Дом 52

Из книги Богомаз П.Д. "Миусская старина":

На старой Конторской улице в доме №52 в 70-е годы проживал инспектор классической гимназии Семён Федосеевич Кравченко, который затем преподавал в женской Мариинской гимназии математику и естественную историю. Его старший сын - Владимир - окончил классическую гимназию, получил медицинское образование и стал военным врачом. В 1905 году он на крейсере "Аврора" участвовал в сражениях Русско-японской войны. Им впервые в истории был применён рентгеновский аппарат на линейном корабле для обнаружения осколков у раненых матросов. Владимир Семёнович после отставки жил в своём доме в Таганроге, написал книгу "Поход через три океана" (русские корабли шли в Японское море из Балтики через три океана).

Род Кравченко к сёлам Примиусья как будто и не имеет прямого отношения, но хочется о нём рассказать потому, что мне - уроженцу Ряженого, пришлось быть лично знакомым с племянником врача Алексеем Сергеевичем и многое от него слышать не только о его знаменитых родственниках, но и о других знаменитостях старого квартала на бывшей Конторской (Елизаветинской) улице. Алексея Сергеевича я знал в течение 20 лет по совместному проживанию в его родовом доме, человека уже пожилого (он родился в 1902 году) и весьма интеллигентного. Мы с ним часто вели задушевные беседы. Алексей Сергеевич уже не работал, но много читал: книги из городской библиотеки носил целыми "авоськами". Именно у него я видел и читал книгу "Поход через три океана" с автографом дяди: "На память о походах моему племяннику Алексею Сергеевичу".

Алексей Сергеевич рассказывал, что в доме напротив - Розы Люксембург, 65 - в 1910-22 годах жил его товарищ Володя Захаров, ставший впоследствии популярным советским композитором, известным народу по многим песням, в том числе таким, как "Лучше нету того цвету...", "Ой, туманы мои, растуманы", "Провожанье", "Русская красавица", "Песня о России" и другим.Чуть наискосок от дома Кравченко было родовое гнездо Чеховых. О них Алексей Сергеевич тоже много рассказывал.

Главным в рассказах А. С. Кравченко всегда был рассказ о его доме, в котором довелось жить и мне. Его дед, упоминавшийся выше, - статский советник Семён Федосеевич Кравченко выкупил это подворье у монашеского братства. Дом тогда представлял келью постройки ещё XVIII века, наполовину расположенную в земле. Зато к дому примыкала большая усадьба с многочисленными кустарниками, дорожками, беседками. Семён Федосеевич надстроил второй этаж из шести просторных комнат. Привёл в порядок подворье, превратив его в сад с тщательно ухоженными аллеями. Алексей Сергеевич рассказывал, что по этим аллеям, посыпанным жёлтым песком, любили гулять гимназисты, вечерами важно прохаживались парочки зажиточных таганрожцев. Позже – в 70-е годы - на месте этого сада было хозяйство "Зеленхоза", а с перенесением последнего в другое место образовался пустырь, на котором виднелась только одна маленькая беседка, огороженная сухими колючими ветками. В ней, отгороженный от мира, часами просиживал Алексей Сергеевич с книгой в руках. Он уже плохо видел и часто вместо очков применял лупу с 4-кратным увеличением. В последние годы, когда и эту беседку ликвидировали, построив на её месте гаражи, Алексей Сергеевич перебрался на газон перед домом, под небольшую абрикосу, и продолжал там читать книги и газеты на виду у любопытных прохожих. В 1988 году его не стало.

Дом Алексея Сергеевича на своей улице выделялся не только своей высотой, массивностью, но, прежде всего, огромными красивыми окнами верхнего этажа, каменной лестницей, ведущей на широкое крыльцо, лепными карнизами и капителями. Многочисленные прохожие всегда заглядывались на него. После революции в доме кроме семьи Кравченко, наследника старых хозяев, проживало в разное время много других семей. Запомнились семьи Седлак и Васильевых.

Таганрог, ул. им. Розы Люксембург, 52. Дом Кравченко. Современный вид

Франц Иванович Седлак - чех из интернациональной бригады, сражавшейся в гражданскую войну за советскую власть в России, встретил свою любовь в Таганроге и навсегда остался в нем. Это был весьма скромный, даже несколько застенчивый, старик, говоривший по-русски с большим акцентом.

Интересна и семья Васильевых. Впрочем это не одна семья, а несколько семей, живших вместе. Три сестры, древние старушки, Анастасия, Екатерина и Вера составляли костяк рода Васильевых; все они были рождения конца ХIХ столетия. Собственных детей они не имели, но воспитывали детей и внуков своих мужей. Сами, не имея достаточны средств к существованию (малые женские пенсии), они очень заботились о приемных детях и внуках: одевали, учили, выдавали замуж. Многие из их воспитанников вышли в люди, приезжали выразить благодарность. Подстать сестрам был и их брат - дед Коля, бывший часовой мастер, рано овдовевший и живший вместе с сестрами. Во дворе дома стояла лодка, вечно ремонтировавшаяся, ее окружала ребятня, помогавшая деду Коле. Эту семью, вернее род, соседи называли Васильевыми, хотя в их среде были и Шелестенко, и Савельевы, и Алтуховы и др.

О Броневских, известных в Таганроге и Ряженом, уже приходилось рассказывать ранее. Здесь же нас интересует только то, что это были люди высокообразованные, оказавшие положительное влияние на крестьян и, вообще, на всё их окружение.

Первым из Броневских в Таганроге появился Алексей Богданович. Выйдя в отставку после службы на флоте, он был в 60-е годы прошлого столетия председателем коммерческого суда и в отсутствие градоначальника исполнял его обязанности. Его брат Семён Богданович был генерал-губернатором Восточной Сибири в те времена, когда там отбывали ссылку декабристы. Надо сказать, что Броневские хоть и принадлежали к высшей военной иерархии, но были людьми гуманными по сравнению с другими бюрократическими служаками.

Тому есть много примеров. Вот один из них. В книге "Политическая каторга и ссылка. Книга 31" (Москва, 1927 г.) сообщается, что 31 мая 1837 года генерал-губернатор Восточной Сибири генерал-лейтенант С. Б. Броневский подал начальнику Военной канцелярии докладную записку с проектом Высочайшего помилования декабристов. В этой записке предлагалось всех декабристов разделить на три группы: одних полностью амнистировать и разрешить им уехать домой, других - переселить на поселение в европейскую часть России, третьим разрешить вольно без надзора жить в Сибири. Государь не принял соображения Броневского и написал карандашом на записке: "Неудобоисполнимо". Гуманное отношение Броневского к декабристам можно увидеть, например, из переписки декабриста Михаила Сергеевича Лунина со своей сестрой Екатериной Уваровой.

Сын Алексея Богдановича - Алексей-младший - учился в Новочеркасске, получил звание агронома, занимался разведением садов, в том числе и в Ряженом, затем работал в Таганроге окружным нотариусом. Валерьян Алексеевич - внук Алексея Богдановича, о котором подробно рассказано в очерке "Пан Броневский", после окончания гимназии в 70-е годы учился в Санкт-Петербургскомуниверситете, был народовольцем, в 1880 году участвовал в подготовке покушения на государя, неоднократно побывал в тюрьмах и ссылках (1890 - 1915 гг.), в том числе и в Иркутском крае, где некогда его двоюродный дед осуществлял надзор за ссыльными декабристами. В Таганроге Валерьяна Алексеевича знали не только как революционера, борца за справедливость, но и как грамотного добросовестного бухгалтера Котельного завода, а после революции - и как высокообразованного лектора, искреннего пропагандиста, делавшего "живые" доклады. Его любила молодёжь и ласково называла "дедушкой Броневским", студенты и многочисленные экскурсанты заслушивались рассказами Валерьяна Алексеевича при посещении таганрогских музеев и осмотре памятных городских мест. Коллеги сохранили о нём память как о хорошем товарище и наставнике.