История рыболовства
История рыболовства в Азовском бассейне своими корнями уходит в глубокое прошлое. Письменные памятники и археологические материалы позволяют утверждать, что широкое освоение рыбных богатств в Азовском море было связано с греческой колонией его берегов с VII века до н.э., вызванной сложными социальноэкономическими процессами, проходившими в Греции. Азовское море привлекало греков огромными выгодами торговли со скифами, местами и другими народами, заселившими этот край. Здесь они закупали зерно, кожу, рыбу и рабов. Первоначально ими основывались временные фактории (торговые поселения), но вскоре стали создаваться и города. К первым поселениям греков в Приазовье ученые относят город Кремны, о котором Геродот писал: «и гонимые ветром пристали, наконец, к Кремнам, на озере Меотида». Об этом городе-порте упомянул и Гомер в своей поэме «Илиада». Вот как он его описывал: «вход в пристань стеснен кораблями, которыми справа и слева берег устроен, и каждый из них под защитою кровлей. Там же и площадь вокруг Посейдонова храма...». Современные ученые предполагают, что он находился рядом с современным Таганрогом и был затоплен еще в древности водами Азовского моря. Подводная археологическая экспедиция в XX веке обнаружила на дне у берега Таганрога артефакты, относящиеся к УПУ1 векам до н.э., но были ли это именно Кремны, до сих пор неясно. Вторым крупным городом стал основанный в III веке до н.э. в устье реки Дон Танаис. Он был населен греками и представителями местных племен. Археологические раскопки Танаиса, проводившиеся в течение всего XX века и в наши дни, свидетельствуют о большой роли рыболовства и приготовлении рыбы впрок солением, вялением, копчением, варении рыбных соусов. Особенно ценились различные сорта осетровых рыб и икра из них. В искусно устроенных кораблях греки поставляли живую рыбу в Грецию и итальянские города. Торговля рыбной продукцией приносила торговцам огромные доходы. Когда же многочисленные орды степных кочевников разорили и снесли греческие города и поселения, экономическая жизнь в Приазовье замерла и рыбный промысел фактически умер. Лишь с формированием запорожского и донского казачеств (ХУ-ХУ1 века) начинается возрождение рыболовства и рыбного промысла в бассейне Азовского моря. Это относится еще к тому времени, когда территории, прилегающие к Азовскому морю были захвачены и конце XV века Османской портой и зависящим от нее Крымским ханством. Вся дальнейшая история рыбопромыслового освоения Азовского бассейна вплоть до второй половины XVIII века тесно связана как с внешней политикой правительства России, направленной на обеспечение выхода страны к южным морям, так и с практической боевой деятельностью донского и запорожского казачества. Еще в XVI веке донские казаки отвоевали у турок нижнюю часть течения Дона и с того времени начали эксплуатацию его рыбных богатств. Но заветное устье Дона и близлежащие морские берега оставались в руках врагов, с которыми казаки вели длительную, почти не прекращающуюся борьбу. Только в период «замирения» с Азовом казаки могли выходить в устье Дона и на морские косы для рыболовства. По установившемуся обычаю казаки всякий раз при заключении мира с Азовом оговаривали это право. Самым длительным периодом в первой половине XVII века, когда донские казаки совместно с запорожцами владели рыбными ловлями в устьях Дона и на морских берегах, было время знаменитого Азовского сидения. Взяв в 1637 году Азов, казаки, несмотря на угрозу постоянных нападений со стороны турок и татар, развернули здесь широкое ры- боловство. Во время длительной осады Азова турецким войском в 1642 году оно в какой-то мере спасало защитников города от голода. После выхода России к берегам Азовского моря в результате Азовских походов условия для рыбопромысловой деятельности казаков в северовосточной части моря и низовий Дона значительно улучшилось. В рыболовный промысел на нижнем Дону и в прилегающих районах Азовского моря включаются наряду с донскими и запорожскими казаками «азовские и иных принадлежащих к Азову городов всяких чинов жители и зимовые солдаты», а с 1703 года - и казна. Однако такое положение продолжалось недолго. С уходом русских войск из Приазовья и разрушением приазовских крепостей (в том числе таганрогской), в соответствии с Прутским договором 1711 года, вновь восстанавливается прежний, характерный для XVII века порядок рыболовства с оружием в руках. В постоянных стычках с противником казаки отстаивали свое право на рыболовство в Азовском море. Некоторое улучшение условий рыболовства стало возможно лишь после русско-турецкой войны 1735-1739 годов. Закрепление России на северном побережье Азовского моря по условиям Белградского мирного договора при одновременном сохранении части приазовской территории за Турцией и связанное с этим учреждение «барьера» выдвинуло задачу международного правового регулирования эксплуатации рыбных и иных ресурсов «барьерной» территории со стороны подданных обеих держав. Но еще до начала переговоров об установлении точных границ между Россией и Турцией и размеров «барьерных» территорий донские и запорожские казаки возобновили рыболовство на северном побережье моря. Подписанное вскоре соглашение установило равные права российских и турецких подданных в деле занятия промыслом в барьерных землях. Вскоре на этих землях появились многочисленные землянки и так называемые рыбоспетные заводы (спетая рыба - сушеная, провяленная рыба - ред.: см. Большой толковый словарь донского казачества, М., «АСТ», 2003, с. 503), принадлежащие рыбопромышленникам донских и запорожских казаков и другому русскому люду. В начале 60-х годов XVIII века в связи с обострением отношений с Турцией русское правительство изменило подход к занятиям российских подданных в «барьерных» землях Приазовья. Указом от 19 декабря 1761 года на имя коменданта Ростовской крепости Потапова местным властям предлагалось наблюдать за тем, чтобы рыбопромышленники «в барьерных землях промысел свой не употребляли и никакого строения и землянок на заводах не строили» 11|. В 1764 году последовал новый указ, который требовал, в случае «если в барьерных землях оказались хоть малые жилища и селения российских подданных, оные разорить, а обывателей отвести в пределы». В барьерных землях, повелевали авторы указа, «селений не заводить и промысла там не иметь и оставшихся на Чубукской и Ейской косах рыбных промышленников сослать на другие со учинением им наказания. А ему, генерал-майору Потапову, стараться все то заблаговременно отвращать» [2]. Таким образом, к 60-м годам XVIII века была освоена только часть бассейна низовья Дона, северное и частично восточное побережья моря. Крымское и значительная часть Кубанского побережья оставались вне пределов досягаемости рыбопромышленников русского государства. В результате русско-турецкой войны 1768-1774 годов Россия получила бывшие «барьерные» земли Приазовья и на широком пространстве вышла на берега Азовского моря. Присоединение Крыма к России в 1783 году передало в руки русского государства западное, крымское и кубанское побережья моря. Это означало превращение Азовского моря во внутреннее море Российской империи. Ясский мирный договор 1792 года, завершивший русско-турецкую войну 1787-1791 годов, закрепил русско-турецкую границу по Кубани. Переход всего Приазовья в состав России создал совершенно новые, несравненно более благоприятные, чем прежде, условия для широкой колонизации обширного южного края и рыбопромыслового освоения всего Азовского бассейна. Правительство развернуло здесь широкое строительство крепостей, что потребовало значительного количества рабочих рук. Ежегодно сюда присылали тысячи работных людей из русских и украинских городов, а также каторжных и ссыльных. Царские власти проводили здесь раздачу больших земельных наделов русской знати, высшему офицерству и чиновничеству с единственным условием - заселить полученные земли в течение определенного времени. Одновременно с правительственной и помещичьей колонизацией ПЕЛО стихийное заселение края русскими и украинскими крестьянами. Заметное участие в колонизации Приазовья приняли также иностранцы - греки и армяне. Первым были отведены земли по северному побережью Азовского моря от устья Кальмиуса до Петровской крепости. Вторые получили земли в районе Ростовской крепости, где основали город Нахичевань. Позже, в 1793 году, армянам были выделены дополнительные земли по реке Самбек с берегом Азовского моря [3]. Колонизация края сопровождалась широким вовлечением различных групп населения в рыболовный промысел. Они быстро овладевали основными трудовыми навыками благодаря значительному практическому опыту рыболовства у донских и запорожских казаков. К занятию рыболовством их побуждала также неразвитость в то время остальных отраслей хозяйства в прибрежной зоне Приазовья. О деятельном участии в рыбном промысле украинских крестьян, проживающих в Земле войска Донского, свидетельствует ведомость 1764 года «О числе пунктов, населенных Черкассами (так называли украинцев - авт.), и количестве их на каждом из них». Согласно этому документу, на казачьих рыбных станах жило и работало в это время 3972 человека, т.е. почти четверть всего украинского населения Войска Донского [4]. Рыбные станы тянулись от Усть-Аксайского на западе и вплоть до Кривой косы на Азовском море. Фактически количество украинцев, занятых рыболовством, было значительно больше. Многие из них жили в станицах и сочетали занятия рыболовством с земледелием и животноводством. Другие оказались неучтенными ведомостью 1764 года вследствие того, что они были прописаны к Ростовской крепости. В 1768 году количество украинских крестьян, приписанных к ней, составляло 2964 человека. Комендант крепости Потапов в донесении в Военную коллегию 31 марта 1766 года писал, что они «будучи уже точно здешними жителями, могли иметь разное против здешних право не только работой кормиться... но и в собственном упражняться промыслах, содержанием рыбных заводов и ловлей исполу ... с хозяевами рыбы, кто сам не в состоянии иногда иметь завод» [5]. Насколько для них был важен рыбный промысел, говорится в том же донесении коменданта крепости: «если украинским крестьянам не дать поселиться у воды, они разбредутся, и подушный налог не с кого будет брать» [6]. Считаясь с этим, правительство дало разрешение на поселение украинских крестьян на рыбных станах. Активное участие в рыболовстве принимали работные люди, занятые на строительстве приазовских крепостей, а также иные жители крепостных предместий. Занятию рыболовством были не чужды даже солдаты и офицеры крепостных гарнизонов, казаки конного Азовского полка, находящегося в 60-х годах XVIII века при Ростовской крепости. Особое место в рыбном промысле занимали купцы. Местные власти в лице комендантов крепостей, заинтересованные в привлечении в край купечества, отдавали ему на откуп лучшие рыболовные тони или выдавали билеты на право промышленного лова. Многие из купцов содержали рыбные ватаги и рыбоспетные заводы, где рыбу солили и вялили. Наемными работниками на них были приписные однодворцы и малороссияне. Не остались в стороне от рыбного промысла и иностранные колонисты. В дарованных грекам и армянам высочайших грамотах 1779 года, определивших их положение в России, указывались границы отведенных им владений «с предоставлением находящегося в отведенных дачах изобильного рыболовства на вечные времена в пользу всего общества без всяких в пользу казны податей» [7]. Первоначально греки стали интенсивно заниматься рыбным промыслом. Но в хозяйственном описании 1782 года отмечалось некоторое сокращение рыболовства у них, т.к. греки занялись хлебопашеством и разведением садов и виноградников. Только к концу XVIII века, оценив выгоды, которые может принести рыбный промысел, греки стали вкладывать в него значительный капитал. При этом в рыболовстве и в обработке рыбных продуктов греки широко использовали опыт запорожских казаков, которых они привлекали на свои промыслы в качестве наемных рабочих. Рыболовные и рыбоспетные заводы располагались вдоль морского побережья на протяжении 70 верст от устья реки Берды до Кальмиуса. В 1808 году на основании требования рыбопромышленников греческий суд вынес решение выделить для нужд рыбной промышленности на Азовском море «особенную часть земли, которая бы не входила ни в городскую, ни в сельские округи и оставалась бы навсегда свободной от частного притязания» [8]. Земля эта была отведена по всему морскому берегу в степь на 2 версты. Такие размеры объяснялись тремя причинами: 1) на Азовском море из-за мелководья неводы ставились на тысячу саженей и для их просушивания нужны были большие территории; 2) в рыбном промысле широко использовался скот, для которого были необходимы летние пастбища, на них также заготавливалось сено на зимний сезон; 3) в пастбищах нуждались и многочисленные русские и украинские фурщики, которые прибывали к рыбоспетным заводамм за покупкой рыбы. В летнее время здесь скапливалось до 15 тысяч голов скота [9]. Некоторое участие в рыболовстве в Азовском бассейне принимали и калмыки, использовавшие богатый опыт донских казаков. После присоединения Крыма к России на Азовском крымском побережье и Арабатской стрелке стали основывать рыболовные и рыбоспетные заводы русские и греческие промышленники Бердянска, Мариуполя и Феодосии. Рабочую силу на их заводах составляли государственные крестьяне Киевской, Полтавской, Черниговской и Харьковской губерний, а также мещане различных слобод Керченского градоначальства [10]. Объектом энергичного освоения со стороны русских и иных рыбопромышленников России стали и богатейшие рыбные угодья Кубанского побережья Азовского моря от устья Ей до Тамани. Первоначально они были пожалованы Екатериной Второй князю Г.А. Потемкину, а затем переданы Черноморскому казачьему войску в связи с переселением последнего на Кубань по решению русского правительства. Так на протяжении всего лишь трех-четырех десятилетий, в 60-90-х годах XVIII века, все прибрежная территория Азовского моря вместе с устьями впадающих в него рек оказалось вовлеченной в хозяйственный оборот русско-украинским населением и иноземными колонистами. Как видим, ход и результаты рыбопромышленного освоения бассейна в этот период находились в прямой зависимости от успехов русского оружия в борьбе с Турцией и связанных с ними темпов колонизации края. В свою очередь рыбный промысел оказал заметное влияние на географию заселения приазовских территорий. Первыми поселениями на северо-восточном и восточном берегах Азовского моря были рыбачьи станы донских и запорожских казаков, возникшие еще до середины XVIII века в барьерных землях. В связи с постоянной опасностью со стороны турок и татар, а также запрещением основывать в этих землях какие-либо поселения рыбные станы носили временный характер. Некоторые из них существовали только в период путины, другие же по несколько лет. Но они наметили основные места для будущих поселений, наиболее удобных для рыболовства. Значительная часть временных рыбных станов превратилась в более благоприятных условиях в постоянные поселения. Для Нижнего Дона и части побережья Таганрогского залива такие условия частично сложились в 30- 60-х годах XVIII века, когда Россия в ходе борьбы с Турцией основала здесь ряд крепостей и тем самым создала сравнительно надежную систему охраны края от нападений со стороны противника. В 70-е годы XVIII века прибрежные территории, находившиеся под защитой русских крепостей, значительно расширились благодаря строительству Петровской крепости в устье Берды, Ейского укрепления на берегу Ейского залива и восстановлению Таганрогской крепости. Возникшие здесь постоянные рыбачьи станы существенно отличались от временных. Основой стана, его хозяйственным центром являлись рыболовные и рыбоспетные заводы. Здесь же находились дома рыбопромышленников, жилища рыболовов и наемных рабочих. Частыми спутниками станов были церкви, кабаки и лавки. Существование постоянных станов давало возможность рыбопромышленникам заниматься промыслом в течение всего года не отрываясь от семьи. Облегчался и сбыт рыбопродуктов, и набор рабочих из числа отходников и беглых, скапливавшихся в этих краях. Рыболовные заводы, разбросанные ранее в целях безопасности по многочисленным ерикам, протокам и другим укромным местам, стали теперь тяготеть к существующим станам или, группируясь, образовывать новые станы. Перепись 1763-1764 годов зафиксировала уже 16 рыболовецких поселений, 8 из которых находились в низовьях Дона, а остальные располагались по северному побережью Азовского моря вплоть до Кривой косы. На последних насчитывалось 96 заводов [11]. В связи с ростом постоянного населения рыбных станов и усилением их экономической роли власти Войска Донского к концу XVIII века стали преобразовывать наиболее крупные из них в станицы, а другие приписывать к ним в качестве хуторов. Возникают и рыбопромысловые поселения так называемых иногородних жителей: в 1760 году в южном рукаве Дона в гирле Свином - селение Кагальницкое, рядом село Круглое; в 70-80-х годах основываются села Койсуг на одноименной реке, Маргаритовка на восточном побережье моря и некоторые другие. В 1769 году около устья реки Миус большим отрядом запорожцев, явившихся сюда с семьями, были созданы три рыболовецкие слободы - Нижняя, Средняя и Верхняя, переименованные позже в села - Николаевку, Троицкое и Покровское. Беглые государственные и помещичьи крестьяне Великороссии и таганрогские мещане заселяют восточный берег реки Самбек в месте впадения ее в море [12]. Таким образом, развитие рыболовства в Азовском бассейне явилось экономической базой образования целого ряда населенных пунктов, для жителей которых рыбный промысел и торговля рыбопродуктами стали на долгое время основными видами производственной деятельности. В ряде случаев в поселения рыбопромыслового характера превращались населенные пункты, возникшие вне связи с рыболовством. Типичными примерами такого рода могут служить Петровская и Ейская крепости. Утратив после присоединения Крыма к России военно-стратегическое значение, они были преобразованы в поселения, главным занятием населения которых стал рыбный промысел [13]. Своеобразна судьба слободы Синявской, основанной в 1770 году адмиралом Сенявиным на правом берегу Мертвого Донца, в нескольких километрах от моря. Ее жителями стали крепостные адмирала и малороссы, приписанные к различным донским станицам. Причиной основания слободы стала необходимость обеспечить бесперебойное снабжение из Ростовской крепости различными материалами восстановительные работы в Таганрогском порту и крепости, а также строительство Азовской военной флотилии, руководителем которых был адмирал Сенявин. Между тем, на протяжении всего пути от Таганрога до крепости Дмитрия Ростовского находился лишь один хутор (в 20 верстах от Ростова). Далее, на расстоянии 55 верст, не было ни одного селения, где можно было бы получить корм для скота, ночлег и обогрев для извозчиков [14]. Сенявин также считал, что селение, им основанное, будет иметь значение и для тех, кто сплавляет лес по реке в море до Таганрогского порта. Жителям этого селения адмирал предоставил право промышленного рыболовства. Уже с первых лет существования слободы рыболовство стало главным хозяйственным занятием ее жителей и продолжало оставаться таковым на протяжении конца XVIII - первой половины XIX века. Архивные документы свидетельствуют о бурном росте в этот период числа рыболовных и рыбоспетных заводов, В 30-40-х годах XIX века только на нижнем Дону насчитывалось 250 рыбоспетных заводов. Кроме них обработкой рыбы занимались 775 мелких заведений кустарно-домашнего типа [15]. Решающую роль в производстве валовой рыбной продукции во второй половине XIX века играли Миусский и Черкасский округа. На промыслах Черноморского войска по побережью Азовского моря и в устьях рек в конце XVIII века действовал 61 завод, а в 50-х годах XIX века -до 200; число работников на них было соответственно 2013 и 5445. Рыбный промысел казачьих областей Азовского бассейна дореформенного периода являлся чрезвычайно доходной отраслью хозяйства, обеспечивающей не только быструю отдачу вложенных капиталов, но и их рост. Уже во второй половине XVIII века азовская рыба и изделия из нее широко расходились на внутреннем рынке - по различным великорусским губерниям и территории Украины. В первой половине XIX века район сбыта продукции значительно расширился. Наряду с Харьковской, Полтавской, Черниговской, Киевской, Житомирской губерниями Украины в него входили Курская, Орловская, Воронежская, Калужская, Тульская, Московская, Петербургская и некоторые другие губернии, а также Кавказская область и Крым [16]. Постепенно развивался и вывоз продукции промыслов на внешний рынок: на протяжении второй половины XVIII века она поставлялась в Турцию, Грецию, Крым и Польшу. В последующие десятилетия XIX века, наряду с прежними направлениями, азовская рыба и рыбопродукты стали вывозиться в Италию, Францию, а оттуда перепродавались в Германию, Швейцарию и некоторые другие страны. Разнообразная продукция вывозилась также в Австрийскую Галицию и дунайские княжества, получившие автономию. Побывавший в 1793 году в Приазовье академик Паллас писал в связи с этим, что негоцианты из южной Европы могли бы покупать здесь соленую и копченую рыбу, а также рыбий клей, который они закупили в Англии, вывозившей его, в свою очередь, из России. И покупать его здесь дешевле, и доставить можно более коротким путем [17]. Сбытом рыбной продукции занимались как сами рыбопромышленники, так и торговые посредники. К числу самых крупных рыбопромышленников, обладавших значительными денежными капиталами, можно отнести А. Посполитаку. В период, когда он содержал на откупе все приморские воды Черноморского (Кубанского) войска, у него были постоянные сбытовые конторы в Керчи, Одессе, Редут-Кале, Каменце, Бердичеве, Староконстанти-новке, Киеве, Орле, Курске, Белгороде, Харькове, Мариуполе, Таганроге, Ростове, Константинополе и временные - в Москве, Воронеже и ряде других мест. К подобной практике самостоятельного сбыта рыбы прибегали и отдельные донские рыбопромышленники. Основная же их часть сбывала продукцию в местах производства или на ближайших ярмарках и рынках при портовых городах. На Дону особо выдающаяся роль принадлежала специализированной Гниловской бирже. Основными товарами на ней являлись продукты рыбного промысла приазовских, донских, кубанских районов, а также рыбные снасти, нити для сетей, деготь, лес. В 40-50-х годах XIX века ежегодный оборот биржи от продажи только рыбных товаров составлял более 1 млн. рублей серебром [18]. В качестве торговых посредников-скупщиков на промыслах выступали мещане близлежащих приморских городов - Азова, Ростова, Таганрога, Мариуполя, Ейска, Темрюка, Керчи. Многие из них годами имели постоянные связи с рыбопромышленниками, ежегодно заключая контракты. Роль их в сбыте продукции азовских промыслов на внутреннем рынке несомненна. Что касается цен, то последние на различные виды рыбы и изделий из них были далеко не одинаковы. Цена на паюсную икру была обычно в 9 и более раз выше, чем на красную икру, а цены на клей красной рыбы, в свою очередь, превышали в 10 и более раз цены на паюсную икру. Среди белой рыбы выше всех ценился сазан, затем шли судак, шемая, рыбец, сом, чебак, синец, чехонь, тарань и, наконец, сельдь. Цена одного и того же вида красной и белой рыбы зависела от способа приготовления. Вяленая красная рыба (балык) стоила значительно дороже сырой, а сырая - примерно в два раза дороже соленой «в корень». Свежая белая рыба стоила, как правило, дороже вяленой, а последняя – дороже соленой «в корень». В начале 60-х годов XIX века общая стоимость улова в Азовском бассейне составляла 3,5 до 4 млн. рублей серебром. Рыбные промыслы казачьих областей поставляли половину всей валовой продукции Азовского бассейна и примерно 1/10 часть продукции всего рыболовства европейской части России. Вряд ли на Дону и Кубани в дореформенный период была другая отрасль хозяйства, занимавшая такой большой удельный вес в производстве продукции в масштабе всей европейской части России. Все увеличивающиеся уловы рыбы в конце XIX века и на протяжении всего XX века с использованием современной техники, капроновых мелкоячейных сетей привели к плачевным результатам. Самое богатое в мире море настолько оскудело, что потребовалось проведение ряда мер для восстановления рыбных запасов и того разнообразия морской фауны, которым это море славилось многие века. На это потребуется не одно десятилетие при условии совместного со стороны наглей страны и Украины выполнения соответствующих законодательств по использованию богатств Азовского моря, необходимого финансирования для расширения строительства рыборазводных заводов, создания новых научных лабораторий и институтов, борьбы с браконьерством, ограничения хищнических уловов, а также участия общественности обеих стран в охране флоры и фауны Азовского моря.
«В октябре, когда ветер угнал воду из Таганрогского залива, проходивший обнажившимся берегом крестьянин углядел в одной из луж белугу, потянувшую на 20 пудов (более 320 кг - авт.)». Из сообщения в газете. 1891 год.
Сейчас о том, какая она на вкус - белуга, подавляющее большинство дончан не имеют представления. Море всегда играло определяющую роль в жизни Таганрога. Оно сделало его колыбелью русского военного флота, затем превратило в богатейший торговый порт Российской империи, но погрузило в тишину забвенья после открытия удобных Черноморских портов и снова подняло после развала Союза и потери украинских портов. 27 июля 1696 года Петр I с ближайшими соратниками отправился на лодках в Азовское море, чтобы выбрать место для сооружения гавани. В тот же день экспедиция прибыла к высокому, приметному, пустынному мысу, издавна называвшемуся Таган-Рогом. Петр I писал: «Гавань это начало и конец флота, без ней, есть ли флот или нет его - все равно». Масштабы задуманного и его значение в последующей судьбе страны поражают. Поражает и личность Петра. В 1696 году, когда все было задумано, царю исполнилось всего 24 года. 12 сентября 1698 года Пушкарский приказ постановил: «Пристани морского каравана судам по осмотру и чертежу, каков прислан за рукою итальянской земли капитана Матвея Симунта, быть у Таганрога... а для береженья той пристани на берегу сделать шанец, чтоб в том шанце ратным людям зимовать было мочно...». Эту дату принято считать официальным днем основания города Таганрога, первоначально называвшегося Троецким на Таган-Роге. Первыми строителями Таганрога были солдаты. Затем сооружение крепости и гавани велось руками рабочих и ремесленных людей, которых ежегодно направляли сюда со всех концов европейской части России в порядке отбывания чрезвычайно тягостной натуральной трудовой повинности. В Приазовье в первом десятилетии XVII века ежегодно наряжались свыше 30 тысяч человек, т.е. почти столько, сколько на строительство Петербурга в первые десять лет его существования. Конструкция молов и фундамента форта, устроенного на отмели в двух километрах от берега, по тем временам была самой современной. Между рядами дубовых свай, вбитых в морское дно, закладывали деревянные ящики с камнями. Всего забили более 30 тысяч свай и заложили 50 тысяч кубометров камня. Материалы подвозили на телегах и лодках, а все строительные и земляные работы выполняли вручную. Ежегодно объемы работ составляли сотни тысяч кубометров грунта. Люди болели и умирали, их заменяли новыми, дело двигалось, и это оправдывало все! К концу первого десятилетия XVIII века строительство гавани было в основном завершено. Осмотрев в 1709 году, в канун Полтавской битвы, Таганрог, Петр I с удовлетворением писал А. Меньшикову: «Сие место, которое перед десятью годами пустое поле видели, ныне с помощью Божьей изрядный город, купно с гаванью, обрели; и хотя, где долго хозяин не был и не все исправно, однако ж есть на что посмотреть». Таганрогская гавань представляла собой неправильный четырехугольник площадью водной поверхности 774 тысячи квадратных метров. Перед гаванью в море возвышался остров Черепашка. Это был первый в истории России искусственный порт на открытом морском побережье. При его сооружении строители решили ряд сложных технических задач. Опыт таганрогского портостроительства был широко использован в последующее время в России и высоко оценен за рубежом. В XVIII-XIX веках это крупнейший торговый порт Юга России, через который вывозились за границу пшеница, лен, лес, железо, ввозились сахар, чай, табак, бумага. С началом навигации гавань и рейд покрывались лесом мачт, в кабачках звучала музыка разноплеменной речи. Купцы, судовладельцы и матросы, таможенники и контрабандисты, грузчики - все слои населения были связаны с портом. В 1869 году Таганрог был соединен железной дорогой с Москвой и с Ростовом-наДону. Порт вскоре получил специальную железнодорожную ветку. Выход в Азовское море стоил России огромных трудов. Были жестокие бои, но много больше - тяжелого многолетнего труда. Мы должны знать и помнить деяния, силу и упорство наших предков - Петра Великого, его преемников, соратников, офицеров, матросов и солдат, донских казаков, мастеров и рабочих. Мы живем в городе и в стране, которые созданы их волей, потом и кровью. Значительное место в экономике Таганрога первой половины XIX века занимал давний, идущий со времени основания города рыбный промысел. Повторимся: сейчас о том, какая она на вкус - белуга, подавляющее большинство дончан не имеют представления. А когда-то особенно велики были зимние уловы, когда на подледный лов выходили тысячи горожан и крестьян близлежащих сел. «Все берега Азовского моря, - свидетельствовал один из таганрожцев в 30-е годы XIX века, - кипят народом, как улицы какого-либо городка во время ярмарки... Вокруг каждого невода вы видите базар, составленный из прасолов и извозчиков, приезжающих огромными обозами из Украины и великорусских губерний». Обработка рыбы производилась на заводах. Здесь она готовилась впрок - весной и летом вялилась и коптилась, осенью солилась в корень, зимой замораживалась. На этих же заводах готовились знаменитые таганрогские балыки, паюсная икра, рыбий клей и жир. Промысловое рыболовство приносило большие доходы. Крупные заводы находились в руках таганрогских дворян и купцов, Так, например, дворянин Комнено-Варваци имел в 40-е годы в селе Лакедемоновка семь заводов. Аналогичные заводы имели в своих имениях дворяне Алфераки, Лакиер и др. Мелкие заводы принадлежали зажиточной части мещан и располагались в самом городе, в районе крепости. Если обратиться к мемуарам генерала Ивана Бринка, можно узнать о том, что в первую русско-турецкую войну во второй половине XVIII века он с конницей подошел к реке Бейсуг, которая впадает в Азовское море. Кони боялись войти в воду, потому что река будто шевелилась - тонны тарани стеной шли на нерест. Столько рыбы у нас уже не будет никогда. Донской лещ рискует стать музейным экспонатом. Как сообщили в Ростовской межрайонной природоохранной прокуратуре, за 10 месяцев 2016 года в Донском регионе выявили 448 преступлений и более 6 тысяч правонарушений, связанных с незаконной добычей водных биологических ресурсов. Не редкость случаи, когда браконьеров задерживают с крупным уловом. Инспекторы Нижнедонского отдела Азово-Черно-морского территориального управления Росрыболовства в Таганрогском заливе после расследования задержали граждан, которые на самоходном транспортном средстве запрещенным способом добывали рыбу. У них изъяли драгу, а также свыше полутора тонн тарани, леща, судака, пиленгаса и азово-черноморской шемаи, занесенной в Красную книгу. Проведены целевые проверки в нерестовый период в местах, подверженных массовому браконьерству. Изъяли свыше 3 тысяч незаконных орудий лова. 16 человек привлечены к административной ответственности, 6 - к уголовной. Браконьерство - не единственное, что убивает донскую рыбу, ее губят гидростроительство, отсутствие паводков, а значит нерестилищ, чрезмерное судоходство, практически загубленное рыбоводство. Кроме того, череда мелководных лет привела к тому, что вода в Азовском море, в Таганрогском заливе стала куда более соленой. И донской рыбе, которая там нагуливает вес, тяжело, В 2015 году Дон вынес в Азовское море не 26 кубических километров пресной воды, а 6. Пустоты природа не терпит. В Азовское море вместо донской пресной воды устремилась соленая черноморская. Ситуация очень тревожная. Если прежде разница в солености между Черным и Азовским морями составляла 6, то теперь вдвое меньше - 3 грамма соли на литр. Знаменитые донские полупроходные рыбы - судак, лещ, тарань, чехонь обитают в воде, соленость которой 12 промилле, а молодь и вовсе при 7-8 промилле. Этот показатель в Азовском море уже 14 промилле! Рыба, чтобы выжить, вжалась в берега Таганрогского залива..А рыбаки думают: «Ой, сколько рыбы привалило!». На самом деле сейчас добивают, долавливают последнее! Морской рыбе - хамсе, тюльке», бычкам теперь вольготнее. Но очень важно не потерять свое! Былой славы Дона как источника рыбы как минимум в обозримые десятилетия уж» не вернуть, сделанного не воротишь. Что и в каких объемах ловили в Азово-Черноморском бассейне 60-е годы XIX века: около 400 тысяч тонн. Основа улова: тарань, лещ, рыбец, сазан, судак. 30-40-е годы XX века: 250-300 тысяч тонн. Основа улова: судак, лещ, тарань, сазан. 2015 год: 39,6 тысячи тонн. Основа улова: тюлька, хамса, бычки. Морской порт, который и в самые непростые годы не позволил Таганрогу превратиться в депрессивную территорию, продолжает жить и развиваться. С 1991 года он снова открыт для входа иностранных судов. Здесь семь грузовых причалов. Внутренняя акватория включает в себя Таганрогский подходной канал протяженностью 19 километров и пять рейдовых якорных стоянок. Несмотря на превратности судьбы, Таганрог всегда сохранял неповторимый облик города-порта, одновременно и провинциального, и распахнутого навстречу внешнему миру.
Литература
1. Таганрог. Историко-краеведческий очерк. Ростовское книжное издательство, 1977.
2. Энциклопедия Таганрога. Ростов-на-Дону, 2003.
3. Подшивка газеты «Аргументы и факты».
4. Петровские укрепления Миусского полуострова. Таганрог, 2015.
За долгие годы журналистских и семейных странствий мне нигде не доводилось встречать столько женщин -- любительниц рыбной ловли, как в Таганроге. От мала и до велика. Красавицы -и без претензий на звание «Мисс Таганрог». Яркие и эффектные, в модной одежде - и практичной робе. В купальниках, по-старинному стыдливых - и в тонких полосочках, прикрывающих неизвестно что, но только не то, что надо было бы. Рыбачки оперативно занимают свои места в длинном ряду, выстраивающемся вдоль Пушкинской набережной и даже за яхтклубом, чуть только начинает свои весенне-осенние заплывы излюбленный бычок. Причем большинство из них приходит не за компанию с друзьями мужского пола, а вполне самостоятельно. Редчайшее явление, достойное песен и стихов. Но народное творчество почему-то обходит вниманием наших дам, увлеченных морем и рыбой. Вот в Одессе есть песня про рыбачку Соню, известная, наверное, не только в России и на Украине: Рыбачка Соня как-то в мае, Направив к берегу баркас, Сказала Косте: «Все вас знают, А я так вижу в первый раз». Таганрогские рыбачки баркасами себя не обременяют, на всяких-разных Константинов внимания не обращают. Они напряженно увлечены ожиданием: какой бычок клюнет? Черномазый, большой или годный только в маленькую баночку для кошки? Попытки провести легкий социологический опрос и узнать, какое имя у дам-рыбачек преобладает, позволили сделать некоторые выводы. Оказалось, что у нас чаще всего встречаются рыбачки по имени... Люба. Результаты не окончательные и научно не обоснованные. Наблюдения продолжаются. Таганрог — город оригинальный Не большой и не маленький. Не промышленный, не курортный и не туристический, хотя намеки на все это в нем есть. Таганрог любит вспоминать, что он чуть было не стал столицей России, но Петр I проиграл сражение туркам и побоялся, что турки начнут часто нападать на столицу, если она будет в Таганроге. Поэтому он перевел столицу подальше от Турции - к Балтийскому морю, а для Таганрога остался основателем и предоставил городу почетное право гордиться тем, что он старше самого Санкт-Петербурга! Таганрог об этом не особенно сожалеет, но все же считает, что нужно чем-то компенсировать историческую оплошность. И он стал претендовать на признание его культурной столицей Ростовской области и даже всего юга России... Это ему удается, так как Таганрог - город с брендом. Да еще с каким! В нем родился Антон Павлович Чехов! А быть родиной Чехова - почетно, приятно и... полезно. Для города и, конечно, для горожан. Неудобно же приглашать столичных и заморских гостей, скажем, на юбилей великого писателя, если исторические и культурные места выглядят не так чтобы очень! Значит, их надо привести в должный вид. Но это... дорого. Когда хромают экономика и бюджет, святое дело - привлечь бренд на подмогу. И Чехов бы не обиделся. Ведь он любил Таганрог, он столько сделал для родного города! Хотя и прожил в нем всего 19 лет... Море наше с характером Азовское море - маленькое и мелкое. Как это часто бывает свойственно мелким людям, оно обладает большими амбициями и непредсказуемыми капризами. Море может уходить от берега - причем довольно далеко. Утречком приходишь на пляж, а море... ушло. И идешь пешочком по песочку до самого буйка, который горестно лежит на боку на так называемом дне, но продолжает грозно предостерегать: «За буйки не заплывать!». Приходится их обходить. Море, как объясняют местные рыбаки, ходит туда-сюда, потому что оно зависит от вида в данный момент преобладающего ветра. Когда ветер верховой (северо-восточный), он выгоняет воду из залива, и море отходит от берегов. Куда его прежняя вода при этом исчезает - толком так никто и не смог объяснить. Вроде бы ее уносит даже через Керченский пролив к Черному морю. У ветра низового (юго-западного) причуды другие. Он стремится побыстрее возвратить воду в залив. Вот тут-то и происходят различные трагикомедии. Однажды, рассказывают старожилы, море очень далеко ушло от берега - почти до судоходного канала, прорытого для проползания судов. Возникло раздолье для рыбаков - обнажились рыболовные сети и прочие браконьерские снасти, некоторые даже с рыбой. Идти по песку к ним далеко и рискованно. Кое-кто из смельчаков решил ускорить процесс и съездить за добычей по оголившемуся, довольно плотному дну моря на машине. А тут хлынула вода, да с такой мощью, что люди все побросали и еле-еле унесли ноги от бушующих волн. Потом договаривались с техникой и доставали свои машины из песка и воды за бешеные деньги.