Книжная полка
Книги записаны в формате FB2 и PDF. Объясню, почему: FB2 самый популярный в электронных устройствах для чтения, для различных платформ существует немало бесплатных программ. А в PDF чудесно смотрятся иллюстрации. На мой взгляд, чтение электронных книг при грамотных настройках - одно удовольствие.
ПРОЗА И ПУБЛИЦИСТИКА:
"Гении места Старой Москвы"
Давайте признаем: без гения места Земля будет пуста. В духовном смысле — ибо genius loci прежде всего образ, фантом (снова латинское слово, phantasma — привидение). Какими продуктами воображения мы, москвичи, заполняем наши местности?
Возможно, так устроено всё наше мироздание: в безмерно равнодушной пустоте возникают непонятные завихрения, в результате чего зарождаются некие сущности. Но это тема спорная, да и не нам, сконцентрированным в человейниках будто селёдки в бочке, судить о том, как всё это хозяйство выглядит извне. Город я понимаю как живой организм, клеточками которого мы являемся. Здесь у нас что–то отмирает, что–то зарождается вновь, а уж наполняются ли капилляры и органы любовью либо ненавистью, пусть каждый судит со своей колокольни.
"Природы праздный соглядатай"
Если бы в русской культуре была сильно развита натурфилософская составляющая, наши литература, живопись, музыка или кинематограф так и остались национальными диковинами. Но творцы брались разыскивать ответы на сякие роковые вопросы, а за свои идеалы безвинно страдали. И всё же всматривание во всякие проявления естества имело место, правда, когда умалкивали пушки. Наши люди, даже невзирая на муки похмелья, тщились углядеть в какой–нибудь козявке знаки бесконечности. Их плохо понимали со-временники, не особо ценят потомки, но они гнули свою линию, мучая несчастных козявок и влияя в итоге на течение культурного процесса, которое не отличается поспешностью. Давайте потревожим прах старателей. Положа руку на сердце, они — то самое богатство, которым нам не стыдно похвастаться даже перед горними силами. Признаюсь, зачем я взялся за труд, посвященный культуре русского созерцания природы. Когда подступает старость, ты внимательней относишься к частичкам бытия, иначе говоря, становишься ближе к земле. Детство — пора постижения мира абстракций, юность — эпоха поэтизации сущего, зрелость — период рационального пользования, уход — движение к реальности.
"Исповедальня"
Да разве не знали вы, что вся русская художественная литература есть попытка оправдаться? А всё потому что начудили и набедокурили, да ещё и сподвывертом, а потом стыдно. Но и это ещё не вся петрушка. Литераторы посредством создания типажей формируют наши характеры, искренне полагая, что читатели и почитатели воспитаются на благих примерах. Мы же берём за образец нечто иное.
Русская литература открыла человечеству вовсе не маленького человека, а всю мерзость живой души. Впрочем, говорить не о явлении надо, а об авторах, одни из которых по кончине своей достигли мирового величия, другие же так и остались национальными диковинами. Но я не стал бы сочинять сей странный опус, ежели б не маячила передо мной загадка: каким образом из душеспасительного чтива повырастали злодейские гении? Вот и залез в нутро некоторых отдельных созданий, что на самом деле очень даже познавательно.
"Ввысь, вниз, к первопричине"
"Причесывая" исходный текст "Комедии" на свой лад, я постарался избавиться от высокопарных рулад наподобие "ты, читатель, сейчас безмерно удивишься". После Аушвица и Хиросимы человечеству стало несколько сложнее удивляться и проще сойти с ума. Антураж эпохи — явление эфемерное, посему эту амальгаму чаще всего полезно счищать.
"Перепутье на бездорожье"
...Детский смех гуляет меж крутых, но не шибко высоких берегов речки Перерытицы. Малышня катается с горок, а я надолго задерживаюсь невдалеке, созерцая оживший брейгелевский пейзаж. Одна из девчонок вдруг отделяется от этой кутерьмы (Господи, ведь детишки сейчас абсолютно искренно счастливы!) и обращается ко мне:
- А знаете, я в доме Грушеньки живу...
Ого... ей лет восемь, неужели “Братьев Карамазовых” читала?!
"Моё"
Истина может и валяется где–то посередине, но, по большому счету — какое нам до нее дело. Бывает, мы в очередной книжке, читаемой ради упокоения души, открываем ее, родную, а утром уже не помним, в чем она. Мы существуем, бывает, мыслим, а, значит, все это для чего–то нужно.
"Смысл"
Вы, конечно, прекрасно понимаете, что религиозные деятели — не мракобесы. Или, по крайней мере, не все. Религии ограничивают вольные фантазии горе–ученых, которые своими дерзаниями способны так нахимичить или нафизичить так, что, мягко говоря, станет нехорошо...
"Понатворили"
Всеобщая история искусств в забавном изложении. Царство искусства очень напоминает царство жизни: движение, разрастание, изобилие, безустанное обновление, карабкание вверх и блеск, пульсирование крови. Пусть обе эволюции — искусственная и природная — несравнимы между собой по числу жертв. Шанс выжить и увековечить себя равно мал и здесь, и там.
"Шутовское зерцало"
В старину жить было проще. Люди представляли, что Земля — как бы блин, внизу которого пышет жаром ад, сверху открываются райские перспективы и надо жить так, чтобы потом не было мучительно больно. Потом ученые путем многочисленных жертв доказали, что все не так гениально просто. Якобы наша третья по счету от заштатной звезды планета — жалкая соринка на глазу Универсума, на которую без слез и не взглянешь. Итак, прилетел как-то на Землю брат по разуму. Он покамест ничего не знал о нашем небесном теле даже название открытого им объекта ему известно не было. Со стороны планета смотрелась аппетитно, но инопланетянин попался опытный, он знает, что многие миры умеют прикидываться голубыми лапочками ради заманивания потенциальных жертв. Хотя всякий раз звездоскиталец верит в удачный контакт, и таковой, что характерно, порою случается...
"Превращения"
Смею предположить, что в тексте Овидия содержатся потрясающей красоты картины. Если пытаться определить жанр "Метаморфоз", скорее всего это все–таки фентези. Давайте рассудим: откуда люди — в том числе и Овидий — могут знать содержание разговоров промеж богами? Получается, мы верим выдумке, условности. Да и не верим вовсе — просто следим за полетом фантазии смертного автора.
Читать или скачать в формате PDF
Читать или скачать в формате FB2
"Карта русского неба"
Достоевскому приписывается афоризм: «Дайте русскому мальчику карту звездного неба – к утру он возвратит ее исправленной». На самом деле писатель такого не говорил, а просто сочинил диалог вымышленных «русских мальчиков». В «Братьях Карамазовых» Алеша обращается к Коле Красоткину: «...Я недавно прочел один отзыв одного заграничного немца, жившего в России, об нашей теперешней молодежи. «Покажите вы, – пишет он, – русскому школьнику карту звездного неба, о котором он до сих пор не имел никакого понятия, и он завтра же возвратит вам эту карту исправленною». «Один», «одного»... я один заметил, что Достоевский небрежен в своих текстах? Ну, да ладно... не суди других авторов – и сам не станешь объектом критики. Впрочем, лучше уж стать предметом показательного разгрома, нежели остаться вовсе незамеченным. И Родион Раскольников, и князь Лев Мышкин, и Петя Верховенский, и Аркаша Долгорукий, и тот же Алеша Карамазов – те самые «русские мальчики» желающие переиначить все на свой лад. Пусть они литературные персонажи, но жизнь устроена так, что художественные модели людей интереснее миллионов реальных индивидуумов. Хотя, и не всегда. Здесь я не буду анализировать интерес Федора Михалыча к «русским мальчикам». Вопрос серьезнее: мы, русские (и не только мальчики) любим вот так вот - с подвывертом. Что угодно нам дай – к утру вернем исправленным, а то и безжалостно перекроенным. А вот «небрежный» Достоевский придумывал сюжеты сам, потому и стал мировой величиной – это тебе не Тургенев с Лесковым, навыдумывавших русских Лиров и Макбетов. Впрочем, за кордоном толком не прочитали наших «Муму» и «На краю света» – и это они зря. Замечание к нижеприведенным опусам у меня только одно: в некоторых из них я поминаю добрыми и всякими иными словами нашу страну Россию, а в остальных говорится про некую Расею, которая суть есть придуманный мною поэтический образ нашей многострадальной и благословенной Родины. На самом деле, я сочинил русские сказки, природа и корни которых и есть предмет моего пристального изучения в последние три года.
"Окоёмные люди"
Пока еще человечество необходимо Паутине, потому что люди способны на творческую игру, а Глобальный Разум - еще нет. Дело в том, что мы умеем гениально ошибаться... Торжество Паутины - и есть Конец Света, ведь Паутине нужен не свет, всего лишь питательная среда. Вербальный язык для человечества, генный язык для биосферы, язык математики для Вселенной и Паутины... Является ли Паутина дьявольским искушением? Как минимум, теперь через Паутину наиболее эффективно реализуются модели тоталитаризма даже если речь идет о тотальном поклонении Духу Свободы…
"Душа русского и как ее понять"
Долго не мог дать определение формату моей книги. Здесь не собрание абстрактных рассуждений и лирических отступлений на тему «ах, господа, как хочется стреляться среди березок Средней полосы». Львиная доля материала – рассказы о реальных людях, с которыми мне посчастливилось общаться в странствиях. Материала собрано немало, он аккумулирован в проекте «Письма из Глубинки»; здесь – самые яркие характеры, хотя и подобранные по не самому, подозреваю, идеальному авторскому вкусу. Наконец понял: у меня получился Музей русской души – невеликий, но весьма капитальный.
"Фантазии Старой Москвы"
Данная книга – венок памяти моей малой Родине, месту, из которого произрастают все мои чувства, включая и радости, и страхи. Здесь я соединил два проекта: литературный и фотографический. Если в текстовой части я в меру дарования напряг свой фантазийный аппарат, визуальная сторона абсолютно документальна. Собственно, это все, что я хотел сказать в качестве вводных замечаний.
"МИР, АРФЕ ПОДОБНЫЙ"
Три повести, собранные здесь, относятся к жанру фантастики. Если Вы спросите меня, о чем они – подобно Льву Николаевичу утверждать, что де мне придется пересказать тексты целиком, не буду. Повести рассказывают о человеческих разуме и страстях, а так же о земном и божественном началах, промеж которых мы что-то все ищем. И, конечно же - о Тайне, причем, именно Тайна Бытия является главной героиней всех трех произведений.
"Страсти N-го уезда"
Это уже не книжка, а большая книга, рассказывающая о России и русских людях рубежа тысячелетий. Подозреваю, лучше я уже ничего не сочиню. Приношу извинения за то, что раньше «впаривал» продукт, изобилующий ошибками и опечатками. Совершенства достичь, конечно, не удалось, но – приблизился )
"История человеческих нравов в забавном изложении"
Всяк знает имя Герострата, человека, пожелавшего войти в историю посредством сожжения... а что он, собственно, сжег? Ну, конечно же (мы знаем это как собственный ИНН!) храм Артемиды в Эфесе, одно из семи чудес света. Хорошо, а кто построил непревзойденный шедевр, кто сей гениальнейший зодчий? Вот тут-то и закавыка! Греки не простили честолюбца. Много лет по городам ездили специально нанятые глашатаи и на каждой площади вскрикивали: «Не смейте помнить имя безумца Герострата, обесчестившего свое имя гнуснейшим преступлением!» - «Кого-кого мы должны забыть?» - В очередной раз переспрашивали обыватели. И никто уже не спрашивал, кто построил то, сжег Герострат. Так и делается история. А вопросы все накапливаются и накапливаются. Ведь действительно: кто построил храм Артемиды? А есть еще гора недоуменностей! Кто первым придумал деньги? За что аборигены съели славного капитана Кука? Является ли водка русским изобретением? Сохранял ли невинность пояс невинности? Можно ли одной книгой убить миллионы людей? Кто первым приручил собаку? Во что верили арабы до пророка Магомета? Мы настолько противоречивы и сложны, что не можем разобраться даже в сегодняшнем дне, а что тогда говорить об истории?
Хотя, если задуматься, нужно ли вообще стремиться к знаниям? Ведь еще Наполеон заметил, что невежда имеет большее преимущество перед человеком образованным, потому что он всегда доволен собой. А в Россию он «вляпался», между прочим, все из-за того же невежества...
"НЕрабы"
Данная работа построена на очерках о реальных людях и подлинных событиях. Я хочу показать русского человека как свободолюбивую, независимую личность, лишенную идолопоклонства и подхалимства. А для этого важен не только взгляд журналиста, но и точки зрения историка, этнографа, философа.
Я неслучайно касаюсь трех самых, пожалуй, интересных явлений истории русского этноса. В своих путешествиях по России я подспудно пытаюсь познать миры Русского Севера, казаков и старообрядцев. Дело не только в романтике. Мне интересно понять людей, в своем генотипе не имеющих «хромосому
рабства» (ежели таковая имеется).
"Убытое"
Материала набралось на две книги. Та, что Вы раскрыли (и не корите автора за коверканье русского языка!), повествует о том, что мы уже утратили либо, влекомые яркими заграничными игрушками, бездумно растовариваем. Вторая книга, «Живое», рассказывает про то, что мы еще покамест не похерили и даже тщимся возродить.
В девяностые годы ушедшего столетия и нулевые нынешнего я наблюдал одну из величайших русских трагедий: стремительное падение традиционного уклада сельской жизни. Сожаления по убытому не испытывал, привычным глазом созерцая зловещий праздник бытия и смятенный вид нашей богострадальной страны. Признаюсь: даже переживал внутреннюю радость – оттого что мне повезло поймать настоящее, готовящееся кануть в тартарары. Мне довелось немало постранствовать по глубинной России, и это великое счастье. К тому же я не галопировал яко по Европам, а вдавался в подробности, стараясь нащупать скрытые социальные, нравственные и духовные течения, постичь подлинную сущность вещей и явлений.
"Живое"
Перед Вами вторая часть дилогии о традиционной (духовной и материальной) культуре русского народа. Первая, носящая режущее слух название «Убытое» имеет кабинетный характер. «Живое» - результат полевого труда, эта половина создана, как говорят силовики, «на земле». Отсюда – землистость и приземленность текста. На самом деле перед Вами большой репортаж, причем, читать его можно начинать с любого места.
"Глубинка"
Пять приключенческих правдивых провинциальных повестей.
Все пять произведений, собранных здесь, имеют реальный информационный повод, а у главных героев повестей есть конкретные прототипы, о которых будет рассказано в послесловии.
КНИГИ О ФОТОГРАФИИ:
"Слепящий огонь Прометея"
Почти полвека к светописи в основном относились как к гумункулусу, имеющему по отношению к искусству функцию весьма сомнительную. Критик Владимир Стасов в статье "Фотография и гравюра" (1856 год) утверждал, что фотографическим рисункам недостает высшей красоты божественного провидения, души, смысла, духа художника. Впрочем, Стасов подчеркнул, что у светописи великое будущее на поприще научных дерзаний. Кстати, о душе. Кажется, уже все поняли, что души нет ни в "цифре", ни в пленке, ни даже в винтажном фотоотпечатке. Потому что таковой нет ни в карандаше, ни в красках, ни в авторучке Паркера. Но, по счастью, пока категорично не отрицается существование души самой по себе...
"Постигая город"
В этой книжке мы постараемся постичь город как среду и явление, причем, глазами отчетливо выраженных творческих индивидуумов. «Мы» — не император и государь всея катушки, а даже более того: я и ты, любезный читатель. Так сложилось, что по–настоящему понять город человечество попыталось только после изобретения технологии светописи. То есть, при помощи фотографических опытов люди обратились внутрь… даже не городской среды, а себя.
"Свет, коснувшийся нас "
Мы редко задумываемся о том, что являемся по сути отражающими поверхностями. Так же как Луна всего лишь – отражатель Солнца, мы тоже порождаем рефлексы. А в инфракрасном диапазоне мы даже излучаем. Фотоснимок сохраняет наш видимый (и даже невидимый - в случае ИК) образ, по сути, отметая все несущественное и бренное типа феромонов, оставляя причудливую игру света и теней. Правда, частенько фотографические изображения все же способны нести в себе еще и флюиды. Из вышеназванной игры светотени складывается изображение, иногда – весьма выразительное. Но, поскольку визуальная информация в нашем восприятии Мира имеет первостепенное значение, эта чудная игра кажется очень важной. И за поволокою видимости мы тщимся разглядеть сущности...
"Чудо фотографии"
Эта книжка о сути. Она для тех, кто искренне увлечен фотографией и находит в любимом занятии отдушину. Мозг автора отравлен мыслию о том, что он знает о фотографии все. На самом деле я знаю о светописи только одно: она позволяет приблизиться к Богу. Давно вознамерился я написать такую книжку о фотографии, в которой непринужденно, в форме, простите, "художественного трепа" было бы рассказано о том, какие возможности предоставляет человечеству занятие фотографией. Вообще книг о фотографии немало. В основном они о технике, о преодолении препятствий, встающих на пути (как говорили в старину) охотника до фотографии. Есть прекрасные издания по истории фотографии, по фотографической композиции, по компьютерной обработке фотоизображения… В общем, информации хватает. Проблема в том, что маловато действительно достойных фотографий...
"Окно души"
Изначально я планировал написать учебник по выразительности в творческой фотографии, «слепив» его по классическим канонам: утверждение-пример-вывод-правило. Едва начав свой труд я вспомнил, что всякое правило учит делать «правильные» вещи, которые, выйдя на публику, годятся разве на… да ни на что они не годятся! Так – утилитарные ненужности. Сразу придумана была форма подачи: это беседа со старым знакомым, который увлекся фотографией и попросил меня внятно объяснить, почему у него получаются такие скучные «фотки» и что надо сделать для того, чтобы они «цепляли» зрителя. И я провожу с человеком цикл бесед (не лекций!), пытаясь… нет – не загрузить мозг приятеля информацией, изложить свое видение предмета. Дело в том, что я и сам могу заблуждаться в ряде вопросов. Но у меня есть МЕТОД, который помогает понять, для чего мы фотографируем и что мы хотим в итоге получить.
"Грядущему светописцу"
Здесь будет рассказано о неочевидных вещах. Фотография – и как техническое средство, и как род человеческой деятельности – интересна уже тем, что предоставляет нам широчайший спектр возможностей, а последствия предсказать невозможно. Это и есть настоящее творческое пиршество. Остается только занимательно рассказать о нем, что я и попытаюсь сделать. Стандартных банальностей простите за вульгарное словечко, «втирать» не буду, с ними и так все ясно. Зато в светописи, как, впрочем, и во всем нашем бытии, много совершенно неясного, странного, а то и таинственного. Оно везде – над нами, под нами и вокруг нас. И, кстати, внутри ― тоже. От нас требуется только чуточку повнимательнее вглядеться...
"Ловцу частичек бытия"
...Не стоит забывать, что технология фотографии – всего лишь хитрое изобретение. Тем не менее, у каждого из нас есть фотографии, которые завораживают нас, будят в нас сонмы высоких и прочих чувств. Именно в этих чувствах магическая сила фотографии. Но возникает проблема. Абсолютное большинство из серьезно увлеченных светописью рано или поздно обнаруживают, что то мгновение, которое так восхитило в реальной жизни, подсмотренное и зафиксированное вовремя и, что важно, резко, на фотокарточке выглядит блеклым отражением, невыразительной тенью. Мой скромный опыт преподавания фотографии говорит о том, что выразительность – главная трудность, с которой сталкиваются страстно увлеченные светописью. Вроде бы и техника у тебя неплохая, и с оптикой все нормально. Да и желания хоть отбавляй. Но твои фотографические произведения серы и скучны. Сплошные набившие оскомину штампы, повторение заезженных приемов… Когда мы анализируем недостатки в фотографиях конкретного автора, вдруг открываешь, что и недостатков-то нет. Зато фотограф имеет пробелы в знании элементарных вещей. Ну, например, совершенно не «чувствует экспозицию», то есть не осознает, какие параметры съемки работают в данный момент. Мы частенько углубляемся в мир творческой фотографии, перескакивая через знания, которые считаем «сами собою разумеющимися»...
"Кайрос, божество фотографов"
Считалось, что Кайрос находится в постоянном быстром движении и что, порожденный временами года, он непрестанно вращается в Вечности. Бесшумно и ловко передвигается Кайрос среди людей и бежит так быстро, что его не увидишь и не поймаешь. Увидеть Кайроса — благоприятный момент — можно, только если встретишься с божеством лицом к лицу.
«Страна фотография»
Нередко меня спрашивают: «Существует ли хорошая детская книга о фотографии?» И я зависаю. Потому что хороших и полезных для детей книг о фотографии много, но все они содержат фрагменты, очевидно вредные для несовершеннолетних. Сами понимаете, что я имею в виду. Я напрягся и создал чистопородную детскую книжку. А уж хорошая она, плохая или обычная, судить тебе, читатель. Примечание: все-таки обсуждаются в ней вопросы непростые для понимания малышни, а посему ставлю здесь значок «12+».
