Звезда Плохинского района

Через здешние леса проходила большая торговая дорога, по которой издавна велась торговля Московских, Новгородских и других северных князей с татарами и южными государствами. Где товар - там и разбойники. И появились вдоль рек Вытебеть и Жиздра банды гулящих людишек, из которых самым странным и отчаянным был отряд легендарного атамана Кудияра. До сих пор не так далеко от села Ульяново существует поселок с названием Кудияр. Для безопасности торговых обозов их стали сопровождать войска и были созданы поселения для служилых военных людей. Селище первоначально возникло на Широком холме, окаймленном ожерельем двух речек - Домославки и Полной. Но места были плохие - леса да овраги. Вероятно, отсюда и пошло название “Плохино”.

Был у Плохина и расцвет, при графе Брюсе, которому село подарил самолично царь Петр Алексеевич. Брюс развил здесь веревочно-канатное производство. Начиная от Калуги и далее по Волге, Днепру, по Черному, Каспийскому и северным морям ходили разнообразные суда, на канатах которых в металлической оправе стояло клеймо "Фабрика графа Брюса. Село Плохино Калужской губернии". Оттого процветало и местное сельское хозяйство: для канатов нужны была конопля, возделыванием и переработкой которой промышляли крестьяне. Местная пенька была известна даже в Великобритании и Голландии, где она так и называлась: “плохинка”.

С переходом имения во владение лейб-акушера ее величества Отта все процветавшие предприятия Брюса заглохли. Купцы, которым Отт отдал канатные заводы, были заинтересованы не в производстве, а в перепродаже товара, и потому Плохино стало чисто торговым селом. Торговля шла хорошо, ярмарки процветали и однажды, в 1896 году плохинский купец I-й гильдии Павел Иванович Меньшиков проявил инициативу: он решил зачать в Плохине строительство гигантского храма. В селе уже была громадная Воскресенская церковь, строительство которой начал еще граф Брюс, но у торговца пенькой Меньшикова амбиции были настолько велики, что своей идеей он заразил всех плохинцев. Он предложил новым строением затмить все юлижние и дальние города.

Шедевр, который после окончания стройки собирались освятить в честь иконы Божьей Матери “Знамение”, решили строить на народные деньги. Особенно много пожертвований поступало в базарные дни. Обычно пожертвования собирали два сборщика; один нес большую металлическую кружку, а другой икону, именуемую "Знамение". Никто тогда не знал, что своего праздника храм будет ждать больше столетия. Точнее он все еще ждет...

Поскольку деньги народные, гигант строился медленно. Через двадцать лет внешнее здание было закончено, оставалось произвести внутренние отделочные работы. Но настала империалистическая война и отделка остановилась. Вскоре грянула Февральская революция, за ней не задержался Октябрьский переворот и о достройке шедевра пришлось забыть.

Большевики были озабочены административными делами. Село сделали районным центром, а район назвали Плохинским. После опомнились, что звучит вроде на слишком приятно и переименовали район в Румянцевский, а село Плохино в село Румянцево - в честь первого секретаря Западного обкома партии Румянцева. Это был промежуточный этап. В 1935 году умерла сестра Ленина Мария Ильинична Ульянова. И почти тут же жители деревеньки Колосово, которые когда-то были ходоками у вышеназванной особы, предложили село назвать Ульяновым, и район соответственно Ульяновским.

“Ульяново” прижилось. Но жители района свой район почему-то упорно продолжают называть Плохинским.

Тому несколько причин. Во-первых развалены колхозы и на весь район работает только полтора коллективных хозяйства. Во-вторых экономики в районе почти нет; имеется месторождение голубой глины, ее добывают, но вывозят неизвестно куда и району с уникальной глины ничего не перепадает. В третьих по Плохинскому району “пронеслась” в 86-м году чернобыльская туча. И теперь половина района считается “зоной отселения”.

А на храм жалко смотреть. Поскольку он так и не дождался освящения, имени у него нет. И назначение его, как говорится, “непрофильное”. Стоит храм возле автостанции (точнее, автостанция возле него, потому как по сравнению с громадиной она кажется крохотной) и служит... местом сбора скучающей молодежи. Я пробыл в Ульянове несколько дней, заходил в храм (а он открыт со всех сторон) раз пять и всякий раз наблюдал одну и ту же картину: мальчики с тупыми выражениями лиц молча отколупывали от несущих колонн кирпичи. Как черви, которые подтачивают дерево... Я пару раз спрашивал: “Зачем?” Они отвечали: “А, делать нечего...” В следующие разы я не спрашивал.

И вот что интересно: в Плохинском (простите - Ульяновском) районе было два десятка храмов. Все из них, кроме двух, что в селе Ульянове, разрушили. Фашисты. Здесь ведь шли боевые действия - почти два полных года стоял фронт. Один из храмов, Воскресенский, открыли почти сразу после того как Ульяново освободили от немцев и службы с тех пор в нем проводятся регулярно. Другой продолжают разрушать нынешние... фашисты? Нет, дети. Наши дети...

Но можно посмотреть на историю так и не получившего имени храма по-иному. Если рассудить, строительство по сути приостановилось на каких-то девяносто лет. Как говорится, имеем долгострой, тянущийся с 1896 года. Закончится ли он? Наверняка. Только при нашей ли жизни...

Деревенька Колосово, крестьяне которой когда-то были ходоками у сестры Ленина, сейчас не в лучшем положении. На всю деревню три молодых семьи, два ребенка, а остальные - старики. Из признаков цивилизации - только почтовое отделение, которое одновременно является магазином. Хорошо хоть этот мутант имеется, в большинстве деревень района и этого нет в помине. Например под Ульяновым писатель Иван Тургенев когда-то встретил людей, ставших прототипами рассказа “Хорь и Калиныч”. Рассказ пережил века. А деревня Хоревка, в которой произошла встреча, - нет. Она обезлюдела и как-то быстро стерлась с лица Земли. Колосову еще повезло.

Мне посчастливилось попасть на праздник этой деревни. Странный это был праздник. Потому что жители к нему не готовились. Приехали из райцентра артисты, обустроили небольшую сцену на крыльце почты (других приличных мест в Колосове нет) и устроили концерт. С чествованием заслуженных ветеранов. Люди, колосовские обитатели, взирали на все это как-то оторопело. Они не могли понять: неужели все это для них? Для жителей деревни, в которой нет ни школы, ни медицинского пункта, ни клуба, все выглядело как-то дико. Колхоз ведь - и тот развален (вряд ли в этом виноваты ходоки к сестре Ленина - скорее их потомки постарались). А тут - гуляние народное, такого здесь почитай лет тридцать не видели.

После, когда накрыли прямо на улице стол и украсили его яствами и водкой, пожилые люди потеплели. Во всех смыслах. Ведь не зря же страдали, когда фашисты их, детей, угоняли из Колосова в лагеря, в немецкую неволю! В общем кончилось все очень душевно.

Только не поняли крестьяне из Колосова, что возможно это последний праздник в их деревне.

Вот, почему. Делал праздник районный отдел культуры, а придумала его заведующая отделом культуры Татьяна Ивановна Зотова. Раз в год объединенная агитбригада (такая сохранилась в районе) готовит такой вот праздник в одной из деревень района. Этот праздник, в Колосове, был пятнадцатым. За пятнадцать лет. Всего деревень в районе около ста. Получается, следующая очередь дойдет до Колосова лет через сто. И то при условии, если будут жить деревня, Плохинский район, матушка-Россия.

Полное название агитбригады: “районный передвижной центр народного творчества”. В нем работает семь человек, а директор у этого удивительного создания - Александр Степин, сам артист и музыкант.

Существует агитбригада еще по одной причине. Культура в России и раньше была в загоне, а теперь, после 131-го закона, ее вообще, считай, выкинули на помойку. Так вот району не по силам, и, что главное, не по финансовым возможностям содержать в деревнях клубы - с худруками, аккомпаниаторами. По мнению Татьяны Ивановны с культурой сделали то же самое, что в свое время (пятнадцать лет назад) с колхозами. Их отдали в руки крестьян - и большинство из колхозов развалились. Уцелели лишь те, у руля которых стояли честные и порядочные руководители. Но таковых по пальцам пересчитать. Одной руки.

В культуре тоже есть честные и порядочные люди. Только культура не приносит прибыли. А потому отток кадров из культуры будет неизбежно.

Пятнадцать праздников - это пятнадцать реквиемов. Поля зарастают лесом, деревни пустеют, жизнь затихает. И агитбригада по сути скрашивает одиночество людей. Преклоняется пред их терпением.

Это единственное, что может сделать власть для людей реально. Правда построили в одном из сел района, Касьянове, кирпичное здание, в котором будут располагаться правление колхоза, почтовое отделение, клуб. Такое же здание строится в селе Ефимцево. Все это делается за счет областных средств. То есть положительное есть. Но сказать, что Ульяново и район пребывает под счастливой звездой, нельзя. Молодежь-то все равно бежит в города!

Когда же взойдет она, счастливая звезда Плохинского района?

Правда мастера Тамонова

Сколько сил он потратил, чтобы злодеи были отысканы и наказаны! Но, видно, в нашем царстве правды не обретешь...

...Она прожила двадцать шесть лет. На двадцать седьмом ее погубили. Валентину Тамонову нашли обгоревшей на колючей проволоке, закрывающей доступ на секретный военный объект. Врачи установили, что причина смерти - поражение электрическим током. Военное начальство сказало что это “несчастный случай”, что “девка наверняка не отличалась высокой нравственностью” и “смерть ее была связана с неосторожностью жертвы”.

Во всех окрестных деревнях люди ужаснулись. Но им шикнули: “У нас секретность и правды все равно не найдете!” Люди поняли, что против лома приема нет, но тайную злобу затаили.

Собрали деньги на похороны: три с половиной тысячи в деревне Белый Камень, две с половиной - в Колосове. Валю любили и семью Тамоновых уважали. Валя была почтальоном, носила почту в Белый Камень. Была честна и пенсионеры знали, что пенсия всегда попадет к ним вовремя. С мужем Сергеем они держали много скотины: двух коров, бычков, поросят. Муж у нее не пьющий, мастеровой. Все умеет делать - и срубы рубить, и колодцы рыть, печку-буржуйку из металла сварить, и даже художества и дерева вырезать. Не его вина была в том, что колхоз развален и его, опытного механизатора, выбросили на улицу.

Теперь от коров в семье Тамоновых избавились. Некому за ними ходить. Да еще и дочка маленькая осталась на руках у молодого вдовца. Олечка Тамонова все знает. Только она считает себя сильной и старается на людях не плакать. На людях, но не дома...

История с Валей вышла такая. Разнесла она с утра почту и поехала в райцентр Ульяново в больницу и сбербанк. Может горожане этого уже не поймут, но мобильной связи здесь, в Колосове, нет. А потому Сергей может только предполагать. Обычно, когда Валя уезжала в райцентр, она возвращалась на попутке. Воинская часть, где ее тело нашли, находится в нескольких километрах от трассы. Сергей предполагает, что ее вызвались подвести солдаты - контрактники. Они часто заезжают в Колосово и покупают на почте (там маленький магазинчик) сигареты. Видно там они Валю и приглядели. Да и она их знала а потому согласилась сесть в военный автомобиль.

Но доказать Сергей ничего не мог: кто будет слушать деревенского парня? Или стариков, которые утверждали, что у Валеньки куча скотины, она спешила к домой, ведь доила коров только она. Таскался, таскался Сергей по инстанциям, и в конце концов понял, что в сущности бьется о стену. Тех контрактников давно куда-то перевели, а Сергею военные сказали: “Парень, забудь. Секретную часть порочить не дадим!” В прокуратуре заявили: “Докажите, что она не сама к солдатам пришла!” Все, тупик...

До школы в Волосове-Дудино три километра. Своей школы в Колосове нет, потому что во всей деревне только двое детишек школьного возраста. Сергей утром провожает дочь в школу, а днем ее забирает. Всегда. Не дай Господь, что-то еще случится, где правду сыщешь?

Слезами горя не зальешь, надо жить и работать. Даже несмотря на то, что горе и отчаяние ни на миг не утихают.

При Вале они имели доход с молока, которое давали свои коровушки. Теперь вся надежда на руки Сергея. Вместе с приятелем Сашкой они для жителей деревни заготавливают дрова, грибы и ягоды собирают и продают коммерсантам. В мастерской, как уже было сказано, Сергей делает все, что нужно для деревенской жизни. Плюс еще летом огород. А зимой делает из дерева художественные вещи. Резные разделочные доски, столики, подставки для цветов. В общем не пропадет он. Ни при каких условиях.

Оля потихонечку “захватывает” всю домашнюю работу. Например Сергей ни разу не мыл посуду. И готовить девочка научилась. Отец только стирать дочери не позволяет, считая это тяжелым трудом. Главное, что они с дочерью знают: надо жить. Путь даже если тебя предало государство. Не защитило от подлых преступников. Потому-то Сергей и не оставляет дочь без присмотра. Не верит он никому.

Птичий двор из липы

Однажды шофер из поселка Белевская Горка осознал, что не все в этой жизни он еще сотворил. Он взял липовый чурбан - и стал резать...

-...Началось все вот, с чего. Я работал на бензовозе в межколхозной строительной организации. Приезжал я в гараж - и в свободное время лошадок резных из четырехслойной фанеры делал. Заинтересовало меня это, потому что в машине ехал - и много наличников видел в деревнях. Поехал я как-то в Калугу к брату. Пошли мы на базар, смотрю: мужик там продает орла. Резного. Я спросил, из чего делается, чем. Он говорит, из липы, резаками. Научил, что надо вдоль структуры дерева резать, а не поперек. Это чтобы не разломалось. Потом в Москву поехал к сестре, и там на “Кутузовке” зашел в магазин, где всякие поделки из дерева. Три часа я там простоял, все смотрел, смотрел... И первое, что я сделал - лошадь с повозкой...

Было это в 1987 году. С тех пор Николай Дмитриевич Бодосов втягивался в резню все больше и больше. Родом он из деревеньки Аннино. Ее уже нет, война, хрущевщина и перестройка истерли ее в прах. И потому следующее, что он сделал из дерева - отчий дом. Скромная избушка, крытая щепой, настолько прочно отпечаталась в памяти Бодосова, что он воспроизвел ее в мельчайших подробностях. В поселке Белевская Горка, нынешнем своем месте жительства, он с супругой Елизаветой Афанасьевной тоже обитает в частном доме, только дом этот относительно современной постройки. Нет в нем сладко-горького дыхания прошлого. В деревне во времена детства Кольки Бодосова жилось непросто, но...

- Пусть тяжело, но мне, например, нравилось. Поля, свобода, воздух чистый. Природа... Я ж окончил училище механизации, работал комбайнером в колхозе “1 мая”. А сюда переехал, потому что работу хорошую предложили. Но жену вял все равно с деревни. Я жену бульдозером выкопал. Бульдозеристом работал, а Лиза щебеночку копала; дорогу мы строили из Хвастовичей до Жиздры. И так сорок лет копаемся...

Жене нравится увлечение Бодосова. Потому что он вырезает из дерева то, что она тоже любит: маленькие модели предметов деревенского быта и в особенности деревенскую скотину. А больше всего - домашнюю птицу. Курочек, петушков, индюшек и гусей Николай Дмитриевич нарезал несчетно. Большинство раздарил, некоторых отдал в районный музей. Денег ни разу за свои работы не требовал. Ведь не для выгоды режет, а для иного.

Для чего? Бодосов считает, что он восстанавливает свое детство. Когда в деревне Аннино было много людей, дети толпами бегали, смех был слышен, песни. Праздники были. Все в общем было. В общем резьба - тяга к родному дому. Потому что родной дом всегда один. Много он с женой постранствовал, ведь работа связана была с транспортом. А эту простую мысль понял лишь недавно.

Кстати деревянные скульптуры все раскрашены. Помогает в этом Елизавета Афанасьевна. Ведь внуки приходят в гости, им радостно, когда петушки да лошадки яркие. Для детишек это всего лишь игрушки.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Калужская область.