Дом 20

Гаврюшкин О.П. "По старой Греческой"

ПЕРЕУЛОК УСПЕНСКИЙ, 20. КВАРТАЛ, 157 (ДОБРОЛЮБОВСКИЙ)

Дом оценивался (напоминаем, что цены везде указаны по состоянию на 1915 год) в 10 тысяч рублей и в 1870-х годах принадлежал мещанке Авдотье Борисовой. Стоимость домовладения была настолько велика, что оно не могло принадлежать простой мещанке, однако, можно допустить, что хозяином дома был известный в 1830-1870- годах купец второй гильдии Андрей Петрович Борисов и последующими владельцами стали уже его наследники - супруга Авдотья, затем дочь Ольга.

Купец второй гильдии Андрей Петрович Борисов в 1830-х годах торговал разным российским товаром оптом. Через сорок лет в его доме, уже почетного гражданина, имелись в продаже «вновь привезенные казанские колеса, тележные, фургонные и дрожечные окованные железом». В 1844 году его включили в список членов сенатской комиссии, которая под председательством городского головы проводила ревизию деятельности нашего города. В 1860-х годах он также принимал активное участие в строительстве Митрофаниевской церкви.

В 1890-х годах дом стал принадлежать мещанке Елизавете Янкелевич, затем купцу Евфиму Эммануиловичу Бальва, скончавшемуся от старости 11 февраля 1903 года в возрасте 84-х лет. В 1890-х годах он в собственном доме по Иерусалимской улице держал трактир. У него и его супруге Александры Ильиничны родилось двое сыновей: Яков (1859) и Диодор. В семье у первого сына появилась на свет дочь Анастасия, у Диодора и его супруги Антонины Алексеевны сыновья Стефан (1900) и Василий (1903).

Об одном из его сыновей, купце, рассказывают случай, когда он в третьем часу ночи в хорошем подпитии и прекрасном настроении возвращался на извозчике домой и в конце пути отказался ему платить. Извозчик возмутился и стал требовать деньги, на что Бальва ударил его кулаком. Извозчик поднял крик, прибежал стражник, но Бальва ударом своего могучего кулака свалил на землю и его. На шум прибежал еще один стражник, однако, Бальва, обладая большой Физической силой, стал храбро и энергично защищаться против троих противников, воображая, что имеет дело с японцами, о чем все время громко кричал.

Только после появления городового пьяный хулиган был отвезен в участок, но и там продолжал скандалить и буянить - бил налево и направо; затем уморился, лег на пол и подложив под голову натруженные кулаки заснул.