Период удельный.

Период удельный.

Излагая историю Таганрога, мы старались до сих пор не пропустить ни одного географическаго или историческаго имени, которое встречается в местности, характеризуемой особенностями территории Таганрога.

Такое изложение натолкнуло нас и на описание греческих колоний этого края и на указание народов живших здесь; оно же тем самым заставило посмотреть на наш край с тем благоговейным чувством, какое всегда возбуждает у нас вид глубокой, седой древности. Конечно, земная кора везде одинаково стара, но не везде она видела древняго человека и то, как он боролся с природою и себе подобными и как он создавал культуру, которою мы теперь пользуемся, не думая, сколько жизней пало в борьбе за нее, сколько потеряно сил, прежде чем все стало так, как оно есть. Вот почему эти, быть может, скучныя страницы и сухия имена народов, которыя до сих пор были мною приведены, могут вызвать у нас чувство поэзии и задумчивости. Все это легко испытать, когда, покинув город, удалимся в любом направлены от Таганрога и увидим то раскинутые в степи курганы, то брошенныя каменоломни, то каменных баб, или других немых свидетелей старины глубокой, непроницаемой, о которой никто не писал, о которой даже песен и былин не было сложено, но когда человек подобный нам, все таки жил, думал и чувствовал. Эти свидетели упрямо, угрюмо молчат, пока пытливый человеческий ум и жажда знания прошлаго не заставит их заговорить.

И тогда седая древность заговорить в лице своих памятников, заговорит с тем, кто любить ее и кто задумывается, когда встречается с нею. А чего не видели наши степи приазовья, чего не видели наши глинистые берега моря, наши овраги, размытые дождями и тающими снегами в течение тысячелетия! Здесь носился на коне царский скиф; разумный грек устраивал торговыя дела, россаланин собирался здесь на помощь своим соплеменникам, мчался стремглав сармат и останавливался у однообразных берегов для него безпредельной Тамаринды (название Азовскаго моря у скифов). Наш летний зной и их утомлял, наши зимние ветры и их заставляли искать убежища, наша короткая, но многоплодная весна и их радовала, а наша свежая, но теплая и здоровая осень и их собирала к спокойной поверхности Тамаринды: кочевники здесь более могли находить трав, земледельцы сбывали свой хлеб грекам, а туземцы готовились к рыбным промыслам.

В нашем повествовании мы стоим теперь на рубеже того времени, когда создавалось русское государство. Таганрог, входящий в состав Российской Империи, не может не зависеть в своем росте от жизни отечества; но по своему исключительному положению в колыбели племен, положивших основание России, Таганрог требует от своего историка некоторой остановки на вопросе о происхождении русскаго государства, конечно не во всей полноте его; но необходимо в общих чертах сказать о том, где сложилось русское государство и от чего оно стало называться русским? Среди многих разнообразных мнений по этим вопросам, выберем основныя черты, так как критически заниматься историей основания русскаго государства мы не намерены.

Раньше русская историография не знала другого объяснения происхождения русскаго государства, как то, которое предложила первоначальная летопись, т. е., что русское государство получило свое начало в 862 году в Новгороде Великом от варяжских князей Рюрика, Синеуса и Трувора, которые принадлежали к племени Русь, почему и русское государство получило свое название. При дальнейшей разработке вопроса о происхождении русскаго государства было обращено внимание на некоторые сказочные приемы повествования летописца Нестора, как например «три брата» и возникло мнение, что русское государство получило свое начало не в Новгороде Великом, а в Киеве и не в 862 году, а постепенно; что же касается до названия, то оно произошло от одного племени, которому принадлежал Киев и которое называлось Рось, по имени реки Роси, впадающей в Днепр в киевской губернии и которое те же россалане т. е. славяне, сарматы и скифы земледельцы и следовательно славяне русские являются аборигенами страны и хотя покорялись в различное время скифами царскими, готами и гуннами, но сохранили свои народный черты и склонность к земледелию. Явление такого рода, что народ теряет свое собственное название и получает имя другого народа, под власть котораго подпадает, есть явление не раз встречающееся в истории; напр. галлы были покорены германским племенем франков и стали называться французами, хотя сами победители франки подчинились в культурном отношении галлам и даже утратили свой язык; то же самое случилось и с дунайскими славянами, покоренными болгарами, племенем желтой расы, но в истории России некоторые новые представители науки отвергают тождественность явления и считают название россов и руссов коренным названием одного из восточно-славянских племен.

Вот именно, эта последняя историческая точка зрения дает особенное освещение и особенный ореол берегам Азовскаго моря, так как здесь росло, крепло и созревало русское племя, готовясь к своей исторической роли.

Между Русью киевскою историческою и Русью старою доисторическою приазовскою поддерживались постоянныя сношения. Сношения эти были характера торговаго и политическаго. Велись они с помощью особеннаго воднаго пути, который шел из Днепра в Азовское море таким образом: Днепр, потом приток Днепра Самара: потом Волчья Вода, приток Самары, потом шли волоком т. е. вытаскивали лодки и волокли их до реки Миуса, а чаще Калмиуса, который ближе к Волчьей Воде, во время же весенняго разлива, можно думать, что и вовсе без волока обходились. Этот водный путь соединявший бассейн Днепра и Азовскаго моря, долгое время существовал и им долго пользовались, так как реки, входившия в состав его, хотя и не были велики, однако были многоводны и не пересыхали, потому что по их протяжению были значительные леса; эти леса в XIII столетии еще существовали.

Дальнейшее направление описаннаго воднаго пути было весьма не благоприятно для того района азовскаго бассейна, где господствовал Танаис и следовательно для территории Таганрога, который в это время, если существовал, то представлял из себя не более рыбачьяго поселения, так как при всех переменах в тогдашних предметах торговли рыба была основным и неизменным богатством Азовскаго моря. Азовское море в эту эпоху, около X века, часто называется именем данным ему арабами, ходившими торговать в Россию по Каспию и Волге, Русскаго моря. Неблагоприятное направление этого воднаго пути заключалось в том, что проходившия им лодки, останавливаясь в Лукоморьи, переплывали Азовское море, минуя северные его берега, в Тмутараканскую землю. Лукоморьем назывался богатый край, прилегавший к Азовскому морю с запада и доходивший до Перекопскаго перешейка, следовательно в районе его лежит Бердянск, Геническ и друг. Причиною такого направления, быть может, была опасность от степняков угров, печенегов и др., которые в это время кочевали от Дона до Днепра; область же лежавшая по нижнему течению Кубани, т. е. Тмутаракань, находилась в условиях довольно благоприятных.

В устьях Кубани лежала древняя колония Фанагория, ныне Тамань, которая потом стала называться Таматарха, а у италианцев, к каковым она перешла, Метрага. Эта колония вела оживленную торговлю с разными народами этого края, между которыми первое место занимали руссы, покорившие остатки утургуров, так называемых черных болгар и господствовавших там. Эти то руссы и составляли Тмутараканское государство. — Они успешно боролись с хазарами и отражали хищных косогов (черкесов), нападавших со стороны кавказских гор. Тмутаракань была своеобразная страна. Она всегда сохраняла с единоверною и единоплеменной Россией связи моральныя, политическия и торговыя, но в то же время все обиженное, недовольное и неудовлетворенное в России бежало сюда. Тмутаракань была полна изгоями (князьями, неимевшими уделов) и бежавшими боярами; здесь были греки, генуэзцы, венецианцы, хазары, печенеги и пр. Если какому нибудь обиженному греческому царевичу или русскому князю надо было найти для смелаго предприятия искателей приключения, то он там находил, сколько угодно. Это была страна обильная, вольная и удалая.

В первые века существования русскаго государства устья Дона остаются несколько в тени, однако по Дону торговый путь все таки лежал. — В местах около нынешняго Калача лежал город хазарский Саркел или, как его русский летописец называет, Белая Вежа; отсюда торговавшие руссы пробирались к Волге, ходили вверх по ней в Великие Болгары и вниз к столице Хазарской Итилю в низовьях Волги.

В устьях Дона и по северным берегам Азовскаго моря, хотя и жили разные народы, но преимущественное положение занимали хазары; они строили города и вели торговлю. Крепость Саркел против россов и печенегов построили им греческие инженеры.

История народов, которые не оставили после себя письменных памятников, весьма сбивчива и сомнительна, как и история хазар. Много было гадательных мнений о происхождении этого многочисленнаго и могущественнаго народа, который имел обширное и долго существовавшее государство от Волги до Дона, который господствовал в Крыму, налагал дань на киевлян и дал название южной России Хазария — так италианцы называли прежнюю Скифию. Были такия эксцентричныя мнения, которые полагали, что хазары потомки самарян, не ладивших с израильтянами и ушедших чрез кавказкия горы к берегам Чернаго моря и что они предки нынешних караимов. Главная нить в этом толковании заключается в том, что многие хазары исповедывали иудейскую религию. Другие предполагают, что нынешнее название казаков взято оттуда-же, именно: у татар, как известно, было три сословия — высшее мурзы, среднее уланы и низшее казаки; вот это то название холопов татарских казаков и произошло будто-бы от покоренных хазар, которые, как покоренные, составляли низший класс. Есть основание думать, что в состав обширнаго хазарскаго государства вошло несколько племен, которые вследствие долговременной связи под эгидою хазарской власти, несколько ассимилировались.

Владея странами сопредельными с русскими областями и вторгаясь в русские пределы, хазары, естественно, и сами подвергались нападению русских князей. К таковым нападениям принадлежат походы к Дону Олега, Святослава и Мстислава тмутараканскаго, сына Владимира Святаго, который распространил свое могущество от отдаленной Тмутаракани чрез Дон, по берегам Азовскаго моря до средняго течения Днепра и овладел. Черниговским Княжеством. Со смертью Ярослава Мудраго в 1054 году в Тмутаракани стал княжить внук его Глеб Святославич, но изгой Ростислав Владимирович, тоже внук Ярослава, явился в Тмутаракань с дружиною удальцов, выгнал Глеба и после некоторой борьбы утвердился в Тмутаракани. Этот-то Ростислав и повел правильную борьбу с косогами и хазарами и в такой мере ослабил значение этой державы на западе, что русские летописцы перестают упоминать о хазарах. Что же касается до другого народа, более хищнаго и менее склоннаго в культуре, печенегов, то они еще некоторое время играют роль в степях, хотя после победы над ними Ярослава Мудраго уже не наводят того ужаса, какой наводили прежде на русскую землю; однако печенеги скоро сходят со сцены, а в придонских, приазовских, и даже приднепровских степях начинают господствовать куманы или половцы. Борьба с половцами русских князей была тяжела и продолжительна; в особенности этот народ стал бичем России с тех пор, как сами русския князья во время своих междусобий стали призывать их — тогда одинаково стали страдать от хищных половцев и их союзники и враги. Пользуясь русскими междусобиями половцы постепенно прошли всю южную Россию и в 1092 г. помогали Васильку Ростиславичу в борьбе его с поляками. Никто раньше и чаще Олега Святославича не пользовался услугами половцев, за это он получил прозвище Гориславича. Во время борьбы его с Святополком II и Владимиром Мономаном три половецких хана Боняк, Курея и Тугоркан свирепствовали в киевской области и если бы не стоял тогда во главе русской рати такой трудник за русскую землю как Владимир Мономах, то русской земле грозило бы полное разорение. Но труд Владимира сделал свое дело и половцы были загнаны далеко в степи. После Владимира Мономаха борьба с половцами, хотя и продолжалась, но она приняла характер борьбы порубежной, и серьезных вторжений в русскую землю половцев не было, даже наоборот, русские князья, желая уничтожить в корне соседних хищников, сами вторгаются в землю половецкую; к таковым смелым предприятиям принадлежит известный поход к Дону Игоря Новгородсеверскаго, воспетаго за свой благородный подвиг. на пользу земли русской неизвестным, но глубоко чувствовавшим поэтом в «Слове о полку Игореве». В походе князя Игоря как и других князей, конечным пределом были берега Азовскаго моря то у загадочнаго Лукоморья, то у молодецкой Тмутаракани. Князь Святослав киевский выгнал половцев из Лукоморья, а об Игоре и его спутнике автор «Слова о полку Игореве» говорит: «Се бо два сокола слетеста со отня стола злата поискати града Тмутараканя, се любо испити шеломом Дону». Но поход окончился поражением у реки Каялы, ныне река Кагальник; это поражение певец Слова между прочим так описывает.

Бились день — не отступали,

Храбро билися другой,

В третий, в полдень под грозой

Стяги княжеские пали.

Тут над берегом, где бились,

Оба брата разлучились;

Где гульлива и буйна

Мчится быстрая Каяла,

Тут кроваваго вина

Не хватило, не достало;

Тут у вражеской реки

Наши братья—земляки

Пир кровавый довершили,

Жданных сватов напоили

И за честь своей земли

Сами трупами легли.

Вянет на поле былина

Под кручиною—тоской,

И к земле тоска — кручина

Клонить явор молодой.

(Перев. Гербеля)

Далее певец разсказывает о плене Игоря и приводить трогательный плач Ярославны:

Я быстрей лесной голубки

По Дунаю полечу

И рукав бобровой шубки

Я в Каяле обмочу;

Князю милому предстану

И на теле на больном

Окровавленную рану

Оботру тем рукавом.

(Перев. Гербеля).

В Путивле плачет Ярославна Зарей на городской стене:

«Днепр мой славный! ты волнами

Скалы половцев пробил;

Святослав с богатырями

По тебе свой бег стремил?

Не волнуй же, Днепр широкий,

Быстрый ток студеных вод;

Ими князь мой черноокий

В Русь святую поплывет.

(Перев. Козлова).

А потом певец ликует по поводу возвращения Игоря из плена:

Солнце—свет в небеси,

Игорь—князь на Руси.

На Дунае запели девицы —

И летят голоса

Через моря и леса

К высям Киева — пышной столицы.

Игорь едет домой

К Пирогоще святой

По Боричеву путь направляет.

По дороге народ

Веселится, поет

Своих старых князей величает.

(Перев. Гербеля).

Сколько раз мы, таганрожцы и ростовцы, бываем на местах похода и плена Игоря и видим мало интересный Кагальник, забывая, что это Каяла, а былое прошлое пред нами не встает: ни защитник русскаго земледельца Игорь, ни его верная Ярославна. Тем хуже для нас: одним эстетическим удовольствием меньше.

Счеты с половцами, которых русские летописцы часто называют погаными, скоро окончились и окончились очень печально. В 1224 году, как известно, нахлынула татарская орда на земли половецкия; половцы, разсчитывая на великодушие русских князей, искали у них защиты и не ошиблись, но соединенныя силы русских и половцев были разбиты татарами на Калке (ныне Калмиус).

Чрез тринадцать лет произошло полное покорение России татарами; с этого же времени берега Азовскаго моря и устья Дона совсем отрываются от России, хотя русское население там оставалось, что ясно видно из свидетельства италианцев, имевших, как мы увидим далее, на берегах Чернаго и Азовскаго морей значительныя колонии.