Город “русских Венер”

Многие восхищаются праздничным великолепием русской провинции, которое блестяще передал на своих полотнах Борис Кустодиев. Его “Русская Венера”, “Купчиха”, “Девушка на Волге” вообще считаются чуть не символами особенной, сильной, демонической русской красоты. А знаете ли вы, в каком краю художник черпал свое вдохновение?

Красноармеец Илья Тутаев ничего плохого городу не сделал и не его вина в том, что старинный город однажды переименовали в честь этого молодого человека. Был 1918-й год, в Ярославской губернии разгорелся мятеж эсеров и отряд Красной армии был послан на его усмирение в городок Романов-Борисоглебск. Случилась стрельба, случайная пуля задела Илью Тутаева... здесь же, в центре города, на Борисоглебской стороне героя и похоронили. Памятник на его могиле до сих пор украшает маленький городской садик, служащий для тутаевской молодежи местом распития всяческих напитков.

Нынешней молодежи все равно, как называется их город, ставший в 70-х годах рабочим поселением при гигантском Моторном заводе, который ныне переживает не лучшие времена. Люди постарше хотели бы вернуть городу историческое название, но они пока остаются в позорном меньшинстве.

Название города Романова почему-то принято связывать с царской династией Романовых, хотя на самом деле, согласно летописи, город основал князь из рода Рюриковичей, Роман Васильевич, бывший в ту пору на княжении в Угличе. Произошло это в 1345 году, причем, если верить летописи, слобода Борисоглебская на противоположной городу правой стороне Волги к тому времени уже существовала. Очень долго слобода и город существовали как бы сами по себе, а в 1822 году их объединили в Романов-Борисоглебск, который назначили уездным центром.

Моста между двумя сторонами до сих пор нет и условное разделение на два мира сохраняется до сих пор. Борисоглебская сторона - это маленькая историческая часть и большой район современных многоэтажек. Романовская сторона - тихий полусонный мирок, истинный образ русской провинции. Как и в старину, два мира связаны паромом. В относительно недавнее времена предприимчивые мужики наладили частную переправу; по цене парома (6 рублей) они на утлых лодчонках перевозят желающих с берега на берег в мгновение ока.

Сотню лет назад Романов-Борисоглебск, еще не одаренный Моторным заводом, весь был исполнен провинциальной благодати. Тогда же в начале прошлого века (в 1906 году) город открыл для себя художник Борис Кустодиев. Город просто очаровал тогда еще молодого и пышущего здоровьем живописца. Романов-Борисоглебск был крепким купеческим поселением, в котором, по выражению путешественника XIX века И. Троицкого “процветали художества здешних жителей: шубное, набойчатое, крашенинное, портное, кузнечное, хлебное, сбитенное и квасное”. Город прославили купеческие фамилии Блиновых, Коровайниковых, Кайдаловых, Надежиных, Алаевых, Неопихаловых, Трутневых, прилагавших всяческие усилия к украшению родного края, а так же наполнявшие окружающий пейзаж пошлостями, которые мы, потомки, называем теперь “колоритом русской провинции”. Множество церквей, широченная Торговая площадь, великолепная набережная, по которой по вечерам прогуливались мещане, купеческие жены и прочие представительницы прекрасного пола, стараясь перещеголять друг друга в одеяниях. По сообщению того же И. Троицкого “...Женщины одеваются по большей части в юбки парчовые, шелковые, штофные, гарнитуровые, тафтяные и прочие, также телогрейки и шубки... Прочие же женщины, по обыкновению предков своих, ходят в сарафанах штофных, гарнитуровых, тафтяных, кумачных и китайских разных цветов. На голове молодые женщины носят всегда кокошники, вынизанные узором по фольге жемчугом и обложенные золотым позументом...”

Есть, правда, у И. Троицкого и другое, более острое наблюдение: “Отношение между собою и приезжими иногородними они имеют хотя и простое, но несколько грубое и неприятное, уповательно по врожденной закоснелости здесь раскольнической секты, так что и ныне из жителей сего города в церковь для служения Божественной Литургии, даже в самые двунадесятые праздники, ходят весьма редкие, а более молятся в домах своих”. Но ведь известно, что наиболее успешные купеческие фамилии в России вышли именно из раскольничьих кругов. Романов-Борисоглебск здесь не исключение.

В городе был свой “Эрмитаж”. Не музей, конечно, а гостиница, в которой художник Кустодиев останавливался. Здесь он создал картину “Провинция”, принесшая ему широкую известность. Многие из современников, правда, ругали Кустодиева - за лубочнось, вычурность, безвкусицу. Но эстетам было невдомек, что художник ничего не придумывал, он просто фиксировал то, что видел. Он приехал в Романов-Борисоглебск на следующий год, и еще через год, и еще... написал здесь полотна “Гуляние на Волге”, “Купание”, “На Волге”. А потом его внезапно настигла страшная болезнь, туберкулез позвоночника.

Жизнь Кустодиева была непроста. Родился он тоже на Волге, в Астрахани. Рано остался без отца, закончил Духовную семинарию, но мечта о карьере художника привела его в столицу, Петербург. Здесь его приметил сам Репин и взял в подмастерье в написании титанического полотна “Заседание государственного совета”. У молодого человека были все предпосылки для того, чтобы стать “паркетным” живописцем, но он выбрал другую стезю. Он вернулся к своим истокам, к матушке-Волге.

Кустодиев купил землю близ города Кинешмы, построил дом, но с маниакальным постоянством он все равно возвращался в Романов-Борисоглебск, и писал, писал... В последний раз он жил в Романове в 1909 году, это был страшный для него год: Кустодиева настигла болезнь, сделавшая его недвижимым. Во время одной из операций к жене Кустодиева вышел хирург и сказал: "Возможно, придется перерезать нервы, чтобы добраться до опухоли. Нужно решать, что оставлять: руки или ноги?". "Оставьте руки, - умоляла жена. - Без них художник жить не может".

Даже когда он лечился в Швейцарии, его продолжали преследовать образы купеческого городка, которые он воспроизводил по памяти в картинах “Купчихи”, “Девушка на Волге”, “Красавица”. В этих полотнах Кустодиев сосредоточился на загадке красоты русской женщины, он пытался постичь тайну женского очарования, но них легко узнаются очертания берегов и церквей Романова-Борисоглебска.

Этот волжский городок он продолжает писать и после, по памяти. В 1923 Кустодиев, будучи глубоко больным человеком, пишет картину “Летний праздник”, в которой использует такой прием: он пишет самого себя в толпе, причем здорового, веселого, каким он был когда-то. Он мирно прогуливается с собакой. В 1926 году Кустодиев пишет “Русскую Венеру”. Первой натурщицей для “Венеры” была дочь Ирина, но после Кустодиев встретил Леличку Николаеву. Всем была хороша девушка, но, как выразился Борис Михайлович "несколько постновата”. Дал он ей денег и отправил на Юг, чтобы “набирала форму”. Вернулась она, показалась художнику, и вздохнул он: "Плакали мои денежки". Мешал загар и белые пятна от купальника. Пришлось ждать, когда все тело побелеет. Зато потом родился всемирно известный шедевр, один из авторских списков которого, кстати, имеется в коллекции императора Японии.

Знатокам творчества Кустодиева известно, что к своей “Венере” художник подбирался издалека, делая в Романове-Борисоглебске многочисленные этюды женских купален. Через год после написания своей “Венеры” художник умер. Говорят, это творение находилось с ним до самого конца. Рядом на тумбочке стояла любимая икона Бориса и Глеба.

"Не знаю, - писал Кустодиев, - удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел, любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему русскому - это было всегда единственным "сюжетом" моих картин..."

Может быть и стоило забыть историю взаимоотношений русского художника и русского города, ну, мало ли на Волге городков, которые знамениты поболе и тоже питали вдохновение русских гениев! Но штука в том, что в Тутаеве не забыли Кустодиева. Пускай гостиницы “Эрмитаж” уже нет, она сгорела, зато набережную на Романовской стороне, ту самую, которая как раз была изображена в “Гулянии на Волге”, назвали Кустодиевским бульваром.

И однажды в году Кустодиевский бульвар вдруг как бы “ныряет” на сотню лет назад. Манерные дамы в платьях по той моде, с ридикюлями и в чепчиках, неспешно прогуливаются вдоль Волги. За столом гуляет купечество, по видимому, проедаются деньги, которые могли бы пойти на помощь бедным. Играет духовой оркестр, парочки танцуют, дымят самовары, звенят колокола церквей...

А на Борисоглебской стороне , в Воскресенском соборе спит чудотворная икона Спаса Всемилостивого, самая большая икона всего православного мира. Спас поразил когда-то и Кустодиева, уже будучи больным, он воспроизводил его по памяти. По сию пору раз в год Всемилостивый Спас отправляется в большое путешествие. Он “идет” в гости на левый берег, в Романов. Крестный ход занимает целый день, ведь Спаситель должен благословить каждую церковь Романовской стороны, которых насчитывается шесть. Могло бы быть и восемь, но две в свое время разрушили.

Есть своя святыня и на Романовской стороне. В Покровской церкви находится икона с удивительным названием “Прибавление ума”. Как гласит легенда, когда-то очень давно (дата написания образа неизвестна) один иконописец помешался умом и ему во сне явилась Богородица, которая настояла, чтобы он написал ее образ. Иконописец, сотворив икону, исцелился и после того как икона была помещена в храм, от нее стали исцеляться люди, страдающие различными умственными заболеваниями. Помогает “Прибавление ума” и молодежи, когда они не успевают в учебе или не могут сдать экзамен.

Сегодня большая часть молодежи, как и везде, предпочитает пиво. Многие оказывают внимание более крепким напиткам, тем более что празднику на Романовской стороне предшествует день города Тутаева (который, как и положено, проходит невдалеке от могилы красноармейца, на Борисоглебской стороне), выливающийся в грандиозную пьянку.

Тем отраднее глядится гуляние по Кустодиевской набережной на следующий день. И как приятно в очередной раз убедиться в том, что “кустодиевские” красавицы, которых даже не надо посылать на Юг “набирать форму”, здесь еще не перевелись. Порой кажется, женская красота - единственный наш неисчерпаемый капитал...

День Овцы

В каком-то смысле мы, россияне, сродни японцам. А именно: мы, как и люди страны восходящего солнца, умеем перенимать мировые достижения, добавлять в них частичку своего национального таланта, а потом выдавать это за наше “ноу-хау”. Есть разве маленькое отличие: японцы доводят до ума все, мы же прорвались лишь на некоторых участках: в орбитальном космоплавании, в индийских шахматах, в французском балете и в канадском хоккее (и то в узком промежутке времени). Примеры неудачных усвоений типа американской рыночной экономики, алхимической водки или восточного деспотизма более разнообразны, что, впрочем, никак не оттеняет наши несомненные достоинства, которые заимствовал мир: русские горки, русскую рулетку и русский мат.

Есть еще ряд “брендов”, которые почему-то у нас замалчиваются, а во всем мире ценится. К таковым относится романовская овца, признанная лучшей породой овец за всю историю отношений человечества с этими представителями животного мира.

Достоинства романовской овцы несомненны. Из 600 видов пастбищных растений, которые растут у нас, они поедают 570, считай, почти все, что тянется из земли - от соломы и мякины до коры и мха. Коровы (для сравнения) оказывают предпочтение лишь 50 видам растений. Они с легкостью переносят как русские морозы, так и тропическую жару - это за счет уникальной шерсти. А руно романовки действительно уникально, не случайно его прозвали “золотым руном России”. В результате селекции удалось достичь соотношение ости и пуха (толстых и тонких волосков) 1:7, семь пушинок на одну остину. Пух у романовки белого цвета, ость - черного, а вместе они дают благородный серо-голубоватый оттенок.

Еще романовская порода отличается необычной плодовитостью. Если овцы во всем мире за один окот приносят одного, максимум - двух ягнят, романовки котятся тремя-четырьмя, а случается, одна овечка может зараз дать семерых малышей. Как в сказке.

Романовскую овцу особенно полюбили в Западной Европе. Чистопородную романовку разводят в Италии; испанцы, приобретя наших овечек и, скрестив со своими овцами, создали “романо-арагонскую” породу; полюбили романок во Франции, там тоже проводят эксперименты по скрещиванию, пытаясь привить своим породам уникальные свойства русских овец. В Европе овец романовской породы больше 100 000, так же знают эту породу в Канаде и в Австралии, несомненном лидере овцеводства. Конечно, среди 1 000 000 000 овец, которые существуют в мире, 100 000 - капля, но капля эта более походит на жемчужину. И особенно отрадно, что жемчужина эта рождена в раковине под названием “Россия”. Но что же происходит той раковине, которая породила драгоценность?

А происходят печальные события. Если сотню назад отечественное поголовье овец доходило до двух миллионов, теперь романовок у нас не больше 15 000. Случилась катастрофа и у не есть объективные причины. Совершенно невозможно вроде бы понять, каким образом порода, уважаемая во все мире и официально признанная лучшей (на всей Земле!), на своей родине оказалась изгоем, но у всего в этом мире есть основание. Пусть даже не разумное, но все же...

А пока вернемся к нашим японцам. То есть, к имению усваивать чужой опыт. Почему-то принято связывать романовскую породу с династией Романовых, отчего романовку часто называют “царской породой”. Отчасти это так. Действительно по наставлению императора Петра Алексеевича были выписаны из Силезии два овчара и направлены в город Ярославль для обучения мастерству овцеводства русских людей. По царскому указу в нескольких вотчинах вокруг городка Романова были закреплены около тысячи лучших пород овец, привезенных из “Европ” - рабулье и инфантадо. Как и всякое начинание сверху, овчарное дело благополучно было спущено на тормозах. Точнее, чиновники без зазрения совести плюнули на все это овцеводство и рьяно бросились на другие прожекты. Но за улучшение породы взялся народ, простые крепостные крестьяне. Обширные приволжские луга, длинные зимы и внимание простолюдинов сотворили истинное чудо: в 1802 году исследователь А.Плахов констатировал, что в окрестностях Романова культивируется овца, не имеющая себе равных в мире по своим шубным качествам. По имени города порода получила название “романовской”.

А вскоре Россию “захватили” романовские полушубки, про которые говорили: “весу в нем четыре фунта, а жару - что от четырех печей”. Да и шерсти романовка дает немало: овец стригут три раза в год, а настриг достигает до 3 килограмм с одной особи.

Как известно, сказка красиво сказывается, а на деле все получается тоскливо. Городок Романов при советской власти переименовали в Тутаев (в честь погибшего в боях с белыми рядового красноармейца), и теперь во всем Тутаевском районе, истинной родине романовской овцы, насчитывается 2300 животных, некогда прославивших сей край. Это еще ничего! Десяток лет назад поголовье вообще было ниже 1000...

Считается, что овца не “вписалась” в современный капитализм. Хотя специалисты говорят о том, что подавил романовку как раз социализм. Дело в том, что при советской власти стали строить громадные овцеводческие комплексы, так сказать перевели овцеводство на промышленную основу, но это была страшная ошибка. Овцы не могут находится в стойле, им нужен простор, движение; к тому же теснота и скученность приводят к снижению резистентности (устойчивости) породы, и к инфекциям.

...Несколько лет назад в городе Тутаеве придумали праздник “Романовская овца - Золотое руно России”. Удивительный праздник и необычный. В День овцы проходит и выставка-ярмарка овец, конкурс стригалей, и демонстрация моделей овечьих шуб и дубленок, и народное гулянье по набережным древнего волжского города. Так же выбирается самая лучшая овца. На сей раз звание “мисс-овца” получила ярка №142 из хозяйства “Алтыново”, что под городом Угличем. К сожалению, овцам не дают имен, они имеют только номера. Притчей во языцех стала тупость, кротость, покорность овец. Так вот, у романовский овцы наблюдатели отмечают некоторый интеллект и даже сообразительность. И уж не в коем случаи не покорность! Я лично наблюдал какую проблему доставила овчарам, казалось бы, элементарная задача: переместить овечек из машин в загоны. А вот наряжались (специально к конкурсу) ярки с видимым удовольствием. Непонятно только, почему каменный Ленин на площади, на которой шло праздничное действо, был одет в пиджак, а не в романовский полушубок.

А стригали подкачали. Познакомился я на праздники с одним молодым человеком из Петербурга, представившимся Николаем. Узнав о почете, которым окружено романовка во всем мире, он решил разводить овец на берегах Невы, а на праздник он приехал за опытом. Где-то у себя в Питере Николай проходит курсы овцеводства, так вот, глядя на то, как стригали обрабатывают овец, он ужаснулся: в специальной литературе написано все иначе. Медленно стригут (нынешний чемпион Валерий Горчагов из СПК “Колос” остриг овечку за 2 минуты 42 секунды), грязно... Но, может, в том-то и тайна, что у нас все на свой лад делают, может и неловко как-то, грубовато... но без этого лада и невозможно стало бы такое чудо (здешние горячо убеждены, что романовку им ниспослал сам Господь Бог), как овца с уникальными свойствами. Где-нибудь в Австралии, где стригаль по сотне овец в день обрабатывает, у него рука больше набита; здесь у стригалей материала, прямо скажем, немного, оттого и неловкость. Но все в этом мире всегда начинается с “немного”...

Встретил я на празднике давнего знакомого, о котором когда-то писал: фермера из городка Мышкина Василия Колычева. Он тоже привез показывать своих овец, а ведь поголовье у него больше, чем в племенном хозяйстве - 520. И ведь управляется Василий Васильевич, инвалид, в результате несчастного случая лишившийся кистей рук, со все этой оравой! Двое сыновей, правда, еще ему помогают. И дальше развиваться думает - тоже постарается приобрести статус племенного хозяйства. Фермер честно признался, что романовскими овечками он занимается потому что это дело датируется государством - область платит 160 рублей в год на одну голову. Дотацию вскоре обещают сохранить лишь для племенных хозяйств, и, если хозяйству Колычева не получится получить статус племенного, для чего он с сыновьями должен построить новую, более просторную овчарню... а, впрочем, будем надеется на лучшее.

Колокольная душа

На Романовской стороне, в цехах бывшей “Сельхозтехники”, простые русские мужики, ведомые мастером-литейщиком Николаем Шуваловым, творят истинные чудеса. Здесь разгадали древние секреты изготовления колоколов.

И даже более того: Николай Александрович Шувалов утверждает, что колокола его завода существенно лучше старинных образцов. Это не похвальба. О преимуществе тутаевских колоколов в один голос говорят и лучшие российские звонари, регулярно приезжающие на фестиваль колокольных звонов в город Ярославль.

К этому достижению Шувалов шел долго. Еще при советской власти он был простым строителем, и приехал он с родного Урала в Тутаев чисто случайно, точнее, в то время он больше всего любил рыбалку, а в Волге, по его мнению, должно было быть много рыбы.

Рыбы в Волге оказалось мало, зато в Тутаеве было много чудом сохранившихся прекрасных церквей. Прихожанином одной из них, Воскресенского собора, Николай и стал, а через некоторое время его выбрали церковным старостой. Воскресенский собор - удивительное место; никакие власти, даже во времена воинствующего атеизма, не решились его закрыть, так что внутреннее убранство храма, включая чудотворную и самую большую в России икону Всемилостивого спаса, сохранилось в неприкосновенности (поговаривают, коммунисты не трогали собор, так как в городе ходил слух о том, что якобы посягнувшего на Спаса настигнет кара - и они этому верили). И все бы хорошо, а колоколов на большой соборной колокольне не было - их в достославные времена все-таки решились снять и отправить на переплавку. Настоятель собора о. Николай Лихоманов как-то попросил Шувалова что-нибудь придумать.

Достать колокола тогда, в самом начале 90-х, было невозможно, а потому Николай попробовал заказать колокол на каком-нибудь из заводов в Ярославской области, на которых имелся литейный цех. Очень скоро выяснилось, что литейщики и понятия не имеют о том, как отливать колокола, Николай решил попробовать отлить колокол сам.

- Думалось: “расплавить металл, сделать форму - почему не получится?”. Высшее электротехническое образование позволяет, тем более что мой прадед был литейщиком на знаменитых Демидовских заводах на Урале; что-то во мне, наверное, было заложено предком. А к тому времени Моторный завод, градообразующее наше предприятие, стало лихорадить, ребята с него ушли, организовали свое литейное производство (всякие детальки отливали), но после нескольких плавок это дело забросили. И я решил взяться за литье сам, а в помощь взял братьев, Михаила и Владимира (они тоже в Тутаев переехали за мной).

Первое литейное производство Шувалов основал во дворе собственного дома. Построил печь, графитовый тигелек, для обдува приноровил обыкновенный бытовой пылесос. Слепил “со товарищи” внутреннюю и наружную форму. Первые опыты принесли одни расстройства; однажды тигелек лопнул, расплавленный металл фейерверком выплеснулся на несколько метров, в результате чуть не сгорел дом.

- Но главная загвоздка, что заставила нас стать русскими колокольными мастерами, встала в другом. Колокола-то у нас вроде получились, а не звучали. Как бажовского Степана - не выходит, и все тут... Поддержал нас тогда старец, отец Павел Груздев, что жил при Воскресенском соборе: “Не отступайте, все у вас получится”, - благословил, значит... И однажды Воскресенский собор украсился-таки нашими колоколами, а один из первых получившихся колоколов я отвез своей сестре Ольге, монахине Покровского монастыря в Суздале...

На поиски тайн колокололитейного дела ушло восемь лет. Теперь мастер Шувалов смеет утверждать, что почти все колокольные секреты древних мастеров ему известны. Тем более что бывшее “дворовое” производство занимает теперь насколько цехов бывшей районной “Сельхозтехники”, которая в результате экономического гения лидеров нашего государства с треском обанкротилась. Сейчас на колокольном заводе Николая Шувалова трудятся 20 человек (формовщики, литейщики, художник), включая самих братьев и старшего сына Николая Александровича, Александра. Братья Михаил и Владимир занимаются преимущественно снабжением, так как в колокольном деле очень важно качество металла, а так же глины, из которой делаются формы для отливки. Достать достойный материал - задача не из легких. Братья в прямом смысле этого слова плодовиты: у троих Шуваловых в общей сложности 16 детей, скоро они повзрослеют и собираются вслед за Александром влиться в семейное дело полноценными участниками. Возможно, им тоже удастся стать Мастерами.

Николай гордится тем, что из всех литейщиков России он единственный, кто отливает колокола согласно старинным правилам, начиная с ручного способа формовки. В этом помогла найденная мастером старинная книга знаменитого некогда ярославского литейщика Николая Оловянишникова “История колоколов и колокололитейное искусство”.

- Тайны технологии формовки заложены в качестве глины и в добавках в нее. Добавки - не секрет: квасное сусло, коровья шерсть, конский навоз, - но хитрость в дозировании и еще кое в каких тонкостях, которые и есть наш “фирменный” секрет. Глину мы сначала возили за тридевять земель, закупали гжельскую, армянскую, болгарскую, итальянскую глины. Но в итоге обнаружилась, что самая лучшая глина своя, родная, только ее нужно уметь найти. В конце лета, когда уровень Волги опускается до минимума, мы на дне нашей великой реки как раз находим то, что надо. Окрутить форму колокола из глины с помощью кружальных лекал непросто; мастер с лекалом обходит вокруг формы по несколько сотен раз в день. А всего рождение колокола длится около трех месяцев. А сплав - не секрет: 20% олова, и 80% меди. Мы сделали анализ старых колоколов и поняли, что тогда по-настоящему не умели очищать медь и олово, отчего звучание страдало. Мы же стараемся покупать чистые металлы - и оттого достигает неплохого звука. Хорошую колокольную бронзу видно на изломе: она мелкозерниста, желтовато-серебристого цвета, так как кристаллы меди и олова до конца не перемешиваются, их дрожание и “трение” друг о друга создают тот мощный и богатый звук, за который мы ценим наши колокола...

Хороший колокол, а Шувалов сейчас отливает колокола весом до 10 тонн, стоит дорого, “Мерседес-600” обойдется дешевле. Там не менее заказов сейчас много. Дело не в богатстве Русской Православной церкви - она сейчас не может похвастаться роскошеством жизни - а в многочисленных благодетелях, которые, как правило, не желают, чтобы их имена “светились”. Мастер Шувалов (а он общался много с нынешними богатеями) убежден в том, что благодетельствуют они не из-за тщеславия или стремления заслужить “индульгенцию на небесах”, а просто из-за того, что они глубоко верующие люди. Есть, правда, закономерность: перед парламентскими и региональными выборами почему-то количество заказов вырастает на 20%.

- ...А самое ответственное для нас - отливка колокола. Мы иногда устраиваем публичную отливку, но в сущности дело это интимное. Я бы сказал - литье - процесс мистический: то ли получится - то ли нет... Процентов десять у нас получается брака и тогда мы разбиваем колокол - и снова в переплавку. Готовность сплава мы определяем старым способом: опускаем в него деревянную палочку, и, если бронза застывает на ней в виде стеклообразной корки, сплав готов. Колокол стынет несколько дней , после чего он вынимается из ямы и очищается от пригоревшей глины. На моем заводе колокола ни в коем случае не обтачиваются, что делается на других предприятиях для “подправления звука”...

То ли для мистификации, то ли для “плизиру” старые мастера перед тем как заливать колокол, распускали по городу слухи о якобы родившемся теленке с двумя головами, или цыпленка с четырьмя лапками. Именно оттого на Руси появилось выражение: “Ну, ты заливаешь”. Для чего это делалось, Николай и сам не понимает, скорее всего таким образом лишние глаза отвлеклись от такого казалось бы ординарного события как отливка колокола, но на самом деле разных предрассудков и несуразностей вокруг отливки собираются сонмы.

Шувалов признается, что, хотя основные колокольные секреты им открыты, есть все же кое-какие детали, которые мастера унесли с собой в могилы. А Самому Шувалову не хватит жизни, чтобы до них дойти. Да, книга Оловянникова ему перво-наперво помогла, но в итоге до всего пришлось доходить методом проб и ошибок. И сколько таких ошибок еще ждет впереди!

Самая трудная задача, решение которой Шувалов считает главным успехом своей жизни, есть открытие тайны глубокого звучания колокола:

- Из всех старых колоколов, которые привелось мне увидеть и услышать, больше других мне нравятся русские колокола XVII века. Их я внимательно изучал, обмерял и по их подобию строю профиль своих колоколов. При ударе в русский колокол слышен не один тон, а несколько, как будто поет целый хор, а не один голос. Дополнительные тона называются обертонами, их можно насчитать от трех до десятка. Думаю, это многозвучие - душа русского колокола. Другая особенность наших колоколов - громогласность, Это требование православной церкви к колоколам: чтобы звон был громче и слышен издалека. Иногда думаю: что в этом звуке умиротворяет и успокаивает? И мне кажется, что колокола возвещают лишь о вещах важных, вечных и святых. Даже обыкновенные куранты ежечасно напоминают нам о быстром исчезновении времени. А вот почему какой-либо колокол не звучит, никто из нас объяснить не может. Вроде бы каждый раз все делаем по одной схеме, а результат получается разный...

...По странной прихоти колокола русские почему-то женственны. Даже части колокола называются по аналогии с женщиной: в нем есть юбка, тулово и даже матка (за нее колокол подвешивается). Именно поэтому, наверное, работа по литью колоколов - самая мужская на свете. Здесь должны соединяться и физическая сила и нежность, без которой колокол не “заиграет”.

К колокольному заводу Шувалова в городе относятся по-разному. Если говорить о зарплатах мастеров (до 15 тысяч рублей), то они - одни из самых больших в Тутаеве, что не может не вызывать зависть местных лентяев. Но даже тунеядцы, когда хотят похвастать своей родиной, бьют себя в грудь: “Да у нас братья Шуваловы лучшие колокола в России отливают!”

Между прочим, они правы. Конечно самые “козырные” заказы (например, колокола для храма Христа Спасителя в столице) принято размещать на крупных заводах типа “ЗиЛ” или “Кировский” - для гигантов нужно титаническое производство. Шувалов на гигантов не претендует (хотя, если честно, мечтает о подобном заказе), но ведь, если положить руку на сердце, Россию украшают не монстры навроде никогда не звонившего Царь-колокола, а сотни тысячи малых и средних колоколов приходских церквей, так радующих наши души “малиновым звоном на заре”...

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Ярославская область.