Бросить все – и…

Ну, вот, наконец, я и в Хопре! Причем, в полном... Вода в реке уже порядком холодная, даже косточки ломит, но так хочется совершить этот знаковый акт: очутиться в Хопре. А потому закатываю джинсы и захожу прозрачную воду по колено. Благословенная тишина, разливающая вокруг, как-то гасит недоумение и обиду, испытанные мной всего полчаса назад.

А случился такой инцидент. При попытке сфотографировать на въезде в город надпись “В Россию можно только верить...” я был атакован странным человеком, который старался держаться ко мне левым боком, к которому была прикручена кобура. Скорее всего, намекал, что там лежит пистолет:

- Здесь сымать нельзя. Пройдемте.

- Но... но я, кажется, на улице. Разве на улице запрещено?

- Ты не понял? - Рука потянулась к кобуре. - Это территория, прилегающая к заводу. Пройдемте.

- Даже не собираюсь.

- А вдруг, вы взорвать завод хотите?

Я бросил взгляд налево. Не так далеко, у проходной, стояли еще несколько мужиков, но настроены они были благодушно. Один даже посмеивался. Интересно, думаю, ежели они так, от скуки решили попугать, то с оружием вообще-то не шутят. Я действительно стою на улице, путь и немноголюдной, по другой ее стороне идут мирные люди, проносятся машины... Кто из нас здесь, наконец, дурак? В общем, пришлось менять тактику и прикидываться этим самым дураком. Самый проверенный метод: пусть человек почувствует свое превосходство над тобой - после он наверняка потеплеет. Научное название этого поведения - “дипломатия”. В общем, через пять минут мы прощались почти товарищами.

В конце концов, народ здесь, в Урюпинске, добрейший, не сильно испорченный плодами цивилизации и нанотехнологиями, ну, а что касается любви к порядку... здесь же живут потомственные казаки и есть легенда о том, что первыми здесь поселились т.н. “воровские казаки”, проще говоря, бандиты, и первейшим промыслом здесь был грабеж проплывающих по Хопру купеческих караванов. Дело, конечно, давнишнее, но что-то “разбойное” наверняка подремывает в генах урюпчан.

Кстати, про завод я потом узнал вот, что: производят здесь подсолнечное масло. Для пищевых, конечно, целей, но вдруг у наших силовиков имеются тайные планы превращения банального продукта в топливо для ракет? Но - молчу, молчу...

Тот самый анекдот

Говорят, про Урюпинск сочинено много анекдотов. Но на самом деле анекдот всего один, разве только, его содержание меняется в зависимости от политической ситуации. Суть - остается неизменной. Анекдот знают все, а вот факт, что город существует на самом деле, для многих может явиться настоящим откровением. Урюпинск существует! Это не шутка. Кроме вышеописанного лозунга есть на въезде в него еще один плакат: “Кто не был в Урюпинске - тот не знает России”. Мы убедились: это действительно так.

Но, памятуя о том, что анекдот может быть неизвестен некоторой части человечества, приложим его современный вариант:

Экзамен по политологии (в старом варианте - по истории КПСС). Профессор спрашивает у студента:

- Каковы направления развития государства на ближайший период?

- Чаго?

- Ну, какие политические цели ставит перед собой государство сейчас?

- Чаго?

- Послушайте, молодой человек... Вы знаете, какая партия победила на последних выборах?

- Не-а.

- А кто у нас является законодательной властью?

- Не-а.

- А кто у нас... президент?

- Не-а.

- Вы откуда, юноша?

- Из Урюпинска.

- Идите. “Неуд”.

Дома профессор включает телевизор, смотрит некоторое время новости, потом подходит к бару, наливает себе полный фужер коньяку, выпивает, задумывается, а потом произносит:

- Эх, блин, бросить все - и уехать в Урюпинск!

...А в Урюпинске, между тем, наладили производство маек с этим самым профессорским высказыванием. Иные подумают, что ни к чему выставлять себя глупыми, но это ведь - с какой стороны посмотреть. Русский человек по сути своей сметлив и (при условии, если ему не мешают всякие дураки) из всего умеет извлечь пользу. Если говорить современным языком, “Урюпинск” - раскрученный бренд, на этом просто необходимо делать деньги. Здесь - учатся.

Кстати, возродили некогда гремевшую с начала XVIII века на весь юг России Покровскую ярмарку. На всем Дону и Нижнем Поволжье не было торга богаче. Сейчас богатых торгов хоть завались, потому как торговля сконцентрировалась в областных центрах, но разве найдешь на ярмарках крупных городах этот непередаваемый дух русской глубинки? Гул улиц, превращенных в торговые ряды, казачьи песни, толпы празднично одетых людей, впечатляющая культурная программа, и все это на целых десять дней! И, кстати, дух, который буквально отражается буквально во всем - начиная от какого-то гордого спокойствия урюпинцев и заканчивая возгласами, которые можно услышать на концертах: “любо!” вместо “браво!” - он не только казачий, но просто русский. В общем, тому, кто ищет “чисто русского”, Урюпинск - блаженный рай, тем более что по статистике русского населения здесь - 96 процентов. Редкое явление для нынешнего российского города явление!

До сих пор спорят, откуда взялось название города. Истины никто не знает, но достоверно известно, что станица Урюпинская считалась центром Хоперского округа Великого войска Донского. И еще более того: именно Урюпинску провидением была подарена самая важная святыня из всех, что когда либо были на казачьем Дону.

Имя этой святыне - “Явленная”. 21 июня 1821 года на правом берегу Хопра, у подножия т.н. Святых гор три женщины-послушницы случайно нашли икону. Она аккуратненько лежала на ветвях вербы. Естественно, ее отнесли в церковь, думая, что ее то ли забыли, то ли похитили, но попы икону не признали. Постепенно в умах священников начала оформляться мысль о чудесном происхождении иконы, названной “Явленной”, но пока чудес святыня не являла. Вскоре случилось несчастье: к станице подступила моровая язва, и, посовещавшись, священство решило обнести вокруг Урюпинской именно эту икону. И эпидемия прошла станицу стороной. Вскоре к иконе потянулись люди и появились документальные подтверждения чудесных исцелений от соприкосновения с “Явленной”. А из горы, под которой она была найдена, забил источник, ставший местом паломничества православных верующих со всей России.

Потом Россию ждали многие испытания, конечно, досталось и Урюпинску, но, надо сказать, город минули некоторые напасти, в частности, до него в 42-м году не дошли немцы. И вот, наверное, почему: Покровская церковь, в которой хранится “Явленная”, никогда не закрывалась, да и саму икону не решались трогать даже атеистические власти. Жаль только, что в дни нашего посещения города икона находилась в крестном ходу по Волгоградской области: ведь каждый верующий желает хотя бы на миг прикоснуться к святыне.

Родник на Святых горах, часовня над ним, поклонный крест на горном откосе - места, которые обязательно посещают урюпинские молодожены. Говорят, отпив воду из источника, молодые получают волшебную силу, позволяющую хранить взаимную любовь всю жизнь.

Интеллигентный казак

...- Как мне когда-то деды говорили - так сейчас и вспомнилось: “Хозяйство весть - не лампасами тресть...”

Я всегда как-то смутно подозревал, что нынешнее казачество какое-то не то, что ли... искусственное. Мне случалось и раньше бывать в казачьих станицах, в которых на главных площадях красовались памятники Ленину, а вовсе не Платову или Краснову, были казачьи песни, усы, “георгии” на груди, хромовые сапоги, но... что-то во всем этом было наносное, театральное. Больше казачьего духа я видел в нищих, Богом забытых донских хуторах, в которых потомки казаков вкалывают от зари и до темна на своих хозяйствах, и только раз в году выезжают в станицу на скачки, причем коней они тренируют для этого единственного дня целый год. Ну, а в станицах - там что-то творится непонятное... И вот, я нашел человека, который некоторым образом подкрепил мои подозрения.

Естественно, абсолютное большинство урюпинцев - коренные казаки. Каждая вторая женщина здесь по внешности своей (соболиные брови, густые волосы, статная, высокая фигура, независимый взгляд) вполне подошла бы для роли Аксиньи. Мужчины в данном случае немного подкачала - мужской казачий тип некоторым образом подкосил алкоголь. Так вот, когда мы попросили связать нас с человеком, который является истинным носителем той самой, легендарной казачьей культуры, нам дали адрес Виктора Сивогривова.

Застали мы его в маленьком домике, в самой старой части города, за работой. Внешность у Виктора Николаевича двоякая: он высокий, поджарый, коротко стрижен, с колоритной бородой. И вместе с тем, носит очки. А работа у Сивогривова, между тем, сейчас такая: он по заказам изготавливает казачьи нагайки. Редчайший по нашим временам промысел (всего в Урюпинске им занимаются трое) является для Виктора Николаевича источником существования, а потому мы беседовали, стараясь не отрывать потомственного казака от дела, тем более что мастер плел нагайку персонально для певца Розенбаума.

- ...Вот так и приспосабливаемся к новым условиям содержания. Теперь только работа, работа, работа... Наигрался я в казаков, ведь сейчас у нас только фольклор казачий возродили, а так... есть у нас теперь “Казачий рынок”, так вот, там почему-то больше всего инородцев, выходцев с Кавказа торгует...

- Но ведь есть теперь атаман и прочее...

- Два атамана. Раскол теперь в Донском казачестве. А атаман... он теперь у нас имеет право выступать “от имени народа”. Просить “дорожения колбасы”. Сильно, я считаю, повредило то, что казачество попало на бюджетное финансирование. Вот, если бы я еще тогда, когда все это стали возрождать, прочитал письма Краснова...

- О чем он писал?

- Тогда, в 42-м, он написал: “нет уже того Дона, который мы оставили в 19-м году...” Когда у нас казачья дружина оформилась, я говорил ребятам: “Давайте, откроем последнюю страницу устава нашего и выполним...” Там есть параграф о самороспуске. Зачем плясать на гробах дедов?

...Судьба предков Виктора Сивогривова , да, собственно, и его собственная судьба довольно необычна. Вопреки казачьей традиции деда Сивогривова, Федора Павловича, его отец (прадед Виктора Николаевича) Павел Лукич послал учиться на агронома. Дед воевал, как и положено, в I Мировую, но вот в Гражданскую не пристал ни к красным, ни к Белым, а “партизанил” в лесах, хотя на самом деле ждал, когда кончится заварушка, чтобы опять заняться землей. После он попадал под раскулачивание, так как имел чуть больше средств производства, чем другие, но ему удалось “раствориться”, а потом, когда он “всплыл”, работал лесничим - до самой II Мировой. А вот отец, Николай Федорович, воевал, пришел он с войны инвалидом, и приходилось ему, чтобы хоть как-то прокормить семью, заниматься всем - од ремонта валенок до плетения корзинок и кнутов. С детства он приучил к этой работе и сына.

Теперь, после всех перипетий, связанных как с возрождением казачества, так и с его нынешним позором, Виктор Николаевич понял, что самое ценное, что он получил в жизни - это ремесло. И получил он его от отца, к сожалению, очень мало прожившего на этом свете из-за фронтовых ран.

Сивогривов умеет делать все, что связано с лошадьми и скачками, но на данный момент наибольшей популярностью пользуются именно казачьи нагайки. Для тех, кто не знает: нагайка предназначена для управления лошадью при езде верхом. Кнут - это уже для кучера, чтобы править экипажем. Оттого нагайка - коротенькая, а кнут - длинный. Современные т.н. “казаки”, заказывая нагайку, требуют, чтобы внутри нее мастер обязательно вплел вставку из металлической проволоки. Дело вот, в чем: традиции потеряны, а в музеях в качестве казачьего причиндала хранятся именно нагайки с металлом, но специалисты забыли, что такие вещи делались во времена революций, так как казаки весьма успешно разгоняли ими демонстрантов. Для лошади такая вещь - просто пыточный инструмент.

Еще Сивогривов умеет делать бичи, кнуты длиной до 6 метров. В принципе, такие вещи нужны только, пожалуй, для цирковых дрессировщиков или погонщиков волов, но наши “новые русские” настолько чудаковаты, что заказывают себе такие вещи просто так, для “шика”. Или, как подозревает Виктор Николаевич, чересчур внимательно смотрели “Рабыню Изауру”. Вообще все, что связано с лошадино-казачьей романтикой теперь у богатых людей в моде:

- Наши богатеи прекрасно знают, что конь - замечательное средство от импотенции, так как во время езды массируется предстательная железа. Казаки в старину, например, не страдали от отсутствия мужской силы...

Нагайка, по словам Сивогривова, делается просто: вырезается деревянная рукоять, обычно, под руку будущего владельца, берется сыромятная коровья кожа, нарезается на 8 полосок, 9-я - сердечник, и плетется. У каждого мастера свой способ плетения, главное, чтобы плетка была прочной и красивой. Если нагайка предназначена не для красоты, а для управления лошадью, то она дополнительно замачивается в дегте или в касторке. Мне показалось, казак чего-то не договорил, ну, да Бог ему судья; ведь у каждого мастера обязательно должны быть свои секреты.

На прощание я попросил казака выразить двумя-тремя словами: в чем он, этот самый “казачий дух”? Он задумался. Потом твердо проговорил:

- Вера. Отечество. Воля. Не надо забывать, что еще Екатерина весь Нижний Дон отдала казакам. Если не будет у казака земли,своей земли, ничего не получится. И не думайте, что он, дух этот до конца выветрился. У нас до сих пор, например, позором считается, если мужчина от армии “откосил”. И еще много наших парней поступает в военные училища. Есть еще тяга к форме...

Памятник козе

Для постороннего само словосочетание “памятник козе” звучит как-то дико, как какой-то молодежный прикол, перфоманс, но вот урюпинцы открытие этого памятника восприняли как нечто само собой разумеющиеся. И даже должное. Власти проводили конкурс и победила работа волгоградского скульптора Фетисова. Монолит из серого мрамора, изображающий рогатое животное с прижавшимся к его боку козленочком, - произведение монументальное, поставленное не долгие века. Памятник как-то легко вошел в круг городских достопримечательностей и к нему даже приезжают фотографироваться после загса молодожены. А то как же: памятник-то кормилице!

Нам говорили, что, чтобы найти мастера по вязанию, достаточно просто постучаться в любой урюпинский дом - просто так, наугад. И мы действительно сделали так. И - представьте себе - мы застали женщину за работой: она пряла на электрической прялке. Вот он, самый глубинный и обширный слой промысла: так сказать, фундамент...

Антонина Васильевна Сергеева, или, как ее все зовут, тетя Тоня, приняла нас, как и положено потомственной казачке, попросту, без церемоний, но тепло. К тому же, у нее было отличное настроение: сегодня утром на платочном базаре она продала целых семь своих изделий. Не отнимая рук от спиц (мы перешли из веранды, где стояла прялка, в светлицу), тетя Тоня рассказала “за свою жизнь”. Жила их семья не слишком богато, тем не менее, ее отца раскулачили, даже несмотря на то что всего у него было одиннадцать “гавриков”, то есть, ребятишек. Из богатства у них в семье насчитывались один самовар, лошадь, свинья, корова, да каменный сарай, а отец занимался тем, что выращивал хлеб. Все это большевики отобрали, и пришлось семье Нехаевых (ее девичья фамилия) хлебнуть по-полной. Вязали в семье все девочки, а иногда помогали и мальчики, и в основном - мелочь, носочки, варежки, шарфы - все, что легко продается. Потом, когда Тоня пошла работать на яйцебазу, стала она осваивать большие вещи - платки и шали. Вязали они так: с утра работают, а в обеденный перерыв быстренько поклюют картошки из банок - и все девчонки садятся за спицы; вечером, дома - снова за спицы.

Постепенно такая работа помогала девушкам приодеться и приобрести “товарный вид” для замужества. Думалось, что настанет время, когда можно будет немного пожить просто так, для себя, но жизнь почему-то складывалась так, что все-то времечко, которое можно отдать досугу, приходилось вязать - да прясть, вязать - да прясть... Казалось, уж на пенсии-то наверняка можно перевести дух, однако, последние пять лет получается, что тетя Тоня вяжет до 2 часов ночи, чего никогда не делала даже по молодости. Единственное, что подарил опыт - это умение вязать сложнейшие узоры вслепую - это для того, чтобы одновременно смотреть телевизор.

Почти все время держали своих коз, а, когда не стало хватать пуха - стали его покупать. Думают, платки - золотое дно, однако, так получается, что мастерица с каждого платка, жилета, или косынки имеют “навару” по 100 рублей, а то и меньше. Пух продается фунтами, по 300-450 рублей за фунт (этого хватает на небольшой платок), а платок продается по 400-800 рублей, - вот какой получается “бизнес”. С козами - еще круче. Пух коза дает один раз в год, в начале зимы, и вес “козьего богатства”, которым готова поделиться в год одна особь - от 600 грамм до 1 килограмма. Коз надо ведь кормить, пасти, и вообще они любят внимание, и получается, одна коза дает хозяину прибыли рублей 500 за год.

До еще недавно тетя Тоня с дочкой вязали по ночам для того, чтобы купить полдомика, так как они не могли поделить жилплощадь с бывшим мужем, теперь вот бабушка ждет из армии внука - надо же ему иметь какие-то деньги для начала самостоятельной жизни, вот, 7 платков продала, навязано еще и ждет продажи (а продать не так-то и легко) столько же платков и 15 косынок. Вот, и работают женщины опять до первых петухов...

Назавтра, с утра, мы решили направится на платочный базар. Но перед тем, как рассказать об этом походе, расскажу немного об особой местной породе коз. Никакого названия у этой породы нет - просто коза - но пух ее обладает поистине уникальными свойствами. Он очень легкий и чрезвычайно теплый, и по-старинке его не срезают, а выдергивают руками. Срезанный пух на базаре продается тоже, но он гораздо дешевле, а обмануть мастеров, которые на этом “собаку съели” (точнее, наверное, “козу”) невозможно. Срок службы платка из такого пуха достигает 10-15 лет (за этот срок пух не сваливается и его на надо начесывать), но он может достигать и 35 лет, но при условии правильного хранения. Условие простое: чтобы моль не одолела изделие, его надо почаще вывешивать, чтобы оно проветрилось и впитало в себя лучи солнца. Удивителен такой факт: урюпинских коз пробовали вывозить в другие области и даже в соседние районы. Результат однозначен: на второй год они попросту лысеют! В чем здесь подоплека, никто не знает.

...Платочный базар в этот день буквально кипел. И здесь нас ждало удивительное открытие. Оказалось, “пуховый бизнес” в Урюпинске контролирует... ну, не знаю, как сказать: группировка, или национальное объединение... короче: цыганская мафия.

Нет, крутых боевиков и всякой устрашающей атрибутики на базаре вы не встретите. Зато - характерно вот, что: самые “козырные” места заняты цыганками, разложившими вокруг себя пакеты и мешки с пухом. Цыгане-мужчины стоят неподалеку, весело переговариваются, курят, сзади них стоит бутылка водки и стаканы, а во всем их поведении чувствуется уверенность в завтрашнем дне. Итак, торговля пухом на 100% контролируется цыганами. Они, кстати, легко идут на общение, наперебой рассказывают, что сами разводят коз (на самом деле, они - перекупщики) и что труд их - не из самых простых. В, общем, чисто национальная особенность: у этих товарищей правды не допытаешься. Знающие люди (не цыгане) рассказали нам, что цыгане сами ездят по станицам и хуторам и за бесценок скупают у населения пух.

Правда познается у входа на базар. Здесь плотной толпой стоят урюпинцы, пытаясь продать плоды своих рук, а именно: платки, шали, шапки, кофты, носки и прочую пуховую продукцию. Число продавцов над количеством покупателей преобладает существенно, наверное, именно от этого, на лицах урюпинских мастериц отчетливо читается уныние. Покупатели, как мы заметили, в основном, берут товар мелким оптом, причем, они вполне могут диктовать цену - продающие буквально наваливаются на купцов толпами. Среди купцов опять же преобладают лица цыганской национальности. Кстати, в этническом составе населения Урюпинска цыгане (официально) уверенно занимают третье место.

Но где же, спросите вы, творчество, полет воображения, искусство, наконец? Неужели платочный промысел состоит только из тупого труда и базара? Вовсе нет! Нас познакомили с руководителем частной фирмы ООО “Узоры” Раисой Казимировой (не путать с “Козимировой”! Но все равно совпадение налицо...) Именно здесь занимаются настоящим творчеством.

Раиса Митрофановна всю жизнь проработала в “бытовке”, и перед тем, как к ней пришла идея легализовать пуховый промысел, она была директором ателье. Началось все четыре года назад, когда ее вызвали в администрацию района там одна женщина из области предложила ей заняться пухом (до того в ателье просто шили одежду).

- ...Я тоже вязала, как и все у нас в городе. Ну, сидели себе - и вязали, а потом узнали, что история урюпинского платка гораздо глубже, чем у оренбургского. Вначале мы попробовали комбинировать нашу одежду с пухом, ну, а потом взялись из пуха делать эксклюзивные вещи...

По приблизительной оценке Раисы Митрофановны в городе и районе с пухом работает около 30 000 (!) мастеров. В данный момент “Узоры” привлекают к работе 15 женщин-надомниц. Можно представить, какая это капля, нет - капелька в океане теневого бизнеса!

- ...Мы знаем множество талантов - даже детей - которые прекрасно вяжут. Ведь платки - дело семейное. Мы анализировали и подсчитали, что каждая вяжущая семья в месяц имеет приработка до 9 тысяч рублей. Мы не можем составить им конкуренцию по цене уже хотя бы потому, что платим все налоги (кроме НДС, так как имеем статус “предприятия народных промыслов”). И мы решили делать такие вещи, чтобы человек не пожалел, что их купил...

Не побоюсь этого слова, мастерицы “Узоров” действительно создают шедевры. Это касается не только платков, но и целых ансамбли одежды. С урюпинцами дружит Дом моды Славы Зайцева, основатель и руководитель которого не раз бывал в “Узорах” и на основе урюпинского пуха создал целую коллекцию. Тем не менее, прибыли пух пока не приносит. Спасает все то же ателье, выполняющее стандартные заказы для населения. Конкурентов у “Узоров” так и не появилось. Причина - стандартная для всех отечественных производителей: отсутствие поддержки со стороны государства. Хотя бы, в плане беспроцентных ссуд. На сей счет Раиса Митрофановна думает вот, что:

- Мы себя чувствуем “Матросовыми”, бросившимися на амбразуру. Иногда сокрушаюсь: и чего ж я такая глупая, что согласилась? Но потом - все равно сгребаю волю в кулак - и вперед! Ведь пух - это так интересно... Но есть одно “но”, о чем мы частенько жалеем. Из-за того, что наши люди всегда имели приработок, в Урюпинске относительно дорогая жизнь: коммерсанты, зная о платках, безбожно поднимают цены на продукты...

Бог, как известно любит троицу. Для завершения картины мы познакомимся еще с одной мастерицей, тем более, что для этого есть повод. Ежегодно в Урюпинске проводится межрегиональный конкурс мастеров художественного вязания изделий из пуха. И мы приехали в этот город не “абы как”, а специально к открытию конкурса. Всего в конкурсе четыре номинации, но, без сомнения, главной по праву считается “классическая” номинация: “шали и палантины” (в номинации, связанной с одеждой, конкуренции “Узорам” никто не составил). Так вот, главной “платочницей” третий год подряд была признана Мария Маренкова.

Эта женщина, которая живет в станице Алексеевской, как и две предыдущих наших героини, - тоже потомственная казачка. Причем, в своей станице она работает в Центре казачьей культуры. Сообщение о своей победе (а конкуренция в этой номинации была самой жесткой) они приняла стоически, как и подобает “классической” русской женщине. К сожалению, у Марии Владимировны отправлялся автобус, а потому поговорить мы успели до обидного мало. Вот, что она успела сообщить о себе:

- ...Когда я стала методистом по народным промыслам, в том числе и пуховому, я поняла, какие необыкновенные люди у нас живут; в них столько энергии, столько красоты духовной, что общаясь с ними не можешь не начать чем-то заниматься! Я позанималась макраме, крючком повязала, а потом меня “захлестнули” пуховые платки. И когда я узнала, что будет первая пуховая выставка, я начала к ней готовиться. И, естественно, думала, чем можно удивить такое количество мастеров. Это сделать сложно, так как я работаю в Центре казачьей культуры и не имею права отходить от традиционных рисунков. Надо блюсти традиции и в тоже время постараться внести что-то свое. Поэтому фантазировала я с осторожностью. Каждый платок у меня с чем-то ассоциируется. Например, были у меня заказы из Волгограда, ребята знакомые из ансамбля “Казачья воля” просили что-то связать. А они все разные. Вот, Андрюша красивый, мощный такой, как дуб. Я ему и сделала орнамент “дубовый лист”. Есть там один мужчина, который любит выпить; и я ему вывязала “шумел камыш”... А вообще я больше всего люблю морозные узоры, зимнюю сказку. Или летнюю сказку. Вязать, если качественно, надо очень долго - особенно крупные вещи, палантины, например. У меня на палантин месяц уходит, ведь у меня есть работа, семья. И начинают картинки всякие рисоваться в голове, и с чем-то они у меня всегда связаны, и стали у меня эти картинки вдруг превращаться в стихи. Есть у меня стихотворения, посвященные пуху, вот, такое, например: “За окошком злится вьюга, все тропинки замело \\ Ну, а мне совсем не зябко, в доме тихо и тепло \\ Запою тихонько песню, в руки спицы я возьму \\ И сегодня в день ненастный сказку летнюю свяжу \\ С молодых зеленых листьев я сплету венок большой \\ Кое-где пускай мелькает колокольчик голубой \\ Посередке раскидаю белых ландышей букет \\ В зимний вечер - я-то знаю - ничего милее нет! \\ И узор вязать сегодня мне ни чуточку не лень \\ Пусть согреет моя сказка чью-то душу в зимний день...

Геннадий Михеев

Фото автора.

Волгоградская область.