Дом 95

Объекты культурного наследия регионального значения Реш-е № 301 от 18.11.92 г.

Гаврюшкин "Мари Вальяно и другие"

УЛИЦА АЛЕКСАНДРОВСКАЯ, 95. КВАРТАЛ 54 (СВЕРДЛОВА, 95)

В 1830-х годах в Таганроге проживал российский купец второй гильдии Тимон Лобода, содержавший красную лавку. Был женат и имел детей — двух мальчиков и пятерых девочек. Проживал вероятно по Александровской улице, 95. Почему «Вероятно»? В «Раскладке имений Таганрога за 1873 год» хозяином дома по этому адресу указан Пимон Лобода. Такие разночтения имен: Пимон, Тимон, в дореволюционном Таганроге случались часто, о чем мы не раз высказывали свое мнение. В конце 1870-х годов дом стал принадлежать купцу Ивану Ивановичу Лободе, что даст полное основание утверждать, что Тимон (Пимон) Лобода состоял в родстве с Иваном Ивановичем Лободой, однако документов о степени родства найти не удалось — метрические записи этих лет вероятно не сохранились.

2010 г

Иван Иванович был богатым человеком, состоял членом городской думы, членом комитета Общества пособия бедным ученикам и ученицам таганрогского городского начального училища, являлся попечителем второго мужского приходского училища. После своей смерти оставил значительный капитал, на который претендовали как родственники, так и город. Привело это к тому, что началось длительное судебное разбирательство и только начавшаяся Октябрьская революция приостановила эту тяжбу.

Из книги Гуляет старый Таганрог (еще одно описание "Дела Лободы")

ТАЙНА ЗАВЕЩАНИЯ КУПЦА ЛОБОДЫ

Фабула иного преступления-

мошенничества предельно — проста.

Умирает купец не оставив завещания.

Родственники умершего получают

наследство в долях предусмотренных

законом. После того, как право

наследования вступает в силу,

неожиданно, при загадочных

обстоятельствах, появляется на свет

духовное завещание и создается

конфликтная ситуация, в которой

принимают участие несколько десятков

человек.

ОДИН МИЛЛИОН НА ДВОИХ

Шестого августа 1906 года в Таганроге умер купец второй гильдии Иван Иванович Лобода, оставив после себя состояние на сумму около миллиона рублей, заключающихся в наличных деньгах, процентных бумагах, долговых документах и разного вида недвижимости. Умирал долго и тяжело. Через моршанского купца Якова Герасимовича Морозова был связан родственными узами с семьёй Чеховых: сын Якова Герасимовича — Иван, женился на сестре П.И. Лободы — Марфе Ивановне, а дочь Евгения Герасимовна Морозова вышла замуж за отца Антона Павловича Чехова.

Иван Иванович Лобода обладал внешностью, типичной для русского купца прошлого века. Центральный пробор па голове со свободно ниспадающими, слегка вьющимися волосами и усами, переходящими в бороду. Не имел детей, отличался крутым и своеобразным характером. Не припомнится случая, чтобы он присутствовал в церкви по случаю бракосочетания или крестинах своих родственников или знакомых. Не было его и в Архангельской церкви 27 июля 1880 года, где состоялось венчание его 37-летнего родного брата Онуфрия на 18- ти летней девице Надежде Александровне, дочери священника Тимофеева из села Алексеевка. Свадьба, которую с большим мастерством и присущим ему юмором описал Антон Павлович Чехов состоялась на Александровской улице (ныне Свердлова), на втором этаже дома под номером, 95. Среди многочисленных гостей в качестве поручителя присутствовал его старший брат, свободный художник Николай.

Иван Иванович Лобода, Онуфрий Иванович Лобода и Алексей Борисович Долженко. Вторая половина 19 века

Иван Иванович Лобода вел большую мануфактурную торговлю оптом и в розницу, что заставляло его все время расширять торговые помещения. С конца 1870-х годов стал скупать строения под магазины в торговых рядах на Александровской площади, где имел также обширные склады парусины и мешков. К своей кончине ему принадлежали почти все лавки между Соборным переулком и магазином кожевенных товаров купца А.Д. Горащенко в северной части торговых рядов. В этом же году стал владельцем полутораэтажного дома по Александровской улице. 95. Кроме того, незадолго до смерти, приобрел неплохой дом стоимостью в восемь тысяч рублей напротив городского сада по Гоголевскому переулку, 4.

В торговых делах действовал осмотрительно и не спеша, дела шли весьма успешно и рекламировать свой товар в альманахах-справочниках и рекламных выпусках не любил, в этом не было необходимости. После смерти Ивана Ивановича по существующему тогда законодательству косвенными наследниками оказались его сестры Варвара Ивановна и овдовевшая Марфа Ивановна, а также прямые наследники, племянники — сыновья умершего в 1889 году от катара лёгких Онуфрия Ивановича: Иван, двадцати двух лет и девятнадцатилетний Сергей.

Онуфрий Иванович Лобода за день до смерти

Служебный пристав С.А. Хрещатицкий в присутствии понятых — купцов Федора Чангли-Чайкина и Емельяна Запорожченко приступил к описи имущества. Понятых рекомендовали обе сестры и племянник Иван, жившие в этом же доме. Во время проведения описи, при котором присутствовал, также по просьбе родственников поверенный А.А. Акимов, духовного завещания И.И. Лободы обнаружено не было, однако, из уст Акимова здесь впервые прозвучали слова о наличии духовного завещания.

Сергей Онуфриевич Лобода

«Незадолго до смерти ко мне приходил Иван Иванович и просил сохранить завещание, но просьбу его я отклонил, пояснив, что сам нахожусь в преклонном возрасте и могу умереть раньше его». Дальнейшие поиски духовного завещания ни к чему не привели, несмотря на запросы в нотариальные конторы Таганрога, Ростова и Нахичевани. 20 октября 1906 года таганрогским Окружным судом права прямых наследников Ивана и Сергея Лободы, на наследование имущества их дяди, были удовлетворены и они вступили во владение наследством. Найденные при описи в стенном шкафу процентные бумаги на сумму сорок тысяч рублей по их желанию были переданы тёткам — Варваре и Марфе; другому своему родственнику Виктору Скилиоти передали ценных бумаг на тридцать тысяч рублей. Теткам так же предоставили в пожизненное право пользование одним из домов, оставшихся после смерти брата.

НЕОЖИДАННОЕ ПОЯВЛЕНИЕ ДУХОВНОГО ЗАВЕЩАНИЯ

После смерти Ивана Ивановича прошло не более года, как по почте из Ростова доставили пакет, при вскрытии которого обнаружили еще один с надписью «Духовное завещание Ивана Ивановича Лободы». Завещание датировано 2 июня 1903 года и сопровождалось анонимным письмом. «Препровождая духовное завещание Ивана Ивановича Лободы вам пред годовщиной его смерти, сим исполняю волю завещателя».

Текст духовного завещания Ивана Ивановича Лободы предусматривал (дается с некоторыми сокращением).

«Двадцать пять тысяч рублей сестре И.И. Лободы Марфе Морозовой; столько же другой сестре Варваре Лободе и, кроме того, обеим предоставляется в пожизненное владение дом ни Иерусалимской улице (старое название Александровской улицы — О.Г.) в городе Таганроге под номером 95; двадцать пять тысяч рублей семье племянника И. Лободы по женской линии Виктору Скилиоте; пятьдесят тысяч рублей на устройство, или приобретение больницы и сто тысяч рублей на содержание этой больницы; сто пятьдесят тысяч рублей на устройство водопровода в городе Таганроге; двадцать тысяч рублей в пользу городского училища, попечителем которого, он, Лобода, состоял, а магазины по Гостиному ряду на Александровской площади города Таганрога, арендуемые Емельянов Запорожченко, под номерами 94, 96 и 98, предоставлялись в собственность ему, последнему.»

Душеприказчиками по духовному завещанию были назначены Емельян Запорожченко и присяжный поверенный Акимов, которые в вознаграждение за свои труды по реализации всего оставшегося, после его смерти. Лободы, имущества и по исполнении воли завещателя, должны получить каждый по два процента со всей стоимости наследства; остаток же имущества, какой получится после производства всех перечисленных выше затрат, они, душеприказчики, обязаны передать поровну племянникам завещателя Ивану и Сергею Онуфиевичам Лобода».

Оканчивался текст духовного завещания словами: «Писал Иван Дмитриевич Лагутинский. Таганрогский, второй гильдии купец Иван Иванович Лобода. Свидетели: надворный советник Людвиг Антонович Бринардели, Георгий Васильевич Титов, Григорий Иванович Стаценко».

О том, что в городскую управу направлено духовное завещание И.И. Лободы был поставлен, в известность и присяжный поверенный Акимов, которому в письме из Ростова 22 июля прислана квитанция о сдаче в почтовую контору духовного завещания.

Предусмотрено все, чтобы завещание дошло до адресата. Домашнее духовное завещание (существовало также нотариальное) составлено по форме и соответствовало всем юридическим законам. Представлено также в срок, не более года со дня смерти завещателя.

Присяжный поверенный городской управы Василий Мато предоставил духовное завещание для утверждения в окружной суд. Одновременно А. Акимов и Е. Запорожченко. как душеприказчики по завещанию, просили управу допустить их для участия в деле и запретить таганрогскому отделению государственного банка выдавать капитал завещанный Лободой.

Иван, к этому времени женившийся, и Сергей Лобода, получившие наследство и еще не пришедшие в себя после того, как на них неожиданно свалилось огромное состояние, заволновались. Они обратились в управу и предложили городу сто пятьдесят тысяч рублей, чтобы покончить дело миролюбиво и оставить в силе право наследования ими имущества дяди, ранее утвержденное окружным судом. Такое предложение город посчитал наивным и заявил, что должен получить триста тысяч или терпеливо ждать постановления судебной инстанции.

СЛЕДСТВИЕ

С первых дней работы следственной комиссии члены ее столкнулись с фактами настолько загадочными, что заставило их усомниться в подлинности появившеюся при столь странных обстоятельствах домашнего духовного завещания.

Все присутствовавшие при составлении завещания свидетели, как-то: Людвиг Бринардели, Георгий Титов, Григорий Стаценко на момент вскрытия духовного завещания оказались умершими за период с 19 апреля 1905 года по 25 февраля 1906 года, то есть еще до смерти И.И. Лободы. Выяснилось и то. что один из свидетелей, Георгий Титов, был типичным алкоголиком и за три года до своей смерти проявлял симптомы буйного помешательства. Совершенно невероятным оказался факт существования человека, когда стали выяснять личность Ивана Дмитриевича Лагутинского, писавшего текст завещания. Установлено, что с 1903 по 1908 год Лагутинский на жительстве не только в Таганроге, где духовное завещание составлено, по и в Таганрогском округе, Ростове, Нахичеване, Ростовском округе, Мариуполе, Мариупольском уезде и в Новочеркасске не проживал и не числился.

Ещё большая неожиданность ждала следствие, когда по просьбе братьев Ивана и Сергея Лободы, с подписей, имевшихся в завещании сняли фотокопии и передали на заключение экспертам. Фотограф Иваницкий и эксперт-каллиграф Печинский пришли к заключению, что подпись купца И.И. Лободы сделана не его рукой, а все остальные имеющиеся в завещании подписи свидетелей и завещателя исполнены рукой — подписавшегося на завещании И.Д. Лагутинским и писавшего текст документа.

Интересовалось следствие и теми слухами, которые ходили в городе о том, что при жизни И.И. Лободы он высказывал якобы мысль выделить в своем завещании часть денег для постройки городского водопровода. Кроме присяжного поверенного А. Акимова, заявившего о наличии завещания, другие люди, а именно Ф. Титов, Анастасия Рабинович. Н. Попов и В. Амосов утверждали, что Георгий Васильевич Титов пересказывал содержание завещания, по которому явствовало, что часть наследства переходила в собственность городу Таганрогу на устройство водопровода, постройку больницы и расширения городского училища. Это же самое слышал и В. Яковенко от Людвига Антоновича Бринардели, второго свидетеля, присутствовавшего якобы при составлении завещания, уже тоже умершего.

Кроме того, Анастасия Рабинович, жена одною из уполномоченных городской думы объяснила, что об отказе по завещанию И. Лободы в пользу города значительной суммы денег она также слышала от своего родного брата Григория Спиридоновича Титова, умершего на момент следствия. Это, однако, опровергает врач А. Абрамович, лечивший в 1908 году Георгия Титова, двоюродного брата свидетеля но завещанию Григория Спиридоновича Титова и задавший последнему вопрос: «Правда ли, что ты знаешь что либо существенное но поводу появившегося при жизни И.И. Лободы завещания?» По словам А. Абрамовича он услышал в ответ: «О духовном завещании я слышал лишь от своих знакомых и в подлинность предъявленного в суд домашнего завещания Лободы не верю и нахожу его фантастическим».

Врач Г. Тарабрин утверждал, что незадолго до смерти И.И. Лободы, лично слышал от него, что он завещает городу Таганрогу три четверти своего капитала. С целью подтверждения выводов экспертов о подлинности духовного завещания ряд рукописей и документов с несомненными подписями И. И. Лободы, Л. А. Бринардели, Георгия Титова и Г. И. Стаценко передали экспертам города Ростова-на-Дону — Ф. Фрике, А. Волчинскому, Е. Хлыстову, А. Чиненному, которые дали заключение:

«Все подписи на духовном завещании сделаны не ими самими, и воспроизведены, по видимому, одной и той же рукой. Характер всех подписей и текста завещания один и тот же, кажущееся же различие в почерках объясняется тем, что лицо подделывающее подписи, писало разными перьями».

Затем Ростовские эксперты, проведя дополнительные исследования после представления им писем и документов, пришли к выводу, что текст завещания и подписи написаны братом купца Емельяна Запорожченко Александром. Эксперты также нашли, что Александр Запорожченко имеет способность писать разными почерками, как то: прямым, косым, и более прямым с разным нажимом пера.

Вызвала подозрение и наружная сторона конверта, в котором прислано завещание, окрашенное с целью придания долго лежащей бумаги в желтый цвет. Достоверность подделки подтвердил известный таганрогский магистр фармации С.А. Гинзбург, а то, что он окрашен ручным способом и окрашен после заклейки подтвердили другие специалисты. Установили также, что завещание присланное в городскую управа, вложенное в конверт опечатано в пяти местах сургучом с оттиском И.Л. (Иван Лобода) печатью, которой у И.И. Лободы никогда не было, а печати такие употреблялись для отметки белья. Кроме того, в пользу Емельяна Запорожченко причиталось по завещанию сумма, превышающую долю каждой из родных сестер, с которыми Лобода жил в одном доме и находился в хороших отношениях. Особо близкого знакомства между завещателем и Запорожченко не замечали и о нем купец не раз говорил: «Умный, по мошенник». По отношению к Ивану Ивановичу Емельян Запорожченко оказался должником что показала проверка документов. На основании имеющихся материалов и заключений следственной комиссий: «Крестьяне слободы Котелево Ахтырского уезда Харьковской губернии Е.В. Запорожченко, сорока лет и А.В. Запорожченко, тридцати пяти лет, преданы суду по обвинению в том, что в 1906-1907 годах в городе Таганроге, по предварительному между собой соглашению и сообща, составили от имени умершего 6 августа года таганрогского второй гильдии купца И.И. Лободы, представленное 26 июля года к утверждению в таганрогский окружной суд домашнее завещание от 2 июня 1903 года, ложно удостоверив подписями названного, заведомо для покойного Лободы, а также заведомо умерших в то время Л.А. Кринардели, Г.В. Титова и Г.И. Стаценко, как свидетелей и вымышленного лица И.Д. Лагу и некого, как переписчика завещания».

Образец клятвенного обещания фигурирующих на судебных процессах

В интересах следствия Александра Запорожченко арестовали и содержали под стражей. В ноябре 1908 года Емельян Запорожченко, Р.Б. Идельсон, и П. П. Дураков обратились к товарищу председателя окружного суда с просьбой об освобождении А.В. Запорожченко под их поручительство и залог в размере 80 тысяч рублей. Просьбу не удовлетворили, однако, в январе 1909 года уважаемый в городе таганрогский купец Семен Иванович Симанович предложил под залог для освобождения Александра Запорожченко свое имение по Александровской улице, 134, состоящее из амбаров, строений и паровой вальцовой мельницы — стоимостью свыше 150 тысяч рублей. Под залог в пятьдесят тысяч рублей обвиняемого освободили и выпустили на свободу.

В интересах правосудия дело назначили к слушанию в окружном суде города Екатеринославля. Заседание вёл председатель окружного суда Карчевский, обвинение поддерживал товарищ прокурора Каминский. Перед судом присяжных предстали 56 свидетелей и юридических лиц участвующих в процессе. Среди 30 свидетелей от защиты, вызванных на процесс, присутствовал бывший городской голова Таганрога П.Ф. Иорданов и гласный думы, врач П.М. Шедеви, известный нам как главный персонаж в рассказе А.П. Чехова «Ионыч». Защищали обвиняемых присяжные поверенные А.М. Александров, Н.К. Муравьев и П.Н. Малянтович. Со стороны гражданских истцов яркую речь произнес видный общественный деятель и выдающийся юрист-адвокат, таганрожец А.С. Золотарев. Дело слушалось в течении пяти дней и закончилось в один час ночи. Вердиктом присяжных заседателей духовное завещание таганрогского купца Ивана Ивановича Лободы признано... законным. Оба брата Емельян и Александр Запорожченко покинули здание суда оправданными. 19 октября 1910 года присяжный поверенный А.С. Золотарев, выступавший свидетелем по делу прислал в таганрогское отделение газеты «Приазовский край» телеграмму: «Поздравляю дорогих таганрожцев с победой. Завещание Лободы признано действительным. Запорожченко оправдан». Результаты судебного разбирательства опубликовала и газета «Таганрогский вестник». Текст телеграммы содержал слова полные оптимизма и надежд:

«Поздравляем граждан Таганрога не только с этой большой материальной, но и нравственной победой. Теперь мы ждем от городского самоуправления немедленного осуществления воли незабвенного Ивана Ивановича Лободы».

Прокурорский протест и кассационная жалоба правительственным сенатом были отклонены. Таганрогское городское управление получило 150 тысяч рублей на устройство и содержание больницы, 150 тысяч рублей на сооружение водопровода и 20 тысяч рублей на расширение городского Гоголевского училища.

УМНЫЙ МОШЕННИК

Емельян Васильевич Запорожченко родился на Украине в многодетной семье, где помимо пяти братьев от первого брака, в числе которых были Емельян и Александр, от второго родились еще сын и дочь. После смерти матери семья переехала в Таганрог и 12-ти летнего Емельяна отдали в магазин мальчиком, где он дослужился до приказчика. Грамоте не обучен. Среднего роста, с обвислыми усами запорожского казака, глазами чистого василькового цвета, простой и доверчивый по натуре, с небольшим хохлацким выговором, находил отклики и в людях выше его по развитию и сословию. Как восприемник присутствовал на крестинах у надворного советника Владимира Ивановича Карпинского при рождении его сына Александра. Дружил со священником Платоном Георгиевичем Илличевским, жившим по соседству. Имел небольшой, в три окна по фасаду, дом по Большому Кампенгаузенскому переулку, 6а (ныне Комсомольский, 10), оцениваемый в четыре тысячи рублей. Был женат на Агрипине Васильевне, от которой 17 июня 1905 года родился сын Василий. Был еще сын Емельян, который во время Великой Отечественной войны в звании старшины 6 декабря 1943 года пропал без вести.

Емельян Васильевич был малообразован, под конец жизни очень плохо видел, носил очки и газеты читал через лупу, чуть ли не по слогам. В отличии от Емельяна Александр моложе своего брата на пять лет и отличался совершенно иным складом характера. Был он ладно скроен, небольшого роста, красив и плотного телосложения. До 1899 года находился на военной службе, где исправлял обязанности старшего писаря — вот откуда приобретённая длительным временем способность владеть выписанным почерком. В возрасте 26 лет вернулся домой и поступил приказчиком к брату Емельяну за вознаграждение 50 рублей в месяц, который вел небольшую торговлю. С 30 августа 1904 года до января следующего служил уже приказчиком на отчете, уплачивая брату по десять процентов со стоимости товара. Средняя месячная выручка за этот период вращалась около цифры в одну тысячу рублей.

С января 1907 года товар в магазине перешел в полную собственность Александра, задолжав при этом брату Емельяну девять тысяч рублей. Долг был погашен отдельными суммами к 27 сентября 1908 года. Торговые обороты у Александра Запорожченко с этого дня начали резко расти и достигли в месяц до трех тысяч, что позволило ему открыть два новых магазина и приобрести домовладение, оцениваемое в пятнадцать тысяч рублей. Купленный дом находился по четной стороне Гоголевского переулка между улицами Кузнечной и Чеховской.

Магазин мануфактурных, суконных товаров и готового платья Александра Запорожченко помещался в доме братьев Титовых по Гоголевскому переулку, а «Мануфактура» и «Парусина и мешки» на Александровской площади в 96-й секции Торговых рядов,

Не вызывает сомнения. что действительным организатором и вдохновителем аферы по созданию подложного завещания купца Лободы явился Александр Запорожченко, а его доверчивый брат стал послушным исполнителем коварных замыслов своего младшего брата. Торговые дела Емельяна угасли настолько, что в ноябре 1914 года в гражданском отделении Окружного суда рассматривалось заявление мануфактурного общества «Саввы Морозова сыновья» о признании таганрогского купца Емельяна Васильевича Запорожченко несостоятельным должником. Суд постановил: «Признать Запорожченко Емельяна несостоятельным должником и ввиду злостного характера банкротства заключить в тюрьму», иными словами «посадить в долговую яму». Правда, прошло несколько дней и газета «Приазовский край» сделала небольшое опровержение, указав, что Емельян Запорожченко заключен в тюрьму как несостоятельный должник, но никак не по причине «Злостного характера банкротства».

Возможно в далекие времена и существовали действительно «ямы», в полном смысле этого слова, где томились провинившиеся, но о существовании «ям» в Москве, и что они из себя представляли в конце 19 века, имеется высказывание старожила Москвы И.А. Слонова («Московская старина», издательство «Правда», 1989 год, стр. 231). «Для купцов существовало еще одно довольно оригинальное учреждение под названием «яма», куда сажали несостоятельных должников. «Яма» находилась у Воскресенских ворот, в здании губернского правления. Там во дворе, в одном из флигелей было отведено довольно большое и чистое помещение с окнами за железными решетками, сюда и сажали неисправных должников. Это делалось просто. Купец не платил по векселю. Кредитор предъявлял к взысканию в коммерческий суд опротестованный вексель и притом вносил «кормовые деньги». Должника немедленно арестовывали и отправляли с городовым в «яму», «на высадку». Туда, как их называли «несчастненьким» жертвовали чай, сахар, калачи, сайки и прочее. А иногда к праздникам пасхи и рождеству более сердобольные благотворители выкупали заключенных, то есть уплачивали их долги и должников выпускали на свободу».

Единственным слабым местом в судебном процессе являются показания некоторых свидетелей, подтверждающих, хотя и здесь наблюдаются разночтения, что еще при жизни завещателя И.И. Лобода высказывал мысль помочь городу в устройстве водопровода. Возможно, и вполне вероятно, что он, в частной беседе с кем-либо из своих знакомых и вел об этом речь, а так как у таганрожцев водопровод всегда являлся больным вопросом и они всю жизнь мечтали о нём, об этом заговорили в городе. «Умный мошенник» Емельян 'Запорожченко сыграл на чувствах горожан и в тон им конечно, подстрекаемый братом, построил текст завещания.

Особо близких отношений между Е. Запорожченко и И.И. Лободой не наблюдалось. Запорожченко всемерно старался заслужить благосклонность богатого купца тем, что во время посещения его магазина давал хозяину стул, галоши и оказывал другие лакейские услуги. Одним словом был человеком «чего изволите».

Сам город в лице городской управы и многие его жители давно интересовались постройкой водопровода и текст духовного завещания их вполне устраивал — триста двадцать тысяч рублей для города составляло большую сумму.

А как же вердикт присяжных? Возможно ими учитывалось мнение высказываемое в разговоре между членами суда и другими высокопоставленными лицами о пользе, которое получит город Таганрог в случае признания духовного завещания. Важно также впечатление, которое произвели на присяжных участники судебного процесса, да и человеческая зависть могла взыграть в каждом из них — «Слишком жирно на двоих».

Так закончился громкий процесс в Екатеринославле о наследстве таганрогского купца И.И. Лободы. Как показало время, дело имело продолжение.

ФИНАЛ

Лишившись наследства племянники богатого родственника Иван и Сергей отказали своим теткам в проживании и они доживали свой век в бедности, испытывая большую нужду. Варвара Ивановна тихо почила 19 декабря в возрасте 73-х лет по причине старческой немощи и похоронена на таганрогском кладбище. Ее младшая сестра Мария Ивановна проживала у бывшей ее домработницы в деревне под Таганрогом. Умерла в 1923 году, достигнув 83-х летнего возраста. Иван Онуфриевич успел приобрести домовладение на Полтавском переулке (Антона Глушко, 24), предусмотрительно записав его на имя своей жены Юлии Васильевны. Имели четырех дочерей: Елену (1907), Зинаиду (1914), Марию и Надежду. Младший брат Сергей Онуфриевич 18 октября 1913 года обвенчался в Успенском соборе с девицей из дворянской семьи Верой Андреевной Грековой. От совместного брака родились дочери Нина. Варвара и сын Андрей. С одним из прямых наследников приключилась занимательная история. В конце дня, прямо с поезда, к банковскому учреждению на Крещатике в Киеве подошел невзрачный мужчина и, задержавшись некоторое время у входа, робко вошел в здание. Оглядевшись, нерешительно двинулся к одному из окошек и обратился к служителю со словами: «Милейший, я хотел бы сдать на хранение некоторую сумму денег».

Юлия Васильевна Лобода, супруга Ивана Онуфриевича

Не поднимая головы клерк протянул просителю бланк, односложно заметив при этом: «Заполняйте». Потратив немало времени проситель, наконец, вернул документ. Начав читать служащий банка удивленно поднял глаза и приподнявшись с интересом оглядел клиента. Блуждающий взгляд, небритое лицо и нечесанная шевелюра на фоне измятой одежды, вызвали у клерка недоверие и он, выделяя каждое слово, задал вопрос.

— Вы желаете сдать двадцать тысяч рублей?

Получив устное подтверждение, служитель пожал плечами и потребовал паспорт. Сбивчивые и несвязные объяснения клиента, отсутствие паспорта, вызвали у клерка подозрение и о случившемся сообщили в полицию. Неизвестного гражданина задержали. Бывшие при нем несколько десятков тысяч рублей отобрали и начали выяснять личность последнего, который назвался Виктором Скилиоти, жителем города Таганрога.

Племянник И.И. Лободы по женской линии Виктор Викторович Скилиоти получил в 1907 году по завещанию тридцать тысяч рублей. Неожиданно став обладателем столь крупной суммы, к нему со всех сторон стали поступать требования о выплате части денег, предъявляя при этом те или иные основания. Чтобы избавиться от назойливых просителей, Скилиоти с деньгами в кармане покинул Таганрог, решив разместить их в банках других городов. Добрался он и до Киева, чтобы в одном из банковских учреждений оставить двадцать тысяч рублей. Здесь и начались для него неприятности. «Ненормальный» — решила киевская полиция и начала переписку с таганрогскими властями, предварительно переправив изъятые деньги в Таганрог и прося определить душевное состояние Скилиоти. В родном городе собрали о нём сведения и опросили окружающих, как о человеке ведущем ненормальный образа жизни и назначили медицинское освидетельствование. Комиссия, однако, нашла В.В. Скилиоти вполне нормальным и полиция вернула принадлежащие ему деньги.

Тем временем племянники Иван и Сергей не сидели сложа руки и добились пересмотра дела, которое назначили к слушанию в городе Новочеркасске. Разбиралось оно 5 ноября 1915 года, на котором приглашённые в качестве экспертов несколько учителей чистописания из гимназий признали духовное завещание, якобы принадлежащее И. И. Лободе подложным. Судебная палата вынесла приговор, которым признала духовное завещание недействительным и передало на рассмотрение в правительствующий сенат. Член Государственной Думы от Донской области М.С. Аджелов согласился выступить в сенате, защищая интересы города по делу Лободы. Следует отметить, что до этого многие адвокаты отказались выступать в суде, защищая права наследования по духовному завещанию.

По окончании слушания дела в сенате, таганрогский присяжный поверенный А.С. Бесчинский дал из Петрограда телеграмму, что дело о наследстве Лободы проиграно городом. Сенат утвердил постановление новочеркасской судебной палаты, признав духовное завещание недействительным. Судебные издержки сенат также возложил на ответчика. Таганрогская управа подсчитала убытки, которые она понесла за все годы, в течении которых велось дело о признании законным духовного завещания Ивана Лободы и в котором город принимал участие. Они составили от двадцати до тридцати тысяч рублей. Многолетний судебный процесс принес большие убытки и прямым наследникам, что значительно сократило завещанный Лободой капитал. Гласный городской думы А.П. Говберг в январе 1916 года обратился к городскому голове с предложением ходатайствовать о передаче подлинника завещания купца Лободы городскому музею.

« — Я считаю, — заявил А. Н. Говберг, — что завещание, как юридический документ, ввиду окончания процесса, потеряло свою ценность и препятствий к выдаче его со стороны окружного суда не будет. Как историческая ценность его хранение в музее предпочтительнее».

Несмотря на окончательное решение, вынесенное правительствующим сенатом, в городской думе до Великой Октябрьской революции велись усиленные разговоры по возобновлению дела по завещанию купца И.И. Лободы. уж очень много терял город. Особенно усердствовал при этом присяжный поверенный А.И. Бесчинский.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

До войны с семьей, я, мама, папа и сестра Павлина, жили по улице Антона Глушко, 27 на втором этаже дома, окна которого выходили на улицу. В полуподвальном помещении жил Андрей Кудрявцев, жилистый, смуглый крепко сбитый средних лет мужчина со смешинкой во взгляде. Его семья, состояла из жены Нины и сестры Веры, жили бедно. Женщины не работали и обе отличались странностями в своём поведении и поступках. Верка, иначе ее никто во дворе и не называл, и взрослые и дети, худенькая небольшого роста, запомнилась сидящей на корточках посреди двора в окружении десятка кошек. Перед ней на двух поставленных «на попа» кирпичах в жестяной банке из-под консервов готовилась рыбья похлебка. Кошки сидели смирно, на равном расстоянии друг от друга, как в цирке, и зачарованно глядя на свою хозяйку, слушали, как с ними доверительно разговаривает благодетельница. Стоило одной из кошек сделать движение вперед, как Верка не изменяя положения тела и не повышая голос обращалась по имени к нарушительнице и своим вкрадчивым голосом заставляла ее вернуться на место.

Нинка, жена Андрея, ее также по другому не именовали, высокого роста, молодая, всегда одетая в темное платье и повязанная черным платочком до самых бровей, никогда ни с кем не разговаривала и редко улыбалась. Молча наблюдала исподлобья за играющими во дворе детьми.

Павлина, сестра моя, проживавшая в Москве, при очередной встрече, зная мое увлечение старым Таганрогом, как-то напомнила. «Помнишь, до войны, в нашем дворе жила Нина, еще тогда говорили, что она дочь богатого купца Лободы и ее оставили родители на вокзале при поспешном отъезде за границу во время революции». Сестре об этом рассказывала Анфиса Иосифовна Нечаева, проживавшая в нашем дворе. Будучи женой бывшего таганрогского торговца прекрасно была ознакомлена со многими моментами из жизни городского купеческого сословия. Изучив родословную семьи Лободы убедился, что один из прямых наследников по завещанию Сергей Онуфриевич имел дочь Нину рождения 1914 года.

В таганрогском архиве наткнулся на интересную запись. Милиционер морской и речной милиции Андрей Кудрявцев со своей матерью, торговавшей на улице семечками вразнос, проживал в 1920 году по Полтавскому переулку, 22, то есть рядом с домом Ивана Лободы и, конечно, знал Нину Лободу с детства. Впоследствии женился на ней. Наконец нашлись родственники Нины, ныне здравствующие и живущие в Таганроге. Они подтвердили, что в революционные дни Октября мать Нины, уехала с белым офицером, оставив свою малолетнюю дочь на вокзале.

Совсем недавно зашел во двор по переулку Антона Глушко, 27 и соседи рассказали о некоторых эпизодах из жизни семьи Кудрявцевых. Во время немецкой оккупации города в период Отечественной войны Нину вместе со многими таганрожцами принудительно отправили на работу в Германию. Несмотря на умственную отсталость. Нина была добра и трудолюбива. В Германии мать Нины разыскала свою дочь, вела с ней беседу, но неизвестно, призналась ли ей в своих родственных отношениях. Во всяком случае в свою семью Нину она не приняла и уезжая, оставила деньги на ее содержание. Вернувшись после окончания войны в Таганрог Вера, Нина и Андрей продолжали жить вместе. Через некоторое время Нина заболела неизлечимой болезнью. Незадолго до ее кончины муж Андрей и его сестра Вера в бессознательном состоянии закрыли лежавшую Нину на замок и много дней скрывались на вокзале. По прошествии некоторого времени, это случилось в 1957 году, соседи почувствовали тошнотворный запах, исходящий из квартиры Кудрявцевых и тут, вдруг, обратили внимание на длительное отсутствие их хозяев. Вызвали милицию, взломали дверь и обнаружили лежащую мертвой Нину и кошек, копавшихся в ее внутренностях. Прибывшие рабочие баграми и крючьями выволокли труп во двор и погрузили в труповозку. Так умерла одна из наследниц миллионного состояния таганрогского купца Ивана Лободы.

Чуть позже почти такая же участь постигла Веру. Несколько дней брата и сестру не видели выходящими во двор, лишь изредка в окнах квартиры мелькали какие-то тени. Заглянув в окно, соседи увидели неподвижно лежащую Веру и вызвали милицию.

Оказалось, что Вера умерла несколько дней назад, а Андрей ждал почтальона, чтобы получить очередную пенсию, которую получала Вера. Совсем иначе сложилась судьба Емельяна Запорожченко и его брата Александра. До сооружения водопроводной сети в Таганроге вода добывалась из колодцев через артезианские скважины. Таких крытых водораспределительных пунктов, уже при Советской власти по городу было несколько. В одном из них на улице Свердлова, в начале Комсомольского переулка, работал Емельян Запорожченко. Несмотря на больные ноги и слабые легкие отпускал воду жителям по одной копейке за ведро. В зимнее время, когда от разливаемой при раздаче воды образовывались огромные наледи условия работы, особенно для слабых людей представляли большие неудобства и отражались на здоровье. Емельян Васильевич Запорожченко умер во время Отечественной войны при немецкой оккупации города в возрасте 74 лет. Его дочь Татьяна Емельяновна, по мужу Баева, несмотря на большой недостаток средств, с золотой медалью окончила таганрогскую женскую гимназию, затем поступила в Ростовский университет, успешно его закончила и так же с отличием. Занималась преподавательской деятельностью. Заслуженный учитель РСФСР. Скончалась в начале 1990-х годов и похоронена на Аллее Почётных граждан Нового кладбища.

У Александра Запорожченко и его супруги Евфросиньи Еремеевны родилось трое детей. Василий умер в молодом возрасте от туберкулёза, от этой же болезни скончалась и жена. Сын Александр с супругой в гражданскую войну уехал в Америку.

Во время прихода к власти большевиков в дом, где находилась дочь Антонина, ворвалось несколько человек. Они бесцеремонно забрали все украшения из золота и другие драгоценности, а золотые серёжки, на утруждая себя, грубо вырвали из мочек ушей. Это не помешало ей через некоторое время выйти замуж за комиссара.

При НЭПе Александр Запорожченко, главный герой нашей повести, открыл свои прежние магазины, торговал мануфактурой. По торговым делам часто ездил в Москву. В конце двадцатых годов его выслали в Сибирь, где он вторично женился и хорошо устроил свою дальнейшую жизнь.

Энциклопедия Таганрога: Лободы дом (Александровская, 95). Внесен в список памятников истории и культуры. Полутораэтажный дом на четыре окна по фасаду построен в 1860-х семейством Лободы. Скромный оштукатуренный фасад оформлен в традициях русского классицизма: первый этаж рустован, его окна венчают замковые камни. Окна второго этажа обрамлены наличниками. Карниз - гладкий, этажи разделены двумя горизонтальными поясками. С 1870-х дом стал принадлежать купцу И.И. Лободе - дальнему родственнику Чеховых; обитатели этого дома были увековечены карикатурой Николая Чехова с текстом Антона Чехова «Свадебный сезон» в журнале «Зритель». Иван Иванович был человеком состоятельным и после своей смерти оставил капитал, на который претендовали как родственники, так и городские власти, что привело к длительному судебному процессу. Дело заключалось в том, что Лобода якобы оставил завещание, по которому передал часть денег на производство водопровода в городе. Однако его родственники считали, что такого завещания не было, а то, что предоставляется - подложное, т.к. появилось оно неожиданно, спустя почти год после смерти купца. На первом судебном разбирательстве завещание было признано подлинным, и город получил 150 тыс. руб. на устройство и содержание горбольницы, 150 тыс. руб. на проведение водопровода и 20 тыс. руб. на расширение 2-го городского мужского приходского училища. Но родственники Лободы оспорили это решение на следующем судебном разбирательстве, в результате которого завещание было признано подложным, что и утвердил правительствующий сенат.