Пуп Земли

...Александр Тихонович Харыбин утверждает, что здесь, при слиянии рек Усердец и Тихая Сосна находится самый что ни на есть настоящий “пуп земли”. Есть там такой овраг, рельеф которого настолько причудлив, что отроги его действительно чем-то напоминают пупочную “спираль”. Конечно, в таком сравнении больше поэзии, нежели географической правды, но, когда на закате стоишь над этим курьезом природы, когда степные цикады поют свою миллионолетнюю вечернюю песнь... В общем, хочется верить, что так оно и есть.

“Пуп земли” расположен невдалеке от села Стрелецкое. Раньше это было не село, а город, одна из самых значительных крепостей Московской Руси под названием Усёрд. Основали город-крепость в 1637 году и призван он был защищать Московию от набегов татар; здесь проходила татарская “сахма” (дорога), а через реку пролегал брод. Усёрд прикрывал самый трудный участок “Изюмской черты”, грандиозного фортификационного сооружения, сравнимого с Великой китайской стеной. “Изюмская черте” (прозванная впоследствии в народе “Турецким валом”) представляла собой насыпь высотой в 4 метра, тянущуюся через Дикое поле на много десятков километров, и ров перед ней глубиной в 6 метров. В наше время большая часть этого уникального исторического памятника запахана либо использована как основа для дорог, но 17 километров - между селами Ливенка и Малобыково - прекрасно сохранились; Александр Тихонович с удовольствием показал мне и эту достопримечательность.

Население Усёрдской стороны (так называли эту местность в старину) составили выходцы из русских областей, лежащих к Северу от Дикого поля. Основу его составили “дети боярские” (потомки обедневшего дворянства), стрельцы, пушкари и казаки. В Петровские времена в Усёрде были сооружены две верфи, на которых были построены 42 струга для русского флота. Местные полки, Усёрдский и Верхососенский, проявили образцы героизма и мужества в Полтавской битве. Впоследствии, когда военное значение города было утрачено, люди Усёрдской стороны занялись земледелием. Никогда здешний народ не знал рабства (крепостными становились только украинские переселенцы, появившиеся здесь во времена войны с Крымом) что без сомнения отразилось на местном характере, одна из черт которого - упертость.

С особенной теплотой Александр Тихонович вспоминает своего деда Степана Фроловича, прожившего 95 лет. Как Мелихов в “Тихом Доне”, дед отразил на себе все перипетии XX века. Вначале Степан Фролович был запевалой в Преображенском полку; за красоту, стать и боевитость деда взяли в личную охрану последнего русского царя Николая. Вернувшись домой, Степан завел богатое хозяйство, построил единственный на хуторе каменный дом, но в I Мировую его призвали на фронт. Там он почему-то получил кличку “Комиссар”, возможно потому, что некоторое время был на стороне “красных”, но вернувшись в 18-м, он по мобилизации в попал Белую армию Шкуро. Там он пробыл немного, ведь дома ждали любимая жена и шестеро детей, и, удрав наконец в свой дом, завел пасеку - пчеловодом он был до конца своих дней.

Под раскулачивание Степан Фролович не попал - в народе сильно было уважение к нему - но скотиной-таки пришлось поделиться. Во время II Мировой войны оккупанты его назначили старостой деревни. Но потом пришли полицаи - и повели старика расстреливать - за то, что он оказал помощь советским пленным. Доведя его до соседнего села, они приказали бежать. Старик побежал, но выстрелы почему-то его не достигли... После освобождения приехал наш отряд; они спросили: “Где староста?” - и деда увели. Жена, Екатерина Павловна, уже попрощалась со своим мужем, тем более через некоторое время бойцы понесли по селу тело Степана Фроловича. Женщины плакали, но вдруг народ понял, что старик... мертвецки пьян! Оказалось, его отыскал один из советских разведчиков, которому старик спас жизнь и попросту выпил с ним спирта...

Степан Фролович мечтал, чтобы его внук стал, как и его дед, пчеловодом. Потому что все - преходяще, а земля, земные создания - это вечное, настоящее. Но Александр Тихонович пошел своей дорогой: он стал чиновником и историком.

А что касается города Усёрда, то через полсотни лет после основания он пришел в упадок и административный центр в 1779 году перенесли в основанный Петром Великим город Бирюч (которому этом году исполнилось 300 лет). Бирюч был купеческим городком и его суть замечательно выражена в самом названии (хотя на самом деле бирюч - это специальное приспособление с колокольчиками, которым пользовался глашатай, объявляющий судебные решения). В 1919 году Бирюч переименовали в город Буденный (так как здесь была родина предков легендарного командарма и отсюда он призывался в армию), а в 1958 году город потерял свой статус и стал поселком со стандартным названием Красногвардейское.

Сейчас Александр Тихонович вместе с группой местной интеллигенции борется за возвращение поселку исторического названия. Много хороших и интересных людей живет в Усёрдской стороне, рассказывать можно о сотнях, но из-за недостатка места встретимся с одним из усёрдцев. Мне кажется, об этом человеке нельзя не написать.

...Они нагрянули ночью. Алексей Демьянович без всякой шальной мысли открыл им - трое в масках тут же затолкали его в комнату и начали скручивать руки. Подошла жена, Вера Тихоновна, простая и бесконечно добрая русская женщина, она удивленно спросила: “Ребята, зачем вы так шутите?” Сильный удар сбил с ног и ее...

...Их пытали, над ними издевались. Кричали: “Ты председатель, у тебя должны быть бриллианты и золото! Показывай, где?!” Дошло до того, что Вера Тихоновна взмолилась перед подонками: “Ребята, вы уж нас лучше убейте...” (Потом Нефедов вспоминал: “А я думаю: зачем нас убивать - может еще выживем...” Он вообще человек ироничный...) В общем, после нескольких часов мучений злодеи ретировались. Нашли они лишь несколько тысяч рублей, припасенных на лекарства. До утра супруги зубами грызли веревки, которыми их связали - у Алексея Демьяновича весь рот был в запекшейся крови, жена - вся избита - они даже не могли позвать на помощь. Несколько месяцев они пролежали в больнице. Дело так и не было раскрыто, злодеи остались на свободе.

Они были уверены, что председатель - миллионер. Те, кто приезжает в Уточку, думают, что единственный двухэтажный дом в селе - председательский, хотя на самом деле дом принадлежит школьному учителю. Нефедов за стоько дет своего председательства не накопил ничего, может быть, в этом и кроется причина того, что сейчас СПК “Большевик” - самое успешное сельхозпредприятие района. Едва Алексей Демьянович вышел из больницы - он снова сел в свое старое кресло, под портрет Ленина. Ленин для него - не символ, просто он считает так:

- Я пришел в этот кабинет 66-м году - портрет висел. Пусть висит и сейчас...

Жена после той страшной ночи стала всего пугаться и часто хворает. Нефедова же это не сломило, он даже с новой силой взялся за дело. И даже в этом году отметил свой “второй день рождения” (трагедия произошла в прошлом году). Сейчас во многие хозяйства в районе (да и в соседних районах) приходят т.н. инвесторы. Происходит это далеко не от хорошей жизни - из-за бедности. Нефедов убежден, что инвестору нужно выкачать все возможное из земли (тот же подсолнечник, который сейчас приносит прибыль, за три урожая лучший чернозем превращает в мертвую землю) - и брать “под крылышко” другие хозяйства. У Большевика несколько иные способы земледелия:

- ...Все культуры выгодны, если довести урожайность до нужного уровня. Мы выживаем за счет того, что стремимся держать урожайность на должном уровне. А для этого надо умело пользоваться землей, которая нам дарована судьбой. Но и это - не главное...

- А что же?

- Люди. Надо уметь поднять людей на работу. А это значит, что людям надо платить; в прошлом году у нас средняя зарплата была небольшая, всего около двух тысяч, зато мы ее платили регулярно.

Личный председательский секрет Алексея Демьяновича предельно прост:

- Я, когда начинал, был у нас сосед, председатель, Андрей Иванович Шестаков. Вызвали нас в обком на совещание, смотрю: в перерыве он у фонтанчика пристроился, достал бутылочку молока, два яичка - и разбивает. А хозяйство у него было сильное. Сейчас встречаюсь коллегами - в машине у большинства “наборы”: закуска фирменная, выпивка иностранная... в общем, большая разница в руководителях...

Нефедов из тех председателей, которые не любят говорить “вообще”. Он человек конкретный. Много раз за три с лишним десятка лет ему предлагали идти на повышение, но всяки раз он отметал престижные предложения; потому что знал, что он - на своем месте. Я пытался вызвать Алексея Демьяновича на разговор на “глобальные” темы, но он все время заворачивал на свое, насущное:

- Нам бы закончить страду, а то осадков много выпало. Бабье лето - десять дней максимум - и все надо успеть. И с бабами надо бы повстречаться - да некогда!

Он лучше разговор на шутку повернет, чем душу раскроет. На самом деле крестьянам сейчас трудно. Давят со всех сторон, особенно - перекупщики. У Нефедова есть талант, потому что всякий раз он угадывает, когда нужно продавать зерно, или семечку, или свеклу. В прошлом году абсолютное большинство производителей “пролетели” потому что зерно у них купили за копейки. А в “Большевике” придержали пшеницу - и летом этого года выгодно продали. Это у Нефедова называется “вписаться в нужный момент”.

И нельзя сказать, что Нефедов один такой, например, он вырастил талантливого и молодого своего заместителя Александра Иконникова. В общем, когда говорят, что русская деревня в упадке, врут. Просто у нас не хватает грамотных руководителей и умной политики государства в отношении сельского хозяйства. Но речь у нас сейчас не о том, потому не будем трогать эту болезненную тему.

Вообще, Алексей Демьянович и его супруга Вера Тихоновна выросли в коренных усёрдских семьях, в которых были по 10 детей. Оба они были восьмые по счету и впервые познакомились они в сберкассе в первые дни своей жизни (тогда, в 30-х было положено было приносить младенцев в сберкассу, чтобы получить пособие на рождение). Вместе они идут по жизни, вместе переносят все радости и беды жизни, может быть, это и повлияло на то, что Нефедов, давно перейдя пенсионный возраст, борется за достойную жизнь родной земли. Он знает, что такое Родная Земля и знает, что ей нужно. Таких людей здесь, поверьте, немало.

Таков он, усёрдский характер.

Бегун из Уточки

...Когда Владимир возвратился в село с серебряной медалью международных соревнований и призом, тесть, Иван Ильич, искренне его обняв, в сердцах воскликнул: “Эх, парень... за что ж я тебя раньше так ругал...”

Из кандидатов в мастера Владимир Алексеевич Бычков шагнул сразу в мастера спорта международного класса. Вид спорта, в котором он достиг такого прогресса, называется “суточный бег”. Думаю, более страшного и изматывающего соревнования человечество не придумало, так как чемпиона сразу с финиша увезли в реанимацию. Бегун из села Уточки занял второе место, отстав от первого места на два километра, зато после завершения своего бега он был “в норме”. Обладатель третьего места отстал от Бычкова на... двадцать километров!

У суточного бега измерение идет на километры, которые спортсмен пробежит ровно за сутки. Правила простые: бежать - и все. Результат нашего героя - 252 километра 14 метров, и это при том, что в этом виде бега он участвовал первый раз в жизни. Удивительно еще и то, что Володя бежал практически без группы поддержки, точнее, ему помогали на трассе двое знакомых. У чемпиона, Анатолия Кругликова, была целая команда, обслуживала его на трассе. Но и цена победы достаточно велика: автомобиль. Второе место стоило “всего лишь” телевизора.

Может быть, второе место на каких-то не слишком значимых соревнованиях в Питере - не слишком впечатляющий результат, тем более, что в мире есть соревнования с призовыми в тысячи долларов, но дело в том, что я еще не рассказал, из чего все это вырастало. Вот, представьте себе картину: глухая деревня, едва мерцает утренняя заря, мужик проснулся, накормил поросят, телят, вернулся домой, переоделся в спортивные трусы - и побежал. Бежит по дороге пять, десять, двадцать, тридцать километров. Потом домой, поливает огород, переодевается - и на работу в школу. Там он ведет уроки, после уроков гоняет по беговой дорожке детей, возвращается домой, окучивает картошку, снова кормит скотину, потом опять переодевается в трусы - и снова забег на пятнадцать километров... И так каждый день. Как вы думаете, что говорят об этом человеке на селе?

Пусть всего лишь телевизор - но это второе место для Владимира - больше чем победа. Односельчане наконец поняли, что он - не просто чудак...

Про своего визави, того, который стал чемпионом, Владимир отзывается уважительно:

- Он и сам из провинции, из города Рославля. Еще я Кругликова уважаю за то, что он не принимает ни одного запрещенного препарата, он бежит по-честному. Вообще, бег - вид спорта, в котором не обманешь, результат здесь - вещь объективная и если я отстал, значит, чего-то недоработал. Он более серьезно подошел к бегу и у него лучше была поставлена информация на дистанции. А я-то сначала был заявлен на “сотне” (бег на 100 километров - Г.М.), там результаты слабые были, я там скорее всего выиграл бы... но очень уж хотелось себя проверить. Мой приятель Игорь, который мне помогал на дистанции, все время меня тормозил - боялся, что я сойду - то “кашу поешь”, то “апельсин скушай”, то “попей”... Я ж говорю, что у меня все нормально было на финише, на награждение я один только вышел, а многие даже ногами шевелить не могли. Бежали мы там, в Питере, в самом бандитском, Выборгском районе, там одного спортсмена собака искусала, двух - избили... молодежь-то там всю ночь гуляла. Меня один какой-то ненормальный толкнул. Но - ничего. Кругликову 46 лет, для сверхмарафонца это расцвет. А мне только 36 - молодой еще...

...Да, второе место всегда самое обидное. Здесь ведь еще один момент есть: чемпион занят только тем, что бегает и готовится к соревнованиям. Владимир же - преподает в школе, работает на личном подворье, тренирует детей - в глубинке, в селе с милым названием Уточка, он создал целый клуб любителей бега с названием “Стайер”.

Родился он в соседнем селе, Плюхино. Мама, заслуженная свекловичница Наталья Ивановна Бычкова родила его прямо в огороде. Случилось так: пошла она полоть картошку, почувствовала схватки - и едва только соседка прибежала на крики - он уже появился на свет. Он был пятым ребенком в семье, “поскребышем”. Учился в Уточке, в той школе, в которой сейчас преподает, потом поступил в сельхозтехникум, где потихонечку его начал втягивать спорт. Хотя, особых результатов у него не было: всего лишь КМС по лыжам.

В армии, точнее, на флоте Владимир служил на атомной подводной лодке, были там у него боевые службы и даже награды. Возможно, именно из-за трех лет, проведенных в замкнутом пространстве на дне океана, его так потянуло на простор, бежать, бежать... Хотя, у Владимира своя версия:

- Бег - самый доступный вид спорта. Главное - это обувь, ну, и одеваться надо по погоде, чтобы было ни жарко, ни холодно. Наверное, поэтому я и выбрал бег. И еще - бег успокаивает нервную систему: бежишь себе, думаешь о чем угодно - только не о дистанции. Я вообще отдыхаю душой, когда бегу...

Насчет доступности можно поспорить. Настоящий спортсмен в китайском “типа адидасе” не побежит - да и не выдержит суррогат обуви профессиональной нагрузки. Нужны хорошие кроссовки, которые стоят 100 долларов и выше (стоимость одной пары - месячный заработок учителя). Владимир подсчитал, что одной пары у него хватает на 4 тысячи километров тренировочного бега. При условии, что в день он должен пробегать до 60 километров (чтобы не потерять форму), обувь приходится менять часто.

К сверхмарафону Владимир пришел не сразу. После армии он устроился учителем физкультуры в родную школу, он начал бегать марафоны, но жизнь заставила заняться другим. Владимир женился на местной девушке, тоже учительнице. Свадьба проходила в спортзале, который был набит до отказа. Вообще, школьный спортивный комплекс - гордость Владимира. Здесь даже есть бассейн, в котором можно плавать зимой, а так же есть сауна, которую Владимир строил сам. Для спортсмена - бегуна это необходимейшая вещь, иначе трудно будет восстанавливаться. Так что сельская школа в Уточке может дать фору некоторым городским школам!

Но профессиональный спорт Владимир оставлял не для сауны: он строил свой дом. Ведь родилась дочь Анечка (ей сейчас 8 лет и она уже начинает бегать под руководством отца), и молодой семье нужно было свое жилье. Дом он строил шесть лет. К тому же, чтобы иметь средства на строительство Владимир с Оксаной держали одновременно 5 быков, корову, 4-х поросят, 20 овец. Есть скотина у них и сейчас, правда, поменьше а вот земли они и сейчас возделывают много: два гектара, на которых выращивают картошку, сахарную свеклу и зерновые. Кстати, Владимир убежден, что, если бы не домашнее хозяйство, скотина и огороды, он бы не смог достичь сегодняшних результатов: сельское хозяйство дисциплинирует и приучает не бояться любой работы. Бег ведь тоже работа, что Владимир прекрасно понял, став профессионалом.

Единственное, что сейчас не хватает Владимиру как профессиональному стайеру - это специального питания, пищевых добавок, которые баснословно дороги и деревенскому учителю недоступны. Приходиться извлекать пользу из того, что есть под руками: домашнее мясо и витамины с огорода - главный рацион вице-чемпиона. Только за несколько дней до начала соревнований он позволяет себе купить изюм, чуть-чуть красной икры и гранатовый сок.

Сейчас, когда Владимир направил свои усилия на высший результат, очень стала помогать жена. Оксана для него - как тренер и главный помощник, ведь, когда он уезжает на соревнования, все хозяйство остается на ней.

По идее спортсмен, направленный не высокий результат, должен бросить все побочные занятия. Много сил Владимир отдает созданному им клубу бега “Стайер”, в котором сейчас занимаются 66 деревенских ребятишек (и это при том, что во всей Утчанской школе обучается 100 ребят). Просятся в клуб и остальные, но Владимир понимает, что большей нагрузки он просто не потянет, ведь он - единственный тренер на всех, а каждому юному спортсмену необходимо внимание и индивидуальный тренировочный план.

Дети бегают с удовольствием, есть у спортсменов из Уточки и выдающиеся результаты. Миша Звягинцев стал чемпионом России в возрастной категории 8-10 лет, Алексей Коцарев - тоже чемпион страны , только в возрасте до 16 лет (дети бегут дистанцию 10 километров - больше им не разрешено). Вообще, дети для Владимира - это больше, чем работа. Все сторонние мысли о том, что их надо бы принести в жертву ради личного результата, он со всей жесткостью отметает:

- ...Ведь мы с ними занимаемся и волейболом (у меня и жена играет), и плаванием, и бодибилдингом. Бег - занятие для детей непростое, потому что он не так быстро затягивает. Скучен он для детей. Но в итоге у других тренеров дети не бегут - а у меня бегут! И результатов достигают. Вообще, если честно, дети - как селитеры. Они “высасывают” все... Я после них домой прихожу - полчаса ничего не могу делать. Но бросать я их не буду. Если что случится, если соревнования у меня будут, я их перестрою на индивидуальную работу. Мы ведь в парке специально сделали беговой круг на пятьсот метров, и ребята уже сами, без моей помощи, за этой дорожкой ухаживают. И мне интересно самому за детьми наблюдать. Есть такие, кого Боженька наделил здоровьем, способностями, но мне лично интереснее “нулевые” ребята, которые проявляют волю, чтобы усовершенствовать себя. Если я детей брошу - чем они заниматься будут? Курением и вином? Или валяться у телевизора? Нет, я им нужен...

Краски Хотмыжской осени

...Вдруг всплыла, наверное, не слишком корректная ассоциация. Какое преступление считается самым неприемлемым на войне? За что следует расстрел без суда и следствия? Братание в окопах! С точки зрения уютного штабного кабинета это - нарушение основного закона военного противостояния в котором должны быть “союзники” и “неприятели”.

Когда-то, служа в армии, во время больших учений я случайно попал в оперативный штаб армии и увидел там генералов, увлеченно лазающих по громадной, расстеленной прямо на полу карте. Я был 19-летним юношей, мало что понимающим, но тогда я едва сдержал... приступ хохота. Потные, дышащие перегаром генералы показались мне переросшими детишками, играющими в войну. Они “своих” уверенно двигали на “чужих”, будучи абсолютно уверенными в том, что те будут подчиняться их тактическим идеям. Теперь я гораздо глубже понял, что игрой являются не только войны, но и многие другие занятия взрослых дядек и тетек. Но из окопов война смотрится иначе, чем из командного пункта.

Ни о какой войне речи у нас не будет. Я расскажу о селе Хотмыжск и празднике в нем, который стал традиционным. Праздник называется “Хотмыжская осень” и представляет он собой “гремучую смесь” ярмарки, концерта народных коллективов и “явления народу” известных и не слишком политиков. Сюда съезжаются гости из трех сопредельных государств - Белоруссии, Украины и России - и получается как бы праздник славянского единения (он и был задуман таковым). О самом празднике, мне кажется, лучше всего расскажут фотографии - ведь давно сказано, что лучше увидеть, чем пятнадцать раз прочитать - но вот сама подоплека Хотмыжского (не побоюсь этого словосочетания) фестиваля славянского братства довольно любопытна.

Почему - Хотмыжск? Раньше он был городом, уездным центром, теперь же Хотмыжск - не самое большое село, расположившееся на высоком правом берегу реки Воркслы. Панорама с холма, на котором стоит Воскресенская церковь, открывается величественная - с лугами, полями, перелесками и многочисленными селениями, довольно плотно сгрудившимися вдоль течения реки. Ворксла через несколько десятков километров втекает на территорию “незалежной” Украины, и, минуя города Ахтырку, Полтаву и Кобеляки, впадает в великий Днепр.

Стратегическое положение Хотмыжска бесподобно (ну как тут не вспомнить “окопную правду”!). Город Хотмысль, пограничная крепость Переяславского княжества, существовал еще в Х веке. В XIII веке он вошел в состав Киевской земли и стал центром Хотмысльской волости Путивльского уезда. В русских летописях он впервые упомянут под 1387 годом. Хотмыжск был исконно русским городом, довольно крепким торговым центром, но из-за близости Дикого поля, из-за постоянных набегов кочевников, заполонивших Приднепровские степи, Хотмыжск пришел в упадок, и к XVI веку он опустел.

В мае 1640 года под руководством воеводы Василия Толстого на месте древнего городища началось строительство новой крепости. В этом месте пролегала дорога, по которой к центру Московского государства прорывалась татарская конница из Крыма и крепость должна была стать заслоном на пути ворога. Хотмыжский острог стал одной из самых непреступных крепостей того времени, он имел двадцать башен и высокий земляной вал. Он стал частью Белгородской черты, грандиозной линии обороны, призванной остановить напрочь бандитские набеги татар, и, надо сказать, свою задачу он выполнил.

8 января 2004 года мы будем (если, конечно, вспомним об этом) отмечать знаменательный юбилей: 350-летие воссоединения Украины с Россией. Конечно, в то время, когда Хотмыжск только был основан, никакого разделения между двумя, (простите, тремя) народами вовсе не было - существовала Русь, которая была разделена между князьями, потомками Владимира Красно Солнышко, исхитрившегося оставить многочисленное потомство и поделившего между сыновьями свою вотчину на уделы. Но, как ни крути, 8 Января 1654 года состоялось значимое событие: в украинском Переяславле состоялась Рада, на которой представители казачьих полков и городов Восточной Украины (включая “Мать городов русских” - Киев) единодушно высказались за объединение с Московией. Чуть позже в Москве были оговорены особые права Украины: ее население сохраняло право избирать гетмана и старшину, имело свой суд, свое войско. Сохранялось самоуправление городов, украинские же крестьяне, в отличие от крестьян России, могли менять местожительство, распоряжаться своей землей, своими домами и имуществом.

В 1657 году, после смерти гетмана Хмельницкого, его приемник гетман Выговский нарушил договоренности и обособился от России в пользу Польши. Ради политических амбиций народы вновь были разделены...

Еще через несколько лет православные народы вновь поняли, что устоять против натиска извне они смогут лишь собравшись воедино, но исторический шанс был утерян и следующее вхождение Украины в Россию произошло на более кабальных условиях. Крепость Хотмыжск потеряла свое стратегическое значение, город пришел в упадок и в 1838 году уездный центр из Хотмыжска перенесли в Грайворон.

За последующие столетия в данном регионе (юг Белгородской области) сложилась любопытная этническая картина: земли по берегам Воркслы заселяли русские и украинцы одновременно, и теперь число сел, в котором живут представители двух разных народностей (по традиции они друг друга называют “москалями” и “хохлами”) примерно одинаково. Конечно же, различие в культурах российских русских и тоже российских украинцев минимально, но некоторые особенности все же есть. На праздник мне довелось ехать с делегацией Красногвардейского района все той же Белгородской области, которая состояла из двух фольклорных ансамблей - “москальского” и “хохлятского”. Пели одни и те же песни - как украинские, так и русские - но, когда затягивали “москали”, “хохлы” замолкали. То же самое - только наоборот - происходило, когда “заспвали” “хохлы”. Оказалось украинцы поют быстро, энергично, а наши, русские - протяжно, задумчиво. Вот и получался маленький конфликт, так сказать, двух культур. Мелочь? А, может быть, на этой мелочи и построены нынешние наши отношения с Украиной?

Они поторопились порвать с Россией, а мы слишком долго “запрягали”, когда нужно было решать вопросы границ и таможен. Хорошо еще, с Белоруссией таких проблем не существует, а то вообще получился бы сумасшедший дом. Знаете, как относительно небольшой Золотой орде удавалось в течение двухсот лет держать Русь в “наморднике”? Очень просто: они все время исхитрялись ссорить русских князей, заставляли их грызться за ярлык на великое княжение. А кому сейчас выгодно нас поссорить? Ну, да ладно: материя сия сложна, не нам ее решать...

Так вот, Хотмыжская осень - это почти “братание в окопах”. И “Город мастеров”, и концертная площадка, и импровизированные сельские подворья, и “Колокол единения” который осветил сам патриарх всея Руси, - все это, соединенное вместе, дает ощущение радости, очищения.

Самый популярный напиток на празднике - самогон (который впрочем, у наших братьев называется горилкой). Здесь он льется рекой, пьют его даже большие начальники; кажется, за неделю до праздника работали все самогонные аппараты, существующие в трех государствах. Но все же хочется надеяться, что нас объединяет не только это, на мой взгляд, все-таки паршивое питье.

Страна солнцеликого цветка

Поля созревшего полсолнечника представляют собой печальное зрелище. Грязно-коричневые стебли едва удерживают ржавые подсолнечные головы, готовые, кажется, в любую минуту, от малейшего движения ветра, плюхнуться в жирный чернозем. И этот унылый и однообразный пейзаж простирается до самого горизонта...

Для крестьянина же нет более отрадного вида! Ведь означает сие, что «цветок солнца» созрел, его можно жать и обмолачивать. Для того, чтобы подсолнечник побыстрее созрел и обрел этот «отрадный» ржавый вид, его даже поливают с самолетов специальными средствами. Ну, а следом, после уборки, семечку отвозят на предприятия, где перерабатывают и в результате получается масло. Почему на бескрайних русских просторах самым популярным растительным маслом стало то, что выбивается из заморского подсолнечника - загадка. Есть добрая сотня масличных культур, многие из которых вполне могут культивироваться даже на Севере, тем не менее, «солнцеликий» цветок стал чуть ли не нашим национальным достоянием. И даже более того: есть регион, получивший звание «родины подсолнечного масла». Это - восточная часть Белгородской области с центром в городе Алексеевка.

Как всегда, нет пророка в своем отечестве...

Слава провидению, что история хотя бы сохранила его имя! Хотя, в Алексеевке, городе, на гербе которого гордо красуется цветок подсолнечника, имя Даниила Семеновича Бокарева в последние годы стало почитаться особенно. Дело в том, что Алексеевка с некоторых пор считается не только родиной, но и столицей маслобойного дела. Здесь находится крупнейшее предприятие, выпускающее различные эфирные и жирные масла, среди которых подсолнечное - на первом месте.

Про самого Данилу Бокарева известно совсем немного. Был он крепостным мужиком и за какую-то провинность его выслали сюда из Тульской губернии. В те времена подсолнечник по южной части России был распространен довольно широко, но в большинстве он рос просто так, для украшения дворов; правда, крестьяне уже научились сушить семечки и грызение оных вошло среди простолюдинов в моду (впрочем, эта не слишком, наверное, эстетичная привычка не увядает по сию пору).

На наши русские просторы подсолнухи попали где-то в начале XVIII века, естественно, из Европы, где цветок этот широко использовался в качестве садового украшения. Испанцы привезли семечки из Вест-Индии (точнее, с территории нынешней Мексики, где индейцы любовно именовали цветок «солнцеликим») почти сразу после открытия нового материка и уже в 1516 году Лобелиус придумал цветку название «гелиантус» (с латыни - «цветок солнца»), закрепившееся в научной литературе.

Мнение о том, что русские ленивы и нелюбопытны, скорее всего, распространяется далеко не на все области деятельности. Например, у нас умеют из всего, что растет или даже просто лежат, гнать самогон... Примерно то же произошло и с подсолнечником. В том смысле, что народ научился извлекать из красивого цветочка семечку. Данила Бокарев пошел дальше. Он посеял в своем огороде семечку, вырастил урожай, а полученный урожай пустил вовсе не на нужды грызения, а попробовал из семечек получить масло. Для этого сметливый мужик изготовил специальное устройство, состоящее из толстого дубового пня со специальным вырезом внутри, деревянного цилиндра (он назвал его «хлопчиком») и двух клиньев. Первая продукция примитивной (но гениальной, как все простое!) маслобойки вышла отменной. Произошло это в 1829 году.

«Маслобойкой» ее назвали, потому как по клиньям нужно было ударять - и весьма сильно! - деревянным молотком. Очень скоро новая технология распространилась среди крестьян сначала слободы Алексеевки, потом - Воронежской губернии, ну, а потом дело производства подсолнечного масла пересекло границы Российской империи и стало завоевывать Европу, а потом даже далекую Америку. Уже в 1833 году кузнец Папушин основал в Алексеевке крупный маслобойный завод, а вскоре такие заводы расплодились до неимоверного числа. Маслобойному делу в Алексеевке, кстати, посвятил целое исследование В.И.Ленин.

Справедливости ради заметим, что немногим ранее Бокарева первым собрал семечки и выжал из них масло некто Рогенбрук из Саратовской губернии. Но у нас ведь принято как: даже если немец был «русский» (то есть, обрусевший), все равно он представляет заморский, чуждый нам мир, а потому изобретение Рогенбрука осталось современниками незамеченным.

Сам Данила Бокарев тоже имел свою маслобойню, он сколотил приличный капитал, на основе которого его потомки взялись за новое дело, совсем не связанное с маслом - виноделие. Судьба же «пророка масла» складывалась... в общем-то, мы толком не знаем, как складывалась его жизнь. Кроме сведений, которые мы сообщили выше, о сметливом крепостном крестьянине не известно больше ничего! Портрета Бокарева не осталось. Мы не знаем ни года его рождения, ни года его смерти, ни даже места, где он похоронен на Алексеевском кладбище! Известен только дом, в котором он предположительно мог жить. И все это несмотря на то, что потомство Данилы долгое время далеко не бедствовало. Такой вот «пророк»...

Но вернемся к подсолнечнику. Судьба этого растения в России - замечательный памятник народной агрономии. Во времена Бокарева это был хиленький цветочек, а свою нынешнюю форму с гигантской головой он приобрел именно в результате селекции, которую проводили простые русские люди. На подсолнечник буквально сыпались всевозможные напасти. Первый удар, нанесенный по цветку в середине позапрошлого века, назывался «ржавчиной». Это был особый грибок, поражающий несозревшие соцветия, в результате чего культура погибала. Крестьяне в течение нескольких лет отбирали т.н. «зеленки» - ростки, не подверженные грибку - и наконец был выведен сорт, имеющий иммунитет к «ржавчине». Вскоре пришли новая напасть: мелкое насекомое, называемое «вовчок». Защититься от этого маленького, но губительного паразита помогла вновь народная селекция, но, когда созрел сорт, способный противостоять «вовчку», пришла новая беда - прожорливая гусеница «подсолнечной моли», опутывающую корзину цветка паутиной. И народ придумал, точнее, вывел «панцирный подсолнечник» - гусенице просто не хватало сил его прокусить.

Ныне поля вокруг Алексеевки почти сплошь засеиваются прекрасным солнцеликим цветком.

«Эх, масло... з хлибом, з силью... гарно!»

У Алексеевки уникальное этническое положение. Город расположен на реке Тихая Сосна, так вот, на левом ее берегу сплошь проживают русские, а на правом - украинцы. Называют они себя соответственно «москалями» и «хохлами», причем, вполне официально и без обид. Ну, а в самой Алексеевке две славянские культуры как бы сходятся.

Маслом в Алексеевке занимаются все, кому не лень (львиная доля продукции, конечно же, приходится на громадное предприятие, выпускающее известную продукцию под маркой «Слобода»), но есть одна небольшая маслобойня, которая вполне может войти в «Книгу Гиннеса». Называется она в народе «Косенкино».

Замечательно «Косенкино» тем, что работает оно непрерывно и без значительного ремонта с 1914 (!) года. Практически, это живой музей маслобойного дала, хотя, это вовсе не музей, а предприятие, принадлежащие Горпищекомбинату.

Был такой купец по фамилии Косенков, вот он и построил маслобойню, которой суждено было пережить память и о ее основателе, и о ее первых (как и вторых, третьих и т.д.) работниках. Долгие десятилетия «Косенкино», работая в три смены, выбивает ежедневно по 10 тонн масла в день. Не больше и не меньше, стоимость же переработки на слишком велика, на сегодня это 60 рублей с центнера семечек.. Клиентами маслобойни являются простые крестьяне и колхозы, причем слава этого маленького предприятия такова, что любая местная хозяйка непременно вам заявит: «Ежели масло - то мне только «косенкинское!»

Хотя Косенкинская маслобойня и небольшая, устройство ее довольно сложное и обслуживает это хозяйство одновременно три человека. Работа мужская - очень тяжелая, тем не менее, свободных вакансий нет. Нам повезло: мы попали аккурат в смену, в которой работал косенкинский бригадир, Владимир Кривенко. Работа в старом здании кипит в прямом смысле этого слова: даже несмотря на то, что на улице не холодно, внутренность маслобойни напоминает банную парилку. Мужики торопливо снуют, что-то таскают, подсыпают, подбрасывают лопатами... В этом мельтешении, среди шума и крутящихся громадных колес, трудно разобраться и понять какую-то систему, а потому ждем хоть какого-то перерыва. Ждать приходится долго и Кривенко, будто сжалившись, оставляет своих работяг вдвоем и выводит нас во двор.

Владимир Федорович здесь, на маслобойне работает уже 11-й год, до того он был начальником участка на местном заводе, который теперь живет очень плохо. Но прежде разговора бригадир предложил нам отведать «косенкинского» масла:

- Дэсь у нас масло самое пахучее, оно очень пынется (пенится - Г.М.), а ароматно како, вы тильки его з хлибом та з силью, аромат-то какой!.. - В крынке плещется еще теплая, будто живая масса, в ней отражается солнце. - Семечку у нас в городе много где можно сдать, но народ к нам, в «Косенкино» везет, и вот, почему: вы проедьте по всему району - «фалевки» нет нигде...

Владимир Федорович показал нам весь путь семечек, в результате которого они превращаются в масло. Семечку нагружают в большой резервуар, «яму», из которого она подается на сепаратор, где отдуваются пыль и всякие листочки-стебелечки. Дальше семечки ждет «рушка», устройство, где ядрышки отделяются от шелухи. Следом - «вальцы», которые измельчают ядра в муку, ну, а потом - «фалевка». Фалевочный агрегат представляет собой два каменных круга весом по полторы тонны каждый, и эти камни в «косенкинской» маслобойне кружатся непрерывно с момента ее открытия. Фалевка уплотняет муку, и эта масса деревянными коробами переносится на жаровню, где она поджаривается до нужной кондиции. Это самая тяжелая часть работы: короб вмещает больше пуда массы, к тому же надо чрезвычайно интенсивно орудовать лопатой. Жаровня, кстати, топится шелухой (лузгой), так что получается как бы безотходное и экологически чистое производство. Завершает процесс пресс, из которого выходя тепленькое масло (которое «пинэтся») и твердый жмых (по-старинному, макуха).

При жарке нужно соблюдать температуру в 120 °С, так вот, бригадир давно научился определять ее... на ощупь. Сует руку прямо в жаровню - главное, сделать это надо быстро - и определяет, подкинуть ли еще лузги. Руки у бригадира и его работников все черные, но маслобойщики имеют на сей счет свой (как они сами говорят) «фейри» - золу от сгоревшей лузги. После смены натрешь ей грязные части тела, смоешь - чистый, как младенец! Кстати, именно горящая лузга во многом определяет непередаваемый аромат здешнему маслу; на больших предприятиях применяются иные способы жарки.

- ...А з жмыха, если им поросей кормить, тако сало получается... - бригадир мечтательно закатил глаза, - а если коров кормить - жирность молока до пяти процентов подымается. Ни з каким комбикормом его не сравнить... И вот, что скажу: мы уси вже помрэм, а «Косенкино» з лопатами та фалевкой - сто лет еще останется!

Зарплата здесь, на маслобойке очень маленькая, но мужики стараются держаться за эту работу. Дело и в том, что в городе довольно большая безработица (например, завод, с которого ушел Кривенко, сократился почти на 2/3), но еще и в другом:

- Мы ж здэсь як ридны все, як в семью свою приходим. Давайте-ка ище маслица з хлибом попробуйте. Де ж вы ище такого побачите...

Две свадьбы и одни похороны

Ну, а теперь быстрее летим в глубинку, туда, где растят солнцеликий цветок! Мы переместимся на «москальскую» сторону, в село Афанасьевку, и вот, почему: сегодня у села праздник, ему исполняется 333 года.

По обе стороны дороги, ведущей к селу, виднеются ржавые поля подсолнечника. Некоторые из них уже убираются. Мы узнаем, что здешний колхоз, как, впрочем, и многие другие в округе, принадлежит тому самому Эфирному комбинат, что в Алексеевке, и люди от этого только выиграли: удобряются поля, выплачивается зарплата, развивается социальная сфера, нет проблем со сбытом семечек, да и вообще селяне стали глядеть «в завтра» с оптимизмом, ведь у их детей появилось будущее. А в поле, между тем, трудится комбайн «Доминатор», который колхозу предоставила компания. Разве может ныне колхоз купить себе сельхозмашину, которая стоит дороже, чем «Мерседес-600»?

Громадное спасибо главе Афанасьевской администрации Анастасии Михайловне Васиной! Вот уж, поистине русская женщина: «тащит» она одна, без мужа троих детей, двое из которых - еще школьницы, да еще и село населением в полторы тысячи на ее плечах... А меня ведь запугивали: говорили, в Афанасьевке, чуть что - мужики за колья берутся! Основано-то село беглым елецким крестьянином Афанасием Вихровым, да к тому ж афанасьевцы кличку имеют: «кадеяки». Повелось это со времен Гражданской войны, когда свирепствовал по округе афанасьевский бандит Ваня Кадеяка, зверски убивавший как большевиков, так и всех, кто ему не нравился. Кончил Кадеяка так: напился он с товарищами, так вот, один из них взял - и отмахнул атаману голову топором... убивец этот, Федор Крюк, дожил до глубокой старости, почти до наших дней, и никто его не трогал...

Но известно же, что черт не так страшен, как его расписывают, и на самом деле мы попали на очень теплый, радостный праздник, на который женщины одевают старинные, двухсотлетней давности одежды, где главным украшением считается головное украшение «сорока». Фольклор в Афанасьевке такой знаменитый, что на нем многие ученые себе диссертации сделали, ну, а нам, грешным, повезло втройне: кроме праздника, мы еще застали целых две свадьбы. Ну, а «за колья» на сей раз никто не брался, хотя на одной из свадеб (женились юная Юля Рипинских и Алексей Ряполов) мы слышали такую шутливую прибаутку: «...Один выпьем стакан - расслюнимся, другой - плясать будем, третий - драться...» Если судить по богатству столов на свадьбах, люди здесь живут немного получше, чем в большинстве других регионов, но не сказать, что слишком зажиточно. Ведь известно, что земля человека, делает не богатым, а... ну, сами понимаете, каким. Тем более что не все довольны тем фактом, что колхоз «лег» под хозяина-олигарха.

Ну, и поскольку из песни нельзя выкидывать слов, приходится и нам добавить «ложку дегтя». В день свадеб в селе случилась смерть. Страшная: повесился мужчина. Отчего - так никто не понял, потому как еще утром самоубийца был весел и общителен, и это еже более усугубило всеобщее чувство растерянности. На похороны мы не пошли, тем более, что их срок совпал с венчанием, мягко говоря, более жизнеутверждающим событием.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Белгородская область.