Зюздинский край

Край Света

Десертный лук

“...Я зажег привезенную с собой свечу и сел к столу писать письмо матери. Рядом со мной жужжали две прялки, а с полатей смотрели, свесив головы, глубоко заинтересованные два мальчика, и сверкали маленькие черные глазки старика Гаври Бисерова... Вся семья не спала: смотрели на невиданное зрелище - пишущего человека...”

Для молодого Короленко, еще не писателя, но уже политического ссыльного, деревня Березовские Починки был уже вторым пунктом его непростой арестантской судьбы. В Починки он попал из Захолустного Глазова - в наказание - за то, что уже имея статус ссыльного, посмел спорить с урядником.

Ниже по течению Камы от Березовских Починков есть село Кой. Там отбывал ссылку будущий “железный” Феликс Дзержинский. Жестокий край, туда ссылали самых отъявленных, непримиримых... К таковым отнесли и Короленко, которого Иван Бунин позже назовет “живой совестью русского народа”.

Владимир Галактионович был не из балованных господ. Еще в Глазова он освоил сапожное ремесло, и вполне мог себя прокормить, да и в быту был неприхотлив. Тем не менее в Березовских Починках он взвыл: приходилось жить в курной избе. Хозяин, Гавря Бисеров, затопит печь, откроет дверь настежь, дым выпустить, а в избу - мороз... Красочно описание самого Короленко: “...Если подняться на рост человека - голова в дыму. Таким образом устанавливается своего рода равновесие: голове жарко, зато ноги стынут от 40-градусного мороза. Это продолжается около часа, после чего дверь закрывается и в потеплевшую избу впускают скотину. Лошади, овцы, коровы чередуются друг с другом, оставляя на полу заметные следы своего пребывания...”

Про Починки Короленко писал: “В Бисеровской волости не то что ни один губернатор, ни один исправник не бывал, а в самих Починках с сотворения мира не бывал ни один становой...” Или: “Однажды Лукерья, жена Гаври, захотела меня угостить экстренным образом и поэтому дала мне... луковицу. Я съел ее с хлебом, а дети с завистью смотрели на меня. “Ох, и сладко, небось...” - говорили они, глотая слюнки...”

Про себя починковцы говорили: “Мы край света живем, под небо сугорбившись ходим...” Недолго терпела “совесть нации” эту дикость. Короленко писал прошения в Глазов, а, не дождавшись окончания зимовки, попробовал бежать. Не получилось - отловили. А в наказание выслали еще дальше - в Сибирь. Там Владимир Галактионович уже перевел дух...

Унитазная революция

Расхлябанная глиняная улица граничит с чистенькой тротуарной плиткой. За тротуаром и цветочной клумбой - кафе, а в нем чистенький туалет с унитазом импортного образца. Единственный общественный туалет “со смывом” на всю волость... Над бачком приклеен листочек формата А4, а на нем слова: “Уважаемые односельчане! Любезно просим Вас не вставать ногами на унитаз и не бросать в него посторонние предметы. В противном случае мы будем вынуждены закрыть туалет на ключ. Спасибо за понимание”.

Между прочим, слова: “Человек создан для счастья, как птица для полета” принадлежат перу Короленко. Семья Турушевых, жителей села Бисерово, бывшего волостного центра, этот лозунг реализуют на практике. В частности предприниматели Турушевы кроме приличного кафе построили в Бисерове детскую площадку (не хуже чем в городе!) и молельный дом. Среди привычной грязи эти новинки выглядят как инородные тела, однако “островки” цивилизации никому еще не мешали. А еще ведь Турушевы собираются возводить в селе церковь!

Но вообще Андрей Аркадьевич Турушев - прежде всего лесопромышленник. У него в собственности две пилорамы и деревоперерабатывающий цех. Супруга, Татьяна Аркадьевна отвечает за вторую сторону деятельности семейного предприятия: кафе и магазины. Магазины и кафе, конечно же, для местных. Пиломатериалы “уходят” в Эстонию, Австрию, Бельгию, Иран и даже в Австралию.

Турушевы жили в Казахстане. Там родились двое их детей. Когда в начале 90-х русских там начали притеснять, они переехали на родину Андрея. В сущности они были тогда совсем молодыми людьми, им было по 25. Но колхоз здешний жил худо и Андрей решительно не мог найти работу. Татьяна по образованию - учительница начальных классов, и ей работы тоже не нашлось. И тогда Андрей решился совершить... революцию. Конечно, звучит это громко, но для такой глубинки как Бисерово создание частного предприятия - подлинная революция.

Их было восемь мужиков. Вначале скинулись по несколько тысяч рублей и взяли в аренду старенькую колхозную пилораму. Совместное предприятие решали назвать: “Темп”. Татьяна настояла, чтобы оно именовалось: “Ритм”. Это имя предприятие носит и поныне.

Ну, пилила пилорама потихонечку, компаньоны на ней денно и нощно пропадали... Но это все было как-то мелко, несерьезно. Однажды вечером сидели компаньоны на кухне одного из них, и размышляли о том, как дальше жить. Дело в том, что под банкротство подошла местная “Сельхозтехника”, и можно было купить ее помещения. Но для этого нужны деньги - а где их взять? Рискнуть решился именно Андрей. Он занял огромную сумму, равную тогдашней месячной зарплате пятисот человек, еще столько же собрали другие учредители “Ритма”, и поехали мужики на аукцион. В каком-то смысле это была авантюра, ведь можно было прогадать, и возможно сесть в “долговую яму”. Но Турушевым и компании повезло. На производственной базе Андрей с компаньонами затеяли предприятие по распилке леса, а спрос на доски был очень даже неплохим. Таковым он остается и поныне.

Теперь вот очередь дошла до воспитания культуры у простых крестьян. Возле кафе (аккурат напротив него - полуразвалившийся сельский клуб) я услышал от одной бабушки: “Вот, опять приехали Турушевых восхвалять...” Ну, кто не возмутится, когда его начнут воспитывать, “переделывать”?

Но главное все-таки в другом: у Турушевых в общей сложности занято 128 человек, среди которых большинство - молодежь. Стабильные заработки - это крепкие семьи, вера в будущее. Это и есть в прямом смысле будущее села Бисерова и всей бывшей Бисеровской волости.

Колокол “Короленко”

На месте курной избы, в которой прозябала “совесть нации”, теперь стоит школа. Березовские Починки разрослись до деревни, которая теперь называется Ванино. Местный колхоз, когда еще был жив, назывался: “Имени Короленко”. В наследство о былом советском бытие остался колокол, на котором начертана фамилия Владимира Галактионовичя. Раньше это был пожарный колокол колхоза. Теперь он висит у входа в школу и работает “школьным звонком”. По его гулкому голосу дети узнают, что пора обедать. Кроме лука, жители бывших Березовских Починок научились выращивать картошку, огурцы, помидоры, перец, кабачки, тыквы и прочую благодать матушки-земли. А потому школьный рацион богат.

Проблема в том, что небогата школа на учеников: их в данный момент всего 19, и некоторые классы отсутствуют вообще. В Отличие от Бисерова Ванино - тупик. Дальше только леса и болота. Председатель колхоза Жарков после развала оформил предпринимательство и теперь держит пилораму. Он, да еще один предприниматель, Вольхин (у которого тоже пилорама) - единственные работодатели на весь Ванинский куст деревень. Остальная работа - бюджетный сектор.

Короленко на этот “край света” сослали, и он сбежал. Наша маленькая история - про человека, который сюда был сослан по распределению и... прижился. Учитель русского языка и литературы Лидия Николаевна Кытманова сугубая горожанка. Точнее, когда-то ей была. В 85-м, когда заканчивала институт, решила положиться на судьбу и просто не пришла на распределение.

Когда приехала в Ванино, выпавшее ей в своеобразной лотерее, поселили юную Лиду в школьном дворе, в домике, который построен точно на том месте, где была изба Короленко. Там были комнаты для молодых учителей. Первое время было ощущение, что будто жизнь проходит мимо. Что ее, жизни, нет вообще. Местные жители вечно в резиновых сапогах, телевизоров нет, магазинов нет... Весной и осенью нет дорог, и Ванино оказывается отрезанным от Большого мира. Только тишина, изредка прерываемая лаем собак и мычанием коров...

Еще и местные диковатые нравы... Молодые люди здесь имеют обыкновение сами, без спроса заваливаться к девушкам. Ох, сколько парней не спросясь входили в комнатушку Лиды! В первый раз, когда один из парней среди ночи, пьяный, с топором, стал ломиться в ее дверь (протрезвев, после извинялся: “Да я так... поговорить хотел...”), Лида хотела бежать. Но наутро к ней пришла - с домашней едой - учительница начальных классов Валентина Ввановна Вольхина. Успокоила: здесь народ не злобный, а ломятся... из застенчивости. Трезвые они ни за что не подойдут к девушке, стесняются...

Три года Лида все же детей проучила, а, когда кончился срок отработки, она... вышла замуж. За парня, который тоже к ней впервые бесцеремонно пришел. Но трезвый, и даже со словами извинения. Его зовут Иван. Когда пошли детишки, Лида уже и не стремилась удрать из Ванино. Тем более что Лидия Николаевна - человек , не слишком любящий развлечения и обожающий первозданную природу. Чего-чего, а последнего здесь хватает.

А в последние годы и жизнь начала вроде бы налаживаться. На пилорамах мужики деньги зарабатывают, и во многих семьях появилась даже компьютеры. И рожать молодые стали: в детский садик очередь образовалась. Даже мобильные телефоны у многих есть - несмотря даже на то, что нет... связи. И пока не предвидится. Только одно никак Лидии Николаевна никак не примет. Среди местных живы поверья про... русалок и леших. Каждый ванинец будет с пеной у рта доказывать, что там-то и там-то он повстречал русалку. Или Водяного. Даже болото возле Ванино называется: “Русалочий лог”...

Девять мужиков

Вообще-то в старину этот регион назывался “Зюздинским краем”. В переводе с коми-пермяцкого языка “зюздя” - это мужик. Хотя местная поговорка и звучит на ломанном русском - “На край света живем...” - местное население не совсем и русское. Жители “края света” - результат сложного соединения русских, коми и удмуртов. Это может звучать цинично, но в результате появилась удивительная порода людей, которым, кажется, любые природные или жизненные напасти нипочем.

Ничего не будет странного в том что следующие наши герои тоже связаны с лесопромышленным комплексом. Геннадий Андреевич Полудницын - небольшой предприниматель: он всего лишь берет делянки, и с несколькими мужиками из деревни Щукино, и со старшими сыновьями он пилит лес. Жена, Вера Михайловна, - дома. Вместе с младшими сыновьями она занимается домашним подворьем. Всего в хозяйстве 6 коров, 6 телят, 3 быка, 4 свиноматки. На двух гектарах картошку на продажу выращивают. Вот имена детей Полуднициных: Николай, Дмитрий, Константин, Руслан, Андрей, Михаил, Александр, Иван. Всего - восемь парней возраста от 9 до 28 лет. Работают все, невзирая на возраст. Семеро живут вместе, в огромном доме, который Полудницины строят уже второй десяток лет.

Первой в семье Полуднициных была девочка. Она умерла во младенчестве... Они хотели родить еще одну девочку. На свет с завидной регулярностью появлялись пацаны. Когда местный колхоз стоял на ногах, жилось легко. Вера Михайловна работала агрономом, была парторгом; Геннадий Андреевич - мастером леса в лесхозе. Колхоз развалился, и кончилась всяческая социальная поддержка многодетной семьи. Вдобавок сбережения отняло государство, а ведь уже накопили на машину... В результате за душой не гроша, а в доме - “голяк”...

В нищете жили довольно долго, ибо не было капитала, чтобы начать свое дело. А мысль эта витала давно. Помог старший сын, Николай. Когда его в армию призвали, он попал на Чеченскую войну. В 2001 году Николай вернулся. Привез “боевые” деньги, около сорока тысяч. Конечно, в его праве было эти деньги потратить на себя, например мотоцикл купить. Но Николай положил деньги на стол и заявил: “Хватит нам здесь гнить. Будем трактор покупать, двор строить. Дом доделаем...”

На трелевочный трактор денег не хватило, пришлось брать его в лесхозе в аренду. Зато закупили много солярки. Может быть это прозвучит цинично, но пришлось вложить в дело даже нищенские детские пособия, которые выплачивало государство. Нельзя сказать, что Плудницины смогли “раскрутиться” так же как Турушевы из Бисерова. Но при таких начальных условиях, когда восемь детей и ты живешь в маленькой, Богом забытой деревеньке...

В ожидании чуда

У самого истока Камы, в таежной глуши есть село. Называется обычно: Пашино. В незапамятные времена в этом самом Пашине произошло некое событие. Никто не помнит, ЧТО это было. Тем не менее каждый год пашинцы отмечают ЭТО событие, устраивая праздничное действо. Праздник так и называется: “Чудо”.

Пашино и окрестные деревни - регион особый. Вроде бы и разговаривают местные жители по-русски (хотя на самом деле на смеси русского, коми и удмуртского языков), а вот русскими себя не считают. Говорят: “Мы - пермяне”. У соседей, коми-пермяков свои традиции, и праздника “Чудо” там не знают. Здесь вообще все другое. Издавна верховья Камы называли “Зюздинским краем”. “Зюздя” в переводе с коми-пермяцкого - “мужик”. Край этот отлично характеризует публикация в газете “Вятские епархиальные ведомости” от 13 сентября 1912 года.

Почти сотню лет назад население Верхнекамья приехал изучать германский ученый, доктор философии Роберт Пелисье. В те времена в сих местах проживали люди, представляющиее собой любопытный результат ассимиляции выходцев из Московии (здесь есть даже деревня, носящая название “Московская”), коми-пермяков и северных удмуртов. Самих же жителей Зюздинского края тогда запросто именовали “зюздяками”.

Вятская газета сообщила об интересных и ужасающих фактах пребывания уважаемого гостя из туманной Германии в таежном краю. Поселился он в Бисеровской волости, в деревеньке Новоселовской. Местные обыватели, “а тем паче обывательницы” недоверчиво встретили высокого гостя. И по простоте душевной решили, что он не более - не менее как... японский шпион. Прихожане Кувакушской раскольничьей общины пошли дальше. Поскольку старообрядцы давно ждали второго пришествия антихриста, они решили, что Пелисье и есть то самое “второе пришествие”.

Второй слух (не про японца, а про антихриста) победил в умах “зюздяков”, и вскоре распространился по всему Зюздинскому краю. Как пишет газета, “темный люд всполошился, многие стали готовиться к смерти”. Из уст в уста передавался ожидаемый сценарий: “антихрист” скоро начнет жечь старообрядческие и православные храмы, а затем начнет налагать на людей свою “антихристову печать”. Ни о каком сборе этнографического материала уже не могло идти и речи. Зюздяки ждали Пасхи, когда к “антихристу” приедут помощники с бомбами, и на Землю падут темнота, мороз и прочие ужасы.

Служить Пасхальную литургию зюздинские попы очень боялись. Но служба есть служба... А, когда в Пасхальное воскресенье на Востоке заиграло радостное солнышко, многие призадумались: а не стали ли они рабами заблуждения? Впрочем, деревня Новоселовская все равно - для верности - была в безмолвной осаде. Староверы даже вынашивали план прикончить гостя. Доктор Пелисье был не робкого десятка; он прекрасно знал про слухи о себе, но сохранял самообладание. Тем более что у него была охранная грамота: предписание губернатора местной власти всячески оберегать уважаемого гостя.

Сломила германского ученого следующая история. Пелисье отправился поохотиться в соседнюю Пермскую губернию. Когда он подъезжал к одной из деревень, жители ее, напуганные слухами об антихристе, высыпали на околицу с вилами, ухватами, острогами и даже с ружьями. Плохо пришлось бы немцу, если бы он не велел ямщику скорее заворачивать лошадей...

Как ни странно, гостю из Германии Зюздинской край понравился. Впоследствии он сообщил российским корреспондентам, что в русском (заметьте - он “зюздяков” все же считал русскими) ему импонируют такие качества как доброта, гостеприимство, разговорчивость, откровенность. Сельские барышни произвели не Пелисье такое обаятельное впечатление, что по его словам, если он будет жениться, то обязательно женится на интеллигентной русской девушке. Правда Пелисье отметил, что пьянствуют “зюздяки” так, что временами “образ человеческий теряют”...

С той позорной истории и ста лет не прошло. Изменилось с тех пор мало. Ну, разве что свет провели в деревни, да в курных избах научились строить русские печи. А вот дороги в Зюздинском краю те же. То есть - никакие. Старообрядческая деревня Кувакуш существует и поныне; там до сих пор очень сильная община староверов Белокриницкого толка. И село Пашино все то же. Правда на противоположном, левом берегу в советское время выстроили леспромхозовский поселок Камский. Но в нем по преимуществу живут все те же “пермяне”. Да и край населяют те же “зюздяки”, хотя район прозвали Афанасьевским.

Так же как в старину проводится и праздник “Чудо”. Только, как говорилось выше, более организованно и без пьяных дебошей, коими Зюздинский край некогда славился.

Фольклористы отметили, что в долине Камы единственным регионом, где в устных преданиях сохраняются былины, остается Зюздинской край. Русские былины, которые, возможно, сочинялись еще в Киевской Руси! И еще здесь кое-что сохранилось. Старшую женщину в роду называют “большухой”, и все - в том числе и взрослые мужики - должны слушать ее беспрекословно. Такой обычай, возможно, несет в себе память о старинном укладе жизни, который позже назвали матриархатом. Так же в Зюздинском краю бытует такое уникальное явление как “помочь”. Собирается молодая семья строить дом. Они готовят к назначенному дню много еды и к ним приходят все родственники и знакомые. Нет, не есть, а строить. Новую избу поднимают всего за три дня, а будущие хозяева новостройки обязаны только кормить строителей.

Среди жителей села Пашино и окрестных деревень существует разные мнения о происхождении “Чуда”. Многие женщины почему-то рассказывают про снег. Якобы однажды, 19 сентября выпал снег, и снежный покров не исчезал вплоть до весны. Возможно, именно это явление посчитали за чудо. Иные утверждают, что в этот день принято было “чудить”. Все лето люди трудятся, буквально не разгибались, а тут наконец появлялась возможность отдохнуть, расслабиться. Песни, пляски, хороводы, игрища на лугах. В этот день принято было обязательно купать в Каме лошадей. В этот день знакомились (с целью заключения в последующем брачных уз) парни и девушки.

В советское время “чудить” стали скромнее, без игрищ. Много было забыто. Когда “Чудо” начали выводить из рамок узкого семейного празднования на уровень съезжего праздника, помогла жительница деревни Московская Клавдия Ивановна Харина. Она, коренная “пермянка”, не только много помнила, но и создала в своей деревне фольклорный ансамбль “Нирем-Дор”.

Впоследствии исследователь из города Глазова А.В. Баженова провела довольно глубокое исследование “Чуда” и открыла совершенно необычные вещи. Исследователь много разговаривала с местными жителями, пытаясь выяснить, какое именно событие из жизни природы может совпадать с 19 сентября. Верховья Камы - край глухой, таежный, и верования “зюздяков” обязательно должны отражать природные явления, от которых зависят удачные охота и рыбалка. Охотники рассказали ей, что в это время начинается звериный гон. Лоси и другие парнокопытные устраивают “турниры” за право обладания самками.

Еще в начале прошлого столетия этот Верхнекамский ареал занимал северный олень. Это единственный вид оленя, собирающийся в огромные стада. У оленей гон начинается немного раньше 19 сентября, но к концу гона они собирались как раз в верховьях Камы и утраивали настоящие битвы, после чего самки откочевывали к Северу, а самцы - на Юг. Ныне, с развитием цивилизации, ареал северного оленя переместился к Северу. Факт, что нынешние “зюздяки” северных оленей не видели отродясь. Но тогда, когда олень водился, в конце сентября очень удобно было устраивать охоту на это животное, устраивая на пути миграции оленей ловушки-загоны. А еще оленей убивали копьями и рогатинами, когда стадо переправлялось через реку. Это кровожадный вид охоты, но весьма эффективный и довольно легкий. Возможно, праздник “Чудо” и был связан с удачной охотой.

И еще одна гипотеза исследователя из Глазова. Название “Чудо” А.В. Баженова связывает с ныне забытым племенем чудь. Этот таинственный народ, когда новгородцы стали колонизировать Север, как бы исчез. По мнению Баженовой, одно из племен чуди осело здесь, в Зюздинском краю и ассимилировалось с местными “пермянами”. И праздник “Чудо” - единственное, что осталось у людей в память о своем происхождении.

Подтверждения гипотезы А.В. Баженовой имеются. В Зюздинском краю есть почитаемая в народе гора, которая называется Чудской. По преданию у ее подножия когда-то жили разбойники, которые оставили после себя многочисленные клады. Это не абстрактная легенда: клады в Зюздинском краю не один раз находили. Чаще всего клады представляли собой посуду из чистого серебра. Это блюда, чаши, кувшины, изготовленные... в средневековом Иране! Да и вообще зюздинские клады есть собрание уникальных творений мастеров всей Евразии.

Но в сущности никто не обладает исключительные правом на истину о зюздинском “Чуде”. От одной из бабушек я услышал мнение, что “чудо” на самом деле когда-то было. Якобы в Пашине за одну ночь перед 19 сентября явилась... церковь. Эту церковь при советах разрушили, а жаль: говорят, она была прекрасна и сама смотрелась как чудо!

А вообще замечательно, что загадка праздника “Чуда” существует. Пока есть тайна, интрига, мы можем давать волю своему воображению.

Геннадий Михеев.

Фото автора.

Кировская область.