Глубинка
"Глубинка. Пять приключенческих правдивых провинциальных повестей"
Все пять произведений, собранных здесь, имеют реальный информационный повод, а у главных героев повестей есть конкретные прототипы, о которых будет рассказано в послесловии.
...Они упали в какую-то яму, вжались во влажный мох. Наверное, когда-то это был партизанский блиндаж. Еще два громких хлопка - теперь уже издалека - и тишина. Более менее отдышавшись, он спросил:
- Тебя как звать-то?
- А... ах, разве... уф-ф-ф, это... эх-х-х... аф-ф-ф... важно?
Она еще задыхалась, ведь бежали они долго и безумно - как зайцы. Женщина, лет двадцати семи, смотрела на него изучающе. Хотя - чего смотреть? Он хотя бы аутентичен лесу: плотные джинсы, кроссовки, толстовка. А женщина - вообще полный абсурд ходячий: ее тело, с намеком на полноту, уже начинающее утрачивать обаяние пышущей флюидами юности, упаковано в синее длинное вечернее платье, с идиотским декольте и нелепыми рюшками на плечах и груди. Собственно, это вся верхняя одежда, она даже босиком - верно, туфли скинула, когда бежали. Ноги жестоко ободраны в кровь, колготки в нескольких местах разъехались... Ей стало неловко оттого, что он на нее пялится, она одернула изрядно загрязнившееся, все в приставших рыжих сосновых иглах, платье (тогда чего сама-то его глазами обыскивала...). Он снял толстовку, подал спутнице:
- На. Замерзнешь.
- Даже не надейся... - Ответила она резко.
Тем не менее толстовку взяла, прикрыла ею плечи. Наконец, и она уняла дыхание, но ей стало зябко, она задробила зубами. Наверное, нервная дрожь, отходняк.
- Меня Егором зовут. - Он соврал. Сам не понял, почему.
- Ну, коли так... мужчинка. Тогда я Элеонора.
- С чего взяла, что я не Егор?
- Дак, у тебя на лбу написано. А ну-ка...
Женщина протянула руку, старательно вытерла его лоб:
- Испачкал, чудак. Какая фиг разница, как нас зовут. Все одним миром... мазаны.
Когда она двинула голой рукой, от нее пахнуло духами. Такими терпкими, резкими, немного отталкивающими. Эдаким амбрэ себя окропляют молодящиеся старухи. К бальзаковскому аромату подмешивался кислый запах женского пота. Он вгляделся в круглое, почти детское лицо. Курносая, дивчина с раскосыми зенками, эдакая аппетитная баба, блондинка угро-финского происхождения, с трудом скрывающая при помощи косметики свой простецко-деревенский тип. Ну, явно "не его" формат - на улице даже не глянул бы.
- И что делать будем? - Спросил он, отведя глаза к небу.
- А что надо?
- Ну, как... наверное, надо, что ли куда-то идти. К людям.
- К людям, говоришь... а надо?
- И куда же еще?
- В никуда.
- В никуда из ниоткуда?
- Ну, типа того.
- Ты уверена, что они отъе… - он произнес нехорошее слово.
- Уверенны только мудаки. А ты, чаем, не мудак?
- А что - похож?
Она прищурилась, ухмыльнулась:
- Да нет. Не очень.
- А ты похожа.
- На дуру?
- Нет. На жертву капитализма.
- Хорошо.
- Что - хорошо?
- Что не на жертву аборта. Хотя...
https://drive.google.com/file/d/0B3qsMeX1qQfsR3lQM204WFEzazQ/view