после этого находить... вот, тута много начальства, они тоже, поди, в чем-нибудь помогут... Товарищи! Тута она, Капитолина Николаевна. Хороша девушка, добрая. С ей только пример брать... Работает много, денег, правда не платют в колхозе, но она не ропщет, из хомута не бросается... Ну, Абрама вы знаете. Кавалер завидный, токма к бутылочке шибко любит прикладываться... да и кто из них не любит?..

Из толпы слышно: "Во, баба Шура дает, складно-то как, вроде, артистка!" (если честно, складности в речи не слишком много). Из бабшуриной "тарабарщины" становится ясно, что куклы заимели конкретные имена: Капитолина и Абрам. Всякий год имена разные, заранее их не придумывают и рождаются они спонтанно именно в момент "доклада" (наверное, доклад этот - пародия на демагогический стиль наших руководителей). И тут - начинается! Представители сторон приступают к обсуждению кандидатур "женихающихся". Как правило, используется ненормативная лексика, "вспоминаются" не совсем приглядные приключения обоих (при этом, конечно, больше достается Абрамушке), все это, конечно, облачено в форму шуточной игры, но, как известно, в каждой шутке есть доля... короче, "перемалывают косточки" обоим.

А после Капитолине и Абраму дается право "поцеловаться" и "полюбиться". Они встречаются в воздухе, "заключив" друг друга в объятия, и кажется в какое-то мгновение, что они вовсе не чучела, и в минуту любви два этих вымышленных существа касаются высших сфер бытия. Но это так - краткий всплеск болезненного воображения...

Все обрывается внезапно. Баба Шура со своей табуретки, трубным голосом возглашает: "Сжечь их!!!" Видит Бог, в этот момент она напоминает взбешенного пророка... И теперь уже единая процессия шумно, с песнями, уносит чучела за деревню, к оврагу, поросшему лесом. И там их торопливо и со злостью какой-то сжигают...

Странный обряд. Непонятный. Я специально опросил побольше четаевцев, стараясь хоть у кого-то узнать его смысл. Результат - нулевой. "Так принято" - говорят...

"...или како сборище идольских игр..."

"Русаловедение" - чрезвычайно обширная область и не все здесь ясно до конца. Русальной темы и вопроса заложных покойников я касался в первой части дилогии, "Убытое", здесь разве добавлю несколько штрихов. На Русь слово "русалка" пришло относительно недавно, в XVIII веке (хоть, слово "Русь" так странно созвучно с "русалкой"). Еще у древних римлян популярны были игрища, называемые "rosalia", да и в средневековой России русалии были известны.

"Русалки" у нас, русских были, но они назывались иначе: купалками, водяницами, шутовками, чертовками, хитками, лешачихами, навками, фараонками, берегинями. В частности, в некоторых районах Русского Севера вообще не знают слова "русалка", зато используют слово "лобаста". Это одна из загадок географии, так как "лобаста" - производное от имени "Албаста", которым называют загадочных водяных существ в Иране и Пакистане.

Кто они такие? Об это имелись разные мнения. Некоторые считали, что Русалки - это души умерших некрещеными детей. Другие утверждали, что это утопившиеся, страдающие от неудавшейся любви, девицы. Третьи думали, что это похищенные у матерей дети. О внешности Русалок также имеются противоречивые толки. Вопреки "мультяшному" представлению русалки полудевицей - полурыбой, они были разнообразными, и как минимум, с ногами. Чаще всего они похожи на девушек, красивы станом и лицом, носят они распущенные длинные волосы, обычно зеленого цвета. Одежды они не имеют, но изредка появляются в белых неподпоясанных рубашках. Бывают русалки и старые, безобразные: горбатые, с большим брюхом, со страшным железным крюком. Иногда они предстают в образе мальчиков или зверьков.

В большинстве своем, они злы и действия их враждебны человеку. Самое страшное, что они могут сделать - "защекотать" неосторожного путника насмерть. Они часто бывают на кладбищах, и, если вы завидели ночью там огонь - лучше на погост не соваться. Но изредка русалки способны приносить добро людям. По поверью, если в Русальную неделю человек, завидев русалок, воскликнет: "Чур моя!", они станут безвредны. Одна из них даже может пойти за человеком и исполнять все домашние заботы. Проживет в доме русалка до следующей Русальной недели и потом убежит.

Еще на Руси верили в то, что, если на русалку одеть крест, она сделается человеком. Среди доверчивых крестьян ходили рассказы про то, что парни женились на окрещенных русалках. Возможно, праздник "Русалки" в Четаеве строится именно на этом поверье, так как православное имя "Капитолина Николаевна", данное русалке, может означать то, что она, якобы крещена.

Самое жуткое занятие, за которыми нельзя заставать русалок - расчесывание волос. Это для них - магическое действо, при помощи которого русалки многократно усиливают свои чары. От русалок, как и от всей нечистой силы, имеются обереги: крест, магический меловой круг, чеснок, кочерга, полынь.

Русалки живут не только в реках, но и в лесах, полях, а иногда и посещают дома, где своим присутствием поселяют в семьях раздоры. Во время цветения ржи они очень любят гулять среди нее, видимыми для человека они могут быть только на протяжении Русальной недели. Эта неделя начинается на следующий день после Троицы, в Духов день, и заканчивается в "русальское заговенье", в первый день Петрова поста. Именно в этот день в Четаеве празднуется "Русалка".

Праздник этот настолько древен, что упоминание о нем можно найти в документах 1000-летней давности. Так, Нестор под 1067 годом повествовал о том, как дьявол отвлекал людей от Бога "...трубами и скоморохи, гуслями и русальи... людий много множество, яко упихати начнут друг друга... а церкви стоят пусты..." В изборнике XIII столетия рассказывается: "...а иже дома сидиши, егда играют роусалия, ли скомороси, ли пианице кличуть... или како сборище идольских игр..." А вот цитата из Пролога XV века: "...и деяху глумление над человеком, и мнозие оставивши церковь, на позор течаху и нарекоша игры те русалья."

После Русальского праздника, говаривают, эти непонятные существа с плачем и воплями убегают в лес. А к заходу солнца, как считалось в народе, русалки поднимаются на небеса и до следующей весны живут в облаках...

Сказки? Да, конечно. Но ведь праздник "Русалки" в Четаеве - не выдумка! Как-нибудь, в минуту томительного досуга, попробуйте взглянуть наверх: вдруг там, с облаков, на вас устремлены глаза русалок и прочих волшебных созданий? А если это и не так, то как хотелось бы...

Рязанская область

--

-- Загадочная "Левада"

...И настает день, когда радостные жители села Саморядово в праздничных одеждах выбираются из своих хат - и отправляются на луг, свершать непонятное действо. Праздник называется "Левада". Говорят, это система магических обрядов, призванная избавить село от напастей...

...Любовь Васильевна Косинова еще накануне праздника попросила, чтобы я посмотрел фильм под названием "Тимоня". Его случайно обнаружил один из сыновей Косиновых и перезаписал на диск. Фильм, если честно, оставляет не слишком приятное впечатление. Снят он был в 1969 году группой молодых кинематографистов, выпускников ВГИКа (в титрах я прочитал: "сценарий В.Голованова, постановка Т.Богдановой, оператор Г.Шпаклер..."), а художественные руководителем проекта был великий Марлен Хуциев.

Если сказать коротко, кинопроизведение - сплошной сумбур. Люди в старинных одеждах поют, пляшут, играют на архаичных музыкальных инструментах, бессмысленно бродят по селу... В общем праздно проводят время и нисколечко не работают. Пока смотрели кино по компьютеру, муж Любови Васильевны Иван Федорович давал пояснения (Любовь Васильевна была занята подготовкой к празднику): вот эта женщина умерла недавно, тот мужик давно скончался, эту женщину парализовало... В общем, сорок с гаком лет - расстояние для человеческой жизни катастрофическое.

Иван Федорович сам в том 69-м году был еще малым ребенком и довольно смутно помнит, как по Саморядову ходили одетые по-городскому люди и нанимали людей для съемки. За съемочный день платили бешеные по тем временам деньги, три рубля. Людей просили одеться в старинное (в то время старой одежды в каждом доме были буквально забиты сундуки) таскали по селу и просили "играть" свое, привычное. Как и в те времена, так и в нынешние, саморядовцев, да и жителей окрестных сел не надо учить плясать "Тимоню", местный традиционный танец. Собственно, народ не понимал, чего хотят киношники, но относился к творческому коллективу уважительно. Москвичи уехали, а вскоре до Саморядова дошли слухи о том, что киногруппу за фильм "Тимоня" чуть не посадили. Якобы, за растрату. Кино упрятали в спецхран, будто в наказание. И "Тимоню" в Саморядове увидели только через сорок лет! Если судить в понятиях 1960-х годов прошлого века, действительно: сорок лет назад снимать на цветной "Кодак", хорошими камерами было не просто круто, а почетно. В те времена даже гениальные "Семнадцать мгновений весны" и "Андрей Рублев" сняты были на советскую черно-белую пленку - из экономии... И вдруг начинающим кинематографистам дают эдакие преференции... Загадка.

Передам мое личное впечатлении о фильме - уже после того как я увидел танец "Тимоня" вживую. Тогдашних столичных киношников, видимо, "золотую молодежь", увлеченную культурой хиппи и восточными практиками, поразила экзотичность танцевально-песенной культуры села Саморядова, так непохожей на русские песни-пляски, которые мы привыкли наблюдать на официальных "праздничных концертах". Взять местный музыкальный инструмент "кугуклы": это же та самая "флейта Пана", из мифологии скандинавских народов! Представляют собой кугуклы набор тростниковых палочек разной длинны, в которые надо дуть сбоку. Звук выходит глухой и таинственный. Похожий инструмент есть у индейцев Южной Америки, он, кстати, используется в мистических обрядах. Факт, что на подобных инструментах играли древние славяне еще до того как изобрели балалайки и гармошки. Так вот: москвичи в 1969 году настолько были потрясены саморядовской культурой, что... полностью впали в зависимость от нее. И к черту сюжет, фабула, смысл!

В фильме нет комментариев, вообще текста нет. Только песни и танцы. Понять слова песен невозможно, песни сливаются в заунывное гудение. Ритм, задаваемый кугуклами либо топаньем ног, рваный, дикий какой-то. Но главное, как теперь принято говорить у нынешних молодых, - "драйв", бешеная жизненная энергия, которую танцующие буквально выплескивают. И явный эротизм, пронизывающий все и вся... Взять, например, такой элемент как пляска... на скамье. Для чего на скамье-то? Одна версия - от тесноты в хате, ведь народу много, а пространства не хватает. Но мне пояснили: ногами стучали до момента, пока скамья не треснет!..

Ну, и последнее соображение по поводу "Тимони". Непрерывно повторяемые движения, заунывные слова - это как мантра, вводящая в транс. Получается, люди в "Тимоне" впадают в особое радостное состояние, в котором не чувствуется усталость, теряется ощущение времени. Так пляшут какие-нибудь африканские аборигены. И так снимается неимоверное напряжение, накапливающееся за год. "Тимоня" - своеобразное очищение, как говорили древние греки, "катарсис".

Позже Косиновы мне показали вырезку из газеты 1947 года. Этот клочок случайно нашли чуть не в туалете; листок слишком удачно был уронен в щель между досками и там пролежал много-много лет. На пожелтевшем газетном оттиске женщина в старинном наряде, а в краткой заметке пояснено, что изображена Евгения Ивановна Голубович, "хранящая старинные традиции русского села". Любовь Васильевна восхищалась: "Представляете: послевоенная разруха, в стране голод... а наших саморядовских женщин приглашают в Москву, на ВДНХ - представлять нашу "Тимоню"!.." И это при Сталине, в эпоху сурового "советского ампира"!

...И кто бы мог представить: до войны Евгения Ивановна семь лет "от звонка и до звонка" отсидела в далеком сибирском лагере, лес валила. И всего лишь за то, что спела частушку, намекающую не несовершенство советского строя... Вернулась она из Сибири неозлобленной, все еще полной жизненной энергии, устремленной в светлое будущее... В те времена, правда, не разрешали праздновать "Леваду", считали этот праздник "несовместимым с моральным обликом советского человека". "Левада", считай, возродилась одновременно с появлением в Саморядове Дома ремесел. А случилось это в 1992 году.

На самом деле это уникальное учреждение не в Саморядове находится, а на противоположном берегу речки Воробжи, в селе Козыревка. Хотя оно и называется "Саморядовским домом ремесел". Занимает дом ремесел помещение бывшего Дома быта. Жаль, конечно, что культурное бытовое обслуживание населения ныне не в фаворе... Однако с удовольствием констатирую: и Саморядово, и Козыревка Господом не обижены. В первом селе действует единственный на всю область колхозный маслосырзавод. Здешнее сельхозпредприятие "Надежда" очень даже успешное: здесь и поля возделаны, и скотины немало. Во втором недавно построен один из крупнейших в России свинокомплексов. Хотя хозяин у свинарника иной, нежели в колхозе, свиноводческое предприятие тоже носит название "Надежда". Видно, собственники посчитали, что корабль поплывет именно так, как его и назовешь... До создания капиталистических сельхозпредприятий здешние, еще не объединенные колхозы назывались "Ударник", "Красный пахарь" и "Ленинский комсомол". Эти далеко не "уплыли"...

Недавно, кстати, в Саморядово привозили г-на Дмитрия Медведева. Конечно, "шухеру" навели много, охраны понагнали немеряно, так что народ так толком и не увидел нанопрезидента. Нарядили в праздничные одежды и мастеров Дома ремесел. Дмитрий Анатольевич посетил лишь свинарник да маслосырзавод - а вскоре укатил его кортеж дальше, по государственным нуждам. Ни Дома ремесел, ни много еще чего любопытного он не увидел. Ах, как жаль первых лиц и вообще всяких таких членов! Они ведь самого интересного не видят... Жизни! Дело не только в Доме ремесел. В двух шагах от маслосырзавода "красуются" развалины бывшей колхозной бани. Саморядовцы очень в нее любили ходить, а одна из нынешних матеров - так вообще заведовала общественным помывочным заведением. И наверняка не сказали Дмитрию Анатольевичу, что и маслосырзавод не построен заново, а под колхозное предприятие всего лишь переоборудован бывший детский садик. Теперь садика в Саморядове нет...

Дом ремесел по сути - почти семейное заведение. Его директор Любовь Васильевна Косинова и заместитель по хозяйственной части Иван Федорович, как я уже говорил, супруги. Ткачихой работает родная сестра Ивана Федоровича Татьяна Федоровна Косинова. Еще одна ткачиха Татьяна Михайловна Багданчикова - двоюродная сестра Ивана Федоровича. Вообще ткачество, изготовление рушников с архаичными узорами, пришедшими еще из языческих времен, - "козырное" занятие саморядовских мастеров. На саморядовских рушниках немало диссертаций написано... Другие мастера - дальние родственники Косиновых. Любовь Васильевна Карачевцева - мастер по плетению лаптей. Людмила Васильевна Деревягина - руководитель детского фольклорного коллектива "Крестьяночка". Валентина Николаевна Дудина ведет взрослый фольклорный ансамбль "Саморяды". Как видите, коллектив небольшой. Но очень даже творческий! И, как минимум, все заботы по организации и проведению "Левады" ложатся именно на Дом ремесел.

Нравы в Саморядове просты, а народ здесь действительно хлебосольный. Поселили меня в доме Деревягиных. Супруги, Людмила Васильевна и Василий Павлович (заслуженный комбайнер, замечательный и трудолюбивый человек) не взяли с меня ни копейки, кормили "от пуза", а, когда я уезжал, снарядили мне в дорогу "тормозок": со вкуснейшими мясными котлетами, с местными традиционными котлетами из капусты с яйцом, с масляными пирогами и холодцом с хреном (последнее - самое любимое праздничное саморядовское яство).

Живут Деревягины на улице под названием Поповка. Последним саморядовским попом, то есть, священником, был прадед Людмилы Васильевны Павел Васильевич. Храм разрушили - по причине того, что саморядовцы (а вкупе с ними и жители окрестных селений) шибко блюли традиции и долго не отказывались от исконной своей веры. Прадед репрессий избежал: за него люди заступились. Но позже, когда в стране воцарилась атмосфера страха, расстреляли одного из его сыновей (и родного дедушку Людмилы Васильевны), Константина Павловича. Просто за то, что он был сыном священника. Еще раньше, в Гражданскую, расстреляли другого батюшкиного сына, Василия Павловича. Он был первым коммунистом в Саморядове, и казнили его белогвардейцы. Поди, разбери тогдашние времена... Однако факт: после того как по стране пробежали волны репрессий, традиционный саморядовский праздник "Левада" был забыл на долгие годы...

Немного об истории села Саморядово; она очень даже необычна. Вплоть до середины XVII века в здешних местах жить было небезопасно, ибо вольготно гуляли здесь крымские татары, принося страх и разорение в мирные села. Все поменялось при царе Алексее Михайловиче, ибо государство российское окрепло, и новая засечная черта отсекла злодейское племя от плодородных земель. Однако, когда появились здесь первые русские селения, ощутился острый недостаток в мастеровых людях. И призваны были из Рязанской земли столяры, плотники и бондари, в количестве 30 семей. Переселенцы основали свое селение в новом месте, и строились "своим рядом", независимо. Так было положено начало селу Саморядову.

Вскоре переселенцы обратились с челобитной к царю - с просьбой выделить им пахотные земли по берегам реки Ворожбы. - от села Махов колодезь до села Будище. Вскоре последовал указ государя, а к нему приложено было сопроводительное письмо воеводе Суджи Якову Шишкову. Документ сохранился в архивах. Вот выдержка из письма царя воеводе от 13 марта 1747 года: "......по воле Великого князя Алексея Михайловича Все Великая и Малая и Белая России Самодержца по указу воевода Яков Иванович Шишков дал с записью в своей книге выпись суджанским детям боярским Пахому Алексееву сыну Горбатому, Павлу Михайлову сыну Кононову, Михаилу Сергееву сыну Дурневу, Алексею Тимофееву сыну Горбатому, Исаю Андрееву сыну Колкову Ивану Фатееву сыну Мижукину, Матвею Ермолаеву сыну Лохтину (список длинен, а потому полностью приводить его не буду - Г.М.)... просящих поместную землю в Суджанском уезде в деревне Саморядовой на речке Воробжи, что он Пахом Горбатый со товарищи били челом Великому Государю Всея Великая и Малая и Белая России Самодержца, а в челобитной той написано в прошениях детей боярских отдать им землю на Диком поле со всякими угодьями. По их челобитной земля отдана им в поместья и на ту землю выписана им разграничительная бумага..."

По легенде, кстати, Саморядово через несколько лет после основания подверглось набегу татар, и было сожжено. Поселенцам пришлось отстраивать село заново, на прежнем месте. Саморядовцев в округе называли "москалями". Характерно, что это прозвище носят они по сию пору.

Мастеровитый люд в Саморядове не переводился. Однако постепенно, в результате войн и репрессий, плотников, столяров да бондарей становилось все меньше да меньше. Дело в том, что мастера всегда жили богаче простых крестьян, а зажиточные при любой власти вызывают раздражение у бедняков. Злобных и завистливых людей хватает и Саморядове, отличающемся трудолюбием и прилежностью селян... В общем, случилось так, что ремесленников либо расстреляли, либо отправили в лагеря... ну, а выжившие сгинули в горниле войны. И, кстати, о войне. Во времена оккупации в Саморядове стоял гарнизон итальянцев. Это были очень воспитанные люди, уважавшие местные обычаи и нравы; итальянцы говорили: "Ах, если бы не война, мы бы у вас учились трудолюбию и старательности!" Может, это и кощунственно звучит, но в Саморядове не осталось ни одного скверного воспоминания об оккупации.

Конечно, радостно, что в Саморядове сохранились женские ремесла. Однако... неужели мужские умерли? Но как я обрадовался, узнав, что один мастер-бондарь в Саморядове все же есть! Зовут его Николай Николаевич Щетинин. Направляясь в конец села, который называется "Дурасовкой", я ожидал увидеть согбенного, украшенного сединами старика. Когда я увидел крупного широкоплечего мужика лет шестидесяти, удивился: неужели мастер так молод?.. Мужик вообще меня с панталыку сбил: "Николай Николаич? Так это сын мой! Он в лесу сейчас, дубы пилит, подождите, скоро будет. Он интересный парень, и у него высшее бондарское образование!" Ничего себе... "Согбенный" Николай Николаич - сын этого мужичины?..

Вскоре на "Жигуле" действительно прикатил молодой парень, раза в полтора выше и шире своего отца, Николая Петровича. Как и все богатыри на Руси, Николай Николаевич оказался добродушным парнем. Он рассказал:

- Я учился на индустриально-педагогическом отделении, и как-то захотелось мне вникнуть в это дело. Так вышло, что все мои предки бондарями были, а на отце все прервалось. Отец - электрик, и как-то ему неинтересно было с деревяшками возиться. А когда умер мой дед Петр Ильич, один из последних бондарей на селе, мне всего-то семь лет было. Я, конечно, видел, как он бочки делал, но о том, чтобы учиться, даже, конечно, не задумывался... А в институте я поставил вопрос ребром: либо сейчас займусь бондарным делом, либо никогда!

На третьем курсе Щетинин начал собирать материал по бондарному делу, всю Курскую область объездил в поисках мастеров. К сожалению, бондарей в области к тому времени почти не осталось... Мода на деревянные бочки прошла, натуральный продукт вытеснили пластмассовые канистры, банки и прочие емкости. По счастью, от старых бондарей остались инструменты, и в немалых количествах: бондарные скамьи, фуганки, скобелки... Потихонечку Николай Николаевич овладел этим редким искусством. А, когда стал преподавать в Саморядовской школе технологию, организовал для детей кружок "Юный бондарь". Теперь наверняка можно сказать, что в Саморядове всякий молодой человек может бочку дубовую сделать! Вот только не дружит Николай Николаевич с Домом ремесел. Считает, что мастер не в "команде" работать должен, а сам по себе. Что ж, мастеру легко рассуждать, когда у него стабильный заработок учителя. Нынешние мастера Дома ремесел раньше и в детском садике, и в бане, и в иных социально значимых учреждениях трудились. Таковых не стало... У них-то другого заработка кроме ремесленного нет...

Смысл и происхождение слова "Левада" до сих пор невыяснен. По сути праздник этот - широкое народное гуляние на "зеленой траве", приуроченное к православной Троице. Издавна собирались на вольном лугу, на пригорке между селами Козыревка и Будище, называемом "Рубеж". Собирались на праздник жители нескольких сел: кроме Саморядова, Будища и Козыревки это Растворово, Моховое, Вирюновка, Черный Олех, Ошловка. Сохранились сведения, что в эти дни любили обливать друг друга водой. Возможно, и праздник назывался "Левадой" потому что "обливались". Танец "Тимоня" - лишь малая часть "Левады". Основное действо праздника - хоровод, или по-местному, "карагод". Кружились обязательно против движения солнца. Неизвестно точно, для чего это делалось, но факт, что обязательно в Троицу лил дождь. Вообще, как и все крестьяне мира, жители Саморядского "куста" надеются на добрый урожай. Главный враг урожая - засуха. И "Левада" по своей сути представляет собой своеобразное обрядовое действо, призванное "выпросить" у природы дождь. И дождь, что характерно, приходит!

Исследователи довольно глубоко изучили "Леваду", и многие из них пришли к выводу, что праздник этот имеет языческие корни. Селяне обращаются к неким непонятным силам. К христианству эдакое действо имеет весьма отдаленное отношение. В "Леваде" не принимает участие священник. И, кстати, в "Леваду" устраивались кулачные бои. Шли село не село, и обставлялись драки весьма торжественно. Ну, как тут не вспомнить древние славянские "ристалища", описанные в русских летописях?

Музыкальные инструменты в "Леваде" использовались весьма специфические. К уже описанные "кугуклам" добавлялись рожки и "пыжатки" (своеобразные флейты из тростника). Только в относительно недавнее время к ним присоединились балалайка и гармошка.

Конечно, праздник трансформировался. Напомню, что сорок лет назад, когда московские киношники снимали фильм "Тимоня", "Левада" не праздновалась. По сути все обрядовое действо сотрудники Дома ремесел восстанавливали заново. Учились у стариков искусству изготовления "пыжаток", рожков и "кугукл". Записывали слова старинные песен, изучали движения "Тимони" и "карагода". Нет, много в саморядовцах сохранилось на "генном" уровне! Однако систематизация еще никому не мешала.

И в заключение расскажу про семью Косиновых. Главное богатство Любови Васильевны и Ивана Федоровича - их три сына: Евгений, Александр и Юрий. Сыновья уже взрослые, а в начале 1990-х, когда мальчики были еще малышами, Любовь Васильевна Бога молила, чтобы хотя бы один из них на гармошке научился играть. Иван Федорович всю жизнь шоферил, и музыкальный дар его как-то стороной обошел. А вышло в итоге, что играют на гармошках все три сына. И не только на гармошках, но и на многих других народных музыкальных инструментах! Именно сыновья Косиновых ходили в свое время по старикам и собирали крупицы воспоминаний о старых народных обрядах. Именно они возродили искусство изготовления "кугукл". Они "разговорили" старых пожилых женщин, "выудили" у них многие секреты. Сыновья открыли миру "Моричку", Марию Алексеевну Бочарову, которая хорошо помнила старые "Левады", умела делать "флейту Пана". Про Марию Алексеевну во многих газетах писали, по телевизору ее показывали. А не будь Косиновых, эта удивительная русская женщина так и ушла бы из жизни никому не известной...

Дети у Косиновых достойные. Евгений академию искусств заканчивает, он будет "руководителем хора". Сашка недавно вообще поступил в знаменитую "Гнесинку", на отделение народных инструментов. Его, правда, сейчас в армию призвали. Так вот сейчас звонит с Севера, с Кольского полуострова, волнуется: как там "Левада", удачно ли прошла? Юра по музыкальной части не пошел, он на программиста сейчас учится. Но (как я уже говорил) с музыкой парень тоже "на ты", родителям в проведении праздника помогает.

Все это сооружение должны держать два человека. Как правило, для этой задачи выбирают выносливых молодых парней, к тому же могущих плясать. Главной фигурой всегда считался поводырь, или, как по-местному говорят, "поводельщик". Для этой роли обычно назначался боевой мужчина, знающий не только шутки-прибаутки, но и все положенные порядки. Как правило, поводельшиками люди пребывают по много лет, а то и десятилетий. В Мурзицах хранят добрую память о поводельщике дяде Пете (полностью его звали Петром Ивановичем Беззубовым). Дядя Петя пришел с войны, потеряв там руку, тем не менее, он сразу же взял на себя дело организации "Купания коня". Не было на селе человека, более, чем он знавшего все шутки, песни, анекдоты, и просто любо-дорого было смотреть на то, как он ведет коня.

У коня почему-то (как минимум, за последние сто лет) не меняется "кличка", и все время его звали Соколиком. Всю жизнь дядя Петя пас колхозный скот, был, как говорится, обыкновенным деревенским мужиком, но, когда приходил праздник, он будто преображался! Начинал он всегда с частушки: "Прибауток много знаю и хороших, и плохих; хорошо тому послушать - кто не знает никаких!" Снаряжали коня у него на дворе, что на улице Луговой, ну, и... то, что происходит дальше (и, естественно, - происходит теперь) - с трудом поддается словесному описанию. Соколик метается во все стороны, разгоняет и давит народ, которого собирается все больше и больше, всюду слышны крики, визги, голоса одобрения и наоборот, в общем, начинается всеобщее веселье.

Конь обходит практически все село, то стремительно убегая галопом вдаль, то останавливаясь и падая от смертельной усталости, то заходя в избы, в которых, конечно же, накрыты столы. В эти перерывы парни ненадолго сбрасывают с себя полог, и видно, как с них ручьями стекает пот; они отказываются от обычно предлагаемого самогона, - просят чаю. Все-таки, несмотря на вечер, жара еще не спала окончательно, а физическая нагрузка на "ноги" коня предельно велика, ведь такое хождение по селу продолжается несколько чесов, до сумерек. После завершения своеобразного обхода конь спускается к реке и там в настоящем блаженстве окунается в молочно-теплую воду. Потом - снова площадь, где конь наконец-то разоблачается и здесь проходит небольшой концерт, а после все заканчивается танцами (для тех, кто еще стоит на ногах). Жаль только, церковь, которая когда-то называлась "Скорбящей", перестроена под клуб и теперь площадь ничего не украшает. Кстати, не знаю уж, из-за каких сил - темных или наоборот, - но в клубе-церкви постоянно что-то рушится, ломается, падает на пол; наверное, древние стены мстят за то, что в них устраиваются дискотеки...

У дяди Пети было много детей, но все они разъехались по просторам нашей родины. Дом его купили совсем чужие люди, дачники, и, тем не менее, в память о нем коня начинают водить именно от этого дома. Следующей после поводельщика по сложности является должность "коневода", то есть, человека, идущего в голове коня. Прежде всего, нести коня - громадная физическая нагрузка. Теперешний коневод, Владимир Лапшин, в нынешней своей "ипостаси" пребывает уже десять лет. Он с благодарностью вспоминает предыдущего коневода, Валентина Давыдова, который проходил "в голове" пятнадцать дет и многому его научил, в частности, умению неожиданно поворачивать, моментально разгоняться и лихо прыгать. Из-за теперешнего "дефицита" поводельщиков (его роль сейчас исполняет молодой парень, не знающий прибауток) человек, идущий в голове коня становится главным.

Кстати, недавно Мурзицы отметили 450-летний юбилей. Но праздника по этому поводу не было. Денег не нашли.

Нижегородская область

--

-- Ода косе

В русском языке слово "коса" имеет несколько значений. Кроме сельскохозяйственного орудия, это еще и сплетенные в жгут волосы, и уходящая от берега узкая полоска земли. Как известно, в мире ничего случайного не бывает. Что-то одно изначально называли косой. Если учесть, что в библейском Эдеме не было никаких домашних животных, которым нужно было запасать на зиму сено (как, собственно, не было и зимы), Ева наверняка что-то делала со своими волосами (или ее не слишком удавшаяся предшественница Лилит), можно сделать вывод о первичности косы как украшения человеческой головы. Хотя, косить в переводе с древнеиндийского значит - "резать" (а вот у российских шлангов косить - избегать нагрузок. Отсюда недалеко до образа Смерти с косой, неумолимо срезающей все на своем пути... Но это так, для общего сведения.

Праздник в честь косы... С утра в деревню Степаново съехались представители колхозов Галичского района. Теперь, правда, не колхозы это вовсе, а разные ТОО, АО, ЗАО, ООО и прочие "товарищества на доверии", все равно по-старому их называют колхозами. Каждое хозяйство выставляет одного косца, который и будет защищать его честь. Пока косцы демонстрируют свои экипировку и умение подготовить орудие труда, его "подруга" соревнуется в искусстве сбора подорожной сумки и... плетения венка из полевых трав. "Причем здесь венок?" - спросите вы. И, сами того не зная, сделаете первый шаг к постижению самой сути сенокосной поры. Но об этом ниже.

Главное состязание, естественно, - сама косьба. Судьи фиксируют не только скорость прохождения полосы, но и качество среза, а так же технику работы косой. На этот раз победу одержал "хозяин" поля, а по совместительству руководитель местного, степановского колхоза, Михаил Румянцев. По совпадению и здешняя девушка Лариса Стучкова сплела самый красивый венок. Ну, что же, статный мужик, симпатичная девчонка - сам Бог велел им победить, меня же больше всего удивило то, что один из колхозов представляла косец - женщина! Плотная, кряжистая, она, уверенно переступая босыми ногами, ровными движениями валила траву. Ну, ни в чем не уступала мужикам! Призового места, правда, ей не досталось: все-таки мужская рука более приспособлена к косе. Потом, когда на живописном лугу перешли к неформальной части праздника, то есть, к добротному крестьянскому пиру в складчину, я решился подступить к ней с вопросами.

Нина Колеватых тоже оказалась председателем колхоза, одного из самых отдаленных, оптимистично именуемого: "Рассвет". Почему за косца, ответила просто:

- А в душе я всегда первая, к тому же и косец я опытный. Много косить приходится.

- Значит, скотину имеете?

- Да немало. Две коровы, два телка, бычок на вырост, подсвинок, да и трое детей в добавок...

- И сколько же сена на всех их надо? Не на детей, конечно...

- На мое личное хозяйство - семь тонн, да еще и колхозу чем-то помочь надо, ведь ему тонн пятьсот нужно запасти. Вот в прошлом году все дожди лили - и недобрали. А в этом году засуха, травостой маленький. Так что опять придется поднапрячься.

- Много времени приходится сену отдавать?

- Не меньше месяца. Весь июль. Ну, давай, за сенокос выпьем!

И тут мне вспомнилось... Где-то в середине восьмидесятых, когда я трудился в одном московском НИИ, посылали нас регулярно на помощь одному полудохлому колхозу. Обычно нас ставили на самые тупые работы, типа картошку гнилую из гуртов выбирать. А тут призвали на месяц и говорят: "Ребята, по четыре тонны накосите и можете гулять!" Ну, кто знал тогда, что четыре тонны - это четыре огро-о-омных стога...

Взялись лихо. Когда половина кос были удачно поломаны, ясно стало, что этими инструментами надо уметь владеть. В первую очередь необходимо постоянно прижимать "пятку" косы к земле, чтобы трава срезалась ровнехонько под корень. Это не так просто делать - надо стараться двигаться по специфической траектории, иначе коса будет постоянно вгрызаться в землю. К тому же руки уставали настолько, что через час пошевелить нельзя было ими.

В общем, первые четыре утра стали одними из самых черных в моей биографии. К вечеру мы представляли собой безрадостное зрелище - полутрупы, к тому же места живого от укусов всяких насекомых не было. Ох, и любят они потные мужицкие тела... На пятый день я совершил первое значительное открытие: оказывается, косу двигать надо не руками, а всем туловищем сразу. Тогда и руки не устают, и она сама ровно идет. Замечу, что прекрасно "работает" талия (глядя сейчас на свой животик, с завистью вспоминаю те дни: кажется, тогда я сократил его сантиметров на двадцать). В первый раз я обедал - и у меня ничего не болело.

Следующая проблема началась с дождями. С болью мы вглядывались в небо, когда очередная туча начинала заволакивать небо. Нужно было бежать скидывать сено в копны, а, если учесть, что нам выделили далеко не самые лучшие лужайки в дальних уголках леса, бегать пришлось помногу. Но и с этим справились - свозили сено на поляну возле нашей избушки и сушили там. Несколько девчат, что были с нами, выучились лихо его "гортать". Стога росли.

Утренняя роса... Все спит еще. По долам стелется маслянистый туман, ты ныряешь в его прохладу и облачка стыдливо разбегаются, обнажая тяжелую зелень, усыпанную жемчугом. Один раз коса моя наткнулась... на малюсеньких розовых существ, сбившихся в кучку. Глаз у них еще не было и они жалобно так пищали... я понял, что это крысиное гнездо и рука моя не решилась тронуть крысят - так и оставил нетронутым их островок. Коса ходит уже на "автопилоте", голова же занята разнообразными мыслями. В частности, уже и о женщинах есть силы задуматься. Замечаешь, что одна из них подолгу задерживает свой взор на твоих спорых движениях, а оглянешься - стыдливо отводит глаза... Прям как в песне старинной:

У меня ль плечо шире дедова,

Грудь высокая моей матушки,

На лице моем кровь отцовская,

В молоке зажгли зорю красную.

Кудри черные лежат скобкою,

Что работаю - все мне спорится.

Я куплю себе косу новую,

Отобью ее и прости - прощай,

Село родное...

В края дальние пойдет молодец.

Р-р-раззудись плечо, р-р-размахнись рука,

Ты пахни в лицо, ветер с полудня,

Освежи, взволнуй степь широкую.

Зажужжи, коса, как пчелиный рой,

Молоньей, коса, засверкай кругом,

Зашуми, трава подкошенная,

Поклонись, трава, головой земле...

Чувствуется, что Она слегка взволнована. Платье очерчивает упругое тело, упрямые волосы выбиваются из-под косынки...

Дневные гуляния, ночные купания - делу это уже не мешает, а, может.. и помогает даже? И приходит второе открытие. Оказывается, сено - не просто корм для скотины. Это еще и корм для нашего воображения. Что может быть сладостнее пьянящего запаха только что срезанных трав и цветов? Кажется, надо быть великим святым, что бы устоять перед позывами, казалось бы, банального - кучей умирающих растений... Да что я говорю! Ведь все знают, что нет в деревне ничего романтичнее банального сеновала - и в русском языке, однако, слово "сеновал" стало почти синонимом слову "любовь"...

По четыре тонны "на нос" мы, конечно, не сдали. Где-то по две получилось. За тонну нам тогда заплатили по шестнадцать "ре", которые мы удачно в тот же вечер пропили и проели. Тогда, конечно, меня занимали другие мысли. В частности, не понимал я, какого хрена я - городской житель - должен помогать этой дребаной деревне? Лишь сейчас я начинаю догадываться, что были это одни из лучших дней моей жизни...

Третье открытие пришло недавно. При подготовке этого материала я обнаружил вдруг, что не я один такой в своем романтическом восприятии времени сенокоса. Оказалось, в старинные времена сенокос почитался за праздничное событие и ожидали его в нетерпении - особенно, молодые люди.

В деревне каждый шаг был на виду, а обстановка на покосах давала почти безграничную свободу. Юноши и девушки на сенокос наряжались в самое хорошее одеяние, в то время, как на уборку хлебов одевали самое худшее. Уборка сена считалась приятнейшей сельской работой. Теплые дни и ночи, купание после утомительного зноя, благоухание лугов - все это давало отдохновение для души. Для девок луг становился гульбищем, на котором они, дружно орудуя граблями и сопровождая работу общей песней, рисовались перед возможными женихами. Обед обычно готовили сытный, а после трапезы, пока старики отсыпались в тени, юноши и девушки составляли хороводы, отправлялись "по ягоды" в лес, играли в горелки, катались на лодках. На протяжении всей сенокосной поры молодежь вообще не ночевала дома...

В ночь на с 11 на 12 июля, прямо на берегу широченной Печоры устраивается Петровщина. В это время на Севере ночи не бывает, солнце только на полчаса ныряет за горизонт, и люди семьями усаживаются прямо у кромки воды и варят на кострах... кашу. Не просто кашу - а только пшенную кашу. Считается, варится она не совсем для живых людей, а скорее для душ предков, которые согласно поверью, в образе птиц ненадолго спускаются к живым только в канун Петровщины. Ночь, тихое журчание могучей реки, пылающий Север (солнце в этот время закатывается на Севере), - все это дает ощущение ирреальности происходящего, как будто люди переселяются из яви в туманные сны... Словно стерта грань между живыми и мертвыми, и неясно, что здесь - тени, а что - реальные фигуры...

А на следующий день, ближе к вечеру, - снова Горка, только она уже Большая. Опять хороводы, песнопения, тихие беседы... чуть позже , правда, затеваются пляски, поются частушки, но в общем и целом действо какое-то тихое, ненавязчивое, задумчивое.

Это Север. Здесь не любят выставлять свои эмоции напоказ. Горку никто никогда не организовывал (правда, пытались запретить). За века порядок смены горочных фигур, возможно, даже стал частью генотипа уть-цилемов. Есть, конечно, "горочники" опытные, которые подсказывают, если что не так, но в общем и целом в хороводе равны все - на то он и хоровод.

...И снова действо затягивается далеко за полночь, даже несмотря на то, что Большая Горка, прошествовав по главной улице села, растекается по межуткам (переулкам).

А наутро наступают будни. Точнее, "сенокосные страдания". Ведь здесь живут не только от Горки к Горке, но и от сенокоса к сенокосу. Северное лето улетает стремительно, заливные луга открываются аккурат к Иван-дню, а в конце июля "северок", северный ветер, - уже настойчиво заявляет о том, что он здесь - властитель. Надо торопиться, травы не ждут.

Республика Коми

-- Мистерии Царево-Санчурска

...И наступает ночь, когда жители некогда великого, а теперь почти неизвестного человечеству города стекаются на берег реки Большой Кокшаги и устраивают там игрища. Возжигаются большие костры, девушки свивают венки и на берег выходят русалки...

Наверное все мы немножко язычники. А некоторые и "множко". Для городка Санчурска это слишком злободневно, ибо здесь при весьма острых обстоятельствах соединились две культуры - христианская и языческая.

Согласно официальной версии город основал русский царь Иван Васильевич Грозный. И город - это как бы "пальцы веером" нашего противоречивого царя. Я не шучу. В излучине реки центр Санчурска, и от него расходятся веером пять радиальных улиц, образуя паутину с кольцевыми улицами. Раньше улицы назывались по именам церквей, к которым они вели: Троицкая, Владимирская, Никольская, Покровская... Ну, и Мельничная, которая вела, соответственно, к водяной мельнице. В известное время улицы переименовали, дав им оригинальные имена: Карла Маркса, Якова Свердлова, Владимира Ленина, Карла Либкнехта. Мельничную переименовали в честь Зевахина, местного героя. Церкви сломали. Одну - не до конца, ее перестроили в райком партии. И лишь одна церковь спаслась - из-за того что в ней сделали городскую баню. Ее снова вернули верующим, но одна санчурянка (так зовут санчурских женщин; мужчин называют "санчурятами") мне признались в том, что когда она приходит туда по праздникам, думает: "Я в женском отделении, или в мужском?.."

И у города убрали приставку "Царево". А жаль - было красиво. И легенда осталась: город был назван Царево-Санчурском в честь дочери Грозного царя, Александры, которую властитель ласково называл "Санчурой". Город был достаточно мощным купеческим центром. Только по недоразумению Екатерина Великая лишила его статуса уездного центра, переведя Царево-Санчурск в разряд "заштатных" городов. Советская власть поступила еще жестче: Санчурск не только "обесцарили", но и вообще назвали его "поселком городского типа". Еще раньше того подсуропили санчурские купцы: они отправляли товар по реке, и, когда вели железную дорогу, купцы дали большую взятку чиновникам для того, чтобы дорога прошла мимо. Купцы не хотели ломать свой речной бизнес. И поплатились: когда-то великий город остался за бортом не только большой истории, но и большой экономики.

И удивительно, почему так превозносили санчурята местного купца Александра Васильевича Булыгина. Он построил в Царево-Санчурске пивозавод, в котором варили великолепное пиво. Есть легенда, что санчурское пиво нашли в бункере Гитлера, когда наши взяли Берлин. Говорят, когда тело купца Булыгина привезли из Каира (он там внезапно скончался), гроб от ближайшей станции несли на руках. Поскольку из-за взятки железная дорога прошла далеко, нести гроб пришлось несли ой, как долго! Я нашел могилу купца Булыгина. Крест с нее украли, а вот надгробие не тронули. Наверное, пожалели... Или не смогли утянуть? Как бы то ни было, новых купцов типа Булыгина история Санчурска эпохи возрожденного капитализма пока не породила. Да и вообще с экономикой здесь туго.

Санчурский район дотационный на 97%. В поселке осталось только одно производящее предприятие: маслозавод. Его хозяйка - новоявленный купец Зоя Вахмянина. Очень хотелось поговорить с ней на тему того как еще может удерживать свой бизнес. Но хозяйка от общения отказалась, сослалась на то, что после всякой публикации на маслозавод как мухи на... сладкое, набрасываются всевозможные проверяющие органы. А бизнес ломать ой, как не хочется! После этого короткого разговора и надобность во встрече отпала сама собой: ясно стало, что бизнес держится исключительно на том, что хозяйка "звезд с неба не хватает". Ну, и ведет себя очень осторожно, избегая "больших акул" бизнеса, которые с легкостью сметают мелких конкурентов.

Но вернемся к язычеству, с которого я, собственно, начал. Есть сведения, подтвержденные легендами, сказаниями и тостами, что город был основан задолго до Грозного царя и первыми его поселенцами были... язычники-черемисы. Существует другая легенда о происхождении названия города.

У черемисского народа (по-современному, луговых марийцев) был князь и звали его Балтауш. Он был вассалом казанского хана и за относительную свободу, которую хан предоставлял черемисам, Балтауш охранял границы ханства. На большой Кокшаге стоял укрепленный черемисский город. Он назывался Шемчура, якобы в честь дочери Балтауша. Ох уж, эти дочери... ну, никакие правители без них в те времена не могли обойтись! В год похода Москвы на Казань (1552), когда один из отрядов войска Ивана Грозного пытался перейти Большую Когшагу, гарнизон города оказал ожесточенное сопротивление. И была сеча, результатом которой явилось странное событие: начальник московского отряда воевода Дерябин... перешел на сторону черемисов! По приказу царя на правый берег реки были привезены пушки и город Шемчура подвергся жестокому обстрелу. Много защитников крепости полегло, а выживших (включая воеводу Дерябина) добили вступившие в город русские отряды.

Что защищали черемисы? Здесь имелся один щекотливый момент, о котором соловьевы-ключевские скромно не упоминают. Татары не трогали черемисской веры, они не насаждали ислам. Вместе с русскими войсками шли православные священники, для которых язычники были "погаными", и целые селения, гонимые копьями русских воинов, насильно подвергали крещению. Это называлось "приобщением диких народов к культуре". Аборигены, лишенные своего вождя (князь Балтауш погиб в одной из битв), безмолвно подчинялись силе. Ну, а после окончания русско-татарской войны по приказу Ивана IV напротив разрушенной черемисской крепости стали строить русский город. Так что легенда о "пальцах веером" грозного царя вполне может соответствовать действительности - ведь Царево-Санчурск - памятник торжеству русского оружия. Ну, и "крутому" царю тоже...

И, соответственно, вновь присланные стрельцы да служивые люди стали брать в жены черемисских девушек. Казалось бы, одна культура поглотила другую, ассимилировала. Однако, скорее всего обе культуры - христианская и языческая - взаимодополнили друг друга и в чем-то обогатили. Женщины-черемиски наверняка сохраняли веру своих предков, хотя бы тайно. Иначе ведь предательство какое-то выходит, ренегатство...

Поэтому не стоит удивляться, что любимым праздником санчурят был и остается, пожалуй, самый языческий из всех праздников - Иван Купала. Действо впечатляющее и таинственное. Чего стоят только огромные костры, которые возжигают на берегу реки! Не сказал бы, что игрища вокруг костров непристойны - они даже очень целомудренны. И пьяных очень мало, потому что люди осознают, что приходят на мистерии, некое таинственное действо. И сами следят за порядочностью своего поведения. Тем более что санчурята приводят с собой своих детей.

Я долго не мог понять, откуда в Купальскую ночь здесь такая душевная, радостная атмосфера. Люди будто просветлены, них чувствуется внутренняя свобода. И лишь недавно понял: в сущности, Купальская ночь - праздник единения жителей маленького, историей довольно сильно обиженного городка! Других праздников здесь нет. Ивана Купалу люди ждут весь год. И после праздника он становится главным предметом разговоров на всю долгую зиму. Пока есть праздник, у людей сохраняется надежда, что все еще наладится и город вернет себе былую славу.

А если говорить о разрушенных храмах... Знаете, есть одна санчурянка, которая эти храмы уже возводила! И еще много храмов построила. Правда, в миниатюре...

Зовут ее Манефа Павловна Пакутина. Всю жизнь она проработала на Санчурской мебельной фабрике (была такая, но наряду с многими другими предприятиями города канула в Лету). Была она столяром-краснодеревщиком. Муж Юрий Михайлович на то же фабрике трудился. Ушли они на пенсию - аккурат производство и закрылось. Не выдержало "рыночных отношений"... Чем на пенсии заняться? Пробовала картины крестом вышивать - скучновато. Как баню церкви вернули и там службы начались, к Богу обратилась. Хотя сама 15 лет на фабрике была секретарем партийной организации. И как-то начала делать Манефа Павловна картонные домики - чтобы занять внуков. И как-то увидела где-то домик, сделанный из спичек. Попробовала сделать с внуками - получилось. Внуки выросли, им рукоделия стали неинтересны. А Манефа Павловна прикипела.

Первый храм, который она построила из спичек, был "выдумкой", фантазией. Манефа Павловна - мебельщик, у нее архитектурное мышление развито. Потом - несмотря на то что по несколько месяцев на одно изделие уходит - еще несколько храмов создала "из головы". И как-то подумала: "Сколько реальной-то красоты! Она тоже требует увековечивания..." И сделала макет церкви села Сматанино. Когда в Санчурске все храмы поломали, Сматанинская церковь, которая никогда не закрывалась, долгие десятилетия оставалась единственной на всю округу. Манефа Павловна и своих трех сыновей там крестила.

Потом Пакутина решила восстановить справедливость: воосоздать все санчурские храмы. Поскольку они были разрушены, пришлось искать старые фотографии. Здесь помог местный краеведческий музей. И не зря помогали: после кропотливого труда, который длился почти три года (!!!), четыре макета храмов - Тихвинского, Троицкого, Николо-Владимирского и Покровского - были подарены музею.

А после того Манефа Павловна продолжила свой труд в иной плоскости. Теперь она создает модели самых знаменитых храмов России. Поскольку храмов на Руси немало, работа предстоит долгая... И непростая. Взять макет Дивеевского храма: на него ушло 73 упаковки спичек (в каждой упаковке - 10 коробков!).

Муж, Юрий Михайлович сначала ворчал. Он ведь тоже партийным был и церковь не одобрял. Но главное, что ему не нравилось - супруга, по его мнению, "праздно" время проводит; уж лучше бы в огороде или на кухне крутилась... Или в крайнем случае книжки читала. Теперь муж потеплел. И даже помогает супруге: "точит" на станке маковки церквей, делает застекленные полки для их хранения. Правда теперь настал этап, когда муж пилит жену на другую тему: "Корпеешь, маешься... а пенсии-то у нас маленькие1 Ты бы продала храм-то какой-нибудь!" А Манефа Павловна против: разве ж можно святое-то продавать? И стоит на своем: пока ничего не продано...

А еще Манефа Павловна немощным помогает. Санчурск постепенно становится "городом стариков", ибо молодежь от безработицы бежит. И вот недавно при больнице открыли "геронтологическое отделение" - для одиноких стариков, которые себя обслуживать не могут. Манефа Павловна туда носит овощи с огорода, варенье, пирожки. Какая-никакая, а радость для стариков... А еще она им Евангелие читает. Всякий человек, пока жив, нуждается во внимании и любви. Манефа Павловна не скрывает: раньше она свято верила в партию, в коммунизм. Но эта идеология привела к тому что храмы в городе были изничтожены. И у Санчурска отняли приставку "Царево". Вот и остались люди "без царя в голове". Дело не в царе-батюшке, который за тебя все решит. Дело во внутреннем законе, стержне. Без "царя в голове" человек как былинка на ветру...

Кировская область

--

-- Богатства страны Ваги

Вага, левый приток Северной Двины, и сейчас течет, окруженная труднопроходимыми лесами, правда, на берегах реки довольно плотно пристроились старинные русские поселения. Когда-то, говорят, Вага была судоходной, и ушкуи древних новгородцев легко проходили до самого верховья.

Ныне река обмелела, потеряла транспортное значение, зато вдоль нее, когда в XVI веке основан был город Архангельск, проложен был тракт, ведущий из Московии к столице Поморья. Именно этой дорогой Мишка Ломоносов, невзирая на протесты своего сурового отца-помора, отправился грызть гранит знаний и прославлять родное Отечество. Но случилось это уже позже "золотого века" Ваги, когда пространство в долине реки считалось "Важской десятиной" Новгородской республики, которую принято было именовать "страной Вагой". Вместе с Двинской страной (со столицей в Холмогорах) страна Вага называлась еще Заволочьем, так как торговые пути сюда с Юго-Запада осложнялись волоками.

Так получилось, что удачное расположения села Верховажья (само название говорит о том, что оно находится в верховьях реки) привело к его процветанию. Чуть ниже по течению реки основан был уездный городок Вельск, еще ниже - Шенкурск, но Верховажье пальму торгового первенства не отдавало никому. Оттого село приобрело значительный статус: посад.

Селение украсила замечательная архитектурная жемчужина - Успенский собор, а видно его было за много десятков верст. Жаль, в известные времена собор лишили колокольни и глав, преобразовав собор в Дом культуры. Все встало на свои места: службы снова проводятся в древних стенах, жаль только, былого величия у храма нет. Пока нет: может быть, когда здешний люд заживет побогаче, возьмется он и за восстановление своей святыни.

Верховажский посад обладал особенной притягательностью для предприимчивых людей, купцов. Отсюда пошли знаменитые некогда купеческие фамилии Давыдовых, Нератовых, Пестеревых, Персиковых, Юренских. Верховажские купцы торговали вдалеке от родной Ваги - доходили до Сибири и даже до Китая. Достоверно известно, что царь Петр I в 1701 году направил на Вагу указ бургомистру Веховажского посада (была и такая должность!) о том, что нужно выбрать из числа здешнего купечества человека "приличного, доброго, справедливого и прожиточного" для того, чтобы наладить торговлю с Поднебесной. Выбрали представителей фамилий Юренских и Рудаковых. Интересно, что купцы на Дальнем Востоке не оседали: трудились там, за морем-Байкалом, но старились растить и воспитывать детей своих дома, в Верховажском посаде. Одновременно радели о развитии своей давней гордости: Алексеевской ярмарки.

Ярмарку проводили в середине марта, когда устанавливался снежный наст; Алексеевской же ее назвали потому что один из дней ее проведения совпадал с днем святого Алексия. Посад был небольшим, с населением не больше 2 тысяч, но в дни ярмарки сюда съезжались до 12 тысяч всевозможного люда из разных городов и весей. Для приезжих был построен большой Гостиный двор, который, впрочем, сгорел. Число торговых лавок доходило до 150-ти. Торговый оборот в большинстве состоял из шелковых, суконных, льняных тканей и изделия из них. Также в больших количествах продавалась конская сбруя, обувь, медная, фаянсовая, глиняная, деревянная посуда, мука, мясо, чай, сахар. Была здесь продукция и местных промыслов, среди которой преобладали смола и льнотреста. Общий оборот торговли достигал 50 000 рублей, что по тем временам составляло фантастическую сумму.

Ясно, что со сменой власти все это благополучие было отменено. Народ на Ваге до Революции жил немного лучше, чем по всей России в целом, а потому Верховажский посад стал одной из точек сопротивления коммунистическим силам, сами же верховажане активно участвовали в вооруженном контрреволюционном мятеже в городе Вельске. Советская власть (хоть и с полугодовым запозданием) сюда все же пришла, и вскоре пестрая ярмарочная стихия была заменена суровым колхозным строем.

Народ здесь никогда не знал крепостного рабства - и на сей счет существует историческое предание. В 1858 году, по пути из Петербурга в Архангельск под Верховажским посадом остановился на отдых император Александр II. Он пригласил к себе местных крестьян и вел с ними долгую беседу. О чем царь говорил со своими подданными, неизвестно, в памяти местного населения остался только пригорочек, на котором беседа сия велась. Так вот, через три года Александр упразднил крепостное право. Не было ли в это вклада обитателей верховьев Ваги?

Много воды утекло в реке Ваге с тех пор, и вот однажды, в 2001 году, Алексеевскую ярмарку решили возродить. Разве только, время ярмарки перенесли на более теплое время, ведь дороги теперь хоть и не идеальные, но сносные и не нужно ждать снежного наста. Веками существовавшая как единый организм страна Вага за годы советской власти оказалась разделенной административными границами: Верховажский район, ранее принадлежавший к Архангельской губернии, отошел к Вологодской области, Вельский и Шенкурский районы - к Архангельской области. Регионы в новое время объединил культурный проект "Дорогой Ломоносова", и в каждом из центров бывшей страны Ваги в его рамках теперь придумывают что-то свое, необычное, дабы привлечь к себе внимание новых "купцов", предпринимателей и туристов.

В Верховажье, на Алексеевской ярмарке, обязательно каждый год придумывают какую-то "изюминку". На этот раз их было сразу две. Первая - открытие выставочного центра имени местного уроженца, скульптора Валентина Михалева. Центр открыли в здании, которое долгое время принадлежало милиции, а в 30-е годы прошлого века здесь даже заседали особые "тройки", судившие как "врагов народа" священников и отпрысков купеческих родов. Деньги на переустройство здания собирали всем миром, сотрудники районного краеведческого музея, ставшие идеологами организации центра, ходили по предпринимателям буквально с протянутой рукой. Теперь второй этаж центра имени В. Михалева - это галерея работ скульптора и других важских художников, на первом этаже разместился филиал Дома ремесел, отдел бранного ткачества, ну а в подвале... его решили пока не трогать, так как подвал занимают камеры предварительного заключения, в которых сидели еще репрессированные сталинской эпохи. Ценность у мрачных казематов тоже есть - историческая. Вот и получается, что Картинная галерея и ткачихи соседствуют с тюрьмой (пусть и бывшей)...

Вторая "изюминка" - праздник "Мельница - жизнь". Его инициатором и вдохновителем стала вологжанка Антонина Аввакумова. Дело в том, что здесь еще живо сельское хозяйство и профессия хлебороба пользуется заслуженным уважением. Нельзя сказать, что Верховажский район пришел за последние лихие годы в запустение. Все-таки здесь много хорошего было сохранено, а кое-что даже приумножено.

Например, здесь есть мельница, которой заправляет кооператив "Верховажские жернова", учредителями которого являются несколько местных фермеров. Пускай она не старинная, водяная, а современная, зато в соседних районах Вологодской и Архангельской областей мельниц нет и в помине. Там попросту перестали растить хлеб. Как здесь, на Севере, умудряются выращивать пшеницу, ячмень, а так же лен, - местная загадка, ведь 50-градусные морозы на Ваге - не редкость, а осенние дожди заряжают еще с середины августа. Может быть, урожаем в 20 центнеров с гектара никого не удивишь, но ведь надо учесть, что даже на 300 километров южнее пшеницы не сеют вообще. Зато Вага дает отменные урожаи льна, а местные коровки дают столько молока (до 5000 кг с коровы в год и даже больше), что этим достижениям могло бы позавидовать даже сытое Черноземье.

В общем, здесь даже праздник хлеба удался на славу, хотя, если честно, Верховажский район, как и вообще весь Русский Север, в основном живет лесом, точнее, его вырубкой. То же село Верховажье (его незаслуженно лишили статуса "посада") со всех сторон окружено частными пилорамами. Но, в отличие от других северных "жемчужин", Верховажье не забыло, в чем смысл существования русского крестьянина, и здешняя умная власть (это не подхалимство, поверьте, а личное мое наблюдение) всячески старается поддерживать своих крестьян. Уверен, за это обитателям страны Ваги обязательно воздастся...

Вологодская область

-- Быть добру!

Первый тост при любом празднестве в Русской Буйловке: "Быть добру!" Второй: "Добыть добро!" В сущности, в самом зажиточном на три района селе других тостов и не может быть. Впрочем, все равно - приятно.

Русско-буйловцев беззастенчиво зовут "москалями", однако звучит это необидно. Иные говорят: "Да, неплохо им жить, коли гранитный карьер у них есть!" Да, действительно: километрах в 15-ти от Русской Буйловки находится крупнейший в Европе карьер, из которого добывают уникальный розовый гранит. Гигантская яма глубиной 150 метров поглотила аж целую реку с милым названием Гаврила. Если попасть туда и глянуть, действительно - ужасающая дыра. Однако она дает работу многим буйловцам. Как, собственно говоря, и жителям других сел, включая украинские. Так что не надо уповать на близость карьера! Тем более что факт непреклонен: Русская Буйловка читалась зажиточной задолго до того, как начали разрабатывать карьер. Здесь умели "добывать добро" разными способами.

Хотя от правды не уйдешь: карьер действительно расположен на территории Русско-Буйловского поселения. Глава поселения Юрий Петрович Шевченко заверил, что налог, который поселение получает от горняков, не превышает 400 тысяч рублей. В общий бюджет, который составляет 1,7 миллиона рублей, это все же вклад небольшой. Главные поступления - налоги с физических лиц (точнее 10% этого налога, который остается на месте). "Физические лица" трудятся с утра и до ночи, в поте лица добывая... нет, не хлеб насущный, а насущную... картошку. Русская Буйловка - традиционный "картофельный рай", и здесь выращиванием и продажей этой культуры живут поколениями.

Тем не менее Шевченко свозил меня на карьер. Чтобы я поразился величественности картины и преклонился пред мощью человеческой цивилизации. Я проникся. Особенно когда мы "партизанской тропой" пробирались к краю карьера - с тыльной стороны. Юрий Петрович предупредил, что надо поторопиться, иначе нас задержит охрана. Как ни крути, дыра в Земле - частная собственность, а капиталист (в особенности российский), как известно, непредсказуем. Пронесло: нас никто не заметил... Кстати типовая примета Русской Буйловки - кучи розового мрамора у каждого двора. Для чего эти бесформенные осколки (по виду - отходы производства) - неясно. Возможно, про запас.

Что интересно, Шевченко - не "москаль". Он - "хохол" (так здесь называют украинцев) и родом он из украинского села Покровка. В свое время сюда прислали работать председателем колхоза его отца Петра Григорьевича; он руководил колхозом 17 лет и заслужил уважение. Так же уважают и Юрия Петровича: много лет он работал в Русско-Буйловской школе. Преподавал физику и информатику, создал самый лучший в районе компьютерный класс. Поэтому противоречия в том, что "москалями" управляет "хохол" (тем более молодой, 71-го года рождения) - нет. Ну, а то, что хороший учитель пошел во власть - история особая.

Раскинулась Буйловка вольно, здесь десятки улиц, которые существуют как самостоятельные деревеньки. Одни улицы называются по фамилиям первых поселенцев: Дериглазова, Чунихина, Надеина, Алехина. Имеются улицы, отражающие характер их обитателей: Грибы, Сибирь, Тыквы, Сахалин, Косая, Сапожок... В общем-то маленькие мирки в чем-то замкнуты в себе. Но есть нечто объединяющее всех буйловцев до одного. А именно - их промысел.

Земли здесь скудные: песчаники. Поэтому земледелие не кормило буйловцев в должной мере. А потому, вырастив скудный урожай зерновых, местные мужики отправлялись на промыслы. Среди буйловцев имелись плотники, стекольщики, каменщики. Но в особенности много было "ведерников". Брали осенью эти ведерники свой нехитрый скарб - и на Юг. Приходили в какое-нибудь селение - и кричали: "Тазы-ведра-кастрюли починяю!" Доходили далеко: и до Кавказа, и до Средней Азии. Особо не интересовались географией своих отходов - дай Господь на жизнь заработать! - но всегда удивлялись когда заказчик расплачивался какими-то нерусскими деньгами. Так ведерники забредали и в Турцию, и в Иран, и даже в Индию. Когда (или если) возвращались, успевали перед началом страды и свои дома отделать. Хоть ведерник - простая специальность, однако буйловские мастера умели и крыши крыть, и всякие украшения из жести делать. До сих дома в Буйловке украшены великолепными, украшенными цветами и птичками "дымарями" и водосточными трубами.

Никто точно не помнит, кто первый обнаружил, что здешняя песчаная почва прекрасно родит картошку. Но факт, что картофельный промысел родился еще на заре советской власти. Почти каждая семья имеет надел примерно в полгектара, на котором растится исключительно картофель. И у каждой семьи есть "родовые" секреты выращивания этой прихотливой культуры. Раньше картофель возили в шахтерские города, в Донбасс. Там народ был богатый. Теперь, когда шахтеры обеднели (они сами теперь везут сюда свой уголь - в надежде продать), отправляют свой товар в Воронеж и Москву. В основном же стоят на трассе "Дон" и продают урожай всем желающим. Благо трасса напряженная, буйловская картошка имеет репутацию, а потому торговля удается.

Конечно картошка - адский труд. Это и удобрения, и отрава для колорадских жуков. Да и продать урожай не так и просто. Летом Русская Буйловка похожа на поселение инопланетян: везде люди в масках и с канистрами за спиной. Круглый год половина Буйловки стоит на обдуваемой всеми ветрами трассе. Зато про буйловцев ходит устойчивая присказка, что они себе каждый год машины меняют. Хотя на самом деле это не так. Просто здесь работать привыкли; а машины меняют немного пореже. Конкурентов по картофелю у Русской Буйловки, но это село славится ранним картофелем, который на рынках уже в середине июня появляется. Попробуйте, вырастите в июне картошку! Это ж целое искусство... Русских принято критиковать за недобросердечность: только у этой нации существует поговорка: "у соседа корова сдохла, пустячок, а приятно..." Но здешние, буйловские русские отличаются своей дружностью. На соседа здесь всегда можно положиться и надеяться на помощь в трудную минуту. Легендарную скалу Буил - и ту могли совместными усилиями одолеть.

...Кстати: когда я впервые пришел в кабинет к Шевченко, нашел его в замешательстве. Юрий Петрович силился понять, как соразмерить положения закона N131 (о местном самоуправлении) с законом N53 (о земельных отношениях). Первый закон говорит о том, что землей распоряжается местное поселение, а второй настаивает на главенстве районной власти. Причем местная администрация обязана заключить договоры с населением на землевладения, а район просто будет "стричь купоны". Вот а разбирайся в этих умствованиях законодателей...Впрочем Шевченко во власть не для "буквы закона" пришел: он просто видел, что и его село, считающееся зажиточным, постепенно приходит в упадок и как-то хиреет. До того он четыре года депутатом сельсовета был и знал о проблемах изнутри.

Борьбу за кресло Шевченко выиграл у старого главы, на 25 голосов его обогнал. И народ вроде доволен. В зарплате он кстати проиграл; Юрий Петрович еще и в городской школе информатику преподавал, а у себя в селе курсы вел от Института высоких технологий, после окончания которых молодые люди получают специальность "оператор ЭВМ". Но захотелось что-то сделать для своего села. Хоть и родился в другом селе, но здесь вырос, школу окончил... Компьютерное образование кстати не брошено: место Юрия Петровича занял его младший брат, Григорий Петрович.

У власти он еще немного, но достижения уже есть. Например Шевченко единственный на всю область смог сделать то, что прописано в пункте 14-м 131-го закона: обеспечить пожарную охрану поселения. Но ни у кого нет денег даже на нужное количество огнетушителей - уж хотя бы о лошадке с мотопомпой даже и мечтать не приходится. Так вот Шевченко договорился с районными властями и те посодействовали тому, чтобы городская пожарная часть передала в Буйловку старую пожарную машину. Здесь ее отремонтировали, а вдобавок вернули к жизни бывшую колхозную пожарную машину. Колхоза в Буйловке уже нет, но есть частная организация "Павловск-инвест", которая унаследовала разбитую колхозную технику. Они и поделились. Смогли местными силами переоборудовать часть бывшего склада под пожарную часть, и вот результат: в селе появилось сразу 11 рабочих мест. И кстати график работы пожарных позволяет и картошкой заниматься.

Администрация недавно занялась совсем уже невообразимым: она стала помогать населению реализовывать картофель. У многих имеется свой транспорт (в Буйловке зарегистрировано 700 автомобилей!), но ведь есть старики, которые в одиночку растят картофель. А дети либо уехали жить в город, либо их нет вообще. Администрация договаривается с оптовыми покупателями, а местные всего лишь несут свою картошку на "общий" склад. В день оборот картофеля достигает 30 тонн! Администрация с этого ничего не имеет. Зато есть результат - стабильно ровное экономическое положение селян. Это у нас в стране - если посмотреть глобально - всех бросили в рыночные отношение, не разобрав, кто слаб, а кто силен. Здесь, в Русской Буйловке, поняли, что слабым надо помочь. Но не материально, а, скажем так, организационно. Может именно потому здесь так мало опустившихся людей. Жаль, но подобная мудрость нашим государственным мужам не по зубам...

В Русской Буйловке никогда не терпели нищих. Бывает, поселятся в селе некие семьи (к примеру цыгане), которые начинают ходить по дворам и клянчить "хлебушка". Буйловцы, что ли, какой-то ключик к таким людям имеют: так умеют объяснить, что очень скоро такие люди съезжают. Только одна цыганская семья сейчас живет в селе. И то потому ее приняли, что они работящие люди. Поэтому о геноциде или о некорректных попытках сохранения "чистоты нации" здесь речи не идет. Здесь существует только одна диктатура: труда.

Воронежская область

--

-- В ожидании чуда

У самого истока Камы, в таежной глуши есть село. Называется обычно: Пашино. В незапамятные временя в этом самом Пашине произошло некое событие. Никто не помнит, ЧТО это было. Тем не менее каждый год пашинцы отмечают ЭТО событие, устраивая праздничное действо. Праздник так и называется: "Чудо".

Пашино и окрестные деревни - регион особый. Вроде бы и разговаривают местные жители по-русски (хотя на самом деле на смеси русского, коми и удмуртского языков), а вот русскими себя не считают. Говорят: "Мы - пермяне". У соседей, коми-пермяков свои традиции, и праздника "Чудо" там не знают. Здесь вообще все другое. Издавна верховья Камы называли "Зюздинским краем". "Зюздя" в переводе с коми-пермяцкого - "мужик". Край этот отлично характеризует публикация в газете "Вятские епархиальные ведомости" от 13 сентября 1912 года.

Почти сотню лет назад население Верхнекамья приехал изучать германский ученый, доктор философии Роберт Пелисье. В те времена в сих местах проживали люди, представляющие собой любопытный результат ассимиляции выходцев из Московии (здесь есть даже деревня, носящая название "Московская"), коми-пермяков и северных удмуртов. Самих же жителей Зюздинского края тогда запросто именовали "зюздяками".

Вятская газета сообщила об интересных и ужасающих фактах пребывания уважаемого гостя из туманной Германии в таежном краю. Поселился он в Бисеровской волости, в деревеньке Новоселовской. Местные обыватели, "а тем паче обывательницы" недоверчиво встретили высокого гостя. И по простоте душевной решили, что он не более - не менее как... японский шпион. Прихожане Кувакушской раскольничьей общины пошли дальше. Поскольку старообрядцы давно ждали второго пришествия антихриста, они решили, что Пелисье и есть то самое "второе пришествие".

Второй слух (не про японца, а про антихриста) победил в умах "зюздяков", и вскоре распространился по всему Зюздинскому краю. Как пишет газета, "темный люд всполошился, многие стали готовиться к смерти". Из уст в уста передавался ожидаемый сценарий: "антихрист" скоро начнет жечь старообрядческие и православные храмы, а затем начнет налагать на людей свою "антихристову печать". Ни о каком сборе этнографического материала уже не могло идти и речи. Зюздяки ждали Пасхи, когда к "антихристу" приедут помощники с бомбами, и на Землю падут темнота, мороз и прочие ужасы.

Служить Пасхальную литургию зюздинские попы очень боялись. Но служба есть служба... А, когда в Пасхальное воскресенье на Востоке заиграло радостное солнышко, многие призадумались: а не стали ли они рабами заблуждения? Впрочем, деревня Новоселовская все равно - для верности - была в безмолвной осаде. Староверы даже вынашивали план прикончить гостя. Доктор Пелисье был не робкого десятка; он прекрасно знал про слухи о себе, но сохранял самообладание. Тем более что у него была охранная грамота: предписание губернатора местной власти всячески оберегать уважаемого гостя.

Сломила германского ученого следующая история. Пелисье отправился поохотиться в соседнюю Пермскую губернию. Когда он подъезжал к одной из деревень, жители ее, напуганные слухами об антихристе, высыпали на околицу с вилами, ухватами, острогами и даже с ружьями. Плохо пришлось бы немцу, если бы он не велел ямщику скорее заворачивать лошадей...

Как ни странно, гостю из Германии Зюздинской край понравился. Впоследствии он сообщил российским корреспондентам, что в русском (заметьте - он "зюздяков" все же считал русскими) ему импонируют такие качества как доброта, гостеприимство, разговорчивость, откровенность. Сельские барышни произвели не Пелисье такое обаятельное впечатление, что по его словам, если он будет жениться, то обязательно женится на интеллигентной русской девушке. Правда Пелисье отметил, что пьянствуют "зюздяки" так, что временами "образ человеческий теряют"...

Прошел век. Изменилось с тех пор мало. Ну, разве что свет провели в деревни, да в курных избах научились строить русские печи. А вот дороги в Зюздинском краю те же. То есть - никакие. Старообрядческая деревня Кувакуш существует и поныне; там до сих пор очень сильная община староверов Белокриницкого толка. И село Пашино все то же. Правда на противоположном, левом берегу в советское время выстроили леспромхозовский поселок Камский. Но в нем по преимуществу живут все те же "пермяне". Да и край населяют те же "зюздяки", хотя район прозвали Афанасьевским.

Так же как в старину проводится и праздник "Чудо". Только, как говорилось выше, более организованно и без пьяных дебошей, коими Зюздинский край некогда славился.

Фольклористы отметили, что в долине Камы единственным регионом, где в устных преданиях сохраняются былины, остается Зюздинской край. Русские былины, которые, возможно, сочинялись еще в Киевской Руси! И еще здесь кое-что сохранилось. Старшую женщину в роду называют "большухой", и все - в том числе и взрослые мужики - должны слушать ее беспрекословно. Такой обычай, возможно, несет в себе память о старинном укладе жизни, который позже назвали матриархатом. Так же в Зюздинском краю бытует такое уникальное явление как "помочь". Собирается молодая семья строить дом. Они готовят к назначенному дню много еды и к ним приходят все родственники и знакомые. Нет, не есть, а строить. Новую избу поднимают всего за три дня, а будущие хозяева новостройки обязаны только кормить строителей.

Среди жителей села Пашино и окрестных деревень существует разные мнения о происхождении "Чуда". Многие женщины почему-то рассказывают про снег. Якобы однажды, 19 сентября выпал снег, и снежный покров не исчезал вплоть до весны. Возможно, именно это явление посчитали за чудо. Иные утверждают, что в этот день принято было "чудить". Все лето люди трудятся, буквально не разгибались, а тут, наконец, появлялась возможность отдохнуть, расслабиться. Песни, пляски, хороводы, игрища на лугах. В этот день принято было обязательно купать в Каме лошадей. В этот день знакомились (с целью заключения в последующем брачных уз) парни и девушки.

В советское время "чудить" стали скромнее, без игрищ. Много было забыто. Когда "Чудо" начали выводить из рамок узкого семейного празднования на уровень съезжего праздника, помогла жительница деревни Московская Клавдия Ивановна Харина. Она, коренная "пермянка", не только много помнила, но и создала в своей деревне фольклорный ансамбль "Нирем-Дор".

Впоследствии исследователь из города Глазова А.В. Баженова провела довольно глубокое исследование "Чуда" и открыла совершенно необычные вещи. Исследователь много разговаривала с местными жителями, пытаясь выяснить, какое именно событие из жизни природы может совпадать с 19 сентября. Верховья Камы - край глухой, таежный, и верования "зюздяков" обязательно должны отражать природные явления, от которых зависят удачные охота и рыбалка. Охотники рассказали ей, что в это время начинается звериный гон. Лоси и другие парнокопытные устраивают "турниры" за право обладания самками.

Еще в начале прошлого столетия этот Верхнекамский ареал занимал северный олень. Это единственный вид оленя, собирающийся в огромные стада. У оленей гон начинается немного раньше 19 сентября, но к концу гона они собирались как раз в верховьях Камы и утраивали настоящие битвы, после чего самки откочевывали к Северу, а самцы - на Юг. Ныне, с развитием цивилизации, ареал северного оленя переместился к Северу. Факт, что нынешние "зюздяки" северных оленей не видели отродясь. Но тогда, когда олень водился, в конце сентября очень удобно было устраивать охоту на это животное, устраивая на пути миграции оленей ловушки-загоны. А еще оленей убивали копьями и рогатинами, когда стадо переправлялось через реку. Это кровожадный вид охоты, но весьма эффективный и довольно легкий. Возможно, праздник "Чудо" и был связан с удачной охотой.

И еще одна гипотеза исследователя из Глазова. Название "Чудо" А.В. Баженова связывает с ныне забытым племенем чудь. Этот таинственный народ, когда новгородцы стали колонизировать Север, как бы исчез. По мнению Баженовой, одно из племен чуди осело здесь, в Зюздинском краю и ассимилировалось с местными "пермянами". И праздник "Чудо" - единственное, что осталось у людей в память о своем происхождении.

Подтверждения гипотезы А.В. Баженовой имеются. В Зюздинском краю есть почитаемая в народе гора, которая называется Чудской. По преданию у ее подножия когда-то жили разбойники, которые оставили после себя многочисленные клады. Это не абстрактная легенда: клады в Зюздинском краю не один раз находили. Чаще всего клады представляли собой посуду из чистого серебра. Это блюда, чаши, кувшины, изготовленные... в средневековом Иране! Да и вообще зюздинские клады есть собрание уникальных творений мастеров всей Евразии.

Но в сущности никто не обладает исключительные правом на истину о зюздинском "Чуде". От одной из бабушек я услышал мнение, что "чудо" на самом деле когда-то было. Якобы в Пашине за одну ночь перед 19 сентября явилась... церковь. Эту церковь при советах разрушили, а жаль: говорят, она была прекрасна и сама смотрелась как чудо!

А вообще замечательно, что загадка праздника "Чуда" существует. Пока есть тайна, интрига, мы можем давать волю своему воображению.

Кировская область

--

-- Дети красавицы-Язвы

То место, которое смогло передать волшебную "Жар-птицу" народной культуры молодым, имеет вид печальный. Ну, каноническая русская глухомань! В село Алешня даже дороги нет... А уж о телефоне, медпункте или хотя бы торговой точке даже и воспоминаний не осталось. Мобильная связь здесь не берет, а на телефонные провода связисты поскупились. Да и к чему, собственно, провода селу, число обитателей которого составляет десять душ?

Да... село. Потому что в Алешне когда-то была церковь, а дома располагались в нескольких порядках. Подломила жизнь война. Немцы "похозяйничали" так, что половина села сгорела, а с фронта не вернулось большинство мужиков. В сущности обыденный случай, но здесь горе породило необычайное явление. А именно - алешинские вдовы свершили творческий взлет. Дело вот, в чем. Бабы остались без мужей, молодухи - без женихов. Но осталась у женщин одна отдушина: песня. Пели они всегда и везде. На работу колхозную идут - поют, праздники песней отмечают, даже когда хоронят - поют... Кроме советских праздников все старинное почитали. Обрядов в Алешне много было. На Рождество колядовали, Христа славили; на Масленицу с горок с песнями катались; на Сороки пекли "жаворонки" и тоже с обрядовыми песнями; На Троицу "березку завивали", хороводы водили; а на Петров день водой друг дружку обливали да окна соседские в шутку глиной замазывали.

А коли свадеб немного было, восстановили родной алешинский свадебный обряд: разыгрывали его на представлениях. Здешние, алешинские певуньи почитались, их в мир вывозили - показывать красоту русских обрядов и песен. А особенно великолепен был праздничный наряд алешинской женщины. Он и в самом деле уникален: похож на наряд какой-нибудь "шемаханской царицы" из волшебной сказки. Один только головной убор, украшенный бусинками и бисером чего стоит! Состоит этот убор из множества фрагментов, каждый из которых имеет соответствующее название: кичка, пушка, поднарядник, позатылень, ленты, подлобник, кокошник... Добрый час пройдет, пока женщину украсят этим чудом русской культуры. Не меньше двух помощниц надо, чтобы водрузить на голову женщины сей убор. А название он носит: "лобазня". Как видно и с лабазами это было связано, в которых Бог знает чего складировали, и со лбом, который буквально трещит от тяжести.

Конечно "лобазню" далеко не всегда носили. Предназначался он для невесты, причем у каждой женщины, которая готовилась к замужеству, свадебный убор был готов заранее. Женщина носила его по праздником и после свадьбы - до тех пор пока не рожала первого ребенка. После она пошивала себе новый, более скромный убор, который называется "махры". В этих "махрах" алешинские "песельницы" и выступали. А "лобазни" хранили как самую дорогую реликвию. До самой Москвы дошли и там отмечены были! Самыми заводилами среди них были: Домна Иосифовна Челядинова, Евдокия Федоровна Мельникова, Анна Семеновна Митрофанова и Федора Антоновна Клякина. Судьбы у всех были одинаковы. У Домны муж погиб на войне и она в одиночку подняла троих детишек. Евдокия единственного ребенка в войну похоронила, и муж ее тоже с фронта не вернулся. И Федора сына без погибшего мужа воспитывала. Просто удивительно, откуда у этих женщин столько веселых песен и частушек бралось!

Нет уже этих замечательных женщин, в иных эмпиреях они витают. Из этого удивительного ансамбля только двое теперь живы. Первая, Пелагея Власьевна Егорочкина, недавно девятый десяток разменяла. Она была главным организатором, всех на дальние поездки "раскачивала". У всех ведь скотина, хозяйство, оставить стремно. Но теперь она больная совсем, еле ходит - но все собираются они вместе по вечерам. "Посиделки" устраивают. "Они" - это трое всего. Пелагея, супруг ее Михаил Иванович, да соседка Мария Григорьевна Привалова. Маша "молодая" совсем, ей и семидесяти еще нет. Она к "песельницам" еще ребенком припала, уж больно она любит музыку. Но вот тетя Поля (Пелагея Власьевна) еще при живом муже, а Маша, хотя и в дочери годится тете Поле, - вдова...

Пять лет назад ее супруг сгорел. Вместе с домом. Обычное дело - пьяное... Заселилась Маша в соседний, ибо пустующих изб в Алешне достаточно. Кто еще сюда поселится без дороги-то? Маша - алешинская спасительница и "МЧС". У нее конь есть, Чижиком зовут. Единственное не все село транспортное средство. В дождь ли, в мороз, в слякоть - запрягает Маша Чижика в сани или в телегу - и через целинное поле на большак. По нему, к деревеньке Бабенка, раз в неделю прибывает автолавка. На все село Маша затоваривается, все заказы исполняет. Да и хозяин автолавки - человек порядочный, привозит то, что попросят. Еще Чижик все огороды в Алешне опахивает, картошку окучивает. Почитай, все село на одной лошадиной силе существует. А ведь еще Маша находит силы корову держать! Конечно, и дети есть, они из города тоже привозят продукты. Но что-то все реже и реже они в отчий край наведываются.

...Конечно с одной стороны Гнездилово похоже на какой-то этнографический "русский заповедник". Но в чем парадокс: гнездиловские дети прекрасно успевают по всем предметам; каждый год отсюда выходят медалисты. И процент поступления в ВУЗы здесь очень высокий, причем молодежь поступает на бюджетные места. Уже четверть века директор ведет альбом: "Дороги, которые мы выбираем". И за все эти годы только один выпускник пошел по "кривой дорожке". Остальные как-то нашли себя в большом мире. Может быть та гармония бытия, которую здесь обрели, преображается в общую гармонию жизни?

Орловская область

--

-- Неунывающие Бабки

Деревне Бабки исполнилось 520 лет. Это официальная цифра, в указанном году Бабки были впервые упомянуты в сохранившихся документах. На самом деле этой деревне гораздо больше, ведь находится она в Приильменье, местности, "откуда есмь пошла земля Русская", здесь русские люди жили задолго до того, когда к нам был призван править варяг Рюрик. Именно отсюда мы дан старт развитию нашего государства, в результате чего оно "приросло" северными землями, Уралом и Сибирью. Новгородский говор, бытующий в Бабках, можно услышать в Каргополе, Чердыни или Тобольске.

Но теперь этот регион - один из самых разоренных в стране. Почти все колхозы закрыты, деревни обезлюдили, даже дачники в последние годы перестают приезжать сюда на лето, потому как дорога в глубинку стала слишком недешева. В тех же Бабках дошло вот, до чего. Совхоз "Приильменский", отделение которого имелось в деревне, почти мертв, и людям раздали земельные паи. И знаете, что ждут "счастливые" обладатели земли? Чтобы сельскохозяйственные угодья как можно скорее заросли лесом, чтобы... собирать там грибы! Потому как грибы и ягоды - это живые деньги, к тому же растущие без посторонней помощи. Можно было бы, конечно, возделывать и землю, но кому сейчас по карману комбайн за миллион наших пытающихся встать с колен рублей?

Конечно же, если все было так беспросветно, не стоило бы вообще писать о Бабках, но изюминка деревни в том, что здесь однажды случилось настоящее чудо.

Надо сказать, лет сто назад таких "чудес" в деревнях было хоть завались, но ведь все оценивается в контексте, а обстоятельства были таковы, что произошедшее действительно явилось откровением.

Случилось это в 1986-м, еще при советской власти. Тогда администрация еще стремилась поддерживать "боевой дух" умирающих деревень, и однажды, когда дошла очередь до Бабок, решили здесь провести праздник этой деревни, который здесь издавна отмечался в Михайлов день. Работники культуры сочинили сценарий и заехали сюда, в глубинку с агитбригадой. Деревня будто встрепенулась от многовекового сна, собрались у клуба все (правда, уже к тому времени здесь жили в основном пенсионеры) ее жители, и тут работники культуры пришли в замешательство.

"Бабчане" плясали какие-то очень сложные танцы, пели незнакомые песни, принесли они балалайки, гармони, и не в единственном числе, так что представителям администрации не пришлось вмешиваться в ход празднества. Они поняли, что здесь сохранился целый пласт народной культуры, который долго оставался невидимым. Это действительно было похоже на чудо.

Кстати, надо бы объяснить происхождение столь необычного названия деревни. Если откровенно, подлинной правды никто не знает, так как с момента наименование прошло не менее 520 лет, но есть версия, что издавна в деревне проживали преимущественно лица женского полу. В наше время это имя можно дать всем русским весям, потому как известно, что живут сейчас в деревнях в основном старухи.

Из "бабчан" собрали фольклорный ансамбль, который назвали "Дубравушка" - потому что Бабки относятся к Дубровскому сельсовету. Известный герой-разбойник Дубровский не имеет никакого к этому отношения. Просто сельсовет когда-то располагался в еще более заброшенной деревне Дубровы. Ансамбль побывал во многих городах, на разных праздниках, "бабчан" представляли как носителей самобытно сохранившегося народного фольклора. Выступали на сценах, на подмостках, на полянах, а однажды их даже привозили петь в какой-то "Большой театр", где приличная публика аплодировала ин стоя минут пять. Продолжалось такие поездки довольно много лет, но не так давно случился "надрыв". Незаметно возраст самого младшего участника "Дубравушки" перевалил за 70, а самого старшего приблизился к 90.

Возобладали болезни, да и финансовые возможности района не улучшались, а скорее наоборот. Короче, "артистов" из Бабок перестали возить и стали потихоньку забывать. Так получилось, что молодые в Бабках как-то не "завелись" и сохранять этот чудесный культурный феномен стало некому. Я давно слышал про Бабки, знал, что там все "затихло", и все-таки решил там побывать; мы понимали, что вряд ли кого-нибудь удастся собрать и рассчитывали просто походить по избам и пообщаться с людьми по отдельности. Я ошибся.

...В сельсовете (а сельсовет теперь находится в Бабках, в здании давно закрытого детсадика) собрались почти все. Уже по глазам этих людей можно было прочитать, что они просто и абсолютно искренне истосковались по общению. Были песни и пляски, действительно такие, которые лично я и не видывал, небольшое застолье; ну, после познакомились поближе. Оказалось, все "бабчане", которые участвовали в ансамбле, - простые крестьяне, в бывшем колхозники. Когда-то здесь был передовой, известный на всю округу телятник и женщины трудились телятницами. Мужчины, как правило (вообще-то в этот день в сельсовете их было всего трое), работали скотниками или пастухами. Ферму, после того как ее нарушили, растащили полностью, до последнего кирпичика, и теперь на ее месте - голый пустырь. А вот деревня пока еще жива, хоть и население ее небольшое, всего 86 душ. Недавно в Бабках случилось знаменательное событие: родился ребенок, первый за последние несколько лет. Он, кстати (зовут его Димой), пока мы гуляли на посиделках в детском садике (бывшем) мирно посапывал на улице в коляске.

После я действительно, как и задумывалось, прошел по небогатым избам и поговорил с людьми "тет на тет". Сначала, естественно, я направился к самой пожилой из "бабчан", главной хранительнице традиций Александре Дмитриевне Егоровой. В маленькой деревне у каждого жителя есть прозвище, данное ему еще в детстве, так вот, эту женщину 1914 года рождения попросту зовут Аронихой.

Прежде всего она рассказала, что это за пляски такие устраиваются в Бабках. Самая главная из них - "ленец". Танцует одновременно четыре парня, которые приглашают столько же девок, движений в ленце много, приходится складывать целый узор из пар, но смотрится все довольно красиво, ладно и немного чудно. Кстати, по словам Аронихи, в какой-то деревне этот же танец называли "лансе" и возможно приблудил он когда-то из какой-нибудь Франции. Сама Арониха "ленца" уже не пляшет, возраст не тот, зато она прекрасно поет "развалиху" - песня так называется потому что гармонист, подыгрывая, широко растягивает, "разваливает" меха своего инструмента. Кстати, в Бабках из-за постоянного недостатка в мужиках выдумали "играть гармонь на языке", то есть имитировать игру гармониста голосом. Еще одно местное "ноу-хау" - "матаня" (прошу не путать с мультяшной Масяней!). "Матаня" - особенный "хулиганский" распев, наподобие частушек, как правило, "матаня" изобилует эротическим а так же матерным элементом, например:

К деревне Бабки мы подходим,

Телеграмку подаем:

Забирайте, бабы, девок,

А то всех... замуж уведем! (окончание я из понятных соображений смягчил).

А ведь жизнь Аронихи была очень непростая - и не с чего вроде бы песни да пляски поминать. Она здесь, в Бабках, пережила с маленьким сыном оккупацию, потом муж не вернулся с войны и она, имея на плечах ребенка, своих родителей и родителей мужа, тянула лямку в колхозе (в прямом, а не в переносном смысле - таскала плуг и борону!)

Большинство женщин, в том числе и Александра Дмитриевна, даже не знают, как называется их ансамбль. Они для другого выступают - чтобы себе хорошо сделать и людям было интересно. В общем, для веселья поют:

- Раньше мы на работу шли - пели, с работы - пели, и никогда замучивши не были, все в радость!

Николай Иванович Голубев по прозвищу Платан (уж не на него ли хотел опираться БГ?) вспоминает, что все-таки в старину здесь было повеселей. Популярна была не только "матаня", но и кулачные бои. В каждой деревне был свой "атаман" предводитель, который руководил своими мужиками. На драку обычно шли, как на демонстрацию, с гармошкой и песнями, обычно запевали такую "матаню":

Заигрывай под драку,

Будем драку заводить,

Неприятель попадется -

Будем головы рубить!

До голов, конечно, не доходило, но махались часто серьезно - колами, разве что запрещалось ножики доставать. В бабках "атаманом" был Василий Павлов по кличке Безрукий. Он пришел с войны без руки, но, кроме того, что он прекрасно махал и одной рукой, он был "горластым", то есть, громко кричал, тем самым вселяя в противника растерянность. Ведь Вася Безрукий в свое время не единожды ходил в атаку на фрицев и опыт боев имел. Драки прекратились где-то в 1980-х, когда стали пустеть деревни.

Сестре Платана, Алевтине Ивановне Корневой (в деревне ее зовут "Корешком") вступать в драки приходилось и в наше время. Всегда-то она была боевой, неравнодушной. По пьяному делу подрались молодые парни, а в их числе двое ее внуков, обидно стало Алевтине - она и включилась в эту кутерьму - беду хотя бы от внуков отвести. Ее, конечно, не разобрамшись, повалили - и давай ногами!.. Отвезли в больницу, там доктора хотели руку отминать, но Бог миловал, и рука залечилась сама собой. Те, кто бил, потом извинялись и она простила.

Надо сказать, у всех наших героев по трое или четверо детей, а уж если собрать вместе всех внуков и правнуков - тех вообще на три деревни Бабки хватит. Те из молодых кто не уехал, работают в лесу: коммерсанты нанимают их заготавливать древесину. Платят немного, к тому же отсутствуют какие-либо социальные льготы и не идут отчисления в пенсионный фонд. То есть, получается, что люди вынуждены трудиться на "собачьих" условиях. Но что делать, ежели другой работы нет, кроме разве сбора металлолома, оставленного совхозом на зарастающих полях. Ансамбль и поездки Алевтине Ивановне по душе потому что удавалось бывать в городах:

- В городе все хорошо, там народу невесть сколько кипит, а здесь, в деревне, работать надо. Все-то мы со скотиной, да на мху, - "на мху" - это значит, собирать грибы и ягоды на болоте, - только за одной морошкой по десять раз ходим, трудно, а все равно люблю по лесу бродить... А в городе больше всего мне полюбились казаки. Выступал там казацкий ансамбль, с шашками - и как пляшут! Очень резвые они...

Клавдия Павловна Мурашова, Мурашиха, замечательно играет на балалайке. Как и предыдущая героиня, трудилась она на телятнике, а балалайку освоила еще до войны. На вопрос, почему в других деревнях танцы и игры давно забыты, а в Бабках все это сохранилось, она ответила так:

- Не знаю... Да, может, на самом деле мы никому не интересны... а вот нам - интересно. Один разок нас даже на пароходе катали!

А город Мурашиха не любит. Говорит, там народ "метляется", то бишь мечется без разбору. А здесь тишина, голубика, морошка, клюква, черника, брусника... Да, если бы разъехались в свое время по городам - разве ж такие песни и пляски сохранились бы?

Новгородская область

--

-- О Михаилах: Архистратиге, Потапыче и прочих

Россия праздниками богата. Чему только не посвящаем мы их: вещам, явлениям, людям, животным... Но больше всего почему-то близки нашим чаяниям существа фантастические - такие, как архангелы, к примеру. В честь одного из этих архангелов издавна проводится такой необычный праздник, как Михайлов день.

Горний мир, хоть и совершенен по своей сути, но обладает чрезвычайно сложной иерархической системой. Даже ангелы имеют степени старшинства, которых насчитывается целых девять. Высший ангельский чин - архангел. Ангельских "вождей" немного. Это: Гавриил, Рафаил, Уриил, Салафиил, Иегудиил, Варахиил, Иеримиил. Традиционно, над ними имел старшинство Михаил, который и переводится с древнееврейского, как "равный Богу".

Древний русский апокриф повествует о том, что, когда Господь воспылал гневом на Сатанаила и его присных, превратившихся в "аггелов", он повелел Михаилу свергнуть его с небес в преисподняя, что и было исполнено. Предание утверждает, что "сверзил Михайла-архангел с небеси сатанино воинство, и попадало оно на землю в разные места, и пошли с той поры на земле Водяные, Лешие и Домовые." Более точно звание Михаила звучит: "архистратиг", что означает - "главный воин". Старинная книга утверждает: "Како огнь зачался? Архангел Михаил зажег его от зеницы Божьей." А в последние мгновения существования бренного мира, на Страшном суде, после того, как "потопие" омоет матушку-землю от грехов, "сойдет Михаил - батюшка, вострубит в трубную золоту, и пойдут гласы по всей земли, разбудят мертвых и вызовут их из гробов".

Михаил-архангел стоит на страже смерти. Он ведет неустанную битву с духами преисподней, обступающими смертное ложе и на него возложена перевозка душ праведных через огненную реку, отделяющую земную жизнь от вековечной. Изначально принимал со смертного одра души усопших архангел Гавриил, но вот однажды (как рассказывается в одном народном поверье) послал его Господь по душу к бедняку захудалому у которого одно богатство было - семеро по лавкам. Пожалел осиротить семью посланец Божий - вернулся он в высшему престолу: "как уморить его, Господи! Ведь у него малые детки, они, несчастные, погибнут от голода..." Воспылал гневом Господь, взял у Гавриила меч и вручил его Михаилу-архистратигу. Но и тот не мог поразить мечом бедняка, - и его разжалобили горькие слезы рыдавших возле смертного одра. "Жалко мне поразить этого человека!" - воззвал он ко Вседержителю. И завязал Господь ему уши, чтобы не мог он слышать плача людского; и сошел архангел на землю, и принял в свои руки душу человеческую...

Празднование Михайлова дня (21 ноября) начинается с выполнения некоторых обрядовых действ. Прежде всего, нужно ублажить Дворового, который считается младшим братом Домового. Крестьянину не след ссорится с Дворовым если он хочет, чтобы не только в его доме, но и вокруг все было по-доброму, по-хорошему в грядущую зиму. "Не ублажи Дворового до Михайлова дня - уйдет он со двора, а на свое место пришлет Лихого!" На утренней зорьке хозяйка, стоя на крыльце избы с помелом, приговаривала: "Батюшка Дворовой! Не уходи! Не разори двор, животину не погуби, Лихому пути-дороги не покажи!" После этого помело обмакивалось в дегтярницу и по стене со стороны двора проводилась дегтем полоса. Завидев полосу, Лихой чуть не за версту обходит двор.

Для села Архангельское Михайлов день - престольный праздник. Об этом напоминает печального вида церковь, естественно, носящая имя архистратига. На сей раз сюда приехал батюшка и провел в храме службу, с крестным ходом. А потом молодежь объезжает дворы. Село немаленькое, а потому не всякий хозяин удостаивается внимания. Михаилов поздравляют всех: от самого молодого и до самого пожилого. На сей раз молодым оказался Михаил Борисович Демин, четырех годов от роду; пожилым - Михаил Михайлович Меркулов - заслуженный механизатор. А как не зайти в избу к Антонине Ермиловне Киреевой, где собрались Архангельские кружевницы? Ведь это не выдумка: в Архангельском издавна женская половина долгими зимними вечерами просиживала за коклюшками, рождая сказочные плетеные цветы, так напоминающие неповторимые узоры рисуемые на стеклах волшебницей-зимой. Как в старину, в каждом почти доме стучат коклюшки, убаюкивая своим мерным звоном (они "поют" совсем как буддистские деревянные колокольца!) и унося в далекое невозвратное детство.

Всего Михаилов в Архангельском семеро, и никого не забыли поздравить. Да! Забыл ведь: есть и восьмой Михаил. Зовут его Михайло Потапыч. Из лесу приходит он в этот день - сельчан поздравить, да и самому повеселиться от души. Ну, конечно, Мишка на совсем настоящий, но, если немного довообразить, то... Да посмотри только, как умеют целоваться на студеном ветру Катерина Яковлевна и Иван Дмитриевич Козловы, которые сегодня вселюдно отмечают годовщину своей свадьбы. И какую годовщину - шестидесятилетие! Бриллиантовая свадьба... И до самого темна на площади перед сельским храмом не утихает народное гуляние...

Липецкая область

-- Строма мертва... да здравствует жизнь!

- ...Ой, милая ты моя сестрица!

Ой, на что ты меня оставила?!

Ой, забери ты меня с собо-о-о-й!

Чтобы небо я не копти-и-ла,

Чтобы землю я не топта-а-ала! Ой...

...Пронзительный русский плач... пожалуй, посильнее "плача Ярославны". Тоже, между прочим, искусство - фольклористы за плачами давно рыщут по отдаленным весям. И все бы ничего, но перед женщинами лежит мертвый... нет, не человек. Кукла. Старухи переговариваются:

- Вот, также и тебя, Тонька, снарядим и поплачем.

- А может тебя первую?

- Да, я бы, может, не отказалась... Э-э-э-х! Минутка горькая настала, Аленка, ты меня прости-и-и-и! Тебя я больше не увижу на ентой жизненной пути!..

...Еще вчера после дневной дойки две старухи вынесли из дома нечто, завернутое в белый саван. Тихо положили ЭТО под деревце у дороги и молча уселись рядом. Подходили другие женщины: спрашивали, кто умер, отчего, когда? Велся примерно такой разговор:

- Ой, девушка Аленушка-то... Шестнадцать лет всего и было-то ей...

- Она честна девка-то была, да вот не убереглась...

- Крови много потеряла, уж лечили ее, лечили, да не выдюжили. Дырка была кровяная, в больнице на куски разрезали, ан не сумели ее спасти.

- От СПИДу она померла!

- От дизентереи.

- Шибко жопа солена была у ней. Не гуляла бы...

- А ишшо забрюхатела... Ух, Семен, дождется он у нас!

Эта часть села называется Куток. Раньше в каждом конце (на Верху, на Камове, на Горе, на Кочерьге, на Хуторянке) делали свою куклу. У каждой куклы была своя история, всякий раз новая и порой полная самых неожиданных коллизий. Сегодня на Кутке есть Аленушка, да на Горе "умерла" старушка, Прасковья, в возрасте девяноста четырех лет. А еще на ферме скончалась Леонора, женщина в расцвете лет, но с вредными привычками. Двоих детишек, между прочим, сиротами оставила. В течение дня и до темноты "покойниц" приходят оплакивать. И плачут абсолютно искренне, причитая, наверное, так, как не стали бы плакать при смерти человека. Естественно, гораздо больше сочувствуют девице. Не успела ведь еще пожить. Хоть и нагрешила, а существо все же...

К вечеру "объявляется" Аленкин "дружок". Из Арзамаса приехал. Его, правда набили лопухами а не травой. Семену (так его зовут) предстоит всю ночь простоять у покойницы. Ох, и достанется ему от женщин! Тут все ему припомнят:

- Ах, ты, .... , и до чего ж ты Аленушку нашу довел! Пил-то ты, пил, да красу нашу потревожил! Ох ты, .... поганая, да где ж управу-то на тебя найти...

Утром на Кутке собирается народ. Слез уже совсем мало - точнее говоря, слезы заменяет смех (не замечали ли вы, что гримасы смеха и рыдания удивительно схожи?) Последующие действия больше напоминают разгульный карнавал. Одна маска последовательно сменяет другую: все происходит как бы случайно, даже не ожидаешь откуда появится следующий персонаж этой народной трагикомедии. Есть такое слово: амбивалентность. Оно обозначает соединение в одном трагического и комического. То, что наблюдаем мы - будто сошло с Картин Питера Брейгеля. Замечу, что "рядятся" обыкновенные пожилые женщины, бывшие колхозницы и ударницы, а так же нынешние колхозницы, доярки и телятницы - но сколько страсти, сколько вдохновения в их игре!

Пришли "поп" со своей "матушкой". Поп сначала "окуривает" покойницу шутливым ладаном, потом "причащается" самогоном... Кто-то скажет: богохульство? Возможно и так. Но, может, потому мы и великая нация, что еще не разучились смеяться над собой? Хотя, кто из нынешних записных юмористов осмелится пародировать священника... Слабо? Подкатывает сестрица в юбке, едва прикрывающей зад. Из Москвы. Зовут: Софья Лорен. Исполнив танец живота перед "усопшей", поминает ее спиртным и заявляет: "хороните ее скорей, мне дружок ее, Семенушка приглянулся!" Вдруг вылетает, откуда ни возьмись, страшная Волхва. Пытается распугать всех веником. Тут и Болотница не преминула появится. В одной ночной рубашке, в ластах и с рыжими волосами торчком. Жуть... Но смешно до коликов! Кто-то залезает под юбку доярке Леоноре и обнаруживает там... резиновый стержень. Выясняется, изделие ей положили во гроб заведомо - чтоб на том свете не скучала по любимому занятию.

Выстраивается траурная процессия. С песнями, плясками, солеными шутками двигаются по селу, собирая все новых и новых "плакальщиц". Веселье достигает кульминации. В последний момент и братец, Антошка подбежал с чемоданом - поезд его запоздал - все кричит, не осталось ли от покойницы чего ценного... наследник же! Но поздно. Невдалеке от ржаного (обязательно ржаного!) поля пацаны вдруг начинают с азартом разрывать Строму! Всю, до последней травинки распотрошили... Старухи меж тем повалились на землю, рыдая. ЕЕ нет. Остается только палящее солнце над головой и нежно-зеленые травы под ногами. Конец.

Захватывает чувство какого-то очищения. У древних греков оно называлось: "катарсис". Будет еще совместная трапеза, гулянка попросту говоря, но это уже несущественно. Ведь только что на Шутиловым пронеслось нечто совсем непостижимое, завораживающее. И смысл-то его непонятен простому человеку. Цирк какой-то! Но что мы были бы без этой чудной куклы?

Простые смерды.

Однако, мы и Вечность можем постичь, пускай и таким, мягко говоря, непростым способом... Ведь побеждена сама смерть! Мы ее высмеяли - чего еще бояться теперь?

Жизнь еще только началась...

Нижегородская область

Спасибо всем, кто дочитал (или досмотрел) до самого конца. В процессе верстки выяснилось: иллюстративный материал столь богат, что в книгу его пришлось дать в самом минимальном количестве. Напомню: полноценные материалы, и в цвете, Вы можете найти на моем сайте:

https://sites.google.com/site/mikheevgennady/

На сайте к тому же работает поисковая система: Вы вводите любое ключевое слово и получаете всю необходимую Вам информацию.

На самом деле я пришел к печальному выводу: книга у меня не получилась. Скорее, это объемистое приложение к труду "Убытое". Но сама по себе дилогия "Убытое и живое", на мой взгляд, мне удалась вполне.

Если у Вас есть замечания и предложения по материалам книги, пишите автору:

genamikheev@mail.ru

Спасибо за интерес к моему труду!

С уважением и почтением, Геннадий Михеев.