Книга часть 1

-- Геннадий Михеев

-- СМЫСЛ

всеобщая история магии, религии и науки в забавном изложении

Вначале Бог создал землю

и посмотрел на нее из своего космического одиночества.

И Бог сказал:

-- Создадим живые существа из глины,

пусть глина взглянет, что сотворено нами.

И Бог создал все живые существа,

какие до сих пор двигаются по земле,

и одно из них былo человеком.

И только этот ком глины,

ставший человеком, умел говорить.

И Бог наклонился поближе,

когда созданный из глины человек привстал,

оглянулся и заговорил.

Человек подмигнул и вежливо спросил:

-- А в чем смысл всего этого?

-- Разве у всего должен быть смысл? - спросил Бог.

-- Конечно, - сказал человек.

-- Тогда предоставляю тебе найти этот смысл! -

-- сказал Бог и удалился.

Курт Воннегут, "Колыбель для кошки"

ЛУКАВАЯ ИСТИНА

Когда я в юности впервые прочитал книгу Диогена Лаэрция "О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов", подумал, что сочинили ее современные (на то время) юмористы -- наподобие авторов русского серебряновекского "Сатирикона", придумавших век назад свою пародию на Всемирную историю. Из текста ясно было, что мыслители античной Греции были забавными чудаками, веселившими народ Ойкумены разными выходками.

Но у книги (ее название условное, ибо автор на самом деле не удосужился дать сочинению свой заголовок) есть научный аппарат, из которого ясно, что если это и развлекательное чтиво -- оно сочинено давным-давно. Лаэрций -- не тот Диоген, который, как сказано в одном из рассказов Чехова, жил в бочке, ходил днями с фонарем и искал человека. Собственно, это практически всё, что нам известно о Лаэрции.

Напомню о том, что представляла собой книга во времена античности. В древних Греции и Риме книг в нашем понимании не было. Преимущественно тексты хранились на свитках из египетского папируса. Большие книги -- а сочинение Лаэрция велико -- помещались на нескольких свитках. Диогеновы "Философы" -- на десяти. Во времена Лаэрция довлела римская книжная культура. Свитки хранились в пергаментных футлярах, а самые ценные -- в коробках из кипариса. Короба украшали портретами авторов. На мгновение представьте, насколько величественно выглядела та же Александрийская библиотека.

В среде богатеев того времени принято было заводить и домашние библиотеки. Как пишет Сенека, библиотека являлась предметом бахвальства владельца, а "сам хозяин в ней зевал". При храмах создавались библиотеки для публичного пользования. Таковые украшались скульптурами и живописными портретами знаменитых писателей, так что посетитель мог насладиться сразу несколькими искусствами.

Несмотря на то, что механического тиражирования книг еще не изобрели, в империи трудилась целая армия специально подготовленных мастеров. Само собою, свитки ветшали, но они не умирали благодаря стараниям писцов, украшателей и склейщиков. Правда технологии использовались и тогда: сразу несколько исполнителей записывали под диктовку. Если добавить к тому систему скорописи, придуманную однажды вольноотпущенником Тироном, можно представить, насколько искажались оригинальные тексты после многократного переписывания.

Поскольку в книжной индустрии работали преимущественно рабы, свитки стоили не слишком много, а посему манускрипты могла приобрести большая часть населения. Впрочем, самые дешевые свитки и делались халтурно -- с ошибками и небрежно. Книготорговцы существовали даже в самых отдаленных уголках империи, и не стоит удивляться начитанности римлян.

Авторы, кстати, работали забесплатно, так сказать, ради чистого удовольствия. Разве только драматургам платили за их трагедии или комедии -- да и то лишь в случае, если таковые нравились публике. В истории зафиксирован только один случай, когда Гаю Плинию Секунду Старшему за сто шестьдесят томов его сочинений был предложен гонорарий в сумме 400 000 сестерциев. Но он горделиво отказался от вознаграждения.

Плиний зарабатывал другим: командовал Мизенским (Неаполитанским) флотом. Мы, кстати, достоверно знаем, что Плиний стал первым человеком, которого погубило научное любопытство. Когда началось извержение Везувия, автор "Естественной истории" вместо того чтобы уносить ноги, организовал экспедицию к подножию вулкана, где Плиния и "накрыло". Именно Плиний подарил человечеству такие крылатые выражения как "нет худа без добра", "ни дня без строчки", "каждому -- своё" и "человеческая природа жадна на новизну".

Ученые предполагают, что Диоген Лаэрций жил приблизительно во второй половине третьего века после Рождества Христова. Это они заключили оттого, что самый крайний философ в Диогеновом обозрении -- Сатурнин, живший в первой половине третьего века. Еще один момент: время Лаэрция было эпохой политического унижения Эллады, зависимой от Римской империи. Хотя римляне и преклонялись перед греческой культурой, они чувствовали и демонстрировали свое моральное превосходство.

Можно оспаривать характер сочинения Лаэрция, но факт, что именно из этого текста нынешние ученые черпают подлинные сведения о философах античности. Да и что такое -- подлинность... Если Лаэрций рассказывает о Платоне, мы должны знать, что его от Платона отделяет приблизительно такой же отрезок времени, как нас от Данте Алигьери. То есть, пропасть.

Что, собственно, меня "зацепило" в книге Лаэрция: она буквально дышит самим духом античности. Несомненно, духовно свободный человек писал о духовно свободных людях. Да и сама книга -- своеобразная игра, приключение. Как говорил Алексей Лосев, Лаэрций кидает нас в самую гущу античной жизни и, "надивившись разнообразным и ярким личностям, учит получать удовольствие от всюду разбросанной им аттической соли".

"Философы" Лаэрция начинаются так:

"Занятия философией, как некоторые полагают, начались впервые у варваров: а именно у персов были их маги, у вавилонян и ассирян халдеи, у индийцев -- гимнософисты, у кельтов и галлов -- так называемые друиды и семнофеи..."

Диоген смешивает, как вы заметили, мастеров порассуждать и служителей культов. Философию египтян, по Лаэрцию, основал сын Нила Гефест, а традицию продолжили жрецы и пророки. Все прафилософы говорили загадочно, учили чтить богов, не творить зла и упражняться в мужестве. А еще они занимались астрономией и предсказаниями. Примерно то же делают нынешние говорящие головы на экранах наших телевизоров.

Маги, по Лаэрцию, древнее египтян -- и они не занимались колдовством. Согласно учению магов все люди воскреснут из мертвых и станут бессмертными, и только заклинаниями магов держится все сущее. Что же касается египетских прафилософов, то они знали, что мир шарообразен, что он рожден и смертен. Звезды состоят из огня, который дает жизнь всему, что есть на Земле. Они даже знали, что затмения на Луне бывают от тени, данной Землей. А еще жрецы изобрели геометрию и арифметику.

Настоящую философию, утверждает Лаэрций, придумал Пифагор, до которого были только мудрецы и "измудренные" (софисты). Философы делятся на догматиков и скептиков; первые считали, что мир постижим, вторые -- наоборот. Еще философы называются физиками (они изучают природу), этиками (рассуждают о нравах) и диалектиками (за хитросплетение речей).

Первым из философов (не по значению, а по хронологии) Лаэрций считает Фалеса, который многому научился у жрецов Египта. Диоген знаком с плюрализмом: и в жизнеописании Фалеса, и в последующих рассказах он приводит мнения разных авторитетов приблизительно в таком стиле: "А вот этот считает, что Фалес первым назвал душу бессмертной, а такой-то говорит, что Фалес смог измерить высоту пирамид, а имярек утверждает, что Фалес открыл продолжительность года..." Ну, и все в этом роде. Много в книге анекдотов и шедевров острословия, например:

"Фалеса спросили: "Что на свете трудно?" -- "Познать себя". -- "А что легко?" -- "Советовать другому". -- "Какая жизнь самая лучшая и справедливая?" -- "Когда мы не делаем сами того, что осуждаем в других". -- "Кто счастлив?" -- "Тот, кто здоров телом, восприимчив душою и податлив на воспитание".

Главное, что делает в своей книге (точнее, произведении, состоящем из десяти свитков) Лаэрций: он философию рассматривает как науку. С другой стороны, какой же философ -- Диоген Синопский (тот самый, киник, живущий в бочке)? Даже из текста Лаэрция ясно, что его тезка -- скорее фольклорный персонаж, отличающийся острословием и, так сказать, девиантным поведением. Рассказ Диогена Лаэрция о Диогене Синопском сплошь состоит из анекдотов такого типа:

"Кто-то ему сказал: "Не знаешь -- а философствуешь!" -- Он ответил: "Если бы я притворялся мудрецом -- то и это было бы философией!"

Здесь вот, в чем дело. По мнению Лаэрция, его тезка в том числе учил на собственном примере презирать излишества. Как говорил основатель кинизма, следует вести себя как Геракл, превыше всего ставя свободу. То есть, в истории Диоген Синопский остался как "философ действия", учащий не разделять идею и воплощение.

В частности, был такой случай. Диогена Синопского захватили пираты и повезли продавать на Крит. На рынке рабов глашатай вопросил, обращаясь к Диогену: "Что ты умеешь?" -- "Властвовать людьми", -- ответил пленник. Его купил богатый коринфянин Ксениад, отвез к себе Коринф и дал ему на воспитание своих сыновей, а потом еще отдал в управление все свое хозяйство. "В моем доме поселился добрый дух!" -- хвалился Ксениад перед соотечественниками. Ученики в Афинах задумали сбор денег, чтобы выкупить Диогена, на что тот сообщил: "Дураки, ведь не львам бывать рабами тех, кто их кормит, но тем, кто кормит, рабами львов. Дикие звери внушают страх, а страх -- удел рабов". Собственно, эту историю мы слышим от Лаэрция, а что было на самом деле, ужи никто не узнает.

В седьмой части своих "Философов", посвященной стоикам, Лаэрций дает определение философии. Если судить вернее, предлагается красивая метафора. Философия подобна живому существу, в котором логика -- это кости с жилами, этика -- мясистые части, физика -- душа. Если же философию представить яйцом, то скорлупа -- логика, белок -- этика, желток -- физика. И еще один почти поэтический пассаж:

"Философия подобна плодоносному полю, ограда вокруг которого -- логика, урожай -- этика, земля и деревья -- физика; или городу, вокруг которого крепкие стены и правит которым разум".

Всего в своем труде Лаэрций помещает рассказы о семидесяти философах. Среди них нет римлян, хотя не все из семидесяти -- греки; вероятно, то была месть за унижение Эллады. Напомню: когда Диоген составлял свой труд, уже два века прошло с момента крестной смерти Иисуса Христа, а Рим шел к упадку. Двум личностям -- Платону и Эпикуру -- посвящены отдельные книги, а про Аристотеля написано совсем мало. Такова оценка деятельности предшественников со стороны автора поздней античности. Все из представленных фигур дистанцируют свою деятельность от религии. Если прафилософы одновременно служили культам, философы поклонялись одной только Истине. Да, частенько лукавили, играли софистикой, не пренебрегали шутовством или юродствовали. Но это была исключительно интеллектуальная деятельность, основанная на игре разума и умозаключениях.

Впрочем, Сократа афиняне приговорили к смерти именно за то, что тот "не чтил богов, которые чтит город, и вводит новые божества". Ну, и еще за нечестие развращение умов юношества. Прошло совсем немного времени после гуманной казни -- и той же участи был удостоен заявитель по имени Мелет, который хотел смерти Сократа за то, что философ высмеивал поэтов. Мелета казнили, всех обвинителей изгнали из полиса, а лучшему скульптору заказали бронзовую статую Сократа. Впрочем, это версия истории, созданная человеком, сочувствовавшим философам.

Диоген Синопский. Фрагмент фрески Рафаэля Санти "Афинская школа" в Станца делла Сеньятура, Ватикан.

КТО НАС ДЕРЖИТ

В этой главке я постараюсь показать, как прекрасно могут сосуществовать наука, религия, магия и поэзия. Однако подчеркну: подобная симфония по мере развития человечества случается все реже.

Если верить мифологии античных греков, когда-то на нашей планете жил титан Атлас, сын титанов Япета и Климены, брат Прометея. Юноша участвовал в коварном заговоре попытался низвергнуть олимпийских богов. Попытка не удалась (хотя и засчитана) за что Зевс осудил дерзкого Атласа держать на плечах небесный свод. В XVI веке географ Герхард Меркатор украсил свое собрание карт изображением этого титана. С тех пор любое собрание небесных или земных карт стали называть атласом, и мы даже не задумываемся о том, что по сути живем в мире античной мифологии.

Глобус, кстати, был изобретен гораздо раньше -- и он изображал Космос. Скульптура Атласа украшала Александрийскую библиотеку. Титан держал на своих плечах небесный глобус с изображенными на нем 48 созвездиями, описанными в "Альмагесте" великого греческого ученого Клавдия Птолемея. Этот энциклопедический труд, охватывающий все области современной Птолемею астрономии, имел настолько мощное влияние на современников и деятелей последующих эпох, что слом такового стоил немалых жертв.

Культура, наука и искусство древней Греции безусловно являются фундаментом нашей цивилизации. Начало современному делению неба на созвездия также было положено астрономами античного мира. И мы уже не можем обойтись без мифов Эллады, ведь они стали культурным фундаментом цивилизации.

Итак, начале был хаос -- исходное, беспорядочное и бесформенное состояние мира. Затем появилась богиня Земли -- Гея, прародительница богов. Она породила Урана (небо), Понта (море) и горы. От брака Неба и Земли -- Урана и Геи -- появились титаны, одноглазые циклопы и страшные пятидесятиголовые и сторукие гекатонхейры. Циклопов и гекатонхейров Уран заточил в подземном царстве. Титан Кронос восстал против отца и после ожесточенной борьбы сверг его. Из капель крови Урана, упавших в это время на Землю, возникли гиганты -- змееногие исполины. Кронос и Рея породили Зевса и Геру, Посейдона -- бога морей, богиню плодородия Деметру и бога подземного царства Гадеса.

Когда миром правил Кронос, царил Золотой век. Боги и люди жили вместе и, кажется, были счастливы. Но Зевс низверг Кроноса и других титанов в тартар -- и обителью богов стал Олимп. Боги установили, какие почести должны им воздавать смертные. Однако люди, наученные хитроумным Прометеем, сыном титана Япета, стали лукаво сжигать на алтарях худшие части жертвенных животных, а лучшие брать себе; за это Зевс лишил их огня. Прометей похитил огонь у богов и вернул его людям; разгневанный Зевс приковал цепями к одной из скал Кавказа и ежедневно посылал орла выклевывать печень титана, которая, впрочем, на следующий день отрастала вновь. В конце концов Прометей был освобожден из своего плена Гераклом.

Наступил Серебряный век. Весна уже не продолжалась круглый год -- ей на смену приходили чередой жаркое лето, сырая осень и ветреная зима. Людям пришлось прятаться от холода в пещеры. Земля не давала урожая сама по себе, ее нужно было бороздить плутом и бросать в нее зерна. Потом пришел Медный век: люди озлобились и вынуждены были изобрести оружие, заклинания и зависть.

Нагрянул Железный век. Исчезли стыд, правда и верность: их место заняли хитрость, обман, корыстолюбие и насилие. Земля, прежде общая, стала делиться. Человек проник в глубь Земли и достал оттуда сокровища, в том числе корень всего зла -- губительное золото. Начались войны, редка стала любовь между братьями и сестрами, мачехи готовили ядовитый напиток из трав для умерщвления пасынков, а сыновья с нетерпением ждали часа кончины отцов, чтобы наследовать добро. Верность, любовь и совесть исчезли, и дева Астрея -- дочь богини правосудия Фемиды, друг справедливости и права, последняя из бессмертных, живших среди людей -- покинула Землю и перенеслась на небо, поселившись там в виде созвездия Девы.

До Зевса дошла молва о человеческом падении. Желая убедиться в этом, он стал в человеческом облике странствовать среди людей. Вскоре увидел он, что в действительности дела обстоят еще хуже, чем ему докладывали. Как-то вечером пришел Зевс в дом аркадского царя Ликаона. Многие встречные увидели знаки божественности пришельца и воздавали ему почести, Ликаон же решил испытать: бог ли его гость или смертный. В его доме находился раб; Ликаон убил его, изжарил и предложил это блюдо Зевсу. Молнией поразил Отец богов дом нечестивца и разрушил его. Объятый ужасом, бросился злодей вон и завыл, не будучи в силах говорить человеческой речью. Его одежда превратилась в серую шерсть, руки - в лапы, но сохранил он сверкающие глаза и дикость в движениях. Кровожадным волком рыщет он по лесам и полям, бросаясь на стада.

После этого Зевс решил истребить все человечество, сочтя его неудачным экспериментом. Он созвал совет богов, рассказав им историю Ликаона. Боги в принципе одобрили идею стереть нечестивцев с лица Земли, но разумно спросили: кто же тогда будет возделывать Землю и приносить жертвы богам? Зевс обещает населить Землю новыми, лучшими экземплярами.

Зевс заточил все разгоняющие облака ветры в пещеру и напустил на Землю обильный дождь. Всё стало водой: дельфины играли в лесах, нимфы дивидись оказавшимся на дне моря рощам и городам. Люди стремились спастись на холмах и горах, но там они умерли от голода. Спасся только благочестивый сын титана Прометея Девкалион -- вместе со своей женой Пиррой, дочерью первой женщины на Земле прекрасной Пандоры. Перед потопом он построил по совету своего отца корабль и снабдил его припасами. Как только Зевс увидел, что из всех людей остались лишь двое безгрешных и отличающихся благочестием, он рассеял тучи и пошел отдыхать.

Со слезами на глазах смотрел Девкалион на опустошенную потопом Землю. Рыдая, отыскал он Дельфийского оракула и прильнул к его полуразрушенному алтарю, прося совета у высших сил. В те времена будущее там возвещала Фемида, которая затем покинула его; оракул перешел к Аполлону. Вот что она ответила: "Выйдя из храма, Головы ваши покройте, пояс одежд отрешите. Матери кости великой бросьте назад чрез себя". Долго стояли Девкалион с женой, пытаясь понять это темное прорицание. Неужели Пирре придется оскорбить тень своей матери, разбросав ее кости? Внезапно человека озарило: им не нужно совершать преступления, ведь Великая мать -- это Земля, а ее кости -- камни! Их просто следует перебросить назад.

Девкалион и Пирра ставят опыт: берут камни и бросают их через голову назад. И -- о чудо! -- камни в полете начинают смягчаются и растут. булыжники, брошенные Девкалионом, превратились в мужчин, Пиррой -- в женщин.

Так Земля вновь заселилась людьми; возродились из согретого солнечным светом ила и другие существа. Меж тем родившиеся из капель крови Урана гиганты решили свергнуть олимпийских богов и захватить власть над миром. Вооруженные громадными каменными глыбами, они собрались вместе со змеями и драконами у подножия Олимпа и вызвали богов на сражение. Гиганты были исполинами необоримой силы, а вместо ног у них болтались змеиные хвосты, да к тому они передвигались со скоростью молнии, ибо у гигантов имелись крылья. Мать их Гея защитила своих детей от богов; но от оружия смертных не было им защиты.

Зевс громил неприятелей своими молниями, его дочь Афина -- копьем, Посейдон -- трезубцем, Аполлон -- стрелами. Борьба шла долго, а чашу весов в пользу богов склонил Геракл. Видя поражение своих детей, Гея стала поспешно искать волшебную траву, защищающую от оружия смертных; но Зевс приказал Солнцу, Луне и Заре покинуть небо и сам сорвал во тьме магическую поросль. Афина Паллада оторвала от земли напавшего на нее свирепого Дракона, раскрутила его и бросила на небо, где он занял место между Большой и Малой Медведицами; на гиганта Энцелада она набросила остров Сицилию. Геракл добивал поверженных гигантов своими стрелами...

Такова вкратце мифология античных греков, а религия у них по сути была языческой. Вся эта битва теперь отражена на звездном небе, изображенном в атласе. Во всех этих богов, титанов и героев верил Диоген Лаэрций. Похожий сценарий описан в Ветхом Завете, и, кажется, реальная основа под мифами имеется.

Греки верили в детей Зевса, христиане верят во Второе Пришествие, мусульмане -- в рай для правоверных, буддисты -- в карму, ученые -- в светлый разум (хотя иногда -- в темный). Ах, да -- я совершил подтасовку, причислив ученых к апологетам религии. А, впрочем, почему бы и... в конце концов, каждый человек, как говорилось в одной хорошей советской комедии, верит в своё. Одни верят в то, что Бог есть, другие верят в то, что бога нет. И то, и другое недоказуемо.

Обложка Атласа Меркатора 1595 года.

БОЮСЬ И ЛЮБОПЫТСВУЮ

Помню, в нашей квартире жил кролик. Я его называл Террористом -- потому что он перегрызал все доступные ему провода, лакомился корешками книг и раздирал в клочки мягкую игрушку, которой заткнут был лаз за диваном (если он туда забирался, его оттуда невозможно было выковырять). Домочадцы его называли более ласково: Кнопой.

Однажды Кнопа (мы так и не поняли, мальчик он или девочка) стал яростно метаться по клетке, биясь своим тельцем о прутья и отчаянно визжа. Вот уж не знал, что кролики умеют орать. Я его успокоил, прижав руками к себе, он трясся с полчаса, а потом вроде бы окстился. В клетку Кнопа перемещаться не хотел весь день, но, когда его туда таки затолкали, он с явным ужасом в черных глазах вглядывался в отверстие своего домика. Вероятно, приступ бешенства возник потому, что ему там что-то причудилось или привиделось. А, может, там и впрямь что-то было? Через неделю он все же отважился туда заходить, а потом совсем там освоился. Конечно людям знакомо это чувство: мрачное отверстие, а за ним -- неизвестность. Хотя нам чаще всего "хочется и колется", а любопытство рано или поздно побеждает страх.

Кролик после того события прожил у нас семь лет. В последние годы он перестал терроризировать провода, а все больше медитировал в позе сфинкса. Кнопа умер в своем домике, уютно свернувшись калачиком. Звери вообще умеют принимать смерть.

Животные бывают разными, и не всем ведом страх. Бесстрашны в частности комары. Некоторые виды знают, что такое нежность (наш Кнопа любил, когда его гладят, лизал руки, хотя иногда довольно болезненными покусываниями требовал, чтобы люди ласкали его истовее), преданность, благородство и последовательность. Некоторым людям тоже присущи подобные качества -- но тоже не всем.

Зато люди придумали изощренные способы борьбы со страхом: это магия, религия и наука. Все эти три занятия -- каждый по-своему -- призваны преодолеть неизвестность. Напомню: первые образцы человеческого искусства (которое когда-то одновременно являлось и магией) сохранились в пещерах, освоить которые можно было только при помощи огня. Теперь представьте себе чувства людей, которые, протиснувшись в узкий вход, осветили факелами изображения существ, которые во всполохах огня будто бы оживают.

Кто знаком с природными пещерами, знает, что там есть недоступные места, за которыми прячется неизвестность. Воображение рисует чёрт знамо что. Мы не знаем, какие фантазии способен порождать крошечный головной мозг кролика (когда Кнопа засыпал на руках, он энергично двигал ножками, как будто бежит, значит, ему было знакомо такое психическое явление как сновидение), а возможности человеческого воображения неплохо продемонстрировал своим творчеством Иероним Босх.

Для чего жил на свете кролик Кнопа: чтобы радовать глаз владельца или ради перегрызания моих проводов? Полагаю, мой Террорист даже не задумывался об этом, жил ради самой жизни. В молодости шустрил, в старости болел, прислушиваясь к своим хворям. Специалисты говорят, что кролики -- существа социальные и в одиночестве они впадают в депрессию. Люди, пожалуй -- тоже.

Наука может объяснить, почему живут кролики, для чего они такие пушистые и ласковые и откуда в них инстинкт грызни. Религия предлагает нам версию смысла жизни -- и уже наше дело, принять его или улыбнуться. Маги используют кроликов в своих темных целях -- например, погадать на внутренностях.

Античные греки придумали пугнические эмоции: это когда определенное удовольствие доставляет страх. Пожалуй, зверью такая опция недоступна -- все ужасное побуждает зверушек к паническому бегству.

Ученые более позднего времени изобрели гедонистический дифференциал: силу, которая заставляет войти в темную пещеру или через силу карабкаться в гору. Именно поэтому нас так впечатляет образ улитки, ползущей вверх к вершине Фудзи. Но все религии землян говорят: остановись хотя бы на время, подумай, нафига тебе это надо? Какой смысл в прогрессе, если Фудзи -- вулкан?

Плиний Старший, когда началось извержение Везувия, предложил своему племяннику Плинию Младшему присоединиться к экспедиции, прыгнуть в корабль, отходящий в эпицентр. Но Плиний Младший был "мажором" того времени и сказал: "Да ну его к Зевсу, я уж тут как-нибудь попрохлаждаюсь..." Кстати, если бы племянничек составил дяде компанию, некому было бы оставить ценное свидетельство о причине смерти Плиния Старшего.

Следует разделять религию, культ и миф. Религии учат нас смотреть в будущее. Культ помогает ориентироваться "здесь и сейчас". Мифы раскрывают прошлое, что, впрочем, делает и наука. Или, если угодно, мифы и наука дают нам некую интерпретацию прошедшего.

Животные знают, что такое культ, но зверью не дано постичь прошлое и будущее. В этом -- наше, то есть, человеческое преимущество. Маги стараются повлиять на будущее непосредственно, или хотя бы туда заглянуть. Религиозные деятели пытаются ублажить те силы, которые это самое будущее определяют. Но только наука способна хотя бы предположить, что получится, если мы, к примеру, создадим в синхрофазотроне малюсенькую такую черную дырочку. Священники увещевают: "Не суй своё сувало в неведомое, не заигрывай с темными силами!" И во многом они в сущности правы.

Ангелика Кауфман, "Плинии, Младший и Старший. Начало извержения Везувия".

МЕЖДУ НАЧАЛОМ И КОНЦОМ

Когда-то магия, религия и наука были единым целым, и в какой-то момент стартовал процесс расщепления. Каждая из этих ветвей в свою очередь тоже стала слоиться и конфликтовать. Но не все так просто, как я обозначил выше. Магические направления скорее дружат (хотя и конкурируют), религии -- воют, науки -- взаимообогащаются.

По всей видимости главенствовать должна наука, ведь только благодаря ей человечество может приобрести возможность покинуть свою колыбель -- я, конечно, имею в виду нашу третью по счету от заштатной звезды планету -- и отправиться покорять Вселенную. Естественно, сбежим мы в тот момент, когда окончательно уфандохаем Землю, либо наша звезда выкинет такое коленцо, что мало не покажется никому. Само собою, техническую возможность создадут инженеры и техники. Ученые должны как минимум определить, куда бежать и разработать теоретическое обоснование. А священники скажут, стоит ли вообще это делать (маги и медиумы пусть покурят в сторонке).

Вы, конечно, прекрасно понимаете, что религиозные деятели -- не мракобесы. Или, по крайней мере, не все. Религии ограничивают вольные фантазии горе-ученых, которые своими дерзаниями способны так нахимичить или нафизичить так, что, мягко говоря, станет нехорошо. То есть, религии несколько притормаживают прогресс.

Возможно, постигать сущее в далеком будущем станут вовсе не люди, а другие носители разума. Но это будет уже другая культура, мы же говорим о человеческой.

Мы знаем, что в начале было слово, но не вполне помним, кто это сказал. Так начинается Евангелие от Иоанна, самая "молодая" книга Нового Завета. Исследователи сходятся в том, что книга была написана на греческом языке. И, если следовать оригиналу, в начале было вовсе не слово.

У древнегреческого слова "логос" не менее тридцати шести значений, мне лично больше нравится: "мысль изреченная". Хотя ближе всего по значению: "смысл". Чаще всего в роли Бога мы представляем себе эдакого белобородого громилу, который провозглашает: "Да будет свет!" Эйнштейн называл этого персонажа Стариком. Ну, и на каком-то этапе появляется Адам (чье имя у шумер было созвучно "праху"). Греческий вариант этого мифа мы тоже "прощупали".

Теперь -- внимание. Иоанново Евангелие -- лишь один из священных текстов, созданных человечеством. Давайте все же не забывать, что сакральным он является лишь для тех, кто исповедует христианство. Каждая уважающая себя культура породила свою интерпретацию событий, но в любом случае перед "в начале" что-то все же было.

С Ветхим Заветом все несколько сложнее, поскольку самые архаичные его тексты -- включая Книгу Бытия -- создали вовсе не греки, не евреи и даже не шумеры: просто однажды некто изобрел знаки и символы, чтобы ими записать "допотопное" предание. Мы вправе сказать, что это лишь миф. Но именно мифология когда-то являлась единственным средством передачи от поколения к поколению знаний, верований и свидетельств озарений. То есть, мифы были столпом культуры.

"В начале": так называется книга нашего соотечественника Айзека Азимова, посвященная научному анализу первых одиннадцати частей Книги Бытия. По-еврейски название первой книги Моисея звучит: "Берешит". В греческом переводе это звучало: "Генесис". Когда Аврелия Августина спросили о том, чем де занимался Господь, пока не создал наш мир (понятное дело, троллили), тот заявил: "Конечно же создавал ад для тех, кто задает такие вот вопросы!"

Пропустим первые дни творения, обратимся к самому существенному: "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их..." (Здесь цитируется один из вариантов Ветхого Завета, т.н. "Жреческий кодекс".) Давайте не будем забывать, чьему образу мы соответствуем по идее.

Существует целый класс литературы, подтверждающей факты, содержащиеся в Книге Бытия. Зачем авторы принимаются взвешивать, препарировать и растворять слова, не вполне ясно -- ведь эти тексты создавались как священные. Полагаю, верующим анализы их сакральных книг малоинтересны, атеистам же не стоит ломать копья о твердыни. Впрочем, есть наука библеистика, которая совершенно основательно изучает происхождение и трансформацию элементов Библии.

Современные антропологи утверждают, что первобытный маг вовсе не был жуликом. И он сам, и его соплеменники верили, что он наделен сверхъестественной силой; высокое положение в племени он занимал с общего согласия. В свете открытий современной психологии эта теория выглядит более приемлемой, чем гипотеза о том, что на протяжении тысячелетий меньшинство сознательно скрывало от большинства истинное научное знание о природе. Долговечность магии заставляет предположить, что магические представления о мире глубоко укоренены в человеческой душе. Психолог Жан Пиаже показал, что вплоть до шести-семилетнего возраста каждый человек живет в магическом мире; воззрения и склад ума ребенка сходны с таковыми у древних людей и современных первобытных народов. Все заканчивается вместе с верой в Деда Мороза.

Повзрослев, дети становятся учеными, мракобесами, святыми или пофигистами. Порой -- всем сразу и одновременно. Впрочем, навсенаплевателей всегда заметно больше, и в этом я нахожу глубокий смысл: алмазы рождаются в недрах, их окружает малоценная среда, серая масса. И, чтобы добыть драгоценность, стоит переработать горы руды.

Микалоюс Константинас Чюрленис, "Сотворение Мира".

КАК ТЫ МАГИЮ НЕ НАЗОВИ --

ВСЕ ОДНО ЛУЧШЕ ТАКОВОЙ ОПАСАТЬСЯ

Всякая магия -- а магических техник немало -- основана на том, что согласно представлениям людей, верящих в колдовство, есть некие параллельные реальности, которые могут повлиять на наш материальный мир. Анимизму (поклонению духам) очень близок фетишизм. Слово это встречается в описаниях путешествий, относящихся к началу XVII века, и произошло оно португальского feitico -- "заколдованный предмет". Фетиш чаще всего определяется как "объект религиозного почитания", хотя это слово нередко применяют и сексопатологи. Другие считают, что фетиш - это не предмет поклонения, но "средство, при помощи которого можно стать ближе к божеству, средство, обладающее божественными силами". В действительности же идолопоклонники не видят отличия: фетиши для них одновременно и предметы религиозного поклонения, и средство колдовства, и даже элемент половой культуры.

На самом деле резкой границы между фетишем и идолом провести нельзя. И тот, и другой -- согласно верованиям "примитивных" народов -- считаются воплощением некоего духа. Тотемизм - несколько иное, более глубокое явление. Определение заимствовано из языка индейского племени оджибва. В основе тотемического образа мыслей лежат обычаи и обряды.

При господствующих воззрениях тотемизма клан считает жизнь племени тесно связанной с каким-нибудь родом животных или растений, или даже природным явлением. Это священное существо -- предок клана, его нельзя убивать и употреблять в пищу -- разве только при исполнении священных жертвенных обрядов. Члены племени украшают себя амулетами, перьями, костями священного животного во время церемоний. В любом случае речь идет о магической связи.

В некоторых регионах Африки установление связи с фетишем (мокиссо) переносится на момент юности, когда человек наиболее впечатлителен. Пока обстоятельства жизни складываются благоприятно, дикарь чувствует себя счастливым под покровительством своего "талисмана"; воле мокиссо он приписывает свое счастье, как награду за то, что мысли и дела его согласны с желанием и волею фетиша.

Если по какой-то причине туземцу пришлось нарушить свой обет, на него начинают сыпаться одно несчастье за другим, тяжесть страданий увеличивается, ему остается только умереть. С распространением христианства при магических процедурах и заклинаниях (например, при изгнании злых духов) стал применяться крест. Призадумаемся: а не относимся ли мы приблизительно так же к своему нательному кресту?

Тотемизм немыслим без фигуры шамана. Происхождение этого слова не до конца ясно, но принято считать, что изначально на санскрите так именовался странствующий отшельник -- и ближе всего "шаману" понятие "знающий". Шаман исполняет роль жреца, мага, прорицателя и целителя своего племени; он способен вступать в контакт с силами "иного мира" и говорить с духами. Забавно, что исследователи придумали даже шаманскую болезнь, посредство которой от одного человека к другому передается не только дар, но и все знания племени.

Один иезуитский священник, в XVIII веке познакомившийся с народом абипонов в Южной Америке, перечислил способности, которые приписывают себе шаманы этого народа: "Навлекать болезни и смерть, исцелять все недуги, знать события отдаленного будущего, вызывать дождь, град и бурю, призывать тени умерших и советоваться с ними о тайных делах, принимать облик тигра, обращаться с любыми змеями, ничем не рискуя".

Для установления определенного порядка в обществе человечество придумало систему табуирования. Табу - полинезийское слово, которое трудно перевести, потому что в современных языках обозначаемого им понятия. Для нас табу, например, ? запрет брать оголенные электрические провода. Зигмунд Фрейд в своей работе "Тотем и табу" пишет:

"Значение табу разветвляется в двух противоположных направлениях. С одной стороны, оно означает святой, освященный, с другой стороны - жуткий, опасный, запретный, нечистый. Противоположность табу по-полинезийски называется поа - обычный, общедоступный. Таким образом, с табу связано представление чего-то требующего осторожности, табу выражается по существу в запрещениях и ограничениях. Наше сочетание "священный трепет" часто совпадает со смыслом табу. Ограничения табу представляют собой не что иное, как религиозные или моральные запрещения. Они сводятся не к заповеди бога, а запрещаются собственно сами собой. От запретов морали они отличаются отсутствием принадлежности к системе, требующей вообще воздержания и дающей основание для такого требования. Запреты табу лишены всякого обоснования. Они неизвестного происхождения. Непонятные для нас, они кажутся чем-то само собой разумеющимся тем, кто находится в их власти".

Источник табу - особенная чародейственная сила, имеющаяся в людях и духах. Лица или вещи, представляющие табу, являются вместилищем страшной силы. Результат нарушения табу зависит поэтому не только от интенсивности магической силы, присущей табу-объекту, но также и от силы Mana, сопротивляющейся злу.

Раньше верили, что цари и священники обладают могущественной силой, и вступление в непосредственное прикосновение с ними означало бы смерть для их подданных, но высокое лицо, обладающие Mana в большем, чем обыкновенно, размере, могут безопасно вступать с ними в общение, и эти посредники могут, в свою очередь, разрешать близость своим подчиненным, не навлекая на них опасности.

Библейские сказания начинаются именно с табу: запрета вкусить плод с дерева добра и зла. С его нарушения и случилось грехопадение человечества, за которое мы, похоже, расплачиваемся до сих пор. Пищевые религиозные и сексуальные ограничения - это строгие понятия поста в христианстве.

Фрейд выделяет такое психическое явление как амбивалентность: получив жесткий запрет, человек с одной стороны испытывает священный трепет, с другой - неудержимое желание его нарушить. Страх неведомого наказания побеждал желание, закрепляя за собой значение "неприкосновенного". И лучшее средство преодоления табу -- наука.

Николай Рерих, "Заклинатель".

НИИЧАВО

Бывают книжки во имя человека и, так сказать, сочинения нелестные по отношению к человечеству (хотя по большому счету пишутся они тоже для людей). Среди критиканских книг -- "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский" Мигеля де Сервантеса Сааведра. Несмотря на то, что люди в ней показаны придурками, мерзавцами и негодяями, это очень светлое произведение, и, как выразился Федор Достоевский, человечество предъявит "Дон Кихота" в свое оправдание на Страшном Суде.

"Робинзон Крузо" Даниэля Дефо наоборот показывает величие человеческого духа. Оказавшийся на необитаемом острове европеец не только преодолел все вызовы судьбы, но еще и цивилизовал случайно подвернувшегося аборигена. Обычно люди в подобных ситуациях дичают и даже звереют, но мы верим выдумке и учимся к тому же сами оставаться людьми в сложных жизненных ситуациях. Многие, кстати, действительно остаются -- в том числе благодаря прочитанной в детстве книжке Дефо.

Оба героя -- и Дон Кихот, и Крузо -- плоды фантазий гениальных сочинителей. Фантазии, строго говоря, определяют нашу жизнь -- сие касается не только искусств. Что уж здесь говорить о магии или религии -- даже ученые умеют воображать, иначе как можно было найти причинно-следственную связь между яблоком и гравитацией. Характерно, что сначала появляются фантазии, которые народонаселению представляются больными, а потом -- гиперболоиды, нуклеиновые заряды и трансгенные существа, которые действуют наяву. Да что там кошмары! В соответствии с идеями строятся Города Солнца, реализуются прочие утопические проекты, в которых осчастливленные индивидуумы двигаются вперед -- и с песней.

Припомним строки Арсения Тарковского:

"Я -- человек, я посередине мира,

За мною мириады инфузорий,

Передо мною мириады звезд.

Я между ними лег во весь свой рост...

Я больше мертвецов о смерти знаю,

Я из живого самое живое..."

Само собою, антропоцентрическая модель Вселенной не всегда выдерживает критику. Много раз доказано, что мы -- то есть, люди -- вовсе не посередине, а где-то в ином месте. Но покамест достоверно неизвестно, одиноки ли мы во Вселенной, а посему гипотезу нашей исключительности исключать не следует.

Появились концепции "наблюдателя": мир, возможно и существует только в тот момент, когда его хоть кто-то созерцает. Или мы имеем честь быть только когда некто о нас думает. Одна из таких моделей именуется "Матрицей", но вариантов фантазий хватает.

Научные исследования последних лет все сильнее наталкивают на идею существования чудес. Строго говоря, там, где непонятно, разгуливаются маги. Они умеют воображать -- даже без применения психостимулирующих веществ. Но рано или поздно к порогу тайны приблизятся ученые.

Братья Стругацкие в своей повести "Понедельник начинается в субботу" выдумали Научно-исследовательский институт чародейства и волшебства. Экранное воплощение бессмертное произведение Аркадия и Бориса Натановичей киношники назвали "Чародеи". Оно послабее -- хотя в кино хорошо развита любовная линия.

Само собою, в НИИЧАВО изучали магию. При это еще и колдовали, конечно, применяя элементы черной и белой магий, изучали всякие таинственные явления. Что характерно, придумывали и реализовывали модели разных существ, а это уже не смешно. Всякий создающий берет на себя функции бога, а, как известно еще из античной мифологии, боги не любят прощать дерзость.

Мы конечно помним и семикнижие Джоан Роулинг про школу волшебников. Кинематографисты подсуетились и тут, сняв экшены "Гарри Поттер и..." Некоторые религиозные деятели возмутились, посетовав на то, что не надо, наверное, делать героями колдунов. Но основная масса священников разных религий, поняв, что книжки Роулинг учат дружбе, самоотверженности и честности, приняла франшизу нейтрально. В конце концов сказка (а Стругацкие и Роулинг сочинили именно сказки) всегда подразумевают элемент волшебства.

О реальности магии скажу следующее (это мое исключительно субъективное мнение). Все зависит от силы веры. Ежели мы искренне верим в чертей -- они существуют. Когда люди полагали, что шаман способен управлять стихиями -- он вызывал дожди и двигал горы. Точно так же и с силой любви.

Мы теперь отлично знаем, что Птолемеева система мироустройства с Землею в центре по меньшей мере неистинна. Но современные научные данные вполне допускают разные модели мироздания. Я так же как и Арсений Тарковский вполне могу представить, что я стою, а вокруг меня вращаются планеты, звезды, галактики и даже вселенные. Все же относительно, хотя, когда стоишь -- ноги затекают.

На основании Птолемеевой модели в 1350 году один умелец из Падуи соорудил любопытный механизм. Имя мастера -- Джованни де Донди, а на работу ему потребовалось шестнадцать лет. К сожалению, оригинальный механизм утрачен, но сохранились чертежи де Донди, по которым инженеры Смитсоновского института сумели воссоздать чудесное творение итальянца. Сегодня его Астрариум считается классикой астрономии, как раз доказывающей, что и Птолемей вовсе не был дураком, ибо всего лишь исходил из тех научные данных, которые имел.

В Астрариуме удивляет не столько механическое устройство, сколько воплощение идеи, сформулированной античными греками. Часы де Донди -- это их взгляд на планеты с Земли, на которой еще не родился Коперник. У часов семь циферблатов, по одному на планету (именно столько тогда было известно). Если путь планеты кажется круглым, он круглый и на циферблате. Если путь закольцовывался, де Донти использовал механическую комбинацию колес, которая копировала эпициклы (круги на кругах), как их и описывал Птолемей.

Эту гениальную концепцию греки сумели создать еще в 150-м году, достигнув весьма значимых успехов в математике. Проблема разве в том, что модель не была совершенной, потому что вместо одного купола неба, которое мы видим над собой, им пришлось выстраивать семь. Но и это вполне соответствовало представлениям того времени, ибо образованные греки в те времена верили в "музыку небесных сфер".

Ратуша с астрономическими часами Петра Фанзаго, 1583 год. Клюзон, Италия.

НУС В НАС

В самом упрощенном смысле нус -- жизненное начало, чем-то схожее с жизненный силой витализма. Точнее всего это понятие переводится с греческого языка как "разум", хотя это неверно. Диапазон значения слова "нус" значительно шире, чем область определений нашего слова "интеллект": его точный смысл меняется в зависимости от контекста и от того, кто его употребляет.

На самом деле нам уже не постичь, как понимал нус тот же Диоген Лаэрций. Возможно, данное понятие касается внутреннего озарения и интуиции, позволяющими постигнуть основополагающие принципы Космоса. Нус как бы единит магию, религию и науку, а, поскольку на определенном этапе истории нус разветвился, мы неспособны собрать всё в единое целое, которое можно назвать, к примеру, смыслом.

Разум может быть творческим, подвижным сознанием, лежащим в основе Космоса и почти неотличимым от христианского понятия воли Божьей. В космологии античного грека Анаксагора Вселенная вначале была однородным морем одинаковых базовых частиц. Нус придал этому морю импульс движения, играючи перераспределяя вещество, информацию и энергию в определенные формы.

ПРОКЛЯТИЕ ЦАРЯ ЛЕСА

Есть книги, которыми мне просто приятно обладать, хотя я знаю, что перечитывать я их буду нечасто. Одна из таковых -- "Золотая ветвь" Джеймса Джорджа Фрейзера. По большому счету работа великого шотландца -- о происхождении и сущности религии. Но сам Фрейзер уже в предисловии признается, что его просто "зацепил" однажды странный обычай, бытовавший в Античном Риме, точнее, в Ариции.

Там была должность жреца, носившего титул "Царь Леса". В его обязанность входило охрана некоей Золотой ветви в священной роще, посвященной богине Диане Немийской. Этот человек бдительно охранял божественное дерево, держа наготове обнаженный меч. Тот, кого он дожидался, рано или поздно должен был убить жреца и занять его место. Из года в год, зимой и летом, во всякую погоду Немийский жрец бдел, лишь изредка прерывая свое дежурство болезненной дремой.

Это был жестокий, варварский обычай, но граждане той страны не считали себя дикарями. Согласно одному из преданий, культ Дианы Немийской был установлен Орестом, который, убив царя Херсонеса Таврического Фароса (дело было у нас в Крыму), бежал с сестрой в Италию. С собой, в связке веток, он привез изображение Дианы, а так же свидетельство о древнем ритуале: каждый чужеземец, который высаживается на берег, приносится в жертву на алтаре Дианы. В Италии традиция приобрела иную форму. Священное дерево в Немийском святилище оберегал вышеозначенный жрец, но сломать одну из ветвей мог любой беглый раб. Если это ему удавалось, рабу предоставлялось право сразиться с охранником -- и в случае победы он принимал титул Царя Леса.

Согласитесь, здесь есть что-то от детской игры. "Водящий" оберегает дерево, давая отпор агрессорам, а, как говорится, ежели ты лопухнулся, изволь сразиться. Разве только один из двух должен умереть. Вы будете удивлены, но обычай со священным деревом до недавних пор бытовал и в русских деревнях -- и мне посчастливилось несколько раз это действо наблюдать. Конечно, там не убивали, скорее, все проходило в форме веселого карнавала, но "умыкание ветви" место имело. А происходило это только один раз в году: на заговенье. Кроме того, в процессе обряда обязательно сжигали либо разрывали на клочки чучело человека; подробные рассказы об этих обрядах содержатся в моей книге "Живое". Не премину похвалиться: Фрэзер скорее всего почерпнул свои знания в письменных источниках, а я -- видел!

Священным деревом в Немийской роще был дуб. Но Золотая ветвь -- это омела, которая произрастает из корней или ствола, оставаясь зеленой и свежей даже зимой. У индоевропейских народов омела считается вернейшим средством против колдовских чар. Омела после нескольких месяцев хранения приобретает золотистый оттенок; у русских омела называется "жар-цветом", и якобы это растение способно указывать места, где зарыты клады, и даже притягивать золотые самородки. А еще омела умеет тушить пожары или открывать любые замки. То есть, омела -- фактически растение-паразит -- имеет магические свойства.

Анализируя титанический материал, почерпнутый из разных источников, Фрэзер предполагает, что обряд "Золотой ветви" есть отголосок человеческих жертвоприношений. В античных Греции и Италии жрец именовался Царем жертвоприношений, а его жена -- Царицей священных обрядов. Но и это не всё: в основе обрядов лежали принципы магии.

В русском языке у греческого слова "магия" немало прекрасных аналогов: волшебство, чародейство, колдовство, воздействие. Фрэзер внимательно изучает само явление магии, деля таковую на два уровня: гомеопатический (воздействие через принцип подобия) и контагиозный (принцип соприкосновения, заражения). Хороший (точнее, нехороший) пример магии по подобию -- религия вуду с ее куклами. Умыкание "Золотой ветви" -- магия соприкосновения: человек, отважившийся захватить фрагмент священного, "заражается" сверхспособностями.

Колдун знает магию только с практической стороны и никогда не анализирует природу своей сверхъестественной силы. По Фрэзеру магия -- искусство, а не наука, причем сама идея науки в магических обрядах отсутствует как таковая. Рисунки на стенах пещер -- образцы гомеопатической магии. Если мы видим сцену охоты, значит наши предки, жившие десятки тысяч лет назад, хотели через образы убить много тварей.

Но это лишь одна из версий происхождения наскальной живописи: на самом деле мы не знаем, что художники каменного века хотели сказать своими произведениями. Тем более что изображения они оставили самого разного характера, и некоторые из таковых вероятно иллюстрируют древние мифы.

Однажды в среде человечества родилась теоретическая магия, которую Фрэзер считает псевдонаукой. Но на самом деле магические действа, так же как и научная деятельность, основаны на принципе повторяемости результатов. В любом случае -- колдуешь ли ты или ставишь опыт -- ты нащупываешь тайные пружины бытия, приводящие в действие законы природы. Здесь Фрэзер возвышается до поэзии:

"Магия и наука как бы приподнимают человека на вершину высокой-высокой горы, где за густыми облаками и туманами возникает видение небесного града, далекого, но сияющего неземным великолепием, утопающего в свете мечты".

А каковы взаимоотношения магии и религии? Фрэзер утверждает: никто не знает, что такое религия. Тем не менее он дает определение: религия -- умилостивание и умиротворение сил, стоящих выше человека, сил, которые, как считается, направляют и контролируют ход природных явлений и человеческих жизней. Но кроме религии должна быть и вера, которая, как принято говорить, без дела мертва.

В умах людей наиболее проницательных, считает Фрезер, магию вытесняет религия, которая видит в последовательности или непредсказуемости природных явлений результат воли, страстей или произвола неких высших духовных сущностей. Наука же ищет в тех же явлениях закономерности.

Впрочем, наука имеет много общего с магией. Разве только (по Фрэзеру) магия основывается на ложных аналогиях, наука же старается разгадать внутренние механизмы. Хотя научные обобщения по сути являются лишь гипотезами, изобретаемые для упорядочивания "фантасмагории мыслей". Магия, религия и наука -- суть есть способы теоретического мышления. Снова цитирую Фрэзера:

"В грядущую эпоху человек, возможно, будет располагать способностью предсказывать, а, вероятно, и направлять изменчивое движение ветров и облаков, но едва ли в его хрупких руках достанет силы ускорить движение сходящей с орбиты Земли или вдохнуть заряд свежей энергии в Солнце. И все же философ, у которого вызывает дрожь даже мысль о столь отдаленных катастрофах, может утешиться, поразмыслив над тем, что эти мрачные прогнозы являются лишь частями бесплотного мира, который извлекла из пустоты человеческая мысль, и что миражи, которые сегодня эта таинственная волшебница вызвала к жизни, она может завтра погрузить во мрак. Эти, да и многие другие миражи, которые кажутся реальностью обычному человеческому взгляду, могут растаять в воздухе, да, в воздухе прозрачном".

Джозеф Мэллорд Уильям Тёрнер, "Золотая ветвь".

"А чем вы занимаетесь?" - спросил я.

"Как и вся наука, - сказал горбоносый.

Счастьем человеческим".

"Понятно, - сказал я. - Что-нибудь с космосом?"

"И с космосом тоже", - сказал горбоносый.

"От добра добра не ищут", - сказал я.

Аркадий и Борис Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу"

ДУХ И ДУШОК

У Фрэзера был замечательный предшественник, который, собственно и вдохновил шотландца на исследования в области магии. Англичанин Эдуард Бернетт Тайлор подошел к вопросу происхождения магии, религии и науки с несколько иного ракурса. Он изучал эти грани человеческой деятельности как явления духовного порядка. Если судить точнее, аспекты духовной культуры. И это при том, что Тайлор оставался убежденным материалистом и эволюционистом.

Идеи Тайлора изложены в его книге "Первобытная культура". Определение человеческой культуры от Тайлора (бывают еще и нечеловеческие культуры, например -- грибов): общее усовершенствование человеческого рода путем высшей организации отдельного человека и целого общества с целью одновременного содействия развитию нравственности, силы и счастья человека.

Конечно, Тайлор предполагал, что счастье каждая культура понимает своеобразно -- и его счастье, что культуролог не дожил до фашизма. Британец прекрасно иллюстрирует примерами теорию регресса -- то есть, когда цивилизованные общества опускались до уровня дикарей, но примеры абсолютной деградации он не застал.

Магию Тайлор относит к "к самой низшей из известных ступеней цивилизации". Таковая в чести у примитивных обществ, не участвующих в умственном развитии мира; для отсталых племен тайноведение -- не презренное суеверие, а способность воздействовать на действительность. Впрочем навыки и приемы дикарей то и дело входят в моду среди цивилизованного населения, что по Тайлору говорит не в пользу истеблишмента развитых стран.

Конечно можно понять племена, у которых нет медицины, образования и увеселительных заведений. Когда к тебе подступают напасти, волей-неволей поверишь в любые силы. Тобой будет управлять суеверный страх, побороть который реально только при помощи сомнительных практик. У дикарей развивается искусство гадания на всякой чуши, снотолкование и духовидение.

Отдельно в своей книге Тайлор выделяет астрологию, которая все же имеет признаки науки, ведь она основана на пристальном наблюдении за небесными объектами. По своему огромному отрицательному влиянию на человечество астрология претендует на самое высокое место среди тайных знаний -- и это при том, что своими недрами эта псевдонаука уходит в недра дикарской жизни.

Тем не менее, во времена Средневековья астрологи почитались даже в среде высших сановников -- а что уж тогда говорить о более древних временах. Тайлор приводит исторический факт: однажды два брата заболели в одно и то же время. Астролог Посидоний (дело было в античной Греции) заключил, что мужчины просто родились под одним знаком. Врач Гиппократ же заявил, что просто братья являются близнецами. Эллины поверили и астрологу, и врачу, ведь они были плюралистами.

Тайлор приводит еще один факт, зафиксированный в летописях. В феврале 1524 года Европа в молитве и страхе ожидала второго Великого Потопа. Жители прибрежных областей толпами двинулись в горы в надежде спастись, при этом на всякий случай таща с собою ложки с плошками. Президент Тулузы Ориаль построил огромный ковчег. Потоп предсказал великий (в то время) астролог Штефлер, рассчитавший, что три планеты в феврале сойдутся под знаком Рыб. Когда спустились с гор, никто особо не был на Штефлера в обиде -- в конце концов выжили же. А перебдеть всегда лучше, чем недобдеть. Тайлор пишет:

"Груды "Календаря задкиеля", выставляемые в окнах провинциальных книжных лавок к Рождеству, показывает, как много еще остается сделать для народного образования".

Книга "Первобытная культура" увидела свет в 1871 году. Прошло немало времени, а гороскопы у нас все еще популярны. С астрологией и прочими лженауками истово боролся Нобелевский лауреат Виталий Гинсбург. Прошло время... Виталия Лазаревича с нами нет, астрология -- вот она, в каждой провинциальной лавке.

Тайлор блистательно применяет "изящную логику": если бы религиозные деятели во времена Средневековья не верили в колдовство и магию, не было бы охоты на ведьм. Получается, даже Мартин Лютер, который по поводу ведьм, ворующих у крестьян яйца и масло отзывался в том роде, что "сжег бы их всех", опустился до уровня дикаря. В 1657 году некая Джен Брукс заколдовала шустрого двенадцатилетнего отрока Ричи Джонса так, что пацан поднимался на три ярда и перелетал стены. Брукс за этот фокус осудили и повесили. Даже неважно, что всякие чудеса связывали с происками темных сил: в них верили!

Во времена Тайлора в Старом и Новом Свете процветал спиритизм. Всякого пошиба духовидцы были в моде и сеансы вызова духов собирали людей не самого низкого интеллектуального уровня. К этому еще следует добавить увлечение восточными духовными практиками, преимущественно -- индийскими медитативными опытами.

В основу своей теории о происхождении религий Тайлор кладет учение о духовных существах -- анимизм. Англичанин выбрасывает слово "спиритуализм" -- все из-за той же интеллигентской моды на общение с духами. Анимизм по мнения Тайлора является так же основой философии -- как и примитивных культур, так и весьма развитых.

Анимисты думают, что духи общаются с живыми людьми, переживают за то, что происходит в человеческом обществе и пытаются что-то уладить либо нарушить. Понятие души на самом деле несложное, оно четко выражено в анекдоте про то, как некто услышал голос священника: "Одевайся, душа моя, и -- огородами, огородами..." То есть мы душу одновременно представляем некой высшей сущностью, и выразительным словом: "На чем душа успокоится". Может быть посмертное существование есть, может быть оно лишь продукт человеческой фантазии -- но на всякий случай о душе позаботиться не грех.

Хорошо еще, души присутствуют у людей -- даже злых -- но, когда душами наделяются ручьи, деревья или даже камни, восприятие действительности несколько усложняется. Да к тому же духовный мир предполагает душу и дух, сущности одной природы, но разного порядка. Современное мышление, считает Тайлор, приемлет лишь метафизику и религию, у которой остается единственное назначение: служить интеллектуальной основой учения о будущей жизни.

Старинная карта звездного неба.

ВОТ ГДЕ ОНА ЗАРЫТА

Что такое магия и наука, более-менее ясно, а вот с религией не так и просто. Вера, Бог, жертвы, упование... религии могут обходиться без этих элементов. Определенную ясность вносит книга "Многообразие религиозного опыта", написанная американцем Уильямом Джеймсом чуть более ста лет назад. Если говорить точнее, данный труд представляет собой переработанные лекции, читанные профессором Гарварда на кафедре естественной религии Эдинбургского университета.

Религии консервативны по самой своей сути, хотя и здесь есть место расколам и ересям. До Джеймса критики религий подходили к вопросу, как говорится, рубя с плеча. Страх перед грозными явлениями природы, как считал античный грек Демокрит, и лежит в основе религии. Хотя христианская теология дала миру немало незаурядных мыслителей, их суждения о религии обычно ограничивались строгими рамками церковной догмы, за пределами которых горели костры святой инквизиции для еретиков и вольнодумцев. Поэтому лишь с эпохи Возрождения и особенно в эпоху Просвещения, когда всесилие церкви стало исчезать под давлением новых явлений и процессов, традиция античного свободомыслия возродилась - на сей раз на новом, более высоком уровне.

Одним из первых потряс слепую веру в церковные догмы на рубеже XVII века Френсис Бэкон, сравнивший ум человека с кривым зеркалом, искажающим реальность, и своими метафорами давший толчок к прямой критике религии. Соотечественник Бэкона Томас Гоббс в своем знаменитом сочинении "Левиафан" заявил, что именно страх перед невидимой силой, воображаемой на основании выдумок, допущенных государством, называется пресловутой религией. Так родилась теория религии как сознательного обмана.

Еще резче обрушился на религию голландский философ Барух Спиноза, который утверждал, что все то, что когда-либо почиталось из ложного благочестия, ничего, кроме фантазий и бреда подавленной и робкой души, не представляет. Истоки религии Спиноза видел в неуверенности человека в своих силах, в постоянных колебаниях его между надеждой и страхом.

В XVIII веке отличился Вольтер с его классическим тезисом: "Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать". Резкие, язвительные, саркастические нападки деятелей эпохи Просвещения на религию и Бога не только возродили традиции античного свободомыслия, но и явились фундаментом для развития в XIX веке научного религиоведения. Джеймс аккуратно, уважительно -- но продолжает заданный вектор.

Казалось бы, всякая религия основана на суевериях и предрассудках, но Джеймс, невзирая на свой же прагматизм, убедительно показывает, что это не так. Во времена Джеймса мир открывал глубины человеческой психики: в моду входил психоанализ, а считавшие себя культурными люди истово камлали на спиритических сеансах. Кстати, Джеймс соизмеряет религии с оккультными учениями, пытаясь ответить на коварный вопрос: почему чудо в храме -- это правильное явление, а нечто подобное на языческом капище -- неправильное? Очевидный ответ о божественных и противоположных силах, а тако же о душе, в которой таковые сходятся, философа не устраивает.

Первая глава "Религиозного опыта" -- дань тогдашней моде. Джеймс рассматривает религию как невроз. Несомненно, утверждает он, активная религиозная жизнь делает человека эксцентричным, непохожим на всех. Собственно, оригиналами выглядят лица, ведущие чересчур активную половую, криминальную, творческую или производственную жизни. Это же маниакальные излишки. Но, если говорить о религии, именно фанатики движут процесс (но очень редко -- прогресс).

Одержимость, навязчивые идеи, потусторонние голоса, экстаз... все эти психические явления могут стать предметами пристального изучения со стороны медиков. Если в обычной жизни такие симптомы пугают окружающих, в религиозной деятельности они только увеличивают авторитет личности. Собственно, на заре человечества в священники (шаманы, жрецы, прорицатели) выдвигались именно люди, страдающие определенными отклонениями психики.

Примером лица с отклонениями Джеймс предлагает основателя религии квакеров Джорджа Фокса. В сущности, Фокс ратовал за правдивость и искренность в эпоху лжи и лицемерия, но по всем симптомам он был ярко выраженным психопатом. Фокс оставил после себя дневники, в которых описывается, как проповедником управлял "глас Божий". Например, Фокс описывает, как по повелению Господа он ходил зимой босиком по улицам наполненного людьми (был базарный день) города Личфельда с криками "Горе Личфельду, городу крови!", и никто не смел его тронуть. При этом Фоксу казалось, что вокруг текут кровавые ручьи, и рыночная площадь превратилась в болото из крови. Поступок был спонтанным, неосмысленным, но потом, анализируя произошедшее, Фокс открыл, что во времена римского императора Диоклетиана в Личфельде были замучены сотни христиан.

Резонен вопрос: допустимо ли вообще вмешательство научных методов в область религиозного чувства? В наше время -- вполне, но с некоторыми оговорками. Например, это самое чувство вряд ли стоит оскорблять. Да и каким лекалом измерить силу веры? Вспомните кинофильм Ларса фон Триера "Рассекая волны": он о вере, которая сильнее всякой религии. Напомню, что одна из земных религий утверждает, что Бог есть Любовь.

У Океана, пишет Джеймс, много имен -- в зависимости от того, какие берега он омывает. Далее объектом пристального внимания Джеймса становится человеческая душа. Человек мыслит (правда, не всякий), душа -- страдает. Точнее все же страждет. Главный душевный недуг -- меланхолия, неспособность испытать чувство счастья. В сущности, это потеря смысла жизни. Джеймс внимательно исследует "Исповедь" Льва Толстого, написанную как раз в период, когда русский граф погружался в пучину меланхолии. Толстой видел выход только в одном: самоубийстве. И вместе с тем Лев Николаевич мучим был неким душевным процессом, который он назвал "исканием Бога":

"Это было чувство страха, сиротливости, одиночества среди всего чужого и надежды на чью-то помощь".

Богоискательство в человеческом обществе считается отрицательной чертой. Меланхоличные люди -- клиенты тоталитарных сект. И они очень ненадежные особи, тряпки. Противоположность богоискателю -- религиозный фанатик. Взять Толстого: два года граф выходил из тяжелейшей депрессии и в результате создал себе формулу жизни. Вот она: жить трудами рук своих, отказаться от лжи и тщеславия, заботиться о благе ближних, привести к простоте свою жизнь и верить в Бога -- вот что такое счастье.

И однажды утром в покои Льва Николаевича зашел холоп -- и произнес: "Вставайте, граф, пахать подано!" На самом деле я сейчас сообщил свой любимый из самых коротких анекдот.

Вторая половина книги посвящена самому удивительному феномену в культуре человечества: святости. В христианстве есть такое понятие как благодать. Один православный батюшка (мне а не Джеймсу) рассказывал: "Просвещенный мирянин спросит: "Достоин ли я благодати?" Ему трудно что либо объяснить, ибо он уже весь в заморочках. А придет простая бабушка: "Батюшка, а видит ли Бог мои страдания?" Скажешь: "А как же, матушка -- бог всегда с тобою".

То есть, благодать -- это когда Бог видит. Святость же -- это когда человек видит Бога. У Джеймса свое определение: спокойствие души при ощущении присутствия Бога -- это и есть благодать. Что же касается святости -- ее принято делить на роды. Есть подвижники, юродивые, чудотворцы, исповедники, страстотерпцы, мученики, даже воины. Жития святых пестрят характерами и ситуациями.

У святости есть своя ловушка -- когда человек хочет быть "святее Папы Римского". Впрочем, путь большинства святых (или людей, считающих себя святыми) -- аскетизм, отказ от мирских благ. Святым неведома убивающая меланхолия, но они не прочь страдать и подвергаться искушениям. Тоже своего рода диалектика.

Джеймс решительно разделяет религию и культ. В частности, про современность (свое время) философ имеет четкое суждение: миром правит культ богатства и роскоши, который буквально поработил сам дух эпохи. Далее Джеймс назначает главного и самого сильного врага святости: своего современника Фридриха Ницше. По мнению Ницше, если святые захватят власть, "есть основание опасаться за тип человека" -- святые слишком слабы, ибо уповают на высшие силы. Джеймс -- счастливый человек, ибо он умер, не увидев, во что разовьется ницшеанская идея о "сверхчеловеке".

Эдвард Хикс, "Мирное царство". Хикс подвизался в роли квакера-проповедника, а его брат основал одну из христианских сект -- общество хикситов.

МЕЖДУ ЗЕМЛЕЙ И НЕБЕСАМИ

Пора нам погрузиться в далекое прошлое человечества. Когда войска Александра Македонского захватили долину Тигра и Евфрата, история Месопотамии насчитывала более четырех тысяч лет. Греки сокрушили власть персидской державы Ахеменидов, которая была самым крупным государством древнего мира (ее превзошли позднее лишь держава Александра Македонского и Римская империя).

Города Междуречья во главе с великим Вавилоном в то время принадлежали персам. Их культура, самобытная в своей основе, испытала несомненное влияние более древней и более развитой цивилизации Междуречья. Захватив Вавилон, персидский царь Кир не грабил и не жег древнюю столицу Двуречья. Но не так поступили с ней другие ассирийцы, за несколько веков до персов создавшие здесь мощную военную деспотию, а царь Синнаххериб подверг Вавилон грабежу.

В Вавилонии говорили по-аккадски, поэтому жрецам приходилось изучать шумерский язык исключительно по текстам, которые по тогдашней традиции хранились на глиняных табличках. До нашего времени дошли различные списки шумерских слов и их перевод на аккадский язык; сохранились многочисленные шумерские гимны и заклинания вместе с их "подстрочником" на аккадском, а также учебники шумерского языка.

Зачем понадобилось жрецам Вавилона изучать чуждый язык? Проблема была в том, что религиозные тексты аккадцев были в большинстве своем переводом с шумерского. И не только религия, но и литература, искусство, зачатки научных знаний, большинство культурных и хозяйственных достижений древних вавилонян восходили к их предшественникам -- шумерам.

Через многие века пронесли народы Азии и Европы воспоминания о "халдейских звездочетах", астрономах Вавилона, чьими учителями были шумеры.

Древние греки считали цифру 10 000 очень большим числом, слово "миллион" появилось в европейских языках лишь в XIX веке, жители Междуречья умели оперировать цифрами вплоть до 195 955 200 000 000 -- это астрономическое число заканчивает математический ряд, приводимый в одном из клинописных документов. Только на четыре десятых секунды ошиблись древние жрецы Месопотамии, вычисляя время обращения Луны вокруг Земли!

Халдеи изобрели уникальную в своем роде шестидесятеричную систему счисления.

Будучи ритуальным, число 60 вошло в основу древневавилонского календаря. Наблюдая особенности кругового движения Луны и Солнца, шумеры пришли к выводу, что год состоит из 360 дней. Поэтому круг они разделили на 360 градусов, по одному градусу на каждый день. Позже шестидесятеричная система счисления была положена не только в основу деления углов, но и времени. Именно поэтому в современно часе 60 минут, а в одной минуте -- 60 секунд.

Пятьдесят веков тому назад в древнем Междуречье уже существовала благородная профессия врача. Первый в мире дошедший до нас медицинский документ датируется последней четвертью третьего тысячелетия до н. э. И что совсем уж удивительно, в древнем тексте совершенно нет магических заклинаний, заговоров, призывов к божествам и демонам. Неизвестный нам медик полагается не на высшие силы, а на знания; для изготовления лекарств он использует продукты минерального, растительного и животного происхождения: поваренную соль, молоко, речной асфальт, горчицу, растительное масло, вино и пихту.

Свой труд "История магии и оккультизма" Курт Зелигманн начинает со слов Альберта Эйнштейна: "Самое прекрасное, что может испытать человек -- это тайна". Зелигманн как художник подразумевает прежде всего эстетическую сторону магии, иначе говоря, привлекательность. Казалось бы, как страшен пять тысяч лет назад был мир тех же обитателей Месопотамии: под землей обитали ларвы и лемуры; вампиры возвращались из царства мертвых, чтобы нападать на живых; в городах свирепствовали Намтар (чума) и Идпа (лихорадка). Ночь находилась во власти демонов зла, демонов пустыни, демонов бездны, демонов моря. А еще были суккубы и инкубы, насылатели эротических кошмаров, коварные демоны Маским, подстерегавшие в засаде неосторожных путников, демонический бык Телаль и разрушитель Алаль...

И все же это была поэзия, порожденная фантазией изобретательного народа. Инфернальные силы заключались и в душе самого человека. Магия защищала, но она же и разрушала, становясь чудовищным оружием в руках негодяя, использовавшего ее во зло. Полагая себя превыше всех законов и религиозных заповедей, злой колдун насылал заклятия и смертоносные чары на всех, кто как-то не так на него посмотрел.

Сейчас мы совершим прогулку по блистательной книге выдающегося исследователя шумерской культуры Сэмюэла Крамера "История начинается в Шумере". Крамер не только восстановил картину верований и знаний людей, живших пять тысяч лет назад, но и блестяще перевел тексты шумерских глиняных табличек.

Еще до рождения Александра Македонского в Вавилоне был воздвигнут Эль-Темен-Ан-Ки, "дом краеугольного камня небес и земли". Это магическое строение, которое Библия называет "Вавилонской башней", состояло из семи ступеней, каждая из которых была посвящена одной из семи планет. Углы его соответствовали четырем сторонам света, указывая на Аккад, Сабурту, Элам и Западные земли. Согласно древней шумерской традиции четверка была священным числом небес, поэтому в основе вавилонской системы мироздания лежал квадрат. Каждая из семи ступеней зиккурата была окрашена в свой цвет, соотносящийся с данной планетой.

Ступень Сатурна -- "Великого Несчастья" -- была черной. Сатурну как "черному солнцу" отводилась низшая ступень, тогда как высшая, позолоченная, была посвящена Солнцу -- дневному светилу. Вторая, считая снизу, ступень была окрашена в белый цвет ярко сияющего Юпитера, третья -- в кирпично-красный цвет Меркурия. Четвертая, голубая ступень соответствовала Венере; пятая, желтая, -- Марсу; шестая, серая или серебристая, -- Луне. На эти цвета переносились благотворные или зловещие значения связанных с ними планет.

Высота Эль-Темен-Ан-Ки равнялась длине стороны квадрата, лежавшего в его основании. Этим соотношением еще раз воздавались почести квадрату, хотя и разделенному на семь ступеней, и древняя традиция четырехчастного членения Вселенной примирялась с новым учением о семи небесах.

Впервые в истории человечества для отображения мирового порядка были использованы числа. Позднее числовые соотношения стали часто фигурировать в учениях философов. Согласно легенде, грек Пифагор во время своих путешествий посетил Вавилон, где и был посвящен в тайны мистического учения о числах, их эзотерическом смысле и могуществе.

Нам повезло: шумеры оставили после себя уйму текстов на глиняных табличках, на которых содержатся некоторые сведения о шумерской философии, теологии и космологии. Можно быть уверенными в том, что знаниями обладали и более древние культуры, но таковые не удосужились созданием надежных хранителей информации и архивов. Обо всем, что было до шумер, мы можем изящно фантазировать, воображая крылатых богов на космических кораблях. А с Междуречьем подобная вольность не пройдет.

Связь со злыми духами, согласно понятиям халдеев, была позором для человека, а черная магия преследовалась. О последнем, в частности, свидетельствуют знаменитые законы царя Хаммурапи, которые предусматривали строгое наказание за чародейство:

"Если человек бросит на человека обвинение в чародействе и не докажет этого, то тот, на кого брошено обвинение в чародействе, должен пойти к Реке и броситься в нее. Если Река овладеет им, то обличавший его может забрать его дом; а если Река этого человека очистит и он останется невредим, то того, кто бросил на него обвинение в чародействе, должно убить; бросавшийся в Реку получает дом обличившего его".

Для шумер главными элементами мироздания были земля и небо, поэтому они называли Вселенную "ан-ки", что и означает "небо-земля". Земля, по представлениям шумеров, -- это плоский диск, а небо -- пустое пространство, опирающееся наверху и внизу на твердую поверхность. Между землей и небом располагался третий элемент -- "лиль"; это слово означает (приблизительно) "воздух, дуновение, дух".

Солнце, Луна, планеты и звезды созданы из того же вещества, что и атмосфера, но, кроме того, обладают способностью светиться. "Небо-земля" сверху, снизу и с обеих сторон окружены бесконечным океаном, в котором они каким-то образом сохраняют неподвижность.

Шумерские интеллектуалы (вероятно, они совмещали должности священников, магов и ученых) полагали, что существует целый пантеон живых существ, похожих на людей, однако бессмертных и наделенных сверхчеловеческим могуществом, которые незримо управляют ходом мироздания по непреложному плану, в соответствии с незыблемыми законами. Каждое из этих существ ведает определенной частью мироздания и действует по строго определенным правилам. Одному поручено следить за землей, другому -- за небом, остальным -- за морем, воздухом, тем или иным крупным небесным телом.

В шумерском пантеоне были божества, ведавшие ураганами, бурями и ветрами в атмосфере; реками, горами и равнинами на земле. Были особые божества для каждого города, страны, плотины, канала, для каждого поля и хозяйства, и даже божки для таких орудий труда, как мотыга, плуг, форма для выработки кирпича.

Шумерские богословы создали концепцию, которая объясняла, каким образом взаимодействовали природные и общественные явления после их создания. По их мнению, стихии взаимодействовали гармонично и беспрерывно, не вступая между собой ни в какие противоречия. Этому представлению соответствовало шумерское слово "ме", точный смысл которого до сих пор не установлен.

Ад по-шумерски назывался "Кур" -- "чужая страна". Кур представлял собой пустое пространство между корой земли и первозданным океаном: туда спускались тени мертвых. Чтобы проникнуть в Кур, нужно было пересечь "поглощающую людей реку", через которую на лодке перевозил специально приставленный человек -- сравните с греческими Стиксом и Хароном.

Шумеры поклонялись богине любви Инанне, чье имя означает "царица небесная". Властительница подземного царства Эрешкигаль, шумерская богиня смерти и мрака, -- старшая сестра Инанны и злейший ее враг. Хотя подземное царство считалось темным и страшным миром, существование в котором было только жалкой тенью земной жизни, оно имело и свои положительные стороны -- особенно в те часы, когда на землю спускалась ночь. Там существовал суд над мертвыми; если решение суда было благоприятным, душа покойного могла пребывать в относительном довольстве и счастье и даже добиваться исполнения желаний.

Напомню: все здесь приведенное -- не фантазии литераторов, а информация, почерпнутая из глиняных табличек. Другое дело, что мы имеем дело с плодами воображения древнего народа, которые призваны были объяснить в том числе и природные явления. Согласно верованиям шумеров, существовало два высших класса демонов, природа которых близка к божественной: алад (гений) и ламма (колосс). Помимо них различали еще пять классов собственно демонов, природа которых решительно злого характера: утук, алал, гигим, телал и шаским. Каждый класс образовывал группу семи, число, которому приписывали магическое значение.

Деятельность некоторых демонов была направлена на борьбу как с мировым порядком в целом, так и с самими богами. Сто семь злых духов, или "огненных сфер", которые нарушают порядок движения планет, устраивают затмения Солнца и Луны, и при сотворении мира ведут ожесточенную борьбу против небесных богов. Эти демоны часто нападают и на человека и производят страшные катастрофы.

С демонами боролись словом -- то есть, при посредстве заклинаний. Большая их часть была направлена против болезней. Медицина в Халдее являлась отраслью магии. Все болезни представлялись невидимыми существами-демонами, нападавшими на человека, и задачей врача было изгнать их из тела. С этой целью вместе с произнесением заклинаний больному давались напитки, которым приписывалось магическое действие.

При раскопках на местах древних городов Месопотамии находили множество глиняных статуэток странного вида; они сочетают в своем облике черты различных животных. Возможно, скульптуры изображали демонов различных болезней и использовались при известных заклинаниях.

Подобные верования были распространены и гораздо позже ? в средневековой магии и в простонародном колдовстве. По свидетельству арабского писателя Ибн-Халдуна, еще в XIV веке таинственные операции над фигурками людей производили в тех же местах, что и в свое время халдеи.

В древнейших табличках часто употребляется слово "эн". Есть предположение, что эн составляли верхушку жречества. Это были избранные люди, управляющие храмовым хозяйством, которое являлось одновременно и хозяйством города. Впоследствии из этой общественной группы выделились цари -- энси.

Наравне с жрецами почитались и жрицы. На вершине иерархии стояли жрицы лукур; ими становились девушки из наиболее знатных семей. Такой жрицей богини Инанны была предположительно Кубатум, жена царя Шу-Суэна. Из числа жриц лукур избиралась "невеста бога", вместе с правителем принимавшая участие в ежегодном обряде "священного бракосочетания".

В число обязанностей входило "служение телом". Храмовые соития, которыми занимались жрицы низших рангов, были окружены ореолом святости, и доходы от таковых увеличивали богатства "дома бога".

В древнейшие времена жрецы, судя по рельефам и печатям, отправляли службу богам нагими. Главной обязанностью по отношению к богам было принесение жертв. Ритуал жертвоприношений был сложным, но красивым: там было и воскурение благовоний, и возлияние жертвенной воды, масла, пива, вина; на жертвенных столах резали овец и других животных. Ведавшие этими обрядами жрецы знали, какие блюда и напитки приятны богам. Жрецы гадали по внутренним органам жертвенных животных: печени, сердцу, легким. Позже этот вид гаданий культивировали греки и римляне.

В гораздо более позднюю эпоху, в период упадка Римской империи колдуны и астрологи под именем "халдеев" бродили по городам и селам, хотя, конечно, лишь немногие из них были в действительности потомками халдеев. Прозвище "халдей" пришло и в средневековую Европу, став нарицательным.

Шумерская богиня Иштар.

ПРИКОСНУВШИЕСЯ К ВЕЧНОСТИ

"Довольны все боги на небе, все боги на земле и в воде, довольны все боги юга и севера, все боги запада и востока, довольны все боги селений и все боги городов".

Такими словами обрисовывается весь египетский божественный пантеон Древнего Египта, живущий на стенах культовых сооружений. Египтяне не были первыми в своих дерзаниях, зато они прекрасно систематизировали знания, да к тому же научились строить даже не на века -- на тысячелетия. Впрочем, в некоторые периоды своей истории обитатели долины Нила, как и шумеры, использовали в качестве стройматериала глину, которая не дружит с Вечностью.

Кроме архитектуры, египтяне отличались и в плане массовых действ. Греки научились многому именно у египтян, и, как правило, все античные мистики получали знания не в Месопотамии, культура которой гораздо древнее, а в Египте. Особенно поражали пришельцев египетские богослужения. В своем трактате "Об Исиде и Осирисе" Плутарх приписывает египетским мистериям волшебные свойства:

"Пока мы живем на земле, нам мешают телесные чувства. Мы не можем общаться с Богом и способны едва соприкоснуться с ним, как в сновидении, лишь с помощью философии. Когда же наши души освобождаются и переходят в чистую, незримую и неизменную область, тогда этот Бог становится их проводником и повелителем. Они зависят от него и взирают с ненасытной жаждой на красоту, которую невозможно выразить человеческими устами".

Восхищенный Плутарх говорит о цели мистерий Исиды так:

"Они могут лучше подготовиться к получению знаний о Первичном и Высшем Разуме. Богиня наставляет их искать его. Поэтому ее храм называется Исейон в знак того, что знание о вечном и сущем можно получить, если приблизиться к нему должным образом".

Те, кто был посвящен в древние мистерии, давали торжественную клятву не разглашать того, что происходило в священных стенах. Никто из древних авторов не оставил миру полного и связного описания того, что на самом деле составляло суть мистерий. И все же были найдены скупые упоминания, пояснения античных писателей, случайные фразы и вырезанные надписи, которых достаточно, чтобы получить некоторое представление об этих малоизвестных обрядах древности.

В египетских галереях Лувра находится гробница верховного жреца Мемфиса по имени Птах-Мер. В надписи на ней в качестве эпитафии сказано:

"Он входил во все мистерии в каждом святилище, и не было ничего скрыто от него. Он опустил покров на все, что видел".

Плутарх в своей "Исиде и Осирисе" утверждает, что тайны оккультной мудрости Египта символизирует Сфинкс. Он описывает его как величественное существо с гигантскими крыльями неуловимого, непрестанно меняющегося цвета. Когда Сфинкс поворачивается к солнцу, крылья его сверкают золотом, а когда он обращается лицом к облакам, они переливаются всеми цветами радуги. Долгие века это непостижимое создание оставалось стражем тайн египетской магии.

Еврейский пророк Моисей научился своей премудрости в знаменитой храмовой школе в городе Он, который греки, завоевав Египет, назвали Гелиополем. Он исчез, как и его храм: разрушенные кирпичные стены города и разбитые колонны святилищ теперь погребены под песчаными барханами. Все, что уцелело, - это обелиск из красного гранита, стоявший когда-то перед входом в храм.

Гелиополь был главным центром мудрости ? как священной, так и мирской ? где жили тринадцать тысяч жрецов, постигающих науки и обучающих им. Это был густонаселенный город с превосходной библиотекой, на основе которой позднее была создана знаменитая Александрийская библиотека. Юный Моисей так продвинулся в своем обучении и развитии, что прошел через все ступени посвящения и достиг степени адепта допущенного к тайным обрядам Осириса - высшим ритуалам мистерий. Моисеево Пятикнижие содержит квинтэссенцию той мудрости, которую Моисей, видимо, хотел сообщить своему народу.

Моисей записал текст Пятикнижия египетскими иероглифами и прочесть эти тексты могли только посвященные жрецы, понимавшие магические знаки. Когда евреи расселились по Палестине и над их головами пронеслись столетия, знание о смысле иероглифов стало исчезать. Постепенно жрецы утрачивали сведения о смысле этих знаков. Это неудивительно, если вспомнить, что даже в самом Египте к IV веку н. э. искусство толкования иероглифов было утрачено полностью. Когда спустя почти тысячу лет после Исхода евреев из Египта еврейские священники собрали вместе те книги, что мы сегодня именуем Ветхим Заветом, они столкнулись с огромными трудностями, пытаясь перевести на свой язык то, что написал Моисей.

Сами египтяне верили, что каждое слово и каждый жест жреца исполнены чудотворной силы. В избранных служителях бога заключалась сверхъестественная мощь, чем сильнее был этот "магический заряд", тем больших чудес ждали от священнослужителей. Фараон же являлся богом и обладал такой силой, что способен был заставить содрогнуться Землю, только лишь подняв руку.

К изображениям древние египтяне относились как к живым существам -- именно поэтому зловещие фигуры Сфинксов, сторожившие врата храмов, не только отпугивали непосвященных, но и могли вершить суд, вознаграждать и карать. Едва только под резцом мастера бесформенная каменная глыба принимала черты живого существа, в изваяние вливалась магическая сила -- сила, которая поддерживала жизнь в статуе до тех пор, пока идол оставался цел. Обитателям долины Нила казалось, что каменные уста Сфинксов размыкаются, изрекая волю богов. Нередко при возглашении таких оракулов присутствовал сам фараон. Собирался также народ, и писцы заносили слова откровения в папирусные свитки. В оазисе Сива находилась статуя Аммона, к которой некогда совершил паломничество Александр Македонский. Аммон пообещал македонянам власть над всем миром -- и предсказание почти сбылось.

Жрецы прилежно заполняли папирусные свитки магическими формулами, которые должны были помочь душе покойного выстоять перед загробным судилищем. "Книга Мертвых" -- подробнейшая инструкция по обретению Вечности; в ней сообщаются имена демонов и судей, а знание истинного имени духа дает покойному власть над ним.

В египетских заклинаниях сверхъестественной силой обладало каждое произнесенное слово. "Слово, -- сообщает нам надпись в одном из святилищ, -- творит все вещи: все, что мы любим и ненавидим, всю совокупность бытия. Ничто не существует до тех пор, пока оно не названо отчетливым голосом". При чтении заклинаний необходимо соблюдать верную интонацию, нужный ритм, которому научил мудрецов Тот, бог магии и изобретатель речи. Ритмам и мелодиям заклинаний магов обучали в особой школе -- "доме жизни".

Египетская магия принципиально отличалась от месопотамской. Халдеи знали, что у их верховного бога есть имя, но оно было им неизвестно, а потому произнести его было невозможно. Египтяне же вели себя по отношению к богам, как дети, которые понимают, что, хотя родители распоряжаются их судьбой, вполне реально добиться от них удовлетворения прихотей. Египтяне при необходимости лгали своим богам, и обман не вызывал у них угрызений совести.

Жан-Леон Жером, "Бонапарт перед Сфинксом".

ВОТ И ВСЯ ЛЮБОВЬ

Изучение вопросов жизни и смерти само по себе не является псевдонаукой, но в этих областях слишком много простора для спекуляций. Интересное исследование провела швейцарка Элизабет Кюблер-Росс, которая начала свою карьеру как доброволец, помогающий жертвам Холокоста, получила медицинскую степень и приехала в США, где в начале 1960-х стала фактически адвокатом для умирающих и очень искренне убеждала своих коллег-профессионалов признать, что умирающий тоже нуждается в помощи. Кюблер-Росс заявляла, что существует пять стадий, через которые все умирающие люди неизбежно проходят: отрицание, гнев, попытка выторговать себе время, депрессия и наконец "положительное смирение".

На самом деле не существует явных научных свидетельств того, что умирающий неизбежно проходит именно через эти стадии, или что он проходит их в этом порядке: поверив в эту схему, наблюдатель легко может стать предвзятым и убедить себя, что так оно и обстоит на самом деле, а прошедшие все стадии уже ничего нам не сообщат. Русский писатель Андрей Платонов очень любил сюжет о чудаках, пожелавших узнать, что там, за последним порогом -- и ради этого лишивших себя жизни. Знание -- это не так и плохо, скверно, когда ты неспособен передать узнанное другим.

С 1980-х стареющая Кюблер-Росс начала выступать со все более и более странными заявлениями, и не последним среди таковых была мысль о том, что смерти не существует, что уход -- всего лишь фонтан молодости: "Люди после смерти вновь становятся совершенными. Слепые смогут видеть, глухие -- слышать, увечные перестанут быть калеками после того, как все жизненные функции вернутся к ним вновь". Понятно, что за этими высказываниями прячется любовь к поэзии и ницшеанству, но Кюблер-Росс начала воспринимать ее буквально и вскоре уже взаимодействовала с тем, что она называла "посмертными сущностями". Она начала проводить семинары в "целительном центре" имени себя, родной, в Калифорнии. Потерявшие близких люди могли "вступить в контакт с посмертными сущностями", обращаясь к своим любимым покойникам.

Все эти странности вылились в скандал. Некие "целители и спиритуалисты" Джей и Марти Берхэм научили "посмертные сущности" материализовываться, те "вступали в контакт" с осиротевшими родственниками. В частности, эти существа занимались физической любовью с безутешными вдовами. Подозрения возникли после того, как несколько женщин заразились одной и той же венерической болезнью. Когда одна из этих женщин включила свет, чтобы получше разглядеть своего дорогого усопшего супруга, а вместо этого увидела Джея Берхэма ? полностью обнаженного, не считая тюрбана на голове ? подозрения несколько усилились, несмотря на его заявления о том, что де "посмертные сущности" могут притягивать молекулы из его тела, таким образом клонировав его точную копию. Последней каплей стал случай, когда полицию призвали расследовать сексуальные домогательства по отношению к десятилетнему ребенку, и полицейские отказались поверить, что домогавшийся был "посмертной сущностью".

Мы уже забыли, что у нас был свой идеолог посмертной жизни. Его фамилия была Гробовой (или Грабовой ? я и сам уж запамятовал) и он именовал себя учеником Ванги. Этот гражданин много чего наванговал (ну, и награбил тоже), но стоит заметить: он действительно грамотно эксплуатировал один из сильнейших наших страхов -- боязнь смерти. А ведь действительно страшновато.

И БЕЗ ФОКУСОВ ТУТ!

По словам античных авторов, египетские жрецы обладали большими сведениями в науке о небесных явлениях, но были они люди скрытными, не склонными передавать свои знания другим. Хотя греческие мыслители пытались почерпнуть как можно больше из сокровищницы египетской мудрости, все же им пришлось с печалью констатировать, что "варвары скрыли большую часть своих знаний".

Утаить от греков и римлян сокровенное не составляло большого труда: люди античной культуры не умели читать иероглифы страны пирамид. Впрочем, именно из Египта греки получили сведения о длине "истинного года" и некоторые из основ геометрии, переняли идею библиотек и научились многому другому, что легло затем в основу западной цивилизации. Но огромная часть сведений умерла вместе с египетскими жрецами и осталась неизвестной миру... до тех пор, пока люди XIX века не смогли разгадать древние иероглифы. Так какие же сокровища тайной мудрости открылись глазам ученых?

Увы, особенных тайн, которых ждали от иероглифов, египетские тексты не содержат. хотя есть мнение, что мы просто толкуем их неправильно. Может быть, нужно уметь "читать между строк", понимать слова и фразы не буквально, а иносказательно?

Английский астроном Пиацци Смит целых два года прожил внутри пирамиды Хеопса, занимаясь ее измерением. Результатом этого поистине самоотверженного труда явилась книга "Жизнь и работа в Большой пирамиде". По мысли Смита, в размерах и расположении пирамид запечатлены необыкновенно высокие астрономические познания древних египтян -- вплоть до точного определения расстояния от Земли до Солнца. Саркофаг из царского покоя был объявлен "отцом пирамидологии" ни много ни мало как абсолютной единицей меры, ибо размеры камней, из которых сложена пирамида Хеопса, были, по выкладкам Смита, кратны некоей величине, близкой английскому дюйму и окрещенной "пирамидным дюймом".

Книга Смита породила массу продолжателей. Было заявлено, что пропорции храма царя Соломона, опоминавшегося в Библии, точь-в-точь совпадают с пропорциями пирамиды Хеопса и что вообще эта пирамида является "запечатленной на камне Библией". Другие считали, что общий план пирамиды Хеопса, расположение залов, ходов, погребальных камер -- это воплощенный символ истории человечества.

Было еще много попыток истолковать символы и аллегории египетских текстов, скрывающие якобы необычайно высокие знания египетских жрецов. Изобретение пороха, многие достижения современной медицины, астрономии, биологии считались "тайным знанием жрецов страны Кемер". Некоторые авторы доходили до того, что приписывали египтянам знание древнейшей геологической истории нашей планеты на уровне современной науки. Но мы уже знаем: древние египтяне просто накапливали знания всего человечества. А таковые даже у жителей увязшей в песках Месопотамии были весьма глубоки.

ТАК ЧТО ТАМ С АТЛАНТАМИ

Атлантида и ее жители стали темой многочисленных книг и расследований с того самого момента, когда Платон принес эту идею в западный мир в своих пространных текстах. Платон утверждал, что де эту красивую историю передали греческому государственному деятелю Солону именно египетские жрецы.

Еще несколько греческих и римских писателей упоминали о великой древней цивилизации, исчезнувшей в результате катаклизмов, изменивших лицо Земли, и уже трудно понять, являются их фантазии своеобразными "Платоновскими фанфиками", либо сочинения носят независимый характер.

История о Великом потопе присутствует в мифологии и литературе почти всех народов мира, что убеждает многих в том, что так оно и было на самом деле. В своей книге "Катаклизм" британский историк Д. С. Аллан в соавторстве с геологом и антропологом Дж. Б. Делэром высказывает уверенность в наступлении всемирного катаклизма примерно одиннадцать с половиной тысяч лет назад, что очень близко к названной Платоном дате этих событий.

Энтузиасты доказывают, что история Платона об Атлантиде, да и предания о других еще более древних цивилизациях, таких, как, например, Лемурия в Тихом океане, является составной частью западных метафизических преданий. Такие организации, как Орден розенкрейцеров, масонские ложи, Ассоциация исследований и просвещения, Орден Золотой Зари и Орден тамплиеров, -- все они принимали миф об Атлантиде как реальное событие, имевшее место во времени и пространстве.

Неподалеку от храма Осириса в Абидосе располагается еще более древний храм Пер-Ба, известный под названием Осиреион. Это сооружение, ныне пребывающее в руинах, некоторые египтологи относят его к тому же самому периоду времени! Осиреион -- почти точная копия сооружений, располагающихся впереди Сфинкса в Гизе. Этот объект был построен из гигантских, мегалитических гранитных блоков. На развалинах Осиреиона встречаются надписи, но это всего лишь высеченные династические отметки, сделанные через много тысяч лет после возведения храма. Есть гипотеза, что древний храм Пер-Ба, названный Осиреионом, в эпоху античности являлся учебным храмом для преподавания геометрии, и здесь могли пройти обряд посвящения многие греки, например Пифагор, Фалес, Евклид и Платон. Эти сведения содержатся в довольно спорной книге Стивена Меллера "Земля Осириса".

Древняя фреска. Бог Осирис сидит на троне, за ним стоит жена Исида, а далее крайняя слева сестра Нефтида. Справа сидит чудовище Амат, а за ним стоит бог мудрости Тот с головой ибиса.

УМЕЙ ТАИТЬ

Если бы шумеры не создали письменности и надежных носителей информации, из-под иракских песков откопали бы фантастически таинственную цивилизацию, про которую талантливые сочинители насочиняли бы уйму очаровательной чуши. Но шумеры постарались -- и теперь исследователи, расшифровывая титанические склады глиняных табличек, восстанавливают жизнь и духовность древних жителей Месопотамии до деталей.

Правда тексты -- не вполне реальность. Да и не бывает в истории сослагательного наклонения. Но это особая тема, касающаяся культурной расплывчатости. То ли дело северяне, жившие во времена шумеров, настроившие в Евразии уйму странных сооружений, известных нам под названием "мегалитов"! Вот эти люди умели порождать загадки.

Самый известный мегалит -- Стоунхендж. На самом деле то строение, которое мы наблюдаем под городком Солсбери на Юго-Западе Англии -- реконструкция XIX века. До того как ученые заинтересовались памятником зодчества каменного века, он представлял собой скорее груду разбросанных камней, нежели осмысленное сооружение.

Археологические данные убеждают нас в том, что культурное движение в Англии, которое привело к сооружению каменных кругов, курганов (могильных холмов) и хенджей (круговых валов и рвов), началось -- как и возведение пирамид в Египте -- около 3100 года до н. э.

Некую систему -- точнее, расположение доисторических объектов по прямым линиям -- впервые заметили в только в начале XIX веке, но внимание широкой общественности к этому явлению было привлечено опубликованной в 1925 году книгой Алфреда Уоткинса "Старый прямой путь". Уоткинс открыл обширную сеть земляных насыпей, мегалитов, "хенджей", каменных кругов, средневековых церквей и т п. Он так же обнаружил, что расположены они по прямым линиям, которые назвал "леями"

Впрочем, Уоткинс был не первым, кто предположил, что древние памятники возводились для обозначения знаменательных положений Солнца и Луны и что ряд сооружений были расположены на одной линии. В частности Норман Локайер, изучив ориентацию древних строений в различных частях света, в своей книге "Стоунхендж и другие британские каменные памятники под астрономическим углом зрения" указал на расположение по одной линии Стоунхенджа, Олд-Сэрама, кафедрального собора Солсбери и Клиэрбери-Ринга.

Не столь известен другой мегалитический памятник Англии: Эйвбери-хендж. Хранитель древностей Джон Обри еще в 1665 году утверждал, что Эйвбери превосходит Стоун-хендж так же, как кафедральный собор приходскую церковь. Предположительно его сооружение началось около 2700 года до н. э., и он образует круглую выровненную местность примерно в 11 гектар, усеянную валунами весом до 90 тонн. Круги и "аллеи" Эйвбери изначально насчитывали более 600 больших камней, но сейчас их значительно меньше.

Судя по кремневым наконечникам стрел, найденным во многих неолитических останках, жизнь в те времена не всегда была мирной, зато в нее была вплетена религиозная составляющая, вынуждавшая людей вкладывать немало усилий в сооружение столь грандиозных памятников. Эра строительства каменных кругов длилась более двух тысячелетий. Последняя очередь сооружения Стоунхенджа была завершена лишь около 1100 года до н. э.

Предки англичан не были пионерами в деле возведения архитектурных монстров. Первые мегалитические погребальные сооружения в Европе появились на Пиренейском полуострове около 4700 года до н. э. Чуть позже культовые постройки возникли на Мальте и Гозо. Судя по всему, взаимодействие культур в те времена было неплохо налажено, а, возможно, в некотором смысле это была одна культура: человеческая. Юэн Макки в своей книге "Строители мегалитов" высказал предположение:

"Можно допустить существование совершенно иного типа расслоенного неолитического общества, похожего на общество древнего народа майя в Центральной Америке, в котором небольшой элитный класс профессиональных жрецов, мудрецов и правителей содержался с помощью налогов и податей преимущественно сельским, крестьянским населением. Такое общество могло достичь всего того, что предполагает Том, поскольку члены элиты были освобождены от необходимости добывать себе пропитание и строить жилища и могли посвятить все свое время религиозным, научным и иным интеллектуальным занятиям".

Где-то между 3200 и 3100 годами до н. э., то есть за очень короткое время повсеместно на Британских островах произошли значительные перемены. Люди перестали сооружать продолговатые, могильные холмы и вместо них стали воздвигать хенджи, каменные круги и круглые холмы. Прямолинейные структуры уступили место открытой круглой форме. В тот период и началась первая очередь строительства Стоунхенджа.

Внутренний круг Стоунхенджа состоит из так называемых "голубых" камней, явно доставленных сюда издалека, так как они встречаются только близ северного Уэльса. Эллипсы состоят из пяти дольменов, или двух больших стоящих камней, поддерживающих третий в виде перекладины. Дольмены группируются в форме подковы. Меньший эллипс составлен из "голубых" камней без перекладин. Внутри этой двойной подковы лежит большая плоская плита, так называемый "жертвенный камень". В кругах проделана галерея, в которой находится громадный неотесанный булыжник, известный под названием "Пята Монаха".

Последние два камня интересны тем, что в самый длинный день в году солнце восходит как раз над "Пятой Монаха", и его лучи падают на "жертвенный камень", а в самый короткий день солнце восходит и заходит над небольшими камнями, находящимися за пределами внешнего круга. Не поленюсь повторить: это всего лишь предположение.

Сооружение каменных кругов и памятников-хенджей в III тысячелетии до н. э. -- явление исключительно британское. Однако по своей древности с ними сравнимы и каменные ряды в Карнаке на северо-западе Франции. На протяжении нескольких сотен лет до 3000 года до н. э. во многих местах Западной Европы сооружались "проходные" могилы, но три ансамбля каменных рядов в Карнаке не похожи ни на какие другие мегалитические сооружения в Европе.

В районе Карнака находится и "Великий менгир Бриса" -- самый большой из известных вертикально поставленных камней -- 20 метров высотой и более 340 тонн весом. Возможно, он мог использоваться как точка определения восхода Луны по лунному циклу в 18,61 года. В XIX веке этот камень упал и теперь лежит расколотый на четыре куска.

Любопытно, что и в храмах Древнего Египта колоннады устроены так же, как и в хенджах: во время летнего солнцестояния лучи, падая вдоль них, освещают статую бога, стоящего в святилище в конце коридора.

Каменные постройки эпохи неолита встречаются в Северной Аравии и на Синайском полуострове. Архитектура их нашла свое отражение в более поздние века. Так, менгир -- не что иное, как прообраз колонны Трояна в Риме, дольмен -- саркофага Рамзеса, кромлех -- английского собора в Темпле, построенного в XII веке по подобию Храма Господня в Иерусалиме.

Раскопки, проведенные в 2008 году в самом центре Стоунхенджа, родили новые гипотезы. Профессор Дарвилл и антиквар Уэйнрайт, анализируя как само сооружение, так и многочисленные кости, найденные в этом месте, предположили, что Стоунхендж был местом исцеления: "В останках скелетов, которые были вырыты вокруг Стоунхенджа, удивительная и неестественная концентрация травм. Это было место паломничества людей, жаждавших исцеления".

Теперь принято считать, что хенджи -- своеобразные "обсерватории каменного века". Скорее всего, эти сооружения несли более обширные функции, а разгадывают загадки доисторической эпохи все же не маги или священники, а ученые.

Стунхендж, наглядно.

СТРАНА ПАРЯЩИХ ЛЮДЕЙ

Каким богам поклонялись народы, создавшие в IV-III тысячелетиях до н. э. цивилизацию в долине реки Ганг, неизвестно. До нас дошло множество глиняных табличек с изображениями людей, горбатых быков, носорогов, тигров и других животных, растений и предметов утвари. На одной древней картинке в классической позе йога сидит человек в головном уборе, украшенном широко расставленными рогами, а вокруг него -- несколько животных. Предполагают, что это бог Шива, до сих пор часто изображающийся в позе йога-отшельника и считающийся покровителем животных, особенно быков. Найдены и женские фигурки с подчеркнуто развитыми бедрами, животом, грудью. Возможно, это богини-матери: покровительницы людей, домашнего очага, земли, колодцев, пищи и так далее, а также повелительницы болезней и злых духов.

Когда в Индии водворилась браминская вера, в народе еще жили верования в прежде царивших демонов -- ракшасов. В ведах есть упоминания о злых волшебниках -- ятудхана, которые вредили своим недругам, губили домашний скот, делали особые амулеты, посредством которых и совершались злодеяния. Но были и те, кто мог противостоять колдовству и разрушить злые чары.

До нас дошли четыре веды. Ригведа (по-санскритски "риг" -- гимн) содержит славословие богам и мифо-поэтические образы и сюжеты. Самаведа, в основном варьирует темы гимнов Ригведы. Есть еще Яджурведа -- "веда жертвенных формул" и Атхарваведа -- "веда заклинаний".

Слово "веда" понимается индийцами не просто как холодное рациональное знание. Это и "религиозное возбуждение", и "экстаз", и "трепет". Есть предположение, что веды имеют шаманские истоки и "настояны" на мотивах священных песнопений-заклинаний.

На санскрите наиболее общим выражением для обозначения Бога является "deva", производное от слова "сияющий", в качестве существительного "небо". Слово "deva" обозначает определенную группы сверхъестественных существ, называемых дэвами. Эти последние во многих гимнах противопоставляются другой группе богов - асурам. Понятие "asura" переводится как "обладающий жизненной силой".

Число богов в ведической теологии исчисляется обыкновенно тридцатью тремя, причем они разделяются по трем станасам, или местам (небо, воздух и земля), на ашьвинов, рудр и адитьи. Но цифра "33" не охватывает фактического числа божеств и, скорее всего, указывает на число отдельных групп божеств: общее их число зашкаливает. "3339 богов воздавали поклонение Агни", говорится в одной песне вед.

Индийцы, кстати, всегда считались отменными математиками. Идо сих пор в Индии можно встретить людей, обладающих умением производить самые сложные математические вычисления на пальцах или с помощью нескольких морских раковин.

В значительной мере культурная жизнь Индии протекала не в городах, а в лесах и деревнях, где селились отшельники. Аскеты были героями умерщвления плоти и победы духа над материальностью. Их присутствие в данной местности было своего рода гарантийным знаком духовной чистоты той или иной религиозной доктрины.

Аскеза явилась стержнем буддизма и джайнизма, а так же ряда школ индуизма. Первые упоминания об аскетах встречаются уже в "Ригведе", где речь идет об общинах таинственных вратья (в которых некоторые исследователи видят аскетов, принадлежавших к какой-то доарийской традиции) и молчальников-муни. В наиболее древних текстах вратья изображены как отшельники, живущие в обособленных поселениях и употребляющие опьяняющие вещества, чтобы входить в транс, а муни выглядят типичными шаманами, способными посещать потусторонний мир благодаря упражнениям в молчании. В более поздних текстах вратья занимаются целительством и именуются "защитниками правды", а муни рассматриваются как подвижники, которым удалось порвать путы, связывающие их с этим миром, и познать Атман (высшее "я"). В "Бхагавад-Гите" Кришна разъясняет Арджуне суть полного отрешения от мира:

"Мудрые понимают под отреченным образом жизни отказ от деятельности, основанной на мирских желаниях... У лишенного привязанностей, свободного, с умом, погруженным в знание, выполняющего работу только как жертву Богу -- вся карма исчезает... Посвятив свой ум и разум Мне, ты, без сомнения, придешь ко Мне".

Различные даршаны (философские школы) и более поздние течения индуизма предлагали и другие пути к мокше (избавлению, освобождению): например, повторение священных текстов или бхакти -- глубокую любовь к божественно). Но путь освобождения от привязанностей рассматривается как самый важный. В ряде школ индуизма сам материальный мир начинает трактоваться как иллюзия -- майя: признавая свое индивидуальное сознание реально существующим, человек обречен на то, чтобы воплощаться в разных иллюзорных образах с каждым новым рождением; только способность сбросить пелену майи, отрешившись от мира и свой личности, позволяет ему прекратить круговорот рождений.

Большинство духовных и магических практик, придуманных индусами, живы и поныне -- и одну из таковых мы отлично знаем. Йога означает "привязанность", соединение души с высочайшим началом. Широко распространившись, йога стала своего рода аскетическим упражнением, или духовным умерщвлением плоти, при помощи которого стремились достичь того же освобождения, что и при постижении философского познания.

Упражнения Йоги заключаются в самогипнотизировании, которое достигается отточенными тысячелетиями приемами: при помощи неподвижного сидения на корточках, устремления взгляда в одну точку, задерживания дыхания и непрерывного держания в уме абстрактных понятий или многозначительных слогов, как, например, знаменитого "Ом" мистической формулы Брахмы.

Йоги считают себя выше всяких определений и рамок мирской жизни, а в более древние времена йог удостаивался той же власти над божеством, какой достигала и ведическая жертва. До сих пор поражает, с какой дикостью брахманские жрецы проводят умерщвление плоти -- своей, конечно: вытягивание и связывание накрепко рук с целью их отсыхания, упорное смотрение на солнце до слепоты глаз, неподвижное стояние между четырьмя огнями, стояние целыми часами на голове или опасное балансирование на головокружительной высоте, пост, при котором количество принимаемой пищи уменьшается и вновь увеличивается сообразно возрастанию или уменьшению луны.

ЗНАНИЕ ПОЛЕЗНО -- НО НЕ ВСЕМ

В Индии до сих пор сильно кастовое деление общества, а раньше касты возводились в абсолют. Священное знание -- изучение вед -- было изначально присвоено брахманской касте, но некоторое время спустя ситуация изменилась: воинская каста также приняла активное участие в теоретических занятиях и даже заняла определенную позицию, став выше веры в святость сакральных книг.

Гораздо более привлекательной для благородного сословия была другая сторона брахманской жизни: практическое рвение к святости, отрешение от мира и отшельничество; но жрецы, насколько было возможно, ревниво отстраняли их от этого звания. "Ни один благородный воин не должен вступать на монашеский путь" - этот принцип долго являлся непререкаемой формулой среди брахманов. Но и в этом отношении запрет жрецов не остановил воинов: уже в VIII столетии до н.э. зачалось аскетическое движение в касте кшатриев, приведшее к образованию небрахманских сект.

Наиболее знаменитые среди них - секта джайна и буддизм; из этого движения вышли и другие секты, которые ныне причисляются к индуизму. Люди различного звания, примкнувшие к джайнизму и буддизму, долго еще продолжали придерживаться привычного брахманизма во всем, что касалось религиозных церемоний и внешнего образа жизни.

Джайна получила название от слова, которым секта называла своего основателя и его именем всех, достигших освобождения: "jina" -- "победитель". Сказание повествует, что из 24 джайнов, которые выступали в качестве провозвестников, выделялись двое, заслуживающих особого внимания: Парсва и Вардхамана.

Относительно Парсвы, жившего якобы за 250 лет до Вардхамана, трудно сказать, является ли он личностью исторической или легендарной, но Вардхамана точно существовал. Согласно джайнизму, души, всегда привязанные к телу, странствуют в мире, вечно изменяясь. Они прикованы к телу, так как стремление к деятельности, присущее душам, побуждает их держаться чувственности и телесности.

В этом джайнизм и разнится с буддизмом, так как последний и знать не желает никакой самостоятельно существующей "души", а признает лишь различные "состояния сознания", растворяющиеся в нирване. Эти теоретические вопросы составляют предмет горячих споров между джайнистами и буддистами, в которых, как правило, проигрывают последние, поскольку в своем учении о душе они не могут объяснить ее переселение ? и в понятие "карма" вынуждены включать то, чего недостает их понятию души.

Для джайнистов же, с их теорией длительно существующих и активных индивидуальных душ, переселение с точки зрения психологии является вполне объяснимыми. В настоящее время приверженцев секты джайнов можно найти в большинстве индийских городов. Благодаря своему спокойному и серьезному образу жизни они приобрели уважение в обществе и нередко выделяются своим могуществом и благосостоянием. Так как земледелие, благодаря связанной с ним необходимости уничтожать живые существа, им запрещено, то они занимаются большей частью торговлей. Об их взаимных отношениях можно судить по писаниям буддистов, в которых джайны нередко упоминаются с немалым презрением. Слово "Тиртхакара", которым обозначается пророк джайнизма, означает на языке буддистов не что иное, как "еретик".

ХОРОШУЮ РЕЛИГИЮ ПРИДУМАЛИ ИНДУСЫ

Отношение к богам в индуизме столь же разнообразно, как и представления о богах; различные виды благочестия прямо соответствуют трем степеням понимания идеи божества, существующим в этой религии: пантеизму, теизму и фетишизму. Высшим путем к спасению все еще постоянно признается размышление, которое чаще всего заменяется аскетизмом.

В индуизме ведущую роль играют жрецы -- не в качестве приносителей жертв, как в Ведах, но как учителя (гуру) и руководители религиозной жизни. Гуру -- посредник между человеком и богом; даже более того, он есть живой представитель божества, которое воплотилось в нем и в его лице требует себе поклонения. Он помогает тому, кто доверяется ему, в достижении блаженства, исполняя все религиозные обязанности, которые иначе должен был бы исполнять последний, "подобно тому как мать принимает лекарство, чтобы лечить своего грудного ребенка".

Культ индуистов весьма слабо связан с храмами, равно как не ограничивается и почитанием великих богов. В отдаленных местностях ? на вершинах холмов, в рощах, почти под каждой скалой или почитаемым деревом можно видеть маленькие часовенки, или открытых идолов, а может быть даже простые кучи камней или деревянных чурок, обозначенные чертами краски в качестве местопребывания какого-либо божества.

Возможно вы будете удивлены, но совершенно та же картина -- с часовенками, родниками, идолами священными дубами наблюдается в отдаленных русских деревнях -- там, где нет священников. А в среде старообрядцев беспоповского толка община живет так же как в Индии, разве только роль "гуру" исполняет наставник.

Особое положение -- как в Индии, так и у нас на Руси-Матушке (не будем же забывать, что у нас общие арийские корни) -- занимает культ воды. Священные озера и ручьи можно найти повсюду, и, собственно, всякий речной берег считается священной почвой. Прежде всего за святыню признается река Ганг: "...нет такого страшного греха, нет такой черной души, которой вода Ганга не возвратила бы чистоты". Странствование от источников Ганга вдоль по течению до устья и затем обратно по другому берегу, продолжающееся шесть лет, - одно из священнейших деяний, какое только может совершить индус.

Святилище в древнейшем городе Индии Махенджо-Даро (реконструкция).

АЛГЕБРА И АЛГОРИТМ

В течение долгого времени десятеричную систему исчисления считали арабским достижением, но это было заблуждением. Завоевание Синда арабами в 712 г. способствовало распространению индийской математики в расширяющемся тогда арабском мире. Приблизительно столетие спустя в Багдаде появляется великий математик Мухаммад ибн Муса аль-Хорезми, который в своих трудах использовал знание индийской десятичной системы. Один из арабских авторов IX века, аль-Джахиз, писал:

"Что касается индийцев, то мы обнаружили, что они преуспели в астрономии, арифметике, овладели тайнами врачебного искусства. Они высекают скульптуры и изображения, имеется у них богатое буквами письмо. У индийцев богатая поэзия, развитое ораторское искусство, медицина, философия, этика. Наука астрономия происходит от них, и прочие люди ее заимствовали. От них пошла наука мыслить".

Англичанин Аделард де Бат в XII веке перевел труд Хорезми под названием "Книга алгоритмов индийских чисел". Имя арабского автора осталось в слове "алгоритм", а название его главного труда "Хисаб ал-Джабр" породило слово "алгебра".

Хотя Аделард вполне осознавал, что Хорезми многим обязан индийской науке, алгоритмическая система была приписана арабам, как и десятичная система цифр. Между тем мусульмане помнят о ее происхождении и обычно еще называют алгоритм словом "хиндизат" -- "индийское искусство". К тому же если арабский буквенный текст читается справа налево, то числа всегда пишутся слева направо -- как в индийских записях.

И у вавилонян, и у китайцев тоже были попытки создать систему нумерации, в которой значение цифры зависело от места, которое она занимала в числе. Ноль использовали в своей системе майя, также придавая значение положению цифры. Хотя система майя древнее, она не получила никакого распространения в остальной части мира по банальной причине: не надо замыкаться в себе -- как людям, так и культурам. Хотя... это смотря с какой позиции смотреть на прогресс.

Санскритское название арифметики -- вьяктаганита -- "искусство вычисления с известными величинами". Иногда выполнение вычислений именовали дхуликарма -- "работа с пылью", поскольку вычисления производились на счетной доске, покрытой песком или пылью, а то и прямо на земле. Числа писали заостренной палочкой; при выполнении арифметических действий легко было стирать одни результаты и на их месте записывать новые.

Санскритское название алгебры -- авьяктаганита -- "искусство вычисления с неизвестными величинами", а также биджаганита -- "искусство вычисления с элементами". Зачатки индийской алгебры можно найти в шульва-сутрах, но она в основном была выражена в геометрической форме -- той, которая позднее получила блестящее развитие в греческой науке.

В III-II вв. до н. э. сложилась индийская система обозначения степеней -- за пять веков до Диофанта -- (III век н. э.), когда греческая числовая алгебра достигла своей кульминации. В конце ведийской эпохи начала создаваться математическая символика: вторая степень называлась пратхама-варга ("первый квадрат"), четвертая -- двития-варга ("второй квадрат"), восьмая -- трития-варга ("третий квадрат"); корень второй степени обозначался как пратхама-варга-мула ("первый квадратный корень"), корень четвертой степени -- двития-варга-мула ("второй квадратный корень").

Один из индийских научных гениев -- математик и астроном Арьябхаты. Из его сочинений сохранилось лишь одно: "Арьябхатия". Оно объединяет четыре темы: дашагитика (система обозначения чисел), ганита-пада (математика), калакрия-пада (определение времени и планетарные модели), гола-пада (учение о небесной и земной сферах). В "Арьябхатии" высказаны смелые идеи и догадки, намного опередившие эпоху и предвосхитившие открытия ученых нашего времени. В разделе "Сфера" говорится:

"Сфера Земли, будучи совершенно круглой, расположена в центре мирового пространства и круглого небесного свода и окружена орбитой планет. Она состоит из земли, воды, огня и воздуха".

Разрабатывая свои теории, Арьябхата использовал не только многовековой опыт индийских ученых, но и культурные достижения других народов. Его трактат свидетельствует о знакомстве с некоторыми астрономическими представлениями античной эпохи. Идея суточного вращения Земли была известна грекам, в частности Гераклиту Понтийскому (IV век до н. э.) и Аристарху Самосскому (IV-III вв. до н. э.).

Не исключено, что Арьябхата знал об этих идеях. Его теория движения планет по эпициклам несет на себе следы влияния эллинистической школы. Есть основания полагать, что отправной точкой для составления таблиц синусов, помещенных в "Арьябхатии", послужили таблицы хорд, введенные в первые века нашей эры александрийскими астрономами.

А ГОВОРИЛ ЛИ ТАК ЗАРАТУШТРА?

Происхождение слова "маг" до конца не выяснено. Есть версия, что оно происходит от "inaja", зеркала, в котором Брама, если верить индийской мифологии, видит себя и все чудеса своего могущества. От него и образовалось слово "magus". А от названия "маг", по мнению христианского писателя III века Оригена, происходят слова "magic" (магический), "magia" (магия), "image" (образ).

Маги были известны древним грекам. Геродот в своей "Истории" называет их индийским племенем: "Племена мидян следующие: бусы, паретакены, струхаты, аризанты. будии и маги". Маги носили белые одежды, воздерживались от мясной пищи и поклонялись олицетворенным силам природы: Солнцу, Луне, звездам, воде, но прежде всего -- огню.

Во время господства мидян маги использовались в качестве жрецов, по всей территории индийской империи. Занятие магией было семейной профессией, и, как сообщает Геродот, маги сформировали свой клан. Сын каждого жреца при рождении назывался "osto", а дочь -- "osti". Это слово происходит от "нavishta" и означает: "тот, кто готовит священный напиток".

В обязанность магов, по словам того же Геродота, входило отправление ритуалов жертвоприношений, во время которых они пели теогонии -- "родословные богов". Это были старые гимны, во многом непонятные, но почитаемые из-за их древности. Маги также занимались составлением гороскопов, метанием жребия, толкованием снов, в которые мидяне верили свято. В античных источниках маги выступают как представители "религии персов". При Ахеменидах (558--330 гг. до н. э.) слово "маг" употреблялось в значении "жрец". Позднее, в период после Александра Македонского греки и римляне говорили о них как о зороастрийских жрецах.

В древние времена маги славились своей ученостью. По свидетельству историка V века до н. э. Ксанфа Лидянина, сам основатель Ахеменидской державы царь Кир был воспитан магами, обучавшими его философии. Известно также, что и Платон рвался посетить Восток и поучиться у магов, но ему помешали войны персов с греками. Последователи софиста Продика, современника Сократа, хвастались, будто владеют тайнами сочинениями пророка Зороастра, который сам был из магов, и даже самому Сократу навязывали в учителя некоего Гобрия.

В VII веке до н. э. царь Ассирии Ашшурбанипал возносит молитву звезде Сириус:

"Говори, и боги да будут в помощь тебе,

Рассуди, изреки свое предсказание,

Прими воздетую мною руку, внемли моему заклятию.

Сними чары, изгладь мое прегрешение".

Похоже, кто-то наслал порчу на властителя, и он задается вопросом, не является ли это карой за некое деяние. Он взывает к духу звезды с просьбой не только снять с него эти чары, но и устранить их причину, при этом Сириус предстает как посредник между царем и высшими божествами.

Возможно, именно во времена Ашшурбанипала мидийский пророк Заратуштра (которого греки называли Зороастром) выступил с проповедью о том, что сколь бы могущественным и вездесущим ни было зло, его можно избегать, а в конечном счете и победить. Заратуштра очистил от неясностей древние поверья о сонмах добрых и злых духов, правителях мироздания, расколотого между Добром и Злом. Он возвел родословную большого выводка этих сверхъестественных существ к двум первоначалам: царю света Ахурамазде (Ормузду) и князю тьмы Ангро-Майнью (Ариману).

Заратуштра ниспроверг с небесных тронов весь старый пантеон добрых духов. Однако искоренить память о них в народе было невозможно, и потому им были великодушно дарованы места в иерархии злых духов. Последние во главе с Ариманом противостояли добру далеко не так своевольно и беспорядочно, как демоны старых поверий. Царство зла было упорядочено по образцу царства добра. Две равные по силам армии выстроились друг против друга в боевом порядке, словно белые и черные фигуры на шахматной доске. Однако выигранное сражение не несло за собой даже краткого перемирия: борьбе Добра и Зла предстояло длиться до конца времен.

Заратуштра выступил с проповедью о том, что конечном счете победу одержат силы света, Ариман же обречен на поражение. Пророк выделил две формы времени: бесконечное время, или вечность, и конечное время -- огромный временной период, высеченный Ормуздом из необъятной глыбы вечности.

Длительность конечного времени -- двенадцать тысяч лет. Над каждым тысячелетием властвует один из знаков Зодиака. Таким образом, конечное время представляется как великий небесный год, мельчайшим подразделением которого оказывается суточный цикл -- двенадцать дневных и двенадцать ночных часов. Мистические числа, управляющие этим циклом, -- три, четыре и двенадцать. Тройка и четверка в сумме дают семерку. Потому-то над силами зла властвует Ариман с шестью верховными дэва, а над силами добра -- Ормузд с шесть верховными ангелами: в каждом из царств насчитывается семь владык.

Религия Зороастра не допускала ни храмов, ни алтарей, ни статуй божества. Обряды состояли из молитв и гимнов, в поддержании божественного огня, в жертвоприношении животных: лошади, быка, козы и овцы. Религиозная мораль требовала от человека добродетели, молитвы и труда.

Не все священные тексты зороастризма дошли до наших дней, а из тех, что сохранились, лишь малую часть можно с большей или меньшей уверенностью приписать самому великому Заратуштре: в общей сложности, всего семнадцать песнопений (так называемые гаты). В них содержатся древние законы и предписания о жертвоприношениях. Теологические догматы зороастризма являются по своей сути религиозными, но ритуалы изгнания демонов содержат выраженный магический характер.

Взять отношение зороастрийцев к волосам и ногтям, которыми чародеи пользовались для вызывания духов умерших. Волосы и ногти "живут" как бы независимо от тела, они лишены чувствительности и кажутся мертвыми. Однако они растут -- и растут гораздо быстрее, чем другие части тела, именно поэтому они воспринимались как своего рода растения-паразиты, поселившиеся на человеческом теле. Поэтому не удивительно, что отпускать их на свободу считалось небезопасным.

Со временем учение Зороастра утратило свою чистоту, смешавшись с верованиями ханааненян (финикийцев) и скифских племен. Под влиянием магов, составлявших духовную касту, поклонение единственно огню сменилось поклонением четырем стихиям: земле, воде, воздуху и огню. Странная религия зороастрийцев неожиданно обрела новую жизнь в средние века. В конце XII века на юге Франции распространилось дуалистическое вероучение альбигойцев. В ходе так называемого "альбигойского крестового похода" эта ересь была беспощадно подавлена, но элементы ее сохранились в народных верованиях. И по сей день в Каркассоне и Альби можно подчас услышать путаные рассказы о борьбе между добром и злом, исход которой еще не предрешен.

Зороастрийский бог зла Ахриман в облике дракона нападает на быка. Барельеф из Персеполя.

В НАЧАЛЕ БЫЛО ЧИСЛО

Согласно Аристотелю, в основе философии лежит благоговение человека перед окружающим миром. Другими словами, наша Вселенная являет собой столь странное и нелепое зрелище, что нам, беднягам, остается только философствовать. Правда, по Аристотелю, эти же обстоятельства способствовали появлению мифологии, главного соперника философии в деле познания и описания действительности.

В эпиграмме, принадлежащей перу неизвестного античного автора, о семи мудрецах говорится следующее:

"Семь мудрецов называю -- их родину, имя, реченье:

"Мера важнее всего", -- Клеобул говаривал Линдский;

В Спарте: "Познай себя самого", -- проповедовал Хилон;

Сдерживать гнев увещал Периандр, уроженец Коринфа;

"Лишку ни в чем!" -- поговорка была милетинца Питтака;

"Жизни конец наблюдай", -- повторялось Солоном Афинским;

"Худших везде большинство", -- говорилось Биантом Приенским;

"Ни за кого не ручайся", -- Фалеса Милетского слово".

У Платона есть символический образ: люди сравниваются с узниками, находящимися в пещере. Они прикованы так, что все время находятся лицом к стене и видят только тени друг друга и тени реальных предметов, отражаемые находящимся за ними огнем. И они убеждены, что эти тени и есть реальный мир. Только тогда, когда один из узников сумел выйти из пещеры, люди поняли, что всю жизнь жестоко обманывались. Под знаком "Платоновой пещеры" и развивается ныне западная цивилизация.

Существует легенда, согласно которой другой мыслитель, Пифагор, находясь в греческом городе Флиунте, встретился там с правителем этой провинции Леоном, который спросил его: "Знатоком какой науки ты являешься?". Пифагор ответил: "Никакой. Я только философ". "Философ? -- удивился правитель, впервые услышавший это слово. -- А что такое философия?" Пифагор ответил: "Человеческую жизнь можно сравнить с рынком или с Олимпийскими играми. На рынке есть продавцы и покупатели, которые ищут для себя выгоду. Участники игр соревнуются за известность и славу. Но есть еще и зрители, которые наблюдают за всем происходящим. Так и в обыденной жизни. Большая часть людей заботится о богатстве и славе, и только очень немногие не принимают участия в гонке, созерцая и исследуя природу вещей, стремясь к познанию истины. Эти люди и называются философами -- любителями мудрости".

Собственно, книга Диогена Лаэрция, в которую мы заглянули ранее, и есть собрание подобных пассажей. Если верить этому сочинению, Пифагор дал бы фору графу Калиостро, ибо умел распространять о себе мифы -- например, о том, что он де двести лет прожил в Аиде, что он -- сын Гермеса и будто бы он -- сам Аполлон, пришедший от гипербореев.

Современники считали Пифагора величайшим среди магов. Он учил, что в основе всего сущего лежат числа, а значит они могущественнее материальных тел. Пифагорейцы верили, что мир сотворен по математическому плану и приведен в гармонию в соответствии с математическими пропорциями. Размеры и массы звезд и расстояния между небесными телами проникнуты мистикой чисел, и весь Космос построен Творцом в строгой математической гармонии.

Согласно легенде, однажды, проходя мимо кузни, Пифагор услышал, как четыре кузнеца стучали по наковальням разного размера, производя разные звуки. Пифагор взвесил наковальни и обнаружил, что их вес находится в пропорции 6:8:9:12. Затем он закрепил концы четырех струн на потолке, а к другим концам подвесил грузы в таком же весовом соотношении. Пифагор обнаружил, что основные музыкальные гармонические интервалы возникают, когда длина струн соотносится как 2:1, 3:2 и 4:3.

После дальнейших размышлений ему в голову пришла идея о том, что, возможно, вся гармония сотворения вызвана числовыми соотношениями. Сотворение начинается с "божественного, чистого единения" -- числа 1, затем развивается в "святую четверку", потом первые четыре числа рождают 10, священное число, из которого проистекает все остальное.

Мистическое учение о числах и их связи с природными явлениями пифагорейцы называли арифметикой. Научные исследования в области математики шли рука об руку с умственными спекуляциями и фантазиями. В результате долгой мыслительной работы арифметика была погребена под наслоениями мистики, а числа превратились в своеобразные ипостаси божеств. Число четыре соответствовало Гермесу и Дионису; семерка -- Афине Палладе; десятка -- Атласу, поддерживающему небесный свод. Хаос, или первозданная масса, после сотворения всех вещей обрел свое олицетворение в "монаде" -- единице. Пятерка считалась числом справедливости, шестерка соответствовала Афродите, богине любви, ибо являлась произведением двойки и тройки -- первых чисел мужского и женского пола.

Уже при жизни Пифагора находились "доброжелатели", утверждавшие, путешествие философа в подземный мир -- грубая мистификация. Хитрован якобы устроил себе жилье под землей, а матери велел записывать на дощечках все, что и когда происходит -- да и спускать к нему, пока он не выйдет. Мать так и делала, а Пифагор, выждав время, вышел, иссохший, как скелет, предстал перед народным собранием и заявил, что де погостил в Аиде, и при этом поведал им обо всем, что с ними случилось. Народ рыдал в исступлении, а Пифагора почли богом.

Организованное Пифагором общество представляло собой нечто среднее между первобытной общиной, монастырем и пожизненной школой, где посвященные приближали свои души к божеству. После испытательного периода и тщательного отбора посвященные на протяжении нескольких лет могли лишь слышать голос Учителя, вещающий за занавесом. И только затем, когда души их "очищались" исполнением строгих обетов, музыкой и занятиями математикой, они становились полноправными членами. То есть, пифагорейцами в полном смысле.

Одной из строжайших заповедей школы было неразглашение таинства пифагорейства, а его основной религиозной идеей -- учение о переселении душ. Другие предписания были такого сорта: "Воздерживайся от употребления в пищу бобов" (бобы похожи на срамные члены), "Сердца не ешь" (не терзай сердца печалью), "Не ходи по большой дороге" (ищи своих путей в познании), "Не сомневайся ни в чем необычном", "Не мочись лицом к солнцу" и другие. Это сильно напоминало первобытные табу.

Пифагор не утверждал, что он мудрец (софос) -- обладатель истины: никто таковой обладать не может. Он не воплощение мудрости, а лишь любомудр, любитель ее, -- философ. Удачный, как бы теперь сказали, пиар повлиял на будущее: когда оракул повелел римлянам воздвигнуть у себя в городе статую самому мудрому из греков, они поставили на Форуме бронзовое изображение Пифагора.

После кончины Пифагора, о которой существуют несколько противоречащих друг другу легенд, пифагорейство раскололось на две противоборствующие ветви: "акусмата" (предписания на веру) и "математа" (научные положения). Акусматики придерживались мистико-религиозных заповедей и догм, таинств посвящения и обрядов, связанных с дионисийскими культами. Математики полагали, что основным средством нравственного совершенствования и очищения души является бескорыстное занятие наукой -- математикой и музыкой.

В те времена не только Пифагора, но и всех философов считали магами. Никто не сомневался в том, что у Сократа был дух-помощник, открывавший ему тайны будущего. Друг Сократа Ксенофонт сообщает, что многие собеседники философа обращались к этому духу с волновавшими их вопросами. Плутарх пишет, что дух этот давал ответы чиханием: если он чихал направо, это означало "да", если налево -- "нет". Апулей утверждал, что демон Сократа имел зримый облик.

До Пифагора математика -- в лице геометрии --преследовала практические цели: измерение расстояний, земельных площадей. Пифагор положил начало математике как "непорочной науке". Пифагор освободил математику от необходимости согласовывать свои положения с данными практического опыта. Пифагорейцы предавались математике как чему-то вроде религиозного созерцания, дабы приблизиться к божеству. Прошло более двух тысяч лет -- и нынешние математики стали считать так же как и пифагорейцы, и об этом мы еще обстоятельно поговорим.

Рафаэль Санти, "Афинская школа". Фрагмент: Пифагор. Станца делла Сеньятура, Ватикан. Девушка сверху -- возлюбленная Рафаэля, Форнарина. Здесь она в образе Гипатии, о которой мы позже вспомним.

УМЕЙ ДЕРЖАТЬ ОТВЕТ

Греки полагали, что первым пророком и основателем всех мистерий считался мифический Орфей: "Своей музыкой он возвращал мертвых к жизни". Мы же знаем, что мистерии культивировались и в Египте, и, возможно, племена Эллады переняли таковые у обитателей долины Нила. В античной Греции орфическая религия: эллины верили, что голова Орфея хранится на острове Лесбос и она способна предсказывать будущее.

Слово "оракул" означает "ответ". Чтобы получить оракул, жрецы обращались к богу через посредничество пифии -- женщины-медиума. Пифия входила в транс, вдыхая наркотический дым или ядовитые испарения, поднимающиеся из расщелин в земле. В Аргосе с той же целью пифия пила кровь жертвенных ягнят. Как только "божественный дух" входил в тело пифии, жрец задавал ей вопросы и получал из ее уст ответы богов.

Самый знаменитый и почитаемый оракул находился в Дельфах, на горе Парнас. Окрестные глыбы и скалы рождали причудливое эхо, а из пещеры на склоне горы исходили ядовитые испарения. Чтобы изречь оракул, пифия садилась на золотой треножник, установленный у расщелины, откуда поднимались пьянящие пары. Вскоре она погружалась в "божественный" транс: шея ее набухала, тело извивалось в конвульсиях, голова судорожно дергалась. Зрелище было достаточно эффектным, чтобы все присутствующие преисполнялись благоговейным ужасом.

Экстаз в те времена считался признаком божественном вдохновения. На буйных празднествах в честь Орфея и Диониса люди нередко входили в такое состояние, которое в более позднюю эпоху назвали "одержимостью бесами". Собственно, знаки греки учились видеть в потрохах жертвенных животных, в полете птиц, в шелесте деревьев или в чихании соседа. А что им еще было делать, ежели еще не были изобретены иные прогностические методы?

Еще одна сторона темной религиозной жизни эллинов -- вышеназванные мистерии. Согласно преданию, обойдя всю землю в поисках своей дочери Коры, богиня земли Деметра в конце концов встретилась с ней в городе Элевсины. В память об этом счастливом событии Деметра основала здесь тайный культ и посвятила в свои мистерии городских старейшин. Посвященным мог стать только порядочный гражданин и мудрый человек. Во всяком случае, так гласит легенда о происхождении и предназначении культа Деметры. Обряды Элевсинских мистерий содержали в себе тайный магический смысл, строго охранявшийся от посторонних.

Схожие секретные культы существовали и в других греческих городах, но именно Элевсинские мистерии пользовались самым глубоким уважением. Культ этот сохранялся даже в первые века христианской эры. Ни бесчисленные превратности истории Эллады, ни кровавые войны не затронули великую тайну Элевсин.

Посвящение в мистерии Деметры одновременно заключало в себе обещание неземного блаженства. Из гомеровского гимна к Деметре мы узнаем, что означало для эллина эта посвящение:

"Счастлив тот из земных мужей, кто видел эти таинства; но непосвященный и не принимающий в них участия никогда не имеет доброго жребия после смерти, но пребывает во мраке и тоске".

Сократ как-то едко заметил, что те, кто знаком с мистериями, обеспечили себе весьма приятные надежды в смертный час. Мудрый грек вовсе не восставал против религиозных понятий своих соотечественников и не оскорблял культа: внимание свое он направлял на внутренний мир человека и боролся с невежеством и заблуждениями. Сократ исходил из единства мудрости и здравого смысла, но внутри себя он признавал существование непосредственного элемента, который называл своим "даймоном", голос которого и представлялся ему божественным.

По мнению Аристотеля, гадание состоит в разумном исследовании, или же оно -- чистый обман, а занимающиеся им люди -- шарлатаны. И все же на безусловное отрицание мантики он не отважился. "Нелегко презирать ведовство, -- замечает философ, -- нелегко и верить в него". Дар предвидения он считал естественной способностью человека, которая может быть развита при определенных условиях.

СТРАНА ЧЕТЫРЕХ "НЕ"

Китайцы гордятся своей древней летописью Шу-цзин, которая начинается с некоего Яо, жившего в третьем тысячелетии до н.э. Эта книга была истреблена при императоре Цинь-ши Хуанди -- том самым, который закопал в землю "терракотовое войско". Причина варварства не вполне ясна, хотя мы в принципе знаем, по каким причинам люди уничтожают книги.

Когда китайцы опомнились и стали отыскивать Шу-цзин, нашли некоего старика Фушена, который выучил эту книгу наизусть в молодости. Но беззубый древний маразматик бормотал так, что его понимала только его восьмилетняя внучка. Она-то и служила переводчицей между своим дедушкой и посланным к нему ученым, который происходил совсем из другой провинции, где был другой диалект. Получилось ужасно и невразумительно -- да и вообще воспроизведение книг со слов -- дело глупое. Это, кстати, плевок в сторону Бредбери и его "Форенгейта, 451".

Китайские интеллектуалы пошли иным путем: они поскребли по сусекам дома своей знаменитости Учителя Куна (нам он известен под европеизированным именем "Концуфий") и "случайно" отыскали в стене полный письменный свод Шу-цзин, спрятанный мудрецом еще при его жизни. Книга, что характерно, была написана особенным, не известным дотоле почерком.

У нас "наше всё" ? одаренный раздолбай Пушкин (пора бы и нам порыскать где-нибудь в Большом Болдине и отыскать там оригинал "Слова о полку Игореве"), в Китае -- хорошо организованный и предельно порядочный Конфуций. В жизни он строго придерживался всего четырех правил:

1. Не вдаваться в бесплодные размышления.

2. Не быть категоричным в суждениях.

3. Не проявлять упрямства.

4. Не проявлять заботы о себе лично.

Его учение (я не о Пушкине, а про Концуция) потрясает своей простотой, своей земной реальностью и -- в отличие от многих и многих -- своей однозначностью. Конфуций признавал Абсолют, называя его старым китайским термином тянь -- небо. Но в отличие от многих и многих искателей истины, он ни в коей мере не пытался искать мистических контактов с ним. Когда заходил разговор на тему Неба, Конфуций пожимал своими крутыми плечами и произносил примерно следующее: "Как можем мы что-то знать о Небе, если не имеем четкого понятия о том, что происходит на земле..."

Исчерпывающая формулировка учения Конфуция содержится в его ответе Цзин-чуну (царю государства Ци) на его вопрос о том, каковыми должны быть принципы управления государством. Конфуций сказал: "Все очень просто. Государь должен быть государем, сановник -- сановником, отец -- отцом, сын -- сыном".

Вся Тянься (Поднебесная, как называют свой Китай китайцы) должна быть отражением Неба, где все и всегда находится на своих местах, то есть где царит порядок. Истоки этого земного порядка Учитель видел в глубинах исторического опыта, в традициях предков. Он придавал огромное значение обрядам и ритуалам, требуя от окружающих неукоснительного их соблюдения. Говорят, что это довело до полного отчаяния его жену, в итоге сбежавшую из супружеского дома куда глаза глядят.

Учитель Кун уверял, что человек, вооруженный знаниями, неизмеримо выше любого, кто вооружен мечом или золотом. Нет нужды ломать голову по поводу того, отчего Конфуция так не любили местные князья, в большинстве своем крайне невежественные и считавшие это качество достоинством, а не недостатком.

Конфуций подчеркивал, что люди, обладающие врожденными знаниями, стоят выше всех. За ними следуют те, кто приобрел знания благодаря настоящему учению. Ступенью ниже стоят те, кто приступает к учению, встретившись с трудностями и решив их преодолеть. А вот те, которые, встретившись с трудностями, не учатся, на совершенно законных основаниях стоят ниже всех.

Николай Рерих, "Конфуций Справедливый".

ОНО ЖИВОЕ

Китайцы считали золото бессмертной субстанцией и верили: если человеческий организм усвоит его, забудет, что такое смерть. Техническая проблема заключалась в следующем: чтобы создать такое чудотворное целебное снадобье, надо применить какие-то странные методы, ибо обычное золото, даже измельченное в порошок, организмом не усваивается.

Китайские исследователи стремились найти новый способ обработки золота, в которому участвовала бы магия. Возможно, полагали ученые, золото путем растворения удастся преобразовать в чудесную пудру, которая при поглощении распространится облаком тумана, словно ветер, влекомый дождем, по пяти главным органам человеческого тела. Это универсальное лекарство, "хуаньтань", должно было освободить своего владельца от всех земных страданий и подарить бессмертие. Оно вырастит новые зубы, покроет лысину старика густыми темными волосами и вернет девственность и здоровье его больной жене. Жаль, что китайцы не читали Свифтова "Гулливера", впрочем, таковой еще не был сочинен, да и сам Свифт родился несколько позже.

А еще китайцы свято верили в то, что великой магической силой обладает не только настоящее, но и искусственное золото. Из киновари и прочих веществ они пытались создавать субстанции, похожие на золото. Чтобы приблизиться к Вечности, достаточно было регулярно есть из посуды, сделанной из такого материала.

Великий Вэй Боян не довольствовался искусственными заменителями золота. Легенда гласит, что ему удалось изготовить настоящее золотое снадобье. Вместе со своим учеником Ю он все-таки достиг желаемого... бессмертной стала и собака мудреца, съевшая остатки чудотворного эликсира. Китайцы стремились "всего-навсего" к вечной жизни, а идея "философского камня" была им незнакома.

ГДЕ ШЕСТЬ, ТАМ И СЕДЬМАЯ

Китае некогда ? еще до воцарения марксизма ? культивировалось шесть религий. Первая ? религия ученых, по-китайски Жу-цзяо. Можно сказать, что она есть религия начальства: занимающие гражданские должности внутри Китая все обязаны исполнять ее предписания, утвержденные государственными законами.

Второй считается религия Будды, по-китайски Ши-цзяо. Правила отшельнической жизни и обряды богослужения во многом определяются буддистской традицией.

Третья -- религия Даосов, по-китайски Дао-цзяо. Она исподволь образовалась из превращенного изъяснения философских мнений мыслителя Лао-цзы. Вместе с религиями ученых и поклонников Будды даосизм составляет триединство с общим названием Сань-цзяо, что значит "три учения" или "три закона".

Четвертая есть новейшая религия Будды в модернизированном варианте, по-китайски: Ху-ан-цзяо, что значит: "желтый закон". У нас она известно под названием ламаистской -- от слова "лама", почетного звания высшего духовного лица.

Пятая религия -- шаманская, по-китайски Тьхяо-шень, что значит: "пляска пред духами". Ее начала положены в состав знаменитых китайских придворных церемоний.

Шестая религия -- Ислам, по-китайски Хой-хой цзяо, исповедуемая населением Северо-Запада Китая. Новое время подарило Китаю такие учения как маоизм и капитализм. Китайцы вообще с охотой принимают новые парадигмы, что, по их мнению, обновляет духовную жизнь многочисленного народонаселения. Единственное, чего в Китае никогда не будет -- это либертарианство, поскольку в Поднебесной сильны чинопочитание и уважение к старикам и начальству.

Религию ученых китайцы почитают священной, но божественность ее представляют, в сравнении с религиями у других народов, совершенно в другом виде. Они выводят происхождение данного учения из самой природы человека. У истоков религии ученых стоял уже упомянутый нами Учитель Кун.

Четыре правила Конфуция мы уже приводили. Конфуцианцы также утверждают, что их учение состоит главным образом в объяснении пяти неизбежных или требуемых для каждого достоинств и в утверждении трех отношений. Первые суть: любовь (человеколюбие), истина, нравственность (или церемонии), ум (мудрость, знание) и честность. Ими должен украшать себя всякий, а от украшения себя зависит устройство дома; когда будет устроен дом, тогда будет устроено и государство, а от этого зависит и порядок во всей Вселенной.

ВЕТЕР СУПРОТИВ ВОДЫ

Жрецы древнего Китая назывались фэн-шуй-сиен-шенг -- "учителя ветра и воды", ти-ли-сиен-шенг -- "учителя закона земли", и хан-ссию-сиен-шинг -- "учителя для неба и для земли". Мастера фэн-шуй умели находить благоприятное место не только для захоронений, но и для храмов и домов. Положение каждой части могилы, а главным образом, расположение тела умершего жрецы определяли на основании весьма запутанных расчетов с разнообразными факторами из области философии, астрологии и хронологии.

Составляющие у фэн-шуй следующие: 1) восемь ква: явление или влияние природы, которые, согласно древней классической философии, возникли от действия Ян и Инь, или Дао (имеется в виду влияние неба, пара и влаги, огня и жары, грома, ветра, влияние земли); 2) двенадцать письменных знаков, называемых "ветвями", или ки, которые повторяются в неизменной последовательности и употребляются для обозначения годов, месяцев и дней; 3) десять письменных знаков, называемые кан, или стволы, и употребляемые для той же самой цели; 4) цикл двенадцати названий животных, служащий для той же цели; 4) компасные знаки, соответствующие письменным знакам, упомянутым в пунктах 2 и 3; 5) пять элементов: металл, дерево, вода, огонь и земля; 7) четыре животных, которые должны представлять собой восток, юг, запад и север, именно дракон, феникс, тигр и черепаха; 8) двадцать восемь главных созвездий, сиу, обыкновенно называемых жилищами луны; 9) двадцать четыре времени года, определяемых положением солнца.

Кроме того, мастера фэн-шуй в своих расчетах основываются на форме и очертаниях гор и холмов, руслах рек и ручьев, фасадах домов и храмов, уступах скал и камней, словом, на всем, что может изменить действие ветра и дождя. Если какой-нибудь семье улыбается счастье, если семья приобретает богатство и почет, не случается несчастий и болезней, то это бесспорно приписывается действию фэн-шуй, благодатственное влияние которого оказывается на могилы умерших предков. За могилами предков тщательно ухаживают, совершают частые жертвоприношения. Если же семья пребывает в упадке, род преследуют нечастные случаи, потери благосостояния и денег - это означает, что фэн-шуй могил предков истощился, и потомки принимают решение перезахоронить тело в другом месте.

Желая навредить какой-нибудь семье или погубить чей-то род, китайцы оскверняют могилы этой семьи, тем самым разрушая фэн-шуй. Так возникают кровавые раздоры между семьями и целыми деревнями. Часто случается, что тело умершего годами держат в храме и сарае, так как мастер фэн-шуй, пытающийся вытянуть из семьи как можно больше денег, якобы не может найти благоприятственное место для погребения. Когда тело умершего по каким-либо причинам родственники не могут привезти домой, согласно древнему обычаю душу призывают войти в платье, принадлежавшее покойнику, кладут платье в гроб и хоронят в могилу, расположенную в благоприятной зоне фэн-шуй.

Го Си. Пейзаж.

УЧЕНЫЕ ЖГУТ

Увлечение суррогатами золота, волшебными эликсирами и пилюлями в Китае вызвало бурное развитие науки. Получавшие средства от императоров исследователи упорно работали над над обработкой минералов и продуктов органического мира, выдумывая все новые способы приготовления волшебных препаратов. В китайской "алхимии", как в арабской или европейской, в ходе бесчисленных опытов по методу проб и ошибок совершались и полезные побочные открытия (например, был изобретен порох). Другое дело, что они теоретически не осмыслялись, поэтому они и не сыграли существенной роли в развитии естественных и технических наук.

Этому способствовала и принципиальная позиция конфуцианства, считавшего наукой только гуманитарные знания -- да и то по мерке правильности. Неудивительно, что протонаучные дисциплины так и остались в руках даосов псевдонауками. В их числе была и астрология. В отличие от конфуцианцев, бдительно следивших за светилами и использовавших их перемещения и небесные феномены в политике, даосы видели в астрологии возможности для гаданий и предсказаний. Хорошо зная небосвод, расположение звезд и планет, даосы составили немало астрологических карт, атласов и календарей, с помощью которых делали выводы о том, под какой звездой человек родился, какова его судьба и всё в этом роде.

Звездочеты составляли гороскопы и делали предсказания; причем без совета даосского гадателя никто обычно не начинал серьезного дела, а женитьба в Китае всегда начиналась с обмена гороскопами, точнее, с присылки гороскопа невесты в дом жениха.

Даосские гадатели обставляли всю процедуру гадания с величайшей тщательностью и серьезностью. Показательно, что компас, одно из величайших изобретений китайцев, появился именно в недрах фэн-шуй -- для ориентировки на местности.

Много сделали даосы для китайской медицины. Опираясь на практический опыт знахарей-шаманов и придав таковому свои магические приемы, даосы в процессе поисков бессмертия познакомились с анатомией и функциями человеческого организма. Хотя научную основу физиологии человека они не знали, многие их рекомендации, лечебные средства и методы оказывались достаточно обоснованными и давали положительные результаты. Болезни даосы считали наказанием за грехи, и больные для своего блага должны были не столько лечиться, сколько "очищаться" с помощью даосского мага. Согласно традиции и сами даосы, и их пациенты больше надежд возлагали не на лекарства, а на сопровождавшие их прием магические заклинания, на обереги и талисманы, на волшебные свойства некоторых предметов, например, бронзовых зеркал, выявлять нечистую силу.

ВСТРЕТИШЬ БУДДУ -- УБЕЙ БУДДУ

Китайское понятие "чань" произошло от санскритского "дхиана" (сосредоточение, медитация). Буддийская школа дхиана призывала своих последователей чаще отрешаться от внешнего мира и, следуя древнеиндийским традициям, погружаться в себя, концентрировать свои мысли и чувства на чем-либо одном, сосредоточиваться и уходить в бескрайние глубины сущего и таинственного. Практической целью дхианы было достижение транса в процессе медитации, ибо считалось, что именно в столь нестабильном состоянии человек может дойти до затаенных глубин и найти прозрение, истину, как это случилось с самим Буддой под деревом Бо.

Легенда гласит, что чань-буддизм возник в Китае после того, как туда переселился из Индии в начале VI века патриарх индийского буддизма Бод-хидхарма. На вопрос принявшего его известного покровителя буддизма императора У-ди, как будут оценены его заслуги (строительство монастырей и храмов, копирование сутр, пожертвования), Бод-хидхарма ответил, что все эти деяния ничего не стоят, все сущее есть прах и суета. После этого патриарх покинул разочаровавшегося в нем У-ди, удалился с группой последователей и положил начало новой секте.

Чань-буддизм был плотью от плоти Китая, и даже культурной реакцией на ортодоксальный индийский буддизм. Учению чань присущи трезвость и рационализм китайцев; чань-буддизм вообще отвергает все канонические буддийские ценности. Не следует стремиться к туманной нирване, учит школа чань; едва ли там, да и вообще в будущем кого-нибудь ожидает что-либо заманчивое. Стоит ли ограничивать себя всегда и во всем во имя неопределенной перспективы стать буддой или бодисатвой? Надо обратить свои взоры к жизни, научиться жить здесь и сейчас.

Для того, чтобы познать истины чань-буддизма, требуется специальная длительная подготовка. Все начинается с парадоксов. Первый из них -- решительное отрицание знаний ? особенно книжных, канонических. Одна из основных доктрин чань гласит, что основанный на писаных догмах интеллектуальный анализ не проникает в сущность явления и не способствует успеху в постижении Истины. Известен завет учителя И-сюаня: "Убивайте всех, кто стоит на вашем пути! Если вы встретите Будду - убивайте Будду, если встретите патриарха - убивайте патриарха!" Иными словами, ничто не свято перед лицом великого сосредоточения индивида, внезапного его озарения и просветления, постижения им Истины.

В качестве средства стимулирования мысли, поиска, напряженной работы мозга чань-буддизм широко использует практику гун-ань (загадок), постичь смысл которых посредством логического анализа невозможно. Вот пример: "Удар двумя руками - хлопок, а что такое хлопок одной ладонью?" Абсурдность и нелепость загадок лишь кажущиеся; за внешним следует искать глубокий внутренний смысл, находить наиболее удачный, нередко парадоксальный ответ, на что у начинающих подчас уходили долгие годы, на протяжении которых оттачивалось мастерство ученика.

Еще одним важным и парадоксальным методом поиска Истины и подготовки посвященного к озарению, к интуитивному толчку является вэньда (диалог) между мастером и его учеником. Обе стороны обмениваются друг с другом краткими репликами, внешне лишенными смысла. Значение имеют не столько сами слова, сколько внутренний подтекст диалога. Мастер и ученик вначале как бы настраиваются с помощью случайных взаимных сигналов на общую волну, а затем, задав друг другу тон и код беседы, они начинают беседу. Цель таковой - вызвать в сознании настроенного на волну мастера ученика определенные ассоциации, резонанс, что, в свою очередь, служит подготовке ученика к восприятию интуитивного толчка, озарения, просветления.

Многие выдающиеся мастера литературы и искусства Китая были воспитаны на парадоксах, загадках и диалогах. Но надо признать: при всем своем огромном значении чань-буддизм всегда оставался сравнительно малочисленной эзотерической сектой, располагавшей лишь несколькими известными центрами-монастырями. Более того: чань-буддизм со временем терял свою первоначальную оригинальность и экстравагантность. Подчиняясь общему стилю монашеской жизни, буддийские монастыри-школы чань в позднесредневековом Китае ужесточали дисциплинарные нормы и стремились более строго регламентировать образ жизни чаньских монахов, что в конечном счете заметно сближало чань с иными функционировавшими в Китае сектами-школами буддизма.

Тезис чань-буддизма о том, что Истина и Будда везде и во всем -- в молчании гор, в журчании ручья, сиянии солнца или щебетании птиц -- оказал большое влияние на художников. Для них, например, не существовало линейной перспективы, а горы, в обилии присутствующие на их свитках, воспринимались как символ, иллюстрировавший Великую Пустоту природы.

ПОЗОЛОЧЕННАЯ ВЕТВЬ

В своем титаническом, но сумбурном труде "Естественная история" Плиний Старший (тот самый, который погиб от научного любопытства) заявляет, что все маги -- либо обманщики, либо глупцы, и что их учение родилось из питаемого ими презрения к человечеству.

Магия, по мнению Плиния, -- это тщета и бессмыслица; просвещенные люди должны быть благодарны римскому правительству, запретившему столь чудовищный магический обряд, как человеческое жертвоприношение. Плиний утверждает, что основателем магии был уже знакомый нам перс Заратуштра. При этом римлянин игнорирует тот факт, что основатель зороастризма считал человеческие жертвы отвратительными.

Несмотря на заявленное презрение к несостоятельной и пустой мудрости магов, Плиний то и дело включает в собственный труд элементы магических учений и, следуя традиции, превозносит магические свойства трав, камней, животных и амулетов. Возмущенно осуждая магию, Плиний ссылается на императора Нерона, который поставил множество магических опытов, но ни разу не добился успеха. Далее он отмечает, что император Тиберий подверг гонениям магов в Галлии. Действительно, большинство римских императоров были настроены против магии, и, возможно, Плиний как адмирал римского флота счел нужным из политических соображений разделить эту предубежденность. Всем его нападкам на магию явно недостает объективности, -- равно как и его по-солдатски прямым атакам на греческих философов, которых Плиний винил в тщеславии, легковерности и лживости.

Нерон, которого Плиний изображает скептиком, ненавидел философию и даже запретил ее изучение, объявив, что эта наука слишком легкомысленна, поверхностна и служит прикрытием для тех, кто желает заглянуть в будущее. В магии Нерон видел угрозу государственной власти, -- и не без оснований: нетрудно представить себе, что произошло бы, научись граждане в самом деле читать по звездам судьбу своих владык. Но у жены Нерона, Поппеи, был личный гадатель, и в ее покоях вечно толпились астрологи. Да и сам Нерон, вопреки своей официальной позиции, совещался с магами по политическим вопросам. Астролог Балбилл узнавал по звездам имена врагов Нерона -- и император предусмотрительно казнил их.

"Quod licet Jovi, non licet bovi" -- "что позволено Юпитеру, то не позволено быку". Цезарь мог совещаться с прорицателями, но простым смертным это было воспрещено. Тиберий запретил общественные и тайные гадания по внутренностям жертвенных животных, и на период его правления маги и астрологи были изгнаны из Италии. Четыре тысячи римлян отправились в ссылку на Сардинию за то, что предавались занятиям магическим искусством ? но сам император втайне прибегал к тому же методу, дабы проникнуть в замыслы своих соперников. Точно так же поступали Тит, Домициан и Оттон, которому Птолемей предсказал восхождение на трон.

Веспасиан снова отправил магов в изгнание, но оставил при себе своего личного астролога. Его предшественник Вителлий распорядился, чтобы к назначенному дню все маги покинули Италию. Астрологи в ответ объявили, что император покинет мир живых еще раньше -- и они, что характерно, не ошиблись.

"Пока астролог, -- пишет Ювенал, -- не прошел через оковы и темницы, нет ему доверия, и он остается простым смертным. Но вот когда ему удается избегнуть смерти, все бросаются к нему за советом".

Правление Октавиана, более известного под именем императора Августа, стало самой блестящей эпохой истории Рима. Поначалу Август относился к астрологии скептически, но затем уверовал в нее, когда Феоген, по сути, против воли будущего императора, составил его гороскоп. Едва взглянув на творение своего искусства, Феоген рухнул на колени перед будущим владыкой империи. Позднее Август приказал отчеканить медали с изображением счастливых звезд, под которыми он родился.

Марк Аврелий, самый добродетельный из всех властителей Рима, обращался за помощью к халдейскому магу. Супруга Марка, Фаустина, влюбившись в гладиатора, созналась в своем несчастии мужу. Вместе они пришли к решению заказать магическое зелье, которое избавило бы Фаустину от недостойной страсти. Маг предписал довольно своеобразное средство: убить гладиатора и натереть тело Фаустины его еще теплой кровью. После совершения этого обряда императрицу охватывал ужас при одном воспоминании о былой любви -- да и любви к мужчинам в принципе.

Тит Лукреций Кар чувствовал приближение новой эры, когда наступит весьма опасное сближение философии и религии. Предполагаемая беда заключалась в том, что философия совершенно не понятна плебсу, поэтому она функционирует как лекарство, которое каждый волен принимать либо не принимать; религия же, основанная не на знании и разуме, а на вере, создает атмосферу массового эмоционального заражения и нетерпимости к инакомыслию. Слияние философии и религии создает слишком много возможностей для жесткого давления последней на первую, а, следовательно, на мудрость человечества и на процесс его совершенствования. Проше говоря, серая масса задавит всех инакомыслящих, подумав, что так угодно богам.

Выдающимся ученым и теологом -- из тех, которые когда-либо появлялись у римлян ? был Марк Теренций Варрон. Посредством аллегорического толкования он придавал богам народной веры естественное и разумное значение. Так, трех капитолийских богов он толковал в том смысле, что Юпитер - это небо, Юнона - земля, Минерва - мысль; мифы же о Сатурне объяснялись земледелием. Таким толкованием он стремился согласовать старинную отеческую религию со стоической философией. Это была первая и последняя попытка теологической обработки римской религии, которая все же весьма поэтична (вспомните тот же обычай "золотой ветви").

Для Плиния Старшего магия была паразитом, сосущим кровь науки. Но историк Тацит выступил его оппонентом, заявив, что не следует возлагать на истинных магов вину за мошенничество шарлатанов от магии. Сенека не имел твердой позиции по этому вопросу, однако в астрологию и гадания верил безоговорочно. А сатирик Ювенал, напротив, высмеивал и халдеев, и римских матрон, веривших в магическую "дребедень".

По закону, который был отменен только Тиберием, ни одно решение государственной важности не могло быть принято без предварительных гаруспиций -- гадания на внутренностях жертвенных животных. Магический характер имели и прочие гадательные методики, которым обучали в жреческих школах, -- предсказание будущего по полету и голосам птиц, по блеску молний и шелесту деревьев.

БОГОБОРЕЦ

Тит Лукреций Кар в своем труде "De rerum natura" ("О природе вещей") пытается познакомить римлян с учением грека Эпикура. Лукреций изложил физику и психологию эпикурейской школы подробно, а этику -- мимоходом. Эпикура он считал не только мудрым учителем, но возводил его в статус героя -- ведь Эпикур напал на суеверия с титанической силой, а, одержав победу, как бы вознес нас на небо, за что и заслуживает быть прославленным как бог.

Религия в глазах Лукреция есть главная причина всех зол. Уже в начале поэмы она является в отвратительном свете при описании жертвоприношения Ифигении. Поэт сознавал себя свободным от цепей суеверия, и это чувство вдохновило его воспеть настоящую триумфальную песнь, в которой он сравнивал себя с человеком, смотрящим с твердого берега на кораблекрушение.

Заблуждение людей для Лукреция -- предмет не столько сожаления, сколько ненависти. Тон Лукреция проникнут желчью, когда он говорит о силе религии в жизни, о страхе пред богами и перед смертью. Он бичует легкомыслие тех людей, которые в счастье смеются над религией, а в несчастье acrius advertunt animos ad religionem (с горячностью обращаются к религии); он жалуется на страх пред подземным миром, который omnia suffundens mortis nigrore (на все разливает мрачный цвет смерти), и жалеет глупцов, которые, веря в никогда не существовавшие муки подземного мира, наполняют свою жизнь на земле мучениями: acherusia fit stultorum denique vita (будущая жизнь делается для глупцов настоящей жизнью).

Афоризм primus in orbe Deos fecit timor (прежде всего богов создал в мире страх) ведет свое начало вовсе не от Лукреция, но именно эта мысль составляет центральный пункт его воззрения. В противоположность ложной религии он прославляет истинную религию ? без культа и обрядов, состоящую в том, чтобы pacata posse omnia mente tueri (смотреть на все спокойно и хладнокровно).

Эпоха Лукреция была временем глубокого скептицизма. Даже Цицерон смеялся над людьми, которые считали нужным постоянно повторять epicurea cantilena (старые эпикурейские песни) против веры в бессмертие души. В век неверия борьба против веры в духе Лукреция несла характер пародии.

Уже в раннем периоде Средних веков, в эпоху Каролингов, многие христианские писатели заимствовали выражения и мысли у Лукреция, который в сущности нападал не столько на мифы, которые приписывают богам недостойные дела, сколько на то мнение, что существуют боги, принимающие участие в делах земных. Неверие XVIII столетия ссылалось на Лукреция ? и такие люди, как Вольтер и Фридрих Великий, искали себе оружие именно в арсенале его сочинений.

Характерно, что "De rerum natura" начинается с обращения к богине - с поэтически-прекрасного гимна Венере, но Лукреция нельзя упрекнуть за это: под именем Венеры он прославляет великую производительную силу природы. Он просто желает возвестить римлянам на их родном языке спасительное учение Эпикура.

Кстати, про жизнь самого Лукреция ничего достоверно неизвестно кроме разве того, что родился и умер он в Помпеях, городке, слывшем своеобразной "Санта-Барбарой" античного мира. О смерти Лукреция сочинили анекдот, что якобы он помутился умом, перебрав любовного зелья, потом "бросился на меч". Впрочем, в те времена у римлян были в моде красивые самоубийства на склоне лет.

МЕНЬШЕ ЗНАЕШЬ -- ВЕСЕЛЕЕ ЖИВЕШЬ

Буддизма мы уже касались, рассматривая чань (цзен) в Китае. Пожалуй, эта религия самая причудливая из всех, да и вообще это не совсем религия, а, скорее, попытка соединить веру и философию. На всякий случай напомню, как всё началось. Однажды индийский принц Сиддхартха Гаутама совершенно неожиданно для себя узнал, что мир -- юдоль зла (болезней, старости, нищеты -- в общем, всего того, о чем мы ? в отличие от принцев -- знаем с детства). А этого рафинированного отпрыска тщательно ограждали от реальности. Гаутама пришел в отчаяние и бросился искать спасения.

Сначала духовные поиски привели его на путь монаха-отшельника, но оказалось, что посты и молитвы к просветлению не приближают. Тогда Гаутама перестал умерщвлять плоть и принялся медитировать. И однажды под старой смоковницей (деревом бодхи, в китайском варианте -- бо) к нему наконец снизошло просветление. Будда, собственно говоря, и означает "просветленный".

Ему открылось, что жизнь означает страдание, а страдаем мы, потому что не можем удовлетворить все свои желания. Чтобы спастись, нужно перестать желать, отречься от иллюзии собственного "я". Выбирая между мирскими наслаждениями и монашеским служением, Будда предпочел третий путь.

Как-то раз к Будде пришел монах, за плечами у которого было двенадцать лет отшельничества и строжайшего поста.

-- И чего ты этим достиг? -- спросил Будда.

-- Ну, я, например, научился ходить по воде.

Будда недоуменно пожал плечами:

-- А лодки ? на что?

Подобно греку Гераклиту, Будда не считал реальность постоянной величиной и полагал, что мир непрерывно меняется. Как-то раз он едва не стал жертвой собственного двоюродного брата Девадатты. Подлый и завистливый родственничек пытался расправиться с кузеном, сбросив на него со скалы большой камень. Валун рухнул в двух шагах от Будды, но тот даже не дрогнул. Через некоторое время, повстречав Девадатту, брат приветствовал его как ни в чем не бывало.

Потрясенный Девадатта воскликнул:

-- Или ты забыл, что я пытался лишить тебя жизни?

-- А к чему мне держать это в памяти? -- невозмутимо ответил Будда. -- И ты уже не тот, кто бросил в меня камень, и я не тот, в кого он летел.

НЕСКУЧНЫЕ АСКЕТЫ

Буддисты считают, что главное условие достижения благодати -- отказ от желаний. Хотя перебарщивать с этим не стоит, ведь наше сознание часто играет с нами недобрые шутки. Об этом повествует знаменитая дзенская притча.

Двое молодых буддистов, только что давших обет, что никогда не прикоснутся ни к одной женщине, повстречали удивительно красивую девушку, которая попросила помочь ей переправиться через реку. Один юноша прошел мимо, не обернувшись, другой сжалился над незнакомкой и перенес ее через реку на руках. Отпустив девицу на землю, он нагнал своего товарища. Оба продолжали путь в молчании, пока тот юноша, чье сердце не дрогнуло при виде красавицы, не удержался и накинулся на друга с укорами:

-- Отступник! Как мог ты прикоснуться к женщине, презрев данные тобой обеты? Стыдись! Как мог ты вот так запросто взять ее на руки?

Второй монах ответил:

-- Я оставил девушку на берегу, а ты до сих пор тащишь ее на плечах.

Будда считал, что, размышляя об устройстве мира, человек задает себе неправильные вопросы и находит на них бесполезные ответы. Пустые теории сбивают с пути спасения. "Представьте, что в человека выстрелили из лука, -- говорил Будда, -- а он, вместо того чтобы попросить товарищей вытащить стрелу и обработать рану, начнет выяснять, откуда эта стрела прилетела и какой у нее наконечник".

Еще один анекдот. Ученик спрашивает (не Будду, а учителя):

-- Учитель, в чем главная тайна нашего мира?

-- Молчи, -- отвечает наставник. -- Если я тебе отвечу, она перестанет быть тайной.

Пожалуй, буддисты ближе всего к пантеистам, которые убеждены, что всё сущее -- это и есть Бог. Но если Бог -- это всё, почему одни живые существа противостоят другим, зачем они убивают друг друга?

Есть одна древнеиндийская притча. Увидев бегущего слона, один напыщенный человек не стал уходить с дороги, хотя погонщик кричал ему: "Поберегись!" -- "Если Бог -- это всё, -- подумал мудрствующий, -- стало быть, и я бог, и слон тоже. Не могу же я причинить вред самому себе". Увы, слон думал иначе и чуть не затоптал бедолагу. Через неделю, кое-как залечив сломанные ребра, горе-мыслитель явился к своему учителю и пожаловался на слона. Наставник покачал головой:

-- Бог -- это все, а значит, и ты, и слон, и погонщик, предупреждавший тебя об опасности. Глупец, что же ты не послушал самого себя?

ЖИВИ И УЧИСЬ

Буддизм неоднороден, как, впрочем, и другие религии. Один из самых знаменитых реформаторов буддизма, Цзонхава, ввел жесткую систему образования, которая сохраняется и до сих пор. Тибетский буддизм -- лишь одна из ветвей, хотя и самая цельная. Во многих смыслах ? и мы уже об этом говорили -- ламаизм является сектой, но именно благодаря цельности и последовательности тибетский вариант буддизма признан всеми, кроме, разве, властей Китая.

Самым первым в школьном ламаистском монастыре является философский факультет цаннит. "Не познав ствол, не хватайся за ветки": не изучив главную науку, не получив метода познания, не переходи к отдельным предметам. Философию буддисты начинают осваивать с пятилетнего возраста. Первое, что нужно сделать, -- это выучить наизусть все учебники и необходимые философские тексты, не пытаясь понять их смысл.

Курс на факультете философии разбит на пять отделений. На первом отделении, цадма, или прамана, в течение четырех-пяти лет изучают достоверные источники знания, в том числе и логику. Уроки логики у будущих лам тоски не вызывают, потому что проходят они в игровой форме. Ученики по заранее заданному сценарию разыгрывают диспуты и оттачивают свой ум и актерские способности. В результате они не только получают полезный инструмент для жизни -- отточенный логикой ум, но также раскованность и внутреннюю свободу.

На втором философском отделении (еще пять лет) будущие ламы осваивают теорию просветления. Но теория, оторванная от практики, мертва, и потому тщательно осваиваются все психические состояния, приближающие к Будде.

Обучение на этих двух отделениях является обязательным для каждого ламы. По их окончании ученик делает определенный денежный взнос, устраивает угощение и сдает экзамен, который проходит в форме диспута. Если экзамен выдержан, ученик получает звание гэбша или раб-жамба.

После этого лама либо остается на факультете цаннит и погружается в бездонные глубины знаний, либо избирает путь обычной жизни. Избрав философию, он примерно к сорока годам успевает изучить "Энциклопедию буддизма" -- Абхидхармакошу, составленную в V веке индийцем Васубандху. На последнем отделении будущий монах около года детально штудирует этику и дисциплину монашеской жизни. После этого еще семь лет отводится на самостоятельную работу. По завершении обучения можно участвовать в диспуте в Лхасе и получить высшую степень лхарамба, самую почетную из философских степеней. Но ученые знания в монастырях обретают только вместе с духовными.

Те, кто освоил премудрости философии, могут продолжить обучение на факультете тантр. Высшим достижением на пути тантры является постижение Ка-лачакратантры, очень сложного учения о колесе времени. Его изучают на особом факультете. Набор дисциплин здесь включает не только астрономию, астрологию, математику и другие науки, но и предельно сложные психотренинги. Заниматься ими можно, лишь получив особое посвящение: для неподготовленной психики они губительны.

По окончании философского факультета можно пойти изучать и медицину. Обучение на врача продолжается в среднем пятнадцать -- двадцать лет. В основе врачебной науки лежит древнее представление о соотношении человека и Космоса. К любому больному тибетский врач подходит строго индивидуально в каждый конкретный момент времени. Как вы поняли, ламаистское образование в монастыре продолжается всю жизнь.

Поль Гоген, "Великий Будда".

ИЕРУСАЛИМЫ ЗЕМНОЙ И НЕБЕСНЫЙ

В плодородных долинах Тигра и Евфрата под властью вавилонских и ассирийских царей обитал один народ, не испытывавший почтения к сонмам добрых духов и не страшившийся полчищ злых демонов. Не желая пресмыкаться пред чуждыми идолами, сколь бы зловещими те ни казались, этот народ поклонялся лишь единому Богу -- Духовному Владыке, который не вселялся в рукотворные изображения, но был незрим и всемогущ и правил всем материальным миром.

Это были иудеи. В VIII веке до н.э. основную массу данного народа вынудили переселиться в Ассирию где им попытались навязать своих богов. В 605 году до н. э. Вавилон вновь обрел могущество и основал очередную халдейскую мировую державу. Царь Навуходоносор разрешил многим иудеям вернуться в долину Евфрата. Но те воспротивились, и тогда в Халдею было переселено еще больше иудеев, чем в прошлый раз.

После убийства вавилонского наместника в Иерусалиме иудеи, опасаясь возмездия, бежали в Египет. Цари Месопотамии надеялись, что остатки мятежного народа исчезнут, смешавшись с населением других областей Вавилонской империи. Но упрямые иудеи не оправдали этих надежд.

Дабы сохранить свою идентичность, евреи стали хитрить. Пытались поклоняться израильтяне и богине филистимлян Дагон -- полуженщине-полурыбе. Ее гигантское бронзовое изваяние имело облик прекрасной женщины, чье тело, как у сирийской богини Деркето или аскалонской Дирке, оканчивалось огромным рыбьим хвостом. Впитывали иудеи культ вавилонской богини Суккот-Бенот, которая, согласно легенде, изображалась в виде наседки, окруженной цыплятами. Бог емафитян Асима имел обличье козла, Анамелех -- обличье лошади, а самаритянский Нергал -- обличье петуха. В Иерусалиме, издревле славящимся своим многообразием, имелись святилища всех вышеназванных богов.

Самым отвратительным божеством был аммонитянский Молох, пожиратель детей. Только у него одного не было храма в Иерусалиме. Даже во времена величайшего падения нравов он так и не получил доступа в священный город. Впрочем, железное изваяние Молоха находилось в расположенной неподалеку от Иерусалиме долине Енном.

Народ Израиля не был первым изобретателем единобожия: еще в Древнем Египте при молодом фараоне Аменхотепе IV монотеизм стал государственной религией. В 1375 году до н. э. этот правитель ниспроверг старых богов и учредил культ Атона, имя которого, возможно, сохранилось в древнееврейском слове "Адонаи" ("Господь"). Атон не признавал никаких идолов и изображений: единственным его символом был сияющий диск солнца.

Из гневных речей пророка Иезекииля мы узнаем, что иудейский народ постоянно подпадал под влияние чужих религий. За исключением лишь немногих стойких приверженцев истинной веры, иудеи не могли противостоять соблазнам ложных культов и мистических учений; магические обряды совершались даже в иерусалимском храме: "...и вот всякие изображения пресмыкающихся и нечистых животных и всякие идолы дома Израилева". Но и этом не исчерпывались святотатства: "...у дверей храма, между притвором и жертвенником, около двадцати пяти мужей стоят спинами своими ко храму Господню, а лицами своими на восток, и кланяются на восток Солнцу".

Так в Святая Святых вторглись чужие идолы и культы. У ворот храма зазвучали пронзительные трубы и жалобные флейты в честь древнего бога Таммуза, которого некогда чтили шумеры под именем Думузи -- "истинный сын". От них-то древние евреи и заимствовали этот культ. Таммуз был молодым возлюбленным Иштар -- великой богини-матери, олицетворявшей женское плодородие.

В середине VI века до н. э. персы вошли в Вавилон. Сорок тысяч иудеев вернулись в опустошенный и разрушенный Иерусалим. Их духовные лидеры объяснили, что Царство Божье -- не на земле, а Палестина -- это лишь перекресток, по которому проходят армии могучих империй. Пророки стали утверждать, что только приход Мессии избавит их от всяческих бед -- и только установление Царства Божьего на земле положит конец невзгодам.

Даже царь иудейский Соломон не всегда действовал в согласии с заветами Господа: в преклонном возрасте он отвратился от веры своих отцов и стал почитать богиню-блудницу Астарту. Он взял себе множество чужеземных жен, которые поклонялись своим богам, и построил в Иерусалиме святилища для всех чужих божеств.

Про Соломона говорили всякое. Например, утверждали, что этот мудрейший из царей владел волшебной лампой и печатью, которая позволяла ему повелевать духами ада. Под именем Сулеймана он стал одним из излюбленных персонажей восточных сказок. Его трон из слоновой кости был обрамлен фигурами львов, на головах которых восседали орлы. Когда царь приближался к трону, львы рычали в знак приветствия, а орлы раскрывали крылья.

А после смерти Соломона в Иерусалиме воцарился хаос, который, похоже продолжается и поныне. Впрочем, люди там живут и что-то не особо жалуются. Видимо, Небесный Град Иерусалим таки существует, он по большому счету стоит вокруг нас и ждет нас.

И совсем чуть-чуть о пугающей многих Каббале. Бесконечность, которая умещается в ладошке младенца: вот, что такое Каббала в понимании ее приверженцев. Еврейская теология делится на три части. Первая -- закон. Вторая -- Мишна, душа закона. Третья -- Каббала, душа души закона. Закону учили всех детей, Мишне учили раввинов и будущих учителей, Каббале -- только посвященных.

Происхождение Каббалы до сих пор является предметом споров. Первые посвященные в каббалистические мистерии верили, что Каббала передана Богом ангелам до падения человека. У Каббалы три священные книги: Творения, Величия и Откровения. Они написаны мистиками, раввинами. В частности, согласно преданию, Книгу Величия написал Симеон бэн Йохаем. В 161 году наместник императора Рима Луций Верон приговорил раввина к смерти, но Симеон скрылся в пустыне, где в тайной пещере двенадцать лет работал над своим творением. Только спустя двенадцать столетий после смерти раввина его книга стала достоянием избранных.

ВЕЛИКИЙ СКОПЕЦ

Кесария Палестинская имела первый в мире порт на глубокой воде, легкодоступной и необходимой промежуточной остановкой на морском пути в Египет. Этот населенный пункт стал резиденцией епископа при Оригене, основавшем там школу теологии в 231 году, одновременно с тем, как раввин Ошайя открыл там же школу иудаизма. Оба учреждения этого совершенно космополитичного города абсолютно корректно сотрудничали.

Ориген был странным человеком: он не подчинялся никаким авторитетам и в юности сам себя оскопил, дабы буквально следовать Иисусу, сказавшему: "Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить, да вместит". В Александрии Египетской, откуда Ориген был родом, он добился от одного мецената, чтобы на него работали семь стенографов, столько же переписчиков и несколько каллиграфов, которые день и ночь, сменяясь, готовили его книги: всего было выпущено более шести тысяч томов. Изгнанный из Египта за незаконное рукоположение иерусалимскими и кесарийскими священниками, он поселился в Кесарии, где и умер в 254 году.

Ориген собирал трактаты по всей Палестине и писал новые; один его ученик говорил: "Запрещенных тем не было. Нам было позволено обращаться к любой греческой и восточной доктрине, как духовной, так и светской". В академии Оригена учили всем существующим наукам, и она положила начало быстро ставшей знаменитой библиотеке. Здесь, на красивом взморье, началось великое предприятие по сохранению на пергаменте античных произведений. Богатый сириец Памфил сменил Оригена и довел библиотеку до тридцати тысяч томов. Он составил их список, который утрачен; этот предусмотрительный человек также приказал подготовить запас из множества экземпляров Библии, чтобы иметь их под рукой, на тот случай если кто-то их запросит. Затем собрание поддерживал Евсевий, который воспользовался его ресурсами для составления своих "Церковной истории" и "Ономастикона", первых исторических и географических трудов на Святой земле.

Когда Рим в 303 году в последний раз попытался ограничить распространение христианства, уничтожив часть храмов и книг, фолианты из Кесарии избежали этой участи. Завоевание Палестины персами в 614 году, повлекшее за собой уничтожение иерусалимской библиотеки, по всей видимости, не коснулось библиотеки Кесарии. И только воины Умара в 640 году получили привилегию уничтожить ее тридцать тысяч рукописей и практически столько же человеческих жизней, после осады города, продолжавшейся семь месяцев. Арабы еще не привыкли к тому, что им сопротивляются, и Кесария пала последней в этой первой волне завоеваний..

По счастью, создание Оригена позволило сохранить и распространить множество текстов, без которых теперь немыслимо наше существование. К таковым относятся и "Философы" Диогена Лаэрция, человека далекого от христианства, зато подарившего нам дух античности.

ОБОДРАТЬ -- ДА СЖЕЧЬ

Кесария Палестинская все же оставалась бледным отражением Александрии Египетской, главного города всего Восточного Средиземноморья. Здесь было много достопримечательностей -- например, великолепный театр и притягательный квартал публичных домов. Но славилась Александрия прежде всего Мусейоном, святилищем науки и культуры, находившимся в самом центре города: в нем ценой огромных материальных и духовных затрат были собраны основные интеллектуальные достижения греческой, латинской, вавилонской, египетской и иудейской культур.

Мусейон основали в начале III века до н. э. первые цари Птоломеи, правившие в Александрии и заманивавшие к себе ведущих ученых, писателей и поэтов, предлагая им пожизненное трудоустройство, приличное жалованье, бесплатное питание и проживание, неограниченное пользование ресурсами научного центра и библиотеки.

Ученые, приобщившиеся к этим благам, творили чудеса. Евклид написал здесь "Начала" геометрии; Архимед открыл число "?" и заложил основы счисления; Эратосфен заключил, что Земля круглая, и определил ее окружность; Гален революционизировал медицину. Александрийские астрономы выдвинули гипотезу о гелиоцентризме Вселенной; геометры предложили считать, что год состоит из 365 с четвертью дней, и добавлять к каждому четвертому году високосный. Географы высказали догадку о том, что в Индию можно доплыть, отправившись из Испании на запад. Анатомы впервые четко установили единство мозга и нервной системы, изучили функциональность сердечно-сосудистой и пищеварительной систем, доказали важность рационального питания.

В Мусейоне не придерживалась какой-либо определенной доктрины или философской школы; здесь отражался весь спектр человеческого познания, аккумулировались интеллектуальные достижения всего мира. В библиотеке Мусейона не просто накапливали книги, а собирали, восстанавливали и хранили наиболее авторитетные, выверенные и полные издания. По указанию александрийского правителя Птоломея Филадельфа был предпринят грандиозный и дорогостоящий проект перевода древнееврейской Библии на греческий язык, который осуществили семьдесят два книжника.

В лучшие времена книжный фонд Мусейона насчитывал по меньшей мере полмиллиона папирусных свитков, классифицированных, систематизированных, маркированных и разложенных по полкам в соответствии с алфавитной системой, введенной первым директором библиотеки Зенодотом.

Силы, уничтожившие эту цитадель античного творчества, повинны и в том, что от философской школы, о которой когда-то были написаны тысячи книг, практически ничего не осталось, кроме манускрипта Лукреция, найденного в 1417 году. Первый удар был нанесен войной. Часть библиотечных фондов - возможно, только лишь свитки, хранившиеся на складах в гавани, сгорела в 48 году до н. э., когда Юлий Цезарь сжег египетский флот, сражаясь за Александрию.

Мусейон посвящался музам, девяти богиням, покровительствовавшим различным человеческим творческим способностям. Серапейон, где находилось второе книжное собрание, был святилищем божества Сераписа: там стояла огромная статуя идола, выполненная из золота и слоновой кости знаменитым греческим скульптором Бриаксисом и совмещавшая культы римского Юпитера и греческих богов Осириса и Аписа.

Евреев и христиан, во множестве населявших Александрию, этот "рассадник язычества" начинал все больше и больше раздражать. Античные боги для них были демонами, все откровения и молитвы, содержавшиеся в нагромождениях папирусных свитков, - понимались как злонамеренная ложь.

На заре IV столетия император Константин инициировал процесс превращения христианства в официальную религию Рима. А на исходе века его преемник Феодосий Великий приступил к изданию эдиктов, запрещавших публичное жертвоприношение и закрывавших культовые храмы. Началась эра государственного искоренения язычества.

Духовный вождь христиан в Александрии патриарх Феофил исполнял императорский указ с особым рвением, мстя идолопоклонникам. Улицы города заполнили подговоренные им толпы фанатичных христиан, оскорблявших и глумившихся над язычниками. Между двумя общинами разгорался конфликт. Для большого пожара не хватало только воспламеняющей искры, которая не преминула быть. Рабочие, обновлявшие христианскую базилику, обнаружили подземное святилище, в котором все еще хранились идолы. Патриарх Феофил приказал пронести изваяния по улицам для осмеяния символов языческих мистерий.

Приверженцы эллинской религии возмутились, как отметил их христианский современник, "будто напившись дьявольского зелья". Язычники напали на христиан, а потом заперлись в Серапейоне. Христиане, вооружившись топорами и молотами, ворвались в храм и разломали знаменитую статую Сераписа. Отдельные ее фрагменты были унесены в разные районы города для уничтожения, а обезглавленное и обезноженное туловище христиане приволокли в театр для публичного сожжения. Феофил приказал поселиться в храме монахам, а его сооружения превратить в церкви. Там, где стояла статуя Сераписа, христиане-триумфаторы соорудят впоследствии святилища с драгоценными останками пророка Илии и Иоанна Крестителя.

После разгрома Серапейона языческий поэт Паллад написал с горечью:

"Не правда ли, что мы мертвы

И только кажется, что живы

Эллины, павшие от бед,

А наша жизнь всего лишь сон,

Она закончилась, ее уж нет..."

Безумие удалось погасить и на не некоторое время вновь установилось шаткое равновесие. Спустя несколько лет Кирилл, преемник Феофила на посту патриарха христиан и его племянник, решил направить свой праведный гнев против иудеев. Свирепые стычки завязывались в театре, на улицах, у храмов и синагог. Иудеи бросали камни в христиан, а те нападали и грабили еврейские лавки и дома.

Правитель Александрии Орест, умеренный поборник христианства, отказался поддержать праведный гнев вандалов, и его поддержала языческая интеллектуальная элита города, среди которой особым авторитетом пользовалась женщина-ученый Гипатия. Она была дочерью математика, одного из выдающихся мыслителей Александрийской школы при Мусейоне. Божественно красивая молодая женщина приобрела известность своими познаниями в астрономии, математике, философии и музыке. Студенты из самых дальних мест приезжали изучать под ее руководством труды Платона и Аристотеля.

Гипатия в традиционной философской мантии разъезжала по городу в колеснице и была самой приметной личностью в Александрии. Возможно, ее солидарность с Орестом в отказе изгонять евреев из Александрии и вызвала те трагические события, которые грянули вскорости. Кто-то начал распространять слухи о предосудительности для женщины занятий наукой: она, скорее всего, ведьма и практикует черную магию.

В марте 415 года один из ставленников Кирилла науськал толпу, и, когда Гипатия возвращалась домой, ее вытащили из колесницы и приволокли в церковь, которая была прежде храмом императора. Здесь женщину раздели и ободрали кожу керамическими черепками. Затем обезумевшая толпа вынесла труп за городские стены и сожгла.

На самом деле я привел лишь одну из версий событий. Поскольку в конфликте участвовали несколько сторон, у каждой из них родилась своя легенда. Но историю все же пишут победители. Павел Орозий, испанский священник и автор "Историй против язычников", посетив Александрию через двадцать лет после трагедии, свидетельствовал: "В наши дни есть храмы, которые мы видели, книжные полки которых опустошены нашими современниками".

Чернь, подстрекаемая тогдашним патриархом Кириллом и его "parabolani", или гвардейцами, направляла свой необузданный пыл против кого ей заблагорассудится, и в особенности против евреев, которые, однако, были полноправными александрийцами на протяжении уже семи веков.

Подобно Фениксу, интеллектуальное превосходство Александрии, судя по всему, в V веке восстановилось. А в 640 году Египет перешел под власть мусульманского мира, то есть стал частью халифата Омара, и был завоеван прославленным генералом Амр-ибн-аль-Аси. Полководец поселился в Александрии; он часто бывал у одного старого мудреца по имени Иоанн Грамматик. Однажды тот ему сказал:

- Ты приложил свою печать ко всему, что есть в этом городе ценного. Я не требую ничего из того, что полезно вам, но то, что вам без надобности, нам могло бы еще послужить...

-- О чем ты? -- спросил Амр.

-- Об ученых книгах, -- ответил Иоанн, -- которые находятся в царских сокровищницах.

Александрийская библиотека с той поры уже практически не упоминалась, словно ее величайшая коллекция, эта сокровищница классической культуры, исчезла бесследно. Она не была уничтожена сразу, как библиотека злосчастной Кесарии -- такой акт единовременного уничтожения величайшей ценности наверняка был бы зафиксирован в письменных источниках. Но если задаться вопросом о том, куда же все-таки подевались книги, ответ на него следует искать не только в безумстве религиозных фанатиков.

Луис Фигуер, "Смерть Гипатии".

ЗАРЫТЬСЯ И СПАСТИСЬ

Монашество -- не только христианское явление; оно бытует в других религиях и имеет весьма древние корни. Уже в Древнем Египте существовали прообразы монастырей, где жили люди, отказавшиеся от всех мирских благ во имя религиозного служения. Само слово "скит" (монастырь) имеет древнеегипетское происхождение. "Хи хэти" (от этого словосочетания и произошел "скит") переводится как "вес сердца", что связано с верой в божественный суд после смерти, на котором взвешиваются сердца.

В античном мире были люди, посвящавшие свою жизнь, подобно монахам, аскетическому религиозному служению. Весталки (жрицы Весты -- богини очага) в Древнем Риме давали обет целомудрия, а за его нарушение их заживо закапывали в землю. Нечто похожее на монастыри существовало и в американских цивилизациях Доколумбовой эпохи -- у инков, майя и ацтеков.

В I веке н. э. даже иудаизм пришел к монашескому идеалу: подобие скитов образовывали ессеи. Общины ессеев селились в уединенных местах -- например, в пещерах на берегу Мертвого моря, где уже в наше время была обнаружена крупная библиотека их текстов -- знаменитые "Кумранские свитки" (многие из которых совсем недавно признаны подделками). Ессеи жили в ожидании финальной битвы между силами тьмы и света, где они, ставшие во главе войск добра, одержат победу и станут обладателями Царства Божьего на земле.

Совмещавшие иудаизм с элементами христианства назареи приносили монашеские обеты, общины аскетов создавались в то время служителями культа Сераписа в Египте. Отшельники и пустынники встречались также в среде Неоплатоников.

Имя "монах" в переводе с греческого означает: "одиноко живущий". В русском языке есть хорошее слово-аналог: "пустынножитель". Жилища первых христианских монахов были отделены одно от другого, чтобы не мешать их обитателям сосредоточиваться. Впрочем, лачуги вовсе не располагались изолированно: братья при случае могли оказать нуждающемуся помощь. У отшельников были и общие священные места, в которых они совершали совместные моления. Эти молельни так и назывались: "монастырями".

Монахи считали воздержание основной добродетелью. Никто из них ни пил, ни ел до захода солнца. Некоторые из них принимали пищу через три дня, другие через шесть, и то с трудом решаясь нарушить свое суровое пощение.

Первый христианский отшельник (анахорет) из тех, чье имя сохранилось в анналах истории, -- Павел Фивейский. Скрываясь от гонений при императоре Деции, Павел вынужден был поселиться в пустыне, оставив свое поместье, когда же опасность миновала и можно было вернуться, он предпочел остаться в уединении. Согласно преданиям, отшельничество Павла продолжалось 91 год. Легенда гласит, что он так и умер в пустыне ? и львы, с которыми монах нашел общий язык, вырыли ему могилу в песке.

Пионерским центром пустынножительства стала местность под названием Фиваида, а впоследствии анахореты находили пристанища по всему Египту. Интересна параллель: именно в долине Нила была рождена идея бессмертия. С приходом христианского вероучения таковая обрела иную форму.

Подвижники выбирали способ отшельничества в зависимости от силы духа и обстоятельств. Жизнь во Христе воспринималась как индивидуальный разговор с Богом, и анахоретов разделяли стены пещер и барханы, чтобы никакой звук, никакая встреча, никакой праздный разговор не возмущали наслаждающихся покоем безмолвия и священной сосредоточенности ума. Иные пустынножители в определенных целях заковывали себя в тяжелые цепи, не позволявшие им даже разогнуть спину при движении. Некоторые боролись с соблазнами еще более жесткими методами, полностью замуровывая себя в тесной клетушке, оставив лишь небольшое оконце (инклузу) для передачи пищи. В V веке зародилось столпничество -- подвиг постоянного пребывания на высоком столбе или колонне.

Кроме анахоретов подвизались в монашестве и аскеты, избиравшие более мягкий способ спасения души. Они поселялись недалеко от городов, образовывали группы или даже целые общины. Особо почитаемый христианским миром Антоний Великий первые двадцать лет своего монашества прожил в совершенном уединении. Со временем слава о нем разнеслась по окрестным землям и к нему стали приходить многие христиане, некоторые из которых селились рядом. Так, в 305 году образовалась первая монашеская община. Она не имела своего устава, Антоний только давал другим монахам советы и наставления. Монахи оставались отшельниками, но в то же время находились под руководством одного настоятеля (аввы -- отца). Такая подвижническая община стала называться лаврой (от латинского: "квартал").

Чуть позже возникли кеновии, или общежительные монастыри, которые существуют и в наше время. Наряду с отшельничеством встречались и некоторые специфические формы аскезы -- инклузы замуровывали себя в городских домах, кормясь тем, что единоверцы подавали им сквозь отверстие в стене.

Каждый монах, каждая община руководствовались собственным пониманием того, в чем именно должно состоять их план спасения, и все же между ними шел информационный обмен, главными средствами которого выступали письменные сочинения, которые циркулировали между монастырями и келиями.

Внутри отшельнической среды время от времени возникали цепочки идейной преемственности: св. Антоний в молодости был учеником престарелого отшельника, а в дальнейшем сам наставлял десятки учеников, среди которых были Аммон и Иларион, распространившие идею келейной жизни в новые области -- Ливийскую пустыню и Палестину. Учителя селили учеников в отдельных пещерах неподалеку и приглядывали за ними; иногда (например, если собрату случалось заболеть) подвижники выходили из келий и посещали болящего; некоторые оказывали прием приходящим к ним странникам.

Постепенно в египетской пустыне строились целые "анахоретские города" -- такие, как отшельнический центр на Нитрийской горе -- где братья, стекавшиеся в места обитания знаменитых подвижников, возводили тысячи расположенных рядом келий. Отшельники все еще продолжали вести одинокую жизнь, собираясь лишь для проповеди или совместной молитвы, но у общин уже была и хозяйственная основа: монахи имели общий денежный фонд и собирались на общие трапезы.

Постепенно изначальный смысл борьбы один на один со своими страстями, с которого и начиналась история христианского отшельничества, оказался потерян ? победили преимущества, которые были у монастырей. Общежительства, сумевшие организовать вовлечение неофитов, закономерно набирали силу, становясь главенствующей формой организации аскетов в христианстве.

Икона "Препп. Макарий Великий, Онуфрий Великий и Петр Афонский". Великий Новгород, XV век.

ДАВАЙ ЛАМУ!

Без монашества не может обойтись и буддизм. Но, говоря о приверженцах учения Будды, следует уточнять, какая из ветвей подразумевается. В своей ранней, "материнской" форме Хинаяны буддизм сохранился разве что на Цейлоне и в некоторых странах Индокитая, а вот развитие этой религии как доктрины шло в русле другой его формы - северного буддизма Махаяны.

Махаяна нашла хорошую для себя почву в Китае и Японии, причем из-за воздействия со стороны местных идейных доктрин (конфуцианства, даосизма и синтоизма) эта ветвь буддизма со временем приобрела исключительно национальные черты.

В высокогорных районах Тибета зародилась своеобразная форма этой религии - ламаизм, о котором мы уже вспоминали. Пожалуй, именно в этой своей наиболее поздней модификации буддизм достиг наиболее целостного облика. В наше время культ тибетского Далай-ламы является своего рода символом, центром притяжения, высшей ценностью буддизма не только для самих ламаистов, но и для многих буддистов из числа приверженцев как Хинаяны, так и Махаяны.

В переводе с тибетского "лама" - "высший", а по сути дама -- монах высшего уровня. Поскольку предшественником буддизма в Тибете была местная религия бон с ее анимистическим культом духов и сил природы, ламаизм впитал в себя все "прелести" язычества. Это, в частности, хорошо видно при знакомстве с ламаистским пантеоном и различными культами, часть которых восходит к примитивным шаманским верованиям древних тибетцев и монголов. Формировавшийся VII-XV веках ламаизм явился своего рода синтезом едва ли не всех основных его направлений, включая не только Хинаяну и различные школы Махаяны, но также и тантрийскую Ваджраяну. Именно на Тибете была введена в широкий обиход мандала -- своеобразная графическая модель Вселенной, насыщенная магическими знаками и символами, имеющая множество вариантов и модификаций.

К числу философских основ буддийской тантры следует отнести и Калачакру, "Колесо времени", в рамках которого шестидесятилетний звериный цикл символизирует кругооборот человека в кармическом мире сансары.

Главное в буддийской тантре -- не концепция миропонимания, а магия, которой насыщены все ламаистские ритуалы. Вплоть до эпохи знаменитого тибетского правителя Сронцзан Гамбо буддизм в Тибете был едва известен. Гамбо, обе главные жены которого - непальская и китайская принцессы - принесли с собой, по преданию, тексты и священные реликвии буддизма, стал, подобно Ашоке в древней Индии, великим покровителем буддизма, вследствие чего он и его жены были обожествлены и оказались объектом всеобщего почитания -- сам же царь стал рассматриваться в качестве воплощения Будды Амитабы.

Еще в раннем буддизме было разработано учение о перерождениях, генетически восходящее к теориям Упанишад. Согласно этой теории, высшие ламы приобретают божественный статус за счет того, что они считаются воплощениями того или иного из высокопочитаемых будд, бодисатв или кого-либо из известных деятелей буддизма, его святых и героев.

Считается, что по смерти монахи высших уровней воплощаются в младенцах мужского пола, которых надлежит избрать и после строгой проверки (в частности, ребенок должен признать какую-либо из личных вещей умершего, потянувшись к ней, и т. п.) провозгласить очередным воплощением умершего ламы. Хотя воплощение Будды в сакральном плане выше воплощения бодисатвы, на практике сложилось так, что именно Далай-лама в своей столице Лхасе сосредоточил в своих руках высшую духовную и политическую власть и стал общепризнанным верховным авторитетом всех приверженцев ламаизма и многих буддистов вне сферы распространения ламаизма.

Уже в буддизме Махаяны вошла в обиход практика многократного произнесения имени того или иного из будд. Примерно то же, но в еще большей степени стало нормой в ламаизме. Магия слова здесь тесно сплелась с магией ритуального действия, с изобразительной символикой мандалы либо начертанного текста.

У ламаистов практикуются молитвенные барабаны -- цилиндрические емкости, вращавшиеся вокруг неподвижной оси. Барабаны заполняются ворохом бумажек с записанными на них заклинаниями, молитвами, священными текстами сутр. За недорогую плату, а то и вовсе бесплатно можно дернуть за веревку, и цилиндр начинает вращаться, причем каждый его оборот приравнивается к разовому зачтению всех тех священных текстов, которые вложены в барабан.

К этой же цели ведет и постоянное повторение -- а по возможности и начертание -- знаменитой молитвы-заклинания тибетцев "Ом мани падме хум!", ставшей своего рода символом веры в ламаизме. Существует немало версий, поясняющих смысл и ритуальное значение этой фразы. "Ом" -- волшебное слово всех индийских религий. "Мани" и "падме" выступают в качестве символов мужского и женского начал. Магия чисел была известна и древней Индии, но именно в ламаизме она заметно вышла на передний план; причем это в определенной степени было связано с проникновением и развитием в средневековом Тибете идей Калачакры с ее звериным циклом в качестве основы летосчисления.

Идеи Калачакры тесно связаны с представлением о легендарной стране Шамбале, в которой хранятся высшие магические тайны тантризма и буддизма. Овладение этими тайнами как раз и является страстным желанием ламаиста -- поэтому Шамбала воспринимается в Тибете как мир грядущего Будды Майтрейи.

Калачкара-Мандала, образ Мироздания.

СМЕРТЬ ПРЕКРАСНА

Синто (путь духов) - обозначение мира сверхъестественного, богов и духов (ками), которые издревле почитались японцами. Истоки синтоизма включают в себя все присущие первобытным народам формы верований и культов. Японцы с благоговением относились к посредникам, осуществлявшим связь с миром духов -- магам, колдунам и шаманам.

Когда в Страну Восходящего Солнца пришел буддизм, синтоистские шаманы преобразились в жрецов, отправлявших обряды в честь различных божеств и духов в специально для этого сооружаемых помещениях. Важнейшую роль в синтоизме играет культ предков, влияющий на сплоченность членов рода. Древние синтоистские мифы сохранили свой, собственно японский вариант представлений о сотворении мира, согласно которому боги Идзанаги и Идзанами вступили в союз, породивший все живущее. Идзанами умерла, когда попыталась родить первенца, божество огня. Опечаленный Идзанаги хотел было спасти жену из подземного царства мертвых, но неудачно. Тогда ему пришлось обходиться одному: из левого его глаза родилась богиня Солнца Аматэрасу, потомкам которой было суждено занять место императоров Японии.

Буддизм распространился в Японии в форме Махаяны, принеся с собой не только индийскую философскую мысль, но также и традиции китайской цивилизации (буддизм пришел в основном через Китай). Учение Будды в Японии не бюрократизировалось, как это случилось в Китае. Напротив, уже в "Законе семнадцати статей", опубликованном в 604 году, содержалась статья, из которой явствовало, что у каждого человека могут быть свои мнения и убеждения, представления о правильном и мудром, хотя при этом все-таки следует действовать, сообразуясь с волей большинства.

Секта Кэгон, оформившаяся и набравшая силу в VIII веке, превратила принадлежавший ей столичный храм Тодайдзи в центр, претендовавший на объединение всех религиозных направлений, в том числе и на сближение, синтез буддизма с синтоизмом. Опираясь на принцип "хондзи суйдзяку", сущность которого сводилась к тому, что синтоистские божества - это все те же Будды в их очередных перерождениях. Школы японского буддизма заложили основу так называемого "ребу синто" ("двойной путь духов"), в рамках которого буддизм и синтоизм должны слиться в единое целое.

Особый вклад в сближение буддизма и синтоизма внесла секта Сингон, распространившаяся напрямую из Индии и почти неизвестная в Китае. Основатель секты Кукай сделал основной акцент на культ будды Вайрочана, воспринимавшегося в рамках этого учения как символ космической Вселенной. Через причастность к космической графической системе Вселенной (мандалы) с изображением различных будд и бодисатв на ней человек приобщался к буддийской символике и обретал надежду на просветление и спасение.

Внеся важнейший вклад в ребу синто, секта Сингон объявила главных японских ками аватарами различных будд и бодисатв, в том числе Аматэрасу - аватарой будды Вайрочана. Почти во всех синтоистских храмах заправляли буддийские монахи, и только два важнейших -- в Исэ и Идзумо -- сохраняли свою независимость, которую стали активно поддерживать императоры, видевшие в синтоизме корни своей власти.

Третьей сектой японского буддизма стало учение дзэн, в Китае, как мы знаем, называемое: чань. Дзэн проник в Страну Восходящего Солнца из Поднебесной на рубеже XII-XIII вв. и его проповедник Догэн, внес существенные изменения в ее принципы. Признание авторитета Учителя способствовало упрочению определенных традиций. В частности, ученик под руководством учителя должен был достичь сатори (просветления). Школы при дзэнских монастырях отличались суровостью и жестокостью воспитания: палочная дисциплина, психотехника и самоконтроль, стремление приучить человека настойчиво добиваться цели и быть готовым ради нее на все - это в дзэнской системе импонировало сословию самураев с его культом меча и готовности умереть за господина.

Дзэн-буддизм с его принципами и нормами во многом определил кодекс самурайской чести, "путь воина" (бусидо). Мужество и верность, обостренное чувство достоинства и чести, культ самоубийства во имя чести и долга (не только мальчики в школах, но и девочки из самурайских семей специально обучались этому искусству: мальчики - делать харакири, девочки - закалываться кинжалом), философия фатализма, а также уверенность в том, что славное имя доблестно павшего будет светиться и почитаться поколениями в веках, - все это вместе взятое, вошедшее в понятие "бусидо" и оказавшее решающее влияние на японский национальный характер, во многом было воспитано дзэн-буддизмом.

Ни в синтоизме, ни в буддизме концепции вечного блаженства на том свете не существовало. Не о загробном блаженстве и посмертной жизни, а о достойной смерти и высоком месте в памяти живых мечтали шедшие на смерть самураи.

К ЧЁРТУ ВСЁ, КОГДА ЗОЛОТО БЛЕЩЕТ

Гипотеза о том, что алхимия процветала еще во времена фараонов, давно разгромлена, равно как и попытки этимологически связать ее название с древнеегипетским словом "chem" ("черный"), которым иногда обозначали сам Египет. Расцвет алхимии начался лишь в IV веке н.э., в эпоху безжалостных гонений, которым христиане подвергли язычество.

Писатель того периода, Зосим Панополитанский, выступал апологетом алхимического искусства. Средневековые алхимики ссылались на аллегории и комментарии Зосима как на самые основательные и авторитетные документы в данной области. Зосим объявил, что наука о свойствах металлов, драгоценных камней и ароматов восходит к эпохе, упомянутой в Книге Бытия: "...тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы...". Согласно преданию "сыны Божии" являлись падшими ангелами, сочетавшимися браком с женщинами в допотопные времена. Ангелы обучили обретенных женщин различным искусствам, -- очевидно, для того, чтобы их спутницы умножили свою красоту драгоценностями, прекрасными одеяниями и благовониями. Именно составители священных книг решили, что падшие ангелы -- носители зла, извратители морали и обычаев.

Химия в Древнем Египте все-таки существовала; она входила в священное тайное искусство жрецов. Обработка и подделка благородных камней, бальзамирование трупов и другие довольно обыденные операции по традиции сопровождались заклинаниями. Покровителем химии египтяне считали птицеголового бога Озириса.

Хотя в древние времена искусство "khemeia" (химии) было тесно связано с религией, простые люди страшились тех, кто им занимался: им казалось, что химики владеют слишком опасными знаниями. Астролог с пугающим знанием будущего, химик с его демонической способностью изменять вещества и даже жрец, знающий, как умилостивить богов и снять проклятия, в народном сознании приравнивались колдунам и чародеям -- тем, кто способен навести порчу.

Собственно, алхимии как таковой, повторюсь, в древности еще не существовало. Люди, исходя из имеющихся у них знаний, пытались нащупать "ниточки бытия", дабы обрести относительную независимость от непонятных сил. Египетский бог Тот был писцом в загробном мире древних египтян. Он записывал приговор, выносившийся Осирисом после того, как деяния усопшего взвешивали на весах правосудия.

Отождествившись с греческим Гермесом, Тот изрядно "очеловечился". Тот-Гермес стал мифическим царем, правившим в течение 3226 лет и написавшим 36525 книг о тайнах природы. Впоследствии Климент Александрийский благоразумно сократил это число до 42. В действительности же эти книги были не чем иным как анонимными сочинениями по греко-египетской философии.

В одном из ранних химических манускриптов некая жрица, именующая себя Исидой и адресующая это сочинение своему сыну Гору, заявляет, что обязана своими познаниями первому из ангелов и пророков -- Амнаэлю. Исида без смущения сообщает, что эта мудрость была дарована ей в награду за соитие с Амнаэлем. Еще более интересны сведения о другой женщине, известной под псевдонимом "Мария-еврейка". На самом деле Мария была гречанкой и, судя по всему, первым алхимиком Запада. Ни один из ее трудов не дошел до нас полностью, однако коллеги Марии-еврейки часто цитируют ее, отождествляя при этом с Мириам, сестрой Моисея.

Полагают, что именно Мария придумала помещать сосуд в ящик с горячим пеплом, который обеспечивал медленный и равномерный нагрев. Она же догадалась, что если поместить сосуд в навоз, то можно будет сохранять его теплым неограниченно долго. Наконец, считается, что Мария изобрела водяную баню, которую французы и по сей день называют: "bain-marie" -- "баня Марии".

С точки зрения химиков времен расцвета египетской Александрии, дух и материя могут быть смешаны. В некоторых веществах духа больше, чем в других, а Бог, конечно же, является абсолютно духовным существом. Использование "духа" в химических экспериментах было непростой, но необходимой опцией, если ученый хотел добиться своего.

Большинство химических трактатов, написанных в III-IV веках нашей эры, дошли до нас лишь в более поздних копиях. Например, "Сотворение золота" Клеопатры сохранилось в лишь в рукописи XI столетия. Однако существуют и оригинальные греко-египетские тексты -- например, знаменитые Лейденский и Стокгольмский папирусы (оба они датируются приблизительно 300-м годом). Большинство этих древних манускриптов было найдено в одной из гробниц в египетских Фивах, но имя мастера химии, пожелавшего захватить с собой в могилу свою библиотеку, осталось неизвестным.

Отношение к первым алхимикам отношение было ничуть не лучше, чем к язычникам, ведь набирала силу молодая религия -- христианство. Спасаясь от преследований христиан, александрийские философы нашли пристанище в Афинах, где в то время выступал с проповедью своего учения неоплатоник Прокл. В 529 году император Юстиниан повел широкомасштабную войну против естественных наук и философии. Языческая культура погибла, но химии удалось выжить -- несмотря на то, что указ Феодосия предписывал публично сжечь химические книги в присутствии епископа. В то же время голос подали химические поэты, превозносившие в восторженных поэмах чудеса этого герметического искусства. Клеопатра, Исида и Мария, которым из страха перед преследованиями когда-то пришлось скрыть свои истинные имена под этими псевдонимами, превратились в объекты восхищенного поклонения. Византийские списки герметических текстов попали в Италию, откуда их в конце концов привез во Францию король Франциск I.

Питер Брейгель Младший, "Алхимик".

БЛИСТАЮЩИЙ ПОСРЕДНИК

Химики когда-то считали, что самое совершенное вещество в нашем мире -- это нетленное и не подверженное порче золото. Поскольку природа всегда стремится к совершенству, то самая заветная ее цель -- рождение золота. Свинец, медь, железо и прочие металлы -- не более чем ошибки природы. Бог вложил стремление к совершенству и в душу человека. Человек, подобно природе, должен бороться за утверждение божественного начала в себе самом. Самой совершенной вещью на земле было золото; наверху же единственным небесным телом, чьи лучи достигали неба ангелов, было Солнце -- посредник между человеком и Богом.

Многие и тогда заявляли, что созерцать природу -- гораздо важнее, чем читать ученые книги. Они говорили, что нужно вновь обрести сердечную простоту, утверждая, что сотворить золото под силу и ребенку. Они полагали, что первичный ингредиент для алхимического делания -- prima materia (первоматерия) -- находится повсюду, нужно лишь уметь ее увидеть невинным взором. Невежды денно и нощно топчут ее ногами, и недостойные отвергают краеугольный камень алхимии, так как не могут оценить его значения. "Она явлена всем людям, -- говорит Парацельс (о нем мы еще поговорим) о первоматерии, -- и у бедняков ее больше, нежели у богатых. Благую ее часть люди отвергают, а дурную часть сохраняют при себе. Она и видима, и невидима, дети играют с ней на дорогах". Пойти путем китайцев, попавших под влияние идеи о том, что золоту можно найти замену, обитатели Средиземноморья не захотели, полагая, что продукт должен быть подлинным.

В основе химической системы когда-то лежали две теории: теория строения металлов и теория порождения металлов. Металлы, по мнению алхимиков, состояли из различных веществ, и в каждом из них обязательно содержатся сера и ртуть. Сочетаясь в различных пропорциях, эти вещества образовывают золото, серебро, медь и прочие металлы. Все эти умозаключения изложил в VIII веке арабский алхимик Гебер. Он-то и заявил, что путем некоторых операций можно преображать один металл в другой. Процесс, происходящий в алхимическом сосуде, уподоблялся процессу порождения животных и растений.

Начиная с XII века алхимики стали утверждать, что для "трансмутации" необходим некий агент-реактив. Он назывался по-разному: философским камнем, философской пудрой, великим эликсиром или квинтэссенцией. Соприкасаясь с жидкими металлами, философский камень должен был превращать их в золото. Арабский алхимик Халид утверждал: "Этот камень объединяет в себе все цвета. Он белый, красный, желтый, небесно-голубой и зеленый". На самом деле мнений о характеристиках квинтэссенции имелось предостаточно, ибо легко описывать неведомое.

Алхимию именовали "искусством" -- ведь для успешного ее освоения нужны были богатое воображение и умелые руки. Каждодневные раздумья и эксперименты сами по себе несли адепту тайное, непонятное прочим блаженство. Им приятно было иметь дело с разнообразными веществами и инструментами, было поддерживать огонь в печи и наблюдать за ходом процесса. Им доставляли удовольствие ученые беседы с коллегами, посвятившими себя тому же искусству.

В воображении алхимиков мифы античной Греции причудливо переплетались с библейскими легендами. Алхимиком был Ясон, отнявший золотое руно у брызжущего ядом дракона. Алхимиком был Веселиил, еврейский ремесленник, избранный Моисеем. Не мог не знать великую тайну Иов -- ведь его богатство чудесным образом умножилось, когда Господь таки благословил многострадальца. Философским камнем владели Александр Великий и Соломон, а также Пифагор, Демокрит и Гален.

В каждом историческом повествовании, где упоминалось слово "золото", алхимики искали тайный мистический смысл. Каждую легенду, где встречалось это слово, они принимали за герметическую аллегорию. Предания и философские учения Востока и Запада снова, как в эпоху гностицизма и неоплатонизма, слились в причудливую синкретическую картину мира. Под знаком Гермеса объединились небеса теологии и небеса греческой философии, чудовища восточных сказок и мифические персонажи древних эллинов.

Уже в эпоху Возрождения некоторые авторы резко осуждали алхимию, объявляя это "великое искусство" жульничеством, иллюзией и химерой. Самые яростные нападки раздавались с протестантского Севера. Набиравшая силу буржуазия превыше всего ценила здравый смысл -- и то, что церковь прежде называла грехом, буржуа теперь стали именовать очевидной глупостью.

Эразм Роттердамский показывает в своем диалоге "Алхимия", что нет смертного, который был бы разумен во всякий час или не имел своих слабостей. Себастиан Брандт в язвительном "Корабле дураков" посвятил несколько нелицеприятных строк алхимикам-шарлатанам, прятавшим золото в мешалке, которой перемешивали расплавленный металл:

"Да, не забыть: сверну тут речь я

На архидурье плутовство --

Алхимией зовут его.

Вот этой, мол, наукой ложной

И золото в ретортах можно

Искусственным путем добыть, --

Лишь надо терпеливым быть.

О, сколь неумные лгуны --

Их трюки сразу же видны! --

Кто честно и безбедно жили,

Все достояние вложили

В дурацкие реторты, в тигли,

А проку так и не достигли.

Сказал нам Аристотель вещий:

"Неизменяема суть вещи".

СЛУЧАЙ ГЕЛЬВЕЦИЯ

Иоганн Фридрих Швейцер, более известный под псевдонимом Гельвеций, один из самых ожесточенных противников алхимии, рассказывает, что в ровно полдень 27 декабря 1666 года в его дом вошел незнакомец -- человек с лицом серьезным и честным, с властными манерами и гордой осанкой, одетый, однако, скромно, как пастор-менонит. Спросив Гельвеция, верит ли тот в философский камень (на что знаменитый доктор ответил отрицательно), незнакомец открыл маленькую шкатулку слоновой кости, в которой лежало три кристалла вещества, похожего на стекло или бледную серу, и заявил, что это и есть камень и что такого количества достаточно, чтобы сотворить двадцать тонн золота.

Гельвеций подержал в руке это вещество и поблагодарил посетителя за доброту, а затем стал умолять алхимика поделиться с ним хоть малой толикой камня. Алхимик наотрез отказал, хотя после добавил уже более мягким тоном, что не смог бы расстаться с этим чудесным веществом за все богатства Гельвеция, по причине, разглашать которую он якобы не имеет права.

Гельвеций предложил незнакомцу доказать свою искренность и провести трансмутацию. Незваный гость ответил, что вернется через три недели и покажет нечто совсем удивительное. Действительно, он явился в назначенный день, но отказался проводить операцию, заявив, что ему не дозволено открыть тайну. Однако он смилостивился и вручил Гельвецию крупицу камня размером не больше рапсового семени.

Доктор выразил сомнение в том, что столь крошечная песчинка сможет оказать хоть какой-то эффект. Тогда алхимик разломил зерно пополам, половину выбросил, а остальное вернул Гельвецию со словами: "Довольно будет с вас и этого". Тогда честный ученый сознался, что еще во время первого визита незнакомца ухитрился отломить несколько крупинок камня, но свинец под их воздействием превратился не в золото, а в стекло.

"О, если бы вы закатали свой трофей в желтый воск, -- ответил развеселившийся алхимик, -- тогда он смог бы проникнуть в свинец и преобразить его в золото". Он пообещал вернуться на следующее утро в девять часов и совершить чудо...

Он не явился ни на следующий день, ни еще день спустя. Тогда жена Гельвеция убедила его приступить к трансмутации самостоятельно. Гельвеций растопил три драхмы свинца, поместил камень в оболочку из воска и бросил в растопленный металл. И свинец обратился в золото! "Мы тотчас же отнесли его к золотых дел мастеру, и тот сразу же объявил, что никогда в своей жизни не видел такого чистого золота, и предложил заплатить за него по пятьдесят флоринов за унцию". В заключение Гельвеций сообщает, что до сих пор хранит это золото как доказательство успешной трансмутации.

Известия об этом удивительном событии мгновенно облетели всю Европу. Барух Спиноза, которого трудно назвать легковерным простаком, пожелал расследовать это дело. Он посетил золотых дел мастера, который испытывал золото Гельвеция. Отзыв ювелира был более чем благосклонным: при сплавлении серебро, добавленное к этому золоту, также преобразилось в золото. Этот ювелир, Брехтель, был чеканщиком самого герцога Оранского, усомниться в его квалификации было невозможно. Трудно представить себе, чтобы он мог стать жертвой мошенничества или намеренно обманул Спинозу. Кроме того, Брехтель проводил анализ золота в присутствии многих свидетелей, заслуживающих доверия. Выслушав все это, Спиноза направился к самому Гельвецию. Тот показал ему золото и тигель, в котором совершил трансмутацию. На внутренних стенках тигля все еще оставались следы золота; и наконец Спиноза, подобно прочим, поверил в чудо.

ДОМ МИРА

Человека, который создал ислам, звали Умар. Именно по его приказу в свое время была уничтожена Кесария Палестинская -- вместе с библиотекой Оригена. Если бы не политический гений и железная воля Умара, у мусульманской религии, пожалуй, были бы только редкие последователи, а войны между арабскими племенами задушили бы в зародыше одну из самых выдающихся цивилизаций.

Успех ислама был достигнут и благодаря одному блестящему и неотразимому постулату: все мусульмане объединяются в "дар аль-ислам", или "дом мира", а все, что его окружает, составляет "дар аль-харб", или "территорию войны". Как можно не принести несчастной территории мир ислама пусть даже через силу?

Умар (или Омар ? произношение нетпринципиально) Ибн аль-Хаттаб родился в Мекке, в уважаемой семье. Он не обладал большим состоянием, но через свою мать был связан с влиятельным кланом и сначала резко воспротивился амбициям Мухаммеда, а потом превратился в самого пламенного его защитника и выдал за Мухаммеда свою дочь. Пророк нарек Умара прозвищем "аль Фарук" -- "различающий истину от заблуждения". Умар последовал за Пророком в хиджру -- бегство из Мекки в Медину. После смерти Пророка он заставил жителей Медины принять в качестве первого халифа Абу Бекра (также выходца из Мекки), а затем унаследовал его трон и начал крупные завоевания, которые вел вплоть до своей смерти от руки персидского раба.

Ислам охватил Аравию, как огонь -- весеннее поле, возникнув в нужное время и в нужном месте. Пророк сразу установил, что ислам не должен стать религией чудес. Поклоняться адепты этой религии должны обезличенному и формализованному божеству, а мусульманская мистика держится не на крови, вине, плоти и хлебе, а на сверхъестественном, неземном экстазе. Аллах -- Свет небес и земли. Его свет в душе верующего подобен нише, в которой находится светильник. Светильник заключен в стекло, а стекло подобно жемчужной звезде.

Период варварских захватов и исламском мире длился недолго. Подражая древним властителям, арабские халифы начали покровительствовать наукам, в том числе и пресловутой алхимии. Собственно, с химией арабы познакомились довольно необычным образом. В 670 году корабли арабского флота, осаждавшего Константинополь, были сожжены "греческим огнем" -- химической смесью, образующей при горении сильное пламя, которое нельзя погасить водой. Конечно, воины ислама захотели и сами обладать столь мощным оружием.

Продвигаясь путем познания, арабы открыли для себя еще одно греческое изобретение: астролябию. Это астрономический инструмент, позволяющий довольно приблизительно определить высоту Солнца или звезды. Астролябия несмотря на свою относительную простоту давала сложную схему расчетов, благодаря которым можно определить широту, время восхода и заката небесных тел, время совершения намаза, а так же направление, в котором находится Мекка.

Возможность делать математические расчеты привела арабов восторг. Они занялись математикой с огромным энтузиазмом, искали и находили множество остроумных решений, которые применяли в механических устройствах и машинах, и даже сделали в халифате Багдад в XIII веке астрономический калькулятор -- своеобразный автоматический календарь. Любознательные арабские ученые переняли у индийцев систему цифровой записи чисел. В Европе в то время по-прежнему пользовались римскими цифрами, неуклюжими и громоздкими.

Огромный размер мавританской империи превратил ее в своеобразную "ярмарку знаний", на которой свободно работали ученые из числа несториан на Востоке и неверных евреев на Западе. Когда христианство отвоевало Испанию обратно, возник замечательный калейдоскоп. Мусульмане, христиане и иудеи смешались и создали удивительную культуру из разных вероисповеданий. "Плавильным котлом" для них в 1085 году стал город Толедо. Отсюда в христианскую Европу попадали все классические труды, которые арабы привезли из Греции, Ближнего Востока и Азии.

Мы привыкли считать, что родина Возрождения -- Италия. Однако зерно этой великой эпохи проросло в XII веке в знаменитой испанской школе переводчиков, расположенной в Толедо. Ее наставники и ученики переводили на латынь с забытого Европой греческого языка через арабский и иврит работы выдающихся древних ученых. Интересовались мусульмане и мистическими учениями поздней античности. В арабской энциклопедии "Китаб-аль-Фихрист" несколько страниц посвящено одному только перечислению герметистов, среди которых упомянуты египетский Хемес, мидийский Остан, Гермес Трисмегист, Мария-еврейка, Клеопатра и Стефан Александрийский.

У всякой религии должен быть один лидер. Но так не бывает никогда, а посему мы вправе предположить, что существует закон разделения сил ради... а вот не вполне понятно, чего ради. Кстати, сейчас вы поймете, почему на Востоке не прощают слабость.

Али ибн Абу Талиб был двоюродным братом и зятем Пророка. Суниты почитают Али как последнего праведного халифа. Шииты почитают Али как первого имама и святого. Казалось бы, отличная фигура для консолидации. На деле же выяснилось, что -- вовсе нет.

Нерешительность Али в сражении против мятежного Муавии привела к тому, что часть его войска разочаровалась в своем полководце. Эта когорта, хариджиты (вышедшие, отколовшиеся), провозгласила, что высокий пост халифа могут занимать лишь самые ревностные, достойные и выдающиеся адепты веры -- независимо от их происхождения, вплоть до недавно обращенных рабов из числа пленных иноплеменников.

Хариджиты избрали своего халифа, ибн-Вахбу. В решающем сражении 658 года войска Али одолели хариджитов, причем их халиф погиб. Однако вскоре от кинжала хариджита пал и Али и к власти пришел Муавия. Сначала хариджиты пытались сопротивляться; они поднимали одно за другим восстания в разных частях Халифата, причем число их сторонников росло. Восстания безжалостно подавлялись, а вскоре и в среде самих хариджитов произошел раскол. Сторонники ибн-Ибада пошли на компромисс с властями, основав секту ибадитов. В середине VIII века абадиты подняли очередное восстание в Аравии и, будучи вынуждены отступить под нажимом войск халифа Мервана II, осели в районе Омана, который с тех пор является оплотом мусульман этой секты.

В противовес умеренному курсу ибадитов сторонники аль-Азрака объединились в крайнюю секту азракитов. Одержав ряд побед над войском халифа в конце VII века, азракиты затем потерпели сокрушительное поражение. Нетерпимость азракитов, видевших смертельного врага в любом, кто отклоняется от идей хариджитов, создала вокруг них вакуум, что способствовало их исчезновению. Тогда же сформировалась еще одна секта хариджитов -- суфриты. Будучи более умеренными по сравнению с азракитами, они считали возможным временно отступать от тактики джихада и даже в случае необходимости скрывать свои убеждения.

Все это способствовало постепенному сближению суфритов с ибадитами. Хариджиты сыграли определенную роль в разработке в ортодоксальном исламе идеи о свободе воли, которую впоследствии стали активно развивать кадариты и мутазилиты. Споры о предопределении сыграли немалую роль в оформлении суннизма как ортодоксальной исламской доктрины. Однако господство суннитского калама ашаритского толка отнюдь не означало, что в рамках суннизма не было иных течений мысли.

Возникнув как политическая оппозиция, партия сторонников Али, особенно после смерти ее вождя, приобрела характер религиозно-сектантского движения, противостоявшего ортодоксальному направлению суннитов (включая все его течения и секты). В основе доктрины шиитов лежал уже упомянутый тезис об исключительном праве потомков пророка на власть над правоверными. Таковой стал фундаментом последующего учения шиитов во всех его деталях и вариантах. В отличие от суннитов, для которых Мухаммед был высшим божественным символом, осуществлявшим непосредственную связь правоверных с Аллахом, шииты воспринимали пророка прежде всего как отмеченную Аллахом личность, наделенную сакральной благодатью и в силу этого призванную не только управлять, но и передать эту благодать своим потомкам.

Для шиитов важна святость не только Мухаммеда, но и Али, чей авторитет базировался как на родственной близости к пророку, так и на личных качествах, благодаря которым наследственная благодать, выпавшая на долю потомков Мухаммеда и Али, становилась еще более весомой и неопровержимой. В догматике шиизма сложилось представление о святых имамах (не путать с обычными имамами мусульман!). Суть учения в том, что предводителем правоверных может быть лишь имам из числа алидов, потомков Али. Подчеркну: вышеназванные имамы -- потомки и Али, и Умара, которого мы вспоминали ранее.

Шииты насчитывают всего двенадцать святых имамов, должность и благодать которых передается по наследству от Али через Хасана, Хусейна, их детей и внуков, вплоть до некоего Мухаммеда, который в возрасте подростка в IX веке исчез невесть куда. Этот двенадцатый (скрытый) имам играет в верованиях шиитов особую роль. Считается, что рано или поздно он вновь явится людям в виде Махди (мессии) и принесет с собой царство истины и справедливости.

Основная часть шиитов принадлежит к числу так называемых имамитов, т. е. тех, кто почитает всех двенадцать святых имамов, включая скрытого. Большинство их живет в Иране, который чуть ли не с первых веков ислама стал центром шиитской оппозиции. Именно поэтому Иран на протяжении многих веков противостоит Арабскому халифату.

Первый раскол среди шиитов произошел в VII веке, когда после мученической смерти Хусейна возник спор о четвертом имаме. Группа шиитов во главе с Кайсаном провозгласила четвертым имамом сводного брата Хусейна, сына Али от наложницы. Движение кайсанитов не получило заметной поддержки и к XI веку прекратило свое существование.

Следующий раскол был связан с именем Зейда, которого его сторонники провозгласили пятым имамом. Хотя в битве 740 года Зейд был убит, его сторонники образовали секту зейдитов, укрепившуюся на севере Ирана и просуществовавшую около трех веков. Зейдиты были близки к мута-зилитам и хариджитам, выступали против обожествления вождей и за право каждого благочестивого мусульманина стать верховным имамом. В конце IX в. зейдиты обосновались в Йемене, где их потомки обитают и ныне.

Наиболее крупный и значимый по последствиям раскол произошел в середине VIII века, когда шестой имам шиитов Джафар лишил своего старшего сына Исмаила права стать седьмым имамом в пользу другого своего сына. Несогласные с этим решением шииты сплотились вокруг опального Исмаила и объявили его седьмым имамом, что и положило начало созданию нового и - весьма своеобразного учения исмаилитов.

Согласно учению исмаилитов, ипостасью Высшего Божества, Аллаха, является Мировой Разум, обладающий всеми божественными атрибутами. Проявление его в феноменально-чувственном мире - пророки, которых насчитывается семь: Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус, Мухаммед и Исмаил. Эманацией Мирового Разума является Мировая Душа; она, в свою очередь, ответственна за создание материи и жизни, включая человека. Проявление ее - семь имамов, толкователей семи пророков.

Цель существования исмаилитов - достижение высшего знания (аллегория знания -- рай, невежества -- ад). Достижение его ведет к спасению, что равно возвращению к Мировому Разуму.

Особое положение среди всех шиитских сект занимают две из них, близкие по характеру друг к другу, алавиты и Али-илахи. Обе они обожествляют Али и ставят его, чуть ли не рядом с Аллахом. Алавиты появились в IX веке как секта основателя этого учения Нусайра. В учении Нусайра сочетались астральные культы, вера в переселение душ и элементы христианства. Алавиты полагают, что некогда все их души были звездами. Али поместил их в людей, но по смерти души праведников вновь станут звездами и сольются с божественным Али, тогда как души грешников переселятся в животных.

Алавиты читают христианские Евангелия, причащаются хлебом и вином, часто носят христианские имена. Секта имеет свою священную книгу, составленную на основе Корана, но вся мудрость ее доступна лишь посвященным. Вплоть до нынешнего дня в Сирии, Ливане, Турции немало последователей этой секты.

Секта Али-илахи возникла много позже, примерно в XV-XVII вв., и ее приверженцев больше всего среди курдов, турок, иранцев и афганцев. На ее учение оказали влияние исмаилитские теории о семерых пророках и имамах. Суть догматов секты в том, что Али есть воплощение Аллаха и божественной истины, что именно он воплощается во всех пророках и имамах и явится в виде Махди.

В каждой из средневековых империй Востока ислам приобретал своеобразные черты. В Индии это был поиск сосуществования с индуизмом, в Иране - процесс дальнейшего становления шиизма. В империи Османов, включившей в себя почти все арабские земли и народы, традиции Халифата были наиболее прочны - только функции халифа перешли к турецкому султану, ставшему повелителем правоверных.

Восток кипит до сих пор. Трактовки ислама из теоретической плоскости нередко переходят на поля сражений. И сдается мне, в настоящее время война -- в разгаре. Надеюсь, пересказывая вкратце историю развития исламского мира, я запутал вас не сильно.

Инвеститура Али в Гадир Хумм. Миниатюра XIV века.

ИСЛАМСКАЯ МИСТИКА

Суфии (от слова "суф", означающего грубую шерстяную накидку) -- своеобразные мусульманские монахи, мистики ислама. Это довольно пестрая по составу группа аскетов, отшельников, дервишей и фанатичных воителей за веру, которые в своем религиозном рвении готовы отказаться от всего во имя святой веры и стремятся путем праведной жизни сблизиться с Аллахом, раствориться в нем, познать его высшую божественную истину.

Первые религиозные общины суфиев появились в Ираке и Сирии в начале VIII века, затем они быстро распространились повсюду -- от Испании до Индии. Посвятив себя Аллаху, стремясь уйти от мирских дел, отказываясь от имущества и от земных привязанностей, усмиряя свои чувства и страсти, суфии как бы противопоставляли себя обычным правоверным и считали необязательными для себя те нормы жизни, обряды и условности, которые были обязательны для последних.

Примерно с XI веке в разных районах Халифата стали возникать суфийские (дервишские) ордена. Наподобие ранних буддийских монахов они искали божественную истину. Эти святые праведники обладали уже не только абсолютным религиозным авторитетом, но и безусловной властью над подчиненными им мюридами, всегда готовыми слепо им повиноваться. Обычно каждый такой шейх - вчерашний дервиш или аскет-мистик, собравший вокруг себя группу последователей и почитателей превращался в тирана и повелителя своего братства или ордена.

Усилиями суфиев в исламе распространился культ святых, о существовании которых не было и речи в годы жизни Пророка. С расцветом суфизма и появлением многочисленных братств и орденов с их шейхами, обладавшими абсолютным авторитетом и неограниченной властью, склонными к видениям и экстатическим импульсам, стало считаться, что именно эти религиозные лидеры являются носителями небесной благодати. Имена их обрастали легендами, деяния приукрашивались и превращались в притчи, а места захоронения (мазары) становились святыми местами, объектом паломничества. Считалось, что гробницы таких святых обладают чудодейственной силой, излечивающей и помогающей правоверным, поэтому на них смотрели как на святилища, они превращались в объекты исступленного почитания.

Вся поэзия Ближнего и Среднего Востока пропитана суфийским духом. С другой стороны, суфии были близки к аскетам Индии и крайне далеко от прогрессивных течений. Впрочем, в те времена поэты были учеными и наоборот. В этих людях уравновешивались стремление к возвышенному и холодный прагматизм. Хорошее было время, хотя и недоброе. Омар Хайям писал:

"Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?

В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.

Как много чистых душ под колесом лазурным

Сгорает в пепел, в прах... а где, скажите, дым?"

ДОМ МУДРОСТИ

Первый "байт аль-хикма" (Дом мудрости) был основан в конце VII века в Багдаде. Особенно он обогатился при Халиде ибн Язиде ибн Муавия; этот человек питал сильную склонность к алхимии и посвятил много времени первым переводам греческих текстов, повествующих о различных умозрительных построениях, которые впоследствии запретили и прокляли, как он, похоже, и предвидел, когда писал извиняющееся замечание на склоне своих дней: "Я не ученый и не невежда; я только коллекционировал книги".

В центре круглого города с тремя кольцами укреплений второй халиф из рода Аббасидов аль-Мансур придал новый импульс росту книжных собраний за счет переводов научных трактатов, унаследованных из античности. Его наследник аль-Махди также потворствовал изданию новых книг на арабском, а затем, при Гаруне аль-Рашиде, библиотеки завоеванных городов стали доставляться в переводческие и писчие мастерские нового Дома мудрости, уже могущественного на тот момент заведения, которое досталось сыну Гаруна аль-Мамуну.

Императоров Византии и других суверенов в те времена осыпали подарками в обмен на бывшие в их владении философские книги. Подарками достаточно роскошными, так что сочинения Платона, Аристотеля, Гиппократа, Галена, Евклида и Клавдия Птолемея быстро начали притекать в Багдад.

Только правители Кипра колебались -- и тогда старый советник сказал им: "Ускорим поставку книг, ибо рациональные науки не устанавливаются в стране с религиозными учреждениями без того, чтобы ее развратить и посеять разлад среди ее ученых" Предполагаемое порочное влияние науки не помешало Багдаду стать легендарным центром переводов, книгоиздания, каллиграфии и переплетного дела, украшенным обсерваторией, в которой магометанские, христианские, еврейские, зороастрийские и сабейские ученые гармонично трудились над астрономическими, математическими и картографическими исследованиями.

"Байт аль-хикма" в IX веке была народной библиотекой, где царила свобода самовыражения, и местом, в котором свободно встречались философия и религия. Как раз в эти годы суннит аль-Табари счел нужным провозгласить такую заповедь: "Ни в коем случае не нужно уничтожать книги, не зная, что они содержат". Именно так и происходило. Например, в следующем веке министр Сабур, который был "катиб" (редактор), приобрел дом в самом оживленном и ухоженном квартале Багдада, велел его отремонтировать, выстлать мрамором, оштукатурить известью, чтобы разместить там самые прекрасные сочинения из своего собрания: 10400 томов. Слава этой коллекции росла день ото дня и привлекала дары великих ученых и собирателей, и вскоре в библиотеке были вынуждены основать совет, который отбирал дары и иногда от них отказывался.

У нее были три директора, библиотекарь и его помощник, доверенная служанка, Чернокожая Тафик, которая выносила книги из хранилища, дабы доверить копиистам, а потом возвращала на место. К несчастью, основатель библиотеки, его книги и весь квартал оказались на стороне "партии Али", или шиитов. Когда Сельджукиды дорвались до власти, у суннитов появился повод осадить Карх и наброситься на "дар аль-ильм", который они предали огню сверху донизу. Когда пламя погасло, султан повелел рассеять чернь, которая начинала грабежи, и лично пришел собрать лучшие из оставшихся неповрежденными книг, чтобы отослать их к себе.

Шиитское же правление династии Фатимидов известно тем, что подарило много знаменитых библиотек беспокойной истории Каира. Первое халифское книжное собрание начал визирь Ибн Киллис, багдадский еврей. В сорока шкафах Великого дворца находились по крайней мере 18 000 томов одних только античных знаний, а в целом -- 100 000 бесконечно роскошных книг, некоторые страницы которых хранили почерк величайших мастеров каллиграфии. Один историк из Алеппо, родившийся как раз после гибели собрания, даже клялся, что в нем было миллион шестьсот тысяч томов большой ценности, которым нет равных в других краях по подлинности, красоте почерков и переплетов, их уникальности.

Халиф аль-Хаким, падкий на молодых юношей, которым он порой при случае вспарывал животы, а в остальном очаровательный и очень простой человек, основал в Каире Дом мудрости, взяв то же название, которое выбрал для своего института перс Сабур в Багдаде. Люди спешили туда, без всякого различия классов, поскольку он был предназначен для всех, ибо такова была воля основателя. В этом месте также проводили публичные лекции по философии, астрологии, математике, грамматике и медицине. Принадлежности для письма бесплатно раздавались всем желающим, как и свежая вода. Но подобная забота об удобстве и либерализме в "дар аль-ильме" имела, по-видимому, своей целью развеять подозрения суннитов: не только вся династия была исмаилитами, но и молодой и популярный Хаким не внушал им доверия. Поэтому же он повелел определить в заведение двоих суннитских мудрецов.

Идейное противоречие однажды вышло из-под контроля в один из дней 1009 года, поскольку "дар аль-ильм" неожиданно оказался закрыт, а два суннитских шейха обезглавлены. При повторном открытии некоторое время спустя он был на этот раз официально объявлен центром исмаилитских исследований и пропаганды.

Настали голодные годы, и каждый ученик медресе каждый день обменивал по одной книге из библиотеки на хлебную лепешку. И осталась только одна книга: Коран куфического письма, который, как говорили, вышел из-под руки третьего халифа Османа и за который Фадиль заплатил не вообразимую по тем временам сумму -- 30000 динаров.

ТЕРРИТОРИЯ ВОЙНЫ

Забредем ненадолго в наше время. В середине XX века многие американские и европейские родители тревожились за молодое поколение: дикая музыка, шумные вечеринки, непочтительность к властям и авторитетам. Тем временем в Египте человек средних лет по имени Саид Кутб сетовал не на младшее, а на собственное поколение, которое проявляло излишнюю аморфность при очевидных признаках падения в мир шайтана.

В книге "Вехи", написанной в начале 1960-х, Кутб сожалел о плачевном состоянии ислама и ссылался на учение о джихаде. Большинство мусульманских экспертов утверждали, что священная война оправдана лишь в том случае, если мусульманский народ подвергся нападению. Такие мыслители, говорил Кутб, превратно понимают Коран: они сложили духовное и умственное оружие, смирившись с поражением. К несправедливостям, которым следовало положить конец, Кутб относил недостаточно праведные правительства в мусульманских странах. Один из образцов таковых в 1966 году Кутба казнило, забыв, что мертвый герой может быть опаснее живого.

Вклад Кутба имел решающее значение для понимания процесса вызревания суннитского исламизма. Будучи наследником традиции "Братьев-мусульман", Кутб модернизировал ее -- отчасти вдохновляясь трудами своего пакистанского современника Маудуди, -- чтобы сделать из этих идей собственный синтез более воинствующего и радикального свойства.

После тактического триумфа одного из поклонников теории Кутба, Усамы бен Ладена 11 сентября 2001 года на Западе разгорелись споры. Одни участники утверждали, что ислам -- религия мира, а современные джихадисты просто не понимают Коран. Другие участники спора утверждали, что ислам -- религия силы, и ссылались на ее Писание.

Конечно, у всех религий есть свои достоинства и недостатки, хорошие и разные священные тексты. Слово "джихад" буквально означает: усилие, старание или борьбу. Разумеется, Коран ? один из двух основных источников, откуда спорщики черпают доводы (второй -- хадисы, изречения Пророка, передаваемые устно). Но мусульманские мыслители, ищущие в Коране значение джихада, выходят далеко за рамки четырех малоубедительных случаев употребления в Коране существительного "джихад".

Среди изречений Пророка есть и обращенные к мединцам призывы принять участие в битве Бога, и уверения, что погибшие в бою обретут место в райских кущах. Есть и приказы вселять ужас в сердца неверных, истреблять их, рубить им головы. Чаще всего цитируется пятый стих девятой суры, давно известный мусульманам под названием "Аята меча"; на него ссылался Усама бен Ладен в знаменитом манифесте, обнародованном в 1996 году.

Как бы то ни было, учение о джихаде приобретало модернизированную форму: оно гласило, что долг мусульман -- участвовать в непрекращающейся борьбе, в том числе и военной, если понадобится, за расширение границ ислама. В жесткой версии этого учения, которая выкристаллизовалась более чем через век после смерти Пророка, мир поделен между "домом ислама" и "территорией войны", страдающей "в состоянии неверия".

Несмотря на то что "Аят меча" не нацелен против христиан и иудеев, он бесспорно кровав: "Когда же завершатся запретные месяцы, то убивайте многобожников, где бы вы их ни обнаружили, берите их в плен, осаждайте их и устраивайте для них любую засаду". В следующем стихе, редко цитируемом джихадистами, сказано: "Если же какой-либо многобожник попросит у тебя убежища, то предоставь ему убежище, чтобы он мог услышать Слово Аллаха. Затем доставь его в безопасное место".

Пророк совершает ночное путешествие на внеземном разумном существе Бураке из Мекки в Иерусалим. Восточная миниатюра.

УЧИТЕЛЬ МУДРЕЦОВ

Любой памятник человеческой мысли так или иначе воплощает в себе систему. Но особенно это справедливо для знаменитого "Канона" Ибн Сины. Больше пятисот лет и на Востоке, и в Европе "Канон" пользовался непререкаемым авторитетом -- конечно же, в ученой среде, Авиценну (так прозвали Ибн Сину на латинский манер) до сих пор считают величайшим медицинским светочем -- даже несмотря на то, что многие его концепции устарели.

Среднеазиатский ученый Самарканди утверждал: "Те врачи, которые познакомились основательно с "Каноном", не нуждаются в изучении других сочинений". В странах Востока творец "Канона" снискал почетное прозвище "Шейх ар-Раис"- "учитель мудрецов".

Родившийся неподалеку от Бухары в 980 году в семье мелкого чиновника, Ибн Сина еще мальчиком был перевезен в город -- чтобы отпрыск получил достойное образование. Уже вскоре ученик превзошел своих наставников и продолжал занятия самостоятельно. Ибн Сина вспоминал в своей "Автобиографии":

"К десяти годам я изучал Коран и литературную науку. Потом я занялся чтением книг по логике и тонкости этой науки изучил уже самостоятельно. Тут я обратился к медицинской науке и занялся изучением книг по медицине. В короткое время мое искусство в этой области достигло таких пределов, что многие из уважаемых врачей того времени стали приходить ко мне за советом. Занялся я также и практикой врачевания, и врата исцеления и опыта распахнулись передо мной. А было мне в это время 16 лет..."

Возможность заниматься самообразованием обусловливалась и общей культурной атмосферой тогдашней Бухары. Здесь имелись и медресе, и библиотека -- а на базаре можно было купить книги на арабском, тюркском, дари, сирийском и других восточных языках. Юному Ибн Сине удалось приобрести книгу Фараби "Тезисы метафизики", которая помогла ему усвоить философию Аристотеля. Книжный базар являлся, как и медресе, местом встреч ученых и поэтов, где они могли вести беседы, обмениваться мнениями, наставлять учеников.

Славилась в X в. и знаменитая библиотека Саманидов в Бухаре, известная под названием "Саван ал-Хикмат" - "Хранилище мудрости". Молодой медик, оказавший помощь самому эмиру, получает доступ в эту библиотеку. Ибн Сина отличался усердием: "... в это время я ни одной ночи не спал полностью, да и днем я ничем другим не занимался, как наукой".

Ибн Сина не считал медицину "трудной наукой", а врачебная практика, в сущности, не была для него делом жизни. Однажды Ибн Сину позвали к больному юноше. Этот юноша увядал на глазах, и никто не мог ему помочь. Уважаемый лекарь внимательно осмотрел больного, затем попросил найти человека, который бы досконально знал этот город. Ибн Сина взял запястье юноши, нащупал пульс и попросил того человека перечислять одну за другой все улицы города. Когда тот назвал одну из них, пульс юноши заметно изменился. Врач попросил называть по порядку все дома на этой улице, и при упоминании определенного дома пульс юноши вновь участился. Ибн Сина попросил рассказать обо всех обитателях дома. Была упомянута одна девушка, жившая здесь, и пульс юноши стал лихорадочным, а щеки его запылали. Сомнений не оставалось: недуг юноши -- любовь. Ибо Сина рекомендовал свести молодых людей и при взаимном согласии поженить. Так и исполнили, юноша исцелился, и оба были счастливы.

То возвышаемый, то гонимый, Ибн Сина прибегал к медицине или по долгу службы у различных управителей, или в трудные дни скитаний, чтобы поддержать существование. Но случилось так, что от Бухары до Исфахана росла его слава как врача, а составленный им свод медицинских знаний обессмертил его имя.

"Китаб ал-канун фи-т-тибб" - так звучит полное название этого труда на арабском языке. Полагают, что "Канон" начат около 1000-го года, а писался этот труд двадцать лет. Свод этот вобрал в себя все лучшее, что дало к тому времени развитие медицинской науки. Идеи Гиппократа, Галена и Аристотеля, обогащенные достижениями ученых арабского Востока, таких как ар-Рози, Али ибн Аббас, Абу Салих, нашли здесь продолжение и развитие. Ибн Сина не только великолепно обобщил и подытожил все ценное, что было достигнуто за тысячу лет, но и обогатил прежний опыт собственными знаниями и наблюдениями. Это позволило ему подняться на новую высоту, взглянуть и на горизонты будущего. Жаль, что в науке границы по мере освоения пространств пробиваются и переносятся на более дальние расстояния. Хотя... а почему это вдруг ? жаль?

ОТКУДА БЕРУТСЯ ЕРЕТИКИ

Ереси -- распространенное явление во всех религиях. В определенном смысле еретики сродни радикальным ученым, выдвигающим смелые и свежие идеи, готовым за таковые пострадать. Можно сказать, религии подобны живым организмам, которые благодаря мутациям приспосабливаются к капризам изменяющейся среды.

В начале IV века в христианстве зародилась арианская ересь. Арианство выпестовалось в Египте; его основоположником был александрийский священник Арий, преклонявшийся как перед учением Христа, так и перед античной философией. Он считал, что Спаситель подобен, но вовсе не равен Богу. Несмотря на осуждение арианства Никейским и Константинопольским соборами и жестокие преследования, арианство еще долго оказывало свое влияние на теологические споры.

В V веке возникла несторианская ересь, основателем которой был Несторий, патриарх Константинопольский. Он считал, что Христос был обыкновенным человеком, а мать его не Богородица, а "человекородица". Учение Нестория было осуждено на III вселенском соборе в Эфессе. Против несториан начались гонения, вынудившие многих из них бежать за пределы Византийской империи.

На том же Эфесском соборе была осуждена и пелагианская ересь, зачинателем которой был британский монах Пелагий, отрицавший церковную доктрину о первородном грехе. Инок утверждал, что верующие могут спастись по своей воле помимо Церкви. Интересно, что чуть позже возникла "полупелагианская" ересь -- попытка примирить учение Пелагия с официальным, но и ее сторонники подверглись преследованиям.

В IV веке, кроме арианства, много хлопот доставило церкви манихейское дуалистическое учение, возникшее столетием раньше в Иране и быстро распространившееся в Азии и Европе. Основателем манихейства считается перс Мани, обвиненный в ереси и казненный иранским шахом. Напомню: в те времена ислам еще не был рожден, а в Иране кроме традиционного зророастризма исповедовалось вышеуказанное несторианство.

Манихеи утверждали, что в мире происходит постоянная борьба света и тьмы, бога и дьявола, что окружающий мир -- воплощение зла. Зато, по учению манихейства, можно достичь света -- соблюдением аскетизма, безбрачия, отрицанием богатств и частной собственности.

Одним из первых богословов, обосновавших необходимость применения к еретикам силы, вплоть до их физического уничтожения, был Августин, "доктор Церкви", возведенный в ранг блаженных и почитаемый по сей день как непреложный богословский авторитет.

Августин в молодости был сторонником манихейства, но, духовно окрепнув, он повел энергичную борьбу против донатистов, ариан, манихеев, пелагианцев и последователей других еретических учений, раздиравших в то время христианский мир. Именно Августин предложил применять к вероотступникам пытки и казни, чем вполне заслужил "славу" пионера инквизиции.

Неважно, уверял Августин, что еретик откажется от своей ложной веры из-за страха перед наказанием: "совершенная любовь в конечном итоге победит страх". Церковь вправе заставить силой своих блудных сынов вернуться в ее лоно, если они заставляют других губить свои души. По Августину, наказание ереси -- не зло, а "акт любви".

В X веке в Болгарии пустило корни богомильское учение, сторонники которого отрицательно относились к богатству и земным благам, бедность же рассматривали как высшую добродетель. Богомилы отвергали церковную обрядность, таинства, мощи, иконы, крест, а церкви и монастыри считали вотчинами дьявола. Церковные и светские власти Византийской империи преследовали богомилов самым решительным образом. Их отлучали от церкви и предавали анафеме, заточали в тюрьмы, ссылали, сжигали на кострах, их собственность конфисковывалась. В 1111 году в Константинополе был публично сожжен выдающийся проповедник богомильства Василий. И все же, несмотря на жесточайший террор, властям не удалось истребить богомильство, просуществовавшее на Балканах вплоть до XIV века.

В XI веке поднимается новая волна еретических движений в Италии и Франции, направленных в первую очередь против папства и проповедовавших возврат к традициям первоначального христианства. Еретики требовали строгого соблюдения евангельского принципа "кто не работает, тот не ест". Крестьянские восстания произошли в Англии и Саксонии: подстрекаемые религиозными фанатиками простолюдины громили богатые поместья.

В начале XI веке в Шампани возникла ересь Леутара Шампанского, призывавшего не платить церковную десятину. Орлеан и Тулузу охватило еретическое движение, последователи которого исповедовали учение манихеев. При подавлении этих движений впервые применяются массовые казни еретиков посредством их сожжения. Вскоре этому примеру последовала и Италия. В 1034 году в Милане по приказу епископа Ариберто были публично сожжены вожак местных еретиков Хиральдо де Монферте и многие его сторонники. Именно с XI века казни еретиков становятся в странах Западной Европы привычным явлением.

СМЕРТИ СОВЕРШЕННЫХ

Слово "катар" появляется тогда же, в первой половине XI века. Вскоре он становится синонимом еретика вообще. Об учении катаров с достоверностью известно немного, ибо их писания были почти полностью уничтожены папскими властями. Что же касается официальных церковных источников, то в них больше клеветы и вымысла, чем достоверных фактов.

Вероятнее всего катары, наподобие манихеев, выступали против официальной церкви с позиций первоначального христианства, поэтому церковники именовали катаров неоманихеями. Катары считали, что все зло на земле -- всякого рода притеснения, несправедливости, социальное неравенство -- вызвано дьяволом, а так как церковь оправдывает господствующий несправедливый строй, то она является пособницей и соучастницей преступлений князя преисподней.

Катары делились на наставников (совершенных) и просто верующих. Первые должны были являть собой пример евангельских добродетелей. Они отрицали частную собственность, не признавали церковной обрядности, культа и иерархии, выступали за строгое соблюдение обета целомудрия. Как и манихеи, катары считали, что человеческое тело, принадлежащее чувственному материальному миру, создано дьяволом, в нем, как в темнице, заключена душа -- творение Бога, незримо связанная с божественным началом. Вызволить же душу из плена можно с помощью добродетельной жизни, основой которой служат прочные нравственные устои и отказ от собственности; по доктрине катаров, "от обладания богатствами земными душа ржавеет".

Христос, согласно представлением катаров, вовсе не искупал своей жертвой человеческих грехов; он только изложил учение о спасении, содержащееся в Евангелиях. У еретиков отсутствовали церкви в привычном понимании этого слова; они произносили свои проповеди под открытым небом, совершая простые и скромные обряды. Главной катарской книгой было Евангелие от Иоанна, а единственной молитвой -- "Отче наш".

Согласно постановлениям IV Латеранского собора против ересей епископам вменялось в обязанность в каждом приходе назначать одного или нескольких священников с инквизиторскими функциями: разыскивать и арестовывать еретиков. Раскаявшиеся подлежали высылке в другие области; раскаявшиеся из-за боязни смертной казни подлежали тюремному заключению "вплоть до искупления греха". Прихожане -- мужчины с 14-летнего и женщины с 12-летнего возраста -- должны были публично предать анафеме ересь, поклясться преследовать еретиков и присягнуть на верность католической вере. Присяга возобновлялась каждые два года; отказавшиеся присягать навлекали на себя обвинение в ереси.

За выдачу еретика церковь обещала платить доносчику 2 серебряных марки в год в течение двух лет. Дом еретика сжигался, собственность его конфисковывалась. Примиренный с церковью еретик терял гражданские права, еретикам-врачам запрещалось заниматься лечебной практикой. И еще одно нововведение: верующим запрещалось иметь Библию и читать ее даже на латинском языке; чтение Писания становилось прерогативой исключительно духовенства.

Крестоносцы постарались в более практическом плане: они истребили в ходе "зачистки" в Лангедоке свыше миллиона мирных жителей, превратив цветущие города и селения в руины. Катары были в буквальном смысле стерты с лица Земли.

Осада Каркассона. Старинная миниатюра.