СЫНЫ ЭЛЛАДЫ НА БЕРЕГАХ МЕОТИДЫ

А.А. ЦЫМБАЛ

СЫНЫ ЭЛЛАДЫ НА БЕРЕГАХ МЕОТИДЫ

ИЗ ИСТОРИИ ТАГАНРОГСКИХ ГРЕКОВ

ПРЕДИСЛОВИЕ

На протяжении всей своей истории город Таганрог неразрывно связан с Грецией и греческим народом.

Впервые греки в северо-восточном Приазовье появились еще в эпоху античности. Археологами установлено, что на побережье Таганрогского залива Азовского моря в VII-VI вв. до н.э. находилась греческая торговая фактория, позже разрушенная морем. Последние археологические находки дают основание предположить, что поселение было колонией Милета - городом Кремны, о котором писал Геродот.

В Новое время появление греков в Таганроге связано с событиями русско-турецкой войны 1769-1774 гг., когда многие греческие патриоты, боровшиеся против турецкого господства, присоединились к российскому флоту. После окончания войны они были вынуждены покинуть Родину из-за угрозы репрессий со стороны турецких властей. С этого времени начинается массовое переселение греков в северно-восточное Приазовье.

В окрестностях Таганрога императрица Екатерина II пожаловала грекам обширные земли. Военные греки, которые поселились у реки Миус, составили две роты, из которых образовался впоследствии греческий батальон. Этот район на окраине Таганрога и сейчас носит свое историческое название - Греческие роты. В Таганроге для переселившихся греков был отведен квартал, который сегодня называется Греческой улицей. В городе обосновались многие знаменитые греческие семьи: Алфераки, Бенардаки, Вальяно, Маврокордато, Ралли, Скараманга и многие другие. Долгое время в Таганроге жил национальный герой Греции И. Варваци.

Греческое население сыграло ключевую роль в экономическом, культурном развитии города, в создании его архитектурного облика. В короткий срок греческие купцы превратили Таганрог в крупнейший центр морской экспортной торговли. В городе был создан Греческий магистрат, занимавшийся вопросами общины. Это была первая выборная общественная организация города. В Таганроге действовало греческое консульство, работали греческие шкалы. Греки активно участвовали в общественной жизни, становились представителями органов городского самоуправления. Греческие негоцианты финансировали строительство церквей, различных благотворительных заведений.

В 1917 году в Таганроге состоялся первый Съезд греков России, на котором поднимались вопросы реорганизации греческих школ, создания греческих банков, выпуска греческой газеты. Был избран Центральный Совет, который взял на себя заботы о понтийских греках, вынужденных бежать в Россию от преследований турок.

Современный Таганрог - важный культурный, научный, образовательный и промышленный центр Юга России. Сегодня в городе действуют греческое общество, греческая национально-культурная автономия. И в XXI веке потомки греческих переселенцев играют заметную роль в культурной и общественной жизни родного города.

Книга, которую Вы держите в руках, представляет собой сборник статей, написанных Аллой Августовной Цимбал - заведующей отделом Таганрогского государственного архитектурного и историко-литературного музея-заповедника, автором многочисленных публикаций по истории Таганрога. На основе богатого фактического материала А.А. Цымбал увлекательно и ярко описывает основные моменты истории Таганрога, в которых греческое население сыграло определяющую роль.

П.С. Ревко-Линардато

канд. философ, наук, доц. каф. философии ТТИ ЮФУ; лидер молодежного комитета региональной общественной организации Таганрогское греческое общество «ЭЛЛАС»

Н.Г. Михаилова-Михаилиду

член Союза журналистов России; председатель региональной общественной организации Таганрогское греческое общество «ЭЛЛАС»

ОТ АВТОРА

Теперь так мало греков в Ленинграде,

Что мы сломали греческую церковь...

И. Бродский

Эти пронзительно-печальные строки великого поэта написаны в 1962 году, когда в Ленинграде, рядом с домом Бродского снесли Греческую церковь св. Дмитрия Солунского. Храм был построен на средства одного из крупнейших предпринимателей Российской империи Д.Г. Бенардаки, уроженца Таганрога.

К этому времени и в Таганроге на месте греческой церкви св. Константина и Елены, прихожанами которой являлась семья Бенардаки, где Дмитрий Георгиевич венчался и крестил своих первенцев, был построен жилой дом. Он появился в 1940 году, до этого церковь несколько лет стояла в руинах. Даже в таком виде поражая величием своего облика.

Мои родители переехали в Таганрог в 1954 году и поселившиеся на улице III-го Интернационала, не застали эти великолепные руины. Но одна из наших соседок, родившаяся в Таганроге ещё до революции, рассказывала мне о том, как выглядела наша улица в те времена, когда ещё называлась Греческой. О прекрасных особняках, во дворах которых были разбиты цветники и благоухали необыкновенные цветы, о храмах, звонивших по праздникам во все колокола. От её рассказов веяло чем-то необыкновенным: грустным, прекрасным, утраченным навсегда и непонятная горечь сожаления рождалась в детской душе. Впрочем, нашу улицу, я, как и все местные жители всё равно называла Греческой.

В 1962 году, когда Бродский наткал свои стихи, о Таганроге можно было сказать то же самое, что и об его северном собрате. Но в отличие от Ленинграда - Петербурга в истории нашего города, некогда называвшегося «греческим царством», греки сыграли более значительно роль, и истребить память оказалось гораздо сложнее, чем разрушить храмы.

Уже более тридцати лет, работая в историко-краеведческом музее, я занимаюсь историей Таганрога. Одним из главных направлений в работе стало изучение истории таганрогских греков.

В этом можно увидеть некий «перст судьбы». Ведь я родилась и выросла на улице Греческой, много лет ходила по ней мимо особняков Алфераки, Бенардаки, Абателло, Пагонатов и др. в дом Звороно, где в это время находилась музыкальная школа им. П.И. Чайковского. Проходя по улице, девочка с нотной папкой пыталась представить: каким всё было сто лет назад, что за люди жили в этих домах, как они выглядели. Позднее, много узнав о прошлом города, можно было создать в своём воображении старый Таганрог, населить его людьми и поразиться: «Какой был город! Как же не похож на нынешний».

Ещё более удивительным был тот факт, что о греках, некогда составлявших значительную часть населения города, и построивших эти красивые особняки упоминалось редко и неохотно. В краеведческой литературе советского периода сведения были скупыми и зачастую носили негативный оттенок. Таганрожцы греческого происхождения в основном были людьми состоятельными, что не было похвально в период «строительства коммунизма».

Лишь в книге местного историка П.П. Филевского «История Таганрога», написанной в 1898 году, довольно подробно рассказывалось о том, как во времена Екатерины II, греки поселились в Таганроге, а также с событиями городской жизни часто упоминались различные греческие фамилии. Но по многим вопросам, касающимся участия таганрогских греков в национально - освободительном движении и их связи с родиной, взаимоотношений с российским правительством, юридического статуса, генеалогии греческих семей ответы приходиться искать в самых различных источниках.

За годы работы было прочитано значительное количество книг и документов, состоялось множество встреч с потомками таганрогских греков, обнаружилось немало интересных фактов и семейных преданий. Но ответить на все вопросы не удалось. Ведь чем больше работаешь, тем больше видишь перспектив для исследования, тем больше хочется узнать.

Изучение истории Таганрога имеет свои сложности. Дело в том, что один из старейших городов юга России не имеет своего полноценного архива, где бы можно было увидеть документы по истории города за период с 1698 по1920 гг. Архивы города уничтожались в 1887 году, когда было ликвидировано Таганрогское градоначальство, и наш город вошёл в состав Области Войска Донского; в 1920-е годы, когда новая власть сочла ненужным хранить память о прошлом. Большая часть семейных архивов погибла или была вывезена и оказалась за рубежом. Многие таганрожцы греческого происхождения вернулись на историческую родину или оказались в странах Западной Европы и Америки.

Сохранившиеся документы в конце 1920-х годов отправлены в Ростов, где создавался архив, позднее получивший название Государственного архива Ростовской области. Материалы по истории Таганрога можно найти в архивах Петербурга, Москвы, Одессы, Харькова, Днепропетровска, а также Греции, Италии и др. «О, сколько там открытий чудных» может быть. Но не будем ожидать новых открытий, а подведём определённый итог работе. Может это даст дорогу новым исследователям, которые продолжат начатое и смогут сделать эти открытия.

В статьях, объединенных в сборник «Сыны Эллады на берегах Меотиды. (Из истории таганрогских греков)», рассматриваются основные моменты истории Таганрога, в которых греческое население сыграло определяющую роль. Греки способствовали торговому расцвету таганрогского порта, активно участвовали в управлении городом, в развитии его культуры. В значительной степени благодаря им сформировался неповторимый облик Таганрога, удивлявший и завораживавший приезжих. Известный писатель К.Г. Паустовский писал о нашем городе, что он «...был перенесён сюда с Эгейских островов, был необычайным смешением Греции, Италии и запорожских степей».

ТАГАНРОГ - ТОРГОВЫЙ ПОРТ

Таганрог... В названии города как будто слышится отзвук корабельного колокола - рынды. И сам город, смело расположенный на высоком мысу, похож на корабль, смело устремившийся навстречу морским ветрам. Приморские города обычно прячутся в бухтах. Этот же, с двух сторон омывается ласковыми волнами Азовского моря и продувается отнюдь не такими ласковыми приазовскими ветрами.

Приезжие удивлённо замечают, что все улицы старой части города приводят к морю, а его свежий запах ощущается даже в центре города.

Азовское море, мелкое и теплое, названное древними греками пренебрежительно Меотийским озером, играло определяющую роль в жизни города. Оно стало причиной его рождения, возвышения и упадка. Море сделало Таганрог колыбелью российского флота, в начале девятнадцатого столетия способствовало его превращению в крупнейший порт юга России, в конце века привлекло в город иностранных предпринимателей, построивших на побережье новые заводы, изменившие облик и судьбу Таганрога.

Волны истории раскачивали город - корабль, то вознося его, то опуская в провинциальное затишье, подёрнутое тиной забвения. Таганрог испытал много превратностей судьбы, но всегда сохранял своё лицо, неповторимый облик города - порта. Одновременно и провинциального, и распахнутого навстречу огромному внешнему миру, связанного со странами Средиземноморья тысячами нитей.

Издревле наш край был местом пересечения многих торговых путей, связывавших Европу и Азию. В эпоху становления и развития древнегреческой цивилизации здесь прошла северная граница ойкумены, территории вошедшей в зону влияния этой великой культуры. За пределами ойкумены жили мифические аримаспы, гипербореи, воинственные женские племена амазонок. Именно с ними связанно упоминание легендарного города - Кремны, «...торжища при меотийском озере». Как пишет «отец истории» Геродот, амазонки после поражения в битве с греками при реке Фермодонте, прибыли в «земли свободных скифов... к берегам Меотийского озера - к Кремнам». [1]

Ещё в VIII-VII в. до н.э. в Северное Причерноморье и Приазовье проникают греческие купцы. Начинается эпоха Великой греческой колонизации, сыгравшей огромную роль в истории человечества. Из первых форпостов греческой торговли среди степных кочевых племён распространялись не только товары, но и влияние более новой, более высокой культуры.

Одна из первых греческих торговых колоний была основана милетскими купцами на территории современного Таганрога. Находилась она в районе Каменной лестницы. Сегодня вся территория этого поселения находится под водой, но многочисленные археологические находки говорят о её существовании.

Первые упоминания о находках греческих памятников на месте Таганрога относятся ещё к первой половине XIX века. Это сообщение археолога И.А. Степанковского, побывавшего в Таганроге в 1824г. В письме к директору Керченского музея И. Бломбергу он сообщил: «В Таганрогской крепости… видел я на сих днях шесть обломанных беломраморных статуй... Четыре из них принадлежат к лучшим временам греческого искусства». [2]

Неоднократно находили на территории города и надгробные плиты с греческими надписями. В 20-е-30-е годы во время прокладки труб коллектора по дну залива были найдены многочисленные следы поселения греков - обломки глиняной посуды, обожжённые кости домашних животных, камни от построек. 26 августа 1936года в «Таганрогской правде» в статье «Ценная археологическая находка. Прошлое Таганрога под водой» писали о том, что член местного общества краеведения извлёк во время сгонного ветра несколько килограммов черепков от древних ваз и кувшинов. В разные годы, при отливе, на территории бывшего поселения собирались остатки греческой керамики, которые передавались в коллекцию Таганрогского и Ростовского музеев, Государственного Эрмитажа. Окончательно существование поселения было установлено во время разведочных работ подводной Азово-Черноморской экспедиции Института археологии АН СССР под руководством В.Д. Блаватского в 1960-м году. При подведении итогов исследований было высказано предположение о том, что в районе Каменной лестницы находится затопленное древнее поселение, возникшее в последние десятилетия 7 в. до н. э. и процветавшее в 6 в. до н.э.

Кремни, стали одним из первых поселений, основанных на заре Великой греческой колонизации. Вслед за ним появляются в Причерноморье и Приазовье множество греческих поселении, в том числе большие города. Они были форпостами античной цивилизации и пунктами торгового обмена между греческими купцами и местными племенами. В их числе, Танаис - колония греков выходцев с Босфора, основанная в 3 в. до н. э. и просуществовавшая до 4 в. н. э.

В эпоху расцвета Визатийской империи через степи Приазовья проходили пути византийских купцов, торговавших с Хазарией, а также проповедников, которые несли свет христианской веры народам населявшим Кавказ и бескрайние степи Приазовья и Причерноморья.

В средние века морскую торговлю Средиземноморья, контролировали купцы итальянских городов: Генуя, Пиза, Венеция. Среди них было немало греков, наследников тысячелетнего опыта и традиций своих предков, отважных мореплавателей, в древности прокладывавших пути в неизведанные земли. В «Бархатной книге» Венецианской республики можно встретить фамилии многих греков, жителей Архипелага, которые стали процветающими и знатными венецианцами. Это семьи: Перестиани, Барбати, Негропонте, Барбариго, Тибальдо-Форестии др.

Как и во времена Древней Греции не был обойдён вниманием и полуостров Таган-Рог.

На старинной итальянской карте, составленной в 1318 году, на его месте обозначено торговое поселение Порто-Пизано. О его существовании вплоть до начала 20 в. напоминали руины средневековой башни маяка, которые можно было увидеть на высоком берегу недалеко от Каменной лестницы.

В последней четверти XV в., когда на берегах Чёрного и Азовского морей утвердилась власть Османской турецкой империи, итальянские колонии в Приазовье и Крыму перестали существовать. Некогда процветавшие города опустели, их стены разрушились и заросли травой, торговые пути пресеклись.

Борьба России за выход к южным морям в конце XVII в. открыла новую страницу в истории Приазовья. И на этой странице впервые появилось название нового города - Таганрог. Основанный Пером I после взятия турецкой крепости Азов, Таганрог был призван стать первой военно-морской базой русского государства и сыграть решающую роль в борьбе России с Турцией за господство на Азовском и Чёрном морях.

В петровскую эпоху город строился как военная крепость, стоявшая на защите российских завоеваний в Приазовье. Но создавая военно-стратегический плацдарм в борьбе с Турцией, царь-реформатор одновременно придавал ему значение первого южного торгового порта. Уже на заре существования Таганрога были предприняты попытки начать торговлю по морю. С этой целью Пётр I разрешил иностранным купцам торговать в Приазовье. Однако, попытки наладить торговые связи со Средиземноморьем через Таганрогский порт не имели успеха. Мощная Османская империя господствовала на Чёрном море, закрывая его для России и Европы. Сами же турецкие суда если и приходили к Таганрогу, то только со шпионскими целями. Это вынудило Петра I закрыть порт для иностранных судов. В августе 1701 года царь писал адмиралу Ф. Апраксину: «Извольте держать опаску от турской стороны... и для бога никаких торговых приезжих не пускайте в Таганрог...». [3]

В петровскую эпоху судьба Таганрога сложилась трагично. Город выросший за десятилетие на азовских берегах, был разрушен после поражения в войне с Турцией в 1712 году. И лишь спустя полвека, в ходе русско-турецкой войны 1768 - 1774 гг., возрождён, первоначально вновь став военно-морской базой. Победа в этой войне не только закрепила за Россией Азов, Таганрог и турецкие крепости в Керчи, Еникале, Кибурне, Азовское море полностью стало Русским, а российские суда получили возможность беспрепятственного прохода через Керченский пролив, свободного плаванья по Чёрному морю и прохода через Босфор и Дарданеллы. Это открывало широкие возможности для развития южнорусской торговли.

Перед городом Таганрогом, за который на протяжении семидесяти лет шла ожесточённая борьба между Россией и Турцией, открылись блестящие перспективы дальнейшего экономического роста. Ему предстояло стать «окном в Средиземноморье».

Город-корабль, сменив «военную» оснастку на гражданскую, отправился в плаванье по бурному морю коммерции и торговли. Вновь история вручила Таганрогу «пальму первенства». На этот раз - первого среди портов юга России.

Уже 5 марта 1775 года адмирал А.Н. Сенявин, командующий Азовским флотом, предоставил два фрегата и четыре галиота для развития торговли по Чёрному морю. В 1776 году в таганрогском порту была учреждена таможня, и вскоре сюда прибыло 20 иностранных судов. Оборот порта составил 391 тысячу рублей. Но год от года обороты порта возрастали (с 584 тыс. до 1 млн. 82 тыс. в 1797г.) и к концу 18 в. составили 75% от оборотов всех южнорусских портов.

Известный путешественник П.С. Паллас, побывавший в Таганроге в 1793 г. писал: «... в 1792 году число торговых судов, заходивших сюда, составило 60, а к десятому декабря нынешнего, 1793 г., здесь побывало уже восемьдесят кораблей... В основном это были торговые корабли из Греции, главным образом с Венецианских островов, Турции, Рагусы, королевства обеих Сицилии и Неаполитанского государства». [4]

И вновь, как и тысячу лет назад на берега Азовского моря прибыли греки. Мудрая Российская императрица Екатерина II решила прибегнуть к их опыту морской торговли и влиянию в торговом мире Средиземноморья. Своим распоряжением от 28 марта 1775 года государыня разрешила грекам селиться в Приазовье и Таганроге. Таким образом, она решила две проблемы: политическую - оказала помощь братьям-христианам, спасавшимся от турецкого преследования и экономическую - привлекла к освоению новых земель опытных мореплавателей и торговцев. Преследуемые Османской империей за помощь России во время русско-турецкой войны и поощряемые русским правительством греки вскоре превратили Таганрог в настоящее «греческое царство». Уже в 1794 году в Таганроге было купцов - русских - 66, греческих - 73. [5]

Греки, имевшие тысячелетний опыт морской торговли в короткий срок сделали Таганрог известным во всех крупнейших портах Европы. Их деловые и семейные связи помогли привлечь в маленький молодой азовский порт корабли со всего света.

Тысячи подвод по суше и сотни мелких судов и лодок по рекам свозили в Таганрог пшеницу, масло сливочное, холст, пеньку. С Урала поступали лес и железо. Из-за границы через Таганрог в Российскую империю ввозились: греческое и итальянское вино, прованское масло, различные фрукты, сахар, чай, кофе, табак, бумага, шёлк и промышленные товары, производившиеся в странах Европы.

Греческие офицеры, сражавшиеся во время русско-турецкой войны в российской армии и флоте, были наделены землёй в Приазовье и стали выращивать на ней пшеницу для продажи за границу. Эти «новоявленные» помещики хотели сами торговать своим зерном, но по законам Российской империи это было запрещено. В 1800 году был издан особый указ, разрешивший таганрогским помещикам самим заключать торговые сделки.

Необходимо отметить, что это было не единственное подобное постановление. Царское правительство всячески поощряло торговлю через Таганрогский порт. Указы Екатерины II, Павла I, Александра I носили в большинстве своем протекционистский характер по отношению к южной торговле. Снижение пошлин, открытие ссудных контор, таможни и карантина, а также учреждение в 1802 году новой административно-территориальной единицы - Таганрогского градоначальства, всё это способствовало расцвету порта.

Греческий корабль в порту Таганрога. Открытка XIX в.

В 1805 году был образован Таганрогский таможенный округ, указом от 30 марта1806 года Таганрогу, как и Одессе, было предоставлено право хранения на складах товаров для внешней торговли. Результаты всех этих мер не замедлили сказаться. К 1825 году таганрогский порт достиг рекордных оборотов: было отправлено за границу товаров на 4 млн. 902 тыс. рублей и привезено из-за границы на 3 млн. 9 тыс. рублей. Правда, к этому времени Таганрог уступил первенство в торговле Одессе, своему главному конкуренту, а спустя несколько лет, в 1836 году, и Ростову-на-Дону. Несмотря на появление всё новых и новых конкурентов: приазовских и черноморских портов, Таганрог на протяжении всего прошлого столетия играл значительную роль во внешней торговле, что во многом объяснялось влиянием в деловых кругах Европы проживавших здесь греческих семей.

В 1820-е гг. в Таганроге открываются торговые конторы: греческие - Скараманга, Ралли, Депальдо, Негропонте и др.; английская, владельцем которой был подданный Великобритаиии, греческий купец В. Емес, итальянская - Я. Порро. Но число экспортных контор не было постоянным из-за постоянного соперничества. Пример удивительного долголетия продемонстрировала вышеупомянутая контора Емеса, просуществовавшая до 1914 года.

Признанием большого значения таганрогского порта было открытие в городе иностранных консульств. К 1860 году их насчитывалось 18: великобританское, французское, греческое, прусское, турецкое, бельгийское, австрийское, неаполитанское, ольденбургское, испанское, португальское, нидерландское, римское, сардинское, тосканское, шведское, норвежское, мекленбург-шверинское. [6]

С началом навигации шумела и бурлила жизнь в таганрогском порту. Гавань и рейд покрывались лесом мачт сотен судов, пришедших со всех концов света. Как дивная музыка звучали для любителя странствий названия городов, куда отправлялись суда из Таганрога: Константинополь, Венеция, Афины, Триест, Ливорно, Генуя, Марсель. На причале, набережной, у небольших кабачков - остерий, можно было встретить турок, греков, итальянцев, англичан, французов. «Все они в своих национальных костюмах оживлённо беседовали каждый на своём языке, производя впечатление какого-то маленького международного уголка в русском городе», - писал Александр Чехов, старший брат великого писателя. [7]. Торговое могущество купеческих родов Ласкараки, Муссури, Родоканаки, Маврокордато, Скараманга, Вальяно и мн. др. было хорошо известно не только в России, но и за границей. Филиалы их торговых домов находились в крупнейших портах мира. Например, торговый дом Ралли контролировал весь русский хлебный экспорт на английской бирже.

Строительство железной дороги в 1869 году способствовало значительному расширению экспорта. В следующем, 1870 году из таганрогского порта было вывезено сельхозпродукции на 26 млн. рублей. Город рос и развивался. В 1872 году его население насчитывало около 30 тыс. человек, торговлю вели 1087 купцов (из них: греков - 481, русских - 334, евреев - 242, немцев - 30). [8]

Хотя многие жители сетовали на наступивший штиль в торговле, цифры говорят о другом. На 1870-е гг. приходится постоянное увеличение оборотов порта. Доля Таганрога по-прежнему составляла 40% экспорта, вывозимого из южнорусских портов. Но таганрожцы, привыкшие быть первыми, не могли смириться с возвышением своих соперников - Одессы, Ростова, Мариуполя и других портов юга.

Развитие порта оказало решающее влияние на все стороны жизни города. Интересами торговли было продиктовано стремительное освоение Приазовья и превращение его в процветающий сельскохозяйственный край. Огромные капиталы, полученные в результате торговых сделок, помогли Таганрогу стать во второй половине XIX века крупнейшим на юге страны финансовым центром.

Во время расцвета таганрогского порта сложился архитектурный облик города, не утративший своей привлекательности и сегодня. Кроме того, местные купцы вкладывали средства в развитие культуры, и к началу 20 столетия Таганрог стал крупнейшим центром юга России.

Не только экономика города, его облик, но и жизнь жителей были подчинены интересам торговли. Значительная часть населения Таганрога своими основными занятиями была связана с портом. Негоцианты и консулы, маклеры и биржевые спекулянты, таможенники и контрабандисты, судовладельцы и «вольные матросы», драгели и стивидоры жили за счёт порта, зависели от положения дел в южнорусской экспортно-импортной торговле. Одни наживали огромные состояния, другие зарабатывали на «хлеб насущный», третьи растрачивали всё в биржевых сделках. В таганрогских домах, где летом в открытые окна доносился шум моря и порта, шли разговоры о судах, пришедших в гавань и тех товарах, которые они привезли.

Местные мальчишки часами просиживали в порту, наблюдали, как разгружаются корабли из Константинополя или с Эгейских островов и мечтали стать смелыми шкиперами «для кого не страшны ураганы»...

Особую атмосферу города-порта чувствовали и приезжие. Для многих из них он был «городом фантастических богатств и таинственных кладов, городом второй в России итальянской оперы и прославленных контрабандистов, город-плагиат из новелл Грина». [9]

К началу XX века заметно выросли обороты таганрогского рейда. На иностранные и русские суда перегружались местные грузы и экспортные товары, прибывшие в Ростов, т.к. из-за мелководья гирл Дона крупные суда не могли подойти к Ростовскому порту. В первом десятилетии 20 века таганрогский рейд занимал второе место в России по размерам вывоза и шестое по ввозу. В1913 году в Таганроге действовало 10 экспортных контор, 35 комиссионеров и агентств иностранных и русских обществ, 11 ссыпщиков хлеба. Таганрогский порт занимал седьмое место из числа 18 портов, через которые Россия торговала с зарубежными странами. [10]

Несмотря на несомненный экономический расцвет, который Таганрог переживал в начале прошлого столетия, таганрожцы и приезжие считали его городом, у которого лучшие времена в прошлом. Один из заезжих журналистов так характеризовал Таганрог начала 20 века: «Если Венецию называют «развенчанной царицей Адриатики», то Таганрог может быть с полной основательностью назван «развенчанной княжной Азова». [11]

Но окончательно город был «развенчан» после революции, когда он окончательно утратил значение международного порта, но в конце века ветры истории вновь подули в паруса города-корабля. Для России, лишившейся большинства черноморских, приазовских и балтийских портов, он опять приобрёл большое значение. После долгого времени вновь стали приходить на таганрогский рейд суда из Греции, Турции, Италии, Испании, Мальты...

Над гаванью, где «шелестели паруса кораблей», трудятся башенные краны. Доносятся из порта протяжные гудки пароходов. Они будят в душах сотен таганрогских мальчишек мечту о море и дальних странствиях.

Литература

1. Кавказ и Дон в произведениях античных авторов. Ростов н/Д 1990, с. 23-24.

2. Лунин Б.В. К вопросу о судьбе шести статуй. - В сб. «Записки Сев.-Кавказского краевого общества археологии, истории и этнографии», кн. 1, т. 3, вып. 5-6, Ростов н/Д 1929, с. 25.

3. Бровкович Д.А., Иноземцев Г.А., Таганрог. Ростиздат, 1948, с. 18.

4. Паллас П.-С. Дневник путешествий по югу России. Перевод с англ., машинопись. ТГЛИАМЗ, ФПИ, ф. 1, оп. 1, д. 10.

5. Трегубов Н. Замечания о Таганрогском порте. - «Вестник Европы», 1806, № 11.

6. Памятная книга Таганрогского градоначальства. СПБ, 1862, с. 32.

7. Чехов Ал.П. Записки случайного туриста. - В журн. «Дон», 1980, №1, с. 48.

8. ГАРО ф. 577, оп. 1, д. 362. Списки купцов г. Таганрога. 1873 г.

9. Роскин А. Послесловие к Чехову. - В журн. «Наши достижения»

10. ГАРО ф. 577,оп. 1, д. 394. Отчёт таганрогского порта о состояние дел в деятельности порта. 1915г.

11. Светлов В.Я. Город Таганрог. - Приложение к «Ниве», сентябрь 1902 г., С.23.

«ПРИНЯТЬ ПОД СВОЙ ПОКРОВ...»

С древнейших времен территория Северо-Восточного Приазовья находилась в зоне влияния средиземноморских цивилизаций.

Символично, что именно на этом месте, издревле известном греческим купцам, русский царь Пётр I основал город, ставший «окном в Средиземноморье» и оплотом России в борьбе с Турцией. Долгие столетия турецкие султаны смотрели на Чёрное море, как на свою вотчину и не собирались пускать в него чужой флот. Захватив Азов и начав строительство крепости и гавани на полуострове Таганрог, Пётр I показал, что русское государство не желает больше мириться с этим положением. В мае 1699 г. Азовская эскадра, во главе которой шёл корабль «Крепость». У его штурвала стоял сам царь Пётр, вышла из строящейся таганрогской гавани и проследовала к Керчи. Появление русских кораблей на Азовском море стало полной неожиданностью для турок.

Пётр I был радостно возбуждён. Сбывалась его заветная мечта - вывести Россию к морю. У ног его плескалось море, пускай мелкое, с тёплой, пресной водой, очень сложное для судоходства. Но море! Здесь, на юге, на азовских берегах он построит первый русский морской порт. А там, и до Чёрного моря рукой подать. Бог даст, увидят русские корабли у эллинских и италийских берегов.

Но не суждено было сбыться этим планам царя. Османская империя оказалась более сильным соперником, чем Швеция. На Балтике уже рос новый город - Петербург, которому предстояло стать столицей Российской империи, создавалась Балтийская эскадра, строился Кронштадт. После поражения России в войне с Турцией (1710-1712 гг.) пришлось отдать туркам Азов и только что отстроенную крепость на полуострове Таганрог. Вновь вернуться на эти берега России удалось лишь в царствование Екатерины II.

С самого начала её царствования, в 1760-е гг. главным направлением российского внешнеполитического курса стала борьба за северное побережье Чёрного моря. Большую роль в этом должны были сыграть восстановленный Азовский флот и таганрогская крепость. 16 октября 1768 г, Турция объявила войну России, а уже в апреле 1769 г. отряд под командованием бригадира де Жедераса занял Таганрог. Указом Екатерины II работы по восстановлению Азовского флота, гавани и крепости возглавил видный военачальник, командующий Кронштадской эскадрой - контр-адмирал Алексей Наумович Сенявин.

«Прошу прилежно входить в представление Сенявина и сего ревностного начальника, снабдевать всем, в чём только он может иметь нужду и надобность, чем и меня весьма обяжете, ибо Донская экспедиция есть дитя кое у матери своей на сердце лежит». [1] Екатерина II уделяла большое внимание флоту. «У меня в отличном попечении нынче флот, и я истинно его так употреблю, если Бог велит, как он ещё не был». [2]

Впервые со времён Петра I русские стали одерживать победы на море. Императрица, считавшая себя продолжательницей «дел Петровых», гордилась тем, что ей удалось восстановить его детища - Азовский флот и крепость Таганрог. Сообщая об этом в письмах к Вольтеру, она упомянула о том, что Пётр I вначале хотел именно здесь сделать столицу. Так, с лёгкой руки Великой Екатерины II родилась легенда о несостоявшейся российской столице.

При восстановлении гавани и крепости широко применялся опыт, приобретённый в период первоначального строительства Таганрога. Многие сооружения возводились на фундаментах, сохранившихся со времён Петра I. Одновременно были учреждены адмиралтейство и корабельные верфи. Таганрог вновь стал плацдармом, с которого Россия вела наступление на черноморские владения Турции.

17 мая 1771 г. был поднят вице-адмиральский флаг на флагманском корабле «Хотин», что символизировало возрождение русского флота на Азовском море. К этому времени Донская флотилия (так назывался тогда Азовский флот) состояла из пяти 42-х пушечных прамов, одного трёхмачтового корабля, двух бомбардирских судов.

Флотский экипаж был укомплектован матросами и офицерами с Балтики. Среди них находился будущий знаменитый флотоводец Ф.Ф. Ушаков, служивший в Таганроге до перевода в Черноморский флот. Война 1768-1774 гг. делала Россию Черноморской державой. По Кючук-Кайнарджийскому мирному договору она получила Азов, Таганрог, Керчь, Еникале, Кибурн и земли между Днепром и Бугом. Крымское ханство объявлялось независимым от Турции. Одним из пунктов договора предусматривался выход российской эскадры из Эгейского моря, где произошли наиболее знаменательные морские сражения этой войны. Русские также должны были освободить занятые в ходе военных действий острова греческого архипелага.

На этом пункте договора необходимо остановиться особо, так как именно с ним связано переселение греков на юг России и, в частности, в Таганрог.

После падения Константинополя в 1453 г., турки захватили Афинское герцогство и более двухсот лет вели постоянную борьбу с Венецией за остальную часть греческого архипелага. Всё это время греческий народ не мирился с чужеземным игом. Неоднократно в разных частях Греции вспыхивали восстания. Как правило, эти выступления были связаны с военными действиями европейских держав против Османской империи. Особый размах освободительная борьба греческого народа начала принимать с середины XVIII столетия. В это время оформилась политическая и идеологическая платформа национально-освободительная движения, появились общественные деятели общенационального масштаба. Во главе этой борьбы становится элита заграничных колоний.

Новый этап освободительной борьбы греческого народа во многом определялся и внешнеполитическими факторами: русско-турецкими войнами и Великой французской революцией. Эти события во многом ускорили её развитие. В освобождении своей родины от турецкого ига греки издавна возлагали большие надежды на Россию, с которой их связывала общая религия и давние контакты.

Корни этого уходят в ранний, наиболее беспросветный для греков период турецкого господства. Ещё в XVI столетии в Греции имели широкое хождение «пророчества» о «русом народе», живущем на Востоке, который избавит греков от ига завоевателей. Около середины XVIII веке монах Полигидис собрал эти «пророчества» и издал брошюру «Видение Агафангелоса», широко распространившуюся в Греции и других балканских странах.

При этом всякое обострение отношений между Российской и Османской империями рождало надежду на освобождение в сердцах жителей Эллады и заставляло их браться за оружие. Тем более что на протяжении трех веков турецкого господства на Архипелаге и Балканском полуострове не прекращалась борьба повстанцев, объединявшихся в отряды арматолов, клефтов и корсаров. Несмотря на постоянную борьбу между собой, а также откровенный разбой, которым они зачастую занимались, эти военные группировки стали школой военного искусства и помогали народу противостоять бесчинствам турецких янычар. Народные песни воспевали деяния эллинских Робин Гудов. Их популярности среди населения европейских стран во многом способствовали произведения поэтов-романтиков. В частности Дж. Байрона, создавшего в поэме «Корсар» привлекательный и романтический образ героя:

Наш вольный дух вьёт вольный свой полёт

Над радостной ширью синих вод:

Везде, где ветры пенный вал ведут,

-Владенья наши, дом наш и приют

Вот наше царство, нет ему границ...

Европейское общество благоволило греческим повстанцам. Для многих просвещённых людей они были такими же героями, как и их далёкие предки, воспетые Гомером. Их героическая и варварская жизнь привлекала своей эпической простотой, напоминая о временах, когда рождались великие герои и легенды. XVIII век был эпохой просвещения, идеалы которой были обращены к эпохе античности, как к высшей из известных миру цивилизаций, ставшей основой для развития различных европейских культур. В современных им греках просвещённые люди XVIII столетия видели потомков создателей этой великой цивилизации. Поэтому им казалось тем более необходимым помогать грекам, содействовать их национальному возрождению и воссозданию греческого государства. В этом виделось торжество исторической справедливости.

Для России эллинофильство, распространившееся при дворе Екатерины II, было не просто модой Оно имело прямую связь с внешнеполитическим курсом, направленным на завоевание Черноморских берегов и установление российского влияния на Балканах. В придворных кругах Петербурга - господство на всё греческое: имена, язык, костюмы, спектакли. Екатерина II и её ближайший сподвижник «светлейший князь» Г.А. Потёмкин выступали инициаторами этого культа Эллады, служившего интересам текущей политики, и, в то же время, соответствовавшего «духу времени».

Начав борьбу с Турцией, Россия уже во времена Петра I заявила о своей поддержке балканских народов. Партизанская война христианских братьев должна была подорвать Османскую империю изнутри.

В правление Екатерины II эти планы получили дальнейшее развитие. Речь шла уже о более глобальных геополитических планах - очищении Европы от турок и создании Константинопольской империи с внуком Константином во главе. «Греческий проект» родился при российском дворе во многом благодаря победам в войне с Турцией (1768-1774 гг.)

С началом этой войны, по образному выражению Екатерины II, Россия «подпалила турецкую империю со всех четырёх углов». [3] и повела наступление на Дунае, в Приазовье, на Кавказе. В 1770 г. российская эскадра под руководством А. Орлова, обогнув Европу, впервые вошла в Средиземное море и развернула боевые действия в тылу врага. Одной из целей этой экспедиции русского флота, вошедшей в историю под названием Архипелагской, было стремление подтолкнуть восстание подвластных Турции христианских народов, прежде всего, греческого населения Мореи (Пелопоннеса) и островов в Эгейском море.

Когда русская эскадра подошла к берегам Эллады, многие греки перешли на сторону русских, водрузив Андреевский флаг на мачты своих судов.

Их богатый опыт судовождения, знание местных условий пригодились в ходе боевых действий. Именно в это время вступили в русскую армию Дмитрий Алфераки, Иван Варваци и другие, впоследствии известные таганрогские помещики. Они приняли активнейшее участие в знаменитом Чесменском сражении, во время которого русским удалось уничтожить вдвое превосходящий по численности турецкий флот.

Портрет И. Варваци неизвестного художника, находящийся в Таганрогском краеведческом музее

Иоаннис Леонтидис, получивший среди своих боевых товарищей прозвище Варвакис (владеющий силой), участвовал в этом сражении на своём корабле «Св. Андреас». Сын греческого моряка и судовладельца, он с юношеских лет принимал участие в борьбе греческих патриотов. Унаследовав от отца судно, Иоаннис перевозил на нём оружие и продовольствие для повстанцев, нападая на турецкие корабли. Во время Чесменского сражения он пожертвовал своим кораблём, переоснастив его в брандер. Для атаки на противника выделялись «4 линейных корабля, 2 фрегата, бомбардирский корабль «Гром», а также 4 брандера, переоборудованных под руководством И.А. Ганнибала из греческих судов. Именно брандеры решили исход битвы, превратив Чесменскую бухту в море огня, поглотившего турецкие корабли.

По воспоминаниям одного из участников этого события: «Пламя с ужасающей быстротой разливалось во все стороны, один за другим взлетали на воздух турецкие корабли, вместе с людьми, бегавшими по их палубам и не решившимися броситься в воду и плыть к берегу». [4]

Греки, участвовавшие в этом сражении, были особо отмечены российской короной. Показательна судьба в России Иоанниса Андреаса Леонтидиса, ставшего вдали от Греции Иваном Андреевичем Варваци.

Об этом человеке слагали легенды. Таганрожцы из поколения в поколения рассказывали о его пиратском прошлом, баснословных миллионах и сказочной щедрости. В этих преданиях было много вымысла, но многое было правдой, не менее удивительной и фантастической.

Иоаннис Леонтидис родился на маленьком греческом острове Псара в 1750 г. Отец его, Андреас Леонтидис, был судовладельцем и совершал каботажные перевозки между островами и материками. Уже в семнадцать лет Иоаннис стал капитаном отцовского судна. Участник национально-освободительного движения, Варваци поступил на русскую службу, как только в греческих водах появился русский флот.

За участие в Чесменском сражении он получил чин мичмана, а султанским правительством Турции за голову Варваци была назначена большая награда.

После заключения мира между Россией и Турцией, Варваци попросил у адмирала Орлова разрешения поселиться в России и заниматься торговлей. Но когда он тайно переправлялся через Константинополь, турецкие власти захватили его корабль. Иоаннис был брошен в одну из самых страшных тюрем Османской порты - Семибашенный замок, откуда ему чудом удалось бежать и укрыться в русском посольстве. Затем был тайно переправлен в Россию. Лишившись всего своего состояния, он решился обратиться к Екатерине II в надежде на её милость. С помощью Потёмкина, Варваци получил аудиенцию у императрицы, которая пожалована греческому герою тысячу червонцев и право на беспошлинную торговлю рыбой. Первоначально Варваци успешно сочетал свои коммерческие дела с военной службой: в 1781 г. он участвовал в переговорах с Персией, а в 1782 г. получил чин секунд-майора. В 1789 г. Варваци принял русское подданство и вскоре перешёл на гражданскую службу. За заслуги перед Россией Иван Андреевич был награждён орденами Св. Владимира (1807) и Св. Анны (1810), а также пожалован в надворные советники и получил дворянство.

На торговле рыбой Варваци заработал огромное состояние, значительная часть которого им была потрачена на дела благотворительности. В Астрахани на его средства была пристроена колокольня к Успенскому собору, открыта больница для бедных, построен канал, который до сих пор называется Варвациевским.

Но сколько бы Варваци не отдавал сил служению новой Родине, всей душой, он оставался сыном Эллады и целью своей жизни считал её освобождение от турецкого ига. В 1813 г. он вступил в общество «Филомузос Эгерия», возглавляемое его хорошим знакомым Каподистрией. Общество ставило своей целью распространение просвещения среди греков. На средства Варваци в Афинах был открыт один из первых лицеев, который существует и поныне.

Деятельность общества «Филики Этерия», возникшего как тайная организация, носило уже не просветительский, а политический характер. Его целью стало освобождение Греции. Вступление Варваци в «Филики Этерию» потребовало его переезда в Таганрог, где к тому времени сложилась большая греческая община. В обществе Варваци играл довольно значительную роль. Достаточно сказать, что по планам зтеристов, Варваци должен был войти в состав нового греческого правительства.

В Таганроге Варваци также прославился как щедрый благотворитель. На его средства в подаренном городу имении он открыл первую больницу богоугодных заведений, детский приют, построил Иерусалимский монастырь. Деньги Варваци были вложены также и в строительство церквей, в замощение спуска к морю, названного его именем. Но, конечно, больше всего средств направлялось им на дело освобождения родины. В 1817 г. он пожертвовал 20 тыс. рублей на образование греческой молодёжи. В 1819 г. послал три судна с пшеницей константинопольскому патриарху, чтобы он продал её и использовал эти деньги за уплату долгов греков, заключённых в Константинопольскую тюрьму. Список добрых дел Ивана Андреевича можно долго продолжать.

Когда в 1821 г. началась война за независимость Греции, Варваци постоянно перечислял деньги, высылая продовольствие повстанцам. Но помогать только деньгами - было мало для истинного патриота. Любовь к родине заставила Варваци уже в преклонном возрасте покинуть обжитой дом в России и уехать в Грецию. Здесь он стремился облегчить страдания своего народа, разорённого турецкими войсками.

Переселенцы с острова Псара получили от него деньги на первое обзаведение, в Павлии на его средства начали строить школу, Варваци вооружил отряд, в 1824 г. осаждавший Мефонскую крепость.

Умер И.А. Варваци 10 января 1825 г. в военном госпитале в Занте, завещав большую часть своего состояния Греции. Память об этом человеке живёт в Греции и поныне. В Афинах ему воздвигнут памятник работы скульптора Дросси.

Не меньший интерес представляют судьбы других греческих моряков, сражавшихся под российским флагом, а затем переселившихся в Россию. Это были люди, обладавшие не только решительностью и отвагой, но и предприимчивостью, что помогло им обжить новые земли и скопить немалые состояния. Российское правительство также было заинтересовано в том, чтобы при помощи греков наладить южнорусскую морскую торговлю. Греки, участвовавшие в сражении с турками, не могли оставаться на родине после заключения в 1774 г. Кючук-Кайнарджийского мира. Они попросили у Екатерины II прибежища в России.

28 марта 1775 г. императрица дала на имя графа А. Орлова рескрипт. В котором говорилось: «...всем тем, кои и честь и славу победоносного Нашего оружия в минувшую войну подвигами своими утверждали, но и родственникам их и словом всем благонамеренным объявить Высочайшим Нашим Именем, что правосудие и природная Наша к общему добру склонность, приемлет их под праведный Свой покров». [5] Заботы о переселенцах были возложены на генерал-губернатора Новороссии князя Г.А. Потёмкина. Он подробно докладывал обо всех своих шагах «матушке-государыне». Его переписка с императрицей помогает воссоздать масштабы переселения и показывает, как оно происходило.

9 июля 1776 г. Потёмкин писал Екатерине II: «Всемилостивейшая Государыня! Вашему Императорскому Величеству благоугодно было в крепостях Керчи и Еникале водворить служивших в последнюю войну при победоносном войске нашем албанцев (в документах XVIII в. греков и жителей Балканского полуострова ошибочно называли албанцами) с их фамилиями, коих и состоит по ныне в Керчи и Еникале служащих штаб, обер и унтер офицеров и рядовых со священниками 1034 человека: неслужащих поселян с их детьми при одном определённом при них враче 202, а всего 1236. При Таганроге с штаб и обер-офицерами 43, неслужащих 15, а всего 58 человек...». [6]

В ответ императрица собственноручно писала: «Пошлите спросить у адмирала Спиридова, много-ли албанцев получили во флот как жалованья, так и провианту, дабы узнать можно, сколько на 250 человек в месяц нужно того и другого, я потому на первый случай и распоряжение сделаем. Буде же теперь в Керчи и Еникале тесно и албанцев будет более, то кажется лучше на первое время поместить их по городам азовской губернии». [7]

Так, с целью равномерного распределения поселений греческим эмигрантам стали отводить земли Азовской губернии, преимущественно в окрестностях Таганрога. К тому же в таганрогской гавани ещё стояла Азовская флотилия, готовая в любой момент выступить против турок, и город сохранял своё военно-стратегическое значение. Греки-военные, находясь здесь, могли В любой момент включиться в военные действия. Г.А. Потёмкин, обращаясь к переселенцам, писал: «...поелику за благо найдено ради общей вашей пользы основать жительство ваше в Таганроге, то с получения сего повеления имеет немедленно от тамошняго вашего пребывания отправиться и собраться вам всем в Таганроге, где за неимением довольного количества домов назначили там три слободы, а тем наипаче форштадт». [8] Новороссийский генерал-губернатор заботился о том, чтобы переселенцы «зимою не вытерпели великой нужды», выделяя средства на скорейшее их обустройство. В своём обращении к новым жителям южной России «светлейший князь» восторженно отзываясь о подвигах греков во время русско-турецкой войны, обещал им «милостивое внимание» императрицы и своё содействие в обустройстве на новом месте. Выделив 50 тыс. руб. на первое обзаведение, Потёмкин поручил губернатору Черткову позаботиться об обеспечении греков продовольствием, о постройке домов, госпиталя и аптеки, предусмотрел меры по предохранению от эпидемии и по развитию торговли. Он пригласил по любому возникшему вопросу обращаться к нему лично, и, как показали дальнейшие события, греческих делегатов всегда ожидал радушный приём, как у «светлейшего князя», так и при дворе императрицы.

Но не только материальное обеспечение эмигрантов волновало русское правительство. Екатерина II выделила 20 тыс. руб. на устройство училища для архипелагских греков, куда должны были определять детей греческих офицеров, купцов и дворян. Предполагалось, что по окончании этого учебного заведения молодые «сыны Эллады» пополнят ряды своих соотечественников, служивших в русской армии и флоте.

Первоначально училище было открыто в Петербурге, но впоследствии, в 1783 г. переведено в Херсон, так как Новороссийский генерал-губернатор счёл климат северной столицы неподходящим для уроженцев юга.

В этом учебном заведении поначалу обучались дети греческих воинов, погибших во время войны с Турцией. Их собрал на островах Архипелага граф Орлов и поручил Анастасию Монети доставить в Петербург. Многие из этих юношей стали потом родоначальниками знаменитых таганрогских фамилий: Икономо (Экономовы и Икономовы); Ризо, Панафеодоро, Маняти и мн. др.

В этот же период и в Таганроге появилось первое учебное заведение. Им стала штурманская школа, открытая в декабре 1776 г. В ней преподавался курс морских наук для моряков Азовской флотилии. В 1780 г. в школе обучалось 17 подштурманов и 16 штурманских учеников. Среди них было немало эмигрантов из Южной Европы, служивших в русском флоте. Впоследствии многие из них приняли участие в морских сражениях русско-турецкой войны 1787-1791 гг.

Таганрогский историк П.П. Филевский писал: «Описание первых действий южного флота против турок испещрено именами, характеризующими его происхождение. Вторая турецкая война началась в 1787 г.; в этом же году мичман Памбардо помог Суворову рассеять турок у Кинбурна быстрыми и удачными действиями против турецкой эскадры, в 1788 г. 12 апреля мичман Мелиси притащил с Дуная лодку с некрасовцами, в течение мая месяца мичманы: Куно, Кундури и Галани крейсировали у берегов Дуная, причём, несмотря на ничтожность своих средств, затопили несколько турецких судов, а другие привели в Севастополь; в июле месяце при Днепропетровском лимане среди отличившихся моряков перечислены: контр-адмирал Алексиано, Караяни, Рассети, Дели; 22 сентября у анатолийских берегов в эскадре Сенявина, удачно действовали капитан Пунали и прапорщики Вальяно и Марангопуло; среди командиров судов в 1790 г. названы Кумани - кораблём «Иоанн Богослов», Сарандинаки - «Кирилл Белозерский», Алексано - «Св. Иероним», Бетти - «Полоцк», Звороно - «Панагия Апотоменган», Бенардаки - «Феникс». После большой победы Ушакова между Кинбурном и Гаджибеем, адмирал, между прочими особами отмечал Кумани, Сарандинаки, Алексиано и Патаниоти; в весьма счастливой битве у мыса Аия, среди участников названы: Фока - командир корабля «Св. Николай», Ликардопуло - «Таганрог», Кандиоти - «Рождество Богородицы», Ладики - «Св. Климент», Варваки (Варваци) - «Св. Андрей». Многие ещё имена могли бы быть приведены в подтверждение указания, что флот был составлен преимущественно из новых поселенцев южной России; среди фамилий моряков черноморского флота и азовской флотилии, которая имела стоянку частью в Керчи, частью в Таганроге, есть многие, несомненно, греческие...». [8]

Но выходцы из Архипелага воевали не только на море, но и на суше. 3 августа 1779 г. Екатерина II утвердила проект Военной коллегии, представленный ей президентом князем Г.А. Потёмкиным, о формировании греческого пехотного полка в составе 1762 человек. Его основу должны были составить греки - переселенцы, всё ещё числящиеся в составе Албанского (Греческого) войска, способные по возрасту и здоровью носить оружие, решать боевые задачи и желающие продолжить воинскую службу.

Формирование полка было поручено полковнику Дмитрову, штаб-квартирой определён форштадт г. Таганрога. Здесь фактически и шло его комплектование, начиная с конца 1779 г. и по 1783 г. Осенью 1779 г. в списках этого войска числилось около 1010 воинов, среди них 102 офицера.

Из состава бывшего войска к этому времени в Керчь-Еникале размещалось 592 человека, в Таганроге - 288, в Збурьевском ретраншементе - 130 солдат и офицеров. В полку было сформировано 8 рот: афинская, спартанская, коринфская, македонская и др. Общая численность не превышала 850 человек. [9] Греческий полк числился в составе иррегулярных войск России и подчинялся новороссийскому генерал-губернатору. После укомплектования он был переведён в г. Керчь, затем в Балаклаву.

Таким образом, греки приняли самое активное участие в военных действиях России против Турции во 2-ой половине XVIII в. и сыграли заметную роль в развитии, как флота, так и сухопутных войск на южных рубежах Российской империи. Вновь отвоёванные земли были пустынны, и жители из других регионов не спешили переселяться сюда. Кроме того, значительная часть российского населения - крепостные крестьяне, была ограничена в свободе передвижения. Переселением государственных крестьян решить вопрос заселения огромных пустынных земель было невозможно, поэтому российская империя гостеприимно распахнула двери для переселенцев с Балканского и Крымского полуостровов. Греческого архипелага и других мест. Грекам уделялось особое внимание и забота не только в связи с популярностью при дворе Екатерины II «греческого проекта», но и потому что императрица и Потёмкин понимали, что тысячелетние торговые связи в Средиземноморье держали в своих руках греческие купцы. Переселившись в Россию, их соотечественники могли использовать этот опыт в развитии торговли в новых южных русских городах. Эмигрантам из европейских провинций Турецкой империи были даны по приезде в Россию многочисленные льготы.

В рескрипте на имя графа А. Орлова императрица обещала переселенцам: строительство жилья, школ, больниц, храмов за казённый счёт, освобождение на тридцать лет от налогов и рекрутской повинности. Им разрешалось заводить мануфактуры, «отправлять торговлю при всех Империи Нашей портах и городах, пользуясь всеми Всемилостивейшее пожалованными от нас и впредь по временам жалуемыми привилегиями, так как и природные наши подданные тем пользуются без всякого изъятия и содержать ... на собственном своём иждивении и попечении корабли». [10]

Военным грекам были отведены земли по берегу Миусского лимана. Здесь поселились бойцы уже упоминавшегося пехотного батальона, положив основание посёлку Греческие роты.

Греческие офицеры, получившие в России дворянство, были наделены землёй по берегу моря и вместе с казачьим офицерством стали первыми помещиками Таганрогского округа.

Земли было много, поэтому помещичьи наделы были очень большими, по меркам центральных российских губерний. Огромные поместья Алфераки, Караяни, Бенардаки, Флуки, Булгари и др., в дальнейшем на протяжении XIX века дробились и продавались по частям, принося значительную выгоду своим владельцам. Права греков на землю, полученную во времена Екатерины II, были подтверждены указом Александра I, изданным в 1808 году. В нём говорилось: «Землёю, которой поныне таганрогские греки пользуются, и которая при последнем межевании оказалось 11 994 удобной и 3 951 десятин неудобной оставить за ними в вечном и потомственном их владении». [11]

Одним из первых помещиков греческого происхождения в Таганроге стал Дмитрий Алфераки. На родине, в Греции эта фамилия звучала как Алефереос. По семейному преданию, род этот был известен со времён античности. Дмитрий Алефереос родился в 1743 г. в семье правителя г. Мистра. В 1770 г., когда российский флот появился близ Пелопоннеса, Дмитрий, вооружив за свой счёт отряд, вступил в ряды русской армии. Совместно с отрядом под командованием капитана Гавриила Баринова, они захватили один из фортов на побережье и полгода удерживали его, отражая атаки турецкой армии. Оставив крепость по повелению командующего Средиземноморской эскадрой А.Г. Орлова, Алфераки (так его стали называть на российской службе), в дальнейшем участвовал во многих боевых операциях русской армии, в том числе в Чесменском сражении. В 1773 г. он вышел в отставку в звании секунд-майора греческого пехотного полка и переехал на жительство в Таганрог.

За службу он получил земли по берегу Азовского моря и основал сёла: Дмитриадовка, Беглица, Лакедемоновка. Последнее было одним из самых крупных поселений в этих краях в конце XVIII в., - в нём насчитывалось 92 двора и проживало 580 душ мужского пола. В этом имении Алфераки завёл два рыбных завода и большое стадо, выстроил на свои средства храм. Хозяйство его процветало, принося стабильный доход.

В 1797 г. Д. Алфераки обратился с прошением на Высочайшее имя, ходатайствуя о переселении своих родственников и соотечественников в количестве 100 человек. [12] Для этого он просил под залог своего имения ссудить его деньгами из Государственного заёмного банка. Заём был получен, но вместо переселенцев из Греции, Алфераки, на земли, занятые им по разрешению Г.А. Потёмкина, поселил, по словам таганрогского историка П.П. Филевского, «разных беглых, которые сами пришли, почему и берег этот называется Беглицкой косой». [13] Из всей многочисленной родни, о которой писал в ходатайстве на Высочайшее имя Дмитрий Алфераки, в Россию приехали братья Алфераки - Спиридон и Георгий.

Дмитрий Ильич Алфераки имел чин надворного советника и был одним из первых предводителей дворянства Ростовского уезда.

После смерти первой жены, в 1806 г. он женился на Марии Фёдоровне Тибальдо-Форести (в России - Депальдо), происходившей по семейным преданиям, из семьи торговой венецианской знати, род которой значился в «бархатной книге» Венецианской республики. От двух браков Алфераки имел двенадцать детей. Скончался Дмитрий Алфераки в Таганроге в 1830 г., оставив огромное состояние и множество детей, внуков и правнуков, расселившихся по всему свету. О судьбе некоторых его потомков будет рассказано в дальнейшем.

Дворец Алфераки. Фотография начала XX в.

Правительство щедро жаловало греческим переселенцам землю, а просвещённая часть русского общества оказывала сочувствие и моральную поддержку.

Греков, прибывших в Петербург, окружали вниманием и заботой. Многие факты из истории Таганрога свидетельствуют об этом. Таганрогский историк П.П. Филевский в своей «Истории Таганрога» полностью приводит рассказ местного жителя Д.Ч. Катопули: «В то самое время, когда граф Орлов собирал сирот детей и отправил в Петербург, морской министр турецкого султана, капитан паша получил из Грузии и Мингрелии в подарок несколько малолетних христианских девиц и желая, со своей стороны сделать подобный же подарок тунисскому бею, выбрал самых красивых девушек, снарядил одно из лучших своих судов, назначил лучшую вооружённую команду и препоручил своему адъютанту Ахмед-эфенди доставить их в Тунис. Ахмед-эфенди раскинул на палубе богатую палатку и поместил в ней девиц. Когда судно вошло в Архипелаг, то оно тщательно избегало берегов морей, где не водились корсары; но судьбе было угодно, чтобы греческое корсарское судно под управлением капитана Пана настигло их. Поликары немедленно овладели приступом турецким судном и полагая, что женщины, находящиеся в палатке, турчанки, выстрелили по ним и многих изувечили. Турки, видя, что греки могут перебить всех женщин, в один голос крикнули: «Это христианки!» Тогда ярость греков обратилась в милосердие. Девиц взяли к себе, турок отпустили... По благополучном прибытии в Бейрут, немедленно дано было девицам медицинское пособие.

По докладу графа Орлова Императрица об этом происшествии, воспоследовало Высочайшее соизволение перевезти всех этих девиц в Санкт-Петербург, что и было графом Орловым исполнено. Неописанная радость овладела всеми молодыми девицами, когда им сказали, чтобы готовились в путь.

По тому самому пути, по которому были отправлены мальчики (через Ливорно и Пизу) посланы были в Петербург и девицы. Великая Императрица приняла девиц под особенное своё покровительство, обласкала их и щедро наградила. Но когда спросила их, желают ли оне остаться в Петербурге или отправиться в другое место, оне единодушно высказали желание, чтобы их отправили в Таганрог, который населяется греками. Императрица позвала их к себе и сама удостоверившись в их желании, щедро наградила и отпустила их с Анастасией Монети в Таганрог. По прибытии туда все эти девицы вышли замуж за переселившихся греков». [14]

И подобных историй, достойных страниц приключенческого романа, в екатерининскую эпоху было немало. В каждой греческой семье Таганрога хранились предания о героических предках, воевавших с турецкими поработителями и необыкновенных, гордых красавицах, сопровождавших этих героев в их боевых странствиях. Чего стоит, хотя бы рассказанная Филевским, история турчанки Султаны, полюбившей молодого грека и оставившей дом богатых родителей. Вместе с любимым она бежала в Россию, приняла здесь христианство и вышла замуж за любимого человека. Молодая чета, которой покровительствовал Потёмкин, была представлена ко двору Екатерины II. Супруг был принят на службу в армию, а жена, принявшая имя Елены, стала кормилицей великого князя Константина, внука российской императрицы. Екатерина щедро наградила её за службу при дворе и подарила 3000 десятин земли под Таганрогом, куда Елена перебралась вместе с вышедшим в отставку мужем - Панагиотом Аслановым.

Вслед за военными в Приазовье стали приезжать греческие купцы, которые поселились на отведённом, по распоряжению Потёмкина, месте. Так было положено начало Греческой улице Таганрога. В 1781 г. здесь была открыта греческая церковь Св. Константина и Елены. Впоследствии для неё было выстроено каменное здание, украшавшее улицу в течение полутора веков и снесённое в 1930-е гг.

Греки уже к концу XVIII в. превратили Таганрог в крупный морской порт юга России.

Столь стремительное развитие Таганрога в конце XVIII-начале XIX вв. стало возможно благодаря мудрой политике императрицы Екатерины II, увидавшей в переселении греков не только внешнеполитические выгоды и перспективы для развития южной России. Греки, имевшие значительный опыт, большие капиталы и, пользуясь поддержкой соплеменников во всём мире, они в короткий срок помогли Таганрогу стать крупнейшим центром морской экспортной торговли, да и сами не остались в накладе.

Греческая церковь. Открытка XIX в.

К началу XIX столетия в Таганроге складываются большие состояния, позволившие их владельцам стать крупными откупщиками и занять видное положение в российском обществе (Бенардаки, Алфераки и др.). Часть греческих семейств Таганрога приняли российское подданство и стали русскими дворянами, но большинство греков сохранили тесные связи с родиной.

«Блистательный век Екатерины» закончился. Россия утвердилась на Азовском и Чёрном морях, а Таганрог - первый город, основанный русскими на южных морских рубежах, превратился, благодаря описанным выше событиям, в «греческую колонию» на Азовском море.

Литература

1. РГА ВМФ, ф. 117, оп. 1, д. 5, л. 34.

2. Переписка Екатерины II с Вольтером. /Сборник Русского исторического общества, т. 10, СПб., 1872, с. 133. 3. Там же, с. 165.

4. История военно-морского искусства. М., 1969, с.303. 5. Филевский П.П. История г. Таганрога, М., 1898, с. 94.

6. Бумаги кн. Г.А. Потемкина-Таврического, 1774-1788. /Сб. военно-исторических материалов, вып. 6, СПб., 1893, с. 198.

7. Там же.

8. Филевский П.П. Указ, соч., с. 98. 9. Там же, с. 90-91.

10. Пряхин Ю.Д. Ламброс Кацонис в истории Греции и России. СПб., 2004, с. 12-13.

11. Филевский. Указ. соч., с. 94-95. 12. ГАРО, ф. 579, оп. 1, д. 3, л. 5.

12. РГИА, ф. 468, оп. 43, д. 410, л. 6.

13. Филевский. Указ. соч., с. 101.

14. Там же, с. 112-113.

КЛЯТВА В МОНАСТЫРЕ

В марте 1821 года в Дунайских провинциях Турции началось восстание, возглавляемое членами тайного общества «Филики Этерия». Уже к лету оно распространилось по всему Греческому Архипелагу и переросло в народную войну за независимость, продолжавшуюся почти десять лет.

Это национально - освободительное движение получило широкую поддержку в европейских странах. Для образованных европейцев Греция всегда была колыбелью цивилизации, а её жители - наследниками великой культуры,

О, Греция, восстань!

Сиянье древней славы

Борцов зовёт на брань.

На подвиг величавый.

Так писал, приветствуя восставших, великий поэт Джордж Гордон Байрон, также сражавшийся за свободу Греции. Итальянцы, испанцы, англичане, немцы, французы примкнули к восставшим.

Значительную помощь делу освобождения Греции оказала Россия, в которой Греки с давних пор видели «свою естественную покровительницу». [1] На протяжении двух столетий Россия вела с Турцией постоянные войны за господство на Азовском и Чёрном море. В конце 18 века активное участие в военных действиях приняли греческие повстанцы, вступившие под русские знамёна.

Как уже упоминалось, население греческих провинций Турецкой империи не терпело безропотно гнёт завоевателей. Военные отряды, сложившиеся в различных слоях греческого народа действовали подчас очень жестокими методами и были приравнены турецкими властями к обычным разбойникам. Они были символом несгибаемого мужества и свободолюбия народа Эллады.

Когда у берегов Греции в 1770 году появилась российская эскадра под командованием А.Орлова многие греческие повстанцы перешли на сторону русских. Их военные навыки и знание местности пригодились в ходе военных действий. Греки, участвовавшие в сражениях против турок, не могли оставаться на родине после заключения в 1774 году Кюйчук-Кайнарджийского мирного договора между Россией и Турцией. Екатерина II дала им прибежище в России. Эмигранты из европейских провинций Турции расселялись на юге империи, в только что отвоеванных у Турции землях. Одним из самых больших и влиятельных греческих диаспор сложилась в Таганроге.

Греческая эмиграция в Россию, поощряемая царским правительством сыграла значительную рать в развитии национально - освободительной борьбы греческого народа. Выходцы с Балкан способствовали развитию в России интереса к своим народам. Они сохраняли патриотические чувства, поддерживали связи с родственниками и старались по возможности помогать своей родине. Французские историки Лависс и Рамбо писали: «Что касается хозяйственного возрождения Греции, то оно подготовлялось более культурными греками Константинополя, Ионических островов, островов Идры, Специи, Псары; они вытесняли французских купцов из торговли с Востоком; обогащаясь этим и одновременно просвещаясь, черпая в торговле материальные ресурсы, которые со временем стали необходимы для войны за независимость». [2] Несмотря на весь франкофильский пафос высказывания известных французских историков, забывших о том, что у греков был тысячелетний приоритет в развитии морской торговли и «вытеснять» им особо никого не надо было, в нём есть доля истины. Это касалось и греков, переехавших в Россию. Среди них были преимущественно состоятельные, привилегированные слои - купцы и судовладельцы, а также представители греческих аристократических родов (Маврокордато, Булгари, Комнено, Каподистрия, Палеологи и др.) Эти слои греческого общества и выдвинули людей, возглавивших освободительное движение.

Восстановление греческой государственности «подготовлялось... более богатыми колониями Одессы, Ливорно, Марселя, даже Парижа, Москвы и Петербурга». [3] С уверенностью можно сказать и Таганрога.

Жившие в России греки оставались людьми, горячо преданными национальному делу, и постоянно заботились о просвещении и объединении своего народа. В Таганроге в 1781 году греческие переселенцы построили церковь Константина и Елены, в которой была открыта начальная школа с преподаванием на родном языке.

Ни на мгновение не забывали они о том, что их Эллада стонет под турецким игом. В душах российских греков жила мечта о свободе своей родины и звучали строки «Военного гимна» национального героя Ригаса Велестинлиса:

Ты доколе, офицер, в чужих краях?

Приди и стой за нацию свою!

Лучше за свою Отчизну прияти смерть,

Нежели за чужую привесить к сабле кисть.

Эти слова были обращены и к осевшим в Таганроге участникам русско-турецкой войны подполковнику Георгию Кандиоти, майору Георгию Бенардаки, капитанам Дмитрию Алфераки, Аргирию Папахристо и другим.

Предприимчивые и просвещённые греки, жившие в России, заботились о единении и просвещении своего народа. Они стремились обеспечить политическое возрождение родины путём её просвещения. Многие из них стали членами общества «Филомузос Этерия», созданного в Афинах в 1812 году и ставившее своей задачей образование и воспитание греческого народа. Число его членов составляли около 80 тысяч человек. [4]

Из таганрогских помещиков активным членом общества был И.А. Варваци, пожертвовавший крупные суммы для финансирования его деятельности. Но значительная часть греческих патриотов понимала, что уповать только на просвещение народа нельзя.

Освобождение Греции вооруженным путём - стало главной целью тайного общества «Филики Этерия», основанного в 1814 году, в Одессе скромными греческими патриотами Николаевом Скуфасом, Афанасиосом Цакаловым и Эммануилом Ксантосом. Эфоры (отделения) общества вскоре появились во всех городах, где проживало греческое население. Многие таганрогские греки стали членами этой тайной организации.

На первом этапе своей деятельности общество занималось вербовкой новых членов, а также просветительской деятельностью, открывая в странах, где жили греки, школы и церкви. В 1809 году в Таганроге, на средства одного из активнейших этеристов Ивана Андреевича Варваци начали строить греческую церковь.

Греческий Иерусалимский монастырь. Открытка XIX в.

После окончания строительства, указом Александра I здесь был учреждён греческий монастырь подчинявшийся непосредственно Иерусалимскому патриарху. Он стал единственным ставропигиальным монастырём Российской империи.

Именно греческий монастырь в Таганроге стал одним из тайных прибежищ этеристов. Его стены неоднократно слышали клятву греческих патриотов, вступавших в тайное общество: «Клянусь тебе священная и несчастная Отчизна, клянусь твоим долголетним страданием, клянусь горькими слезами, которые столько веков проливали твои несчастные дети! Клянусь моими собственными слезами, пролитыми в этот миг, и будущей свободой моих соотечественников, что целиком отдаюсь тебе! Впредь твои желания будут причиной и целью моих помыслов!». [5]

Все эфоры «Филики Этерии» готовились к восстанию, которое должно было освободить Грецию от иноземного ига. Выполнить план восстания было поручено, находившемуся на русской службе, сыну Валашского господаря - князю Александру Ипсиланти.

6 марта 1821 года он, воспользовавшись смертью господаря Валахии и Молдавии Александра Суца, перешёл через реку Прут с отрядом этеристов и призвал народ Дунайских провинций к восстанию против турецких завоевателей. На его воззвание к грекам, подписанное в Яссах в феврале 1821 года, откликнулись членов тайного общества. Из всех стран поспешили члены Этерии в войска Ипсиланти, из которых был составлен полк получивший название «Священной дружины». Известный историк, исследователь греческого национально - освободительного движения Г.А. Арш писал: «Значительные людские и материальные ресурсы, повстанческие силы в Дунайских княжествах получили от греков Одессы и Таганрога». [6]

Весной 1821 года из таганрогской гавани уходили небольшие суда, на борту которых находились вооружённые этеристы. Они спешили на помощь восставшим...

Вначале добровольцы беспрепятственно выезжали в армию Ипсиланти. Русское правительство не чинило им каких-либо препятствий. Это создавало впечатление, что греческие повстанцы пользуются поддержкой России. Но по мере того, как движение в Молдавии принимало всё больший размах и революционную окраску, представители царской власти на юге России стали проявлять всё большую настороженность и подозрительность. Окончательно все точки над «и» в отношении к восстанию Ипсиланти, расставил Александр I в письме к руководителю этеристов: «Я покидаю дело Греции, потому что усмотрел в войне греков революционный признак времени. У каждого есть право на самозащиту и это право должны иметь также и монархи против тайных обществ...». [7]

Местные власти прекратили выдачу паспортов грекам, желавшим отправиться в армию повстанцев. В марте 1821 года таганрогский градоначальник генерал-майор П.А. Папков обратился к министру внутренних дел князю В.П. Кочубею по этому вопросу. В письме от 23 марта 1821 года министр ответил следующее: « я нимало не затрудняюсь поставить Вашему превосходительству в обязанность не выдавать паспорта грекам - подданным российским». [8]

Не имея возможности помочь восставшим личным участием, российские греки не оставили их без материальной поддержки. По всей стране этеристы собирали средства в фонд национально-освободительной войны. Московские греки собрали 55 тыс. рублей и 1 тыс. флоринов. В Таганроге с марта по октябрь 1821 года в фонд освобождения Греции было собрано 162 тыс. рублей, 100 тыс. из них внёс И. Варваци. [9] Средства переводились в распоряжение одесской эфории, которая взяла на себя функции греческой «национальной кассы» в России. Деньги в основном расходовались на вооружение. На средства, пожертвованные Варваци, была закуплена большая партия оружия в Туле.

Несмотря на запрещение выезда в войска Ипсиланти, ряды повстанцев постоянно пополнялись греками, тайно покидавшими Россию. Этеристы в Одессе и Таганроге способствовали выезду своих соотечественников нелегальным путём. Одним из центров такой нелегальной отправки людей в повстанческие войска был Иерусалимский монастырь в Таганроге. Под видом паломников сюда приходили греки, желавшие с оружием в руках участвовать в освобождении Греции, С помощью своих соотечественников - купцов и судовладельцев они перебирались на территорию Турецкой империи, где присоединялись к восставшим.

Тем временем восстание Ипсиланти, не получившее поддержки у жителей дунайских княжеств, было подавлено. Но оно стало искрой, воспламенившей Грецию. Одновременно начались волнения в разных частях греческого архипелага, вскоре переросшие в настоящую партизанскую войну.

После поражения в Молдавии общество «Филики Этерия» было преобразовано в «Греческое Филантропическое общество». Под маской благотворительности создавалась политическая организация со сложной, хорошо законспирированной структурой. Одесские руководители общества обратились с посланием к таганрогским грекам, в котором призвали их организовать повсеместный сбор средств, для оказания материальной помощи повстанцам, укрывшимся в России и закупки военного снаряжения для восставшей Греции. Это послание нашло отклик среди таганрогских греков. Через порт тайно небольшими партиями, в трюмах торговых судов отправлялось оружие, а в стенах Иерусалимского греческого монастыря нашли временное пристанище, перед отправкой на родину, солдаты разгромленного войска Ипсиланти.

«Греческое филантропическое общество» просуществовало пять месяцев. 26 декабря 1821 года новороссийский генерал-губернатор Лонжерон получил распоряжение министра К. Нессельроде, в котором говорилось, что ознакомившись с программой общества, Александр I распорядился о немедленном его закрытии. Одесские руководители общества, подчинившись этому решению, отправили письма своим соратникам в Таганрог, Москву, Феодосию, Кишинёв, Измаил. Они сообщили о ликвидации общества и попросили прекратить с ними переписку. Все отделения общества, в том числе и в Таганроге были ликвидированы.

Но закрытие греческих тайных обществ в России уже не могло повлиять на ход войны за независимость, разгоревшейся в Греции. Этеристы сделали своё дело: они объединили свободолюбивые силы греческого народа и подняли их на борьбу с Портой.

В 1828 году война за независимость война за независимость Греции закончилась созданием суверенного Гре­ческого королевства. Вместе со всем народом древней Эллады праздновали это событие и таганрогские греки, внесшие свои вклад в освобождение Родины.

Таким образом. Таганрогский историк П.П. Филевский был не совсем прав, когда писал, что Таганрог в начале 19 века «жил интересами местными, среди которых торговля играла главную роль». [10] Конечно, торговля занимала главное место в жизни таганрогских греков, составлявших значительную часть городского населения - но наряду с этим они живо интересовались политическими событиями вокруг Греции. Активную помощь делу своей родины они считали для себя делом чести.

Литература

1. «Исторический очерк народной войны за независимость Греции», под ред. П. Палеолога и М. Свиньина, СПб., 1867, с. 31.

2. История 19 века. Под ред. Лависса и Рамбо, М., 1938, т. 3, с. 496.

3. Там же, с. 511.

4. Арш Г.А. Этеристское движение в России, М., 1970, с. 144.

5. «Исторический очерк народной войны за независимость Греции», с. 82.

6. Арш Г.А. Указ. соч., с. 300.

7. Энциклопедический словарь, под ред. Брокгауза и Эфрона, СПб., 1902, т. 35-А, с. 866.

8. Арш Г.А. Указ. соч., с. 303.

9. Там же, с. 311.

10. Филевский П.П. история Таганрога. М., 1898, с. 153.

ГРЕКИ ВО ГЛАВЕ ГОРОДСКОГО ПРАВЛЕНИЯ ТАГАНРОГА

За свою трехсотлетнюю историю Таганрог прошел через все реформы и эксперименты в области муниципального управления, проводившиеся в Российском государстве. Именно этот период российской истории, последовавший за петровскими преобразованиями, был ознаменован коренными переменами административной системы.

Россия двигалась в европейском направлении, где система городского самоуправления имела многовековую историю. Октябрьская революция, нарушив это движение, не изменила сути основного принципа управления нашим государством жесткой централизованной системы и еще больше ограничила права местных властей. Несмотря на все смены лозунгов, и названий системы, Россия была и осталась страной победившего бюрократизма.

Формирование этой бюрократической системы происходило во время Петра I, когда и был основан наш город. Завоевание новых приморских территорий для России сопровождалось их административным обустройством. Но, конечно, близость к театру военных действий накладывала свой отпечаток на административно-правовое управление новых земель.

На первом этапе, будучи крепостью, город управлялся военной администрацией. В 1699 году воеводой строящейся крепости был назначен стольник Егор Янов, помощником его был дьяк Павел Мухин. Кроме них в приказную палату входили капитан нового порта Бекгам и командир местного гарнизона Фохт. Основными задачами администрации крепости были: руководство ее строительством, защита новых русских земель и различные военно-организационные мероприятия с этим связанные. С ростом города росло и число задач, стоявших перед администрацией. С 1703 года администрация крепости была подчинена азовскому губернатору И.А. Толстому. Высшая административная власть сосредоточивалась в руках адмирала Ф.М. Апраксина, в ведении которого находились воронежские корабельные верфи и таганрогская гавань. Большинство распоряжений Петра I, касающихся строительства гавани и крепости, отдавались непосредственно через него.

В петровскую эпоху очень ярко проявились черты абсолютистской системы управления, характерной чертой которой была колоссальная централизация. Государь не просто следил за ходом строительства Троицка-на-Таган-Роге, он буквально распоряжался каждым гвоздем, наказывал за проступки, руководил всей жизнью нового города-крепости, а местная администрация была послушным исполнителем его воли. Конечно, при этом надо учитывать особенности личности первого императора России. Недюжинной его энергии хватало на все, и только благодаря ей стали возможны коренные перемены в жизни русского государства.

По таганрогской приказной палате, в новом городе в 1711 году насчитывалось свыше 8 тысяч постоянных жителей, т.е. примерно столько же, сколько их было в Петербурге в 1710 году. Основную часть населения на первых порах существования города-крепости составляли военные. Но в течение 1702-1704 гг. в Таганрог были переселены жители Арзамаса, Казани, Н. Новгорода, Самары и др. приволжских городов. В городе формировалась торгово-ремесленная прослойка населения. В 1711 году в Таганроге проживало свыше двухсот человек «купецких и посадских людей». [1]

Именно к петровской эпохе относится зарождение элементов городского самоуправления. Мы не будем рассуждать об исконности органов самоуправления для русских городов, и вспоминать новгородское вече. Вече было явлением уникальным и совершенно не имело ничего общего с европейскими парламентами и магистратами. В конце XVII века Петр I не собирался возрождать новгородское вече, он создавал бургомистраты, как еще один рычаг в государственном механизме. В 1699 году Петром I в Москве была учреждена Бурмистерская палата. Как говорилось в указе, это преобразование имело целью «освободить гостей, купецких промышленных людей и чернослободцев от ведомства приказных и иных чиновных людей в отношении суда и расправы торговых дел...». [2] Ежегодный выбор бурмистров предоставлялся самими горожанами. В 1703 году слободское население крепости избрало бурмистром П.П. Калашникова. Выборный бурмистр во всех делах, касавшихся его должности, не подчинялся военной администрации, а мог держать ответ только перед Бурмистерской палатой в Москве. Основной обязанностью бурмистров был сбор пошлин и контроль за казенной продажей «питий и табака».

Дальнейшей реформой городского управления было учреждение городских магистратов. Но нашего города эти нововведения уже не коснулись, так как в 1712 году крепость была разрушена по Прутскому мирному договору с Турцией. Ее восстановление началось лишь в 1769 году, после ряда побед русского оружия над турками, когда перед Россией открылась перспектива стать черноморской державой.

Первым комендантом крепости в период восстановления стал генерал Дежедерас, солдаты которого 2 апреля 1769 года первыми вступили в разрушенную крепость. Он подчинялся непосредственно командующему Кронштадской эскадрой контр-адмиралу А.Н. Сенявину, который руководил восстановлением Азовского флота и военно-морской базы.

После окончания русско-турецкой войны (1768-1774 гг.) в новых российских землях начала формироваться гражданская администрация края. Указом от 14 февраля 1775 года Новороссийский край был разделен на две губернии: Азовскую и Новороссийскую. Комендант Таганрога подчинялся теперь в решении гражданских вопросов азовскому губернатору В.А. Черткову, а по военной части - командующему Азовской флотилией контр-адмиралу Ф.Я. Клокачеву. Высшей административной инстанцией был наместник Новороссии светлейший князь Г.А. Потемкин, распоряжения которого беспрекословно выполнялись местной администрацией.

После завоевания Азовского моря, присоединения Крымского полуострова к России и основания там новой базы для флота - Севастополя, Таганрог потерял военно-стратегическое значение, но комендант по-прежнему оставался главным представителем администрации в городе, и его власть распространялась на решение всех гражданских дел.

В 1782 году в связи с реформой административно-территориального деления Азовская губерния была разделена на 9 уездов, один из них - Таганрогский. Он включал Миусский полуостров, крепость Дмитрия Ростовского (Ростов), Азов и Нахичевань. Все уездные учреждения, полиция, казначейство, предводительство дворянства создавались в Таганроге и находились здесь до 1834 года, когда уездным городом стал Ростов, изъятый из подчинения Таганрогу.

Наряду с официальной властью складывались представительные формы городского самоуправления - городские магистраты.

После переселения греков в Приазовье, в Таганроге учреждается греческое купеческое правление, в его состав были выбраны председатель и два заседателя, содержавшиеся за счет греческого общества Таганрога. Подчинялось это правление губернатору и защищало интересы греческого населения (как купеческого, так и мещанского). В 1784 году оно было преобразовано в магистрат, который просуществовал до 1836 года. Можно сказать, что это первый институт городского самоуправления, возникший в новых землях.

Одновременно с греческим, был открыт и русский купеческий магистрат. В соответствии с городовым положением 1785 года, эти учреждения имели судебно-гражданский характер, и должны были защищать интересы города, руководствуясь следующими правилами: заботиться о нуждах и недостатках города, ходатайствовать за него перед высшими инстанциями, следить за тем, чтобы с жителей города не взимались незаконные подати и т.д. Члены городского магистрата избирались горожанами, имевшими в городе имущество и платившими городские налоги.

В начале XIX века магистрат состоял из шести человек двух бургомистров и четырех ратманов, служивших по выбору три года. Штат канцелярии, содержавшийся на городские налоги, состоял из восьми человек, считавшихся государственными служащими. В состав магистратов входили также сиротский суд, ведавший делами опеки, словесный суд под председательством полицмейстера, впоследствии замененный мировым. Надзор за законностью и порядком в городе осуществляла с 1784 года управа благочиния, с 1797 года преобразованная в полицию. Полицмейстер ее возглавлявший назначался губернскими властями и был им подотчетен.

Должность коменданта крепости была упразднена в 1809 году, но главным городским администратором он перестал быть еще раньше. В 1802 году указом императора Александра I, в основных портовых городах Юга России -Керчи, Одессе, Таганроге, Феодосии были созданы градоначальства. Это были новые для России административно-территориальные единицы, включающие в себя город с прилегающими к нему окрестностями и управлявшиеся градоначальниками на правах губернаторов.

Градоначальник мог назначаться и увольняться с должности только императором по представлению министра внутренних дел. В его обязанности входило руководить деятельностью всех правительственных административных учреждений, а также военных и морских соединений, находящихся на территории градоначальства. Под контролем градоначальника проходила работа всех уездных учреждений, городского магистрата, цеховых организаций, купеческого старосты и других сословно-представительных учреждений и комиссий, находившихся в городе. Сам градоначальник был подчинен непосредственно министру внутренних дел, с которым и решал большинство вопросов развития города и края. Указом Александра I от 31 октября 1807 года к Таганрогскому градоначальству были присоединены города Ростов, Нахичевань и Мариуполь.

Наряду с созданием четкой административной системы градоначальства, продолжали совершенствоваться и органы общественного самоуправления. По-новому городовому положению, в 1831 году в Таганроге была учреждена шестигласная городская Дума. Шесть членов Думы избирались горожанами, обладавшим и определенным имущественным цензом. На Думу было возложено управление городским хозяйством, а также формирование городского бюджета, при этом она обязана была давать отчет градоначальнику во всех доходах и расходах.

Магистрат также сохранялся в городе как судебный орган. Интересы различных категорий граждан защищали такие учреждения как цехи (матросов, драгилей, стивидоров), ремесленная управа, мещанский и купеческий старосты. Таким образом, в первой половине XIX века была создана система административных и судебно-правовых органов, основывающаяся на сословно-имущественном принципе. Главным представителем царской власти являлся градоначальник, которому были подотчётны абсолютно все городские организации.

Коренные изменения в системе органов общественного управления города принесла городская реформа 1870 года, последовавшая за отменой крепостного права.

Эта реформа значительно повысила роль представительных органов, а также ликвидировала систему городских магистратов и других сословных и цеховых объединений, дублировавших в решении многих вопросов городскую Думу. Именно во второй половине XIX века была создана четкая и для своего времени довольно прогрессивная система управления городом.

По реформе 1870 г. главным органом городского общественного управления была городская Дума, избираемая лицами, облеченными избирательным правом. Оно предоставлялось всем плательщикам налогов, которые делились на три разряда: крупные, средние и мелкие. Каждый разряд составлял особое избирательное собрание, которое выбирало одну треть общего числа гласных Думы. Положением 1892 года деление на разряды было уничтожено, но избирательный ценз повышен. Были созданы избирательные участки по месту жительства. Гласные городской Думы избирались на четыре года в количестве 72 человек. На заседании Думы избирался Городской голова, который председательствовал как в городской Думе, так и в Управе.

Исполнительным органом городского общественного управления была городская Управа. Она состояла из нескольких членов и городского секретаря. До 1892 года число членов Управы зависело от Думы, и в разные годы было различным. Так, в 1890 году в Таганроге, кроме Городского головы и его заместителя, в состав городской Управы входили шесть человек, а также городской архитектор и секретарь. По реформе городового положения 1892 года число членов городской Управы было ограничено до двух.

Для заведования отдельными отраслями хозяйства Дума избирала особые исполнительные комиссии.

Градоначальник утратил значительную часть своих полномочий, но продолжал оставаться главной административной инстанцией города, на него был возложен надзор за законностью деятельности органов управления. В пределах своих полномочий городское управление действовало самостоятельно.

Система управления городом, сложившаяся после реформы 1870 года, сохранялась до революции, несмотря на значительные административно-территориальные изменения, произошедшие после ликвидации Таганрогского градоначальства в 1887 году. Таганрог был присоединен к Области Войска Донского (ОВД). Из Таганрогского градоначальства образован Таганрогский округ, в состав которого вошли Миусский округ и первый стан Ростовского уезда. Местопребыванием управлений округа назначался Таганрог. Все права и обязанности, лежавшие по закону на таганрогском градоначальнике, присваивались войсковому наказному атаману Войска Донского. С переменой своего статуса Таганрог утратил свою самостоятельность. Зато войсковая администрация получила возможность решить многие финансовые проблемы за счёт богатых городов.

В бюджет войскового правления перешли ежегодные пособия, которые платил Таганрог в Гос. казначейство (49 065 руб.), поземельный налог - 30 850 руб., особый налог в войсковой капитал - 44 528 руб. [3]

Любое же городское начинание теперь было гораздо труднее воплотить в жизнь, а получить финансирование на какие-то городские нужды практически невозможно. По любому вопросу, требовавшему разрешения властей, городская Дума обращалась в Новочеркасск наказному атаману, он выходил на военного министра, а тот в свою очередь обращался к императору. Очень часто проекты обустройства Таганрога тормозились уже на уровне наказного атамана, а уж военного министра совсем не интересовали проблемы коммунального хозяйства Таганрога. Так были погребены многие проекты, направленные на улучшение жизни горожан и требовавшие дополнительного финансирования: строительство водопровода и канализации, трамвая, устройство глубокого порта и т.д.

Но, несмотря на все сложности, городская Дума в кон. XIX - нач. XX вв. довольно много сделала для развития города. Именно в этот период значительно выросло число учебных заведений и медицинских учреждений, проводились работы по благоустройству, замощению и озеленению улиц города, регулированию цен на основные продукты питания. Активизировалась и общественная жизнь - таганрожцы создали десятки различных обществ, начиная от «Общества любителей правильной охоты» до благотворительных объединений, охватывавших разные стороны городской жизни и интересов его жителей.

Таким образом, на примере Таганрога можно видеть, как выборные органы местного управления постепенно играли всё большую роль в административной системе Российской империи.

Таганрогское Греческое купеческое правление, созданное во 2-ой половине XVIII века, было одним из первых представительских учреждений в землях Новороссии. Во главе его стояли наиболее уважаемые представители греческой диаспоры - И.М. Розсети, И.В. Пагонат, которые избирались своими соплеменниками для того, чтобы представлять и защищать их интересы. Конечно, круг их полномочий был весьма ограничен. Главной задачей этого органа, более известного, как Греческий магистрат, была помощь греческим переселенцам

Но, уже через несколько десятилетий, греческое население укоренилось в Таганроге и составило значительную часть местного населения. Они занимали ведущее положение в экономике города, способствуя его превращению в крупнейший торговый порт России. В соответствии с этим они играли ведущую роль в органах городского самоуправления и оказывали решающее влияние на жизнь города.

Таганрог XIX столетия был, по воспоминаниям современников, «греческим царством» (В. Слепцов). [4] Многие семьи сохранили иностранное подданство и тесные связи с родиной. Вплоть до революции продолжалась миграция греческого населения. Одни приезжали в Таганрог, другие, - уезжали в Грецию, Италию, другие страны. Часть греческих семей приняло российское подданство и получило российское дворянство (Бенардаки, Алфераки, Варваци и проч.) В этих семьях в середине XIX века росло уже 3-е поколение «русских» греков. Внуки первых переселенцев всеми корнями вросли в русскую почву, породнились с известными русскими дворянскими фамилиями, служили в российских войсках и чиновничьих ведомствах. Были среди них те, кто старался уделять время научным занятиям, творчеству, общественной деятельности. Они составили основу местной интеллигенции, которую отличала разносторонность интересов, высокая культура, энергия и желание трудиться на «общее благо».

По свидетельству П.П. Филевского «...многие молодые люди с успехом проходили гимназию и университет и являлись в Таганрог в качестве врачей, юристов и т.п. и таковые являются вполне интересными и полезными для горда гражданами». [5] Из их среды и избирали таганрожцы во 2-ой половине XIX века глав городского управления. Как уже упоминалось выше, с 1831 года городским хозяйством управляла выборная шестигласная Дума, а с 1872 года 72-х гласная Дума, круг полномочий которой значительно расширился. В этих органах городского управления большую роль играли представители греческих семей. В разное время Думу возглавляли: С. Вальяно, К. Фоти, А. Алфераки, П. Иорданов, Н. Лицин, А. Хандрин.

О некоторых из них хотелось бы сказать особо. А.Н. Алфераки, H.A. Лицын и П.Ф. Иорданов сменяя друг друга на посту Городского головы, стояли во главе таганрогского самоуправления три десятилетия. За это время город значительно изменился: из захиревшего торгового порта превратился в крупный промышленный центр. В несколько раз выросла численность населения и территория, были открыты многие больницы и школы.

Греческие семьи Таганрога не были однородны по своему положению и состоянию. Мы видим это на примере людей, избиравшихся в Думу. Если А. Алфераки происходил из богатейшей греческой семьи Таганрога, с конца XVIII века получившей российское дворянство, то П. Иорданов был представителем богатого купеческого рода и первым в семье удостоился дворянского титула. Отец Н. Лицина не был особо успешен в торговле и не оставил сыну состояния. Высокого положения в обществе он добился сам, Но объединяло их стремление служить интересам общества и родного города.

Это было третье поколение греческих переселенцев. Они родились в России, получили здесь воспитание и образование и по праву влились в ряды русской интеллигенции, оказывавшей во 2-ой половине XIX века огромное влияние на развитие культуры и общественной жизни. Культурные, образованные люди, стоявшие во главе городского управления, стремились делать для Таганрога гораздо больше, чем присланные издалека чиновники, коими были прежние градоначальники. Родившимся и выросшим в Таганроге потомкам греческих переселенцев и военных, местные проблемы были близки и понятны. Они видели перспективы развития города и старались оставить в его истории свой след.

Люди, о которых пойдёт речь, стали уважаемыми гражданами Таганрога и прославили свои греческие фамилии. И, хотя долгие годы их имена и вклад в развитие города замалчивались, время расставило всё по свои местам и извлекло их из тени забвения.

А.Н. Алфераки (1846 -1919)

В марте 1881 года таганрогская Городская Дума избрала Городским головой представителя одной из самых влиятельных и богатых греческих семей Его детство прошло в одном из красивейших дворцов Таганрога, в атмосфере любви к искусству и благоговения перед человеческим талантом. Здесь всё время звучала музы­ка, на стенах висели полотна великих мастеров живописи. Французский музыкант Воланж обучал детей игре на рояле, а сын известного русского вольнодумца П.А. Радищев был их гувернёром и втолковывал основы наук. Основательное домашнее образование позволило Ахиллесу Николаевичу блистательно закончить историко-филологический факультет Московского университета и получить звание кандидата наук.

А.Н. Алфераки

В возрасте 25 лет он вернулся в Таганрог. После смерти отца и старших братьев, Ахиллес остался главным наследником и хозяином имения под Таганрогом. В 1871 году образованного молодого помещика избрали почётным Мировым судьёй Ростовского уезда. Но в это время Алфераки больше занимался хозяйственной деятельностью. Он вёл дела своего имения и построил в Таганрогском порту первую большую паровую мельницу.

Ахиллес Николаевич был одним из первых местных помещиков, кто рискнул вести хозяйство по-новому и считал, что в этих краях необходимо наладить переработку сельскохозяйственной продукции, что дало бы больше прибыли местным хозяйствам. Для него вообще было характерно перспективное мышление и, позднее, управляя городом, он составлял проекты, планы, которые казались таганрогским гласным слишком фантастическими. Но, как показало время, многие из этих проектов были осуществлены позже. Несмотря на свои гуманитарные склонности и художественную натуру, (А.Н. Алфераки прекрасно пел, музицировал, сочинял музыку, писал стихи и рисовал), он весьма энергично взялся в Таганроге не только за дела своего имения, но и за исполнение хлопотной должности Городского головы. Скептики, считавшие, что от этого музицирующего барина будет мало толка, вскоре умолкли. К тому же, к моменту избрания Городским головой А.Н. Алфераки уже несколько лет был членом городской Думы и активно участвовал в разработке многих её постановлений.

Под председательством Алфераки, Дума утвердила бюджет города, в два раза превышавший прежние. В местную казну поступило 270 тыс. 946 рублей, а израсходовано было 270 тыс. 938 руб. [6]

Значительная часть этих средств была потрачена на озеленение и замощение улиц в Таганроге, а также на развитие начального образования.

Именно в это время были разбиты первые таганрогские бульвары, улицы центральной части замощены, а вдоль мостовых высажены в два ряда деревья. При этом сам Алфераки на свои личные средства озеленил сквер возле памятника Александру I. Саженцы деревьев были доставлены из его имения.

В 1881 году Городская Дума, возглавляемая Алфераки, избрала особую педагогическую комиссию, которая должна была всесторонне изучить положение дел в начальном образовании в Таганроге. В своём докладе 1882 года комиссия признала, что существующие начальные училища, предназначенные в основном для детей «недостаточных граждан», не удовлетворяют потребностям города: они переполнены, и из года в год десяткам детей отказывали в поступлении из-за отсутствия мест. Было отмечено неудачное расположение училищ - все они находились в центре Таганрога, хотя их основной контингент состоял из беднейшего населения окраин. По предложению комиссии на окраинах города были открыты три новых начальных училища: два мужских и одно женское. В 1886 году в городе начало работать женское городское училище с 6-ти летним сроком обучения, на содержание которого ежегодно отпускалось 6 550 рублей. [7]

В судьбе ещё одного учебного заведения Алфераки сыграл решающую роль. 7 августа 1873 года, еще, будучи гласным Городской Думы, он разработал положение о мореходных классах. Спустя год в Таганроге была открыта мореходная школа с 3-х летним курсом обучения, затем преобразованная в мореходные классы. Во главе их стоял распорядительный комитет, председателем которого с 1877 по 1886 годы был Ахиллес Николаевич Алфераки.

Городской Голова активно участвовал в создании благотворительных организаций: «Общество призрения неимущих», «Общество пособия бедным ученикам и ученицам начальных училищ», для которых одним из первых пожертвовал довольно значительные суммы. Как уже говорилось на заседаниях Думы, Ахиллес Николаевич вносил немало новых предложений, которые поначалу казались излишне расточительными, но со временем были осуществлены и принесли пользу городу. Так случилось с предложением Алфераки установить к 200-т летию Таганрога памятник Петру I и создать городской музей. Осуществить их суждено было великому таганрожцу А.П. Чехову, который был лично знаком с Алфераки и уже став известным писателем высоко оценивал его деятельность по развитию Таганрога.

На одном из заседании Думы Ахиллес Николаевич познакомил гласных со своим проектом капитальной реконструкции порта. Его обстоятельная докладная записка по этому вопросу, направленная в Министерство Внутренних дел, помогла городу получить средства, необходимые для начала работ по реконструкции порта, которые развернулись в 1888 году.

Но даже хлопотная должность Городского головы не могла заставить А.Н. Алфераки забыть его главное увлечение - музыку. Он активно участвовал в работе Таганрогского музыкально-драматического общества, основанного в 1883 году. Собрания общества часто происходили в его доме на улице Греческой. Каждый вечер из окон этого особняка раздавались звуки рояля, скрипки, мужские и женские голоса, исполнявшие романсы, арии из опер.

Именно на 1880-ые годы приходится расцвет деятельности музыкально-драматического общества, основавшего в Таганроге первые музыкальные классы, симфонический оркестр, которым с 1886 по 1889 годы руководил известный дирижёр и композитор В.И. Сук. Увлечённые любители музыканты, создали Таганрогу славу одного из самых музыкальных городов юга России. Известный композитор С. Майкопар, окончивший таганрогскую гимназию, и получивший начальное музыкальное образование в Таганроге, вспоминал: «...у нас не было недостатка не только в любителях музыки, но также в хороших знатоках и целителях серьёзного художественного исполнения музыкальных произведений. Были среди них прекрасные скрипачи, пианисты и даже один композитор...». [8] Занятия музыкой были своего рода отдушиной для Алфераки. Они отвлекали от тяжких хозяйственных забот, финансовых неурядиц (мельница Алфераки приносила больше убытков, чем доходов), скуки провинциальной жизни и груза обязанностей, лежавших на его плечах. Он редко находил понимание среди местных деятелей и видел, с каким трудом осуществляются любые планы по развитию города.

В конце 1887 года А.Н. Алфераки попросил снять с него полномочия главы городского управления, и 11 декабря был отправлен в отставку «без награждения чином». Сейчас трудно сказать, что послужило причиной этому, -финансовый крах (его мельница в порту сгорела), разочарование в общественной работе, несогласие с решением правительства Александра III, ликвидировавшего градоначальство в Таганроге, включившего город в состав Области Войска Донского. Может быть всё вместе взятое, усугублённое непониманием окружающих и «идиотизмом провинциальной жизни».

А.Н. Алфераки покидает свой пост и переезжает в Петербург. В Таганрог он приезжал часто по делам имения. В городе его помнили, он долгое время избирался гласным Городской Думы, членом правления таганрогского отделения Общества Красного Креста, членом театральной дирекции. Но, теперь бывшего городского голову больше занимало музыкальное творчество.

В Петербурге он вошёл в кружок композиторов, объединявшихся вокруг известного мецената и издателя Беляева. Именно в издательстве Беляева были изданы многие романсы и пьесы для фортепиано, написанные А.Н. Алфераки. Всего им создано более 100 романсов, множество произведений для фортепиано, две оперы: «Лесной царь» и «Купальская ночь». Романсы Алфераки получили высокую оценку П.И. Чайковского.

В 1891 году Ахиллес Николаевич возвращается на службу. 7 марта 1891 года газета «Донская пчела» сообщила: «...на должность управителя канцелярии Министра внутренних дел назначен А.Н. Алфераки... пользуется широкой известностью во всём южном крае, как выдающийся городской и земский деятель, принимавший горячее участие во всех вопросах местной жизни... он был Городским головой в Таганроге, уездным предводителем дворянства, председателем таганрогского комитета торговли и мануфактур, попечителя местных школ». [9] Интересно привести высказывание А.П. Чехова по этому поводу. В письме дяде, М.Е Чехову, он писал: «На хорошее место сел Алфераки, Он правителем канцелярии министра внутренних дел. Это видная должность... Вчера я спрашивал у знакомых людей, какая ожидает его при благоприятых обстоятельствах дальнейшая карьера, и мне сказали, что дальше директора департамента он не пойдёт, так как у него не русская фамилия. А будь русская фамилия, пожалуй, и в министры бы залетел». [10]

С Таганрогом связь Ахиллеса Николаевича не прерывалась. В 1898 году во время празднования 200-летия Таганрога, он выступал на торжественном заседании Городской думы с прочувствованной речью, пронизанной любовью к городу и надеждой на его дальнейшее процветание. Его радовали перемены к лучшему. И, бывший в это время Городским головой H.A. Лицын увидел в словах своего предшественника высокую оценку своего труда.

H.A. Лицын (1838 -1920)

Николай Лицын происходил из семьи таганрогского греческого купца. Его отец - Анастасий Иванович был купцом 3-ей гильдии, о чём свидетельствуют списки купцов за 1823 год. [11]

Его лавка, торговавшая «красным товаром», находилась в торговых рядах на Петровской площади. Неподалёку, на главной улице города - Петровской, располагалось домовладение Лицыных.

Анастасий Иванович родился в Таганроге и был уже вторым поколением греческого рода, перебравшимся в Таганрог в конце XIX в.

Фамилия Лицыных не числится в списке греческих военных, наделённых в Приазовье землёй в конце XVIII в. Поэтому, можно утверждать, что Иван Лицын - дед городского головы, переселился в Таганрог в числе тех греков, которые не участвовали в войне с Турцией и приехали в город несколько позднее, привлечённые слухами о торговых перспективах Таганрогского порта и возможностью начать новую жизнь под покровительством Российской короны. Деду H.A. Лицына это удалось. В Таганроге он завёл своё торговое дело, здесь у него родились дети: в 1806 г. в Греческой церкви был крещён его сын Иван, а в 1814 г, дочь Энате. При этом счастливый отец преклонных лет уже имел взрослых детей, которые приехали вместе с ним из Греции. Он скончался в Таганроге в 1829 г. в возрасте 85 лет, был отпет в той же Греческой церкви и похоронен на Таганрогском кладбище. [12]

Его сын Анастас Иванович Лицын унаследовал отцовский дом и часть капитала. У него уже была своя лавка и он числился купцом 3-ей гильдии с объявленным капиталом в 8 000 рублей. После смерти своей первой жены Анастас Иванович остался вдовцом с маленькой дочкой на руках. В 1833 г. он вступил во второй брак, обвенчавшись в церкви Св. Константина и Елены с дочерью богатого таганрогского купца Макропуло - Анастасией. [13] От этого брака родилось семеро детей, в том числе сын Николай (1838). Именно ему суждено было стать самым известным в Таганроге представителем этой фамилии. Родители постарались дать своим детям хорошее образование - сыновья ОКОНЧИЛИ Таганрогскую гимназию. Завершив обучение в гимназии в 1856 г., Николай поступил в Харьковский университет на медицинский факультет. К этому времени Анастасий Иванович обанкротился, и сыну пришлось, обучаясь в университете, самому зарабатывать себе на жизнь и учёбу. В 1861 г., окончив университет, он вернулся в родной город.

Здесь хотелось бы вспомнить слова таганрогского историка П.П. Филевского, который как нельзя более подходят к судьбе H.A. Лицына: «...многие молодые люди с успехом проходили гимназию и университет. И являлись в Таганрог в качестве врачей, юристов и т.п. и таковые являются вполне интересными и полезными для города гражданами». [14]

Вернувшись в 1861 г. в родной город, молодой врач H.A. Лицын сразу занял видное положение. Врачей в городе было мало, им приходилось вести большую частную практику, которая приносила основной доход. Кроме того, существовали городские должности, которые исполняли на общественных началах. Но, среди местных врачей существовала конкуренция за эти места, так как работа на благо общества считалась особенно почётной. По словам таганрогского историка П.П. Филевского - Лицын «...начал своё служение обществу врачом, причём предложил свои услуги безвозмездно женской гимназии, откуда перешёл в мужскую гимназию. Всегда считался очень хорошим врачом, незаменимым, в особенности, в консультациях, но практику медицинскую стал впоследствии сокращать, увлекшись делами финансовыми в Обществе Взаимного кредита и общественными...». [15]

Как врач Николай Анастасьевич пользовался большим уважением среди таганрожцев. Судя по отзывам современников, он был профессионалом высокого класса. К его консультациям прибегали в самых сложных случаях. Вспомним о том, что А.П. Чехов обратился к нему и своему соученику по гимназии - доктору Шамковичу за советом, когда заболел и искал наиболее подходящий климат для жительства. К сожалению, земляки ничем не смогли обнадёжить писателя и не рекомендовали ему возвращаться в родной город, с его холодной ветреной зимой.

Врач H.A. Лицын участвовал в борьбе с эпидемиями чумы и холеры, которые во 2-ой половине XIX в. уносили сотни тысяч человеческих жизней. Особое внимание он уделял лечению туберкулёза. В этом направлении в Таганроге конца XIX в. были достигнуты большие успехи; разработана система методов ранней диагностики, создано общество борьбы с туберкулёзом, во главе которого стоял H.A. Лицын. На средства, собранные горожанами был открыт санаторий для лечения больных, организована бесплатная столовая для неимущих, страдавших чахоткой. При этом необходимо отметить, что нашему городу принадлежало одно из первых мест в Российской империи по количеству средств, собранных на борьбу с туберкулёзом. Во главе этой большой работы на протяжении нескольких десятилетий стоял H.A. Лицын, заслугу которого в этой области переоценить невозможно. Городское общество врачей многие годы избирало его своим президентом. Время показало, что он был не только умелым руководителем и организатором, но и нравственной опорой для врачей. В 1911 г., отмечая 50-ти летие профессиональной деятельности H.A. Лицына, врачи Таганрога в приветствии, обращенном к юбиляру, писали следующее: «Общество привыкло видеть в Вашем лице образ безукоризненного исполнения тяжёлого и ответственного долга врача в самом широком смысле этого слова». [16] Деятельная натура таганрогского доктора не позволила ему ограничиться только врачебной практикой. Будучи врачом женской гимназии, он стал активным членом гимназического совета. В 1865 г. после ухода со своего поста председателя попечительного совета таганрогской Мариинской гимназии Ф.К. Орема, на эту должность был избран Лицын. Позднее он стал сначала членом общества вспомоществования, бедным ученикам и ученицам таганрогской гимназии, а в 1894 г. был избран заведующим таганрогскими начальными училищами. Его стараниями в городе были открыты: четырехклассное женское, техническое и коммерческое училища, построено здание для параллельных классов Мариинской гимназии. Вклад H.A. Лицына в дело развития образования в Таганроге был огромен.

Н.А. Лицын

В своей общественной работе он не ограничивался только здравоохранением и образованием. Практичный ум и деловая хватка, унаследованные от предков-купцов, помогали Николаю Анастасьевичу управлять делами первого общества взаимного кредита в Таганроге. Он принял участие в создании этой финансовой организации в 1866 г. и долгое время пользовался чрезвычайным доверием его членов, избиравших Лицына председателем правления. В этом же году в Таганроге было основано Благотворительное общество, одним из учредителей которого стал Николай Анастасьевич. Он же был в списке первых благотворителей Общества. В 1872 г. Лицын оставил должность гимназического врача и полностью посвятил себя общественной деятельности. К этому времени он был избран членом городской Думы. Это был первый состав депутатов, избранный после городской реформы 1870 г. Кстати, H.A. Лицын был единственным бессменным членом Думы, избиравшимся в неё с 1872 по 1920 годы. Редкий пример долголетия общественного деятеля.

Будучи избранным в орган городского самоуправления, он не оставил своих обязанностей в вышеперечисленных обществах и комитетах. Принимал активное участие во всех благотворительных мероприятиях, а также учреждении новых обществ и комитетов. В разные годы он был членом попечительного комитета среднего восьми­классного технического училища, председателем попечительского совета коммерческого училища, старшиной таганрогского биржевого комитета, председателем арбитражной комиссии при бирже, почётным мировым судьёй Таганрогского округа, выборщиком в члены Государственного Совета и т.д.

С 1897 по 1905 гг. H.A. Лицын избирался Городским головой Таганрога. Под его руководством Дума и Управа сделали очень много для развития образования, здравоохранения, благоустройства Таганрога. Это был настоящий прорыв вперёд: в городе появилась разветвлённая сеть медицинских учреждений для разных слоев населения, открывались новые школы и училища (к 1910 г. в Таганроге насчитывалось 59 учебных заведений). В бытность Лицына таганрогским Городским головой учреждены, построены и открыты уже упоминавшиеся выше восьмиклассное техническое училище с ремесленной школой, коммерческое училище, мужское и женское училища им. Св. Владимира, построено прекрасное здание четырёхклассного женского училища с ремесленными курсами при нём; построены городской холодильник и скотобойня, открыты городская аптека, музей, учреждена Биржа, установлен памятник Петру I. H.A. Лицын стоял во главе комитета по празднованию 200-летия Таганрога и вёл переписку с А.П. Чеховым, взявшим на себя переговоры со скульптором М.М. Антокольским, - автором великолепного памятника Петру I. Городской голова пригласил знаменитого земляка на празднование 200-летия Таганрога, на закладку и открытие памятника основателю города. Мы можем с уверенностью сказать, что многие хлопоты по празднованию юбилея города и возведению памятника, ставшего символом Таганрога, легли на плечи H.A. Лицына.

За свою многогранную деятельность действительный статский советник Лицын был награждён орденом Анны 2-ой степени, двумя орденами св. Владимира 4-ой и 3-й степени, в зале заседания городской думы был вывешен его портрет, а при местных учебных заведениях учреждены четыре стипендии им. Действительного статского советника Лицына.

В юбилейном издании, посвященном 300-летию Дома Романовых, имя таганрогского Городского головы стоит в ряду видных деятелей Российской империи. Здесь его труду на благо России дана высокая оценка: «Один сухой перечень тех ответственных постов, которые занимал или занимает в данное время действительный статский советник Лицын, ясно подсказывает, насколько велико значение плодотворной деятельности этого неутомимого и преданного Царю и родине, самоотверженного государственного деятеля для местного края, не избалованного столь энергичными и высоко полезными тружениками». [17]

Тем трагичнее выглядит финал жизни этого энергичного человека, сделавшего так много для развития родного города. В преклонном возрасте ему пришлось пережить ужасы революции и гражданской войны, увидеть крушение того мира, над созданием которого он так долго трудился, испытать страх за будущее своих многочисленных потомков. Кто знает, не вспоминал ли он в эти тяжёлые годы ушедших родственников и знакомых: верную спутницу жизни - жену Александру Дмитриевну, ушедшую в мир иной в 1911 г., Ахиллеса Алфераки, скончавшегося от голода в революционном Петрограде, Антона Павловича Чехова, умершего задолго до начала революционных бурь и многих других знакомых и друзей. Они оказались счастливее его - ушли вместе со своей эпохой.

Достигнув 80-ти летнего возраста, бывший Городской голова Таганрога, имел право на спокойную старость в окружении большой семьи и в почете, но вместо этого в 1920 г. его выселили из собственного дома. Сын Борис канул в пучине Гражданской войны. Самого Николая Анастасьевича постоянно вызывали на допросы в ВЧК После одного из таких допросов H.A. Лицын скончался от сердечного приступа. По одной из версий, он застрелился, не выдержав душевных страданий при виде разрушений дел рук своих.

Большую семью Лицына (у него было четверо сыновей и две дочери) время не пощадило. Некоторые из его потомков оказались в эмиграции. Тех, что остались в России, ждала трагическая участь. Старший сын Алексей умер в 1927 г., годом ранее в одной из гостиниц Таганрога застрелился внук Николая Анастасьевича. Другой сын Георгий был арестован в 1937 г.

Имя одного из крупнейших общественных деятелей в истории города было предано забвению. Но история имеет свойство воскрешать забытые имена. Так и о Лицыне вспомнили спустя 80 лет после его кончины. Восстановить этапы его жизни помогли потомки, живущие в США, Ростове-на-Дону, Таганроге, а также таганрогские краеведы - О.П. Гаврюшкин, А.И. Николаенко. Стараниями последнего (Александр Иванович Николаенко был депутатом таганрогской городской думы) на фамильном склепе Лицыных, где покоится и бывший Городской голова, в 2000 г. была установлена мемориальная доска.

П.Ф. Иорданов (1858-1920)

Приемник H.A. Лицына на посту Городского головы, Павел Фёдорович Иорданов также происходил из греческой купеческой семьи, окончил таганрогскую гимназию и медицинский факультет Харьковского университета. Кроме схожих внешних обстоятельств жизни и семейного родства, их объединяло то, что они были представителями одной из самых престижных профессий XIX века. Век развития естественных наук и техники сделал химиков, биологов, инженеров, врачей особенно популярными. Самые известные из них (Пирогов, Боткин, Бехтерев) становились кумирами молодёжи. Образ врача олицетворял собой идеи практического служения народу, прогресса и общественной пользы. Поэтому многие таганрогские юноши избирали эту профессию. Популярность врачей подтверждал и тот факт, что таганрожцы с редким постоянством выбирали людей этой профессии членами городской Думы. Доктора: Шедеви, Лицын, Иорданов, продолжая вести врачебную практику, лучше понимали нужды и беды горожан. Работая в органах городского самоуправления, они могли использовать свой опыт и знания жизненных условий различных слоев населения. Недаром, именно в период управления городом Лицыным, а затем Иордановым, было сделано, как никогда много для здравоохранения, образования и благоустройства Таганрога.

Закончив, как и его предшественник, медицинский факультет Харьковского университета в 1882 году, П.Ф. Иорданов вернулся в Таганрог и занял должность городского санитарного врача. В 1885 году он был избран членом Городской Думы и вошёл в водопроводную комиссию, которая занималась вопросами водоснабжения Таганрога. В это же время Иорданов стал членом Попечительного Совета Таганрогской женской гимназии. В 1890 году в Таганроге была создана комиссия по заведыванию Городским садом, призванная навести порядок в саду, отданном ранее на откуп частным арендаторам и изрядно его запустившим. Как санитарный врач П.Ф. Йорданов был включён в состав и этой комиссии. Он активно участвовал в работе благотворительных обществ и в 1892 году был избран директором Николаевского детского приюта.

П.Ф. Иорданов

Можно сказать, что Павел Фёдорович был самым энергичным таганрогским деятелем этого времени, участником, инициатором многих передовых начинаний в жизни города. С его участием в Таганроге были открыты первая городская аптека, музей, установлен памятник Петру I. Во всех этих делах большую помощь родному городу оказывал Антон Павлович Чехов, с которым Йорданов вёл постоянную переписку. Соученик великого писателя по гимназии стал связующим звеном между ним и родиной. На его имя приходили огромные посылки с книгами для библиотеки, которые Чехов покупал по всему свету.

С 1893 года Йорданов стал членом комиссии по сооружению памятника Петру I. Члены комиссии обратились к Чехову с просьбой походатайствовать перед знаменитым скульптором М. Антокольским о создании памятника основателю города. В знак уважения великого писателя Антокольский бесплатно предоставил памятник Петру I. Деньги собирались только на оплату работ по отливке статуи, которые производились в Париже под ЛИЧНЫМ присмотром знаменитого скульптора.

С 1895 года на П.Ф. Иорданова были возложены обязанности заведующего библиотекой и создаваемым музеем. Со свойственной ему энергией он вёл работу по сбору музейных предметов, завязав обширную переписку с известными коллекционерами, деятелями культуры и столичными музеями. На его плечах лежала большая часть работы по подготовке празднования 200-летнего юбилея Таганрога, а также проведения в городе 1-ой всероссийской переписи населения 1897 года. Активная деятельность П.Ф. Иорданова в качестве члена Управы не осталась незамеченной в местном обществе и в 1905 году его избрали Городским головой. В тяжело время революционных потрясений Павел Фёдорович возглавил городские органы управления. Таганрогские власти проявили максимум мудрости и терпения, сумев сохранить в городе относительный порядок. В частности, Таганрог был единственным городом в области Войска Донского, где «чёрная сотня» не спровоцировала еврейских погромов, удалось избежать и больших уличных беспорядков, с человеческими жертвами. Документы Городской Управы свидетельствуют о том, что и в это сложное время Городской голова заботился не только о сиюминутных интересах, но и о перспективах развития Таганрога, как крупного торгово-промышленного центра. Им была подготовлена записка правительству о распространении на Таганрог навигационных сборов и обустройстве глубокого порта. Она отличалась глубоким знанием дела и государственным подходом к местным проблемам.

Столичные власти заметили энергичного таганрогского Городского голову, и в 1909 году он был приглашён в Петербург, где стал членом Совета министерства торговли и промышленности, а с 1912 года членом Государственного Совета. Но и в Петербурге он продолжал заниматься делами родного города, пытаясь претворить в жизнь проект глубокого порта и, ходатайствуя в правительстве по выделению средств на его реализацию. В начале первой мировой войны, Йорданов был направлен в распоряжение верховного начальника санитарной и эвакуационной части армии принца Ольденбургского, а в 1915 году - назначен его помощником. В это время он стал членом Совета министров на правах министра, а в январе 1917 года - сенатором и тайным советником.

Революция прервала эту блестящую карьеру, и Йорданов вернулся к медицине. Он стал помощником уполномоченного Центрального комитета российского общества Красного Креста. В 1919 году Павел Фёдорович сопровождал транспортный пароход «Ганновер» в Константинополь, На борту корабля находились больные и раненые из, объятой пламенем гражданской войны, России. В английском госпитале, где они были размещены, вспыхнула эпидемия тифа. Иорданов, возглавлявший работу по размещению беженцев из России, также заболел, но до последнего дня находился на своём посту. Годы министерской работы не стёрли из памяти врача клятву Гиппократа, и он остался ей верен.

Умер П.Ф. Иорданов 1 марта 1920 года в вверенном ему госпитале. Позже, его сын, служивший в министерстве иностранных дел Ватикана, перевёз останки отца в Рим и захоронил его в семейном склепе, на кладбище Фестаччо.

Три судьбы столь разные и столь схожие. Сходство не только в том, что эти люди в разное время занимали одну и ту же должность, но и в понимании общественного долга, в заботе о родном городе желании изменить его жизнь к лучшему. Как символично, что родившись в разное время, они ушли почти одновременно, вслед за своей эпохой.

Литература

1. Таганрог. Историко-краеведческий очерк. Ростиздат, 1977, с. 14.

2. Цит. по кн. Н.И. Павленко. Петр Великий. М., 1994, с. 105.

3. ГАРО ф. 577, оп. 1, д. 69.

4. Цит. по статье М.Л. Семановой «Василий Слепцов в Таганроге» - Сб. трудов ТГПИ, Таганрог, 1959 г.

5. Филевский П.П. История г. Таганрога. М.,1898, с. 98.

6. ГАРО ф. 577, оп. 1, д. 82, л. 2.

7. ГАРО ф. 577, оп. 1, д. 654, л. 39.

8. Майкопар С. Годы учения. М., 1938, с. 7.

9. Цит. по кн. «Таганрог и Чеховы», 2003, с. 449.

10. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем в 30-ти томах. Письма, М., Из-во «Наука»,1974-1983, т. 4, с. 195.

11. ГАРО ф.522, оп. 1, д. 97.

12. Выписки из метрических книг таганрогских церквей. Сост. О.П. Гаврюшкин. На правах рукописи. ТГЛИАМЗ, ФПИ, кп-15о44/1, с.6-а,9-а

13. Гаврюшкин О.П. По старой Греческой. (Хроника обывательской жизни). Таганрог, 2003, с. 76.

14. Филевский П.П. История Таганрога, ч. ІІ, Рукопись, ТГЛИАМЗ, ФПИ, ф.7 кп-9836, с. 38.

15. Цит. по копии документа, хранящегося в ТГЛИАМЗ, ФПИ, ф. 7-029. Дело семьи Лициных.

16. Трёхсотлетие царствования дома Романовых. М., Изд. М.С. Гугеля, 1913, с. 297.

17. ГАРО ф. 577, оп. 1, д. 393.

ВСЕ ОСТАЕТСЯ ЛЮДЯМ

Будьте отцами сирот;

не оставляйте сильным губить слабых;

не оставляйте больных без помощи.

Владимир Мономах

В дореволюционной России большинство учреждений так называемой «социальной сферы» - приюты, школы, больницы, были открыты на частные пожертвования. Люди, жертвовавшие немалые средства на нужды общества, руководствовались как христианской моралью, так и на распространившиеся в обществе того времени стандарты поведения. Для многих благотворительность была естественным проявлением гражданского долга.

Благотворительность, по определению Большой Советской Энциклопедии, - «...помощь, лицемерно оказываемая представителями господствующих классов эксплуататорского общества некоторой части неимущего населения с целью обмана трудящихся и отвлечения их от классовой борьбы».

Это же понятие в знаменитом «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Эфрона рассматривается как «...проявление сострадания к ближнему и нравственная обязанность имущего спешить на помощь неимущему». Между этими определениями - эпоха, называемая «советской». Период, когда боролись за всеобщее равенство, братство и справедливость, при этом уничтожая свое прошлое и втаптывая в грязь имена людей, не устраивавших своим происхождением, закончился. Довольно легко мы отказались от идей, ради которых были загублены миллионы жизней и больше не стремимся к всеобщему равенству.

Но если частную собственность после крушения «советской эпохи» возродить оказалось просто, то традиции благотворительности возвращаются в нашу жизнь с большим трудом. Ведь понятие «нравственная обязанность» никакого отношения не может иметь к понятию «спонсорство», столь популярному среди нынешних состоятельных людей, для которых финансирование конкурса красоты, покупка футбольного клуба и помощь детскому дому -одно и то же.

Пародией на благотворительность стали и многочисленные «благотворительные фонды», создававшиеся в 1990-е годы в огромном количестве и служившие зачастую средством наживы для своих учредителей и членов. В этом не только вина нашего времени, а его беда. Мы слишком долго боролись со своим прошлым.

Вспомним, что система благотворительности в дореволюционной России основывалась на многовековых традициях, государственной политике, уделявшей проблемам «призрения неимущих» значительное внимание, и, конечно, христианской морали, господствовавшей в обществе. Каждый верующий христианин знал слова из проповеди Василия Великого: «Лишний хлеб, сберегаемый тобой, - принадлежит голодному, лишнее платье - нагому, а серебро, зарытое тобой, бедному».

В России христианская проповедь благотворительности нашла благодатную почву. При дворах князей, бояр, в монастырях находили пристанище толпы нищих, любой мало-мальски обеспеченный человек считал своим долгом подать милостыню. Государственное внимание к проблемам «призрения неимущих» началось с карательных мер, направленных на борьбу с армией профессиональных нищих. Уже в «Соборном уложении» 1649 г. предусматривались меры против «нищих-промышленников» и предполагалось создание в городах богаделен.

Еще дальше пошел в этом Петр I, запретивший частную благотворительность, а подачу милостыни обложил штрафом в 5 рублей. Одновременно он планировал строить «гошпиталя» для бездомных и приюты для «зазорных» детей. Но первые богоугодные заведения в России появились лишь при Екатерине II. В 1763 году был открыт первый воспитательный дом, а спустя двенадцать лет учреждены Приказы Общественного призрения во всех губерниях Российской империи. Под их патронажем создавались сиротские дома, богадельни, школы, больницы. Законом о губерниях, изданном в том же году, предоставлено право частным лицам и общинам устраивать благотворительные учреждения. На городские и сельские общины возложены обязанности надзора за нищими и их призрение.

После смерти Екатерины II заботу о государственном благоволении взяла на себя супруга Павла I - императрица Мария Федоровна. В состав ведомства императрицы Марии в 1-й половине XIX в, входило 365 учебных и благотворительных учреждений, где находилось на воспитании 60 тыс. детей.

Государство стремилось регламентировать частную благотворительность и, опасаясь, «что порочные люди могут делать приношения с целью получить награду от правительства, дабы, прикрыв таким прежние свои поступки, сравниться с отличными в обществе людьми». Таким образом, право на благотворительность надо было заслужить. Приказы общественного призрения предоставляли губернаторам сведения о личностях жертвователей. В случае неблагоприятной характеристики, запрещалось принимать пожертвования.

Множество указов, положений, изданных властью на протяжении XIX в. и касавшихся вопросов призрения неимущих, создали в России разветвленную систему благотворительных обществ и организаций. Практически каждый состоятельный член общества, так или иначе, был задействован в ней, и по мере сил, понимания и возможностей исполнял свою «нравственную обязанность». Открытые на средства исполнявших свою «нравственную обязанность» людей больницы и приюты недаром назывались «богоугодными».

Не являлся в этом плане исключением и Таганрог. В XIX - нач. XX в. вся «социальная сфера» в городе развивалась, в основном, за счет благотворительных пожертвований. В списках попечителей богоугодных заведений, членов благотворительных обществ, учредителей стипендии и щедрых жертвователей на нужды воспитания, образования, здравоохранения мы найдем имена практически всех представителей таганрогского общества. Так как среди состоятельных людей города было немало греков , то их имена мы чаще всего видим в списке крупнейших благотворителей.

Для многих именитых таганрогских фамилий (Варваци, Алфераки, Бенардаки, Лакиеров и т.д.) благотворительность стала почетной семейной обязанностью.

Одним из крупнейших благотворителей не только Таганрога, но и всей России нач. XIX в. был Иван Андреевич Варваци, пожертвовавший на общественную пользу России в общей сложности около 3,5 миллионов рублей. Об этом человеке уже было сказано немало, упоминалось и об его пожертвованиях Таганрогу. Но о добрых делах можно вспоминать не раз. Кроме того, нельзя говорить о благотворительности в нашем городе, не упомянув Варваци.

Именно в его домах, подаренных городу, были основаны первая городская богадельня и больница. Вначале первыми богоугодными заведениями ведал Строительный комитет, но 25.06.1823 г. в Таганроге был открыт Приказ общественного призрения, в который были переданы как указанные выше учреждения, так и средства от 10 процентов таможенного сбора.

К этому времени число городских благотворительных учреждений пополнились странноприимным домом купца Депальдо, содержавшимся исключительно на средства жертвователя. Он управлялся попечительским сове том, выбиравшимся из граждан Таганрога купеческого сословия. Попечители следили за исполнением воли Депальдо и порядком в ведении дел, нанимали служащих для работы в приюте. На попечении в странноприимном доме находилось постоянно 15-20 человек. Это было временное пристанище для попавших в бедственное положение моряков. Подобных заведений не было ни в одной из стран Европы. На годовое содержание приюта тратилось от 1,5 до 2 тысяч рублей. Городской магистрат, а впоследствии Купеческое общество ежегодно проводили ревизии состояния дел.

Странноприимный дом купца Депальдо. Фотография конца XIX в.

Герасим Депальдо (Тибальдо-Форести), основавший это «богоугодное» заведении, был одним из богатейших таганрогских купцов начала XIX века. Он происходил из старинного венецианского торгового рода, внесённого в «Бархатную книгу» Венецианской республики. В Таганрог приехал по делам торговли, осел здесь, выдал замуж своих сестёр. Одна из них вышла замуж за предводителя дворянства, одного из самых богатых греков Приазовья - Д.И. Алфераки.

Депальдовская лестница. Открытка конца XIX в. - начала XX в.

Депальдо, как стали называть его в России, умер сравнительно молодым, 35 лет от роду, не имея потомства. Он оставил огромное состояние - 900тыс. рублей, часть из которого завещал городу, не только на создание и содержание странноприимного дома для моряков, но и на строительство Каменной лестницы и Кладбищенской церкви, старостой которой он был.

Жители горда сложили о нём несколько красивых легенд. Например, рассказывали о том, как дождливым осенним вечером у порога странноприимного дома в Таганроге остановился пожилой моряк, одетый в лохмотья, голодный и больной. Он постучал в дверь и когда ему открыли, попросил приюта. Служителям он сказал, что происходит из рода Депальдо, всю жизнь посвятил морской службе, состарившись и не имея семьи, решил остаток своих дней провести в приюте, основанном его богатым родственником.

На самом деле всё было несколько не так, проще и прозаичнее. В историческом архиве Петербурга сохранилось прошение таганрогского мещанина Депальдо об оказании ему материальной помощи из средств купца Депальдо, находящихся в ведении странноприимного дома в г. Таганроге. В чём ему было отказано.

Потомки И.А. Варваци сохранили своё положение в обществе, состояние и продолжили семейные традиции благотворительности. Активным членом всех благотворительных обществ Таганрога был Марк Николаевич Комнено-Варваци, щедро жертвовавший деньги на создание приютов, строительство зданий для гимназий и училищ.

В 1851 году было образовано первое в Таганроге благотворительное детское учреждение - Николаевский детский приют для призрения детей-подкидышей и сирот. В царствование Николая I подобные учреждения были открыты лишь в 8-ми городах империи. Для Таганрога подобное учреждение было необходимо, так как число рождавшихся здесь незаконнорожденных было одним из самых высоких на юге России. Так, в 1867 году, в Таганрогском градоначальстве родилось незаконнорожденных: мужского пола - 57, женского - 56. Приют для сирот и подкидышей был открыт на средства, собранные по подписке (1313 рублей). К этой сумме, кроме того, были присоединены городские благотворительные капиталы: сбор с наемной платы за торговые и промышленные заведения; с цены на театральные билеты, отчисления с питейных заведений.

Для управления приютом был создан попечительский совет во главе с градоначальником А.К. Ливеном. Бессменным членом совета стал Марк Николаевич Комнено-Варваци, а позднее его дочь - Елена Марковна Лакиер, с именем которой связано создание ряда благотворительных детских учреждений.

Гений милосердия и доброты. Так по праву можно назвать Елену Марковну Лакиер (урождённую Комнено-Варваци). Правнучка знаменитого греческого героя, пожертвовавшего три с половиной миллиона рублей на благо своей второй родины - России, продолжила семейные традиции благотворительности.

Марк Николаевич Комнено-Варваци, отец Елены, с юных лет привлекал её к работе в благотворительных обществах и организациях Таганрога. Сам он был в числе учредителей Николаевского детского приюта, Благотворительного общества.

Выйдя замуж за известного историка-публициста, Александра Борисовича Лакиера, Елена Марковна взяла на свои плечи труд по управлению имением «Золотая коса», родила шестерых детей, но общественной деятельности не оставляла. У этой хрупкой женщины с огромными голубыми глазами, всё, за что бы она ни бралась, удавалось. Она выращивала редкие сорта цветов и фруктов в своём хозяйстве, которое считалось одним из самых передовых на юге. Проводила благотворительные базары в помощь сиротам, уговаривала самых прижимистых из таганрогских помещиков и купцов, и они жертвовали крупные суммы на финансирование приютов, первых ясель, школ.

Она рано потеряла мужа, но и, оставшись вдовой с маленькими детьми на руках, не оставила благотворительной деятельности. Именно Елена Марковна сменила своего отца на посту главы Попечительного комитета Николаевского приюта, была одним из создателей общества «Ясли», входила в городской Благотворительный Совет, открывала бесплатные детские столовые, молочную кухню «Капля молока», входила в попечительский совет тюрьмы. Сотням детей из неимущих семей Е.М. Лакиер рассылала подарки на Рождество и Пасху, и никогда не забывала поздравить детей своих работников, и также вручить им подарки. Спустя десятилетия после того, как Елены Марковны не стало, имение её было разорено и превращено в плодово-овощной совхоз «Прогресс», местные жители старшего поколения вспоминали «добрую помещицу», которая обязательно на каждый праздник дарила своим работникам подарки, крестила их детей, помогала собрать приданное бедным невестам, давала образование талантливым детям из небогатых семей. В трудную минуту к ней мог обратиться любой. Дом и сердце этой женщины были открыты для всех, кому нужна была помощь и поддержка.

Николаевский детский приют. Открытка конца XIX в.

Самой Елене Марковне выпала нелёгкая судьба. Она сорок пять лет несла вдовий крест, похоронила двух сыновей, дочь, воспитывала правнучек, оставленных непутёвой внучкой. Жизнь её детей сложилась совсем не так, как ей бы хотелось. Не одну семейную трагедию хранило это доброе сердце.

Е.М. Лакиер прожила долгую жизнь, сделала много добрых дел и оставила светлый след в душе многих людей Она скончалась 28 октября 1915 года, в своём имении на Золотой косе, под Таганрогом В 1-й половине XIX в. в Таганроге, как и во всей России, общественное призрение охватывало небольшой круг нуждающихся. Широкое развитие общественной и частной благотворительности началось в пореформенную эпоху, в 1860-е годы.

По новым законам было разрешено учреждать в городах общественные и частные благотворительные общества. Их уставы утверждались Министерством внутренних дел. Городовая реформа 1870 года, повысив роль городского самоуправления, возложила на них заботу об общественном призрении. Содержались городские благотворительные учреждения за счет пособий от казны, пожертвований, пенных и штрафных денег из городского дохода и взносов членов обществ, сборов с устраиваемых ими вечеров, спектаклей, лотерей. Благотворители, сделавшие значительные пожертвования, назначались почетными и пожизненными членами общества и их попечителями. Во всех подобных обществах была примерно одна и та же внутренняя структура, почетные и пожизненные члены, действительные члены и члены-соревнователи. Воспитанниками детских благотворительных заведении предоставлялось право обучения ремеслу или работа по совершеннолетию, им выдавалось денежное пособие «на обзаведение».

К концу XIX в. население города выросло в несколько раз, что было связано с развитием промышленности в Таганрогском округе. Рост населения происходил за счет «пришлого люда», среди которого неимущие составляли большой процент. Общественные и частные организации расширили сферу деятельности, уделяя внимание не только призрению неимущих, но и просветительской работе среди населения. И, конечно, как прежде, главным направлением благотворительной деятельности стала забота о сиротах.

В 1868 году был упразднен Таганрогский Приказ общественного призрения. Имевшиеся в городе богоугодные заведения перешли под опеку городской Думы. При этом их «капиталы» губернское начальство оставило в ведении земства.

В 1887 году, когда было упразднено Таганрогское градоначальство, и город присоединен к Области войска Донского, богоугодные заведения перешли в ведомство Областного распорядительного комитета по земским делам.

Таганрогские власти неоднократно обращались к наказному атаману с просьбой вернуть городу «щедрый дар Варваци» - больницу богоугодных заведений со всеми «капиталами». Но наказной атаман решил присоединить капиталы Таганрогских богоугодных заведений (составлявшие 118 048 руб.) к приказу общественного призрения Области войска Донского, а городу передать только само здание. По городовому положению подобное решение имело законное основание только вслед за постановлением городской Думы. Но таганрогские власти, перед которыми встал неразрешимый вопрос как содержать больницу без средств и в здании, не ремонтировавшемся полвека, так и не смогли вернуть законно принадлежащие городу «капиталы».

Этот печальный опыт заставил таганрожцев полагаться только на свои силы и не «играть в игры на деньги» с государственными ведомствами.

В течение второй половины XIX столетия в Таганроге было создано около тридцати благотворительных учреждений, содержавшихся за счет пожертвований и городских сборов. Одной из первых пореформенных инициатив таганрожцев стало создание Благотворительного общества в 1866 году, членами которого стали многие именитые граждане города. В год создания общества, один из его учредителей К.Г. Бенардаки пожертвовал дом со службами и землей, в котором на средства общества была открыта швейная школа с приютом - интернатом для девочек.

О Константине Георгиевиче Бенардаки необходимо сказать особо, так как он оставил значительный след в истории таганрогской благотворительности. Он происходил из семьи греческого офицера, участника русско-турецкой войны (1784 - 1791). Егор (Георгий) Бенардаки, капитан корабля «Феникс», участвовал в боях с турками в составе российской эскадры, под командованием адмирала Ушакова. После окончания военных действий он переселился в Таганрог, близ которого получил имение в 270 десятин земли Георгий Бенардаки был в числе таганрожцев, пожертвовавших немалую сумму на открытие гимназии в Таганроге, где впоследствии учились его дети. Старший его сын, Дмитрии стал ОДНИМ ИЗ богатейших предпринимателей Российской империи, а младший - Константин, недолго послужив в Армии, вышел в отставку и поселился в Таганроге, где занимался делами имения и торговал зерном.

Его по праву можно считать одним из активнейших общественных деятелей Таганрога середины XIX в. К.Г. Бенардаки входил в распорядительный комитет по сооружению таганрогского театра и приобрёл 50 акций компании по проведению строительных работ. Он стал главным инициатором создания Благотворительного общества, О котором шла речь выше

По его завещанию, для открытой им швейной школы был оставлен капитал, на проценты от которого она содержалась. Жена К.Г. Бенардаки - Елизавета Ивановна также завещала городу капитал в 10 тыс. рублей, на проценты с которого должны были готовить приданное для неимущих девиц.

Общество призрения неимущих, созданное в 1885 г., открыло на собранные средства два приюта: для стариков и для сирот. Таганрогский городской Благотворительный совет, учрежденный по инициативе П.Ф. Иорданова в 1905 г., на средства города и пожертвования, содержал два заведения: бесплатную детскую столовую и детскую молочную кухню «Капля молока». Детским учреждениям уделялось особое внимание. Уже существовавший Николаевский детский приют перешел в ведение Городского управления. В 1890-м году был создан Обществом «Ясли» приют для брошенных младенцев.

В 1897 г. по инициативе города был учрежден Алексеевский детский приют, принимавший детей, оставшихся без присмотра у работающих родителей.

Больница Красного Креста. Открытка начала XX века.

В начале XX века в Таганроге создается ряд конфессиональных и национальных благотворительных организаций, таких как: Общество пособия бедным евреям, греческое благотворительное общество, германское благотворительное общество, благотворительное общество при католической церкви, братство при Успенском соборе и т.д.

Огромную роль сыграла благотворительность и общественная инициатива в развитии медицинских учреждений города

С 1890 года в Таганроге существовало отделение Российского общества Красного Креста. Одним из его основателей был Эпоминонд Николаевич Алафузов. В 1901 году Э.Н. Алафузов купил домовладение №90 на ул. Греческой, ранее принадлежавшее купцу Алексопуло. Через год было куплено соседнее домовладение и, после капитального ремонта в этих строениях основана больница Общины сестёр милосердия на 20 коек и амбулатория при ней. Передача больницы городу и её освящение состоялось 14 мая 1904 г. Э.Н. Алафузов завещал на развитие больницы все свои средства (около 250 тыс. рублей). Своё состояние он заработал, будучи маклером Таганрогской биржи. Его дар стал последним большим событием в истории благотворительности Таганрога.

Заслуги Э.Н. Алафузова (1830 - 1916) перед городом были огромны. Список должностей и общественных званий впечатляет. Он был потомственным почётным гражданином, статским советником, членом совета Азовско-Донского коммерческого банка, членом правления таганрогского общества взаимного страхования от огня, членом таганрогского комитета торговли и мануфактур, гласным городской Думы и членом городской Управы, заведующим городской библиотекой, попечителем странноприимного дома Депальдо, членом комитета таганрогских мореходных классов, одним из учредителей общества «Ясли» и членом комитета этого общества, председателем городской комиссии для наблюдения за городскими начальными училищами, членом распорядительного комитета и казначей таганрогского общества призрения неимущих, членом совета таганрогского Благотворительного общества и др.

Местное отделение Лиги для борьбы с туберкулезом на средства, собранные среди жителей города, в 1914 году построило на улице Мясницкой (ныне Шевченко), санаторий для лечения больных туберкулезом. Здесь же была открыта бесплатная столовая для неимущих, страдавших чахоткой. Общество также оказывало материальную помощь больным, нуждавшимся в срочном лечении. Это были наиболее заметные благотворительные акции в области медицины Таганрога.

Но ими таганрожцы, конечно, не ограничивались, совершая тысячи малых пожертвований больницам, помогая им одеждой, постельным бельем, продуктами питания.

Во второй половине XIX века широкое распространение получили просветительские благотворительные общества. В Таганроге при всех учебных заведениях были созданы общества вспомоществования бедным ученикам, выплачивающие пособия учащимся из неимущих семей, помогали им с одеждой, обувью, учебниками. Некоторые члены обществ содержали пансионеров из числа приезжих, оплачивая их учебу в гимназиях и училищах, и выдавая средства на проживание.

Потомки Ивана Васильевича Пагоната, одного из первых греческих помещиков Приазовья, в 1781 году избранного членом греческого купеческого управления, также проявили себя на ниве благотворительности.

Его внук, в честь деда также названный Иваном Васильевичем, был членом попечительного совета Мариинской женской гимназии и учредил две стипендии (по 250 руб.) для учеников таганрогской мужской гимназии.

Варвара Андреевна Пагонат, вдова Ивана Васильевича, в 1887 году завещала городу (от своего имени и от имени своего мужа) родовое имение Пагонатов на ул. Греческой № 57, с тем, чтобы в нём была устроена больница или заведение для сирот и бедных детей. Городское управление открыло здесь второе 4-хклассное начальное училище для девочек, которые не могли учиться в гимназии из-за недостатка средств в семьях. Оно получило название «Петровское», аналогично подобному училищу для мальчиков.

В 1908 году в этом же здании начал работать питательный пункт «Капля молока», о котором говорилось выше. И в дальнейшем, на протяжении всей своей истории, дар Пагонатов служил людям. Уже более ста лет здесь размещаются различные социальные учреждения.

Особой формой благотворения были городские благотворительные капиталы и стипендии. Стипендии выделялись из городских средств, личных пожертвовании и средств, собранных по подписке. Городские благотворительные капиталы находились в ведении городского общественного управления. Право распоряжаться процентами с капиталов, согласно воле завещателей, предоставлялось городской Управе. Они носили имена жертвователей и предназначались на благотворительность. Всего к началу XX века таганрогским общественным управлением было учреждено более 20-ти стипендий, кроме того Управа ведала 10-ю именными стипендиями, учреждёнными частными благотворителями, а также, в ведении городского общественного управления находились 10 именных капиталов. Уже упоминалось, что проценты с капитала, завещанного вдовой К.Г. Бенардаки предназначались на приданое бедным девицам греческого происхождения, так же как и проценты со средств, оставленных городу М. Вальяно, а с капитала им. Скизерли выдавалось пособие бедным вдовам греческого происхождения.

Подводя итог, можно сказать, что к началу XX века в Таганроге была создана широкая сеть благотворительных обществ и учреждений, охватывавших все стороны социальной жизни города. В них принимали активное участие широкие слои таганрожцев, для которых сострадание к ближнему было «нравственной обязанностью».

ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ СУДЕБ

(Платовы и Алфераки)

Таганрог девятнадцатого столетия - это город, в котором удивительным образом переплетались линии жизни разных людей и семей. Складывались незаурядные судьбы, вырастали новые экзотические побеги на родословном древе русского дворянства.

В 2003 г. музеем истории донского казачества издан набор открыток «М.И. Платов», где собраны репродукции портретов платовской родни. Среди представителей казачьей знати, бравых офицеров в мундирах, с орденами особняком стоит портрет светского господина с холеным гладко выбритым лицом с большими миндалевидными глазами, в модном, элегантном костюме 40-х годов девятнадцатого века. На портрете изображен Николай Дмитриевич Алфераки, таганрогский помещик греческого происхождения, один из богатейших людей юга России в середине XIX века, меценат, близко знавший М.И. Глинку, Н.В. Гоголя, Н.В. Кукольника, братьев Брюлловых. «Блистательному Карлу» принадлежит несколько портретов членов семьи Алфераки. В том числе, предположительно, и портрет, представленный в экспозиции таганрогского историко-краеведческого музея, располагающегося во дворце, построенном Алфераки в 1848 году.

Какое же отношение этот господин имеет к славному казачьему роду? Во-первых, поместья Платовых и Алфераки соседствовали на землях Миусского полуострова.

Н.Д. Алфераки

Правда, Н.Д. Алфераки не мог лично общаться со знаменитым атаманом, т. к. родился в 1815 году, но был хорошо знаком с семьей Тимофея Грекова, таганрогского помещика, имевшего в Таганроге великолепный особняк, и женатого на одной из дочерей Матвея Ивановича Платова - Марии. Внучка Марии и Тимофея Грековых, в 1885 году вышла замуж за одного из сыновей Н.Д. Алфераки. Так богатая греческая семья породнилась со знаменитым казачьим родом. Об этой греческой ветви, привитой на могучее родословное дерево казачьего рода, хотелось бы рассказать подробнее.

Об основателе российского дворянского рода -Дмитрии Ильиче Алфераки уже рассказывалось в статье «Принять под Свой покров...». Участник русско-турецких войн конца XVIII века, один га богатейших помещиков Приазовья, первый предводитель местного дворянства оставил большое потомство. [1] Среди 12 его детей младший сын - Николай стал самым удачливым, известным и богатым.

Он родился в 1815 году, когда его отец был уже в преклонном возрасте. В Таганроге прошли детские годы Николая Алфераки. Затем, его отправили в пансион при Московском университете. По окончании которого, он поступил в Харьковский университет, где обучался на Историко-философском факультете.

В январе 1838 года, в чине коллежского секретаря он поступил на службу в Военно-походную канцелярию Его Императорского Величества [1] и перебрался в Петербург. Уже спустя год он получил чин титулярного советника и принял участие в кодификации Свода Военных Законов. [2]

К этому времени скончался Дмитрий Ильич, и его сыновья стали наследниками большого состояния. Николай, сочетая службу в Петербурге с коммерческой деятельностью в Таганроге, значительно преумножил доставшиеся капиталы. К 1840 году Н.Д. Алфераки принадлежали под Таганрогом 2000 десятин земли, 125 душ крестьян, 8 каменных домов и 25 каменных магазинов на таганрогской бирже. [3]

Женившись в 1841 году на дочери одного из богатейших харьковских откупщиков и помещиков - Любови Кузьминичне Кузиной, он получил за ней значительное приданное, в том числе большой дом на главной улице Харькова - Сумской. Здесь и родились сыновья Алфераки: Дмитрий (1842 г.), Николай (1844 г.), Ахиллес (1846 г.), Сергей (1850 г.) и Михаил (1852 г.).

Его жизнь пролетала между Харьковом, Таганрогом и Петербургом. В Харькове - семья, дом с лучшим фруктовым садом, виноградником и коллекцией картин. В Таганроге - имение, семейный бизнес- торговля зерном, многочисленная родня. В Петербурге - служба, дом на Английской набережной, светская жизнь, встречи с интересными людьми, новинки культуры и искусства.

По делам службы Николаю Дмитриевичу приходилось много разъезжать: и когда он служил помощником управляющего делами комитета об устройстве Закавказского Края; и позднее в Военно-походной канцелярии. [4]

В 1844 году, чтобы быть ближе к семье он в чине надворного советника был откомандирован в Харьковскую губернскую почтовую контору, а в 1848 году согласно прошению был отправлен в отставку. [5] Но это не означало, что Алфераки ушел на покой. Ему было необходимо все больше времени для ведения своих дел.

В 1845 году по просьбе акционерного общества по попечению об антрепренёрном театре, Н.Д. Алфераки принял на себя управление делами Харьковского театра и оставался на этом посту до 1849 года. [6] В это время труппа театра фактически содержалась на его средства.

Пошатнувшееся здоровье его супруги, Любовь Кузьминичны, потребовало переезда на юг. И семья решает покинуть Харьков и перебраться на родину Алфераки, в Таганрог

В 1848 году на участке, оставшемся ему в наследство после смерти матери, он начинает строительство великолепного особняка, по проекту академика А. Штакеншнейдера, придворного архитектора Николая 1. Этот дом должен был стать символом его любви к прекрасному, вместилищем собранных им коллекций живописи, «антиков», книг. «Таганрогское палаццо» Алфераки это воплощённая мечта о прекрасной Италии, родине его предков по материнской линии. Сказочная страна навсегда пленила одного из братьев Николая. Ахиллес Дмитриевич, увлекшись живописью, прослушал курс в Петербургской Академии художеств, отправился попрактиковаться на родину Рафаэля и Тициана, да так и остался там навсегда

Ограничиваться жизнью в Таганроге семья Алфераки не собиралась. С началом сезона огромный кортеж из карет с «чадами и домочадцами» отправлялся из Таганрога в столицу. Здесь их ждали балы, приёмы, визиты к таганрогским родственникам - семье племянника Николая Дмитриевича -Дмитрия Георгиевича Бенардаки. Он в это время считался одним из богатейших людей в Петербурге и жил в роскошном дворце на Невском проспекте. На Рождество там устраивался весёлый детский бал, благо детей в обеих семьях было много.

В это же время Н.Д. Алфераки избирается почетным членом СПб Совета Детских приютов и членом Благотворительного СПб общества. [7]

В петербургском свете Николай Дмитриевич снискал себе славу человека высокообразованного и талантливого. В его доме, на Английской набережной, собирались художники, поэты, музыканты, кипели споры об искусстве. У хозяина был великолепный художественный вкус, с помощью своего брата, Ахиллеса, закончившего Академию художеств и жившего в Италии, он собрал одну из лучших в России коллекций итальянской живописи эпохи Возрождения. Н.Д. Алфераки и сам прекрасно играл на скрипке, рисовал, писал повести и рассказы, которые публиковались в периодике тех лет.

Видимо, роду Алфераки был свойственен природный талант и артистизм, который проявлялся у многих представителей этой семьи. Служба Алфераки и его благотворительная деятельность были отмечены многими орденами: св. Станислава 2 ст., св. Владимира 4 ст., св. Анны 3 ст., командорским знаком греческого ордена Спасителя. [8]

Для Таганрога Н.Д. Алфераки стал олицетворением удачливости и богатства. Образ жизни его семьи поражал жителей города широтой и размахом. И дело было не столько в богатстве.

Среди таганрогских греков было немало известных в России и Греции миллионеров: Варваци, Бенардаки, Скараманга, Ралли, Ласкараки и т.д. Но мало кто из них так демонстрировал свое богатство, так любил искусство и так щедро тратил деньги на эту любовь. Кроме того, стремление войти в элиту российского общества проявилось и в том, что все дети Николая Дмитриевича получили блестяще воспитание и образование.

Н.Д. Алфераки жил «на широкую ногу» и не удивительно, что после его смерти в Петербурге, в 1860 году семье пришлось распродать значительную часть имущества, в том числе и знаменитое «палаццо» в Таганроге, с его мраморными статуями, коллекцией картин и роскошной мебелью.

Но не только своим происхождением в обществе, богатством, картинами мог гордиться Н.Д. Алфераки. Его сыновья, могли стать гордостью любой семьи. Ведь не часто бывает так, чтобы два представителя одного поколения в семье оказались талантливы, известны, каждый в своей области и увековечили свой род, как братья Ахиллес и Сергей Алфераки. Один вошел в историю музыки, как композитор, создавший более 100 романсов, две оперы, множество инструментальных произведений, другой прославился как ученый-зоолог, автор многих научных трудов, почетный член более двух десятков академий Европы и Америки.

Его интерес к природе проснулся в раннем детстве и «виновником» этого стала богатая и разнообразная фауна Приазовья. Вот как вспоминал время, проведённое в имении под Таганрогом, С.Н. Алфераки: «Ключом била весной жизнь на Петрушиной косе. И рыба, и птица, и всякая другая тварь... оживала от солнечного тепла, всё это шевелилось, кричало, пело, плескалось, и юному натуралисту трудно было решить за чем следить, что наблюдать». [9] Особенно увлекала юного исследователя ловля бабочек, Которых он вскоре начал коллекционировать, чем положил начало своей научной деятельности

В возрасте 19 лет С.Н. Алфераки поступил в Московский университет на физико-математический факультет, но не закончил его, так как выбрал стезю учёного-натуралиста. Он отправляется в Дрезден, где стажируется у знаменитого энтомолога профессора Штрауха. Выбрав себе специальностью лепидоптерологию - науку о бабочках, он стал одним из крупнейших учёных в этой области.

С.Н. Алфераки

Но С.Н. Алфераки не был кабинетным учёным. Он объездил весь мир, открывая новые виды чешуекрылых. Одной из самых сложных стала экспедиция через Кульджу, Тянь-Шань, к легендарному озеру Лоб-Нор в 1879г. Её маршрут помог разработать знаменитый путешественник Н.М.Пржевальский. Позднее, появились путевые заметки Алфераки, рассказывающие об этом удивительном путешествии.

И сегодня, С.Н. Алфераки считается одним из крупнейших специалистов по чешуекрылым в России и Европе. За сорок лет научной деятельности им было опубликовано 92 работы в русских и иностранных научных изданиях, написаны уникальные монографии «Утки России» и «Гуси России», переведенные им самим на ведущие европейские языки, изданные за рубежом. Двадцать семь видов чешуекрылых носят имя С.Н. Алфераки, впервые описавшего их.

В отличие от своего брата «таганрогского доктора Паганеля», полностью посвятившего себя науке, Ахиллес Алфераки, оставшийся после смерти отца старшим в семье, не мог все свое время отдать столь любимой им музыке. На его течи легли заботы об имениях, торговле, имуществе семьи. Кроме того, он довольно активно занимался общественной деятельностью. О чём подробно рассказывалось в одном из предыдущих очерков.

М.Н. Алфераки

В доме Н.Д. Алфераки всегда звучала музыка, все дети обучались игре на музыкальных инструментах. Но, как вспоминал Сергей Николаевич для него эти занятия были обузой, а его младший брат - Михаил очень увлёкся игрой на скрипке. Педагоги отмечали его большую музыкальную одарённость. Он прекрасно играл на скрипке и фортепиано, пел, но это увлечение не могло стать серьёзным занятием для юноши из дворянской семьи, перед которым открывались перспективы государственной службы и блестящей карьеры чиновника.

Закончив Петербургский университет, он поступил на службу в Министерство Государственных имуществ, где работал чиновником особых поручений, затем был переведен в Дирекцию Императорских театров при Министерстве двора, неоднократно сопровождал членов царской семьи в поездках по России. В 1888 году был определен в цензурный комитет главным цензором, позднее переведен чиновником особых поручений в Министерство финансов, где вскоре был назначен директором от правительства в правлении общества Черноморско-Дунайского пароходства. Закончил свою службу М.Н. Алфераки в канцелярии Его Императорского величества, где он возглавлял департамент. За свою долгую службу он был удостоен многих наград, и прошел путь от губернского секретаря до статского советника и камергера двора. [10]

Именно, Михаил Николаевич Алфераки породнился со знаменитым казачьим родом Платовых, женившись в 1885 году на внучке М.И. Платова - Марии Николаевне Грековой. От этого брака родилось четверо детей: Мария (1886 г.), Михаил (1888), Наталья (1891), Софья (1893), которые были с одной стороны потомками богатейшего греческого рода, а с другой стороны - потомками славных донских казаков.

В 1913 году М.Н. Алфераки обратился в Департамент Герольдии Правительствующего Сената с просьбой позволить его сыну Михаилу принять фамилию, герб и титул графов Платовых, т.к. род знаменитого атамана пресекся, и единственной носительницей фамилии и титула осталась вдова правнука атамана - Анна Платова. Ее муж, шталмейстер двора Матвей Матвеевич Платов умер в Таганроге в 1888 году и был похоронен здесь в ограде Успенского собора.

В прошении говорилось: «Просим разрешить прямому потомку атамана по женской линии, праправнуку его, потомственному дворянину Войска Донского, сыну камергера двора Его Императорского Величества, действительного статского советника Алфераки и жены его Грекова, правнучки атамана графа Платова..., а ныне хорунжему лейб-гвардии казачьего полка Михаилу Алфераки, и именоваться впредь Платовым-Алфераки, с тем, чтобы этим правом в дальнейшем всегда пользовался лишь старший из его рода». [11]

Один, из наследников Платова, генерал-майор С.А. Платов направил в Сенат возражение на передачу титула и фамилии Михаилу Алфераки. Он писал: «...будучи единственным наследником славного имени, Платовых я не только не изъявляю согласия на передачу моей родовой фамилии лицу иностранного происхождения, ничем не связанного с фамилией Платовых, да и с казачеством вообще - прошу Сенат ни в коем случае таковой передачи не разрешать». [12]

Не со всеми возражениями С.А. Платова можно согласиться, так говорить об иностранном происхождении Алфераки, четвертое поколение которых родилось в России, просто странно. В таком случае половина российского дворянства могла считаться «иностранцами». Как и о том, что семья Алфераки совершенно не связана с казачеством.

Сын М.Н. Алфераки - Михаил к тому времени уже закончил Пажеский корпус и служил в лейб-гвардии казачьем полку. Это был первый из Алфераки, полностью посвятивший свою жизнь военной службе. Возражения С.А. Платова возможно и не сыграли решающей роли, но прошение семьи Алфераки было оставлено без последствий. Графский титул и герб не получил никто.

Михаил Алфераки, все же доказал своей службой, что он достойный продолжатель традиций платовского рода. В первую мировую войну он был награжден Георгиевским оружием за героизм, проявленный в августе 1915 года в сражении у Вильно. Вместе с подъесаулом Поздеевым, сотник Алфераки пулеметным огнем задержал наступление немцев, прикрывая отход своих однополчан и вынос раненных. Сам Алфераки был тяжело ранен в этом бою. Кроме указанной награды в годы первой мировой войны М.М. Алфераки был награжден орденами Св. Станислава 3-й ст., Св. Анны 4-й ст., Св. Анны 3-й ст., Св. Станислава 2-й ст. с мечами. [13]

После революции М.М. Алфераки, покинул родину, поселившись в Греции. В событиях Гражданской войны не участвовал.

Все потомки рода Алфераки по линии Михаила Николаевича и Ахиллеса Николаевича уехали из России после революции. Жизнь разбросала их по разным странам и континентам.

15 февраля 2006 года, на 88-м году ушла из жизни удивительная женщина, внучка М.Н. Алфераки - Анна Юрьева Смирнова, вошедшая в историю французской культуры под псевдонимом Анна Марли. Она родилась в 1917 году в Петрограде, выросла в эмиграции, во Франции.

Здесь она стала знаменитым шансонье. Писала и сама исполняла песни на французском и русском языке. Ее песни пели многие известные французские певцы: Морис Шевалье, Эдит Пиаф и др. В годы войны Анна Марли, работая на радиостанции французского Сопротивления, создала знаменитый «Марш партизан», который стал гимном французского Сопротивления. За свой вклад во французскую культуру, праправнучка атамана Платова и капитана греческого батальона Алфераки - Анна Марли, была удостоена ордена Почетного Легиона.

В заключении хотелось бы отметить, что история семьи Алфераки хранит очень много интересных событий, судеб и их переплетений. Она очень характерна для Таганрога и юга России, и показывает как таганрогские греки «врастая в русскую почву» смогли стать «очень полезными и нужными людьми» для России.

Литература

1. РГИА, ф. 468, оп. 43, д. 410, л. 6. Прошение Д. Алфераки на Высочайшее имя.

2. РГИА, ф. 1286, оп. 1, д. 220, л. 4-6. Формулярный список Н.Д. Алфераки.

3. Там же.

4. Там же.

5. Там же.

6. Черняев А.И. Харьковский иллюстрированный театральный альманах. Харьков, б\д, с. 19.

7. РГИА, ф. 1286, оп. 1, д. 220, л. 6 Указ. документ.

8. Там же.

9. Цит. по ст. Цымбал A.A. «Доктор Паганель из рода Алфераки»; в сб. «Вехи Таганрога», №5-6, 2000 г., с. 18.

10. РГИА, ф. 1412, оп. 251, ед. хр. 420. О службе М.Н. Алфераки.

11. РГИА, ф. 1343, оп. 42, ед. хр. 39, л. 3-4. О дозволение Мих. Алфераки принять фамилию, герб и титул Графов Платовых. 1914 г.

12. Там же.

13. Конно-пулеметная команда Лейб-гвардии казачьего Его Величества полка. 16.3.1915-1.3.1917, СПб., 2010.

Алла Августовна Цымбал