Преображенье

Стахановцы по родству

...Продавщица в коммерческом ларьке в центре села Преображенье жалуется, что хозяин совсем озверел: заставляет работать и в праздники, и в выходные и в “проходные”. Понимающе киваю головой, но тут взгляд мой останавливается на бирке, что на ее груди: “Галина Стаханова, продавец”. Невольно у меня вырывается: “Уж с такой фамилией - сам Бог велит трудиться...” Она смутилась, а мне и сейчас стыдно: оскорбил, наверное... А ведь подсуропил им землячек-то...

Прошло уже больше полувека с того дня, когда Алексей Григорьевич Стаханов, герой и красавец, в последний раз наведывался в родную деревню. Народ и деревню заранее не готовили, тем не менее, ждали праздника. В 1952 году любимец товарища Сталина и Кагановича - это было нечто надчеловеческое. Почти бог. Дорогой автомобиль “Победа”, уверенно пропахав чернозем от райцентра к селу Преображенье, свернул к реке, за которой разлеглась родная деревня великого шахтера - Луговая. Ждали митинга, но его не было, а было вот, что: возле самой реки машина заскользила по дороге и уверенно, как советский танк, съехала... прямо в реку.

Пассажиры и водитель паслись, но к тому времени у места происшествия собралась вся деревня. Это было круче митинга, потому что выражения всеми сторонами применялись непартийные, а эмоции были некартинными. Беда в том, что великий Стаханов так разобиделся на земляков, что следующие 25 лет своей жизни он на родину не приезжал. Он так и умер, не попрощавшись с Луговой.

Алексея Стаханова все равно здесь любили и почитали. Даже колхоз в деревне Луговой назвали в его честь (правда, потом, после хрущевского укрупнения колхоз имени Стаханова перестал существовать, точнее, стал отделением большого хозяйства имени Ленина). Вообще в Луговой было почти половина населения носила фамилию “Стаханов” и большинство из них являлись родственниками. И неудивительно, что председателем колхоза тоже был Стаханов, не брат не сват, а просто однофамилец. Колхоз был так себе - и все из-за отсутствия дорог и соцкультбыта - но народ в деревне во все времена оставался добрым и работящим.

...И вот снова ловлю себя: рассказываю про человека, а в голову не взял, что молодому поколению вовсе неведомо, кто такой Стаханов. Да и старые толком не помнят - слишком много места в мозгах сейчас занимают телесериалы и перерасчеты пенсий. Надо бы рассказать. Точнее передам рассказ об этом человеке главного знатока и земляка Стаханова, Антонины Николаевны Юровой (в девичестве Стахановой - родственницы героя, но настолько дальней, что степень этого родства уже не установить). Антонина Николаевна искренне преклоняется перед Алексеем Григорьевичем и оправдывает его во всем:

- Да тогда, в 52-м, какое-то недоразумение случилось. Ехал он к сестре, узнать про урожайность, про надои, про удобряемость почв, про жизнь нашу, да... в общем, у нас никогда не было мостов, тут и трезвый может в реку съехать. Алексей Григорьевич наверное и к одному родственнику по пути заехал, и к другому... Ну, и угостили его. Ну, разве только отец мой не угостил...

Итак, родился Лешка Стаханов в 1905 году в деревне Луговая, тогда приписанной к Орловской губернии, в бедной-бедной семье. В 14-м году отца взяли в армию (он попал в плен и вернулся только в 19-м больным и немощным), а Алеша стал главным в семье ,так как были у него две сестры, Ольга и Пелагея, которых надо было кормить. И стал Стаханов батрачить на кулаков: пасти скот, охранять ночами лошадей, пахать землю. Нанимался еще сторожить сад у помещика Пожидаева. Местный кулак Куликов давал за работу лошадь в аренду чтобы безлошадная семья смогла возделывать свой огород. Три зимы Алеша отходит в церковно-приходскую школу в село Оберец, но так и не доучился; в анкете позже он так и писал: “Малограмотный”.

В Луговой издавна мужики (из тех, кто победнее) уходили на зиму в отхожий промысел в Донбасс - нанимались в шахты подручными. Как правило, за весну заработанное пропивалось и приходилось снова отправляться на “угольный Клондайк”. Однажды, когда его однофамилец (или родственник - тут уж не разберешь) Роман приехал после очередного “отхода” с шахты на родину, увидев Алексея, одетого в рвань, он сказал: “Чего ж так бедно одет? Иди в шахтеры - хоть на сапоги заработаешь...” Была у Алешки только одна мечта: купить лошадь, он и ответил: “Чё сапоги? Лошадку бы...”. Именно за лошадью он отправился вместе со старшим односельчанином осенью 1927 года в донецкий город Кадиевку, где устроился работать на шахту “Центральная-Ирмино” тормозным. Работа была самая низкооплачиваемая и тяжелая: он должен был поднимать свалившиеся с рельсов вагонетки с углем. После Алексею повезло: его поставили коноводом (тогда вагонетки таскали лошади), так что с каком-то смысле “лошадиная” мечта реализовалась. Правда, заглядывая вперед, скажу: лошади наш герой так и не купил...

Кстати, в местном музее хранятся те самые чуни (лапти из пеньки), в которых Стаханов поехал покорять мир. Их чудом нашла Антонина Николаевна; добрые люди сохранили эту реликвию и передали чуни Юровой (в девичестве - Стахановой). Но о музее, созданном этой замечательной женщиной, мы поговорим позже, пока же мы завершим рассказ о жизни Алексея Григорьевича. Теперь город Кадиевка носит имя “Стаханов” (это единственный в мире город, названный в честь рабочего человека). Он уютен, весь в розах, имеет население больше 100 тысяч, а тогда это была жуткая дыра, состоящая из бараков.

В 29-м году Алексей влюбился в повариху Евдокию, красавицу-цыганку. Он и сам был недурен (хоть и рыжий), статен, плечист, и вскоре они расписались. Родились у них двое детей, жили они “на квартире” и денег не хватало ни на что. Пошел Алексей на курсы забойщиков, освоил отбойный молоток, но когда его зачислили в “шахтерскую элиту”, все равно ему пришлось в лаве махать кайлом. На отбойные молотки перешли только через три года.

В конце августа 1935 года пришли в комнатку Стахановых парторг шахты, начальник участка и редактор местной многотиражки. Алексей растерялся, а Евдокия, будучи женщиной бойкой как по натуре, так и по национальности, поняла, что дело пахнет повышением. Предложили Стаханову в честь грядущего Дня Юношества (1 сентября) пойти на рекорд. Ему сказали, чтобы он ничего не боялся, только рубил уголек, а крепильщики позаботятся обо всем. По правилу крепить своды бревнами должен сам забойщик, но в данном случае Алексею давали подручных. Трудно сказать, почему выбор пал на Алексея, ведь он даже не был членом партии; скорее всего, он подошел по своему спокойному нраву и внешним богатырским данным.

Утром Алексей разобрал свой молоток, смазал, собрал, а, отправляясь в забой, обронил только: “Боюсь, осрамлюсь...” Спустился - а там нет леса! Крепельщики попались парни ушлые, побежали куда-то - и лес приперли. И нарубил Алексей Стаханов за смену (5 часов 35 минут) 102 тонны угля. 14 норм! В последующие смены, когда вошел во вкус, рубил и больше - до 207 тонн (при норме 7 тонн) - но первый рекорд, это как первая любовь, а потому в историю вписана дата 31 августа 35-го. Другой парень, Никита Изотов, рубил побольше - до 607 тонн, но песня “Вышел в Степь Донецкую парень молодой...” была сочинена именно про Алексея.

Цыганка Евдокия не ошиблась: деньги потекли рекой, мужа из шахтеров перевели на работу “человеком-лозунгом”, и вскоре семья Стахановых переехала в Первопрестольную. А то, что Алексей вскоре бросил первую жену и обзавелся второй, - дело житейское. В Москве он стал вхож в Кремль, к великокняжескому столу: редкий банкет не проходил без вопроса тов. Сталина: “А где наш знамэнитый шахтер Алексэй Ста-ханов?” Вторая жена чуть не погубила мужа: она, чтобы “приукрасить” мужа, вывела ему веснушки и перекрасила рыжие волосы в каштановый цвет. Сталин не признал Алексея в новом обличье и охранники его вышвырнули вон. Сталин его простил, но Стаханов крепко запил. В конце концов испытание “медными трубами” - пытка, которую с трудом выносили и Гагарин, и Паша Ангелина, и все-все, кого внезапно выносило на гребень славы.

Дальше было много всего, включая и любовь Сталина, и ненависть Хрущева, и запои, и третью женитьбу без развода со второй женой, и ссылку на Донбасс, где он умер почти забытый всеми в 1977 году. Перед самой смертью Стаханову дали звезду “героя труда”, через 35 лет после рекорда.

В общем, случилось немало событий, а в деревне Луговая не изменилось ничего. Как сюда не было нормальной дороги, так нет и сейчас. Мост, с которого съехала знаменитость, тот же. Нельзя сказать, что деревня развалена - ведь здесь даже есть колхозная ферма - но Луговая явно не процветает. Несмотря ни на что Антонина Николаевна, которая здесь прожила всю жизнь, считает Луговую самой красивой деревней всей России.

Она хоронила сестру Алексея Григорьевича, Ольгу. Старушка умерла всего пять лет назад; колхоз предоставил гроб, мужики выкопали могилу и похоронили женщину со всеми почестями, хотя и негромко:

- Ольга Григорьевна была простая колхозница: работящая, простая, чистоплотная, гостеприимная. Все ждала брата, ждала, да вот... А жена его вторая, Галина Ивановна, всегда пеклась об Ольге, не забывала. Вторая-то сестра, Пелагея, уехала в Запорожье и мы ничего про не знаем. Ну, разве в газете прочитали, что она на пенсии устроились дворником и очень строга была к чистоте: следила, чтобы бумажки лишней не кинули...

Семья Антонины Николаевны, в отличие от семьи Алексея Григорьевича, была середняцкой и поэтому они ни в какой Донбасс не рвались. Антонина Николаевна пошла по педагогической линии и стала учителем географии. Она работает в школе и сейчас, на пенсии, педагогом “дополнительного образования” - ведет краеведческий кружок. Именно Юрова стала основателем музея знаменитого земляка.

Музей начинался с папки, в которую дети собирали вырезки из газет. Потом, когда Оберецкая школа из-за пожара перебралась в село Преображенье, появилась музейная комната, скоро добавилась еще одна комната, ну, а в 1985 году, к юбилею Стахановского движения, а так же из-за грязи, которая здесь называлась “дорогой из Преображенья в Луговую”, поближе к школе перевезли отчий дом Алексея Стаханова: разобрали по кирпичику и собрали на новом месте. С чердака достали старую люльку, в которой еще до Революции качали будущего героя, ну, и прочий нехитрый скарб. Антонина Николаевна ездила в Донбасс и добывала все новые и новые экспонаты. Не так давно в музее появилась экспозиция, посвященная еще одному уроженцу здешних мест, Николаю Яковлевичу Данилевскому. Он, хоть был не крестьянин, а помещик, тоже прославился на весь мир, написав книгу “Россия и Европа”, доказывающую, что Россия - ни на что не похожий организм, живущий по уникальным и причудливым законам.

Чудо Преображенья

Давным-давно жители старинного русского села по странному мановению высших сил прикоснулись к Тайне. С тех пор многими своими гранями Тайна стала достоянием многих, но что-то главное, недоступное всеобщему пониманию, обитатели Преображенья скрывают до сих пор...

...Никто толком не может сказать, когда это случилось. Может в XVI-м веке, может в XVIII-м, но в том, что это было, никто не сомневается, к тому же с точки зрения истории христианства и человечества вообще два века - погрешность несущественная. А произошло вот, что.

Однажды из-под горы на берегу реки Чернавы, противоположном селу Преображенье, забила вода. Открывшихся источников было сразу несколько, но через несколько десятков аршин они сливались в ручей, который впадал в реку. Крестьяне немного испугались, посчитав, что это какое-то предзнаменование, но вскоре свыклись с новиной и стали гонять к ручью свою скотину. Прошло еще сколько-то времени и как-то утром люди увидели икону, невесть откуда появившуюся в источнике. Знатоки (а таковые были, поскольку народ в Преображенье был верующий) определили, что это Иверская Божия Матерь (образ этот был известен на Руси с XII века). И тут легенда как бы раздваивается.

По одной из версий икона уплыла в ручей и человеческие руки не успели к ней притронутся. Согласно второй версии Иверскую подобрали и старательно припрятали. Делалось это вот, почему: жители Преображенья считали, что образ Пресвятой Богородицы ниспослан простым людям и они не желали, чтобы он достался священникам. Возможно, именно поэтому родилась первая “нетронутая” версия легенды.

К месту явления иконы стали стекаться толпы людей, особенно в день ее чудесного явления (24 мая по новому стилю) и скоро у истоков родников была построена Иверская часовня. Она была статная, высокая. Он радовала взор селян и паломников, число которых прибывало. И все бы хорошо, да однажды (и снова неизвестен год и даже век!) случилось еще одно неординарное - но на сей раз зловещее - событие.

Часовню поглотил источник! Был и свидетель, правда, только один: мальчик, который невдалеке пас овец.

А произошло следующее. На глазах у мальчика вдруг с небес спустилось большое светлое пятно, вокруг часовни образовалось то ли облако, то ли туман, и осталась видна была только верхняя часть строения, которое медленно начало проваливаться в белизну... Мальчик вначале испугался и захотел убежать, но какая-то сила не давала ему сдвинуться и даже отвернуться; и кто-то ему нашептывал: “Смотри, смотри... запоминай”.

Облако рассеялось и у подножия горы, откуда раньше били источники, открылось небольшое озеро. Часовни как ни бывало. Мальчика неведомой силой вынесло на берег и там, в глубине он увидел белый-белый песок, сквозь который, вздымая причудливые фигуры из тончайшего песка (это было похоже облака), просачивалась вода.

Мальчику в Преображенье никто не поверил; люди, пришедшие к источнику, увидели лишь озерцо и остатки трех свай, на которых еще недавно стояла часовня. Но, поскольку других свидетелей чуда не было, стали считать, что увиденное подпаском - правда. Вряд ли часовню могли разобрать и выкопать на ее месте котлован за несколько часов. С тех пор источник в народе стали называть “Белым колодцем”. Праздник праздновали так же, как и раньше - с Крестным ходом и водосвятием. Но некоторая растерянность в человеческих сердцах поселилась накрепко.

История с Иверской иконой, той самой, что однажды явилась в потоке и якобы исчезла, окончательно запуталась. В селе, в Преображенском храме появилась Иверская Богородица старого письма и священники утверждали, что она - та самая, чудотворная. Преображенцы, простые крестьяне, знали нечто большее, но в силу своей душевной простоты (и, простите, забитости) священникам верили. Но одновременно в нескольких домах хранились другие древние списки Иверской. Хозяева икон в один голос утверждали, что именно его список является... нет не настоящим, а наоборот, новоделом. Все это было похоже на игру, призванную запутать пытливые умы окончательно. Жирную черту под всей этой катавасией поставила Революция.

“Красное колесо” подмяло не только традиции, но и духовные устои. Первый удар пришелся по зажиточным крестьянам, кулакам, второй - по церкви. Однажды, в 1930-м году активисты и прочие сочувствующие большевикам совершили налет на Преображенский храм, арестовали попа и стали нагружать подводы церковными ценностями. Крестьяне, молчаливо наблюдающие за происходящим, рассудили, что давнишняя пропажа часовни - знак нынешнего светопреставления и в общем-то облегченно вздохнули: они ждали как минимум чумы или пожара. Перекрестившись, они разошлись по домам прятать самогон (ожидая, что вслед за предметами культа большевики конфискуют спиртное), а подводы повезли в сторону уездного центра попа и предметы культа. Как народ понял, навсегда.

И здесь-то наконец абстрактная и странная история обретает конкретные черты. Мальчик (не тот, что стал свидетелем пропажи часовни, а другой, звали его Семкой Васиным) уличил момент и стащил с воза одну из икон. Когда обоз скрылся за холмом, народ понял, что это тот самый храмовый образ Иверской Божией Матери. Икону поскорее схоронили - и правильно сделали - ведь очень скоро в Преображенье были созданы колхоз имени Владимира Ильича Ленина и клуб, призванный бороться с мракобесием.

Церковь нарушили, а вот с источником и праздником новые власти совладать не смогли. Народная тропа к источнику не зарастала, а так же к нему были протоптаны многие тропинки - ведь возможности верить люди были лишены и в других русских весях. Коммунисты пытались бороться с “пережитком” - но безуспешно. Крестный ход с иконой все равно ходил к “Белому колодцу”, причем, если перекапывалась дорога, приходил он по одной из тайных тропинок. Икона так же, как и в старину внезапно появлялась из небытия и туда же пропадала после завершения праздника. К подпольному существованию преображенцы привыкли давно.

Во время II Мировой войны ни в селе, ни в его окрестностях (несмотря на то, что Преображенье было оккупировано) не разорвалась ни одна бомба. Бомбы падали - но не разрывались. Местные утверждают, что уберегла их село Иверская.

Однажды председатель по указке райкома вылил перед праздником в источник две бочки солярки и пожег топливо. Сорвать действо он не смог, однако, изрядно его подпортил. А через пару лет у председателя родился сын. Глухонемой. И он понял, что зря послушался тупого начальства (сам-то он считал, что всего лишь выполняет приказ). Озерцо пытались засыпать, но вода все равно размывала землю, правда, превратился “белый колодец” в бесформенное болотце.

Годы затмения минули и в 1986 году верующие и просто сочувствующие принялись расчищать озерцо. Очень скоро над “Белым колодцем” были построены мостки и вообще окружающий пейзаж изрядно облагородили. В начале 90-х празднику Иверской новые власти захотели придать вид районного праздника, даже однажды сбросили во время богослужения для красоты десант парашютистов. Поняв, что получается чепуха, власти перестали экспериментировать и ограничились лишь торговлей и шашлыками, все остальное оставив в управление духовенству.

Воду, кстати, на раз брали на анализ, и оказалось, что источник дает обыкновенную родниковую воду, не имеющую никаких ценных веществ в своем составе. И непонятно, почему эта “вульгарная” вода, хранимая в любых емкостях, не портится годами, а так же помогает при любых хворях (впрочем, научного подтверждения ее целебных свойств нет). Видимо, качество излечения зависит от силы веры человека, который окунается в студеную (всегда - +4°С) воду или просто смачивает ей больное место.

Храмовая икона, даже несмотря на то, что Преображенский храм начал восстанавливаться и в нем проводятся службы, все равно находится в тайном месте. Даже сейчас, когда президент России тепло принимает предстоятеля Русской Православной Церкви, народ не торопится отдавать святыню священникам. Люди наблюдают и ждут. Они слишком много видели и претерпели.

И до сих пор никто толком (даже среди местных) не знает, сколько Иверских икон находится в селе. В этот праздник, например, в крестный ход “пошла” на храмовая икона Богородицы, спасенная мальчиком, а совсем другая, невесть откуда взявшаяся. Женщины утверждали, что она - тоже “чудотворная”. А священник из города Ельца между тем посетовал на непреклонный характер местного населения, не желающего отдать икону (хотя он предлагал за нее немалые по здешним меркам деньги).

...Одна из старушек во время Крестного хода заметила, между прочим:

- Не время, не время ей вернуться в Божий храм. Но дождется, дождется она своего дня...

Как ее понимать? В Преображенье обычай такой - недоговаривать, будто слово какое-то на кончике языка висит, да не отрывается.

Белый археолог

Каких только чудес природы и истории не извлекал из земли своих предков житель деревеньки Сахаровка Юрий Васильевич Машкарин! И, что невероятно по нынешним временам, почти все он безвозмездно отдает в руки добрых людей.

Кое-что, правда, Юрий Васильевич отставил у себя. Из этого “кое-чего” в маленькой пристройке к дому создался своеобразный музейчик. Машкарин был бы рад, чтобы его посещали школьники и прочие, у кого еще не отшибло любопытство, да дело в том, что в деревне Сахаровка детей нет, живут здесь сплошь пенсионеры, и прийти сюда из центральной усадьбы, села Афанасьево, проблематично, так как то, что называется “дорогой в Сахаровку”, после самого скромного дождика превращается в сплошную грязь.

С детей у Машкарина все и началось. Поехал он по молодости на Север, в город Ухту - не за туманом, конечно, а за запахом денег и одновременно в бегстве от деревенской безысходности. Работал на заводе, в кузнечном цеху молотобойцем:

- Парень я был крепкий, любил силой побахвалится, как говориться, “раззудись плечо - размахнись рука”! Хварсил, по сто двадцать килограмм поднимал. Теперь вот, за это расплачиваюсь... здоровьем. Нога больная, из сустава выпала - и никакие врачи помочь не могут. Там на заводе отработаешь - и занимайся, чем хочешь, не то, что в деревне: рабство... Сейчас тут с весенними огородами отделаемся - пойдет сорняк, и так до самой осенней слякоти. А там, в Ухте, после работы или в выходные мы детьми моих соседей ходили в походы. И я увлекся сначала интересными камнями, палеонтологией. Начал читать литературу и открыл... юрский лес (окаменелый, конечно), которому восемьдесят миллионов лет. В Ухте Тиманский кряж, в нем геологические слои перевернуты, вот, я и “забрался” на миллионы лет назад. Начал собирать окаменелости, остатки древних растений, конечно, литературу нашел научную, чтобы во всем этом разобраться. А через двенадцать лет тамошнего северного житься жена, Валентина, говорит: “Поехали на родину. Устала...” И мы с сыновьями (у нас двое, Володька и Борис) вернулись в деревню. Ну, тогда здесь еще была жизнь...

Им повезло. Недалеко от Сахаровки построили один из крупнейших в стране свинарников, комплекс на 27 000 голов, куда наш герой нанялся начальником котельной, а его жена, Валентина Петровна - в ту же котельную лаборантом. Теперь этот шедевр советского животноводства похерен, последнюю свинью зарезали (уж слишком невыгодно сейчас заниматься животноводством), но супругам Машкариным, хоть и жалко за державу, в принципе теперь все равно, так как они теперь - пенсионеры.

Ноги болят и у Валентины Петровны (результат того, что родилась и первые годы свой жизни провела в немецком плену), но домашнюю работу, а так же содержание многочисленного птичьего подворья, состоящего из уток, гусей, индюшек, кур (пернатые - второе увлечение хозяина) она не бросает. Есть в хозяйстве Машкариных и поросята, которых они растят не только для себя, но и для семей сыновей - на уровне своего хозяйства хрюшки почему-то выгодны. Не бросает свою исследовательскую деятельность и Юрий Васильевич:

- На днях под селом Чернава нашли камень древний, и на нем какой-то непонятный текст. Надо бы сходить, расшифровать...

Был когда-то невдалеке от нынешней Сахаровки город Чернавск, ровесник Киева, а уж Москва ему годится в правнучки. Но город во времена монгольского нашествия город был разорен и встать на ноги уже не смог. Потом эти места стали “Диким полем”, пространством для лихих людей; много народов и племен пронеслись по здешним степям, так же здесь проходила древняя Камиюрская дорога, и каждая эпоха оставила какие-то материальные следы. Вернувшись после Севера на эту таинственную землю, Машкарин увлекся археологией. Он не пытался раскапывать курганы: он просто искал, думал, и, что самое главное, слушал людей.

То один мужик похвалится, что видел там-то нечто странное, то другой похвалится необычной находкой, в общем, Юрий Васильевич прежде всего научился сопоставлять факты и делать выводы. Кстати, до сих пор не бросает он палеонтологию, камни остаются его первой любовью.

Коллекцию остатков древних животных и растений он привез еще с богатого на эти чудеса Севера (например, великолепное собрание “чертовых пальцев), а здесь, в окрестностях Сахаровки он занялся более широкими поисками. Как-то в соседнем районе мужики насыпали платину и попались им какие-то кости. Естественно, их попытались снова закопать, но Машкарин, прослышав об этом, помчался туда:

- Я смотрю: кости-то доисторических животных! Один парень бивень показал - ну, точно, мамонта! Он мне: “Шесть бутылок самогона - и он твой!” Я договорился на две. Потом еще бивни мне предлагали - за бутылку или две - и коллекция у меня собралась. Я их потом в школы раздал, в краеведческие уголки, но тот, первый оставил: на нем явно видны следы обжига и обработки человеческой рукой. У нас невдалеке есть две стоянки древнего человека, по рекам Сосна и Ясенок. Я их заново открывал: и топоры, и керамику находил, но большинство вещей все-таки у других людей брал. И ничего не покупал - только на самогон выменивал. А продать - ни разу ничего не продавал. У меня даже пушка была. Немецкая, противотанковая. На комплекс привез ее один шофер, нашел он ее у деревни Денисовой (он была забита в заборе).Я ее выменял и отдал поисковой группе из Липецка. Ребята серьезные, стоящие уважения: останки советских воинов разыскивают и с почестью хоронят...

Много находил Машкарин орудий, которыми пользовались доисторические люди: это всякие топоры, булавы, каменные ножи, но абсолютное большинство из раритетов - поставки от “корреспондентов”. Все в округе знают, что есть такой дядя Юра Машкарин, который собирает все необычное, и сами несут свои находки в Сахаровку.

Богата здешняя земля на “подарки” эпохи русского Средневековья. Монеты, наконечники стрел и копий, боевые топоры, клинки люди находят прямо на своих огородах. Большинство из своих личных находок и приобретений, относящихся к тому смутному времени, Юрий Петрович отдал в музеи Липецка и Ельца. А вот с коллекцией монет Машкарин “прокололся”: он передал ее в руки одного, как ему казалось, хорошего человека, который обещал, что систематизирует ее, а потом передаст в какой-нибудь музей, да человек тот оказался скверным - пропил он эту коллекцию... И даже прощения не попросил. В принципе собиратель отдавал монеты еще и потому, что хотел избавиться от вероятных воров, которые могли бы покуситься на них. Не знал он, что отдает такому же вору...

Есть у самодеятельного археолога мысль изучить кое-какие места родного края, попросту, покопаться в земле, но для этого, как известно, нужно разрешение властей - а кто ж такое даст? В былые времена все творилось проще:

- Здесь у нас был Сторожевой казачий овраг, а рядом - курганы. Председатель тогдашнего колхоза приказал как-то раскопать курганы. Дело кончилось - как обычно: до обеда мужики покапали, потом напились самогонки... на том их научная практика и закончилась. А курганы потом распахали, сровняли с землей - и все теперь забыто (я-то тогда на Севере был). Но недалеко, на стыке двух оврагов, Дочернего и Матернего, стоит еще большой холм, называют его Корвешкой. Я думаю, он искусственного происхождения, и для меня он - загадка. Вот бы покопать...

Еще Юрий Васильевич занимается краеведческой деятельностью. Не так давно в селе он самолично открыл мемориальную доску в честь местного “Сусанина” Василия Яковлевича Вобликова. Этот крестьянин во время Второй Мировой отказался показать немцам дорогу на станцию Измалково (они бежали из-под Ельца), за что поплатился жизнью. Время было суровое и даже место захоронения героя неизвестно (и подвиг его стал уже забываться). Спустя много десятилетий Машкарин восстановил историческую справедливость. Теперь в его планах установка памятника на месте падения советского бомбардировщика: ведь летчики той войны тоже достойны памяти.

И все-таки больше всего находок и открытий исследователя относится к жизни за планете Земля, которая существовала много миллионов лет назад. В окрестностях села Быково, в овраге Гниловоды Машкарин обнаружил... дно океана, на котором скопились остатки древних существ, живших 330 миллионов лет назад!

- Я для себя сам разработал шкалу определения возраста осадочных пород. А овраг этот... там такой вид, что я чувствую себя птицей! Оторвешься - и летишь... а внизу село затаилось, и скалы над ним миллионолетние. Я находил там и ортоцеротиты, и трилобиты, и генеотиты, и даже следы акул. Коллекции окаменевших кораллов той эпохи, что я собрал, любой музей мог бы позавидовать. Я их в Елецкий музей отдал, только, что-то они в запасники все положили, ничего не выставили. По этим кораллам я высчитал, что в то время, когда они жили, год на Земле длился 400 дней. Это при помощи микроскопа можно увидеть по срезу коралла; ведь растет он только днем. Скорость вращения нашей планеты замедляется за тысячу лет на доли секунды и, если просчитать, 330 миллионов лет назад год у нас был на полтора месяца больше...

Свое увлечение бывший молотобоец и котельщик объясняет просто:

- Вот вы, например (я уж не знаю, так ли), любите телевизор смотреть, а я удовлетворение нахожу от того, что нахожу в Земле. Путь я навозом пахну, но у меня есть душа...

- А что такое душа-то?..

- А кобель ее знает! Сегодня шел я по лугу, смотрю: три березки стояли в поле, стояли всегда, сколь себя помню (это от пруда направо, я эти березки почему-то с созвездием Ориона связывал, самым ярким на небе), а теперь их нету. Срубил их кто-то на веники. Мог бы несколько веточек срезать - дереву не убудет - а он... Вот у этого человека души точно нет.

- Вы намекаете, что у вас душа есть точно?

- Вот уж, не знаю... Я знаю, что человек я чудаковатый, неординарный. Не всем нравлюсь. Но я знаю, что я - человек. И все тут...

...И вот, что странно. Юрий Васильевич признался, что цель его сейчас - накопить денег на оплату дома, который в рассрочку купил один из его сыновей (который, кстати, тоже часто привозит отцу всякие исторические находки). А копить они с женой будут с пенсии. Мысль о том, что можно заработать на продаже найденных “сокровищ”, у Машкарина даже не возникала. Наверное, потому, что он свое увлечение считает чем-то не от мира сего. Поистине: душа-человек...

Параллельно с исследованиями Юрий Васильевич построил во дворе забавный “городок” с домиками, в которых живут Баба Яга и Колобок. Для внуков. Он надеется, что через сказку они тоже приобщатся к истории.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Липецкая область.