Часть 1

Белозерье, село Ухтома. Мишка. 1993 год.

-- Все фотографии, представленные в этой книге, сделаны автором в его путешествиях по России.

--

--

-- СКОТОПРИГОНЬЕВСК

...Детский смех гуляет меж крутых, но не шибко высоких берегов речки Перерытицы. Малышня катается с горок, а я надолго задерживаюсь невдалеке, созерцая оживший брейгелевский пейзаж. Одна из девчонок вдруг отделяется от этой кутерьмы (Господи, ведь детишки сейчас абсолютно искренно счастливы!) и обращается ко мне:

- А знаете, я в доме Грушеньки живу...

Ого... ей лет восемь, неужели "Братьев Карамазовых" читала?! Нет, передо мной галлюцинация -- успокойся, сконцентрируйся на подлинном... Ну, слава Всевышнему -- земля уже не уплывает под ногами, я собрал мысли в кучку.

- Кто же такая - Грушенька? - прикидываюсь, наивным (ну, как не поиздеваться над ребенком, натура наша такая...), изображаю недоумение.

- Вы что... это же героиня Достоевского! Ее любил Димитрий Карамазов, который старика хотел убить.

Снова чувствую, что реальность уходит из-под ног. Я глянул в ее карие глаза; они смотрели на меня совершенно серьезно и даже как-то растерянно. Я едва выдавил:

- Ты... читала?

- А как же. Я читала то, что на доме нашем написано... У нас табличка на доме: "Тут жила Агриппина Меньшова, прототип Грушеньки". А остальное мне мамочка рассказала...

Ну, отлегло: не читала она Достоевского, а только "нахваталась" от родителей, значит рассудок мой пока в норме. Федор Михайлович именно здесь, в Старой Руссе, написал и "Братьев", "Подростка", и "Бесов". Как говорится, приют спокойствия и вдохновенья. Рушане теперь реализуют весьма оригинальный проект. После долгой борьбы сотрудники здешнего Музея Достоевского вкупе с интеллигенцией смогли отвоевать и отреставрировать дом купца Беклемишевского, на втором этаже которого в будущем откроют экспозицию "Дом Карамазовых". "Дом Грушеньки" ? из той же "оперы". В общем процесс, пусть и с многочисленными экономическими и прочими затяжками идет. Но есть тут одна "загвоздка".

Город, в котором происходят трагические события романа, писатель назвал Скотопригоньевском. Причем, упоминается это, мягко говоря, неблагозвучное имя всего один раз, со стыдливой оговоркой: "...увы, так называется наш городок, я долго скрывал его имя..." В те времена через Руссу проходил большой скотопрогонный тракт, да и главный рынок здесь тоже был Скотный, а посему не стоит особенно обижаться на Достоевского, ведь в плане жизни он ничего не сочинил ? ну, а если говорить о скрытом смысле, о том, что смутно проявлялось в мыслях...

У речки Перерытицы. Справа та самая девочка, которая живет в "Доме Грушеньки".

Кстати, семья Достоевских держала в Руссе корову и Федор Михайлович частенько самолично ходил встречать буренку, когда она приходила со стадом. Когда писатель вел корову домой, встречался ему на пути и купец Беклемишевский, сколотивший на скоте немалый капитал. Ходит анекдот о том, что "новый русский" того времени обронил однажды при встрече: "Эх, ты, сочинитель -- а такой бедный..."

Директор Дома-музея Достоевского Вера Богданова призналась, что всегда, в любую минуту ждет, что Достоевского вдруг возьмут -- и вновь "отменят". С чего бы это? А вот с того, что уже запрещали, даже книги его уничтожали. "Уж очень он неугоден властям, любым..." - так рассуждает Вера Ивановна. Когда в Кремле создали движение юных путиноидов "Наши", дорвавшиеся до власти феодалы очевидно показали, что Достоевского они не читали. В Музее, кстати, его принято звать "Федором Ивановичем", и дело вовсе не к культе, который существует в любом музее великого человека, а в том, что слово "достоевский" у нас в России почти ругательное.

Вот, что в первую очередь знает русский обыватель? Что Достоевский был игрок, преступник, эпилептик. Ну, еще и книги писал -- про преступления, наказания, идиотов, кротких и сны смешного человека. Мрачные книги, непонятные, кстати, властители их побаивались далеко не из-за содержания, а именно из-за их космической глубины. Ленин, уж насколько был воспитанный человек -- и тот в свое время подвесил ярлык: "этот архискверный Достоевский".

Вера Ивановна помнит, как директор пушкинского Михайловского Семен Гейченко однажды сказал: "У Пушкина- поклонники, у Достоевского -- фанатики..."

В "Доме Карамазовых", в гостиной Федора Карамазова (там, где его убили) пили чай, и я случайно подслушал разговор двух интеллигентных рушанок (говорили за столом, а потому вряд ли его можно считать тайным):

- Знаете, уверена, что я -- потомок "мальчиков Достоевского"...

- Мы все ? потомки "мальчиков Достоевского".

- Нет, встречаются потомки и "бесов"...

Федор Михайлович в своих текстах повествует не об успехах народного хозяйства и прекрасномудрых чиновниках. Он, понимаешь ли, писал о людях, погрязших в грехах и вообще о тех, кого теперь склонны называть "маргиналами". Фактуры хватает и теперь. Если от самого центра Руссы, Живого моста, пойти на Юг, по пути встретится множество достопримечательностей (правда, придется немного поплутать). Слева останется древний Спасо-Преображенский монастырь, справа -- красивейший Воскресенский собор, потом, пройдя мимо "Дома Карамазовых" и Георгиевской церкви, Вы выйдете к знаменитому Старорусскому курорту, гордости города, нашему, отечественному "Баден-Бадену".

Правда, вам попадется еще и странного вида трехэтажное желтое здание, в котором живут люди. Это -- бывшая синагога, а теперь -- общежитие, в котором впору снимать кино про Раскольникова, Сонечку Мармеладову и пр. Таких жутких трущоб с узкими коридорами, коммунальными кухнями, гнилыми полами в городе немало. Люди, обитающие в этих клетушках, имеют соответствующую психологию. Когда-то они работали в строительной организации, но, поскольку уже много лет в городе не строится муниципальное жилье, контора разорилась и злосчастная синагога стала городским "жилфондом". По России таких "клоповников" немало и, как правило, в них оседают не представители интеллектуальной элиты нации. Здесь я увидел много детей, да и вообще вид обитателей этого "дна общества" не будил чувства негодования.

От меня даже никто не стал прятаться, люди без стеснения показывали свои унылые конурки. Одна из женщин, мать двоих детей, представившаяся Татьяной, поведала, что проживает она здесь уже 20 лет, сейчас в очереди улучшение жилищных условий она 735-я и за последние два десятилетия эта очередь продвинулась на 40 человек. Из окна ее комнаты, кстати, среди деревянных домишек частного сектора как "монбланы" увесисто возвышаются элитные коттеджи. Это плюс: в совсем уж проклятых обществах аристократы не ставят свои дворцы среди трущоб.

За курортом вы найдете самое успешное старорусское предприятие -- авиаремонтный завод, городскую гордость. Ну, а если пройти еще четыре километра, вы рискуете попасть в такое место, в котором убогая синагога покажется раем, а ее обитатели -- счастливчиками!

Я имею в виду городскую свалку. Занесла меня в это злачное место вовсе не "нелегкая", а слухи о том, что там живут люди. На деле оказалось, что люди здесь скорее не живут, а... работают. Утро для этих представителей самого дна жизни -- напряженное время: именно в эту пору сюда съезжаются мусоровозы. Вид людишек, сбегающихся к новой порции отходов, не годится для инстаграма, но ведь они не крысы, в конце концов... А, значит, и им не чуждо ничто человеческое.

Они грязны, неряшливы, я не знаю, как они воспримут чужака -- кто в конечном итоге будет здесь искать мой труп? Тем не менее, решаюсь подойти -- и что-то подмыло задать вопрос в неадекватной форме: "Господа, вы извините, я тут пофотографирую..." Они глянули в мою сторону как-то затравленно, и только один едко прокомментировал: "Господа..." И беззубо улыбнулся.

Они были увлечены своим мусором. Я понял, что спрашивать здесь, на дне, не принято и стал фотографировать. А потом я направился в некое подобие лагеря, приютившегося в одной из мусорных "впадин". Здесь можно было разглядеть несколько то ли палаток, то ли нор, а так же костер, на котором стоял таз с мутной водой и возле которого сидело некое существо, напоминающее человека.

На свалке в Старой Руссе. То самое "существо" по имени Наталья.

При ближайшем рассмотрении существо оказалось женщиной (точнее, когда-то она была женщиной) с черным испитым лицом. Она даже умела говорить и вот что она рассказала. Костяк "тружеников старорусского мусора" составляет двенадцать человек, почти все они -- рушане и у каждого есть какое-то жилье. Приходят они сюда с утра как на работу, некоторые здесь, прямо на свалке живут, но в основном -- летом.

Зимой ночуют в норах двое или трое -- это те, кому не хочется идти в город. Этой ночью, например, ночевала одна женщина, она недавно откинулась с зоны.

Зовут мою собеседницу Натальей и на "полигоне" она уже десять лет, вместе с мужем, который в данный момент "работает":

- Работа в городе у меня была, на железной дороге, да вот, ушла, - (было видно, что она просто спилась), - спасибо, люди добрые подсказали сюда...

- Кто ж такой... добрый?

- Да его уж нет здесь. Умер. Ну, здесь хорошо нам. Спокойно...

"Добывают" на свалке все ? от одежды до пищи, а так же предметы, которые могут принести доход, например, бутылки и алюминиевые банки. За банками сюда специально заезжают предприниматели, так что работа "старателей" нужна не только им. Кстати, несколько "старателей" откололись от здешнего коллектива и перешли на старую, давно засыпанную свалку. Там они переквалифицировались в "шахтеры": копают шурфы и добывают вещи, которые еще несколько десятилетий назад не считались ценностями. На мой вопрос о том, как старожилы поступают с теми, кто приходит порыться на свалке "со стороны", Наталья ответила:

- Лишних мы не гоним. Вот, недавно пришли двое... кушать-то все хотят...

"Старатели" потянулись с ведрами и мешками к лагерю. Наталья предложила попить с ними чайку. Я с ужасом понял, что серая вода в тазу ? это и есть чай. Имитируя вежливость, едва сдерживая спазмы в горле, я отказался.

Вот, если бы Достоевский жил в наши дни, нашел бы он сюжет для нового романа? Освенцим, Хиросима, Беслан -- все это случилось после "Бесов". Но ведь они угадывались, угадывались в текстах Федора Михайловича...

Какие события будоражили Старую Руссу тогда, при нем? В 1879 году город буквально был в шоке от поступка подпоручика здешнего Вильманстрандского полка Дубровина. Он был заподозрен в участии в политическом заговоре, его шумно арестовывали (квартира его была совсем рядом от дома Достоевских). В тюрьме Дубровин вел себя возмутительно, пел, произносил дерзкие речи сквозь решетку, на суде он буйствовал, и, несмотря на то, что казнь грозила 23-летнему офицеру лишь за сопротивление полиции, он делал все возможное, чтобы ее приблизить. На эшафоте Дубровин оттолкнул от себя священника и палача и обратился к солдатам с "некоей речью" которую, впрочем, заглушили барабанным боем.

День памяти Достоевского. В одном из храмов Старой Руссы.

Город спорил. Одни считали подпоручика сумасшедшим, другие - мучеником, но все были согласны, что его поступок (практически сам себя довел до виселицы) -- нечто новое и героическое. История эта и не дошла бы до нас, если бы об этом не написал Достоевский. Между прочим, Федор Михайлович ? первый в истории блогер: его "Дневник писателя" являлся по сути блогом, разве только, в печатной форме.

А какое из сегодняшних старорусских происшествий заинтересовало бы Достоевского? В принципе с тех пор, как началось новое тысячелетие, таких мало (если говорить о преступлениях). Были и убиенный младенец на берегу реки Полисть, и погибшая от рук маньяка девушка, и странное надругательство над памятниками воинской доблести. Но одно из событий, относящееся к позапрошлому году, явно выходит за рамки городской криминальной хроники.

В крещенский сочельник, около 8 вечера в двери Воскресенского собора постучались двое юношей. Им не открыли, объяснив, что служба закончилась, но парни вели себя агрессивно, пришлось вызвать полицию. Когда наряд приехал, один из молодых людей выстрелил из в правоохранителя из обреза (тяжело его ранив) и оба побежали по берегу реки Полисть. Когда преступники почувствовали, что от погони им не уйти, один из них застрелил напарника, а потом покончил собой. История странная, дикая, но, когда стали просачиваться подробности расследования, город по-настоящему содрогнулся.

При одном из убитых была найдена записка, сообщающая цель преступников. Из документа следовало, что, по мнению юношей (одному было 17 лет, другому ? 18) в мир скоро придет сатана и они, дабы ускорить сей акт, пришли в храм с целью перестрелять священников и прихожан, а потом порубить иконы (для чего они запаслись топором). Опоздали к службе они по следующей причине: в Великом Новгороде они загодя, "для тренировки", убили молодого человека 20 лет от роду и его 76-летнюю бабушку, и, пока заметали следы, опоздали на нужный автобус.

Один из них был новгородец, другой - рушанин. Из соображений этики фамилий я не указываю, ведь у злодеев есть родственники. Идеологом сатанизма стал житель Старой Руссы, причем, юноша рос в благополучной семье "новых русских", предпринимателей, которые однажды купили сынишке компьютер. Тот залез в интернет, нашел там сатанистские сайты и в его голове оформилась некая система идей, приведших к этому чудовищному поступку.

Каково, Федор Михайлович?

-- КОГДА КАТОРГА -- СЧАСТЬЕ

В русской истории немало замечательных, трагичных, счастливых, позорных и прочих моментов, которыми мы гордимся либо наоборот. Я выделю только одно утро 22 декабря 1849 года (по старому стилю), подарившее двадцать одному россиянину преимущественно дворянского сословия невыразимое счастье. Все они были молоды, некоторые просто юны, но они были предназначены на заклание.

В шесть утра их вывели из камер Петропавловской крепости и погрузили в кареты. Было очень морозно, сквозь заиндевелые стекла не было видно, куда их везут. Зато они прекрасно знали, зачем. Каждому приговоренному хотелось, чтобы поездка длилась долго-долго, но вскоре их выгрузили на площадь. Многие из них были военными, и они узнали расположение лейб-гвардии Семеновского полка.

Заснеженный плац по периметру был окружен солдатами, за спинами которых толпились допущенные к зрелищу зеваки. Все-таки, государственных преступников казнят не каждый день. Посередине возвышался черный эшафот. Приговоренные, изможденные и обросшие, много месяцев не видевшие друг друга, стали обниматься.

Их выстроили, приказали снять шапки и стали зачитывать приговор. Достоевский успел шепнуть соседу, Дурову: "Не может быть, чтобы нас казнили..." Дуров в ответ кивнул на телеги в стороне, похоже, груженные гробами.

Им подали белые балахоны с капюшонами; стоявшие сзади солдаты помогли снять верхнюю одежду и надеть предсмертное платье. Поп призвал покаяться, никто из них не отозвался. Впрочем, один из приговоренных подошел к священнику, что-то шепнул ему на ухо и поцеловал Евангелие. Батюшка молча обошел всех, и злодеи приложились ко кресту.

И вот первая тройка привязана к столбам. Колпаки надвинули на глаза. Солдаты взяли приговоренных на прицел. Достоевский стоял шестым, значит, он в следующей тройке. Он обратился к стоявшему четвертым Спешневу: "Nous serons avec le Christ" ("Мы будем вместе со Христом"). "Un peu de poussiPr" ("Горстью праха") -- отвечал Спешнев с усмешкою.

Первая тройка стояла под прицелом около полуминуты. Вдруг раздалась барабанная дробь и расстрельная команда подняла стволы к небу. Троих отвязали от столбов и отвели в общую группу. К месту казни подъехал экипаж; вышел флигель-адъютант Ростовцев с бумагой. Рескрипт возвещал о помиловании: государь дарует каждому преступнику жизнь и, по виновности его, назначает особое наказание...

...Много лет спустя Федор Михайлович Достоевский вспоминал: "Тогда, в ту минуту, если не всякий, то, по крайней мере, чрезвычайное большинство из нас почло бы за бесчестье отречься от своих убеждений... Неужели это упорство и нераскаяние было только делом дурной натуры, делом недоразвитков и буянов? Нет, мы не были буянами, даже, может быть, не были дурными молодыми людьми. Приговор смертной казни расстреляньем, прочтенный нам всем предварительно, прочтен был вовсе не в шутку; почти все приговоренные были уверены, что он будет исполнен, и вынесли, по крайней мере, десять ужасных, безмерно страшных минут ожидания смерти... Дело, за которое нас осудили, те мысли, те понятия, которые владели нашим духом, представлялись нам не только не требующими раскаяния, но даже чем-то нас очищающим, мученичеством, за которое многое нам простится! И так продолжалось долго..."

В десятом часу утра сужденных в тех же каретах вернули в Петропавловку. Доктор Окель, желая удостовериться, не произвела ли церемония на арестантов слишком потрясающее впечатление, могущее отразиться на их здоровье, совершил покамерный обход. В рапорте коменданту крепости значилось: "Осмотрев арестантов сего числа, я нашел, что отставной поручик Достоевский имеет золотушные раны во рту, которые с давнего времени мною пользуются".

Газеты в тот же день вышли с текстом приговора: "Пагубные учения, породившие смуты и мятежи во всей Западной Европе и угрожающие ниспровержением всякого порядка и благосостояния народов, отозвались, к сожалению, и в нашем отечестве... Горсть людей, совершенно ничтожных, большею частию молодых и безнравственных, мечтала о возможности попрать священнейшие права религии, закона и собственности... Богохуления, дерзкие слова против священной особы государя императора, представление действий правительства в искаженном виде и порицание государственных лиц -- вот те орудия, которые употреблял Петрашевский для возбуждения своих посетителей..."

...Поговорим о родословной Федора Михайловича Достоевского. Исходя из фамилии можно предположить, что он происходит из поляков, но на самом деле все сложнее. Исследователи в прошлом и нынешнем столетиях хорошо покопались и вот, что нарыли.

У князя Андрея Курбского, когда он сбежал из Московии, видя, как добрый царь-батюшка превращается в злобного тирана, появился помощник по юридической части, пан Федор Достоевский. Об этом свидетельствует документ от 1578 года. Позже в архивах откопали, что дед сподвижника Курбского Данила Иванович Иртищ за некие дела был одарен имением Достоев, невдалеке от Пинска, а земли эти относились к Великому княжеству Литовскому. Даритель -- пинский князь Федор Ярославич, потомок героя Куликовской битвы Владимира Андреевича Храброго. Село Достоево, под Брестом, существует и ныне; там есть музей Достоевского и стоит памятник писателю.

Другой вопрос: как выходцы из Московии Иртищи объявились в Литве? Историки и здесь совершили прорыв, найдя некоего знатного татарина по имени Аслан Челеби-мурза, который в 1389 году бежал из Золотой Орды с тридцатью сотоварищами и был крещен в православие под именем Прокопий. Он женился на дочери княжеского стольника Зотика Житова Марии и получил в кормление город Кременецк. Согласно преданию, у бывшего мурзы Прокопия был сын Лев по прозванию Широкий Рот, "коего потомки Ртищевы Российскому Престолу служили Стольниками и в иных чинах, и жалованы были от Государей поместьями". Внук Прокопия Иван Васильевич в 1456 году, в княжение Василия Темного бежит из Московии в Литву. Бегство от опалы -- довольно древний национальный спорт, и одним Лондоном наши нынешние "чемпионы" не ограничиваются.

Впрочем, есть исследования, доказывающие, что "Достоевские" -- "истинные шляхтичи". Особенно в этой версии упорствовала дочь Достоевского Любовь Федоровна, желая доказать, что отец никакой не русский, а самый что ни на есть европиоид -- то есть, конечно, европийца... или европыш... что-то тянет меня на ёрничанье.

Около двух веков шляхтичи Достоевские занимали посты поветовых маршалков (дворянских предводителей), послов в сейме, городских судей, земских судовых урядников. Одни переходили в латинскую веру, священствовали и монашествовали и даже достигали епископского сана, другие были деятельными униатами и громили православные приходы, третьи же защищали православие и боролись против ополячивания Белорусского края. А во второй половине XVII века одна из ветвей рода перебирается на Украину, найдя пристанище в Подолии и на Волыни. Краски этого мифа сгущает все та же Любовь Федоровна. За двести лет род мог разрастись, зачахнуть или оставаться в некоем "равновесном" состоянии. И вдруг -- по каким-то совершенно неясным причинам -- семья покидает обжитое пространство, стремясь к новым краям. Причиною предыдущих миграций потомков татарского мурзы являлась опала, но это вовсе не указание на то, что и теперь кому-то не потрафили.

Если говорить о самом писателе, генеалогией Федор Михайлович явно не страдал, не зная даже, кем были его дедушки и бабушки. Достоевского явно страшил тот факт, что в его роду никто не доживал до почтенной старости, что, возможно, и являлось основной причиной очевидной фобии к теме предков. Сведения о происхождении стала собирать его вдова Анна Григорьевна, но она была дилетанткой, склонной к мифологизации.

Специалисты, не пошедшие на поводу у энергичной вдовы, выяснили, что дед писателя Андрей Григорьевич Достоевский являлся униатскиим священником в селе Войтовцы Винницкого повета Немировского ключа. С одним из поповских детей, Михаилом, что-то случилось: юношей он убегает в Москву, бросив еще и униатскую семинарию. В Первопрестольной он поступает в медико-хирургическую академию. Дальше -- неплохая карьера военного врача, включая участие в войне 1812 года.

Было бы неразумно упустить материнскую линию. Мать писателя Мария Федоровна (в девичестве Нечаева) была дочерью торговца сукном, купца третьей гильдии, происходившего из посадских города Боровска, и поповской внучкой. Ее дядя Василий Михайлович Котельницкий был статским советником, профессором и деканом медицинского факультета Московского университета. Не грех предположить, что женитьба на небедной невесте с родственником в высших медицинских кругах могла пойти молодому врачу из рода, за нерадивостью утратившего дворянство, на пользу. Расчет оправдал себя: 1827 году отец был награжден чином коллежского асессора, который возвращал право на потомственное дворянство.

Биографы установили, что Михаил Андреевич страдал тяжелой формой алкоголизма, болезненной ревностью и вообще был домашним тираном. Но это заявляли те из исследователей, кто был искренне убежден, что Достоевский заглянул в ад. Мой отец тоже был запойным алкоголиком и помер от отравления водкой -- и что из того? Похоже, я данным фактом козыряю...

"Мне было всего лишь десять лет, когда я уже знал почти все главные эпизоды русской истории из Карамзина, которого вслух по вечерам нам читал отец", - вспоминал Федор Михайлович. Ни одного плохого слова о батюшке в записях очень даже "писучего" писателя вы не найдете! Федор Достоевский, к слову, в своем детстве не знал наказания розгами, а, например, Лев Толстой -- знал.

В 1831-м Достоевские купили имение, сельцо Даровое и деревню Черемошну Каширского уезда Тульской губернии, в 10 верстах от Зарайска. В Даровом числились 11 бедных крестьянских дворов и 76 душ крестьян обоего пола. Весной 1832-го один из крепостных мужиков по неосторожности учинил пожар в своем дворе, сгорел сам, а огонь, перекинувшись на соседние избы, спалил всю деревеньку дотла. Пришлось влезать в долги, чтобы отстроить новые крестьянские избы, а так же возвести усадебный дом, под соломенной крышей. Но, видно, приобретение совершилось под недоброй звездой: имение нищало.

Мать, Мария Федоровна, была почти ровесницей поэта Пушкина, и умерла в тот же год и даже месяц, что и Александр Сергеевич. На попечении у вдовца остались семеро детей. Убитый горем отец стал жить с дворовою девкой Екатериной Александровой. Она родила ему сына, который умер еще во младенчестве. Михаил Андреевич выдал ее за вдовца, но, еще дважды родив (младенцы так же погибли), Екатерина скончалась в возрасте 24 лет.

Прошение на имя императора Николая I о принятии двух старших сыновей, Михаила шестнадцати и Федора пятнадцати лет, в Главное инженерное училище на казенное содержание государем было одобрено, правда, мальчикам надлежало выдержать вступительные экзамены. Выбор именно инженерного училища писатель (много позже) назовет коварной ошибкой. Начать с того, что само училище располагалось в самом мрачном здании Петербурга, Михайловском замке, бывшей резиденции убиенного Павла I. В этом учебном заведении чхали на резолюции царя, ибо на казенное содержание тамошнее начальство брало только, как бы теперь сказали, блатных, а, впрочем, дирекция не брезговала и мздой.

Федору, сдавшему экзамены с честью, на полные баллы, было объявлено, что "нет ни одной казенной вакансии". "Мы полагали, что он будет в числе первых, - писал отцу Михаил. - Эта несправедливость огорчает брата донельзя. Нам нечего дать; да ежели бы мы и имели, то, верно бы, не дали, потому что бессовестно и стыдно покупать первенство деньгами, а не делами. Мы служим государю, а не им". Михаила не взяли "по здоровью", а Федору пришлось учиться за деньги, которые дали родственники по материнской линии.

Федор писал отцу: "Недавно я узнал, что уже после экзамена генерал постарался о принятии четырех новопоступающих на казенный счет кроме того кандидата, который был у Костомарова и перебил мою ваканцию. Какая подлость! Это меня совершенно поразило. Мы, которые бьемся из последнего рубля, должны платить, когда другие -- дети богатых отцов -- приняты безденежно".

Душа к военному поприщу не лежала, но надо было оправдывать вложения. Федор сообщал отцу: "Надобно было работать день и ночь; особенно чертежи доконали нас... Пять смотров великого князя и царя измучили нас. Мы были на разводах, в манежах вместе с гвардиею маршировали церемониальным маршем, делали эволюции и перед всяким смотром нас мучили в роте на ученье, на котором мы приготовлялись заранее. Все эти смотры предшествовали огромному, пышному, блестящему майскому параду, где присутствовала вся фамилия царская и находилось 140 000 войска. Этот день нас совершенно измучил".

Летом 1839-го отец скончался от апоплексического удара. Были версии убийства посредством удушения, но они малосостоятельны. Впрочем, все мужики Черемошны в тот год не исповедовались, а их недовольство барином объяснялось одним фактом: он довел имение и своих крепостных "до ручки".

Федор был религиозен и экстатичен, за что от товарищей получил прозвище: "монах Фотий". Учился он прилежно, по сдаче выпускных экзаменов был зачислен в Санкт-Петербургскую инженерную команду "с употреблением при чертежной Инженерного департамента" и начал ходить на службу в Главное инженерное управление, расположенное все в том же Михайловском замке. С девяти утра и до двух часов пополудни подпоручик Достоевский должен был заниматься полевой картографией.

Служба не шла, да и "внутренний бесеныш" толкал на халтуру. Планы, составленные Достоевским неправильно, без масштаба, возвращались обратно с выговорами, нередко обидными. Ходили слухи о чертеже некой крепости без единых ворот и ругательном отзыве самого государя в адрес незадачливого чертежника. В 1844 году Федор Достоевский просил императора Николая Павловича об отставке: "Имея необходимую надобность в устройстве домашних моих обстоятельств, я вынужденным нахожусь, при всем моем усердии продолжать службу Вашего императорского величества, просить об увольнении от оной". Вместе с прошением был подан реверс о том, что по увольнении он не будет ничего ждать от казны. Царь прошение принял и просьбу удовлетворил.

У входа встретила свобода -- но не особо радостно. Зато Достоевский ступил (или вступил?) на литературное поприще. И -- о, чудо! -- первый же написанный роман доселе не отличавшегося яркими текстами сочинителя восхищает мэтров Некрасова и Григоровича: "Новый Гоголь явился!" С другой стороны, своих "Бедных людей" Достоевский оттачивал и причесывал, боясь порицания. И мнение непререкаемого авторитета Белинского: "Это роман начинающего таланта: каков этот господин с виду и каков объем его мысли -- еще не знаю, а роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снились никому".

Роман еще не был напечатан, таскаясь по инстанциям, а о нем уже роптал Петербург. Белинский, открывший, что Достоевский, как и он, ? внук попа и сын лекаря, ? сделал юного гения своим протеже, уже заранее пристроив в "Отечественные записки" еще и не начатую новую вещь становящегося модным литератора. "Талантище" купается в лучах славы: "Всюду почтение неимоверное, любопытство насчет меня страшное. Я познакомился с бездной народу самого порядочного. Князь Одоевский просит меня осчастливить его своим посещением, а граф Соллогуб рвет на себе волосы от отчаяния. Панаев объявил ему, что есть талант, который их всех в грязь втопчет. Соллогуб обегал всех и, зашедши к Краевскому, вдруг спросил его: Кто этот Достоевский? Где мне достать Достоевского? Краевский, который никому в ус не дует и режет всех напропалую, отвечает ему, что "Достоевский не захочет Вам сделать чести осчастливить Вас своим посещением". Оно и действительно так: аристократишка теперь становится на ходули и думает, что уничтожит меня величием своей ласки. Все меня принимают как чудо".

Испытания "медными трубами" вынести не удалось. В творческой среде всегда хватает завистников -- вот уже по языкам гуляет эпиграмма:

Витязь горестной фигуры

Достоевский, милый пыщ,

На носу литературы

Рдеешь ты, как новый прыщ.

"Светская львица" Авдотья Панаева, в которую Достоевский в ту пору был влюблен, вспоминала: "Беда была попасть им на зубок литераторам, а Достоевский, как нарочно, давал к этому повод своею раздражительностью и высокомерным тоном, что он несравненно выше их по своему таланту. И пошли перемывать ему косточки, раздражать его самолюбие уколами в разговорах; особенно на это мастер был Тургенев -- он нарочно втягивал в спор Достоевского и доводил его до высшей степени раздражения. Тот лез на стену и защищал с азартом иногда нелепые взгляды на вещи, которые сболтнул в горячности".

От второго большого текста Достоевского, "Двойник", ждали, что это будут новые "Мертвые души". А там уже все пропитано было тем, что позже назовут "достоевщиной". Белинскому Достоевский был интересен как "соперник Гоголю", а в Голядкине "неистовый Виссарион" разглядел самого автора, да к тому же -- сумасшедшего, страдающего манией величия. И окончательный вердикт: "Каждое его новое произведение -- новое падение. В провинции его терпеть не могут, в столице отзываются враждебно даже о "Бедных людях"; я трепещу при мысли перечитывать их. Надулись же мы с Достоевским-гением".

У Достоевского были две существенные особенности, которые можно даже назвать роковыми недостатками: недержание денег в кошельке и тяга к странным знакомствам. На волне своей недолгой первой славы буквально на улице писатель завязал дружбу с одним таинственным типом по фамилии Буташевич-Петрашевский. И молодой литератор стал ходить на "пятницы" к этому человеку. Позже Федор Михайлович опишет свой мотив: "у него тепло и свободно... наконец, у него можно полиберальничать, а ведь кто из нас, смертных, не любит поиграть в эту игру..." Игра в либерализм и в сегодняшней России небезопасна, а уж -- тогда...

В 1848 году во Франции опять грянула революция. У нас, упреждая вольности, царь издает манифест: "Мы готовы встретить врагов наших, где бы они ни предстали, и, не щадя себя, будем в неразрывном союзе со Святой нашею Русью, защищать честь имени русского и неприкосновенность предков наших". Врагами существующего порядка в те времена являлись приблизительно такие же люди, как и нынешние деятели. Среди таковых встречаются и хорошие, и плохие, но общее промеж них минимум одно: наша система прогнила и ее нужно решительно менять. Пол пятой царя-солдафона Россия мнется уже третий десяток лет, отчего умы размягчаются, а души -- страдают. Уточню: это я не про Путина говорю, а об Николае Павловиче.

Михаил Васильевич Петрашевский был сыном медика, потомственным дворянином. Выпускника Царскосельского лицея, как выражались тогда, несколько "продуло сквознячком Сенатской площади". Петрашевский служил переводчиком в Министерстве иностранных дел, и, участвуя в описях вымороченного у иностранцев имущества, умыкал книги острого содержания, иначе говоря, запрещенные: Фурье, Прудон, Кабе, Сен-Симон, Фейербах. Они-то и привлекали гостей "пятниц".

Вообще-то кружок был научным, точнее, консолидировалось сообщество любителей общественной мысли. Плюс к тому -- "критика современного состояния России", ведь какой же прогресс возможет без трезвой оценки? Требования сохранять тайну собраний не было. В фельетоне, напечатанном "Санкт-Петербургских ведомостях", Достоевский писал: "Известно, что весь Петербург есть не что иное, как собрание огромного числа маленьких кружков, у которых у каждого свой устав, свое приличие, свой закон, своя логика и свой оракул. Это, некоторым образом, произведенье нашего национального характера..."

Сам Петрашевский старался продвигать идеи фурьеризма, утопического учения Франсуа Мари Шарля Фурье, который мечтал об обществе, организованном по принципу фаланг -- объединений людей на основе общих интересов и работ. Михаил Васильевич пытался создать нечто подобное на практике, в своем имении, и, что характерно, никакая власть ему не препятствовала: пусть ставит опыты над своими рабами -- лишь бы не шли на большую дорогу. Всякий труд, согласно идеологии фурьеризма, должен приносить наслаждение, а, поскольку люди в идеальном обществе сами выбирают себе занятия, меняя их время от времени, возникает подлинная свобода. Исчезают различия между умственным и физическим трудом, городом и деревней. Казалось бы: в чем здесь криминал?

Во "французской заразе"! Социализм был в моде, о "разговорном обществе" прослышал весь Петербург, но на всякий случай в него был внедрен агент Третьего отделения. И однажды столице стали гулять слухи о том, что будто бы на публичном маскараде в зале Дворянского собрания некие безумцы решили заколоть царя кинжалами и на лотерейных билетах написали призывы к восстанию, а у какого-то офицера якобы найден план Петербурга, где были указаны места для баррикад. Никто так и не понял, кто запустил дезинформацию, но, напомню, общество было накалено европейскими событиями, государственная машина подобно молоху жаждала жертв.

Наступило 22 апреля, Страстная пятница. Народу у Петрашевского собралось немного, двенадцать человек. Говорили о литературе, разошлись в три ночи. Чуть позже начались аресты. Всего "взяли" и заключили в Петропавловскую крепость тридцать четыре заговорщика. Федора Достоевского определили в Алексеевский равелин, в числе двенадцати самых опасных.

Равелин -- тюрьма строгого режима, с одиночными камерами. Здесь когда-то содержались и декабристы. Заключенных переодели в тюремные робы; свидания были запрещены, прогулки -- исключительно поодиночке и только во внутреннем дворике-колодце. Секретная следственная комиссия начала расследование. Предварительное обвинение звучало так: "Цель собраний у Петрашевского была таковою: переменить существующий в России порядок вещей, образовать людей, совершенно сходных в своих идеях и взглядах на предметы, чтобы, в случае какой-либо перемены в правлении или мятежа, тотчас нашлись люди, согласные в своих началах, готовые в первом случае занять правительственные места, а во втором -- начальствовать над массами".

Ну, примерно то же сейчас "впаривают" нашему "Новому величию", которое тоже стало жертвой провокаторов. Выяснилось, что взяли не того Достоевского. То есть, Федор -- тот, а вот Андрей, его младший брат, подвернулся случайно. Пришлось срочно арестовывать старшего, Михаила, Андрея же отпустили.

Внезапное исчезновение нескольких десятков известных молодых людей испугало Петербург, и по городу поползли слухи один фантастичней другого: "антиподы, выходцы из ада, дышащие водкою и разбоем".

Петрашевцы на самом деле дальше разговоров в теплых помещениях не пошли, но, по понятиям того времени, их преступление состояло уже в том, что что они мыслили не так, как положено. "Мыслепреступление", как скажет ровно через сто лет Оруэлл. Но если люди -- фурьеристы, иначе говоря, сказочники, разве ж за то -- наказуют?

"Если желать лучшего есть либерализм, вольнодумство, то в этом смысле, может быть, я вольнодумец, -- писал Федор Достоевский в Следственную комиссию. -- пусть уличат меня, что я желал перемен и переворотов насильственно, революционно, возбуждая желчь и ненависть! Но я не боюсь улики..."

Восемь месяцев в "одиночке"... Были надежды на освобождение, тем более что улик в квартире у Федора действительно не нашли. В камере рождались замыслы новых романов и повестей. Уже пожилой Достоевский вспоминал: "Когда я очутился в крепости, я думал, что тут мне и конец, думал, что трех дней не выдержу, и -- вдруг совсем успокоился. Ведь я там что делал?.. Я писал "Маленького героя" -- прочтите, разве в нем видно озлобление, муки? Мне снились тихие, хорошие, добрые сны..."

Роковым стало обнаружение среди бумаг одного из участников собраний, Спешнева, некоего "Проекта о создании Русского тайного общества". Как Спешнев не отпирался, что это лишь юношеский глупый опус, бред молодого воображения, игра, "Проект" стал главной уликой, а Спешнев перешел в разряд зачинщиков. Доигрались.

Петрашевский стоял на своем: "За мысли никто не судится и не наказывается". Но против записанного черным по белому возражать уже бесполезно. Тем более что открылись сведения о попытке со стороны одного из Петрашевцев, Филиппова, устроить тайную типографию. И все же комиссия не обнаружила в пятничных собраниях ни единства действий, ни взаимного согласия. Причинами, побуждавшими молодых людей к действиям, явились "недозрелая, заносчивая ученость, неудовлетворенное самолюбие или честолюбие, неудовлетворенные житейские нужды, желание создать себе значительность, хвастовство либеральными мнениями и притязание на глубокомыслие и на дарование". Тем более что участники "пятниц" в принципе раскаивались в своем порочномыслии.

Тем не менее, государь, ознакомившись с материалом следствия, не пожелал простить обвиняемых и велел предать их военному суду по полевому уголовному уложению. Общий смысл и пафос приговора Военной комиссии звучал так: "Дело не имеет придаваемой ему важности, но важность оно имеет как по букве закона, так и по современной язве века". На основании полевых военных законов генерал-аудиториат назначил всем подсудимым (за одним исключением) смертную казнь расстрелянием. Формула приговора в отношении Федора Достоевского звучала: "За участие в преступных умыслах; за распространение письма литератора Белинского, полного дерзких выражений против православной Церкви и верховной власти; за покушение к распространению сочинений против правительства посредством домашней литографии".

Позже смертная казнь всем без исключения была заменена различными сроками каторжных работ, правда, сообщать о том подсудимым не считалось нужным. Последнее слово было за царем. Одним он смягчал наказание, другим -- увеличивал сроки. Петрашевского по высочайшей воле следовало лишить всех прав состояния и сослать в каторжные работы в рудниках бессрочно. Двенадцать лет каторги Спешневу государь снизил до десяти лет; восемь лет каторги Достоевскому и Дурову сокращены вдвое: "На четыре года, а потом в рядовые". Это "потом" возвращало гражданские права, которые навсегда терял всякий приговоренный в каторгу. Достоевский полагал, что Николай пожалел их с Дуровым молодость и талант.

Приговор был объявлен 19 ноября, казнь назначена на 22 декабря. Согласно замыслу, никто из узников до последней минуты не знал о смертном приговоре, не ведал и о его отмене. Высочайшее повеление, направленное исполнителю казни генерал-адъютанту Сумарокову, состояло в том, что помилование должно быть объявлено за мгновение до нажатия ружейных курков...

Нетрудно вообразить, какое счастье -- получить в подарок жизнь. Что такое -- стояние у эшафота? Это дано было знать лишь приговоренным. Каторга и солдатчина? Да это же подарок от государя, практически -- прощение! Это мы можем возмущаться, что чтение письма Белинского к Гоголю не стоит кандалов...

...Когда спектакль с фальшивою казнью был окончен, Федор Достоевский был счастлив тем, что горькая чаша миновала его братьев. На прощальном свидании с оправданным Михаилом он утешал родного человека: "И в каторге не звери, а люди, может, еще и лучше меня... Выйду -- писать начну. В эти месяцы я много пережил, в себе-то самом много пережил, а там впереди-то что увижу и переживу, -- будет о чем писать".

Стареющий Достоевский будет оправдывать откровенное изуверство со стороны властей по отношению к заговорщикам: "Государство только защищало, осуждая нас..." Народ, согласно мнению зрелого Федора Михайловича, все равно не будет на стороне бесющихся с жиру отпрысков помещичьего сословия. Да и вправду: зачем эти Навальные-Ходорковские раскачивают лодку? Уж не хотят ли они ввергнуть страну в пучину бессмысленного бунта... Посмотрите, какой хаос царит в тех странах, куда сунулся сытый Запад: Ливия, Ирак, Сирия... Впрочем, чего это я вляпываюсь в наше время, на всех этих политических ток-шоу по зомбоящику и без того хватает демагогов.

...В 1868 году Федору Достоевскому, когда он путешествовал по Западной Европе, попалась на глаза французская книга некоего Поля Гримма с интригующим названием "Тайны царского двора времен Николая I". Действие романа происходит в Петербурге в 1855 году, в последний год царствования царя Николая Павловича. Главным героем выступает незаконный сын государя от Асенковой, которая, в свою очередь, является дочерью казненного декабриста Рылеева и цыганки Марфуши.

Одна из глав запрещенной в России "исторической хроники" носит название: "Заговорщики". По воле ныне забытого автора в подвале заброшенного дома на Выборгской стороне проходит тайное собрание. Первым, кого увидел побочный сын императора, является писатель Достоевский: "...На матрасе сидел председательствующий собрания, несчастный поэт, чья лира умолкла в казематах крепости и местах мучения..." Заговорщики изображаются отважными и благородными людьми, эдакими якобинцами; их целью, как утверждалось в романе, являлось свержение самодержавия. "Братья, - вещал брутальный (хотя и картонный) Достоевский, - поклянемся же никогда не прибегать ни к шпаге, ни к кинжалу, потому что святое семя свободы никогда не прорастало на земле, обагренной кровью. Кровь не приносит свободы, кровь приносит тиранию..." Один из заговорщиков, сын декабриста князь Оболенский восклицает: "До каких же пор мы будем расточать обращенную в золото кровь наших крепостных за зелеными столами Гамбурга и Бадена!" Это был намек на русскую золотую молодежь, прожигающую жизнь в злачных местах Германии.

Настоящего, а не картонного Достоевского больше всего возмутила претензия сочинителя на документальность. Намереваясь в знак протеста обратиться к редактору какого-нибудь журнала, он негодовал: "И хоть бы написано было: роман, сказка; нет, все объявляется действительно бывшим, воистину происшедшим с наглостью почти непостижимою. Выставляются лица, существующие действительно, упоминается о происшествиях не фантастических, но все до такой степени искажено и исковеркано, что читаешь и не веришь такому бесстыдству. Я, например, назван моим полным именем Thе'odore Dostoiewsky..."

Вскоре об этой книге написал Достоевскому его друг Майков: "Когда я читал, мне было больно за Вас, меня оскорбляла наглость мерзавца автора брать имена живых людей, навязывать на них небывальщину... Ведь это только китайские понятия европейцев о России могут производить безнаказанно подобные литературные блины. Вот что терпят типографские станки в Европе. Ну смел бы кто-нибудь у нас писать о Наполеоне и французских деятелях с таким невообразимым искажением всякого правдоподобия, не то что истины".

Но давайте будем справедливы: фигура Достоевского для Запада была интересна. Еще бы: интеллектуал, литератор встал в оппозицию русскому царю, за что восточный деспот его жестоко наказал.

"Мы хотим народной мужицкой революции... Мы беремся сломать гнилое общественное здание... До начала всеобщего народного восстания нам придется истребить целую орду грабителей казны, подлых царских льстецов, народных тиранов... избавиться от лжеучителей, доносчиков, предателей, грязнящих знамя истины...": так звучал манифест нового молодежного возмутителя, Нечаева. По сравнению с такими призывами, петрашевцы казались жалкими котятами. Но нагрянула иная эпоха, а некоторые искры способны породить и пожар.

Помноженное на странные факты "Нечаевского дела", подогретое "Заговорщиками", воображение Достоевского породило "Бесов".

...Всего лишь за несколько дней до своей смерти Достоевский запишет: "Я, как и Пушкин, -- слуга царю, потому что дети его, народ его не погнушаются слугой царевым. Еще больше буду слуга ему, когда он действительно поверит, что народ ему дети".

Ровно через месяц после похорон Достоевского был злодейски убит государь Александр II.

--

-- "ДЕРЖИ... ВСЁ ДЕРЖИ..."

Представьте себе нынешнего двадцативосьмилетнего россиянина, который стал впервые соображать при Путине и не знал иных правителей кроме Путина. Анекдотичная фигура Медведева -- ни в счет. Это и привычка, и моральная усталость. По крайней мере, тошно, не видно просвета и хочется радикальных перемен. В николаевское время все было точно так же. Путинскую эпоху еще ждет осмысление, и вот события почти двухсотлетней давности мы уже можем оценивать вполне трезво.

Николай Павлович Романов для многих -- тот самый царь, который при получении известия о гибели Пушкина произнес: "Собаке -- собачья смерть". При этом мало кто вспоминает, что именно император выплатил многочисленные долги Александра Сергеевича.

Николая успела подержать на руках его бабка Екатерина Великая. Все знали, что новорожденный прижит императрицей Марией Федоровной от гоф-фурьера Бабкина, на которого был похож, как две капли воды, впрочем, эта правда так и осталась кружить на уровне сплетни о "гоф-фурьерских ублюдках" (к коим относился и младший брат Николая, Михаил).

Стоит отметить: Николай и Михаил Романовы росли в зловещем Михайловском замке -- том самом, где позже образовывался Федор Достоевский. Когда убивали отца, братья Романовы находились в комнате над местом преступления и все слышали. Несмотря на статус царственных отпрысков, братьев пороли. Мать, цивилизованная немка, считала физические наказания правильным методом воспитания.

Росший во дворцах, Николай Павлович только в зрелом возрасте начал познавать подлинную Россию. Впечатления от первого путешествия похожи на шок принца Гаутамы, впервые оказавшегося среди черни. Потряс Николая острог в Порхове, где "прилипчивыми болезнями одержимые арестанты ютились в одной комнате со стерегущими инвалидами, на одних нарах, без одежды, без лекарств, без суммы на содержание, кроме от милостынь собираемой". Характерно, что для принца не строили "потемкинских деревень" показывали все как есть.

Женившись по достижении совершеннолетия (в 21 год) на принцессе Шарлотте, получившей православное имя Александра Федоровна, Николай способствовал распространению в России такого западного обычая как установка в домах на Рождество украшенной елки. Первая праздничная ель -- по немецкому обычаю -- была установлена в Московском Кремле, где молодожены "зимовали". Через год, как в сказке, у самой прекрасной пары Европы (все считали именно так) родился первенец, будущий император Александр II.

Перед воцарением Николай Павлович проходил военную службу. Свое кредо великий князь записал сам: "Я взираю на целую жизнь человека как на службу, ибо всякий из нас служит, многие, конечно, только страстям своим, а им-то и не должен служить солдат, даже своим наклонностям. Почему на всех языках говорится: богослужение? Это не случайность, а вещь, имеющая глубокое значение. Ибо человек обязан всецело, нелицемерно и безусловно служить своему Богу. Отправляет ли каждый свою только службу, выпадающую ему на долю -- и везде царствуют спокойствие и порядок, и если бы было по-моему, то воистину не должно было бы быть в мире ни беспорядка, ни нетерпения никакой притязательности". Служака он был строгий и требовательный, за что Николая не любили, но уважали.

По смерти Александра Павловича завязалась борьба братьев, которую называют единственным в истории соперничеством, кому... не царствовать. Был тайный манифест о передаче короны Николаю Павловичу, но в либеральных кругах последнего считали грубым солдафоном, на Константина же Павловича возлагали надежды на прогресс. Впрочем, Константин царствовать не возжелал, а в те времена в качестве следствия нестабильности ситуации можно было ожидать любой "свиньи".

Последняя пришла в форме попытки вооруженного мятежа. 14 декабря 1825 года Николай ехал на Сенатскую площадь как на заклание. Он не знал, чем все кончится. Да, молодой император победил, но в итоге по его счетам расплатился его сын Александр. Благородное предательство юного поручика Ростовцева помогло по крайней мере морально подготовиться к испытанию...

...Немного о жестокости русской тирании. В Великобритании в начале XIX век в среднем вешали по 80 человек в год, в том числе и женщин. В 1803 году полковник Эдвард Деспард и шестеро его сообщников были приговорены к повешению и четвертованию только за умысел совершить покушение на его величество Георга III. В 1820 году в тюрьме Ньюгейт за подготовку нападения на членов британского правительства при большом стечении народа были повешены, а затем обезглавлены Артур Тистельвуд и с ним еще четверо революционеров.

Или взять Соединенные Государства Америки: там в 1822 году выкупившийся на волю раб Денмарк Визи спланировал восстание рабов -- как воздаяние белым за грехи рабовладения. План реализовать не удалось, ибо за месяц до назначенной даты бунта заговорщиков выдал предатель. Судили их только лишь за намерения. Обвинения были предъявлены 131 человеку, 65 было осуждены, публично повесили -- 35. Расчлененные тела казненных выставили на всеобщее обозрение -- дабы устрашить тех, кто считал заговорщиков героями

В России же из 35 декабристов, приговоренных судом к смертной казни, 30 остались живы. Казнь проводилась рано утром, подальше от глаз публики. Сразу после экзекуции Высочайшим манифестом была объявлена официальная политическая доктрина: "В государстве, где любовь к монархам и преданность к престолу основаны на природных свойствах народа, где есть отечественные законы и твердость в управлении, тщетны и безумны всегда будут все усилия злонамеренных: они могут таиться во мраке, но при первом появлении, отверженные общим негодованием, они сокрушатся силой закона..."

Вскоре, летом 1826 года было создано Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Это была высшая тайная полиция, подчиненная лично императору и только ему. Вооруженной опорой, придающей этой структуре весомый авторитет, стал пятитысячный корпус жандармов. Во главе того и другого встал близкий друг императора генерал Бенкендорф, герой Наполеоновских войн, заслуживший на полях сражений два ордена Святого Георгия.

Роилась легенда: когда Александр Христофорович Бенкендорф, узнав о новом назначении, попросил у государя конкретных инструкций, тот протянул ему белый носовой платок: "Вот твоя инструкция; чем больше утрешь им слез несчастных, тем лучше исполнишь свое назначение". Платок якобы хранился потом под стеклянным колпаком в здании Третьего отделения.

Львиную долю забот шестнадцати, позже тридцати двух чиновников Третьего отделения составляли проблемы, далекие от борьбы с вольнодумством. В круг их ответственности входили контроль над деятельностью религиозных сект, борьба с контрабандой, фальшивомонетчиками, наблюдение за перемещением по стране иностранцев. Жандармы охраняли общественный порядок на ярмарках и празднествах, занимались поимкой воров, беглых и контрабандистов, держателей тайных питейных заведений.

Ежегодно сотрудники Третьего отделения готовили для императора обзоры общественного мнения, которое, как говорилось в первом же из таковых, "есть для власти то же, что топографическая карта для начальствующего во время войны". На всех отчетах есть пометки Николая Павловича. Как и советовал поэт, следует душить прекрасные порывы, желательно -- в зачатке.

Именно при Николае родилось самое худшее из того, что могло бы быть в России. Я имею в виду "уваровскую триаду": Православие, Самодердавие, Народность. Как утверждал сенатор и президент Академии наук Сергей Семенович Уваров, которого государь поставил во главе Министерства народного просвещения, "истинно русские охранительные начала, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества". В 1833 году по поручению императора был создан знаменитый русский гимн "Боже, царя храни!" (слова Василия Жуковского, музыка Алексея Львова, который утверждал: "Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войск, годный для народа -- от ученого до невежды").

При Николае Павловиче блистал его тезка Николай Николаевич Муравьев. Противник царизма Михаил Бакунин, лично знавший Муравьева, писал: "Есть в самом деле один человек в России, единственный во всем официальном русском мире, который высоко себя поставил и сделал себе громкое имя не пустяками, не подлостью, а великим патриотическим делом".

Муравьев получил во время службы на Кавказе значительный опыт и пулю в правую руку. В тридцать два года он стал генералом, в тридцать семь -- назначен губернатором в Тулу. В 1847 году император получил от Муравьева дерзкое обращение: предложение отмены крепостного права, правда, "без потрясений в государстве". Губернатор сообщал, что девять тульских помещиков объявили, что постыдное, унизительное для человечества рабство "не должно быть терпимо в государстве, ставшем наряду со всеми Европейскими государствами, заслуживающее справедливый упрек всего образованного мира". Государь встретился с Муравьевым и неожиданно в самых лестных выражениях объявил губернатору, что видит его блестящую будущность в краю, где дел невпроворот (да и нет проблемы крепостного права) -- в Восточной Сибири.

Это была непростая политическая задача, ибо на тот край "ложили глаз" и другие державы. В Поднебесной в то время хозяйничали англичане, "подсадившие" китайцев на опиум. Муравьев буквально видел, как от английской крепости на берегу Тихого океана ползут вверх по Амуру, даже до Нерчинска и Читы, английские пароходы, о чем писал в Петербург: "Могу признать, что кто будет владеть устьями Амура, тот будет владеть и Сибирью, по крайней мере, до Байкала, и владеть прочно; ибо достаточно иметь устье этой реки и плаванье по оной под ключом, чтобы Сибирь, и более населенная и цветущая земледелием и промышленностью, оставалась неизменною данницею и подданной той державы, у которой будет этот ключ".

Царь учредил специальный Комитет "по вопросу об Амуре". Отправленная на Дальний Восток экспедиция капитана Невельского открыла, что Амур судоходен и устье его покамест не контролирует никакая держава (даже Китай). Он основал первые военные посты в устье Амура, объявив его русской территорией. Один из постов получил имя императора -- Николаевск.

Главным противником расширения русских владений стал осторожный граф Нессельроде. Глава внешнеполитического ведомства опасался, что "Невельской поссорит нас с Европой". К слову -- действительно поссорил, но и не только он. Капитана даже предложили судить за превышение полномочий. Муравьев помчался через всю Россию на защиту "доброго дела". На решающем заседании Особого комитета ему самому грозили кары за превышение полномочий, но защитником генерал-губернатора выступил император, произнесший: "Где раз поднят русский флаг, он уже опускаться не должен".

А 20 сентября 1853 года на самой южной точке Сахалина открылся русский пост, названный Муравьевским. Первый начальник Сахалина майор Николай Буссе описывал это так: "Матросы построились в две шеренги, и я поднял флаг. Скомандовал: шапки долой! Невельской приказал спеть молитву. Команда запела "Отче наш", а затем спели "Боже, царя храни", раздалось трехкратное "Ура!", откликнувшееся на корабле, и Сахалин сделался русским владением".

Запад между тем старательно обличал Россию. Самым талантливым антирусским опусом стала "Николаевская Россия" (другое название: "Россия в 1839 году") маркиза Астольфа де Кюстина: "Правитель опускается до уровня своих дикарей подданных; он так же бессердечен, как они, он смело превращает их в скотов, чтобы привязать к себе: народ и властитель состязаются в обмане, предрассудках и бесчеловечности. Отвратительное сочетание варварства и малодушия, обоюдная жестокость, взаимная ложь -- все это составляет жизнь чудовища, гниющего тела, в чьих жилах течет не кровь, а яд -- вот истинная сущность деспотизма".

В России книга была немедленно запрещена (благодаря чему стала одной из самых читаемых в среде интеллектуалов). Сам император, некогда принимавший де Кюстина, благосклонно беседовавший с ним, придерживался особого мнения. Он заметил, познакомившись с книгой: "Вся вина лежит только на мне, ведь я покровительствовал этому негодяю". Официально было резюмировано: взирать на все, что публикуется о России, с совершенным равнодушием, нимало не заботясь ни о каких толках и слухах". Граф Нессельроде заявил: "Русофобия пройдет, как прошли другие безумства нашего века".

На клеветников и дураков надо смотреть сообразно их духу -- так полагал государь. Ходил анекдот о пьяном мужике, буянившем в трактире. На попытку владельца урезонить мужик ответил: "Плюю я на тебя и на царя тоже!" (в трактире висел портрет Николая Павловича). Суд приговорил хама к жестокому наказанию, но Николай приговор не утвердил. Его резолюция была такой: "Вместо наказания сказать, что я на него тоже плюю".

Приблизительно так же Николай Романов плевал и на де Кюстина. Когда прусские родственники советовали: "Вам надо завести орган, предназначенный для того, чтобы опровергать ту клевету, которая, несмотря на цензуру, постоянно подымает голову", он ответил: "Я никогда в жизни не унижусь до того, что начну спорить с журналистами"...

...1849 год, время, когда русская армия "жандармирует" кипящую Европу. В Петербург приходит известие о том, что капитулировали венгерские повстанцы, Николай припадает на колени и своим звучным басом благодарит Господа за то, что тот любит Россию. Наступил период, который современники назвали "мрачным семилетием".

О деле петрашевцев Николай писал близкому своему другу, "отцу-командиру" Ивану Федоричу Паскевичу: "На днях начинается суд над канальями открытого весной заговора". Заговорщики были представлены императору как "сборище молодых людей, которые, заразившись заграничным учением социализма и гражданского равенства, мечтали о распространении оных в России для произведения политического переворота". Степень изощренности наказания мы уже имели честь оценить.

А потом развязалась война в Крыму, по большому счету породившая второго корифея русской литературы Льва Толстого. Дело было не только в Крыме: боевые действия велись на Балканах, Кавказе и даже на Камчатке. Был даже план русского похода в Индию и высадка в Австралии. Конечно же, не могли обойтись без давнишней идеи: возвращения в православный мир Царьграда, Константинополя. Вместе с тем, англо-французская коалиция выступала под простым лозунгом: "Надо вырвать клыки у медведя!"

Что такое каторжник Достоевский по сравнению с вершащим судьбы мира самодержцем Романовым? Но история показала, что -- почти всё.

-- НЕТ ПОВЕСТИ ПРАВДИВЕЕ НА СВЕТЕ...

Основная проблема русской историографии состоит в том, что у нас наших, доморощенных источников, как говорится, медведь наплакал. То есть, они есть, но и этому весьма жалкому наследию доверять следует весьма настороженно -- хотя достоверность таковых вполне проверяема.

В "красном угле" русской истории лежит произведение, от которого принято "плясать". Речь идет о "Повести временных лет" (ныне ее модно называть "Начальной русской летописью"). "Повесть" по большому счету представляет собой сборник сказаний, легенд, устных поэтических преданий о различных исторических лицах и событиях. Свод этот известен в составе ряда летописных сборников, сохранившихся в списках, самые знаменитые из которых следующие:

1. "Повести временных лет Нестора черноризца Феодосиевого монастыря Печерского". Этот список с именем Нестора принадлежал сначала известному собирателю рукописей П. К. Хлебникову (скончавшемся в 1777 году), затем С. Д. Полторацкому. Откуда "Повесть" взял Хлебников, так и осталось невыясненным. Написан документ на бумаге в малый лист полууставом, повествование доведено до 1098 года н.э.

2. "Русский Временник, сиречь Летописец, содержащий Российскую Историю от 6370 (862) по 7189 (1681) лето". 2 части. Москва, 1790 год.

3. "Летописец, содержащий в себе Российскую Историю от 6360 (862) по 7106 (1598) год". Москва, 1781 год, называемый также Архангельским списком.

4. Лаврентьевский список, иначе называемый "Суздальским" или "Мусин-Пушкинским", имеет заголовок: "Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть". Под заголовком рукописи можно разобрать: "Книга Рожественского монастыря Володимирского".

5. Самый интересный из всех существующих списков -- "Радзивиловская летопись". Документ написан полууставом конца XV века и украшен 604 рисунками, за что и называется лицевым, то есть иллюстрированным. На листе, приклеенном к переплету, находятся три записи на белорусском наречии юмористического содержания, пародирующие летописца. Например: "Две недели у Пилипово говение Пурфен Пырчкин жито сеял у року девятьдесятом". Или: "В року шессот третьем за 6 недель перед великоднем водлуг старого календаря, кобыла сивая ожеребилася". В конце рукописи имеется приписка, что она де подарена Станиславом Зеновичем князю Янушу Радзивиллу.

В 1671 году Радзивиловский список поступил в Кенигсбергскую библиотеку от князя Богуслава Радзивилла: это видно из печатного ярлыка с гербом города Кенигсберга и подписью.

Основными историки считают три рукописи, которые были найдены в Кенигсберге, Суздале и Троице-Сергиевой лавре. В начальных частях своих они практически идентичны, но далее вовсе не повторяют друг друга. Если все они копии "Материнской рукописи", какого-то более древнего оригинала, нельзя не сделать вывод, что вышеозначенный текст в старину был распространен весьма широко.

Существует рабочая гипотеза, согласно которой и Троице-Сергиевский анонимный летописатель, и Суздальский монах Лаврентий пользовались уже сравнительно широко разошедшимся изданием 1767 года. Возможно, компиляторы впрямую пользовались Радзивиловской рукописью. А написаны эти летописи в конце XVIII века, незадолго до того, как их нашли усердные искатели старинных рукописей, обнаружившие, в частности и "Слово о полку Игореве".

И все же традиция приписывает авторство монаху Киево-Печерского монастыря Нестору, жившему на рубеже XI и XII веков. Что мы узнаем от мифического Нестора? Прежде всего, то, что мы являемся потомками библейского Ноя, точнее, его младшего сына Иафета: "В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку - до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу - до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, - они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым..."

Здесь я даю перевод с древнерусского Дмитрия Лихачева. Далее летописец повествует о происхождении разных славянских племен. Вскоре мы встречаем ключевое для нас слово "Русь":

"...Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине - в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, - по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра".

Далее идет пересказ некоторых легенд, в частности -- об основании Киева. Выясняется, что Русь -- сильный игрок в лесном краю:

"...А на Белоозере сидит весь, а на Ростовском озере меря, а на Клещине озере также меря. А по реке Оке - там, где она впадает в Волгу, - мурома, говорящая на своем языке, и черемисы, говорящие на своем языке, и мордва, говорящая на своем языке. А вот, кто говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. Упоминаются народы, дающие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова и ливы. То есть, именно Русь, по версии Нестора, доминирует на обширной территории, а все вышеперечисленные этносы являются данниками сильного соседа.

Автор так же дает конкретную дату начала Руси: "В год 6360 (852 н.э. -- Г.М.), индикта 15, когда начал царствовать Михаил, стала прозываться Русская земля. Узнаем мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом".

А теперь -- акт то ли самоуважения, то ли самоуничижения: "В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву". И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, - вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами". И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, - на Белоозере, а третий, Трувор, - в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же - те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик..."

Самый древний список "Повести" -- Лаврентьевский. Есть версия, что он создан в 1377 году "худым, недостойным и многогрешным рабом Божиим мнихом Лаврентием для князя Суздальского Димитрия Константиновича". Представьте себе, что некто берется теперь описать взятие Иваном Васильевичем Грозным Казани. Примерно такой же промежуток времени отделяет "мниха Лаврентия" от событий прихода Рюрика в Новгород.

Критиков у "Повести" хватает. Действительно: исходный текст создавался скорее всего по заказу тех, кому нужно было "правильное" отражение событий, предшествующих правлению конкретного деятеля -- явно из Рюриковечей. Редактирование исторических хроник -- застарелая практика не только наших деятелей. Давайте припомним: сколько раз переписывались учебники истории России за последние 30 лет? А за 300? Конечно же, появляются новые научные данные и открываются ранее скрытые документы. А, скорее всего, меняется идеология и навязываются более крепкие "духовные скрепы".

Кстати, еще Василий Ключевский доказал, что Нестор был реальным человеком, монахом Киевской Печерской обители. Правда вывод историка таков: "Так называемая "Начальная летопись", читаемая нами по Лаврентьевскому и родственным ему спискам, есть летописный свод, а не подлинная летопись киево-печерского инока. Эта хроника не дошла до нас в подлинном виде, а, частью сокращенная, частью дополненная вставками, вошла в начальный летописный свод как его последняя и главная часть... Он был и редактором вошедших в состав свода устных народных преданий и письменных повествований, в том числе и самой Нестеровой летописи". Полагаю, у Нестора была такая же задача, что и у Карамзина, выстроившего красиво и благообразно историю прежде всего династии Романовых.

Характерно, что крещение Руси в 988 году н.э. великим князем Владимиром никак не отражено в византийских источниках. В "Повести" имеются прямые извлечения из "Хроники" Георгия Амартола. Историк А.А. Шахматов допускал вероятность использования летописцем XII века аж двух греческих хроник. В.М. Истрин, специально занимавшийся греческими хрониками, считал, что привлекались они в разное время: вскоре после смерти Ярослава (1054 год) и в начале XII века. Задаче летописца, рассказывавшего о начале Руси, отвечал текст, сообщавший о расселении народов после Великого потопа. На этом фоне в мировую историю довольно изящно вводились славяне и русь.

Возможно, редактором ''Повести временных лет'', как предполагал Шахматов, был сын Владимира Мономаха Мстислав. Вот, что пишет по этому поводу Б.А. Рыбаков: "Тяготение вставок в "Повести" к северу, проваряжские элементы в них и постоянное стремление поставить Новгород на первое место, оттеснив Киев, -- все это становится вполне объяснимым, когда мы знакомимся с личностью князя Мстислава Владимировича. Сын англичанки Гиты Гаральдовны (дочери английского короля), женатый первым браком на шведской, варяжской принцессе Христине (дочери короля Инга Стенкильсона), а вторым браком на новгородской боярышне, дочери посадника Дмитрия Завидовича (брат ее, шурин Мстислава, тоже был посадником), выдавший свою дочь за шведского короля Сигурда, Мстислав всеми корнями был связан с Новгородом и Севером Европы". Не исключено, что он был тем самым человеком, который предусмотрительно убрал из текста все, что касалось истории Руси доваряжского периода, в том числе и сюжет о крещении. А, впрочем, вся история строится на подменах, которые могут быть удачными либо наоборот. Скептики от науки утверждают, что доверять не следует даже захоронениям -- что уж тут говорить про копии с копий.

-- ГРОЗА ГИПЕРБОРЕЙСКАЯ

Тема происхождения русских есть любимейший предмет всяческих спекуляций -- в том числе и потому что по данному вопросу крайне мало источников, любых, а не достоверных. "Начальная летопись" на этом безрыбье выглядит царским подарком. Да и к тому же сохраняется интрига: народ, не отличавшийся в древности особыми заслугами, взял -- да и заполонил громадные пространства. Да, в основном края, занятые русскими, суровы и неуютны. Но там (то есть, конечно, здесь) немало ресурсов, что по идее сделает нас богатейшими из землян.

Русских можно "произвести" из этрусков -- а кто докажет обратное? И разве грех заявить, что Венецию основали "первославяне" венеты? На рубеже VI и VII столетий н.э. был создан текст под названием "Стратегикон". Долгое время думали, что этот трактат сочинил византийский василиск Маврикий. Позднее ученые пришли к выводу, что "Стратегикон" написан не императором, а одним из его полководцев или советников. Труд этот является как бы учебником для военных. В этот период славяне все чаще тревожили Византию, поэтому автор уделил им (нам) немало внимания, поучая своих читателей, как бороться с сильными северными соседями.

"Они многочисленны, выносливы, - сообщает автор "Стратегикона", - легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. У них большое количество разнообразного скота и плодов земных. Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов вследствие случающихся с ними опасностей. Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах, с выгодой для себя пользуются засадами, внезапными атаками, хитростями, и днем и ночью, изобретая много разнообразных способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, при этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами лежа навзничь на дне реки дышат с помощью их... Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты. Они пользуются деревянными луками и небольшими стрелами с пропитанными ядом наконечниками".

Особенно поразило словоохотливого ромея свободолюбие северных людей, которых мы все же "славянами" можем назвать только предположительно. "Племена антов сходны по своему образу жизни, - отмечал он, - по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране". Северяне, по его словам, доброжелательно относятся к прибывающим к ним в страну иноземцам, если те пришли с дружескими намерениями. Не мстят они и врагам, недолго задерживая их у себя в плену, и обычно предлагают им либо за выкуп уйти к себе на родину, либо остаться жить среди славян на положении свободных людей.

Во второй половине первого тысячелетия нашей эры в письменных источниках, посвященных описанию славянских земель, появляется новое наименование восточных славян - "русы" или "росы", а страну начинают все чаще называть "Русь".

"Русы состоят из трех племен, из коих одно ближайшее к Булгару. Царь его живет в городе под названием Куяба, который больше Булгара. Другое племя, наиболее отдаленное из них, называется Славия. Еще племя называется Артания, а царь его живет в Арте. Люди часто отправляются торговать в Куябу; что же касается Арты, то мы не припоминаем, чтобы кто-нибудь из иностранцев странствовал там. Купцы из Арты отправляются вниз по воде и ведут торг, но ничего не рассказывают про свои дела и товары и не допускают никого провожать их и вступать в их страну. Из Арты вывозят черных соболей и свинец".

Эти строки были написаны в середине Х века н.э. арабским писателем ал-Истахри. Сам он не был в древнерусских землях, а пользовался сообщениями побывавших в загадочных северных краях соотечественников - купцов и путешественников.

Выяснить, откуда пошло именование "русские", пытались несколько поколений ученых, но лишь в последние годы только лишь намечены пути для решения этого, по большому счету, и не столь существенного вопроса. Ученые установили, что сначала словами "Русь", "Русская земля" именовалась область Среднего Поднепровья в районе Киева (в арабском произношении -- Куябы). Возможно, она получила такое имя от реки Роси и ее долины Поросья. Эта область была коренной землей восточных славян, центральным районом только еще намечающегося древнерусского государства. И только позднее, в IX-Х веках, названия "Русь", "русы" расширили свои географические границы. На севере, недалеко от Великого Новгорода, был основан город Старая Русса, а на юге экономическая и военная активность восточных славян привела к тому, что Черное море иноземцы стали все чаще именовать Русским.

В 1894 году бельгийский ученый Франц Кюмон обнаружил в Париже византийский манускрипт, включавший "Хронику" Манасии, где четко сказано: 18 июня 860 года от Р.Х. произошло нападение Руси на Константинополь и осада византийской столицы. 25 июня осада была снята по результатам мирного урегулирования вопроса. Парижская находка случилась уже после того, как в историографии укоренилась норманнская теория происхождения Руси. Установление памятника 1000-летия России, сооруженного в Великом Новгороде в 1862 году, за двадцать с лишним лет до находки Кюмона, значительно умалило все возможные разночтения по этому вопросу.

Итак, 18 июня 860 года русский флот в составе 200 судов, несущих около 8 000 человек, атаковал Константинополь с моря. В это время византийская армия во главе с императором Михаилом III вела кампанию в Малой Азии против арабов. Судя по данным византийских источников, город оказался в реальной опасности. Русы осадили город, разграбив пригороды Константинополя, захватили в плен и убили множество жителей. Они подвергли разорению также и окрестные области, в том числе Принцевы острова в Мраморном море.

В городе началась паника. Патриарх Фотий всячески успокаивал жителей, призывая уповать на покровительство Богородицы. Вдоль городских стен с молебнами была обнесена священная риза Богородицы, после чего русы сняли осаду и отступили от Константинополя, унося большую добычу. Вроде бы, опасность с Севера миновала, тем не менее василиск, получив известие о нападении на столицу, прервал свой военный поход и спешно вернулся в Константинополь.

Вместе с патриархом Михаил молился во Влахернском храме, и когда в море окунули хранившуюся там святыню -- покров Богородицы -- внезапно поднялась буря, погубившая враждебный флот. И -- о, чудо! -- после обряда коварный и жестокий народ, еще недавно причинявший христианам одни беды, добровольно склонился к принятию христианства. Ну, как минимум, об этом повествует автор обнаруженного Кюмоном манускрипта.

Нападение произвело столь сильное впечатление на ромеев, что благодаря ему появился новый церковный праздник. 2 (15 н. с.) июля Православная Церковь отмечает праздник Положения честной ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне. Этот праздник был введен патриархом Фотием как память о счастливом избавлении жителей Константинополя от жестокости и неистовства русов вскоре после их ухода от стен столицы империи.

Положение дел в самой Византии в 860 году было далеко не завидным. После неумелого регентства императрицы Феодоры (842-856 гг.) на престол вступил ее повзрослевший сын Михаил III, прозванный, между прочим, Пьяницей. Но у него все же было достоинство: Михаил умел выбирать людей. Именно при его согласии и поддержке патриархом Константинополя был избран один из образованнейших людей того времени Фотий, не без влияния которого византийская культура стала "методом управления" Во многом именно эта политика способствовала просветительской деятельности Кирилла и Мефодия в крещении славянских народов и установлении дипломатических отношений с новичками на международной арене.

Главными противниками империи ромеев были арабы; в 859 году византийские войска потерпели сокрушительное поражение в сражении с войсками Арабского халифата. Едва избежав пленения, Михаил III спешно провел подготовку к новой военной кампании и в начале июня 860-го повел армию в новый поход против арабов. Этим и воспользовались русы...

В Константинополь прибыло посольство русов, заключившее с империей договор о мире и просившее о принятии христианства. Патриарх Фотий отправил к русам епископа, который на протяжении семи лет сообщал об успехах своей проповеди. После убийства Михаила III и низложения патриарха Фотия, новый император Василий I с помощью богатых даров добился от русов подтверждения прежнего соглашения и исполнения договоренности о крещении, однако архиепископ, поставленный патриархом Игнатием, был встречен с недоверием.

И снова -- "чудодеяние". По просьбе вождя русов на собрании старейшин и народа архиепископ явил чудо: книга Евангелия была брошена в огонь и осталась невредимой. После этого русы добровольно склонились к принятию христианства. Напомню: все это происходило несколько ранее крещенских мероприятий Владимира. Сам патриарх Фотий ничего не пишет о последующем чуде -- о нем сообщают гораздо более поздние источники, в частности, хроники Симеона Логофета (середина X века): "Василевс же, прибыв, едва смог переправиться. И отправились они с патриархом Фотием во Влахернский храм Божьей Матери и там призывали к милости и состраданию Божество. Затем, вынеся с пением гимнов святой омофорий Богородицы, они окунули его краем в море; и хотя стоял штиль, сразу же начались порывы ветров, и на спокойном море волны стали громоздиться друг на друга, и суда безбожных русов были разбиты, так что лишь немногие избежали опасности".

Зато Фотий в первой гомилии "На нашествие русов" вопрошает: "Откуда обрушилась на нас эта страшная гроза гиперборейская? Что за сгустившиеся тучи горестей, каких осуждений суровые скрежетания исторгли на нас эту невыносимую молнию? Откуда низвергся этот нахлынувший сплошной варварский град..." Фотий утверждает, что русы -- "скифский народ, жестокий и варварский, выползя из самых предвратий города, будто дикий зверь объел окрестности его".

Согласно задокументированным проповедям Фотия, письму папы Николая I, данным византийских хроник, между Русью и Византией был заключен договор "мира и любви", что являлось стандартов для внешней политики ромейского государства. Одним из условий соглашения стало согласие Руси принять крещение из рук империи; оно так же само по себе было вполне ординарным и входило составной частью в мирные соглашения и в мирные отношения Византии с окружающими варварскими странами. Крещение по византийскому образцу приняли Сербия, Болгария, Алания... теперь же в составе византийских христианских епархий под номером 61 появилась и русская.

Несмотря на то, что в дальнейшем северная языческая Русь с захватом Олегом Киева в 882 году сокрушила христианство и его инициаторов -- князей и дружинную элиту, принявших по благословению греческих миссионеров христианство, новая религия теперь вполне ассоциировалась в европейском восприятии с государством Русь. Это было второе по счету крещение Руси после крещения русского вождя во время захвата Сурожа. Подобные же религиозные "откаты" наблюдались в Англии и Швеции.

"Народ неименитый, но получивший имя со времен похода против нас, незначительный, униженный и бедный, но достигший блистательной высоты и несметного богатства..." - так описывал патриарх Фотий итог стремительного выхода Руси на европейскую международную арену.

Интересно, что автор "Повести временных лет" прямо указывает, что его знания о походе 860 года целиком основываются на византийских источниках ("как пишется в летописании греческом"), именно поэтому он и связывает этот поход с Аскольдом и Диром. Скорее всего, летописец использовал хронику Симеона Логофета.

Сохранился еще один любопытный источник: "Книга путей и стран" Ибн Хордадбеха. Вот что в этом арабском тексте говорится о русах: "Если говорить о купцах ар-Рус, то это одна из разновидностей славян. Они доставляют заячьи шкурки, шкурки черных лисиц и мечи из самых отдаленных окраин страны славян к Румийскому морю (по мнению большинства историков -- Черному морю. -- Г.М.). Владетель ар-Рума взимает с них десятину. Если они отправляются по Танису -- реке славян -- то проезжают мимо Хамлиджа, города хазар. Их владетель также взимает с них десятину. Затем они отправляются по морю Джурджан и высаживаются на любом берегу. Окружность этого моря 500 фарсангов. Иногда они везут свои товары от Джурджана до Багдада на верблюдах. Переводчиками для них являются славянские слуги-евнухи".

О главенстве руси над северными племенами патриарх Фотий пишет в знаменитом Окружном послании: "тот самый так называемый народ Рос, те самые, кто -- поработив живших окрест них и оттого чрезмерно возгордившись -- подняли руку на саму Ромейскую державу".

В более поздних, так называемых Венецианских хрониках, также описывающих этот поход, нападавшие названы "норманнами". В "Хрониконе венетов" Иоанна Диакона (начало XI века) сказано: "В это время племена норманнов с тремястами шестьюдесятью кораблями дерзнули подступить ко граду Константинопольскому; но, поскольку никоим образом не имели они сил причинить вред неприступному городу, учинив жестокую войну в пригороде, беспощадно убили очень многих тамошних жителей, и так упомянутое племя с триумфом отступило восвояси". Надо сказать, итальянские хронисты под "норманнами" понимали все народы, живущие севернее них, о чем сообщает, например, Луитпранд Кремонский: "На севере его соседями являются венгры, печенеги, хазары, руссы (Rusios), которых мы зовем другим именем, т. е. нордманами..." Итальянцы считали норманнами даже хазар и печенегов.

Русы, расселившиеся в долинах Днепра и Дона, использовали как основу для своих крепостей сооружения давно исчезнувших скифов, освоивших плодородные земли еще в VII веке до н.э. Впервые о Русском каганате мы узнаем из "Вертинских анналов", сообщающих о послах каганата русов в Византию. Русский каганат по своей структуре и устройству напоминал древнюю Финикию с разбросанными на разных территориях городами-полисами, имеющими общие политические, военные и торговые интересы.

Занятно еще одно арабское известие о народах Восточной Европы, составленное между 830-ми и 860-ми годами: "Пределы мира от востока к западу". Вот как описывает анонимный автор земли славян и русов:

"На восток от страны русов -- горы печенегов, на юг -- река Рута, на запад -- славяне, на север -- необитаемые земли севера. Это огромная страна, и обитатели ее плохого нрава, непристойные, нахальные, склонны к ссорам и воинственны. Они воюют со всеми неверными, окружающими их, и выходят победителями. Царя их зовут хакан русов..."

Титула "каган" для народов Востока был равен императорскому. Скорее всего он был заимствован русами у хазар. В "Слове о Законе и Благодати", написанном в середине XI век священником Илларионом (позднее -- митрополитом Руси), киевский князь Владимир Святославович назван "великим каганом нашей земли".

Интересна ситуация с древним названием Волги. Птолемей именовал эту реку Ра. Это древнейшее название Волги зафиксировано и в Авесте, и у Геродота. А в одном греческом географическом трактате III века н.э., авторство которого приписывают Агафемеру, эта река называется Рос. Древние арабские источники называли Волгу: Расс.

Арабский географ Ибн Руста (начало X века) помещает русов западнее славян. Вот его описание русов: "Что же касается ар-Руссийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором русы живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как последняя трясется из-за обилия в ней влаги. У них есть царь, называемый хакан русов. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают. Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян".

Кстати сказать, эстонцы и финны до сих пор называют русских vene, и в этом некоторые исследователи видят кельтские корни русов (это слово переводится и как "лодка"). Имя "Русь" могло возникнуть и от финского Ruotsi, происходящего в свою очередь от шведского roods, гребцы.

Алексей Бычков в своей книге "Происхождение славян" утверждает, что импульсом миграции части населения из Висленского региона в Поднепровье стала именно экспансия кельтов. Небольшие группы кельтов распространились и в землях Днестро-Днепровского междуречья. Здесь обнаружены не только отдельные находки кельтских бронзовых украшений, которые можно рассматривать как результат культурных контактов, но и комплексы, прямо свидетельствующие о проникновении кельтских племен населения далеко на восток.

По мнению В.В. Фомина, Россия -- русская епархия, упоминаемая во всех церковных уставах византийских императоров с 879 г., занимая 61-е место в перечне метрополий -- это город, расположенный в районе нынешней станицы Тамань, просуществовавший до XII века. Исследователь опирается на данные арабского географа XII века ал-Идриси, который писал, что Дон течет до города Матраха (Тьмутаракани -- Г.М.) и впадает в море между ним и городом Русийа.

В XI-XIV веках, за редчайшим исключением, в документах употребляется название ''Русь'', русская земля. Имена ''Рос'' и ''Россия'', идущие из Византии, чужды русскому языку. И лишь с середины XV века постепенно утверждаются новые формы -- Русия, Росея. В конце XVI века появился титул "архиепископ всея России" (его стал носить митрополит киевский и галицкий Михаил Рагоза). В первой половине XVII века в Московской Руси утвердился византийский термин ''Российское царство''.

По мнению Г. В. Вернадского, нет сомнения, что в девятом и десятом веках под именем "русские" (русь, рось) чаще всего подразумевались именно скандинавы. Свое мнение он иллюстрирует следующим фактом. Согласно "Бертинским анналам", несколько русских прибыли в Ингельгейм вместе с византийскими посланниками к императору Людовику в 839 году; по их собственным докладам императору, они были шведами.

Противники норманнской теории первыми привлекли внимание исследователей русской истории к факту экспансии руси на юг задолго до появления Рюрика в Новгороде в 862 году. Да и само именование "русь" может распространяться не только с севера на юг. Если бы это было не так, то нужно было бы доказать сначала, что племя русов возникло где-то в Скандинавии и оттуда пришло в Великий Новгород.

Характерно, что в скандинавских сагах название Руси (Rysaland) относится к уже организованному русскому государству XI-XII веков, но даже в этом значении оно употреблялось редко, поскольку обычно Русь называлась Gardariki ("страна городов" -- хотя, это можно перевести и как "страна стен").

В латинской традиции, сохраняющейся и в средневековой литературе, преобладает написание Rutenia или Ruthenia. В германских источниках это чаще всего Rugia.

"Ругия" числилась в ряду норманских стран. В хронике Гельмольда сообщается, что в связи с переходом Любека в руки Генриха Льва (1158 год) герцог отправил послов "в города и северные государства -- Данию, Швецию, Норвегию и Русь -- предлагая им мир, чтобы они имели свободный проезд к его городу Любеку". Русь четко отделена от Швеции и других скандинавских государств. Несколько позднее, в аналогичном привилее Любеку Фридриха I от 1187 года названы "Рутени, Готы и Норманны". Впрочем, к тому времени на Восточно-Европейской равнине уже процветали минимум две Руси.

--

-- И ВСЕ-ТАКИ МЫ -- АРИИ

Прародина древних ариев, по мнению ряда историков -- культурная общность "воронковидных кубков" (формы керамики), сложившаяся на громадной территории от Рейна до Вислы приблизительно в IV тысячелетии до н.э. Возможно, индоевропейский язык возник как способ общения этих племен, которые по не вполне выясненным причинам стали выказывать агрессивное поведение, заполоняя новые территории.

Нордический этнос сформировался в довольно суровых климатических условиях. Мы не знаем, как именовали себя люди культуры воронковидных кубков, зато имеем отличное представление о том, что часть их потомков заполонила нынешние Иран и Северную Индию. До сих пор спорят, что означает это слово ''арий'': то ли "лучший", то ли "свободный". Само слово Иран, согласно одной из версий, означает: "страна ариев".

Часть арийцев ушла на Балканы и в Причерноморье, часть проникала в Малую Азию, другие освоили предгорья Северного Кавказа, перевалили Кавказский хребет и начали осваивать Армянское нагорье. Арийские племена дошли до Южного Урала, а потом несколькими волнами покорили Западную Сибирь до Енисея.

В начале исторического периода Северо-Запад Европы населяли кельтско-германские племена, северо-восток -- балты, соседствующие с финно-угорскими племенами. Степи Восточной Европы целиком принадлежат сарматам (предкам осетин) и черкесам. Приблизительно во II и начале 1 тысячелетий до н.э. индоевропейцы заселили Скандинавию, Аппенинский полуостров и Британию.

Арии -- не раса, а языковая группа. Индоевропейская общность изначально -- это общность культуры. В античные времена греки и римляне были ярко выраженными нордическими людьми: русые волосы и светлые глаза греков и римлян отмечали все говорившие и писавшие о них. Современные иранцы и армяне -- явно не нордические народы, но еще в Средние века "типичный" перс отличался светлыми глазами и кожей. Горные таджики и талыши в Азербайджане до сих пор сохраняют эти черты древних ариев.

Американские ученые, "столпы" расологии Лотроп Стоддард и Мэдисон Грант относили население европейской части России к "континентальным нордическим арийцам". Самыми древними из известных нам славянских общностей чаще всего называют венедов. В 1794 году польский ученый Ян Потоцкий посетил земли Восточной Германии и разыскал тексты на ''венедском языке''. Оказалось, что в VI-VII веках н.э. славянские племена занимали обширнейшую территорию от Эльбы на западе и до бассейна Вислы на востоке, от южных берегов Балтийского моря на севере и до Дуная на юге. Заметьте: в доисторические времена это по всей вероятности были исконные арийские земли.

В V веке н.э. венеды, спасаясь от неких напастей, пришли в Псковскую землю. По пути к ним присоединилась часть ятвягов. Смешавшись с местным населением, они дали начало новому племени -- кривичам. Главным их городом стал Изборск. Поселившиеся на верхней Оке вятичи заняли не пустые земли. Там исконно обитало племя галиндов, говорившее на диалекте литовского языка.

Если говорить об истории бассейна Дона, древние его обитатели относились к так называемой маяцкой культуре. Это был осетиноязычный народ, известный как аланы (ясы). Свое Подонье они называли Степной Осетией, на их языке -- Русь Ясска. Довольно рано часть ясов приняла христианство. Есть вероятность, что и вятичи говорили на осетинском наречии.

Западные славяне делились на три группы: чешско-моравских, польско-вислянских и полабско-прибалтийских славян. Наиболее ранним западным славянским государством, сведения о котором дошли до нас из летописных источников, был союз племен Богемии (или Чехии), существовавший в середине VII века. Этот союз образовался в процессе борьбы славян против аваров (в русских летописях они называются "обры"), народа тюркской языковой группы, пришедшего на Дунай во второй половине VI века. В конце VI -- начале VII веков авары подчинили ряд славянских племен, обложив их данью и обратив многих в рабство. Славяне восстали против господства агрессоров, освободились от них и образовали довольно большой военно-племенной союз, который возглавил некий Само.

Фредегар, автор франкской летописи, называет Само "франкским купцом, торговавшим со славянами, а затем ставшим их военным вождем". Помимо чешских славян, в союз Само входили также южные славяне (словены) и полабские славяне -- сербы. Само правил с 623 по 658 годы н.э., а, когда он умер, союз племен распался. Авары к этому времени уже отступили на Кавказ.

Значительно позже образовалось еще одно западно-славянское государство: Польское. Вначале это был союз нескольких племен, расположенных в бассейне Вислы: полян (которые и дали название новому государству), силезцев, куявов и мазовшан. Первым польским князем был Мешко (Мечислав) из рода Пястов, правивший в 960-992 годах. В 966 г. Мешко крестился вместе со своей дружиной по западному обряду. Сын и преемник Мешко -- Болеслав I Храбрый добился вхождения в состав Польского государства Малой Польши с Краковом, а также всей Силезии. Болеслав покорил славян, живших на побережьях Балтийского моря, часть полабских славян (лужичан) и захватил червенские города (в современной Западной Украине). Однако после смерти Болеслава большая часть земель, завоеванных им, вышла из повиновения.

Западные поморяне в X-XI веках образовали союз по принципу федерации торговых городов. Власть в городах принадлежала аристократии, "градским старцам" из местных купцов, которые контролировали и местных князей, игравших преимущественно военную роль. В западнопоморских городах существовали вече, но богатеи и на них имели большого влияние. Некоторыми чертами политическое устройство западнопоморских городов напоминало строй северорусских городов -- Великого Новгорода и Пскова.

О полянах, живших в Поднепровье достоверно ничего не известно. Араб Абу Хамид ал-Гарнати, побывавший в Киеве в IX веке, утверждал, что население Киева -- тюрки-половцы, тому же исповедующие ислам. Согласно сведениям еще одного гостя из Аравии, Идриси Киев был основан выходцами из Хорезма под предводительством Куйи (Кия), сын которого, Ахмад бен Куйя, был визирем хазарского царя.

Забавно, что о славянах Киевской земли нет иных сведений, кроме содержащихся в "Повести временных лет". Отсюда родилась версия, что Киев был всего лишь окраинной торговой факторией Хазарского каганата.

Примечательна Сага об Инглиндах, воспроизведенная исландским сказителем XIII веке Снорри Стурлусоном. В ней говорится о Великой Свитьод (чаще всего трактуемой как "Великая Швеция"), которая занимала обширные области около Танаиса. Здесь была страна асов -- Асаланд, вождем которой был Один, а главным городом -- Асгард. Оставив в городе своих братьев, Один, следуя предсказанию, повел большую часть асов на север, затем на запад "в Гардарики", после чего повернул на юг в Саксонию. В итоге Один поселился в Старой Сигтуне, у озере Меларн. Эта сага побудила гениального авантюриста Тура Хейердала на склоне его лет искать на Дону и в Приазовье легендарный Асгард, откуда в Швецию пришел Один.

Факт, что славянские языки уже в глубокой древности распадались на ряд диалектов, что проще понять, если рассматривать славянство как одно из крупных ответвлений прежней индоевропейской общности. Как заявляет Аполлон Кузьмин в своей книге "Начало Руси", история древности полна примеров биологических и социальных взрывов, когда тот или иной народ выбрасывает волну за волной значительные массы населения, тесня, уничтожая, ассимилируя другие народы.

В XIII веке в Польше и Чехии набрала популярность легенда о трех братьях -- Чехе, Лехе и Русе. В зависимости от локации у мифа есть варианты. В Польше отцом братьев объявлялся Пан, с которым связывалось и название Паннонии. Пан, согласно толкованию и греков и славян, это тот, кто всем владеет. Был и вариант, связывавший начало славян с Адриатической Хорватией: он более сходен с ранними представлениями русских летописцев.

Отношения славян с кельтами в Центральной Европе были явно недружественными -- общие арийские корни явно потерялись. "Кельтомания" в XIX веке прежде всего заключалась в тенденции валить на кельтов все неясное в европейских языках и истории. Однако общее есть -- и в особенности это касается сравнительного языкознания. В частности, славянское "море" должно сопоставляться не только с латинским mare, но и с кельтским (континентальным) mor, mour (Арморика -- область у моря, морины -- племя у моря). Славянское "орати" (пахать) и "ратай" (пахарь) может сопоставляться не только с латинским are, arrare, но и с ирландским arathar -- плуг.

--

-- ВЕЛИКОЕ БЛУЖДАНИЕ НАРОДОВ

Первые сведения о скифах дает Геродот (в V веке до н. э.). Эти племена были воинственны, и даже однажды завоевали Месопотамию, Сирию, Палестину, дойдя до Египта. Название скифов правильнее произносить: скиты, скитос. Для античных греков скифы оставались таинственным северным народом, который, впрочем, поставлял в Элладу хлеб -- в обмен на вино и финиковое масло. Дело в том, что Северное Причерноморье, вотчина скифов, обладает несомненным достоинством: плодородными черноземами.

Около VI в. до н. э. в Центральной Европе усилились кельты, что скифам, похоже, не понравилось. В районе Дуная эти этносы сталкиваются и смешиваются, образуя полосу, занятую, согласно греческим источникам, "кельтоскифами". Области лужицкой культуры еще раз подвергаются разгрому, приводящему к упадку ее центров. Геродотова "Скифия" еще включала и земли севернее Карпат, но затем в значительной части Центральной Европы и Придунайской области устанавливается кельтское господство. Кельты к этому времени заселяют всю Галлию, значительную часть Испании, Британию, Ирландию, просачиваются на Балканы и Причерноморье, проникают в Малую Азию, где создают особое государственное образование -- Галатию. Они ассимилируют многие иноязычные племена, а на многие другие ложится отпечаток самобытной кельтской "латенской" культуры.

Первым народом Северной Европы, попавшим на страницы письменных источников, были киммерийцы. Их знали древние восточные авторы (под названием Гимарааи, Гамирра и т. п.). Греческие авторы говорят о киммерийцах в двух планах: как о первоначальном населении Северного Причерноморья и как о жителях побережья "окружного Океана". В гомеровскую эпоху греки были и свидетелями, и участниками дальних передвижений, охвативших многие народы. С киммерийцами им постоянно приходилось иметь дело и в Малой Азии, и на Балканах, и на самом черноморском побережье.

Северное Причерноморье было одной из первых областей, где в киммерийское время (около IX век до н. э.) совершается переход от бронзы к железу. Скифы наследовали сравнительно высокую культуру и распространили свое название на местные племена, сохранявшие в лесостепи земледельческую оседлость. Спустя несколько столетий местные племена земледельцев и сами воспринимали себя как "скифские".

Примерно около времени вторжения в Европу киммерийцев на побережье Балтики выделяется особая поморская культура. Характерной ее чертой было трупосожжение и погребение праха в каменных ящиках, причем он помещался в специально изготовленных лицевых (с изображением человеческого лица) урнах. О происхождении этой культуры высказывались самые различные предположения: ее считали и местной, вариантом лужицкой, и пришлой ? либо с севера, либо с запада, либо с юга.

Сам факт погребения в лицевых урнах дарит любопытные параллели: изображение человеческого лица на погребальной урне имеется в культуре древней Трои. Поморская культура существовала до рубежа II и I веком до н. э. Со II века до н. э. выделились три культуры, уже непосредственно связываемые со славянством. Речь идет об оксывской культуре в Поморье, пшеворской культуре в глубинной части современной Польши и зарубинецкой культуре, укоренившейся на Среднем Поднепровье. Характерно, что оксывская культура по локализации соответствует местополаганию древними авторами венедов.

Что же касается скифов, то они "растворились" во II веке до н. э. По одной из версий, скифов окончательно победили готы, по другой их вытеснили сарматы ? кочевые племена, пришедшие с Тобола. Когда совершенно исчезли и сарматы, их место заняли гунны, имя которых производят от китайских хунов. Последние были разгромлены в Венгрии после смерти их вождя Аттилы в 453 году.

Только в Европе оправились от гуннов, появляются авары (565 год), из той же Азии. Конец им наступил опять же в Венгрии, которая позже осмелилась остановить и татаро-монголов. Разгромил их Карл Великий в 796 году, и они исчезли -- снова без остатка. Славяне между тем не только укоренились, но даже стали доминировать на громадной Русской равнине.

-- РЕАЛЬНЫЙ РЮРИК

Предположим, я -- представитель правящего клана в данной конкретной стране. Что мне необходимо прежде всего? Конечно же, обезопасить свое положение. То есть, сделать свою власть прочной. Примерно этим загиба... то есть, пардон, занимаются сейчас в Кремлевской администрации. Я не только подавляю оппозицию, но еще стараюсь добавить своему клану легитимности. То есть, не я, конечно, а власть предержащие.

Для этого я (они), в частности, вызываю уважаемого академика и обращаюсь к нему: "Дружок, а нарисуй-как ты мне такую историю, чтоб ни одна сволочь не сомневалась!" Ученый может взбрыкнуть: "Истина, о, высочайший, дороже!" Я вальяжно заявляю: "Молодец, поборник, так сказать. Ну, тогда ничего тебе не будет: ни персонального шофера, ни усадьбочки на Рублевке, ни кремлевской медицины. А за дверьми толпа других яйцеголовых неровно дышит. Гуляй... пока".

Ни этот, так другой нарисует правильную теорию. Младая любовница хочет шубку из какой-нибудь элитной шкуры. А не понравятся наши, доморощенные умы, выпишу из Европы более покладистых авторитетов.

После кончины императора Петра Великого в Россию приехали два молодых немца Готдиб Зигфрид Байер и Герхард Фридрих Миллер. К этому времени их соотечественники уже занимали многие государственные посты в Российской империи, так что германская прослойка в русской элите уже была налицо. Молодых людей определили на работу в только что созданную Императорскую академию наук и художеств, а сферой их деятельности стала русская история.

Изыскания Байера и Миллера легли в основу официальной версии нашей отечественной истории, согласно которой Рюрик был немцем, а новгородцы, и вообще все русские, смогли создать свое государство только при вспоможении "варягов". Так получила свое начало пресловутая ''норманнская теория''. Летописный рассказ о призвании Рюрика на княжение в Великий Новгород содержал много неясного -- этим и воспользовались немцы, приехавшие на заработки в Россию.

Совокупные данные современной (нам) исторической науки говорят о незначительном влиянии скандинавов на формирование государственности на Руси, и в частности в Великом Новгороде, а говорить о каком бы то ни было германском влиянии не приходится вовсе. В этом свете ровным счетом никакого значения не имеет национальное происхождение Рюрика, его братьев и дружины, призванных править, по утверждению летописца, на русской земле. Однако споры вокруг национальности Рюрика не стихают уже без малого триста лет. Почему? Потому что этому фактически никчемному вопросу придается немалое идеологическое значение.

Для примера: стоит промеж Пашкова дома и Московского Кремля Владимир, то есть, конечно, памятник. По любопытному совпадению поставили его в эпоху, когда Россией правил тоже Владимир. Пройдет, может быть, еще тысяча лет -- и наши благодарные потомки уже не будут различать, какого там Владимира олицетворят изваяние. Уже и теперь Крестителя и Мономаха не слишком-то различают. Если что, патриарха Гундяева тоже в детстве звали Вовой.

Я это к тому, что и с Рюриком тоже может присутствовать неразбериха. Историки давно обратили внимание на анекдотичность братьев Рюрика -- Трувора и Синеуса, который сам являлся историческим лицом, а "братья" оказались русским переводом шведских слов. Еще академиком Рыбаковым о Рюрике сказано, что он пришел "с роды своими" ("sine use" -- "своими родичами" -- Синеус) и верной дружиной ("tru war"-"верной дружиной" -- Трувор).

Русский историк Л.Н. Гумилев утверждал: "По "профессии" он (Рюрик) был варяг, то есть наемный воин. По своему происхождению -- рус. Кажется, у него были связи с южной Прибалтикой. Он якобы ездил в Данию, где встречался с франкским королем Карлом лысым. После, в 862 году, он вернулся в Новгород, где захватил власть при помощь некоего старейшины Гостомысла. (Мы не знаем точно, означает ли слово "Гостомысл" собственное имя человека или нарицательное обозначение того, кто "мыслит", то есть сочувствует, "гостям" -- пришельцам). Вскоре в Новгороде вспыхнуло восстание против Рюрика, которое возглавил Вадим Храбрый. Но Рюрик убил Вадима и вновь подчинил себе Новгород и прилегающие области".

Гумилев не раз подчеркивал, что племя русов и племена славян не одно и тоже. Г.В. Вернадский в работе "Древняя Русь" подчеркивает: "Говоря в общем, не может быть сомнения, что в девятом и десятом веках под именем "русские" (русь, рось) чаще всего подразумевались скандинавы. Чтобы это продемонстрировать, достаточно будет упомянуть только три случая:

1. Согласно "Вертинским анналам", несколько "русских" прибыли вместе с византийскими посланниками к императору Людовику в 830 году; согласно их собственным утверждениям, они были шведами по происхождению.

2. В договоре между князем Олегом и Византийской империей 911 года внесены имена "русских" посланников; большинство из них явно скандинавы.

3. Константин Барянородный вносит в свою книгу "De Administrando Imperii" (написанную в 945 году) названия днепровских порогов, как на славянском, так и на "русском". Большинство "русских" названий обнаруживает скандинавское происхождение".

Итак, согласно версии Вернадского, Рюрик, прокняжив в Великом Новгороде семнадцать дет, оставил престол малолетнему сыну Игорю, при регентстве воеводы Хельги (более известен как князь Олег, прозванный Вещим). Олег в 882 году подчинил себе Киев и сумел объединить Новгородский союз племен (известен под названием Славия) и Поднепровский (киевский) племенной союз. В результате этого было образовано сильное государство под названием Киевская Русь.

Отец Рюрика из клана Скьелдунгов был изгнан из Ютландии и принял вассальную зависимость от Карла Великого, от которого получил около 782 года Фрисланд в ленное владение. Детство Рюрика, родившегося около 800 года, прошло в беспокойном окружении, поскольку отец, а по его смерти старший брат Харальд, постоянно вели войну с правителями, захватившими власть в Ютландии.

В 826 году или около того старший брат Харальд, которому удалось захватить часть Ютландии (позднее он был изгнан оттуда), принял покровительство Людовика Благочестивого и был окрещен в Ингельгейме, возле Майнца, после чего император даровал ему в ленное владение район Рустринген во Фрисланде.

Рюрик имел в нем свою долю, а после смерти брата стал владыкой всего лена. Еще при жизни Харальда оба брата яростно воевали, чтобы защитить свои земли от нападений со стороны короля Дании, а после смерти императора Людовика положение Рюрика стало крайне ненадежным.

Согласно Верденскому договору (843 год) Фрисланд был включен в долю империи, доставшуюся Лотарю, и получилось так, что Рюрик утратил свой лен. На протяжении следующих нескольких лет он вел жизнь искателя приключений, участвуя в набегах как на континент, так и на Англию. В хрониках тех лет он известен как jet Christianitatis, "язва христианства".

Такова история ютландского Рюрика, отраженная в европейских источниках. До середины XIX века этого Рюрика и того, который, согласно "Повести временных лет", принял приглашение прийти и править на Руси, никто не отождествлял. Сделал это впервые Фридрих Крузе в 1836 году, но его версия не получила широкого распространения.

Варягами меж тем считали и голштинцев (Герберштейн, "Rerum Moscovitarum auctores"), и шведов (Ирье-Коскинен, "Glossarium sucogothic"), и пруссаков (Коцебу, "Древнейшая История Пруссии"). Ими называли скандинавов, норманнов, пиратов или вообще купцов, производя последнее от Waarenjager ("охотник за товарами").

Г. В. Вернадский так объясняет призвание на Русь варягов: "Чтобы облегчить положение и открыть путь на юг, необходима была война против хазар, но такое предприятие требовало войск, которых явно было недостаточно в районе Ильменя. Это, вероятнее всего, стало основной причиной призвания варягов... Давайте теперь проанализируем знаменитый рассказ, как он записан в "Повести временных лет". Он ведется по-разному в Ипатьевском и Лаврентьевском списках. Согласно Ипатьевскому списку, "ркоша русь, чудь, словене, кривичи и весь: земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет: да поидете княжить и володеть нами". Несомненно, под названием русь здесь подразумеваются члены шведской колонии в Старой Русе, главным образом купцы, ведущие торговлю с Русским каганатом в Приазовье".

Сумасшедшая энергия викингов, казалось, не знала границ. В 793 году они разграбили побережье Англии, в 795-м напали на Ирландию, в 843-м дотла разорили французский Нант, а в следующем -- португальский Лиссабон и испанскую Севилью. Еще через год викинг Рагнар опустошил Париж, а один из его соперников - Гамбург...

Тот период теперь так и назвали: "эпохой викингов". Норманны "отметились" даже на Сицилии, Северной Африке и Византии. Викинги предприняли колонизацию Исландии, вытеснив с ее каменистых побережий кельтов, освоили далекую Гренландию и за много веков до Колумба проникли в Америку.

Но вернемся к логике Вернадского: "С течением времени смысл первоначального рассказа был забыт, и в позднем варианте, сохранившемся в Лаврентьевском списке, русь больше не упоминается среди ильменских племен, призвавших скандинавов на помощь, а наоборот". По предположению Вернадского, призванную на правление русь, описанную в летописи, следует идентифицировать с датчанами, отличая этих новых северных русов Новгорода от "старых" южных русов Русского каганата; те были шведами. Имеется фактическое упоминание Рюрика и в Швеции. Тот ли он Рюрик, призванный на Русь, мы достоверно не знаем, но по крайней мере ЭТОТ -- личность отнюдь не легендарная, но историческая. Его полное имя -- Херрауд Рюрик Людбрандсон Синьор Трувар (Herraud-Hrorekr Ludbrandson Signjotr Thruvar). Итак, согласно шведской трактовке, мать Рюрика была славянкой из племени бодричей (ободритов), дочерью Гостомысла, а отец -- Людбранд Бьорн -- из знатного скандинавского рода Скьельдунгов. Рюрик же, как и было сказано выше, пошел по стопам отца и старшего брата -- ушел на службу Франкланда, передовой христианской страны тогдашней Европы. Позже русские переписчики летописи ошибочно примут за три имени: его и двух братьев -- Синеуса и Трувара.

В кривическом Изборске и вепсовском Белоозере, по легендам, есть погребальные холмы Трувара и Синеуса. Согласно легендам, Рюрика похоронили на дне Волхова в золотом гробу. Ученые, занимающиеся поиском могилы Рюрика, в начале 1960-х обнаружили в Ладоге захоронение мужчины старше шестидесяти лет в погребальной ладье, похороненного около 880 года, и объявили это захоронение могилой первого русского князя. Еще одно Рюриково захоронение обнаружили на берегу речушки Луга, к западу от Великого Новгорода, в кургане, прозванном местными жителями Шум-горой. Ходила легенда, согласно которой новгородский князь погиб здесь во время битвы. Некогда Луга была большой судоходной рекой; по ней ходили ладьи, стояли опорные города и, видимо, часто объявлялись лихие люди. На дне реки нашли остов корабля, и после экспертизы ученые назвали примерную дату постройки судна: Х век.

Любопытен камень, найденном в северо-западном секторе верхней площадки сопки. На южной части стелы, на шлифованной стороне, имеется четкая и ясно читаемая надпись, которая представляет собой светскую монограмму, по характеру написания и составу знаков характерную для монограмм эпохи Каролингов и весьма схожую по конструкции с монограммами королей Лотаря I, Людовика Немецкого и императора Людовика Благочестивого. Крайние знаки Y и S являются христианской формулой YESUS-SATOR, т. е. ИИСУС-СПАСИТЕЛЬ.

На самом деле археологические данные не позволяют считать обоснованным вывод о варяжском составе русской знати. Существует еще одна версия. Ипатьевская летопись сообщает нам, что Рюрик сидел вовсе "не за морем", а всего лишь в 200 верстах от Великого Новгорода -- в Ладоге, старинной славянской твердыне. И в Новгороде он появился не как призванный "править и володеть" покорным славянским племенем повелитель, а просто как предводитель наемной варяжской дружины, которую во время внутренних усобиц пригласили враждовавшие меж собой новгородские феодалы.

Рюрик оказался много коварнее других наемных военачальников, выполнявших подобные миссии до него. Он не удовлетворился той щедрой платой, которую ему предложили за помощь, а затеял более крупную игру. Оглядевшись, он решил новгородские распри использовать себе во благо. Возможно, он вероломно убил новгородского предводителя Вадима Храброго и серией внезапных нападений разгромил дружины враждовавших партий. Многие бежали от него в Киев, второй крупнейший центр восточнославянской государственности. Захват Новгорода обеспечил Рюрику господство над обширной и небедной землей. Того же, кстати, желали и германские фашисты.

Любопытный факт. В памятке немецкому солдату образца 1941 года -- "12 заповедей поведения немцев на Востоке и обращения их с русскими" -- имелась фраза: "Наша страна велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите и владейте нами". В аналогичной инструкции сельским управляющим (составленной за три недели до 22 июня 1941-го) разъяснялось: "Русские всегда хотят оставаться массой, которой управляют. В этом смысле они воспримут и немецкое вторжение, ибо это будет осуществлением их желания: "Приходите и владейте нами". Поэтому у русских не должно оставаться впечатления, что вы в чем-то колеблетесь. Вы должны быть людьми дела, которые без лишних слов, без долгих разговоров и без философствования четко и твердо выполняют то, что необходимо. Тогда русские будут вам услужливо подчиняться".

С норманской концепцией Байера и Миллера в свое время боролся М.В. Ломоносов, потомственный помор, человек, воспитанный в ключе новгродского свободомыслия, но вовсе не историк. Труд Байера ''О варягах'', с которого начинается норманизм, содержит объяснение самого слова "варяг". Немец связал его с германо-скандинавским "варг" -- волк, переосмысленный как "разбойник". В качестве параллелей в данном случае у него выступают и литовский "варас", и русское "вор".

Популяризатором идей Байера явился уже упомянутый нами ранее Миллер, опубликовавший диссертацию "Происхождение имени и народа российского". Главным источником для автора явились датские и скандинавские саги, изложенные Саксоном Грамматиком и Снорри Стурлесоном, причем он целиком доверял заключенным в них легендам. Он отправлялся, в частности, от хронологии этих саг, согласно которой народ русь представлен активной силой, определявшей политическое развитие значительных территорий Восточной Европы уже с первых веков нашей эры. Для Миллера было существенным, что россияне на территории будущей Руси "за пришельцев почитаемы быть должны". Самое название "русь" он выводил от финского наименования шведов -- ruotsi.

Ломоносова возмущало, что у Миллера "на всякой странице русских бьют, грабят благополучно, скандинавы побеждают, разоряют, огнем и мечом истребляют... Сие так чудно, что ежели бы господин Миллер умел изобразить живым штилем, то бы Россию сделал столь бедным народом, каким еще ни один и самый подлый народ ни от какого писателя не представлен".

Но и у Ломоносова свои "подвыверты": он считал необходимым начинать русскую историю со скифов, находя в этом отношении у Миллера шаг назад по сравнению с Байером, который посвятил отдельный этюд происхождению скифов. Ломоносов исходил из представления, что славяне были соседями скифов, и если римляне, персы и македонцы ничего не могли поделать со скифами, то и против славян они оказались несостоятельными. Миллер именование "русь'' связывал с пришельцами-скандинавами и относил его к IX веку. Ломоносов настаивал на отождествлении руси с роксаланами -- версия, привлекавшая внимание многих авторов XIX-XX столетий.

Татищев был ближе к истине, когда замечал, что "многих писателей от незнания в погрешность привело, что их за славян почитать, а от них имя Россия неправильно производить начали". Интересно возражение Ломоносова по поводу происхождения названия "Русь" от финского наименования Швеции "Россалейна"; Михаил Васильевич находит совершенно невероятным, чтобы "два народа, славяне и варяги, бросив свои прежние имена, назвались новым, не от них происшедшим, но взятым от чухонцев".

Итак, варяги однажды исчезли, растворились как и не было. Со смертью Ярослава кончились и выплаты-откупы в пользу варягов со стороны Великого Новгорода. В XII веке север и юг Руси обособились друг от друга. В 1148 году киевский князь Изяслав Мстиславич, прибыв в Смоленск к брату Ростиславу, привез ему дары "от Рускыи земле и от всех цесарьских земль", а Ростислав одаривал брата тем, "что от верьхних земль и от Варяг". "Варяги" здесь уже не этническое понятие, а нечто иное. По мере того, как в Прибалтике утверждается христианство по латинскому обряду, "варяжская вера" становится синонимом католичества.

Во всех арабских известиях Балтийское море называется "Варяжским", т. е. так, как его называли славяне. Норманы называли Балтийское море Ostersalt. "Варягами" (варенгами) же во всех этих источниках именуют народ, живущий по берегам Варяжского моря. Арабский текст автор XIV века Димашки сообщает: "Здесь есть большой залив, который называется морем Варенгов. А варенги суть непонятно говорящий народ, который не понимает почти ни одного слова (из того, что им говорят). Они Славяне Славян". Смысл этого "масла масляного" видят в том, что это высшее или знаменитейшее племя у славян.

Кстати, слово vari (вода) является древненордическим. Слово varasci -- кельтизированная форма того же названия, восходящая в конечно счете к предположительному кельтскому vor и затем var.

Река Днепр у гуннов именовалась "Вар". Слово "вар" в славянском языке сохранилось в значении "горячей воды". Местные краеведы в Шимске (Южное Приильменье) убеждали меня в том, что "варяги" -- люди, которые вываривают поваренную соль. Тамошние реки в истоках богаты этим минералом, и владельцы солеварен в Средневековье были очень богатыми людьми. То есть, "варяг" -- принадлежность не к племени, но, возможно, к роду соляных магнатов. Но это ведь тоже лишь версия, о которой мы сейчас поговорим чуть подробнее.

-- ЗЕМЛЯ ВЕРЯЖСКАЯ

Так же как детдомовский ребенок все отдаст для того, чтобы увидеть кровную свою мать, так и представитель любой нации желает познать свои корни. На этом тщании легко построить любые спекуляции, ибо из глубокой древности доходит немного подлинных документов, все боль инсинуации да сказки. Плюс к тому -- заумные теоретические изыскания, с некоторыми из которых мы познакомились выше.

В хронографах XVI века записана сказка "О истории еже начала русския земли и создания Новгорода", в которой повествуется о потомках скифа Афета - Словене и Русе - которые вместе со своими племенами пошли искать себе "нового отечества". Словен поселился на Волхове, Рус поместился у соляного колодца и основал город Русу. Но это не более чем легенда. Факт, что по Волхову, Ильменю и Ловати проходил знаменитый путь "из варяг в греки". Что везли по этому пути? Соль.

Как называлось озеро Ильмень тысячелетие назад? Многие исследователи утверждают, что оно было "Русским морем". Великий Новгород аккурат на северном берегу Ильменя, на южном побережье... Туда-то вероятно варяги изгонялись; оттуда же и призывались на княжение. Южное Приильменье ? земля особая. Пространство вдоль берега озера между реками Шелонь и Ловать ? своеобразный маленький рай. Несмотря на то, что здесь все же Север, плодовые деревья никогда здесь не вымерзают. Почва, удобренная речным и озерным илом, приносят сносные урожаи. В озере полно рыбы, даже в наше время, когда ее добыча почти не регулируется. Ну, а самое главное -- соль.

О происхождении слова "варяг" спорят, но вот что интересно: есть славянский вариант этого слова: "буряг". А в южном Приильменье существует село Буреги. Рядом - деревня Веряжа, близ -- деревенька Ручьи, она раньше называлась... Русье. Когда-то в этой деревне была солеварня. Вообще географических названий, связанных с таинственными русами, здесь немало: кроме Старой Руссы на карте южного Приильменья можно найти и Новую Руссу, и Русско. Да и река Порусья (как будто "текущая по Руси") чего стоит! И вот река Шелонь раньше Солонью именовалась.

Соляных варниц в южном Приильменье имелось множество; природа Приильменья такова, что под озером, на глубине несколько сотен метров спрятано целое море с уникальным составом воды. Соль для средневековья ? нефть наших дней. Владельцы солеварен ? "олигархи" того времени. Кто владел солью ? владел миром.

...С историком Иваном Ивановичем Люсовым мы беседуем в Успенской церкви села Коростынь. Себя, правда, Люсов именует "всего лишь человеком Божьим", но в деле изучения истории Приильменья он действительно сделал немало. Под куполом церкви слышен вой, меняющий тональность. Эти завывания, говорят, не утихают никогда, разве что после литургии ? и то ненадолго. Звучит эта чертовщина жутко и как-то торжественно; здесь хочется верить в Бога, под "воющим" куполом отчетливо понимаешь, как мы, люди, в сущности малы и смешны по сравнению со Вселенной...

Иван Иванович рассказывает историю храма. Строился он по проекту великого итальянца Гаетано Киавери, а курировала стройку императрица Екатерина I. Она была темной крестьянкой, взятой в плен во время Северной войны, однако Екатерина чувствовала особую энергетику этих мест. Впрочем, ее окружали старцы, которые в этой не то латышке, не то шведке пробудили некие чувства. Неслучайно именно Марта Скавронская (подлинное имя Екатерины) утвердила орден в честь Александра Невского, князя Великого Новгорода.

Итальянцы для Коростыни -- особая судьба. В двух километрах от Коростынской церкви, на берегу озера, лежит камень, на котором в русскую землю... приплыл святой человек, Антоний Римлянин. Представьте: молился человек на берегах Адриатики, и вдруг камень, на котором он стоял, оторвался ? и его понесло по Средиземному морю, по Атлантике, Северному морю, Балтике... и в итоге принесло сюда.

Озеро Ильмень у села Коростынь.

Иван Иванович - бывший военный летчик, он летал на фронтовых истребителях. После, когда ушел в отставку, создал собственную авиационную фирму. Но, поняв тщетность идеи богатства, пишет исторические работы. Да -- дилетантские. Но все же искренние. Иван Иванович называет южное Приильменье "солью земли".

Известно, что лидеры Третьего Рейха были склонны к мистике и частенько следовали всяким оккультным теориям. Операция немцев по захвату южного Приильменья носила название: "Выстрел в сердце". Сюда были брошены отборнейшие войска СС; и немцы, и русские несли ужасные потери. Не получилось, эсэсовцы завязли в наших болотах, а от злости изничтожили при отступлении и Великий Новгород, и Старую Руссу. Это им не удалось в полной мере: оба города возродились из пепла.

Известна практика переноса названий с земель южных славян на Север. Русские Переславль, Галич, Новгород имеют своих двойников в нынешней Украине. Есть двойник и у Коростыни. Некоторые историки утверждают, что Коростень южнославянский был столицей древлян, предводителями которых являлся полумифический князь Мал. Согласно летописям, Мал выступал соперником династии Рюриковичей, и, поскольку в борьбе проиграл, летописцы уничижительно именовали его "Малком". Трудно предположить, что на берегах Ильменя жили политические противники, однако надо учесть, что в те времена солеварницами в южном Приильменье владели и русы, и литовцы, и поляки, и норманны. Всяк хотел урвать кусок от жирного пирога! Кстати еще в XIX веке князь П. Путятин произвел под Коростынью раскопки и обнаружил здесь языческие могильники, "жальники".

Чудотворная икона Старорусской Богоматери.

Коростынь - единственное селение в Приильменье, где трасса почти вплотную подходит к обрывистому берегу озера. Можно сказать, здесь мы имеем идеальный транспортный узел, где с корабля удобно пересесть на сухопутный транспорт; тем более что берег здесь не заболочен. Во времена военных Аракчеевских поселений, в 1820-м году здесь был построен (по проекту архитектора Стасова) императорский Путевой дворец, по счастью доживший до наших дней. Жаль, но сейчас этот архитектурный памятник заброшен, даже несмотря на то, что он официально "охраняется государством".

Зато в блестящем состоянии немецкое кладбище; оно в Коростыни расположено, рядом с церковью. Здесь хоронили эсэсовцев, державших оборону в южном Приильменье. Аккуратные "кельсткие" кресты, подстриженная трава, каменная ограда -- все говорит о любви немцев к своим предкам. Эсэсовское кладбище в Коростыни в шутку называют "плацдармом НАТО". Но до надругательства над могилами не опускаются. Мы же народ великодушный.

В Коростынском храме висит список иконы Старорусской Божьей матери, одна из крупнейших выносных икон мира. Старорусская Богородица много лет мироточит: сгустевшее ее миро истекает из левого Ее ока и из простертой длани. Богородица плачет. О чем?

О. Николай Епишев. Крещение в Коростыни.

Отец Николай Епишев, окормляющий церковь в Коростыни, тоже уважает труды профессора Веденина. Но смотрит на вопрос об истоках Руси чисто практически. В районе Ильменя на поверхность выходит "девонский пласт", здесь читается вся история Земли, от сотворения Мира. Климат здесь уникальный, мягкий. Здешняя соль ценилась по всей Европе, а это ведь был стратегический товар. В общем лакомый кусочек земли (да еще с энергетической подпиткой из недр), за который стоит схватиться.

То, что Приильменье -- колыбель русской нации -- всего лишь смелая гипотеза. Больше тысячелетия прошло, к тому же политика Москвы времен покорения Великого Новгорода заключалась в частности в ротации населения: вывоза в другие регионы Московии новгородских людей и заселении Новгородчины москвичами.

Тем не менее, мужики в Коростыни сплошь высокие и статные. Любого возьми ? без грима в роли Рюрика снимай в историческом кинофильме! Жаль, земля Веряжская сильно обеднела в последние годы. В той же деревне Веряжа живут не больше 170 человек, из них только пять молодых семей. Уже и "варяга" призвали: купил здешний колхоз деловой мужик со стороны. Сами-то, совместными усилиями, довели свое хозяйство до банкротства... Фамилия его Иванов, а по национальности он чуваш. В частной беседе с новым хозяином, г-ном Ивановым, я услышал вот, что: "Земля здешняя богата, урожаи можно получать отменные, есть где скотину пасти. Порядка только в ней нет..." Как говорил библейский мудрец Екклесиаст, все в этом мире уже было.

-- ВЕРА --ПОНЯТИЕ РАСТЯЖИМОЕ

В середине XI века Верхнее Поволжье поразил недород. Толпы голодных людей бродили по городам и весям в поисках пропитания. Бедствием вполне разумно воспользовались языческие жрецы, направившие народные волнения в выгодное для себя русло. По всему краю прокатилась волна смертоубийств и погромов.

Агрессии подвергались в первую очередь христианские центры -- города, погосты и княжеские села. Беспорядки в Ростове закончились гибелью епископа Леонтия, растерзанного взвинченной жрецами толпой язычников. Под Ярославлем мутили воду какие-то два волхва, объявившие, что знают, "кто держит обилие и как его возродить". Во главе голодных толп они двинулись вверх по Волге, избивая по погостам лучших жен -- смотрительниц и ключниц княжьих и боярских дворов, которых называли также "большухами гобиньных домов". Волхвы, указывая на них, заявляли: "Эта держит жито, а эта мед, эта рыбу, а та -- сало". Умертвив женщин, вожди язычников забирали себе их именье.

Для демонстрации своих колдовских способностей, говорит летопись, они заставляли людей приводить к ним своих сестер, матерей, жен, над которыми проделывали некий ритуал: "в мечте" (символически) взрезали у них заплечья и "вынимали" оттуда либо жито, либо рыбу; многих затем тут же убивали. Здесь "Повесть временных лет" в несколько гипертрофированной форме описывает обряд, который в первой половине XIX века этнографы наблюдали в мордовских селах. Перед деревенскими праздниками, по обычаю сопровождавшимися пирами-братчинами, особые уполномоченные обходили дома, собирая съестные припасы в фонд общинного пиршества и языческих жертвоприношений. Хозяйки, приготовив в мешке разную снедь, становились спиною к дверям и поджидали их прихода. Те входили в дом, разрезали мешок, вынимали его содержимое и наносили в спину или плечи хозяйке легкие уколы ритуальным ножом.

От Волги волхвы повели свою ватагу вверх по Шексне к Белоозеру. Молва о бесчинствах язычников бежала впереди, и напуганные белозеры обратились за помощью к Яну Вышатичу, которому в то время "приключися прити от Святослава" собирать дань. Отряд Яна насчитывал всего 12 "отроков" (младших дружинников) и одного попа. Стоянка волхвов была обнаружена отрядом Яна в окрестностях города, на опушке леса. Ян обратился к крайним в лагере: "Чьи они смерды?", интересуясь о происхождении жрецов. Мужики ответили, не таясь, что "они Святославовы". Ян потребовал выдать ему волхвов, "яко смерда еста моего князя". Получив отказ, Ян вознамерился лично пойти к вожакам, но отроки отсоветовали ему делать это: "не ходи без оружья, осоромять тя".

Ян взял топор и велел своим воинам следовать за ним. Навстречу горстке храбрецов высыпала вся орава ослушников. Трое из них, выйдя вперед, пригрозили: "Смотри, на смерть идешь, не ходи". Ян, приказав отрокам убить негодяев, уверенно двинулся дальше. Разъяренная толпа бросилась на него, но опытный воин отбил первый удар и обухом своего топора поверг врага наземь. Подоспевшие отроки стали избивать неумелое мужичье. Язычники бежали в лес, правда, напоследок они убили попа.

Вернувшись на Белоозеро, Ян возложил обязанность поимки беглецов на горожан, а чтобы приободрить их, пригрозил в противном случае остаться у них еще на целый год: "Аще не имете волхву сею, не иду от вас и за лето". Согласно статье 42 Краткой Правды, сборщик дани и вир мог требовать с местного населения на неделю 7 ведер солоду, барана или половину говяжьей туши либо деньгами 2 ногаты; в среду и пятницу полагалась ему голова сыра, ценой в резану; ежедневно, кроме того, по 2 куры, а хлеба и пшена вдосталь, "колко могут изъясти" он и его спутники. Лошади приезжих становились на полное овсяное довольствие. О том, сколь отяготительными для населения были постои "княжих мужей", говорит тот факт, что закон запрещал последним задерживаться в одном месте больше недели.

Белозеры предпочли идти ловить по лесам кудесников, нежели откармливать Янов отряд. В скором времени волхвы были пойманы и доставлены к Яну на суд. Допрос смутьянов превратился в маленький религиозный диспут. Летописец изложил его содержание, понятное дело, с позиции христианина, при этом заставив волхвов говорить в терминах христианского богословия. "Чего ради погубиста толико человек?" -- спросил Ян. Волхвы отвечали: "Бо, те держат обилье, и, если истребим их, будет всего вдоволь. Хочешь, пред тобою вынем жито или рыбу или что иное?" -- "Все вы лжете, Бог сотворил человека из земли, состоит он из костей и кровяных жил, и нет в нем ничего другого, а если и есть, то никто, кроме Бога, того не знает". -- "А мы знаем, как сотворен человек", -- возразили волхвы. "Как же?" -- "Мылся бог в бане, отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю; и заспорил сатана с богом, кому из нее сотворить человека, и сотворил дьявол тело человека, а бог в него душу вложил; потому, когда человек умрет, тело его идет в землю, а душа к богу". -- "Поистине прельстил вас бес! -- возмутился Ян. -- Какому богу веруете?" -- "Антихристу". -- "А где он?" -- "Сидит в бездне". Ян самодовольно закончил спор: "Какой же это бог, раз сидит в бездне? Это бес, а Бог на небеси, сидит на престоле, славимый ангелами, в страхе предстоящими Ему и не смеющими взглянуть на Него. Один из них, которого вы зовете Антихристом, за высокомерие и был свергнут с небес и пребывает в бездне до тех пор, пока Бог не сойдет с небес, не свяжет Антихриста и не посадит его вместе с его слугами и верующими в него. А вам, -- заключил Ян, -- и здесь придется принять муку от меня, и по смерти на том свете".

Волхвам, похоже, их судьба представлялась несколько иначе: "Наши боги говорят нам, что ты ничего не можешь нам сделать". -- "Врут вам боги!" - сорвался Ян. Но волхвы стояли на своем: "Нам подобает предстать перед Святославом, а ты не можешь сделать с нами ничего". Это был очевидный вызов, ибо "боги нашептывали" жрецам узаконения принятой недавно Правды Ярославичей (статья 33), отложившей так некстати для Яна "убиение за голову" и сделавшей "муку" (наказание) смерда исключительной прерогативой княжеской власти: "Или смерда умучат, а без княжа слова, за обиду 3 гривны". Препирания с волхвами сползали с богословской почвы на юридическую, где у противников Яна было явное преимущество.

Ян оказался в затруднительном положении. Вершить своею властью расправу над волхвами означало вторжение в дела хозяина -- даже несмотря на то, что они повинны в убийстве священника. С другой стороны, исполнение буквы закона было равносильно признанию того, что "боги" волхвов совсем не так уж бессильны, раз могут избавить своих приверженцев от руки "княжого мужа". Так получалось, передача волхвов княжескому правосудию выглядела потачкой бесам. Последнее соображение легло на светлую чашу весов: Ян решил не считаться с убытками ради вящего торжества христианского Бога.

Волхвов подвергли изощренной пытке. Ян повелел избить пленников и "поторгати браде ею", то есть выщипывать бороды. Поторгание бороды у свободного человека по Русской Правде каралось "продажей" в 12 гривен; более высокий штраф полагался только за убийство. Ян, наблюдая за поторганием, продолжал допытываться: "Что вам теперь боги молвят?" Кудесники упрямо повторяли: "Стати нам пред Святославом".

В огне брода нет. Ян приказал привязать волхвов к борту ладьи, вложить им во рты металлический брус (рубль) и в таком виде повез их на Волгу, где была свежа память о кровавых волховских оргиях в погостах и селах. "Сташа на устье Шексны", Ян снова спросил волхвов: "Ну, что вам боги молвят?" Тут-то жрецы и сдались: "Так нам боги молвят, что не быть нам живыми от тебя". Удовлетворенный Ян тоже сделал уступку: "То они вам правду поведали". Волхвы взмолились о пощаде: "Отпустишь нас, много ти добра будет, погубишь -- многу печаль приимеши и зло". Ян рассудил: "Ежели вас пущу, зло мне будет от Бога, если погублю, то мзда мне в мире горнем будет".

Не позволив волхвам выкупить "головы" убитых ими женщин, Ян опросил "повозников" -- людей, которые в порядке повинности везли Яна и его отроков в ладьях -- и те показали, что среди них много таких, у кого волхвы убили мать, сестру или жену. Ян обратился к ним: "Мстите своих". Те прикончили волхвов по-свойски: повесили их тела на дубе.

Приблизительно тогда же от христианства едва не отпал Великий Новгород. Там объявился волхв, который хулил христианскую веру и похвалялся своим всемогуществом ("творяся акы бог"). Он совратил множество горожан обещанием невиданного чуда: "Яко перейду по Волхову пред всеми". Как и в Ростове, жрец попытался натравить людей на епископа Федора и только прибытие к месту происшествия князя Глеба с дружиной остановило расправу. Владыка, облекшись в ризы, вышел к народу с крестом в руке и провозгласил: "Кто верит волхву, тот пусть идет за него, а те, кто верит Богу, пускай идут ко кресту". Город "разделишася надвое", но доли не были равными: "Князь бо Глеб и дружина его идоша и сташа у епископа, а людье вси идоша за волхва". Чтобы предотвратить кровопролитье, Глеб решил посрамить волхва у всех на глазах. Сунув под плащ топор, он подошел к окруженному толпой чародею и спросил, ведомо ли ему будущее, "то, что будет утром и что до вечера". Тот отвечал надменно: "Все знаю". -- "А знаешь ли, что будет с тобою сегодня?" -- продолжал допытываться Глеб. -- "Чудеса великие сотворю". После этих слов Глеб извлек топор и раскроил волхву череп. У новгородцев достало ума, чтобы понять преподнесенный урок. Толпа остыла и смиренно разошлась по домам.

Опять в тоже время, в Киеве, по улицам ходил волхв, "прельщен бесом", изрекавший странное пророчество от имени каких-то "пяти богов", что, де, "на пятое лето Днепру потещи вспять и землям преступати на ина места, яко стати Гречьскы земля на Русской земле, а Русьскей на земле Гречьской и прочим землям изменитися". Многие киевляне ("невегласы") искренне верили этим бредням, а более рассудительные говорили жрецу: "Бес тобою играеть на пагубу тобе". Волхв исчез так же внезапно, как и появился: пропал без вести, вероятно не без помощи бдительных отцов города.

-- ИЛЬЯ РУССКИЙ, ВОИН СВЕТА И ТЬМЫ

В селе Карачарове, что под городом Муромом, есть чудотворный источник Святого Ильи Муромца. Вода в нем обладает удивительными свойствами: к примеру, не портится, а также от нее никогда не простудишься - даже если пить воду в лютый мороз. Народ карачаровский свято верит, что родник возник после того как конь Ильи ударил о землю копытом. И Троицкий храм на горе, что над источником, тоже воздвиг их герой. В ее основание он положил несколько дубов, которые вырвал у реки и внес на крутую гору.

В 1936 году храм пытались взорвать. Делали несколько попыток, израсходовали почти тонну тротила... Но твердыня не поддалась, выстояла! Правда, с тех пор храм пребывает в очень печальном состоянии, ибо стены его буквально испещрены брешами. Удалось отреставрировать лишь колокольню. Под ней обустроена часовня Святого Ильи. Люди приезжают попить чудотворной воды, поклониться образу былинного богатыря... Но многие ли из нас знают, кем был Илья Муромец на самом деле?

В европейских средневековых источниках имя Ильи Русского зафиксировано не единожды. К примеру, упоминание о нем есть в одном из германских эпических произведений Ломбардского цикла. Дядя рыцаря Ортнита по материнской линии не кто иной, как... Илья Русский. В поэме он выступает как могучий и неукротимый воин, прославившийся своими богатырскими подвигами. Илья Русский участвует в походе на Судере, помогает Ортниту добыть невесту. В поэме есть эпизод, в котором Илья говорит о своем желании вернуться на Русь к жене и детям. С ними он не виделся без малого целый год.

Об Илье Муромце много спорят. Недавно ученые мужи с Украины принялись доказывать, что Илья -- ихний, а вовсе не русский. Якобы под Черниговом тоже есть село Карачарово. Я разговаривал с муромским историком Ольгой Аскольдовной Суховой. Она, являясь сотрудником Муромского краеведческого музея, специализируется на теме Ильи Муромца и свела воедино многие противоречивые сведения.

В русских документальных источниках имя любимого русского героя впервые упомянуто в 1574 году, то есть, почти через четыреста лет после предполагаемой кончины богатыря. Посланник римского императора Эрих Лассота, посетивший Киев в 1594 году, оставил описание гробницы Ильи Муромца, находившейся в богатырском приделе Софийского собора. Для знаменитого героя и его товарища был сооружен специальный придел, т. е. им была оказана такая же честь, как и великим князьям! В то время богатырская гробница была уже пуста; останки же известного Ильи были перенесены в Антониеву пещеру Киево-Печерского монастыря (там они пребывают и по сию пору).

Святому Илье Муромцу не было составлено канонического жития. Зато существует его эпическая биография от рождения и исцеления до кончины. Ему посвящено самое большое количество былин во всем русском фольклоре. Насчитывается около тридцати самостоятельных сюжетов о славном Илье в классическом эпосе. Кроме того, о нем сложены сказки и казачьи былинные песни. Канонический текст былины об Илье записан в середине XIX века ученым по фамилии Гильфердинг со слов заонежского сказителя Трофима Рябинина. Сюжет о чудесном исцелении и встрече со Святогором, записан в 1860 году в карельском селе Кижи от Леонтия Богданова, П. Н. Рыбниковым. Сами понимаете, что за многие века предание претерпело значительные трансформации, но, несмотря на это, все факты, относящиеся к географии и именам, сохранены со всей тщательностью (что характерно для любого мифа; не будь так, ученые не нашли бы, к примеру, Трою).

Многочисленные подвиги Ильи, описанные в былинах, всегда связаны исключительно с задачей служения народу, он изображен в русском эпосе прежде всего как оберегатель Отечества. Он борется с иноземными захватчиками, спасает родную землю от вражеских полчищ, побеждает чужеземных богатырей, приезжающих на Русь с враждебными намерениями.

Мощи св. Ильи Муромца.

По счастью, образ Ильи по прозвищу Муромец настолько "раскручен", что нам, россиянам, ничего объяснять не надо. Известный былинный зачин "из того из города из Мурома, из того села из Карачарова" дает, вроде бы, неопровержимое доказательство о происхождении богатыря. Однако именно на этом поприще исследователи шибко рьяно схлестнулись.

К примеру историк В. Калугин приводит своеобразное толкование, связанное с финно-угорским племенем "мурома", давшем название древнейшего русского города. Он пишет: "Изначально Илья мог быть именно племенным богатырем пограничной "муромы", прославившимся в битвах с Волжской Булгарией. Каждая народность и каждое племя знали своих богатырей. Племена, как славянские, так и финно-угорские, населявшие центральные и северные районы, те же самые "поляницы преудалые" могут быть вовсе не русскими амазонками, а богатырями древнейшего и крупнейшего славянского племени..."

На протяжении многих лет собирал народные предания и легенды об Илье муромский краевед А. Епанчин. Так, например, в конце 1960-х им была записана интересная версия сюжета, которого нет в былинах -- о том, как Илья совершает подвиг, убив дракона в другом государстве, возвращается на родину и женится на дочери Муромского князя Глеба. Интересны топонимические изыскания краеведа, связанные с родиной богатыря. В статье "Забытые святыни Мурома" ссылаясь опять же на предания, Епанчин очень подробно перечисляет места, связанные с памятью Ильи, святые источники, улицы, церкви и т.д.

Карачарово впервые упомянуто в документах в 1619 году. Первое документально зафиксированное свидетельство бытования преданий об Илье Муромце относится к 60-м годам XVIII века. Академик Паллас замечал: "...проехали мы много господских деревень и малых речек: ибо сия страна чем ближе к Мурому тем больше населена деревнями, по сторону дороги находящимися. Пред самым городом Муромом построена на дороге деревянная святому Илье Муромскому посвященная церковь, и при оной находится в часовне колодезь, который выкопал сам святой отец, и воду из оного простой народ почитает за весьма целительную, особливо от головной и очной болезни, если оной моются с благоговением".

Многие связывают название села с "темными делами". Якобы Карачарово ? это "Кара за чары". Якобы в селе жил чародей и его настигло возмездие за колдовство. Есть версия и про тюркское происхождение названия. "Кара" по- татарски - черный", "чыр" - "ель"... вполне понятная этимология из старотюркского, если учесть, что до подчинения Киеву Муромская земля входила в состав Хазарского каганата.

Но вернемся к рассказу о "богатыре земли Русской". Илья Муромец был официально канонизирован в 1643 году в числе еще шестидесяти девяти угодников Киево-Печерской лавры. Память святого богатыря совершается 1 января по новому стилю. Московский паломник Иоанн Лукьянов оставил любопытное описание мощей Ильи Муромца, которым он поклонялся в 1701 г.: "Тут же видехом храброго воина Илию Муромца, в нетлении, под покровом златым ростом яко нынешних крупных людей; рука у него левая пробита копием; язва вся знать на руке".

Первое научное исследование останков богатыря проводилось в 1963 году. Комиссия сделала заключение, что мумия принадлежит человеку... монголоидной расы, а ранения имитированы монахами лавры. В 1988 году была проведена более качественная экспертиза мощей. Для получения объективных данных применялась самая современная для того времени методика. Результаты исследований поразили ученых. Московский судмедэксперт, представитель российской школы антропологической реконструкции С. Никитин воссоздал облик Ильи Муромца. Вот как рассказывает Никитин о вскрытии гробницы богатыря: "Гляжу, лежит на спине обнаженный мужчина, полностью мумифицированный. Руки сложены на груди. Ступни ног отсутствуют. Глазницы прикрыты веками. Особо богатырского в облике Ильи Муромца ничего не было. Мумии сильно усыхают и что богатырь, что обычный человек -- очень схожие результаты. Правда, замечаю, что череп довольно крупный. Плечи широкие. Кисть крепкая. Ростом богатырь был порядка 180 сантиметров -- для тех времен достаточно высокий".

В селе Карачарове.

Долгое время была неизвестна причина смерти богатыря. Бытовало две версии: по одной он, будучи уже монахом, погиб, защищая Киев, а по другой -- умер естественной смертью. "Судя по изношенности зубов, - продолжает Никитин, - Илья Муромец прожил 45--50 лет. Опять же - для того времени возраст солидный, почти старик. Действительно на коже мумии были заметны колюще-режущие раны в области сердца. Они были открыты. Возможно, это удары копьем, но утверждать, что они явились причиной смерти богатыря, я бы не стал. Повреждение могли нанести уже мумии. Тут загадка остается и вряд ли когда она будет разгадана..." К сожалению, датировка смерти была установлена очень приблизительно: XI-XII века.

На местные предания, рассказывающие о том, как Илья Муромец изменил русло реки Оки, покидав в нее дубы, ссылаются известные исследователи фольклора О. Миллер и Ф. Буслаев. Из поколения в поколения передается легенда о том, что Илья Муромец, по прозвищу Гущин, проживал неподалеку от села Карачарова в "лесной гущи", бывшей в то время непроходимой. Это прозвище -- Гущины -- стало родовым, а затем фамильным для части крестьян этого села, которые до сих пор носят его с гордостью и считают себя потомками славного богатыря. В XIX веке бытовало иное мнение: потомками известного героя являются карачаровские крестьяне по фамилии Ильюшины. Ольга Аскольдовна рассказала мне, что в учебниках позапрошлого века писали именно об Ильюшиных как о потомках Ильи. Однако последний род растворился в небытии, и Гущины "приватизировали" право на "элитное" родство. Старшие представители рода Гущиных теперь привычно вещают: "Да, да, Илья Иванович Гущин. Жил богатырь, как и все карачаровцы, в гуще дремучих лесов, среди болот - отсюда и фамилия. Мать былинного героя - Ефросинья Яковлевна, отец - Иван Тимофеевич.." Гущиных, впрочем, в Карачарове чуть не четверть.

Надо отметить, что церковное почитание святого Ильи Муромца на его родине как в прошлом столетии, так и до самого последнего времени ограничивалось лишь обычным упоминанием его имени 1 января. В последние годы с возрождением Церкви и местных святынь церковное почитание Ильи Муромца значительно усилилось и получило особое распространение как на родине богатыря, так и по всей стране. Когда в 1993 году в Карачарове был восстановлен кладбищенский храм Гурия, Самона и Авива, в нем была торжественно установлена икона святого с частицей мощей Ильи Муромца. Долгие годы святыня хранилась в Муромском музее. Ныне икона мироточит.

Дом N279 по улице Приокской, изощренно извивающейся под горой, считается "домом Ильи". Не беда, что он обит современным виниловым сайдингом! Все равно он особенный, легендарный. Именно на этом месте, как определили когда-то муромские краеведы, и проживал в избушке крестьянский сын Илюшка. На печи провалялся, если верить преданию, прикованный тяжелой болезнью, тридцать лет и еще три года. Местные утверждают: не только валялся: парень потихонечку передвигался по дому. Еще сидел на табуреточке возле окошка и смотрел за Оку в сторону мордовских лесов.

Нынешний хозяин легендарной постройки -- мастер электросетей Алексей Михайлович Гущин. Живет в основном в городе, "родовой" дом использует как "ближнюю дачу". Говорит заученно, при этом давая понять, что "все эти корреспонденты уже изрядно надоели":

- А вот прадед мой, Иван Афанасьевич Гущин, силищи был неимоверной... Любил кулачные бои, которые устраивала местная "олигарша" графиня Уварова. Мог убить с одного удара и потому ему разрешали драться только с завязанными за спиной руками. Он также мог легко тянуть воз дров, который лошади-то не сдвинуть с места...

Гущины (и это правда) -- люди с характером, и никому ни в чем не уступали и не уступают. Однажды зимой одному из Гущиных на переезде через Оку попался караван возков с дровами. Кто упрямее? Мужики стоят на своем -- ни в какую. Нашла коса на камень... В итоге этот самый Гущин все возки разбросал и проехал. Или другая история. У одного купчишки, перевозившего хлеб по реке, сорвало пятнадцатипудовый якорь. Пообещал он тому, кто якорь со дна Оки вызволит, щедрую награду. Один из Гущиных его и достал. Купчишка посчитал, что работа легкой была, раз человек так быстро с ней справился, и награду вдвое убавил. Осерчал Гущин, принес якорь в село и повесил на ворота купчишке. Пришлось жадине раскошеливаться, да еще и доплачивать тем, кто якорь с ворот снимал...

Храм в Карачарове.

Все карачаровцы, включая и Гущиных, ? страстные огородники. На всю область славятся карачаровские огурчики! А землю плодородную расчищал, говорят, от леса сам Илья Муромец: вековые дубы корчевал - и в Оку бросал. Говорят, несколько лет назад в Оке напротив Карачарова нашли древние мореные дубовые стволы. Уж не те ли самые?! Любимое выражение карачаровцев - "пашет, как Илья Муромец". Это как бы высшая оценка трудовой активности.

Во всякую эпоху культ Ильи Муромца был актуален, правда, использовался специфически. По велению времени в русском святом богатыре усиливали героико-патриотическое начало. В 1913 году первый самолет-гигант назвали "Ильей Муромцем". В начале Второй Мировой из муромских цехов вышел бронепоезд "Илья Муромец". В лобовой атаке под Познанью состав, известный также под номером 762, вышел победителем из схватки с поездом "Адольф Гитлер". Говорят, в лепешку расколошматил наш "Илья" треклятого "Адольфа"!

Историк О. А. Сухова провела среди Гущиных, проживающих в Карачарове, своеобразное исследование, дотошно узнав, какие семейные предания хранят потомки Ильи. Почти все Гущины при расспросах ссылались на то, что слышали предания об Илье Муромце от своих матерей и бабушек. Любопытны наблюдения Нины Ивановны Казаковой, родившейся за год до начала Великой Отечественной войны. Мать ее была из рода Гущиных и много рассказывала своим детям об их "предке" Илье Муромце. Нина Ивановна вспоминала, как совсем маленькой девочкой она бегала с другими детьми, показывая всем "избу Ильи Муромца" -- наследственный дом Больших Гущиных. Значит дом N279 - не выдумка краеведов?..

Пожалуй, больше чем об Илье, Гущины хранят предания об уже упомянутом выше Иване Афанасьевиче Большом Гущине, который говорил своей лошади: "Отдохни, ведь ты устала", - и впрягался сам; зубами таскал мешки с мукой. В начале 1920-х На праздник Вознесения в соседнем с Карачаровым селе Панфилове случилась сильная драка. Дрались смертным боем два родных брата. Вызвали Ивана Гущина, чтобы он их разнял. Тот схватил одного драчуна правой рукой, а другого левой да приподнял их за шкирку как щенят, стукнул лбами и закричал: "Не дурите у меня, ведь я потомок Ильи Муромца!"

Записано исследовательницей было и такое воспоминание: "Прямо скажу, что Илья Муромец жил и похоронен на Карачаровском кладбище. Я сам лично читал в 1929 году надгробную плиту, где написаны на торцовой южной стороне даты его жизни, Иван Иванович (фамилию я позабыл), а дальше в скобках "Илья Муромец". В Карачарове живо поверье: "Раз в год преподобный Илия Муромец проходит по радуге из-за Оки в Карачарово". В общем за восемь последних веков много каши наварилось в мозгах карачаровцев. Создается такое впечатление, что свой Илья Муромец свершал подвиги во всякую эпоху...

Приезжие часто задают Гущиным провокационный вопрос: почему они считают себя потомками Муромца? "Со стопроцентной достоверностью мы не можем сказать, но кто-то ведь был. Недаром к нам люди тянутся отовсюду", - обычно говорят Гущины. Однако сообщу напоследок любопытный факт. После того как Сергей Никитин реконструировал по мощам облик Ильи, он повез фотографию своего творения в Карачарово. Собрали несколько человек из рода Гущиных, по преимуществу пожилых. Те посмотрели на творение Никитина, усмехнулись -- и послали вниз, на Приокскую, мальчонку. Тот через десять минут притащил фотографию прадеда -- того самого Ивана Большого Гущина, который чудеса силы творил еще на памяти нынешних стариков. Никитин положил два фото рядом -- и потрясенно воскликнул: "Господи, одно лицо!"

-- ХРАБРЫЙ, КРЕСТИТЕЛЬ, УДАЛОЙ И ГОРИСЛАВИЧ

Россия пошла отсюда, с Таманского полуострова! Дело не в корнях, а в древнерусском городе, который так и назывался: Россия. Абсолютно достоверно про точное местонахождение России не известно, и, хотя город упоминается во многих древних актах (например, в договоре византийского императора с генуэзскими купцами от 1169 года); предполагают, что он был невдалеке от Тмутаракани, возле современной станицы Голубицкая. Арабский историк Идриси, живший в XI веке, подробно описал Россию, указав точное расстояние от нее до Тмутаракани (27 арабских миль или 54 современных километра), именно настолько отстоит Голубицкая от станицы Тамань. Жена князя Олега Гоориславича, знатная гречанка Феофания, носила титул "архонтессы России". Многие историки до сих пор считают: под словом "Русь" в те годы как раз и подразумевалось Тмутараканское княжество. Даже в "Повести временных лет" под 860 годом есть указание на то, что руссы, проживавшие здесь, приняли крещение от Вселенского патриарха Фотия ? за 140 лет от официального принятия христианства князем Владимиром!

Про Тмутаракань на Руси знали всегда, но долгое время она оставалась чуть ли не сказочным антуражем, неким "островом Буяном за Морем-Окияном". А еще в большей степени "Тмутаракань" была даже не географической точкой, а обозначением степени наибольшей отдаленности. Толчком к пытливым исследованиям, да и вообще к развитию русской исторической науки, послужила находка Тмутараканского камня. В 1792 году, незадолго до высадки казаков на Тамань, командир российского егерского батальона премьер-майор Розенберг обнаружил камень с такой надписью (привожу современную интерпретацию текста): "В лето 5576 индикта 6 Глеб князь мерил море по леду от Тмутаракани до Корчева: 10840 сажен". Камень был найден солдатами на городище и уложен у входа в казарму вместо порога. Научный мир встал на дыбы: согласно летописям, в Тмутаракани в 1068 году (5576 от сотв. мира) аккурат правил князь Глеб Святославович ? он-то и прошел по льду от своего города до Керчи, как предполагают, с крестным ходом. Сенсация заключалась в том, что материальных свидетельств Тмутаракани до этого момента на знали вообще. Камень сейчас, как историческая святыня, хранится в Питерском "Эрмитаже", а вот археологическая наука за две сотни последующих лет больших открытий так и не достигла, хотя и раскопали на Таманском полуострове много.

Подробнее всего судьба Тмутаракани описывается в "Повести временных лет" ? и неслучайно: многие факты свидетельствуют о том, что автор летописного свода 1073 года, одного из источников "Повести...", преподобный Никон основал невдалеке от города Никольский монастырь (остатки которого, впрочем, до сих пор не обнаружены).

Началось все со Святослава Храброго, который в 965 году наголо разгромил хазар, после чего в составе Киевского княжества появилась византийская Таматарха, зазвучавшая по-славянски как "Тмутаракань". В 988 Владимир Креститель посадил на Тмутараканский престол одного из своих многочисленных сыновей Мстислава. Сын оказался храбрым и удачливым воином: он победил касожского князя Редедю, за что получил прозвище "Удалой". Мстислав Удалой воевал со своим братцем Ярославом Мудрым и победил его, после чего заключил с ним перемирие, разделив Киевскую Русь пополам по реке Днепр. Всего Тмутаракань была под его властью чуть меньше 50 лет и это был "золотой век" приморского княжества. Но в 1036 году Мстислав умер, Тмутараканское княжество перешло к Ярославу, который завещал далекую землю своему четвертому сыну Святославу ? с тех пор Тмутаракань стала предметом борьбы многочисленного потомства рода Рюриковичей.

Князья гоняли друг друга, предавали, даже травили ? кого-то убивали, кого-то отправляли в ссылку, в общем, происходили вполне обычные для Средневековья события. В последний раз Тмутаракань упоминается в летописях под 1094 годом, когда здешний князь Олег, получивший позорное прозвище "Гориславич", заключив союз с половцами, пошел с войной на Чернигов. Герой "Слова о полку Игореве" князь Игорь, внук Олега Гориславича, организует свой поход, дабы "поискати града Тмутараканю", город, уже в то время потерянный Русью. Собственно, о Гориславичи чуть позже мы поговорим подробнее.

В 1154 году арабский историк Идриси писал: "Тмутаракань окружена возделываемыми полями и виноградниками. Цари ее весьма отважны, мужественны, предприимчивы и весьма грозны к соседним народам. Город этот густо населен и весьма цветущ, в нем бывают ярмарки, на которые стекается народ со всех близких и дальних краев".

Чуть позже в этих местах образовалась самостоятельная татарская орда во главе с ханом Ногаем, а еще через некоторое время на месте Тмутаракани возникла генуэзская колония Матрега. Вообще жизнь на Островах мало менялась, несмотря на смену власти. Население здесь было весьма пестрым и в эпоху русского владычества русских представляли в основном военные дружины, которые, впрочем, своими нравами и обликом больше походили на варягов (так как в большей степени они были наемными).

Археологи, впоследствии буквально вгрызшиеся в землю, ужаснулись: глубина культурного слоя во многих местах достигала двенадцати метров! Еще бы: здесь жили киммерийцы, меоты, скифы, синды, сарматы, греки, ромеи, русские, ногайцы, итальянцы, турки... И все это длилось даже не сотни - тысячи лет! Нижний культурный слой - остатки древнегреческого полиса Гермонассы, следом идет слой ромейской Таматархи, потом - хазарской Матлуки, далее следует тмутараканской слой, потом - половецкая Матарха, следом - татарская Матрика, далее - генуэзская Матрега... В античные времена здесь был не полуостров, а архипелаг из пяти крупных островов, один из которых (на нем и была Тмутаракань) именовался Синдикой. Возможно, именно этот остров в русском сказочном эпосе преобразился в остров Буян.

В VI веке до н.э. греки основывают здесь Фанагорию (там жили переселенцы из города Теоса) и Гермонассу (туда переселились выходцы с острова Лесбос). Последний город назван в честь супруги основатели колонии Семандра, Гермонассы, ставшей после его кончины правительницей полиса. Главным богатством островов была пшеница, которая здесь росла очень неплохо, и благосостояние городов во многом зависело от того, урожайным или неурожайным год был на эту культуру. Это был крупнейший город азиатского Боспора, здесь стояли величественные храмы, статуи богов, а главные его улицы ориентировались на причал - сердце торгового поселения. Еще в позапрошлом веке путешественники отмечали видимые на поверхности остатки монументальных зданий, колоннад, бассейнов, фонтанов и алтарей. К сожалению, берег постоянно разрушается водами Таманского залива, и значительная часть города уже исчезла. Другая его часть все еще сокрыта под землей, но, из-за того, что земля эта занята частными домовладениями, раскопки невозможны.

Таманский залив.

Византийская Таматарха, захваченная русскими и переименованная в Тмутаракань, явилась прямым наследником Германассы и она продолжала вековые традиции экспорта зерна. Последующие властители благодатный край привели в полное запустение. Запорожские казаки, пришедшие на Тамань взамен турков, фактически оказались на развалинах.

Когда Михаил Лермонтов "приложил" Тамань в своей бессмертной повести, он и не подозревал, какое бельмо он кладет на судьбу станицы. Может быть, если бы "Героя нашего времени" не проходили в школе, мы и не знали бы, что "Тамань - самый скверный городишка из всех приморских городов России", но судьба на сей раз сыграла недобрую шутку и, если поэт "чуть не умер с голода да еще в добавок его здесь чуть-чуть не утопили", значит так было угодно провидению.

Артефакты из Тмутаракани.

Здесь зла не помнят, а те полтора дня, что корнет Лермонтов провел в "городишке", отражены в том, что наряду с памятником "Первому запорожскому казаку" здесь есть и памятник поэту. К тому же, кроме археологического музея, в котором собраны германасские и тмутараканские реликвии, в Тамани имеется музей Лермонтова, представляющий собой "подворье зажиточного казака". Сотрудница объединенного музея Татьяна Мальцева (именно она поведала мне об истории древнего города), когда я намекнул на то, что Лермонтов якобы был таким человеком, что ему вообще не нравился ни один город, стала горячо защищать великого поэта:

- Люди привыкли читать первые строки - а вторые не читают. Здесь ведь все станицы были такими нищими, тогда в Тамани было 56 саманных домиков, а население составляло всего-то 278 человек. Каким она могла показаться молодому человеку, только что высланному на Кавказ из столичного Петербурга? Он был удивительный человек и не случайно мы ежегодно проводим "лермонтовские" праздники...

Вообще таманчане ? патриотичный и незлобивый народ. Запорожское происхождение отражается на их малорусском говоре; да и вообще станица чем-то неуловимо напоминает гоголевский Миргород. Единственное оживленное место в теперь уже немаленьком (в 13 тысяч!) поселении ? базар, работающий не один, а целых три дня в неделю (в остальные дни действует простой рынок). Остатки древней Тмутаракани, называемые "городищем", совершенно не охраняемые, как-то теряются среди кривых улочек и кругом витает не дух истории, а ароматы курортного местечка.

--

-- ЗА ГРЕЧЕСКИЙ ОГОНЬ

Тмутаракань была лакомым кусочком и своеобразным призом в борьбе за власть. Весь вопрос: какую? Одним из искателей тмутараканского княжения был Олег Святославич. Так получилось, что Олег прожил четыре года в Византии. Историки так и не выяснили, на каких условиях император Никифор III Вотаниат принял русского князя. Со слов летописи ("а Олга поточиша за море Цесарюграду") есть повод заключить, что первое время Олег, скорее всего, жил в Константинополе на положении почетного узника. Затем его отправили на остров Родос, где он провел два года. Причину удаления Олега из столицы, по-видимому, следует искать в волнениях, которые сотрясали тогда византийский трон при непосредственном участии варяго-русских наемников.

По-видимому, наемники с Севера, как это нередко случается с придворной гвардией, стали проявлять недовольство, скорее всего связанное с жалованьем, ибо в те времена казна василиска значительно оскудела. Хотя, есть версия, что русичи не на того поставили. Уже в конце правления Михаила VII Дуки (конец 1077 -- начало 1078 г.г.), когда в схватку за власть вступили сразу два узурпатора, значительная часть варяго-русского корпуса, расквартированного на Балканах, поддержала одного из них, Никифора Вриенния. А после того, как императорский трон достался более удачливому авантюристу Никифору III Вотаниату, другая часть варяго-русов, несших службу в европейских провинциях, примкнула к войскам его врага Никифора Василаки.

В 1080 году русские гвардейцы сделались зачинщиками нового бунта: поголовно пьяные они вломились в императорские покои и попытались убить Никифора III. Императора спасли другие телохранители, которым удалось загнать бунтовщиков в одно из дворцовых помещений. Протрезвев, русичи повинились в содеянном и получили прощение; только заводилы бесчинств были разосланы по дальним крепостям.

Согласитесь: исход этой пьяной выходки был мягок. На Руси за такое... ну, сами знаете. После инцидента репутация русичей была окончательно подорвана, и в дальнейшем византийские императоры предпочли заменить их выходцами с Британских островов. Мы не знаем, был ли Олег Святославич замешан в буйном инциденте, зато он хорошо объясняет высылку русского князя из столицы на далекий остров.

Судьба, однако, была благосклонна к родосскому князю из рода Рюриковичей. Возможно, ему повезло оттого, что "визайтийщина" в те времена процветала во всем своем безобразии. Никифор Вотаниат не сумел оградить свою власть от новых посягательств и в 1081 году был свергнут Алексеем I Комнином. Последний положил конец междоусобицам и обратил всю свою энергию на то, чтобы приостановить распад империи ромеев.

Правда, в первые годы его царствования территория Византии продолжала сжиматься, как шагреневая кожа. На востоке почти вся Малая Азия, за исключением нескольких прибрежных пунктов, стала добычей турок-сельджуков. С запада наседали сицилийские норманны, которые, отобрав у империи Апулию и Калабрию, начали совершать набеги на Адриатическое побережье Балкан. В 1081 г. их вождь Робер Гюискар захватил крепость Диррахий, прикрывавшую берега Эпира.

Первоочередной задачей Алексея Комнина было возродить пришедшие в упадок военные силы Византии. Перемена политического курса в столице в конце концов отразилась и на участи Олега: около 1082 года он был возвращен в Константинополь и приближен ко двору. Не имея достаточно денег для оплаты услуг британских наемников, Комнин привлекал к себе отчаянных людей из других стран тем, что окружал их небывалым почетом. Если византийский историк Никита Хониат в связи с этим сетовал, что ромеям приходилось испытывать зависимость от варваров, то Евстафий Солунский, наоборот, восторгался умением Алексея сделать имперскую службу привлекательной для диковатых, но благородных иноземцев.

Русский князь понадобился императору затем, чтобы с его помощью получить доступ к нефтеносным источникам Крыма и Таманского полуострова. Природная нефть являлась главным компонентом самого грозного оружия византийцев -- греческого огня. Эта горючая жидкость использовалась как в сухопутных операциях (помещенную в сосуды, ее забрасывали при помощи катапульт внутрь осажденной крепости, чтобы вызвать пожары, или применяли для сжигания осадных орудий врага, как это делалось при нападении норманнов на Диррахий), так и на море. Известно, что Алексей Комнин с первых же дней пребывания на престоле в срочном порядке принялся заново отстраивать византийский флот, причем корабли оснащались сифонами с греческим огнем. Кавказские и сирийские источники нефти Византия безнадежно потеряла по причине господства в тамошних землях турок-сельджуков. А вот за приазовские и северокавказские, находившиеся под властью русичей и половцев, еще можно было побороться, хотя бы и чужими руками.

Император посулил Олегу свободу и военную помощь в овладении тмутараканским столом, поставив условием, что русич в благодарность за это примет Тмутаракань на правах имперского вассала. Сделка была скреплена женитьбой Олега на знатной гречанке Феофании о из рода Музалон. В 1083 году Олега прибыл в Боспорский (Керченский) пролив. Тмутаракань сдалась, ибо нападавших поддерживал современный (по тем временам) флот. Попавшие в плен князья Давыд Игоревич и Володарь Ростиславич были великодушно отпущены победителем восвояси, но вот хазар, виновных в убийстве Романа Святославича, Олег беспощадно "изсече".

Тмутараканское княжество из русской волости превратилось в византийскую провинцию. Подтверждением тому служит фрагмент похвальной речи византийского сановника Мануила Ставоромана, обращенной к императору Алексею I Комнину. Превознося его заслуги перед империей, Мануил перечисляет приобретения Алексея в Европе и Азии и среди прочих земель упоминает, в частности, и "то, что лежит у Киммерийского Боспора". Здесь имеются в виду оба берега Керченского пролива. Относящаяся к этому времени печать Олега Святославича, схожая по типу с печатями провинциальных имперских стратигов, показывает, что он вступил в качестве византийского наместника с титулом "архонт Матрахи, Зихии и всей Хазарии". Свои обязательства перед Алексеем I русский архонт выполнял неукоснительно, наладив бесперебойное снабжение византийской армии таманской нефтью.

Автор "Слова о полку Игореве" утверждает, что возвращение, казалось бы, забытого князя из Византии было воспринято в Киеве и Чернигове напряженно: "Той Олег бо мечем крамолу ковал и стрелы по земле сеяше. Ступает в злат стремень в граде Тьмуторокане -- той же звон слыша давный великый Ярославль сын Всеволод, а Владимир[э по вся утра уши закладаша в Чернигове". В улаживании трений между Олегом и Всеволодом принял горячее участие киевский митрополит Иоанна II, вступивший в управление Русской церковью около 1077 года. Грек Иоанн поразил русских людей своей ученостью, благочестием и даром слова. "Повесть временных лет" говорит о нем так: "Муж хытр книгам и ученью, смирен же и кроток, молчалив, речист же книгами святыми утешая печалныя, и сякогоне бысть преже в Руси, ни по нем не будет сяк". Видимо, предстоятель сумел уговорить Всеволода оставить мысль о возвращении под свою руку Тмутаракани, а Олега -- отложить до лучших времен добывание черниговского стола.

В 1096 году Святополк и Владимир предложили Олегу приехать в Киев и "положить поряд" о Русской земле "пред епископы, и пред игумены, и пред мужи отец наших, и пред людьми градьскыми". Олег ответил: "Несть мене лепо судити епископу, ли игуменом, ли смердом". Летописец (или поздний редактор) укоряет Олега, с чьей-то легкой руки прозванного "Гириславичем": "Олег же восприим смысл буй и словеса величава". Святополк и Владимир сочли себя вправе обвинить Олега в пренебрежении обязанностями старшего князя и недобрых замыслах: "Да се ты ни на поганыя идеши, ни на совет к нама, то ты мыслиши на наю и поганым помагати хочеши, а Бог промежи нами будеть". Последнее выражение означало объявление войны.

Когда киевский и переяславский князья подступили к Чернигову, Олег оставил столицу без боя и заперся в Стародубе, самом северном городе Черниговской земли. Он надеялся получить помощь от брата Давыда, но он так и не пришел. 33 дня осады полностью истощили силы стародубцев -- и Олег сдался. Его обязали пока что пойти в Смоленск к Давыду, а потом явиться вместе с братом в Киев на княжеский съезд. Условие это было вызвано тем, что как раз в это время пришла весть о набеге половцев на Киев и Переяславль. Святополк и Владимир торопились на выручку своим стольным градам и, зная о давних половецких связях Олега, хотели держать его подальше от южных границ.

Олег целовал крест на том, что сделает именно так, как ему велят, и действительно отправился в Смоленск, но лишь затем, чтобы, пополнив здесь свою дружину, броситься на сидевшего в Муроме Изяслава. Тот успел собрать "воя многы" из Ростова, Суздаля и Белоозера. Олег, став под Муромом, надеялся на свою правду, говорит летописец, потому что теперь, притязая на отчину своего отца, он был в своем праве. Во время вылазки Изяслав был убит; войско его разбежалось, и Олег победителем вошел в Муром, перехватал воинов Изяслава и заковал их в цепи. В скором времени ему сдались Суздаль и Ростов, после чего Олег сделался хозяином всей северо-восточной окраины Русской земли: "И перея всю землю Муромску и Ростовьску, и посади посадникы по городом,городом, и дани поча брати".

В то же время Святополк и Владимир Мономах договорились между собою отдать Чернигов Давыду, а "Олгу для его беспокойств Муром", но "сего Олгу до съезда не объявили". Олег же вознамерился взять Великий Новгород. Зимой 1097-го передовой полк младшего Олегова брата Ярослава выдвинулся на разведку к реке Медведице; сам Олег с главными силами шел следом. Мстислав занял Суздаль, дотла выжженный Олегом при отступлении. Отсюда он еще раз сослался с дядей, увещевая его вступить в переговоры с Мономахом. Гориславич выразил готовность заключить мир, но на уме держал иное. Когда Мстислав на радостях распустил дружину "по селам", Олег внезапно двинулся к Суздалю и встал на Клязьме, "мня, яко убояся Мстислав побегнет". Хитрость не удалась: двадцатилетний Мстислав, оперативно оценив ситуацию, принял срочные меры для сбора войск. Наутро к нему уже успели прибыть многочисленные полки, с которыми он вышел из города. Четыре дня противники стояли на виду друг у друга, не начиная битвы. Тем временем к Мстиславу подошло посланное отцом подкрепление -- половецкий отряд под началом младшего Мономашича, Вячеслава. На пятый день противостояния Олег решил нападать. Ратники Мстислава ловко окружили войско Олега и полностью разгромил его. Муром и Рязань открыли ворота Мстиславу. Казалось, Олегу оставалась одна дорога -- назад в Тмутаракань. Но тут от крестника подоспело новое предложение: "Не бегай никаможе, но пошлися ко братьи своей с молбою не лишать тя Русьскые земли. И аз пошлю к отцю моему молится о тобе. Понимая, что это не просьба, а приказ, Гориславич обещал сложить оружие.

Признание Олегом своего поражения сделало наконец возможным проведение княжеского съезда для "поряда" о Русской земле. Правда, Гориславич все-таки выговорил у Святополка и Владимира последнюю уступку: встреча состоялась не в Киеве, а на Черниговской земле, в городе Любече, и не "пред епископы, и пред игумены, и пред мужи отец наших, и пред людьми градьскыми", а в узком княжеском кругу.

Осенью 1097 года (если верить "Повести временных лет") Святополк, Владимир, Давыд Игоревич, Василько Ростиславич, Давыд и Олег Святославичи съехались в Любеч "на устроенье мира". Дабы навсегда положить конец междоусобным "которам", князья постановили: "Кождо да держить отчину свою", то есть сыновья каждого Ярославича должны были владеть тем, чем владел их отец по разделу Ярослава. Святополку достались владения его отца Изяслава Киев, Великий Новгород и Турово-Пинская земля); Владимиру -- Всеволодово наследие: Переяславль, Смоленск, Ростовская область; Давыду, Олегу и Ярославу Святославичам -- Черниговская земля с Муромо-Рязанской окраиной. За младшими князьями-изгоями оставили те города, которые им в свое время "роздаял" Всеволод: за Давыдом Игоревичем -- Владимир-Волынский, за Володарем Ростиславичем -- Перемышль, за его братом Васильком -- Теребовль.

Согласитесь: разделили все же по братски. А что же в те времена происходило в цивилизованной Западной Европе? В начале 80-х годов XI века германский король Генрих IV отыграл у папы Григория VII все, что незадолго перед тем потерял в Каноссе. Этому способствовала неумная политика самого папы. Во всех концах Европы папские легаты вмешивались во внутреннюю жизнь государств: они выступали против нелояльных Ватикану государей и выколачивали из населения "дань святого Петра". Григорий VII требовал, чтобы им везде и повсюду оказывалось повиновение, как ему самому -- наместнику Бога на земле.

Во Франции папские посланцы, действовавшие под лозунгом "ругань проходит, деньги остаются", породили народные волнения, в которых участвовало не только низшее и среднее духовенство, но даже реймсский архиепископ. В Камбре толпа сожгла папского легата живьем; в Туре восставшие разгромили церкви. Убийства представителей Рима стали повседневным явлением. И все же Григорий VII настойчиво материализовывал свою идею примата папской власти над светской.

Генрих IV в 1081 году он двинулся с войском на Рим, прогнал Григория VII и посадил на папское место своего ставленника ("антипапу") Климента III, который в благодарность венчал его императорской короной. Бежавший Григорий VII призвал на помощь сицилийских норманнов. Викинги выгнали из Рима Климента III и императорский гарнизон, но предали город такому безбожному разорению, что после их ухода Григорий VII, опасаясь народного возмущения, бежал вслед за ними и вскоре умер, забытый всеми.

По возвращении из Италии Генрих IV нанес поражение саксонским феодалам и вынудил многих влиятельных епископов-папистов бежать в Данию. В Майнце состоялся синод, где верный союзник Генриха, чешский князь Брячислав II, был провозглашен королем Чехии и Польши. Этот антипольский выпад Генриха IV создал благоприятные условия для германо-киевского союза, чем немедленно воспользовался Всеволод, чья дочь от второго брака, Евпраксия, была сосватана за юного маркграфа северной Саксонской марки Генриха II Длинного. Богатая восточная невеста прибыла в Саксонию с большой пышностью: с верблюдами, нагруженными драгоценными одеждами и каменьями, а также с бесчисленным богатством...

-- ОТОМСТИЛИ ЗА МОСКВУ

--

К XVII веку идея "царебожия", которая формировалась еще со времен Андрея Боголюбского, в Московии полностью укрепилась. А значительно ранее, самом конце XV века на русском культурном пространстве появляется сочинение "Сказание о князьях Владимирских". Считается, что оно написано человеком по имени Спиридон-Савва, который сам представлялся митрополитом, а современники знали его под прозвищем "Сатана".

В своем сочинении Спиридон-Савва выводит предков князей Владимирских и Московских из Пруса, который, де, был потомком самого императора Августа. Как говорится, происхождение от варягов уже не впечатляло. Все тот же автор отметил, что литовская династия Гедиминовичей ведет свое начало от конюха.

Идеи мифотворца не были должным образом оценены при жизни автора, и Спиридон-Савва умер в заключении. Но спустя некоторое время это возведение династии к Августу было использовано Иваном IV, ведь "царь" суть есть "Цезарь".

В 1512 году появился "Русский хронограф", сочинение по всемирной истории, в котором проводится мысль об особой роли Руси, как говорится, в глобальном масштабе. Мол, поскольку Московия есть Третий Рим, а четвертого не будет, все русские православные люди должны сплотиться вокруг московского самодержца. Саму идею о Третьем Риме в 1523 году изобрел старец псковского Елеазарова монастыря Филофей, отразив таковую в своем послании к царю Ивану III. Формула звучала так: "Два Рима пали по грехам своим, третий же стоит, а четвертому не бывать". На самом деле теория была направлена против набирающей силу Речи Посполитой, в которой тогда проживало более половины всех русских людей. Но этого теперь уже почти никто не помнит.

В 1669 году дьяк Разрядного приказа Федор Грибоедов написал сочинение со сложносочиненным названием "История, сиречь повесть или сказание вкратцы о благочестно державствующих и свято поживших боговенчанных царях и великих князьях их в российский земле богоугодно державстствующих, начени от святого и равноапостольного князя Владимира Святого". В 1674-м по благословению архимандрита Киево-Печерского монастыря Иннокентия Гизеля вышел в свет "Синопсис", составленный на основе Ипатьевской летописи. Он содержал в себе обширное изыскание о происхождении славян, которые выводились из глубокой древности, из времен скифов и сарматов. "Синопсис" оказался успешной книгой и переиздавался 30 раз, причем в последний раз -- в 1836 году. Так формировался государственный миф, в котором древность правящей династии переплеталась с исторической судьбой народа. Напомню, слова "нация" тогда еще не изобрели.

В многочисленных смысловых наслоениях и редактурах нам трудно нарисовать подлинную картину происходившего на Руси хотя бы в эпоху Ивана III. А что уж тогда говорить о XII веке... Тем не менее, столь трагическое событие как убийство князя Андрея Боголюбского довольно подробно документировано, хотя наверняка источники не раз проходили сквозь сито цензуры.

Важнейшее место среди памятников, посвященных этому преступлению, занимает "Повесть об убиении Андрея Боголюбского", написанная, как считают специалисты, по горячим следам в 1170-е годы. Это произведение включено в состав Ипатьевской летописи, а Лаврентьевская летопись воспроизводит ее в сокращенном и переработанном виде.

Начинается "Повесть" с пространной похвалы Андрею за его храмоздательство, благочестие и нищелюбие, после чего сообщается следующее. Был у князя Андрея "возлюбленный слуга" по имени Яким. И вот, находясь в церкви на пятничной обедне, этот Яким услыхал от некоего человека "пагубоубийственное" известие о том, что князь велел казнить его брата. Охваченный мстительным чувством, Яким прямо из храма побежал к "братье своей, к злым советникам и почаша молвити: "Днесь того казнил, а нас завутра, а промыслимы о князе сем". Всех заговорщиков было 20 человек, верховодили ими Петр, Кучков, в чьем доме и состоялся "оканьный совет", княжеский ключник "ясин" (осетин) Анбал, и Яким Кучкович, видимо, родственник Кучкова.

На другой день, дождавшись ночи, вооруженные убийцы, "яко зверье сверепии", устремились к княжескому дворцу. Войдя внутрь, они уже почти добрались до Андреевой опочивальни, как вдруг "прия страх и трепета". Чтобы взбодрить себя, они спустились в "медушу" (винный погреб), влили в себя спиртное и снова пошли наверх. У дверей княжих покоев один из них, желая убедиться, что князь на месте, окликнул Андрея: "Господине, господине!" -- и на вопрос князя, кто его зовет, назвался любимым княжим отроком Прокопием.

Андрей по голосу распознал обман: "О, паробьче, ты не Прокопья!" В этот момент заговорщики выломали дверь и ворвались в спальню. Вскочивший с постели князь хватился меча, но его не оказалось на месте, потому что ключник Анбал накануне предусмотрительно вынес оружие из комнаты. Это был не простой меч, а святыня, принадлежавшая якобы самому святому Борису. На Андрея накинулось сразу двое злодеев. В кромешной тьме завязалась отчаянная борьба. Несмотря на преклонные годы, князь был еще силен и поверг одного из противников наземь. Убийцы, не распознав впотьмах, нанесли несколько ранений одному из своих; потом, опомнившись, принялись рубить Андрея саблями, колоть копьями. Князь кричал им: "О, горе вам, нечестивии! Что вы зло учиних? Аще кровь мою прольясте на земле, да Бог отомьстить вы и мои хлеб!"

Как видите, в этом литературном отрывке собрано много пафоса. Как и во всяком произведении детективного жанра, мы наблюдаем несостыковки и несуразности. Нападение было сопряжено с шумом -- но где охрана? Однако окунемся вновь во тьму той злополучной ночи.

Когда жертва затихла под ударами, заговорщики взяли раненого подельника и пошли вон, дрожа от содеянного. Андрей, однако, был еще жив. Очнувшись, он поднялся на ноги и стал спускаться по лестнице. Его громкие хрипы и стоны достигли ушей убийц, которые все еще находились во дворце. Один из них, глянув в окно, заметил князя, "идуща с сений доловь". Остальные не поверили ему, бросились назад в княжескую спальню, где убедились, что тела на месте нет. Тогда зажгли свечи и по кровавому следу быстро нашли Андрея -- у того хватило силы лишь доковылять до конца лестницы и спрятаться за лестничным столбом. Добить полумертвого князя уже не представляло труда: Петр мечом "оття ему руку десную", другие прикончили его.

Летописи умалчивают о судьбе Андреевых убийц. Известия о том, что они подверглись судебному преследованию и казни, появляются не раньше XV века. Так, в Комиссионном списке Новгородской Первой летописи есть запись: "Ив перьвое лето мстил обиду (судил убийц Андрея -- Г.М.) брат его Михалко. Того же лета и умре. На третий год приде из замория из Селуня брат его Всеволод, нареченыи в крещении Дмитрии Юрьевичь, и седе на великое княжение, и мсти обиду брата своего Андрееву: Кучковичи поймал, и в коробы саждая, в озере истопил... и погыбе память их с шумом". Это сообщение сложно признать полноценным историческим свидетельством. Новгородский летописец имеет весьма туманные представления о Всеволоде Юрьевиче -- на самом деле этот князь вернулся на Русь из византийской ссылки не через три года после смерти Андрея, а по крайней мере десятью годами раньше, еще до 1169 года. А "утопление в коробах" -- фольклорный сюжет, обыгрывающий одно природное явление: неподалеку от Владимира, по дороге на Москву, есть запущенное озеро, называемое Плавучим; по нему плавают большие мшистые куски торфа, или, на языке окрестных жителей, "острова". Местные сказания, записанные в XIX веке, утверждают, что это Кучковичи "плавают в коробах", пущенных по поверхности озера, и издают мучительные стоны.

"Косяки" рассматриваемого нами текста были замечены позднейшими летописцами -- недоделки пытались устранить. Главное ведь: надо представить Андрея мучеником. Например, составитель Тверской летописи для большей достоверности рассказа перенес место действия из дворца в "монастырь Боголюбский", в окрестностях которого Андрей якобы часто охотился с малым количеством отроков, и заставил убийц напиться не в ходе совершения ими преступления, а накануне вечером -- на пиру у Петра, Кучкова зятя, по случаю его именин.

В наше время вступили в дело криминалисты. Совершив эксгумацию тела жертвы, они обнаружили, что вопреки известию автора "Повести" об отсечении у князя правой руки оказалось, в действительности Боголюбскому серьезно повредили левую руку. У злодеев изначально хватило сил лишь на то, чтобы рассечь в двух местах первую лучевую кость предплечья и отхватить кисть (кроме большого пальца). Затем вступил в дело опытный рубака, который срезал князю плечо вместе с верхней частью лопатки.

Вероятно, средневековый литератор апеллировал к евангельской символике. В духе евангельской аналогии отсечение у князя правой руки должно напоминать читателю об усекновении десницы Иоанна Предтечи, которой он крестил Мессию. Да к тому же в христианской традиции правая рука понимается как "праведная".

Впрочем, автор "Повести" по самой сути от правды далеко не отошел: его свидетельство подтверждается множественными следами тяжелых ранений, оставшихся на костяке Боголюбского. Судя по ним, убийцы орудовали чем могли -- мечами, топорами, копьями, рогатинами и кинжалами, причем, били куда попало, без разбора, но с четкой целью -- прикончить жертву во что бы то ни стало. Мировая практика политических убийств свидетельствует, что с такой зверской жестокостью обычно убивают тех, кого люто ненавидят и в то же время панически боятся.

Кому же была нужна смерть Боголюбского? Автор "Повести" сводит все дело к родовой мести, глухо замечая о казненном брате Якима-слуги. Позднейший московский книжник, составитель Воскресенской летописи, видимо, от себя добавил, что наказание постигло Якимова брата заслуженно, ибо тот "некое бо зло створи". Сложно предположить, что в XVI веке открылись новые обстоятельства смертоубийственного дела. Другие летописные своды и внелетописные источники, ориентируясь в целом на текст "Повести", конструируют новые подробности заговора.

В Тверской летописи пылающий жаждой мести Яким (окончательно отождествленный с Якимом Кучковичем) уже не является главным заводчиком интриги -- эта роль отводится теперь жене князя Андрея. Поименный же список заговорщиков пополняется новым персонажем -- каким-то Ефремом Моизичем. Андрей, говорится здесь, был убит "от своих бояр, от Кучковичев, по научению своеа ему княгини", которая "бе бо болгарка родом и держаше к нему злую мысль, не про едино зло, но и просто, иже князь великий много воева. Болгарскуюиземлю, и сына посыла, и многа зла учини болгаром; и жаловашеся на нь втайне Петру, Кучкову зятю".

Когда в сказаниях о свержении правителя и смене власти появляется роковая женщина, "злая жена", источниковеды утверждают, что "историческое предание вступило в стадию мифологизации". Характерно, что древнейшие летописные списки ровным счетом ничего не сообщают о супружеской жизни Андрея, в том числе и о его женитьбе на "болгарыне".

В этом ключе полнейшей карикатурой выглядит одна из миниатюр Радзивилловской летописи, иллюстрирующих расправу заговорщиков над Андреем ? а именно та, которая изображает последнюю сцену убийства князя. На ней запечатлен момент, когда Петр отсекает Боголюбскому руку. Неожиданно здесь то, что рука эта -- левая, и держит ее, уже полностью отделенную от тела, женская фигура, стоящая в головах поверженного князя. При этом рисунок противоречит тексту Радзивилловской летописи, где в полном согласии с "Повестью об убиении" говорится об отсечении у Андрея десницы и ни словом не упоминается его злодейская жена.

После того как исследование останков Андрея развеяло все сомнения относительно его отрубленной руки, эта миниатюра была немедленно возведена в ранг первостепенного источника, подтверждающего версию Тверской летописи об участии Андреевой княгини в заговоре против мужа. Но смею напомнить: ранее мы говорили о том, что Радзивиловский список -- своеобразная пародия на Начальную летопись. Ход мыслей исследователей был примерно таков: если древнерусский художник смело поправил летописный текст в отношении руки Боголюбского, значит, он был знаком с другой исторической традицией, сохранившей правильные представления об обстоятельствах смерти Андрея, а она возлагала ответственность за убийство князя именное на его жену.

А кстати: с чего это специалисты заключают, что женщина, стоящая на миниатюре рядом с Андреем, -- супруга князя? Женская фигура в таком же одеянии (его дополняет только накидка, обернутая вокруг бедер) воспроизведена и на следующем рисунке, где изображено отпевание и погребение Боголюбского. Но там она вовсе не выделяется из толпы мужчин и женщин, да к тому же утирает слезы -- не слишком подходящий жест для создания мужеубийцы. Одеяние мнимой жены Андрея, характерное для западноевропейской женской моды XIV--XV вв., не оставляет сомнений, что и этот женский персонаж перекочевал на страницы Радзивилловской летописи с какой-то западной миниатюры. И если это не аллегорическая фигура, то, вероятнее всего, одна из дворцовых служанок.

Что же до отрубленной левой руки Андрея, то художник в данном случае руководствовался требованиями иконографической традиции, которые говорили ему, что убитого (или убиваемого) князя следует изображать лежащим головой на запад, то есть налево, в соответствии с христианским обычаем погребения.

Однажды попав на страницы летописей (по-видимому, из фольклорных источников), образ "злой жены" князя Андрея прочно закрепился в письменной традиции, где подвергся дальнейшим метаморфозам. Так, "Повесть о зачале Москвы" (начало XVII века) рассказывает, что Юрий Долгорукий, направляясь как-то из Киева во Владимир к своему сыну Андрею, остановился по пути на высоком берегу Москвы-реки, где стояло село богатого боярина Степана Ивановича Кучки. За то, что гордый владелец "не почтил великого князя подобающею честию", Юрий велел казнить его. Село же Кучково забрал себе, невдалеке, на высоком берегу Москвы-реки поставив крепость.

Кучкову же дочь Юрий выдал за Андрея; а вместе с ней во Владимир приехали и ее братья. Андрей, согласно повести, был великим молитвенником и постником. Ночью жена тайно привела своих братьев и их подельников к ложу Андрея. Кучковичи предали князя злой смерти, а тело бросили в воду, тем самым отомстив за смерть отца и отнятие родового имения.

Как выяснили исследователи, у этого произведения существует прямой литературный источник: это отрывок из древнерусского перевода византийской хроники Константина Манассии, помещенный под заглавием "Царство Никифора Фоки" в русском "Хронографе" 1512 года и в Никоновской летописи. В греческом оригинале рассказывается о том, как византийский император Никифор Фока был убит его приближенным Иоанном Цимисхием, любовником Фокиной жены и будущим императором. Изменяя супругу с Иоанном, похотливая императрица вместе с тем требует "плотского смешения" и от целомудренного Фоки, но тот отказывает ей в этом.

Еще более романтический вариант этой истории приводит Татищев, опираясь на сведения, почерпнутые из одного "раскольничьего манускрипта" (само собою, утерянного). В нем уж страсти кипят как в латиноамериканской мыльной опере. Юрий Долгорукий, говорит татищевский источник, хотя имел жену, достойную любви, часто навещал жен своих подданных. Среди его полюбовниц всего сильнее владела им жена суздальского тысяцкого Кучка. Однажды, когда Юрий уехал в Торжок, Кучка, уставший терпеть поношения от людей и подстрекаемый к тому же Юрьевой княгиней, заточил свою жену и вознамерился уйти к Изяславу Мстиславичу в Киев. Юрий, проведав о случившемся, пришел в "ярость великую". Наскоро вернувшись, он убил Кучка, а дочь его, прекрасную Кучковну, отдал в жены своему сыну Андрею. По версии Татищева, Кучковна и участвовала в заговоре против Андрея, желая отомстить за отца, но в ночь убийства уехала во Владимир, дабы злодеяние от людей утаить.

Как говорится, "ящик Кучковны" отворился. В произведении второй половины XVII века "О зачале Московского государства и о первом великом князе Данииле Александровиче" этот коварный женский персонаж обрел имя: Улита Юрьевна (в некоторых редакциях -- Марья). Правда, эта женщина-вамп утратила родство с семейством боярина Кучки и из жены Андрея превратилась в супругу основателя династии московских князей. С более древней основой повесть "О зачале Московского государства" связывают только сыновья боярина Кучки, два прекрасных юноши, которых князь (очевидно, глупый) взял к себе на службу. Красавцы тотчас приглянулись княгине: "И уязви диаявол ея блудною похотью, возлюби красоту лица их, и дьявольским возжелением зжилися любезно..."

Что касается скрытой за фантазийным туманом правды. Летописные свидетельства о тяжелом, вспыльчивом характере Боголюбского находят подтверждение и в данных медицинской экспертизы костяка князя. Сконцентрироваться полезно на следующем факте: вокруг Якима собрались два десятка людей из ближнего окружения Андрея -- и они, кажется, с удовольствием разделались с князем. Чем же могли быть недовольны люди, убившие Боголюбского? Есть версия, что гибель Андрея явилась следствием его самовластной политики, вступившей в конфликт с политическими интересами ростово-суздальского боярства. При этом обычно указывается на то, что во второй половине XII века княжеская власть в Северо-Восточной Руси приобрела особые, не свойственные другим русским княжествам черты деспотического правления. Социальные характеристики убийц Андрея исчерпываются указанием "Повести об убиении" на то, что Яким был княжеским слугой, а Анбал -- ключником, и сообщением Новгородской летописи, которая называет заговорщиков "милостниками" Боголюбского. Последний термин в древнерусских памятниках конкретного определения не имеет, но в данном контексте он, скорее всего, обозначает лиц, принадлежащих к низшей категории дружинников и находящихся в личной зависимости от князя.

Один эпизод из "Повести об убиении" дает понять, что в заговор против Андрея были вовлечены не только "милостники" с княжьего двора. Убив князя, заговорщики послали к владимирцам сказать: "Ти что помышляете на нас? А хочем ся с вами коньчати, не нас бо одинех дума, но и о вас суть же в той же думе". Эти слова еще раз подтверждают, что ночная драма в Боголюбовском дворце не была спонтанной вспышкой насилия, а убийцы, скорее всего, являлись рядовыми исполнителями воли большинства.

Андрей Боголюбский остался в истории как церковный строитель и мученик. Но на самом деле и храмострой, военные предприятия Андрея требовали огромных средств, и, судя по всему, князь выкачивал средства из своих подданных, причем, всеми возможными способами, в том числе и теми, которыми так печально прославился "белый клобучок".

"Моление" Даниила Заточника (произведение, написанное как раз на материале владимиро-суздальской жизни второй половины XII века) дает совет добрым людям держаться подальше от княжеских сел, поскольку их управители опустошают все вокруг, словно всепожирающий огонь: "Не имей собе двора близ царева двора и не держи села близ княжа села: тивун бо его аки огнь и рядовичи его аки искры. Аще от огня устрежешися, но от искор не можеши устречися и сождениа порт".

Когда князь испустил дух, злодеи стали рыскать по дворцу, нашли и убили любимого княжьего "трока" Прокопия, набрали золота, серебра, драгоценных камней, жемчуга, разного имущества, погрузили все это добро на лучших лошадей из княжеской конюшни и отправили по своим домам. Затем они "снеслись" с владимирцами насчет их намерений. Те уклончиво отвечали: "Да кто с вами в думе, то пусть буди вам, а нам не над обе". Разойдясь с веча, горожане, ощутив безнаказанность, ринулись грабить дома княжеских приверженцев и прислужников -- да так рьяно, что "страшно зрети". Не отставали от них и жители Боголюбова, которые, придя с рассветом на смену Андреевым убийцам, сначала окончательно обчистили княжеский дворец, а после набросились на строителей, работавших здесь по приглашению князя; сокровищ, "имения", богатых одежд и тканей взяли без числа.

В тот же день мятеж перекинулся и всю Ростово-Суздальскую землю: повсюду вооруженные толпы горожан и селян грабили дома посадников и управителей, а самих их, вместе со слугами и стражей, убивали. Во Владимире погромы прекратились только на четвертый или пятый день, после того как священник Успенского собора Микула с образом Святой Богородицы в руках обошел весь город; в других местах волнения продолжались еще дольше.

Обнаженное и истерзанное тело князя убийцы выбросили в сад ''на съедение псам''. Несколько охранников строго следили за тем, чтобы никто не смел предать его погребению. Однако среди приближенных Андрея нашелся один киевлянин по имени Кузьмище, не побоявшийся открыто выразить сочувствие своему убитому господину. Он осмелился пристыдить ключника Анбала, и тот разрешил тело князя отнести в церковь. Однако пьяные церковные сторожа не отперли дверь. Кузьмище вынужден был оставить тело в притворе, накрыв его плащом. В таком виде оно пролежало еще два дня, пока в Боголюбово не пришел игумен Козьмодемьянского монастыря Арсений, который внес покойника в церковь, положил в каменный гроб и вместе с боголюбскими клирошанами отслужил заупокойную службу.

На шестой день, когда мятеж остыл, владимирцы, одумавшись, послали за телом Андрея. Народ во множестве вышел за городские ворота встречать траурное шествие. Всем владимирским священникам велено было облечься в ризы и вынести из Успенского собора чудотворную икону Божией Матери. Когда вдалеке показались гроб князя и великокняжеский стяг, владимирцев захлестнул порыв позднего раскаяния: "Людье не могоша ся ни мало удержати, но вси вопьяхуть, от слез же не можаху прозрити, и вопль далече бяше слышати". Андрея торжественно похоронили в златоверхой церкви Успения Богородицы, "юже бе сам создал".

После гибели Андрея города Ростово-Суздальской земли, совсем в духе новгородской вольности, решили сами выбрать нового князя. "Уведавши же смерть княжю, -- сообщает Лаврентьевская летопись, -- ростовци, и суждальци, и переяславци, и вся дружина от мала и до велика съехашася к Володимерю". На вечевом собрании всей земли положено было звать на княжение внуков Юрия Долгорукого -- Мстислава и Ярополка Ростиславичей, хотя фактическое старшинство по смерти Андрея перешло к Михаилу Юрьевичу. Большое влияние на вечевой приговор оказал рязанский князь Глеб Ростиславич, которому Юрьевы внуки доводились шурьями. Его послы, приехавшие во Владимир, уговорами, обещаниями и угрозами склонили вече к избранию Ростиславичей.

Смерть Андрея и двухлетняя неурядица во Владимирской волости развязали южнорусским князьям руки, позволив им самим распорядиться судьбой значительно ослабшего киевского стол, который в течение нескольких лет переходил то к одному, то к другому князю...

-- СВЯТОСЛАВОВО БЛАГОСЛОВЕНИЕ

--

Непросто говорить об одной из величайших святынь русской истории, культуры и духовности. Однако довольно радостно, ибо Святославов Крест - еще и чудо. Рядом, в храме лежит толстая книга, в которую люди записывают рассказы о чудесах от Креста, свидетелями которых они стали. Говорят, книг за столетия исписано было немало...

Начать надо с Георгиевского собора города Юрьев-Польский, несравненного архитектурного творения домонгольской Руси и одновременно огромной загадки, "каменного послания" наших далеких предков. Святославов Крест хранится в нем, в алтарной части. На нем (согласно преданию) рукой великого князя Святослава Всеволодовича начертано: "Въ лето 6732 мсца июня въ 30 днь на памят стго Ио воиника поставлен крсть сей Стославъмь Всеволодичемь аминь".

Воздвигли собор владимиро-суздальские каменных дел мастера в 1230-1234 годах; они же изукрасили его белокаменной резьбой, да так, что каждый камень кладки стал поистине драгоценным. Во всех смыслах, ибо в стены собора когда-то были вставлены драгоценные камни. Средневековый летописец, отмечая среди других событий года и это, был краток и сдержан: "Благоверный князь Святослав Всеволодич сверши церковь в Юрьеве святого мученика Георгия и украси ю".

Поражают воображение диковинные звери, фантастические древеса и растения сказочного сада, фигуры воинов и святителей. Все детали переплетены друг с другом, связаны какими-то не очень ясными для нас смысловыми узами. Они словно ведут между собой разговор, тема которого таинственна и непонятна. Да и сами изображения способны навести оторопь. Ну, откуда древние мастера могла знать, к примеру... о мамонте?! А на северной стене собора действительно изображен очень-очень волосатый слон!

Первый Успенский собор Московского Кремля Иван Калита приказал строить по образцу Георгиевского. Когда с Георгиевским собором случилось несчастье (он обрушился, говорят, из-за того, что стены таки не выдержали массивный купол) Иван III без промедления послал восстанавливать храм известного на Москве строителя Василия Ермолина. Трудная задача стояла перед зодчим. И хотя летописец засвидетельствовал, что Ермолин собрал рухнувшее здание "сизнова и поставил, как и прежде", мы знаем, что это не так. Собор стал приземистым, нескладным и, что самое горестное, почти вся скульптура оказалась перепутанной. Если раньше скульптура собора читалась как единая каменная книга, то теперь строки и страницы ее оказались перепутанными. Книга надолго "умолкла".

Древнему реставратору нельзя не отдать дань уважения -- в пределах возможного Ермолин сохранил памятник искусства. Он не перетесывал камни, не добавлял в кладку новых, а пользовался только уцелевшим материалом. Все рельефы собора, дошедшие до наших дней - подлинные камни XIII века. Стоит вспомнить, какая судьба постигла родственные Георгиевскому собору по убранству и архитектуре постройки, -- Нижегородский храм (1227 год) после разрушения разобрали до основания и от его скульптуры до нас дошла только голова льва, а собор в Суздале (1225 год) восстановили в кирпиче.

Фрагмент резьбы Георгиевского собора.

Первым к проблеме расшифровки послания домонгольской Руси вплотную подошел русский историк К. Романов. В начале прошлого века он установил, что большинство фигурных рельефов входило в сюжетные композиции, составлявшие как бы огромные резные картины, и две из этих композиций (в том числе Святославов Крест) полностью реконструировал. Это был несомненный успех, но вскоре ученый по непонятным причинам бросил работу.

Загадку почти разрешил великий ученый Г.К.ёВагнер. Правда потратил Георгий Карлович на это целых пять лет. Работа началась с того, что каждый (!) камень собора был ощупан руками, обмерен и сфотографирован. А ведь одних скульптурных рельефов сохранилось 450, да почти столько же камней с орнаментом. С каждого камня снималась на кальку копия в натуральную величину. Потом копии эти были уменьшены до размеров этикетки спичечного коробка, и вот из них-то исследователь стал раскладывать бесконечные пасьянсы.

Не меньше хлопот доставила расшифровка странных портретных изображений на капителях собора. Скорее всего, это могли быть воины, но их шлемы с виду напоминали больше колпаки. Из летописей известно, что у вдадимиро-суздальских князей была наемная дружина из кочевников. За князя в разное время воевали половцы, могли здесь быть и кавказские аланы, предки нынешних осетин. Этнографы знают подобные головные уборы у аланов, сохранились они и у венгров. Поэтому маски на капителях, скорее всего, изображали ближайшее окружение, "гридьбу" Юрьев-Польского князя.

Вагнер стал изучать "животный и растительный мир" Георгиевского собора и открылись совсем необычные вещи. Особенно любимо мастерами изображение сирен, превращенных в гордых и изящных полудев-полуптиц (их Ермолин собрал на южном фасаде); в церковной символике Сирин был образом праведника; в "Слове о полку Игореве" может быть родственна сирину крылатая Дева-Обида; но сирины Георгиевского собора скорее просто близкий и понятный народу сказочно-прекрасный образ, своего рода "царь-птица", образ радостного начала жизни. Оказалось, корни драгоценного убора Георгиевского уходят в языческие времена, когда всякое украшение имело глубокий символический смысл. Так, стилизованное дерево олицетворяло великую языческую богиню Земли или Жизни, а всадники, птицы и звери -- ее спутников. Вот и у подножия Георгиевского собора находятся такие традиционные птицы -- у начала цветущей природы. А рельеф "мамонта" скорее всего символизирует царственное величие. Такому же осмыслению подверглись сказочные образы кентавра-китовраса, дремлющего льва.

Когда Вагнер восстановил картину первоначального резного убранства, выяснилось, что скульптуре... тесно на стенах нынешнего собора. Вывод напрашивался сам собой: здание, воздвигнутое при Святославе, было значительно выше и имело силуэт совершенно отличный от того, который мы видим сегодня.

И, наконец, перед исследователем стояла еще одна проблема: определить авторов небывалого сооружения. На стенах здания Вагнер различил художественный почерк сразу нескольких мастеров. Две артели работали здесь -- к такому выводу пришел ученый. Одна, числом в 12 мастеров, резала скульптуру, другая, более многочисленная, растительный орнамент. Анализ выявил индивидуальные манеры резчиков -- Вагнер смог дать детальные характеристики работе каждого и описать выполненные им рельефы. Во главе дружины камнерезов и строителей стоял главный мастер Бакун: свое имя он оставил на северном притворе собора.

У подножия Святославова Креста когда-то стояли два дракона, а в боковых закомарах изображены были целые сюжетные композиции: "Три отрока в пещи огненной" и "Даниил во рву львином". Распятие связывалось с представлением о Кресте как важнейшем орудии борьбы с неверными и защиты княжеской власти -- он понимался как "сохраньник всей вселенной, царем держава, верным утверждение". О происхождении Креста родилось предположение: Святослав совершил в 1220 году победоносный поход на волжских болгар. Распятие было не только символом покровительства, но и памятником удаче -- "победным крестом".

Что за человек был князь Святослав Всеволодович? Внук Юрия Долгорукого, он очень рано вступил на арену политической деятельности; четырех лет от роду Святослав был поставлен на княжение в Великий Новгород. Известно, что новгородское княжение Святослава едва не закончилось кровопролитием. В 1210 году новгородцы посадили у себя торопецкого князя Мстислава Храброго, а юного Святослава заперли на владычном (архиепископском) дворе. Узнав о случившемся, Всеволод Большое Гнездо заточил в своей волости новгородских купцов и послал к Торжку своих старших сыновей Константина и Ярослава. Только после этого удалось договориться: новгородцы отпустили Святослава, и он вернулся с братьями к отцу во Владимир. В 1212 году, после смерти Всеволода, между его сыновьями разгорелась борьба за великокняжеский престол. В этой междоусобице Святослав сначала выступал на стороне Юрия, потом на стороне Константина, затем снова переметнулся к Юрию, от которого и получил в удел город Юрьев-Польской.

Поле удачного похода Святослава на Булгарию (русские сожгли болгарский город Ошель, взяты были большая добыча и множество пленников) сам великий князь встречал славных победителей с почестями возле Боголюбова, щедро одарил их и устроил в честь победы пир, длившийся три дня. Уже через два года (в 1222 году) по приказу Юрия Святослав направляется с войском на помощь новгородцам в борьбе с ливонскими рыцарями. В 1226 году Святослав вместе с братом Иваном был послан Юрием в поход на мордву. Вскоре после этого удачного похода (в 1228 году) Святослав отправляется княжить в Переславль Русский. А уже в 1230--1234 годах он перестраивает построенный ещё Юрием Долгоруким обветшавший Георгиевский собор в Юрьеве-Польском и украшает его чудесной белокаменной резьбой. Этому творению суждено было стать "лебединой песней" великого искусства владимиро-суздальских камнерезов. В дни, когда резец мастеров удалял последние неровности с рельефов, к южным границам Русской земли подступала военная гроза в лице грозных монголов...

Ставший после гибели брата Юрия в битве на реке Сити в 1238 году великим князем, Ярослав дал Святославу в удел Суздаль. В 1246 году Ярослав, его братья Святослав и Иван, а также их племянники ездили в далекий Каракорум к великому хану. На обратном пути Ярослав скончался, и по старшинству Святослав занял великокняжеский стол, с которого через два года его согнал племянник -- московский князь Михаил Ярославич Хоробрит. В 1250 году обиженный Святослав вместе с сыном Дмитрием вновь отправляется в Орду к хану просить ярлык на великое княжение. Хан принял князя с честью, но ярлыка не дал. А через два года Святослав Всеволодович умер и был похоронен в любимом Юрьеве-Польском, в перестроенном им великолепном Георгиевском соборе.

Святославов крест.

О личной жизни Святослава известно намного меньше, чем о политической. Когда ему было 36 лет, его жена Евдокия (дочь славных Петра и Февронии Муромских) отпросилась у мужа в монастырь. Что привело княгиню к такому решению - в расцвете лет оставить дом и сына-подростка? В летописи подчеркивается, что князь дал жене богатый "выход", то есть значительные средства к существованию, в виде земельных и иных угодий и сел. По условиям своего времени, это выглядит как расторжение брака "честь по чести", без взаимных претензий и обид, с одним лишь условием, что Евдокия не станет никогда больше ничьей женою. Неизвестно, был ли князь женат вторично. Во всяком случае, его единственным наследником остался сын Евдокии, Димитрий, переживший отца на 16 лет и скончавшийся иноком-схимником.

Исходя из надписи на камне, народ породил легенду, что Святославов Крест изготовлен самим князем Святославом. Согласно преданию, благоверный князь высек его из камня в память о своем чудесном спасении во время сильной бури, которая обрушилась на его ладьи, возвращающиеся после победоносного похода на волжских болгар. Интересно, что научное предположение о "победном кресте" и народная легенда о чуде избавления сходятся в одном: дате, 1220 годе.

Изначально Крест был установлен на северном фасаде Георгиевского собора, позже перенесен внутрь. Святославов крест всегда пользовался у верующих особым почитанием как чудотворный. Много паломников из разных уголков России приходили, чтобы приложиться к нему и получить исцеление. В их числе были такие правители России, как великий князь Василий III, его сын Иоанн Грозный, первый царь из дома Романовых - Михаил Федорович.

Судьба Георгиевского собора в ХХ веке была непроста. При советской власти уникальное архитектурное строение использовали как склад, уничтожили внутреннюю роспись храма. Но Святославов Крест не тронули, и то лишь благодаря тому, что в расположенном по соседству Михайло-Архангельском монастыре (он основан Святославом) был обустроен музей, в котором древнее распятие посчитали нужным уберечь.

Музей существует и поныне. Его работники рассказали мне об одном чуде, произошедшем совсем недавно. В Юрьев день 6 мая устраивается крестный ход к Георгиевскому собору (он не передан Церкви и за него отвечают музейщики). После службы в соборе у подножия Креста оставили розы. И так получилось, что собор был заперт на все лето. Каково было удивление музейных работников, когда они, открыв собор в сентябре, нашли розы совершенно свежими! Это видели все. В книге, лежащие в храме, можно увидеть записи, рассказывающие о чудесах исцеления от чудотворного Креста. Но проверить сведения нелегко. Но розы...

Священники благословляют входить в алтарь Георгиевского собора даже женщинам - только для того, чтобы они могли поклониться Кресту. И кстати мощи святого благоверного князя Святослава в 1991 году обретены и выставлены в Свято-Покровском храме города Юрьева-Польского для поклонения. Возле раки с мощами тоже свершаются чудеса...

-- ЭХО СИТСКОЙ БИТВЫ

О селе Божонка по-настоящему вспомнили только в 1972 году. А именно - приехали археологи и стали раскапывать здоровенные курганы, стоящие вечными стражами вдоль реки Сить. Три кургана разрыли, а четвертый, самый большой, возвышающийся прямо посреди села Божонка, до поры оставили. Дело в том, что вокруг него расположился погост и местные, божонские жители воспротивились кощунственным изысканиям.

Археологи ушли, так толком и не рассказав народу, что нашли, а власти у Божонки, на самом берегу Сити поставили памятник, представляющий собой скромную стелу с надписью о том, что, мол, русские витязи на этом месте приняли героическую смерть от татар, ведомых самим ханом Батыем.

Памятник на месте Ситской битвы.

За последующие годы многое изменилось. Памятник сильно обветшал, а надпись на нем стерлась. Село Божонка обезлюдело и теперь в нем зимуют только четыре старухи. Летом жизнь здесь более-менее оживает, так как приезжают дачники, но лето, как известно, у нас коротко, а потому, едва настает сентябрь, старухи запираются в своих избах, изредка выходя на большак, чтобы купить продукты в автолавке, которая останавливается у поворота на Божонку дважды в неделю. Там не менее эти замечательные женщины взялись наводить порядок в Покровской церкви, которая стоит на погосте у кургана.

Зимой Божонка представляет собой жутковатое зрелище. Дома стоят с забитыми окнами, следов человеческих на улице не видно, да и вообще какая-то здесь неземная тишина - аж на уши давит. Лишь изредка этот мертвый покой нарушается, так как в церкви теперь регулярно проводятся службы. Священники совершили, кстати, великое дело: именно они, поставив крест на вершине кургана, запретили ученым соваться в его недра. Дело в том, что по преданию курган ? это братская могила, в которой покоятся останки тысяч русских богатырей.

Вообще-то про события, произошедшие возле деревни в далеком 1238 году, знали давно. Но предпочитали молчать. Даже историки писали вскользь что-то типа: "На Сити татары встретили ожесточенное сопротивление..." Хотя летописи, даже несмотря на то, что они многократно переписывались в угоду новым государям, сообщали о том, что на Сити русские испытали величайший позор.

Случилось это то ли 2-го, то ли 4-го марта 1238 года (точную дату ученые так и не установили). Великий князь Владимирский Юрий II Всеволодович, стоял на Сити, собирая войско, чтобы дать достойный отпор таинственному восточному врагу, уже завоевавшему половину Руси. Здесь он получил известие о том, что во время взятия татарами Владимира погибли его жена Агафья и сыновья -- Всеволод, Владимир и Мстислав. Они задохнулись в дыму, когда жестокие захватчики подожгли собор, в котором закрылись владимирцы.

Расположились тремя отрядами, расстояние между которыми было довольно большим. Татары, ведомые темником Бурондаем, использовали разрозненность русского войска: напали внезапно и устроили настоящую резню. Мало того, что ордынцев было вдвое больше (40 тысяч), еще это было конное войско, а всадники, ясное дело, намного мобильнее пеших воинов ? у русичей лошадей было немного. Татары потеснили русских к Сити, лед под опешившими воинами проломился, тех, кто выбирался на правый берег, добивали, кто смог добраться до левого берега, спасся бегством. Смерть приняли больше половины русских воинов, в том числе и сам Юрий Всеволодович. Голову великого князя нукеры преподнесли темнику Бурондаю. Летописи, кстати, об этом умалчивают, говоря о том, что "как погиб князь Юрий, знает лишь Бог".

Зато летописи говорят о том, что и татары понесли немалые потери. Но с этого дня Русь лишилась своей независимости.

В здешних краях до сих пор ходит легенда о том, как Бурондай, увидев голову поверженного врага (а случилось это аккурат возле Божонки), а так же узнав о большом количестве погибших татар, сорвал со своей шеи талисман ? "золотой конек", говорили, он его делает неуязвимым -- и бросил в кровавое месиво, в которое превратился снег...

Считается, что русские "проспали" врага, но на самом деле истинной правды не знает никто. Очевидно, что, завоевав половину Азии, последователи Чингиз-хана знали много хитростей войны -- гораздо больше, чем они применили в рубище на Сити. Позже было придумано оправдание: ослабленные татары, хотя глаза их слепили несметные богатства Великого Новгорода, вдруг повернули на Юг и по сути Северо-Западная Русь была спасена. На самом деле до Ситской битвы пала Тверь и был осажден Торжок, что гораздо ближе к Новгороду, чем Божонка (если считать от Владимира). Воевал-то на Сити лишь один, пусть и большой, отряд ордынцев, сам Бату-хан был в это время под Торжком.

Село Божонка.

Позорные страницы истории принято у нас затемнять. Наверняка в той, Ситской битве были и героические моменты. Опять же, после того как Бату-Хан повернул от Новгорода на Юг, русские в Козельске оказали отчаянное сопротивление -- здесь уже точно татары так поражены были храбростью русских, что до времени отступили в Половецкую землю (хотя все козельцы ? от стариков и до младенцев ? были убиты).

Эхо Сити доносится до нас по сию пору. Божонка ? почти (но не совсем!) мертвое село. Более-менее живые населенные пункты поблизости ? Пищалкино, Задорье, Петровское. До сих пор здесь преимущественно рождаются мальчики -- как перед войной... Школа находится в Задорье, так в ней из 35 учеников 25 -- пацаны. Сколько веков прошло, а природа все еще старается восполнить потерю мужчин!

В школьном музее когда-то было много экспонатов той эпохи ? оружие, фрагменты доспехов. Был даже громадный полутораметровый меч, который мальчики нашли однажды на берегу Сити. Возможно он принадлежал кому-то из князей. Возможно... Но штука в том, что вещи из музея исчезли.

Поисковая лихорадка охватила местный люд давно. Да и как не искать, ежели наконечники стрел, куски кольчуг, человеческие кости до сих пор крестьяне находят в своих огородах. С особенной тщательностью ищут легендарный "золотой конек", хотя толком никто не знает, как он выглядит. Приезжают и "черные археологи", ведь по полям, давно забывшим, что такое плуг, разбросано много чего еще. И некому гонять это мерзкое отродье. Колхоз обанкротился, народ местный занят либо трудом на своих огородах, дабы выжить, либо безмерной пьянкой.

А с музейными экспонатами произошло вот, что. Была в школе учительница истории по фамилии Морозова, одинокая старая дева -- очень строгая и бескомпромиссная. Колхоз здешний стал разваливаться, Пищалкинский сельский округ по этой причине стал самым неблагополучным в районе, и уехала Морозова в другой район. Одновременно, без согласия директора школы, она забрала все археологические экспонаты, включая богатырский меч. Через два года после переезда она умерла, а экспонаты... растворились.

Остался в школьном музее лишь сильно испорченный временем клинок, да и то никто не знает, принадлежит ли он той, домонгольской эпохе, или он из поздних времен.

Каждый год 4 марта в Божонке, у памятника, проходит праздник, включающий в себя митинг и маленькое театральное действо, иллюстрирующее вымышленные эпизоды битвы. Поскольку дачников в это время еще нет, народу на праздник собирается мало. Местные, несмотря ни на что, уверены в том, что тогдашними русскими воинами надо гордиться, так как, по их убеждению, татар остановили не Новгородские болота, а именно мужество русских витязей. Пусть даже и застигнутых врасплох.

Горькая ирония заключается в том, что река Сить в сущности и знаменита только той неудачной для русских битвой (или, если Вам угодно, бойней). И все-таки главное другое. Русь знала много побед, гораздо больше, чем позорных поражений. Били и татарина, и турка, и шведа, и француза, и немца, и японца. А поражение терпели только там, где должным образом не уважали врага. Может нация наша такая, что мы упорно не хотим учиться на ошибках?

--

-- ОСКОЛКИ ЦАРСТВА

Основанный в 1152 году Юрием Долгоруким, Касимов первоначально именовался Городцом Мещерским, но в 1452 году он был жалован царевичу Касыму за то, что этот сын Казанского хана переметнулся на сторону Московского княжества. С той поры Касимов (так он был назван в 1471 году) стал столицей царства, просуществовавшего 225 лет, коим последовательно правили четырнадцать владетельных царей и одна царица. Мусульманское государство находилось всего в каких-то 200 верстах от первопрестольной, и войска татар (которых, кстати, издревле называли казаками) участвовали на стороне Москвы почти во всех средневековых войнах.

В гробнице Шах-Али.

В наше время остатки былого величия касимовских татар немногочисленны. Самих татар в городе проживает не более одного процента. Из исторических построек сохранились две мечети -- старая и новая. Старая знаменита тем, что основана она самим Касымом, и свое время Петр I приказал расстрелять ее из пушек за то, что император по ошибке на нее перекрестился. Татары еле убедили Петра остановить кощунство, убедив его в том, что это единственный мусульманский молитвенный дом в их стране. Ныне в Старой мечети расположился краеведческий музей.

Рядом с музеем-мечетью скромно притаилась усыпальница (по-татарски "текие") царя Шах-Али, построенная им самим в 1555 году. Вторая текие, Авган-Султана, расположена за городом и она основательно разрушена. Несмотря на то, что гробница Шах-Али построена почти в самом центре города, нет, наверное, более многострадального (и наверняка прочного!) строения во всей России.

Особенно черные души искателей сокровищ озверились в современную нам эпоху. За последние годы подвал усыпальницы перекапывали несколько десятков раз. Все каменные надгробия давно уже разбиты и свалены в угол. Музейные работники неоднократно ставили на двери и окна самые, казалось бы, надежные замки, которые ломались в ту же ночь. Замки теперь не ставят по причине бесполезности мероприятия. Мародеры действовали так: вырывали траншею у одной стены, а землю сваливали у другой, после чего траншея "передвигалась" по полу, пока не "исследовался" весь пол. "Черные следопыты" тщательно простукивали стены в поисках тайных полостей. Если удар молотка становился глуше, это место сначала прожигалось лампой, потом выскабливалось.

Результат всякий раз оказывался нулевым. Хитрость заключается в том, что у мусульман вообще не принято класть хоть какие-то ценности с мертвецами. Как ни странно, эту простую истину "горе-романтики" постичь не в состоянии...

- ...Да, что с них взять... - Фатима Ахмедовна тяжко вздыхает. - Они сами себя наказывают.

- А где похоронена царица Фатима?

- Возле Старого Посада, там, где Авганова гробница. Говорят, что от мечети туда вел подземный ход. Но это только говорят, а вот подземный ход вел к реке ? это точно. Учитель Ахмед Мофтазинович говорил, что в детстве они прятались в этом ходе. А потом все осело, наверное, оттого и получилась ложбина, которая ведет от мечети к реке...

...Когда я узнал, что в Касимове есть семья, корни которой теряются во тьме веков таинственного царства, ей-богу, подпрыгнул от радости. Надо же, в городе, буквально усеянном православными церквами, давным-давно переставшем быть татарским, есть люди, которые могут поделиться некими сокровенными знаниями!

И вот я прихожу в Татарскую слободу, на Татарскую улицу, на которой стоит старинный, наполовину каменный "татарский" дом. Все самые добротные дома в Касимове почему-то принято называть "татарскими". Седовласая пожилая женщина копалась в ухоженном саду. По какой-то особенной, гордой осанке я догадался, что именно она и есть Фатима Ахмедовна Тугеева, как мне говорили ранее, прямой потомок Касимовских царей.

Когда она пригласила меня в дом, я будто бы окунулся в прошлое, эдак на сотню лет назад: так, наверное, могла в те времена выглядеть квартира какого-нибудь земского врача. А вскоре Фатима Ахмедовна достала из резного шкафа главную ценность семьи Тугеевых. По-татарски она называется "щя-джяра", что переводится: "родословная". Свиток в развернутом виде тянется на несколько метров и весь буквально испещрен кружочками, соединенными тонкими линиями. Внутри кружочки заполнены арабской вязью.

- ...Дело в том, что у меня была бабушка, Багидель Джамиль Батыр-Гиреевна Шакулова, и она вышла замуж за члена городской управы Фазлуллу Карамышева. Дом этот построен в 1903 году и принадлежал он, как и много домов, Шакуловым. Надо сказать, что во времена расцвета Касимовского царства они играли не последнюю роль. "Шакуловы" раньше произносились как "Сеида-Шакуловы". А, как известно, приставка "Сеида" говорит о том, что это прямые потомки пророка Мохаммеда. Так вот, эту щя-джяра передала мне моя бабушка. А теперь смотрите...

И Фатима Ахмедовна показала один из кружков. Рядышком карандашом был приписан русский перевод: "Царица Фатима-Султан-Сеитовна, урожденная Шакулова, ск. 1681 г."

- ...Она была выдана за Касимовского царя и, когда умер ее сын, Сеид-Бурган, крестившийся после под именем Василий, она стала царицей. Последней царицей Касимовского царства. У пророка Мохаммеда, как известно, не было сыновей и его любимую дочь звали тоже Фатимой. Здесь, в этой родословной, больше сорока колен упомянуто, но, как говорят, много колен было утеряно. Когда бабушка передала мне это, я не знала арабского. Мы жили в атеистической стране, были пионерами, комсомольцами и все прочее, преданными и отчаянными. А это просто лежало у меня. А родилась я в Китае, в городе Чубучак, где мой отец работал в торгпредстве шерстоведом. Когда мы в Касимов приехали, мне было пять лет. Окончила зубоврачебную школу, три года работала на Алтае, потом обратно вернулась в Касимов и с тех пор все время работала здесь зубным врачом. Муж мой был рентгенологом, мой сын -- окулист высшей категории, а дочь ? кардиолог. В этом доме нас живет четыре поколения, восемь человек. Когда я была молодой, сами понимаете, к происхождению относились, мягко говоря, настороженно. Мы об этом вообще ничего не говорили, помалкивали. Во времена раскулачивания много татар расстреляли. Мой дед был выгнан из дома. Сначала его пришли расстреливать, но жители, которым он помогал, его заперли, побежали к властям и стали уговаривать, чтобы ему жизнь сохранили. И они его спасли...

Два года назад татарской общине передали Новую мечеть (она была построена в 1916 году и в недавние времена в ней находился кондитерский цех). В Касимов приехал мулла: хоть он бывший шахтер, но человек грамотный и трудолюбивый. По словам Фатимы Ахмедовны, первое время мулла сначала не знал арабского языка и читал Коран со своего блокнота, в котором суры были записаны русскими буквами. Но сейчас он уже читает с оригинала. Мечеть открывается только на пятничный намаз и положение с приходом примерно такое же, как и в православных церквах: на молитву собирается не более 20 стариков.

Согласно семейным преданиям Тугеевых-Шакуловых, Основание Касимовского царства происходило немного не так, как то описывается в официальной истории. Косым не перебегал к русским, но его отец, Казанский хан Улу-Мухамет взял Василия Темного в плен, сохранил ему жизнь и, отпуская, потребовал, чтобы тот ему дал земли послал туда наместниками его сыновей.

Касимов.

История, как известно -- штука виртуальная и в ней имеет право на жизнь любая точка зрения, в зависимости от целей и задач. В данном случае наиболее интересными становятся свидетельства посторонних людей, не имеющих выгод. По поводу силы и самостоятельности Касимовских царей голштинский ученый Адам Олеарий, посетивший Касимов в 1636 году, написал: "Послы наши, желая засвидетельствовать царю свое почтение, отправили ему в подарок фунт табаку и бутылку французской водки; ему это так понравилось, что он приказал кланяться послам и очень извиниться, что не может принять послов у себя в доме и угостить их, как бы ему хотелось. Этим он раздражил бы воеводу..." Дело в том, что после смутного времени Касимовским царям не дозволено было встречаться с иностранцами и реальную власть имели воеводы. Дело в том, что один из Касимовских царей Ураз-Мухаммед "не на того поставил" и был ближайшим сподвижником Лжедмитрия II.

Последняя Касимовская царица Фатима была коронована на эту должность, скорее всего, только из уважения и в благодарность за то, что ее сын перешел в христианскую веру. Сведений о ее царствовании немного; известно, например, что она имела странную привычку ездить по городу в колымаге, запряженной людьми (типичный пример восточной деспотии). Поговаривают, что ее умертвили сами татары за то, что она втайне исповедовала христианство. А, впрочем, чего теперь вспоминать, ежели Касимов ныне -- не вполне татарский, а очень даже русский. Все смещалось на Рязанзине, да и вообще в нашей богоранимой державе...

-- ПРОСТИТЬ

Эта главка была написана в промежутке между Первой и Второй Чеченскими войнами, с тех пор контекст несколько поменялся.

На протяжении своей истории Россия воевала, мягко говоря, обильно. Свидетельством тому десятки -- нет, сотни -- полей брани, память о которых сохраняется в летописях и в человеческой памяти. Но ни одно из этих знаковых мест не имеет для русского сердца такого сакрального значения, как Куликово поле. Почему? Ответ не так прост, как кажется...

На мой скромный взгляд, местность, называемая Куликовым полем, ничего особенного из себя не представляет. Довольно ровная степь, убористо иссеченная сельскохозяйственными наделами. Гигантский чугунный столб, установленный еще в позапрошлом веке в память о битве, расположился почему-то на месте ставки Мамая, на Красном холме. С холма (на военном языке он называется: ''высота 233'') не видны ни Дон, ни Непрядва ? реки, упоминаемые в летописях не один раз. Только поля, деревеньки, утонувшие в долах -- и тоскливый русский горизонт. Да, еще: если тучи не закрывают небо, видно, что оно исчерчено ровными белыми линиями: здесь пролегла авиационная трасса. Наверное, из самолета, летящего, к примеру, из Москвы в Анталию, совсем не видны не то что люди, собравшиеся на праздник в честь битвы (побоище грянуло 21 сентября, в день Рождества Богородицы), а и сам мемориальный комплекс. Кстати, специалисты утверждают, что вся битва улеглась в часа полтора-два.

А народу, между тем, собралось на праздник немало. Здесь и торжественная служба в красивейшей церкви Сергия Радонежского (между прочим, самой последней церкви, построенной в царской России), и праздничная ярмарка, и грандиозный концерт, и реконструкция самой битвы, и панихида у Прощеного колодца. В общем, полный набор зрелищ и действ, которые не уместились даже в один день: гуляли три дня. Когда многочисленные автофургоны съехали с ярмарочной поляны, они вовсе не оставили после себя картины типа: ''Мамай прошел''. Чисто и тихо... Даже некоторое напряжение, возникшее от ожидания возможных ""прочеченских'' терактов, очень скоро снялось; возможно помогли усиленные меры безопасности со стороны властей. Да: вот так и жить стали - в ожидании мести за наши древние и не очень победы... Да еще и ясак платим кавказским ханствам ? чтоб, значит, не трогали Матушку-Русь.

Параллельно с традиционным праздником состоялся фестиваль военно-исторических клубов. Ребята из Тулы, Рязани, Москвы, Ельца, Питера, Уфы ? на радость гостям устроили неплохое театральное действо, имитирующее Куликовскую битву. Правда, не очень многие записались в татары, большинство захотели стать ''нашими''. Естественно, перевес в пользу Руси заранее предрешил исход потешной баталии. В чем-то она напоминала пародию, но - красиво же! Кольчуги, шлемы, палицы, копья, мечи - все настоящее, не картонное. Даже некоторые из парней раны всамделешние получили. Пускай они кажутся чудаками, но ведь не всякий чудак за свой счет приедет сюда за тысячу верст.

Попробуйте, как я, к примеру, очутится внутри этой показушной сечи. Услышьте лязг металла у вас над головами, визг стрел и треск ломающихся щитов. И вы почувствуете себя беззащитным и совсем-совсем маленьким... участником битвы. Я говорю сейчас только о внешнем, физическом участии. Есть здесь еще духовный аспект, о чем скажу отдельно.

Такой же чудак, молодой помещик, а впоследствии декабрист, С. Нечаев увлекся двести лет назад дилетантскими раскопками и -- на тебе! -- обнаружил место Куликовской битвы, о чем он и сообщил ''Вестнике Европы'' в 1821 году. Находки Нечаева явились настоящей сенсацией. Ведь до него место битвы известно было лишь абстрактно: вроде бы где-то при слиянии Дона и Непрядвы...

В 1380 году Куликово поле являлось частью Дикой степи и здесь никто не жил. Руси пришлось пережить впоследствии столько войн и нашествий, что некому и мысли такой в котелок не пришло, чтобы как-то отмечать места сражений. Местность эта не заселялась и еще лет двести после битвы, а что касается нашествий на Русь, то историк В. Ключевский в период с 1228 по 1562 года их насчитал аж 160!

Один из последних археологических сезонов принес значительное открытие: нашли фрагмент доспеха. ''Ну, и что?'' - спросите вы. А штука в том, что материальных свидетельств битвы действительно ничтожно мало. Во времена Средневековья боевая амуниция стоила целой деревни, и мародеры после битв поля подчищали основательно. Есть еще один аспект. Современные, ныне модные ученые Носовский-Фоменко математически доказали, что никакой Куликовской битвы вовсе не было. Что это, так сказать, мистификация, удачная попытка создания легенды, работающей на укрепление родившегося единого Русского государства. У скандальной гипотезы имеется убойный аргумент: летописи при переписке многократно переделывались в угоду правящему монарху (Куликовский летописный цикл весьма богат: это и ''Задонщина'', и ''Сказание о Мамаевом побоище'', и ''Повесть о Куликовской битве''). Случайно в поле доспехи не валяются, а, если учесть, что из 26,6 тысяч гектар Куликова поля на сегодня археологами пройдено лишь 25 гектар, будем ждать новых находок. В спор же ученых вступать не будем.

А знаете, кто основал музей Куликовской битвы? Не поверите: генерал Эйзенхауэр! Именно он: одиозный американец, ставший прародителем Холодной войны. Иностранцы вообще грешат эксцентричностью. В бытность свою президентом США, Эйзенхауэр, планируя визит в нашу страну, в программу, наряду со стандартным набором (Кремль, Оружейная палата и. т. д.) вдруг вписал: Chylikovo pole. Наши чиновники затылки свои принялись чесать: а где это? Стали разбираться и выяснили. Есть такое место, где стоит чугунный истукан и разоренная церковь. Только дороги приличной к мемориалу в ту пору не было. Начали со строительства трассы и сбора экспонатов -- тут как раз ''тучу пронесло мимо''. Эйзенхауэр передумал. Но старт был уже дан и к шестисотлетию битвы музей таки смогли открыть.

Теперь же давайте окунемся в исторические реалии и спросим себя: а все ли мы знаем про Куликовскую битву? Например: а кем, собственно, был сей одиозный Мамай? Национальность его неизвестна. Происхождение - тоже. Взлет его на вершину власти в Орде состоялся при хане Бердибеке, на чьей дочери он женился. Он убил ее родного отца Бердибека и его двенадцать (!) братьев. Бердибек не оставил наследников (да если бы и оставил - ждала бы его судьба дядьев) и после его смерти в 1359 году в Орде началась смута.

Сама Золотая орда (Улус Джучи) раскололась на две части с границей по Волге. Западная часть Ак-Орда главенствовала перед восточной Кок-Ордой. Именно здесь правили ханы династии Бату. Были еще мелкие ханства, но они занимали вассальное положение по отношению к Ак-Орде. Темник (говоря современным языком, полевой командир) Мамай вначале возводил на престол своих марионеток и правил их именем. После поражения татар от русских на реке Воже в 1378 году (первая победа русских над войсками Орды) Мамай перестал играть в "куклы" и сам назвался царем. К тому времени в Кок-Орде возвысился хан Тохтамыш, ставший серьезным соперником Мамаю. И Мамаю, во что бы то ни стало, нужно было сохранить власть над русскими князьями, которые сами усиленно грызлись за Великое княжение.

Целью Мамая историки традиционно представляли захват Руси и насаждение ордынских порядков (''Возьму Русскую землю, разорю христианския церкви, там поставлю мечети, посажу баскаков по всем городам русским и перебью русских князей'' - так определяет цель агрессора Никоновская летопись). Что случилось бы в результате победы Мамая, гадать глупо, но, скорее всего, в планы вояки входило просто очередное разорение Руси и поднятие авторитета в Орде. Князья русские, между тем, состязались в праве получения ярлыка на великое княжение.

Орда к тому же издавна делала неплохой ''бизнес'' на... заложниках. Татары подолгу держали в плену родовитых русских в ожидании богатого выкупа. Этот промысел был как бы ''совместным предприятием''. Так, в Орде держали сына Михаила Тверского. Дмитрий Московский выкупил его, но только для того, чтобы перепродать сына отцу за десять тысяч рублей (примерный размер годовой дани целого княжества). Вероятные заложники сами же толпились у шатра хана в ожидании разнообразных льгот. В 1380 году ярлык на великое княжение был у Дмитрия. И получил он его из рук Мамая.

Если же говорить о столкновении вер... Сам Мамай был (по некоторым данным) мусульманином, причем, крайнего, исмаилитского толка. Но вряд ли его вера была близка к фанатизму: прежде всего самозванца интересовала власть. Тем более, что войско, которое Мамай старательно собирал в течение двух лет, поражало своей разнородностью. В составе ''басурман'' были и мордвины, и черкесы, и ясы (предки нынешних осетин), и армяне, и русские ратники с Рязанской земли, и большой отряд фряжских рыцарей, нанятых за немалые деньги. Рыцари те были профессиональными воинами, "джентльменами удачи": немцами, англичанами, французами, итальянцами. История сохранила имя Джона Гаквуда, свирепого рыцаря, предводителя отряда англичан. На подмогу ''басурманам'' спешили еще литовцы князя Ягайлы. Но не успели -- возможно, и специально. Мамай, между прочим, несмотря на поражение, за рыцарей потом щедро расплатился, подарив посредникам, Генуэзцам, южное побережье Крыма. Потом и генуэзцы сполна рассчитались с Мамаем: они убили его. Цивилизованные европейцы тоже не любили неудачников.

Московский князь, по свидетельству современников, был крепкого телосложения. Высок ростом, ''но чреват и тучен весьма''. Прожил он всего 39 лет, но за столь короткий век сделать успел немало. А именно, положил начало единому Русскому государству. Претендентов на великое княжение было немало, но Дмитрий, будучи талантливым политиком, смог-таки подмять конкурентов под себя.

Когда передовые дозоры донесли князю, что татарское войско встало лагерем при впадении реки Воронеж в Дон, он поначалу направил Мамаю посла Захария Тютчева, справится о здоровье царя, а заодно и попытаться откупиться от него богатыми дарами. При приеме Мамай скинул башмак с ноги, сказав Тютчеву: ''Се тебе дарю''. А воинам своим указал: ''Возьмите дары и купите себе плети: злато бо и сребро Московского Димы ( так он называл Дмитрия - Г.М.) все будет в руку моею''. И отослал москвичей обратно, со своим посольством из четырех мурз, везущих Дмитрию ультиматум: ''Ведомо ли тебе, яко улусами нашими обладаешь: еще ли еси млад, то прииди ко мне, та помилую тя...'' На реке Оке Тютчев грамоту разорвал в клочья, мурз убил, кроме одного, которого отослал Мамаю -- чтоб тот знал: мосты сожжены.

В действиях русского войска много было такого, что можно было бы действительно назвать провидением Божьим. Но это было не так. Дмитрий, надеясь на Бога, сам не плошал. Во-первых, он заручился поддержкой самого авторитетного на Руси человека: получил благословение у игумена Троицкого монастыря Сергия. Во-вторых, провел рекордную по сроку мобилизацию. 15 августа во все концы Руси была разослана грамота-приказ, а к концу августа полки уже подоспели. Прибыли отряды из далеких Кеми, Устюга, Белоозера -- а это значит, что войска преодолевали по восемьдесят верст в день, что являлось рекордом для того времени.

Третье принципиальное решение касалось расположения войск перед битвой. Собрав совет, Дмитрий по предложению Андрея и Дмитрия Олгердовичей (Псковский и Брянский князья, наполовину литовцы) решил переправить войска за Дон, тем самым отрезав путь к отступлению. ''Если хочешь крепкаго боя, вели сейчас же перевозиться, чтоб ни у кого мысли не было назад ворочаться; пусть всякий без хитрости бьется, не думает о спасении...''

Четвертое озарение заключалось в том, что основной удар должен был принять на себя Сторожевой и Большой полки, в битве почти все полегшие от ордынских сабель. Потом враг "завязнет" в полках Левой руки и Запасном, и Засадный полк, ударив вдруг в тыл противнику, обратит врага в паническое бегство. Мамай ждал от русских тупого сопротивления, но никак не тактической хитрости. Пятое решение Дмитрия было совсем уж нестандартным: он перед битвой поменялся одеждой со своим другом Михаилом Бренком. Сам же в одежде простого встал в ряды воинов Большого полка. Традиции средневекового рыцарства требовали того, что бы князь сражался у всех на виду: во всех регалиях, под хоругвью (Мамай, напомню, лишь наблюдал за битвой с Красного холма; властители Востока в бойнях не участвовали). Бренок был убит, и, по-видимому, татары действительно решили, что убили Московского Диму. Было еще одно ратное правило: гибель полководца равносильна поражению войска. Жаль, что летописи старательно обходят мотивацию поступка князя. То есть, они говорят о том, что Дмитрий тем самым хотел поднять боевой дух войска, но...

Даже летописцы начинают путаться, описывая дальнейшее развитие событий. Дело в том, что еще в начале битвы Дмитрий... пропал. Татар гнали, добивая, долго, до реки Мечи, а это с полсотни верст. И, лишь, когда оставшиеся в живых вернулись, великого князя хватились. Его нашли в дубраве, под поваленным деревом. Без сознания, но совершенно невредимым. ''Дуба дал'', как говорится. Что там случилось, так и остается неразрешимой тайной.

Хотя, о чем это я? Дмитрий знаменит не как воин, а как великий политик. А что касается его поведения на поле боя, я неслучайно упомянул, что на самом деле великий князь был тучным и, видимо, подвластным болезням человеком. И умер он, как предполагают, по причине больного сердца. Зато остался Дмитрий в человеческой памяти победителем, прозванным, к тому же Донским.

Через два года Тохтамыш, новый хан, со своим войском подойдет к Москве, не встретив никакого сопротивления. Дмитрий сбежит в Кострому, поручив оборонять город литовскому князю Остею. На четвертый день татары выманили князя и духовенство для переговоров и убили их. И вновь -- грабеж, убийство, поругание... Снова Дмитрий посылает в Орду сына своего Василия просить ярлык на великое княжение. Три долгих года Василий с сыном Тверского князя Александром пробыли заложниками в Орде...

...Место это расположилось в девяти километрах от мемориала, на правом берегу Дона, в небольшом лесочке. По преданию, здесь русские омывали свои раны после битвы, оплакивали павших и просили у них по христианскому обычаю прощения. По сравнению с грандиозным монументом на Красном холме, Прощеный колодец своей камерностью, душевностью как-то выигрывает. Хотя, это лишь мое субъективное мнение -- для меня и Могила неизвестного солдата у Кремлевской стены гораздо значительнее колосса, что на Поклонной горе. Возможно, значимые победы должны отмечаться подобающими идолами. Зато здесь, у прощеного колодца, под журчание освященного источника хорошо думается, тем белее что в нашем случае никто никому ничего не должен.

Вот летописи кичатся тем, что трупы ''басурман'' оставили догнивать в поле. Тогда не принято было заботится о врагах. Что ж, жестокий век... Но знаете, что мне вспоминается? Обезображенные трупы наших мальчиков - солдат на улицах Грозного зимой 1995-го. Но, может, только чеченцы такие немилосердные? Но сегодня открываю газету - и что... Вижу фотографию из Чечни: к российскому БТРу привязаны за ноги два трупа боевиков!!! Меня аж подкосило... За шестьсот лет лет мы не стали милосерднее. И даже умнее не стали. Да, тащить на руках тяжело, привязали трупы для удобства, а не для пущего устрашения. Но ведь дети чеченские все видят и понимают не какое-то там удобство и прозу войны, и сакральную сущность действия. Они вырастут и будут мстить.

Знаете, почему русские победили тогда, на Куликовом поле? Прежде всего, потому, что врага уважали! Мамай нас думал тупой силой взять. Ведь Орда была в то время необъятна, Русь же -- ничтожна и униженна. Дмитрий готовился к битве, врага изучал, психологию его узнал. Тем он и велик, что сломил гораздо превосходящую его силу. И еще, русские дрались за Родину. Между прочим, Лев Гумилев считал день Куликовской битвы началом русской нации. Когда опасность нависла над землей русской, князья забыли грызню. Даже непримиримый враг Дмитрия Олег Рязанский не вступил со своим войском в битву, хотя повязан был Мамаем крепко. И ведь после Мамаева побоища русские уничтожали русских в междоусобицах еще полтораста лет, не чувствуя жалости.

В истории ничего не повторяется. Каждый раз, для решения конкретного конфликта надо решать свой, уникальный рецепт. Дмитрий Донской тогда его нашел.

Но все же.

Не стоит ли нам для начала всем омыться водой Прощеного колодца? Не на самом деле, конечно, а образно, избавившись от ненависти и ксенофобии... Боюсь только, большинство из наших властителей по своему складу ближе к Мамаю. Но, может, это и не так...

Один старинный писатель, Даниил Мордовцев, завершил свою повесть о Куликовской битве следующими словами: ''Мамаево побоище продолжается. Стук ломаемых копий... мы слышим его и сейчас. В этом прекрасном мире все так странно сложилось, что люди, по своей глупости, постоянно грызутся как звери и страдают, когда могли бы жить в полном согласии и дружно работать для общечеловеческого счастья... Жалкие, глупые люди, создавшие для себя вечную мамайщину...''

Помните знаменитые блоковские строки: ''И вечный бой! Покой нам только снится...'' Так вот это Блок про Куликово поле писал. Но, может быть, поэт имел в виду поле духовной брани?..

-- БЕЙ СВОИХ!

...Полтысячелетия назад в этих краях произошли события, которые коренным образом повернули ход истории. До Шелонской битвы и Коростынского мира существовали мелкие недружелюбные страны, населенные, казалось бы, родственными славянами. После сражения и позорного для проигравшей стороны соглашения уже можно было говорить о русской нации и российском государстве. Да, именно в сельце Коростынь родилась наша Россия! Впрочем, слово "нация" было придумано через три сотни лет после Шелонской битвы.

Обычная в сущности история: славяне грызлись между собой и во времена Рюрика, да и сейчас грызутся -- да еще с каким остервенением. Битву на Шелони как-то всегда старались держать в тени, не слишком акцентируя внимание на ее подлинной сути. И российские, и советские историки рисовали историю нашего государства как путь к единению. Хотя на самом деле даже самый консервативный историк не рискнет заявить, что дорога была одна.

Существовали перепутья и всякий раз славяне стояли перед выбором. Но то, к чему мы пришли сейчас -- с президентом, наделенным царскими полномочиями, чиновниками с мышлением опричников и боярами-олигархами -- этап нашего то ли крестного, то ли еще какого пути. Мы достойны верхов, ибо дозволили им управлять нами именно так. Я не верю в теории заговоров. Но я верю в то, что установление истины относительно нашей природы и наших корней приблизит нас к пониманию нашего предназначения. Каждый из нас -- уникальное созданье Божье, ЧЕЛОВЕК, но при нынешнем-то правлении мы ? население, электорат, налогоплательщики, получатели услуг и т.п. Вот, откуда во мне тоска и по Великому Новгороду, и по вечевому колоколу, в который каждый мог позвонить, созывая люд, и сказать: "Братья, тут мне в голову мысль пришла..."

...Известие о том, что новгородское духовенство устраивает крестный ход от места Шелонской битвы к селу Коростынь, покоя не давало несколько лет. Когда наконец мне посчастливилось пройти данным путем, выяснилось, что "новгородское духовенство" представлено всего лишь одним священником и несколькими его светскими сподвижниками. Батюшку зовут отцом Николаем. Полное имя ? Николай Николаевич Епишев. Именно этот человек придумал саму идею крестного хода, а так же стал инициатором установления поклонных крестов на местах ключевых событий Шелонской битвы. О. Николай -- настоятель Покровской церкви, что в селе Борисове. Он же учредил и научные чтения, о которых я уже рассказывал.

Успенский храм в Коростыни батюшка окормляет, то есть приезжает служить сюда раз в неделю. Это обычная практика, ибо приходы маленькие и на каждом священнике по несколько храмов. Это хорошо еще, что о. Николай в селе живет (Борисове), другие-то батюшки вообще из городов наезжают на свои приходы, зачастую -- изредка.

На реке шелони.

Крестный ход ? от памятного места, где стряслась достопамятная битва между новгородцами и москвичами, начался необычно. К нам присоединились детишки из детского дома, который находится в деревне Велебицы. Прошли мы с детьми через Скирино, Велебицы, Песочки; значительный путь -- 7 километров. Молились об упокоении душ падших воинов. Дети поняли суть события ? и не только потому что батюшка объяснил ? детский дом работает под эгидой Церкви. В нем воспитываются дети петербургских наркоманов, пьяниц и прочих заблудших душ, которых можно назвать ''героями Достоевского''. Они слишком много страдали, а потому внемлют страданиям людей всех времен и народов. По крайней мере, скорее всего.

Местные жители (почти на всем пути) смотрели на нас приблизительно как телята или курицы. Складывалось ощущение, что люди погружены в свои заботы напрочь и ничего дальше своего двора не видят. Великая депрессия... Расстались с детишками у деревни Хвойная; нам, взрослым, предстоял путь еще в 38 километров.

Сироты.

Место битвы ? излучина реки Шелонь, у деревни Скирино. Раньше она была "Секирино", но название решили смягчить. Рядом в Шелонь впадает речушка Дряна, названная так потому что для новгородцев "дело здесь было дрянь", хотя, скорее всего, это позднейшая выдумка.

Рядом, в Велебицах, церковь Иоанна Богослова. Московские правители не любили Великий Новгород, но Иван Васильевич велел построить храм во имя апостола Любви. Крестный ход заходит в несколько селений, и в некоторых есть церкви; все восстанавливаются, ремонтируются, везде мы встречали рабочих. Батюшка отслуживал в церквах молебен, трудяги с любопытством смотрели. Священника мы встретили только в одной церкви, новострое, что в районном центре Шимск. О. Яков, дородный и деловитый батюшка, приветствуя о. Николая, ворчал: "Все ходют, ходют..." Да, о. Яков не ходок, а строитель. Но ведь и строится-то шимская церковь за казенный счет. Зато мне стало ясно, почему о Николай в своем рвении один: большинство священников не стремятся смотреть за границы своих приходов, они сосредоточены на хозяйственных проблемах. Да, стройка нужна. В том же Коростынском храме, которую окормляет о. Николай, тоже шла работа: специалисты ремонтировали кровлю на куполах, красили кресты. Но ведь кроме храма существуют еще и небо, и звезды...

В цыганском поселке.

На одном из погостов выпили водки. Немного, по три рюмашки. "Зря мы это, - ворчал батюшка, - теперь женщины будут как коровы". Так оно и вышло, впрочем, через несколько километров дамы "рассосались", путь продолжили только мужчины.

-- ...Все спрашивают, зачем крестные ходы? - Говорил на привале о. Николай. - А мы просто восстанавливаем нить, которая соединяла Россию в одно целое...

Об этом мы беседовали в одной из церквей, в селе Горцы. Так село назвали, когда в Россию сослали чеченов во времена Кавказской войны (не нынешней, а тогдашней, 150-летней давности). Ныне в селе новые "горцы", обитают цыгане, которых здесь несчетно. Никто их ниоткуда не выселял, сами себе нашли пристанище. Цыганские девочки гордо несли хоругви по Горцам, батюшка благословлял и окроплял святой водой всех. Под одним небом ведь ходим...

...На следующий день после крестного хода, в Коростыни, я поговорил с профессором М.Н. Петровым. Он рассказал о том, что кровавые междоусобицы были характерны для всего "цивилизованного" мира XV века. И Франция, и Германия тогда тоже стремились к объединению, но получалось у них туго. Именно в эту эпоху Макиавелли писал свой трактат о волевом государе и сильном государстве. В русских землях, в среде священства шла политическая дискуссия между т.н. нестяжателями и иосифлянами о том, какой будет Русь. В итоге победили последние, что помогло усилению Московии...

Итак, 1471 год был один из самых трагичных в русской истории. Правящая верхушка одного из славянских государств порешила уничтожить верхушку другой. Оно конечно, русские убивали русских и до того, но не хватало решительности. Великий Новгород со своим населением в 40 000 тогда превосходил Париж и Лондон, а что уж говорить о Берлине. Но поднималась Москва и множились ряды ее союзников. Новгород хранил свою независимость, но, когда сила его ослабла, новгородцы захотели призвать править собой ставленника польского короля Казимира (изгнанного из Киева Михаила Олельковича). Москва взяла верх, она заставила подписать Новгород кабальный мирный договор. Но с того самого 1471 года Русь (теперь уже в лице Московского государства) воспринималась не как поставщик пушнины, а как сильный игрок на поле мировой политики.

Здесь есть один коварный момент. И последователи Нила Сорского (нестяжатели), и адепты Иосифа Волоцкого выступали за единодержавие. Всего несколько лет смутного времени, наставшего после падения казалось бы незыблемого престола -- и Русь безнадежно отстала от Европы. Более того: 400 с лишком лет прошло, а Русь все еще "строит вертикаль", ее правители пытаются удержать народы, стремящиеся к независимости. И методы борьбы все те же: "Недовольны? Карательную экспедицию на вас! В крови потопим!"

Любой стране нужен лидер. В Новгороде 1471-го таковой оказалась вдова посадника Марфа Борецкая, поведшая не слишком умную политику по отношению к Москве (на Новгородчине до сих пор говорят: "Эх, опять послушались бабы, не сделали наоборот - и вот..."). Мелкие княжества предпочли подчиниться молодому и сильному Ивану Васильевичу, пробившемуся на великокняжеский престол при помощи жестокости и ума. Да, Ивану III можно вменить в заслугу, что он покорил Великий Новгород. А вот Киев был потерян; он попал под власть Литвы еще в 1363 году. В итоге Московское государство (в особенности при внуке победителя Шелонской битвы Ивана III, Иване IV Грозном) пришло к деспотии, к управляемой "вертикали власти", движение которой зависит от любого каприза (а то и маниакального приступа) "доброго царя-батюшки".

А ведь Новгород-то в свое время спасла именно Москва! Точнее, Центральная Русь, столицей которого был град Владимир. Это случилось в 1238 году, в годину нашествия татар. Русские князья, сдав Батыю Ростов, Ярославль, Тверь, Торжок, Дмитров, Кострому, Москву и много других городов, встретили татар на реке Сить. Мы уже касались этого ужасного события. Да, проиграли, но татары были измотаны и отказались от планов похода на богатый Новгород.

Прошли после Ситской битвы 233 года. Московия, сотрясаемая татарскими набегами и унижаемая поездками великих князей за ярлыком в Орду, существовала на постоянном военном положении. Новгород откупался от Орды и развивал свою демократию. Так продолжалось до той поры, пока Орда не ослабла, а Москва не почувствовала своей силы.

Партия Марфы Борецкой приучала новгородцев к мысли о неизбежном союзе с поляками. Была в Великом Новгороде и промосковская партия, однако она была слаба -- по причине того, что новгородцы в массе своей считали Москву пропащей. "Литовская" партия послала к царю Казимиру посольство звать "на кормление" Михаила Олельковича, ревнителя православия и восстановителя Печерской обители в Киеве. Вече составило проект договора с Казимиром, по образцу договорных грамот с великими князьями. Согласно проекту, королю не дозволялось строить костелов на Новгородчине, а Новгородская епархия приобретала автокефальность. Узнав о сепаратном сговоре, Иван Васильевич послал в Новгород посольство, которое с позором было изгнано. Мосты были сожжены.

Москва собрала незначительную силу (летописи сообщают цифру 7000), но это были профессиональные воины. Новгородцы отвыкли от воинственности и на войну противники Москвы вынуждены были гнать плотников, гончаров да перевозчиков. Всего в новгородское ополчение было собрано около 40 000 человек. Есть мнение, что летописцы приврали и численности войск так сильно не разнились, но суть не в этом.

...Иван Васильевич III во главе войска выступил из Москвы 20 июня. Накануне похода он раздал милостыню, помолился перед гробницами московских святых и принял благословение митрополита. Московские отряды воеводы Данилы Холмского и их псковские союзники уже без пощады опустошали Новгородскую землю. Каратели изъявляли остервенение неописанное: новгородцы-изменники казались им хуже татар. К несчастью для новгородцев, лето этого года выдалось на редкость засушливым: так спасавшие ранее непроходимые лесные топи пересохли.

Первая стычка, аккурат у Коростыни, возникла 23 июня. Новгородцы думали напасть внезапно, на ушкуях -- с озера. Москвичи вовремя заметили противника и бросились на них не мешкая. Были убиты 500 новгородцев, многих взяли в плен. Пленным отрезали носы и губы -- с тем и отпустили.

Изуродованные воины навели на Новгород оцепенение: татарский обычай, примененный москвичами, возымел действие. Надежда была на Казимира и к нему был послан гонец. А войско новгородское двинулось вверх по реке Шелонь -- по левому берегу. Москвичи пошли по правому берегу. Были моменты, когда войска оказывались друг от друга в досягаемости полета стрелы. Но не стреляли, а лишь переругивались через реку, поливая друг друга (а по большому счету, брат брата) грязными словами. Московский летописец трактует это так: "Окаянные как псы лаяли износя хульныя словеса на самого великаго князя..." У речки Дрянь остановились ночевать.

В войске Ивана III состояли отряды касимовских и мещерских татар. Вступив на Новгородскую землю, московские воеводы, выполняя волю Ивана III, принялись действовать точно так же, как действовали татары во время своих набегов на русские земли. Сын Василия Темного умел быть беспощадным, к тому же два века постоянного общения с Ордой многому научили благородных потомков Всеволода Большое Гнездо.

Татары научили московитов использовать великую силу страха -- которую латиняне называли "террором". Захватчики посылали вперед самых отъявленных головорезов, которые своими зверствами над местным населением должны были поднять и погнать перед войском сокрушительную волну паники.

Вскоре из Пскова против Новгорода выступили около 10 тысяч псковичей. Командовал ими московский воевода князь Василий Шуйский. В жестокости это войско не уступало московскому. В Новгородской земле псковские отряды тоже уничтожали селения, грабили мирных жителей и сжигали их вместе с домами. По замечанию летописца, таких ужасов войны Новгород не испытывал со дня своего основания.

Стремясь прекратить насилие и не допустить соединения псковского войска с московским, новгородцы собрали многочисленную рать и послали ее против псковичей. Узнав об этом от новгородских предателей, Иван III приказал князю Даниле Холмскому идти на помощь к псковским полкам.

В ночь на 13 июля оба войска ночевали на противоположных берегах реки. Утром же москвичи с боевым кличем "Москва-а-а!!!" бросились с высокого берега Шелони -- и рванули в атаку. Новгородцы были убеждены, что враги утонут, однако москвичи попали на невесть откуда взявшийся брод. Крикнули новгородцы: "Святая София и Великий Новгород!" -- и началась сеча. Новгородцы стали прогонять москвичей за Шелонь, они были воодушевлены своим значительным превосходством, но вдруг сзади на них напал отряд... конных татар! Больше двух веков для Новгорода татары были будто черти из ада, нечто не от мира сего... К тому же воевода москвичей Холмский приказал стрелять не в людей, а в лошадей; лошади у новгородцев едва оторваны были от мирных работ, они были необстреляны.

Новгородцы имели опыт сражений только с тяжеловооруженной рыцарской конницей и пешими ливонскими латниками. А москвичи давали им жестокие уроки "московского боя" -- со стремительной и маневренной конницей, степной ловкостью в седле, меткой и быстрой стрельбой из лука, устрашением неприятеля диким криком несущейся вперед лавины всадников.

Среди новгородцев поднялась паника. "Господь ослепил их, - говорит современник, - поглощена была мудрость их; бежали в леса, бежали в болота, более счастливые, у кого кони были пошибче, летели без оглядки до тех пор, пока кони под ними не падали и не испускали дух; а некоторых кони донесли до Новгорода, да они со страху не узнали его и бежали мимо него..." И все еще раздавался у них в ушах страшный крик: "Москва-а-а!!!"

Новгородцев погибло 12 000 человек. Было взято много пленных; так же москвичи захватили новгородские знамена и договорную грамоту с Казимиром. К нему новгородские послы так и не пробились: их не пустили ливонцы, ненавидевшие как москвичей, так и поляков с литовцами.

27 июля великий князь прибыл в Коростынь. Туда же пришли новгородские послы и били к нему челом: "Господин великий князь Иван Васильевич Всея Руси! Господа ради, помилуй виновных пред тобою людей Великаго Новгорода, своей отчизны! Покажи, господине, свое жалование, смилуйся над своею отчиною, уложи гнев и уйми меч..."

Некоторые историки утверждают, что Новгород покорила не Москва вовсе, а часть Золотой Орды, "Московский улус". Мол, азиаты поглотили европейский оплот славян. Вопрос сложен и вполне имеет право обсуждаться. Предводителей новгородского войска Иван III с восточной жестокостью приказал казнить. Некоторых бояр он повелел бить кнутом, других ? отправить в кандалах в московские темницы. Простых новгородцев великий князь, желая показать свое милосердие, отпустил на свободу.

Сначала известие о Шелонской катастрофе посеяло в Новгороде панику. Но затем значительная часть новгородского общества сплотилась и решила защищать Отеческие гробы до конца. Новгородцы стали спешно вооружаться, готовить город к осаде и уничтожать изменников. Промосковская партия, до этих пор почти открыто раскалывавшая общество, вынужденно замолчала. Иван III понимал, что более решительные действия сплотят новгородцев еще крепче, и тогда война примет затяжной характер. Подпольная деятельность его сторонников в Новгороде сделают свое дело, и новгородцы смирятся с поражением.

Так и произошло. Понадобилось немного времени, чтобы новгородцы потеряли волю к сопротивлению. Большинство из них пришло к выводу, что достаточных сил для обороны Новгорода нет, а продолжение войны приведет лишь к уничтожению города и массовой гибели его жителей. С другой стороны, поднявшая голову промосковская партия сделала все, чтобы убедить новгородцев пойти на переговоры с великим князем.

Под Коростынь в московский лагерь отправилось посольство во главе с владыкой Феофилом. И составлены были две договорные грамоты. По одной из них Великий Новгород отрекался от союза с Казимиром; по другой Новгород попадал в зависимость от Москвы, отступался от ростовских и белозерских земель, обязывался заплатить великому князю 15 500 "деньгами в отчет". Иван по милости скинул одну тысячу. Полностью исчезала и церковная независимость Новгорода.

На удивление новгородцев, Иван III в своих требованиях оказался относительно умеренным: он оставил новгородцам самое главное для них -- традиционное государственно-общественное устройство. Иван III не любил спешить; на первом этапе присоединения Новгорода он посчитал достаточным того, что новгородцы, сохранив видимость суверенитета, признали свою землю вотчиной Москвы.

План Ивана состоял в том, чтобы постепенно изменить природу новгородской государственности и только после этого уничтожить ее внешние атрибуты. Помочь осуществить этот план должны были новые рычаги власти, которые московский великий князь получал в Новгороде в соответствии с Коростынским договором, и промосковская партия.

Новгородский вечевой колокол потерял свое звание далеко не сразу -- в 1478 году он был увезен в Москву. Вроде бы все, с сепаратизмом покончено. Но есть одна странная деталь духовной жизни Новгорода. Поставлен был новгородским владыкою московский протопоп Симеон, переименованный после принятия сана в Сергии. Как и нынешние москвичи, он был надменен и горд, везде он давал понять, что пришел пасти плененных и порабощенных яко заблудших баранов. Пришел он в Сковородку (район средневекового Новгорода) и посмеялся над гробом почитаемого новгородцами владыки Моисея: "Что я буду этого смердьячего сына смотреть?!" Но, когда он расположился во владычных палатах, стали к нему по ночам являться усопшие новгородские владыки. А после уже и днем, будто наяву приходили святые да праведники. Они твердили: "Не по правилам ты осмелился сесть на новгородский престол! Оставь его..." Сергий-Симеон сперва бодрился, но вскоре сделался как помешанный: выйдет из кельи без мантии, сядет под стенами Святой Софии, и глядит бессмысленно. Через десять месяцев его больного свезли в Троицкий монастырь.

Москвичи, впрочем, придумали объяснение: новгородцы, мол, отняли ум у владыки колдовством. Преемников Сергия-Симеона усопшие новгородцы уже не беспокоили.

-- ИНАЯ РУСЬ

Все древнейшие памятники русской письменности связаны с именем Великого Новгорода. Самая старая из дошедших до нас русская рукопись, "Остромирово Евангелие", была написана в 1057 году по приказанию новгородского посадника Остромира. Древнейшая русская грамота, дожившая до нашего времени в подлиннике -- это грамота князя Мстислава Владимировича, данная им Юрьеву монастырю под Новгородом около 1130 года. Новгородское происхождение имеет и древнейший частный акт -- вкладная Варлаама Хутынского конца XII века. Новгородского же происхождения и древнейшее завещание -- духовная Климента XIII века. Два старейших списка русской летописи написаны все в том же Великом Новгороде. Возможно, здесь дело случая, но мы так еще и не поняли, бывает в истории случайное иди нет.

Славяне, заселившие территорию возле озера Ильмень, вошли в историю под именем "ильменских словен". Их язык имел много диалектных признаков южнославянских наречий, особенно ? словенского и сербского. Возможно, на берегах Волхова и Ильменя произошла встреча южных славян с другим славянским племенем, и скорее всего это были псковские кривичи, чей говор имел большое сходство с диалектом славян, населявших территорию нынешней Польши. Лингвистический анализ берестяных грамот средневекового Новгорода показывает, что древний новгородский диалект возник именно при слиянии говоров псковских кривичей и ильменских словен.

В 1970-1980-е годы археологи открыли, что современному Новгороду предшествовало поселение IX-X веков на так называемом Рюриковом городище, находящемся в двух километрах к югу от нынешнего детинца. Население Городища в основном состояло из местных жителей и скандинавских переселенцев, которые быстро слились в единое общество. Характерно, что ''варяжская'' окраска материальной культуры Городища, как и в других местах на Руси, исчезла к концу X века, то есть довольно быстро.

На границах Новгородской земли этническая карта имела несколько другую окраску. Обычно порубежные города Великого Новгорода состояли из двух общин: русской и неславянской (карельской, водской, вепской). Эти укрепленные поселения исполняли роль "буфера", что благоприятно влияло на развитие Новгородского государственного объединения.

В X и XI веках в Великом Новгороде княжили старшие сыновья великих русских князей. По сути, они выполняли функции наместников, власть которых была во многом ограничена правами новгородцев. Эти князья знали, что Новгород для них является неким ритуальным рубежом, за которым их ждет Киевский стол, а посему не были склонны бороться за усиление своей власти над Северо-Западной Русью.

В конце XI века новгородские бояре добились учреждения новой высшей государственной должности: посадника. Избирали такового представители боярства, что, согласитесь, не слишком коррелирует с демократическими принципами. Учреждение этой государственной должности еще более ограничило власть князя.

Когда князья нарушали договор, новгородцы таковых попросту изгоняли. Иногда они поступали с ними еще более сурово. В 1136 году, обвинив князя Всеволода в нескольких проступках, новгородцы посадили его вместе с женой и детьми под арест. Свободу он со своей семьей получил только через семь недель, когда в Новгород прибыл новоизбранный князь. Спустя несколько лет после этого случая в заключении побывал и другой Рюрикович -- князь Ростислав. В 1209 году новгородцы посадили под стражу даже князя Святослава, сына великого князя Владимирского Всеволода.

Каждый из великих князей обязан был делом добиваться уважения со стороны новгородцев, и, что характерно, добивались. Правнук Мономаха князь Мстислав Ростиславич Храбрый отстаивал свободу Великого Новгорода, чем заслужил восторженною любовь новгородцев.

Мстислав удалой, будучи князем небольшого удела Торопецкого, узнал о том, что великий князь Всеволод со своим сыном притесняет Новгород. Мстислав заявил новгородцам: "Кланяюся Святой Софии, гробу отца моего и всем добрым гражданам. Я сведал, что князья угнетают вас и что насилие их заступило место прежней вольности. Новгород есть моя отчина: я пришел восстановить древние права любезного мне народа!"

Воодушевленные новгородцы тотчас избрали Мстислава своим князем и под его началом выступили против войск великого князя Всеволода, который, видя их решимость, тотчас заключил с Новгородом мир. Под предводительством Мстислава Удалого новгородцы одержали немало славных побед. Новгородские воины были преданы своему князю беззаветно и, идя с ним в очередной поход, говорили: "На жизнь и на смерть готовы с тобой!"

Он умер в молодых летах в Великом Новгороде и был единственный из избранных новгородских князей, которым досталась честь быть погребенным в Святой Софии. Память его до такой степени была драгоценна для новгородцев, что гроб его стал предметом поклонения, и он впоследствии был причислен к лику святых.

На новгородских монетах изображали вовсе не князей, а олицетворение Новгорода, Софию, которую новгородцы представляли ангелом, олицетворяющим мудрость. На монетах чеканилась надпись "Великого Новгорода". А вот на монетах других русских княжеств всегда стояли имена князей.

Великий Новгород не был единым городским образованием, а состоял из поселков. Ильменские словене занимали восточный берег Волхова и называли свой городок Холмом или Славном. Напротив этого поселения, на западном берегу Волхова в IX веке возник городок Людин; его основали кривичи, выходцы с территории современной Польши. На этом же берегу Волхова располагался Неревский поселок, который принадлежал местному финно-угорскому племени.

Д. С. Лихачев писал: "Городское благоустройство Новгорода оставляло позади себя многие города Западной Европы. Уже в XI веке в Новгороде мостили улицы... Между тем, главная улица Парижа была впервые замощена в 1184 году. В Западной Европе первые мостовые появляются лишь в конце XII века... Вдоль улиц были положены желоба и трубы для сточных вод. Ярославово Дворище имело первый в Северной Европе водопровод, по которому в деревянных трубах бежала чистая ключевая вода".

Стоит напомнить: именно Великий Новгород стал колыбелью династии Рюриковичей. Новгородский князь Олег с войском, состоявшим из варягов, словен и других подвластных ему племен, захватив Киев, сделал его столицей новой славянской державы. Под предводительством Олега новгородцы вместе с киевлянами совершили победоносный поход на Константинополь, столицу Византийской империи.

Великий Новгород почти триста лет превосходил Москву по всем показателям цивилизационного развития, а уступал ей разве что в ратном деле. Но с военной силой -- что показывает история Золотой Орды ? соседствует еще и пассионарная мощь, иначе говоря, способность к самосохранению народа. Москва подавила Новгород (я все время приписываю "Великий", ибо не забываю о "Нижнем") ради сохранения самой русской цивилизации.

Немного об особенностях новгородской демократии. Власть веча опиралась на всех граждан-воинов, которые являлись в Новгороде и полицией, и армией. Примерно так же самоорганизовывались полисы в античной Греции. Современная демократическая олигархия правит простым народом, имея в руках "дубинку" в виде силовых структур, а так же ''карманные'' СМИ, основательно вправляющие мозги, а в Великом Новгороде само вече было "дубинкой" для зарвавшихся политиканов. Так, в 1207 году вече осудило посадника Димитрия и его братьев, друживших с великим князем Всеволодом, за введение многих незаконных налогов. Дома осужденных новгородцы сначала опустошили, а потом уничтожили путем сожжения. Имущество семьи посадника, включая села, было продано, а вырученные деньги разделили между гражданами.

М. Н. Тихомиров утверждает: "Вечевые традиции Новгорода опирались на "черных людей". Мужи новгородцы, свободные люди, составляли основу новгородского ополчения. Это было "бюргерство" русского средневекового города, устойчивое, крепкое население, имевшее значительные права, подтвержденные официально документами Великого Новгорода, дававшего грамоты и от имени "черных людей" -- основной массы новгородского населения".

Но с ростом города огромная толпа становилась не слишком удобным инструментом управления государством. В этой ситуации новгородцы создали более компактное вече, на которое собирались не все новгородские граждане, а только полномочные представители улиц и концов. При этом новгородцы ничего особенного не изобрели: так поступали во всех демократических государствах, когда число граждан значительно увеличивалось. И все же общегражданское вече отменено не было; оно продолжало собираться в особых случаях. Но со временем его функции все в большей и большей степени стали переходить к малому вече или, как его еще называли, собранию "трехсот золотых поясов".

Малое вече собиралось возле Никольского собора. Тщательные археологические исследования вокруг этого храма обнаружили площадь, на которой могли разместиться скамьи для 300-500 человек (по летописным свидетельствам на вече сидели). Граждане Новгорода стояли на улицах, примыкавших к вечевой площади, при этом живо выражая свое отношение к происходящему на заседаниях малого веча, напоминая "золотым поясам" о том, чьи интересы те обязаны защищать.

В Великом Новгороде существовали уличные и кончанские вечевые собрания. На них решались местные проблемы, а также предварительно обсуждались общегородские вопросы. Вместе с ростом города значение кончанских собраний усиливалось: на них выбирали представителей от городского конца, которым делегировалось право высказывать мнение и принимать решение от имени граждан всего района. Такими представителями, как правило, были бояре, богатые купцы и влиятельные жители города.

"Верховными сюзеренами" новгородского боярства были Святая София и Господин Великий Новгород. Бояре служили только Богу и своей республике, равноправными гражданами которой они являлись и по рождению, и по духу. В Новгородской республике боярство являлось потомственным сословием, в Московском же государстве -- чиновничеством. В Москве чин боярина жаловал царь, в Новгороде свой статус боярин должен был заслужить и поддерживать только личной доблестью. По сути, в Новгородской республике бояре были коренной аристократией, получавшей государственные чины, а в Москве бояре являлись государственными служащими, ставшими со временем потомственной аристократией.

Нлвгородские бояре постоянно проживали в столице и только изредка навещали свои сельские вотчины. Дело в том, что политическая жизнь Великого Новгорода била, что называется, ключом, и продолжительное отсутствие боярина фактически выводило его из круга своего привилегированного сословия: такова особенность любой демократии.

Внешним проявлением национальной идеи Новгородской республики было прославление Господина Великого Новгорода и созидание его политического могущества. Но еще более важной составляющей частью национальной идеи являлось служение Святой Софии. "Умрем за Святую Софию!" -- таков был боевой клич новгородцев. На поле брани они умирали не за какие-либо общественно-государственные институты, а за Божию Правду, которую свято хранил Великий Новгород.

Московская пропаганда, оправдывая нападение Ивана III на Великий Новгород, обвиняла его жителей в религиозной ереси. Некоторые историки, бездумно повторяя выдумки московских придворных летописцев, до сих пор изображают Новгород рассадником ересей на Святой Руси -- и, кстати, обоснованно. В свое время русских людей особенно поразила так называемая ''ересь жидовствующих''. Дело обстояло так: 8 ноября 1470 года из Литвы в Великий Новгород вместе с князем Михаилом Олельковичем прибыл некто Схария, еврей по национальности. К нему вскоре присоединились еще два ''жида'': Иосиф Шмойло-Скарявей и Моисей Хануш. Преподобный Иосиф Волоцкий в своем "Просветителе" сообщает, что Схарии удалось обратить в ересь нескольких новгородцев, и они "отверглись Христа и всего христианства". И уже мало кто разумел, что летом 1471 года Новгород вошел в состав Московского государства, поэтому ответственность за произошедшее нес Иван III. С еретиками и чародеями обычно не церемонились: привязывали камень да бросали с моста в Волхов. Еретиков очень быстро выявили и начали преследовать. Так они, представьте себе, перебрались в... стольный град Москву, где обратили в еретичество немалое число московских вельмож. К ереси примкнули даже митрополит Зосима и невестка великого князя Елена!

Еще раз обратимся к событиям, предшествующим Шелонской битве. В 1393 году новгородцы отказались платить дань Москве и признать московского митрополита судьей в гражданских делах. В ответ войска великого князя Василия Дмитриевича штурмом взяли Торжок. Однако, когда они оставили город, его жители тотчас восстали против москвичей. Великий князь приказал повторно захватить Торжок и привести зачинщиков восстания в Москву. Осужденные на смерть, бунтовщики "исходили кровию в муках: им медленно отсекали руки, ноги и твердили, что так гибнут враги государя Московского".

Возмущенные новгородцы на судах по рекам вторглись в северные пределы Московского княжества. Они взяли приступом Кличен и Устюжну, сожгли Устюг и Белозерск. Во время своих вторжений новгородцы пользовались разбойничьей тактикой ушкуйников. О кровавых набегах викингов написано во всех школьных учебниках. Однако мало кто знает, что самих жителей далеких норвежских поселков охватывала паника, когда в их фьордах появлялись чужеземные корабли. Это и были новгородские ушкуйники.

Ушкуи использовалось как для военных, так и для торговых целей. Ушкуйники славились как отважные воины, умело действовавшие как в пешем, так и в конном строю. Они не стремились к единой цели. Ушкуйники наносили удары по врагам Великого Новгорода и более всего искали воинских подвигов. А в перерывах между решающими битвами искали других приключений. Некоторые ватаги ушкуйников домогались только добычи, поэтому в летописях частенько повествуется о злодействах ушкуйников.

Столкновения Великого Новгорода со Швецией были злой традицией, и в основном происходили таковые из-за Финляндии. С древнейших времен племена сумь, емь и чудь зависели от Великого Новгорода, которому платили дань. Отношения между новгородцами и финскими племенами носили довольно мирный характер, благодаря чему на подчиненных Новгороду территориях не нарушался местный уклад жизни, в то время как шведская экспансия сопровождалась его ломкой. Войны за обладание Финляндией длились с XII по XIV век.

В 1320 году на северные владения Новгородской республики напали норвежцы. В ответ ушкуйники совершили морской поход к берегам Норвегии и разорили область Финмарнен. В 1323 году они опустошили норвежскую область Халогаланд. Набеги ушкуйников нанесли норвежцам столь значительный урон, что правители северной страны даже обратились к римскому папе с призывом объявить крестовый поход против русских. Собственно, понтифик проигнорировал идею, а чем обычно заканчиваются походы против русских, мы отлично знаем.

Часто ушкуйники грабили татарских купцов и разоряли волжские города. Если новгородское вече не давало позволения на такие походы, то, очевидно, смотрело на них сквозь пальцы, и, по общим понятиям того времени, пограбить и побить "басурман" не представлялось значительным грехом. В 1360 году новгородские ушкуйники напали на татарский город Жукотин, разорили его, набрали там всякого добра и стали лагерем в Костроме. Татарские князья обратились с жалобой к хану Хидырю, который, вняв, прислал к русским князьям послов с требованием выдать ему новгородских разбойников. Владимирский, нижегородский и ростовский князья, подчиняясь воле хана, пленили ушкуйников и выдали их татарам. О мере наказания нам ничего не известно. Впоследствии, мстя за своих ''братушек'', ушкуйники разграбили и сожгли и Кострому, и Нижний Новгород, не щадя даже единоплеменников, если те шли против них.

В 1365-1366 годах ушкуйники на двухстах суднах под предводительством трех бояр опять совершили грабительский по Волге. Великий князь Димитрий пожаловался на них новгородскому вечу за то, что эти молодцы якобы разорили под Нижним Новгородом его московских купцов. С 1360 по 1375 год ушкуйники совершили восемь больших походов на среднюю Волгу, не считая малых налетов. В 1374 году они в третий раз взяли город Булгар, затем пошли вниз и взяли сам Сарай -- столицу Великого хана. В 1375 году новгородцы на семидесяти ушкуях снова пошли Булгар и Сарай. Правители Булгара, наученные горьким опытом, откупились большой данью, зато ханская столица Сарай была взята штурмом и разграблена. Затем ушкуйники спустились вниз по Волге к ее устью. Правитель Астрахани хан Салгей, тотчас выплатил дань, затребованную новгородцами. Усыпив бдительность ушкуйников, он заманил их в западню и большую часть перебил.

Факт, что добиться от новгородцев покорности ордынским ханам смог только Александр Невский, и все же их борьба за свои права не осталась безрезультатной. В Великом Новгороде никогда не было ни представителей хана -- баскаков, ни откупщиков ордынской дани, и Новгород самостоятельно собирал "ордынский выход".

До определенного времени Новгородская республика, как буферное государство, устраивало и Восток, и Запад, ведь европейские страны не горели желанием войти в непосредственное соприкосновение с Ордой. Монголы ясно понимали, что Северная Европа является сложившейся международной общностью, у которой существуют не только внутренние конфликты, но и внешние интересы. В случае нападения на Великий Новгород ханам неминуемо пришлось бы иметь дело со своего рода системой североевропейской безопасности.

Что же касается противостояния с Москвой... Для новгородцев присоединение к родственному и враждебному государству оказалось событием несравненно худшим, чем ордынское иго. Москва не довольствовалась данью, ее нужен был сам Великий Новгород. Орда же, исправно получая новгородский откуп, была этим вполне довольна. Впрочем, не оставался без выгоды и Новгород. В кризисных ситуациях на западной границе он всегда мог прибегнуть к помощи Орды, как к своему сюзерену.

Покровительство Орды приносило немалую пользу и новгородской торговле. Новгородцы беспрепятственно путешествовали по просторам ордынской империи и на выгодных условиях совершали сделки с восточными купцами. По оценкам некоторых историков откуп, который Новгород платил Орде, являлся совсем небольшой платой за привилегии в торговле на Востоке.

Проблема Великого Новгорода состояла в том, что он не имел прямых связей с ордынскими правителями. Отношения строились только через Москву. Она же, монополизировав статус посредника между Ордой и другими русскими землями, пользовалась этим положением в своих интересах, причем московские князья не упускали случая погрозить строптивцам или даже "отстегать их ордынской плетью".

Заимствуя достижения Запада в хозяйственной, производственной и военной сферах, новгородцы строго блюли от западноевропейского влияния свою веру, культуру, быт и национальные традиции, и они ни в коей мере и ни в каком отношении не испытывали перед западными соседями комплекса неполноценности. Наоборот, новгородцам было свойственно смотреть на Запад свысока и даже пренебрежительно ? ведь они хранили веру, которая в их представлении была единственно истинной. С другой стороны, для новгородцев единство Руси было немыслимо без правления династии Рюрика. Они принимали на княжение Рюриковичей и этим показывали свою неразрывную связь со всей Русской землей.

Южная Русь после утверждения господства Орды и под давлением обстоятельств в итоге приказала долго жить, а Господин Великий Новгород, имея возможность обособиться от попавшей в зависимость к Орде Северо-Восточной Руси, остался верен общерусскому единству. Когда Великий Новгород остался один на один с Москвой, под властью короля Казимира соединилась значительная часть русского мира. Да, в Литовском государстве русские не были державнообразующим народом, однако по благосостоянию и свободе они стояли выше собратьев, находившихся под властью Москвы.

В будущем Москва создаст империю, где русские, государственно-образующий народ, по сравнению с другими народами, входящими в державу, будут находиться по многим параметрам в худшем положении. Защищаясь от агрессии Москвы, новгородцы, кроме Литвы, могли обратиться за помощью к Швеции, Ливонии или даже Орде, но не стали вовлекать во внутренний русский конфликт иноземцев. Несмотря на смертельную угрозу своей независимости, они остались преданны идее "русского мира". Но в итоге получилась русская война.

-- ТВОЮ Ж МАТЬ...

Здесь я расскажу о том, как Киев потерял духовный статус "матери городов русских". Тем более что на самом деле он был "отцом". Приведу некоторые положения книги В.И. Семененко и Л.А. Радченко "История Украины с древнейших времен до наших дней", изданной в 2002 году в Харькове. Это произведение я выделил благодаря весьма трезвой позиции авторов.

Богдан Хмельницкий полагал, что русский (а вкупе и украинский) народ ведет свою родословную от скифов; на его похоронах генеральный писарь С. Зорька назвал гетмана "руським Одонацером", имея ввиду полумифического вождя варваров-русинов (ругов) Одоакра, который во второй половине V века захватил Рим и правил им на протяжении четырнадцати лет.

Интересно, что само слово "украинцы" впервые широко начал употреблять Т. Г. Шевченко. Название "Украина" в известных нам источниках в первый раз употреблено в "Sermons" византийского теолога Григория (середина XI века), вторично -- в Ипатьевской летописи в связи со смертью переяславского князя Владимира Глебовича в 1187 году. Впрочем, происхождение этого термина так и остается неясным: означало ли оно данный регион либо местность на краю. До "Украины" в сегодняшнем понимании этого слова за тысячелетие был пройден непростой путь, который в частности пролегал и через "русские" периоды.

Согласно одной из гипотез, ядром формирования Киевской Руси стало племя полян. Согласно арабским источникам, к середине IX столетия существовали три восточнославянских политических организма: Куявия на территории Киевской земли, Славия -- объединение ильменских славян и некоторых этносов Прибалтики, ставшее Псково-Новгородской землей, и Арсания в Приазовье и Причерноморье -- будущее Тьмутараканское княжество.

В начале VIII века Хазарский каганат, вероятно, подчинил племена полян, северян, радимичей и вятичей, вынудив их уплачивать дань. В то же время хазары оказывали восточным славянам неоценимую услугу, а именно прикрывали пока еще формирующуюся Русь от набегов кочевых племен. Столица Хазарии, Итиль находилась севернее нынешней Астрахани, поэтому Каспийское море долго называлось Хазарским. Подчинив часть восточных славян, хазары предоставили им ряд привилегий: они имели право служить в хазарском войске (каганат воевал с арабами и персами), вести торговлю через Черное море и Каспий с Багдадским халифатом.

К VIII веку Хазарская империя стала самым могущественным государством Восточной Европы. Часть хазарской аристократии приняла от еврейских переселенцев иудейскую религию, после чего каган Овадил объявил ее государственной. Недовольство таким решением в стране было подавлено, и вскоре здесь мирно уживались христиане, мусульмане, иудеи, язычники. Именно из Хазарского каганата в Киевскую землю прибыли первые еврейские торговцы и менялы.

Как считают некоторые историки, освободил жителей Киевской земли от уплаты дани хазарам князь Аскольд и его брат Дир, предводительствовавшие скандинавскими наемными дружинами. Неясно, соответствует ли истине легенда об основании Киева неким Кием, его братьями Щеком и Хоривом, а так же сестрой Лыбидь в VI веке. Происхождение вышеназванных лиц так и не выяснено, а версия о том, что они являлись племянниками скандинавского князя Гвитсерка, не имеет твердых доказательств. В одной из редакций "Повести временных лет" Аскольд и Дир обозначены как "варяги". В.О. Ключевский считал, что именно Аскольд основал государственность Киевской Руси.

После смерти правителя Великого Новгорода Рюрика его воевода Олег организовал около 882 года поход на Киев, убил Аскольда и объединил Киевскую землю с Северо-Западной Русью. Олег ходил походами на Византию в 907 и 911 годах. Возможно, вечевой, республиканский Великий Новгород не нравился Олегу, и он предпочел править в автократическом монархическом Киеве. Характерно, что, дабы обезопасить Киевскую землю от норманнских отрядов, Олег ежегодно уплачивал Новгородскому княжеству по 300 гривен дани.

Новгородское и Полоцкое княжества являлись серьезными соперниками Киеву. Достаточно отметить, что с 860 года им платили дань прибалтийские племена. Зачастую чисто символическая и незначительная по объему (в основном рыбой и янтарем), она, однако, свидетельствовала о формальном признании сюзеренитета этих княжеств. При Олеге, Игоре и Святославе племена ливов, эстов и ижора участвовали в походах на Византию в составе дружин русичей и варягов.

В начале X века верховенство Киева признали 12 племен, но созданное Олегом государственное образование было организационно аморфным, племенные союзы сохранили широкую самостоятельность, а их верхушка-- богатство и власть. Лишь борьба с кочевниками и походы на Византию, сулившие большую добычу, заставляли племена объединяться.

После Олега Киевской Русью правил Игорь, положивший начало династии Рюриковичей на Киевской земле. Согласно летописи, он женился на Ольге, происхождение которой для историков неясно. Одни считают ее внучкой славянского князя Гостомысла, другие -- дочерью болгарского царя Бориса I, третьи именуют Хельгой -- дочерью скандинавского воеводы или гражданкой Пскова.

Отношения Игоря с Хазарским каганатом складывались враждебно, поэтому, когда император Византии Роман I призвал князя наказать хазар за преследования христиан, Игорь в 940 году послал воеводу Хельга с войском громить хазарские поселения в Крыму. Сам же киевский князь, пытаясь овладеть побережьем Черного моря и принудить Византию неукоснительно выполнять условия предыдущих договоров с Русью, совершил морской поход на Царьград. 8 июля 941 года греки сожгли корабли русичей "греческим огнем" и оставшиеся в живых воины бесславно вернулись на родину.

Со смертью Игоря некоторое время Киевской Русью управляла его вдова, великая княгиня Ольга. Она жестоко отомстила деревлянам за мученическую смерть мужа, причем, если верить летописи, проделала это трижды. В 946 году Ольга в сопровождении свиты из 100 человек посетила в Царьграде императора Константина VII. Она могла обсуждать с ним перспективы женитьбы ее сына Святослава на византийской принцессе. Неясно, крестилась ли она во время этого визита или акт приобщения к христианству произошел ранее. Из летописей выходит, что, как минимум, Ольга распорядилась построить в Киеве христианскую церковь.

Святослав получил киевский княжеский стол только в возрасте 32 или 34 лет, так как властолюбивая мать, к тому же обеспокоенная враждебностью сына к христианам, долго не допускала его к управлению. Воспитанный в языческих и воинственных традициях (его наставниками являлись норманны Асмуд и Свенельд), Святослав почти все восемь лет княжения пребывал за пределами Руси-- в бесконечных военных походах. Хрестоматийно известное его предупреждение противникам "Иду на вы" -- не что иное, как военная хитрость. В Киеве Святослав распорядился сжечь христианские храмы и их атрибутику, жестоко преследовал тех, кто принял новую веру.

Уже в первый год княжения Святослав возглавил экспедицию на Оку и Волгу, чтобы заставить вятичей и угро-финнов уплачивать дань Киеву, а не Хазарскому каганату. Он разгромил союзников хазар, волжских булгар и буртасов (мордву). Потом Святослав начал воевать с самой Хазарией, часть территории которой к тому времени захватили печенеги. В 965 году русичи продвинулись к Тмутаракани, разгромили Итиль, а на Северном Кавказе подчинили ясов и касогов -- предков современных осетин и черкесов. Святослав оставил киевский престол старшему сыну Ярополку, деревлянскую землю -- Олегу, Новгород -- Владимиру (внебрачному сыну от ключницы матери Святослава -- Малуши). В помощь малолетнему Владимиру он отправил дядю по матери -- Добрыню и группу верных княжичу воинов.

Сам же Святослав продолжил агрессивную политику. Весной 971 года греческое войско окружило воинство Святослава в Доростоле. Осада продолжалась более трех месяцев, в результате погибли не менее 16 тысяч русских воинов, и Святослав отказался от претензий на Болгарию и Крым, обязавшись не воевать в дальнейшем с Византией.

Возвращаясь на Русь, Святослав с дружиной был вынужден провести зиму на Белобережье -- недалеко от острова Хортицы. Произошло это потому, что византийцы условились с печенегами об уничтожении ханом остатков русской армии. Пробиваясь к Киеву, большая часть измученных лишениями воинов киевского князя пала в бою. Погиб и Святослав, из его черепа хан Куря сделал себе чашу для питья, оковав ее серебром, а его подданные то же самое проделали с черепами павших русских воинов.

Между сыновьями Святослава разразилась братоубийственная война за овладение киевским престолом, в которой победил Владимир. С помощью карательных экспедиций последний подчинил Киеву вятичей на Оке и радимичей на Десне, вернул Перемышль и Червенские города, совершил поход на Волжскую Булгарию. Характерно, что всеми походами руководили воеводы, а сам Владимир оставался в Киеве.

"Повесть временных лет" передает замечательный анекдот о том, как Владимир принимал представителей различных религий, чтобы убедиться, какая из них наиболее всего подходит для Руси. На самом же деле выбор христианства византийского образца фактически был предопределен всей историей отношений Руси с ромейской империей. Крещению предшествовал военно-политический союз Руси с Византией, о чем мы уже говорили.

По просьбе императоров -- братьев Василия II и Константина VIII, великий киевский князь послал шеститысячный отряд варягов для подавления мятежа полководца Варды Фоки. Затем он тайно крестился, получив христианское имя Василий. Но братья отказались выполнить обещание, данное Владимиру ранее, -- выдать за него замуж принцессу Анну (ранее, в 985 году они не одобрили сватовства к Анне и сына германского императора). Тогда разгневанный Владимир осадил Херсонес (Корсунь) и после шестимесячной борьбы овладел им. Скорее всего, в октябре 988 года в Херсонесе состоялось венчание Анны и Владимира, а 1 августа 989 года -- крещение киевлян. Владимир предупредил жителей: кто откажется от обряда крещения, будет личным врагом князя. Крестились и все 12 законных сыновей Владимира.

В последние годы жизни Владимир рассорился со своими сыновьями Ярославом и Святополком. Когда в Туровскую землю к Святополку прибыл из Германии епископ Рейнборн с предложением объединить церкви Руси с Римом, Владимир приказал посадить в поруб посланца, Святополка и его жену -- польскую княжну. Другой сын, Ярослав, которого отец в десятилетнем возрасте послал наместником сначала в Ростово-Суздальскую землю, потом в Новгород, году отказался выплачивать отцу как великому киевскому князю дань в размере 2 тысяч гривен, заявив, что намерен оставлять эти деньги для нужд Великого Новгорода. В то же время он безропотно продолжал высылать дань шведскому королевству.

В раннесредневековом Киеве в политическом смысле было, мягко выражаясь, неспокойно. В период с 1139 по 1239 годы там сменились 48 правителей, причем 36 раз княжение продолжалось лишь один год или даже меньше. Не утихали династические войны (их насчитывают более 80), опустошавшие земли. Обыденным явлением стало привлечение князьями союзников из ряда соседних государств или степных племен в этой борьбе за лидерство.

Лейтмотивом стало соперничество за власть между родами Мономаховичей из Переяслава и Ольговичей Черниговских. Примерно с 1178 года Новгородско-Псковская земля воспринималась остальными княжествами, в сущности, иностранным государством, ориентирующимся в своих связях на Скандинавию и Западную Европу. Особенно упорно к Киевскому престолу рвался шестой сын Владимира Мономаха, Суздальский князь Юрий Долгорукий. Дважды киевляне выдворяли Юрия из города, в третий раз он был отравлен, и в день его похорон 16 мая 1157 года жители уничтожили всех сопровождавших князя суздальцев. Ипатьевская летопись вышеозначенные события освещает в пропагандистском стиле: "...сел Юрий на столе отцов своих и дедов, и приняла его с радостью вся земля Русская".

Приснопамятный Андрей Боголюбский 12 марта 1169 года с войсками двенадцати князей после двухмесячной осады в очередной раз занял Киев и ограбил Печерский монастырь. Здесь автор Ипатьевской летописи более, так сказать, поэтичен: "...И грабили два дня город, Подолие и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было пощады никому и ниоткуда. Церкви горели, христиане были убиваемы, а другие связываемы, женщины ведомы в плен, младенцы рыдают, глядя на матерей своих... все повыносили смоленцы и суздальцы и черниговцы и Ольгова дружина. И бысть в Киеве среди всех людей стенания и туга, и скорбь неутешимая, и слезы непрестанные". После варварского разграбления город по сути так и не оправился вплоть до середины XIII века.

Прикарпатский регион, где существовала, как утверждал Константин Багрянородный, "Большая Белая Хорватия", номинально принадлежал к Руси времен Олега, а затем перешел под протекторат Моравии. После смерти Владимира I им завладел польский король Болеслав Храбрый, однако Ярослав Мудрый отвоевал Галицию, получившую в те времена название "Красная Русь". Внук Ярослава Мудрого Ростислав не смог удержать этот регион из-за преждевременной смерти, а его три сына -- Рюрик, Володарь и Василько, стали изгоями.

Только в 1084 году, вернувшись из Тмутаракани, Володарь стал править в Звенигороде и Перемышле, а Василько -- в Теребовле (Рюрик рано умер). К 1144 году сын Володаря Володимирко объединил эти три земли в одно княжество со столицей в Галиче над Днестром. Наибольшего могущества Галицкое княжество достигло в 1153-1187 годах при Ярославе I Осмомысле (отце воспетой в "Слове о полку Игореве" Ярославны). В 1159 году он даже овладел на некоторое время Киевом.

Ярослав I поддерживал активные связи с Византией, участвовал в походах против войск египетского султана Салах-ад-Дина. Германского императора Фридриха I Барбароссу князь официально признал своим сюзереном, а тот помогал незаконному сыну Ярослава Осмомысла Владимиру занять трон Галиции в борьбе с боярами, венгерским королем и князем Романом Мстиславичем. Ярослав прервал всякие отношения со своей супругой, дочерью Юрия Долгорукого, и стал жить боярышней Настасьей. Бояре похитили ее и сожгли на костре, обвинив в колдовстве. Это событие сильно повлияло на поведение князя, произвело надлом в его душе. Фактически он покорился боярскому диктату, хотя купечество Галиции обещало поддержать его в борьбе за усиление княжеской власти.

Рост боярской оппозиции вызвал после смерти Ярослава Осмомысла внутренние усобицы, в результате которых венгерский король Бела III в конце XII столетия сумел, хотя и на короткое время, поставить на престол Галиции своего сына Андрея. В 1203 году Роман Мстиславич занял Киев, причем горожане охотно открыли его войску Подольские врата.

С помощью служилых людей и горожан Галицко-Волынской земли Роман Мстиславич жестоко расправился с противниками централизованной власти. Чтобы укрепить авторитет княжества, он вмешался в династическую борьбу за трон в Польше и Венгрии, совершил несколько удачных походов на половцев и литовцев. Римский папа предлагал ему королевскую корону, но князь отказался ее получать. Погиб Роман Мстиславич в 1205 году на пути в Саксонию, в случайной стычке с отрядом краковского князя Лешка Белого; он намеревался оказать помощь сыну Фридриха Барбароссы Филиппу Гогенштауфену, добивавшемуся престола в споре с Оттоном IV Саксонским.

Как только сыновья Романа Мстиславича Данила и Василько подросли, они начали борьбу с боярством за Волынь, позднее -- за овладение властью в Галиции. Пока они не подросли, Галицией управлял венгерский король Андрей II, затем -- сыновья новгород-северского князя Игоря Роман, Святослав и Ростислав. Игоревичи в 1211 году были сброшены с престола с помощью венгерских и польских войск, а двоих из них даже повесили. Тогда же королем Галиции провозгласили пятилетнего венгерского принца Калмана, женив его на двухлетней польской принцессе Саломее, а правил от их имени венгр Бенедикт.

Своеобразным буфером между центром и северо-востоком Руси являлось Черниговское княжество, владения которого в первой четверти XII века достигали на востоке нынешней Москвы, на юге -- Дона, на севере -- Десны. Но с середины XII столетия его земли начали частично переходить к Ростово-Суздальскому и Рязанскому княжествам.

К началу XIII века Киев окончательно потерял свое значение как центр русских земель ? и не только потому, что усилился Владимир на Клязьме. Длительные княжеские распри вызвали, по мнению В. О. Ключевского, отток населения с юго-запада Руси во Владимирскую землю. Об этом говорят многие этнонимы: города Переяславль, Стародуб, Галич, Вышгород, реки Лыбедь, Почайна на Рязанщине и в Новгородской земле, река Серпень на Владимирщине и т. д. В 1210 году митрополит Матфей решил перенести свою кафедру из Киева во Владимир, а через 17 лет Кирилл I там же провел и церковный собор.

Когда на Русь нагрянула монгольская орда, Киев был взят после 93-суточной осады. Великий князь Даниил Романович с сыном Львом бежал в Венгрию, князья Черниговские и Волынские --в Польшу. А войско Батыя дошло до Люблина, Сандомира, Кракова и даже Загреба, тем самым достигнув берегов Адриатики. Впрочем, после этого монголы повернули назад.

Сыну Даниила Галицкого, Льву, удалось присоединить к своим владениям Закарпатье с центром в Мукачеве и Люблинскую землю. Лев Данилович продолжал выплачивать ежегодную дань Золотой Орде. В 1267 году, убийством великого литовского князя Войшелка, Лев разрушил складывавшийся при участии своего брата -- волынского князя Шварна Даниловича -- украинско-литовский союз.

В 1349 году Волынь и Галицию захватила Польша, вытеснив литовского князя Любарта Гедиминовича. Некоторое время Галицией владела Венгрия, а волынские земли надолго оказались в руках Литвы, позднее -- Речи Посполитой, увеличившей за счет русских земель свою территорию вдвое.

В XIV столетии значительная часть Руси (с 1362 года -- и Киев) перешла под власть Великого княжества Литовского. Первоначальная Литва -- небольшой район между реками Нерис, Вилия и Неман, которая впервые была упомянута в 1009 году в Кведлинбургских анналах. Признанным лидером литовских племен в 1230-1240 годах являлся князь Миндовг (Миндаугас), который распространил свое влияние на большую часть нынешней Белоруссии, а незадолго до своей смерти в 1263 году готовил военную экспедицию для захвата Черниговского княжества.

В 1270-1280 годах литовцы присоединили к своему королевству Полоцк, Витебск, земли кривичей, дреговичей, части деревлян. Великое княжество Литовское превратилось в державу, простиравшуюся от Балтики до Черного моря, от Подмосковья на востоке до границ Польского и Венгерского королевств на западе. Князья, имевшие владения в верховьях Оки, вплоть до первой четверти XV века имели право переходить в подданство либо московского, либо литовского князя и возвращаться обратно, что происходило довольно часто.

Одно время литовцы именовали свою страну "Великим княжеством Литовским, Русским и Жемайтийским" -- потому что подавляющее большинство его населения составляли формирующиеся нации украинцев и белорусов (этническая и языковая граница между ними еще оставалась нечеткой). Удельные князья Руси являлись вассалами великого литовского князя, но высшие государственные должности занимали исключительно представители литовской аристократии.

Зато славянское начало преобладало в экономической и культурной сферах. С середины XIV века литовские великие князья стремились создать единую державу на всей территории бывшей Киевской Руси, включая и северо-восточные регионы. Отсюда -- походы Ольгерда на Москву в 1368, 1370, 1372 годах, которые, впрочем, окончились провально. Не осуществился и план литовско-московского антиордынского союза, который предполагалось скрепить династическим браком.

В конце XIV века литовские и польские феодалы притступили к реализации нового политического проекта. Попытки части польских шляхтичей заключить союз с Венгрией не удались, нарастало давление на Польшу Тевтонского ордена. Литва между тем испытывала все больший натиск со стороны усилившегося Московского княжества, претендовавшего на земли бывшей Киевской Руси и недовольного приглашениями князей из рода Гедеминовичей на новгородский и смоленской престолы.

В 70-х годах XIV столетия войска Литвы, Михаила Тверского и Святослава Смоленского неоднократно осаждали Москву, но крупных битв не получалось, ибо православные не слишком-то и жаждали крови единоверцев. Опасность угрожала Литве и с Запада -- со стороны Тевтонского ордена. Кроме того, с 1382 года Великое княжество Литовское фактически переживало этап гражданской войны, ослаблявшей державу.

14 августа 1385 года в местечке Крево литовский князь Ягайло и 11-летняя королева Польши Ядвига заключили династический брак. Он положил начало военно-политическому блоку обеих стран, а в марте 1386 года Ягайло под именем Владислава I получил польскую корону. Согласно Кревской унии, Великое княжество Литовское обязывалось принять католичество, что было воспринята многими литовскими и русскими аристократами, в том числе князем Витовтом Кейстутовичем, негативно. В 1392 году оппозиция добилась провозглашения Витовта пожизненным Великим князем Литвы, что на деле означало аннулирование договора в Креве.

Женитьба Витовта на дочери великого князя Московского Василия I и поддержка Литвы со стороны Тевтонского ордена помешали Польше продолжить свою линию. В то же время киевский князь Владимир Ольгердович, новгород-северский Дмитрий Корибут и подольский Федор Кориатович пытались добиться большей автономии своих земель в составе Великого княжества Литовского. Не удалось, зато в начале литовско-московской войны 1406-1408 годов за Псковскую землю часть литовской и украинско-белорусской знати, недовольная уступками Витовта Польше, стала переходить под власть Москвы. Этот процесс усилился после того, как в 1413 году на сейме в Городле Польша и Литва подписали новую унию, по условиям которой украинско-белорусская элита еще больше отстранялась от высших административных постов и источников обогащения. В 1434 году король Польши Сигизмунд, чтобы привлечь православное шляхетство на свою сторону, уравнял его в правах с католиками, но на деле неравенство сохранялось.

Ко второй половине XVI века в Восточной Европе остались три крупных игрока: Речь Посполитая, Россия и Швеция. Тевтонский орден ослаб, причем в 1560 году его руководство передало шведскому королю Эстляндию, польскому -- Лифляндию, а сам орден стал вассалом Речи Посполитой. И вплоть до XVIII века жизнь на этом немаленьком куске Евразии зависела от уровня взаимоотношений трех стран.

В 1300 году Московское княжество занимало территорию приблизительно в 20 тысяч квадратных километров. К 1480 году Московия увеличилась в 21 раз, а в 1600 году его площадь равнялась территории всей остальной Европы. С середины XV века главным направлением экспансии русских царей стала территория Великого княжества Литовского. Взятие Иваном Грозным в 1563 году Полоцка поставило под сомнение реальность самого существования Великого княжества Литовского, терпевшего военную катастрофу. Предотвратить подобный исход могло лишь объединение Литвы с Польшей. К тому же, несмотря на введенный в Литве запрет на раздачу земли иностранцам (он был введен в 1447 году), польская шляхта различными путями занимала все больше земельных угодий и должностей на Подляшье, Волыни и Подолии.

Хотя в январе 1564 года армия Великого княжества Литовского во главе с гетманом М. Радзивиллом почти целиком уничтожила 30-тысячное войско русского царя, в дальнейшем княжество не имело шансов выстоять против московской агрессии. В январе 1569 года в Люблине начал работу польско-литовский сейм, на котором представители Литвы предложили создать унию двух стран, сохранив при этом оба законодательных учреждения. Но собирать их вместе предполагалось только при выборах короля и для решения внешнеполитических вопросов. Не встретив поддержки, литовские и часть украинско-белорусских аристократов покинули сейм. Тогда Сигизмунд II Август, опираясь на поддержку менее состоятельной шляхты, в марте и мае присоединил к Польше Подляшье и Волынь, включив в состав польской короны Брацлавщину и Киевщину.

Вернувшиеся на сейм, делегаты от Великого княжества Литовского согласились с планом образования Речи Посполитой (Res Publica). Король Польши при этом становился и великим князем Литовским, создавался объединенный сейм, общая монетная система, шляхта получала право владеть земельными угодьями на всей территории нового государственного образования. Итак, более чем на 220 лет большинство украинских земель оказались под властью польских шляхтичей. Пребывание территорий бывшей Киевской Руси под властью Речи Посполитой стало причиной того, что в начале XVII столетия украинцев рассматривали на территории Московского государства как иностранцев, язык которых был так же непонятен, как немецкий.

Украинское казачество, считавшее себя почти шляхетским сословием, оценивало свой вклад в победу Речи Посполитой над Россией в так называемой Смоленской войне 1632-1634 годов как решающий фактор. В благодарность запорожские казаки требовали увеличения реестра и расширения привилегий. Вместо этого разгневанная польская шляхта добилась изгнания казацкой делегации из сейма при выборах короля, а в придачу привилегии и права реестрового казачества не были гарантированы королевской клятвой.

Восстание против польской шляхты возглавил чигиринскцй сотник, бывший генеральный писарь реестрового казачества Зиновий Богдан Федор Хмельницкий. До своего возмущения этот человек мирно осваивал плодородные земли в хуторе Суботовом у слободы Новоселицы, имел доход с ловли рыбы в прудах, с ветряных мельниц, сеножати да пасеки. Все изменило коварное нападение шляхтича Чаплинского на хутор Суботов с последующим нежеланием польских властей, судебных органов и сейма справедливо решить жалобу Хмельницкого на панский произвол. Бежав из-под ареста, он с группой из 15 сторонников ушел на Запорожье.

Чуть ранее татарские отряды отогнали от Запорожья польские сторожевые хоругви, взяв под защиту земли между Сечью и Белой Церковью. Организовав казаков, Хмельницкий при поддержке все того же татарского войска под Желтыми Водами разбил полки Потоцкого и Шемберга. Почувствовав силу, на сторону восставших перешли реестровцы, и в битве под Корсунем ликвидация польских войск на Днепре была завершена.

Восстание затронуло и регионы Беларуси, куда прибыли из Украины отряды Головацкого, Небабы, Гаркуши, Хвеськи, Крывошапки и других атаманов. Восставшие яро громили поместья шляхты и униатского духовенства, уничтожая и самих владельцев. Только лишь в Гомеле были убиты 600 шляхтичей. К осени 1648 года Хмельницкий стал активно искать союзников, обращаясь с просьбами о помощи то к московскому царю, то к турецкому султану. Впрочем, и новый польский король Ян Казимир вскоре после своей коронации заявил, что намерен выполнить требования казачества. К тому времени Хмельницкий получил титул "короля Руси".

14 (24) декабря 1648 года войска Хмельницкого освободили в Киев. На Софийской площади гетмана торжественно встречало население, посланцы Молдавии, Турции, Трансильвании, России. Студенты Киево-Могилянского коллегиума приветствовали его как ''украинского Моисея'', а иерусалимский патриарх Паисий сравнил с Константином Великим. С непарадной стороны киевская чернь убивала и топила в Днепре неправославную шляхту.

Прошло еще два года -- и патриархи Константинопольский да Иерусалимский грозили Хмельницкому анафемой, если он не примет протекцию московского царя. Положение для молодой страны было сложным, поэтому гетман все-таки активизировал дипломатические отношения с Московией. Аккурат Алексей Михайлович потеряв надежду на получение польского престола и аннулировал "вечный мир" с Речью Посполитой от 1634 года. Романов искренне поверил искусственным угрозам Хмельницкого уйти под власть мусульманских владык, если царь не даст подданства Москвы. 1 октября 1653 года в Москве на последнем в истории России Земском соборе было решено объявить войну Речи Посполитой под предлогом притеснений православия на землях братской Украины. Одновременно царь соизволил принять гетмана Богдана все Войско Запорожское под свою государеву высокую руку. В титуле русского царя появилось словосочетание "великий князь Литовский, Белой Руси, Волынский и Подольский". Украина даже не подразумевалась "Русью" ? хотя бы даже ''малой''.

Началась долгая гражданская война, изобилующая кровавыми эпизодами. В феврале 1668 года при участии гетмана Днепровского Левобережья и старшин здесь вспыхнуло восстание против России. В частности, на Московской оборонной линии казаки и татары под руководством И. Серко сожгли несколько сел. В Гадяче жители уничтожили 200 московских стрельцов, население Нежина отказалось принять русский гарнизон, за что город был так же сожжен. Именно с этого времени началось массовое употребление украинцами по отношению к русским прозвища "кацап", этимология которого не вполне ясна.

К середине марта 1668 года часть русских гарнизонов вынуждена была оставить Левобережье, закрепившись только в Киеве, Нежине и Чернигове. Воспользовавшись такой ситуацией, правительство Турции изъявило согласие взять под свою протекцию обе части Украины. Чуть позже и польское руководство приступило к восстановлению своей власти на территории Правобережья. На помощь казакам прибыла 100-тысячная армия Магомета IV, благодаря которой войска Речи Посполитой потерпели поражение. По условиям Бучацкого мира от 18 октября 1671 года Подольское воеводство переходило под опеку Османской империи, а остальное Правобережье формально признавалось независимым. Но ни Польша, ни Турция не намеревались придерживаться условий договора, к тому же сейм в Варшаве отказался его ратифицировать. Заключенный в мае 1686 года между Россией и Польшей новый "вечный мир" узаконил более чем на 100 лет существование двух Украин. При этом, чтобы оставить за собой Киев, русский царь выплатил за него Речи Посполитой 146 тысяч рублей. После взятия Чигирина турецкая армия восстановила султанский протекторат над югом Киевщины, Подолией, назначив здесь гетманом Гедеона Георгия Венжина Хмельницкого и дав ему титул "князя Сарматского и гетмана Запорожского". Встретившись с упорным нежеланием населения принимать власть Оттоманской Порты, новый сатрап был вынужден отказаться от Южной Киевщины, но пытался снова заселить Правобережье, привлекая туда переселенцев из Молдавии.

В 1681 года трагически закончилась жизнь Юрия Хмельницкого: за издевательства над населением султан приказал казнить его, назначив на пост гетмана молдаванина Г. Дуку. Согласно Бахчисарайскому миру 1681 года между Россией, Турцией и Крымом, султан оставлял за собой Южную Киевщину, Брацлавщину и Подолию, а земли между Южным Бугом и Днестром должны были стать "Диким полем".

Благодаря миграции, частично из России, во второй половине XVII столетия население Левобережья возросло на 600 тысяч человек, составив к 1700 году более 1,8 миллиона. Особенно активно колонизовалась Слобожанщина, находившаяся под властью белгородского воеводы. За переселенцами из Украины здесь сохранялось казачье звание, им выделяли землю, семенное зерно, деньги на обзаведение, сохранялся и присущий казачеству тип управления. Переселение же в этот регион крестьян из бедных краев Московии до конца XVII столетия искусственно сдерживалось.

Очередной гетман Левобережной Украины И. С. Мазепа был выпускником иезуитского колледжа в Варшаве. Находясь на службе при дворе короля Речи Посполитой Яна Казимира, Мазепа выполнял важные дипломатические поручения во Франции, Италии, Германии, Испании. За 1678-1701 годы войска Мазепы вместе с армией России участвовали в 20 походах против Турции и Крымского ханства. В июле 1696 года казаки и стрельцы штурмом овладели турецкой крепостью Азов.

В конце октября 1708 года гетман, под сильным давлением со стороны старшин, принял роковое решение: прибыл в штаб-квартиру шведского короля Карла XII. Из активных сил Украины только запорожцы, не дождавшись армии Девлет-Гирея II, присоединились к гетману и его немногочисленным сторонникам. Они уничтожили русские гарнизоны в ряде населенных пунктов южной Полтавщины, а пленных отправили к татарам и шведам.

Учиненная А. Меншиковым 2 (13) ноября 1708 года так называемая "Батуринская резня", поражение шведской армии под Полтавой 27 июня (8 июля) 1709 года, развернувшаяся против шведов партизанская борьба украинского народа на Левобережье разрушили все надежды Мазепы. После смерти Мазепы его племянник А. Войнаровский отказался от булавы, хотя и наследовал имущество покойного гетмана. Несмотря на желание Карла XII и большинства старшин видеть именно его гетманом, Войнаровский заявил, что отказывается от такой чести, потому что больше ощущает себя польским шляхтичем, нежели украинским казаком.

Между тем в Российской империи была создана Малороссийская коллегия, находившаяся в ведении Сената. Она обладала судебными и финансовыми полномочиями, надзирала за действиями гетмана и его канцелярии. Протест И. Скоропадского по поводу грубого нарушения его прав в связи с появлением этой инстанции Петр I проигнорировал. 3 июля 1722 года после визита к царю гетман Скоропадский скончался.

В связи с подготовкой к войне с Турцией Россия нуждалась в помощи казаков Украины, поэтому в феврале 1726 года Верховный тайный совет рекомендовал Екатерине I избрать верную престолу особу на пост гетмана и ликвидировать Малороссийскую коллегию. Из тюремного заключения были освобождены арестованные еще при жизни Петра Великого 15 украинских старшин. Но выехать на родину им сначала не разрешили, сделав исключение только для миргородского полковника Д. П. Апостола. Перед отъездом с него взяли клятву быть "верным рабом российских монархов" (в 1718 году понятие "холоп", обозначавшее подданность граждан России, царь заменил определением "раб").

В конце 1763 года Екатерина II вызвала К. Разумовского в столицу империи, вынудив отказаться от булавы, о чем вскоре вышел указ царицы. Не имело значения, что именно Измайловский полк, командиром которого по совместительству был Разумовский, сыграл ключевую роль в низвержении с престола Петра III и воцарении Екатерины. Причиной, ускорившей ликвидацию поста гетмана, могли также быть полученные царицей сведения о тайной встрече двух посланцев Разумовского с маршалом Франции Лёвендолем. Екатерину испугала и попытка переворота в Петербурге, когда племянник мазепинца Ф. Мировича подпоручик В. Мирович пытался освободить из тюрьмы наследника престола Ивана VI.

В августе 1775 года вступил в силу царский "Манифест об уничтожении Запорожской Сечи и причислении оной к Новороссийской губернии". Поводом для ликвидации Запорожья послужили нападения казаков на расположенные вдоль русской укрепленной линии населенные пункты, где проживали приглашенные царскими властями сербы, болгары, немцы, румыны и греки. Г. Потемкин (в 1772-м он записался в запорожцы под именем Григория Нечёсы) предложил не уплачивать запорожцам жалованья за 1775 год. Затем русские войска окружили Сечь, и 4 июня 1775 года 20 тысяч солдат и офицеров готовились к штурму. По настоянию архимандрита Владимира Сокольского 3 тысячи казаков сдались. Царские власти конфисковали запорожскую казну (400 тысяч рублей), клейноды, 20 пушек, архив, а донские казаки разрубили в сечевой церкви иконостас, украшенный золотом и серебром.

Более 7 тысяч запорожцев ушли в Добруджду и создали там Задунайскую Сечь, существовавшую под турецким контролем более полувека. Из оставшихся на территории Причерноморья казаков в 1788 году сформировали Войско верных казаков, позднее переименованное в Черноморское, численностью 12500 человек. Казачья весельная флотилия уже 7 июня 1788 года нанесла ощутимый урон турецкому флоту, а 18 июля объединенные русско-украинские части выбили войска султана из Очаковского лимана.

Хотя 5 мая 1779 года Екатерина II объявила амнистию запорожцам и даже пригласила их вернуться в империю, они почти не откликнулись на ее призыв. Наоборот, под властью султана их количество выросло до 20 тысяч, а часть казаков (до 8 тысяч) переселилась во владения Австрии, в Банат, впрочем, ненадолго.

Когда войска А. В. Суворова в начале 1778 года подавили восстание ногайских степняков, все равнинное Прикубанье от Кавказской линии к Азову опустело. В 1792 году Черноморскому казачьему войску определили для поселения Фанагорийский полуостров и земли на правом берегу реки Кубань. Здесь, на так называемой Черноморской линии, украинские казаки основали 40 станиц. Созданное в мае 1832 года Азовское казачье войско охраняло восточное побережье Черного моря -- в основном преследуя контрабандистов. В составе Кавказского линейного войска с начала XIX столетия действовал казачий полк из уроженцев Екатеринославщины и задунайцев. К концу века на Кубани проживало 60,3 процента украинцев и только 37,9 процента русских.

Украинская нация развивалась в основном как крестьянская общность, чему способствовали плодородные земли: в конце XIX столетия в составе городского населения она составляла, как и европейская, около трети. Характерно, что в Одессе украинцев насчитывалось 6 процентов, в Киеве -- 22. В индустрии, на транспорте, в торговле было занято не более 10 процентов украинцев, а в сфере науки, культуры, искусства, здравоохранения, церковных дел -- 0,5 процента. Что же касается русских на Украине, больше всего их было среди чиновничества, купечества и рабочего класса.

На Правобережье наиболее многочисленным национальным меньшинством оставались поляки, а среди местного дворянства они преобладали. Самый высокий природный прирост населения наблюдался у евреев, так как о здоровье детей у них заботилась вся община -- благодаря прочным традициям взаимопомощи. Принятие в 1791 году границы оседлости евреев в 15 губерниях западной части Российской империи привело к тому, что на Украине евреи составили к концу XIX столетия треть горожан, а на Правобережье -- все 80 процентов.

То, что последует дальше, можно назвать становлением новой Украины. И это вовсе не русская история, поэтому здесь я аккуратно сворачиваю тему.

--

-- ТЕРТЫЙ КАЛАЧ

Поговорка "хохол родился - еврей заплакал" не считается здесь оскорбительной. Они и сами себя называют "хохлами", а русских, соответственно, "москалями", и ничего зазорного в этом не видят.

Калач основали в 1715 году черкасы, казаки с Украины, а для веселого разнообразия их немного "разбавили" выходцы из центра России. Позже случались смешанные браки, и, когда один из родителей был "москалем", другой - "хохлом", отпрыск назывался "полхиба". Все равно он, впрочем, считал себя "хохлом" и говорил по-украински. Переселяться сюда, в Дикое поле, в котором незадолго до того хозяевами были татарские орды да ветер, из насиженных мест никто не хотел, изгнанники затягивали правительственное мероприятие. Но империи нужна была защита -- и в конце концов вокруг горы Пеньковой выросли слободы и хутора, ставшие предтечами нынешнего города Калач.

С басурманами воевали не однажды, вплоть до Крымской войны. В городе есть местечко с названием Топыловка, в котором, по преданию, когда-то зажали и изничтожили (точнее, утопили в грязи) крупный отряд кочевников. За государеву службу казаки не получали денежного жалованья, зато царь наделил их землей. С ней, этой неприветливой, но, при условии трудолюбивого отношения, благодатной земли и жили. Как живут и поныне.

Даже прожив в Калаче всю жизнь, в нем легко заплутать. Улицы города сплетены в причудливый лабиринт, ориентиром в котором может служить лишь гора Пеньковая. Поскольку Калач подобно змее окрутил гору, как бы пытаясь удушить ее, гора не справляется с ролью маяка, так как в сторонах света по ней все рано не определишься. К тому же улицы как бы разбросаны в случайном порядке, они могут многократно пересечься или наоборот не пересечься вообще ни с чем и вывести в голую степь.

Порой кажется, в этом лабиринте обитает страшный зверь Минотавр, требующий жертвы. Монстр ? миф, но реальных жертв в городе становится все больше. Грубо говоря, в Калаче убивают. Только приехал я в Калач -- тут же по городу стремительно, будто движимый божеством Эолом, пронесся слух: "Вбыли продаувщицу!" Моментально (уж не знаю, какими силами ведомый) очутился я на месте преступления и увидел "жигуль" шестой модели, врезавшийся в придорожный колодец. Стекла его явно были продырявлены автоматными выстрелами, а в пустом салоне можно было увидеть несколько бутылок пива, два круга колбасы, патронаж и блок сигарет. У капота стояло ржавое ружье. Преступников не было: одного оперативники застрелили насмерть, другой, еще живой, давал показания: "Дяденьки, ружье старое, оно само выстрелило!" - "Что, и картечью оно тоже само зарядилось!?."

Бандиты из соседней Волгоградской области, юноши еще. Там, у себя они угнали машину, водителю удалось сбежать невредимым, ну, а эти подонки заехали сюда, в Калач и ворвались в круглосуточный магазин, потребовав пива. Одна из двух продавщиц в результате получила тяжелейшее ранение в область шеи и в данный момент за ее жизнь борются врачи. Потом была погоня по городскому лабиринту, они отстреливались -- и в результате один из "героев" лишился жизни, другой наверняка лишится свободы. Очень скоро я узнал, что подобных "гангстерских" эпизодов в жизни маленького степного городка более чем достаточно, а участвуют в них не только заезжие гастролеры...

На этом поприще Калач не уникален, необычен он в другом: в городе работают все предприятия, а относятся они к отрасли переработки сельхозпродукции. Чуть отстают по успешности бывшие колхозы Калачеевского района, но и среди этих предприятий есть прибыльные. Колхозы превратились во всякие ООО и ЗАО уже давненько, но еще четыре года назад Калач накрепко относил себя к "красному поясу" и годами здесь не давали зарплат, да и некоторые поля стали забывать, что такое плуг.

Что же случилось? А просто в аграрный сектор пришли хозяева. Пусть большинство из них -- не калачеевцы, но все-таки приятно, что "колесо" закрутилось и сахарный завод, сырзавод, элеватор - вошли в элиту российского агропрома. А Калачеевский мясокомбинат -- тот вообще делает колбасу для сети ресторанов "Макдональдс". И это в глубинке, от которой только до областного центра 300 километров, а уж до Москвы вообще как до Луны!

Теперь калачеевцы наблюдают три стороны капитализма. Первая -- непредсказуемость хозяев-москвичей. Вторая -- преступность. Третья -- полусвободная торговля. В субботний день, который здесь считается базарным, четыре городских рынка и прилегающие к ним улицы буквально наводняются торгующим и покупающим людом. Воистину мудрецом сказано: там, где прошел и поторговал хохол -- там уже нечего делать любому.

А ведь кроме лабиринта улиц, есть в Калаче еще один. Гора Пеньковая буквально испещрена подземельями, которые, говорят, начали копать еще в годы раннего христианства монахи-отшельники. Есть в этих исторических пещерах даже подземные храмы и даже усыпальницы. В данный момент все входы в пещерный город заложены по причине того, что в лабиринтах многократно пропадали люди. Сия манящая тайна сокрыта от нас. И думается: может, зверь уже давно там заточен?

...Александра Козинина в 39 лет хватил инсульт. Сыграли свою роль два фактора. На родине, в селе Старая Криуша он ставил памятник своему земляку Евдокиму Огневу, комендору крейсера "Аврора", пальнувшему из носового орудия по Зимнему дворцу. Кстати, из того же села происходят корни последнего советского генсека Горбачева -- и получается, Старая Криуша, поселение "хохлов", дало стране человека, давшего знак к установлению большевистского режима, и человека, вырывшему этому режиму могилу. Так вот, когда Александр делал этот памятник, власти настолько достали его своей дуростью, что довели скульптора до нервного истощения.

Второй "фактор" был таков: Александр, памятуя, как пил его отец, не брал в рот спиртного вообще, так вот, когда врачи его ставили на ноги, сказали: "Мужик, надо было иногда хотя бы выпивать ? и стресс бы снял, и сосуды почистил!" Жена практически выбросила Козинина на улицу, оставив и без квартиры, и без имущества, посчитав, что он уже и не кормилец, и не мужик.

Калач.

Он начал жить с нуля. Теперь Александр понял, что несчастья, которые на него свалились, были знаком судьбы. Свое настоящее счастье он нашел на птицефабрике, на яйцескладе.

Ольгу в Калач привез первый муж, и ее, бывшую отличницу техникума, мужнина семья бросила на яйцесклад ? сортировать яйца. Там она должна была зарабатывать квартиру. А как же еще? Это у москалей "жена" и "муж", а у хохлов "жинка" и "человик". Но "человик" запил, и Ольга осталось с ребенком одна.

В мастерской у Александра она оказалась случайно, знакомые привели. Он лепил ее полуфигуру и постепенно, от сеанса к сеансу, понимал, что перед ним стоит... богиня. Александр никак не мог понять, каким образом женщина, проработавшая 15 лет на яйцескладе и рожавшая, смогла сохранить такое божественное тело.

Брак Ольги и Александра длится уже второй десяток лет. Они и не заметили, как эти годы пролетели. Ольга оставила яйцесклад и присоединилась к занятиям мужа-художника. Она лепит из глины забавные игрушки-свистульки, а так же учит работать с глиной детей. Уже давно она стала бабушкой (родила ее дочь), но, под сенью мужа она не стареет. Чудо...

...Так случилось, что Козинин хоронил этого великого старика, приехавшего когда-то из Франции в Калач строить коммунизм. Дед был независимым, строгим, жил самостоятельно, в общежитии ПТУ, а умер вскоре после того как сердобольные власти засунули его в Дом престарелых - от казенной пищи.

Жак Якобин по национальности словенец, да и родился он в словенской деревне. В I-ю мировую кормил вшей в окопах Галиции, стрелял, когда приказывали, возможно, убивал русских, но после работал во Франции на заводах Ситроэна, где и пристрастился к идеям чистого коммунизма.

Когда на дорогущем мотоцикле БМВ, подарке заводчика, в 1932-м отправился в Россию, там, во Франции, осталась подруга Клодет, которая уже носила в себе их ребенка. Договорились так: как бы не окончилась его "одиссея" (если приживется на новом месте -- выпишет Клодет к себе, если нет, будет искать иную Колхиду), в любом случае они будут вместе до гроба.

Жак нашел себя на почве сельского хозяйства, видя в этой "зоне рискованного земледелия" великий потенциал. Хотя он и считал, что "люди работают не для чего-то, а во имя чего-то", трудился он простым агрономом, а на досуге изобретал всевозможные механизмы, способные облегчить не слишком благодарный труд крестьянина. Например, он изобрел дисковый лущильник, шнековую зерносушилку и соломопресс, они и сейчас используются на полях страны - а славу за их разработку снискали никогда многочисленные НИИ. К еще нереализованным изобретениям Якобина относится вообще фантастическая вещь - реактивный плуг. Воплощения он ждет разве что в следующем веке - слишком далеко шагнул в своих идеях этот словенец и гражданин Французской республики.

Свою Клодет он ждал долго, но не дождался. Так же как не увидел своего сына. Были трудности: его в известное время признали шпионом, отправили в лагерь, но он оттуда чудом выбрался - благодаря изобретательности. Убежал из лагеря, написал с воли письмо Калинину -- и снова вернулся в зону. Его простили. Потом война, после снова война -- "холодная", так великий старик и остался без семьи. Другие женщины ему не были нужны.

Умер Жак Якобин в 1993-м, и получается, он смог созерцать во всем своем уродстве крах того, ради чего он приехал в Калач: коммунистической идеи. Тем не менее перед кончиной он говорил Александру Козинину: "Человек по природе своей -- коммунист, стадное животное..."

--

-- ЧЕТВЕРТЫЙ РИМ

Бизнес "на крови" идет ни шатко - ни валко. Но тем, кто причастен, на жизнь хватает. За те деньги, что могут заработать многочисленные торговцы за навигацию, вполне можно отвести зимой душу, лежа у телевизора на мягком диване. Или съездить на Красное море и залечить нервный лицевой тик, следствие "американской дежурной" улыбки. 400 000 туристов в год -- и каждому надо улыбнуться. А ведь еще здесь каждого хлебом-солью встречают (правда уже не индивидуалы, а музейные работники). В Угличе и торгаши, и музейщики давно освоили это искусство: имитации доброжелательности. Я не злорадствую, светлей становится на земле от любой улыбки.

Пройдешь по этой тропе наживы -- от пристани до Кремля -- ощущаешь себя немного иностранцем. Потому что все тебе лыбятся и как-то заискивающе заглядывают в глаза. А, если одет чисто немного неряшливо, вообще по-английски обратятся. Когда фотографируешь человека, расхваливающего свой товар -- хохлому ли, иконы или советскую символику -- он не возмутится подобно московскому барыге, а просто скромно отведет глаза. Дело в том, что среди угличских торговцев тропы наживы (официально она именуется "туристической тропой"), большинство -- бывшие учителя и врачи. Интеллигенция. Вглядишься в лица -- есть и просветленные, и даже вдохновенные. Многие тут же разрисовывают "хохлому" или пишут картины. То есть не спекулянты, а оригинальные производители. Трудно поверить, что именно они завоевывали свое место на тропе наживы в результате жестокой конкурентной борьбы, с мордобоями и погромами. Впрочем они - счастливые люди, ибо город в скором времени ожидает настоящая катастрофа.

Дело в том, что знаменитый некогда завод "Чайка", делающий изящные наручные часы в "русском" стиле, -- банкрот. В лучшие времена на заводе трудились больше восьми тысяч угличан. Сейчас осталось вдвое меньше. Что их ждет -- неизвестно. Во всяком случае тропа наживы уже заполнена и туда их вряд ли пустят.

Странно, но Углич сейчас напоминает Пхеньян. Сам я не бывал там (пока), но видел по телевизору. Съемочная группа будто бы случайно свернула со сверкающего блеском проспекта и очутилась... в элементарных трущобах. Углич такой же. Туристическая тропа -- лоск. Да еще и набережная в районе пристани отделывается, и гостиница новая там же появилась. Название у нее соответствующая: "Москва" (потому что москвичи строят). А шагнешь в сторону -- обычная русская чернуха. Разница только есть с Пхеньяном: там исподтишка журналисты снимали, а здесь можно запросто, напрямую.

Что такое "бизнес на крови"? Элементарно: Углич большинству россиян известен прежде всего как город, в котором убили сына Ивана Грозного царевича Димитрия. Большинство из историков утверждает: не убили, а погиб. Но как тогда быть с фреской в церкви Димитрия-на-крови, на которой так и написано: "Убиение царевича Димитрия". Триста лет назад написали! Значит - знали? Как знают и сотни тысяч наших и закордонных туристов. Самый любимый праздник города Углича -- день убиения Димитрия. Ежегодно 28 мая сюда съезжаются детские делегации со всей страны и подобающе отмечают.

Современные исследователи приблизились к установлению истины. Первая после смерти Димитрия комиссия, которой руководил Василий Шуйский, установила: семилетний царевич в присутствии "мамки", кормилицы и постельницы играл с несколькими мальчиками ножом в "тычку". Настал черед Димитрия кидать ножик, но тут с ним случился припадок падучей болезни, и он упал на нож. Последний эпилептический припадок продолжался два дня кряду; мальчик искусал руки "мамок", пытающихся удержать корчащегося в судорогах малыша. Комиссия пришла к выводу: Смерть царевича - результат Божьего суда. Дело в том, что при Годунове родился миф о том, что мальчик был полноценным отпрыском своего отца: любил измываться над животными и обожал созерцать наказания людей. Тем не менее по городу пронесся слух: "Царевича убили". Народ по своему обыкновению поднялся на бунт. По приказу Годунова была учинена кровавая репрессия: казнили посадских людей, якобы причастных к смерти малыша, а позже устроили расправу над зачинщиками и участниками бунта. Мать Димитрия Марию Нагую постригли в монахини и сослали на Выксу; все ее родственники были разосланы по тюрьмам; несколько тысяч угличан отправили в ссылку в Сибирь. Не пожалели даже колокол, возвестивший о смерти царевича: его лишили языка и тоже отправили в сибирскую ссылку.

В 1606 году, когда Василий Шуйский поднялся на Московский трон, было устроено новое расследование. Комиссия установила обратное: царевич был убит Михаилом Битяговским с сыном Даниилом, Никитой Качаловым и Осипом Волоховым. Смертельный удар -- ножом в горло -- нанес последний. Правда выяснилось, что эти люди казнены еще пятнадцать лет назад угличанами, еще до подавления Угличского бунта. Когда раскопали останки царевича (комиссия заранее имела цель канонизировать Димитрия), открылось удивительное. Мальчик в одной руке держал вышитый платок, в другой -- горсть орешков. Хотя по преданию его похоронили с тем самым убийственным ножичком. И снова слух по городу: "Не тот..." Оттого-то и появились немногим позже у нас на Руси смутьяны-Лжедмитрии. Между тем мощи мальчика перевезли в Москву и похоронили в Архангельском соборе. Начал раскручиваться культ.

По поводу судьбы Углича меня сбил с панталыку историк из города Мышкина Владимир Гречухин. Он почему-то сказал, что Углич -- не только "династическая Голгофа", где поставлен крест на Рюриковичах. Это еще и "четвертый Рим". При этом не стал расшифровывать свой тезис. Рассказал про другую стезю Углича: он сказал, что Углич -- "город убиенных отроков". При раскопках возле храма "на крови" два года назад было обнаружено много детских захоронений, причем останки одного из детей (возраста Димитрия) были захоронены как-то наскоро и явно имели следы насильственной смерти. Ну прямо как у Пушкина: "мальчики кровавые в глазах"...

В Угличе почитают еще одного погибшего мальчика. Зовут его Ваней Чеполосовым и убит он был в 1663 году. Жила на Посаде купеческая семья Чеполосовых. И что-то не поладил Никифор Чеполосов со своим приказчиком по имени Рудак. Последний решил жестоко отомстить обидчику, а для удара выбрал самое дорогое - сына, Ванечку Чеполосова. Он его похитил, держал взаперти, издевался над ним. В конце концов убил малыша и бросил тело в болото. Мать-земля на захотела принимать мученика и скоро убиенного Ванечку нашли наверху болотной хляби. На его теле нашли 28 колото-резаных ран. Злодея поймали и примерно наказали. В общем-то обычная для нашего времени история, в ежедневной криминальной хронике такие эпизоды встречаются со зловещей регулярностью. Для того времени гибель малыша была мировой трагедией. Его отец, Никифор, построил церковь, где Ванечка и был похоронен. И стали при мощах свершаться чудеса исцеления детей...

Теперь насчет "четвертого Рима". Углич вполне мог бы стать столицей Центральной Руси, и во все одиннадцать веков своего существования Углич оставался столицей... русского сепаратизма. Чем был Углич времен убиенного царевича: три собора, полтораста церквей, двенадцать монастырей; две тысячи монахов и тридцать тысяч жителей. Похлеще Москвы будет!

"Золотой век" Углича -- время правления князя Андрея Васильевича Большого. Историк Гречухин называет его "рыцарем, странным и трагическим героем русского Средневековья". Хотя в народной памяти он остался под кличкой: "Горяй". Андрей родился в Угличе, во время заточения здесь его родителей (Василия Темного и боровской княгини Марии); ему же по смерти отца и достался во владение сей удел. При Андрее Большом (был и Андрей Меньший, он правил в Вологде) Углич достиг процветания. Андрей в 1490 году пригласил из Италии мастеров, дабы построить в Угличе самый величественный на Руси православный собор. Уже гуляла мысль об установлении в Угличе митрополичьей кафедры... Но не успел: Старший брат Иван III обвинил Андрея в измене, заточил его в темницу, где через год Андрей при странных обстоятельствах скончался. Сыновья Андрея были заключены в монастыри. Угличский удел был Иваном III просто-напросто "прихватизирован". Оппозиционер того времени Андрей Курбский писал: "...Иван в малое время удушил в темнице тяжелыми веригами своего единоутробного брата Андрея, человека весьма рассудительного и умного..."

Теперь вопрос: почему родной внук Ивана III, Димитрий, погиб именно в Угличе? Нет, ничего в этом мире не бывает случайного...

Хотелось узнать мнение о трудной участи Углича у самих угличан. Оно несколько разнилось.

Директор Угличского музейного комплекса Валерий Чемисов:

- ...Да, захоронений у нас найдено много. Но ведь надо учесть, что здесь, на одном месте, люди тысячу лет жили. Было много осад, войн, эпидемий. А что касается "культа Димитрия"... Фигура Андрея Большого гораздо важнее для города, но о нем мало кто знает. Давайте лучше подумаем о пользе городу и о тех людях, которые на маршруте торгуют...

Угличский историк Виктор Ерохин:

-- Давно гуляет версия о якобы тайном захоронении здесь убиенных членов семьи Романовых. Уж очень интересен Углич как "перепутье царских дорог". Во всяком случае точно известно, что отсюда происходит мать Михаила Романова Ксения Шестова. И еще: когда Екатерина II взошла на престол, чтобы обезопасить его, они отсылает детей Елизаветы Петровны в дальние пределы. В Углич попадает младшая дочь Ольга. Для нее здесь, на территории Кремля строится дворец. Жаль от него остались лишь фундаменты, как от древнего Рима... В общем династийные нити в Угличе переплетены даже очень... Если говорить о праздновании "дня убиения"... В христианском понимании смерть - переход человека в жизнь вечную. Димитрий ТАМ молится за нас. А детишки - пусть празднуют. Угнетает меня в Угличе сейчас другое: туризм из интеллектуального превращается в "желудочный". Из наших угличских "муззееподобных объектов" самый популярный - библиотека. Но не "книжная, а "Библиотека русской водки"...

Весь Углич в одной картинке.

Священник пригородного села Дивная Гора о. Борис Стародубов:

- ...Если говорить об идее "четвертого Рима", то у Гречухина всегда что-то интересное из-под пера родится. Дай Бог, чтобы его мысль была оправдана, но на мой взгляд это не более чем поэтическая метафора. А вообще хотелось бы, чтобы угличане лучше понимали, в каком великом городе они живут. Что касается царевича Димитрия, он -- великий покровитель детства. Он и на наших с матушкой детей воздействует, а у нас их шестеро. У нас в городе обычай: прославлять Димитрия 16 июня и 28 мая, в дни рождения и убиения. Дети накануне идут крестным ходом от "Царевича-на-поле" (там, когда мощи Димитрия в 1606-м году несли, несколько капелек крови на землю упало). А 28-го устраивается праздник "Благостина". Мы совершаем богослужение, приезжают в большом количестве дети, а после по всему Кремлю устраивается огромный крестный ход. Потом дети отдыхают, развлекаются. Разве это не прекрасно?

- Но как это соотносится с "бизнесом на крови"?

- Ну, не будем ужесточать сердца чиновников. Слава Богу, нам хотя бы позволили служить в Преображенком соборе (он принадлежит музею). Но ведь сердце священника - такое же сердце, как и у всех. Народу надо чем-то жить. Путь торгуют, денежку зарабатывают. Единственное, что меня коробит: иконами на "туристической тропе" торгуют Бог весть кто...

-- ЕСЛИ БЫ...

Сослагательное наклонение -- глупость, конечно, но сейчас я покажу, что и в нем есть смысл. В XV веке на русских землях сложилась довольно щекотливая ситуация. Как бы ни было сильно Московское княжество, великими князьями именовались еще несколько местных государей, например, Тверской и Рязанский, причем, все они являлись Рюриковичами. Кроме того, было много подчиненных им местных князей и князьков, которые порой тяготились своим зависимым положением и были не прочь обрести самостоятельность или сменить покровителя на более выгодного.

В 1425 году великий князь московский Василий скончался и власть перешла к его малолетнему сыну, тоже Василию, реальной же правительницей стала София. Великие князья рязанский и тверской, а также князь Пронский, видя ослабление Московского княжества, перешли под власть Витовта. Последний вполне разумно посчитал, что под его влияние попали и дочь София, и ее сын.

Фактически, русские земли могли стать частью Литвы; для этого Витовту не доставало только полной независимости, обрести которую он мог бы, став королем. Этому воспрепятствовали Польша и римский папа, ибо усиление значительно русифицированной Литвы не шло на пользу католическому миру. Витовт не терял надежды и проводил продуманную политику, приобретя поддержку некоторых ханов Золотой Орды. Еще в 1421-м чешская делегация предлагала ему корону Богемии. Объединенное Богемско-русско-литовское королевство могло стать крупнейшим государством Европы, что сильно бы перекроило политическую карту Европы. Если бы это произошло, Россия вряд ли когда-нибудь смогла стать великой державой.

Положение Великого княжества Московского стало критическим. На востоке и юге явно не бедствуют ханства: Казанское, Астраханское, Крымское. На западе воспаряло Великое княжество Литовское. На севере -- торжествует Великий Новгород, хоть и родственный по вере и роду, но противный по духу. Сжатое со всех сторон, разделенное внутри на не вполне дружественные княжества, Москва вполне могла потерять независимость -- тем более что граница с Литвой находилась совсем близко, чуть западнее Можайска.

Ситуацию усугубило завещание Василия I, согласно которому опекунами маленького великого князя и его матери были назначены Витовт, а также родные и троюродные братья Василия I, за исключением следующего по старшинству брата Юрия. А ведь именно последний имел право на опекунство или даже на великокняжеский трон.

Эта коллизия замечательно отражена в фильме Андрея Тарковского "Страсти по Андрею". Юрий княжил в Звенигороде и Галиче; он был богатым и честолюбивым, старался вести свою независимую политику. Он оспорил законность завещания Василия I, ведь издавна повелось на Руси оставлять княжеский престол следующему по старшинству брату. Но его претензии были отклонены боярами и митрополитом. Юрий остался при своем мнении и отправился в Галич собирать войско для похода на Москву.

В 1426 году Витовт напал на Псков, имея на своей стороне вспомогательное татарское войско. Поход и осада Опочки не закончились военной победой, пришлось довольствоваться выкупом в 1450 рублей. На следующий год Юрий выступил против Великого Новгорода, осадив город Оcтров. Гордостью артиллерии Витовта была огромная пушка, имевшая даже собственное имя: "Галка". Первый залп пушки разнес главную башню крепости Остров, но и саму Галку тоже, а так же нескольких литовцев, стоявших вокруг. Новгород предложил мир, на который Витовт согласился за выкуп в 10 000 рублей.

И все же агрессивная стратегия позволила Витовту установить свой протекторат над Тверским, Рязанским и Пронским княжествами. В 1429 году император Сигизмунд, несмотря на возражения поляков, пообещал прислать Витовту королевскую корону. Литва получила возможность стать полноправным независимым королевством, раскинувшимся от Балтийского до Черного моря и распространяющим свое влияние на значительную часть Центральной и Восточной Европы. Это должно было свершиться в 1430 году. Но тут в ход событий вмешалась... случайность.

Вильно готовилось к коронационным празднествам. Все союзники и вассалы Витовта, в том числе и русские, прибыли лично, включая великого князя Московского Василия II и великих князей тверского, рязанского и пронского. Явился и митрополит Фотий. Тевтонский орден и татары ограничились тем, что прислали своих полномочных представителей. К великому разочарованию Витовта, корону не доставили: поляки перехватили посланников императора Сигизмунда. Один за другим смущенные гости начали разъезжаться. Прошли две недели -- и Витовт на прогулке упал с лошади. Смерть посчитали результатом несчастного случая, да к тому же литовскому владыке уже исполнилось тогда восемьдесят лет.

На собрании литовских и русских князей преемником Витовта выбрали его двоюродного брата Свидригайло, который был популярен в Западной Руси. Поляки не согласились с этим выбором и предложили на великокняжеский трон Литвы брата Витовта, Сигизмунда. Начавшаяся междоусобица дала Золотой Орде шанс захватить русско-литовские земли. Но и в Орде не было единства: она разделилась на три ханства, одно из которых поддерживало Свидригайло, а другие - Сигизмунда. Война между претендентами закончилась победой Сигизмунда, но в утешение Свидригайло получил удел. Это обстоятельство подорвало и без того не слишком высокий авторитет великого московского князя, юного Василия II -- ведь он лишился могущественного покровителя. Это было на руку его дяде Юрию Дмитриевичу, великому князю галицкому, тем более что на его стороне был Свидригайло, женатый на дочери Юрия. Смута растянулась на целых тридцать лет. Если бы не произошло раздробления Золотой Орды, русские княжества стали бы по сути восточными вассалами, а если бы продолжала укрепляться Литва - то западными.

В июле 1425 года на Русь навалился мор -- эпидемия черной оспы. Пришла эта напасть, как сообщал летописец, "от Немец во Псков, а оттоле в Новгород, тако же доиде и до Москвы и на всю землю Русскую". Свирепствовал мор и в 1426-м, и в следующем году. Эпидемия сразила почти всех серпуховских удельных князей. Умерли великий князь тверской Иван Михайлович, его сын Александр и внук Юрий. Скончался также ярославский князь Иван Васильевич и еще несколько князей. Числа умерших простолюдинов неизвестно.

Василий II нетвердо держал в руках бразды правления Москвой -- и вновь предъявил свои права на престол Юрий Галицкий. Он потребовал, чтобы состоялся третейский суд, а в качестве судьи выступил бы правитель Золотой Орды. Юрий и Василий II отправились в Каракорум. Преимущество было на стороне Юрия Дмитриевича, потому что его поддерживал крымский хан Тегин Ширин, друг Свидригайло.

Все решила одна личность: советник Василия II, московский боярин Иван Всеволожский убедил ордынского хана Улуг-Махмеда, что тройственный союз Юрия, Свидригайло и Ширина подорвет могущество Золотой Орды, переживавшей в ту пору кризис. Решение ордынского Верховного Суда, одобренное ханом, было в пользу Василия II: он получил ярлык на великое княжение. Юрию, дабы он не горевал, был пожалован город Дмитров. Тогда же ханский посол торжественно возвел на великокняжеский престол Василия II в Москве, а не как прежде - во Владимире. С этого момента Москва официально стала столицей Северо-Восточной Руси. В благодарность за дипломатический успех Василий II обещал боярину Всеволожскому жениться на его дочери, но, как известно, у нас на обещать еще ничего не значит. Вернувшись из Орды, московский великий князь взял в жены княжну Марию Ярославну, представительницу рода князей Серпуховских. Считается, что на выбор повлияла София; это было обосновано и стратегически, ибо Серпухов становился надежной опорой Москвы.

Обиженный Иван Всеволожский перебежал на сторону Юрия Галицкого. На свадьбе Василия II присутствовали сыновья князя Юрия - Василий и Дмитрий Шемяка. На Василии Юрьевиче, как сообщает летописец, был "пояс золот на чепех с камением... Се же пишем того ради, понеже много зла от того ся почало". Один из московских бояр признал в этой ценности вещь, принадлежавшую некогда победителю Мамая Дмитрию Донскому. Такой намек на преемственность и причастность к знаменитому предку не стерпела София Витовтовна. Она публично сорвала этот пояс с гостя. Василий Юрьевич вместе с Шемякой, раззлобившись, тотчас отправились к отцу в Галич. Юрий Дмитриевич, вспылив, "собрался с всеми людьми своими, хотя ити на великаго князя". В истории с поясом, по свидетельству летописца, участвовал и Всеволожский, к которому эта вещь, скорее всего, украденная у Дмитрия Донского, перешла по наследству. По-видимому, хитрый боярин одарил поясом Василия Юрьевича не без умысла .

Итак, разгневанный Юрий ринулся на Москву. Когда он уже был в Троице-Сергиевом монастыре, москвичи направили к нему переговорщиков. Была "брань великая и слова неподобные", после чего галичане разбили москвичей на Клязьме. Летописец объясняет поражение Василия II тем, что рать московских горожан перепилась: "Мнози от них пьяни бяху и собой мёд везяху, что пити еще". Юрий занял Москву, Василию же была оставлена лишь Коломна.

На стороне Юрия была сила, но не правда, ведь он вторгся в чужие владения. Московская знать двинулась в Коломну, к своему прежнему господину. Это было молчаливое голосование против самозваного великого князя московского в пользу Василия II. Юрий Дмитриевич остался со своими приближенными и войском во враждебно настроенном городе и в окружении владений, хозяева которых тоже готовы были выступить против него. Поэтому он вынужден был вернуть племяннику великокняжеский престол и возвратился в Галич Мерьский, который уже успели прозвать ''мерзким''.

Василий II, и ранее не отличавшийся политической мудростью, обрадованный бескровной победой, совершил два совершенно необдуманных поступка. Он приказал ослепить предателя Всеволожского, чем вызвал тайное неодобрение многих влиятельных бояр. А еще он решил закрепить свой успех, захватив владения своего коварного и неугомонного дяди. Против армии Василия II выступили не только войско Юрия Галицкого, но и вятичи. Вятка пользовалась правами автономии в пределах Галицкого княжества, которой они могли лишиться, попав под власть Москвы.

В начале 1434 года Юрий и его сыновья при поддержке вятичей разбили великокняжеское войско, вновь заняли Москву, захватив при этом великокняжескую казну. Василий II бежал в Великий Новгород, но под нажимом бояр, не желавших ссориться с могущественным (на тот период) Юрием, переметнулся в Нижний Новгород. Положение его было отчаянным. Новый московский хозяин послал за ним своих сыновей с войском. Но они вынуждены были вернуться с полпути, узнав, что их отец внезапно умер.

Среди сыновей Юрия начались распри. В отсутствие отца они лишались всяких законных прав на великокняжеский престол. Однако старший из них, Василий, по прозвищу Косой, решил объявить себя великим князем. Братья - Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный признали Василия II.

Волнения охватили Верхнее и Среднее Поволжье. Были попытки втянуть в антимосковскую коалицию Великий Новгород, Тверь, Вологду, Вятку, Устюг. Войско Василия II и Шемяки двинулось к Москве -- и Василий Юрьевич отступил. Шемяка получил в удел Углич и Ржев.

Василий Юрьевич двинулся в Кострому, где начал собирать войско. В январе 1435-го его дружина, вторгшаяся в пределы Ярославского княжества, была разбита. Он бежал в Кашинский удел Тверского княжества, но, получив подкрепление из Твери, разбил московскую рать и взял в плен нескольких воевод. Однако из-за немалых потерь он вынужден был вернуться в Кострому. Здесь к нему на подмогу вновь пришли вятичи. Их поддержка помогла Василию Юрьевичу заключить мирный договор с Василием II и получить в удел Дмитров. Набравшись новых сил, он двинул свою рать на Великий Устюг, оплот Москвы Северной Двине. Устюжане девять недель выдерживали осаду. За это время Василий Юрьевич разорил окрестные волости и села, а взяв город, многих устюжан казнил. Затем Василий Юрьевич захватил Вологду -- и пошел на Москву. На этот раз он потерпел сокрушительное поражение и был взят в плен. Василий II приказал его ослепить, после чего Василий Юрьевич получил прозвище: "Косой".

Эта кара была в традиции Византии и до Василия II на Руси не практиковалась. Столь жестокой мерой князь попытался запугать оппозицию, однако добился противоположного. Отдельные отряды Василия Юрьевича продолжали воевать с Москвой, им даже удалось взять в заложники ярославских князя с княгиней, получив за них крупный выкуп. Меж тем татарские набеги на русские земли участились, а за спиной Крымской орды стоял Царьград, переименованный турками в Стамбул.

Константинопольская патриархия, желая спасти Византию от турецкого завоевания, согласилась на унию с Ватиканом. Конечно, это был отчаянный шаг, ведь предавалась православная вера. На на Русь митрополитом был поставлен Исидор, который немедля отправился на Вселенский собор в Италию. Впрочем, и Василий II отправил вместе с ним свое посольство.

Исидор безропотно подписал унию с папской властью, а, вернувшись в Москву, с амвона кафедрального собора объявил о соединении православной церкви с католической. Русское духовенство посчитало предательство богомерзким -- митрополита схватили и заточили в Чудовом монастыре. Оттуда он бежал в Тверь, потом в Литву, а следом -- в Рим.

В 1445 году сыновья Улуг-Махмеда из Казанского ханства двинулись на Москву. Под Суздалем они разбили русское войско и взяли в плен самого Василия II. Путь к столице был открыт, в Первопрестольной стали зарождаться панические настроения. Однако в этот момент горожане-простолюдины консолидировались, взялись за оружие и стали готовиться к обороне, сурово расправляясь с паникерами. Василий откупился от плена, раздав татарским князькам ''кормления'' - права на поборы с населения Руси. Когда в ноябре 1445-го Василий II вернулся в Москву, он был встречен враждебно: огромный выкуп в 200 000 рублей серебром лег тяжким бременем на народ, который теперь вовсе не безмолствовал.

Волнения москвичей усилились из-за бесчинств татар, прибывших вместе с великим князем для сбора ясака. Этим воспользовался Дмитрий Шемяка: он вовлек в заговор против Василия II князя можайского Ивана Андреевича и часть других удельных князей. Вошли в антимосковскую коалицию Великий Новгород и Тверское великое княжество.

И тут Василий II проявил непростительную беспечность: отправился в Троице-Сергиев монастырь с малочисленной охраной. Войско Дмитрия Шемяки, обосновавшееся в Рузе, внезапным броском вышло к Москве. В лавру был отправлен крупный отряд под командованием можайского князя, который взял в плен Василия II и доставил в Первопрестольную. Здесь великий князь по зачатой им же традиции был ослеплен, а затем вместе с женой сослан в Углич.

Дмитрия Шемяку провозгласили великим князем московским, а население присягнуло ему на верность; москвичи надеялись на то, что поборы будут уменьшены. Вояки Шемяки принялись истово грабить московских жителей не хуже, то есть, не лучше татар. Новые власти вели себя как оккупанты.

Центром оппозиции стал Муром, куда сослали сыновей Василия II, в том числе Ивана Васильевича (Ивана III). Дмитрий Шемяка хотел избавиться от них, но помешал епископ Иона, после ареста Исидора фактически управлявший метрополией. Часть бояр, оставшихся верными Василию II, которого теперь именовали "Темным", организовала заговор с целью его возвращения в Москву. Но он был раскрыт, и многие участники сопротивления бежали в Литву.

Видя растущее недовольство москвичей, Шемяка освободил Василия II, отдав побежденному противнику "в отчину" Коломну. Меж тем из Литвы к Василию Темному возвратились беженцы. А еще его поддержала Тверь. Положение Шемяки в столице стало скверным. Когда в декабре 1446-го он отлучился из Москвы, москвичи открыли ворота столицы небольшому отряду войск Василия II.

Здесь случилась метамороза. Зрячий Василий был никчемным и безвольным государем. Василий Темный отличался твердостью, умом и решительностью. Возможно, именем слепого князя управляли умные бояре и митрополит Иона, но факт, что Висилий Васильевич Кремль уже никому не отдал. Шемяка и его союзник Иван Можайский попытались создать новую антимосковскую коалицию -- в составе Великого Новгорода, Вятки и Казанского ханства. Иван Можайский даже попытался заручиться поддержкой Литвы.

Желая выиграть время, Шемяка заключил перемирие с Василием Темным, правда, при этом он отказался возвратить отнятую им великокняжескую казну. Как раз в этот период на службу к Василию II пришли татарские царевичи; один из них, Касим, стал самым верным и надежным союзником Москвы. Решающее сражение произошло у Галича в 1450 году. Войско Шемяки было разбито; сам он бежал в Великий Новгород.

В 1453 году турки при поддержке Венецианской республики завладели Константинополем. Второй Рим пал. Москва, став прямой наследницей Византии, могла теперь претендовать на титул Третьего Рима. В том же году скончался Дмитрий Юрьевич Шемяка. Многие источники подчеркивают, что смерть была насильственной, что он "умре с отравы", "даша ему лютого зелия". Ермолинская летопись указывает, что яд для отравы Шемяки привез из Москвы дьяк Степан Бородатый. Он якобы подкупил повара Дмитрия Шемяки по прозвищу Поганка, который и преподнес зелье за обедом "в куряти", отчего князь и скончался.

-- ТАЙНА ЗАМКОВОЙ ГОРЫ

По одной из легенд Замковую гору когда-то насыпали ? для того, чтобы она стала неприступной. Возможно, так и есть, но таких же гор вокруг озера Себежского и без того немало -- например, Петровская гора, на которой Петр Великий во время Северной войны построил свою крепость (от нее теперь ничего не осталось). Легендам можно верить или не верить, но истинная правда состоит в том, что достоверно о Горе неизвестно ровным счетом ничего.

Дело, скорее всего, в очень удобном положении Горы, уместившейся на полуострове, в результате чего почти со всех сторон Горы (кроме узкого перешейка) плещется вода. Неизвестен не только год, но даже век основания города Себежа (центром которого и является Замковая гора). В краеведческом музее города (он не только хорош но и расположен в здании бывшей тюрьмы, что добавляет музею романтики) висит картина с изображением первобытных людей. Художник, похоже, пытался создать образ первых здешних обитателей. На окрестных горах действительно нашли множество человеческих стоянок каменного века и похоже места эти привлекали людей в доисторические времена. Во всяком случае еще древняя былина донесла рассказ о том, как Илья Муромец снаряжается в поход на неверных, которые хотят "Себеж-град за щитом взять".

Сохранилась еще одна легенда, проясняющая смысл названия города. Пришел на берега Себежского озера некий человек с сыновьями (кем он был и какого роду-звания, неизвестно). Отвел он сыновьям по участку земли вокруг озера, а сыновья спросили отца: "А где же ты жить будешь?" - "Себе ж возьму вон ту землю..." И указал отец на полуостров с Горой. Так полуостров и назвали: "Себе ж". Легенда - легендой, а вот археологические находки свидетельствуют о том, что жили здесь издревле славяне, точнее, племя кривичей. Об этом напоминает местный праздник "Цветной Иван", который отмечается до сих пор. Праздник явно носит языческую окраску, ведь разжигание в ночь с 6 на 7 июля на горах костров, игрища вокруг них, появление самого "цветного Ивана" (в него кто-то наряжается), всего увитого цветами, -- все это не слишком-то соотносится с канонами христианства. А значит, праздник этот пришел еще из тех времен, когда учение Христа еще не проникло на русскую землю.

О том, что Себеж был изначально русским городом, свидетельствуют летописи. Первое упоминание о городе относится к 1414 году, когда литовский князь Витовт разорил и сжег Себеж, после чего город перешел под власть Великого княжества Литовского. В 1535 году русские Себеж освободили и возвели на Горе новую крепость, которую назвали Ивангородом-на-Себежи (по имени воеводы, его построившего). Уже через год крепость выдержала осаду поляков под предводительством Сигизмунда I. Следующую осаду, войска Стефана Батория, Себеж не выдержал, и с 1579 по 1581 годы город был под поляками. В 1618 году его снова захватили поляки, а в 1654 году он вернулся к России.

На Замковой горе.

Потом началась просто сумасшедшая "чехарда", во время которой количество переходов из рук в руки и смен властителей просто перестали считать, так как пограничный город оставался "лакомым кусочком" для многих. В один из промежутков польского владения на развалинах русской крепости (точное время неизвестно) началось строительство величественного замка -- именно в это время Гора приобрела имя "Замковой". Когда замок уже существовал, на другом берегу Петр Великий воздвиг свои укрепления, которые получили название "Петровский вал" (а гора, соответственно, Петровской) --это делалось для того, чтобы противостоять войскам шведов в Северной войне. Что касается замка на Горе, положение его оставалась неопределенным: известно, что в 1772 году, когда город окончательно перешел во владение Российской империи, замок еще существовал, но впоследствии он стал разрушаться и растаскиваться.

Озеро Себежское.

Каким он был точно, как выглядел, неизвестно -- потому что на его месте кроме самой Горы и памятного знака нет ничего. Остался еще католический костел, заложенный в 1649 году королем Сигизмундом, но теперь он переосвящен в православный храм Пресвятой Троицы. История -- вещь жестокая: там же, на полуострове, некогда находился другой православный храм, который был заложен еще в 1536 году, в честь отражения войска захватчиков от стен города. Он назывался Рождественским и его, к сожалению, разрушили в советские времена. От святыни уцелела лишь колокольня, которая видна издалека и своей формой напоминает поминальную свечу...

Мысли о том, что там, под Замковой горой находятся некие подземелья, посещали многих. Как, впрочем, и фантазии о кладах, запрятанных в них. Совершенно ясно, что в любой крепости должны быть тайные ходы -- хотя бы для сообщения с источником воды -- а уж у крепости, которая несчетное время подвергалась осадам, таких ходов должно быть несколько. Но до сих пор нет материальных свидетельств их наличия, имеются только предположения и неясные слухи. Исследовать Замковую гору трудно: она (кроме самой верхушки) густо застроена, жилые дома и участки -- частные, а с хозяевами договориться об изысканиях не так-то легко. Археологи сосредоточили свои усилия на изучении других холмов, вдали от Замковой горы...

...Перед Второй Мировой войной большинство населения Себежа (60%) были... евреями. Да, именно так: Себеж был не только русским и польско-литовским городом, но и... еврейским местечком! Например, отсюда родом великий актер Зиновий Гердт. В городе кроме костела была еще и синагога (сейчас в этом здании магазин), да и кладбища здесь три: католическое, православное и еврейское. Все они сохранились, и на том же еврейском кладбище можно найти древние-древние надгробия.

Так вот, евреи были небедными людьми; немцы оккупировали город в самом начале Великой Отечественной войны (7 июля 1941-го), многие из представителей сей многострадальной нации были схвачены и отправлены в концентрационные лагеря. Мы не будем делать конкретные выводы, тем не менее есть смысл призадуматься...

В общем, загадка на загадке. И, что характерно, сами себежане не слишком-то стремятся их разрешить, потому что после войны население города формировалось из жителей окрестных деревень, связь времен была разорвана и большинство из преданий или хотя бы слухов утеряны.

-- ВАРНАВА ПОТЕРЯННЫЙ

У города отняли почти все. Монастырь, который в сущности и стал причиной основания города, весь разрушили, ни единого камушка не оставили. Статуса города Варнавин лишили -- теперь это всего лишь поселок, тихий райцентр на самой границе мироздания. Удивительно, что не отняли имя... Ведь в сущности Варнава кому-то мешал, не позволял строить новый мир "равенства и братства".

До основанья-то старый мир разрушили, а вот со строительством нового что-то не заладилось. И ведь в пыль истерли даже документы варнавинской истории. Житие Варнавы пришлось собирать по крупицам заново. По счастью нашлась работа И.К. Херсонского 1890-го года "Рукописное житие преподобного Варнавы Ветлужского". Там хотя бы переданы фрагменты древней рукописи, которая хранилась в Троицком соборе города Варнавина. Неизвестный монах древности так описывал Варнаву: "...возрастом высок, сединами благолепными и брадою изрядно умеренною продолговатою украшен, саном иерей, нравом зело благопотребен, в словесах сладкоглаголив и всякими добротами духовными украшен..."

Хотя про обстоятельства жизни Варнавы все равно известно мало. Родился в городе Великом Устюге, и там же служил в одном из храмов. В 1417 году, в звании иерея оставил отечество и прибыл на берега реки Ветлуги, где прожил в уединении на горе, именуемой Красной, 28 лет, до самой кончины. В житии сказано, что из Устюга Варнава сбежал "от набегов черемисских". Но в те времена на реке Ветлуге тоже жили черемисы (предки нынешних марийцев)! Устюг был оплотом цивилизации, форпостом Москвы, весьма укрепленным. Долина Ветлуги в то время была "диким" местом, куда славяне побаивались соваться.

Житие говорит, что Варнава жизнь вел "самую строгую, молясь и поучая приходящих к нему тружеников". После своей кончины был похоронен на месте своего обитания, на Красной горе. В 1639 году на эту гору прибыла специальная комиссия (это зафиксировано в документах) Московского патриархата, которая должна была проверить многочисленные слухи о чудесах, происходящих от могилы покойного Варнавы. В результате Варнава Ветлужский был канонизирован, а мощи его подняты и установлены для поклонения в Троицком храме. К тому времени на Красной горе уже существовал монастырь. День кончины преподобного (24 июня по новому стилю) стал главным праздником для всего Ветлужского края.

Праздник в народе прозвали "Годиной" и он существует по сей день. На Красной горе недавно отстроили храм во имя Преподобного Варнавы. Он небольшой, деревянный, но это уже как бы старт процесса. Недавно освящен был Поклонный крест на месте разрушенного Троицкого храма. Начато строительство часовни над источником Варнавы Ветлужского, истекающего прямо из-под Красной горы. Вот только источник что-то стал иссякать в последние годы. Да еще остается главный вопрос: где мощи Варнавы? Они сокрыты где-то в горе, спрятаны... Приезжали в Варнавино монахини и говорили: "Преподобный пока не хочет являться... Не готовы еще жители Варнавина, чтобы его принять. Вы молитесь, молитесь... И обрящете..."

С мощами вышла страшная история. Большевики, дабы проучить народ, в 1922 году выставили останки Варнавы "на всеобщее осмеяние", а после просто выбросили. Священники собрали косточки и отнесли в деревянную кладбищенскую Никольскую церковь, она была там же, на Красной горе. Троцкий собор разрушили в 1930 году, та же участь вскоре ждала и остальные храмы города Варнавина. В 1937 году последний варнавинский священник о. Петр Мегалинский тайно захоронил мощи Варнавы где-то на кладбище -- там же, на Красной горе. Он будто чувствовал, что самое ужасное еще грядет. И действительно: о. Петра вскоре арестовали и расстреляли. Тайну сокрытия мощей знал только он... Вскоре была разрушена Никольская церковь, а кладбище с Красной горы истерли. Сделали здесь городской сад - для удовольствия горожан. Согласитесь: история мрачная, но слишком типичная для русской истории...

Всякое нерадивое действие рано или поздно влечет за собой расплату. Или вы в это не верите? Если это так, расплачиваться приходится вроде бы совсем невиновным детям и внукам преступников. Раньше в Варнавино, на "Годину" стекались тысячи паломников со всего Поветлужья. Люди шли поклониться святым мощам Варнавы. Говорят, принято было ко гробу святого подползать на коленях. А к чему теперь-то ползти?

Река Ветлуга. Вид с Красной горы.

На "Годину" и в старину проводился большой народный праздник, с широкой ярмаркой. К ярмарке приурочивалось много новинок. На Варнавинской ярмарке впервые на Ветлуге гастролировал (с 1910 года) цирк Шапито. К открытию ярмарки с подачи купца Караулина по прозвищу "пашка Пик" впервые заработал кинематограф (в 1914 году). Варнавин был маленький уездный городок с населением всего-то в полторы тысячи, однако здесь имелись симфонический оркестр, театр, ставивший оперы, "великорусский" струнный оркестр. В церковном хоре пел родной брат великого Шаляпина Василий Иванович Шаляпин, служивший фельдшером в Варнавинской земской больнице.

Ныне на "Годину" после богослужения тоже устраиваются и ярмарка, и концерты. Играет духовой оркестр, устраиваются спортивные состязания, и дискотека с заезжими рок-группами. В общем -- весело, широко, разгульно. Только что-то не то получается... Все равно -- как поминки. "Година" в русской культуре -- это и есть поминки по умершему.

Сто лет назад на "Године" побывал писатель Михаил Пришвин. В очерке "Година Варнавы" он пишет: "Кто-то в черном кафтане с большой книгой подходит к огню и читает житие. В огромной книге все чудеса святого, вся жизнь: как он поселился в лесу, как возил лес на медведе, исцелял слепых, глухих, немых. Чтение на всю ночь..." Пришвин назвал Варнаву "жестоким святым": "Варнава ушел. Я слышал об этом и раньше от многих благочестивых людей. Ушел из-за греха, за то, что щепотью молятся и забыли старую настоящую веру. Вся Ветлуга шепчет: Варнава ушел..."

Ветлуга -- Нижегородское Заволжье, место, где прятались в Керженских лесах раскольники-староверы. Может быть кто-то проклял эту землю еще задолго до революции и официального атеизма? Кто знает...

Одна для Варнавинского района ныне отрада: здесь действует остаток бывшего сталинского ГУЛАГа. Он по привычке 1930-х называется: УЖЛАГ. Теперь от былой "страны зеков" осталось всего три зоны: "шестерка" (там сидят бандитские авторитеты), "семерка" (просто зона), и "десятка" (зона для больных туберкулезом). Есть еще большой психоневрологический интернат в поселке Северный, который тоже можно причислить к "зонам", только "бессрочным". И никакой иронии по поводу "отрады". Тюрьмы и спецучреждения дают населению вожделенные рабочие места.

Поселок сохранил уникальный облик уездного города образца позапрошлого века. А это ведь тоже своего рода "капитал". К тому же Варнавинцы не оставляют надежды найти мощи своего святого. А то ведь получается, что согласно планировке радиальные улицы Варнавина, как лучи от солнца, отходили от храма во все стороны Света. Лучи есть, а вот -- источник...

СТОЛИЦА ПЕРМИ ВЕЛИКОЙ

В XV и XVI в царских грамотах ее так и называли: "Пермь Великая Чердынь". Этот город вообще был первым укрепленным русским поселением на всем Урале. Русские, появившиеся здесь (согласно летописи, не позже 1451 года), пришли из Великого Новгорода. Да и вообще Пермь Великая изначально считалась волостью Новгородской республики, но через сотню лет Москва предъявила права на эти земли и завоевала их. Иваном III был организован военный поход на Пермь, в котором участвовали устюжане, белезерцы, вологжане и вычегжане -- и новгородцы "маленькую победоносную войну" проиграли.

Но надо понять, чем тогда Была Пермь Великая. Здесь жили язычники, коми-язвинцы и вогулы, которые были хозяевами леса, в то время как русские люди ютились поближе к крепостям (число которых хоть и росло, но было ничтожным) на берегах рек Камы, Колвы и Вишеры.

Первая крепость здесь появилась в 1535 году. Расположили ее на Троицком холме, нынешнем географическом центре Чердыни. Деревянный кремль состоял из 6 башен, 4 ворот и тайного подземного хода. Крепость выдержала целых одиннадцать нападений со стороны сибирских, казанских татар и вогул и ни разу не была покорена.

Здесь же, в Чердыни, появился первый (простите, что часто употребляю это слово) на Урале христианский монастырь. Иона, епископ Пермский, крестил аборигенов прямо в реке Колве. Вообще его попытка христианизации пермяков была третьей по счету. Предшественники Ионы, Пермские епископы Герасим и Питирим, тоже вели в этих местах миссионерскую деятельность, но оба погибли от рук язычников.

Монастырь назывался Иоанно-Богословским. Просуществовал он до конца XVIII века и при императрице Екатерине был выведен за штат. Еще через двадцать лет монастырский храм стал обыкновенной приходской Иоанно-Предтеченской церковью. Перед самой революцией сюда вновь пришли монахи, точнее, монахини: монастырь возродился как женская обитель.

Дальнейшая история монастыря почти невероятна. Во времена гражданской войны, когда Чердынь переходила от белых к красным и обратно, все сестры под руководством игуменьи Руфины ушли далеко на Восток, в Китай. Там, в городе Харбине, они основали новую обитель. Потом, когда китайские власти заразились коммунистическими идеями, сестры отправились за океан и осели в американском городе Сан-Франциско, где тоже основали обитель, которая, между прочим, существует и ныне.

С чердынским храмом Иоанна Богослова случилось своеобразное чудо. Заключалось оно в том, что его никто не решился зарыть. И теперь путник, посетивший храм, может созерцать его внутреннее убранство -- вместе с великолепным иконостасом и намоленными иконами -- в таком виде, в каком его оставили сестры в 1918 году. А не так давно сюда вернулись монахи. Их пока совсем немного, но в их планах возрождение былого духовного величия Уральской твердыни.

Чердынь.

Среди икон можно встретить одну, какой вы не найдете ни в одном христианском храме мира. Называется она "85 убиенных". Когда-то очень давно, в 1547 году ногайские татары пришли в очередной раз грабить Пермь Великую. Возле одной из деревень невдалеке от Чердыни, Кондратьевой слободы, они встретили яростное сопротивление местных жителей. Бой был жестокий, и в итоге все русские полегли, а татары, пораженные мужеством маленького отряда, ретировались. А после произошло чудо. Тела всех русских воинов вдруг пропали и через какое-то время, прямо в разгаре лета, убиенных увидели на льдине, невесть откуда плывущей по реке Вишере. Воинов похоронили рядом с Троицким холмом и теперь в Иоанно-Богословской церкви их поименно поминают во время литургии. Предоставляете: 85 имен повторяют на протяжении почти полутысячи лет!

Икона "85 убиенных".

Уральский хребет из Чердыни не видно, зато из любого места города, а особенно с Троицкого холма хорошо видна гора Полюд, с которой связана красивая легенда. Согласно верованиям коми-пермяков, Полюд был живым человеком, богатырем, который жил здесь и хранил богатства Урала. В час, когда неприятель приближался к Великой Перми, Полюд разжигал огромный костер и предупреждал людей об опасности. Говорят, после того как Чердынь захватили москвичи, Полюд лег спать в одной из пещер и с тех пор его не видели. Легенда-легендой, но в Новгородских летописях не один раз упоминается реальный человек по имени Полюд. Кем он был, исследователи не знают, но предполагают, что летописный Полюд и Полюд легендарный -- одно и то же лицо.

В 1636 году Чердынское воеводство было закрыто и пальма первенства в регионе перешла сначала Соликамску, а потом Перми, городу, получившему название по имени страны (вообще "пермь" в переводе с языка вепсов переводится как "далекая земля"). Золотой век Чердыни пошел к упадку.

Чердынцы не были бедными людьми. Когда в стране горел огонь Гражданской войны, посмотрели купцы пригородного села Покчи, как белые с красными рубаются, как власть гуляет от одних к другим, и решили создать свою Покчинскую республику. А что? Хлеб есть, соль свою вываривают, пушнина опять же, рыба... В общем, уже было сформировали свое правительство, однако заявился как-то в Покчу уездный комиссар Апога, латыш по национальности.

Собрал он купцов, выставил пулемет "Максим" и сказал: "Революция за свободу, но за свободу, господа-граждане, надо платить. Значит, так: с вас контрибуция десять миллионов золотыми червонцами, а иначе я вас, сволочей, перестреляю..." И, что интересно, купцы выплатили требуемую сумму, а комиссар уехал. Правда, после этого события часть купцов сбежала за кордон, часть -- отправили на Соловки, а часть вообще бесследно исчезла.

А район вокруг Чердыни сделали "страной заключенных". Есть здесь такой поселок, Ныроб, который прославился тем, что там, прямо в яме сидел и был насмерть замучен родной дядя первого царя из династии Романовых Михаил Никитич Романов. Случилось это по тогдашним обычаям вполне банально: Семен Годунов, родственник Бориса Годунова подкупил казначея Романовых и тот подложил в кладовую Михаила Никитича мешок с "колдовскими травами". Романова выслали из Москвы в деревушку Ныроб и посадили в земляную яму. Его заковали в железные оковы весом в три пуда (они до сих пор сохраняются как святыня) и кормили только хлебом и водой. Вообще-то власти думали, что Романов помрет еще по пути в Ныроб, но так случилось, что Михаил Никитич смог прожить в яме целый год, пока его окончательно не заморили голодом и холодом.

На месте ямы теперь стоит часовня, рядом, в память о мучениях боярина, построена Никольская церковь. При царе эти края были местом ссылки, во времена коммунистических репрессий в самом Ныробе и в других поселках, созданы были лагеря, некоторые из которых существуют и сейчас. Уж что-что, а без сидельцев у нас никак.

-- ШАЙТАН НАД ВОЛГОЙ

Осталась от Васильсурска только верхняя его часть. Нижнюю и большую часть средней поглотила Волга, точнее, губительный монстр, образованный великой рекой при помощи человеческого гения и названный Чебоксарским водохранилищем. Внизу когда-то жили купцы и прочий деловой люд, наверху - простые мещане. Купеческая ипостась давно уже, подобно Атлантиде, канула в вечность, предоставив дорогу мещанскому духу.

Дух этот, как и положено, витает почти под небесами. Гора Васильсурская издали представляется недоступной вершиной, на которой, пожалуй, способны обитать только облака и боги. Тягучая водная гладь усиливает ощущение величественности и отрешенности.

Город Василь (позже его из-за того, что лежит он при слиянии рек Суры и Волги, переименовали в Васильсурск) изначально призван был иметь облик великий и ужасный, ведь Василий III (отец Ивана Грозного) в 1523 году основал эту крепость с целью устрашения своевольного Казанского ханства. Формальным поводом к постройке укрепленного городка явилось убийство русского посла Василия Поджогина и многих русских купцов на Арской ярмарке. Величие ушло очень скоро, после постройки в 1551 году царем Иваном Васильевичем поближе к Казани крепости Свияжск, а вот ужас остался. И ужас этот витает над Васильсурской горой по сию пору. Оползень 1979 года, превративший в ничто сразу несколько улиц, по счастью, только принято считать "последним". Мещане-небожители ждут продолжения.

И вот что интересно. Русские основали свою крепость на одном из горных отрогов под названием Цепель, и местные аборигены, горные марийцы, утверждали, что раньше здесь была их столица. А вообще на горе якобы обитает их верховный бог Кугу-Юмо. В древности, согласно легендам, здесь жили богатые марийские князья Алталоф, Каралоф и Салаоф. Однажды бог Кугу-Юмо объявил князьям через жрецов-картов свою волю: они должны принести ему в жертву семьдесят жеребцов. Князья не смогли набрать такого количества -- и бог обратил их в рыб. Другого марийского князя, Алаша, Кугу-Юмо за то, что тот не принес ему в жертву свою дочь, превратил в стерлядь и выпустил в озеро Анненское (его теперь поглотило водохранилище).

В общем, злой был бог, жестокий. Горные марийцы до сих пор пытаются задабривать Кугу-Юмо, который согласно их верованиям никуда не делся и до сих пор является подлинным хозяином Васильсурской горы. Они сходятся к священной горе из деревень и в день Усекновения главы Иоанна Предтечи (11 сентября) поклоняются Супротивному ключу, находящемуся на окраине Василя, принося растущей на самом берегу водохранилища священной сосне нехитрые жертвы.

Под Васильсурской горой.

Мог ли марийский бог повлиять на судьбу Василя? Еще в XVI веке германский путешественник Сигизмунд Герберштейн, побывавший в крепости, заметил в своих "Записках о Московии": "...впоследствии эта крепость явилась рассадником многих бедствий..." До нас дошли смутные сведения о том, что Васильсурская крепость вскоре после своего основания пала. Видно, посаженным здесь с многотысячным гарнизоном восьми русским воеводам стыдно было признать некое обидное поражение -- считалось, Василь стал жертвою "полых вод" -- однако достоверно известно, что в 1556 году крепость отстраивалась заново. До основания Свияжска отряды казанских татар вольно гуляли по, казалось бы, надежно защищенным Василем нижегородским землям и опустошали русские поселения. С падением Казани вольности бусурман прекратились, и васильский гарнизон был сокращен с нескольких тысяч до пяти десятков стрельцов.

Священная сосна марийцев.

На месте крепости теперь находится Дом отдыха, да и вообще Василь сотню лет назад в особенности полюбили творческие натуры. В Василе творили Левитан, Шишкин (в честь него в Василе появился Шишкин мыс), а Максим Горький, избравший городок для отдыха, писал своему другу-художнику: "Дядя Гриша! Красок с собой бери полпуда, не меньше. Полотна - версты. Картины здесь сами на полотно полезут..." Не знал Горький, что картины полезут не на полотна, а прямиком в Волгу... Даже прекрасный Покровский собор мог бы сползти, да "вовремя" его за пару десятков лет до катастрофы разломали коммунистические власти. Всяких дач и Домов отдыха в Василе было много, но отсутствие дорог (сюда до сих пор можно добраться только паромом или "Метеором"), всяческого развития материальной базы, да и вообще какие-то обреченные настроения привели Василь к его нынешнему состоянию. К тому же Василь расположен на небольшом клочке земли, принадлежащем Нижегородской области, а граничит этот клочок с Марийской и Чувашской республиками, что рождает административный казус, выраженный в том, что дороги в Василь нужно вести через чуждые регионы.

Как ни странно, красот в Василе меньше не стало, ведь Волга, как ни крути, с горы смотрится все так же потрясающе, а церковь Казанской Божьей матери в слободе Хмелевке, которая, в отличие от собора, чудом сохранилась, буквально повиснув над краем Волги, можно назвать местной "жемчужиной". Она соседствует со священной сосной марийцев, как говорят, отмечающей место старинного и затопленного водохранилищем кладбища. Одной из ценнейших достопримечательностей Василя можно считать остатки старого Екатерининского тракта, булыжникам которого никак не меньше 200 лет. Мещане до сих пор называют этот тракт "шамбол", что в переводе с французского означает "большая дорога".

Ныне в Василе проживает 1300 человек, включая жителей слободы Хмелевка, обитателей Дома милосердия и Детского дома. Еще здесь есть больница и пристань, а вот колхоз "Колхозная искра" и лесозавод приказали долго жить. Мужики, около 35 человек трудятся в муниципальной рыбодобывающей артели, но рыбы в Волге немного. Так же, собственно, немного работоспособных и непьющих мужиков, а вообще подавляющая часть васильчан -- пенсионеры. В бюджет поселка налоги (не с физических лиц) платит только один- единственный частный предприниматель, владелец хлебопекарни, а администрация борется лишь за то, чтобы Василь лишили статуса "рабочего поселка" и превратили его в обыкновенное село: в таком случае на Василь распространятся многочисленные льготы.

На фоне Васильсурска процветает Свияжск, судьба которого схожа с перипетиями Василя, но повезло с географией. Помните песенку, которую пел Миронов в "Бриллиантовой руке", - там еще про остров, "весь покрытый зеленью", поется? И про то, что "ребятня и взрослые пропадают там зря"... Очень долгие годы в Свияжске действительно "не было календаря", в том смысле, что на чудо-острове будто бы остановилось время...

В той же песне про островитян еще говорилось в том смысле, что "вроде б не бездельники -- а могли бы жить!" Свияжцы никогда не были бездельниками, тем более что и песенка, конечно же, пелась не про них вовсе, хотя... что можно было еще думать про остров, несущий уникальные исторические и архитектурные памятники, но вместе с тем дававший в разные времена приют концлагерю, колонии для несовершеннолетних, психиатрической больнице и интернату для умственно отсталых детей?

Было время, островом пугали. Считалось, он буквально стоит на человеческих костях, а прибытие в Свияжск чревато было встречей с буйно помешанным или каким-нибудь пьяным уродом (что, конечно, являлось сильным преувеличением, но истине соответствовало). Остров даже пытались засекретить, но как сокрыть с человеческих глаз эдакую красоту, которая как сказочный "чудо-юдо раба-кит", торчит посреди Куйбышевского водохранилища, видный за много километров?

Раньше, когда Волга еще не была затоплена, здесь был высоченный холм, поросший лесом, который татары называли Шайтан-горой. Почему? А среди местных людей -- татар, черемиси и чувашей -- ходили страшные легенды о том, что якобы на Шайтан-горе обитают страшные призраки, по ночам производящие жуткие звуки, и случайные путники, не знающие, что место заговорено, там, конечно, бесследно пропадали.

Так вот, именно на этой горе Иван Грозный после очередного неудачного похода на Казань решил построить город-крепость, должную стать форпостом в борьбе с татарами. Под руководством дьяка Ивана Выродкова русские под Угличем нарубили леса, свезли его на судах вниз по Волге и 24 мая 1551 года, срезав с горы "шапку", приступили к постройке твердыни. Через четыре недели Свияжск уже представлял собой законченное фортификационное сооружение, продуманное по всем правилам мировой военной науки того времени. Одна из церквей, Троицкая (деревянная), сработанная еще в Угличе и собранная по преданию за один день, стоит на острове по сию пору.

Ко времени Грозного царя относится первый свияжский святой, Герман (его мощи покоятся в Успенском монастыре, том самом, в котором в совсем еще недавнее время находилась психиатрическая больница). Св. Герман имел неосторожность увещевать Ивана IV оставить свои гонения и жестокости, за что, по мнению историков, он был отравлен (хотя официальная версия того времени утверждала, что он умер от моровой язвы).

После Смутного времени, когда свияжские воеводы "поставили не на того" (на Лжедмитрия), город окончательно потерял свое главенствующее на Средней Волге значение и превратился в тихий провинциальный городок, правда, с многочисленными церквами, как говорят, вдохновившими поэта Пушкина на создание образа сказочного Острова-Буяна.

Но самым трагичным для города явился ХХ век. Началось все еще в Гражданскую, когда Лев Троцкий, следуя своему плану монументальной пропаганды, поставил здесь памятник... Иуде грозящему небу кулаком. Но и это еще был не самый плохой период, который по-местному называется "до большой воды". Переломным стал 1954-й, год создания Куйбышевского водохранилища, превратившего Свияжск в оторванный от материка кусок земли. Большая часть города скрылась "в пучине волн" и на поверхности остался лишь обрубок Шайтан-горы, богато усеянный церквами. Это состояние на острове и называется: "после большой воды".

Два раза в день ходящий теплоходик типа "Москва" -- единственная ниточка, связывающая остров с землей. Зимой свияжцы передвигаются по льду пешком, а некоторые самые отчаянные -- на мотоциклах-каракатицах (с большими колесами). Весной и глубокой осенью, когда с острова невозможно выбраться вообще, возникает проблема покруче. Кладбище расположено на Большой Земле, на Петропавловской горе, и вот, если умрет человек... поступают таким образом. Грузят гроб на лодку и почти ползком перетаскивают его на ту сторону. Вы не поверите, но... островитяне стараются в распутицу не умирать.

Блаженный Женя, Свияжск.

Каждому путнику, наверное, остров открывается по-своему, бывают разные состояния погоды (хотя, большую часть года здесь неизменно дуют ветра), сходят по трапу и поднимаются по нему разные люди, но неизменно (по крайней мере, до этого дня) теплоходы встречает бородатый мужик с задумчивым лицом и в телогрейке. "Женя, местный блаженный" - так вам его представят (если, вы, конечно, полюбопытствуете). Когда вы попытаетесь с ним заговорить, он смущенно отвернется и даже попытается убежать. Со знакомыми он общается громко и почти всегда матом. Тем не менее, аборигены его любят (хотя, и стесняются его, ведь не всякому приятно, что "лицом острова" стал чудак). За что? Может быть, за постоянство?

Я пытался за ним наблюдать. "Блаженный" Женя появляется везде и он в курсе всего, что происходит; он переносит хлеб из местной пекарни в магазин, участвует в дележе дров между пенсионерами, но, самое главное, он принимает и подает на пристани трап. Кто-то должен подавать его обязательно, а должности такой не предусмотрено. По нашим временам какой дурачок станет это делать затак? Лишь только теплоходик отваливает от пристани и, выпустив облако солярного перегара, набирает ход в сторону Большого мира, Женя резко отворачивается, и, опустив голову, стремительно растворяется в острове...

Летом на остров приезжает много туристов, от которых Свияжску достается только мусор, который нет средств, да и возможности убрать. Из-за этих позорных свалок вода на острове такого качества, что могут ее пить только совсем отчаявшиеся люди. Острову от туризма не достается ни копейки.

У свияжских детей свой "бизнес": они продают туристам древние монеты, нательные крестики и прочие археологические редкости, которые вымывает на берег после каждого шторма. Монет много, а вот детей -- не очень. 5 лет назад здесь жили 300 человек (и взрослых, и детей), сейчас - 260. Свияжская школа в этом году выпустила 6 девятиклассников, в первый класс приходит один -- и число учеников сразу сокращается с 30 до 25. За весь год на острове родился один ребенок, умерли -- 10 человек. Такова демографическая картина.

Судьбы людей, попавших на остров, мягко говоря, необычны, и сходны они только в одном: приезд был сознательным и основан он был на любви с первого взгляда. Любви к Свияжску, и не только.

Из бывших некогда в Свияжске 11 храмов на сегодняшний день остались 6. Приходской является только церковь св. Константина и Елены (остальные храмы находятся в комплексах двух свияжских монастырей). Настоятель церкви о. Сергий Коробцов впервые оказался на острове 12 лет назад, как он тогда считал, "по случайному недоразумению". Теперь он абсолютно уверен в Божьем промысле.

Тогда он был профессиональным ювелиром и супруга Людмила, искусствовед, буквально притащила его сюда на какую-то конференцию. Еще на теплоходе их порядочно запугали "картинами" психов, бродящих по острову, банд уголовников и прочими страшилками. Но по прибытии Коробцовы обнаружили тихий островок, добрые лица его жителей и... "дыхание старины", которое ощущалось буквально в каждом камушке. Кстати, психиатрическая больница в те времена считалась вполне приличной и ее медицинский персонал со смелостью можно было причислись к лучшим образцам русской интеллигенции. Взять хотя бы тот факт, что в Успенском соборе, находящемся в монастыре, в котором находился "дурдом", сохранились уникальнейшие фрески XVI века, занимающие площадь более 100 квадратных метров; значит, люди все же заботились об их сохранности...

- ...И мы захотели пожить в сельской местности, - рассказывает о. Сергий, - посмотреть, какая здесь зима. Купили домик, стали обживаться, и узнали, что зимы здесь "мятижные" (у свияжцев особенный говор), то есть, метельные. Да и вообще остров открыт всем ветрам. И приезжал сюда с материка один батюшка, о. Филарет Златоустов, бывший физик-атомщик, профессор; останавливался он у нас, и стали мы вместе оформлять документацию на общину, ну, а потом он заболел. И, по благословению владыки в священники рукоположили меня. С тех пор жизнь немного поменялась. Приход маленький, потому как большинство из тех, кому была нужна церковь, я уже отпел, осталось не больше 15 бабушек. Но часто приезжают из Казани, из Москвы, они нашу церковь очень любят, вот, недавно крестил одну москвичку, которая хотела креститься только у нас.

Матушка без дела не остается: преподает в местной школе историю и рисование. На острове родился их четвертый ребенок, Симеон. Так как его можно смело назвать настоящим островитянином (все-таки, всю жизнь, 6 своих лет прожил здесь), хотелось поговорить с ним. Да, он, собственно, сам начал разговор:

- А у меня есть велик! Только, сломался он... Я вообще хочу велосипистом стать.

- Семен, нравится тебе на острове?

- Конечно! Здесь есть воздух, есть, чем дышать, а то в городе голова болит от этих жужжалок. И в храме нравится, и друзья мои нравятся. У меня друзья - зайцы: Ктотков, Зналкин, Незналкин и Прибыткин. Они игрушечные, конечно. А из мальчиков мой приятель Сережа Сафронов. Но есть те, кто не нравится... Есть тут человек, который попрошайничает велик. А как я ему его дам, если его еще надо починить? А еще у нас недавно мальчик возле берега замерз, звали его Гришей. Страшно было...

А история с Гришей была такая. Клуб на острове сгорел лет 20 назад и молодежь ходит на дискотеку на материк, за несколько километров, прямо по льду. Возвращались в тот вечер вместе, но одного из молодых людей недосчитались, а утром его нашли мертвым. Он не дошел до берега всего несколько метров. К сожалению, молодые в Свияжске начинают очень рано злоупотреблять спиртным и покойный, хотя еще был девятиклассником, уже имел дурную репутацию...

Пьянство -- главный бич острова. Обусловлено это еще занятием мужского население: ловля рыбы. В рыбном промысле преобладают браконьерские методы, причем, среди мужиков сохраняется глубокое убеждение в том, что есть некие международные законы, дающие право жителям острова (любого) ловить рыбу без ограничений. Что, собственно, и выполняется свияжцами неукоснительно.

-...Для меня, - признается о. Сергий, - остров стал чем-то живым, как организм... - Он показывает фотографию, - смотрите: это Свияжск из Космоса. Как он похож на младенца в утробе! И остров сильно людей отсеивает; приезжают люди, восхищаются, но возвращается сюда далеко не всякий. Есть люди, которые сразу начинают метаться по острову, стремятся скорее убежать с него. Но есть и такие, кто к нему вконец прикипает...

-- СТРАСТИ МЦЕНСКОГО УЕЗДА

Сочинил как-то Николай Лесков трагическую повесть про то, как из-за роковой любви купчиха погубила четверых, среди которых один ребенок, и назвал ее "Леди Макбет нашего уезда". А потом подумал, и переправил: "...Мценского уезда". Для чего?

Каждое из описанных ниже событий в истории Мценска было сопряжено с каким-то преступлением. Хотя, если посмотреть более широко, всякий эпизод русской истории -- от крещения Руси до Октябрьского переворота, от прихода ко власти династии Романовых до войны в Чечне -- тоже был связан со злодеяниями.

Есть во Мценске, под горой Самород (историческое место, где был основан город) колодец, в котором, по преданию, насильно крестили амчан. Пацаны в этом колодце смело купаются и, между прочим, перекрещиваются, прежде чем окунуться в ледяную воду. Исторический факт: христианизация Мценска состоялась в 1415 году, то есть спустя почти полтысячелетия после официального принятия Русью христианской веры. До этого года здесь заправляли языческие жрецы.

Рядом с горой Самород, в Петропавловской церкви, хранится удивительнейшая святыня, о которой стоит рассказать. Если "Леди Макбет" читали немногие, то уж Лесковского "Левшу" наверняка знают все. Там есть один сюжетный оборот. Когда мастер Левша с напарниками получили царский заказ по "переустройству аглицкой нимфозории", перед работой поехали они во Мценск, поклониться "древней камнесеченной иконе Св. Николая, приплывшею сюда в самые древние времена на большом каменном кресте по реке Зуше. Икона эта вида грозного и престрашного..."

Земля Мценская богата на святыни. В нескольких километрах от города есть еще одно замечательное место, Страдальческий колодец, находящийся на месте, где был убит святой человек, Иоанн Кукша. В отличие от колодца, что под горой Самород, колодец Кукши почитается как святой.

Историю святынь, монаха Кукши и злодейского преступления 800-летней давности любезно поведал мне настоятель Петропавловской церкви о. Владимир Журило. Кукша жил настолько давно, что реальность с той поры значительно перемешалась с вымыслом и даже в исторические книги вкралось множество очевидных нелепостей и даже глупостей. О. Владимир, возможно, тоже не во всем прав, но мнение хранителя уникальной реликвии имеет больший вес, нежели точка зрения людей, хоть и написавших книги, но не пропустивших это через свое сердце.

Есть версия, что Кукша был княжеским сыном, принадлежавшим к племени вятичей. Но родители его считались князьками мелкими и получилось так, что за неуплату дани мальчик был насильственно взят черниговским князем, а потом каким-то образом он попал в Киев. Там Кукша принял христианство и получил духовное имя Иоанн. Став насельником Киево-Печерской лавры, Кукша решил просветить своих соотечественников. В то время он был бедным философом и, в общем-то языческое население Мценского края отнеслось к миссионеру не лишком серьезно, а потому первый поход Кукши на Зушу закончился ничем.

Мценский Николай.

В Киеве Кукшатпоразмыслил о причинах своей неудачи и здесь ему пришла гениальная идея: если язычники поклоняются идолам, не сделать ли такого же идола, только олицетворяющего какого-нибудь христианского святого? И Кукша заказал у киевских умельцев скульптурное изображение св. Николая Угодника, причем, для большей убедительности образа в руках св. Николай держал меч и храм Божий. Почти всю дорогу от Киева до Мценска Иоанн нес образ на руках -- и слава о проповеднике бежала впереди его самого. Грозная статуя воспринималась весьма убедительно.

Второй поход Кукши получился более успешным. Вятичи на сей раз прислушались к проповедям Кукши, что, между прочим, пробуждало зависть в среде местных жрецов. Возле нынешнего Страдальческого колодца Кукшу убили -- как говорит легенда, путем отсечения головы. Но, по мнению о. Владимира это было не так, поскольку св. Иоанна Кукша до сих пор почивает в пещерах Киевской лавры нетленными мощами.

С тех пор минуло 800 лет. Еще два столетия после подвига Кукши в Мценске главенствовало язычество. По преданию, все это время образ св. Николая тайные христиане хранили в пещере под горой Самород. Были многочисленные войны, оккупации, революции (здесь побывали и татары, и поляки, и немцы), но скульптура пережила все лихолетья. Иногда ее прятали в домах верующих, иногда скрывали в лесах, а один раз даже поместили в музей атеизма. Последнее упокоение в Петропавловском храме св. Николай (со временем из его рук пропали меч и храм) нашел в 1946 году...

"Дом леди Макбет".

...Достоверно известно, что сюжет "Леди Макбет Мценского уезда" есть чистое литературное измышление. Тем не менее, во Мценске существует дом, в котором якобы разыгралась страшная трагедия. Это двухэтажный особнячок по ул. Ленина (бывш. Старомосковской), в котором по странному стечению обстоятельств теперь находится отдел полиции. И амчане называют его "домом Леди Макбет". "Мценскую Макбет" в книге звали Катериной Измайловой, и известно, что дом этот принадлежал купцам Измайловым (настоящим, а не литературным). К тому же рядом, как и в повести, находится (теперь сильно порушенная) Воскресенская церковь.

Во время II Мировой войны Мценск был сильно разрушен; в частности, погиб и городской архив, тем не менее, существует легенда (опять предание!), согласно которой нечто подобное описанному Лесковым имело место.

Лесков некоторое время работал в Орловской Судебной палате, а посему имел прекрасное представление о всех злодействах и прочих изуверствах, происходивших в здешних краях. Однажды писатель, пребывая во Мценске, проходил по площади Ильинка и увидел, как прилюдно кнутами истязают женщину. Он спросил у зевак, в чем причина экзекуции, на что те ответили: "За смертоубийство..." Именно этот эпизод, как считают некоторые краеведы, стал решающим фактором в определении Лесковым места совершения четверного убийства ради трагической страсти.

Весь Мценск в одной картинке.

Вопреки предположению, все-таки, нынешний Мценск не так уж и явно выделяется из всей России в области криминала. Есть конечно, убийства, разбои, кражи, но все-таки, -- ничего из ряда вон выходящего. Я специально полистал подшивку местной газеты в поисках любопытных мценских сюжетов, но в итоге нашел лишь один, могущий заслужить внимание.

В рубрике "Безобразия" я нашел такую заметку: "Во Мценске маленькая девочка помогла задержать преступника. Будучи оставленной спать в квартире маминой подруги, она проснулась среди ночи от звука разбиваемого оконного стекла и поняла, что с улицы лезут грабители. Они были в масках. И с ножом. Потрясая им перед глазами перепуганного ребенка, незваные гости потребовали показать, где лежат деньги. Но так ничего не добившись принялись сами обшаривать квартиру, набивали сумки деньгами, золотом, аппаратурой. Так старались управиться, что даже сами взмокли от напряжения. Пот щипал глаза под мокрой маской, и один из грабителей не выдержал -- сдернул ее и быстро отер лицо. Этих нескольких секунд малышке хватило, чтобы запечатлеть в памяти образ преступника. Когда сотрудники Мценского ГРОВД задержали двоих подозреваемых, девочка без колебаний опознала в одном персонаж своего ночного кошмара..."

Ну, чем не сюжет для рассказа?

Лальск 1.

-- ЕСТЬ ГОРОДОК НА РЕЧКЕ ЛАЛЕ...

...Глядя на эту вещь, я вспомнил, что такую же совсем недавно в совершенно другом конце России владелец антикварной лавки мне предлагал за совершенно непомерную сумму: 200 000 рублей. Нет, эта музыкальная машинка немного другая. Та была пообшарпанней, и не так богато инкрустирована; но в придачу к той давалось семь "барабанов" с разными мелодиями. А в этой "барабан" только один -- зато поворотом рычажка он умеет извлечь из волшебного ящичка целых девять мелодий! Да таких, что, закрыв глаза, легко представить, что исполняют их одновременно на ксилофоне, гармонике и мандолине.

На передней стенке машинки замечаю выгравированную табличку: "Дар музею Павлушковой Екатерины Степановны, бывшей учительницы поселка Лальск". Первый порыв -- познакомится с этой женщиной, но...

-- Умерла. Два года назад. - будто прочитав мои мысли, коротко пояснила Лена.

Лальск 2.

Я, кстати, долго не мог поверить в то, что Елена Симахина -- директор Лальского историко-краеведческого музея. Она больше походит на начинающего экскурсовода, который еще не научился механически (как та музыкальная машинка) передавать информацию посетителям, умело отметая провокационные вопросы. Лена искренна во всем. Не скрыла она от меня и то, что поступок Екатерины Степановны оказался скорее исключением из правила. Конечно, абсолютное большинство пытаются заработать на вещах, которые, может быть, сто лет провалялись на их чердаках. Большинство из экспонатов приобретены за деньги (буквально четверть часа назад мальчишка притащил устройство для ломки сахара; он задал только один вопрос: "Сколько?", на что пацану резонно заметили, что все равно он выбросит вещь, и он обиженно удалился).

Денег, естественно, у музея мало, да к тому же снова начались задержки и без того нищенской зарплаты. Несколько лет назад, когда содержания не давали больше полугода, Лена пыталась работать по специальности, полученной в институте: инженером по лесу. В лесхозе люди живут хорошо. А в нынешние времена даже "жируют". Приехали они в первый раз на делянку с лесничим. Посмотрели, походили, и вдруг... Лена села на пенек -- и слезы у нее потекли из глаз. Мужики к ней: "Ты чего, Аленушка?" - "Ну, как... вы тут сидите на деньгах - а кругом..." В общем, ушла Елена из лесхоза...

Лальск 3.

После осмотра музея, мы поднялись на колокольню. Много позже я узнал, что Лена жутко боится высоты. Но, когда мы карабкались по узкому коридорчику и шатким лестницам, спутница ни разу не раскрыла своего страха. Отсюда виден весь Лальск. Да он, в сущности, и невелик: населения в поселке около 2,5 тысяч. Его существование в качестве уездного города ограничивается всего семью годами -- между 1780 и 1786 годами. Тогда, по некоторым сведениям, по денежному обороту Лальск входил в восьмерку самых богатых русских городов и именно в XVIII веке город украсили семь великолепных белокаменных храмов (а, включая окрестности, их было двадцать).

Лальский купец Иван Саватеев трижды по государеву указу водил караваны через Сибирь в Китай. В 1710 году, к примеру, он привез деньгами и товарами чистой прибыли на 223 550 рублей, что составило 1/14 часть всего государственного дохода России за этот год. Купцы Афанасий Чебаевский и Николай Попов в 1758 и в 1764 годах снаряжали корабли для "морских вояжей", в результате которых были познаны неизвестные берега Камчатского и Аляскинского побережья и открыты многие острова Алеутской гряды.

Торговый характер города формировался с XVI века. Устюжская летопись повествует о том, что после неурожаев 1568 и 1569 года, и после опричного погрома 1570 года, когда по приказанию Грозного царя Ивана Васильевича были казнены многие тысячи новгородцев, малой их части, в количестве 60 человек, удалось выбраться из ада и, пройдя многие сотни верст, в устье речки Лалы, где она впадает в Лузу, они основали посад. Географическое положение Лальска оказалось настолько выгодным, что вскоре город стал центром перекрестья торговых путей с Севера на Юг и с Запада на Восток.

Лальск 4.

Благоденствие не могло длиться вечно, но голова-то -- на что? Когда город потерял торговое значение и переведен в "заштатные", лальский купец Степан Сумкин в 1829 году построил в трех верстах от города бумажную фабрику. Это спасло город от окончательного разорения. Фабрика существует и поныне. Чистейшая вода речки Шилюг позволяет создавать бумагу непревзойденного качества. Именно поэтому основная продукция фабрики сегодня - фильтровальная бумага. Я побывал на этом предприятии.

Впечатление было, по правде говоря, немного удручающее. Хотя мой "Вергилий" по царству бумажного производства, начальник отдела сбыта Ольга Пупышева, и утверждала, что с реализацией продукции дело обстоит неплохо, да и заказчиков хватает, мне показалось, что, даже если все так хорошо, прибыли это приносит немного. При взгляде на оборудование, я подумал, что оно не менялось ни разу за все 190 лет существования фабрики. Меня поправили: менялось, и неоднократно. Главное -- регулярно выплачивается зарплата. Кроме фильтровальной, здесь еще производятся писчая и туалетная бумаги. Тоже идеального качества.

Позже, в музее, я узнал, что в лучшие времена, лет эдак сто назад, бумажная фабрика в Лальске выпускала 91 вид продукции. Среди них -- не только десятки сортов писчей бумаги, но и такие экзотические виды, как епархиальная, чайная, биварная, картуазная, цедильная, газетная, бутылочная, заверточная, и многие-многие другие бумаги.

В день моего посещения фабрика уже седьмой день стояла; как мне объяснила Ольга, они сейчас "копят деньги на вагон целлюлозы". Сырье близлежащих ЦБК (комбинатов по производству целлюлозы) не удовлетворяют по качеству, отчего целлюлозу закупают за многие тысячи километров, в Усть-Илимском ЦБК. "...Так и работаем: делаем бумагу и раздаем ее по долгам. Можно купить сырье и поближе -- но тогда качество пострадает..." В этом я увидел, кстати, отголосок особенной, лальской гордости. Пусть, мол, мы бедные, зато никогда не принесем в жертву качество! Кстати, хочу обратиться к вероятным потребителям фильтровальной бумаги и фильтровального картона: то, что делают в Лальске, наши, есть самое наше национальное достояние и гордость. Помните это!

На удивительном по своей красоте Лальском кладбище есть замечательное надгробие, которое (если не врут историки) рабочие поставили на свои деньги Сергею Михайловичу Прянишникову, бывшему долгое время директором фабрики. По странному стечению обстоятельств, Лальский музей расположился в особняке, некогда принадлежавшем этому самому Прянишникову. Но, как я заметил, ничего случайного в мире не бывает. Правда, перед тем, как здесь обрел свое пристанище музей, в доме Прянишникова были и ОГПУ, и поссовет, и райком комсомола, и СПТУ. Почему я опять возвращаюсь к музею? Знаете ли... в любом городе есть своя точка отсчета. Тем более, в поселке, который некогда был значительным городом (назовите это комплексом неполноценности, или утраты, если хотите). Здесь это, без сомнения, музей. Даже дом культуры, который расположился в одной из белокаменных церквей (столь знаковое расположение "клубного" места влечет за собой идиотское наказание: зимой на отопление храма тратится столько дров, что их запасы даже не умещаются во дворе), не обладает такой аурой. Лена говорит:

- Иногда к нам в музей приходят просто так. Поговорить, поделиться своими болями, просто отдохнуть, освободиться на часок от груза повседневности... Но бывает разное. Приходит к нам недавно такой, "весь из себя", мужчина: "Вы меня узнаете?" Мы: "А кто вы?" Он, раздраженно так, пояснил, что является районным "авторитетом", или, как там принято говорить, "предпринимателем". И предложил... купить нас, сотрудников музея вместе с нашим музеем. "Будете, - говорит, - на меня работать." "Кем?" - спрашиваем. Он засмеялся - и ушел. И больше не приходил...

Лальск -- город спокойный и незлобивый. За те несколько дней, что я в нем прожил, меня стали узнавать и даже здороваться на улице. Только один инцидент немного нарушил впечатление: сильно подвыпивший молодой "гомо сапиенс" настойчиво пытался у меня узнать, какая у меня "крыша". Пристрастный допрос закончился тем, что дышащего перегаром субъекта (между прочим, при пиджаке и белой рубахе) оттащила его девушка. Попытка "приблатниться" -- естественное для нынешней молодежи явление. Среди парней распространен такой род деятельности, как "ходка в Чечню". Несколько месяцев пребывания в горячей точке в качестве контрактника дает некоторое количество денег. Жаль только, ребята не задумываются о том, как после "ходки" может необратимо трансформироваться психика. Неслучайно здесь увеличилось число самоубийств среди молодых мужчин. Вроде бы, парень -- "на все сто", душа компании, но однажды утром его находят на... но лучше об этом не будем; слишком жуткая тема... Вообще, в смутные времена нас всегда выручал "слабый пол"; именно женщины способны сохранить генофонд нации (кстати, в Лальске на удивление много не просто симпатичных, а красивых девушек -- это тоже загадка).

Лальск 5. Боже, как я люблю этот город!

Мне огромное удовольствие доставит упомянуть о всех четырех сотрудницах музея, являющихся его душой и "моторчиком": кроме Елены Симахиной, это Татьяна Павлецова, Юлия Страздынь и Татьяна Бурчевская. Глупо, конечно, называть этих прекрасных (и молодых!) женщин святыми, но... экспедиции по деревням в поисках экспонатов, труд иногда до позднего вечера, внимание к каждому посетителю - и все это практически задаром - невольно придешь к мысли, что здесь, в глубине России, теплится нечто такое, что емкий наш язык именует: "подвижничество". Да, они -- истинные подвижники! Таких людей по нашей матушке-Руси проживает гораздо больше, чем мы думаем сами: этом я убеждаюсь по мере расширения своего весьма скромного опыта познания России. Прежде всего, в общении с этими женщинами я не испытывал довольно часто встречаемой неловкости: "мол, ты столичная штучка, а мы живем в глубинке и вам не верим..." Здесь, в Лальске, мы общались, как равные, а в чем-то я откровенно проигрывал. За столом одна из девушек упомянула поэта Бродского. Я съязвил: "Вот, все болтают про этого Бродского, а вы хоть одно стихотворение наизусть его знаете, как Пушкина или Есенина?" И мне прочитали. И даже два человека прочитали! Так-то...

Как я уже говорил, в Лальске больше всех зарабатывают те, кто занят лесом. Это определяет многое. Так, дорога, связывающая город с остальным миром, до сих пор не асфальтирована. Хоть этот тракт является ровесником Лальску, он -- "лесовозный". На грунт положены две бетонных колеи, чтобы тяжелые лесовозы не разбили дороги -- и всё. Лес уходит, уходит, уходит по древней дороге... Насколько его хватит? Лена, как специалист по лесу, меня успокоила тем, что он будет воспроизводиться, природа мудрее нас и сама разберется, если, конечно, мы уже повально не будем деревья истреблять. Хотелось бы верить. Когда мы стояли с ней на колокольне, за последними лальскими домами, сверху кажущимися такими игрушечными, во все стороны в бесконечность уходили леса. Зеленые вблизи, у самого горизонта они казались синими. Холмистая местность оставляла впечатление, будто это застывшие гигантские волны в океане. Казалось, что кроме Лальска и леса на земле ничего не существует.

Здесь, над зелено-голубым безмолвием, мне вспомнилась рукопись об истории города Лальска, подготовленная музейными женщинами. Текст обрывался, казалось бы, нелепой фразой: "...Лальск никогда не был медвежьим углом..." Ведь, если задуматься, он и вправду такой -- медвежий. Но пообщаешься с людьми -- и предвзятое отношение легко исчезает. Наверное, потому, что в самих лальчанах нет никакой предвзятости и раболепия. Они же потомки новгородцев! В недавно изданной книге о городах Кировской области лальчан назвали "лалетянами", почти, как "инопланетянами". А обиды - ну, совершенно никакой.

Дело-то не в этом. Здесь просто за частностями умеют разглядеть нечто главное, вечное, непреходящее. Нам бы у них поучиться.

-- БАБИНОВСКАЯ ДОРОГА

Местные уверены: "Ляля" - значит "теплая". В реке вода действительно теплее, нежели в других уральских реках. Начинаясь от горы Лялинский камень, Ляля весело бежит среди скал и примерно через 230 километров впадает в Сосьву; потом следуют Тавда, Тобол, Иртыш... ну, а дальше - Обь, впадающая, как известно, в Мировой океан. В сущности, Ляля - маленькая "ниточка", одна из тысяч, которая вплетается в одну из величайших рек мира. Но у Ляли особая судьба: река стала путем, по которому русские люди заселяли Сибирь.

Люди со своей трактовкой "теплая" ошибаются: давненько уже издана книга, где объясняется, что "Ляля" - "река врагов". Издревле долину реки населяли народы ханты и манси. "Ляль" по-мансийски - "враг". Если то же слово перевести с хантыйского, получится "война". Манси враждовали с коми-пермяками, живущими на "европейских" отрогах Уральских гор. Те в свою очередь называли манси "вогулами", то есть, "злыми", "ненавистными". Манси были хорошими охотниками; еще в XII веке они продавали пушнину новгородцам. Там продолжалось до эпохи походов Ермака.

Ермак покорял Сибирь силой. Но, едва только войско русских казаков проходило, громадные пространства снова заполняли враждебные племена. И всякие пути в Сибирь для русских торговых караванов были отрезаны. Все изменилось в 1597 году.

Именно тогда житель деревни Верх-Усолка (она недалеко от нынешней Перми) Артемий Сафронович Бабинов разведал более-менее безопасный путь через Югорский камень (так тогда назывался Уральский хребет), ведущий от Соликамска через горы. Уже в 1598 году на сибирской стороне начали строить крепость Верхотурье, призванную охранять дорогу, прозванную в честь ее первооткрывателя "Бабиновской". Эта дорога протяженностью в 273 версты на протяжении 250 лет оставалась единственным путем из Московии за Урал. По ней проходили экспедиции Беринга, Паласса, Остермаха, Миниха, Бирона, Хабарова... По ней везли в ссылку протопопа Аввакума, и многих других противников официальной власти. Она имела и второе название: "Государева". Все закончилось в 1763 году, после открытия Сибирско-Московского тракта, проходящего гораздо южнее. Что происходит с "Государевым путем" теперь?

...Караул - самое древнее русское село на территории Сибири. Почти все избы здесь теперь стоят заброшенные, порушенные. Зато дома-то какие! Двухэтажные гиганты напоминают о былом величии Караула. В этом селе "перекладывали" лошадей; так же стоял здесь гарнизон русских войск, "караул". Последний имел строгое указание: "гулящих людей и немцев через заставу не пропускать!". Надо думать, не пропускали, хотя, как известно, там, где застава, там и пожива. И купцов в Карауле насчитывалось немало, ведь из Сибири в Московию шел самый ходовой товар, пушнина.

После открытия Бабиновской дороги коренных местных, манси, заставили исполнять "ямскую гоньбу", то есть, обслуживать тракт. В частности, поставлять Российскому государству 320 лошадей в год. Лялинские манси (проживающие в долине реки Ляли) подавали прошение царю Борису Годунову с просьбой уравнять их с другими манси, которые всего лишь платили ясак (дань). Тогдашние русские чиновники обвинили манси в том, что те де постоянно срывают поставку лошадей. А кто манси спросил, способен ли маленький народ отдать "благодетелям" 320 лошадей? Манси освободили от "лошадиного налога", прислали на Лялю русских "выкликанцев" (добровольцев). Но ясак заставили платить вдвое больше, чем других манси. Это произошло уже при царе Василии Шуйском. В общем, обидели аборигенов... Часть манси ушла на Восток, туда, куда "рука Москвы" еще не дотянулась. Часть же ассимилировалась с "выкликанцами"...

Дети деревни Юрты.

...Радостно было заехать в деревеньку Юрты, стоящую на высокой горе над Лялей. Она живая, в ней нет пустующих домов. Здесь, в Доме культуры, здании, стоящем как храм, на самой вершине, я увидел столько детей! В Юртах закрыли школу, детишек возят учиться в поселок Павда. Но деревня не умирает!

Детишки все свободное время проводят в Храме Культуры на горе (ударение на первом слоге!), и знаете... когда я вошел туда, увидел, что малышня играет... в школу. Дети сидели за столами, а одна из девочек исполняла роль "учительницы", давала "задания". Дом культуры теперь полностью переоборудован под клуб для занятия детей. Молодцы культработники! Они ведь высокую социальную функцию исполняют. Но -- господа чиновники! Восстановите в Юртах хотя бы начальную школу... Уверен, жители Юртов достойны этого.

Я вгляделся в детские лица. Много детишек имеют не совсем русскую внешность. Возможно, в их жилах течет кровь манси, древнего и униженного когда-то народа... "Юрт", кстати, в переводе с манси - "семья"...

... Меня сразу предупредили, что в Павде народ тяжеловатый, трудный в общении. Они живут в своей глубинке веками, и в свой внутренний мир допускают ну, с очень большой неохотой. Не знаю, не заметил... Очень красивый поселок, прямо над ним возвышается гора Павдинский камень. Панорама Уральского хребта отсюда великолепна. Это самое далекое селение в течении Ляли, дальше только тайга, горы...

В Павде есть музей. В нем можно узнать почти все об истории происхождения поселка, и о жизни здесь. Первое население Павды - "демидовские" каторжане. Сюда их пригоняли мыть золото да медь добывать. Поселок изначально назывался "Павдинской горнозаводской дачей". Золото, кстати, и сейчас моют. Не слишком успешно, но артель вполне окупается. Следующий поток в Павду - ссыльные времен "сталинских" репрессий. Ну, и все это перемешалось с манси, "вогулами". Не знаю... наверное, я не "нарвался" на нехорошего человека. По мне здесь живут чистые и светлые люди.

Начальник поселка (должность такая -- наверное, повелось со старых, без сомнения, добрых времен) Игорь Михайлович Стольников - уникальная личность. Можно сказать, он от личной жизни отказался ради родной Павды, днем и ночью занимается делами. А "отдушина" у него только одна - пчелы. Только на пасеке Игорь Михайлович и отдыхает. Девиз для Павды придумал: "Больше дела - меньше слов, за Россию, за народ, за человечество - вперед!" Получилось, что оптимистом стать очень просто. Надо просто знать, что есть люди, которые искренне уважают нашу Державу.

...Пока разговаривали, дали свет. С утра в поселке электричества не было. Народ воскликнул: "Ура!" и побежал включать домашние приборы. Здесь свет отключают часто, и дети искренне думают, что "Ура" - это и значит "свет"...

...Достопримечательность села Старая Ляля - "парк национальных героев", созданный одним из местных чудаков. На огороженной территории стоят изваяния следующих личностей: Суворов, Горький, Гоголь, Чехов, Ленин, Кутузов. Довольно забавно, но все равно приятно, что жители относительно небольшого умирающего села УВАЖАЮТ российскую историю.

К сожалению, Старая Ляля умирает. Пока еще здесь трудятся три бригады лесорубов, работающие (как здесь говорят) "на Глузмана", а остальные рабочие места - только бюджетные и торговые. Глузман - директор Целлюлозно-бумажного завода, расположенного в городе Новая Ляля. Такая вот "духовная" связь существует между двумя Лялями... Раньше в Старолялинской школе насчитывалось 500 учеников. Сейчас их - 29. Зато (и учителя этим гордятся) компьютеров в школе - чуть не по штуке на каждого ученика! А уж спортивного инвентаря сколько! Европейский уровень... Ах, если б свет так часто не пропадал, вообще бы цены не было компьютерам! Как -- то ли радостно, то ли печально -- заметила директор школы Елена Витальевна Микрина, "наши дети ничем не обижены; единственное - их нет..."

Село Караул.

Мы пришли в гости к старожилам Старой Ляли Любови Афанасьевне и Ивану Михайловичу Ананьевым. Я было подумал, что старики нас ждали, потому что они были опрятно, почти празднично одеты, а в избе царила идеальная чистота. Нет - оказывается, не ждали. Просто Ананьевы привыкли так жить. У Ананьевых этот брак не первый: у нее трое детей от первого брака, у него - пятеро. Конечно, когда сошлись (оба овдовели), дети уже большие были. Но все равно - младших вместе на ноги поднимали. Несмотря на то что Ивану Михайловичу уже за 80, он ездит на рыбалку и охоту. Пусть его "Москвичу-412" далеко не первый десяток лет, он вполне на ходу. Есть в тайге два озера, Парча и Актай. Там у старого охотника по избушке. Сам строил! Интересно, что добычу (в основном уток) старик не продает. Просто - раздает соседям.

Река Тура в Верхотурье.

Жизнь в Старой Ляле спокойная. Здесь не воруют, не пакостят соседям. Очень любопытно "таежная психология" сказывается на поведении людей. Вот, как Иван Михайлович рассказывает про то, как в Ляле решена была проблема воровства:

- Был у нас тут один "бич", лазил по домам. Так его же отчим ему голову и отрубил. Отчиму за это шесть лет дали - теперь никто и не ворует... Того парня, которому голову отрубили, никто не жалел - потому что он к наркотикам Старую Лялю "приучал". Теперь и наркомании у нас нету...

У старика Ананьева своя, особенная любовь к родному краю. Он ценит свой прекрасный край именно за глушь, за возможность побыть наедине с природой:

- Я бы давно мог уехать отсюда. Одна дочь у меня в Германии живет, две - в Казахстане, сын и дочь - на Украине. Мне и квартиру дети в Днепропетровске держат, все зовут нас с Афанасьевной к себе. Но меня удерживает то, что я своими руками вот этот дом строил, сам сажал сад. В реке Ляле водится рыба: щука, налим, хариус, карай, таймень... В озере Пакча я развел окуня, щуку запустил. В озеро Актай карася запустил... Это ж большое хозяйство, за ним ухаживать надо. А что у меня будет в городе? Балкон? Моего брата Александра на войне убили, два двоюродных брата там же погибли... Их дети, внуки приезжают ко мне как домой: "Дедуля, вези на свои угодья!" Они ж здесь душой отдыхают. Ну, как я могу все это бросить?..

... Новая Ляля - относительно большой и вполне живой город. Достопримечательности - целлюлозо-бумажный завод, зона, да станция Ляля. Завод живет плохо, ибо за сто лет его истории он ни разу не модернизировался. Директор пытается поднять настроение у рабочих, например, повесил у проходной громадный плакат: "Кто хочет сделать дело - ищет возможность. Кто не хочет - ищет причину". Хотящих "делать дело" все меньше и меньше, ибо "дело" должна стимулировать зарплата, а она невелика.

Зона живет хорошо, ибо ей повезло с начальником. Поговаривают, здесь даже сидеть престижно, ибо условия хорошие. Зеки сами выращивают на свой стол овощи, откармливают скотину. Работать на зоне тоже престижно. Станция Ляля - так себе, обычный российский полустанок. Но такой ли он обычный? Люди, проскакивающие этот полустанок на скором поезде, вряд ли задумываются о том, какая глубина скрывается за столь забавным словом: "Ляля". Впрочем, поезд идет на Север, а там -- тупик.

-- СИБИРЬНАША

Формально Российская империя родилась в 1721 году, когда Петр I, победивший в Северной войне, объявил себя императором. Но еще в XV веке, после падения Константинополя, в Москве возобладала идея духовной преемственности, которая сто лет спустя будет выражена в знаменитой формуле: два Рима было, третий стоит, а четвертому не быть.

В 1547-м Иван IV принял титул "царя всея Руси" и объявил себя наследником Римской империи после гибели Византии. В эпоху монгольского ига царем называли на Руси татарского хана. Иван объявил себя также и наследником Золотой орды и направил алчный свой взор на Восток.

Уже после смерти Ивана IV родилась красивая легенда о походе Ермака Тимофеевича в Сибирь. Генезис этой сказки был сопряжен с некоторым ухудшением положения на восточной границе Московии. Да и о какой границе могла идти речь, коли по степям гуляли всякие киргиз-кайсаки да тати, ищя удачи во всяком налете.

Если говорить о Зауралье (русские называли эту область: "за Камнем"), там доминировали ойраты, западномонгольский народ, кочевавший по Иртышу. Это была мощная сила, способная выставить до 120 тысяч хорошо вооруженных всадников. Даже ничтожной доли этого войска вполне хватило бы, чтобы выбить русских из Сибири, тем более, что в то время гарнизоны в острогах редко превышали 100-200 человек.

Тем не менее, 1619 году казахский хан Есим собрал большое войско, напал на ойратов и нанес им столь жестокое поражение что последним пришлось бросить свои кочевья в верховьях Иртыша и уйти к северу, на степной берег Оби. Основательно перепугавшись, русские принялись укреплять свои позиции, запасать продовольствие и боеприпасы к возможной осаде. Именно в этот период и была составлена первая повесть о Ермаке, автором которой стал дьяк архиепископа Тобольского и Сибирского Макария Савва Есипов. Название у произведения, известного так же как "Есиповская летопись" было такое: "О сибирстей стране, како соизволением божиим взята бысть от русского копья, собранного и водимого атаманом Ермаком Тимофеевым и своею храброю и предоброю дружиною и соединомысленною".

Мы уже знаем, что такого рода труды сочиняются для определенных целей. Красной нитью в "Есиповской летописи" проходит простая идея: земля за Камнем с божьего позволения предназначена именно для русских. Итак, дьяк Савва стал автором одного из самых красивых мифов нашей военной истории, что, согласитесь, говорит о мощном литературном даре священнослужителя. Ко времени Саввы Есипова в русских городах стали забывать обстоятельства похода Ермака, и автору повести пришлось черпать сведения из рассказов последних живых участников похода.

Напомню высказывание Льва Толстого: "Умер последний участник Отечественной войны 1812 года... наконец-то я могу писать подлинную историю той кампании!" Впрочем, я отвлекся... Итак, престарелые казаки подробно описали битву у Чувашского мыса 26 октября 1582 года, закончившуюся взятием Искера, и перечислили по памяти имена погибших в ней русских воинов. Есиповский синодик и собрание воспоминаний очевидцев были для русских очень долгое время практически единственными источниками сведений о походе.

Прошли, как говорится, годы -- и уже знакомый нам Герхард Фридрих Миллер сумел выяснить дополнительные подробности вышеозначенного похода. В частности, что казаков было не четыре сотни, а несколько тысяч. Так же дотошный немец выяснил обстоятельства других кровопролитных битв, о которых, судя по всему, Есипов совершенно не имел понятия. Был обнаружен и еще один "источник". Примерно в 1699 году некий Семен Ремезов написал свою книгу "История Сибирская", возвеличивающая фигуру Ермака.

Миллер, сопоставив литературные фантазии с архивными документами, в 1750 году опубликовал на немецком языке свой капитальный труд "История Сибири" -- в трех томах. Этот опус до сих пор является самым надежным источником сведений по истории Сибири XVII-- начала XVIII веков. Ученый подробно проанализировал все сибирские летописи, которые только смог найти, собрал уникальную коллекцию копий древних документов, касающихся строительства русских городов в Сибири, политики и военных походов. Со всех оригиналов им были сняты копии, которые оказались очень кстати, поскольку впоследствии большинство источников погибли в пожарах. "Портфель Миллера" и сегодня представляет собой самое ценное собрание сведений по истории Сибири.

Миллер использовал и сказку Ремезова: он купил ее в Тобольске и нашел, что она более подробно и полно освещает события истории русского завоевания Сибири, нежели сочинение Есипова. Все это вполне согласовывалось и с рассказами татар, которых Миллер опрашивал, а также сведениями, почерпнутыми им из архивов сибирских городов.

Николай Карамзин при создании своего капитального труда использовал и "Историю Сибирскую" Ремезова, и Есиповскую повесть, а также летопись, написанную в Чердыни, вотчине Строгановых. Историк нашел, что более достоверная и точная -- Строгановская летопись. Карамзин установил, что Иван Грозный пожаловал в 1572 году Строгановым огромную площадь пока еще не завоеванных земель "за Камнем", а поход Ермака поэтому осуществлялся по царской воле и с царского указа. Правда, по сию пору указа Ивана Грозного об отправке Ермака в тартарары так и не нашли.

Конечно же, русские устремлялись за Камень задолго до Ермака. В частности, новгородцы ходили по Белому морю до пролива Югорский шар и далее, в Карское море, еще в IX веке. Первое летописное свидетельство о подобных плаваниях относится к 1032 году. В то время в Сибири существовало могущественное государство -- Кыргызский каганат, подчинившее себе всю Центральную Азию, вплоть до предгорий Тянь-Шаня на юге, и до границ империи Тан на востоке. Великий Новгород тоже был не из слабаков, но он несомненно уступал Кыргызскому каганату, а потому южнее Югории русские предпочитали не соваться.

Первое упоминание о торговом плавании на Обь отмечено под 1139 годом, когда новгородец Андрий привез оттуда большой груз пушнины. В устье Оби было даже русское поселение, в котором существовал торг; на нем русские купцы обменивали свой товар на превосходные сибирские меха.

Самые первые сведения о военном походе русских в Сибирь относятся к 1384 году, когда новгородский отряд ходил через Печору на Камень, впрочем результаты той экспедиции нам неизвестны. В 1465 году состоялся поход московского воеводы Василия Скрыта в Югру, где он исхитрился собрать с местного населения дань в пользу московского князя.

В 1478-м, когда Москва присоединила к своим владениям огромные владения Господина Великого Новгорода, ей стали принадлежать земли по Печоре и Двине. В 1483-м состоялся крупный поход воевод князей Федора Курбского и Ивана Салтыкова-Травкина на Пелымское княжество, которое занимало земли на Урале и Тавде. Русские разгромили противника и прошли вверх по Оби до слияния с Обью Иртыша, а потом отряд, собрав с туземцев дань, прошел до устья Тобола и вернулся в Московию. Согласитесь: действия русских не сильно отличались от поведения монголо-татар при походе на Русь.

В 1499 году состоялся крупный военный поход воевод князей Семена Курбского и Петра Ушатого во главе отряда из 4 тысяч ратников в Югорскую землю. Кампания имела целью покорение туземцев -- остяков и вогулов, живших по восточную сторону Камня, вплоть до устья Сосьвы, впадающей в Обь. Отряд взял штурмом более 40 укрепленных городков, захватил в плен 58 князей и батыров. На население была наложена дань в пользу московского князя. В 1502 году, после возвращения князей из похода, Иван III присвоил себе титул князя Кондинского и Обдорского.

В 1554 году средний сын бухарского хана Кучума во главе немалого войска совершил удачный поход на Иртыш и дошел до самой столицы ханства Искера (русские этот город именовали "Сибирью"), что поставило Едигера и его ханство на грань краха. Поражение заставило Едигера искать покровителя, он и вынужден был просить помощи у Ивана IV, который незадолго до того покорил могущественное Казанское ханство. В январе 1555 года Едигер послал посольство в Москву с предложением дани и просьбой о военной помощи против бухарцев. Хан признал себя вассалом русского царя и пообещал ежегодно вносить 3 тысячи соболей в качестве дани.

Царь объявил посланнику, что дань должна быть больше -- 10 тысяч соболей ежегодно. Посольство было задержано, посол помещен под арест. Царь объявил Сибирское ханство своими владениями, присвоил себе титул "Всея Сибирския земли повелитель" и назначил исполнителем своей воли сына боярского Дмитрия Непейцына.

Новые подданные сдали не 10 тысяч, и даже не 3 тысячи, а только 700 шкурок. Сам хан дал Ивану шертную грамоту (присягу на верность) и послал 100 соболей в счет дани, 100 соболей в счет пошлины и еще 69 соболей взамен белок. С такой жалкой добычей, а так же с прошением Едигера о снижении дани до 1 тысячи соболей Непейцын поехал обратно в Москву в сопровождении Истемира, нового посла от Едигера. Иван, как это ни странно, проявил гибкость и взнос дани таки был уменьшен до просимой суммы. Но военной помощи сибирским татарам царь не дал.

А в 1571 году случился жуткий погром московского посада войском Дэвлет-Гирея. Кучум, нарушив традиции восточной хитрости, слал Ивану Грозному письма довольно издевательского содержания, в которых намекал на позорное бегство Ивана из своей столицы. Намек Грозный царь понял.

Об основателе династии Строгановых известно немного. Согласно семейной легенде, происходил Федор Лукич Строганов из рода монгольских князей, принявших русское подданство. Он был добытчиком пушнины, а его старший сын Аника основал в Усолье соляной промысел. В 1558-м Аника Строганов получил царскую грамоту, оформленную на его сына Григория, на пожалование землями по Перми. Царская грамота на двадцать лет освобождала его вотчину от обложения податями и повинностями. Строганов не платил подать на содержание стрелецкого войска, полоняничную подать на выкуп пленных и облучную подать на порох. Этот "офшор" и способствовал взлету династии.

В 1572-м Иван Грозный разрешил Строгановым нанимать воинов для защиты своих владений и повелел завести вотчинный разряд служилых стрельцов. Более того: было дано царское разрешение организовывать походы за свой счет на черемисов, башкир, хантов, манси, вогулов -- дабы приводить их к покорности царю. Еще через год самодержец пожаловал Строгановых землями уже за Уралом, по Тоболу и Иртышу.

Теперь -- немного мифотворчества. У человечества в целом есть особенность: когда их, то есть, нас, мало, мы еще ничего так. По крайней мере, спать стараемся зубами к стенке. Но, едва популяция людей превышает некий придел -- пиши "пропало". В науке это называется "демографическим давлением". В жизни - прогрессом.

Если бы Сибирь была пустынею, все могло быть иначе. Но в тайге водился пушной зверь, за шкуру которого в ряде стран запросто могли удавить. В лесах и тундре обитали туземцы, по берегам же рек с некоторых пор стали ставить свои укрепленные городки безжалостные искатели куша. Им нужна была пушнина, и они заявили вождям: "Вы нам даете нам товар а мы вас не трогаем". Для острастки незваные гости разоряли стойбища и убивали местных людей.

Благо, зверья водилось немало, а охотниками аборигены были отменными. Они, конечно, надеялись, что Духи Предков им помогут, а Духи Природы поддержат, для чего их шаманы в поте лица камлали. Но ясно было: спокойной жизнь уже не будет, ибо пришли посланцы Шайтана, жаждущие наживы любой ценой.

Незваные гости основали столицу Искер, а правил там Едигер, потомок полубога Чингиз-Хана. Конечно, и до вольных сынов степей имелись в Зауралье свои князья, но и они были вынуждены покориться сильным и наглым. Достаточно было лишь платить дань -- в виде пушнины -- и жизнь обещала быть нормальной. Однако туземцы не брали в расчет, что вместе с цивилизацией приходят ее плоды.

Суд да дело, а Едигера сверг Кучум, из киргиз-кйасакских головорезов. Москву не интересовало, какой владыка правит за Камнем, Москве нужна была пушнина. Кучум был отважным и самолюбивым воином, он велел своим ратным людям нападать на незваных гостей с Запада, ибо понимал: лучшая защита -- агрессия. Авось испугаются и отступят. А еще Кучум убил московского посла, что, само собою, не способствовало укреплению дружественных отношений.

Кучум брал в плен да мучил туземцев, плативших дань Москве, да еще послал за Камень своего родственника Маметкула с войском -- на реку Чусовую. Татары проведывали дороги, как бы им пройти к Строгановским городкам, в Пермь Великую, а по пути побили много остяков, московских данщиков, их жен и детей в полон повели, а Иванова посланника, шедшего в Киргиз-кайсакскую орду, убили.

Утерянная царская грамота, даденная Строгановым, якобы гласила:

"Где Строгановы найдут руду, то ее разрабатывают, а кто другой захочет это желать, позволять ему да и пооброчить его промысел, чтоб Нашей казне была прибыль. Льготы на землю тахчеев и на Тобол-реку с другими реками и озерами до вершин дали Мы на 20 лет: в эти годы пришлые люди не платят никакой дани. Которые остяки, вогуличи и югричи от сибирского салтана отстанут, а начнут нам дань давать, тех людей присылать к Нашей казне самих. Остяков, вогултчей и югричей, с женами их и детьми, от прихода ратных людей-сибирцев беречь Якову и Григорию Строгановым у своих крепостей, а на сибирского салтана собирать охочих людей - остяков, вогуличей, югричей, самоедов - и посылать их воевать вместе с наемными козаками, брать сибирцев в плен и в дань за Нас приводить".

Строгановы обязывались вести войну за свой счет. На аборигенов -- остяков, вогуличей, югричей, самоедов -- надежды было мало: не бойцы, да и непредсказуемы в своем поведении. Оставались разве что профессиональные наемники да казаки. В те времена донские казачьи станицы служили убежищем для сброда со всей русской земли. Казаки суть были воины-разбойники, большею частью убежавшие от виселицы или плахи, и не боявшиеся ни царя, ни Бога, ни чёрта. Обычно казаки грабили на Волге суда, били людей, обижали персидских и бухарских послов, русский торговый люд; да еще ходили в воровские походы в бусурманские земли. Но по своему нраву они были люди широкие и готовы были уйти в услужение хоть к сатане - только бы платил.

Царь вынужден был держать на Волге немалые гарнизоны под руководством опытных воевод. После очередного разгрома, когда казаков ловили и казнили безжалостно, одна разбойничья толпа отправилась вверх по Волге, где их и наняли Строгановы. Так было всегда: посылали казаков в какую-нибудь авантюру, и, если они терпели поражение -- от них отрекались. Если же они побеждали, наемщики причисляли удачу к своим заслугам.

Атаманами у шайки были Иван Кольцо, только что приговоренный к смертной казни, да Ермак Тимофеевич, грех которого история таки умолчала. На кругу казаки посчитали, что "Сивка-бурка не вынесет двоих" и "любо" сказали только Ермаку. В шайку влились и наемники из строгановских крепостей -- литовцы, немцы и татары. Когда перешли Камень, никто не был уверен в том, что вернется живым. По счету эта была уже 21-я закаменная экспедиция, затеянная Москвою. Предыдущие 20 попыток достать Кучума в его гнезде успеха не принесли.

За Камнем войска Ермака повоевали немало татарских городков и улусов. У наших... то есть, строгановских наемников было технологическое преимущество: "дымящиеся и издающие гром луки", иначе говоря, пищали и пушки, коими шайку снабдили все те же Строгановы. Войско Маметкула бито было на реке Тобол при урочище Бабасан, Кучум же засел в глубоком тылу, подле Реки Иртыш, под горою Чувашьею. При Иртыше была новая битва, и войско кучумово опять было разбито, но казаки поплатились за свою победу несколькими убитыми, и все они были переранены.

Заняв город Атик-мурзы, собрали они круг и стали думать: идти назад или вперед. Осилили те, которые хотели идти вперед во что бы то ни стало. "Куда ж нам, братцы, бежать? - Говорили они. - Время на зиму, в реках лед смерзается. Не побежим, худой славы не примем, укоризны на себя на положим, но будем надеяться на удачу. Назад воротиться со стыдом никак нельзя!" Двумя с половиной столетиями позже после похода Ермака в такой же ситуации оказалась крупная шайка Наполеона. Бонапарт принял решение не оставаться на зимовку в занятой, оставленной неприятелем Москве, а идти назад. И поплатился, ибо отступающее войско было коварно бито агрессивно настроенными туземцами.

И грянул новый бой -- в смысле, не с французами, а с басурманами. Маметкул был в нем тяжело ранен, засека татарская преодолена, а остяцкие князья, видя слабость Кучума, бежали от него в тайгу. Старый салтан, собрав свои пожитки, оставил Искер. И казаки вошли в пустую столицу Сибири. На четвертый день пришел к Ермаку один остяцкий князь с дружиною и дарами, а вскоре стали приходить татары с женами и детьми -- просить селиться в прежних своих юртах.

Весною был взят в плен Маметкул, о чем Ермак дал знать Строгановым. Те донесли царю -- и за победу Иван жаловал Строгановым новые земли с правом беспошлинной торговли. Однако, Ермак нарушил порядок и тем самым вошел в историю: он послал в Москву своих казаков, известить царя об усмирении Сибирской земли -- минуя Строгановых. Иван принял бывших разбойников и даже пожаловал их деньгами, сукнами, камками. А в Сибирь послал двух воевод, Семена Болховского и Ивана Глухова, с подарками лично Ермаку: двумя богато украшенными бронями, серебряным кубком и шубою со своего плеча.

Одна из броней и погубила славного атамана. Согласно преданию, Ермак, спасаясь от ночного нападения татар вплавь, утонул в реке Иртыш -- его утянул на дно подарок Грозного царя. Документов о том происшествии не сохранилось, а татары узнали Ермака именно по броне, на которой сверкал золотой орел. Они поставили труп на помост и шесть недель пользовались им как мишенью. Птицы стаями носились над телом атамана, но не прикасались к нему. И вокруг Ермака появились страшные видения. Испугались татары, и порешили устроить атаману пышные похороны. Тело сожгли, а в качестве искупительной жертвы было убито и съедено тридцать быков. Но и на пепле поверженного воина продолжались чудеса: в небо поднялся огненный столб. Тогда мусульманские муллы тайно предали останки Ермака земле и скрыли могилу, чтобы ее никто и никогда не нашел. Повторю: это всего лишь устное предание, что произошло на самом деле, теперь не знает никто.

Доподлинно известно, что князь Семен Болховский умер еще до убиения Ермака, а Иван Глухов после трагического инцидента отступил с войском за Камень, на Печору. Гнездо Кучума казаки взяли, а самого салтана не достали. Татар сибирских потрепали, а к службе Москве все же не принудили. Так что, военные результаты похода Ермака мало чем отличались от результатов двадцати предыдущих экспедиций. Грозный царь об этом так и не узнал, ибо Ивана уже не было в живых. Между тем оборотистые Строгановы уже снаряжали новые экспедиции, ибо вкус победы сладок, добыча пьянит, а пушнина, как уже было сказано выше -- источник богатства и власти. Но это была только присказка -- более основательные и вовсе не сказочные события грянули после Ермака.

Для сведения. Остяки -- угро-финское племя хантов, кетов, югов и селькупов. Вогуличи -- манси. Юргичи -- угро-финские племена Югорской земли. Самоеды -- народы, говорящие на самодийских языках: ненцы, энцы, нганасан, селькупы.

Иван Грозный помер, но дело завоевания Сибири было живым даже при блаженном царе Федоре Иоанновиче. В 1587 году в Тюмень пришел отряд письменного головы Ивана Чулкова из 500 служилых. У них была задача создать укрепленное поселение в устье Тобола. Это была нелегкая задача, поскольку хан Сейтек сам обладал достаточно большим войском и мог оказать сильное сопротивление.

Чулков пошел на хитрость: он пригласил хана Сейтека на переговоры. Стороны встретились на лугу перед Чувашским мысом, где Ермак вел свою решающую битву за обладание Искером. Русский и татарский отряды встали лагерем на лугу друг напротив друга. Стрельцы Чулкова построили специальную избу для приема гостей, в которой заранее подпилили доски потолка, чтобы можно было их быстро поднять.

В назначенный день хан Сейтек с телохранителями пришел на пир и переговоры. На чердаке избы засели лучники, которые должны были по условному сигналу поднять доски потолка и перебить телохранителей хана. Остальное войско уже было напасть на татар. На пиру Чулков обвинил хана во враждебном отношении к русским. Разгорелся спор, в разгар которого стрелки по условному знаку подняли доски потолка и выполнили задание. Вскоре татарский лагерь был уничтожен: перебили всех -- до последнего человека. Миллер указывает, что в тот вечер русские изничтожили более 400 гостей, хан же был взят в плен.

Когда татары узнали о случившемся, начался массовый исход жителей. Искер был брошен, -- и на этот раз окончательно. Чулков распорядился строить укрепленный город на месте современного Тобольска, ибо русские знали, что месть не замедлит себя ждать. Пленника отправили в Москву, где Сейтек не был обижен: ему даже пожаловали землю во владение.

Собственно, это и был конец Сибирского ханства, просуществовавшего с 1217 года, когда казахский царевич Тайбуга был пожалован Чингис-ханом землями по Иртышу, и до 1588 года, когда русский письменный голова Иван Чулков вероломно захватил в плен последнего тайбугида Сейтека.

В 1593 году воеводы Никифор Траханиотов и Петр Горчаков были отправлены из Москвы в Сибирь для организации похода на сына Кучума, Аблай-Керима. Последний в то время вел активную борьбу с русскими. Русские построили на берегу Тавды Пелымский городок, позже переименованный в Пелым. Горчаков остался там, а отряд Траханиотова на берегу Северной Сосьвы, невдалеке от впадения ее в Обь, построил Березов.

Старая дорога в Сибирь шла по Каме и Вишере, с верховий которой был переволок на Лозьву, впадающую в Тавду. В 1598 году была построена Бабиновская дорога, а по Лозьвинской дороге ездить запретили. В верховьях Туры ставится Верхотурский острог, куда переводится население Лозьвинского городка, а старый городок на Лозьве уничтожается. С этого времени все движение населения и товаров в Сибирь шло через Верхотурье.

23 июля 1590 года большой отряд Кучума напал на Тобольский уезд. Город был осажден, а округа сожжена и разграблена. С этого нападения открылась череда затяжных и тяжелых войн за утверждение русского господства в Сибири. Русские были вынуждены обороняться. В Тобольске еще не было воеводы, и ответный рейд русского отряда возглавил Дмитрий Чулков, строитель Тобольска. На следующий год, когда Кучум пошел по верховьям Иртыша, перешедшим в русское владение, Чулков вывел своей отряд и напал на ставку сына Кучума, Абулхаира, стоявшего на Ишиме недалеко от озера Чили-куль. Абулхаир с двумя женами попал в плен и позже был отправлен в Москву.

Русские поняли, что одними только Тобольском и Тюменью не обойдешься -- надо строить новые остроги. В 1592 году в Тобольск был назначен первый воевода князь Федор Михайлович Лобанов-Ростовский, и было принято решение построить в Сибирском ханстве еще два города: Пелым и Сургут. Строили наскоро, а посему способность укреплений к обороне не была высокой.

Первое восстание против русских в Сибири вспыхнуло в 1594 году в Березовском уезде. Оно началось с того, что 18 февраля остяцкие князья Игичей Алачев и Онжа были пожалованы правом собирать ясак в свою пользу с двух волостей по Сосьве, отправлять суд и не платить никаких податей и пошлин. За что остяцкие князья были пожалованы такими широкими правами, не смог понять даже дотошный Миллер. Игичей напал на вогулов и прошелся грабежом по их землям. Князь Агай собрал ополчение и в ответ напал на Березов.

Вогулы были разбиты, князь Агай и его сын Азын попали в плен и потом были отправлены все туда же -- в Москву. Но был у проигравших моральный реванш: аборигены осознали, что русские не только сами жестоко притесняют население, но и позволяют это делать своим союзникам. В Березовском уезде стали постоянно вспыхивать восстания против русских и союзных с ними остяков. Бунт постоянно использовались Кучумидами для расширения войны против русских.

Людей в русских городах было крайне мало, а в районе Тары никаких поселений москвичей не было и в помине. От Тары до Тобольска -- 435 верст по реке, или 15 дней хода против течения. Несколько волостей недалеко от Тары управлялись мурзой Тунуем, который имел укрепленную ставку Чангула. Русские осадили городок, а командующий отрядом разослал по волостям отряды для подавления сопротивления. Мурза решился на вылазку из осажденной крепости, но попал в плен, и после этого русские овладели крепостью и сожгли ее. Сопротивление татар в волостях выше Тары по Иртышу было сломлено.

После удачных походов 1595 года талантливого воеводы князя Федора Елецкого на некоторое время на южных границах Сибирского ханства воцарилось хрупкое перемирие. Кучум не предпринимал активных действий, накапливая силы после поражений и разгрома союзника, русские тоже не активничали, потому что в Москве началась борьба за трон между приближенными царя Федора Ивановича.

Но вот в 1598 году Земским собором был избран на царство Борис Годунов. Он стал готовить большой поход на Кучума, который должен был покончить с сибирским ханом. В Тару был назначен новый воевода -- Степан Козьмин, а так же прислан князь Иван Мосальский. Новый воевода был поставлен и в Тобольск -- князь Ефим Бутурулин. Весной 1598 года в Таре был собран большой отряд из 700 русских стрельцов и 300 ясачных татар. Новому походу было суждено стать решающим в войне с Кучумом за власть над территорией Сибирского ханства. Русские окружили ханскую ставку и начался жестокий бой, который шел весь день и закончился только ночью. Татары потерпели жестокое поражение и понесли большие потери: погибли визирь Кучума, шесть князей, десять мурз, пять аталыков и почти четыреста воинов. В плен попали пять сыновей Кучума, восемь жен и восемь дочерей хана. Кучум вскоре после разгрома откочевал дальше на юго-восток, по Иртышу к озеру Нор-Зайсан, во владения ойратов, у которых и оставался до самой своей смерти. Титул хана и руководство войной с русскими перешло к его старшему сыну Али.

В 1600 году Али послал в Тобольск гонца, своего младшего брата Кубей-Мурата, договориться с русскими об условиях подчинения. Но в Тобольске Кубей-Мурат был задержан, то есть схвачен в плен, и отправлен... ну, сами знаете, куда.

В 1603 году Али-хан объединился с ногайским мурзой Урусом и пошел в набег на Тюменский уезд. Война возобновилась -- и теперь уже без всяких попыток переговоров. Меж тем под Сургутом на средней Оби, русские столкнулись с княжеством необычайно воинственного остяцкого князя Вони. Это образование было известно под названием "Пегой Орды". От чего произошло такое название, не удалось установить даже Миллеру. Воня воевал со всеми своими соседями выше и ниже по Оби, в том числе и с русскими. Для борьбы с "Пегой Орды" москвичи поставили острог Нарым. Укрепления были поставлены наспех, на первом подходящем месте. В дальнейшем выявилось, что Васюганские болота не лучшее место для жизни. Отвоеванной у тайги пашни едва-едва хватало для хлебопашества, Обь подмывала берег и укрепления. Нарым, послуживший делу завоевания новых земель, так и не превратился в крупный город.

И все же Воня был побежден и убит (Миллер так и не выяснил, при каких обстоятельствах), а после него в "Пегой Орде" правил Кичей, который счел за лучшее мириться с русскими и перешел в подданство Москвы. Ему была оказана высокая милость: в 1602 году Кичей поехал в Москву и был принят царем Борисом Годуновым.

В 1603 году к нарымскому воеводе обратился с просьбой о принятии в подданство князь Тоян. Его род жил в низовьях притока Оби -- Томи. Тоян был пропущен в Москву, где подал царю Борису челобитную. В награду за свое подобострастие Тоян попросил для себя и своего улуса освобождение от ясака. Милость была оказана, и он стал русским подданным, не внося ясак в казну. Тоян позволил построить в своих владениях Томск, который более чем на сто лет стал базой для русского продвижения в верховья Оби, в Кузнецкую котловину...