Посмотрите на эту фотографию:

Фотография была сделана несколько лет назад в Юрьевце. Недавно вновь побывал там, отдал в музей диск со старыми фотографиями из этого прекрасного города. Женщины посмотрели и обратили внимание именно на эту фотографию: "Ой, мы знаем этого мальчика! Он очень, очень скверный человек, уже четыре дома в нашем городе поджег..."

Теперь всмотритесь еще раз в эту фотографию: а не написаны будущие преступления в глазах еще невинного ребенка? Кто-то заметит: "Да чего ты спекулируешь - ВСЕ дети обездоленных семей ТАКИЕ. В конце концов, мальчик просто тебя испугался..." Ну, да - напряжение в глазах малыша читается. Но все же представьте: а вдруг маленький человечек всматривается сквозь плоскость изображения в свое будущее?

В этом и суть фотографии как творческого занятия: мы фиксируем видимый мир, думая, что просто самовыражаемся. На самом деле реальность САМА прорывается сквозь завесу наших заблуждений, чтобы сказать: "Человек, ты только тешишь свой язык образной речью, но есть подлинное бытие. Всмотрись..."

Как там у поэта:

За поворотом, в глубине лесного лога,

Готово будущее мне верней залога.

Его уже не втянешь в спор и не заластишь.

Оно распахнуто, как бор, все вглубь, все настежь...

Теперь, собственно, мой рассказ. Он о городе Тарковского.

Град отвергающий

“...И тогда полторы тысячи человек бросились к патриаршему приказу, были мужики с дубинами, бабы с ухватами; попы всех четырнадцати церквей вытащили Аввакума на улицу, били, топтали и полумертвого бросили под избной угол. Воевода наскоро созвал пушкарей и бросился на выручку. Разыскав, они умчали его на лошади в протопопов двор. Прознав про то, горожане снова взволновались и подступили к двору, у которого воевода выставил заслон...”

Так закончилось восьминедельное пребывание Аввакума Кондратьева в городе Юрьевце, куда он был поставлен протопопом, то есть, главным городским священником. А случилось это в далеком 1652 году. Чем же не потрафил юрьевчанам будущий духовный лидер старообрядчества? Да благочестия, понимаешь, ему не хватало! Город богатый: “в обиход” царя” в год дает 21 осетра, 50 белорыбиц, 70 громадных стерлядей, отправляющихся в Москву живыми в “прорезных” стругах. Юрьевчане исправно вносили многочисленные подати в казну церкви, потому как входил город тогда в патриаршую область, но даже при таком оброке здесь процветали 57 лавок, 16 кузниц и 13 рыночных полков.

Но слишком уж любят скоморохов да медведей. У мощей Симона блаженного, ходившего по преданию по воде через Волгу, кликушествуют лживые пророки, дети боярские в корчмах до исподнего проигрываются, а потом кирпичами друг другу головы ломают, многие невенчанные живут, мужики с женками в одних банях моются, а туда же ходят монахи с монахинями... Попытка установления порядка не удалась.

Как, наверное, и любая попытка решительно переустроить общество. За последующие годы рецидивы благонамеренности повторялись неоднократно. Но тема эта слишком скучна, чтобы заострять на ней внимание. Шагнем лучше вперед лет эдак на 350, то есть, в наше время.

...Когда в Юрьевец приехала телевизионная группа из Англии, они просили Светлану поводить их по городу. Перед европейцами стояли три цели: найти пьяного, безработного и детей. По закону подлости (забавно, что местная, юрьевецкая рок-группа именно так и называется: “Закон подлости”) ни пьяных, ни безработных не попадалось. Зато было много детей, которым англичане задавали единственный вопрос: знают ли они, кто такой Андрей Тарковский? Дети знали. Правда, не очень. Путались немного: то ли он был писателем, то ли композитором, то ли кино снимал (для детского понимания это, в сущности не слишком разнится: творческий человек - и все). Но на кинематографическом варианте все-таки останавливалось большинство по той простой причине, что в музее Тарковского (а в нем побывали все юрьевецкие дети) им показывали не книжки, не пластинки, а мультики.

Но ведь любой вам скажет, что фильмы Тарковского предназначены вовсе не для детского восприятия. Да и не всякий взрослый их понимает. Тем не менее, на последних Днях Тарковского, которые приурочены к дню рождения режиссера (4 апреля), когда в кинотеатре показывали его фильм “Андрей Рублев”, случилось невероятное: все досидели до конца, в том числе и дети. А фильм, между прочим, длится 3,5 часа! После первой серии специально сделали антракт, чтобы те, кто притомился, смогли бы незаметно “свалить”. Никто не ушел.

В маленьких городах люди по-особенному восприимчивы к слову; каждое вскользь и, вроде бы, безо всякой подоплеки брошенное слово может весьма больно ранить. В этом смысле жители крупных городов более “твердолобы”. Вот, скажи я, к примеру: “в Юрьевце большая плотность музеев на душу населения”, - будет обида. Поэтому применю казенные слова: в городе существуют три музея, четвертый почти готов и в проекте значится пятый. Работают музеи: Историко-художественный, Тарковского и братьев Весниных (уроженцы Юрьевца, архитекторы, чье главное детище - Днепрогэс). Собран материал для музея ремесел и промыслов города, который будет называться “Амбар”. Так же планируется создать музей сказок режиссера Александра Роу, тоже родившегося здесь. Тарковский (вот уж богата здешняя земля на кинематографистов!) родился не в Юрьевце, а в селе Завражье, на противоположном берегу Волги, но в доме, где теперь его музей, он провел несколько лет своего детства.

Лично для меня (какой-никакой, а все же мужчина!), в общем-то приятно было, что сотрудницы музеев - молодые, обаятельные женщины, любящие свое дело и умеющие рассказывать. Из их рассказов я, правда, понял, что самая опытная из девушек работает в этой системе всего два года. Где же те люди, которые стояли у истоков хотя бы того же музея Тарковского, открытого в 1996 году? Внятного ответа я не получил, но по некоторым намекам ясно было, что в недалеком прошлом здесь бушевали нешуточные страсти. Честно говоря, не хотелось вдаваться в их смысл. Цель моя была проста: найти хотя бы одного человека, стоящего у истоков. Девушки посоветовали связаться со Светланой Жихаревой.

- ...И, все-таки, можете вы объяснить, зачем на меня вышли? - пытала меня Светлана. Худенькая, высокая, белой куртке, с зонтиком в руках, она чем-то напоминала добрую фею из сказки. - Ведь я всего лишь преподаватель в детской школе искусств...

Мы встретились у давно заброшенного магазина “Старая керосинка” и Светлана вела меня к себе домой, в район Пушкариха, на самую окраину Юрьевца. Ну, как объяснить Светлане, что любой журналист - даже я, грешный - попытается “докопаться” до первоистоков той или иной идеи. А, значит, до человека.

- Кто, кроме вас, Светлана Константиновна, сможет внятно рассказать о том, что было? Ведь, насколько я осведомлен, материалы по тому же Тарковскому стали впервые собирать именно вы...

- Насчет темы “Тарковский и Юрьевец”, - может быть, и так. Но знаете ли вы, что у нас в городе было одно из сильнейших на Волге краеведческих обществ? Его уничтожили в 30-х...

Несмотря на дождь, Светлана с нескрываемым удовольствием показала мне свою гордость: цветы. Сам я в них почти ничего не понимаю, но, судя по тому, что только в саду их произрастает больше 200 (!) видов (плюс еще столько же в доме) картина складывается грандиозная. Водя по саду, хозяйка этого “цветочного пиршества” рассказывала:

- Я открыла, что жизнь цветов в чем-то выше, чем жизнь человека. У них другая система обмена информации, им не нужен разум, но отчасти им можно позавидовать. Японцы говорят: “Хочешь быть счастливым - выращивай хризантемы”.

- У вас хризантем много. Значит, делаем вывод...

- Счастье - вещь эфемерная. Я часто вспоминаю одну древнюю заповедь: “Будь счастлив как можешь, но не за счет счастья других...”

Выяснилось, что к нынешней концепции множественности музеев Светлана относится неоднозначно. В частности, к идее музея сказок. В жизни Александра Роу был такой эпизод: ему запретили снимать кино, он приехал в Юрьевец и всю ночь провел у Богоявленской церкви. Он плакал, хотя, будучи сыном ирландца и гречанки, имел не слишком близкие отношения с православием (когда-то его отец был сюда “выписан” из Ирландии богатым юрьевецким купцом как специалист-электрик).

По образованию Светлана - историк. После института он работала в родном Юрьевце учителем, потом специалистом в РайОНО, сейчас же она преподает в детской школе искусств английский, историю искусств и художественную вышивку. С музеями отношения у нее, как уже говорилось, напряженные:

- Я не была согласна с тем, чтобы Тарковского помещали в музей. Нужен был Дом, но в результате получился какой-то мемориал. А когда я начала борьбу за музейные фонды, меня просто-напросто устранили. Но это теперь не важно: все эти люди уже наказаны. Когда-нибудь все придут к тому, что нужен Дом с живыми воспоминаниями, а не музей-труп. Я недавно натолкнулась на советскую сказку, записанную костромскими краеведами где-то в 20-х: “Мужик рубил иконы, а баба их жгла в печи. А они не горят. Что делать? “Вот так чудо!” - воскликнула баба. А ей оттуда голос: “Это еще не чудо. Чудо будет впереди.” И родила баба черта. Думают: “Куда же его девать?” И в колодце топили, и в печи жгли, и в подполе держали. Не пропадает. И решили: отдать его в музей...”

Материалы по Тарковскому Светлана начала собирать еще в 80-х, когда режиссер считался диссидентом. Однажды, когда она еще преподавала в школе историю, на переменке к ней подошли совсем молоденькие юноша и девушка. Представились: Андрей и Кира Истратовы. Они показали Светлане обгорелый клочок газеты и пояснили: “Вот, были в гостях у родственников, жгли старые газеты и наткнулись на это...” Клочок содержал Светину статью в местной газете “Волга”. О Тарковском. Завязалась дружба, которая вылилась в значимое для города событие: в 90-м году они провели фестиваль “Дни Тарковского”, в организации которого помогала Марина Арсеньевна Тарковская, сестра режиссера. Они проводили этот фестиваль три года, после чего “бразды” перешли к другим людям. Опять же, связано все было с какими-то интригами. Дни Тарковского, тем не менее, теперь проходят ежегодно и, по сути, являются самым значительным городским событием.

Пообедав (Светлана угостила меня “фирменным” лакомством - вареньем из физалиса), мы направились к школе, где в 2 часа должны были начинаться занятия. Светлана там преподает английский язык. Пьяные (а, возможно, и безработные) попадались часто. Даже, слишком. В городе, как выяснилось, не работает ни одно производящее предприятие. От экономики происходят и все городские беды.

Хотя, бедность породила один - правда, сомнительный - “плюс”. Центр города давно не переустраивался, отчего он сохранил неповторимый колорит, ощущение того, что будто бы целый век был где-то бесследно потерян. Светлана рассказала мне о том, как некие отважные люди однажды спасли город (в настоящее время она уточняет их имена). Когда заполняли Горьковское водохранилище, полгорода по проекту должна были уйти под воду. Нашлись смельчаки, которые подались в столицу, взяв с собой альбом с видами Юрьевца. Они какими-то одним им ведомыми способами пробились лично к Сталину и смогли-таки убедить генералиссимуса пересмотреть проект и распорядиться построить защитную дамбу.

Когда мы проходили мимо этой дамбы, Волгу штормило: увесистые волны шумно бились о бетонные стены, в которых виднелись промоины. Тарковский суда приезжал в зрелом возрасте - он готовился снять фильм о своем детстве (“Зеркало”) - и, говорят, был сильно расстроен. Тихая, с перекатами Волга превратилась в бескрайнее море и погребла в своей пучине красивейший Кривоезерский монастырь, стоявший аккурат напротив центра Юрьевца (его мы прекрасно знаем по картинам Левитана “Тихая обитель” и “Вечерний звон”). Для дамбы к тому же срыли Георгиевскую гору - его любимое место. В общем, город своего детства он не узнал.

Я вдруг подумал: а многие ли знают из нас, россиян, кто такой вообще Тарковский? Одна юрьевчанка, простая женщина, сказала мне как-то: “А по мне, у него “тараканы в голове”. Ну, природа у него красивая, а остальное... философия”. Какое-никакое, а все-таки мнение. Некоторые и того не смогут сказать. И даже не знают, что Тарковского изгнали из России. Кстати, эта женщина высказала мнение о том, что с момента создания водохранилища город Юрьевец был как бы проклят. Глупость, конечно, но ведь действительно закрылась Льнопрядильная фабрика, являвшаяся градообразующим предприятием (на ее территории теперь функционирует только ночной бар “Сталкер”). А уж о том, что когда-то здесь с успехом работали лыжная фабрика и пивозавод - уже давно забыли.

...Из-за дождя мы немного запоздали. Детишки уже ждали и буквально облепили Светлану. Все знают, как трудно детям дается язык, так вот, на уроке заметно было, что английский малыши усваивают с удовольствием. Наверное, особенная энергетика моей героини здесь не на последнем месте. Когда мы еще шли по тихой и уютной улице Ленина, Светлана обронила, что занимаясь с маленькими детьми, она сама получает невыразимое удовольствие:

- ...Меня однажды восхитила фраза Эразма Ротердамского: “Учитель - это вторая должность после царской”. И я так же думаю о педагогической деятельности. Знаете, я в детстве очень хотела заниматься автомобилями, я обожала копаться в двигателях внутреннего сгорания.. А теперь мой “двигатель” - это дети.

- Вы же - историк...

- Есть вещи, когда обычные слова неприменимы. Однажды некий чиновник мне сказал: “Вы никто” (я пыталась защитить человека). Вы знаете, я даже не обиделась. Хотя бы, потому, что знаю, что я “второй человек после царя”. Это он - никто...

- Но ведь бывали минуты, когда все хотелось бросить - и уехать? Мне кажется, в этом городе вы одиноки...

- Меня даже приглашали. Но мне везде плохо. И только здесь иногда бывает хорошо. Я много ездила, хорошо знаю Лиссабон, излазила вдоль и поперек Афины. Но как же мне оставить Юрьевец, если здесь все - мое?

После окончания занятий мы со Светланой Жихаревой расстались. Она, как Мери Поппинс, раскрыв свой зонтик, стремительно “растворилась” в дожде.

прошло десять лет…

Град обреченный

По вечерам на главную улицу Юрьевца, Советскую, выпускают цепных псов и молодых парней с «полторашками» пива в явно чешущихся руках. На меня, незнакомого мужичка с фотоаппаратом, особи смотрят с некоторым пониманием. Я не из их мира, а потому попытки контактного единоборства со мной чреваты. Тем более что по Советской время от времени стремительно проносятся полицейские «УАЗы», создавая видимость правопорядка…

Прекрасный и великий город Юрьевец лежит на дне. Во всех смыслах. Дно «физическое» объясняется простым фактом: старый Юрьевец находится ниже уровня Горьковского водохранилища и защищен дамбой. Ну, а что касается «духовного» дна… Столкнулся я с одним довольно своеобразным явлением. Пресловутая улица Советская раньше называлась Егорьевской. Георгий Победоносец – небесный покровитель города, и в день Святого Георгия священники, монахи и паства свершают крестный ход вокруг города. Считается, что крестный ход защищает город от напастей на весь год. Я специально приехал к этому дню, и был сильно удивлен, что священство вокруг города не пошло. Бабушки – пошли. Священство, сославшись на то, что владыка, мол, не приехал, и некому было их благословить, пошло после торжественной службы не вокруг города, а… в трапезную. Неужели даже духовные люди уже не верят в защитную силу Креста?

Духовная жизнь Юрьевца всегда была непроста. Через много-много лет потомки тогдашних юрьевчан в честь выгнанного с позором протопопа Аввакума назвали улицу своего города. Такова наша Россия… Я вообще вот, что думаю о нынешнем Юрьевце. Это модель всей России после того как из ее недр будет выкачан весь углеводородный запас. Город без будущего, обреченный на медленное вымирание.

Изначально я хотел назвать материал «Белый город», ибо так назывался Юрьевец в Средневековье. Но как это сделать, ежели на месте Белого города сейчас пустырь? Нет его, древнего Юрьевца! А вот Юрьевец, изгнавший Аввакума, как это ни печально, есть. Он явно не «гламурен». Правда, одну улицу отделали – улицу Тарковского. Она для туристов, и на ней расположены юрьевецкие музеи, коих насчитывается три. По Советской улице туристов не водят. Впрочем, отступив влево-вправо от улицы Тарковского, турист все равно все увидит и поймет…

Вообще я вот, что заметил: многие юрьевчане, однажды оставив город, в зрелом (но не пенсионном!) возрасте возвращаются на Родину. Утверждают, что тянет их в Юрьевец непреодолимая и непонятная сила. Везде им плохо, только здесь душа покой обретает. Ностальгия?..

Взять местную гордость, клуб юных моряков «Мечта». Его выгоняют из старинного здания на Советской, сославшись на то, что в особняке нет пожарного выхода. Об этом мне рассказал преподаватель клуба Владимир Сергеевич Терентьев. Да, формальная причина – несоответствие нормам. Но все знают, в чем дело: нищему городскому бюджету «гордость» не по карману. Уже сокращена команда речного катера, уволены сторожа… Да, клуб близится к закату. Зато напротив него перестраивается старинное здание пивзавода. Хозяин хочет открыть там развлекательный центр по типу «казино-женщины-вино». Другой нувориш купил Юрьевецкий порт, хочет открыть там закрытый яхт-клуб. Неужели Юрьевец превратится в развлекательный центр для сильных мира сего? Если «сильные» переживут кризис… Да нет, они-то не только переживут, да еще и руки погреют! А вот переживет ли город – еще вопрос… Вот будет «прикольно»: шикарные казино и яхт-клубы среди бараков! Или – не «прикольно», а больно?

В клубе занимается больше 200 юрьевецких детей. Они бредят морем, и педагоги буквально заражают их любовью к морским просторам! Но заниматься им приходится где придется. Владимир Сергеевич в «Мечте» преподает историю российского флота и морское дело. Хотя по профессии он радиофизик. После университета работал в Нижнем Новгороде, в НИИ; изучал космическое пространство, но через шесть лет потянуло молодого ученого домой, да и к тому же родители болеть стали, надо было им помогать… У Терентьева три дочери. Одна живет в Нижнем, вторая в Ростове, третья – так вообще уехала в Ирландию. Вот дочери пока что ностальгию не явят… Или время не настало?

Терентьев работал в Юрьевце директором электросети; задумал он построить городскую котельную – такую, чтобы одна и для всех почти многоквартирных домов и организаций. Не дали Владимиру Сергеевичу это дело осуществить, посчитали: это ж сколько персонала на маленьких кочегарках надо сократить! В общем, с обидой ушел Григорьев в Дом пионеров. Вместе с группой энтузиастов стал создавать клуб юных моряков. Параллельно выдвинулся в депутаты горсовета. Григорьева даже избрали председателем горсовета. Однако должность такова, что председатель по сути – «генерал без армии»: у тебя нет ни подчиненных, ни прав. Уже 90-е годы настали, и сменяющиеся главы города и района старались хапануть побольше. Хватали – и уходили в сторону. Законодательство российское такие правила устанавливало, что можно было хапануть безнаказанно. Вот, соответствующие люди, временщики, и прорывались к властной «кормушке». И никто у чиновников уже не спрашивал, где они свой первый миллион заработали… А город между тем все глубже и глубже опускался на экономическое дно. Григорьев пытался этому противостоять, но ему намекнули: «Сиди тихо, если жить хочешь!» В конце концов, Владимира Сергеевича «увели». Еще в 80-е годы улица Советская была похожа на какой-нибудь голландский городок – она представляла собой сплошной цветник. Цветы в 90-е исчезли быстро…

В «Мечте» все было иначе. Там собрались подвижники можно сказать, люди «не от мира сего». Это Сергей Павлинович Андреев, Вячеслав Яковлевич Морковкин, Николай Сергеевич Блинов. Последний при клубе создал оркестр духовых инструментов, единственный в городе. Когда Блинов еще на льнофабрике работал, его воспитанником был Валера Леонтьев, ставший знаменитым эстрадным певцом. У клуба даже свой теплоход был! Получилась с ним позорная история: поставили теплоход на ремонт, и на стапелях его… разобрали на металлолом. И вот теперь, получается, «Мечта» неугодна власти… Были ведь у клуба договоры с российскими флотами, очень много выпускников на боевых кораблях служили или служат.

Что теперь будет с «Мечтой»? Скорее всего, ее вообще не будет. Когда говорят пушки наживы, музам приказано заткнуться… Молодежь юрьевецкая свой выбор сделала: все бегут, бегут как можно дальше от Юрьевца. По мнению Григорьева это системный кризис. И он не только в маленьком городке Юрьевце; такова вся почти российская провинция. Если через городок не проходит труба, по которой прокачивается нефть или газ, он обречен. Впрочем, педагоги клуба настроены на лучшее. Сейчас, к примеру, строятся новые ялы (шестивесельные лодки). Остался клуб без механизированных плавсредств – на веслах да под парусами будут ходить! Идут в «Мечту» дети разных возрастов, эсэмески шлют Григорьеву: «Когда приходить?», «Где встречаемся?» Когда Владимир Сергеевич про Волгу рассказывает, про историю Юрьевца, про подвиги русских моряков, дети внемлют, вопросы задают. В общем, интересно им в «Мечте». Так, по мнению Григорьева, и воспитывается любовь к малой родине.

…Еще одно необычное место в Юрьевце – театр-студия «Забава». С его основательницей и руководителем Ириной Голубевой я познакомился у нее дома, в районе Пушкариха на улице Гагарина. Улица хотя и названа в честь покорителя Космоса, даже не асфальтирована. И кругом – грязь, грязь… Возле дома Ирины стоит сломанный «Москвич»,рядом два сруба, которые кто-то вроде начал собирать, да внезапно бросил. В семье случилась драма. Отец семейства уехал на заработки в Нижний Новгород. Так большинство юрьевецких мужиков поступают, дабы прокормить семьи. Там он встретил женщину и остался у нее жить. Такое тоже часто случается. Знаете… когда ты пребываешь в большом городе, да с перспективами, трудно адекватно думать о том, что дома тебя ждут жена с детьми да проблемы, проблемы… Тут, как говорится, не суди да не судим будешь. Ну, а то, что трое детей осталось там, в Юрьвце…так одна девочка уже совершеннолетняя!

…Ирина прежде сводила меня к своим родителям. Она хотела просто показать замечательных людей, оптимистов, которыми она искренне гордится. Мы застали Валентину Ивановну и Анатолия Ивановича Хреновых за заботой: на своем участке они насаживали новый сад по системе «Польмета»: три груши и семь яблонь. Валентина Ивановна всю жизнь работала в школе, преподавала химию и биологию. Анатолий Иванович – речник, ходил по Волге на самоходной барже. Интересный факт: родители уезжали в другой город, и 27 лет не видели Юрьевца. Покидали они зеленый, ухоженный Юрьевец, в котором было полно молодежи. Вернулись в какую-то «сталкерскую зону», в город, который уже в пять вечера вымирает, и люди замыкаются в своих домах. Даже магазины в Юрьевце закрываются в пять! Жуть? А все же – Родина!

Валентина Ивановна духом не пала. В городском клубе она для взрослых юрьевчанок ведет кружок плетения на коклюшках «Кружевница». Кое-что в Юрьевце все же не изменилось, а именно – большие, яркие звезды. Конечно, звезды хорошо видны потому что уличного освещения нет, «паразитный свет» не мешает созерцать ночной небосвод. Но, может быть, и ради этого стоит любить маленький город?..

Дочь Ирины Ксения поступила в училище культуры, она мечтает стать артистом кукольного театра. Сыновья Иван и Елисей – школьники. Они участвуют в «Забаве», умеют играть на народных инструментах и вообще артистичные ребята. В общем, достойные дети, Елисей - так вообще победитель областного фестиваля «Белый город», он поет замечательно. И маме дети во всем помогают. А помогать есть в чем, ведь Ирина пережила очень и очень много. Театр-студия только недавно появился. Его направление – фольклор, своеобразные «скоморошьи» действа, в общем, отражение народной, карнавальной культуры. Ирина вообще любит все радостное, она оптимист. И трудно поверить, что совсем недавно она боролась с тяжелейшей болезнью. Три года на инвалидности была, пережила две операции, несколько химиотерапий. Она победила рак! Однако, именно в этот непростой момент, из семьи ушел муж…

Жизнь Ирины складывалась в общем-то счастливо. Мама в свое время настояла на том, чтобы дочь получила образование златошвейки и послала ее учиться в Торжок. Выучилась, получила «красный» диплом – и все равно пошла по своей стезе. Ирину в культуру тянуло, в артистическую деятельность. Хотя некоторое время и проработала в Торжке мастером-золотошвейкой, параллельно получила режиссерское образование. Ирину пригласили в Юрьевец, предложили место в клубе деревни Махлово. И там она проработала до 2005 года. Вышла замуж, родила детей. И вроде бы хорошо там было, но колхоз обанкротился, люди без работы остались, и началось массовое бегство из деревни. Родители помогли приобрести старенькую избушку в городе, на улице Гагарина. Муж наладился на заработки ездить, потом болезнь, разлад в семье…

«Забаву» Ирина создала не только для того, чтобы смысл жизни наличествовал ( без него, смысла, все же трудно…). Ирина несмотря ни на что верит, что Юрьевец возродится. Ее принцип: чтобы город снова стал красивым, каждый юрьевчанин должен этого захотеть. Но как людей-то заразить страстью к возрождению? Ответ Ирины таков:

- Надо постичь наши «корешки». Знать историю своего города, понимать, для чего ты здесь живешь. И главное, что надо понять: нет лучших мест! Самое лучшее – то, где ты родился, вырос. Человеку, который свою маленькую родину считает забытым Богом уголком, везде будет плохо…

…Юрьевец сгубили проходимцы. Юрьевчане и сами виноваты, что попустили людям, которые пришли только с одной целью: урвать. Возродят городтолько подвижники. Такие люди здесь есть. Да, их маловато, их притесняют, унижают… Но, может быть, и на их улице настанет праздник? Шансы есть. Все зависит от воли самих юрьевчан.

Крестьянский ресторан

Красуется на берегу Волги деревянный терем, на фронтоне которого гордо начертано: «Ермак». Этот единственный ресторан в городке Юрьевец открыт всего год назад. «Искушенный» россиянин проворчит: «Ну, опять бандюга какой-нибудь дело свое открыл. Или в крайнем случае чиновник…» Не попал! Ресторан «Ермак» на самом деле построил и содержит… обыкновенный крестьянин.

Буду точен: «Ермак» не ресторан вовсе, а кафе. Виктор Исхаков объяснил мне, что для того чтобы получить статус «ресторана», нужно выбить вдвое больше разрешительных документов. Да и чтобы «кафе» построить, нужно было ой, как много чиновничьих стен пробить! Впрочем, в «Ермаке» все построено по ресторанному образцу. Все с пылу – с жару, обслуживание по высшему уровню, персонал культурный. Недавно Исхаков уволил двух официанток. Они позволили себе выпить спиртное на работе. Официантки сейчас судятся, отстаивают свои права. Виктор Федорович и на суде стоял на своем: «Культура обслуживания должна быть на первом месте!»

Здание ресторана на самом деле вовсе не построено. Терем – значительно переделанная старинная постройка. Новый сруб слишком даже дорого обойдется. Откуда такое «звонкое» название взялось: Юрьевец – родина покорителя Сибири Ермака Тимофеевича. Исхакову предлагали назвать заведение стандартно: «У Федорыча», однако он настоял на своем. Он ведь сам из Сибири родом, точнее, из Амурской области.

Дела не в сезон идут в «Ермаке», откровенно говоря, не очень. Юрьевец - очень-очень бедный городок, в котором закрыты все предприятия. Ну нет почти таких юрьевчан, которые могут себе позволить поход в ресторан… Ставка на гостей города – дачников и туристов. Проблема в рекламе. В нашей стране, если честно, социализм-то разрушили, а вот цивилизованный капитализм так построить и не сумели. Один крупный чиновник за городом имеет свой бизнес (базу отдыха). Юрьевец украшен рекламными плакатами этой базы. Все другие предприниматели, имеющие отношение к туризму («Ермак» - не исключение) не могут разместить в городе свою рекламу, «не дозволено». Своя рука – владыка… Впрочем, Исхаков присутствия духе не теряет. Ресторан – его давнишняя мечта. Не только же в земле ковыряться да помет таскать!

Отдельного рассказа заслуживает семья Исхаковых, она по-своему удивительна. Живут Исхаковы в почти что заброшенной деревушке Махлово, в 25 километрах от города. У них большое фермерское хозяйство, «ударными» направлениями которого являются овцы (у Исхаковых отара – 200 голов) и перепела. Если говорить об овцеводстве, фермерское хозяйство «Золотое руно» получило статус «генофондового»: Исхаковы разводят элитных овец романовской породы, сотрудничая с научными институтами. Перепела – отдельная «песня»: перепелиная ферма деревни Махлово поставляет яйца в Иваново, в Нижний Новгород, в другие крупные города.

Факт, что у Исхаковых в деревне нет ни одного наемного работника, со всем справляются сами, при помощи своих же детей. Да и откуда работникам взяться, если в Махлово теперь только Исхаковы живут, да один опустившийся «бомж»? Вымирает, вымирает русская деревня… Считай, Махлово – маленький хутор, отдаленный от цивилизации. Странно представить, что хуторяне из эдакой глубинки ресторан в городе держат! Номинальным руководителем «Золотого руна» является супруга Виктора Светлана Александровна. Хозяин – директор фирмы «Исхаков и сын». Кроме ресторана Виктор Федорович намерен открыть и гостиницу. Но это в будущем, когда страна от кризиса выправится…

«Сын» к названию фирмы приписан не случайно. Отцу действительно помогает старший сын Максим: он по сути все дела ресторана ведет, начиная от снабжения и заканчивая кадрами. С Максимом случилась знаковая история. Он окончил университет, и пристроился на работу в Ленинградскую область. Хорошее место занимал, с солидной зарплатой. Но понял: родителям надо помогать, иначе задуманное дело (ресторан) сильно рискует загнуться.

Вообще детей у Исхаковых семеро(!). Мария, старшая дочь, в банке работает, в Кинешме, и очень даже помогает родителям по экономической части. Дочери Маша и Лиза - школьницы. Еще двое маленьких детей, Олег и Валера, - племянники Виктора Федоровича. Несколько лет назад на Дальнем Востоке случилось несчастье, в автокатастрофе погибла мама мальчиков. Исхаковы по русскому деревенскому обычаю не могли детей не приютить.

Седьмой ребенок в семье – Ваня. Его мать – алкашка, отец исчез в неизвестности… Ну, пропадал пацан! Дальние родственники привели Ваню в соцзащиту и сказали: «Возьмите его, он нам не нужен!» Пожалели мальчика именно Исхаковы. Светлана Александровна с Виктором Федоровичем рассудили: «Семь – красивая цифра! Лишний рот – не помеха…» Порядок жизни у Исхаковых отлажен, папа все равно утром детей везет в школу села Ёлнать, пусть и Ванька с ними катается! Всего год прошел, а Иван в полной мере «вписался» в хуторскую жизнь. Любит с овцами возиться, отару по выпасу гонять. Золотой парень, трудолюбивый! Впрочем, таковы и все другие дети Исхаковых – как родные так и приемные.

Да, дети растут в деревенской атмосфере, привычны они к сельскому труду. А вот родителям в свое время пришлось привыкать к селу. Исхаковы приехали из Узбекистана еще когда у них было только двое детей. Жили они в маленьком городе энергетиков Ширин. Светлана Александровна работала учительницей начальных классов, Виктор Федорович – инженером. Городок окружали хлопковые поля, и по советско-феодальной традиции школьников осенью вывозили на хлопковые поля, работать. Почитай, до Нового года учебы у детей не было. А хлопковые поля обрабатывали с самолетов химикатами, отчего многие дети болели. Старший сын Максим стал аллергиком и у него начала развиваться астма. Исхаковым посоветовали: надо перебраться в Россию, в Среднюю полосу.

А по стране в то время уже гуляли перестройка и «новое мышление». Прослышали супруги, что в Ивановской области есть совхоз, куда приглашают молодые семьи «на подряд». Обещали сразу дать жилье. Исхаковы были молоды, легки на подъем. Дети действительно страдали на хлопковых полях, и они решились переехать очень даже быстро. Приехали они в деревню Махлово, имея всего лишь 350 рублей наличными, да пару фанерных чемоданов, которые к тому же были полупусты. Заключили договор с совхозом на «семейный подряд» и получили Виктор со Светланой в ведение ферму с молодняком, двумястами телочек.

Узбекский городок Ширин хоть и маленький, но он все же город. Новоявленные «семейноподрядники» скотину видели только на большом расстоянии и не знали сперва, с какой стороны к телочкам и подходить… Светлана коров жуть как боялась. Но что делать – если жизнь разительно поменяли, надо и к ее образу привыкать! С жильем совхоз не обманул. А вот с деньгами промашка вышла; выкормили Исхаковы стадо, сдали, а договорных денег не получили. Надо было как-то выкручиваться самим…

Поразил молодых супругов Юрьевец. Городок вроде ничего, но по контрасту с Узбекистаном в городе царила (и царит) грязь. Все овраги, канавы, ямы завалены мусором. Юрьевчане откровенно не любят свой город, не интересуются историей, и молодежь настроена бежать, бежать… Впрочем, Исхаковы тогда безвылазно жили в Махлово, строили хозяйство. Это сейчас, в связи с началом ресторанного бизнеса город стал им ближе физически. Душой мои герои все же к деревне прикипели. Правда, когда Исхаковы начинали свой крестьянский путь, Махлово была очень даже большая деревня. Потом, когда совхоз загибаться начал, Махлово все ужималось, ужималось… Теперь это уже хуторок, а вокруг заброшенные, зарастающие лесом поля. Бери – да возделывай! А некому…

Виктор Федорович хотя родом с Амура, больше всего набрался мудрости у узбеков. Главная поговорка на Востоке: «не имей сто рублей, а имей сто друзей». Исхаковы стали «обрастать» друзьями, связями. В Узбекистане такой принцип действует на 100%, у нас приблизительно на 75. Важно, что у Виктора Федоровича «язык подвешен». Простому мужику из глубинки, не умеющему грамотно излагать мысли, все же труднее было бы «раскрутиться».

Виктор после того как обман вышел с «семейным подрядом», еще и в совхозе успел поработать – сначала водителем, потом заместителем директора по коммерции, после - главным инженером. Все же плюнул, ушел, занялись Исхаковы на своем подворье выращиванием телят, мясо продавали. Позже, когда совхоз окончательно до ручки дошел, Виктора Федоровича звали его возглавить. Но спасать к тому времени было уже нечего – все разворовали… Потом Виктор Федорович стал «гонять» фуру с пиломатериалами в Краснодарский край. Однажды нашлись «добрые» люди: позвонили по «нужному» телефону, и у Исхакова вытащили все деньги. Много, много у нас «доброжелателей»…

Фермерское хозяйство Исхаковых сначала на выращивании телят строилось, потом на выращивании поросят. Постепенно Исхаковы обретали свою «нишу», находили комфортную позицию в рынке сельхозпродукции. Так появились овцеводство и перепелиная ферма.

А ресторан… это давнишняя мечта Виктора Федоровича. Едва он впервые увидел поистине «Богом забытый» Юрьевец, его первая мысль была примерно такова: «Эх, ежели б здесь хотя бы одно приличное заведение появилось!..» Овцеводство учит простой истине: одна паршивая овца стадо портит: один появившийся в стаде элитный баран может обновить породу. Таков и ресторан «Ермак». Она как яркое пятнышко на сером фоне! Появилась в связи с рестораном одна новая и весьма специфическая проблема, с которой Исхаковы раньше не сталкивались. Она называется просто: люди. В своем фермерском хозяйств Исхаковы до сих пор сами управляются. А здесь надо людей нанимать. И много, очень даже много общаться с чиновниками разных уровней. Когда Виктор Федорович в своем семейном фермерском хозяйстве трудится, он устает физически. Занимаясь ресторанными делами он устает морально.

Недавно Исхаковы за границей побывали: Виктор Федорович в Италии, Светлана Александровна – в Германии. Их пригласили по «фермерским» делам, в порядке обмена опытом. Интересно в Европе, много есть чему научиться. Но, когда супруги вернулись и оглянулись вокруг… поняли, что европейский опыт у на неприменим. Конечно, можно некоторые западные модели ведения хозяйства адаптировать и к нашим реалиям, отличающимся коррупцией и протекционизмом. Но для этого необходимо просто-напросто все у нас перевернуть с ног на голову.

Виктор Федорович окончательно понял, что у нас в России всего-то две проблемы: мы огромная страна и мы богатая страна. От огромности и богатства у нас неправильно перераспределяются доходы казны, попросту говоря, воруют, отчего большая часть населения, отлученная от «кормушки», пребывает в нищете. От такого неравновесия рождаются нерачительность, наплевательство, уныние. Ихаковы изначально, едва в Россию переехали, не могли понять: чего это люди в таком красивом месте живут (окрестности Махлово действительно прекрасны), а такие злые и завистливые? И все двадцать лет Исхаковы развивают свое дело в атмосфере ненависти – порой скрытой, порой – прямой. Первое, что они услышали, едва появившись в деревне: «Ну, какого хрена вы сюда приперлись? Хлеб наш сожрали, да еще и воду выпили…» По случайному стечению обстоятельств в Махлово колонка в этот день сломалась. На кого свалить? На чужаков… Один старик Виктору Федоровичу тогда заявил: «Понаехали тут. Чернож…е…» Исхаковы – русские люди, но не в этом дело. Пусть бы даже другой национальности –для чего оскорблять?

Теперь завистников в Махлове нет. Вымерли, сами собой… Исхаковы последнего оставшегося бомжа – и то подкармливают. На своем хуторе они сами себе начальники. Есть запас энергии – ресторан основали. Правда и в городе Виктор Федорович недавно услышал, когда проходил мимо полуразвалившегося барака: «Ничего, капиталист проклятый, придет наше время – будем тебя жечь, убивать…» Говорил не забулдыга какой-то, вполне благообразный старик. Ненависть, злоба сжигает людей… Почему?

Ничего, были и более крутые моменты! Когда Исхаковы только фермерством занимались, приехали как-то бритоголовые ребята на иномарках. Сказали: «Хозяин, мы будет тебя охранять, а ты за это нам отстегивать будешь…» И назвали непомерную сумму. Исхаков вынул из сейфа ружье, вывел детей на крыльцо и сказал рэкетерам: «Мужики, у меня другого выхода нет. Вот дети, вот ствол. В следующий раз приедете – буду отстреливаться до последнего патрона…» А ведь совестливыми оказались эти бритоголовые, больше не приезжали…

Много пережили Исхаковы за свою жизнь и наверняка еще переживут. И ведь сдюжат, ведь есть главное у этой замечательной семьи: согласие и взаимопонимание. Остается только пожелать, чтобы на Руси было побольше таких семей!

Волшебство дочери Элвина

В мире Татьяны Улитовой все странно. Можно серьезно поверить, что она дочь сказочного волшебника Элвина. Хотя на само деле отец Татьяны Эльвиновны – уроженец глухой русской деревушки Суховки. Почему отца назвали в честь святого Элвина, осталось тайной. То ли родители в святцах эдакое вычитали, то ли поп, нарекший младенца именем, был великим романтиком… Только вышло, что дочь русского мужика Элвина действительно стала сказочницей. А, может быть, даже волшебницей…

Попав в здание Сельскохозяйственного колледжа, что на западной окраине Юрьевца, вы действительно можете окунуться в мир сказки. Даже слов не хватает, чтобы описать увиденное в двух просторных комнатах на первом этаже! Это и настенные панно, и глиняные поделки, и раскрашенные бутылки, и кожаные изделия, и шитье… И много-много-много кукол! Настоящее царство кукол – разного размера, фасона, стиля…

Все это именуется: «музей-театр «Истоки». Татьяна Эльвиновна специально пригласила одну из сотрудниц колледжа, разодела ее в костюм русской купчихи – и усадила на фоне вышитого панно, изображающего старинный русский город. Получается сюжет «Купчиха», как на картине Кустодиева. К Татьяне Эльвиновне вообще любят ходить, чтобы попозировать в какой-нибудь экзотической обстановке, да в необычных одеждах. Коллекция одежды Улитовой поистине уникальна. Она здесь же, в колледже хранится, с старинных кованных сундуках. И дома а тоже немало одежды. Только в него Татьяна Эльвиновна гостей не водит; стесняется того, что он так и не достроен.

В коллекции Татьяны Эльвиновны есть и японские кимоно, и индийские сари, и даже сирийский свадебный костюм. Многое мастерица пошила сама. Но есть платья оригинальные, присланные из дальних стран. Помогают добрые люди. Приехал как-то в Юрьевец дипломат, советник посольства России в Арабских Эмиратах. Его жена привезла, она родом из этих мест. Посмотрел уникальный музей-театр, восхитился… и теперь Евгений Евгеньевич (так зовут дипломата) регулярно шлет посылки с разнообразными восточными нарядами.

Жаль, Юрьевец теперь стал таким захолустьем, что туристов сюда приезжает очень даже немного. А ведь город-то по сути прекрасен! Весь в церквах, с улочками, застроенными еще в позапрошлом веке, с доброжелательными людьми… Но так вышло, что город имеет несчастную судьбу: здесь закрыты все предприятия, молодежь стремится уехать, да и вообще кругом царствует пессимизм… В семье Улитовых две дочери, и обе в Юрьевце давно не живут. Маленький «авторский» музей Улитовой – своеобразный «лучик» в этот провинциальном «болоте». Татьяна Эльвиновна своеобразно относится к городу, в котором ей довелось жить:

- …Вот иногда так обидно за Юрьевец! Кругом грязь и уныние… А ведь только в маленьких городах остались истоки настоящей, исконной Руси! Мы здесь живем такой жизнью, какой жили наши предки. Меня мои дети зовут в Подмосковье (дочери там живут); а у меня и мысли о том нет. Здесь русский дух, атмосфера удивительная. В Юрьевце вырос кинорежиссер Андрей Тарковский, и он многого здесь набрался. Дождь, «измученные предметы» (старые, потрепанные), усталые камни… Я ведь тоже чувствую, что вся эта удивительная натура одаривает особенной, непонятной энергией. Я жила в Вичуге, жила в Шуе, жила Заволжке. А по-настоящему раскрылась только здесь! Не знаю, почему…

Особенный предмет изучения Татьяны Эльвиновны – славянское язычество. После образования Горьковского водохранилища волжская вода постоянно подмывает берег, и местные жители регулярно находят в отвалах странные фигурки людей или животных. Ученые утверждают: это образы языческих божеств. Улитова изучила находки, причитала книги по славянскому язычеству и построила своеобразный «пантеон» богов, которым поклонялись жители этих мест до той поры, пока сюда не пришло христианство. Татьяна Эльвиновна восхищена миром древности:

- По образованию я ветеринарный фельдшер. Училась в институте, но по жизненным обстоятельствам не смогла окончить: муж попал в тяжелейшую аварию и целый год был прикован к постели… Так вот, даже с высоты своего невеликого образования я понимаю: какой великий мир был у наших предков! Как они понимали и чувствовали природу, как они тонко чувствовали внутренние нити мироздания!.. Хотя я не нашла сторонников в плане язычества, я все равно рада, что имею возможность прикоснуться к миру славянской мифологии…

Татьяна Эльвиновна научилась делать древние фигурки из глины. Постепенно она начала понимать их назначение: в большинстве случаев они служили оберегами, защищали от действия злых сил. Улитова, разобравшись более-менее в сложнейшем духовном мире наших предков, решилась персонифицировать некоторых божеств. Проще говоря, она попробовала делись их в форме… кукол.

Про себя Татьяна Эльвиновна рассказывает следующее:

- Я родилась в старинном селе Парское, под Вичугой. Многое «втиснул» в меня дедушка Сергей Федорович Столетов, сельский учитель и оригинальный художник. Прежде всего дед научил быть внимательной к природе, чувствовать ее тонкие струны. Но лепить, рисовать я начала уже в зрелом возрасте. Вроде бы, ни с того – ни с сего, но позже я поняла, что это от дедушки, русского интеллигента. Много мне дала и бабушка, Ираида Ивановна: она на жизнь шитьем зарабатывала, и меня многим женским ремеслам научила. В каникулы, уже когда в городе Вичуге жила, я вырывалась на берега маленькой речки Парши и наслаждалось природой! Я до сих пор люблю быть одна, созерцать… Ну, а что касается моего нынешнего увлечения… оно поздно возникло, когда мне уже сорок исполнилось. Сначала я поднимала детей, выхаживала мужа, обшивала всех, на огороде выращивала еду… Знаете: в свое тридцатилетие я впервые в жизни по-настоящему увидела небо. Росли дети, и я смотрела вниз; ведь дети маленькие, надо следить, чтобы не упали, не набедокурили… На небо я по-настоящему стала смотреть, лишь когда дети в школу пошли. А в сорок лет я увидела красоту вокруг себя. Травинку, цветочек, букашку, камешек… неяркую русскую красоту. Только потом я узнала, что есть японские миниатюры, на которых неприметные с виду маленькие фрагменты природы представляются как образы Вселенной… А сейчас у меня такое ощущение, что я все не надышусь!..

Жизнь Татьяны Эльвиновны теперь построена так. С утра она встает и до обеда работает: шьет, лепит, моделирует. После обеда идет в городскую школу №2; там она преподает детям рукоделия, ведет творческое объединение «Волжская радуга». Ну, а вечером – в сельхозколледж, в музей-театр. С помещением помог директор колледжа Анатолий Анатольевич Мухин, человек мудрый и дальновидный. Когда-то Улитова здесь училась, получала образование ветеринара. И директор не забыл свою ученицу. Первое время Татьяне Эльвиновне даже зарплату положили, 700 рублей. Теперь, в связи с кризисом, и этих денег не платят. Но и выгоняют – и то хорошо…

Характерно, что свои работы Татьяна Эльвиновна почти не продает. Все, что она делает, собрано в колледже либо раздарено друзьям. Ну, если только маленькие картинки продаются. Но и они зачастую раздариваются. Что точно Татьяна Эльвиновна никогда не продаст – это куклы. Много кукол изображают конкретных персонажей либо реальных людей. Однако особенный интерес Улитова все же проявляет к мифологическим фигурам:

- Когда на наши земли пришло христианство, древнюю богиню Мокошь наши предки превратили в Параскеву-Пятницу. И все равно Параскева, как и языческая богиня, плетет нить судьбы, покровительствует женщинам. Сделала я Мокошь, а потом стала думать: какой образ придать богине Ладе? И помог мне Господь! Мне ночью представилась рыжеволосая женщина, а рядом с ней двое детей: Лель и Полель…

Не сказать, что у Татьяны Эльвиновны собран целый «пантеон» славянских богов. Их немного в ее собрании, больше все же исторических вещей, нарядов, поделок… Улитову приютили в колледже не только благодаря тому, что она выходец из него. Татьяна Эльвиновна действительно чрезвычайно талантливый человек, да к тому же трудолюбивый. Между прочим, Улитову приглашали в другой город, Пучеж. Обещали дать хорошее помещение, где можно разместить коллекцию, положить достойный оклад. А она не согласилась:

- Я и сама не понимаю, почему меня притягивает Юрьевец. Да, судьба связывает меня Юрьевцем больше тридцати лет, и всякий раз, оставляя город, я стремлюсь сюда вновь. Город-то какой: холмы, холмы… Поднимаешься на высоту – и почти что у звезд оказываешься! А потом на двести метров вниз, к широченной Волге… В Юрьевце очень много талантливых людей, и здесь люди с Космосом соприкасаются. Я помню, какой это был зеленый, чистый город, как много здесь было цветов, молодежи… Мой муж в милиции служил, и, когда его сюда перевели, я так обрадовалась! Потом его перевели в Заволжск. Я там пожила – и сюда сбежала… У нас разлад был. А кончилось тем, что Валера за мной приехал. Я вообще мужу благодарна бесконечно! После аварии мы с дочерьми его выходили, подняли, но он инвалидом остался. Несмотря на боли, он много по хозяйству делает, и я знаю, что приду домой с работы – и на столе будет ужин. Или увлекусь, Валера ко мне приходит: «Танечка, ты иди, поешь…» И еще мне Валера советует, какой цвет использовать, какой тон, как линию провести. Муж – мой «домашний худсовет». И еще: недавно я увлеклась росписью бутылок и тарелок; на них я пейзажи нашего Юрьевца рисую. Валера меня попросил одну тарелочку, вторую… И нарисовал пейзажи – любо-дорого смотреть! Уже десяток тарелок расписал…

Татьяна Эльвиновна, без сомнения, человек творческий. У нее постоянно рождаются новые идеи, творческая мысль порой даже выплескивается наружу! Мастерица признается, что она и сама не знает, отчего идеи в ней пробуждаются, все как-то спонтанно возникает. В свое время Улитова предлагала городским властям, чтобы они нашли место для ее коллекции. Те ответили: «Вы что, нам детей кормить нечем, предприятия все стоят, а вы с какими-то куклами!»

Да, времена непростые, город в упадке. Но Татьяна Эльвиновна с оптимизмом смотрит в завтрашний день. Она уверена: Юрьевец поднимется и расцветет! Но случится такое, если каждый юрьевчанин хотя бы чуточку сделает положительного. Ну, для начала мусор возле своего дома приберет… Мир спасут созидатели!

Геннадий Михеев