Ю. просто Ю

Совсем не басурмане

Бесермянские деревни парадоксальны: сами селения считаются ужасно бедными, а люди, их населяющие - зажиточными. По две-три коровы во дворах - обычное для бесермянской семьи дело. И даже удивительно, почему другие народы, живущие по соседству, к бесермянам относятся... ну, скажем, несколько напряженно. Ведь у бесермян развито гостеприимство - они и шанюжек напекут, и кумышки нагонят - и отличаются эти люди отменной доброжелательностью... Странно.

Юкаменский район Удмуртии - средоточие бесермянской нации. Здесь бесермян живет больше, чем во всей остальной исследованной Вселенной. Всего бесермян на свете около 12 тысяч, но тенденция идет к стремительному сокращению, в особенности - сельского населения. Но это обычное следствие “мудрой” политики партии и правительства по отношению ко всей одноэтажной России: правители и сами подстегивают людей в бегству в города. А бесермянская молодежь, нашедшая себя в каменных джунглях, как-то стесняется говорить о своих корнях. Вот и рассеивается генетический потенциал нации...

Мне посчастливилось побывать в двух бесермянских деревнях. Общее для них следующее: отсутствие хороших дорог, разваленные колхозы (их объединили в некое ООО “Юкаменское”, которое в народе вполне заслуженно прозвали “три нуля”) и... отменная деловитость человеческого матерьяла. Все при работе, и только старики изредка собираются, поют свои удивительные вокальные произведения, танцуют, угощаются национальной едой. Песни - главный козырь бесермян. Это, считай, бесермянский “бренд”. Называются они: “крейзи”. Не путать с английским “крейзи” (хотя что-то общее есть...). Бесермянская “крейзь” - это песня “на злобу дня”. То есть человек сочиняет буквально на ходу. С акынской песней степняка “крейзи” не схожи: восточный акын поет то, что видит, бесермянин поет то, что у него на душе. Почувствуйте разницу! Так сказать, бесермянин в песне отражает пейзаж своего духовного пространства. В бесермянской песне много мыслей о жизни, о смысле, о предназначении. Это народная философия в музыке. Практически – поэзия вагантов.

Земли бесермянские красивые: гористые, заросшие еловыми лесами, изрезанные быстрыми речками и сочащиеся родниками. Но неприютные: и поля, и дороги представляют из себя липкое месиво красной глины. После дождя по бесермянской стране передвигаться практически невозможно. Однако и здесь можно найти относительно райские уголки: это учреждения культуры. В каждом клубе путник обязательно найдет не только отдохновение от дорожных тягот, но и уголок - а то и целый музей бесермянского быта. Подогреваемое кумышкой, чувство глубокого уважения к маленькому но гордому народу будет только укореняться.

Почти Москва

В народе деревню Жувам называют “почти Москва” или того скромнее: “наш Париж”. Почему - никто объяснить не может. Тем не менее, даже в райцентре, когда едут в Жувам, говорят: “ну вот - увидим Париж - и...” Самая распространенная в Жуваме фамилия - Невоструевы. По все видимости фамилия связана не со струящейся Невой, а с новой стройкой. На бесермянский манер так, видимо, переделали “Новостроевых”. Гипотезу подтверждает факт: слово “жувам” с бесермянского переводится приблизительно как “сгорели, блин...” И легенда сохранилась, передающаяся из поколения в поколения. Пошли мужики искать новое место для поселения. Нашли. Нарубили елей, разожгли костер, легли спать. Через три дня родные пошли их искать. И нашли только обгорелые останки. Люди сказали: “Жувам!”. Место, выбранное сгоревшими, приглянулось их родственникам; они продолжили подсеку и остались здесь жить.

Директора Жувамского дома культуры зовут Людмила Невоструева. Здесь же действует фольклорный коллектив “Жин-жин” (на русский не переводится никак - это просто звук косы в работе), бессменный руководитель которого - Ксения Алексеевна Невоструева.

К сожалению за все время пребывания в Жуваме я не встретил ни одного более-менее трезвого мужика. Живет здесь теоретик бесермянской нации Алексей Невоструев (он сын руководителя фольклорного коллектива). Мне его посоветовали как человека, который знает об истинном происхождения бесермян. Меня предупредили, что у Алексея тюремное прошлое и в пьяной ярости он неадекватен (обидно, ведь мама - бывшая учительница...). Однако я решился его искать, ибо никто другой не мог мне раскрыть эту тайну. Алексей был мертвецки пьян. Это меня и спасло, ибо он уже прошел ту степень опьянения, при которой тянет на выразительные и зезобразные “подвиги”. Кое-что я у него, однако, смог вытянуть.

Согласно дедовским преданиям было когда-то Бесермянское ханство. Оно простиралось на Восток от Урала, вплоть до Алтайских гор. Возможно, таинственный уральский Аркаим был именно бесермянской столицей. Когда в Востока начали свой кровавый путь монголы, бесермяне рассеялись по лесам. Часть вернулась в свои жилища, но большая часть переселилась в низовья реки Камы. Но и оттуда бесермян выдавили - видно на давали они кому-то покоя (если проникнуть в исторические учебники – чердынским коми)...

Есть и другие версии, причем довольно экстравагантные: некоторые исследователи считают бесермян потомками булгарских князей, или выходцами из далекого Хорезма. Наиболее либеральные мыслители полагают даже, что предками бесермян является одно из подразделений армии… Александра Македонского, заплутавшее в отрогах Памира! Греки, короче. Гипотезы имеют несомненную романтическую окраску, ни одна не подтверждена достоверными научными данными. Но это значит, что право на существование имеет любая версия происхождения бесермян.

Научными считаются две гипотезы: 1. Бесермяне - в основе своей это тюрки (булгары, татары, какой-то тюркский этнос <бисар>), оказавшиеся среди удмуртов и перешедшие на удмуртский язык. 2. Бесермяне - это группа южных удмуртов, принявшая ислам и испытавшие сильное тюркское воздействие. Очевидно, "бесермян" восходит к "муслиман" и означает людей, исповедующих мусульманство. В эпоху Булгарского государства часть южных удмуртов приняла государственную религию - ислам, получила название "бесерман", и стала осознавать себя как нечто отличное от остальных удмуртов.

Бесермянин отличается от удмурта и внешне, и характером. Бесермянин черноволос, низок ростом. Если женщина ярко оделась, про нее даже в удмуртской деревне говорят: “Бесермен-нать...” Что означает: “как бесермянка”. Любят бесермяне все броское... Нравом бесермянин импульсивен, вспыльчив. Но отходчив, зла не таит. Язык вроде удмуртский, однако бесермянин говорит мягче, мелодичнее. У него речь - как бесконечная “крезь”. И еще: в отличие от задумчивого удмурта бесермянин любит повеселиться. Жаль, не всякий поймет, что бесермянин в данный момент именно весел, а не в душевном надрыве...

Столица

В отличие от Жувама в деревне Шамордан я не встретил ни одного пьяного. Ну, как можно пить в селении, которое признано столицей бесермян? Несмотря на то, что Шамордан - жуткая глубинка, здесь строится целый центр бесермянской культуры. Хотя стройка ведется уже второй десяток лет, да и кирпич, использованный в зодчестве, явно “секонд хенд” - заимствован из какой-нибудь разваленной фермы, будущее сооружение обещает стать грандиозным. Пока суть да дело, Шеморданский музей вынужден ютиться в помещении начальной школы. Там же до времени разместились библиотека, медпункт и сельсовет.

И второе: родом из Шемордана бесермянский лидер Валериан Сабреков. Он проживает в городе Глазове и оттуда управляет бесермянской культурой. Получается неважно, ибо по стечению обстоятельств из массы бесермян не выделилось ни одного “нового русского” (ну, или «нового бесермянина»…), и ни в одной бесермянской деревне нет крепкого коллективного хозяйства. В общем, нет спонсоров - оттого-то и культура бесермян никак не выйдет на международный уровень.

Встретились с местным фольклорным ансамблем. Он называется “Лампочей”. Никогда бы не догадались, откуда пошло это название! “Лампочей” - перефразированное по-бесермянски название леденцов “Монпансье”... Думается, жители Шамордана немного завидуют “парижской” репутации Жувама и решили внедрить в свою жизнь хоть что-то французское... А название деревни пошло от ее основателей, которых по легенде звали Шахи и Мордан.

Для начала послушали “крейзи” непревзойденного исполнителя этих унылых песнопений Василия Николаевича Борисова. Он простой крестьянин, учился искусству “крейзи” у матери, однако благодаря таланту прославился как лучший бесермянский певец. Для большего чувствования приняли по рюмашке неизменной кумышки. Потом еще. И еще. Стало совсем хорошо, и даже я начал понимать глубинный смысл вокальных опытов маленького, но гордого народа. Меня даже слеза прохватила от этих пронзительных и трагических рулад (не знаю - от крепости ли напитка, или от душевной надорванности удивительного “альтино”), однако после импровизированного концерта Василий Николаевич рассказал, что пел он о хорошей погоде, о легкости в душе и о том что кончились дожди и дорога наконец подсохнет.

В музее мне больше всего понравился “кляп” - специальное оружие бесермян, очень похожее на русский кистень. Как мне рассказали, “кляп” брали в дорогу для вероятной обороны от кишащих в лесах разбойников.

Бесермяне - народ православный. Тем более странно было читать в исторических источниках, что некогда бесермяне культивировали ислам, и на большие праздники приглашали муллу - благословлять будущий урожай. Ко всему прочему в бесермянской культуре довольно сильно влияние язычества. Пантеон бесермянских богов сложен. Есть Корка-Кузё, хозяин дома. Ему обязательно оставляют хлеб на столе. В подполье живет Щушет-Ка, хозяйка подполья. Это страшная богиня, забирающая маленьких детей. Не дай бог, эта Щушет-Ка будет обижена или оскорблена - наступит жестокая кара. В общем, в доме нельзя ругаться, поднимать голос, гневиться... как говорится, бесермянин живет в постоянном страхе божьем. Очень полезная, кстати для семьи вещь, вне зависимости от национальности и вероисповедания... Еще одно божество - Килдысин. Это послед от матери. Поскольку у каждого человека свой послед, Килдысин оказывается как бы ангелом-хранителем. Послед закапывают под стену отчего дома и он сопровождает человека всю его жизнь. Оставил человек Родину - он лишается защиты - и ждать тут беды! Жаль, молодежь не верит в это и уезжает в города... поплатится, поплатится... Главный бог бесермян такой же, как и у удмуртов: Инвар.

Удивительная вещь - бесермянские женские украшения “камали”. Они передаются из поколения в поколение, их возраст легко вычислить по датам на монетах. Обязательная «фенечка» на “камали” - ракушки каури. Откуда они здесь, на севере, неизвестно, однако эти ракушки с берегов Тихого океана есть на каждой “камали”. Монеты я видел и николаевские, и екатерининские (XVIII века!). А одна монета оказалась... древнегреческим таланом! Это ж сколько тысячелетий прошло! Да-а-а-а... загадочный народ - бесермяне...

...И, кстати, об этимологии (науке о происхождении слов). Не случайно ведь упоминаемые в русских средневековых летописях “басурмане” есть синоним “захватчик”. В удмуртских деревнях сохранилось предание. Во времена Казанского ханства бесермян нанимали колонизаторы-мурзы, чтобы те собирали у аборигенов дань. Так сказать, “мытарили” эти люди. А потом осели, научились хлеб растить, скотину разводить. Именно поэтому бесемян по сию пору не любят. А во времена советской власти вообще за “второй сорт” считали, отказывались даже документально фиксировать национальность “бесермянин” в паспортах.

Теперь, когда национальность в паспорте не ставится, в бесермянах проснулось национальное сознание. О восстановлении Бесермянского ханства речи пока нет (тем более что оно мифическое). Однако маленький, но гордый народ уже начал объединяться. А вдруг однажды мир узнает о стране Бесермянии?

Богини реслинга

Далекая удмуртская деревенька вдруг стала кузницей чемпионов по очень непростому силовому виду спорта - армрестлингу. Причем этим, казалось бы, чисто мужским спортом в деревне Ертем занимаются почти все... женщины.

В это трудно поверить, но это так. Женщины деревни Ертем вечером, после работы, вместо того, чтобы “точить лясы” или “перебирать косточки” своим мужикам, идут на тренировку. Для армрестлинга (кто не знает - это единоборство на руках) Надежда Николаевна Шутова с помощью мужа оборудовала несколько тренировочных столов с упорами. Надежда Николаевна - не только зачинщик реслинга в деревне, но и местный лидер. А что делать? Мужики-то деревенские на заработках, и кому-то надо верховодить...

В семье Шутовых отец семейства Михаил Николаевич и сын Иван тоже “на шабашках”. Оба сейчас во граде Москве - что-то строят столичным жителям. А что делать, ежели с октября прошлого года в колхозе зарплату не видели? Надежда Николаевна в сущности и не интересуется, чем там мужики занимаются. Были бы дома - она бы и их включила в тренировочный процесс. А пока она тренирует дочь Марию, сноху Кристину и приемную дочь Вику Егошину. Ну, и всех остальных женщин Ертема. Маша достигла больших, нежели ее подруги достижений: в прошлом году она стала вице-чемпионкой Европы. На соревнованиях в Германии Маша проиграла лишь в финале, полячке. Да и то (по мнению мамы) потому что там, в “Евросоюзах”, незаконными препаратами не пренебрегают. Вид спорта в олимпийскую программу не включен, а потому доппинг-контроля нет. Здесь же, в Ертеме, все натуральное, природное. Свои молоко, мясо, яички... Ведь как-никак семья Шутовых держит дома корову, бычка, теленка, свиней, овец, кур. Из-за хозяйства, впрочем, редко приходится выезжать, смотреть-то за скотиной кому-то надо. Да и в университете Маша (а она учится на физкультурном отделении) вынуждена была взять академический отпуск.

Дело в том, что Надежда Николаевна в прошлом году попала в страшную автокатастрофу. Дороги в районе никакие, однако Надежда Николаевна сама двадцать лет за рулем, и все кочки знает. Но в этот день она была не в своей “девятке”, а всего лишь ехала пассажиром в “Волге”. Ее, и еще двух руководителей хозяйств водитель из райцентра вез на совещание. Ну, и не справился с управлением - да так - что машина несколько раз перевернулась. Она сейчас убеждена, что если бы сама была за рулем, катастрофы бы удалось избежать. Ну, не могут по ее мнению мужики нормально ездить!

С тяжелейшей черепно-мозговой травмой она провалялась в больнице полгода. Там же подхватила какую-то “мышиную лихорадку”, и врачи уже советовали Надежде Николаевне подумать о завещании. Одна только мысль удерживала Надежду Николаевну, когда она лежала в бреду: “На кого я оставлю мою Вику?!” И она выкарабкалась! Хотя врачи оценивали ее шансы как один к десяти...

И вот что удивительно. Вышла Надежда Николаевна из больницы, едва научилась заново ходить - и сразу приступила к тренировкам. А через два месяца - на соревнования в Ижевск! И там в своей категории (возрастной и весовой) победила! Получила звание кандидата в мастера спорта.

Маша продвинулась дальше: она мастер спорта. Но из-за того, что мама лежала в больнице а Маша ходила за скотиной, девушке пришлось пропустить несколько важных соревнований. Теперь надо втрое больше сил приложить, чтобы наверстать. Пока суть да дело, Надежда Николаевна стала натренировывать сноху (несмотря на то, что у нее грудной ребенок, Сонечка). Приемной дочке Вике еще десять лет, но она уже “на ручку сильная”. И характер у нее есть. Надежда Николаевна взяла ее в городе Глазове, в детском доме. Просто дети уже выросли, у всех своя жизнь, а в доме стало как-то пусто. Она брала Вику трехлетней, и весу в девочке было всего-то восемь килограмм. Теперь крепенькая, как молодой дубок!

История жизни Надежды Николаевны, казалось бы, проста. Восемнадцать лет она проработала в родной деревне фельдшером - вплоть до того момента, когда колхоз начал совсем загибаться. И Шутова решила возглавить колхоз, попыталась его спасти. “Тянула” она хозяйство пять лет. Относительно получилось: ертемцы сохранили посевные площади, целой осталась свиноферма на 400 голов, молочно-товарная ферма на 200 дойных коров. Однако год назад власть решили объединить все слабые колхозы района в одно “ООО”. В разряд “слабых” попали и ертемцы. Теперь Надежда Николаевна возглавляет ферму - даже несмотря на то что после аварии получила группу инвалидности.

Одновременно Надежда Николаевна руководит и спортивной жизнью деревни. Удмурты вообще народ спортивный, и Шутовы занимались в разное время почти всеми видами спорта. Кроме, разве что, шахмат. Однажды, будучи на республиканской спартакиаде, Надежда Николаевна впервые увидела соревнования по реслингу. Тягались, конечно, мужики, однако Шутова подумала: “А ведь в наших женщинах силы от природы! Вон, сколько всего тягают, когда трудятся...” Она такой человек: если чем-то загорится - обязательно доведет до логического конца. Провели в деревне отборочные соревнования. Стол для реслинга сделал муж - он хоть и простой механизатор, на все руки мастер.

Ну, и выставили деревенскую команду на республиканском первенстве. Первое выступление - и победа! В категории до 60 килограмм - Надежда Николаевна стала первой, до 65 - Маша, до 70 - доярка Лена Ившина. Так и повелось с той поры: если республике нужны женщины-бойцы, они в Ертем звонят... А женщинам нравится! Взять Елену: у нее двое малых детей, большое подворье. А тренируется с превеликим удовольствием. А уж как ее приветствует муж, когда она с очередной медалью домой возвращается!

В деревне сформировалась своеобразная реслинговая школа; Надежда Николаевна сразу суть этого спорта ухватила: здесь грубой силой не возьмешь, нужна тактика. И реакция. Хорошая реслингистка долго не тягается - она ловит мгновение слабости соперницы, моментально мобилизует все силы - и кладет руку соперницы. Вот, Лена Ившина сначала не могла этого понять, она все на силу напирала (ведь доярка - сколько бидонов да “тачанок” натаскала!). Но Шутова с ней потренировалась - и теперь Лена научилась ловкости. А вот у Маши (дочери) ловкость в крови. Род Шутовых такой: спортивный. Жаль, сын на заработках; и него бы тоже чемпион вышел!..

Юкаменский район по женскому армрестлингу - несомненный лидер в республике; конкурентов у него нет. И все - за счет маленькой деревеньки с населением всего-то 120 человек. Единовременно Ертем может выставить женскую реслинговую команду в 40 человек! Здесь даже пенсионерки на руках борются. Когда проводится деревенский сабантуй, устраивают соревнования по армрестлингу по “гамбургскому счету”. Приз - мешок зерна. Надежда Николаевна пока в своей категории не проигрывает. А случается, и дочь кладет...

Послание декабристов

Уже второе столетие удивительное дерево одаривает мужчин села Пышкет здоровьем. Конечно, взамен дерево ничего не просит, однако в накладе не остается: в благодарность пышкетцы обеспечили “декабристскому дубу” достойный уход.

Старожилы помнят, что во времена их молодости дубов было три. Ну, как не помнить, если здесь, на Севере, дубы вообще не растут, а все, выходящее из привычного круга вещей и явлений, накрепко запечатлевается в народном сознании. А то и входят в пантеон святынь. Дабы последний дуб не исчез в небытии, его окружили забором и тщательно охраняют.

То, что произошло в селе Пышкет в 1827 году, легко представить себе, ибо качество дорог с тех пор не изменилось. Да, если сказать откровенно, и качество жизни не претерпело значительных изменений. Пышкет -глубинка во всех пониманиях этого слова. Включая и тупиковость села, и безработицу, и отдаленность от административных центров. А когда-то через село шел Сибирский тракт - и жизнь здесь кипела.

Об этот нам рассказала бывшая учительница, смотрительница парка и основатель маленького сельского музея Тамара Федотовна Невоструева. В начале XIX века Пышкет был погостом, здесь жили исключительно священнослужители. Надо сказать, приход был богатым и в Пышкете даже построили каменный храм во имя Иоанна Предтечи. Проект заказывали у модного в то время архитектора Василия Дружинина, который в свое время построил круговую Байкальскую железную дорогу. Расписывали церковь великие братья Васнецовы. Храм цел, хотя сильно поврежден временем и мародерами. И фрески давно истерлись. Храм в 30-е года прошлого века пытались взорвать, но поставленное на века сооружение не поддалось тротилу...

Итак, 1827 год, осень. По тракту ведут этап кандальников - осужденных на сибирскую каторгу декабристов. Каковы были их имена, история умалчивает, но крестьяне даже из далеких деревень приходили на погост, чтобы посмотреть на заключенных господ. Затяжные дожди, размывшие дорогу, задержали кандальников на месяц - до первых заморозков. Ночевали они в приличных условиях, на постоялом дворе. И много общались с населением, которое по христианской традиции приносило “болезным” хлеб и молоко.

Когда кандальникам было приказано собираться в путь, один из заключенных господ подозвал нескольких крестьян и обратился к ним приблизительно с такой речью: “Мое имение, в Псковской губернии, изобиловало дубами. Одному Господу известно, доведется ли мне вернуться на родину, я и решил взять с собой в сибирскую каторгу несколько саженцев из дедовского парка. Как память о былом... Но мне кажется, довезти их в целости не удастся. Я устал, и болен... Эти саженцы я высадил позади постоялого двора. Запомните: деревья эти - дубы и в них особая сила. Берегите по мере возможностей...” И кандальники загремели своими цепями вдаль, на Восток...

Крестьяне почесали свои буйные головы и рассудили: “А как барин и вправду вернется? Небось, магарыч поставит, ежели сохраним... Надо бы поберечь добро!” И за саженцами стали ухаживать.

Барин не вернулся. Или сгинул, или забыл про свое сентиментальное приключение. В конце XIX века была построена Северная железная дорога, и тракт, проходящий через Пышкет, пришел в упадок. На месте постоялого двора дьякон Иоанно-Предтеченской церкви выстроил себе дом. Что замечательно, дом этот стоит и поныне. Теперь он скрывается в тени громадного дуба, а раньше наоборот стены дьяконовского дома защищали молодые дубки от северных ветров.

И рос в семье одного из священников, отца Михаила Базилевского сын Владимир. Он с детства увлекался природой, естествознанием, и вообще стремился к просвещению. Вид легендарных и к тому времени уже крепеньких дубков вдохновил молодого человека на удивительное действо: создание полноценного дендрологического парка. Владимир Михайлович к тому же создал в селе церковно-приходскую школу, в которой бесплатно обучались грамоте крестьянские дети. Он был оригинальным человеком, ибо хотел учить не только по книжке, но и по самой природе.

Земли принадлежали церкви. Священник и дьякон (Георгий Попов) были не против, ибо и сами не были чужды красоты. Владимир Михайлович стал выписывать из разных уголков Земли семена редких растений и проращивать их. Жаль, но скоро настал 17-й год и положение священников и их семей резко переменилось. Если сказать кратко, священнослужителей арестовали, куда-то увезли и больше они не возвращались. Когда большевики приехали ломать церковь, никого из местных не могли нанять для того чтобы свалить кресты. На “подвиг” вызвался только один пьяница из села Ежево. Местные ненавидели этого человека, ведь церковь была построена их дедами, даже яйца, на которых замешивали раствор (именно из-за его крепости храм так и не смогли взорвать), поставляли именно крестьяне. Но молчали, ибо боялись отправиться по пути декабристов и священников.

Более счастливая судьба выпала парку - он-то как раз оказался вдали от идеологии и политики государства. В доме дьякона разместили начальную школу, ну, и парк соответственно стал школьным. Этот парк даже имел свое развитие. Его хранительницей многие годы была учительница Клавдия Михайловна Зямкина. Здесь сажались новые породы деревьев, а за старыми старательно ухаживали дети. Все кончилось в 81-м, когда Клавдия Михайловна отошла от дел. Парк просто-напросто забросили - и он стал дичать и вымирать. Дошло до того что парк начали рубить на дрова...

С Дубом получилась отдельная история. Дело в том что дубы (напомню, их было несколько) почитались в народе особенно. Тот самый дуб, который ныне остался в единственном числе, стал центром жизни целой округи. Еще при царе под дубом повелось проводить сельские сходы - решать важные вопросы земства. Здесь же, под дубом принимали решение о создании первого колхоза. Дело вот, в чем: сложилось поверье, что все решения, принятые “под дубом” и скрепленные благословением могучего дерева, незыблемы. “Клятва под дубом” - это святое.

К дубу и сейчас идут молодожены после обряда бракосочетания: “просить благословения” у дуба. Дерево вообще “дает благословение” на все добрые дела. Раньше от дуба молодые парни отправлялись в рекруты - в армию служить. Да и сейчас все кто уезжает в далекие края обязательно идут туда, в парк. Так и говорят родные: “Пойдем, постоим под дубом перед дальней дорогой!”

Особое отношение к дубу сельских мужчин. Дело в том что дуб считается “мужским” деревом. Если мужчина плохо себя чувствует, если болезнь какая-то донимает - он к дубу идет. Прислонится - и молча внимает голосу дерева (если прислушаться, дуб действительно что-то шепчет - или это листва шумит?). Или молитву читает, положив на древнюю кору истертую ладонь. И дуб действительно помогает! Энергию свою, что ли, отдает... Причем дуб способен облегчить как физические, так и нравственные страдания. Многие пышкетские мужики могут подтвердить... Трудно объяснить этот феномен. Мне думается, здесь и самовнушение имеет место, и “эффект намоленности”. Ведь дубу почти два столетия поклоняются люди, они буквально начинили дерево своей верой! А вера ведь тоже обладает энергией, пускай еще и не познанной человечеством... Если “память воды” доказана, то почему бы не быть “памяти древесины”?

У Тамары Федотовны Невоструевой свои отношения с волшебным дубом. Хотя это и “мужское” дерево, дуб помог и ей. Возможно, потому что она долгие годы была “и за бабу и за мужика”. Случилось несчастье: У нее было двое маленьких детишек и она тяжело заболела. А мужу злые языки сказали: “У твоей жены рак, бросай ее, она все равно не жилец...” И муж послушал - сбежал... Ну, что делать молодой женщине, матери, которой врачи сказали, что бессильны помочь? Куда угодно пойдешь просить спасения! И тайком ходила она к дубу, благо живет совсем рядом. И она действительно выздоровела. Своих детишек поднимала одна. Хотя муж, интеллигент и учитель истории, просился обратно (видно, совесть заела), но она его не простила. П потом еще и сироту воспитывала, девочку Валентину, которую взяла в Детском доме. Все дети в люди вышли: сын Евгений преподает в городе, в колледже. Дочь Светлана - учитель биологии и химии в райцентре. Валентина - учитель истории.

За парк и за дуб Тамара Федотовна взялась в 2003-м, когда стало ясно, что этот природный (и духовный!) памятник можно потерять безвозвратно. Немногим ранее того она прямо в “доме дьякона” начала создавать музей истории села Пышкет. Название села, кстати, с удмуртского на русский переводится забавно: “Сей коноплю!” Долго о музее говорить не буду, ибо не наша тема, скажу только: именно благодаря Тамаре Федотовне были установлены имена священников села и человека, затеявшего парк. Жаль только, так и не установлены имена декабристов. И еще - что особенно обидно - разорены были могилы священнослужителей, в том числе и чугунные крест и ограду с могилы Владимира Базилевского утащил какой-то негодяй... Стараниями Невоструевой для парка даже должность бюджетную выбили - садовника. Теперь есть государственный человек (Владимир Захарович Бушмакин), который оберегает от мародерав и парк, и священный дуб.

Еще об одном “пышкетском феномене” не могу умолчать. Здесь, в это селе очень развит спорт, точнее очень сложная лыжная дисциплина - полиатлон. Уроженец Пышкета Николай Злобин - чемпион России и мастер спорта международного класса по полиатлону. Этот совсем еще молодой человек живет и тренируется в родном селе. Его силами, и силами других пышкетцев на территории старинного парка создан стадион, целый тренировочный комплекс. А родители ребят продали бычков, поросят - чтобы купить спортинвентарь. Факт, что тренировочная трасса и трасса для лыжных гонок проходит совсем рядом со знаменитым дубом.

Крамольная мысль закрадывается в мою, возможно, не слишком разумную голову: если бы не восстание на Сенатской площади, если бы не “французская зараза” (я имею в виду вольтерианство и вольнодумство), проникшая в среду молодого русского дворянства... Не было бы суда, этапа, невольного сидения кандальников в Пышкете... И, соответственно, не было бы чудодейственного дуба! Чем был бы тогда Пышкет?

Да-а-а-а, как все в этом мире взаимосвязано...

Священные воды Ю

Благословенны места слияния рек! Даже если это мало кому известные Лекма и Ю. Древние не случайно придавали точкам соединения особое мистическое значение. В селе Юкаменское издавна проводится ежегодный праздник. В разные времена он назывался по-разному. Сейчас - “Праздником дружбы”. Дело в том, что в Юкаменском районе тесно и в мире живут четыре народа: удмурты, русские, татары и бесермяне. Свою национальную идентичность люди сохраняют - деревни остаются именно “национальными”. Однако земля-то общая. И рачительное ее использование возможно только при условии взаимопонимания и терпимости народов друг к другу.

Правда сам праздник в народе называют на татарский манер: Сабантуем. Даже несмотря на то, что на Вежеевских лугах образуются своеобразные “национальные площадки”. На каждой из четырех площадок - свои игрища. Однако люди - вне зависимости от национальности успевают - побывать на всех площадках. Потому что веселье интернационально. И далеко не всегда оно связано со спиртным! Достаточно просто заводной мелодии, смеха, или просто улыбки... Что в мире может быть универсальнее улыбки?

А где находятся Вежеевские луга? Естественно, при слиянии Ю и Лекмы! То есть, на том самом мистическом месте... “Ю” переводится с удмуртского просто и конкретно: “пей”. Что-то мифически вечное сидит в этом названии... будто приказ некоего верховного божества. Река чистейшая, по преданию она образована тысячью родников. Поговорка такая есть: “Ю-ка-ме”. Переводится это приблизительно: “На-ко, попей!” Отсюда и название села. Правда есть и другое объяснение: якобы когда-то при слиянии вышеназванных рек было много камней, которые собирали для бань “по черному”. Они хорошо держат тепло. Еще этими камнями натирали полы и стены избе - до белизны - это называлось “шоркать камнем”. Камней не осталось, а село Юкаменское как бы несет воспоминание о камнях: “Ю-камень”.

Как известно, свято место пусто не бывает. В Устье Ю из-под горы истекает родник. Когда-то, говорят, он очень почитался в народе, его вода считалась священной. После, когда пришло на Юкаменскую землю православие, родник был освещен. А над ним была построена самая красивая на всю Удмуртию церковь - во имя Богоявления Господня. Сломали храм в былые годы... Не пожалели красоту.

А родник святой почти позабыли. Называется он просто: “Ключ”, и оборудован он теперь для полоскания белья. Народ рассудил: “Да их тысячи, родников-то! Одним больше, одним меньше...”

...И остался от былой духовной истории села только “поповский дом”, там когда-то жили священники. Его с громадным трудом отвоевали для музея истории села Юкаменского. Эта история особая и связана она с удивительной семьей Пряженниковых (русских по национальности). Борис Михайлович Пряженников практически все время дома, его скосила тяжелая болезнь. Все произошло после того как внезапно скончалась дочь Галина. Она оставила сиротами двух детей... Галина была директором краеведческого музея. После трагедии музей возглавила супруга Бориса Михайловича, Людмила Алексеевна - несмотря на преклонный возраст. Именно она мне многое рассказала. А Борис Михайлович - уже дома, а не в музее - пополнил мою скромную “копилку знаний”.

Древняя история Юкаменского края сокрыта во тьме веков. На протяжении тысячелетий народы перемещались, сменяя друг друга, письменности у этих народов не было, вот и остались лишь смутные легенды. В частности - о той же реке Ю, якобы созданной богами для того, чтобы нести людям благодать чистой воды. Легенды говорят, что давным-давно на реке Ю жил народ под названием “ары”. У них была своя религия, свои святилища. И в особенности они почитали место слияния Ю и Лекмы. И все скрыла завеса веков... Только один научный факт подтверждает наличие былых цивилизаций: в окрестностях села археологи обнаружили три городища, восемь селищ и столько же могильников.

Само же село было основано православным священником. Его звали Неофит Мышкин. Он был молод и его от Вятской епархии послали просвещать неграмотные народы. Вначале отец Неофит выбрал для служения другое место. Но народ в церковь не шел. И кто-то посоветовал отцу Неофиту именно устье Ю, поскольку аборигены (а в те времена там жили вотяки и бесермяне) его почитали. И дело во вновь образованном приходе пошло. Вслед за деревянной начали строительство большой каменной церкви, причем стройка шла на народные пожертвования. Случилось это в 1794 году. И очень долгое время, почти столетие, Юкаменское представляло собой поселение священнослужителей, своеобразный форпост православия. Число домов в селе не превышало 11-ти, и в них с семьями жили попы, дьяконы да пономари. Недавно сгорел предпоследний из “поповских” домов. Нынешний, музейный “поповский дом” - последнее воспоминание об ушедшем прошлом.

Старожилы помнили, что где-то на кладбище было надгробие, на котором имелась надпись: “Здесь похоронен о. Неофит Мышкин, основатель села Юкаменска” (тогда село прозывали на городской манер). Но надгробие кто-то утащил, как видно, на хозяйственные нужды. Жаль, но даже историческое кладбище погубили... На его месте теперь стоит районная больница. Лишь кусочек елового леса с многочисленными холмиками напоминает о святом месте...

А церковь сломали в 1932 году. Последнего священника, отца Федора Тукмачева, арестовали и вскоре расстреляли в городе Глазове. Такой же прекрасный храм был взорван в селе Порздни. Естественен вопрос: для чего взрывать-то красоту? А дело в том что здесь народ за веру стоял. Очень уж люди почитали Юкаменский погост и готовы были грудью встать на защиту святыни. Были даже народные волнения, практически - восстание. Его посылали подавлять отряд красных бойцов – с артиллерией. Отца Федора и еще двух священников (их имена пока не выяснены) обвинили в мятеже... А для того, чтобы народу неповадно было, изничтожили храмы. И осталась от отца Федора только одна память - “поповский дом”.

Вообще дом этот - место страшное. Дело в том что после отмены веры в нем расположился отдел НКВД. В подвале содержались заключенные... Теперь в подвале располагается экспозиция Музея хлеба, по изволению начальства “выселенная” из районного управления сельского хозяйства. Ведь нынешний музей села - третье творение семьи Пряженников. Есть в селе еще и музей льна, он на льнозаводе расположен. Музей не ликвидирован, а вот льнозавод на ладан дышит. В прошлом году случился неурожай льна, вот и остались без сырья. А ведь льнозавод - единственное большое предприятие Юкаменского. Тяжелая сейчас здесь жизнь...

Сами Пряженниковы не из этого села; они родились в других деревнях. Сюда их забросила судьба (что можно назвать счастливым случаем). Борис Михайлович вырос в деревеньке Малое Лукошино, в крестьянской семье. Выучился на землеустроителя и мотался по разным селам - тогда везде организовывали МТС (не телефонную сеть, конечно, а машинно-тракторные станции). А, когда МТС расформировали, Пряженников - уже в солидном возрасте - поступил в пединститут, он хотел стать учителем географии. Так до пенсии и проработал. Хотя в своей карьере Борис Михайлович достигал должностей и директора школы, и заведующего РОНО, учительскую работу он ценил дороже всего. И кстати сын Пряженниковых, Александр, - тоже учитель; сейчас он работает в сельской школе. И у него четверо сыновей. Богаты Пряженниковы на внуков!

Людмила Алексеевна родом из села Сарсак-Ариман. У семьи Рыболовлевых (такова ее девичья фамилия) был большой двухэтажный дом, много коров, лошадей. И, чтобы не попасть под раскулачивание, дед раздал свое добро детям и приказал разъезжаться - подальше от беды. Так начались долгие скитания Люси Рыболовлевой. Жили в разных местах, а со станции Чур Люся уехала от семьи поступать в библиотечный техникум. В Поселке Пудем, куда ее распределили, они и познакомились с Борисом Михайловичем. Он сразу на нее “глаз положил” и слишком часто заглядывал в библиотеку. Хотя после войны в девках недостатка не было, глянулась Люся ему своей какой-то сердечностью. А поженились они в 53-м, аккурат с началом “оттепели” в стране.

В институте, на заочном, они учились вместе (Людмила Алексеевна тоже “географ”). Вместе преподавали, придумывали разные праздники, даже театр самодеятельный создали. Старые юкаменцы до сих пор помнят, какие Пряженниковы ставили спектакли! В пору учительства Борис Михайлович создал музеи хлеба и льна. Ведь предметы старины он с молодости собирал. Он и сейчас помнит первый свой экспонат: скромное лукошко из села Курья. Приехали Пряженниковы на поминки к родственникам. Ну, сидят в доме, поминают. А Борис Михайлович все думает: “Ох, только не забыть лукошко-то...” Он сразу это лукошко на полатях приметил, едва в дом вошел. И грех, и смех... После таких вот лукошек много было. Деревни умирают, а предметы крестьянского быта безжалостно выбрасывают. И много чего еще сохранить удалось - включая, кстати, и предметы советского быта. Как ни крути, в те времена деревня жила...

В “поповском доме” НКВД обитало долго. Хотя вывеска сменилась - в последние десятилетия там находился райотдел милиции. В конце 80-х для милиционеров построили новое здание. А со старым не знали, что делать. Органы “поповский дом”, мягко говоря, запустили. Долгие месяцы Пряженниковы уговаривали районные власти, чтобы те отдали его под музей. Те в конце концов согласились - но с условием, что учителя-пенсионеры сами отремонтируют дом. Тогда Борис Михайлович был помоложе - и с радостью согласился на предложение.

Много ночей он провел в этом здании, ибо порой зарабатывался настолько, что забывал про то, что дома ждет семья. Особенно трудно было расчищать подвал: поскольку там были застенки, очень гнетущая атмосфера. “Тени прошлого” буквально давили, угнетали. Много раз ночью Пряженников в здании слышал стоны, шаги и даже крики. А ведь он один ночевал, никого не было... Но результат налицо: теперь даже подвал здесь во всех смыслах светел, а экспозиция Музея хлеба будто бы всегда здесь была. Наконец-то у села Юкаменское появилась своя запечатленная история.

“Поповский дом” стоит аккурат напротив того места, где некогда стоял красавец-храм. Рядом и река Ю, молчаливо несущая свои воды в Лекму. Лекма впадает в Чепцу, та - в Вятку, Вятка - в Каму... дальше - Волга, Каспий... И получается, речка Ю своими водами благословляет половину России. А сколько еще в нашей стране таких вот речушек, несущих священные воды!

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Республика Удмуртия.